Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2016/10/11/712
«Он должен всегда скрывать правду, потому что правду поведать нельзя:
тот, кому это нужно, должен всё выяснить сам».
Терри Брукс. «Эльфийские камни Шаннары».
– А что будем делать с телом варга? – неуверенно задал вопрос Вольштагг. – Было бы жаль бросить такую прекрасную шкуру.
– Какая еще шкура! – взвился Локи, оборачиваясь. – Нам нужно немедленно возвращаться, не теряя ни мину...
Взгляд принца невольно обратился к тому месту, где лежала убитая волчица, и он замер на полуслове. Единодушный вздох изумления пронесся над поляной. Время словно побежало вперед с невероятной, просто немыслимой быстротой, и на глазах у изумленных воинов тело огромного зверя стало терять свою плотность, словно тающий кубик льда, шкура скукожилась и в следующее мгновение истлела, развеявшись в воздухе лёгкой пылью и оставив на снегу лишь отпечаток.
– Скажи, ради Имира, что это не твоих рук дело, Локи, – Тор положил на плечо брата тяжёлую ладонь и рывком повернул его к себе.
– Здесь волшба посильнее моей будет, – не отрывая удивлённого взгляда от того места, где только что лежала волчица, озадаченно ответил маг. – Я предупреждал, что Железный лес – колыбель колдовства. Пора убираться отсюда, пока не поздно.
Воины, наконец, пришли в себя и молча отправились седлать лошадей. Локи ещё секунду постоял, прижимая к себе волчонка, который также не отрывал глаз от вмятины, оставленной на снегу телом матери. Потом тяжело вздохнул и произнёс, глядя на притихшего щенка:
– Ну что, Фенрир, пора отправляться домой. Теперь я буду твоей семьёй.
Словно поняв сказанное, волчонок уткнулся мордочкой в холодный доспех, жадно вдыхая носом горьковатый запах холодной кожи, и тихо заскулил.
* * *
– Не представляю, что с нами сделает отец, когда мы вернемся, – хмуро произнёс Тор, в голове которого бродили самые неприятные мысли.
Он восседал на Турсе, нетерпеливо перебиравшем тонкими ногами и беспокойно прядавшем ушами. Впереди себя он осторожно придерживал по-прежнему бесчувственную Сигюн, заботливо укутанную в его алый плащ.
Локи хмуро отмалчивался, мрачно глядя на напряжённую широкую спину брата и придерживая за повод лошадь девушки, к седлу которой был приторочен шевелящийся мешок с жалобно поскуливавшим волчонком.
– Наверняка отберёт молот. Или посадит под замок, – Тор выглядел расстроенным и подавленным. – Эх, была не была. Хеймдаль, открывай Мост!
Голос громовержца прозвучал как-то устало и обречённо. В тот же миг сверкающий луч упал с высоты междумирья, унося маленький отряд в родной Асгард.
* * *
Свет портала погас, оставив после себя пятерых всадников, один из которых сжимал в объятиях бесчувственную девушку.
– С возвращением, – бесцветным голосом поприветствовал друзей Хеймдаль.
Взгляд стража ничего не выражал. Ни по лицу, ни по голосу нельзя было определить, как он относится к столь неожиданному появлению царевичей и их друзей. Однако Локи наверняка знал, что за чувства скрываются за непроницаемой маской стража, и что тот наверняка уже известил Одина о незапланированной отлучке сыновей. Принц нервно повёл плечами под внимательным взглядом всевидящего. Страж Бифреста всегда злил младшего принца тем, что вечно всё знал, за всеми следил и обо всём докладывал Всеотцу. Юноша понятия не имел, рассказывал ли Хеймдаль отцу о происходящем или показывал то, что видит сам? Если второе, то их дела совсем плохи.
* * *
Царь всех миров метал громы и молнии, меряя широкими шагами свои покои в Золотом чертоге.
– Самонадеянные юнцы! Ваш поступок – это верх безответственности и безрассудства! – бушевал он. – Вам известны такие понятия, как дисциплина и ответственность? Я жду ваших объяснений. Немедленно!
Оба принца, старший и младший, смирно сидели в кабинете Одина на низких, неудобных, совершенно одинаковых табуретах, из-за чего они могли смотреть на отца только снизу вверх. И один, и другой старательно изображали раскаяние, выслушивая гневную тираду.
– Тор, мой наследник! – рявкнул Всеотец, обращаясь к старшему сыну, съёжившемуся под его суровым взглядом. – О чём ты только думал?! Ты же будущий правитель! А мыслишь и поступаешь, как простой воин, для которого главное – похваляться своими ратными подвигами! Лафей мог засечь открытие нового портала и направить туда свою стражу. Если бы вас схватили, мог начаться новый конфликт! Видно, я плохо тебя учил. Кто же знал, что из тебя такой болван вырастет. Я всё жду, когда, наконец, ты повзрослеешь и наберешься ума, чтобы стать мне достойной заменой на троне. Когда, в конце концов, ты поймёшь, что правление – это не развлечение, а огромная ответственность! Время идёт, а ума у тебя так и не прибавляется. Ты так и не научился думать наперёд о последствиях своих поступков!
Взгляд Одина обратился на младшего сына, который сидел, нацепив на лицо безразличную маску, отрешённо рассматривая узорные стены и, казалось, даже не пытаясь вникнуть в суть происходящего.
– Локи! Твой поступок заслуживает самого сурового наказания. Ты открыл портал в Йотунхейм. В самое логово наших врагов! Кому, как не тебе, должно быть известно, насколько рискованно играть с энергиями миров и какие побочные эффекты возникают при создании новых порталов! Трансформируя материю, ты мог оставить след, тропу для наших врагов, которой они могут воспользоваться в дальнейшем, чтобы беспрепятственно попасть в Асгард. Ты понимаешь, какой опасности ты подверг всех нас своим необдуманным колдовством? Сколько сил понадобится теперь, чтобы запечатать эту тропу! Глупый мальчишка! Научись, в конце концов, держать в узде свою колдовскую натуру. Ты черпаешь магическую энергию Иггдрасиля, не задумываясь над тем, в какое русло её направить. Ты не понимаешь, насколько сильное оружие досталось тебе одному! Без твоей магии любой воин размажет тебя по асгардской мостовой! Отныне я сам буду жёстко контролировать все твои действия.
Локи пытался не прислушиваться к словам отца, хотя и понимал справедливость его обвинений. С каждым словом Одина он злился все больше – на Тора, на отца и более всего – на себя и собственную глупость. Особенно обидно было слышать, что отец считает его никудышным воином и легкомысленным магом. От злости становилось трудно дышать. Бесцельно блуждая взглядом по предметам обстановки кабинета и ни на миг не задерживаясь ни на одном, он пытался взять себя в руки. Но получалось плохо. За ледяной коркой его показного равнодушия бурлил такой гнев, что принцу с трудом удавалось удерживать его внутри. Локи молчал, уставившись в одну точку, и мысленно поносил себя последними словами за то, что пошел на поводу у Тора, потащившего их всех в этот поход, который чуть было не стоил жизни Сигюн.
– От ваших необдуманных действий пострадала твоя невеста, Тор! Она не просто невеста наследника престола, а еще и принцесса Ванахейма. Хрупкий мир между ванами и асами напрямую зависит от судьбы этой девушки. О чем ты только думал, когда тащил её с собой в Йотунхейм!
Младший принц глубоко вдохнул сквозь крепко сжатые зубы, пытаясь перевести дыхание, и искоса посмотрел на брата. Тор сидел красный, как рак, опустив плечи, и рассматривал пол под своими ногами.
Они договорились молчать о том, что произошло в Железном лесу, объяснив своё внезапное возвращение тем, что лошадь Сигюн поскользнулась, девушка упала, не удержавшись в седле, и ударилась головой. Сигюн действительно получила сотрясение при падении и теперь находилась в больничном крыле Гладсхейма. Королевские целители, хлопотавшие вокруг неё, не заметили никаких внутренних повреждений, благо Локи удалось их благополучно залечить своей магией. Но на всякий случай её уложили в постель, напоив целебными отварами и погрузив в искусственный сон.
Виновника всех их неприятностей – маленького чёрного варга, предъявили в качестве охотничьего трофея. Локи отнёс его на псарню, приказав найти щенную суку и накормить малыша. Но все собаки в ужасе шарахались от щенка, а слуги устроили настоящее паломничество, желая посмотреть на удивительное создание. Волчонок, напуганный таким повышенным вниманием к своей особе, забился в самый дальний угол и напрочь отказывался вылезать оттуда, морща маленький нос и скалясь на всех подряд.
Чтобы малыш не умер от голода и страха, Локи пришлось забрать его в свои покои, чтобы выкармливать самому.
И сейчас, выслушивая гневную отповедь Одина, в своих мыслях принц переносился то в больничное крыло, где целители колдовали над Сигюн, то в свою комнату, где осваивался Фенрир.
Неизвестно, сколько бы еще бушевал Всеотец, если бы в дверь кабинета не постучали. На пороге стояла Фригг. Тяжело вздохнув, Один взмахом руки указал сыновьям на дверь.
– Прочь с глаз моих! Вы оба! И чтоб ни шагу без моего ведома! Под домашний арест!
- Отец! - едва на взвал от отчаяния Тор.
- Такова моя воля! - рявкнул правитель Асгарда.
Как только братья, поклонившись, покинули кабинет, Один без сил упал в кресло и измождённо откинулся на спинку. Казалось, правитель Девяти миров разом постарел на несколько веков.
Фригг подошла к мужу и присела перед ним, накрыв его руки своими ладонями.
– Как ты? – заботливо обратилась она к мужу. – Я слышала ваш разговор. Согласна, мальчики поступили глупо и опрометчиво. Но не слишком ли ты к ним суров, сажая их под арест?
Один знал, как супруга любит сыновей, как важно ей показать им свою любовь. Как правило, Фригг во всех случаях всегда становилась на их защиту. Вот и сейчас она места себе не находила от волнения, которое она тщательно пыталась от него скрыть.
– В последнее время ты выглядишь очень уставшим. Я едва узнаю тебя. Тебе давно необходим лечебный сон, – голос царицы был таким же нежным и ласковым, как и её руки.
– Какой уж тут сон! Я не могу оставить Асгард на этих двух оболтусов!
– Милый, так нельзя. Эти оболтусы – твои сыновья. Ты с головой ушёл в решение политических вопросов и совершенно запустил их воспитание, наивно полагая, что многочисленные учителя лучше справятся с этой задачей. И что в результате? Тор абсолютно забросил учёбу. Он имеет весьма смутное понятие о дипломатии, политике, юриспруденции, не говоря уже о точных и технических науках. А ведь он твой наследник, будущий царь Девяти миров. Ни для кого не секрет, что он великий воин и народ Асгарда обожает его. Но как надолго хватит этой любви, когда Тор сядет на трон? Ведь он понятия не имеет, как разрешить маломальский спор без драки или небольшой победоносной войны! Став царем, он так и будет продолжать носиться по всем Девяти мирам во главе своей армии. В то время как Локи...
– Что – Локи?! – с раздражением в голосе резко прервал царицу Один. – Ты предлагаешь посадить йотуна на трон Асгарда?
– В то время как Локи, – терпеливо продолжила царица, – обладает всеми необходимыми качествами правителя. Он мог бы стать прекрасным советником, когда Тор взойдёт на престол. Я прекрасно понимаю, что ты даже не рассматриваешь такую возможность, но может быть, ты всё же дашь ему шанс?
– Почему же нет? Но ведь ты знаешь, каков Локи. Скорее Муспельхейм покроется льдом, чем он поступится своей гордостью и займет второе место подле Тора. Скорей уж сбежит куда-нибудь. Когда дело касается власти, тут уж не до братской солидарности.
– Для Локи гораздо страшнее то, что он занимает второе место в твоём сердце. Более того, разница в твоём отношении к сыновьям уже стала заметна всем. Но хуже всего, что эту разницу острее всех ощущает сам Локи. Еще немного – и он начнёт задавать вопросы.
– Ну, и что ты хочешь от меня услышать? – показательно усталым тоном спросил Один, выжидающе глядя на супругу.
– Я хочу услышать, как ты говоришь Локи, что любишь его. Я хочу, чтобы ты, наконец, рассказал мальчику правду. Он взрослеет, и вместе с ним растёт его природная магия, доставшаяся ему от его предков. Ты осознаёшь, чем это может кончиться? Что, если однажды в мальчике заговорит кровь отца и пробудится его вторая ипостась?
– С чего ты вообще это взяла? Полукровки ледяных великанов метаморфны и могут принимать своё второе обличье либо по собственному желанию, либо при непосредственном контакте с себе подобными. Вероятность того, что Локи бросится в объятия какого-нибудь йотуна, ничтожно мала. С ним ничего не случится. Хотя, наверное, стоит всё-таки запретить ему и Тору появляться в Йотунхеме. Причин для этого я могу найти более чем достаточно.
– Не думаю, что твой запрет его остановит, – с сомнением в голосе ответила Фригг. – Это неразумно. Чем позже Локи узнает правду о себе, тем непредвиденнее будет его реакция. Ведь он маг, и сила его растет с каждым днем.
– Нет, Фригг. Нет. Ты же понимаешь, что если только правда о его происхождении выйдет за стены этой комнаты и хотя бы кто-то узнает, что он такое, Локи тут же превратится в изгоя. Боюсь, это знание сделает мальчика несчастным. Реакцию его невозможно предвидеть. Он ведь совершенно неуправляем и может наделать глупостей. Хорошо, если дело закончится одной истерикой. А то и полдворца нам разнесет своей магией. – Один нахмурился, и отеческая тревога в его голосе сменилась глухим раздражением. – Я давно понял, что решение воспитать Локи как нашего сына было самой большой ошибкой в моей жизни. Мои надежды использовать Локи, как залог мира с Йотунхеймом, предложив им умного и перспективного наследника, не оправдались. Лафею на него наплевать. Для него он – выродок, достойный лишь быть принесённым в жертву. Йотуны ценят только чистую кровь. Может быть, лучше вообще было оставить его в том храме.
– Ты не должен говорить так! – с болью в голосе воскликнула Фригг. – Локи наш сын. Я люблю его ничуть не меньше Тора. Ты же никак не можешь найти с ним общего языка! Скажи, ты хоть раз говорил с ним по душам, без нотаций, без этого холодного тона и каменного выражения лица? Хоть раз похвалил за его успехи?
Один слушал и все больше мрачнел. На несколько мгновений Фригг замерла. В глазах её заблестели слезы.
– Я знаю будущее Локи лучше всех, и это больно ранит мою душу. Но я буду любить его всем сердцем, пусть хоть весь мир обратится в прах по его вине.
Один тяжело вздохнул. Он взял руки Фригг в свои широкие ладони и несильно сжал.
– Предсказания сбываются тогда, когда в них верят. А значит, в какой-то момент есть возможность всё изменить. Будущее меняется. И пока оно не наступило, нам остается надеяться, что норны будут милостивы к Локи и ко всем нам. Я уже не молод, любовь моя. И чувствую, как с каждым днём силы мои ослабевают. И я понимаю, что мне уже давно пора лечь в целительный сон. Но я должен быть уверен, что в моё отсутствие наши сыновья не устроят в Асгарде Рагнарёк местного масштаба. Ведь границы нашего царства становятся всё более незащищенными. Кто без меня будет поддерживать порядок в Девяти Мирах? Сам вырастил двух оболтусов, а теперь расхлёбываю, – вздохнув, добавил он, перевернул руку Фригг и поцеловал её в ладонь.
Следующая глава: http://www.proza.ru/2016/10/27/1476