Влюбиться в Ангела

   
    Совсем рядом вдруг зажурчали струйки воды. К этому волшебному источнику в райских кущах прибегали только в самых экстренных случаях. И не потому, что воды было жалко. Нет. Жалко было того, кто пользовался этой водой. Вода была волшебная, божественная, предназначенная для смывания земных грехов, что в свою очередь говорило ещё и о том, что тот, кто сейчас  омывается, не смог противостоять им. Соблазнился.
   - Видимо, у нас ЧП, - подумало Божественное Великолепие и заглянуло в тот уголок Вселенной, откуда раздавалось журчание.
   - Та-а-к, кто это у нас тут сегодня? – вглядывалось Божественное Великолепие во что-то большое, покрытое серой зловонной пеной.
   - Ты кто? Дьявол или Ангел? – наконец спросило Божественное Присутствие.
   - Да Ангел я, Ангел, – чуть не плача ответила серая зловонная пена.
   - Да?... – Божественное Присутствие подозрительно посмотрело в сторону  Ангела. - Ну, ладно-ладно, не хнычь – всякое бывает. Давай мойся да приходи ко мне. Расскажешь, что там у тебя случилось.
   Через несколько часов предстал пред Богом Ангел небесный, красоты невиданной. Бросился белоснежный Ангел к ногам Божественного Присутствия и зарыдал:
   - Прости меня, Божественное Великолепие, не могу я так больше…
   - Тебя что, окатили пеной из самого ржавого огнетушителя? – спросило Совершенное Великолепие.
   - Хуже. На меня каждый день плевали. По сто раз на день. Заплевала всего!..
   - Бедный ты мой, бедный, - Совершенное Великолепие провело рукой по мягким крыльям белоснежного Ангела. - Такую красоту заплёвывать… Ай-я-яй! Кто ж это тебя так?
   - Кто, кто… Анна Петровна Захаркина, - чуть не плакал Ангел.
   - Это та, за которой Мы тебя закрепили? – спросило Божественное Великолепие. – И как она умудрилась тебя так заплевать?
   - Как, как? Что ни скажет или ни услышит, тут же сразу три плевка через плечо: « Как бы не сглазить».
   - Что, сразу через оба плеча плюёт, что ли?
   - Сначала плевала через левое плечо, - начал объяснять Ангел, - потому что ей кто-то сказал, что там сидит Дьявол. А ведь с левой стороны, что ближе к сердцу, я нахожусь, её спаситель и наставник.
   - Хм-м… А ты пробовал переместиться на другое плечо? – спросил Ангела Вселенский Разум.
   - Господи, ну, кончено, пробовал.
   - И как?
   - Да никак. Ничего не изменилось, а только стало ещё хуже: заплевала всего и с левого плеча, и с правого. Ты понимаешь, Божественное, там у них на Земле есть такое поверье: если тебе что-то хорошее пожелают, то надо обязательно плюнуть через левое плечо. А лучше через оба. Представляешь, Божественное Великолепие, они сначала желают, потом тут же сомневаются, что их желание сбудется и начинают плевать через плечо, то есть в то место, где находятся Ангелы, исполняющие эти самые желания и оберегающие их от неприятностей. Так сказать, сплёвывают свою же защиту. Чудеса да и только! – нервничал Ангел.
   - Да-а-а, люди… они такие… - прозвучал задумчивый божественный голос.
   - Ты понимаешь, - не унимался Ангел, - они думают, что за их плечами не Ангелы, а Дьяволы, которые сразу же прибирают к своим рукам всё, что люди себе нажелали, намечтали, напланировали. И, чтобы Дьявол не успел перехватить их мечту, они начинают как бы сплёвывать Его. Бред какой-то.
   - Бред или не бред – это дело десятое, - остановило Ангела Божественное Присутствие. – А то, что ты не заметил в своей подопечной греха смертного, а поддался, как человек, обидам земным, – это плохо, это не по-ангельски. Подумаешь, заплевала. Значит, твоя Анна Петровна Захаркина в чём-то сомневается, чего-то боится. Ты знаешь, чего она боится?
   - Знаю. Она всего боится, - надул губки Ангел.
   - Ты хоть понимаешь, что этим признанием перечёркиваешь всю свою ангельскую работу, признаёшь, что как Ангел ты пока не состоялся, потому что ничего не сделал, чтобы твоя подопечная поверила в себя? – смотрело Божественное на своё создание. – Пока она не поверит в себя и не узнает, кто она есть на самом деле, она всю жизнь будет дрожать от страха, а Мне совсем не нравится, когда человек живёт в страхе. Как ни крути, выходит, что со своими обязанностями на Земле ты не справился.
   - Выходит так, - понурил голову Ангел.
   - Ну, ладно, ладно, не хлюпай носом, давай-ка лучше посмотрим на твоего, как ты говоришь, монстра. Где она?
   Великолепие посмотрело на Землю туда, куда показал Ангел.
   - Вот это чудо и есть Анна Петровна Захаркина – твой монстр? – удивилось Великолепие. – Ах, какое чудо чудное!
   - Ага, чудо… Великолепие, Ты присмотрись к ней внимательней.
   - Ну, что ж, - сказало Божественное, строго посмотрев на Ангела, - придётся тебе держать ответ перед Советом. Вот там и расскажешь, по каким таким причинам ты не справился с заданием и  погряз в сложностях земной жизни.

    На Божественном Совете рассматривалось «человеческое» поведение младшего Ангела, которому совсем недавно присвоили это звание. Согласно правилам Божественной Инструкции «новоиспечённые» Ангелы должны в короткий срок подтвердить свои звания через духовную работу с людьми. За младшим Ангелом тоже было закреплено  «кураторство». Объектом ангельского «кураторства» являлась Захаркина Анна Петровна –  учительница обычной средней школы.
    После того, как Почтенное Собрание выслушало самого Ангела и посовещалось, было принято решение: 
    I.Архангелу Михаилу провести с заблудшим Ангелом работу по ликвидации духовной безграмотности в пользу осмысления своих ошибок, недопустимых в ангельской работе.
   II.Младшему Ангелу предоставить две привилегии: 1. В целях совершенствования своего духовного мастерства в работе с Анной Петровной Захаркиной Младший Ангел может проявляться в одном человеке или более в любое удобное для него время. 2. Младший Ангел после выполнения своей работы «на отлично» (в чём Божественный Совет не сомневается) может вернуться Домой или остаться с людьми в любом образе по своему личному усмотрению.

   - Ты понимаешь, - говорил Архангел Михаил после Совета своему подопечному, - твоя основная задача – самому полюбить Анну Петровну Захаркину и научить её любить всех и всё. Если ты не справился с этой задачей в образе Ангела, будешь справляться в образе человека.
   - Но…, - начал было младший Ангел.
   - Никаких «но»! – твёрдо сказал Михаил. – Я вообще не понимаю, как ты мог опуститься до человеческого сознания и позволить ему управлять твоим ангельским терпением?
   - Но-о-о…
   -Чтобы успешно выполнить Божественное задание, открою тебе небольшую тайну. Да, в общем-то, это и не тайна совсем… Понимаешь, как бы тебе это поточнее сказать, - подбирал слова Архангел Михаил. – Господь Бог всегда знает всё, что происходит. «Новоиспечённых» ангелов и всех людей Он подвергает искушениям – проверяет на духовную зрелость.
   - Понимаю, - вздохнул Ангел. – Бог «устроил» мне проверку в виде искушения, а я поддался.
   -Да, именно так и было, - радовался Михаил ангельской сообразительности. – Теперь никогда не поддавайся никаким обидам и прочим негативным явлениям. Тебе нагрубили – улыбнись в ответ и пожалей человека, ведь он всего-навсего только человек. Ведь это у него плохое настроение, а не у тебя. Плюнули в тебя – сотри плевок и растопи обиду своей ангельской любовью. А люди… Они однажды поймут, что счастье только в истинной любви. В любом случае ты приобретаешь, а не теряешь. Ты не бойся трудностей. Встречай их с радостью и благодарностью и помни, чем больше грехов ты растворишь в своей любви, тем больше духовной чистоты и святости ты получишь взамен. Это, знаешь, как у людей в школе. Учитель даёт ученику трудное задание и сам с удовольствием наблюдает, справится ученик  с заданием или не справится. Как ты думаешь, а что чувствует в это время ученик?
   - Злится. Кому хочется ломать голову над трудным заданием?
    - Правильно думаешь. Видишь разницу: учитель мудрее ученика, поэтому с удовольствием наблюдает за происходящим, испытывая при этом блаженство, потому что любит своего ученика и верит в него, желает ему только лучшего. А ученик, хоть и выполняет задание, но опускается до уровня животного, испытывая страх и бессилие перед заданием, своим учителем и нежеланием выглядеть идиотом. Но в итоге, как ты думаешь, ученик выигрывает или проигрывает?
   - Конечно, выигрывает, - не задумываясь, ответил Ангел.
   - Почему?
   - Потому что ученик приобретает.
   - Что приобретает ученик? – спросил Михаил.
   - Ученик, если он к выполнению задания относится серьёзно и ответственно, приобретает новые знания, доселе ему неизвестные, тем самым приближаясь к уровню своего учителя.  Увидев результат своего кропотливого труда, ученик испытывает любовь, уважение и благодарность к своему учителю, понимая, зачем тот дал ему такое трудное задание.
   - Зачем учитель даёт трудные задания?
   - Потому что учитель любит своего ученика и желает, чтобы тот путём прилежания и неустанной работы совершенствовался в своих знаниях по данному предмету. Ученик приобретает опыт, который обязательно ему пригодится в жизни.
   - Ты всё прекрасно понимаешь! - воскликнул Архангел Михаил. – А теперь  отправляйся на Землю в любом образе, выбор за тобой, и становись для Анны Петровны «учителем»: «дави» на сознание своей Захаркиной – изменяй его к лучшему. Цель твоей миссии не только в том, чтобы полюбить человека таким, какой он есть, но и сделать так, чтобы человеческая душа расцвела и наполнилась Божественной любовью. Помоги этой девушке увидеть жизнь в её позитивном русле.
   - Это очень трудно, - засомневался младший Ангел. - Она верит в приметы.
   - Ну и что? Научи её видеть в приметах позитивный смысл. Например, если она боится кошек, перебегающих дорогу, то убеди её посмотреть на кошку, как на пушистое доброе существо, вызывающее только чувство умиления. А если она боится, когда ей переходят дорогу с пустым ведром (есть такая примета), то внуши ей мысль, что у людей, слава Богу, есть что выбрасывать. А раз есть что выбрасывать, значит, были покупки, обёртки от которых выбросили в ведро. А если люди что-то приобретают, значит, у них есть деньги, есть работа, они успешны. Научи её искренне радоваться за других людей.
   - У неё закрытое сердце, - как-то совсем безнадёжно махнул белоснежным крылом младший Ангел.
   - Открой его, и она будет слышать и понимать то, что раньше ей было недоступно. И не забудь: Совет дал тебе  две привилегии. Выбор за тобой.

                * * *
 
   После зимних каникул в класс Анны Петровны Захаркиной пришёл новый ученик. Директор школы, познакомив учительницу с мальчиком, сказала:
   - Папа говорит, что Петенька – чистый ангел.
   Анна Петровна привела Петеньку Духова в класс, познакомила с ребятами и посадила за последнюю парту. В течение всего дня Анна Петровна незаметно для Петеньки наблюдала за ним, но ничего ангельского в нём не находила.  Обычный мальчишка. Быстро освоился. Так же, как и все дети, на переменах носился сломя голову по школьным коридорам, спорил с одноклассниками, после уроков играл в снежки с ребятами. Ну, ничего ангельского…
  И в последующие дни ангел из Петеньки никак не хотел проявляться, посему Анна Петровна успокоилась, продолжила свою обычную работу, а спустя несколько дней простудилась, заболела и ушла на «больничный» со своей «любимой» ангиной.
   Через день ей позвонила коллега и, захлёбываясь от восторга, начала тараторить:
   - Ань, там у тебя есть такой… ну.., новенький. Ах, какой мальчик! Чудо! Ты представляешь, сегодня захожу в класс, говорю, что проведу урок литературы вместо тебя. Спрашиваю, нет ли желающих пересказать рассказ «Мещёрская сторона»? Сама понимаешь,  желающих не было. Вдруг мальчик с последней парты поднимает руку. Такой светленький, опрятненький, голубоглазый, скромный, ну просто ангел. Петенькой зовут.  Вышел к доске и стал как-то задумчиво оглядывать стены класса. Я уж подумала, что урок насмарку – обратной связи нет, поэтому уткнулась в журнал, чтобы не смущать ребёнка. И вдруг услышала его голос. Аня, я такого светлого ангельского голоска ещё в жизни не слышала – соловей поёт. Подняла голову, вижу – Петя смотрит на портрет Паустовского. Ты понимаешь, он как бы «закрепился» взглядом на этом портрете и стал рассказывать о том, как необыкновенно хороша Мещёрская сторона.
   - Тебе понравилось? – спросила Анна Захаркина.
   - Понравилось?!.. Да это необыкновенно хорошо! Я, конечно, наслышана об изобретательности твоих учеников, подумала, что какой-то подвох, уж так красиво твой Духов пересказывал текст, что даже стала всматриваться в портрет Паустовского, глаз от него не отрывала. Представляешь, вдруг как-то по-особенному начала воспринимать паустовское описание природы, к которому до сегодняшнего дня не испытывала особой любви. Во мне вдруг произошли какие-то странные и очень приятные для меня перемены: как будто сама побывала в тех местах, о которых рассказывает писатель. И всё благодаря твоему Духову. Кстати, весь класс не шелохнулся. Все взгляды были буквально приклеены к Петеньке.
   - Да ты что? - удивлялась Анна Петровна.
   - А потом, - продолжала восторгаться коллега, - я не знаю почему, но мне сделалось как-то особенно тепло, будто кто-то шалью укрыл, и, ты не поверишь, я заплакала. Слёзы текли по щекам – не успевала их вытирать. А Петенька Духов закончил свой рассказ, посмотрел на меня с такой любовью… ну, просто ангел! Мне кажется, он покорил не только меня, но и весь класс. Ребятишки смотрели на него с восхищением, и каждый, наверное, думал: « Ну, Петенька даёт!.. Как училку растрогал!»

   Через неделю Анна Петровна вернулась к работе. Голос ещё был сиплым, чаще приходилось молчать, поэтому учительница попросила Петю Духова заменить её на последующих уроках литературы. Тот сразу согласился. Вечером, сидя в классе, Анна Петровна  объясняла Петеньке тему очередного урока, а тот всё сходу понимал. И так было несколько дней.
    За время общения с Петенькой Духовым Анна Петровна Захаркина чувствовала, что в её душе что-то происходит, что-то необъяснимое, новое, необычное, что до встречи с Петенькой не было, а что именно, она пока не могла понять. Каждый день ей приходилось на практике осваивать какие-то новые, жизненно важные духовные понятия, о которых она, конечно, знала, но только теоретически. Ей вдруг захотелось относиться к своим ученикам сердечнее, а не как строгий учитель, образ которого она когда-то себе создала и следовала ему. В этом образе почти не было сострадания, потому что она совсем не хотела выглядеть белой вороной среди своих коллег. А после того памятного случая весной ей стало всё равно, какой птицей и какого цвета она будет выглядеть в глазах других. А случилось вот что.

   В начале марта Анна Петровна предложила своим ученикам написать  стихотворение о маме. К следующему уроку внеклассного чтения ожидался конкурс на лучшее стихотворение с вручением призов.
   Весь урок дети читали свои стихотворения и получали награды. Один Петя повёл себя как-то странно. Он вышел к доске, опустив голову, долго молчал, а потом пулей вылетел из класса. Никто ничего не понял. Дети тревожно стали шушукаться, обсуждать разные версии такого необычного поведения, но прозвенел звонок, все вышли из класса и отправились на математику.
   Анна Петровна ходила по школьным коридорам в поисках Петеньки, но никак не могла найти его. Она остановилась на лестнице в раздумьях, где бы ещё Духов мог спрятаться, как вдруг почувствовала, что кто-то бережно взял её за руку.
   - Боже мой, Петенька! Где ты был? Я так испугалась за тебя. Ну, подумаешь, не захотел читать стихотворение. Да и Бог с ним. Не надо. Ну, куда же ты убежал…- приговаривала учительница, прижимая к себе мальчика, как будто тот собирался улететь на другую планету.
   - Я не хочу идти на математику, - буркнул Петя.
   - Не хочешь – не иди. Не надо. Ты же лучше всех знаешь этот предмет. Не переживай. Пойдём-ка в класс. У меня сейчас как раз нет урока. Поговорим, чайку попьём.
   Они пришли в классную комнату, закрыли за собой дверь.
   - Ну, давай рассказывай, что случилось? Ты не был готов к уроку? - спросила Анна Петровна, усаживаясь напротив Петеньки и рассматривая его светлые вихры.
   - Я был готов. Просто не захотел рассказывать.
   - Почему? Неужели ты не любишь свою маму?
   - У меня нет мамы…
   - Как нет? Я же читала твои документы. У тебя есть и мама, и папа.
   - У меня нет мамы, -  уже жёстче сказал мальчик.
   - Ничего не понимаю, - пожала плечами Анна Петровна. - Объясни, пожалуйста.
   - Нет у нас мамы. Ушла она. Бросила меня и папу.
   - А почему в твоих документах  написано, что у тебя есть мама?
   - Как вы не понимаете, Анна Петровна, - начал сердиться Петенька, – мой папа поступил в военную академию, а туда неженатых офицеров не берут. Вот поэтому папа сказал, что надо всем говорить, что у нас есть мама. А нам с папой очень нужно закончить эту академию. Понимаете, очень!
   - Подожди, подожди, а вдруг твоя мама узнает, что папа скоро станет… Кем он станет после академии? Полковником? Генералом? … и вернётся к вам…
   - Не вернётся она, - как-то твёрдо и очень злобно произнёс Петя. – Не вернётся. Мы с папой ей надоели, поэтому она и ушла к этому дядьке.
   - А, может…
   - Да не придёт она, не придёт, - со слезами на глазах почти крикнул Петя. – Мы ей не нужны.
   И Петенька вдруг тихо заплакал. Всхлипнул совсем по-детски, шмыгнул носом, а потом так тихонечко-тихонечко заскулил, как раненый щенок. Это жалобное, тихое, полное тоски скуление всё больше и больше набирало силу… И вдруг ребёнок зарыдал. Зарыдал надрывно, в полный голос, как будто навсегда прощался с дорогим для себя человеком. Так плачут на кладбище над гробом во время похорон. Плачут так, как будто просят прощения и прощают сами. Вот и Петенька упал на парту, раскидал по ней свои руки и рыдал громко-громко, причитая что-то только ему понятное, прихлёбывая и пришмыгивая забившимся носом, утихая на секунду, а потом опять, как будто что-то вспомнив, заливался слезами навзрыд, захлёбываясь  солёным водяным потоком. 
   В таких спектаклях человеческих трагедий Анне Петровне не часто приходилось участвовать, и обычно эту часть «марлезонского балета» она старалась пропустить, вдруг вспомнив про какие-то очень важные и неотложные  дела. Но сейчас она не хотела никуда бежать. Она смотрела на Петеньку и чувствовала, как её сердце, грудь, горло наполнялись и переполнялись огромным, доселе неизвестным ей чувством, которое пыталось вырваться наружу. Это неизвестное вдруг стало очень  настойчиво биться о стенки её педагогического сердца. «Тыд-дык! Тыд-дык! Тыд-дык!» - стучало у неё в груди, да так больно и сильно, как будто кто-то кувалдой старался расчистить сердечные завалы с одной только целью – освободиться, выскочить наружу и поскакать мустангом по просторам новой жизни, чтобы никогда больше не возвращаться в застенки ограниченного пространства человеческого ума, строго контролирующего нежные чувства. Анна Петровна долго крепилась, но в конце концов не выдержала… Сомкнув свои пальцы в кулачки, прижав их к своей маленькой груди, она склонилась над Петенькой, как птица склоняется над своим птенцом, защищая его от врагов, и, не понимая себя, стала покачиваться из стороны в сторону, словно маятник старинных часов.
   -М-м-м-м-м-м-м-, - её мычание как плотина, строго охранявшая статус классной дамы, серьёзной и неподкупной, не давало прорваться тому хрупкому ростку нежности, который пытался появиться на свет из черствеющих глубин её души.
   «Тыд-дык! Тыд-дык! Тыд-дык!» - ещё больнее стучало в сердце. И вдруг как будто кто-то повернул невидимым ключиком, плотина исчезла, и во все стороны хлынула вода. Она стремилась выйти как можно быстрее, будто злилась, что её так долго не выпускали, мощным потоком падала с вершин человеческого сознания, вынося оттуда страх и сомнения, так долго державшие девичью учительскую душу в своих крепких тисках. Вода выходила непрерывным потоком слёз, и казалось, что этот поток никогда не закончится. Тупое мычание перешло в глубокое безудержное рыдание, и всё, что было вокруг Анны Петровны, вдруг исчезло, осталось что-то глубоко внутреннее,  личное, видимое только ею. Оно появлялось и исчезало, появлялось и исчезало так быстро, как двадцать пятый кадр чёрно-белого ролика жизни, оживляя старые воспоминания, проносившиеся в голове со скоростью света для того, чтобы проявиться на сотую часть мига, а потом навсегда исчезнуть из памяти.
   Петенька, никогда до сих пор не видевший такого искреннего чужого горя, выходившего слезами из человеческого нутра, остановил свой рёв, с удивлением посмотрел на свою молоденькую учительницу и вдруг почувствовал, насколько она слабее его, как сильно именно она нуждается в поддержке, внимании и любви. Он поднял голову, посмотрел на Анну Петровну Захаркину, протянул руку и стал гладить её по голове, успокаивая и не решаясь обнять. Анна Петровна, вдруг став маленькой Анечкой, уткнулась в плечико своего ученика, как будто ища защиты, и продолжала рыдать.
   - Анна Петровна, Анна Петровна, - совсем растерялся Петенька, - перестаньте плакать. Я больше так не буду. Хотите, я расскажу вам стихотворение про маму?
   - Хоч-у-у, - всхлипывала Анна Петровна, утирая слёзы.
   Она слушала стихотворение, посвящённое не ей, и потихоньку оттаивала.
   - Ты знаешь, - призналась она Петеньке, - а ведь у меня тоже нет мамы. Вернее, была, но она отказалась от меня ещё в роддоме, поэтому я тебя так хорошо понимаю. Не грусти, мой дорогой, всё у нас теперь будет хо-ро-шо. Правда?
   - Правда, - согласился Петенька Духов.

   С тех пор они не расставались. Вечером она провожала его до дома, а днём он встречал её, чтобы потом вместе идти в школу. Анна Петровна рассказала Петеньке, что только в прошлом году окончила институт, а Петенька хвастался, что он умеет варить сардельки, жарить картошку и яичницу, но больше всего он любит читать. Выяснилось, что Петенька увлечён не только чтением русской классики, но даже с папой читал Наими.
   - А это кто такой? – спросила Анна Петровна.
   - Михаил Наими. Написал «Книгу Мирдада», - объяснял мальчик. – Очень умная книга. Почитайте.
   - А о чём она?
   - В ней говорится о том, что каждым человеком, если он захочет, могут управлять низкие и высокие силы, и в зависимости оттого, что человек выбирает, так у него и жизнь складывается.
   Анна Петровна всегда боялась подобной информации, считала её чертовщиной. Но, чтобы не обидеть любимого ученика, слушала мистические рассказы Петеньки о тонких мирах, об Ангелах и Дьяволах, о высоких и низких энергиях. Но однажды она всё-таки не выдержала и сплюнула три раза через левое плечо, чтобы вся эта жуть к ней не «прилипла». Сплюнула, а плевок попал в Петеньку.
   - Ты прости меня, Петенька, - испугалась Анна Петровна, вытаскивая из кармана носовой платок, чтобы исправить свою оплошность. – Понимаешь, такая у меня дурная привычка – плевать через плечо, чтобы сплюнуть то, чего боюсь. Ты, может быть, знаешь, люди говорят, чтобы хорошее от тебя не ушло, нужно плюнуть три раза через левое плечо, а чтобы плохое от тебя ушло, нужно плюнуть три раза через правое плечо?
   - Да, теперь уже знаю, - кивнул Петенька.
   - Ты меня простишь? – опять спросила Анна Петровна, заглядывая в лицо мальчика.
   - Да простил я вас уже, простил, - ответил Петенька. – Но вы, Анна Петровна, должны понять, ваша жизнь не зависит от того, плюнете вы через плечо или не плюнете. И не надо бояться того, чего вы не знаете, потому что всё на Земле создано Всевышним, а Бог плохим не бывает.
   - А я всего боюсь, - как-то совсем безнадёжно махнула рукой Анна Петровна.
   - Анна Петровна, поймите, от человека не зависит отсутствие или присутствие информации в этом мире. Она была, есть и будет всегда. Мне папа рассказывал, что информация – это  невидимые энергетические потоки,  несущие или жизненный заряд каждому живому существу на нашей планете, или убивающие его. Они около каждого из нас постоянно, хотим мы этого или не хотим. Только от человека зависит, какие информационные потоки он выберет и как будет их воспринимать.
   - Получается, как человек отреагирует на то, что видит и слышит, такое настроение у него и будет?
   - Да, именно так! – обрадовался Петенька. - Если человек будет со страхом воспринимать то, что видит и слышит, то вечный страх поселится в его душе. Если человек будет радоваться, находя позитивное объяснение всему происходящему, то будет пребывать в состоянии счастья.  Поэтому лучше радоваться, чем бояться. А ещё лучше всему находить объяснение и быть в состоянии покоя, как Мирдад.
    -  А мне кажется, что невозможно жить в постоянном состоянии радости или спокойствия хотя бы потому, что неприятные мысли в голове не дают мне покоя.
    - А вы смейтесь! - учил Петенька. – Вот скажите, когда вы смеётесь, вы думаете о неприятностях?
   - Нет, - улыбнулась учительница.
   - Вот так и нужно жить. Когда смеёшься, плохие мысли в голову не лезут, им там неуютно: радость их в свою компанию не принимает. Понимаете?
   - Теперь понимаю, - согласилась учительница и вдруг встала как вкопанная – кошка, обычная, в серую полосочку, лениво переходила им дорогу.
   Анна Петровна автоматически остановилась в ожидании, когда же закончатся эти мучения и кошка наконец-то перейдёт тот участок дороги, который им нужно пройти. Но животное никуда не торопилось. Вдруг кошка остановилась, посмотрела на Захаркину и пошла к ней в надежде получить порцию человеческой ласки. Видимо, животное подумало, что Анна Петровна ждала именно её. По спине Анны Петровны пробежал даже не холодок, казалось, весь северный полюс каким-то образом переместился в район спины несчастной учительницы.
   - Анна Петровна, вы боитесь кошек? – удивлённо спросил Петенька, глядя на учительницу.
   - Нет, кошек я, конечно, не боюсь, - произнесла Захаркина, - но она переходит мне дорогу. А когда кошка переходит дорогу – жди больших неприятностей.
   - Анна Петровна, какие такие большие неприятности может принести это маленькое животное? Она их просто не унесёт на своей спинке. Она же к вам идёт, потому что доверяет, а вы её хотите оттолкнуть, потому что боитесь. Лучше погладьте  её или возьмите на руки. Вот если б мне разрешили, я обязательно завёл бы себе собаку или кошку. Кс-кс-кс, иди сюда…
   Кошка подошла к мальчику, потёрлась о его ноги, мяукая и что-то мурча. Петя наклонился и стал её гладить:
   - Потрогайте, она такая мягкенькая и приятненькая.
   Кошка тем временем совсем обнаглела, как показалось Анне Петровне. Она развалилась на асфальте, подставляя под ласковые руки ребёнка свой живот и бока.
   - Смотрите, она хочет, чтобы вы ей животик почесали, - ликовал Петенька.-  Ну, давайте, не бойтесь. Вы сами почувствуете, как это приятно.
   Анна Петровна Захаркина нагнулась, чтобы совсем не упасть в глазах мальчишки и проходящих мимо учеников, и стала гладить кошку. Действительно, ощущения были приятными, как тогда, в детстве, когда она гладила плюшевого медвежонка – свою единственную игрушку.
   - А давайте возьмём её в класс, пусть другие дети ей животик почешут? – попросил Петенька.
   - Нет уж, - запротестовала Анна Петровна. – Ну, всё, хватит, пошли…
   -  Анна Петровна, давайте ещё немножко…
   Ещё несколько раз проведя ладонью по животу и бокам милого животного, учитель с учеником направились в школу. Остановились, повернулись и увидели, что кошка так и осталась лежать там, где лежала.
   - Фу ты, Господи, - в сердцах, произнесла Захаркина, - сейчас вывернет какая-нибудь машина и обязательно её задавит.
   Анна Петровна вернулась, подобрала кошку, перенесла её в безопасное место и положила на землю. Кошка, не долго думая, как самое преданное животное, пошла следом за Захаркиной.
   - Смотрите, она за нами идёт. А мне папа говорил, что мы в ответе за тех, кого приручили. Мы ведь её уже приручили, поэтому придётся нам, Анна Петровна, эту кошечку в класс взять. Да? – заглядывал Петенька в глаза своей учительницы.
   - Нет, - ответила учительница. - Нельзя. Во-первых, школа – не зоопарк. Во-вторых, у этой кошки, наверное, есть хозяин. Пусть она гуляет. А если вечером она ещё будет здесь, то мы решим, что с ней делать.
   Весь день потом Анна Петровна вспоминала случай с кошкой и понимала, что кошки, пожалуй, не имеют никакого отношения к негативным моментам её жизни, ведь ничего плохого за целый день так и не произошло, хотя это милое животное всё-таки умудрилось перейти ей дорогу. «Действительно, - думала Анна Петровна Захаркина, - разве это животное может принести зло? Она, наверное, совсем не знает, что это такое. Прав Петенька: главное – как отреагируешь на то, что вокруг тебя происходит, так и будешь себя чувствовать. Испугаюсь – меня будет преследовать страх. Проявлю спокойствие и радость – буду счастлива».

   Вечером, после уроков, Анна Петровна осталась, как обычно, в классе. Петя Духов, как обычно, после уроков зашёл за ней. Они попили чайку с булочками из школьной столовой, а потом занялись каждый своим делом: учительница проверяла тетради, ученик делал домашнее задание.
   Переворачивая очередную страницу, Анна Петровна Захаркина вдруг почувствовала, как нежная, розовая нега стала заполнять её сердце, разливаясь сладким сиропом по всему её телу от макушки до пят. Лёгкое головокружение заставило её оторваться от работы – Петенька Духов смотрел на неё:
   - Анна Петровна, - сказал Петя, - я решил, что теперь всегда буду вас  защищать, и вы больше никогда и никого не будете бояться.
   - Ты мой Ангел, - с умилением произнесла Захаркина, сама не понимая, что говорит истинную правду. – Ты меня  многому научил. Спасибо тебе, Петенька.
   - Нет, это вы мой ангел, - рука Петеньки нежно коснулась щеки Анны Петровны, словно ангельское крыло. – Я вас так сильно люблю…
   - И я тебя…