— Так куда тебя отвезти? У тебя вообще хоть кто-то есть? Родные, близкие? Любимый человек?
— Никого у меня нет... больше. — Сая не поднимала глаз. — Мне... Для моих... Знаешь, не каждый профессор смирится с тем, что его дочь допрашивают офицеры Отдела, а ректорат аннулирует её контракт с Институтом. Мне было проще собрать вещи и... и... — Она замолчала.
Дор удивлённо присвистнул про себя. Значит, она дочь профессора. В городе, живущем научными исследованиями, поистине голубая кровь. В этих кругах инцидент с привлечением особой бригады наверняка карался выселением из дома и родительским проклятием. Ничего удивительного. Дор помнил, что однажды какой-то студент вынужден был взять академический отпуск только для того, чтобы в стенах Института успели позабыть один-единственный допрос в качестве свидетеля, Дор уж не помнил, по какому делу. Всего лишь один визит в Отдел буквально на пятнадцать минут. А тут такое. Он даже языком цокнул. М-да, в обычных условиях он бы с Саей вряд ли познакомился, а если бы и познакомился, то только затем, чтобы она фыркнула и посоветовала ему не питать иллюзий. Сын шоферюги и уборщицы в пивнушке, по сравнению с которой "Сферический конь" был образцом стиля и респектабельности, выходец из южных сателлитов, где давать в морду учили раньше, чем читать и писать. Дор ещё в юности понял, что не желает себе участи отца, после смены надиравшегося дома дешёвым пойлом и швырявшегося в маленького Дора всем, что подвернётся под руку, и бросил все силы на поступление в Институт, куда прошёл на грани фола с минимальным проходным баллом. Институт и бригада были практически единственными местами, где можно было получать нормальные деньги и вообще пользоваться уважением в конгломерате. И Дор устроился лаборантом в отделение физиологии, где всё-таки занимались более-менее понятными вещами типа аллергических реакций, а потом... Алби, профессор Вайльд, "Гипнос"... неприметный человек в чёрном костюме и алом галстуке, доступно объяснивший молодому лаборанту преимущества работы на Отдел... а теперь он официально является внештатным сотрудником, с чипом и удостоверением. И только присяги Дор Стайн не приносил, по всем бумагам числясь в своём физиологическом отделении. М-да. С таким анамнезом только к профессорской дочке подкатывать.
— Вы долго намерены изображать скульптурную композицию? — Голос Гарта вырвал Дора из водоворота мыслей. — Я сейчас подумаю, что зря проявил столь несвойственное мне великодушие. Марш отсюда оба и чтобы в десять девчонка была в камере. — Капитан развернулся и вышел из изоляционного отсека.
— Так где ты живёшь? — Надо отвезти её домой, а там уж как карта ляжет. За все недели их совместной работы Сая никогда не заговаривала с ним первой и вообще старалась казаться невидимкой. Может теперь, когда у неё появилась хоть ограниченная, но свобода, девушка немного оттает.
— В Западном квартале. Квадрат двенадцать.
Дор включил карту и несколько минут искал указанный квадрат. Найдя, он непонимающе уставился на Саю.
— Это стоянка. Для брошенных машин.
— Ну да. — Девушка уже немного пришла в себя. — Дай сюда, покажу. — Она взяла коммуникатор и увеличила квадрат по максимуму. — Вот, видишь. Фургон. Это мой фургон. Автономный. Там я и живу.
— Ты... — Дор на секунду дар речи потерял. — Ты что, живёшь в прицепе на стоянке?..
— А где мне жить? — огрызнулась Сая. — Брат мне отдал свой домик на колёсах, в котором они с женой путешествовали, и велел больше никогда не отсвечивать в черте города. Ну я и не отсвечиваю. Там хотя бы генераторы работают, и опреснитель худо-бедно, но фурычит.
— Фигасе, — пробормотал Дор, — ну ладно, фургон так фургон. На мотоцикле ездила когда-нибудь?
— Нет, — Сая испуганно вскинула на него жемчужные глазищи, — я их боюсь. Меня брат в детстве катал, мне одного раза хватило. Я боюсь с него упасть.
— Вцепишься покрепче и всё путём. Машины у меня нет, так что потерпишь. Зато с ветерком.
— Не надо с ветерком, — пробормотала Сая, — не надо, пожалуйста...
— Да не трясись ты так. Я с пятнадцати лет на мотоцикле езжу. И живой до сих пор. Пошли, покатаемся. До твоего прицепа отсюда минут двадцать на полном ходу.
Сая осторожно ходила вокруг мотоцикла, опасаясь даже дотронуться до него. Тед пару раз водил её на гонки в Северном квартале, где была проложена трасса, и Сая тогда в ужасе смотрела на проносящиеся с визгом спортивные мотоциклы, поднимавшие клубы пыли, а от рёва двигателей закладывало уши. Как на таком можно ездить? Иногда мотоциклы ложились практически набок, уходя в вираж, и сердце Саи в этот момент куда-то гулко проваливалось. После пары гонок она заявила Теду, что с неё хватит. Пусть в это играются те, кому отказал инстинкт самосохранения, она, Сая, больше даже смотреть на это не станет. Тед тогда посмеялся над её малодушием, но на гонки больше не водил. А вот теперь ей надо самой сесть на это блестящее чудовище.
— Надевай шлем. Он у меня сейчас один, запасной дома, завтра привезу. Давай, вот так. Не жмёт?
Сая помотала головой. В шлеме она чувствовала себя очень непривычно, а смотреть на мир сквозь сверхпрочное стекло было странно и как-то... неправильно. Вдруг она испуганно приоткрыла рот и сняла шлем. Дор обернулся.
— Чего?
— А... а ты?
— А я так. — Он нацепил солнцезащитные очки, став похожим на робота из фильмов. — Один раз не считается. Надеюсь, на полицию не нарвёмся. Всё, надевай. Теперь садись, обхвати меня за талию и держись крепче. Не ссы. Я не позволю себе тебя угробить.
Мотоцикл взвизгнул и рванул с места так, что Сая в ужасе сильнее сцепила внезапно вспотевшие пальцы. Только бы не разжать, только бы не разжать... какой кошмар... шлем защищал от ветра, но Сая всё равно слышала его свист. Да он просто сумасшедший... так гнать... сердце девушки стучало где-то внизу живота, гулкой дробью разносясь по всему телу. Она ещё крепче вцепилась Дору в куртку и зажмурилась. Лучше этого не видеть, лучше не видеть... успокоить дыхание... он говорил, что уже давно водит мотоцикл... ну, будем надеяться...
Сая даже не поняла в первый момент, что железное чудовище остановилось.
— Ну вот и всё, а ты боялась. Этот фургон?
Мотоцикл остановился у старого красно-белого "домика на колёсах", уже, кажется, вросшего в твёрдую, истоптанную землю. Домик был довольно облезлым, но стёкла в окнах остались целыми и дверь, кажется, никто не вскрывал. Сая слезла с мотоцикла, успокаивая дрожь в ногах, и медленно подошла к фургону. Пальцы её пробежались по облупившейся краске.
— Да. Тут я и живу. — Она набрала код, и полукруглая дверца с лёгким скрипом отворилась.
— Ну вот и славно, — сообщил Дор, — вот ты и дома. Отдыхай, спи, что хочешь делай, хоть колесом ходи. В пол-десятого я за тобой заеду, будь готова. Всё, я пошёл.
Он направился к мотоциклу, как ему в спину раздался голос Саи.
— Тебе обязательно уезжать?
Он замер, так и не повернувшись к ней. Ну, если есть в этой жизни фарт, может, и ему, наконец, повезло. Или нет. Он повернул голову и столкнулся с испуганно-просящим взглядом серых глаз в золотых крапинках.
— Мне страшно одной... — тихо сказала Сая. Губы её предательски дрожали. — Я... я боюсь.
— Чего?
— Не знаю. Просто боюсь. Здесь... всё уже такое чужое... и... я не знаю... — Она всхлипнула. Дор повесил шлем на мотоцикл и подошёл поближе. Если бы он мог, то сжал бы девушку в объятиях, гладя по волосам и целуя заплаканные глаза. Но он не мог. И неизвестно, сможет ли хоть когда-нибудь.
— Я никуда не тороплюсь. Мне никуда не надо. Я посижу с тобой. Ну, что? Показывай свои апартаменты.
Он осторожно зашёл вовнутрь, стараясь не треснуться макушкой о низкую притолоку. Фургончик был не особо просторный, но обжитой, хотя мебель и вещи успели покрыться тонким слоем пыли. Сая полувсхлипнула-полувздохнула и принялась смахивать тонкую, похожую на муку пыль и паутину со стен и шкафчиков. Дор вертел головой, пытаясь понять, как эта хрупкая девушка ухитрялась здесь жить. В дальнем углу он обнаружил маленькую душевую кабинку, недалеко от неё располагалась откидная кровать с такой же тумбочкой, на противоположном конце фургона виднелось нечто, напоминающее походную кухню. Правую стену занимал опреснитель старой модели. Судя по цифрам на табло, воды оставалось литров тридцать, не больше.
— М-да, аскетично. Но уютненько. Тебе хорошо, ты невысокая. А я здесь обо что-нибудь точно череп раскрою.
— Ну ты сядь... — пролепетала девушка, — вот табуретка... Сейчас, подожди, пыль смахну. Сколько же здесь пыли... — она нервно проходилась пушистой метёлкой по мебели, точно стараясь себя чем-то занять и не смотреть на своего гостя. Дор видел её напряжение и не знал, что сказать, чтобы как-то разрядить обстановку. Она хоть и пригласила его к себе, но сейчас, скорее всего, уже пожалела о своих словах и не знает, как его поделикатнее вытолкать наружу.
— Надо перекусить, — наконец сообщил Дор, — уже скоро полдень. Тебя чем кормили в камере?
— Мясо с фасолью, — девушка всё ещё воевала с паутиной под потолком, — утром и вечером. Вечером мяса на один кусок больше. Но почему-то всё несолёное.
— Значит, мясо с фасолью отменяется. — Дор изучал в коммуникаторе меню, — ты рыбу любишь?
— Рыбу? — Она удивлённо обернулась. — Люблю. Но её только в лазарете дают, потому что это настоящая рыба, из моря. Арестантов такой дорогой пищей не кормят.
— Ты не арестант. И можешь себе позволить рыбу. Будешь акулу?
— Акулу? — Сая округлила глаза. — Ты сумасшедший? Она же бешеных денег стоит. Её только в ресторанах типа "Тасманова моря" готовят.
— Да брось ты. В "Море" её просто красиво заворачивают, вот и всё. Так, короче, акула, гарнир... что ещё... Ты что пьёшь?
— Я... не пью.
— Совсем? — прищурился Дор. — Сегодня можно. Надо отпраздновать твоё освобождение.
— Ага... освобождение... — Сая снова шмыгнула носом.
— Сая, ну брось ты это дело. Ну будешь ночевать в изоляторе, хреново это, конечно, но я постараюсь что-нибудь придумать. Хорошо, что капитан всё-таки прислушался к жене и выпустил тебя хоть в таком вот виде...
— Ты, — Метёлка выпала у Саи из рук, — ты просил госпожу Мирр-Гарт? Ты... ты её просил, чтобы меня выпустили?
— Да. Она сожалеет о том случае. Она тебе никогда об этом не скажет, но она сожалеет. И пытается как-то загладить свою вину. Я просил её поговорить с командиром. Очень просил. — Дор подошёл поближе. — Мне невыносимо думать о том, что ты сидишь в изоляторе. Можешь думать, что хочешь. Одно могу сказать: это была моя просьба и только моя. Здесь нет двойного дна, Сая. Нету. Пожалуйста, не ищи подвоха. Я очень хотел, чтобы тебя выпустили. А капитана это всё просто забавляет, вот он и пошёл навстречу. Сая...
— Ты это сделал... сам? Ради меня? — Сая недоверчиво смотрела, пытаясь нащупать верный тон. То, что говорил этот молодчик с гладким черепом, совсем не укладывалось у девушки в голове.
— Да. Ради тебя. Я уж даже не знаю, как сказать-то. Чтобы ты поняла наконец-то.
— Я вагантка, — тихо сказала Сая, не в силах смотреть ему в глаза, — вагантка, отверженная. Меня выгнали из Института, выгнали из дома, я никто, понимаешь? Никто, просто собственность "Красного отдела". Мне в Ойкумене руки никто не подаст. Не говоря уже о чём-то большем.
— Я родился в южном сателлите, — Дор подошёл почти вплотную, — ты там точно не бывала. Там даже днём ходить опасно. Всегда может прилететь в челюсть. И живут там те, кого наш уважаемый средний класс называет "быдлом". Шофёры, строители, вышибалы. Кому повезёт, становится полицейским. Я слинял оттуда, как только узнал, что всё-таки поступил. Поверь мне, Сая, я не презираю вагантов. Такие, как я, сами в какой-то степени ваганты. И больше никогда не говори о себе в таком уничижительном тоне. Это тебе... не идёт.
— Ты так спокойно рассуждаешь. А тебе платит Отдел.
— Да, платит. И ты знаешь, за что. Я не шпионю, не пишу доносов, я никого не вербую и не сдаю. Я работаю в научном проекте. Как и ты. Мне незачем стесняться. Это работа.
Сая смотрела в пол. Всё, что говорил Дор, было правдой, теперь она это понимала. Да... работа. Сая не знала, что имеет бригада от проекта "Гипнос", но Дор Стайн и впрямь просто участвовал в опытах, даже не зная, чем они заканчиваются, и получал бонус за каждое погружение. Просто работа... без лишних эмоций и переживаний.
— Да, ты, наверно, прав. Ты говорил, что откладываешь на свою квартиру?
— Ну да, сколько можно жить-то с тремя дебилами в одной конуре. Снимаем вскладчину, но я бы, будь моя воля, устроил бы там поджог. Предварительно заперев своих соседей внутри.
— Всё так плохо? — слабо улыбнулась Сая.
— Наймитов бригады мало кто любит. А если учесть, что в челюсть я попадаю гораздо точнее трепетных студентов из Центрального округа, то меня не любят прям совсем.
— Зачем в челюсть? — удивилась Сая. — Нет, ну я ещё понимаю, поругаться там...
— А я не дипломат. Я шваль с южного сателлита, наёмник Отдела и всеми презираемое чмо. Ты говоришь про вагантов... уверяю тебя, Сая, я очень хорошо понимаю твои беды. Только ты даже в челюсть дать не можешь. Ну всё, хватит о грустном. Так ты будешь акулу?
Сая осторожно выуживала из картонной коробки белые, умопомрачительно вкусные кусочки, разделяя пальцами нежные волокна. Она уже и не помнила, когда вообще так пировала, последнее время, если не считать изолятора, ей приходилось питаться самым дешёвым сублиматом. Синтетическая дрянь, наркота, которую гнали бывшие студенты Института, стоила копейки, и доля Саи составляла совсем уж мизерную сумму. Да... про изготовление наркотиков Сая решила Дору не говорить, это чересчур даже для гопника из неблагополучных районов. Вот уж действительно... она покосилась на лысого подопытного... фортуна и впрямь изящно шутит. У неё, Саи, было всё и всё рухнуло в одночасье, а этот парень наоборот, продирался с самых низов, достигнув пусть и невеликого, но хоть какого-то положения. И всё равно они оба были изгоями, так или иначе, и было бы странно, если бы их в конечном итоге не столкнула судьба. Сая ужаснулась этим мыслям. Нет-нет, ни в коем случае. Он может проявлять к ней участие, просить за неё капитана или его жену, катать на мотоцикле и угощать акулой, но... Если она даст ему шанс, то когда-нибудь всё равно придётся... Сая зажмурилась. Любая мысль о чьём-то прикосновении до сих пор внушала её дикий, первобытный ужас. А этот тип так спокойно рассказывает о всяких челюстях, страшно представить, какие ещё могут быть варианты. Нет-нет, это исключено. Она вытащила ещё кусочек рыбы, глядя в коробку. Не надо вообще думать о таких вещах. Всё равно вечером ей возвращаться в изолятор. Рука до сих пор ныла от вживлённого чипа.
— Давай стакан, плесну. Под рыбу пьют белое, это даже я знаю.
Сая подвинула пластиковый стаканчик. Она уже выпила два, и теперь голова немного кружилась с непривычки. Дор тоже осушил уже третий стакан, и Сая вдруг заволновалась.
— Ты же за рулём!
— Ну, знаешь ли, — он вытащил из кармана небольшую коробочку, внутри которой перекатывались капсулы, — алкогольный нейтрализатор для того и придуман, чтобы быстро придти в норму. У нас ещё почти девять часов, за час до выезда приму и буду огурцом. Не морочься, это проверенный вариант. Ты сама как? У тебя щёки раскраснелись.
Сая и сама чувствовала, что алкоголь властно забирает своё, заставляя её улыбаться чему-то непонятному и ощущать странную расслабленность. Она сделала ещё глоток. Да пошло всё к чёрту, она в любом случае собственность бригады, и этот тип рано или поздно получит своё... она же видит... как он смотрит... и ещё кое-что видит... ну и пусть... лучше рано и самой, чем поздно, но силой... да... так будет лучше... это всё равно единственно доступная ей "благодарность"...
— Так, ты это чего? — Дор взволнованно наблюдал, как Сая внезапно встала из-за стола и, повернувшись к нему спиной, явно расстёгивала рубашку. — Ты это, утихомирься. Не пей больше. Хватит тебе уже. Эдак я привезу в Отдел твоё бесчувственное тело, сам же и огребу. Ну-ка, прекращай это всё.
— Ты же хочешь, — Сая продолжала расстегивать пуговички заплетающимися пальцами, — извини, это видно. Ну бери, ты же этого ждал.
Дор молча наблюдал. У него аж горло перехватывало от этого зрелища, ещё минута — и он уже не сможет держать себя в руках. Он чувствовал себя последним мерзавцем. Что ему стоит воспользоваться пьяной блажью этой девушки, тем более, она и сама уже не прочь... Нет, всё-таки он не настолько подлец. Ну... не настолько же...
— Оденься, добром тебя прошу, — он застёгивал пуговицы, параллельно отводя её руки, и всё равно скашивая взгляд на два соблазнительных полушария в бюстгальтере, — прекрати ты этот цирк. Ну перепила, бывает, ну нельзя же прям так вот... Стой ровно.
— А, ну да, — Сая воинственно задрала подбородок, — действительно, чего это я. После Альда Дира меня вообще нельзя трогать, только если руки потом мыть...
Перед глазами Дора словно молния сверкнула. Он даже сделал шаг назад, пытаясь осознать услышанное.
— Чтобы я таких слов, — он встряхнул её за плечи, глядя расширившимися от бешенства глазами, — больше никогда от тебя не слышал. Поняла? Никогда. — Он отпустил Саю, безвольно рухнувшую на стул. Его трясло, он сам не ожидал, что это будет так больно. Девушка сидела молча, потом отпила ещё глоток и прошептала:
— Я думала, я тебе нравлюсь...
— Очень нравишься. Ты же всё прекрасно видишь. Я всё, что угодно, для тебя сделаю, всё, что угодно, понимаешь? Всё ты понимаешь. Я просто красиво говорить не умею. Но... я... мне не нужна покорность, господи ты боже, ну что ты думаешь, у меня мало возможностей было тебя уложить? За три месяца-то? Мне что, для этого надо было вот такую многоходовку устраивать, с Алби, с командиром, с чипом этим? Когда я тебя в любой момент мог в лазарете навестить? Что ж ты за дура-то такая? Не нужна мне твоя "благодарность", не для этого я тебя из каземата доставал. Вот, блин, не для этого.
Он вышел из вагончика, сел на ступеньки и закурил. Внутри у него до сих пор жгло огнём, заставляя с силой затягиваться дымом и сплёвывать на землю. Сая, Сая, что же с тобой сделали...
Сая только молча плакала, стараясь всхлипывать как можно тише. Вот отлично, теперь она потеряла единственного человека, кому ещё было до неё дело. Идиотка. Она просто идиотка. Сая налила себе полный стакан и опрокинула одним махом. Гори оно всё огнём, лучше бы её вовек не выпускали из изолятора, там хоть глупостей натворить нельзя. Она пила, плакала, вытирая слёзы рукавом, снова пила и снова плакала. Дор сидел где-то снаружи, девушка боялась выглянуть. Наконец послышался звук шагов.
— Ладно, успокойся. Успокойся. Извини, что накричал. Просто это... в общем, не надо об этом больше. Всё, забыли. Блин, ты что, всю бутылку вылакала? Ну ты даёшь.
Он гладил её по волосам, и девушка, хоть и напряглась внутренне, с испугом ожидая всего, чего угодно, но не отстранялась. Больше того, ей действительно хотелось ощущать эти прикосновения, хотелось прижаться всем телом и почувствовать, наконец, какую-то защищённость. Она упёрлась лбом ему в грудь и внезапно, неожиданно для себя самой, обвила руками шею.
— Не уходи от меня, пожалуйста, — Дор едва разбирал слова, теряющиеся во всхлипах, — пожалуйста, не бросай меня... У меня никого нет, кроме тебя... и тебя, наверно, тоже уже нет...
— Т-с-с-с... Ну тихо, тихо. Я никуда от тебя не уйду. Никуда. Никогда. Ну хоть поняла, наконец. Ну ш-ш-ш... Не плачь. Всё нормально. Блин, хреново я успокаиваю...
Сая подняла заплаканное лицо и осторожно приблизила губы.
— Даже не спорь, — прошептала она, — не смей со мной спорить...
— Сая... — От этой близости хотелось закрыть глаза и медленно считать до ста, пока не отпустит.
— Не спорь, — повторила она, — я у себя дома и делаю, что хочу.
На этот раз Дор спорить не стал.
* * *
— Уже девять вечера, — Дор сидел на откидной кровати, перебирая блестящие русые волосы. Сая свернулась клубочком, устроив голову у него на коленях, и дышала глубоко и расслабленно. Ей очень хотелось снова повторить, но сил уже не было. Всё тело наполняла уже порядком подзабытая сладкая истома, от которой хотелось потягиваться, как сытая кошка, и мурлыкать так же. Чёртово время, будь оно проклято, чёртово время и чёртов чип...
— А что будет, если мы опоздаем?
— Лучше не надо, — покачал головой Дор, — это программируемый чип. Ты же не хочешь разряда током? Эти штуки не просто так придумали. Лучше не злить господина капитана, он вполне способен передумать. Сая, я несу за тебя ответственность. Нам нельзя рисковать. Я не хочу, чтобы тебя опять заперли в изоляторе, и меня по соседству. Надо ценить то, что есть. Боюсь, большего от Рифуса Гарта мне всё равно не добиться.
— Ты и так очень много сделал, — прошептала Сая, — для меня никто столько не делал, никогда. Даже до того случая...
— Ну хватит уже об этом "случае", — Дор осторожно поцеловал выбритый висок, — бывает, чего уж там. Надо собираться, Сая. Тем более, ты боишься высоких скоростей.
— Не боюсь. — Девушка подняла на него глаза. — Ты хорошо водишь мотоцикл.
— Ну тогда это твой день, — усмехнулся Дор, — прокачу, как говорится.
* * *
Без десяти минут десять мотоцикл с визгом остановился у проходной Отдела. Дор стащил Саю с заднего сидения и в буквальном смысле слова поволок за собой, едва успев приложить удостоверение к сканеру.
— Бегом, Сая, бегом, ещё на минус двадцатый спускаться...
Девушка задыхалась от быстрого бега, но темп не сбавляла. Разряда током ей совсем не хотелось. За две минуты до срока они влетели в изоляционный блок.
— А, Стайн. — Дежурный офицер пробежался взглядом по своим записям. — Стайн и его подружка. Успели, молодцы. Ты, марш в камеру, сейчас тряханёт.
Сая юркнула в приоткрывшуюся бронированную дверь и теперь выглядывала из-за частой решётки. На часах было без одной минуты десять. Девушка восстанавливала дыхание, стоя на цыпочках, чтобы достать до окошка.
— Завтра в десять утра я тебя заберу, — Дор подошёл к двери камеры, — а сейчас просто ляг и поспи. Или поужинай и поспи. Всего-то делов: ночевать тут. Тихо, и не дёргает никто. Так об этом и думай. А утром я тебя заберу. Всё, до завтра. Мне нельзя долго здесь находиться.
— До завтра, — прошептала Сая и села на койку, подобрав ноги. Через полчаса ей просунут ужин, а потом она ляжет, завернётся в тонкое одеяло и уснёт, и она знает, что ей будет сниться. Больше изолятор Саю не пугал.
— Знаешь, что деньги творят чудеса? — Дежурный офицер с любопытством смотрел на Дора. Парень непонимающе обернулся.
— Что?
— Ну, это же твоя цыпочка. Это же дураку видно. Что-то наш капитан стал сентиментальным. Так я о чём: можем договориться. Ты мне определённый бонус за мою халатность, а я, так уж и быть, пропущу тебя в камеру.
Предложение было из тех, от которых не отказываются, но Дор покачал головой:
— Я не буду так рисковать. Может, вам и не грозит ничего за взятку, но я не буду рисковать Саей. Я не имею права. Всё будет так, как распорядился господин капитан. Только не знаю, говорить ли ему о нашем диалоге.
Офицер поскучнел.
— Так никакой взятки и не было, так ведь? О чём говорить?
— Мне с вами? Вообще не о чем. Хорошего дежурства.
— Ну-ну, — пробормотал надзиратель, глядя вслед удаляющейся фигуре, — посмотрим, как ты через неделю запоёшь... Я тоже не первый год служу...
* * *
Алби опять столкнулась со своим подопытным около проходной. Парень сидел на мотоцикле и курил, выпуская дым колечками. Вид у него был задумчивый и отрешённый.
— Дор?
— А? — очнулся тот. — О, привет. Извини, что-то я улетел малость.
— Ты забирал Саю? — Алби с интересом смотрела на Дора, пытаясь понять, о чём он думает.
— Да, забирал. Сейчас вернул обратно. Еле успели.
— Понятно, — улыбнулась Алби, — ну и как ей на свободе?
— А ты как думаешь? Знаешь, она живёт в фургоне.
— Где?
— В фургоне на заброшенной стоянке. В старом облезлом прицепе, где даже опреснитель тридцатилетней давности. Если поставить решётки на окна, почти изолятор.
— А что ты можешь сделать? Ты же сам снимаешь квартиру с тремя соседями.
— Ну да, — вздохнул Дор, — а до своей хаты мне ещё пахать и пахать, спасибо Внешнему миру, что мне сейчас платят вдвойне. Всё равно ещё больше трети суммы осталось, и это при том, что я не шикую. Ладно, потерпим. Всё одно хоть какая-то крыша над головой есть.
Алби задумчиво вертела в руках удостоверение. В принципе, был один вариант... но согласится ли Дор Стайн на такое? Он из тех мужчин, которые плохо переносят какие-либо одолжения.
— У меня есть квартира в Институтском квартале. Мне её выделили, пока мы все ещё работали с профессором Вайльдом. Я в ней так и не поселилась, сначала всё никак не могла закончить переезд, а потом... потом я стала жить с Рифусом. Та квартира так и числится на мне, в ней ничего не поменялось. Она тесная, в ней всего одна комната, и обставлена только кухня. Но это лучше, чем жить с соседями, с которыми ты вечно лаешься, или в прицепе на стоянке. Подумай, пока есть время. Завтра скажешь, что нарешал.
Дор чуть с мотоцикла не свалился.
— Ты серьёзно?
— Нет, у меня шутки юмора такие. Серьёзно, конечно. Мне эта квартира пока не нужна, я никому её не сдаю, висит мёртвым грузом. Если будешь оплачивать коммунальные расходы и счета на общее содержание дома, то живи, ради бога. Не так уж и дорого она тебе встанет, это дешёвые коробки из пяти этажей, не пентхаус в "Каньоне". В общем, сейчас ничего не говори, подумай хорошенько, взвесь всё. Завтра вечером, как вернёшь Саю в изолятор, скажешь, что надумал. Я так вижу, у тебя наметился прогресс в отношениях с этой девушкой.
— Что, так видно? — Дор отвёл взгляд.
— Видно, — кивнула Алби, — это любая женщина увидит. Такую дымку в глазах ни с чем не спутаешь. Ладно, до завтра. И езди аккуратнее, мне страшно смотреть на этого твоего монстра.
— Ничего, не первый год... — Дор завёл мотоцикл. — До завтра. И... спасибо.
Железная махина взвыла, разметав дорожную пыль, и через несколько секунд силуэт Дора исчез между коробками домов. Алби распахнула дверь автомобиля и села на заднее сиденье. Чёрная машина с красными номерами направилась в противоположную сторону.
Продолжение: http://www.proza.ru/2016/10/20/1521