Часть первая
«ПЕРСИК ВЫБИРАЮТ ПО АРОМАТУ!»
Он был обладателем глаз цвета «ядовитой бирюзы».
Яркие сочные зрачки его были «кислотного» цвета, но не с оттенком синевы,
а по-настоящему «цвета небесной глубины». Со стороны это смотрелось «божественно».
Волосы, до плеч, цвета яблока сорта «золотой шафран» всегда были чисто вымыты.
Наливное, оливкового оттенка, тело его, лично и без помощников было выточено
даровито самой Матерью Природой.
Но, главное, это его походка, он всегда ступал мягко, пружиня, словно Леопард,
выслеживающий Сладкую Лань. И ею стала я.
Работать в посёлке особо негде было, только если шофёром. Ему предложили военный
санаторий. Директорша, как его увидела, так сразу же… забрала к себе, сделав его
своим личным водителем.
По долгу службы ему полагался гараж, там он и просиживал большую часть времени.
Она не знала, как к нему подлезть и стала туда «заходить». Он ей один раз сделал
предупреждение, два, три, а потом нагрубил, сказав, чтобы она его больше
не позорила перед мужиками, не то он уволится! Но она не поняла. Он взял
и уволился. Сам. По собственному желанию.
Директор совхоза пожалел «отца двух сыновей» и дал ему трактор! А он – этот
щёголь и дядьки моего родного сосед – ходил только в белых брюках, вот, и
пришлось ему «нанять» себе мойщика. Тот мыл по утрам его трактор, а все стояли,
смотрели и гоготали… короче, он был «тот ещё кадр»: и никто не мог его обуздать…
С самого Нового Года мой организм окунулся во все «мировые вирусы», какие только
могли тогда агрессивно проявить себя. И к весне я, так ослабла, что родные мои
настоятельно в конце мая, решили отправить меня «на излечение» к родному дядечке
в винодельческий крымский «Магарач», при котором тогда был сформирован НИИ,
где успешно трудилась целая когорта «молодых специалистов» с их семьями и всеми
вытекающими из этого последствиями.
Посёлок этот, надо вам сказать, и впрямь был во всех отношениях «показушный».
Кругом, повсюду, куда не взглянуть, были высажены розы, как в Ялте,
куда ни кинься – везде «акации в цвету», ну, прямо, как в Одессе.
Фонтаны и детские бассейны около двухэтажных домов. Свежие дефицитные продуты
в магазинах на прилавках и всяческое модное шмотьё, только плати.
Кинотеатры, танцплощадки для студентов и концертный зал, откуда София Ротару
попросту не вылезала в летнее время – всё пела и пела – красавица наша,
дай БОГ ей доброго здравия и многая лета! Аминь.
Я окунулась в «крымский рай», и забыла, напрочь, что где-то на свете есть
мой любимый, славный город Сочи: оказывается, можно, отдыхать и в Крыму!
В аэропорту города Симферополь меня встретила дядькина жена со своей подружкой,
соседкой Людочкой, которая сидела, как «ромовая баба» за рулём собственного
новенького авто, и мы с ветерком помчались вдоль (вот, сейчас только не упадите
в обморок) лавандовых полей!!!
Я не выдержала и попросила остановить машину, вылетев буквально на ходу,
чтобы благоговейно и страстно «поцеловать крымскую землю»…
Девчата поняли, что явно «сезон задался»: раз Галина в ударе, то будет весело
и не только, ещё и драматично! Так оно и вышло.
Осматривая мою фигуру, подружки пришли к выводу, что я должна остерегаться соседа
со второго этажа, он, дескать, варвар несусветный, взял и порубил нынче ночью
топором жене своей все наряды, потому что его мочёная курица, так и не сумела
научиться их правильно носить.
Он так и парировал мужикам, на их недоумение, мол, раз она, бестолочь моя,
не научилась за 10 лет совместной жизни наряжаться, как подобает женщине,
так не зачем и гардероб надрывать, взял и облегчил его…
Как только я вошла в дядькину двухкомнатную квартирку, то и от него сразу же
получила также ценное указание, чтобы с соседом «ни-ни»:
— А что так? Отчего это я должна на отдыхе, кого-то остерегаться? Сдайте его
в милицию! Делов-то! Раз он тут хулиганит у вас!
— Сдают макулатуру, а он живой человек! Ну, погорячился мужик малость,
с кем не бывает? Успокоится… придёт в норму, просто время ему надо дать.
— И то, верно! Да, я и не боюсь его вовсе!
— А, знаешь, иди-ка ты… на выпускной вечер вместо меня! От греха подальше!
— Какой, такой «выпускной вечер»? И потом, что я там забыла? Я на море хочу!
— Заладила! Море утром, а вечером, ты, что делать будешь? А так, и сосед тебя
не увидит, и повеселишься всласть, отметишь свой приезд, как полагается!
Ступай, там и столы накрыты, и за всё уплачено, и программа «концертная» будет,
и так далее…
— Я устала! Если идти на «вечер», то надо «быть при параде», и выглядеть
«на все сто»!
— Так у тебя шесть часов в запасе, начни прямо сейчас! Тебе помочь? Да, пойми ты,
наконец, не могу я тебе устроить сегодня «должный приём» дома, это привлечёт
внимание нашего расстроенного соседа, он припрётся сюда «душу отвести»,
увидит тебя… и понеслась!
— Ладно. Тащи мой чемодан. Сражу там всех ващих наповал. А что за вечер-то хотя?
Тема, какая?
— Последний звонок! Мы с женой окончили вечернюю школу! Вот, совхоз нам
и устраивает вечер с балом и концертной программой. А ты будешь на нём
«почётный гость»…
— И много вас там… «выпускников» переростков?
— Хватает! Потанцевать тебе будет с кем! Давай, крути свои локоны!
И эти, как их там, крась ресницы… Бабочка московского разлива!
Время шло, я купалась, загорала, слагала стихи, и о соседе совсем позабыла,
а он, тем временем, тщательно следил за мной…
На «вечере» я отличилась, как обычно, до него дошли слухи о «столичной
племяннице», и он стал упорно выжидать свою Лань. Но встречу нашу не торопил…
Жена его после «порубки» отчалила с двумя пацанами на Волгу к родичам,
а муженёк «приходил в себя» потихоньку. Она ждала, когда он сам их позовёт,
позвонит по междугородке, они и вернутся, но, он, как видно, не спешил:
— Галюсь! Сгоняй в магазин! Дядя придёт на обед, а хлеба нет! — тараторила тётка.
— Ой, я же в халате! Мне надо переодеться! — засуетилась я.
— Какой там переодеться! Не успеешь! Он тогда нас с тобой сожрёт! Вместо хлеба!
Халат у тебя длинный, как платье, у нас тут и не поймут, что к чему: отдыхающие,
те, вообще, в трусах ходят! Беги! А я борщ подогрею пока на плите…
— Сколько брать хлеба, и какого? А кефир брать? Или, может, ряженку?
Вышла я из подъезда, а ветер, как рванёт, полы моего халата, так на акации
они и повисли…
Купила я хлеб, иду и держу одной рукой халат, другой хлеб и «с ума схожу»
от стыда и неловкости за свой неприличный вид! Когда я вошла в квартиру,
то увидела, что дядя мой сидит мирно за столом и кушает горячий борщ с хлебом!
Оказывается, у них был обычай, давно заведённый в семье, что он всегда приносил
к обеду с собой свежий хлеб:
— Тю! Галка! Ты, наверно, там, в Москве своей напрочь совсем оголодала!
Куда столько хлеба накупила? Завтра свежий возьмём, а этот засохнет?
Жара, ведь, такая стоит!
— Я же не знала, дядь, что ты…
Но не успела я договорить, как в дверь настойчиво постучали. Не дождавшись
приглашения, она сама резко отворилась, и на пороге появился Виктор:
— Здрасьте! Приятного вам аппетита! Надо же, Нинка опять на пять минут раньше
магазин закрыла! Я без хлеба остался! — выпалил «сумасшедший» сосед.
— Галя, отдай ему свой хлеб, тот что ты принесла, а то не отстанет!
— Это мне много! Я две буханки не съем, половинку отрежьте! А это сами ешьте…
— Тут тебе не «раздаточная»! Бери целую буханку и уходи. Пока я не встал!
Сосед покорно ушёл, и я спросила у дяди, кто это был?
— Как это, кто? Тот, с кем тебе стоять даже рядом запрещено!
— Он, что, «заразный»?
— Ага! Эту «заразу» ничем не отмоешь!
— Да, кто это? Господи!
— «Леопард»! И послал же Господь БОГ мне соседушку!
— А-а, теперь понятно… погодите, так он совсем не страшный!
— Искусная маскировка! Это только с виду он, такой тихий…
— В милицию тогда его сдать нужно…
— Он не пустая посуда из под пива, таких, как он симулянтов, не принимают!
— Что-то не пойму я вас, тёмные ваши делишки!
Дядька мой, как и все Магарачские мужики, ревновал свою жену к Виктору.
И не потому, что Виктор был бабником, а потому что бабы сами вешались на него!
Вот, и тётка моя – туда же! Всё норовила ему на глаза попасться сама!
Встречи всё с ним искала, а он даже «не дышал в её сторону».
Решилась она беззлобно и чисто по-бабьи отомстить Виктору. Поспорили они тогда
с Людочкой, что влюбится он в меня. Оттого и послала она меня за хлебом
в ветреную погоду в одном моём пеньюаре. Спровоцировать хотела соседа, знала,
что западёт он на меня, как некогда запал младший её братишка: тот увёз мою
фотографию с собой в армию, и всем там хвалился, что я его девушка…
Шло время, и в конце июня у тётки настал день рождения. Ну, тут гулянки
не избежать! Накрыли столы! Гости понаехали! Черешня! Чебуреки! Красное Вино!
В самом разгаре торжества зашёл и опасный ждя меня сосед. Подошёл ко мне, смело
улыбаясь, и пригласил на танец.
Тётка увлекла подвыпившего дядьку на балкон, дав, таким образом, нам потанцевать.
Всё было продумано до мелочей. Только мы с ним про то не знали.
Ночью, когда я спала крепким сном праведницы, над моим лицом, кто-то склонился.
Я вскрикнула. Прибежали родные. Включили свет и увидели Виктора.
Оказывается, он спустился к нам со второго этажа через балкон, пройдя спокойно
мимо спящих хозяев. Без труда отыскав детскую, где я спала, он наклонился надо
мной, чтобы тихо меня пробудить и пригласить погулять в ночной сад, где он
по запаху в темноте отыщет для меня спелый персик…
— Хрен с вами! Ступайте! Только возьмите с собой мою жену! Она будет меж вами
идти, чтобы вы не касались друг друга. Потом мне доложите! А сейчас я отправляюсь
спать! Утром на работу! Гуляки!
— Галю надобно одеть во что-нибудь простое, — добавил Виктор и улыбнулся мне,
такой белозубой улыбкой, что мне показалось, будто вот-вот взойдёт солнце!
Стали они меня переодевать, словно обряжать Невесту Крыма! Таинство, не иначе!
Я покорилась им, они же смотрели на меня, как завороженные, тётка и Леопард.
Мы отправились на поиски спелого персика в совхозные сады! Это было довольно-таки
далеко! Тётка всё время путалась у нас под ногами, мешая насладиться величием
южной ночи. Ей было на руку идти между нами, она то и дело, касалась Виктора,
а он, в свою очередь, шарахался от неё, как от прокажённой.
Мужчины такого типа не любят назойливых женщин. Они сами склонны выбирать их
себе для общения по душе.
Я ничего не замечала. Мой романтизм взял верх над бытовой пошлостью.
Тётка, как-раз-таки рассчитывала, именно, на это и с наслаждением справляла
свою «бабью нужду», которая называлась коротко и лаконично «месть»!
Виктор стал принюхиваться, и вскоре положил мне в ладонь огромный спелый,
нетронутый ничьим посторонним взглядом, персик, сказав при этом, такие слова:
— Держи, только прикрой глаза. Вдыхай сначала аромат и запомни его,
потом кусай, всасывая в себя нектар… смелей! Это незабываемо!
— Вкусно!
— Вкусно в «совхозной столовой», а это божественно!
— Ну, а раз вкусно, почему ты туда не ходишь кушать, как все?
— А потому, что там Надькой воняет, и меня, может вывернуть, прямо на людях!
— Не слушай ты его! Он тебе наговорит! — вмешалась тётка в разговор.
— Запах для меня это всё, а Надька «потливая»…
— Надежда трудится официанткой в нашей столовой! — пояснила мне тётка.
— А я скоро уеду! Отпуск мой окончился! Правда, обратных билетов нет…
— Я попробую тебе помочь. Завтра наведу справки. Жди.
Утром Виктор снова влез ко мне через окошко с вазочкой в руках.
Это было мороженое, взятое им прямо в кафе с ложечкой:
— Вставай, Золушка! Пора тебе позавтракать! Я был в Бахчисарае по поводу билетов:
их и впрямь нет, но я прихватил для тебя мороженое. На дворе +40! В тени! —
и он поставил мне вазу прямо на живот.
— Ой, холодно! Даже через одеяло!
— Это вместо столика! Я на колёсах! Торопись, пока твоих узурпаторов дома нет,
я отвезу тебя на холмы, там, такой головокружительный полёт! Жду внизу…
— Мне с тобой общаться запрещено. Нам попадёт.
— Ничего не слышу! Поспешим! Не то, нас заметут!
Он подарил мне тогда не только само Лето, но и весь Крым!
Нас видели все, кто встретился нам по пути.
Дядьке тут же доложили, мол, Витька-то племянницу твою увёз-таки!
Вечером к нему ринулись мужики с кулаками, а он встал перед ними и говорит:
— Ничего вы мне не сделаете! Я и сам умереть хочу, ибо я по-настоящему полюбил!
Убейте, только быстро! Мне теперь от этой жизни ничего не нужно! Я всё своё
на этом свете получил!
Мужики испугались и отошли в сторону: про любовь, можно, рассказать,
но Виктору пришлось ещё и на деле её доказать.
Все долгие годы своей жизни он продолжал меня сильно любить. Любить неистово,
как в первый раз. Он страдал. Томился в гордом одиночестве. Много читал. И ждал.
Жена к нему тогда вернулась сама, якобы, к школе ребят привезла. Но, на самом
деле, ей позвонили соседи и всё рассказали про нас:
— Что? на москвичку запал, гад?
— Ещё как! Не оторвать!
И он ей открылся, как только она ступила на его порог. Так прямо и сказал:
— Я полюбил. Хочешь, живи, хочешь, уезжай! Мне отныне всё равно. Она для меня
всё в этом мире. Я могу теперь спокойно умереть. Большего мне и желать нечего.
Всё, абсолютно всё, дал теперь мне Господь БОГ. И это она.
— Я прямо пойду и убью её!
— Не надо. Она тут не причём. Я не открылся ей. Для меня это не суть важно,
главное, что я встретил её – мою Галю!
— Ну, и сдыхай тут! Один.
— Я не один. Она во мне. А ты если посмеешь только приблизиться к ней,
я оболью дом бензином, — сказал, и вынес с балкона полную канистру, —
вот, как раз приготовил для кума нашего Ивана, машину заправить, чтобы утром
поехать с ним в аэропорт тёщу его встречать.
— Не дури! Хату спалишь, назад не вернёшь!
— Я сердце своё спалил, что мне твоя хата!
— Всё. Я пошла звонить твоей матери. Пусть приедет, разберётся с тобой!
* Х *
http://www.proza.ru/2016/10/21/1230
«Тебя мне хватит надолго!»
Часть вторая.