Рисунок - Екатерины Замошной специально для рассказа "Город под пеплом".
У каждого города есть дыхание. Вы задумывались об этом?
Если вы не жители этого города, о котором пойдет речь, возможно, вы и не чувствуете городского дыхания, потому что для вас это также естественно и незыблемо, как знать, что у птиц крылья, у слона хобот, а слова состоят из букв.
Города дышат по-разному - легко, томно, задумчиво, чопорно. Дыхание может быть свежим, дразнящим, а может быть горячим, опьяняющим. Иногда городское дыхание навязчиво и суетно, иногда размеренно и упоительно.
К сожалению, у города, в котором жило Нечто, дыхание отсутствовало.
Вы видели когда-нибудь полуразложившийся труп? Именно с полуразложившимся трупом и можно было сравнить этот бездыханный город, кишащий гражданами.
Да, он был абсолютно безжизненный, несмотря на бесконечные старания граждан. Впрочем, никто и не пытался его оживить, все пытались в нем просто выжить.
А теперь дополните эту живописную картинку бесконечно падающим пеплом, хотя, гор и вулканов там и в помине не было.
Нечто оторвало три пары рук от клавиатур и три пары глаз от мониторов трех компьютеров и вышло из дома. Дома было тепло и уютно, не то, что на пустынной улице с домами, которые были однотипными. Однотипными по своему виду, но различными по своей величине домами пестрил этот город, как пестрит пустыня засохшими кактусами, выросшими тут и там.
Поезд медленно начал движение, но слова еще не успели разбрестись по купе, столпились в тесном тамбуре, стали толкаться, залезать друг на друга и буквально влезать вовнутрь других.
«Тут и там - как же много значат эти слова», - подумало Нечто.
Нечто удивительное и восхитительное представляло себе Нечто, потому что не представлять было нельзя.
Сквозь окна поезда мелькали видения, но словам было не до этого – у них уже началась техасская резня бензопилой по телевизору и буквально. Они безжалостно кромсали друг друга, отрезали окончания, но хуже всего приходилось тем, кому без наркоза делали операцию, создавая доселе неизведанное словцо.
«Нельзя так жить», - подумало Нечто в миллионный раз, потому что считало только миллионы. Миллионы минут, потраченных на борьбу за мир во всём мире, миллионы долларов, щедро слитых в унитаз, миллионы граждан, которые не хотели увидеть истинный путь.
Путь его шел через запущенный сквер с пыльными вязами. Вязами был засажен почти весь город, потому что они неприхотливы и очищают дороги от загрязнения. Загрязнения кругом – на дорогах, тротуарах, возле домов, вокруг мусорных урн, но поменьше, конечно же, ведь много пыли оседает на листьях этих чудесных деревьев. Деревьев других практически нет. Нет даже дорог и тротуаров, а есть только топи да болота, по которым сложно ходить ночью. Ночью вообще ходить по этому городу опасно, поэтому все бегают. Бегают и никуда не прибегают, словно находятся в лабиринте, из которого нет выхода и смысла никакого нет.
Если коротко описывать весь ужас, происходящий в поезде, сводится он к следующему - все странные, даже иной раз жуткие видения, мелькающие за окнами, ни на какие сравнения не претендовали, поскольку словесная бойня за мир, особенно с написанием этих слов на слое пепла, была куда как чудовищнее. Именно такие эпитеты упоминали впоследствии доблестные блюстители словописаний.
«Нет смысла в том, что ты пишешь», - говорят Нечто многие другие.
Другие делают вид, что ничего не замечают, или действительно не замечают, потому что смысла никакого нет.
На помощь призвали спасателей фраз из Малибу, откликнувшихся на гудок поезда. Эти известные всем врачеватели попросили блюстителей словописаний укладывать штабелями слова в дохловозки, убеждая, что это фейки. Они придерживались нескольких принципов – зарубить на корню и зарубить на носу, которые пытались всячески донести до слов. Но оставшимся в живых словам уже было не до принципов - они поняли, что все эти блюстители и спасатели на самом деле бандиты с большой дороги. Догадки слов подтвердились, когда спасатели перестали вообще церемониться и начали со всех сторон окружать, опрокидывать на лопатки и сворачивать в узел. Насмерть испуганные слова сами стали покидать вагоны поезда, прячась вместе с крысами по холодным подвалам.
Про видения мало кто заикнулся. Большинство слов молчали, как партизаны в кустах, продолжая жить своей жизнью. А ведь именно о видениях и стоило рассуждать. Однако редко кто интересуется истинной стороной дела, всем подавай на завтрак, обед и ужин только то, что легче переварить.
- Нет! - закричало Нечто, - Я так больше не могу! Не могу так жить. Жить надо, а не существовать. Существовать могут только запрограммированные на одну волну роботы. Роботы, живущие по схеме – работать, есть, пить, спать».
Если бы они не спали, тогда бы… Тогда бы увидели, что творится вокруг поезда, в котором они едут. Тогда бы заметили, что время давно для них остановилось, хотя их собственные часы продолжают свой ход. Заметили бы, что поезд движется по прямой линии вниз, в глубины черной дыры. Заметили, что черная дыра возвышается на ходулях, что все возвышается на ходулях, даже они сами. Но роботы ничего не замечают, они не смотрят вниз, под ходули. Им нужны символы и гимны.
Все, словно во сне. Хотя, на самом деле, все действительно спят. Даже, когда перемещаются, продолжают спать. Поэтому только одно сравнение напрашивается в гости – все подобны зомби, да еще на ходулях и с завязанными глазами.
Зомби вытягивают вперед руки и движутся по мертвому городу, как движутся прицепленные вагоны поезда – друг за другом, в одной параллели. Среди этих зомби есть образованные, с наградами и медалями, столь тяжелыми, что им трудно перемещаться, но даже они не видят бессмысленности своего движения внутри разлагающегося трупа. Они спотыкаются, падают, но вновь поднимаются и выполняют заложенную в них матрицей программу «спать». А хлопья пепла все падают и падают.
Спать у некоторых больше не получилось, так как поезд слов резко остановился. Остановился от криков слов «очнитесь». «Очнитесь!», - тоже закричало Нечто, но никто его не услышал, может, потому что закричало слишком рано, или потому что это было всего лишь Нечто.
Некоторые слова, наблюдающие за движением поезда, сцепились за руки и запели о мире. Им хотелось, чтобы все очнулись. Но большинство других так и не сможет их понять.
А может, стоит посмотреть на ситуацию под другим углом?
Вдруг ничего этого нет? Нет мертвого города, нет его зомбированных жителей. Есть только оно – Нечто. Нечто, у которого три пары рук и три пары глаз, потому что это многое бы упростило. Или потому что цифра три таит в себе три смысла. Смысла, которого нет.
Может, поезд слов это и есть Нечто. Нечто, которое спряталось в своем поезде и позволяет отнести себя в черную дыру ирреальности. Нечто, которое стало изъясняться на множественных непонятных никому языках. Абсурд, который совсем не абсурд, заключался в том, что Нечто не слышали и тогда, когда оно изъяснялось на понятном для всех языке.
К сожалению, бездыханный город есть, и есть спящие жители, и есть падающий на них пепел, и есть Нечто со странными видениями. И есть даже слова, написанные на слое пепла. Слова, которые должны быть незамедлительно стёрты.