Автор – Наследник
Название – Кощей, сын Кощея
Объем – 19 тыс. зн.
На суде Женька заявил, что хочет жить с отцом.
Мать ахнула. Сняла очки и стала судорожно их протирать, будто за слух отвечали глаза, а не уши.
- Мы будем видеться по выходным, - крикнул он ей, – и разговаривать по телефону, сколько ты захочешь!
Мать, не отрывая глаз от очков, мелко-мелко закивала. Как старушка. У Женьки противно засосало под ложечкой: только бы не разревелась - c неё станется. Он встретился с торжествующим взглядом отца, и чуть было не отрекся от своего выбора, но сдержался. Ошибки надо исправлять, и он это сделает. А мать поймет. Ещё благодарить будет.
***
Тот денек выдался солнечным и теплым, почти летним. Женька с отцом возвращались после школьных соревнований. Шли по шуршащему бульвару, расцвеченному леденцовой россыпью и поочередно пинали футбольный мяч. Женька пропустил подачу, но далеко укатиться мячу не дал - догнал и, развернувшись, послал длинный пас отцу.
Вот в это самое время она и появилась – девочка на роликах. В синем свитере, джинсовых штанах чуть ниже колени и рюкзачком за плечами. Посланный Женькой мяч сбил ее с ног, словно кеглю.
Девочка грохнулась на асфальт и тоненько заскулила, а Женька с отцом с двух сторон бросились на помощь. Отец добежал первым. Бормоча извинения, принялся промокать её коленки влажной салфеткой, а Женька, разинув рот, смотрел на ее лицо. У девочки были зеленые глаза, пухлые красные губы и волосы цвета вареной сгущенки. Это была сама Красота.
Оказалось, что ей больно встать на ногу. «Надо немедленно сделать рентген!» - воскликнул отец и подхватил девочку на руки, Женька схватил её рюкзак. Так и несли они свои ноши сначала в травмопункт, где пострадавшей вкололи укол и наложили шину на место ушиба, потом - в общежитие педучилища, где она жила. Расстались уже в сумерках, друзьями. Женька ещё в поликлинике понял, что девочка много старше, чем он, но какое это имело значение для Красоты. Главное, чтобы она была. Он даже маме рассказал, что у него появилась необыкновенно красивая подружка, и что зовут её – Светуля.
Вскоре они встретились вновь. Сначала в кинотеатре, потом – на речном трамвайчике. Зимой несколько раз оказывались вместе на катке. Она неплохо каталась на коньках. Не так хорошо, как Женька, но все-таки – неплохо. Не раз, взглянув в окно, Женька замечал Светулю в их дворе. А однажды увидел на прилегающей к школьному двору детской площадке. Только сошел снег, город был черно-белым, как на старых фотографиях, Светуля в дутой куртке цыплячьего цвета с рыжими распущенными волосами раскачивалась на качелях, словно канарейка на жердочке. Увидев среди высыпавших из школьных дверей пацанов Женьку, поманила к себе.
- Я знаю, что у тебя вчера был день варенья, - сказала она, - пошли, отметим это дело мороженым. Я угощаю!
На неё оглядывались на улице, глазели в кафе – всем хотелось, чтобы рядом была такая девушка! – но она была рядом с Женькой, смотрела на него одного и называла «Мой Д’артаньянчик». От того дня в его памяти осталось восторженно-сладкое послевкусие и твердое решение жениться на Светуле, как только станет взрослым.
- Кощей, это правда, что тебя вчера после школы встречала Настя Стоцкая? – допытывались на следующий день одноклассницы.
Женьку дразнили Кощеем, не потому, что фамилия у него была Костин, а из-за худобы. Он ужасно комплексовал, пока не увидел школьные фотографии своего отца. Тот в шестом классе был таким же тощим, а к девятому преобразился в крепыша. Женька притащил фотки в класс, как доказательство, что и его преображение не за горами, но получилось только хуже - одноклассники стали звать его Кощей сын Кощея.
- Ну, говори же, правда? – не отставали девчонки.
Женька понятия не имел кто такая Стоцкая, поэтому ответил туманно:
- И чего?
- Она что же, твоя родственница? – оживились девчонки.
- Типа того, - бросил он небрежно.
А все последующие вопросы говорил одно и то же: «Отвяньте!».
Одноклассницы отстали, но ореол отраженной славы еще несколько дней витал над ним. В классе вспомнили, что его зовут Женей, а если и обращались по-старому, то без прежнего ехидства.
А Светуля после той встречи пропала. Женька несколько раз бегал к ее общежитию, караулил у входа в педучилище - безрезультатно. Было обидно: то постоянно встречалась, а как только Женька принял серьезное решение – исчезла. Какое-то время он с надеждой всматривался в лица рыжеволосых девушек, пару раз пускался вдогонку за обладательницами желтых курток – и зря. Каждый раз это была не она. И Женька отступился. А потом и вовсе забыл о ней.
Закончился учебный год. Незаметно, как урок физкультуры, проскочило лето. Женька вырос, окреп и уже мало походил на Кощея.
Это лето видоизменило не только его. Большинство мальчишек, наконец, перегнало девочек в росте, а тех, так и совсем было не узнать - повзрослели и стали такими воображалистыми, что у пацанов напрочь сносило крышу.
Класс поразила любовная ветрянка.
Женька влюбился в Аньку Авдееву. Первой красавицей Авдеева не считалась, но для Женьки никого прекраснее не было.
Она сидела в соседнем ряду на две парты ближе к доске, как раз по диагонали между ним и учительским столом, так что женькин взгляд поневоле упирался в объект обожания. Медленно, как слепой ощупывает предметы, Женька разглядывал ее светлые пряди волос (у Аньки они были вьющиеся, коротко стриженые), аккуратное розовое ушко или перевернутую трапецию спины, с выпирающей сквозь тонкую ткань застежкой лифчика. Анька время от времени оглядывалась и улыбалась, отчего в уголках губ образовывались умопомрачительные ямочки. Больше всего на свете ему хотелось коснуться губами именно их. Понятно, что объяснения учителей разбивались о анькин курносый профиль, как прибой о прибрежные скалы, долетая до влюбленного в виде обрывочных фраз и разрозненных словосочетаний. И месяца не прошло, как из отличника он превратился в закоренелого троечника.
Дома начались скандалы.
Мать, прижимая скрещенные ладони к груди, срывающимся голосом выдавливала из себя пророчества о страшной участи неучей и пофигистов; отец с мрачной решимостью грозился устроить Женьку разнорабочим на стройку, утверждая, что хоть подростков на такую работу не берут - для сына архитектора исключение сделают.
Женьке было все равно.
Он таскался за Анькой след в след, как охотник за вожделенной добычей. Карманные деньги тратил на любимые ею шоколадные батончики, а когда, наконец, решился пригласить в кино - увидел её, идущую в обнимку с Эдькой из десятого «Б». Заметив Женьку, она что-то прошептала Эдьке на ухо, после чего оба нахально заржали. Женька едва не взвыл от отчаянья.
Его страдания длились ровно столько, сколько длились отношения Аньки и Эдьки – до 23 февраля. На дискаче, приуроченном к Дню защитника Отечества, куда восьмиклассникам вход был запрещен, Эдька закрутил с неизвестной девицей, по слухам чей-то сестрой. Женька сам видел, как Анька наматывала сопли на кулак в раздевалке. Нет, он не злорадствовал. Может, чуть-чуть. К этому времени он принял твердое решение никогда, ни в кого не влюбляться. Даже смог собраться и закончить учебный год практически на одни четверки, по технологии и физкультуре – пять.
А потом пришла беда – его родители решили развестись.
Мать, нервно улыбаясь, объясняла, что так бывает, что для Женьки ничего не изменится – папа любит его по-прежнему и будет навещать так часто, как только сможет. То, что так бывает, Женька и сам знал – у трети класса родители были в разводе, но от этого легче не становилось.
Отец тоже утверждал, что они с мамой любят его не зависимо от того, что теперь живут порознь. Но при этом считал, что Женька должен жить с ним, потому что двенадцатилетнему парню требуется отцовская рука, да и матери легче будет устроить свою личную жизнь. Она замечательная женщина и достойна счастья. А новую жену отца Женька прекрасно знает – это Светуля. Да, да, та самая!
Последнее обстоятельство поразило Женьку больше, чем факт ухода отца из семьи. Перед глазами возник полузабытый образ девушки на качелях с рыжими развевающимися волосами.
Он не понимал: как это возможно? Светуля – девчонка, а отец - старик, ему уже тридцать восемь...
Известие оказалось той избыточной каплей, которую он переварить не смог. Получалось, что отец водил его за нос. И Светуля… Притворялась Женькиной подругой, а сама такая же, как Авдеева.
Предатели. Ненавижу!
Только мать Женька ненавидел и жалел одновременно. Ненавидел за безволие и обреченный вид. Жалел, впрочем, за то же самое. Поразмыслив, он пришел к выводу, что сам виноват в развале семьи. Вспомнил ссоры, в которых родители обвиняли друг друга в неправильном его воспитании, вот и со Светулей отец познакомился благодаря Женьке.
Сам развалил – сам и исправлю, решил он.
***
В доме отца на втором этаже три спальни. Отец указал на комнату справа от лестницы. Женька глянул: комната как комната, только пустая.
- Мы хотели, чтобы ты сам выбрал для себя мебель, - суетился отец. - Пока поспишь в гостиной, но это ненадолго. Завтра же поедем и закажем все, что надо.
- Мы уже присмотрели несколько вариантов, - с заискивающей улыбкой ввернула Светуля, - но окончательное слово за тобой.
Она с момента Женькиного приезда так и лезла с заботами и советами, и как будто не замечала, что Женька её старания игнорирует. А игнорировать было нелегко. Он совсем было забыл, какая она красивая. Не ожидал, что вслед за её «а помнишь?» в голову полезут непрошенное: коньки, речной трамвайчик, мороженое и даже «Мой Д’артаньянчик».
- А там чего? – указал Женька на три двери напротив.
Спальня отца и мачехи была с отдельным санузлом. В углу комнаты длинные мебельные коробки из серого картона, у окна – надувной матрас со скомканной постелью. Что-то воздушное свешивалось с подушки, стекая на пол небесно-голубыми кружевами. Здесь же, на полу, валялся мужской носок. От вида этих двух небрежно брошенных рядом предметов Женьку бросило в жар, и он попятился из комнаты. И краем глаза увидел, как отец быстро поднял носок и сунул в карман, как это делал сам Женька, когда родители заставали в его комнате беспорядок…
А вот соседняя комната была полностью обставлена. Женька увидел кровать под цветастым покрывалом, стол с настольной лампой с розовым абажуром и полки, заваленные куклами и мягкими игрушками.
Они что же, решили дочку завести, ужаснулся Женька. Он скосил глаза на мачеху – никакого живота у Светули не наблюдалось.
- Это комната для Лерочки, - сказал отец.
– Для кого? – спросил Женька пересохшим от волнения голосом.
- Для моей дочери, - ответила Светуля. - Сейчас она живет с бабушкой, но через пару дней мы её привезем. Надеюсь, она не очень будет тебя донимать.
- Не переживай, - добавил отец. – Лера - маленькая девочка. Косички. Бантики. Такая… забавная. Думаю, вы подружитесь.
Считая, что дал сыну исчерпывающие объяснения, отец открыл последнюю дверь, что вела в застекленную конструкцию из металла, выстроенную на крыше гаража..
- А здесь я хочу соорудить оранжерею. Светлана любит цветы – ей будет, чем заняться.
У Женьки перед глазами все еще стояла комната, приготовленная для светулиной дочки.
- Я хочу, чтобы здесь был спортзал, - заявил он отцу.
- Может, оборудуем спортивный уголок в твоей комнате, как это было на старой квартире?
Женька отрицательно помотал головой.
- Спортзал! Здесь столько места, а ты хочешь запихнуть в мою комнату какой-нибудь дрянной тренажер.
- Твоя прежняя комната была вдвое меньше, и тебя все устраивало, - раздраженно сказал отец.
- Тебя раньше тоже там все устраивало, - упрямо ответил Женька.
- А, по-моему, спортзал – замечательная идея, - влезла в их разговор Светуля. – Парню надо обрастать мышцами. Да и нам с тобой не помешает поддерживать форму. Я – за!
– Ну что же, - сказал отец, - раз большинство за спортзал, пусть будет спортзал.
- Ура! Мы победили! – воскликнула мачеха и по-дружески похлопала Женьку по плечу. Тот отшатнулся и, бросив: «Делайте, что хотите!» - выскочил прочь.
Мало того, что сама влезла в нашу семью, так ещё и какую-то дочку сюда притащит, возмущался он. Понятно, почему она так подлизывается! чтобы он не сопротивлялся приезду девчонки. И когда она только успела её сродить! Теперь придется избавляться не только от мачехи, но и от ее дочки…
И вдруг – как током: а что если эта Лерочка и отцовская дочка тоже?
Новое предположение не давало покоя. Вечером Женька исхитрился заглянуть в мачехин паспорт. В разделе «дети» числилась Дроздова Валерия Александровна. Женька повеселел.
Нет, эта девчонка никакая не дочь его отца. Во-первых, она была Дроздова, а не Костина, а во-вторых, не Викторовна, а Александровна!
Судя по датам Светуле было уже двадцать лет, а ее дочке - три. Выходило, когда Женька сбил Светулю на бульваре, у нее уже была эта Валерия. И если Светуля о ней ничего не рассказывала, значит, девчонка или страшная как обезьяна, или глупая как попугай. Прежний план: грубостью и хамским поведением доводить Светулю до слез или бешенства (как получится) - был решительно отторгнут. Женька решил сконцентрироваться на девчонке.
Отец сказал, что она - забавная. Значит точно: обезьяна, чучело огородное. Вот и пусть выбирает кто ему дороже: родной сын или чужая дочь.
***
Женька сидел в своей комнате и прислушивался к звукам снизу.
Голос Светули, смех отца, Светули, опять отца.
Обнимается со своей девчонкой, а на то, что сын не спустился, не встретил - плевать.
Он набрал телефон матери. Шли длинные гудки. Это было странно. Обычно мать хватала трубку после первого же сигнала.
Значит и ей он больше не нужен. А вдруг и она найдет себе новых мужа и сына? Ну, вдруг?
Женька представил, как приезжает домой, а на его родном диване сидит чужой парень. Воображение придало незнакомцу черты Эдьки из десятого, нет - уже одиннадцатого «Б». Картинка получилась настолько зримая, что Женьку даже прошиб пот.
Дверь отворилась неожиданно. Женька напрягся: отец? Вспомнил, наконец-то, о родном сыне.
Сзади молчали и сопели. Женька не выдержал и обернулся.
Девчонка. Маааленкая.
Встретилась с ним глазами и спряталась. Но через пять секунд появилась опять. Встала на пороге и сказала:
- А мой папа – матрос!
Это было так неожиданно, то Женька проглотил заготовленное: «Закрой дверь с той стороны!» А она, воспользовавшись его замешательством, вошла в комнату.
На ней был коричневый вельветовый комбинезон с семейством божьих коровок на нагрудном кармашке. Рыжие волосы заплетены в две жидкие косички. Она стояла, уперев руки в боки, и лупила на него желто-зеленые глаза.
- А мой папа – Кощей Бессмертный, - сказал Женька, - а я - Кощей сын Кощея. Вот сейчас махну рукой и превращу тебя в обезьяну! Ясно? - и изобразил зверскую гримасу.
Глаза девчонки округлились и стали похожи на совиные. Она оттопырила нижнюю губу и, наверняка, разревелась бы, но тут снизу раздался голос Светули: «Дети, обедать!», и девчонка сразу успокоилась.
- Ты меня адманываешь, - сказала она. – Тебя зовут Женя. Мама сказала, что ты теперь - мой брат!
- Никакой я тебе не брат, – прошипел Женька. - Давай, вали отсюда, пока я добрый. И скажи своей маме, что я сегодня уже съел двух любопытных девчонок и больше не хочу.
Для большей убедительности он, изогнувшись, выпятил и погладил свой живот.
Она взвизгнула и выскочила прочь из комнаты. Женька злорадно усмехнулся, то-то же!
Но минутное удовлетворение сменилось чувством разочарования - не ожидал, что она такая маленькая. Мелочь пузатая, а не человек.
Он улегся ничком на кровать. Лежал и думал, что в воображении пугать мелюзгу в гораздо проще, чем на самом деле. На самом деле скверно получается, думал он. Не по д’артаньянски.
Поднялся отец. Сел рядом и похлопал Женьку по спине:
- Пошли обедать, Женёк. Мы заказали твою любимую пиццу.
- Не хочу, - буркнул Женька. – И скажи своей Лерочке, чтобы она больше не смела входить в мою комнату. Зайдет – по заднице получит.
- Уж больно ты грозен, как я погляжу, - продекламировал отец. - Ну конечно – ты же Кощеев сын!
Женька дернулся, как от удара.
- Ты не должен ревновать. Лера - маленькая девочка, а ты мой наследник и самый главный человек в этом доме.
Слова отца были те самые, какие Женька и ждал, но звучали так снисходительно, что у него тут же защипало в глазах, в горле сделалось так горько, словно горчицей намазали. И он сдавленно прошептал:
- Отвези меня к маме.
- Здрааасти, приехали! Такой большой мальчик и такие капризы. И потом, ты забыл - мама в командировке. - Он отодвинулся, встал, сказал устало:
- Пора взрослеть, сын.
Отец подошел к окну, сложил руки за спиной и, не оборачиваясь, стал рассказывать, как счастливо и весело им будет здесь жить вчетвером, какая замечательная рядом школа… Говорил, словно убеждал себя.
Женька исподлобья наблюдал за отцом, а думал о матери.
Нет у неё никакого нового мужа и новых детей! Надо возвращаться. Подумаешь – уехала. Он и один поживет, не маленький. Он и пельмени может, и яичницу… Ключ от квартиры у него есть, карманных денег на билет точно хватит. И добраться домой проще простого: полчаса на автобусе – и дома.
***
Все ещё спали, когда Женька, побросав в сумку кое-что из своих вещей, выскользнул из дома. Перед самой калиткой обернулся. Окно в его комнате было открыто настежь, а на подоконнике стояла Лерка. У Женьки похолодело в животе – он забыл закрыть окно. Теперь эта зараза выпадет и разобьётся.
Лерка, перехватив его взгляд, принялась махать обеими руками.
Женька погрозил ей кулаком – ноль эффекта. Машет и улыбается.
Он отвернулся.
- Пусть, пусть разобьется! Я её на подоконник не сажал. Сама виновата. И вообще – незачем шататься по чужим комнатам. А я не обязан следить за всякими шмакодявками. Я им не чертова Золушка! - бубнил он, медленно подбираясь к дому.
- Женя! – тонкий голосок раздался прямо над его ухом. Он осторожно посмотрел вверх. Лерка сидела, опершись спиной о косяк окна, и кротко улыбалась. Женька перевел дух.
Смотрите-ка – сидит. Прям не девочка, а - чистый ангел.
- Чего лыбишься? - спросил он тоном учителя технологии. – Немедленно, пока не звезданулась, слезай с подоконника. И закрой окно.
Она тут же насупилась и отрицательно замотала головой.
- Я кому сказал?
- Ты едешь в далекие края? – спросила она жалобно.
Какие еще края?
- Вот еще, придумала. Я домой еду. Поняла?
- К бабушке?
- К дедушке. Слезай, я тебе сказал.
Лерка обхватила колени и уткнулась в них головой.
- Ты почему такая тупая? – злился он.
Злился, потому что понимал, что не может просто так развернуться и уйти.
Надо возвращаться в дом, будить отца и эту, блин, мачеху. Пусть следят за ребенком, а то привезли…
Лера подняла голову:
- А ты вернешься?
В ее взгляде было столько любви и преданности, что ему стало не по себе. Наверно, точно так же я пялился на Авдееву, содрогнулся он.
Лерка все смотрела, не отрываясь. Только теперь Женька разглядел, как сильно она похожа на Светулю. Такие же глаза, губы, волосы. Если существуют рыжие ангелы, подумал он, они должны выглядеть именно так.
- Вернусь, если будешь хорошо себя вести. А теперь, будь хорошей девочкой - слезь с подоконника.
Она тут же расцвела:
- Ладно! - и исчезла в заоконье.
Отец прав – пора взрослеть, думал он, спеша к входной двери.
Незачем по-воровски убегать из отцовского дома. Надо просто сообщить. Просто и твердо. Пусть живут тут своей семейкой, а его место не здесь. Его место рядом с мамой. Потому что только так - правильно. Теперь-то он хорошо это понимает.
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2016
Свидетельство о публикации №216100300040
обсуждение здесь http://www.proza.ru/comments.html?2016/10/03/40