Тяжёлое свинцовое небо, казалось, старалось опуститься на плечи, а темный сырой лес стоял, нахмурившись. Недавно пронесшийся ветер сорвал с веток деревьев, засыпанных белоснежной массой уже чуть ли не до половины ствола, белый покров снега. И они, черные, зловещие, клонились друг к другу, цепляясь кривыми ветками, преграждая путь двум одиноким путникам. Словно хищники, хотели задержать их и уморить здесь голодом, чтобы потом питаться их останками. Ветер стих, глубокое безмолвие царило вокруг, и только скрип снега с шорохом раздвигаемых ветвей нарушал сложившуюся тишину.
Нигде не было слышно ни птиц, ни белок, не видно и намёка на звериные следы. Весь этот край, лишенный признаков жизни с ее движением, был так пуст и холоден, словно заснул, заслушавшись песнями небольшого ветерка. Даже лес был холодной безжизненной глушью, словно на краю мира, и все же что-то живое передвигалось в ней и бросало ей вызов. Слепая жажда жизни толкала людей, заставляя идти вперёд, преодолевать препятствия, передвигаться по дикой заснеженной местности, проваливаясь в снег по колено.
Запасы кабаньего мяса и срезаемая по пути молодая кора, а также вера в лучшее, помогали им идти бодрее, забывая об усталости. Ветер стих, даже он перестал тревожить этот безлюдный и безжизненный мир. До ночи им нужно было найти убежище от хищного зверья и от леденящего смертоносного холода. Местность начала подниматься и валунов стало больше, они шли, натыкаясь на целые россыпи камней. Мужчина и женщина молчали, боясь нарушить эту неприступную и бесконечную тишину. Казалось, слово, и весь этот мир рухнет, как домик из листьев.
Тау и Изукс увидели ещё издали поднимающиеся каменистые пологие вершины и понял, что они идут в правильном направлении. Недавно мужчина вспоминал рассказы престарелого охотника из их племени, который побывал в тех краях за горами. Молодой мужчина тогда был ещё совсем ребёнком, но эти рассказы о приключениях старого охотника, и о том, что там за горами есть пригодные для охоты и жизни земли, врезались ему в память. Никто из племени не захотел идти за горы, так как и здесь тогда хватало и пищи, и необходимых для жизни материалов, пока не пришли эти жуткие бесконечные неприятности, холода и болезни.
Уже давно остались внизу еловые и берёзовые леса, мимо проплывали лишь низкорослые, искривленные кустарники и низенькие деревца. Изукс начала уставать и дрогнуть, её походка стала вялой и медленной. В зимнем холодном воздухе повеяло еще большей свежестью, с вершин понесло снегом и ветром. Мужчина остановил их маленький отряд, и молодая женщина со вздохом тяжело опустилась на свёрток шкур. Она сидела, маленькая и сгорбленная, понуро опустив голову. Будущее казалось ей уже не таким счастливым и радостным.
Тау бросил свой взор вокруг, перед ними начинался снежно-каменистый безжизненно голый, пустынный подъем. Он смотрел и в необъятную глубину под ними, с тем особым чувством гордости и силы, с которым всегда смотришь с большой высоты и оцениваешь пройденный путь. Охотник стоял, опустив капюшон, его взлохмаченные волосы развевал ветер и пытался закрыть ему глаза, будто боялся, что Тау узнает какую-то важную тайну.
В низинах расстилался туман, покрывая деревья белоснежным и бесконечным дымовым одеялом. Снега уходили вниз ровной пеленой, изъеденные большими валунами, чернели гребнем верхушки густых древних елей, синели и серели дальние горы. Мужчина не знал дороги, ему приходилось вести их семью наугад, подчиняясь правилам и инстинктам выживания, которое есть у каждого живого существа. Всё его естество трепетало перед увиденной холодной безжизненной красотой, ему никогда не приходилось здесь бывать.
Тау раздумывал: «куда идти дальше, брести ли вдоль базальтовой гряды, надеясь найти проход или подниматься выше, чтобы пересечь эту гору сверху и там уже найти ночлег?»
Но в горах ночь наступает быстрее. Уже опускались сумерки и горы вырастали все мрачней и величавее, а в пролеты между их отрогами с бурной стремительностью валился рваными, длинными облаками густой туман, гонимый ветром из леса снизу. Будто наводнение, поднимался с низины наверх, поглощая всё на своём пути, захватывая пространство. Хмурая глубина пропастей между холмами становилась страшнее.
Взглянув на Изукс, мужчина решил идти вдоль скалистого холма, чтобы найти убежище. В горах всегда было много хищников, тут могли водиться и пещерные медведи, и пещерные львы, и кошки, а встреча с ними двух почти беззащитных людей в темноте не предвещала ничего хорошего.
— Надо спрятаться до темноты, - произнёс Тау и помог Изукс встать.
Он был очень насторожен и испуган, глядя на жену. Мужчина боялся, что болезнь, от которой они бежали, настигнет их, что он не сможет уберечь своего единственного родного человека. Тау хотел взять её свёрток шкур, но Изукс не отдала, и они молча побрели вдоль гряды, тщательно осматривая базальтовую стену. Мужчина внимательно внюхивался в окружающее пространство и ловил каждый звук. Но лишь было слышно, как шуршат под ногами ледяные камни и ветер со свистом бросается наперерез людям, стараясь сбить с ног.
Мир погрузился в полумрак опускавшейся совсем не весенней, а зимней ночи. На небе мигали звезды, и светлая полоска неба очень быстро убегала за горизонт. В груди поселилась тревожность, которая, перемешиваясь с холодным воздухом, клубами выходила наружу. Они шли вплотную к гряде, оглядывая её стены. Глаза, давно привыкшие к темноте, различали чёрные отметины и узкие трещины, зияющие в серой тверди. На небе заполыхала шёлковая лента, переливаясь красными, зелёными и белыми пятнами, словно шаман, пролетев по небу, рассыпал огромные горсти сияющих самоцветов - это блистало северное сияние и звёзды. Вокруг стало немного светлее.
Тау увидел овальную небольшую зияющую чёрную трещину перед небольшой террасой в две ступни. Как будто кто-то очень сильный пытался раздвинуть гору, разрывая камень. В неё можно было легко забраться, правильно ступая по каменистым уступам. Мужчина мгновенно вкарабкался вверх и исчез в расселине, втиснувшись в неё боком. Появился он также быстро, как и исчез, и уже без поклажи, держа в руках лишь дротик с каменным топором.
— Там безопасно, - произнёс охотник и помог Изукс забраться внутрь, втащив следом весь скарб.
— Тау найдет дрова, - шепнул мужчина на ухо молодой женщине и скрылся в ночной темноте.
Внутри пахло сыростью, мокрым мхом и плесенью. Девушка поёжилась и взяла в руки нож. Вокруг было холодно и неуютно, нос почуял влажность окружающего пространства от залетевшего снега. Всё же в пещере было теплее, потому что промозглый ветер гулял где-то снаружи, пытаясь протиснуться в щель, но безуспешно. Женщина расстелила свёрток шкур и села, облокотившись на другой. Она старалась делать это как можно тише, потому что все звуки казались очень громкими и неприятными в этой глухой, холодной и страшной темноте. Даже казалось, что какие-то тени бродят вокруг, но нос не чувствовал никакого присутствия.
В первобытные времена органы чувств у людей были развиты гораздо сильнее, и они часто ориентировались на запах и слух. Современным людям, с интеллектуальным и техническим развитием цивилизаций, это стало не нужно, и они угасли.
Она не знала, сколько прошло времени, как ушёл Тау, казалось время тянулось бесконечно. Девушка разглядывала мерцающие ночные звёзды в рваной каменистой щели, стараясь понять, что это там по ночам сверкает так высоко. Изукс так далеко никогда не уходила от дома, поэтому немного устала.
Молодая женщина встрепенулась от шороха и обнаружила в пещере свет от костра. Она поняла, что заснула, пока ждала мужа и огляделась. Это было небольшое помещение без отверстий кроме входа, с низким сводом, заваленное повсюду небольшими камнями и песком. Стены внизу поросли зелёным мхом, а ко входу был привален валун, который плотно закрывал проём на две трети расселины и ещё несколько камней для прочности. Женщина уже лежала на тех же шкурах, что расправила возле стены, нож находился рядом, а муж разогревал на костре мясо. Изукс почувствовала, как потеплело вокруг, свет и приятный запах жареного мяса ласково распространился по пещере, щекоча ноздри. На сердце отлегло, и всё, что сковывало её леденящим страхом, наконец оттаяло.
Тау повернулся к девушке, и в его глазах отразилась нежность. Он дал Изукс воды и кусок мяса.
— Ешь... Изукс нужны силы... сейчас я зажгу смолу… чтобы изгнать из твоего тела болезнь и злых духов, - произнёс мужчина и погладил молодую женщину по голове.
Аромат смолы успокаивал, и Изукс опять заснула. В их племени одним из действенных лекарств была сосновая смола, ею самой и её дымом они лечили многие болезни, раны, гнойники и простуды, лечили и глаза, а после этого они даже лучше видели в темноте.
Молодой мужчина понимал, что он лучше переносил дальние переходы - он был охотником и воином. Конечно, Тау так далеко ещё никогда не уходил, но всё же он путешествовал с другими охотниками на дальние расстояния и на много дней. Привык равномерно расходовать свои силы, а также правильно передвигаться по лесу. Он вспоминал, как отец учил его охоте и выживанию в лесу. И в груди что-то сжалось от тоски.