(написано в 15 лет, привожу без правок).
За темным небом, с ясным месяцем во главе,
В лесу запретном, светом не крещен,
Дом возведен, накрытый скорбью и печалью,
И окруженный ядовитым лишь плющом.
Стоит там башня, невысокая, такая,
Что двери узкие - воротами сияли.
И окна бликами, усталые, играли
В ветвях деревьев заблудившимся лучом.
Живет в той башне, что на света крае
Ведьмачка старая, покрытая землей
И грязью. Лишь в глазах блистает
То притяженье, что в былом было венцом
Побед. Над юными парнями.
Могла, играла с ними. Словно нагишом
Из речки бурной, хладной быстро выбегали
Они, завороженные плечом,
В котором молодость и красота мирская
Была навек заключена.
И вот, в разумном ожидании заката
Своей души, томило лишь одно:
Хотелось снова быть любимой, как когда-то,
Ведь вечно жить старухе-ведьме не дано.
И уже близился тот час, когда печали
Её разъели плоть; морщины взяли
Верх над родством когда-то выжитых людьми
Колдуний, магов и шаманов, что в тени.
Ах, да, родители Валерией назвали
Дитя мятежное заката и луны,
Непостижимой и неведомой людьми
Тьмы, содержание порока и печали.
Она ждала, когда за лесом дальним
Проедет странник - резкий, молодой,
Что б за испорченной всей пошлостью душой
Найти на утешенье взятое толпой,
Когда-то усмиренное молвой
Сердечко полное любви, порыва, славы.
***
Тот странник славным был, он ждал грозы раскатов,
Чтоб быть известным, чтоб кричали все: "Герой!".
Хотел он всё иметь, хоть этого не надо.
Герой! Тщеславие лишь двигало тобой!
Он брел по лесу в ожидании напасти,
Искал врагов себе - он вправду был силен.
В его душе и сердце закипали страсти
Над каждым шорохом, что в тишине ночной.
Высокий, светлый, только с темными глазами.
Себя он гордо Справедливым называл.
Одет, как в старину, в серебряные латы,
Вчера их вечером он долго натирал.
Лениво съев свои запасы на привале,
Он озираться тихо стал по сторонам.
К поляне кто-то стал тихонько подбираться
И наш герой своё оружие достал.
И стал прислушиваться. Страх его, в секунды,
Вдруг обнимал и снова покидал.
И вот дождался, обуздав своё терпенье.
И деву красную увидев пред себя
Он в ножны меч сложил, и отложил в сознании
Все предостережения, что создал.
"Ты, странник славный, во владения явился,
Что давним случаем за мною скреплены,
Но не запретны эти мЕста, без сомненья,
Ты гость мой, под защитой моей ты.
Сегодня чувствуй ты себя, как-будто дома.
Гуляй, исследуй. Даже призраков ищи.
Но лишь одно запомни: чтоб убить - скажи мне.
Иначе больше не увидишь света ты".
Герой всё слушал, за прекрасной наблюдая,
И с пониманием кивая головой.
Но все же главное меж мыслей пропуская,
То, что важней всего, что забывать нельзя.
И вот, в сознанье и прекрасного явлении
Он стал держать ответ таинственным речам:
Чтож, дева чистая, прекрасна ты, не спорю,
И я послушал тебя, мысли горяча,
Но и себя я к оскорбленью не позволю:
Приникнуть на колени - твердая земля.
Я странник славный, и героем звать позволю
Себя, ведь многих я сознаньем покорил.
Но оскорблять меня защитой?! Я достоин
Такого оотношения?Ведь многих победил!
Я сам умею жить. И защищать хочу я
Тех, кто слабее силой и в душе.
И мне не важно, что в ответе получу я,
Мне, главное, быть самим собой всегда, везде.
А дева, выслушав, в душе расхохоталась.
"Сильнее всех он говорит? Ну чтож, не зря
Пусть будут сказаны те гордые слова.
Чтож будет пусть ему такое испытание...
И дева за собою рыцаря вела
В свой дом. Гостить и отдыхать.
Продолжение следует, не успеваю перепечатать).