Как-то осенью мы с подругой попали на сборный концерт в «Россию». Несмотря на внешнюю непривлекательность, эта советская гостиница скрывала в своих недрах прекрасный концертный зал, который очень любили тогдашние «звёзды». В те времена, за исключением, пожалуй, Большого театра, партер не охранялся так сурово и безжалостно, как теперь. Потому что деньги были другие. При зарплате в 150 рублей за 2-3 рубля сходить два раза в месяц в театр можно было спокойно. А по сегодняшним меркам – это вся моя зарплата! Поэтому в театры я больше не хожу…
И вот мы, под покровом темноты, проскользнули почти к самой сцене и благополучно приземлились на первый ряд, прямо в центр. Раздвинулся красивый занавес, вспыхнула рампа, зазвучала лёгкая музыка. Вышел элегантный ведущий и, глядя прямо нам в глаза, радостно сообщил, что концерт начинается.
Первым выступал, кажется, Хазанов. Он читал свои уморительные монологи, изображая то попугая, то выпускника кулинарного техникума, и всё время почему-то поглядывал на нас с подругой.
- А что это он? – прошептала Аня.
- Не знаю, может, перепутал с кем-то…
Откланявшись, известный юморист ушёл, подмигивая нам с Анюткой. Мы удивлённо переглянулись. Тут вышла Валентина Толкунова, завела свою грустную русскую песню, откровенно глядя на нас. Нам стало немного не по себе. Певица низко нам поклонилась и, приняв букет у поклонницы, царственно удалилась за кулисы.
Следующими выступали какие-то артисты балета, также улыбаясь нам от всей души. Затем были циркачи, танцоры, фокусники – все как один уделяя нам должное внимание. Хорошо, что во время фокуса у нас из карманов не полетели белые голуби…
Ну, а напоследок на сцену выскочил популярный в то время Николай Гнатюк и, ритмично подпрыгивая, бойко запел своё знаменитое:
- Барабан был плох, барабанщик – бог,
Ну а ты была вся лучу под стать…
- Как бы танцевать не вызвал, - поежилась в кресле Аня, - смотри, просто ест нас глазами. Тебя особенно… За кого ж они нас принимают?
Я пожала плечами. Гнатюк поклонился нам и объявил, что сейчас споёт душевную и нежную песню Евгения Мартынова для красивых девушек в первом ряду. Мы покраснели. А Николай, прижав к груди охапку подаренных ему хризантем, начал проникновенно петь:
- Разные, мечты у всех, конечно, разные, И все же самые заветные Перекликаются мечты. Только бы над миром небо было ясное, Над всеми небо было ясное. И на земле росли цветы.
С этими словами певец вдруг подошёл к краю сцены, легко присел и от души улыбаясь, протянул мне всю эту душистую сиреневую охапку. Анютка ткнула меня в бок, прошипела: «Бери! Это тебе!»
Я нехотя привстала, забрала цветы, пробормотав «спасибо», и ошарашенно села на место. Под аплодисменты закрылся занавес, в зале вспыхнул яркий свет, и что тут началось! Все девицы и тётеньки побежали ко мне с вопросами:
- А вы его подруга?
- А это правда, что он женился на дочке космонавта?
- Расскажите, кто его родители?
- Сколько ему лет?
- А когда он будет выступать в сольнике?
- А где он живёт? Телефончик дадите?
Ничего этого я, конечно, не знала, и мне это было абсолютно всё равно. Но тётки наседали, как надоедливые мухи. От них нельзя было отмахнуться просто так. Пришлось бежать прятаться в туалет.
Во втором действии всё повторилось… Выходили известные артисты, улыбались нам, заигрывали, кланялись и уходили. Жалко, что Аллы Пугачёвой не было…А Кобзон был, и пел, и явно косился на нас.
После концерта мы опять были вынуждены спасаться от привязчивых поклонниц Гнатюка.
И на очередной вопрос: «А вы кем ему приходитесь?», я нагло ответила:
- Да я и есть та самая жена певца Гнатюка, дочка космонавта Гречко и внучка генсека Леонида Ильича Брежнева!
Народ безмолвствовал…