5.18. ОБ ИГОРЕ СЕВЕРЯНИНЕ (1887-1941) (Из книги http://proza.ru/2013/08/28/2084)
Это раздел книги, на которую получены авторские права:
Е.Р. Говсиевич "Серебряный век глазами очевидцев:
26 писателей-мемуаристов о 26 писателях Серебряного века"(Обзор мемуарной литературы)
Москва
2013
УДК 1(091)
ББК 87.3
Г 57
ISBN 978-5-91146-896-5
© Говсиевич Е.Р., 2013
Это было у моря, где ажурная пена,
Где встречается редко городской экипаж...
Королева играла – в башне замка – Шопена,
И, внимая Шопену, полюбил ее паж.
Стихи Северянина поражали слушателей обилием неологизмов, порожденных влечением автора к экзотике бульварных романов из великосветской жизни. Задачи чисто внешнего, стилистического порядка нередко заслоняли заботы о содержании, и новаторство в области формы становилось одним из главных стимулов словесного мастерства. Он объявил себя футуристом, с дополнительным местоимением «ego» («Я»), что должно было свидетельствовать о его личной независимости в решении языковых проблем. Поэзия Северянина тяготела к поэтике символизма и в отличие от кубофутуристов была ориентирована не на живопись, а на музыку. Северянин изобретал неологизмы почти на каждом шагу. До него многие также были мастерами словесного изобретательства, например, Бальмонт, Брюсов, Вяч. Иванов, Хлебников, Маяковский. Но в поэтике Северянина наблюдается нечто иное. Его словообразования порождены желанием, во что бы то ни стало выделиться на общем речевом фоне других поэтов. Более того, свои словесные находки он черпает из привлекающей его мещанской среды, обнаруживая особое пристрастие к словам иностранного происхождения. Эти слова воспринимаются без особых затруднений, потому что корень слова ясен (околпачить, оэкранить, безгрезье, лесофея…). Другое дело, насколько все это художественно обоснованно. Несмотря на это Брюсов писал о Северянине: «Это лирик, тонко воспринимающий природу и весь мир… Это истинный поэт». Горький, осудив мещанское содержание поэзии Северянина, также не отказал ему в даровании.
Современники воспринимали поэзию Северянина как совершенно необычное явление: одних она восхищала, в других возбуждала вражду и насмешку. Но никто не оставался равнодушным.
На самом деле, поэзия Северянина – более сложное явление, чем могло показаться с первого взгляда. Ему удалось создать, если не свой стиль, то, во всяком случае, свою манеру мыслевыражения. Следует также иметь в виду, что стихи последних лет свидетельствуют о том, что их автор освободился от позы воинствующего эстетства и обратился к лирике естественных переживаний, вдохновляемых тоской по родине и вообще стремлением к естественности и простоте слога.
Таким образом, Игорь Северянин – фигура своеобразная и противоречивая. Несомненная одаренность поэта в значительной степени обесценивалась его пристрастием к «ресторанно-будуарной» тематике. Однако его перу принадлежит также немало стихотворений, примечательных своим чувством природы, выразительными живописными подробностями, мелодикой поэтической речи.
«Эго» и «кубо» на какой-то период объединились, а потом резко разошлись, как Маяковский, который сначала сблизился и сдружился с Северяниным, потом оттолкнул его дружбу. А в феврале 1918 г., когда в Москве, в Политехническом музее, проходили «выборы» короля поэтов, и Маяковский проиграл Северянину, то и вовсе обиделся и назвал стихи Северянина «сборником ананасных, фиалочных и ликерных отрыжек». Но факт есть факт: Северянин был первым (королем поэтов), вторым – Маяковский, третьим – Бальмонт.
«Торжество стихов», слава Северянина длилась 5 лет, с 1913 по 1918 гг. В эти годы «грезофарсовый» Северянин был популярнее всех других русских поэтов. Он выпускал сборники, ездил по стране с выступлениями и давал свои «поэзы-концерты» с неизменным успехом... Молодые женщины были от него без ума...
Революционные бури застали Северянина в Эстонии, в местечке Тойла, там он и остался на берегу Финского залива. В Россию он больше не вернулся, хотя хотел и рвался. Прошлое мгновенно улетучилось, а вместе с ним и легкая, поющая, ироническая поэзия. Северянин стал иным, и иными стали его стихи. А потом примирился с судьбой. И написал удивительно прозрачные в печали стихи.
В первые годы эмиграции Северянин еще выпускал поэтические сборники, ездил с концертами по Европе, а потом «заказов» не стало, и последний период жизни прошел в крайней нужде. А тут еще нездоровье («задыхаюсь буквально…») Финал оказался безысходно-трагичным. Смерть в 54 года, в бедности и забвении…
ГЕОРГИЙ ИВАНОВ
Принято думать, что всероссийская слава Игоря Северянина пошла со знаменитой обмолвки Л.Н. Толстого о ничтожестве русской поэзии. Действительно, в подтверждение своего мнения Толстой процитировал северянинское: «Вонзите штопор в упругость пробки, и взоры женщин не будут робки». Но настоящая слава пришла позже. И пришла она, в сущности, вполне «легально»: Игорем Северяниным заинтересовались Сологуб, позднее Брюсов.
Как-то я заехал к нему познакомиться. Он читал стихи. Манера читать у него была та же, что и сами стихи, – и отвратительная, и милая. Он их пел на какой-то опереточный мотив, все на один и тот же. Но к его стихам это подходило. Голос у него был звучный, наружность скорее привлекательная: крупный рост, крупные черты лица, темные вьющиеся волосы. Вскоре мы подружились.
Поэтов вокруг Игоря группировалось довольно много. «Директориат» решил действовать, завоевывать славу и делать литературную революцию. Сложившись по полтора рубля, мы выпустили манифест «эго-футуризма».
Моя дружба с Игорем Северяниным, и житейская, и литературная, продолжалась недолго. Я перешел в Цех Поэтов, завязал связи более «подходящие» и поэтому бесконечно более прочные. Но лично с Северяниным мне было жалко расставаться. Я даже пытался сблизить его с Гумилевым и ввести в Цех, что, конечно, было нелепостью. Мы расстались, когда Северянин был в зените своей славы. Бюро газетных вырезок присылало ему по пятьдесят вырезок в день, сплошь и рядом целые фельетоны, полные восторгов или ярости (что, в сущности, все равно для «техники славы»). Его книги имели небывалый для стихов тираж, громадный зал городской Думы не вмещал всех желающих попасть на его «поэзо-вечера». Неожиданно сбылись все его мечты: тысячи поклонниц, цветы, автомобили, шампанское, триумфальные поездки по России... Это была самая настоящая, несколько актерская, пожалуй, слава. Игорь Северянин не сумел ее удержать, как не сумел удержать и того неподдельного очарования, которое было в его прежних стихах.
ВСЕВОЛОД РОЖДЕСТВЕНСКИЙ
Когда он появлялся с испитым лицом, где тускло поблескивали маленькие глазки, – зал сходил с ума. Поэт начинал мертвенным голосом, слегка нараспев, разматывать бесконечный клубок необычных и по-своему ярких, но безвкусных словосочетаний. Через минуту он всецело овладевал настороженным вниманием. «Северянинщина» стала модой, поветрием, чуть ли не «общественным бедствием», как ядовито говорил молодой Маяковский. Напрасно толстые журналы подвергали его презрительному остракизму, автор «Златолиры» и «Ананасов в шампанском» завоевывал столицу.
Не в пример многим он очень тосковал по покинутой Родине. Он встал в резкую оппозицию к эмигрантским кругам, за что был подвергнут ими яростной неприязни.
Игорь Северянин, безнадежно больной, умер в полной нищете 20 декабря 1941 г. в оккупированном Таллине и похоронен там же, на общем кладбище. На его могиле надпись – взятое из сборника «Классические розы» двустишие:
Как хороши, как свежи будут розы,
Моей страной мне брошенные в гроб!
Фото из интернета