От переводчика -
http://www.proza.ru/2016/03/13/1566
От автора
Не могу не выразить «спасибо» всем тем, кто был счастлив работать вместе со мной над этой книгой. Перво-наперво, моему редактору Джиму Леттерлессу, – мы команда, Джим! Даже когда ты выполняешь всю работу за меня – без тебя я был бы, как Дон Кихот без Санчо, как меч без ножен, это я пишу без какого-либо сексуального подтекста! И, конечно, как не упомянуть моего консультанта Марка Анувэра. И все издательства по всему миру, и ещё… этих… читателей тоже!
Без вас эта книга так и осталась бы статьёй в Википедии, друзья.
"Неплохо познать все, что можно познать, но еще лучше оценивать знание"
Мэнли П. Холл «Слово к мудрым»
ПРОЛОГ
Малоизвестный охранник сети известных банков «Вашингтон Матуал Банк» очнулся от смрадного запаха. Он исходил сначала из баночки с нашатырём, а после – изо рта странно одетого мужчины.
– Я же погасил долги, что вам опять от меня нужно?
– Мы не коллекторы…
– Тогда, кто «мы»? Я никого, кроме тебя не вижу…
– Вы узнаете…
– А, ну хорошо. Когда это будет?
– Скоро, – устрашающе улыбнулся мужчина.
Охранник только сейчас заметил, что его руки крепко скованы кандалами, а сам он раздет по пояс и не касается пола, прикованный цепями к стене. Мышцы изнывали и просили свободы. Его посетило знакомое чувство. Всё было в точности, как в медовый месяц с его любимой Каролиной в одноимённом штате. "Тот мотель ещё помнит наши игры… Стоп, что за?.."
– Зачем вы связали меня? – мыслей по поводу отсутствия одежды у охранника не возникло.
– Боль – она на пользу только.
– Да я в принципе не жалуюсь, но…
– Начнёшь, – мужчина приблизился к нему и достал из своего странного одеяния железный прут, похожий на кочергу.
– Вы этим хотите запугать меня?
– Этим – нет. А этим, – он нажал на копку, казалось, на обычном железном пруте, и его загнутый наконечник медленно насытился оранжевым цветом, а воздух вокруг него нагрелся до такой температуры, что можно было готовить барбекю.
– Прикольная технология, – удивился охранник.
– Да, всегда неудобно таскать за пазухой раскалённое железо, чтобы выполнить работу. А эта штука упрощает всё значительно.
– Это всё хорошо, но почему я?
– Я тоже задался этим вопросом. Правда, ответить так и не смог, – сказал мужчина и с силой прижёг грудь охранника новейшей технологией братства, о котором речь пойдёт позже.
В воздухе запахло пережаренным мясом. Железо рисовало на груди охранника невидимые ему слова, а он пытался не закричать во весь голос, чтобы не разбудить соседей. Ещё одно нарушение порядка в съёмной квартире, и его выселят. Когда же он понял, что на кону жизнь, было уже поздно. Его сознание провалилось в тёмную бездну.
Утешить себя он мог только тем фактом, что на его груди идеальным шрифтом будет выведено название этой книги.
Глава 1
Меньше всего Бенджамину Робертсу хотелось увидеть во сне терзающие образы из прошлого, снова.
Сколько таблеток он не глотал, кошмары не отступали. "Наверно, стоит прекращать их пить", думал Робертс перед сном, заправляясь новой порцией антидепрессантов, выписанных личным врачом Бена.
Этот вечер он хотел провести, как обычно, как все триста шестьдесят пять вечеров в году, за исключением нескольких, о которых Робертс не хотел вспоминать. "Сегодня точно не такой вечер".
Как же ошибался профессор семиологии Принстонского университета на полставки. Ошибались все его шесть футов эрудированных мышц, седые пряди в пышных каштановых волосах, звучный шоколадный баритон и щекочущий женское самолюбие ум.
В тот момент, когда кошмар дошёл до сцены трагического расставания отца и сына перед зданием Всемирного Торгового Центра, Бен Робертс с присущим вздрагиванием потного лица услышал пискливую трель мобильного. Обычно, когда его сон прерывал телефонный звонок, ничего хорошего в последующем разговоре не было. Но, пытаясь разобраться, во сне он до сих пор или в реальности, Бен автоматически взял трубку, за что потом не раз себя проклинал.
– Бенджамин Робертс, профессор семиологии Принстонского университета, автор трёх или четырёх книг, слушает…
– Бенджамин, – говорил мужской голос, – вам звонят из ФБР. Если помните, это что-то вроде террористического AdBlock-а в социальных сетях.
– М-м, – как всегда заинтересовано протянул Робертс и посмотрел на циферблат часов, выпиленных в стиле кинофильма «Назад в будущее», – вы знаете, который час?
– Знаем. Сейчас половина седьмого, – из телефона прозвучало неловкое "эм-м", – вечера…
– Вот чёрт… Я вас слушаю.
– Мы должны встретиться.
– Кто «мы»?
– Лично я – агент Малдер… Не Фокс Малдер из «Секретных материалов», а Грегори Малдер… и группа агентов, мне подчиняющихся.
– Вам точно нужен я? Я знаю, вам любят помогать призраки бывших сослуживцев, попросите их…
– Нет, ошибки быть не может. Вы же Бенджамин Робертс, профессор семиологии Принстонского университета, автор трёх или четырёх книг…
– Откуда вы знаете это? – возмущённо спросил Робертс.
– Не забывайте, сэр, мы – ФБР. Вы сами всё нам рассказываете…
– Даже, если я что-то знаю по части символов, – "а я эксперт, каких ещё поискать нужно", горделиво думал про себя Робертс, сжимая зубы, чтобы не сказать это в трубку, – то это не значит, что я снова буду помогать спецслужбам. Если вам надо разгадать анаграмму из четырёх букв или проинформировать по части живописи пятнадцатого века, я – пас. Я больше этим не занимаюсь…
– Просите, Робертс, но если вы не захотите помогать нам по собственной воле, мои люди вас заставят.
– Так это теперь работает? – глупо улыбнулся себе Робертс.
– Так это всегда работало. Но дело в том, что мы обнаружили ваше имя и фамилию… на месте преступления… на теле жертвы… при очень странных обстоятельствах… Короче, клеймо…
Робертс встрепенулся, представив эту картину. Кто-то заклеймил беднягу, выжег два слова, которые Робертс знал. Знал наизусть. Пораскинув мозгами, отбросив всякие ошеломляющие эмоции, он чётко спросил:
– Я надеюсь, с ним всё нормально?
– Эм-м… он мёртв.
– Я про клеймо. Оно должно быть ровным и понятным, а не как клеймо врача, иначе я не смогу разобрать детали поменьше…
– Так вы «в деле»? – удивился агент.
– Конечно, – оживился Бенджамин, поднимаясь с кровати, – это что-то новое в моей практике. И букв в моём имени явно больше четырёх. Вы можете скинуть мне фотографию?
– Ну, уж нет, Робертс, разбираться вы будете на месте. За вами пришлют машину, могли бы и самолёт, но слишком затратно…
– Самолёт? – ухмыльнулся Робертс, подумав, что в тесной квартирке профессора на полставки ему приземляться будет некуда.
– Да, самолёт. В Вашингтон. Но вы на машине…
"Вашингтон Ди Си?" подумал Бенджамин. "Это будет что-то незабываемое, опять".
Глава 2
Пока Робертс с упорством пытался влезть в штанину новых брюк, белый «Фольксваген Туарег» спешил подальше от огней столицы. Проезжая по шоссе недалеко от реки Потомак, водитель авто – человек, знающий, что такое стиль – понял, что угроза миновала, припарковался на обочине и достал из шёлкового халата старый слайдер «Нокиа». В телефонном списке был только один номер, на который ему стоило позвонить.
– Задание выполнено? – чуть сопя, но не теряя повелительного тона, спросил мужской голос из динамика.
– Да, учитель, – ответил водитель.
– Чудно, чудно! – залихватски растягивал учитель, – всё прошло гладко? Были неприятности?
– На меня вышли «Они», но я смог уйти от погони. Спасибо, что волнуетесь за меня, учитель. Но я…
– Да кому ты нужен, волноваться за тебя? Главное – наша цель.
– Да, учитель.
– Какая наша цель, повтори-ка?
– Эм-м… Наша цель – Эдем без гнёта; церкви там не будет места. Монархическим помётом… мы… это… ну…
– Мы заложим наш фундамент! – учитель сделал акцент на слове «наш». – Зачем ты вообще вошёл в ряды нашего братства, недомерок?
– Я – убийца, мне незачем помнить эти стишки. Последняя строчка вообще не зарифмована…
– Не спорить! – взвыл учитель, как дикая кошка. – Ты расстроил меня, сильно расстроил! За это ты должен наказать себя. Умертви свою плоть. Чтобы по спине потекла кровь. Потом склонись над тазом с водой и промывай свои раны…
– Но это же странно. Как я буду промывать раны на спине, склонившись над водой? Может лучше стоя перед зеркалом?
Тогда учитель объяснил ему, как это надо делать, с неиссякаемым чувством настоящего садистского кайфа.
Убийца опустил телефон и понял, что работа на Иллюминатов была ещё цветочками.
Глава 3
В Принстоне, как и в остальном западном мире, цвёл апрель.
Робертсу нравился этот месяц. Он нередко шутил про него на весенних конференциях: «Это те дни, когда возникают мысли о ближайших каникулах, но пока ещё не встревают мысли о неумолимых экзаменах». Гости, в основном студенты, над этой шуткой всегда смеялись; в общем-то, студенты только и смеялись над его шутками.
Экзамены для Бенджамина, как для того человека, кто их принимал, всегда были на втором месте среди тех занятий, которые бы он с радостью променял на игру в гольф. На первом месте нерушимо стояли поиски истины и тайных символов в канализации Рима.
Сегодня апрельский ветерок навевал ему мысли о чём-то новом, неизведанном, страшном, но манящем. Он дожидался обещанного автомобиля уже одетый и сытый.
Как всегда, стройные ноги действующего пловца и расплывчатое туловище бывшего футболиста украшали брюки цвета «мокрый асфальт», водолазка с принтом «Микки Мауса» и твидовый пиджак со съёмок последнего «Индианы Джонса», купленный Беном на аукционе «Провальные фильмы и их реквизиты» за сущие гроши. Его украшало пятно от горчицы почти десятилетней давности.
"Я пообещал себе сохранить пиджак в таком виде, в котором его снимал Спилберг".
Второй час, загадочно, словно для невидимой кинокамеры, Робертс смотрел сквозь окно на ночное небо. Когда ему надоедало наблюдать за котами в мусорных баках, он игрался с коллекционными фигурками солдат гражданской войны. На подоконнике Бенджамин расставлял силы и, попивая завсегдатая холодильника – «Нести», совершал тактические ошибки.
Идя в один такой бой с Конфедерацией, Робертс краем глаза заметил, как на парковке у дома остановился чёрный седан.
– Бенджамин Робертс? – по-лакейски противно окликнул его человек в чёрном пиджаке.
– Если верить паспортным данным и одному заклеймённому трупу – то да, – выходя из дома, робко улыбнулся Робертс.
– Прекрасно. А я Гарри. Но времени на глупые беседы у нас нет, мы уже должны быть в Вашингтоне! – сказал Гарри, спешно открывая заднюю дверцу.
– Как скажете, – Робертс нырнул в салон «Линкольна» и проворчал про себя «Зараза».
– Что вы говорите? – услышал его водитель, – «зараза»?
– Эм, нет, – чертыхнулся про себя Бенджамин. – Я сказал «зарево», сегодня было красивое зарево на закате.
– Я ехал, не отвлекаясь на пейзаж, но почему-то точно помню, что на закате небо было едва жёлтое. Как жёлтую краску развели водой…
– Значит… я смотрел на какой-то пожар. Поехали!
Принстон попрощался с героями и остался где-то вдалеке. В Нью-Джерси, точнее. Дорога теперь была одна – межштатная автомагистраль I-95. На время Бену нужно было свыкнуться с мыслью, что ничего, кроме неё в этом мире нет. Дорога, он… и его болтливый водитель Гарри.
"Куда же без Гарри?" мысленно ворчал Робертс.
Разговор в дороге дальше вопросов «чем таким вы знамениты в среде семиологов?» от «мальчишки на побегушках у ФБР» не заходил. Бенджамин тактично уходил от них. Ну как объяснить федеральному роботу, что такое символы, и как он на них собаку съел?
Однажды он уже пытался объяснять среднестатистическому обывателю, какую роль в нашей жизни играют символы, и почему, например, свастика – это не нашивка Гитлера, а солярный символ жизни. В конце концов, как символы помогают общаться двум неразвитым иноязычным племенам.
"Как об стенку…"
С тех пор он зарёкся что-то кому-то пояснять, кроме тех случаев, когда очередной придуманный символ на кофточке симпатичной брюнетки не поможет Робертсу скрасить очередной вечер. "У символов есть свои плюсы", думал Робертс, "у холостяков – свои... Вместе они – беспроигрышный вариант…"
Пока Гарри растрёпывал секреты службы, Бенджамин незаметно впадал в дрёму, как не старался он прогнать сон. Видели бы вы его на Хэллоуине в младшие года, он вырубался до первых «Конфеты или жизнь».
И снова память подсунула кошмары из прошлого. На этот раз сцена прощания чуть удлинилась, и маленький Бен увидел, как отец переступил порог ВТЦ. Он долго стоял и смотрел на небоскрёб, пока не…
По телу Робертса пробежался холодок, он вздрогнул. "Я забыл свои антидепрессанты… Надеюсь, в Вашингтоне можно будет купить дешёвые…"
– Дешёвых таблеток в столице не найдёте, – вдруг отозвался Гарри, – всё от ста и выше…
"Откуда он узнал, про что я думал? Как-то подозрительно…"
– А у меня та же проблема, кошмары мучают, постоянно вздрагиваю… Сижу на таблетках второй год.
"Он же в ФБР работает, какие у них «кошмары»? Зубы заговаривает! Кто это?"
– А вот и Вашингтон. Проснитесь и пойте, мистер Робертс.
"Хоть привёз, куда надо… Так, сейчас телефоном по голове – и бежать… Вот сейчас… Проснись!"
Бенджамин вздрогнул вновь, на этот раз он очутился в реальности. Гарри посмотрел на соню через зеркало заднего вида и подмигнул.
– Проснулись? Как раз вовремя – мы в столице…
Бен ничего не понял, но сделал вид, что он не собирается никого бить по затылку.
Время перевалило за полночь, но пробка на главном въезде в город не думала рассасываться. Развязка под чистую была заполнена автомобилистами и дальнобойщиками. Все они хотели в столицу. Или – из неё.
"Свобода – она такая".
– Бывали тут? – спросил Гарри, наконец, что-то несвязанное с символами, чтобы как-то разбавить пробку.
– Да, в детстве был тут с семьёй, но уже ничего не помню, – ностальгично вздохнул Робертс и подумал, что было бы незабываемо встретить столицу с высоты птичьего полёта, или, что лучше, в кабине частного самолёта, на который зажали люди в чёрных пиджаках из ФБР.
Один только вид мемориала первому американскому президенту, подобный обелиску первых египетских фараонов, из окна иллюминатора завораживал бы в ярком освещении на фоне ночного города. Здесь – сердце Родины. Капитолий, Белый Дом, Библиотека Конгресса. Каждый угол тут пропитан патриотизмом и запахом сочных бургеров. Эх, эта нескрываемая гордость, этот мистический дух свободы, эти символы американской нации…
"Определённо нужно сделать там селфи", думал с улыбкой Робертс.
– Вы не против, если я включу радио? Всю дорогу без песни – как-то не то, – сказал Гарри и без согласия Бенджамина выкрутил звук.
На местной радиостанции песню не играли, зато вещали о предстоящем праймеризе [1] в Висконсине.
«Ещё Томас Элиот в своей известной «Бесплодной земле» писал, что «Самый жестокий месяц – апрель». Как не вспомнить слова классика в предвыборной гонке 2016?»
– На кого ставите? – спрашивал Гарри, ехидничая.
– Я с политикой не особо дружу.
– Что вы, мистер Робертс, вы в Вашингтоне, и вас везёт подручный ФБР. Не стесняйтесь…
– Ну… – закатывая глаза, прикидывал Бенджамин, – от республиканцев будет Трамп…
– Точно вы с политикой не дружите, мистер Робертс, – прозвучало от Гарри не то, как обида, не то, как насмешка. До конца поездки он больше ничего Робертсу не говорил, ещё и выключил радио. Профессору было бы всё равно, он бы даже поблагодарил за молчание, но на душе резко стало гнусно, и он почувствовал какую-то вину. "За Трампа, что ли?"
Отходя от республиканских страстей, Робертс заметил, что они уже не только миновали пробку, но и мчатся на всех парах к центру. Воздух тут был свободным; он такой и должен быть, где нет скопления дымящих машин. Робертс вспомнил про свою малышку «Теслу», и в очередной раз мысленно согласился с самим собой, каким мир мог быть чистым, хотя бы на три процента чище, если бы все ездили на экологически чистых авто.
Миновав череду жилых массивов и ресторанов с кафешками, готовясь уже выехать к местной «Лас-Вегас Стрип» – «Главной улице» столицы, авто внезапно остановилось под пышными кронами осин где-то за милю до зелёных полей Белого дома.
– Здесь произошло убийство? – неуверенно спросил Робертс.
– Нет, здесь вы заночуете, – ответил Гарри с отвращением, кивнув в сторону невысокого здания, усеянного «горящими» окнами.
Робертс представил себе «горящие окна» в прямом смысле этого словосочетания и подумал: "как же им спится, бедолагам?"
[1] Выборы единого кандидата от политической партии.
Продолжение -
http://www.proza.ru/2016/10/22/1638