Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)
Книга-фотохроника: «Легендарный БПК-СКР «Свирепый» ДКБ ВМФ 1970-1974 гг.».
Глава 301. Балтийское море. ВМБ «Балтийск». БПК «Свирепый». Мир и мы. Курсовая задача К-1. 14-21.01.1974 г.
Фотоиллюстрация из второго тома ДМБовского альбома автора: Первый выход в Балтийское море БПК «Свирепый» в 1974 году на сдачу элементов курсовой задачи «К-1». 14-21.01.1974 г.
Снова в море. Снова я на сигнальном мостике. Снова тревоги, вахты, подвахты. Вокруг сплошной туман. Идём «малым ходом» как будто в нереальном мире, которого нет…
В предыдущем:
Вот так, нежданно-негаданно, после новогодних «КВНовских новшеств» на нашем корабле, я стал «героем» большой публикации в нашей родной флотской газете «Страж Балтики», на всю страницу. Мы немедленно подписали весь экипаж БПК «Свирепый» на газету «Страж Балтики» на весь 1974 год…
Замполит, старший лейтенант А.В. Мерзляков был не просто доволен, он «сиял», гордился, чувствовал себя победителем. Командир корабля, капитан 2 ранга Евгений Петрович Назаров пожалел, что не пришёл в столовую личного состава, чтобы посмотреть наш «военно-морской КВН», но мы с замполитом жарко обещали ему повторение на праздник 23 февраля, в День Советской Армии и Военно-Морского Флота.
Теперь Александр Васильевич «не заикался» о том, чтобы я передавал дела «новому лицу, которое будет комсоргом комсомольской организации БПК «Свирепый». Он узнал, какова система учёта комсомольцев и система уплаты членских взносов, установленная ещё заместителем командира корабля по политической части, капитаном 3 ранга Дмитрием Васильевичем Бородавкиным, система организации комсомольских собраний и ведения протоколов, и «смекнул», что всю эту работу теперь придётся вести либо этому «новому лицу», либо ему самому…
Кроме этого, я стал хорошо вырезать сувенирные гравюры по дереву, которые из рук замполита хорошо расходились на «Ура!» гостям БПК «Свирепый», командованию, офицерам и мичманам, а также от меня моим друзьям и годкам (как сувенир о службе на БПК «Свирепый»).
Дело в том, что я научился резать гравюры по листам отшлифованной и густо заморённой фанеры. Этому способу меня научил пожилой художник в мастерской при дивизионном клубе. У него эти гравюры были выполнены мастерски…
Резцы для резки гравюр по дереву я сделал сам из полотен ножовок по металлу и круглой стальной проволоки – «серебрянки». Ручки для резцов я делал из толстого оргстекла и их корней выкорчеванных старых пней, которые работники базы свалили в кучу возле старой котельной клуба.
В результате получились удобные и острые резцы, стамески, долота, а также очень трудные в изготовлении полукруглые, овальные и плоские стамески для выемки больших участков шпона.
В пятницу 18 января 1974 года было пасмурно, на «улице» или на берегу «военной гавани» ВСБ «Балтийск» моросил мелкий дождик, ночью было плюс 1,5°С, днём почти плюс 3°С. Такая погода в январе была уже третий день и мы все усиленно готовились к выходу в море для сдачи (с молодым пополнением) курсовой задач «К-1».
Курсовая задача «К-1» - это ряд заданий по жизнедеятельности и функционированию боевого корабля в самостоятельном одиночном плавании в открытом море. Как правило, на сдаче элементов курсовой задачи «К-1» на корабле присутствуют командиры соединений Балтийского флота, командиры других боевых кораблей, флагманские специалисты.
БПК «Свирепый» по плану боевой и политической подготовки должен был в течение трёх месяцев после увольнения «осенних годков» и прибытия молодого пополнения, так подготовить экипаж, чтобы корабль мог не просто выходить в море и швартоваться, возвращаясь, но свободно и правильно маневрировать в море, особенно, в штормовом море.
Мы, комсомольцы личного состава матросов и старшин, а также коммунисты, офицеры и мичманы БПК «Свирепый» поставили себе условие: досрочно и качественно подготовиться к сдаче курсовой задачи «К-1», одновременно, готовясь и сдавая экзамены и испытания для получения и повышения классной квалификации. Мы знали, что нас ждёт вторая БС (боевая служба) в «тёплые моря» и все «весенние и осенние годки 1971 года», без исключения, хотели ещё до окончания своего срока службы «сходить на Кубу»…
Вот почему «годки драили салаг и молодых», сами показывали «чудеса» военно-морской службы и азартно играли в «военно-морской КВН». Как говориться: «Всем хотиться под ручку пройтиться!»…
Фактически курсовая задача «К-1» - это экзамен на право командира, командования и экипажа боевого корабля на самостоятельный одиночный выход в море. При подготовке задачи «К-1» практически «на самом деле» отрабатывается боевая и повседневная организация приготовления корабля, всех машин и механизмов к бою и походу в условиях нахождения корабля в базе и в акватории моря, непосредственно примыкающей к базе.
Выполним задачу «К-1» на «хорошо» или «отлично», - пустят нас в даль моря, в переход к берегам стран НАТО, в районы расположения полигонов и стрельбищ, чтобы выполнить другую курсовую задачу – «К-2» и «ПВО».
Наш командир БПК «Свирепый», капитан 2 ранга Е.П. Назаров и большинство офицеров и мичманов, матросов и старшин – это недавние участники длительной БС (боевой службы) в Северной Атлантике. Поэтому мы с уверенностью взяли на себя «повышенные соцобязательства» и готовы были отличиться.
Самое главное, «ДМБовские весенние годки» призыва мая 1971 года и «осенние годки» призыва ноября 1971 года, то есть я и мои друзья, своим личным примером показывали «салагам» и «молодым» как надо было выполнять все элементы повседневной и боевой службы. Например, мы с самого начала сами выполняли работы по приборке, по ППО и ППР на оборудовании, сами включали и «гоняли» аппаратуру на учебных режимах («проворачивание» приборов, машин и механизмов), показывали приёмы и делились «секретами» работы на оборудовании.
Вот почему командир корабля и командиры боевых частей уверенно представляли командованию 128-й бригады и 12-й дивизии ракетных кораблей своё «заведование» и своё «хозяйство». Заместитель по политической части, старший лейтенант А.В. Мерзляков с радостью и гордостью демонстрировал флагманским и штабным представителям стенды наглядной агитации, рабочие дневники командиров боевых частей по политзанятиям, нашу корабельную «крейсерскую» библиотеку и дарил, дарил всем мои и иные чеканки, гравюры и другие сувениры…
Кстати, корабельную библиотеку называли «крейсерской» потому, что она по численности и характеру книг соответствовала крейсеру и, по сути, была предназначена для крейсера, с которым БПК «Свирепый» в июле 1973 года должен был пересечься в Средиземном море, но не встретился…
Во время отдачи швартовов на сигнальном мостике и в ходовой рубке проверяющие командиры и флагманские специалисты внимательно смотрели, как действовали наши швартовые команды, вахтенные офицеры, штурман и рулевые, связисты и сигнальщики, радиометристы наблюдатели, а также вся машинная команда БЧ-5.
БПК «Свирепый» сначала (в первый раз в 1974 году) уверенно, чётко и быстро «разогревал» ГЭУ (главную энергетическую установку), относительно медленно, но чётко и грамотно снимался со швартовов и также уверенно, но осторожно маневрировал в военной гавани базы и выходил в море.
Как только корпус корабля пересекал створ выходных буёв и знаков на молах, тут же «играли» сигнал «учебной боевой тревоги» и соответствующие матросы, старшины, мичманы и офицеры бегом устремлялись на свои боевые посты к оружию и к системам управления оружием. Проверяющие смотрели, как быстро они занимают свои места и как чётко докладывают о готовности корабельного оружия к бою.
Некоторые флагманские специалисты при этом смотрели на свои секундомеры-хронометры, некоторые уже вводили разные «вводные» задания, некоторые сами лезли в «нутро» корабля, чтобы самим «освежить» свои знания и опыт.
Мы, «годки», соскучились по морю и откровенно волновались, опять привыкая к несению боевых вахт. Первое впечатление быстро прошло, а вахты, подвахты и обычные походные дела, заботы и работы остались. Как тут не вспомнить тяготы первого боевого похода БПК «Свирепый» в Северную Атлантику на БС (боевую службу)?
Первый день сдачи курсовой задачи «К-1» и первый выход в море в пятницу 18 января 1974 года был успешным, радостным и… простым. Вышли, слегка покружили по Балтийскому району и обратно, домой, в базу. Во время выходных, мы все немного отдохнули и провели комсомольские собрания по боевым частям с анализом первого дня сдачи курсовой задачи «К-1». Успех первого выхода в море вдохновил всех на досрочную сдачу всех экзаменов.
Кроме этого, опять в стиле «деловой игры-тренировки мы отработали действия по «Курсам подготовки надводных кораблей» (руководящие документы сдачи курсовой задачи «К-1»). За выходные мы отработали, а в понедельник показали проверяющим, как мы можем организовать «противовоздушную оборону, борьбу за живучесть в условиях стоянки, организацию противоподводно-диверсионной обороны (ППДО), а также действия личного состава в условиях химического, бактериологического и радиационного заражения».
Хорошо, что мы «побегали» группами и командами в субботу и в воскресенье, в понедельник 21 января 1974 года все были довольны: и проверяющие, и командир корабля, и мы, экипаж БПК «Свирепый». Не зря нам поставили за первую БС оценку «отлично»…
Было только одно «но»… По сигналу «Химическая тревога!» все команды у люков и трапов задраили все двери и люки, связывающие корабль с внешним миром, затем должна была включиться система орошения надстроек и палубы, а она сразу не включилась…
В коридоре личного состава боцмана уже готовили к выходу отделения химиков для разведки, обеззараживания и дезактивации верхней палубы, а система орошения только-только начала функционировать. По нормативам нужно было спешить, и героически матросы кинулись в самое буйство водяных холодных струй…
Командир БЧ-5, старпом и командир корабля «обыграли» этот случай-заминку, как «запланированное» и «должное», но проверяющий флагманский специалист-офицер «невозмутимо» подал знак объявить сигнал «учебной воздушной тревоги». Ребятам из БЧ-2 тоже пришлось побегать по коридорам, так как верхняя палуба только-только «обеззараживалась» от радиоактивных и химических осадков…
В самый разгар чётких и громких докладов с боевых постов ракетчиков о готовности отразить «воздушные цели», вдруг сигнальщики, запинаясь и читая текст по бумажке, докладывают, что «в воде, за бортом ниже ватерлинии видны силуэты подводных пловцов». Опять двадцать пять!
Срочно из коридора и из отсеков выскакивают уже заранее одетые в водолазное снаряжение мичманы, офицеры с оружием, матросы противодиверсионной команды. Следуют доклады, сообщения и проверяющие молча вопросительно смотрят на командира корабля, какое он примет решение…
Е.П. Назаров тоже невозмутимо отдаёт приказ осуществить боевые противодиверсионные действия и «Открыть огонь на поражение!». Мне с ходового мостика с места рулевого за штурвалом рулевой колонки «Альбатрос» хорошо видно, как над леерами левого борта наклоняется мичман и заносит руку с гранатой над головой. «Отставить! Отбой учебной боевой тревоги!» негромко командует проверяющий офицер в звании капитан 1 ранга.
Потом соответствующие команды и матросы сдавали задачу спуска на воду корабельного катера и корабельной шлюпки (шестивесёльного яла), сброса спасательного плотика и спасательных кругов по команде «Человек за бортом!» и т.д. Много было всего интересного при сдаче задачи «К-1»…
Даже во время коротких выходов в море эти «боевые тренировки» были скорее похожи на игру, чем на действия «в самом деле». Это несколько разочаровывало молодых матросов, они жаждали настоящего дела, настоящей борьбы за живучесть корабля, и аварийным командам БПК «Свирепый» такие «всамделишные» испытания устроили…
На специальном стенде (отсеки корабля на берегу) «взаправду» имитировали пробоины и прорывы забортной воды внутрь корабля. Причём вода была настоящей – морской, солёной и очень холодной.
То же самое было в другом отсеке корабля на берегу – пожар. Нужно было в дыму и копоти разведать очаг пожара, локализовать его и погасить.
Ребята, которые участвовали в этих боевых тренировках, вернулись совершенно иными, - серьёзными, усталыми, сдержанными на слова и эмоции. Они как бы стали вдруг старше, значительнее, авторитетнее тех, кто не прошёл такие испытания.
Так было практически со всеми видами нашего вооружения, в том числе с радиолокационными станциями наблюдения и наведения оружия, с оружием, с ГАС (гидроакустическими станциями) с машинами и механизмами ГЭУ (главной энергетической установки). Учебные боевые тревоги и тренировки шли одна за другой…
Экипаж «на глазах», практически ежедневно становился всё более дружным, сплочённым, серьёзным, значительным, умелым, уверенным и достойным. Даже «салаги» и «молодые» по сроку службы, пройдя испытания и тренировки сдачи курсовой задачи «К-1», выглядели не новичками.
На раннюю весну 1974 года (март-апрель) нам пообещали практические боевые тренировки по программе ППДО (противодиверсионной обороны) с реальными спусками водолазов под воду, с бросками гранат, со спуском шлюпки, катера и стрельбой по мишеням в воде.
Особенно тщательно все без исключения готовились к сдаче экзамена по элементу задачи «К-1» - «Осмотр корабля». Старший помощник командира корабля, капитан-лейтенант Н.В. Протопопов, командиры боевых частей и боцмана максимально «выкладывались» и заставляли каждого буквально «вылизывать» все уголки кубриков, боевых постов и кают, где можно было найти какие-то недостатки, грязь или учуять запах мышей или нестиранного белья.
Это было тяжкое испытание, потому что придирчивость старпома, офицеров и «годков» зашкаливала все мыслимые и немыслимые пределы, вот тут «годковщина» была аховая…
Последним испытанием курсовой задачи «К-1» должен был быть «Строевой смотр»: осмотр верхней одежды моряков, прохождение строем с песней, с равнением на командование и со строевым приветствием.
В этот раз я снова, как в 1972 году, попытался сделать так, чтобы матросский аттестат был «подогнан» по фигурам моряков профессионально, то есть в городских пошивочных ателье, но на этот раз то ли денег не хватало, то ли командирам боевых частей было «всё равно», то ли «годки» решили, что «А-а-а! И так сойдёт! Главное, чтобы мы воевать умели!»…
Зимний аттестат и зимняя форма одежды №5 матросов и старшин состояла из шапки-ушанки, шинели, галстука, фланелевой рубахи с форменным воротником, тельняшки, чёрных суконных брюк, чёрных ботинок, поясного ремня и чёрных перчаток. Все элементы формы у меня были ещё с первой курсовой задачи «К-1» ушиты по фигуре в ателье города Балтийск.
Естественно, как это бывает всегда на русском флоте, о внешнем виде и об одежде моряков «вспомнили» непосредственно перед датой строевого смотра, поэтому опять в авральном режиме все были заняты подгонкой зимней формы одежды, так как синоптики нам обещали «крещенские морозы».
Кстати, по уставу полагалось носить флотскую форму одежды по установленным номерам в зависимости от температуры наружного воздуха: форму № 1 - от +25°С и выше; № 2 - от +20 до + 25°С; № 3 - от + 15 до +20°С; № 4 - от 0 до +15°С; № 5 - от 0 до -10°С; № 6 - от -10°С и ниже.
При низких температурах (ниже минус 10°С) нам полагались белые байковые кальсоны, но мы категорически отказывались их надевать, так что командиру корабля, капитану 2 ранга Е.П. Назарову, пришлось строжайшим образом приказать старпому и командирам боевых частей проверить наличие нижнего белья (кальсон) у каждого матроса. Ох и «поизгалялись» же шутники-командиры и наши «годки» над молодыми матросами…
Мне опять пришлось показывать всеобщий пример и я «щеголял» в белых выглаженных кальсонах на внутрикорабельном строевом смотре на вечерней поверке. Надо мной смеялись, шутили и даже чуть-чуть презирали, но я выдержал все насмешки и сам в свою очередь усмехнулся и сказал «бывалым морякам»:
- Дураки! Кальсоны берегут от переохлаждения мужское достоинство и естество, сохраняют возможность здорового роста сперматозоидов и половых гормонов. Можно, конечно, «выпендриваться» без кальсон на морозе, но мне мои будущие дети и моя половая сила дороже ваших насмешек. Посмотрим, кто будет насмехаться последним…
Ребята ещё по инерции шутили надо мной, но серьёзный и задумчивый вид мичманов и офицеров вскоре погасил эти насмешки. На строевой смотр курсовой задачи «К-1» весь экипаж БПК «Свирепый» был в кальсонах. Никто не смеялся, прошли строем отлично, и командование 128-й бригады 12-й дивизии надводных кораблей было очень довольно.
Курсовую задачу «К-1» экипаж БПК «Свирепый» в 1974 году сдал на «Хорошо», а элемент «Политико-воспитательная работа с экипажем боевого корабля» – на «Отлично».