12
В аудиторию своей группы он шёл взбодренный духом. Философия о том, что он не из её круга, аристократического круга под напором таких эмоций радости отпрянули куда-то прочь.
Да, когда она высказала вот так благодарность уж очень дивно мелодичным голосом и улыбнулась порывом светлым, но где-то и примесью кокетливости девичьей, то ощутил он от неё такую чистую сокровенную ауру, от которой сердце разом и вспрыгнуло в высоту несоизмеримую. Уж, какая там философия? Он опять зажил влюблённости мечтой.
За целый день до обеда в понедельник он её больше не увидел. Но ведь много дней до пятого курса! А вечером дома опять в интернет, опять за знаниями, от неведомого упорного влечения к ним. Будто перципиент под влиянием от таинственного индуктора, затаившегося где-то в неведомо далёкой стороне. На этот раз в интернете его занимала больше тема спорта, ибо крепчали и крепчали его тело, его организм.
Конечно, стоило бы задуматься, о том, почему же она ехала в университет на микрике. Казалось, владетельнице такого айфона, да ещё к тому же такого, может всегда, предполагаемого обязательства перед ней, как предоставление такого солидного седана БМВ, никак не стоило вот так и ехать на микрике. И это стоило загадок её, совсем непонятной для него, души, однако, очень светлой души.
Во вторник утром на микрике её не было. Конечно, она могла сесть в любой другой микрик столь насыщенного маршрута. На лекции он опять мог наблюдать за ней, опять прикрыто, замаскировано, но как-то не было того, что он не из её круга. Что ж, юной свойственно быстро забывать.
В среду утром на микрике её не было. Конечно, других микриков хватает. А может, поехала на BMW X 6? Как знать…
Ближе к обеду на последнюю пару по физкультуре весь курс, как всегда, разными путями добрался до стадиона. Переодевшись в раздевалках, курс, как положено отмотал несколько кругов по стадиону, , как всегда взывая протестующие вздохи многих, на факультете философии нисколько не скрывали таких вздохов. Мол, они далеко не спортфак, далеко не бравые ребята факультета физической культуры, которые ещё в утробе матери вовсю начали разминочные движения. Но это большинство, тогда как меньшинство не отматывало, а с удовольствием бежало эти самые круги по стадиону. И это меньшинство не без всякой зависти, а порывом дружественным старалось тянуться к нему, бегущему впереди всех, тянуться к нему, бегущему всего лишь вполсилы, чтобы уж совсем не оторваться от своих ныне новых товарищей по пути длиною в пять лет, где на финише далёкой звездой засияла путеводная звезда под названием «Диплом о высшем образовании».
У девчонок были свои круги, но вокруг маленького поля. И он всегда замечал (да и как не замечать) что она бежит всегда в лидирующей группе. И на этот раз она также без намёка на вздохи, мол, от непомерных нагрузок бежала… лидером, как и он. И стоило возрадоваться.
После пары, переодевшись, студенты неспешно потянулись к выходу стадиона, чтобы разбрестись до разных остановок, кроме вот этого первокурсника, который перестал выпячивать заносчиво грудь, но продолжал ездить на учёбу на шикарной иномарке, на которую, особенно после того случая, перестали обращать внимание.
Понимал он, знал как-то, что вряд ли будет ждать у стадиона шикарный седан, сияющий новизной, сильно навороченный концепт-кар BMW X 6. И когда выходили со стадиона, то видели не у парковочной площадки, а почти у самого входа основательную иномарку. И понимали все, что не за ней приехали, но непонятно было, зачем этот лихо горделивый джип японской марки автогиганта Nissan, в котором надменно кичливо восседали три браво молодцеватых парня, чрезвычайно нахально выпятился у самого входа на стадион.
Конечно же, обратив на такое непонятное обстоятельство, студенты, студентки первого курса проходили мимо дальше. И он мельком обратив на такую штуковину обстоятельства, также проходил мимо, стараясь незаметно для всех окинуть взором её, что стояла чуть впереди немного поодаль и о чём-то разговаривала с двумя одногруппницами на прощание, чтобы затем и разойтись по своим остановкам, и как понимал он, что ей также предстоит дойти до остановки, и скорей до той остановки, где останавливается микрик его маршрута, их маршрута. И потому сердце обуяло радостью, предвкушая поездку в одном микрике. Только как подойти, с чего начать разговор? Эх, супермен, ты супермен, а в этом самом наиважнейшем деле у тебя так и затрясутся поджилки, что после этого супермен – одно название. А ещё гордость первого курса после того, как спас того мальчонку, чуть не слетевшего с крыши.
- Эй, парень, давай-ка развернись! – раздался за спиной омерзительно мерзкий окрик, явно принадлежащий к какому-то незнакомцу.
Весь курс, не то что пока неведомый парень, оглянулся на такой окрик повеления, требующий незамедлительно послушания. То были вот эти три молодцеватых парня довольно крепкого телосложения, такого спортивного, тренированного вида, над которыми витало тёмно угрожающее облако угрозы, в секунды готовое незамедлительно превратиться в чёрную тучу агрессии.
И переглянулся весь курс, что за парень им потребовался. Ещё секунды, и дошло до всех, что им нужен именно этот парень, что подвигом своим прослыл уже за пределами курса, но ведь и отличается весьма мирных характером, отчего его слава ещё возвысилась, да укрепилась.
- Да, да, с тобой надо поговорить, отойдём в сторону… – тон повелительности явно указал на него.
- В сторону, так в сторону, – отвечал он тихо, но слышали все, весь курс.
И пошли в сторону, отходили на расстояние порядка пятнадцати, двадцати метров от всех. И понимал он, что смотрит весь курс, смотрит она.
Некоторые юноши из первого курса взирали с сильным волнением, а то и трепетным страхом, ибо, или знали их, или же были наслышаны о них, покрытых зловещей славой.
В стороне от всех у дверцы иномарки стоял тот самый первокурсник, урождёно ли оседлавший клячу надменности, в душе которого, на роже котором уже порезвилась ухмылка ехидства. Но кто на него обращал-то внимание, как на полёт мухи над навозом?
Нахально, нагло вторгались эти парни на территорию его пространства, где его тело, его организм, его разум, его сердце, его душа, его стремления, его мечты, его влюбленность.
В школе учитель физкультуры как-то специально на классном часу рассказывал о спорте. Он тогда отметил один случай про одну женщину-мать. При этом он ссылался на доклад, что приводил на международном семинаре известный шведский учёный Уннесталь. Так вот эта женщина, увидела, как по дороге какой-то грузовик вот-вот наедет на её ребёнка, и потому мгновенно резко с быстротой блика молнии стартом спринтерским подскочила и одним махом подняла машину и отшвырнула от своего ребёнка. Затем, когда прошло время, улеглось это незаурядно необыкновенное событие, когда её попросили учёные, в спокойной обстановке эта женщина-мать, свершившая невиданный подвиг во имя спасения своего ребёнка, не смогла сдвинуть грузовик и на доли сантиметра. Но тогда в тот миг адреналин как никогда выплеснулся из надпочечников. И спрашивали учёные сами себя: «Тренируемо ли это состояние так, как тело, мышцы?
Он знает, что в нём происходит, идёт, бежит, бушует неимоверно таинственная трансформация всего и всего. Не дано противникам знать о нём, как о носителе иной биохимической составляющей. Конечно, эта парни, в этот миг довольствующиеся численным превосходством ничего об этом не знают. Но дано ль им обозревать, подозревать будущее?
В доли секунды адреналин выплеснулся из надпочечников и взыграл, забурлил взбешено рекой огненной, рекой ярости, огнём ярости. И повелось тело, как мустанг дикий, но до поры взнуздал разум. Но началась другая трансформация, феноменальная по сути. То заправил разум, чистый разум, холодный разум, отбросивший всякое проявление эмоций, и вот тогда берегись. Сторонний, но всезнающий наблюдатель в эти секунды искренне пожалел бы этих пока молодцеватых парней, не ведающих, что переходят огненные реки ада. То были они, то предстали они в миг этот точно мышами перед холодным разумом змеи, что взирает на них, как на еду и всего лишь, не давая им никакого права на тик, рефлекс движения, на помысел к существованию. Но не было такого стороннего всезнающего наблюдателя, что предупредил бы вот этих незадачливых парней, уповающих на тренированность силы, на численное превосходство, что мнимо, эфемерно…
Конечно же, сыграла и память не гранью феноменальности, как с недавних пор, а просто тем, что вспомнил. Да это же те самые парни из той «золотой молодёжи», которым позволено многое, очень многое, а то и всё, эти самые парни, что были тогда на берегах, на пирсе озера Ногон-нур. Тогда он был совсем пацаном, тогда он от одного из них получил удар ногой в грудь, что сразу перелетел через перила пирса. И тогда он сидел в воде по колено, как в луже, и тогда к нему пришла на помощь она, именно она, что вместе со всеми студентами взирает на данную ситуацию под пеленой агрессии. Но вот это мимолётное проявление эмоции ли мести тут, же, было цепко схвачено и прочь отброшено разумом, холодно чистым разумом, который и заправил…
- О чём мне с вами разговаривать? Если нужно действие, будет действие. Если нет, я поехал домой, у меня своих дело полно, мне надо много чего конспектировать, нужные материалы найти в интернете, но сначала мне надо покушать, мама в обед мне всегда готовит и бууза, и пельмени. Мне некогда на вас тратить время. Или сразу действие, или я пошёл на остановку, – говорил он голосом не тихим, и не громким, говорил совершенно нейтральным тоном голоса, будто читал вслух программу передач на каналах ТВ.
Да когда такое было?! Да кто вот так разговаривал с ними?! Да какие там пельмени, да какие там бууза из бурят-монгольской кухни?! Да что такое плетёт этот парень?! Да кем он возомнил себя?! Да за кого он принимает их?!
Один из этих троих не выдержал сразу и потому пустился изливаться самой нецензурной бранью, изрыгая и изрыгая эмоции и эмоции перед ним, над которым в данный миг верховенствовал чистый разум, холодный разум над телом, над организмом, кричащими, поющими от вдохновения. Ещё секунда и этот несдержанный, растопырив пальцы, решил схватить его, дабы сразу же принизить его, что словами своими уже выразил их ничтожность. Но ничего, он ему покажет, кто, есть кто.
Не сторонний, всезнающий гипотетический наблюдатель, а реальные наблюдатели в сторонке, что составлял весь первый курс из студентов и студенток, в том числе и она увидели то, что часто видели в кино в исполнении голливудского киноактёра Стивена Сигала, исполнения элементов айкидо. Они лишь уловили молнию движения, упустив подробности, да разве уследишь за быстротой.
Глазомер холодного разума с точностью до микрона определил дистанцию, изгиб руки в движении, захватил запястье и вывернул вправо, с одновременным шагом айкидзина назад сферическим полукружием. Локтевой сустав этого несдержанного отражается болью в сознании, увлекая тело несдержанного в том направлении, куда направляет он – с недавних пор властитель феноменальностей. И вот рука в захвате оказалась в том положении, что локтевой сустав параллелен поверхности. И последовал приём уже ни из арсенала айкидо. Удар от холодного разума, не знающего жалости, сострадания, порыва вдохновенности, любви порывов, удар от холодного разума, сродни разуму змеи произвёл удар искромётно быстрый снизу, удар с резким разворотом тела влево, нарушив гармонию сферичности движений в айкидо. Всё прошло в быстро, в динамике высокой интенсивности. И резкая пронзительная боль, после удара по локтевому суставу, что в кратчайший миг долей секунды оказался не только параллельной поверхности, но был сродни струне натянутой. Хватит и лёгкого тычка. А далее просто отпустил. И несдержанный без поддержки внешней приземляется с вывихом в локте. И тут же земляным червяком корчится от неимоверной боли, диким воем застонал. Но ведь были времена, когда сам доставлял людям и боль физическую, и боль душевную, а ныне вот так и отплатилось…
Двое остальных тренированных бандитов ли, но скорее отморозков из среды так называемой "золотой молодёжи", таких всегда держателей надменности, всегда в нечистоплотной душе содержателей напыщенности и высокомерия от хилого разума, опешили сразу, но, однако, выразились боевой стойкой, в которой превалировала неуверенность. Тот, который ударным приёмом ноги в грудь когда-то его, тогда пацана, отправил через перила в воды озера Ногон-нур стоит справа. И как раз туда замыслом холодного разума и нацелено следующее направление, действие быстротечности, что предполагает эта сцена драки на асфальте.
У дедушки в библиотеке в старом журнале «Юный техник» за ноябрь месяц 1985 года прочитал статью А. Анатольева «Почему гепард галопирует?» Автор написал о том, что, к примеру, КПД скелетных мышц спринтера на стометровке не превышает 5-6%, а у тяжелоатлета в момент подъёма штанги – 3%. «Неужели столь несовершенной механохимическорй машиной снабдила природа человека? Именно человека, потому что расчёт показывал: у животных КПД мышц нередко доходит до 70%. Показательно сравнение, например, спринтера с быстрейшим из бегающих хищников – гепардом. Мышечная масса у них примерно одинакова, вес тоже. Однако даже прекрасно тренированный спортсмен развивает при беге мощность вдвое меньшую. Догоняя добычу, гепард согласно расчёту развивает мощность в две лошадиные силы».
Интуитивно чувствует, что у него в этом миг фееричности во славу единоборства КПД мышц давно превысил норму допустимости для человека, данную от природы. Интуитивно чувствует острейшее бешенство адреналина, как у той женщины-матери, что всегда будут ставить в пример на семинарах учёных мира от спорта. И потому он отпустит энергию…
Студенты, юноши и девушки это также видели в кино в виртуозном исполнении киноактёров и гонконгского кино, и Голливуда, и мастеров других киностудий мира.
Он взметнулся вверх волчком высоко, как юла на триста шестьдесят градусов без всякого разгона, как смерч. И по рассчитанной дистанции удар пяткой круговым движением снаружи внутрь, удар приёмом «усиро-гери» из арсенала кун-фу, как «выстрел» боковой поверхностью стопы, что развернулась скула того, кто когда-то на нём применил приём на том пирсе озера Ногон-нур. Не обвалился мешком, как на ринге, а напрочь отлетел этот держатель «лёгкой жизни», как в лучших традициях кино о восточных единоборствах. И улёгся надолго под тяжестью нокаута. И зашевелится блуждающий нерв сердца…
Месть не причём, просто этот парень, оседлавший наглость вседозволенности оказался на математически расчётном месте действия холодного разума. Его тело, организм не готовили плацдарм для прыжка, для исполнения: всё случилось само собой как молнии блик, как ветра продолжение.
Третьим противником овладел мерзко панический страх, но он оказался не парализующим, ибо всё-таки спортивно тренирован. И потому он изо всех сил пустился наутёк до спасительной иномарки по его разумению в этот миг экстремальности. Поговорка о том, что от страха всегда убежишь, не всегда верна, но в этом случае она была заранее обречена на неправильность. Ибо догоняющий стартовал и первые десять метров бежал, как гепард – истинный чемпион планеты по спринту среди млекопитающих. И потому настигая противника сбоку, он цепко резко подхватил убегающего правой рукой за лацкан спортивной куртки, придавая ещё большее ускорение позорному бегу, а затем и силой руки, и силой инерции подбросил его чуть вверх вперёд, как птиц полёт свободный. И таким образом, данный оппонент перелетел со свистом ли через Nissan, через спасительный седан по его разумению, и громоздко плюхнулся за ним, весь головой, сущностью окунувшись в пылище осеннего земляного грунта, а далее и в помыслах, и физически не посмел, не смог приподняться, чтобы убежать куда-либо без оглядки.
Весь курс сиял от радости, будто любимая команда забила самый важный, победный гол. Но было исключение за одним: первокурсник душой надменности приземлённо согбенно юркнул в иномарку, и тачка навороченная на этот раз без всякой горделивости юркнула быстрёхонько от стадиона. Да разве кто заметил.
Нет, не весь курс сиял от радости, сполна выдав восхищение своему парню, именно своему парню. Без всякой эйфории, но и без чисто холодного разума, с вернувшейся палитрой эмоций он решил взглянуть на ту, что в последнее время господствует и в разуме, и в сердце.
Она была прекрасна, как всегда, но не источал взгляд её восхищение, как все. Другое, другое. И выразилась некая философия, задумчивость, серьёзность из под нахмуренных бровей, отчего красота продолжала оставаться таковой. Но что за философия?
Он дожидался микрика на своей остановке. Её не было, хотя и должна была быть, как думал он. Вряд ли случай предположил, что она пошла с подругами из группы другой дорогой на другую остановку. Хотя, как знать…
На следующее утро в четверг надежде его не суждено было сбыться. Её в микрике не было. Но много микриков ходят по этому маршруту. Хотя, она могла и на BMB X 6. После первой пары он увидел её издалека. Она разговаривала с подругами у входа в аудиторию своей группы.
Утро пятницы также не дало шанса его затухающей надежде. Или на другом микрике, или на роскошном седане с персональным шофёром – таково предположение. И всё же надежда у него оставалась на последнюю пару. Хотя, знал, прекрасно знал, что не подойдёт к ней, не сможет. Но и последняя пара в виде общей лекции для всего курса вконец разрушила надежду, хоть краем глаза увидеть её. Место, где обычно она всегда была в сосредоточенности, сегодня пустовало. Выходило так, что этот день она пропускала по каким-то причинам. И сердце юноши обуяло тоской.
После окончания пары, весело переговариваясь, выходили студенты, студентки из двадцать пятой аудитории. Впереди два выходных дня. У кого как, а их факультет по решению деканата, упираясь на плотность занятий за пятидневку, два дня отдыхало полноправно, чтобы, восстановившись, опять ринуться к новым знаниям через плотный график пятидневки. Лишь он один, молча, невесело покидал аудиторию, у самого выхода в коридоре его остановил чей-то голос, уж слишком молодой по тональности:
- Можно с Вами поговорить?
Он остановился в недоумении. В коридоре стоял в ожидании ли его мальчик подросткового возраста. И это застало его врасплох в удивлении. О чём поговорить, да с кем поговорить?
- Я слушаю, – говорил он тоном, в котором едва ль просквозила не отошедшая грусть.
- Вам передали, чтобы Вы были осторожны, – говорил подросток искренним мальчишеским тоном, тем самым более придавая уверенность правдивости сказанных слов.
- Почему осторожен? А кто передал? – спрашивал он удивлёно.
- Моя старшая сестра. Она учится на вашем факультете, на вашем курсе.
Стоило приглядеться. Да, конечно же, дети от одних родителей. Этот подросток, ещё мальчик, можно сказать, был внешностью таков, что, вполне вероятно, многие девчонки заглядываются в классе. Конечно, же, очертания…, этот подросток, ещё мальчик был сильно похож на свою сестру, на ту, которую он так тщетно надеется увидеть в эти дни хоть краем глаза.
13
Продолжение следует…