Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)
Книга-фотохроника: «Легендарный БПК-СКР «Свирепый» ДКБ ВМФ 1970-1974 гг.».
Глава 297. Балтийское море. ВМБ «Балтийск». БПК «Свирепый». Мир и мы. Мне 21 год. 07.01.1974 г.
Фотоиллюстрация из второго тома ДМБовского альбома автора: Поздравительная новогодняя открытка от мамы и папы. А.С. Суворов. 21 год от рождения. Поздравительная открытка от друга, Александра Якушкина. 07.01.1974 года.
В предыдущем:
Действительно, я, все матросы и старшины, мичманы и офицеры БПК «Свирепый» в эту новогоднюю ночь и в первый нарождающийся день Нового 1974 года думали, мечтали, хотели, жаждали и желали только одного, чтобы всем-всем, всей стране, всему огромному Советскому Союзу, нашему кораблю БПК «Свирепый» и «всем нам было хорошо».
Когда первый кусочек отделился от призового яблочного пирога, то в следующий миг сияющее лицо Володи Чапыркина стало растерянным, потому что разделочная доска была пустой. Правда Володе, как вестнику победы, достался самый лакомый и крупный кусок пирога…
А наша с мичманом Шишлиным Володей фотография стала последним кадром фотоплёнки, заряженной в мой летописный фотоаппарат. 7 января 1974 года мне исполнился 21 год от рождения. Так что эта фотография документально точно отражает мой возраст на этот день.
Мама и папа прислали мне ещё одну посылку ко дню рождения, письмо и поздравительную посылку с традиционными угощениями и подарками: яблочные сушки, шоколадные и карамельные конфеты, печенье, тульские пряники, шоколадки и огромные сочные апельсины! Откуда они в январе 1974 года «достали» эти апельсины?!
Командир корабля, капитан 2 ранга в эти дни был занят в штабах подготовкой к выходу БПК «Свирепый» в море на учения. Мы усиленно готовились к очередной сдаче курсовых задач «К-1», «К-2» и «ПВО», чтобы подготовить молодое пополнение экипажа ко второй БС (боевой службе).
Замполиту, старшему лейтенанту А.В. Мерзлякову я о своём дне рождения ничего не говорил, да он и не интересовался такими «мелочами», поэтому я «справил» свой день рождения скромно, в кругу друзей…
7 января 1974 года был понедельник – день политзанятий, так что «помешанный» на соблюдении в точности утверждённых политотделом флота плане и расписании политзанятий, Мерзляков требовал от всех и от меня, в частности, чтобы мы сидели на них «от сих, до сих» (так он выражался)…
Только поздно вечером, теперь уже втайне от начальства, в «ленкаюте» тихо собрались друзья и мы почти молча, переговариваясь вполголоса, отметили «по чуть-чуть» мой день рождения припасённым «фирменным свиреповским компотом» и мамиными угощениями. Апельсины произвели благоговейный восторг. Даже корочки от апельсинов мы незаметно сжевали…
Я читал ребятам мамино поздравление:
«Дорогой и любимый сыночек Сашенька!!! Поздравляем тебя и твоих друзей с Новым 1974 годом! Пусть этот год будет для тебя счастливым, хорошо отслужить службу, быть здоровым, выбрать себе верный путь в жизнь, добиться задуманной цели - учиться и учиться!! Весёлого вам всем настроения и весёлого праздника! Мы всегда с тобой. Целуем крепко, папа и мама».
Ребята уже привыкли к маминому обращению – «дорогой и любимый сыночек, Сашенька» и уже не шутили так, как в прошлом. Наоборот, после того, как я прочитал им это поздравление, они загрустили и задумались…
А потом слово взял Александр Якимушкин и достал другую открытку-поздравление и торжественно её зачитал:
«Уважаемый Александр Сергеевич! Прими от всей широкой (волосатой) матросской души и от всего сердца искренние пожелания в здоровье, службе, счастье и любви в связи, так сказать, с Днём Рождения! Всего тебе наилучшего в новой молодой цветущей жизни и вообще. Шура. БПК «Свирепый». 7/I-74 г.» (редакция сохранена как в оригинальном тексте).
Моими гостями были почти все те, кто был на Новый год в нашей тесной компании. Володя Мальцев заявил, что «Сашка Якимушкин сорвал с языка его поздравления» мне, а Валерка Маховик заявил, что «это он хотел сказать то же самое». Ваня Донич и Саша Сенацкий заспорили, что это были их мысли и пожелания.
Горячий спор закончился тем, что мне пришлось лезть в свой заветный «разведчицкий» сейф и доставать оттуда обычную алюминиевую флягу со спиртом, который мне выдали «для протирки линз фотоаппаратов визуального разведчика».
После ещё одной или двух «Только одну крышечку…» и «На посошок и всё!» участники «посиделок у Суворова» крадучись, «биясь» о переборки, спотыкаясь о комингсы и падая в объятия дневальных, разошлись по кубрикам…
Я, еле-еле, на папином принципе: «Не оставлять никаких следов!», убрал все остатки «пиршества», открыл настежь единственный иллюминатор «ленкаюты» (чтобы не включать шумную вентиляцию), достал из под крышки стола президиума свой матрац и шинель, и упал, забылся «мертвецким сном».
На следующее утро (я знал! что морозный воздух из открытого иллюминатора меня протрезвит и разбудит) я встал чистым, ознобно бодрым и счастливым, как младенец, только в возрасте 21 год.