Из старого, покореженного репродуктора неслась гнусавая мелодия. Сегодня в небольшом селе праздновали день защиты детей. Около здания дома культуры бродили гуси и курицы, в надежде поживиться чем-нибудь с цветочных клумб, и деловито рылись лапами в земле.
В селе без каких-либо достопримечательностей, всегда были не готовы к празднествам, и этот год не стал исключением. Никого не интересовали проржавевшие карусели в одичавшем парке,- перекособоченные, упершиеся одним краем в заросшую сорняками землю и ставшие пристанищем для отходов: бутылок, окурков, объедков и прочих нечистот. Лишь пьяные мужики не стыдились, повернувшись задом к прохожим, справлять под них нужду.
…Безлюдные улочки так и остались безлюдными, несмотря на второй час пополудни, расстраивая и без того приунывшую дородную женщину, одетую в замусоленный передник поверх спортивного костюма.
Известная на всю округу продавщица тетя Мотя стояла у лотка с пирожками и холодильника с пломбиром, зорко высматривая покупателей. Она несколько раз широко зевнула, открыв рот с крупными, желтыми зубами.
- Ну что за работа-а-а!- простонала Мотя, поправляя взъерошенные волосы.- Ни тебе прибыли, ни покупателей. И где их черти носят?
Завидев двух малышей, подошедших к единственной лавочке у здания, она сделала вид, будто занята осмотром товара. Поковырявшись пальцами в лотке, она начала перекладывать пирожки с места на место, искоса наблюдая за первыми гостями. Надо сказать, что детей женщина не любила. Вечно они норовили что-либо выклянчить у нее, наивно полагая, раз она стоит рядом с пищей, то должна просто раздавать её, не требуя при этом никаких денег.
- Кыш, саранча!- ни разу ничем не угостившая ребятишек, кричала в таком случае тетя Мотя, нависая необъятной грудью над прилавком со снедью. Она как бы прикрывала от голодных сорванцов доверенное ей начальством добро: конфеты, пряники, мармеладных зверушек в сахаре, печенье.
- Тетя, дай компотика попить!- в это время какой-то малыш тянул руку, показывая на бутылку с вином.
- Да ты что!- женщина округляла глаза.- Это же вино. Детям не положено,- и, натянуто улыбаясь их матерям, занятым подсчетом скудных средств, украдкой отводила тянущиеся к конфетам детские ручонки.
- Будем что-нибудь брать?- торопила она женщин, когда нетерпение малышей достигало апогея, и они начинали просто визжать оттого, что какая-то тетка не разрешает им полакомиться конфетами.
…Малыши на лавке, увлекшись созерцанием красного надувного шара, застрявшего в ветвях деревца, оживленно обсуждали, как бы его достать оттуда.
Мотя облегченно вздохнула. Она снова поправила спутавшиеся волосы. По направлению к дому культуры шел высокий мужчина. Он засунул руки глубоко в карманы, насвистывая себе под нос какую-то мелодию, и собирался пройти мимо женщины, чьи глаза загорелись недобрым огнем, едва она узрела его.
- Дяденька, дяденька,- загалдели ребятишки, подбегая к нему.- Достаньте шарик красный!
Продавщица хмыкнула. Она было занялась передником, отряхивая с него несуществующие пылинки, но тут же резко вскинула голову, боясь пропустить интересное зрелище: мужчина, высоко подпрыгнув, снял с ветки шар под одобрительные возгласы детворы. Его рубашка при этом вылезла из–за пояса брюк, демонстрируя отсутствие майки.
- Бесстыдник,- продавщица слегка покраснела. Пожирая глазами стройный мужской торс, она перебирала в своей памяти случаи из жизни, когда созерцание этих самых крепких торсов и еще кое-чего могло стоить ей, по меньшей мере, подмоченной репутации.
В мужской бане за определенное вознаграждение можно было украдкой вдоволь любоваться голыми мужиками, чем Мотя и пользовалась, благо верная подруга, работающая в бане, умела держать язык за зубами.
…
- Тетенька, - послышался тихий детский голосок.- Дайте мне мороженого.
Малышка протягивала женщине деньги, с мольбой глядя на нее и теребя подол платьица.
Мотя навскидку определила, что девочке не хватает несколько копеек до нужной суммы.
Женщина отрицательно покачала головой.
- Иди к мамке, пусть она тебе еще денег даст,- пробурчала она, вытирая передником потное лицо.- Не хватает здесь!- она ткнула пальцем в детскую ладошку.
Девочка отошла в сторону, понурив плечики, и стала рассматривать землю под ногами, затем, как будто вспомнив что-то, радостно улыбнулась.
- А у меня еще вот что есть!- она достала из кармана платьица мамину брошь с выпавшими из железных гнезд разноцветными стекляшками.
Она с сожалением посмотрела на сокровище и протянула его начавшей терять терпение женщине.
- Дай ребенку мороженого!- подошедший мужчина исподлобья смотрел на продавщицу. Он, заправив рубашку в брюки, достал из кармана купюру и бросил ее на прилавок.- И тем пострелятам всего, что ни попросят. Я угоща-аю!- скривив губы, рявкнул он. – Мама-а-аша…