Начало повествования:http://www.proza.ru/2014/11/19/558
Вскоре после великой починки прасовой БМП начмаг объявил:
-Уходим! Как только подсохнут дороги, уходим!
И все вокруг завертелось. Из Союза прибыли специалисты ремонтники и начали готовить наши автомобили к длительному маршу. Ведь все наши грузовики и бензовозы стоят без движения с того самого момента как они прибыли сюда несколько лет назад. Хотя по штатному расписанию у каждого автомобиля есть свой водитель, но эти водители уже давно переквалифицированы в поваров, аккумуляторщиков, кладовщиков, банщиков и другую обслуживающую братию, а также это постоянные участники пеших ночных прогулок по округе нашего расположения с целью постановки засад на возможных путях передвижения моджахедов.
Теперь, в связи со сменой дислокации, все водители вспомнили своё первоначальное предназначение и полуголые и чумазые, с видимым удовольствием, копались в чревах своих агрегатов под чутким присмотром прилетевших кураторов.
А нам кураторов не дали. Единственно, что помогли отрядные спецы, это отрегулировали Шурику топливный насос. Теперь его машина тянет лучше, но сама уже заводиться не может. Вот такой парадокс. Только с толкача. Эх солярка наша солярка…
В Камень-Рыболове все офицеры ММГ т.е. мотоманевренной группы никогда не упускали возможности прокатиться на БМП. На занятиях по вождению или учениях, которые очень любил проводить наш начмаг, офицеры с удовольствием выгоняли водителя из-за штурвала и нарезали круги по полигону, поднимая клубы снежной пыли и радовались как дети.
Здесь, на точке, отношение офицеров к БМП совсем другое. Мне кажется, что они смотрят на машину как на некий чудовищный агрегат. Не говоря уже о каком-то дельном совете по ремонту.
Небольшим исключением был зампотех. Но все его советы по ремонту и обслуживанию БМП дальше теоретических советов не заходили. Причём на значительном расстоянии от машины.
Приходилось напрягать свою память, вспоминать и применять те крохи знаний, что дали в учебке да и помогал небольшой гражданский опыт по общению с машинами и двигателями.
Сменил на своей машине каток, на всякий случай. Шурик на своей сменил два катка. Газ на своей машине клеит трубы системы охлаждения. Вот уже девять месяцев он служит на БМП за номером 327 и всё это время он клеит эти трубы. И эпоксидным клеем и хлорином и резиной заматывал – ничего не помогает. Постоянно подливает воду в радиатор и вычерпывает воду из под двигателя.
Начали разбирать все свои строения. Первой рухнула Ленинская комната. Вынесли из неё всю обстановку и разобрали крышу. И место наших общих посиделок превратилось в обычную яму. Столько интересного и приятного было в этом блиндаже, даже жалко.
Внизу начали разбирать столовую-штаб. Даже интересно, точного срока нашего ухода ещё нет, а столовую начали разбирать. На сухом пайке жить будем, что ли.
На следующий день после разборки Ленинской комнаты разобрали первый блиндаж и спортгородок. Жильцы первого блиндажа разбрелись по другим жилищам. К нам добавился ещё один жилец, теперь у нас все шесть кроватей заняты, а во второй блиндаж добавилось сразу четверо, теперь их там восемь человек, ничего яма у них там здоровая, проживут. Тем более, что до нашего ухода немного осталось, говорят на следующей неделе уже будет колонна из Союза. В неё грузим всё наше имущество и выдвигаемся. Следующая неделя это примерно восьмое марта.
Сэм поделился секретной информацией о месте нашей новой дислокации. Выдвигаться будем в район Артходжи. Это вообще зона ответственности Пянджского погранотряда. Эта Артходжа находится в зеленой зоне и почти на берегу реки Кокча, а Кокча это уже граница с СССР. Почему мы идём в зону соседнего отряда? Толи переходим под оперативное управление пянджцев, толи зона Московского отряда расширяется. Непонятно.
Проходим мимо Рустака, мимо Янги-Калы, затем входим в зону Пянджского отряда и попадаем в зелёную зону. Там,в местечке Артходжа, на месте бывшего расположения французских археологов находится одна из мотоманевренных групп Пянджского погранотряда. Перед нашим приходом она покинет уютные французские домики, а мы их займём. Даже не верится, будем жить в домах с водопроводом, фантастика.
Недавно в нашей мотоманевренной группе появился комсорг-прапорщик. Молодой скромный парень с гусарскими усами. На каком-то комсомольском мероприятии он мне вручал комсомольский знак «Мастер-умелец», после этого мероприятия я и познакомился с ним. И он же мне толкнул идею по переправке моего дембельского альбома домой.
Через некоторое время он полетел в Союз по своим комсомольским делам и в своей сумке увёз мой альбом. Там он обещал отнести его на почту и отправить на мой домашний адрес. Отличный план. Но что-то пошло не так! И мой альбом остался лежать в посёлке Московский Таджикской ССР на квартире друга нашего комсомольца-прапорщика. Причины этого сбоя были объяснены одной фразой:
-Ну так получилось!
И далее были клятвенные заверения, что никуда мой альбом не денется. Его друг человек надёжный и отправит посылку по адресу. Даже и не стоит сомневаться.
Куда деваться. Приходится верить на слово.
Забегая вперёд, скажу, что мой альбом всё-таки пришёл по почте на мой домашний адрес. Но значительно позднее. Месяца через два после того, как я приехал домой, и после напоминательного письма нашему комсомольцу-прапорщику. Но это уже мелочи, главное, что наш комсомольский лидер оказался человеком слова. Сказал-сделал. А мог бы и кинуть.
Другие предметы дембеля – форму, знаки, дипломат, который недавно из дома прислали – всё надёжно спрятал внутри БМП.
Всё! Морально и физически готов к демобилизации. Только непонятно – хочется домой или хочется закончить, наконец, эту тяжкую службу. Не понятно.
В эти дни подготовки к переезду подходил как то ко мне особист. Начал было со мной какой-то непонятный разговор о дальнейшей жизни, но я перебил его на полуслове дескать мне ещё доучиться надо и вообще я домой хочу. На что особый майор улыбнулся, потом вздохнул и сказал:
-Ну как знаешь.
И ушел.
Сейчас, вспоминая этот эпизод, интересно всё-таки, что он хотел мне сказать? Продолжить службу в КГБ или остаться в погранвойсках? Что-то мне подсказывает, что я правильно сделал, не выслушав его. На дворе стоял 1988-й год. Совсем немного оставалось до развала Союза.
Как-то на территории точки нашёл чьё-то письмо. Девчушка писала солдатику, наверное, сестра, потому что во всём письме не было амурных моментов, но был очень серьёзный эпизод о том как она изучает «сталинизм». Термин «сталинизм» мне встретился впервые. Очень часто я слышал термин «ленинизм», «марксизм», а то и сразу «марксизм-ленинизм», но «сталинизм», да чтобы его ещё и изучали. Это что-то новенькое. Даже невольно почувствовал уважение к этой пигалице, что написала это письмо. Почему-то автор этой эпистолы мне представилась как маленькая щупленькая девчонка, почти школьница.
И только попав на гражданку понял, что только ленивый сейчас не «изучает сталинизм». Уроки этого «сталинизма» прожекторным лучом били с экрана телевизора, летели из радио и горели огненными строками в каждой газете и в каждом журнале. (Интернета тогда не было, поэтому кроме телевизора ещё иногда слушали радио и читали прессу.)
Ну да бог с ними - с особистами и «сталинистами». Весна в разгаре. Ашнаки поля начинают распахивать, а мы после разборов наших блиндажей купались.
Первый раз после зимы купались не для того, что бы помыться, а просто от жары, чтобы смыть пот. Вот это да на дворе четвёртое марта, а мы купаемся. Дома снег ещё даже и не думает таять, а тут уже жара.
(продолжение http://www.proza.ru/2016/11/27/1187)