В ЛЕДНИКОВОЙ ЗОНЕ
Дежурные разбудили нас в шесть утра и пригласили на завтрак. После скромной трапезы немногочисленные желающие не только помыли посуду, но и умылись ледяной водой. За ночь похолодало, но ручей не замёрз. Последовав Витиному примеру, я умыл лицо и даже почистил зубы, прикинув в уме, что следующая ночёвка предстоит на леднике, и возможности для столь важной гигиенической процедуры, скорее всего, не будет.
Без лишней суеты мы переоделись в походную форму, свернули лагерь и упаковали вещи в рюкзаки. Со стоянки вышли, как и планировалось, ровно в восемь часов.
Перепрыгнув ручей, двинулись вниз. Подошли к основному истоку реки Кызылсу и с ходу форсировали вброд его широкие спокойные протоки. Не останавливаясь, хлюпая полными холодной воды ботинками, спустились ниже и пересекли еще пару левых притоков реки, прижавшейся к правому краю широкой галечной долины.
Прямо по курсу показалось тёмное заморененное тело ледника, словно дамба, перегородившее ущелье Кызылсу. Перед ледником запруженная река разлилась на всю ширину долины до скальных бортов, распавшись на множество мелких неглубоких рукавов, образовав замысловатую водную сеть. Мы приблизились к разливу и пошли прямо по воде в направлении левого края ледника, где просматривался удобный выход наверх.
Выбравшись из ледяной воды, остановились передохнуть перед подъёмом на ледник. Вылили воду из ботинок и отжали носки. Я огляделся. Мы сидели на краю огромной воронки, в которую устремлялась река Кызылсу, с утробным рёвом исчезая в глубоком каньоне, пропиленном между ледником и скальным склоном. На крутой осыпи противоположного берега были заметны одинокие козьи тропы, уходившие на скалы. «Любопытно, что могут делать горные козы в этом богом забытом месте? Где тут вообще можно найти пропитание бедному травоядному животному?» – размышлял я, сидя на «пендале».
Команда Агатова «под рюкзак!» прервала мои философские рассуждения. Мы навьючились рюкзаками и полезли цепочкой наверх. Взобравшись на ледник, увидели в разрывах молочной пелены облаков уже знакомые очертания пика Корженевской, который легко можно было принять за один из мимолётных шедевров, что рисует порой бродяга-ветер на небесном полотне. Напрасно далёкая вершина в ослепительно белых одеждах манила нас своими великолепными формами. Наш путь лежал совсем в другую сторону. Блуждая по моренному хаосу, мы неторопливо брели в восточном направлении вверх по леднику, обходя небольшие озёра.
«По долинам ледников шла цепочка ишаков. Рюкзаки они несли, еле ноги волокли…» – слова этой старой туристской песни как нельзя лучше описывают наше состояние в тот момент. Преодолевая каменные завалы и россыпи, густо усеявшие древний ледник, мы медленно продвигались вперёд. Подъём давался с превеликим трудом.
Впереди нас ждал немалый сюрприз. Мы стали свидетелями, как на заморененное старое тело ледника наползает молодой язык, практически свободный от камней. Казалось, что ледник представляет собой слоёный пирог. Я такое чудо природы увидел впервые. Обходя нависающий язык слева по ходу, мы поднялись на береговую морену и остановились. Регина собрала совет мудрейших, в который по праву вошли Семён, Денис и Бугор, чтобы определить, как двигаться дальше.
На длинном языке ледника просматривались выносы снежных лавин, недавно сошедших с крутого противоположного борта ущелья. После коротких дебатов наши «аксакалы» решили судьбу не испытывать и на лёд не выходить. Группа продолжила движение вверх по моренному гребню
Ближе к полудню стали искать место для большого привала и спустились в карман правобережной морены, по которому протекал чистый ручей.
- Привал! – утомлённо сказала Регина. – Обедать будем здесь.
Сбросив с ноющих плеч осточертевшие рюкзаки, мы демонстрировали друг другу свои пропитанные потом, в солёных разводах походные рубахи.
- Юра, у тебя рюкзак потеет! – пошутил Блондин, бросив взгляд на обширное мокрое пятно под лямками моего рюкзака.
- Он, мерзавец, ещё и мне всю спину намочил! – улыбнулся я устало.
- Одевайтесь, мальчики! – посоветовала Алёна, накинув штормовку себе на плечи. – А то вмиг продует! Это я вам как медик говорю.
- Да из тебя медик, как из меня балерина! – ощерился Блондин.
- Бессовестный! – ответила Готовская, посмотрев на Олега, точно на юродивого. – Я, между прочим, медицинские курсы при институте закончила и имею квалификацию медсестры.
- Ого! Я-то думал… А оно-то оказалось… – восхитился я искренно. – Позвольте выразить своё почтение!
- Анекдот про медиков знаете? – встрепенулся Блондин.
- Какой? – заинтересовалась Алёнка.
- Слушайте! – ухмыльнулся Евгеньев. – Медики общаются меж собой:
- Покойник перед смертью потел?
- Потел.
- Это хорошо!
Блондин оскалил зубы, подсказывая, что пора смеяться.
- Чего ж хорошего? – скептически отозвалась Алёна.
- Ты, видно, утомилась… – как бы выразил ей сочувствие Евгеньев. – Шуток не понимаешь…
Между тем Алёнка была права. Порывистый ветер продувал до костей и морозил мокрую спину. Следовало утеплиться и как можно скорее. Я поспешил надеть форменную куртку. Олег тоже внял голосу разума и натянул свою пуховую безрукавку.
- Алёна, у тебя аптечка далеко? Достань лейкопластырь, пожалуйста! – попросил я нашего квалифицированного медика.
- Точно! И мне надо! – будто опомнился Олег.
- И мне! – присоседился Виктор.
- Уж и не знаю, стоит ли, Олег, тебя лечить после того, что ты мне наговорил? – усомнилась Готовская.
- Алёна, это негуманно! – вступился я за товарища. – Ты же наверняка клятву Гиппократа давала!
- А вот и нет! – рассмеялась Готовская. – Такую клятву только врачи дают!
- Граждане! Товарищи! А медик-то наш не настоящий! – заржал Блондин и хлопнул себя по ляжкам. – Клятву Гиппократа не давала. Больных и страждущих лечить отказывается!
- А ты качай права больше! – ехидно улыбнулась ему Готовская и повернулась с аптечкой ко мне, – вот тебе, Юра, лейкопластырь и ножницы. Потом отдашь следующему. А этому, – указала пальцем на Олега, – в последнюю очередь!
- Как скажешь, сестра милосердия!
Я снял сырые ботинки и поставил сушиться на ветру. Стянув мокрые носки, разложил их на камнях и занялся своими мозолями. От долгого пребывания в воде ноги опрели, и все заплатки на них отвалились. Пришлось высушивать кожу на открытом воздухе и заклеивать натёртости новыми заплатами из лейкопластыря. Завершив медицинскую процедуру, передал инструмент и востребованный аптечный материал Васюкову.
Дежурные сварили суп и позвали обедать. Янис, сверкающий белоснежной улыбкой, с черпаком в руке выглядел как заправский повар с цветной обложки кулинарного журнала. Не хватало только фартука и колпака для полноты антуража.
- Пожалуйста, кушайте на здоровье! – сопровождал он свои действия доброжелательной вежливой речью. – Приятного аппетита!
- Премного благодарен! – расшаркался я в ответ, получив полную миску супа.
То ли пожелания Красинса возымели магическую силу, то ли мы изрядно проголодались, но аппетит у всех был просто зверский. Даже сам Янис, не отличавшийся ранее чревоугодием, с удовольствием съел полную порцию походной похлёбки.
***
В два часа отправились в путь. На этот раз шли по карману вдоль русла ручья, где подниматься было несколько проще, чем по неровному гребню морены. Правда, за это пришлось расплачиваться весьма ограниченным обзором. Примитивнейший скучный пейзаж не радовал взор. Слева был осыпной склон, справа – моренный вал. И вокруг одни камни, камни, камни...
Постепенно вал береговой морены уменьшался в размерах, и карман исчезал. Ущелье расширялось. Слева по ходу осыпные горные склоны ущелья сильно выполаживались, образуя вытянутое плато, примыкающее к леднику. Впереди виднелась вершина 5491. Обогнув небольшое озеро ржавого цвета, мы двигались в направлении вершины, не выходя на лёд.
Одна утомительная ходка сменяла другую. Начала сказываться нехватка кислорода. В мышцах накапливалась усталость. Группа продвигалась неспешным размеренным шагом, экономя силы.
Всё чаще на пути попадались ложбины, засыпанные снегом. Всё реже встречалась талая вода. Ущелье изгибалось дугой в северо-восточном направлении и снова сужалось. Вдали наконец показался перевал Минтеке Южный (2Б, 5077), скрывавшийся до этого за южным ребром вершины 5340.
Мы продвигались по внешнему краю плато, постепенно приближаясь к подножию южного ребра вершины 5340, где плато заканчивалось. Перешли на боковую морену, по которой добрались до ранклюфта, и сделали остановку. Широкая седловина перевала была хорошо видна и казалась совсем недалёкой. В горах трудно определить расстояние на глазок. Недаром говорится, что всё познаётся в сравнении, а там нет ориентиров точно известного размера, и сравнивать просто не с чем.
- Не пора ли нам подумать о ночлеге? – спросила Регина, утирая потный лоб рукавом штормовки. – Время-то уже шестой час.
Вопрос командира был адресован, прежде всего, триумвирату советников.
- С моей кочки зрения в самый раз! – устало пошутил Бугорский.
- Согласен! Здесь ещё можно добыть талую воду. А дальше пойдём по льду, и воду придётся топить, расходуя драгоценный керосин, – обосновал свою позицию Сафонов.
- Далековато, конечно, до перевала, – немного подумав, высказался Агатов. – Но Денис прав! Ночевать лучше здесь.
- Решено! Ночуем здесь! – объявила Регина.
Я вздохнул с облегчением. За день вымотался до невозможности, и сил практически не осталось. Высота была уже нехилая, около 4800 метров над уровнем моря. Бывать на такой высоте, а тем более ночевать, мне ещё не доводилось. Другие выглядели не лучше меня. Особенно тяжело было Янису. На него было жалко смотреть. Но Красинс не жаловался и мужественно переносил все трудности и невзгоды.
Удобных площадок на морене не оказалось, и о тандеме пришлось временно забыть. Мы трудились, как рудокопы на руднике: расчищали места для палаток, освобождая их от крупных камней, и выравнивали площадки ледорубами, действуя ими, словно кирками. Я с лёгкой улыбкой вспоминал, как мы тренировались это делать в первый день похода.
Установив палатки, стали утепляться, меняя сырую от пота походную одежду на сухие тёплые вещи. Солнце клонилось к закату. Заметно похолодало. Усталость давила тяжким грузом на всё тело. Ничего не хотелось делать. «Бедные дежурные, – едва шевелились мысли в моём затуманенном мозгу. – Им ещё предстоит готовить ужин. Слава богу, что очередь не моя». Мне было дурно. Меня одолевало единственное желание – лечь поспать, – с которым я не в силах был бороться. Все неотложные дела были сделаны, и я с чистой совестью позволил себе улечься в палатке поверх спальника.
- Юра, что с тобой? – проявил беспокойство Блондин. – Ты, часом, не заболел?
- До ужина прошу не беспокоить, – ответил я, зевая. – Ухожу в астрал, вернусь не скоро.
- Я, пожалуй, тоже вздремну. Что-то утомился за день, – вздохнул Виктор и устроился рядом.
В «Корову» залез переодеться долго скрывавшийся за камнями и продрогший до костей Денис. Он увидел две неподвижные фигуры, лежащие пластом, и спросил, стуча зубами:
- Что это за с-с-сонное ц-царство?
- Просили не кантовать, – ухмыльнулся Блондин. – Решили посмотреть перед ужином по каналу сновидений передачу о вкусной и здоровой пище.
- Н-н-насмотрятся, потом будут н-н-нос воротить от п-п-походной еды, – растянул посиневшие губы в улыбке Сафонов.
- Брезгливые в горах долго не протянут! – возразил Евгеньев, покидая палатку.
Денис утеплился и тоже вышел. В «Корове» установилась тишина. «Никакой суеты. Никто не беспокоит. Какое счастье! Боже мой, как я устал…» – мои мысли путались, в голове стоял густой туман, и я незаметно для себя отключился…
- Эй вы, сонные тетери, вставайте! – раздался снаружи звонкий голос Готовской. – Ужин проспите!
- Какой ужин? – я спросонья не мог сообразить, что сейчас, утро, или вечер.
- Мне в номер, пожалуйста, – пробормотал Витя.
- Че-ево-о-о? – взорвалась Алёнка. – Вы что там, бредите, что ли?
- А? Что? – вздрогнул Васюков. – Фу ты, чёрт, приснится же такое!
- Какое такое? – спросил я заинтересованно.
- Да, всякая хрень, прости господи! – смутился Витя. – Пойдём на ужин.
- Ну-ну… – я понимающе улыбнулся.
В сумерках все собрались на кухне. Регина сварила гречневую кашу с тушёнкой и раскладывала её по мискам. Я получил положенную пайку и присел на «пендаль». Запустил ложку в густую кашу. «Странно, у меня совершенно пропал аппетит. Я практически не чувствую вкуса, –отметил я мысленно. – Гречневую кашу трудно испортить. А Регина уже доказала, что умеет готовить. Значит, что-то неладное творится с моими вкусовыми рецепторами». Я стал наблюдать за товарищами. Многие, как и я, ели через силу. Даже вечно голодный Коля не проявлял былого энтузиазма.
- Кто хочет добавки? – спросила Шредер. – Ещё немного осталось.
В ответ – молчание. Регина удивлённо вздёрнула брови и обвела нас пристальным взглядом. Остановила свой взор на Викторове и сказала:
- Коля, не стесняйся! Подходи!
- Спасибо, что-то не хочется, – виновато улыбнулся Николай.
- Вот это да! – изумился Агатов. – Кашу не доели! Все признаки горняжки на лицо. Доешьте хоть мясо! Не выбрасывать же!
Желающих не нашлось. Тогда Дядя выковырял из автоклава всё мясо и раздал каждому по кусочку в принудительном порядке.
- Между прочим, по раскладке у нас ещё сало положено на ужин. Хочет кто-нибудь сало? – поинтересовалась Регина.
Вопрос никого не тронул за живое и повис в воздухе.
- Оставь на завтра! – предложил Николай. – После перевала съедим!
- Что значит «оставь»? Сало выбрасывать никто не собирается! – резонно заметила Шредер. – Съедим, когда захотим!
После каши пили чай, причём в больших количествах. Каждый из нас потерял за день много жидкости и ощущал острую потребность в восстановлении водяного баланса. Тянули чай из кружек без лишних слов. Разговор не клеился. Все изрядно устали и не желали соревноваться в словоблудии.
- Предлагаю сегодня лечь пораньше. Нужно как следует выспаться и восстановить силы. Они нам завтра понадобятся, – посоветовал Дядя.
- Истину глаголешь, Семён! – пытался высокопарно изъясняться Бугор.
- Да будет так! – устало улыбнулась Регина, подыгрывая Алексею.
Завершив чаепитие, мы разбрелись по палаткам и улеглись спать.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ: http://www.proza.ru/2016/10/21/301