«Трем страшным испытаниям подверглась
Благосветная Вэйх-Рэ – хрустальной лавой,
когтями мрака, пламенем недр, но невредима
предстала перед Советом ррах-керраи,
доказав, что избрана она вести народ ниэм-хэ
к Вратам Исхода в Проклятой земле
за скалами Ночных теней».
«Книга Времён» эльнимов
Кэй-Харм: «Жизнеописание Вэйх-Рэ Благосветной»
хория 27 «Исход из Каун-Хэмтара»
Давно осталась позади дымящаяся, обезлюдевшая Мескина. Щедрая и богатая раньше Мескина, где теперь наравне с цветущими яблоневыми садами обычным делом стали виселицы. На них вперемешку с лесными татями и редкими дезертирами, которых ловили немногочисленные сторожевые отряды, покачивались на ветру маги с серебряными цепочками, свешивающимися из раззявленных челюстей.
Чем быстрее приближались Северные горы, тем беспокойнее становилась Вера. От Анарниэлль, с её женской чуткостью и эльфей проницательностью, не ускользнуло взволнованное состояние подруги.
- Что тебя тревожит? – подсев к Вере на привале, спросила эльфийка.
Вера, ковыряя палкой землю, промолчала.
- Вайра, не заставляй меня мучиться сомнениями относительно причины твоего настроения. Что тебя гложет?
- Обязательство, - ответила Вера и зашвырнула палку в озеро, на берегу которого они остановились.
- Перед кем?
- О, я их столько набрала…. В долгах, как в шелках.
- У тебя есть мы. Вместе мы сможем решить любые проблемы.
- Без вас мне их и не решить, - невесело усмехнулась Вера. - Пора кое-что обсудить.
Вера говорила, запинаясь, перескакивая с одного на другое, путаясь в словах. Остальные внимательно слушали.
- Нимхи? – первым подал голос Сарлис. Его взгляд был несколько растерянным и удивленным.
- Да, - ответила Вера, пряча взгляд. – Им мы обязаны лорелантами. И храмом. И самой возможностью воспользоваться вратами. Не предложить им такой шанс – несправедливо. Сарлис, Анарниэлль. Я прошу вашего разрешения сделать это.
Эльфы переглянулись. Эркель не вмешивался. Троди и Мидо тоже молча ждали ответа.
- Ты вправе сделать это, - кивнул Сарлис. – Они имеют большие права на это, чем мы. Эльфы Эдельтелад будут им рады. Мы уйдем вместе.
Вера посмотрела в лицо эльфу. А он – о, чудо! – улыбнулся ей.
Замок серого мага Лейнолла Танейонда, именуемый Тарэофарн, располагался в горной долине. Сами скалы были стенами, защищающими его от возможных вражеских посягательств. Троди, чьим домом были горы, и Сарлис – обитатель похожей долины, с одобрением смотрели на крутые, неприступные склоны.
- Вот это я понимаю - добрый хозяин, - причмокнул Троди, окинув наметанным глазом укрепленный туннель в горной породе. Высокий свод позволял беспрепятственно двигаться в обоих направлениях и всадникам, и повозкам. У первых ворот их остановили облаченные в кольчуги огоны с топорами. Выслушав Эркеля, поклонились ему, разрешая продолжить путь.
В туннеле Вера насчитала восемь решеток – тяжелых, сваренных из толстых железных прутьев. Все они были гостеприимно подняты. Возле каждой находился вооруженный патруль – люди или огоны. Они внимательно рассматривали Веру и её спутников, но не останавливали их.
Долина была невелика. В окружающих её горах Вера заметила еще несколько проходов и туннелей, меньших размеров. К ним тянулись ровные, выстланные каменными плитами, дороги. Они миновали рынок – обширную площадку с ровными рядами торговых прилавков. Здесь не было бестолкового мельтешения и сумятицы других базаров. Вера не услышала ни зазывних криков, ни торгашеской брани или недовольных воплей обманутых покупателей. Во всем царили основательность и порядок.
Дом Лейнолла, стоявший в самом центре долины, не был похож ни на тянущийся к небу замок Эркеля, ни на солидный, подавляющий своей значительностью Норхет. Первое слово, которое пришло на ум Вере при виде Тарэофарна, было слово «танк». Угловатая широкая крепость, прочная на вид, собранная из громадных каменных блоков, смотрелась как еще одна гора. Стены щетинились короткими желобами для слива кипятка или смолы. Эти же желобы помешали бы вражеским приставным лестницам прислониться вплотную к стенам. Под ними в стенах чернели круглые отверстия небольшого диаметра. А наверху Вера разглядела множество узких бойниц для лучников.
- Вот не думал, что Лейнолл – параноик, - хмыкнул Сарлис, рассматривая цитадель.
- Потрясающе! – восхищенно хлопнул себя по коленям Троди. – Он не параноик. Он – воин!
- Ты прав, - кивнул Эркель. – Он и в самом деле воин. Его так и воспитывали.
- Он тоже благородной крови? – заинтересовалась Вера.
Эркель отрицательно покачал головой.
- Нет. Он родился в семье кузнеца.
- Да ты что?! – изумился огон, встопорщив бороду улыбкой. – Я сразу понял, он – настоящий хозяин, с руками и головой!
У ворот крепости путников остановила стража, оглядев доброжелательно, но внимательно. Троди, истосковавшийся по своим соотечественникам, во весь рот улыбался каждому встречному огону. А Вера с удивлением отметила, что сородичей Троди и людей в долине примерно поровну. Вспомнив, какие обстоятельства свели её с огоном, она по достоинству оценила здешнюю атмосферу. После вежливого, но тщательного осмотра перед ними открыли ворота замка.
- Помнится, Лейнолл обещал познакомить нас с семьей, - Эркель весело подмигнул Сарлису и Анарниэлль.
Во дворе их встретили люди и приняли лошадей. Из дверей навстречу гостям вышла странно высокая огонка в темном платье. Она была выше Троди по меньшей мере на полголовы, и тот, тихо крякнув, огладил бороду. А женщина, оглядев представшую перед ней компанию карими глазами, подошла к Эркелю.
- Добро пожаловать в Тарэофарн, лорд Эркель.
- Вы меня знаете? - удивленный Эркель смотрел на неё сверху вниз.
- Только понаслышке. Но отец рассказывал о своих друзьях достаточно, чтобы я узнала вас.
- Отец…? – полуэльф непонимающе запнулся.
- Я Эффла, дочь лорда Лейнолла.
Эльфы на секунду приоткрыли рты. У Мидо нестерпимо зачесался нос. А глаза Троди готовы были просто вылезти из орбит - полуэльф женился на огонке! Только Вера осталась спокойна – межрасовые браки были ей е в новинку. Эффла повела рукой.
- Прошу в дом, господа.
В замешательстве поглядывая на необычную хозяйку удивительного дома, все последовали за ней. Она проводила их в гостиную с массивной тяжелой мебелью. В нишах меж окон стояли блестящие доспехи всевозможного вида. На стенах на деревянных щитах красовались ножи, алебарды, мечи, топоры разнообразных форм и размеров. У Троди загорелись глаза от этого изобилия. Во взгляде Сарлиса, скользящем по оружейному великолепию, Вера прочла восхищение. Эффла опустилась на широкий стул во главе дубового стола. Эркелю предложила резное кресло по правую руку от себя.
- Кто ваши спутники, лорд Эркель?
Эркель называл имена, а Эффла внимательно смотрела в лица тех, кто поднимался.
- Что привело вас сюда?
- Маленькая необходимость. Мы бы хотели воспользоваться переходом. Думаю, Лейнолл не откажет нам в этом.
- Моего отца нет.
- Да, я понимаю, он сейчас в Сурзине. Но я могу с ним связаться, если допустите в его кабинет.
- Так вы не знаете…., – повела бровью Эффла.
- О чем?
Женщина несколько минут сумрачно смотрела на мага. Потом поманила служанку, что стояла поодаль, и прошептала ей несколько слов. Та быстро ушла, и вернулась с нефритовой шкатулкой. Эффла достала из неё свернутый в трубочку клочок бумаги и протянула Эркелю. Тот развернул, прочитал и побелел. Бумажный квадратик упал на пол. Полуэльф оперся локтями о стол, и, уронив лицо на руки, застонал – глухо, отчаянно, больно.
- Мой отец и лорд Ригестайн погибли, и похоронены в Норхете, - подняв с пола бумагу, Эффла исподлобья оглядела гостей. – Это письмо оттуда принес голубь. Подписано оно от имени Зараэль Хэлкериес.
Вера вскочила – Зараэль вернулась в Норхет! Сарлис прикрыл глаза ладонью, потер виски. Анарниэлль стиснула кулаки, услышав это имя. Троди наклонился к Мидо и процедил сквозь зубы: «Как бы наши головы не полетели».
Эффла убрала письмо в ларчик, поднялась.
- Лорд Эркель. Я бы хотела поговорить с вами наедине.
Полуэльф отнял ладони от исказившегося лица, взглянул на неё, прошептав:
- Как вам будет угодно.
Эффла направилась к дверям, Эркель – за ней. Как только они покинули гостиную, туда вошли вооруженные люди и встали вдоль стен. «Ватгерны» - прошептал Мидо, озираясь. Но остальные и сами уже это поняли, глядя на поблескивающие из-под кольчуг медальоны.
- Надо было идти пешком, - загнанно оглядываясь, выдохнул Троди.
- Не паникуй, - откинулся на спинку кресла Сарлис, хрустнув пальцами. – Не так их и много.
- Двадцать три, вообще-то.
Эльф криво улыбнулся. И по этой улыбке огон понял, что двадцать три – это не то количество противников, которого всерьез станет опасаться принц.
За узкими окнами сгустились сумерки, а Эркеля все не было. Вера присела рядом с Анарниэлль, сочувственно сжав её ладони. Эльфийка подняла на неё полные тревоги глаза.
- Почему он так долго? – прошептала она.
Дверь скрипнула. Сидящие за столом вздрогнули, но это всего лишь вошла служанка, чтобы зажечь светильники. Ватгерны посторонились, и она, пройдя вдоль стен, запалила фитили в лампах. Подошла к столу, зажгла толстые свечи в подсвечниках. На пороге появилась Эффла. За ней в зал вошел Эркель, приблизился к замершим в ожидании друзьям. Его лицо было задумчивым и грустным.
- Все в порядке. Нам позволено отдохнуть в Тарэофарне и воспользоваться его вратами.
Охотники, убрав оружие в ножны, покинули гостиную, и Троди шумно вздохнул. Идя за провожатым в отведенные комнаты, Вера спросила Эркеля о содержании разговора с Эффлой.
- Её интересовало, причастен ли я или кто-то из вас к гибели её отца, - буркнул он.
- И каково её мнение?
- Я же вернулся, - многозначительно взглянул на неё Эркель, и дернул щекой. – Меня еще никто не допрашивал с таким пристратием. Она удивительно много знает о событиях в Норхете и в Унии. Похоже, Лейнолл ничего не скрывал от своей дочери.
За ужином собралась вся семья Лейнолла. Эффла - серьезная и значительная - восседала в кресле во главе стола. Гостей рассадили между домочадцев – вроде как в знак дружбы. Сарлис лишь незаметно усмехнулся, оказавшись по левую руку от сына Эффлы, бородатого здоровяка с явным наличием человеческой крови. С другой стороны от него сидел племянник хозяйки, по виду – чистый огон, с красным шелушащимся лицом и руками со следами ожогов и порезов. Случись что – и эти крепкие руки удержат гостя от необдуманных поступков. Вере в соседи достались две племянницы Эффлы – длиннокосые, пухлорукие огонки. А Мидо смущенно ерзал на скамье под любопытным взглядом её дочери - невысокой сбитенькой девушки с вздернутым носом и веснушками на круглых щеках.
В кружках хозяев пенилось пиво, гостям подали вино. Троди отодвинул бокал с вином, и подтянул к себе жбан с пенящейся брагой. Эффла встала, все почтительно повернули к ней лица.
- Гости в нашем доме нечасты. Тем более – такие. Для меня честь принимать в Тарэофарне лорда Эркеля Эарнилиона – серого мага и друга моего отца, Лейнолла Танейонда. Для всех было бы большей радостью, если бы в этом кресле главы семьи сидел он сам. К нашей скорби, он пал в битве, вместе со своими сыновьями – Бэлезом и Локаром, внуком Арном и зятем Рейзом.
Голос Эффлы дрогнул. Сидящие за столом поднялись, чтя память погибших.
- С еще большим почтением я принимаю в этом доме потомков древней королевской династии, принца Сарлиса и принцессу Анарниэлль. Вы оказали моему дому величайшую честь, Ваши высочества.
И Эффла поклонилась. Головы её детей и племянников склонились перед эльфами. Сарлис, не ожидавший подобного, удивленно смотрел на крепкие затылки потомков Лейнолла.
- Благодарю, благородная Эффла. Мы польщены тем, что вы знаете о нашем существовании.
Эффла едва заметно улыбнулась.
- Отец сделал все, чтобы я и мои братья знали правду о нем самом, о вас и о том, что случилось по ту сторону Северных гор много лет назад. Ваше присутствие в Тарэофарне – достойное окончание этой истории, ставшей уже легендой. Я скорблю о ваших близких и от имени дома Танейондов приношу извинения за их гибель.
Удивление на лицах Сарлиса и Анарниэлль сменилось немым изумлением. Сарлис в замешательстве кивнул, приложил руку к груди и сел.
- Ешьте, пейте, - Эффла тоже опустилась в кресло.
Хозяева оказались не слишком разговорчивы. Гости и того меньше. Только в конце стола слышался шепот - внучке Лейнолла все же удалось разговорить Мидо.
- Когда мы сможем воспользоваться вратами? – спросил Эркель у хозяйки.
- Как только захотите, - ответила та.
Маг заметил, что ни к кубку, ни к кружке Эффла не притронулась, да и еда на её тарелке осталась почти нетронутой. Уж не боится ли она чего-нибудь? Или кого-нибудь… Он сосредоточился, осторожно прощупывая её чувства. Но ощутил только скорбь и печаль. Хозяйка замка взглянула магу в глаза, и он понял, что она почувствовала его прикосновение.
- Смерть отца, братьев и мужа разрывает мне сердце, - тихо сказала Эффла.
- Поверьте, леди Эффла, я скорблю о нем и Ригестайне как о своих братьях. Они были мне больше, чем братья.
- Я вижу это, - качнула головой Эффла. – Увидела сразу же, как только вы прочли письмо.
- И все же не преминули побеседовать со мной, - улыбнулся маг.
- Простите, лорд Эркель, - ответила она, потеплев глазами, - но моя магия несовершенна. Приходится чем-то компенсировать. К тому же, разговаривая с человеком, можно получить сведения, которые не прочтешь чувствами.
- А нет ли среди ваших сведений информации о местонахождении нимхийских поселений?
Улыбка Эффлы стала чуть шире.
- Среди моих сведений есть информация о тех, кто знает, где это место. Там находятся не поселения, лорд Эркель. Город. Один-единственный город.
- И кто знает, где он?
- Огоны Верхнегорья ведут с ними вялую торговлю, изредка наведываясь в Облачный город. Как я понимаю, ваш интерес не праздный? Та девушка, с рыжими волосами – вопрос касается неё?
- Да. Нам нужен проводник в нимхийский город.
- Я найду вам проводника. Дайте немного времени.
На следующий день Эффла отправила посланника в Верхнегорье. Сарлис со скрытой досадой воспринял очередную задержку. Вера его прекрасно понимала. Врата – вот они, на расстоянии нескольких этажей. Эльф, истосковавшийся по своим друзьям, отчаянно рвался в Эдельтелад. Каждый час промедления делал его еще раздражительнее и смурнее. И Вера приняла решение. Разговор с эльфами и Эркелем состоялся сразу после отъезда гонца.
- Вам нет необходимости тут оставаться. Вас ждут в Эдельтелад.
Эльфы переглянулись.
- Тебя там тоже ждут, - обняла её Анарниэлль. – Без тебя нам там делать нечего.
- Идите сейчас, - Вера высвободилась из её объятий. – Нимхи – моя клятва. Я сама приведу их к Тар-Хаирэ.
- Ты нас гонишь? – ухмыльнулся Эркель. – Тебя тяготит наше присутствие? Или кого-то одного из нас?
Он покосился на Сарлиса. А тот смотрел на Веру странным взглядом.
- Меня тяготит то, что мои обязательства сказываются на вас всех. Зачем топтаться по всему миру вшестером? Хватит и меня одной. Я не миную нимхийский храм ни в каком случае. Только через него лежит мой путь домой. Я приду туда позже. А вы идите сейчас. Тем больше времени будет на сборы. Успеете вещи упаковать.
Вера натужно рассмеялась. Молчание прервал Сарлис.
- Она права. Нам нет нужды сидеть здесь. Нужно еще многое сделать.
- Ты предлагаешь бросить Вайру одну?! – Анарниэлль вспыхнула. – Без помощи? Без поддержки?
Сарлис придвинулся к сестре, заглянул ей в глаза.
- Твоя беспомощная подруга в свое время благополучно добралась в Эдельтелад. Перебила половину Серых магов и прикончила Гилэстэла в одно мгновение. Это мы в ней нуждаемся, а не она в нас. И думаю, что привести в необитаемые земли пару тысяч нимхов для неё пустяк.
- Какой же ты…., - Анаринэлль с негодованием уставилась на брата.
- Негодяй? – фыркнул тот. – Эгоист? Она беспокоится о нимхах. Я беспокоюсь об эльфах. Сестренка, она сильная и отважная, почти как ты. И кстати… Эдельтелад еще должен будет привыкнуть к новому жителю. У очень многих имеются к нему бо-ольшие претензии. И это породит кучу проблем. Их надо утрясти до того, как мы оставим этот мир за порогом. Большинство наших соотечественников будут рады видеть его, - Сарлис кивнул на мага, - болтающимся в петле на опорах моста. Мне нужно время, чтобы отвести веревку от его шеи.
Эркель опустил глаза. Анарниэлль побледнела.
- Спасибо, Вайра, - повернулся эльф к Вере. – Я полностью одобряю твое решение.
- А я - нет, - тихо парировала Анарниэлль.
- Как знаешь, - пожал плечами Сарлис. – Но все равно придется выбрать между ним и ею.
Анарниэлль в отчаянии взглянула на Эркеля, потом на Веру. Та мягко ей улыбнулась.
- Поверь, у меня все будет хорошо. Мне ничего не грозит, правда, Анариэлль. Мы еще увидимся. А тебе нужно в Эдельтелад. Без твоей поддержки бывшему Серому магу будет очень трудно. Ты обязана быть рядом с тем, кого любишь.
Эльфийка нахмурилась.
- Прости, Вайра, - вымолвила она после долгого молчания.
- Отлично. Надо сообщить нашей уважаемой хозяйке, что часть гостей намерена отбыть завтра же.
Эльф поднялся и вышел. Вайра тоже встала, храня ободряющую улыбку на лице. На пороге она замешкалась – дверной проем был плохо различим сквозь слезы, застлавшие глаза - и успела заметить, как принцесса подсела к магу, а он спрятал её в своих объятьях.
Из узкого окна были видны поросшие лесом каменистые склоны. Вершины Северных гор были не видны, скрытые облачными шапками. Вера, стоя на коленях на скамье и облокотившись на подоконник, рассматривала замковый двор.
- Чего снулая такая? – Троди легонько щекотнул её под ребром.
-А! – отпрянула она.
Огон, довольный шуткой, зафыркал в нос.
- Завтра мы останемся втроем, - вздохнула Вера.
- Чего это?
- Эльфы уходят в Эдельтелад.
- Здрасте, рожа, я копыто, - Троди закусил ус. – А ты? А мы?
- У меня есть незаконченные дела на этой стороне Карнейского ущелья. Что касается тебя и Мадиуса – вы тоже можете уйти.
Огон насупился. Потоптавшись, примостился на краешке скамьи.
- Ты направление не уточнила. Ну, там…. Идите в пень, идите… ас гаурмарх.
- Троди, - поморщилась Вера.
- Я полвека Троди. И за эти полвека понял кое-что. Не без твоей помощи, между прочим. Хочешь знать, что?
- Нет.
- Я понял, что одному труднее, чем двоим. А троим легче, чем одному. Я жил в своей норе, один, и думал, что у меня нет друзей, потому что я полукровка. Пусть благословят боги ту лужу, из которой меня выудил твой отец. Он, человек, стал мне другом. Ты стала мне - уж не обижайся - как дочь. Мадиус стал мне… неважно. Понимаешь? Я о чем толкую-то. То, что мы неизбежно ступим на разные тропы, я знаю. Но чем позже это случится, тем счастливее я буду.
- Ты таскаешься со мной почти два года. Два года, которые мог потратить с пользой для себя. Ты гнил из-за меня в подвале, тонул, дрался. Для чего? Другое дело эльфы – я понимаю их мотивы, их цель. Они почти достигли её. А ты…
- Вайра!!! – внезапно рявкнул огон. – Не смей оскорблять меня своим сожалением! Нету у меня никакой цели! Цель и дружба – вещи неравнозначные.
- Я это понимаю. Когда цель достигнута – о средствах по её достижению забывают. Отбрасывают в сторону.
- Они тебя тоже не бросают! Они просто ненадолго сходят с твоей тропы. Ваш путь еще не окончен, и цель не достигнута. Врата, которые завтра откроются, не разбросают вас по разным мирам. И, может быть, тебе стоит подумать о том, чтобы встать на их дорогу? Мне почему-то кажется, что твоя цель теряет для тебя значительность.
- Меня никто не звал, Троди. А я не хочу быть навязчивой.
- О! – встрепенулся огон, осклабившись. - Так я тебя зову! У меня огромный дом, в нем уйма места!
- Троди, - смех в горле перехватили слезы. Вера сползла с подоконника, обняла огона за плечи. – Ты добряк.
- Что есть - то есть, - ручища Троди накрыла Верину ладонь. – Мадиуса я тоже у себя оставлю. Родня как-никак. Сестренку его из Уросса привезу. Вот какая семья будет! – огон вскинул кулак с торчащим большим пальцем. – Мы с Мидо в кузне, Марица на хозяйстве – девка она справная, это я еще в Уроссе углядел.
- А я?
- Ты? А ты вон - варнингов гонять будешь, коли мечом махать нравится. Книжки читать, знахарить – в шахтах немало народу гробиться. Найдем занятие!
- Блестящая перспектива, - шмыгнув, усмехнулась Вера. – Я подумаю.
- Подумай, подумай. Мадиус уж надумал.
- Серьезно? Кстати, а где он?
- Гуляет, - ответил огон, поднимаясь со скамьи. – Подружку уж себе завел.
- Здесь? Когда успел? – удивилась Вера.
- А вчера, на ужине. Дочка хозяйская его оболтала. О, легок на помине. Глянь-ка во двор.
Вера выглянула в окно и увидела Мидо, медленно идущего по двору в сопровождении вчерашней сотрапезницы.
Мидо, увлеченный беседой, не заметил наблюдающих за ним Веры и Троди. Рядом с ним шла Архель – младшая дочь Эффлы. Вчера за ужином она разговорила Мидо, а с утра предложила показать замок и окрестности. На что Мидо быстро и охотно согласился. Он шел, искоса поглядывая на девушку. Она не была красавицей в понимании Мадиуса, чьим эталоном были Анарниэлль и Вайра. Эта жизнерадостная хохотушка зацепила его чем-то другим, чего бывший юнга еще не мог себе объяснить.
- Твоя бабушка, наверное, была очень красивая, если на ней женился сам лорд Лейнолл.
- Красивая? А причем тут красота? – выгнула брови Архель.
- Ну как, причем…
- Она была – умная! - рассмеялась внучка мага. – Мой дедушка больше всего ценил в женщинах ум!
Мидо улыбнулся в ответ, и подумал, что Архель очень милая, когда смеется.
- А где она сейчас?
- Умерла, - пожала плечами Архель. – Горючая смесь в мастерской взорвалась, и все… бабулю по стенам тонким слоем размазало.
- Мне жаль, - сочувственно произнес Мидо.
- В общем-то, я её не помню. Маленькая была. Только по рассказам. Так что… Её ум её же и сгубил.
- А мой отец говорил, что умна та женщина, которая молчит.
- Ха-ха-а!!! – вновь залилась смехом девушка. – У нас на кухне есть немая Фринна, я тебя с ней познакомлю! Ха! Когда оценишь её ум, поделись со своим папочкой впечатлениями.
- Не выйдет, - пожал плечами Мидо. – Он давно умер.
- Извини, - посерьезнела Архель. – Как он умер?
- В бою. Он был…пират он был.
- Пират! – в глазах Архель зажегся восторг. – Ты сын пирата?
- Что в этом такого? Ты внучка мага – вот что удивительно.
- Ватгерн и пират, - Архель оценивающе оглядела Мидо. – Достойное занятие для мужчины.
- Мне не по душе ни первое, ни второе, - нахмурился Мидо.
- А что тебе по душе?
Мидо замялся.
- Господин Троди учит меня кузнечному ремеслу. Вот оно – по мне.
- Ты еще и кузнец? – глаза Архель широко распахнулись.
- Буду когда-нибудь, - уверенно ответил Мидо.
Ни одна девушка не смотрела на него такими глазами, какими сейчас смотрела Архель. Мидо сглотнул. Наверное, ради такого взгляда и сдерживаются обещания.
Портал находился на самом нижнем ярусе замка, глубоко под землей. Провести по многочисленным и крутым лестницам лошадей, с которыми эльфы не стали расставаться, оказалось не так-то просто. В отличие от врат Олломара, портал Тарэофарна находился в глухой комнате, достаточно просторной, чтобы вместить семь человек и три лошади.
Эффла подала Эркелю ключ. А он с улыбкой передал его Вере – «Надеюсь, ты помнишь, как это работает». Эффла удивленно взглянула на рыжую гостью. Вера покрутила стержень в пальцах и подошла к деревянным дверным створкам. Ключ мягко вошел в замок. Вера прикоснулась ладонями к гладкому дереву и прикрыла глаза. Предстояло вызвать из памяти давние воспоминания, сделать так, чтобы они ожили и открыли врата.
Храм. Гладкие красные стены с рисунками. Великолепные скульптуры, смотреть на которые можно бесконечно долго. Ровные огни светильников. Холодный жертвенник со змеящимися желобами. И хранитель, метущий и без того чистый пол. «Энхкеле, Тар-Хаирэ!». Вера чуть улыбнулась.
Стерженек щелкнул, повернулся в замке несколько раз, замер. Щелкнул снова, закрутился в другую сторону. Дрогнули дверные створки, и Вера, потянув их на себя, увидела свои воспоминания наяву. За порогом, в нескольких шагах от неё, жертвенник. А за ним – темный храмовый зал.
Радостно воскликнули эльфы. Эркель выдохнул – «Потрясающе!». А потом внезапно раздался хохот Троди.
- Ох, не могу! Вы коней как из храма выводить будете? Глядите, чтобы они там навалить не успели! Не то старик вам вместо приветственного обеда генеральную уборку устроит!
Вера усмехнулась сквозь печаль, отошла от дверей. Эльфы стояли, в нерешительности переглядываясь.
- Ну? – сказала Вера, кивнув на портал.
- Давайте обнимемся, что-ли, - веселье в голосе огона сменилось грустью. – Горя-то вместе хлебнули вдоволь. Больше уж не свидимся.
Он обхватил своими ручищами тонкий стан эльфийки, ткнулся ей носом, куда достал – чуть пониже груди. Растроганная огоньими чувствами, Анариэлль чмокнула его в заросшую жестким волосом щеку.
- Я сочиню песню о храбром огоне, с которым свела меня судьба, - пообещала она. – Прощай, Троди. Ты лучший в мире друг. Мидо! А тебе – отдельное спасибо, мальчик.
Она подошла к Мидо, и, ласково коснувшись ладонью его щеки, заглянула в глаза.
- Если бы не ты…. Спасибо, Мидо. Я буду помнить о тебе, в каком бы мире я не находилась.
- Госпожа Анарниэлль, - голос Мидо сорвался, по щеке к пальцам эльфийки поползла слезинка.
- Тише, пират. Воины не плачут, - улыбнула Анарниэлль, наклонилась, целуя юношу в мокрую щеку.
Потом повернулась к Вере, стиснула в объятьях.
- Вайра…
- Все хорошо. Лореланты с тобой?
Анарниэлль утвердительно моргнула.
- Вот уж Тар-Хаирэ обрадуется. Обними его за меня. Сольвен и Альвен привет передай. И Нарэмору. И Халнору с Рэнволом. И Минеласу с Куфанаэль тоже.
- Передам. Всем передам, - глаза эльфийки заблестели. – Сама скоро их увидишь.
- Иди, Анэль.
- Иду. До свидания, Вайра. Мы ждем тебя.
Эльфийка оторвалась от Веры, и, держа коня накоротке под уздцы, перешагнула порог. Эркель двинулся за ней, но остановился. Передав повод Сарлису, подошел и крепко, сильно обнял Веру. Потом наклонился и поцеловал прямо в губы, окутав запахом моря и соли.
- Вдруг больше не увидимся, - прошептал, криво улыбнулся.
Бросил взгляд на Мидо, и вдруг, сняв с шеи медальон, кинул его юноше.
- Держи, ватгерн! На память. Мне он больше ни к чему.
Мидо поймал серебряный кружок с вычеканенными зубчатыми башнями. Сжал его в кулаке.
- Да хранят вас ваши боги, лорд Эркель!
Маг усмехнулся, кивнул Троди. Ведя коня в поводу, присоединился к Анарниэлль по ту сторону дверей. С любопытством оглядываясь, запустил под потолок храма несколько светочей.
Сарлис попрощался с Троди долгим рукопожатием. Он подал руку огону, тот протянул свою. Все, что не было сказано, они прочли в глазах друг друга. Мидо удостоился такого же рукопожатия. Пожимая его ладонь, эльф прищурился с улыбкой - «Ты хороший человек».
Мимо Веры эльф прошел молча. Оглянулся на пороге и несколько секунд смотрел ей в глаза. Голос был спокойным и ровным, когда, чуть наклонив голову, он сказал:
- До встречи, Вайра.
Троди и Мидо подняли руки, прощаясь с друзьями, которых больше им не суждено было увидеть. Вера стояла, потерянно глядя на то, как Эффла закрывает створки дверей. Теперь она были на расстоянии нескольких месяцев пути от тех, с кем хотела бы быть рядом. «Еще увидимся» - ободряла она себя.
-/-
Очаг был пуст. Летнее солце дарило тепло, и огня не жгли. Лишь свечи горели, освещая комнату. Нагретые за день скалы, дороги и стены Тарэофарна отдавали тепло воздуху долины, в котором ароматы трав и цветов со склонов перемешивались с запахом жженого металла и угля из горных мастерских. Вера сидела, забравшись с ногами в широкое кресло. Край медвежей шкуры, что служила чехлом, прикрывал её ноги. В комнате было не холодно, но её отчего-то знобило. Она смотрела в узкое, открытое настежь окно. Над сумеречными горами розовело небо. В окне бесшумной тенью мелькнула летучая мышь.
На коленях у Веры покоился длинный меч в ножнах тисненой кожи, с рукоятью, оплетенной кожаным ремешком и стальным навершием в форме сосновой шишки. Этот меч в оружейной Норхета Ори выбрал сам. Его собственный клинок остался на дне болота. Стоя у погребального костра, на котором сгорело тело довгара, Вера поклялась передать благословение его сыну вместе с этим мечом. Мечом, которым Ори защищал её в своей последней битве. Она обязана была вернуться в Гленартан, чтобы посмотреть в глаза Айне и Ирве. Но это – после. После того, как она посетит Облачный город.
Проводник из Верхнегорья прибыл в Тарэофарн утром. Перед Эффлой стоял огон, по самые глаза заросший темным волосом, в овчинном жилете на голый торс, потертых замшевых штанах и стоптанных башмаках. По сравнению с ним Троди выглядел щеголем. Узнав о цели путешествия, проводник с сомнением оглядел Веру и её друзей.
- Ну, не знаю, - пророкотал басом, зыркнув на Мидо. - Чужаков они не жалуют. Людей тем паче. Этому малому туда ходить не след.
- Почему это? – вскинулся Мидо.
Огон провел большим пальцем под подбородком. Мидо сглотнул. Возмущенно взглянул на Веру.
- Ты не пойдешь, - поставила она точку.
Проводник пожевал ус.
- Оно бы, по-хорошему, и вам там делать нечего.
- Мне есть, что там делать, - отрезала Вера. Похоже, слишком резко. Огон пожал плечами, - мол, «ваше дело, а я предупредил». Взгляд проводника пробежал по Троди. Тот набычился, засунув большие пальцы за ремень.
- Даже не думай, - побарабанил он пальцами по широкой пряжке. - Без меня она не пойдет.
Верхнегорец перевел глаза на Веру.
- Двое, значит. Поклажа будет какая, аль нет? Ежели будет, надо носильщиков брать. Там окромя козлов горных ни одна скотина не пройдет.
- Нет. Только мы.
- Ну, добро. Когда выходим?
- Завтра и отправимся, - кивнула Вера.
Проводник ушел отдыхать, Мидо и Троди тоже покинули зал, а Вера обратилась к Эффле.
- Леди Эффла. Вы столько уже сделали для меня и моих друзей. Могу ли я просить вас еще об одном одолжении?
- Я слушаю вас, - с вежливой полуулыбкой ответила огонка.
- Вы не задали ни одного вопроса по поводу того, с какой целью я оправляюсь в Облачный город.
- Вы ведь нимхийка частью своей крови, - пожала плечами Эффла. – Из этого можно сделать вывод, что вы возвращаетесь на родину. В любом случае, я не считаю себя вправе задавать вам такие вопросы.
- Я все же объясню. Моя цель - не остаться в нимхийском городе, а покинуть его. Но покинуть его не одной. Я намерена предложить живущим там нимхам переселиться в другие земли. Сколько их вместе со мной покинет Облачный город – я не знаю. Но путь на восток долог и тяжел. Позвольте еще раз воспользоваться вратами Тарэофарна, леди Эффла! С их помощью они смогут преодолеть расстояние, на которое уйдет не один месяц, и сохранить силы для будущих испытаний. Это все, о чем я хотела просить вас.
Эффла с интересом смотрела на сидящую рядом Веру. Поднялась, подошла к окну, глядя на расстилающуюся перед ней долину.
- Как я понимаю, другие земли лежат за вратами нимхийского храма, что стоит в необитаемых землях? В иных мирах?
Вера вздрогнула, с опасливым удивлением глядя на леди Эффлу.
- Откуда вы знаете?
- От отца. И про вас я тоже знаю немало. В том числе и то, что на вас также лежит ответственность за происходящее в стране.
- На мне?! – возмутилась Вера. – Что вы хотите сказать?
Эффла повернулась. Заложив руки за спину, медленно обошла зал и приблизилась к своему креслу. Но не села в него, а оперлась локтями о спинку, присматриваясь к собеседнице.
- Подумайте сами, леди Вайра. Напрягите воображение. В замке Олломар от ваших рук погибли те, кто был в состоянии защитить Унию от ронзейской интервенции. Исчезла сила, связывающая воедино унийские провинции. Теперь страна падет под натиском южных захватчиков.
- Плоховат же был цемент, на котором держалась эта страна! – парировала Вера, задетая словами Эффлы. - И что теперь? Каких еще дохлых кошек вы намерены навесить на меня? Не будь Гилэстэл так полон ненависти и злобы, не будь он так жаден, циничен и беспринципен – был бы сейчас жив! И остальные тоже! Были бы живы многие из тех, кто погиб! Я понимаю вас, леди Эффла. Вам досталась нелегкая участь. Я, конечно, могу походатайствовать перед эльфийским советом, чтобы жители Тарэофарна также….
- Не беспокойтесь, леди Вайра, - прервала её Эффла, садясь в кресло. - Я не претендую на то, чтобы оказаться среди беженцев из Маверранума. На это не согласился ни мой отец, ни лорд Ригестайн. Они были очень огорчены тем, что лорд Эркель намерен покинуть свой дом…. Знаете, в разговорах со мной отец называл эту страну прежним именем. Он бы никогда не покинул её. Он погиб за неё.
Эффла тяжело, с надрывом, вздохнула. Вере почувствовала неловкость за свою вспышку. Но извиняться она не стала.
- Я позволю вам увести нимхов через врата Тарэофарна. В память об отце.
- Благодарю, - холодно ответила Вера, не глядя на огонку.
-/-
Вук вел их все дальше и выше, оставив Таэрофарн далеко к западу. Горы на пути высились, теряясь верхушками в облаках. Стоило подняться выше и зеленеющие склоны сменились голыми скалами. Иногда сыпал снег. Вук оказался страшно болтлив. Но Веру утешало то, что говорил он преимущественно по-своему и в основном с Троди. А тот был и не против, с удовольствием восполняя долгое отсутствие общения на родном языке. И у Веры вновь образовалась прекрасная возможность поразмыслить о своем месте в этом мире.
На третий день, разводя огонь на вечернем привале, Вук негромко сказал на всеобщем:
- Зрят за нами.
- Кто? – дернулась Вера.
Она пристально оглядела окружающее пространство. Заснеженные каменистые склоны были пусты. Вук усмехнулся.
- Ишь, чего захотела. Если они не захотят, ты их не углядишь.
- А если мне нужно их увидеть?
- В Облачном городе наглядишься. Завтра Гремучий перевал пройдем, оттуда до него день пути.
Они поели, Троди поставил палатку. Перед тем, как забраться в её теплое нутро, Вера не удержалась и просканировала прилегающие склоны. Вук оказлся прав – невдалеке тусклым алым цветом отразились две невысокие человеческие фигуры.
На Гремучем перевале их накрыло грозой. В полдень из-за ближайшего хребта выползла низкая иссиня-черная туча, заслоняя солнце, и на перевале сгустились сумерки. Мрачные скалы осветили молнии, беспрерывно вонзающиеся в каменные склоны. Раскаты грома оглушали, мечась долгим эхом меж скал. Ливень в мгновение ока превратил мелкую речку, текущую по дну неширокой каменистой ложбины, в ревущий бешеный поток.
- Наверх! – скомандовал Вук.
Они вскарабкались на склон, подальше от стремительно несущейся воды. К реву воды прибавились звуки камнепада. Троди внимательно поглядывал вверх, опасаясь, как бы подмытые водой камни не покатились и не сшибли их. Укрыться тут было негде. Они закутались в плащи, и, щедро поливаемые дождем, бежали по дрожащему склону меж камней. Ветер стегал в лицо, валил с ног, воя диким зверем меж скал. В нескольких метрах от них в землю ударил разряд.
Вук вскинул руку, и Вера скорее угадала, чем услышала – «Туда!». Они рванулись к узкой расщелине вслед за проводником, и забежали в укрытие.
- Теперь понятно, почему он Гремучий, - отряхиваясь, проворчал Троди. – Гроза лупит, словно сотня кузнецов по наковальням долбит.
- Не угадал, - снимая плащ, ответил Вук. – Не от гроз название. От лавин и камнепадов.
Словно в подтверждение его слов над их головами загрохотало, загремело и вниз со склона, заваливая и вход в их укрытие, полетели камни. Стало заметно тише и теплее – ветер и гроза буйствовали снаружи, а в их пещерке воцарилась темнота.
- ….! – яростно выругался Вук, запнувшись о подкатившийся к ногам булыжник. – Похоронило нас тут!
- Спокойно, - откликнулась Вера, снимая с плеч рюкзак и затепливая в ладони огонек. В его неярком свете из темноты проступило изумленное лицо проводника.
- Спокойно, Вук, - усмехнулся Троди, повторяя слова Веры. – Отдохнем, переждем эту чертовщину, а как утихнет – дальше двинемся. А пока можно и перекусить.
Троди сбросил мешок, снял плащ. Оглядел убежище, и, обнаружив плоский камень, с довольным «О!» стал выкладывать на него провиант. Вук непонимающе смотрел на их спокойные лица.
- Нас завалило, - попытался он объяснить, переводя взгляд с Веры на Троди. – Это не шутка.
- Да не проблема, - откликнулся Троди. Он отрезал от краюхи ломоть и протянул его Вуку. – Держи.
- Может, лучше заняться завалом? – Вук мотнул головой в сторону выхода.
- Не волнуйся, уважаемый Вук, - Вера уселась на один из камней, забрала из рук Троди хлеб. – Отдыхай, ешь. Обещаю, что мы сможем выбраться отсюда.
- Ты ей верь, верь, - покивал головой Троди. – Она чародейка. Мясо будешь?
Проводник с недоверием покосился на Веру, потом на груду камней, остановил взгляд на Троди. Тот жевал с умиротворенным видом. Глядя на уверенные лица спутников, успокоился и Вук.
Они успели поесть и выспаться, прежде чем гроза утихла. Наступившую на перевале тишину нарушил грохот камней, отвалившихся от расщелины. В образовавшийся проход протиснулись Вера и её спутники. Они преодолели перевал на исходе дня и на ночь разбили лагерь на ровной каменной площадке. В лунном свете безлесые горы отливали серебром. И снова Вера, оглядывая прилегающее пространство, обнаружила недалеко от стоянки силуэты дозорных. На этот раз их было уже четыре.
Нимхийский дозор встретил их на другой день. Едва Вера и остальные ступили в тесное ущелье, на его скалистых выступах появились воины с копьями наготове. Камешек, сброшенный к ногам путников, стал предупреждением. Вера подняла голову, осматриваясь. И вдруг поняла, что помнит это место – по давним снам. Здесь рыжеволосые воины провожали Ори, когда он уносил из горного города спасенную дочь своего друга.
Выступив из-за валунов, дорогу преградили три стража с копьями наперевес - невысокие, в длинных меховых парках с капюшонами. Вера была выше каждого из них, по меньшей мере, на голову. Худощавые безбровые лица в обрамлении длинных рыжих волос были неприветливы. Скользнув настороженными взглядами по огонам, они с недоумением стали рассматривать Веру зелеными глазами.
- Энкхеле, - Вера подняла руки в приветственном жесте.
- Онкхалэ, - помедлив, ответил один из воинов, но копья не опустил.
- Мхе ан укех Тар-Хаирэ, - с этими словами Вера медленно потянулась к воротнику и вытащила медальон. – Мхе фон ихкес ррах-керраи.
Воины удивленно переглянулись, перебросившись несколькими словами.
- Что она им говорит? – шепотом вопросил Троди у проводника.
- Я плохо знаю их язык, - так же тихо ответил тот. – Кажется, приветствует и просит проводить к правителю.
- Кхок, - один из воинов посторонился, указывая копьем направление.
- Идемте, - оглянулась Вера на огонов.
Троди и Вук последовали, было, за ней, но в грудь им уперлись наконечники копий. Нимх, указывающий дорогу, отрицательно махнул рукой в сторону огонов.
- Тха рек кхок!
Вера оглянулась на Троди, с опаской покосившегося на острое лезвие у своей груди.
- Они хотят, чтобы я шла одна. Идите к перевалу. Я приду туда.
- Ты уверена? – насупился Троди.
- Да, мой друг. Не волнуйся, я сумею вывернуться. И вернуться.
Огон вздохнул, покорно отступив на несколько шагов. Вера ободряюще улыбнулась ему и, сопровождаемая копьеносцами, исчезла за валунами.
Шли долго, взбираясь все выше и выше по узкой, протоптанной в глубоком снегу, тропе. Клочья холодного тумана, выплывая из-за скал, скрыли подножия гор. Движение помогало согреться, но холод заставлял слезиться глаза, а заледеневшие ресницы – слипаться. «Как же они здесь живут?!» - подумала Вера, натягивая капюшон глубже на голову, пряча лицо за заиндевевшим мехом. Тропа, проторенная в заснеженных склонах, привела их к входу в пещеру. Нимх, шедший впереди, не снижая темпа, углубился в её черный зев. Вера, замешкавшаяся на входе, получила в спину несильный тычок копьем. Вопроеки её опасениям, темной пещера казалась только снаружи. Внутри было хоть и сумрачно, но дорогу можно было разглядеть вполне отчетливо. Подняв голову вверх, Вера увидела, что по потолку прихотливым узором вьются тусклые светло-серые линии, источающие слабый свет. Кое-где камень осыпался, и прервавшийся рисунок был уже неразличим на темном своде. Эти темные участки Вера проходила наугад, прислушиваясь к шагам идущего впереди воина. Потом его фигура вновь выплывала из темноты в серый сумрак, подсвеченный уцелевшим фосфоресцирующим рисунком.
Пещерный ход вывел их к крутому обрыву. Нимх остановился, давая всем возможность привыкнуть к свету. Если бы не он, Вера, ослепленная сиянием дня, упала бы в пропасть. Карниз, на который ей пришлось ступить, был таким узким, что по нему можно было идти лишь поодиночке. Стараясь не смотреть на проплывающие под ногами облака и опираясь ладонью на скалу, Вера медленно двинулась вслед за стражем. А тот шел совершенно свободно, словно не было в шаге от него бездонного провала. Они обогнули скалу и вновь углубились в пещерный ход - в точности такой, как предыдущий. Вскоре Вере почудилось, что воздух стал заметно теплее. Вот уже дыхание перестало источать пар, оседающий на ресницах и меховой опушке. Предусмотрительный воин вновь остановился на площадке, нависшей над бездной, чтобы глаза привыкли к свету. И Вера, вынырнув из пещеры на дневной свет, увидела Облачный город.
В стенах кратера, образующего почти идеально круглый каменный колодец, были вырублены ниши, окна, проемы, террасы. Сам город находился в недрах скал. От этажа к этажу, от уровня к уровню вели высеченные в скалах узкие лестницы. Дна колодца, несмотря на отсутствие облаков или снега, Вера не разглядела. Здесь было тепло, намного теплее, чем там, откуда она пришла. Нимх позвал её за собой кивком головы, и ступил на лестницу с частыми невысокими ступенями, спускающуюся зигзагом по стене. Лестница была едва ли шире того карниза, который они преодолели чуть раньше. Её ступени во многих местах были выветрены и выщерблены. Нимх свободно перескакивал через одну-две ступеньки, а Вера, прижавшись спиной к стене, меденно ползла вслед за ним, сетуя в душе на несильный ветер, мешающий смотреть под ноги. К её величайшему облегчению, через два пролета страж нырнул в широкий коридор.
Помимо светящихся узоров коридор освещался настенными светильниками, в каменных чашах бездымно и жарко горела темная жидкая масса. В коридоре было очень тепло, и Вера сняла капюшон, распахнула парку. Стражи вели её все дальше, по плавно изгибающемуся проходу. Вдоль стен с потускневшими и полустертыми фресками, на каменных полуразрушенных постаментах высились потрепанные временем статуи - у величавого изображения неведомого деятеля отвалились воздетая вверх рука и половина лица; две из трех грациозных танцовщиц балансировали на одной ноге, держась выщербленными руками за безголовую фигуру третьей; мальчик, приникший к спине неведомого зверя, лишенного и передней и задней части, обнимал его беспалыми ручками.
К коридору, по которому они шли, примыкали широкие освещенные тоннели, в которых Вера разглядела других нимхов. Её высокая, по сравнению с остальными, фигура стала привлекать внимание. Из коридоров начали появляться нимхи, с недоумением глядя на ведомую стражей гостью. На их лицах отображалось такое изумление, что было понятно – гости из внешнего мира здесь очень редки. Вскоре за Верой и воинами на некотором отдалении следовали не менее пяти десятков мужчин, женщин и детей. Держась на расстоянии, они молча, с жадным интересом и опасением разглядывали Веру. А Вера смотрела на них с недоумением и жалостью, с трудом веря в то, что именно этот народ создал удивительные произведения искусства, наполнявшие храм в необитаемых землях. Что именно этот народ построил сей гигантский город.
Их зеленые глаза были тусклы и полны безнадежности. Даже тень улыбки не мелькала на истощенных, с ввалившимися щеками, лицах. Хрупкие тела, в одежде из грубого сукна, вытертой кожи и линялого меха, казались такими беззащитными…. Многие из детей, семенящих рядом с матерями, были кривоноги и сутулы. Сквозь бледную кожу на тонких руках просвечивали синие жилки. Вера содрогнулась, глядя на сопровождающих её нимхов.
Процессия свернула в боковой коридор. Потом еще раз. Стражи остановились у массивных двухстворчатых дверей. Толпа сопровождающих, подросшая уже, наверное, до сотни, сгрудилась в отдалении. Приоткрыв двери, один из воинов указал Вере на образовавшийся проем. Она опасливо заглянула внутрь и вошла. Дверь за ней тут же захлопнулась.
Вера оказалась в просторно семиугольном зале, с высоким конусообразным куполом. Здесь не горел огонь в каменных плошках, но темно не было – нанесенный на стены и потолок переплетающийся узор давал достаточно света. В полу были вырезаны неглубокие парные канавки, пересекаюшие зал в направлениях к его углам. Вера постояла, походила по залу, присела, дотронувшись до углублений в полу. Затянувшееся ожидание прервалось глухим застенным звуком, и часть стены, выдвинувшись, поехала прямо на Веру. Та вскочила и отпрыгнула с пути каменной глыбы. А та, проехав по «рельсам», остановилась в одном из углов. Противоположная сторона глыбы была вытесана в виде высокого кресла. На нем, опираясь сухими руками на подлокотники в виде оскалившихся кошачьих морд, сидел старый нимх в багровых одеждах, ниспадающих до самого основания кресла. Он с неподдельным изумлением в зеленых глазах разглядывал Веру. А она рассматривала его лицо – нелепо безбровое, с зачесанными в высокий узел седыми волосами и длинной жидкой бородой.
Гул с другой стороны заставил Веру отвлечься и вновь поспешно посторониться. Вторая глыба, отделившись от стены, проехала по залу и остановилась у противоположного угла. На каменном кресле величаво восседал еще один старик – точь в точь как первый. Заскрежетали механизмы, и, отделяясь от стен, по залу поползли еще пять кресел, в каждом из которых сидел нимхийский старец. И все они с немым изумлением рассматривали Веру. После долгого обоюдного созерцания один из них подал голос, спрашивая на нимхийском.
- Кто ты такая?
- Мое имя Вайра. Я хранитель восточного храма. Тар-Хаирэ обучил меня и провел обряд посвящения. Вот, в доказательство, - она вытащила из-за воротника медальон, демонстрируя его нимхам.
Старцы зашевелились, ошеломленно переглядываясь.
- Но ты…. ты наполовину человек?!
- Да.
Старец обвел взглядом всех присутствующих, заставляя их вновь принять благопристойную неподвижность.
- У нимхов нет детей-полукровок.
Вера усмехнулась.
- Мою мать звали Ирнентхине. И она была нимхийкой.
Взоры всех старцев устремились на одного, замершего на своем сиденье. Вера повернулась и тоже взглянула на старика, что находился за её спиной. Его бороденка тряслась, сухие губы приоткрылись. Подавшись вперед, он с суеверным ужасом в вытаращенных глазах смотрел на Веру. Сдавленным шепотом задал вопрос.
- Ирнент-Хин… твоя…. мать?!
- Да.
Старец покачнулся, едва не потеряв равновесия, но уцепился за подлокотники. Бессильно откинувшись в кресле, он закрыл глаза. Нижняя челюсть его дрожала.
- Хиин-Рахс! – угрожающе прошелестел голос первого старца. – Твой позор смотрит на нас.
Зеленые глаза Хиин-Рахса открылись, переместившись к Вере. Срывающимся шепотом он вымолвил.
- Зачем ты вернулась сюда, Вэйх-Рэ? Чтобы напомнить своему прадеду о его бесчестье? Повторить содеянное твоей матерью, и вновь ввергнуть меня в бездну унижения?
Вера несколько минут смотрела на того, кто обрек настоящих родителей Вайры на смерть. На деда Ирнентхине.
- Как родственник, ты мне безразличен, - ответила Вера, отвернувшись от него. – Я здесь не для того, чтобы воскрешать старые семейные дрязги.
- Тогда зачем?
- Чтобы дать нимхам шанс выжить. Я могу открыть врата в восточном храме. И тогда нимхи смогут отправиться на новые земли. Вместе с теми, кому верят – с эльфами. Они уже ждут вас там, на пороге нового мира.
На секунду в зале повисла тишина, а потом воздержанные старцы закричали, размахивая рукавами багровых балахонов:
- Кощунство!!! Ересь!!!
Угомонив остальных возгласом «Тихо!», первый старец дрожащим от возмущения голосом обратился к Вере.
- Как ты посмела придти сюда с этой нелепицей? И этой грязной ложью смущать умы нимхов? Кто вложил тебе в уста эту ересь? Великий город Каун-Хэмтар не падет пред твоими соблазнами, полукровка!
- Великий город? – с усмешкой сожаления отозвалась Вера. – Я узрела его величие. Больные дети, истощенные мужчины и женщины, холод и разруха.
- Наше величие не в сытости, а в противостоянии грехам и искушениям!
- И какой грех вы видите в выживании собственного народа?
- Так говорили и те, кто однажды увел нимхов в проклятые земли. Ты, как хранитель, должна знать, чем все закончилось!
- Я знаю. Но знаю и то, что такого больше не повториться. Все семь камней увидели свет и полны силы. Тот, что я ношу на груди – восьмой. И мне не нужна ваша кровь, чтобы открыть врата. Моя цель – не уничтожение, а возрождение вашей расы.
- Нашей? Нашей расы! Не твоей? Та даже говоришь, как чужая! Какое дело человеку до нимхов?
- Я дала обещания ради тех, кого люблю. Но вам этого не понять, если вам чужда любовь к собственным детям.
С этими словами она оглянулась на Хиин-Рахса. Старцы снова всполошенно закудахтали, замахали руками. Только Хиин-Рахс сидел молча, потерянно глядя на стящую перед ним правнучку. Прислушиваясь к спору, Вера уловила перемену в некоторых голосах. Теперь в зале разгорелся спор. К своему удовлетворению, Вера расслышала в общем гомоне голосов слова в её пользу.
Наступившая тишина оглушила. Старцы умолкли, вздыхая и покачивая головами, нерешительно поглядывая друг на друга. Старейшина прочистил горло, взмахнул руками, укладывая широкие рукава на подлокотники.
- Совет Каун-Хэмтара оглашает свое решение.
Вера насторожилась.
- Хранитель восточного храма Вэйх-Рэ получит возможность сопроводить нимхов, желающих покинуть Каун-Хэмтар, после прохождения трех испытаний.
Старцы закивали головами – кто-то с активным согласием, кто-то – нехотя.
- Что за испытания? – прищурилась Вера, чуя недобрую усмешку в словах старейшины.
- Хрустальной лавой, когтями мрака и пламенем недр.
- Что это такое?
- Узнаешь. В нужный час. Тебя проводят в твои… покои.
Дверные створки приоткрылись, и Вера по знаку стража направилась к выходу. Как только двери за ней закрылись, взоры старцев вновь обратились к Хиин-Рахсу, понурившемуся в своем кресле.
- Хиин-Рахс! Ты уверял нас, что ребенок умрет?!
Старик вымученно вздохнул, подняв глаза на Совет.
- Я сам поил её «хрустальной лавой». Она не должна была выжить.
- Но она жива. И твой позор не избыт.
Старик сглотнул, обвел затравленным взглядом остальных.
- Я… я искуплю его…
Каменные основания сдвинулись со своих мест, уползая в свои ниши, и унося на себе глав нимхийского совета.
Выйдя из зала Совета, Вера обнаружила, что коридор забит ждущими её нимхами. Сдержанный гул голосов стих, и рыжие головы вздернулись ей навстречу. Сотни глаз под бритыми лбами, словно зеленые звезды, сияли в полумраке коридора. Стража попыталась, было, отодвинуть любопытствующих с дороги, но безуспешно. А Вера, глядя на это скопище, поняла, что должна что-то сказать.
- Мое имя Вайра. Вэйх-Рэ. Я хранитель восточного храма.
- Ты пришла за новым хранителем? – послышался нерешительный голос.
- Я пришла за всеми вами. Я пришла, чтобы дать вам возможность жить достойно. Врата восточного храма ждут вас и откроют путь в новые земли. Вас ждут эльфы, ваши давние друзья. Без вас, тех, кому принадлежат храм и лореланты, они не уйдут в другой мир. Я просила у Совета отпустить со мной тех, кто хочет покинуть Облачный город.
Возгласы изумления и радости послышались в толпе.
- Что? Что ответили старейшины?
- Что мне нужно пройти испытания.
- Какие?
- Э-э… лавой, недрами и… и мраком, кажется.
Стоявшая поблизости к Вере женщина прижала к губам ладонь, с испугом глядя на хранительницу. В толпе послышались вздохи ужаса. Нимхи, сокрушенно покачивая головами, стали расходиться.
- Как только я пройду все назначенные мне испытания, вы сможете покинуть этот город!
Вера с недоумением смотрела в понурые спины уходящих. Такая реакция была показателем того, что старейшины не готовят для неё легких путей.
-/-
Покоями для неё стала небольшая комната. В высоком потолке среди слабо фосфоресцирующих узоров чернело отверстие воздуховода. Каменное ложе покрывали несколько старых пятнистых шкур. Стол и скамеечка ажурного литья – вот и все, чем была богата обстановка. Страж забрал у Веры оружие, прежде чем впустил её в комнату, и встал настороже у двери.
- Сижу за решеткой в темнице … сухой, - проговорила Вера, оглядывая полутемную комнату в поисках сосуда или кокого-нибудь другого источника воды. Очень хотелось пить. И есть. Но с этим к ней никто не торопился.
Вера приоткрыла дверь. Страж предупредительно стукнул копьем о пол.
- Воды можно попросить?
Копьеносец кивнул и не грубо, но настойчиво закрыл дверь. Вера устало села на ложе. Потом прилегла. Прошло не менее получаса, прежде чем ей принесли воду. В комнату степенно вошла нимхийка с медным кувшином, наполненным теплой водой.
- Вэйх-Рэ тха, - приложил она руку к груди.
- Наконец-то.
Вера поднялась и припала к горловине кувшина.
- Тха напилась? – спросил нимхийка.
- Да, благодарю, - ответила Вера, ставя кувшин на стол.
Тогда женщина взяла кувшин и унесла его с собой.
- Опаньки, - опешила Вера от такого поворота.
Она нашарила в своем заплечном мешке остатки сухарей и сгрызла их. В комнате стало жарко, пришлось раздеться, оставшись в одной рубахе и штанах. Вера внимательно оглядела комнату, затем подошла к двери и выглянула, ища глазами стражника.
- Эй! Как тебя там. Мне в уборную надо.
Нимх недоуменно посмотрел на неё, ткнул рукой в комнату.
- Там.
- Что?
- Все там.
- А можно без загадок? Или я сечас напружу прямо здесь, под дверью.
Нимх хмыкнул, вошел в комнату, и, пройдя в дальний от двери угол, указал Вере на вделанную в пол скобу.
- Тут.
Видя её непонимающий взгляд, вздохнул, нагнулся, и потянул за скобу. Круглая крышка, плотно закрывающая отверстие в полу, легла на пол.
- Вот спасибо! – Вера помахала воину ладонью. Из отверстия пахнуло зловонным духом. Вера быстро оправилась, и заткнула дыру. Усталость стала брать свое. Она повалилась на постель и заснула. Разбудил её страж, бесцеремонно трясущий за плечи.
- Тха, просыпайся! Вставай! Тебя хочет видеть Хиин-Рахс!
Вера поднялась, решив на будущее ставить на двери магическую защиту. Видимо, понятие личного пространства здесь отсутствовало.
- Кто что хочет?
- Тхон Хиин-Рахс! Хочет тебя видеть!
- О, дедуля соскучился, - хмыкнула Вера. – Надеюсь, мне светит торжественный обед.
Она шла за стражем по пустым безмолвным коридорам и ведущим вверх лестницам. Похоже, в Облачном городе наступила ночь – навстречу не попался ни один из горожан. Хиин-Рахс ждал её в своих покоях - комнате чуть больше Вериной, центральную часть которой занимал ажурный каменный столик. Такого изящества Вере раньше видеть не приходилось. Неприглядный камень превратился в руках мастера в невесомое кружево. Но отшлифованные края столешницы были выщерблены во многих местах, каменный узор нарушился, обломавшись. Эта вещь была очень старой. Как и все остальное в этой комнате. Как и сам нимх. Как и весь этот город.
- Вэйх-Рэ…
Сидящий у столика в высоком кресле нимх, одетый в просторную туниу из грубого полотна, поднял глаза на Веру. Его седые волосы свободно спускались по плечам, и вообще вид был какой-то пришибленный.
- Ты словно дух своей матери…
- Я не она, - ответила Вера. – Я – это только я.
- Но ты так на неё походишь. Ты помнишь её? Какой она была?
- Нет.
Нимх вздохнул, рассматривая Веру. Потом перевел взгляд на стоявший на столике высокий сосуд с узким горлышком, возле которого стояли два высоких прозрачных кубка филигранной работы. Поднялся, походил по комнате, и остановился напротив Веры.
- А я помню, Вэйх-Рэ. Она была подобна светлячку, что озарял мои дни. Но её белый свет угас, слившись с алым пламенем недр.
- Не сам ли ты её туда отправил? Вместе с тем, кого она любила? – с негодованием ответила Вера. – За что? Только за то, что она осмелилась полюбить?
Хиин-Рахс покачал головой.
- Её вина намного больше, чем чувства к чужеземцу. Она нарушина закон.
- Какой именно?
- Она покинула Каун-Хэмтар вместе с такими же бунтарями. Боги наказали их смертью от рук дикарей. Раскаявшиеся вернулись, и были наказаны по законам Каун-Хэмтара. А Ирнент-Хин пренебрегла ими. Её вина четырехкратна – побег, брак с чужеземцем, рождение полукровки…
Хиин-Рахс запнулся.
- Это три. Ты назвал три вины. А четвертая?
- Её мать… Моя бесценная Хоар-Хон… Она не смогла нести бремя такого позора. Пламя недр поглотило её.
- Ты мстил своей внучке за свою дочь?! – поразилась Вера.
- Ирнент-Хин была дорога мне! Но она сбежала из города. Её ум смутила та же ересь, что льется теперь из твоих уст. Покинуть Каун-Хэмтар! Сама мысль об этом – кощунство! А судьбу провинившихся решает Совет.
Хиин-Рахс подрагивающими руками разлил в кубки прозрачную жидкость.
- Пусть дух твоей матери соединится с пламенем, а не с тьмой. Бери. Пей.
Он поднял бокал и медленно, глядя на правнучку, выпил все до дна. Глаза его расширились и покраснели. Отставив кубок, он шумно вздохнул. Вера взяла второй бокал, осторожно пригубила и ощутила жжение на языке. Напиток был намного крепче, чем вино. Крепче, чем мятная паленка, которой когда-то она хлебнула вместе с Ори. Этот запах был прекрасно знаком. В бокале плескался чистейший спирт.
- Пей, - сверля её глазами, осипшим голосом протянул нимх. – Не огорчай дух своей матери.
- Ну, за мать не грех и выпить, - усмехнулась Вера. – А что, закусить или запить у вас не дают?
- Пей же! – прохрипел Хиин-Рас, пошатнулся и обессилено опустился в кресло.
Пить такое неразбавленным… Вера, глядя на опустившего голову нимха, неслышно прошептала несколько слов. Над бокалом бесшумно завертелся маленький водяной шар. Вера взглядом заставила его опуститься в кубок, взболтала. Вздохнула, выпила и поморщилась, прижав рукав к носу. Опрокинула бокал, показывая, что он пуст.
- Всё.
- Иди, - почти беззвучно прошептал нимх, не поднимая головы.
Вера хмыкнула и направилась в свою комнату. Желудок, пищевод и горло горели, следовало бы что-нибудь поесть или хотя бы попить. «Да уж, - покачала она головой. – Удивительно, как это они до сих пор не спились, без закуски-то». Выпитое согрело её, затуманило голову. Похихикивая над тем, как двоятся в глазах каменные статуи и уходят из-под ног ступени, Вера добрела к себе, упала на ложе и отключилась.
По пробуждении первая мысль была о воде. Приподняв голову, Вера пошарила взглядом по столу. Ничего. «Жадобы» - поморщилась Вера. Она села на постели, унимая похмельную круговерть. Несколько слов заклинания – и водяной шар утолил её жажду. Из него же Вера ополоснула помятое лицо. «Жаль, что в воздухе нет молекул хлеба» - усмехнулась Вера, распахивая дверь в коридор. Воины шарахнулись в стороны, со страхом и недоверием глядя на Веру.
- Доброе утро, - кисло улыбнулась она им.
В тот же миг один из стражей рванул куда-то бегом по коридору.
- Вот дает, - рассмеялась Вера, и взглянула на второго. – Куда это он? Не за закуской случайно?
Но тот лишь молча таращился на неё широко распахнутыми испуганными глазами.
- Мне здесь совсем не нравится, - прищурилась Вера. – Принеси поесть.
- Тха… тха…
- Что, прокашляться не можешь?
Она протянула руку, чтобы шутливо похлопать воина по спине. Но тот отшатнулся от неё и несильно задел наконечником копья её руку повыше запястья.
- Черт!!!
По Вериной руке заструилась кровь. Ругаясь, она хлопнула дверью перед носом стража. Рана была неглубокой, регенерация заняла всего несколько минут.
- Мне здесь совсем, совсем не нравится! – прошипела Вера, глядя на белесый след от пореза.
Дверь приоткрылась без стука, и в комнату опасливо заглянул неловкий воин. Его изумление возросло до небесных вершин, когда она увидел зажившую руку Веры.
- Вэйх-Рэ тха, - позвал он с почтительным поклоном. – Ррах-керраи ожидают тебя.
В зале Совета все старцы были уже на своих местах. Лишь кресло Хиин-Рахса было пустым. Шесть пар глаз недоверчиво разглядывали Веру.
- Как поживает дедуля? – заняв непринужденную позу, спросила Вера.
- Кто?
- Хиин-Рахс.
- Тхон Хиин-Рахс соединился с пламенем недр прошедшей ночью, - с торжественной печалью произнес старейшина.
- Это как?
- Он умер. «Хрустальная лава» сделала свое дело. Но почему она не убила тебя, чужачка?
- Кто меня не убил? – переспросила Вера.
- Напиток, что дал тебе Хиин-Рахс. Этот яд убил его, но не тебя. Почему?
- Напиток…? Ах, вот в чем дело… Упился, значит, до смерти. Пьянство до добра не доводит.
- Тхон Хиин-Рахс искупил свой грех. А ты жива…. Значит, ты действительно владеешь особым искусством.
- Что есть, то есть, - усмехнулась Вера. – Без особого искусства и закуски такое не всякий организм выдержит.
Старца переглянулись, многозначительно кивая. На двух лицах отражалось облегчение, на четырех – досада. Старейшина пожевал губами.
- Надо признать, ты выдержала первое испытание.
- Да? – искренне удивилась Вера. – Замечательно. А испытания едой у вас, случайно, нет?
- Что ты имеешь в виду?
- Гостеприимные хозяева не морят голодом своих гостей.
- Я понимаю, о чем ты говоришь. Ты будешь получать еду Хиин-Рахса. Его долю. Её принесут в твою комнату сейчас же.
- В смысле, долю Хиин-Рахса? - опешила Вера.
- Мы не можем кормить лишние рты. Но тебе повезло.
- То есть, если бы он не умер… или кто-то другой…
- Именно.
Вера расхохоталась.
- И вы называете этот город Великим?! Город, не способный прокормить одного лишнего обитателя?
Так, хохоча, она и покинула зал Совета под неодобрительными вглядами старцев. Проследив, как закрывается за ней дверь, нимхи посмотрели на пустое кресло.
- Пусть дух Хиин-Рахса соединиться с пламенем, а не с тьмой, - удрученно пробормотал вполголоса старейшина.
- Пусть дух Хиин-Рахса соединиться с пламенем, а не с тьмой, - повторили остальные.
После недолгого молчания голос подал один из тех, кто с облегчением воспринял победу Веры. Его слова были осторожны и спокойны.
- Она прошла первое испытание. Кто знает, быть может, и в самом деле пришло время оставить Каун-Хэмтар?
Старейшина метнул на говорившего загоревшийся взгляд.
- Впереди еще два! И их никто не преодолевал.
- Как и первое. До неё.
- Увидим.
Когда Вера вернулась в свою комнату, её смеховая истерика переродилась в злость.
- Ты не мог выдумать условие попроще?! – выкрикнула она в потолок, потрясая руками. И упала на постель с вымученным стоном.
Ощущение дежа-вю овладело ею. Так уже было. Ей снова приходилось кого-то убеждать, за что-то бороться, выполнять чьи-то условия. Она зарылась лицом в затхлый мех, закусила его, набив полный рот шерсти. «Еще немного. Еще немного. Совсем немного. И это закончиться. Закончится. Все это однажды пройдет».
В дверь деликатно постучали. Вера подняла голову, подумав, что ослышалась. Нет, кто-то действительно постукивал по дверной створке. Она поднялась и выглянула за дверь. Там стоял молодой нимх. Одной рукой он держал сетку из тонкой веревки, в которой Вера углядела два закрытых глиняных горшка. Другой рукой нимх негромко постукивал по дверям. Увидев Веру, он широко улыбнулся, продемонстрировав белоснежные клыки.
- Вэйх-Рэ тха! Я принес тебе еду.
Вера посторонилась, пропуская его в комнату. Нимх был одет немного иначе, чем те, которых она видела ранее. Поверх длинной шерстяной рубахи на нем была надета добротная меховая телогрейка, а шерстяные штаны заправлены в поношенные, но целые башмаки. Рыжие волосы, собранные в высокий узел на макушке, открывали чересчур оттопыренные уши.
- Мое имя Кэй-Харм, - оглянулся он, выставив на стол горшки. Свернул сетку в тонкий комок, сунул за пазуху и сел на её постель. Глаза из-под лысых надбровий следили за Верой с любопытством и восхищением.
- Я принес тебе еду, - повторил нимх, указывая на стол. – Ешь!
Вера приподняла крышки и заглянула внутрь горшков. В первом была вода. Меньшую часть второго занимала густая масса неопределенного цвета. В ней торчал черенок ложки.
- Что это?
- Макхук. Зерно и травы. Ешь.
Вера осторожно попробовала вязкую массу, хмыкнула. Пресная каша, сваренная, очевидно, из всего, что нашлось в кладовых «Великого города». Но голод не тетка. Вера съела все до крупинки, напилась, кивнула Кэй-Харму.
- Спасибо.
Нимх расплылся в новой улыбке. Помолчали. Вера с любопытством рассматривала парня. Тот, нерешительно ерзая, не спешил уходить.
- Ты хочешь что-то спросить?
- Скажи, тха, ты действительно хочешь забрать нас в другие земли?
- Я никого не хочу забирать насильно. Я лишь предложила вашим старейшинам такую возможность. А уж решать будут сами нимхи.
Кэй-Харм посерьезнел, покачал головой.
- Нет, тха. Ррах-керраи никогда не примут предложенное тобой. Их головы пусты, как этот горошок. Они смотрят на Каун-Хэмтар сверху, и не видят, что это уже мертвый город.
Вера рассмеялась словам юноши.
- Ты говоришь, как бунтовщик. Не боишься «пламени недр»? Или как это тут называется?
- Это всего лишь слова, - пожал плечами Кэй-Харм. – То, что я сказал, знает каждый нимх в Каун-Хэмтаре.
- А почему бездействуете? – поразилась Вера.
- Закон, - коротко ответил Кэй-Харм. – И страх.
- Страх перед законом?
- Страх перед богами. Они слишком долго держали нимхов в страхе.
Вера хмуро задумалась.
- Тогда я точно потерплю неудачу. Как можно переспорить богов? Даже если они всего лишь порождение разума, скованного страхом перед неведомым.
- Можешь! – неожиданно горячо воскликнул нимх. – Ты можешь, тха! Дай нимхам веру в тебя! Уничтожь их страхи! Пусть они верят, что боги прислали тебя!
- Меня прислали не боги! - фыркнула Вера. – Всем богам вселенной плевать на тех, кто ходит по земле.
- Тише, тха! – голос нимха стал умоляющим. – Прошу тебя, тише. Я не говорю, что ты должна лгать. Я прошу лишь дать нам надежду. Толику веры. Символ возрождения. Остальное нимхи сделают сами.
- Я всего лишь человек, Кэй-Харм.
Нимх улыбнулся.
- Первое испытание показало обратное. По Каун-Хэмтару поползли слухи.
- Какие?
- Разные, - уклончиво ответил Кэй-Харм и поднялся. – Я буду часто приходить к тебе, тха.
- Кормить? – усмехнулась Вера.
- Не только. Мне доверено сопровождать тебя по Каун-Хэмтару.
- Я смогу посмотреть город? – она приятно удивилась.
- Да, тха.
- Чудно. А почему именно тебя?
- Так решил Совет. А кто же лучше исполнит волю Совета, как не правнук одного из ррах-керраи?
- Ты из семьи старейшины? И какого?
- Того, кто верит в тебя, тха.
С этими словами Кэй-Харм забрал пустую посуду и шагнул к двери.
- Кэй-Харм! – окликнула его Вера. – Можно вопрос? А что у вас, - она дотронулась до своего лба, - с бровями? Не растут, что ли?
Нимх пожал плечами.
- Растут. Но мы их убираем. Это давняя традиция, тха. Брови – знак инакомыслия, непослушания. Они скрывают таящиеся в глазах мысли.
Нимх ушел. Вера вновь осталась одна в сумрачной комнате. «Бровеносец в потемках» - пришла на ум мысль, и она усмехнулась, пощипывая себя за «знак инакомыслия».
Кэй-Харм вернулся через несколько часов. Его деликатный стук вырвал Веру из ленивой дремы. На её голос нимх просунул голову в комнату, поманил Веру.
- Вэйх-Рэ тха. Одевайся. Пойдем со мной.
Вера набросила на плечи парку, вышла из комнаты. Двинувшегося за ними стража Кэй-Харм остановил жестом.
- Я сам её сопровожу.
Вера покосилась на Кэй-Харма.
- И куда мы идем?
- Тха хотела посмотреть Каун-Хэмтар.
По большому счету, смотреть было уже не на что. В пустых пещерах, бывших некогда оживленными залами, гулко раздавались их шаги. Кэй-Харм водил Веру по бесконечным лабиринтам в недрах горы, заставленным покоцанными изваяниями, с горькой гордостью и ностальгией рассказывая о тех местах, которые они посещали.
- А здесь учили детей.
Нимх присел на ступени афитеатра, поднял тонкую каменную доску, сдул с неё пыль, и положил себе на колени. Вера села рядом, взяла в руки такую же. В верхней части пластины была вырезана канавка, а рядом – круглое отверстие.
- Сюда горшок с чернилами, - Кэй-Харм сунул сложенные щепотью пальцы в отверстие, потом провел пальцем по углублению. – А это для пера.
- Ты тоже здесь учился? – оглядывая подсвеченный потолочным узором холодный зал, спросила Вера.
- Что ты, тха! Здесь давно уже не учат. Со времен моего деда.
- А где?
- Там, где готовят пищу и едят. Там тепло.
- И чему учат?
- Всему. Читать, писать, чтить память предков и законы, почитать ррах-керраи.
Затем была библиотека. Вера с удивлением смотрела на несколько десятков ниш в стенах, где довольно свободно размещались тубы со свитаками. Ни одной книги в привычном для себя виде Вера не увидела.
- Это что, все?
- Да, - кивнул Кэй-Харм.
- Маловато для многотысячелетней истории, - недоверчиво обводя взглядом библиотеку, хмыкнула Вера.
Нимх вздохнул, как показалось Вере, с сожалением.
- Большую часть забрали с собой те, кто покинул Каун-Хэмтар тогда, в последний исход. Но здесь есть все, что нужно - законы, правила, списки горожан.
- А как насчет литературы? - пораженно взглянула Вера на нимха.
- Что тха имеет в виду? – озадачился тот.
- Стихи, сказки, легенды, трагедии, комедии! То, что можно читать для удовольствия, а не по обязанности!
- Зачем? – на этот раз удивился Кэй-Харм. – Какой от них прок?
- Та-ак, - протянула Вера, опустившись на одну из низких скамеечек. – Ну, вот зачем, например, статуи вытесывали?
- Чтобы помнить о великих нимхах, - ответил юноша.
- А мальчик верхом на кошке – тоже великий нимх? - съязвила Вера. – А танцовщицы? Я там еще видела орла, клюющего какую-то тушку. Их-то зачем ваяли?
Она осеклась, увидев глаза Кэй-Харма – широко распахнутые, обиженные и недоумевающие.
- Извини. Я смотрю, вас тут не только в черном теле, но еще и в черном духе держат. Вот, послушай, какой прекрасный стих. В переводе, конечно, много потеряется, но я все же попробую.
У лукоморья дуб зелёный;
Златая цепь на дубе том:
И днём и ночью кот учёный
Всё ходит по цепи кругом…
Нимх смотрел на неё во все глаза, вслушиваясь в переплетения слов.
- А где это?
- Что?
- Все это, про что тха сейчас так красиво говорила.
- Это сказка, Кэй-Харм! – улыбнулась Вера. – На самом деле так не бывает. Но один великий человек придумал это и записал. Это небылица. Но ведь она гораздо интереснее законов, не так ли? Неужели ты никогда не думал о чем-то, кроме правил? Не мечтал? О чем-то несбыточном, невероятном и красивом?
Нимх отвел глаза и отвернулся. Ответил тихо-тихо.
- Думал.
- О чем?
- Чтобы все в Каун-Хэмтаре были сыты. Чтобы улыбались. Чтобы дети не умирали.
Вера потупила взгляд, тяжело вздохнула, поднялась.
- Это хорошая мечта. Достойная. Идем дальше?
Следующим пунктом была столовая. Вера поняла это, когда они вошли в плотно набитое нимхами помещение. С их появлением разговоры стихли, лишь у противоположной стены, там, где стояли исходящие паром чаны, слышалсь негромкие голоса да стук черпака о край котла – раздача пищи была в самом разгаре.
- Зачем мы тут? – Вера смутилась от направленных на неё взглядов.
- Поедим, - произнес Кэй-Харм, пристраиваясь в конец очереди.
- Как все здесь помещаются? – склонилась Вера к уху нимха. – Здесь же тесно!
- На других уровнях свои кормильни. Здесь только обитатели этого этажа.
- А посуда? – Вера указала взглядом на горшок, который держала стоящая впереди них женщина.
- Дадут, - успокоил её юноша.
Очередь двигалась споро. Да и много ли времени надо, чтобы плюхнуть в миску-чашку-горшок-плошку один черпак вязкого варева? Для Веры и Кэй-Харма раздатчик – седеющий нимх с серьезным лицом - взял чистые миски из стоящей рядом стопки.
- Садись, тха! – Кэй-Харм примостился у стола, за которым уже сидели несколько горожан.
- А куда остальные уходят? – глядя на нимхов, покидающих кормильню, спросила Вера.
- У кого своя посуда, идут домой. Остальные едят тут.
Доедая остывающий макхук, Вера рассматривала нимхов. Взрослые перешептывались, поглядывая на неё, но прятали глаза, встречаясь с ней взглядом.
- Кэй-Харм!
- М?
- А кроме макхука здесь что-то еще едят?
- Нет, тха. Раньше ели. Мясо ели. Сладкие плоды ели. Острые корни ели. Много всего было.
- А сейчас, где это все?
Нимх пожал плечами.
- Нету.
- Почему?!
- Холодно стало. Сады умерли. С ними и скот.
- В Каун-Хэмтаре были сады? - подняла брови Вера. Нимхи на соседних скамьях с интересом оценили это движение.
- Были. Я покажу. Надо будет спуститься на нижние уровни.
- А откуда вы берете зерно? – не отставала Вера от своего опекуна.
- Меняем у огонов, - тщательно выскребая дно миски, ответил нимх.
- На что?
- Я не знаю, - чуть замешкавшись, поднял на неё глаза юноша. – Этим занимается другой ррах-керраи.
- Сколько тебе лет, Кэй-Харм? – не удержалась Вера от вопроса – так подробно нимх описывал ей жизнь Каун-Хэмтара.
- Лет?
- Когда ты родился?
- Двести семьдесят три луны назад.
Вера слегка опешила.
- Ого! Погоди. Это как?
- Мы измеряем время лунами, тха. В одном цикле двенадцать или тринадцать лун. По вашему, мне сейчас двадцать циклов.
- Двадцать лет, - со смешком выдохнула Вера, поначалу сбитая с толку названным числом. – Но ты удивительно много знаешь о городе.
- Об этом знают все, - пожал плечами Кэй-Харм. – С детства.
Сдав почти чистые миски повару, они направились на нижние уровни города. Двенадцать полупустых жилых этажей сменились нежилыми, в которых царило абсолютное запустение. Бродя по коридорам, они не встретили ни одного нимха. Сады, о которых говорил Кэй-Харм, располагались когда-то на наружних террасах горного колодца. Бесчисленные выступающие над пропастью широкие балконы, сейчас занесенные снегом и покрытые льдом, некогда были наполнены землей. Стекающая со склонов талая вода питала эти висячие сады, и горожане Каун-Хэмтара имели возможность видеть на своих столах не только макхук. Здесь же располагались кладовые со штабелями истлевших корзин, полнившихся в незапамятные времена разнообразными плодами. За кладовыми в глубине коридоров находились загоны для скота.
- Н-да, - пнув трухлявую доску, рассыпавшуюся в пыль под её ногой, покачала головой Вера. – Еда – основа цивилизации. Что люди едят, то они из себя и представляют.
Разметя рыхлый снег на террасе, Вера заглянула за её край.
- А что внизу? На самом дне?
Кэй-Харм растерялся.
- Прости, тха. Я не знаю. Туда никто не ходит.
- И узнать не хочется? А вдруг там хорошо и тепло?
- Нам нельзя уходить из города, тха, - затряс головой юноша. - Святилище пламени недр ниже всего. А дальше нет дороги.
- Пламя недр? Можно его посмотреть? О нем так много здесь говорят.
- Позже, тха. Сейчас я покажу тебе другое место. Идем.
Не рискуя выходить на наружные лестницы – обледенелые и заметенные снегом, Кэй-Харм повел Веру внутренними ходами. Они шли по понижающимся галереям, спускались по лестницам все ниже. Пожухший рисунок на потолке почти не давал света, но нимх уверенно находил дорогу в полумраке. Наконец он остановился перед высокими воротами, на створках которых – серых и покрытых трещинками – были вырезаны изображения сидящих хаартлайхов, протянувших друг другу передние лапы.
- Это старое святилище. Самое первое. Хотите его посмотреть, тха?
- Конечно, хочу. А что там?
- Увидите.
Кэй-Харм повернул вниз лапы, оказавшиеся засовом, и, с усилием потянув тяжелую створку, нешироко приоткрыл её.
- Идите, тха.
- А ты? – Вера покосилась на святилищный мрак.
- Сейчас.
Из святилища потянуло гнилым затхлым воздухом. Вера поморщилась, но, поддавшись любопытству, протиснулась внутрь.
- Здесь совсем темно. Надо взять факелы, - оглянулась она, ожидая увидеть следующего за ней нимха. Но ворота грохнули, закрывшись, а снаружи щелкнул засов.
- Ах… ахренеть! – Вера пнула дверь. – Кэй-Харм! Открой двери! Кэй! Вот урод лысолобый.
Во мраке послышалось угрожающее ворчание. Вера прижалась спиной к холодной створке ворот, прошептала заклинание и засветила огонек, озаряя трепещущим светом пространство вокруг себя. Из-за дальней колонны с рычанием выступил большой кошкоподобный зверь и, принюхиваясь, медленно направился в её сторону.
«Хаартлайх!» - Вера с изумлением распахнула глаза на рыжую шкуру.
Справа от стены отделилась другая тень, и в круг света вступил еще один зверь. Он поднял морду, поводя носом, стараясь уловить запах. Звери был костлявыми и облезлыми. А еще Вера разглядела, что оба хаартлайха были слепы. Вместо красивейших изумрудных зрачков белели тусклые бельма.
- Ах вы, бедные звери! – у Веры на глаза навернулись слезы при виде слепых кошачьих морд. – Что же они с вами сделали!
Услышав голос, хаартлайхи с рыком прыгнули в её сторону. Увернуться от слепых зверей было нетрудно. Один из них врезался носом в стену, от которой отпрянула Вера. И завыл, заворчал, разъяренный неудачей, растирая лапами морду. Второй, наткнувшись на своего товарища, закрутился на месте, старась снова унюхать Верин запах. Сбоку Вера услышала шуршание мелких камней, покрывающих пол, и, обернувшись, увидела еще пятерых приближающихся хаартлайхов. Они тянули оскаленные морды в её сторону, ворча и облизываясь. Делать было нечего. Такое количество хищников, хоть и слепых, было опасным. И через несколько минут вся стая мирно спала, вытянувшись на выщербленном полу.
Вера протяжно, со стоном, выдохнула, растерла ладонями лицо. Кэй-Харм знатно её подставил, запихнув прямо в пасть изголодавшихся зверюг. Она запустила под потолок еще с десяток светочей, озаривших святилище теплым желтым светом. Представшее её глазам зрелище было не для слабонервных – содрогнулась и Вера. Пол был усеян костями вперемешку с осколками и обломками стен. Черепа всех размеров – от совсем маленьких, детских, до больших, оставшихся от взрослых нимхов, таращились пустыми глазницами, скалили удлиненные клыки. Стало понятно, что за вонь просачивалась из святилища наружу – запах кладбища вкупе со зверинцем.
Вера двинулась вглубь просторного помещения, отпихивая с дороги крупные кости и хрустя мелкими. Величественные толстые колонны, носившие на себе следы неаккуратных ударов, подпирали высокие своды. Вера закинула голову вверх, разглядывая верхушки колонн и потолок, и обомлела. В свете плавающих в душном воздухе светочей стены святилища, его колонны и потолок сияли разноцветной мозаикой драгоценных камней и золота. Вера, не веря собственным глазам, подошла к ближней стене, подняла руку, потянулась вверх. Там, куда не достала рука неведомого мародера, по стене вился красивейший узор из золотых чеканных пластин, рубинов, изумрудов, сапфиров и радуги других камней, названия которым Вера не знала. Ниже все это великолепие было изрядно попорчено – камни выковыряны, золото сколото.
Скрип щебня и костей заставил Веру резко повернуться. Еще три хаартлайха улеглись на полу у её ног, сонно засопев. Наказав себе быть осторожнее, Вера переступила через зверей. Чем дальше она продвигалась по залу, тем меньше костей попадалось ей под ноги и тем целее и потому прекраснее были стены. Невероятный по размерам зал был настоящей сокровищницей. Имеющегося здесь золота хватило бы, чтобы кормить весь Каун-Хэмтар в течение сотни лет. А на драгоценные камни можно было бы построить не один город в любом месте Унии. Вера скрипнула зубами от злости на нимхийское правительство.
Ей послышался негромкий писк и мурчание, вплетающиеся в журчание воды. Вера направилась в ту сторону, откуда слышались странные звуки. У бассейна, в который со стены, выложенной изумрудами, стекал жиденький водопад, она обнаружила гнездо с тремя копошащимися хаартлайскими детенышами. Они пищали на куче ветхих одежд, устилавшей сухое дно соседнего бассейна. Глаза у зверят были совершенно здоровые, хоть и грязные.
- Какая прелесть! – не удержавшись от восторга, Вера полезла в гнездо, тискать малышей. – Мамка-то ваша где? Спит, небось, голодная? Ух, какие лапочки!
Котята потянулись к её теплому телу, попискивая, отираясь о Верины бока своими ушастыми головами и подставляя спины под её руки. Рассерженный рык появившейся из сумрака самки потряс воздух. Вера сжалась, высвобождая руку для сонного заклинания. Самка была слепа, и приблизилась к гнезду осторожно, принюхиваясь. Котята кинулись к мамке, а та, проигнорировав Веру, завалилась на тряпки и принялась их вылизывать. Вера, будучи настороже, протянула руку и коснулась её бока. Самка вздрогнула, повернула голову, понюхала Верины пальцы и стала их облизывать.
«Запах котят» - догадалась Вера. Опустившись на тряпье, покрытое слоем рыжей шерсти, она как следует на нем повалялась.
Время шло. Усталость стала застиласть глаза. К гнезду начали подтягиваться проснувшиеся хаартлайхи. Полакав воды, они улеглись у бассейна. Ни один из них не проявил агрессии к Вере – клочья шерсти на её одежде стали ей оберегом. Но спать она все же не решалась, и, чтобы не заснуть ненароком, поднялась и пошла бродить по залу, любуяь его красотой и богатством в свете неярких светочей.
Она медленно брела по направлению к воротам, надеясь, что её все же выпустят отсюда. Внезапно мимо рысью протрусил хаартлайх. За ним – второй. А следом и вся стая устремилась в том же направлении, куда шла Вера. Тут и до её ушей донесся скрежет открывшейся двери и голоса. С Веры мгновенно слетела вся сонливость, и она припустила вслед за стаей.
Пространство у дверей было залито щедрым светом факелов. Два нимха торопливо тащили к удаленному участку стены, на котором еще сохранились некоторые остатки мозаики, длинную лестницу. Еще двое с кирками наперевес семенили за ними. Компания намеревалась, очевидно, отколоть очередной кусок сокровищ. Седовласый ррах-керраи, помахивая руками, руководил.
- Не видать её тут. И крови нет. Видно, дальше утащили. Тха-то пожирнее других была, потолще. Надо успеть собрать побольше, пока они сытые! Быстрее идите, дальше, дальше! Выше лезьте, где еще не все ободрали!
Вера молча выступила из-за колонны. Старейшина, покачнувшись, уставился на неё округлившимися от ужаса глазами. Глаза стали еще больше, когда в освещенный круг с утробным ворчанием вступили подрагивающие от предвкушения охоты звери.
- Вэйх-Рэ? – только и смог вымолвить старик.
Два хаартлайха кинулись на его голос. Завопили стражи. Вся стая ринулась вперед. Грохнула об пол лестница. Завизжал раненый киркой хаартлайх. Вопли нимхов прервались булькающими звуками. Голодные разъяренные звери в один миг прикончили тех, кто осмелился войти в их владения. В том числе и уважаемого ррах-керраи, отвечающего за поставку провианта в великий город. Довольно урча, стая пировала – рвала тела на куски, слизывала кровь.
Вера с содроганием отвернулась, направилась вглубь святилища и остановилась у наиболее сохранившегося фрагмента стены. Несильная ударная волна заставила камни и золотые пластинки выпасть из своих углублений, посыпаться на заваленный костями пол. Вера, отодвигая кости в сторону, собрала драгоценности, завернула их в обрывок одежды, валяющийся на полу. С этим узлом, осторожно передвигаясь мимо ворчащих, насытившихся слепых зверей, она протиснулась за каменные ворота и захлопнула их.
Идя по сумрачному коридору, Вера увидела, как ей навстречу с обломка поднимается радостно улыбающийся Кэй-Харм.
- Ты! – Вера ускорила шаг, и, подойдя вплотную, кинула узел к его ногам. - Так вот на что вы меняете зерно! На золото и драгоценные камни. И на своих соотечественников! Ты отвел меня на съедение хищникам!!!
- Прости, тха, - опустил голову нимх. – Я сделал это не по своей воле.
- Да?! А по чьей? Того, кого там сейчас слопали?
- Тхона Туул-Саха съели? – юноша в испуге распахнул глаза.
- Только косточки хрустнули! И еще четверых. Черт! Они теперь надолго сытые, - передернула Вера плечами. - Сам-то почему не пошел туда?
- Потому что я знал, что ты жива. А звери голодны, - уверенно ответил нимх.
- С чего это такая уверенность?
- Я уже говорил, тха. Я в тебя просто верю.
- Опрометчивая вера, - вымолвила Вера. - А вот я тебе больше не доверяю.
И она отвернулась от юноши, давая понять, что разговор окончен. Но Кэй-Харм, будто не понимая её обиды, был настроен на общение. Он подхватил узел с драгоценностями, прижал его к груди и кинулся за Верой.
- Вэйх-Рэ! Теперь весь Каун-Хэмтар узнает, что ты - истинная ррах-керраи! За тобой пойдут все! Сегодня весь город узнает, что ты прошла еще одно испытание!
- Что?
Вера запнулась, оглянулась на нимха. Тот смотрел на неё, по-прежнему улыбаясь – торжествующе и открыто.
- Испытание когтями мрака, тха.
Вера закатила глаза,
- Все равно: ты - поганец. Мог бы и предупредить.
- Это пошатнуло бы мою веру.
- Фанатик чертов. Выводи меня отсюда! Или сразу на третье испытание отправишь?
Кэй-Харм отрицательно покачал головой.
- Нет, тха. На третье ты отправишься со старшим ррах-керраи.
- Ну, хоть за это спасибо. Буду ждать с нетерпением.
Каждому встречному нимху, как только они вернулись на жилые уровни, Кэй-Харм радостно кричал главную новость.
- Она вырвалась из когтей мрака! Она прошла второе испытание! Когти мрака поглотили Туул-Саха!
Надо было видеть лица горожан. Вся гамма чувств – от ужаса до восторга – отражалась на них. Худые щеки растягивались в непривычных улыбках, глаза сияли недоверчиво-радостно. Нимхи останавливались, глядя вслед Кэй-Харму и его спутнице, сбивались в кучки, обсуждая услышанное, а потом разбегались, торопясь донести эту невероятную новость до остальных.
Стоя перед поредевшим Советом старейшин, Вера увидела страх в их глазах. Она молчала. Молчали и они, косясь на пустое кресло Туул-Саха, почившего в желудке у хаартлайха. Первой тишину нарушила Вера.
- Почему, имея такие сокровища, вы вынуждаете горожан голодать?
Ей ответил тот, чье кресло выезжало в зал первым.
- Мы не можем брать много.
- Почему?! Что сложного в том, чтобы войти и наковырять столько, сколько нужно?! Там столько золота, что ваша ужасающая бедность просто глупа!
- Дело в стражах. Чтобы войти, нужно сначала накормить их.
- Ты о хаартлайхах? Об этих бедных зверях, которые стали калеками и людоедами по вашей вине?
- Эти звери питаются…
- Я видела, чем они питаются! Кто из вас более зверь? Они или вы?
- … питаются телами умерших. И преступниками.
- Что?!
Вера прикрыла рот ладонью, унимая рвотный позыв.
- Ах, вы… трупоеды.
- Ты не поняла. Они едят тела. Не мы.
- Это вы трупоеды!!! – взорвалась Вера. – Вы питаетесь своим народом! И скармливаете его ему же! Звери-то вам что сделали? Да лучше смерть, чем такая жизнь! Умертвите их, бога ради! Там есть детеныши, они здоровы и еще не знают вкуса нимхийской крови. Воспитайте их истинными стражами, какими они и были много лет назад, а не вурдалаками, питающимися падалью! Возьмите золото и накормите свой народ!
- Тогда нарушится установленный порядок, - ответствовал старейшина, выпрямившись в своем кресле. – От полного распада город удерживают страх и дисциплина. Если их не станет – нимхи обречены. Угасло пламя недр, угас и город. А с ним и народ. Но когда-то было по-другому, ты права. Хаартлайхи были стражами Каун-Хэмтара. Пламя полыхало в недрах гор, забирая тела и души нимхов. Город был велик и прекрасен, держась силой огня. Но его больше нет. Все погасло и остыло. Хаартлайхи заменили страх перед пламенем страхом своих когтей. Недра давно холодны, но об этом знают лишь посвященные.
- Раньше тела мертвых сжигали?
- Да. Бросали в раскаленную пропасть. Нимхи верят, что пройдя через огонь, их душа избегнет тьмы и сольется с живым пламенем.
- Понятно, - до Веры, наконец, стало доходить. - А вулкан под вашим городом потух. И пришла зима, загубив ваши сады и величие вашего города.
- Истинно так.
- А вы продолжаете упираться, промывая народу мозги, пугая пламенем недр и скармливая покойников зверью.
- Ты уловила суть.
- Я не уловила одного. Для чего и для кого это представление? Город-то мертв. Отпустите тех, кто еще жив, добровольно. Или вы предпочтете восстание? А оно непременно начнется, когда я выйду отсюда и расскажу о том, что вы творите.
Ррах-керраи переглянулись. Старший, пожевав губами, хмуро взглянул на Веру.
- Хорошо. Но только после последнего испытания.
- Пламенем недр?
- Да.
- Так оно же погасло! Чем вы собрались меня испытывать?
- Узнаешь в свой час. До того времени ты останешься здесь. Мы всерьез приняли твои речи про бунт.
- Ну, вы и мерзавцы, - ухмыльнулась Вера, глядя на исчезающие в нишах кресла. Она осталась одна в пустом гулком зале. Опустилась на пол, скрестив ноги. Сколько еще придется ждать? Впереди последнее испытание. Что еще они выдумают?
Незаметно Вера задремала, а очнулась, свалившись набок. Шорох в одной нише, из которой выдвигались кресла, заставил её напрячься. Каменная глыба чуть сдвинулась, и Вере послышался тихий зов. Она вскочила, подкралась к стене, и, прислушавшись, узнала тихий голос Кэй-Харма.
- Вэйх-Рэ тха! Вэйх-Рэ тха!
- Я слышу.
- Вэйх-Рэ тха! Не ешь то, что тебе принесут!
Камень дрогнул, стена выровнялась, и Вера озадаченно нахмурилась. Через несколько минут двери в зал Совета приоткрылись и вошли два нимха. Один нес на вытянутых руках поднос. Другой – низкий столик и свернутую шкуру. Стол занял место в середине зала, шкуру постелили рядом.
- Еда для тха, - торжественно объявил нимх, и поставил поднос на стол.
Глядя вслед степенно удаляющимся слугам, Вера сглотнула слюну. Идущий от мисок запах был мучительно прекрасен. Она подошла и, не прикасаясь к мискам, заглянула в них. Заглянула и поразилась. Из первой выгядывал тушеный птичий окорочок, вполне себе настоящий. Вторая миска была наполнена отборной вареной фасолью, щедро сдобренной зеленью. А в третьей лежала пригоршня орехов и небольшое яблоко.
- Щедрая трапеза! – оглядевшись, громко произнесла Вера, оглядываясь. – От своего стола оторвали? Но я не голодна, благодарю!
Она отошла от столика и притулилась в углу у стены. Аромат еды дразнил, но ей отчетливо помнился голос Кэй-Харма – «не ешь!». Окружив прилежащее пространство магическим щитом, Вера позволила себе заснуть.
За ней не приходили очень долго. Она три раза засыпала и просыпалась, долго бодрствуя. Наколдовывала водяные шары и пила. Один раз подошла к столу, взглянуть на остывшую еду. Содержимое мисок странным и неприятным образом почернело и скукожилось. Вера усмехнулась – не потрудились даже приличный яд подобрать. Торопились, видимо. Появилось желание вышибить двери и выйти из зала Совета самовольно. Но, принимая во внимание убеждения обитателей Каун-Хэмтара, это было бы бесполезно для достижения цели. Без официального объявления о прохождении последнего испытания никто с ней не пойдет. Уверенная в том, что за ней следят, Вера предприняла новую попытку докричаться до несговорчивых старейшин.
- Уважаемые ррах-керраи! Достаточно меня здесь держать! Ваше щедрое угощения я есть не буду. Но с великим удовлетворением оскверню этот зал отходами своего организма!
Угроза подействовала. Не прошло и нескольких минут, как одна из глыб дрогнула и сдвинулась, открывая проход в стене. Стоявший там старейшина поманил Веру.
- Идем со мной, Вэйх-Рэ.
Вера быстро шмыгнула в образовавшийся проем и с интересом оглядела комнату, в которой оказалась. Каменная глыба запечатала проход, встав вплотную к лестнице, по которой старейшины взбирались на свои троны. Под потолком на жердях-вешалках расправили рукава длинные церемониальные одежды – багровые, синие с золотом, белые, черные с серебром. Словно стая разноцветных привидений заколыхались они под движением воздуха. На полочках вдоль стен стояла церемониальная обувь – мягкие башмаки на шнуровке, в цвет балахонов. Широкий стол с множеством щеток, гребней и серебряным зеркалом в резной раме довершали картину.
Позвавший Веру старый нимх был в обычной повседневной одежде. Пока она рассматривала убранство комнаты, старейшина наблюдал за ней.
- Отличная гримерная. Костюмы для любого представления, - съязвила Вера.
Нимх вздохнул.
- Мне непонятны твои слова, Вэйх-Рэ. Но я надеюсь, что мои слова ты поймешь.
- Все зависит от того, что и как ты будешь говорить, - посерьезнела Вера.
- Тебе осталось пройти третье испытание…
- Вот как? Мне казалось, я его преодолела. Мои кишечные недра проигнорировали ваше ядовитое пламя. Может, хватит уже?
- Ты резка и нетерпелива.
- Просто мне не нравится, когда меня пытаются отравить. Это негостеприимно.
- Думай об этом, как о подготовке к третьему испытанию, - старейшина досадливо поморщился.
- И скоро оно?
- Да. Прямо сейчас. Пойдем со мной.
Он закинул на плечо мешок, судя по усилию – не легкий, и кивком позвал Веру за собой. Они вышли в низенькую дверь, и попали в темный коридор.
- Не могла бы ты дать немного света? - просяще произнес нимх.
Вера чуть удивилась, но выполнила его просьбу. Светоч поплыл над их головами, озаряя грубо обработанные стены узкого тоннеля. Старейшина шел неторопливо, время от времени перекладывая мешок с одного плеча на другое. Свою помощь Вера принципиально предлагать не стала - не хватало еще собственноручно тащить возможное орудие своего убийства. Тоннель закончился у узкой шахты. Нимх открыл загородку, шагнул в корзину из металлических прутьев с дощатым настилом, поманил Веру. Опасливо покосившись на дрожащую цепь, закрепленную на крыше корзины, Вера встала рядом с ним. Старик закрыл загородку, дотянулся до рычага на стене и поднял его. Корзина медленно поползла вниз, поскрипывая и подергиваясь, то и дело задевая за выступы на стенах и слегка кренясь. Спускались долго по темной, глухой шахте. Наконец корзина остановилась.
- Еще света, пожалуйста, - произнес нимх, щелкнув замком загородки. Вера запустила вверх с десяток шаров.
Шахта лифта находилась в нише за каменным выступом. Обогнув его, они оказались на обширной полукруглой площадке, за краем которой чернела пропасть. Центральную часть площадки занимали три низких каменных постамента, потертые, с отколотыми краями. В центральной части стены располагалась широкая, ведущая вверх пологая лестница. С другой стороны от лестницы топорщился такой же каменный выступ, как тот, за которым находилась шахта лифта.
Нимх сбросил мешок на ближайший стол, подошел к краю площадки.
- Там когда-то полыхало пламя.
Вера опасливо заглянула вниз, направив в пропасть несколько светочей. Черно-серая поверхность дна, бугристая, с выступающими шипами и пиками, выглядела устрашающе. Площадка, на которой они стояли, широким карнизом нависала над пропастью.
- Так мы сейчас в самом низу? На дне котловины?
- Еще ниже. В самом её сердце. Жар, в давнее время исходивший из этих недр, оживлял наш город.
Вера слушала молча, лишь отступила от края на несколько шагов.
- Мы угасаем. Как народ, как раса. Уже угасли, подобно этому земному огню. Всему приходит конец. Дай нам возможность уйти достойно, с гордостью. Для чего тебе будоражить умы? Для чего осквернять нашу чистую кровь чужим влиянием? Для нимхов нет возрождения. Лишь память и тлен. Оставь нас в покое. Здесь, - старейшина указал на мешок, - то, что ты вырвала из лап хаартлайхов. Золото, драгоценности. Забирай их. Это выкуп. Бери и уходи. Я оповещу всех, что ты не прошла третьего испытания. Нимхи снова обретут покой, и с гордостью будут смотреть в печальное будущее. Там, справа от тебя, дверь. Ход за ней ведет на поверхность. Такому сильному хранителю, как ты, не трудно будет выбраться по нему. Окажешься у Гремучего перевала, на границе наших земель. Уходи.
Вера подошла к столу, развязала мешок. Блеснуло золото, заиграли гранями камни в лучах повисшего над головой светоча.
- Тебе этого хватит?
Вера затянула тесемки мешка, покачала головой.
- Я мзду не беру. И не уйду так, как ты просишь.
- Почему?!
- Я дала обещание. Но даже если бы я его не давала, сейчас я бы не ушла. Я не смогу жить спокойно, думая о том, что могла дать шанс выжить многим, но не сделала этого. Так что… я покину Каун-Хэмтар только вместе с теми, кто также захочет оставить этот город.
- А если этого не захочет никто?
Вера отодвинула мешок, присела на камень, сложив руки на груди.
- Тогда уйду одна. Но мне думается, что многие уже сейчас согласны на это.
Старейшина задумчиво уставился в темную глубину остывших недр. Вздохнул, подошел к камню, на который оперлась Вера. Он казался удрученным и растерянным, наматывая лямку рюкзака на руку.
- Очень жаль.
Старик резко сдернул мешок с постамента и, размахнувшись, ударил им по торцу камня. Неподвижная глыба вдруг повернулась вокруг своей оси, и Вера, сидящая на ней, сорвалась в пропасть. Она успела ухватиться руками за край проема, и, вскинув взгляд, увидела, как нимх снова замахивается тяжелым мешком, намереваясь сбить её. Над головой покачивался постамент, кренясь то в одну, то в другую сторону. Вера выкрикнула в лицо старейшины короткую фразу, и набитый драгоценностями рюкзак лопнул. Золотые пластинки и камни брызнули во все стороны сверкающим дождем, а нимх, влекомый инерцией удара, с душераздирающим воплем рухнул мимо неё вниз, на застывшие лавовые пики. Под градом рассыпавшихся драгоценностей плита накренилась, и, повернувшись, вытолкнула Веру на поверхность.
Она отползла от опасного места, отшвыривая попадающиеся под ладони рубины и алмазы. Легла, прижавшись лбом к холодному полу, не в состоянии подняться на ноги - силы почти оставили её. Один за другим гасли светочи, мрак из пропасти подбирался все ближе. Когда два последних светоча задрожали, слабо мерцая в сгустившейся мгле, Вера поднялась и поплелась к лифтовой шахте. Вопреки её надежде, рычага, поднимающего корзину наверх, она не обнаружила. Должно быть, механизм работал при участии помощников наверху. Оставалась лестница. Вера добрела до неё, и тут погасли исчерпавшие себя светочи. Она кое-как наколдовала маленький шарик, экономя энергию для подъема, и поставила ногу на первую ступеньку.
Затянутая паутиной широкая лестница в недрах горы вилась плавным серпантином. Вера поднималась медленно, часто отдыхая и считая ступени. Сбилась на четыре тысячи триста сорок второй. Села, прислонившись спиной к стене. Шею и щеки противно облепила паутина. Желтый сгусток света мигнул последний раз и потух. Ободранные о каменные края руки саднило. Сил не осталось совсем – ни идти дальше, ни колдовать. «Надо поспать» - решила она и закрыла глаза.
Её разбудил свет. Яркий, бьющий в глаза. И голоса – громкие, возбужденные.
- Вэйх-Рэ! Вэйх-Рэ тха! Нашлась! Нашлась!
Её за плечо тряс Кэй-Харм, а рядом с ним Вера увидела еще с десяток нимхов с факелами. В том числе и оставшихся в живых четырех старейшин. Восторгу юного нимха не было границ.
- Вэйх-Рэ тха! Ты прошла! Ты прошла испытание! Мы сможем покинуть город! Все условия выполнены!
- У вас подъемник не работает, - вяло ответила Вера, опираясь на ступени и поднимаясь.
- Вставай, тха! Идем! Уже совсем близко.
Он подставил ей плечо, и Вера, приняв эту помощь, со вздохом возобновила путь. Он и вправду оказался недолгим, каких-то две сотни ступеней. Там её и Кэй-Харма сунули в корзину подъемника, и поскрипывающий древний лифт вознес их наверх, к тому самому тоннелю, по которому её вел старший ррах-керраи. Кэй-Харм отвел Веру не в её каморку, а в покои её прадеда. Вслед за ними в комнату вошли и старейшины. Усадив Веру на покрытую шкурами кровать, юноша почтительно отошел к остальным.
- Вэйх-Рэ тха! – произнес один из старейшин. - Ты кровь от крови ррах-керраи Хиин-Рахса. Твое место здесь. Ты устала, отдыхай. Скоро принесут еду и воду. Тебе более ничего не грозит.
- Это обнадеживает, - пробормотала Вера. – Но я не планирую тут долго задерживаться, уж не обижайтесь. Я хочу только знать, что теперь решит ваш Совет относительно моего предложения.
- Совет соберется, как только ты отдохнешь, тха. Ты теперь ррах-керраи, одна из нас. Ты хранитель Врат Исхода, доказавшая свою силу. И имеешь право голоса в Совете.
- Вот как? – удивилась Вера.
- Истинно, - с удовлетворенной улыбкой кивнул старейшина. – Отдыхай, тха.
Нимхи степенно покинули Веру, лишь Кэй-Харм задержался ненадолго. Ему не сиделось и не стоялось спокойно, улыбка не сходила с губ.
- Это мой прадед! - сияющими глазами указал он на выходящих старейшин.
- Который? Тот, что говорил?
- Да. Ты в Совете!!! Поверить не могу.
- А как же твоя вера? – усмехнулась Вера.
- Она оправдалась! – воскликнул юноша. – Не могу сдержаться. Побегу расскажу всем!
- Подожди, - удержала она его. – Скажи…. Там, в том месте, где потухшие недра… старейшина сказал, что за лестницей есть выход к Гремучему перевалу. Ты знаешь об этом?
- Я знаю все закоулки Каун-Хэмтара, тха, - улыбка нимха приугасла. – Там нет выхода наружу.
- А что там? За другой нишей?
- Пустая шахта, тха. Для большого подъемника. Но он давно сломан.
-/-
Путаясь в длиннополой одежде, Вера взобралась по лесенке и уселась на холодное жесткое сиденье. Как полноправному ррах-керраи, ей предстояло участвовать в Совете, соблюдая все правила и традиции. Её нарядили в багровый балахон поверх её собственной одежды, волосы затянули в высокий узел. Сбривать же брови Вера наотрез отказалась. Кэй-Харм, подрядившийся помогать ей в освоении нового статуса, только похихикивал, глядя на беспомощное лицо нимха с бритвой, к носу которого Вера поднесла кулак.
- Даже не думай!
- Но тха! А как же правила….
- Для правил тоже существует предел.
Кэй-Харм показал, как держать руки на подлокотниках, объяснил, что недопустимо откидываться на спинку кресла и растопыривать колени, и тщательно расправил складки на одеянии. Удовлетворенно оглядев Веру, сбежал по лесенке. В углу над головой писца, готового записывать решения старейшин, звякнул колокольчик – знак, что настало время появиться в зале Совета. Глыба дрогнула, комната стала отдаляться. Кресло прогрохотало по рельсам и замерло на своем месте. Старейшины, уже находящиеся в зале, направили взгляды на Веру, замершую неподвижным истуканом. Совет начался.
Сначала четверо стариков неторопиливо обсудили, кто будет введен в Совет вместо съеденного Туул-Саха и сломавшего шею Пак-Хата. После долгих споров и сомнений были названы имена новых старейшин. Вера, изнывающая от бездействия и неподвижности, согласно кивнула, когда спросили её мнения.
Следующий вопрос коснулся поставок продовольствия в город. Обвиняюще поглядывая на Веру, один из старейшин сообщил, что расплачиваться за провиант нечем. В её душе всколыхнулось возмущение. Вину за то, что большая часть драгоценностей пропала вместе с Пак-Хатом, возложили на неё?!
- Я вам еще золота наковыряю, - пообещала Вера в ответ. Старейшины милостиво кивнули.
От запаха, источаемого давно не стираным балахоном, свербило нос. Вера потерла его о плечо, чем заслужила негодующий взгляд другого ррах-керраи. От монотонного гомона, от туго стянутых в узел волос заболела голова, а затекшая в неподвижности спина горела. «Да плевать» - Вера поддернула рукава, вскинула руки и ослабила узел на макушке. Потом свободно откинулась на жесткую холодную спинку, закинув ногу на ногу. Самочувствие улучшилось. В зале Совета повисла тишина. Изумленные таким вопиющим нарушением протокола старейшины потеряли дар речи. Три пары глаз уставились на неё с выражением крайнего осуждения и возмущения. Лишь прадед Кэй-Харма смотрел на неё искрящимися смехом глазами, тая улыбку в бороде.
- Вэйх-Рэ тха утомилась с непривычки, - пришел он ей на помощь. – Пора обсудить последний вопрос. Кто согласен на то, чтобы допустить исход нимхов из Каун-Хэмтара?
И первым поднял руку. Сидящий справа от Веры старик тоже воздел ладонь. «Два против двух» - сглотнула Вера.
- Вэйх-Рэ! Каково твое решение?
Вера встрепенулась, вспомнив о том, что и её голос идет в счет, и вскинула руку вверх. Хмурые враждебные взгляды двух оставшихся в меньшинстве ррах-керраи впились в её лицо.
- Трое против двух, - с торжеством в голосе объявил старейшина. – Исход одобрен! Как скоро Благосветная Вэйх-Рэ намерена его осуществить?
И посмотрел пристально на Веру, удивленную новым эпитетом. Было очевидно, что нимх её торопит.
- Как только те, кто решится на это, будут готовы. Хоть завтра.
- Истинно. Писцы! Запишите все сказанное здесь. Кэй-Харм!
Юноша выскочил на зов, остановился в центре зала.
- Извести всех, каждый уровень, каждого мужчину и женщину о том, какое решение сейчас было принято. Сообщи, что те, кто хочет покинуть Каун-Хэмтар и отправиться к Вратам Исхода с Вэйх-Рэ Благосветной, должны собраться завтра в полдень в кормильнях. Распорядись, пусть из кладовых каждому выдадут запас еды на шесть дней.
- Какое расточительство! – не удержавшись, всплеснул руками старик, сидящий напротив Веры.
Кэй-Харм умчался с радостной вестью, а его прадед, уже открыто улыбнувшись, объявил окончание Совета.
Слуга помогал Вере снять церемониальные одежды, когда этот старейшина вошел в её «гримерную».
- Уйдите, - приказал он писцу и слугам.
Те послушно покинули комнату, оставив Веру барахтаться в длинных складках балахона. Поплутав по багровому полотнищу, она стащила его и кинула на стол. Сама, присев на стоящее тут же кресло, стала разуваться.
- Извини, Вэйх-Рэ. У нас входят без стука, - наблюдая, как она расшнуровывает башмаки, сказал нимх.
- Я заметила, - усмехнулась Вера.
- И не только друзья, - многозначительно посмотрел на неё старейшина. – Я пришел просить тебя.
- О чем? – Вера поднялась, уступая ему кресло. Старик отрицательно двинул ладонью.
- Чтобы ты и остальные ушли как можно быстрее.
- Вы меня гоните?
- Из благих помыслов. Как гласит старая поговорка – «Заготавливай лед, пока стоит мороз». Состоявшийся сегодня совет принял решение, невозможное при других обстоятельствах. Ты весьма удачно вписалась в него, - старик улыбнулся, но тут же посерьезнел. - Однако принятые решения можно и отменить большинством голосов или придержать при равном их количестве. Убери одного из троих ррах-керраи, поддержавших исход, и результат будет другой. Понимаешь, о чем я?
Вера кивнула.
- Будь внимательна и осторожна, Вэйх-Рэ. Особенно до того, как оставите Каун-Хэмтар.
- Благодарю за помощь, - Вера приложила руку к груди. – Вы тоже… берегите себя. Мне неловко признаться, но я не знаю вашего имени.
- Ран-Харм.
- Судя по вашим словам, вы не уйдете вместе с остальными?
- Нет. Я уже слишком стар. А вот Кэй-Харма с родителями я отправлю с тобой. Надеюсь, что я учил его правильно, и он будет полезен своему народу там, в новой обители. А я буду полезен здесь. К тому же, главное дело в своей жизни я сделал.
Старейшина внимательно вгляделся в лицо Веры, и снова улыбнулся.
- Бунтарка Ирнент-Хин родила нам Благосветную звезду.
- Не слишком ли помпезное прозвище? – усмехнувшись, отмахнулась Вера.
- Ничуть, - не согласился нимх. – Ты очень здорово запускаешь свои светящиеся звезды.
- Откуда вы знаете? – удивилась Вера.
- От правнука, - прищурился тот с хитрой улыбкой. – Этот мальчишка везде пролезет.
В Облачном городе царила суматоха. Нимхи тащили узлы, корзины и мешки, спешно собираясь в дальнюю дорогу. Где-то громко смеялись, кто-то с кем-то ругался и плакал. Кэй-Харм, провожающий Веру к святилищу с хаартлайхами, наблюдал за сумятицей и беготней с веселым ошеломлением. Такого оживления на его памяти в Каун-Хэмтаре не бывало. Город гудел, как потревоженный улей. Веру встречали громкими радостными криками, льнули к ней, норовя прикоснуться хоть пальцем, кланялись, подсовывали детей ей под руки для благословения - «Вэйх-Рэ! Благосветная Вэйх-Рэ!»
- Это какой-то кошмар! – выдохнула она, когда они, покинув жилые этажи, спустились ниже. – Быть популярной очень обременительно!
- Это не популярность, тха, - заметил юноша. – Это поклонение. Принимай как должное.
- Воспитание не позволяет, - нахмурилась Вера.
Они остановились перед воротами в зал, где обитали хаартлайхи. Вера подмигнула юноше.
- А сейчас пойдешь?
- Пойду, - решительно кивнул он.
Проскрежетали тяжелые створки. Проникнув внутрь, Вера сразу же наколдовала побольше света. Вошедший следом Кэй-Харм застыл, пораженный видом растерзанных тел Туул-Саха и его помощников. Из-за колонн к ним мягким шагом, предупреждающе порыкивая, приблизились хаартлайхи – сытые, но недовольные тем, что их потревожили.
- Так вот они какие, - испуганно прошептал юноша, пятясь к выходу.
Вера усыпила больших кошек, и кивнула нимху на валяющийся на полу мешок - «Бери». Через четверть часа кэй-Харм, сопя от напряжения, волоком подтащил тяжелую ношу к выходу.
- Вэйх-Рэ! – отдуваясь, спросил он. – Может, стоит взять побольше, пока они спят?
- В этом нет необходимости, - присев возле хаартлайха и проведя ладонью по его облезлому боку, печально прошептала Вера. – Они больше никогда не проснуться.
- Что?!
- Идем со мной.
Она поднялась и быстро пошла вглубь святилища. Кэй-Харм, нерешительно отпустив мешок с драгоценностями, устремился за ней. Котята по-прежнему копошились в своем гнезде. Вера взяла двоих, указала юноше на третьего. Нимх с опаской протянул руки, поднял звереныша на руки. Котенок, попискивая, завозил носом по его груди, требовательно пища.
- Найди им надежных хозяев. Пусть растут вашими защитниками, а не поедателями ваших тел, - произнесла Вера.
Обремененные живым и драгоценным грузом, они покинули страшное место.
Позже, размышляя о событиях последних дней в отведенных ей комнатах, Вера удостоилась визита еще одного ррах-керраи. Он толкнул дверь без стука, но дальше порога пройти не смог – выставленный магический щит надежно ограждал комнату от непрошеных гостей. Вера приблизилась к входу, остановилась поодаль и вежливо поздоровалась. Старик, держа в правой руке окованный белым металлом посох с навершием в форме кошачьей головы и заостренным концом, недоуменно постучал им по невидимой преграде.
- Так ты меня не впустишь?
- Нет, уж извините. Нашей беседе эта маленькая преграда не помешает.
- Ты, Хранитель врат исхода, молодая и сильная, опасаешься немощного старца?
- Я видела, на что способны нимхийские старцы.
Старейшина засмеялся довольным тихим смехом, мелко постукивая посохом о пол.
- Есть кое-что, на что мы не способны, Вэйх-Рэ. Мы не способны опрометчиво погубить такое количество живых душ.
- А одну? Те трое уважаемых ррах-керраи, чей дух соединился с пламенем…. Так открыто и целенаправленно на меня еще не покушались.
- Это была самозащита.
- Я им не угрожала.
- Ты угрожаешь Каун-Хэмтару. А мы с ним одно целое.
- Городу – может быть. Но живущим в нем я дала надежду. А завтра они обретут и свободу.
Старейшина, пристально вглядываясь в Верино лицо, покачал головой.
- Свободу? То, что ты называешь свободой, есть хаос. Он начинается с разобщенности и разногласия между единым народом. Ты принесла болезнь в Каун-Хэмтар, полукровка. Немощь, которая разъела его нутро, сгноила цельный организм, отчего он распался, как тело прокаженного. Ты их погубила, Вэйх-Рэ. Всех. И тех, кто останется, и тех, кто уйдет. И эта язва навечно останется на твоем сердце, на твоей совести.
Он развернулся, и, стукнув жезлом о порог, ушел. На камне осталась выкрошившаяся ямка.
Вопроеки опасениям Веры, никаких препятствий уходящим из Каун-Хэмтара никто не чинил. В коридорах вдоль стен, провожая друзей и родных, молча стояли те, кто решил остаться. Вереницы отважившихся покинуть свою колыбель тянулись мимо них, обремененные узлами и корзинами, тепло одетые, ведя детей за руки, а совсем маленьких неся за спиной. Смотрели на стоящую Веру несмело и потерянно, только сейчас полностью осознавая происходящее. Но шли.
Она же кивала им с ободряющей улыбкой. Окинув взглядом коридоры, увидела невдалеке Кэй-Харма с туго набитым заплечным мешком. Рядом с ним мужчина и женщина обнимали Ран-Харма. Старейшина простился с родными, и обнял правнука, что-то зашептал ему на ухо. Кэй-Харм затряс головой, стиснув старика в объятиях. Еще минута, и он тоже влился в общий поток. Ррах-керраи стоял, глядя вслед своей семье. Встретившись взглядом с Верой, старик вздохнул и поднял руку в прощальном жесте.
Этаж за этажом количество беженцев увеличивалось. Было нечто жуткое в том, что все они шли молча. Даже дети. Ни смеха, ни слова. Словно погребальная процессия двигалась по коридорам Облачного города. Лишь топот ног да позвякивание привязанных к мешкам котелков нарушали настороженную тишину.
Идущие впереди воины вели нимхов той же дорогой, которой несколько дней назад пришла Вера. Узкие тропки над бездной стали основным препятствием - их преодолевали долго. Когда идущие первыми вышли из пещеры на склоны, озаренные предвечерним солнцем, последние нимхи еще только ступили на узкие лестницы. Кэй-Харм присоединился к Вере, идущей самой последней.
- Ты почему не с родителями? – спросила она его.
- Они вдвоем, а ты одна, - пояснил тот. – Я буду идти с тобой рядом. Так не страшно.
- Кому? – не сдержала она улыбки.
- И мне, и тебе.
- Ты боишься?
- Конечно! – вскинул он на неё глаза. – Как и все остальные.
- Я тоже, - сказала она, глядя, как последний нимх в веренице ставит ногу на ступень над пропастью.
- Тебе-то чего бояться? – хмыкнул юноша, направляясь к лестнице.
- Себя, - тихо пробормотала Вера, и двинулась следом за нимхом, придерживаясь рукой за стену.
Только появившись из-под сводов пещеры перед ожидающими её нимхами, Вера смогла оценить весь масштаб второго исхода.
- Кэй-Харм! - позвала она, окидывая взглядом обращенные к ней лица. Нимх мгновенно оказался рядом с ней. – Ты знаешь, сколько народу ушло их Каун-Хэмтара?
- Конечно, знаю, - уверенно ответил он. – Вместе с детьми две тысячи шестьсот сорок восемь. А осталось восемьсот двадцать три.
К ним подошел вооруженный копьем воин, поклонился Вере.
- Тха! Куда нам идти теперь?
- Сначала к Гремучему перевалу. А оттуда – в Тарэофарн.
- Да, тха.
И, узкой змеей лавируя по склонам гор, две тысячи шестьсот сорок восемь нимхов двинулись к указанной цели. Заночевали в ущелье, где Веру встретил нимхийский дозор. Высокие скалы стали надежным убежищем от ветра. Разожгли костры, варили макхук. Ошеломленные собственной отвагой нимхи постепенно оживлялись, от многих костров уже слышались разговоры и несмелый смех. Вера обосновалась у костра с родителями Кэй-Харма – приветливыми, но стеснительными нимхами. Их сын был совершенно не похож на них характером. Наскоро проглотив поданный матерью ужин, юноша отсел в сторону. Вера с интересом смотрела, как он вытаскивает из своего мешка доску, виденную ею в заброшенном учебном зале, тугой свиток и оплетенный ремешками горшочек.
- Что это ты делать собрался? – подсела она к нему.
- Летопись писать, - ответил тот, пристраивая доску на коленях.
- О, как! – удивилась она масштабу его задумки. – Почитать дашь?
- Не только почитать. Я хочу просить тебя рассказать о себе и о том, что привело тебя в Каун-Хэмтар.
- Ну, вот что, - поднялась она. – Давай-ка это без меня, ладно?
- Пока можно и без тебя, - легко согласился юноша. – Потом все узнаю.
Вера присела к огню, протянув руки к его багровым языкам. Над головой сияли звезды. Где-то далеко было тепло и зелено, а здесь, в самом сердце Северных гор, юный нимх то и дело дышал на замерзшие пальцы, держащие перо, и выводил на чистом листе первые слова будущей летописи. Его мать и отец давно уже спали, обнявшись и завернувшись в одну шкуру. А он все писал, лишь подсел ближе к костру.
- Кэй-Харм, - негромко окликнула его Вера. – Чернила не замерзли?
Он помотал головой.
- Нет. Меня прадед научил разводить их не водой, а «хрустальной лавой». Она не замерзает.
Вера усмехнулась, поднялась и набросила нимху на плечи нагретую у костра шкуру. Тот рассеянно кивнул.
К Гремучему перевалу подошли через день. Вера, обогнав всех, устремилась вперед, выглядывая среди камней Троди и Вука.
- Вайра!
С радостным криком со склона бегом спустился Троди, сгреб Веру в объятья. За ним степенно сошел Вук, с изумлением глядя на вливающийся в распадок поток беженцев.
- Вайра! Пришла! Вернулась! Да еще и эту толпу с собой привела! Ай, да девка! Я в этот мороз потом обливался при мысли о том, что ты не вернешься! Кипятком мочился, ей-ей!
- Троди! Дорогой ты мой огонище! – с чувством отвечая на его приветствие, Вера обхватила широкие плечи друга. – Как же мне было не вернуться?
- Добро, добро все вышло! – тряс её за руки Троди, заглядывал в лицо, расплывшись в улыбке.
К Вере, таращаясь на огонов, приблизился Кэй-Харм, встал за её спиной.
- Здорово, рыжий! – громко пробасил Троди, посмеиваясь. – Что, вытащила она вас из ваших нор на свежий воздух? А?
- Троди, это Кэй-Харм, - представила Вера нимха. Потом обратилась к юноше на нимхийском. – Это Троди, мой большой друг.
Того, что последовало за этим, она никак не ожидала. Кэй-Харм ответил ухмыляющемуся Троди на его родном языке, чем начисто стер улыбку с его лица. Огоны с ошарашенным видом переглянулись. А Кэй-Харм с вежливым вниманием молчал, ожидая ответа. Троди почесал бороду, ответил нимху. Вера рассмеялась.
- Ты знаешь их язык? – прищурилась она на Кэй-Харма.
- Я знаю много языков, тха, - спокойно ответил он.
- Откуда? Ты же никогда не был за пределами Каун-Хэмтара?
- Но там есть библиотека, - пожал плечами нимх.
- А всеобщий?
- Его тоже, - ответил нимх на этот раз на всеобщем.
- Ну, ты вундеркинд, - уважительно покачала головой Вера.
- Кто? – озадачился Кэй-Харм.
- Незнакомое слово? – усмехнулась Вера. - Будет время, я тебя еще одному языку научу.
- Правда?! – загорелся юноша.
К ним подошли трое воинов. Вук с опаской покосился на их копья, положил руку на рукоять висевшего на поясе ножа.
- Тха! – встревожено прерывая беседу, проронил один. - Перевал закрыт.
- Что значит - закрыт? – нахмурилась Вера.
- Обвал.
Троди, переводящий взгляд с лица Веры на нимха, наконец, не выдержал.
- Может, они будут говорить на нормальном языке? Я ничего не понимаю, что они там лопочут! Эй, как тебя там. Кэй?
- Кэй-Харм, - с достоинством ответил юноша.
- Сойдет. Чего он там бормотал?
- Перевал закрыт, - ответила вместо нимха Вера. – Говорит, обвал.
- А, это, - махнул рукой огон. – Да, утром сыпануло. Выход слегка подзавалило. Ну, ты же с нами! Помнишь, как тот раз? Бу!
И он, хохотнув, выбросил руки в стороны, демонстрируя полную уверенность в Вериных силах.
Вера обернулась к воину.
- Дорога скоро будет свободна. Проследите, чтобы никто близко не подходил к завалу. Это может быть опасно.
Нимх кивнул, мигнул своим и быстрым шагом вернулся к остальным. Повинуясь его распоряжениям, нимхи сняли поклажу и расположились на недолгий отдых в ожидании, пока Благосветная расчистит путь.
Вера же в сопровождении огонов и Кэй-Харма отправилась туда, где камнепад, завалив распадок, перегородил дорогу. Она внимательно рассматривала наваленные груды камней, прикидывая, где ловчее пробить ход, когда недалекий грохот донесся до их ушей. Через мгновение раздались крики, полные паники. Вера бросилась назад, а навстречу ей уже бежали нимхи с искаженными от страха лицами. Трое упали с торчащими из тел стрелами. Еще одного насквозь прошило копье. Перед лицом Веры пролетел дротик, воткнулся в землю, и она, споткнувшись об него, упала. Вздернув голову вверх, увидела на скалах над распадком нимхийских воинов, мечущих в беженцев копья и дротики, целящихся из луков. Со склонов посыпались мелкие камни, увлекая за собой более крупные валуны. Острый булыжник ударил её по лицу, раскровянив щеку со шрамом. Подскочил Троди, схватил за ворот, помогая встать, потащил куда-то. Стрела впилась ему в плечо, он вскрикнул и выпустил Верину парку. А сверху их забрасывали стрелами, копьями и камнями. Вера с ужасом смотрела, как падают замертво мечущиеся по распадку нимхи. Слова защитного заклинания она выпалила почти инстинктивно. Но периметр щита был слишком, слишком мал! Всего каких-то два десятка шагов!
- Не надо!!! – Вера выбежала на середину, вскинула руки, замахала тем, кто стоял наверху. – Перестаньте! Не стреляйте!
Но её крик утонул в свисте стрел и грохоте. Она кричала и рыдала, видя как гибнут в беспощадной бойне доверившиеся ей нимхи. Кэй-Харму, невзирая на хилый вид, удалось оттащить Троди за камни, куда не долетали стрелы. А потом юноша метнулся куда-то в самую гущу кричащих и мечущихся беженцев.
- Валарэ… Валарэ..., – стонала Вера.
И внезапно разъярившись, закричала – громко, страшно.
- Хватит! Я! Сказала! Хватит!!!
Топнула ногой, выбросила руки вверх, выплевывая несколько резких, коротких слов. Ударная волна оглушила и повалила наземь всех. С обрыва посыпались камни и нападающие. Троди зажал уши под валуном.
Медленно и опасливо поднимались рыжеволосые, глядя на Веру с суеверным страхом. А она, пошатываясь, затуманенным взором обводила побоище. Разбросанный в беспорядке скарб, множество убитых – мужчин, женщин, детей, пронзенных стрелами и копьями, побитых камнями.
- Ты именно этого и хотел, Валарэ, - бормотала она. – Ты знал, предвидел. Ненасытный, жадный, подлый, мерзкий черт.
-/-
Тарэофарн встретил их радушно настолько, насколько можно быть радушным к незнакомцам. Леди Эффла со сдерживаемым изумлением наблюдала, как пространство у её замка заполняется странными пришельцами. Молчаливые, тихие, с зелеными глазами, в которых застыли боль и скорбь. Одежда многих была запятнана кровью. Удержавшись от вопросов, Эффла – дочь, жена и мать воинов – в первую очередь приказала устроить прибывших и накормить их. Вскоре за стенами замка развернулись шатры, в которых разместили нимхов. Заполыхали костры, над которыми забулькали котлы и зашипели сковороды.
- Благодарю вас, леди Эффла, - глядя на ровные ряды шатров, тихо поблагодарила Вера огонку.
- Не за что, - ответила та. – Вам не меньше остальных нужен отдых. У вас очень…кхм… усталый вид.
Верин вид, когда вся эта толпа втекла в Тарэофарн, поразил Эффлу. Спесь, которая, как ей казалось, раньше посверкивала в зеленых глазах этой девушки, сменилась чем-то другим. И смотреть в эти глаза было непросто. Кровоподтек на правой стороне лица был просто ужасен.
- Вам нужен лекарь, леди Вайра. Я пришлю своего.
- Это не стоит вашего внимания, - ответила Вера. – Но я буду благодарна, если он осмотрит тех, кто пришел со мной. Их не так уж много.
Она запнулась, и, повернувшись, медленно поплелась в выделенную ей комнату. Эффла посмотрела ей вслед, потом направилась к палаткам. Управляющего замком она застала за раздачей одеял – несмотря на летнее тепло, по ночам могло быть холодно.
- Сколько их? – Эффла обвела взглядом нимхийский лагерь.
- Девятьсот сорок три, - ответил управляющий.
- Что с ними произошло?
- Не знаю, леди Эффла. Они по-нашему совсем не говорят.
Эффла в задумчивости потерла переносицу.
- Ты видел спутника леди Вайры? Того огона, Строудирона, кажется? Найди его.
Управляющий кивнул. Эффла вернулась в замок. А через полчаса Троди уже с жаром рассказывал хозяйке Тарэофарна о том, что произошло на пути от Облачного города, и демонстрировал шрам от нимхийской стрелы. А еще через час к Эффле со всеми извинениями привели и Кэй-Харма. И в скором времени хозяйка Тарэофарна знала все подробности Вериного путешествия.
Опустившаяся на долину ночь принесла с собой тяжкие кошмары. Вера, забившись в угол широкой кровати, смотрела на наползающий из углов сумрак. Словно тени тех, кто нашел свою смерть на Гремящем перевале, стекались к её ложу, чтобы жаловаться, укорять, сетовать. Будто тьма, насмехаясь, давала каждую ночь свободу своим вечным пленникам, науськивая, натравливая их на неё, на виновницу их гибели. Никто, никто из тех нимхов, кто, оплакав и предав тела своих близких огню, продолжил путь, сохраняя веру в Благосветную Вэйх-Рэ, не имел ни малейшего понятия, чем стали для неё ночи. Она почти не спала, сон бежал от неё. Стоило прикрыть глаза, и перед внутренним взором проплывали истерзанные тела, мельтешили стрелы и летели камни.
Осыпая проклятьями тех, кто остался в Каун-Хэмтаре, тех, кто настиг их на перевале и отомстил за попрание законов, ведомые Верой нимхи черпали силы и утешение в ней. Для неё же не существовало источника, из которого можно было утолить жажду искупления своей вины и успокоить совесть. Накрывшая Гремучий перевал тень Валарэ следовала за ними неотступно. И Вера боролась с его ненасытностью, боролась за каждого из нимхов - исцеляя, заживляя телесные раны. А теперь когтистая рука алчного демона была занесена и над Тарэофарном. Только сейчас Вера в полной мере поняла, какую цену она заплатила…. Нет, еще не заплатила. Она будет платить. Будет платить столько, сколько будет жить. Она разрушает все, к чему прикасается, потому что через неё всего этого касается тьма. Прав, прав оказался тот ррах-керраи… Раной на её сердце остался Каун-Хэмтар. Вина жгла её, опаляя кожу ядовитым огнем сожаления и угрызений совести. Под одеждой на левой стороне груди наливалась краснотой, набухала и сочилась сукровицей язва.
Теплый летний воздух, проникающий в открытое окно, казался ей ледяным ветром. Вера сползла с кровати, захлопнула ставни. Зажгла все свечи, которые нашла в комнате. Набросала в очаг поленьев, разожгла огонь и свернулась под одеялом. Но озноб не проходил, зубы выбивали мелкую дроб, а заледеневшие пальцы напрасно натягивали одеяло на голову в попытке согреться. Шевелящиеся в углах тени никуда не исчезли, а настойчиво тянулись к кровати, норовя всползти на ложе, проникнуть под одеяло, прижаться, обвить пышущее жаром тело.
Утром испуганная служанка, вбежав в покои Эффлы, сообщила, что леди Вайра «занедужила». Огонка немедленно направилась к гостье. В душной комнате на сбитой постели, завернувшись в мокрое от пота одеяло, в бессознательном состоянии металась Вера. Примчавшийся лекарь, осмотрев больную, обнаружил на её груди небольшую язвочку.
- Кабы не оспа, - выдохнул он. – Или, того хуже, чума.
Эффла побледнела, отшатнулась. Вломившийся следом за остальными Троди, услышав вердикт, взбеленился не на шутку.
- Какая оспа?! Какая чума?! Она этой дрянью вообще болеть не может! Устал человек с дороги, напереживался!
- И, тем не менее, - оборвала его Эффла. – Не сочтите за грубость, но леди Вайру придется изолировать от других обитателей замка. Насчет вас, кстати, я бы тоже подумала. Вы были с ней рядом все последние дни.
- Да с ней рядом народу тысяча была! Вы их тоже изолировать хотите?
- Если понадобиться, - жестко отрезала Эффла. – Тарэофарн не должна постигнуть судьба Мескинских поселений!
И не успел Троди возмутиться, как оказался наглухо заперт в своей комнате. Сколько он не рычал, сколько не ругался и не бился в двери, приставленная к дверям охрана на его угрозы не реагировала никак. Один Мидо остался свободен, и, выпросив разрешения присматривать за друзьями, бегал между комнатами Веры и Троди, принося новости и еду, так как приставленной к Вере служанке было запрещено покидать покои больной.
В кратчайший срок нимхийский лагерь был вынесен далеко за пределы долины Тарэофарна, и оцеплен вооруженными людьми. На вопросы недоумевающих нимхов и просьбы о встрече с Благосветной им пояснили, что леди Вайра больна, и до её выздоровления ни один из нимхов не покинет отведенных им пределов. Через два дня пятеро нимхийских мужчин, убежденные, что Благосветную силой удерживают в Тарэофарне с дурными намерениями, проникли в замок и попытались найти свою тха. Но были пойманы стражей, и бесцеремонно водворены в границы своего лагеря, причем в драке оказались раненые и с той и с другой стороны. Возмущенные нимхи закидали воинов Тарэофарна камнями, а те в отместку пригрозили, что перестанут их кормить. Назревала нешуточная распря между нимхами, лишившимися своего дома и жителями долины, опасающимися за судьбу своего.
Кэй-Харм, потерявший на Гремучем перевале родителей, видя нарастающее смятение и негодование своих земляков, прекрасно понимал, чем все может закончиться. Будучи одним из немногих, кто знал всеобщий язык, он смог немного успокоить нимхов и добился разрешения увидеться с леди Эффлой. К хозяйке Тарэофарна его допустили на другой день после стычки.
Глядя на остановившегося в дверях юношу, Эффла поманила его.
- Подойдите.
- Я не смею, Железная тха, - с легким поклоном ответил Кэй-Харм. – Не хочу быть твоим страхом, хоть твои опасения мне и непонятны.
Эффла с интересом смотрела на Кэй-Харма. Данное ей прозвище и манера разговора рыжего парламентера её позабавили.
- Мои опасения оказались беспочвенны, - Эффла сама приблизилась к нимху. – Леди Вайра пришла в себя. Мой лекарь сказал, что повода для беспокойства нет, болезнь не заразная. Простуда, хоть и очень сильная.
- Благосветная Вэйх-Рэ поправилась?! Я могу её видеть?
Сидевшие у кровати Веры Мидо и Троди почтительно поднялись при виде вошедшей Эффлы. Мидо с удивлением стрельнул глазами на вошедшего с ней молодого нимха. Его удивление утроилось, когда посетитель с возгласом «Вэйх-Рэ тха!» кинулся к Вере, слабо улыбнувшейся ему. При виде огонки Вера сделала попытку подняться.
- Приветствую вас, леди Эффла.
- Лежите, прошу вас, - протестующе вскинула руку та. - Как вы себя чувствуете?
- Уже намного лучше, - Вера опустилась на подушки.
- Ваши подданные очень переживали за вас, леди Вайра, - легкая улыбка тронула губы Эффлы. – Так сильно, что едва не взяли Тарэофарн штурмом.
- Прошу простить их, леди Эффла. И меня. Мы причинили вам массу неудобств. Я постараюсь как можно скорее избавить вас от них.
- Я вас не тороплю. Вам нужно время на выздоровление. Единственное, о чем я хочу просить – успокойте своих…подданных. Мне бы не хотелось конфликтов.
- Непременно, - согласно опустила глаза Вера. – И благодарю за терпение и понимание.
Эффла покинула комнату, а Вера взглянула на Кэй-Харма.
- Рассказывай.
Она слушала его, мрачнея все больше. Её слабость едва не привела к новым жертвам. В конце концов, Тарэофарн планировался лишь как короткая остановка. Пора было его покидать.
- Ты прекрасный дипломат, Кэй-Харм, - сказала она. – Возвращайся в стан, и передай, что со мной все в порядке. Завтра я переправлю вас в храм.
- Завтра? – встрепенулся Троди. – Да ты же на ногах стоять не можешь!
- Нас? – уцепился за её слова Кэй-Харм. – Разве ты не идешь с нами?
- У меня остались незаконченные дела по эту сторону Карнейского ущелья. Вас там встретит Тар-Хаирэ. Я присоединюсь к вам чуть позже. Иди, - и Вера указала нимху на дверь.
Кэй-Харм, огорченно повесив голову, вышел. Глядя в осуждающие глаза огона, Вера вздохнула.
- Что ты на меня так уставился?
- Не жалеешь ты себя, - скривился Троди. – Могли бы твои рыжики и подождать недельку-другую. Куда торопишься?
- Я просто не хочу больше оставаться здесь. Как только нимхи уйдут, мы тоже покинем Тарэофарн. Проверьте лошадей, приготовьте все.
Огон всплеснул руками.
- Куда?! Ты с кровати встать не можешь! Задержись на несколько дней, силы восстанови! Свалишься посреди поля - в какой телеге я тебя повезу?!
- Не суетись, Троди. Я поеду верхом, - поморщилась Вера. – Принеси лучше чего-нибудь поесть, для восстановления сил.
Как ни бодрилась на следующей день Вера, Троди прекрасно видел, насколько она слаба. Надо отдать должное Эффле, которая, узнав о скором отъезде гостей, пыталась удержать их, хоть и не слишком настойчиво. Вера не пренебрегла её приглашением на утреннюю трапезу. Она медленно ела, стараясь, чтобы рука не дрожала. Эффла, исподволь наблюдающая за ней, неодобрительно покачала головой.
- Вам следовало бы остаться здесь еще, леди Вайра. От чего вы бежите?
- Почему вы решили, что я бегу?
- А разве не так?
Вера помолчала, отложила ложку.
- Вы правы, леди Эффла. И сейчас, и в прошлую нашу беседу. Вы все верно понимаете. Я действительно бегу. Не хочу быть причиной еще чьих-то несчастий. Мои ночи и так уже превратились в свидания с покойниками.
- Бойню на Гремучем перевале вы тоже принимаете на свой счет? – откинулась на спинку кресла огонка.
Вера ей не ответила. Эффла подалась вперед и положила маленькую сильную ладонь на Верину руку.
- Простите мне тот выпад, леди Вайра, - неожиданно мягко произнесла она. – Я не была права, обвиняя вас в падении Маверранума. Боль утраты ожесточила меня. В ваше отсутствие я позволила себе побеседовать с этим мальчиком, Мидо. Он так вам предан! От него я узнала про вас много хорошего. Мне бы не хотелось расстаться с вами на такой тягостной ноте.
- Я не думаю о вас ничего дурного, - вскинула на неё глаза Вера. – Вы оберегаете и защищаете свой дом. Вы проявили к нам всем столько доброты и сочувствия, сколько еще мне не доводилось видеть в этом мире. Мою благодарность я хочу подкрепить этим. Пожалуйста, не отказывайтесь. К тому же, я прошу вас снабдить нимхов провиантом.
И Вера положила на стол тугой мешочек. Эффла развязала тесемки. На стол выкатились драгоценные камни. Взглянув на Веру, огонка кивнула.
- Вы получите все, что нужно.
Провожая взглядом нимхов, переступающих границу портала, Вера с удивлением обнаружила рядом с собой Кэй-Харма.
- Ты почему еще здесь?
- Я останусь с тобой, тха, - жадно рассматривая внутреннее убранство храма через порог, ответил юноша.
- Зачем?
- Я же говорил. Чтобы писать летопись, мне нужно быть рядом с тобой.
Спорить с ним сил не было. Вера лишь вздохнула, переводя взгляд туда, где беглецы из Облачного города с изумлением рассматривали творения своих предков. Храм, наполненный статуями, уже с трудом вмещал всех. И тут Вера увидела, как через плотную массу к вратам бежит Тар-Хаирэ. Перед ним почтительно расступались, давая дорогу.
- Вайра!
- Хранитель!
Вера перескочила через порог, обняла старика.
- Вайра…, - голос хранителя сорвался. – Девочка моя. Ты сделала это, сделала. Ты привела их.
- Не всех, хранитель. Не всех. Лишь малую толику. Остальные… они сами тебе все расскажут. А где…
- Сарлис? В Эдельтелад. Ушли почти сразу же.
- Ты справишься один?
- Разве я теперь один? – он счастливо засмеялся, и внезапно спохватился. – А ты?!
- Я скоро, - заметив, что порог переступил последний нимх, Вера высвободилась из объятий хранителя. – Обещаю, я скоро. Мне нужно проститься кое с кем.
- Хорошо, хорошо. Мне теперь будет намного легче ждать.
Вера отступила за границу портала, помахала Тар-Хаирэ рукой. Створки затворились, Эффла убрала ключ в висевший у пояса кошель. Вера взглянула на Кэй-Харма.
- Пора и нам.
-/-
Когда в прибрежных водах Уросса появились первые ронзейские галеры, им преградили путь те, кто превыше жизни почитал честь и свободу. Пиратские корабли вышли в море с одной целью – отстоять Уросс как свободный город. На палубах бок о бок с разбойниками приняли бой маги и урукхи с соляных копей. Грабившие торговцев в мирное время, в этот черный день пираты защищали их ценой собственной жизни. И ни одно купеческое судно не снялось с якоря, не вышло с ними в едином строю.
Но что могут противопоставить три десятка разрозненных кораблей многосотенной армии боевых галер? Ярость и пыл не помогли бывалым морским волкам, как не помогла и магия. «Мурена» капитана Брего, пробитая тараном, упокоилась на дне вместе с остальными судами. Брего Дориа не суждено было исполнить свою мечту - обзавестись собственным домом. Его последним пристанищем, как истинного моряка, стала морская бездна. Пиратский порт был выжжен дотла.
И Уросс - изворотливый, лукавый, нейтральный, богатый город - склонился перед армией владыки Подзвездной. Принес щедрые дары, сложив их с покорной и подобострастной улыбкой к ногам ронзейских отонов. Золотом, тканями, специями, мехами и драгоценностями – всем, что нашлось в лавких, выкупали уросские купцы свои жизни.
Сгребя поднесенное одной рукой, тагунат алчно протянул вторую – «Нам нужны рабы!», и городская беднота мгновенно оказалась в цепях. От уросских причалов отваливали наполненные людьми галеры, а в городе множились пустые лачуги.
«Серебряная скала» с ронзейским вымпелом на мачте приблизилась к порту ясным жарким днем. У уросских берегов теснились галеры – грузовые, военные. Оценив столпотворение и сумятицу, Зараэль мигнула капитану – «Отведите корабль дальше». Они миновали тянущиеся к безоблачному небу белесые дымы над пепелищем пиратского предместья, оставили позади белоснежные холмы соляных копей, и бросили якорь в безлюдной бухте.
- Нам нужны лошади и еда, - глядя на темнеющие вдалеке городские стены, сказала Зараэль.
И отряд из пятнадцати человек под началом Гейота отправился в город. Остальные разбили на берегу лагерь и развели костры. Гейот вернулся с пустыми руками.
- Лошадей нет. Все продовольствие забрали ронзейские интенданты.
- Всегда что-то остается, - нахмурилась Зараэль. Им предстоял долгий путь на север, и, несмотря на царящее лето, пускаться без провианта в дорогу было непредусмотрительно.
Гейот лишь беспомощно развел руками. Южанка окинула досадливым взглядом окрестности, задержала взгляд на белых, посверкивающих на солнце соляных холмах.
- Может быть, там повезет больше.
Им повезло. Обирающие город ронзейцы еще не удосужились добраться до Пустоши. Зараэль с двумя дюжинами воинов осмотрела соляные копи. Ни души. Казармы для рабочих, хозяйственные постройки, амбары и стоявший на отшибе дом управляющего были совершенно безлюдны. В конюшне у пустых кормушек обнаружили нескольких мулов. Обессиленных от голода животных выпустили пастись. Склады с продовольствием оказались нетронуты. Зараэль удовлетворенно смотрела, как её воины споро нагружают подводы припасами. Теперь можно было отправляться в путь.
Утром нового дня комра Зараэль свернула лагерь, и двинулась на север. На карте, взятой Зараэль в Норхете, жирной точкой была отмечена её цель – Карнейское ущелье. «Серебряная скала» печально качала мачтами с убранными парусами, провожая удаляющихся воинов и своего последнего капитана.
-/-
Хорошо путешествовать летом. Особенно в компании любимых друзей. Когда на привалах царят шутки и смех, когда вкусная похлебка, приготовленная Троди из добытых Мадиусом уток и зайцев, или пойманных в речушках щук и головлей, съедается без остатка, и расточаются похвалы повару. Когда, развалившись у костра, стреляющего искрами в темное небо, Троди и Мидо по очереди травят байки, красочно расписывая приключения и подвиги, свои и чужие. А Кэй, забыв про чернильницу и перо, затаив дыхание и распахнув глаза, слушает их истории – смешные, печальные и трагические. А как только все засыпают, поспешно, стараясь ничего не забыть, строчит в своих свитках наброски будущей летописи. Уступая просьбам друзей, иногда рассказывала и Вера – об Эдельтелад, о Норхете. О Гленартане. Хорошо, когда так безмятежно и мирно, и можно быть спокойной и уверенной в том, что путь близится к завершению.
Именно спокойствия Вере хотелось в эти добрые дни. Пошатнувшееся здоровье постепенно восстановилось, но первые дни путешествия они проводили в седле совсем немного времени. Это было кстати еще и потому, что Кэй-Харм совершенно не умел сидеть на лошади. Да и где ему было учиться…. А уж как доволен был огон! За долгие месяцы странствий он так и не освоил толком искусство верховой езды. И теперь они на пару с нимхом предпочитали идти пешком, ведя своих низкорослых лошадок в поводу, и придавая путешествию неспешный прогулочный темп. А Вера и не возражала - её уже изрядно утомила долгая погоня за плодами своих обещаний. И к тому же, она ясно понимала, что чем быстрее они будут двигаться, тем скорее наступит минута прощания с теми, кто стал для неё частью жизни. И и с этим миром, с которым она, по справедливым словам Гилэстэла, уже сроднилась.
Белеющие шапки горных пиков скрылись за зелеными равнинами и лесами. Путники оставили позади прилегающую к Северным горам Бадегри, миновали Рогри. Сюда, в самую отдаленную привинцию Унии, донеслись лишь слабые отголоски происходящих в Мескине событий. Здесь не вешали чародеев, не жгли их обители, предложив справедливый выбор – служить народу, не помышляя более о власти, или покинуть пределы страны. Рогрийцы, еще помнившие свои земли свободными от владычества Унии, быстро восстанавливали статус-кво – с твердостью и благожелательностью истинных хозяев.
К концу лета Вера с друзьями пересекли рубежи Довогории. Каменные фигуры таноков настороженно следили за путниками с холмов. Обнесенные частоколами таны и расстилающиеся меж ними тучные поля томили Веру воспоминаниями до сердечной боли. Попадавшиеся на пути дозорные разъезды с озадаченным удивлением разглядывали их странную компанию. Подробно расспрашивали, кто такие, откуда и куда. Отвечал им огон, каждый раз умудряющийся сочинять все более душещипательные истории. Пару раз их маленький отряд пытались задержать и отконвоировать в ближайшие таны. На навязчивые и грубые попытки Вера отвечала просто – отправляя настойчивых стражей в сонное царство. Мидо на пару с добродушно похохатывающим Троди раскладывал храпящий довгарский патруль на травке в самых замысловатых композициях, а Кэй-Харм давился от смеха, наблюдая за ними.
Выветрившееся изваяние мадвура на пологом холме привело Веру во взволнованное и нервное состояние. Проехали лес, за которым располагался Гленартан. Спешившись, Вера передала повод Мидо и вышла на опушку. Оставаясь в тени деревьев, она долго смотрела на озаренный вечерним солнцем тан.
- Боязно? – Троди, встав рядом с Верой, заглянул ей в лицо.
- Не то слово, - перевела она дух.
- Не тушуйся, мы ж с тобой. Идем, что ли?
Вера отступила под полог леса.
- Нет. Не сейчас. Позже.
Стадо гусей, подгоняемых мальчиком, проковыляло в открытые ворота. Въехала запряженная лошадью повозка, на которой сидели двое мужчин. Неторопливой гурьбой втиснулось в тан мычащее и блеющее стадо. Несколько женщин с корзинами показались на дороге, что вела к огородам, и тоже скрылись за частоколом. Тени деревьев удлинились, становясь все неразличимее в наступающих сумерках. С последним лучом солнца ворота проскрипели и захлопнулись. А Вера все стояла и смотрела, оперевшись ладонью о шероховатый ствол старой березы. Вскоре на площади тана разгорелся костер, и до её ушей донеслись голоса веселящейся молодежи.
- Пойдем, - Троди потянул её за рукав. – Отдохнешь, завтра с утреца и наведаешься.
Углубившись в лес, они устроили бивак на поляне далеко в стороне от основной дороги. Пока её спутники суетились, обустраивая ночлег и готовя ужин, Вера сидела у огня с отсутствующим видом. В алях языках пламени краткими обрывками вспыхивали события прошедших лет. Её пробуждение и испуганное лицо Ори. Туша мадвура на жертвенном костре, бегство из святилища в Ранготане, и хлипкий шалаш посреди холодного осеннего леса с тлеющей полоской сарнхи над белым лицом умирающего довгара. Храм, как спасение, и темные холодные врата в нем, ведущие к небытию.
Вера поднялась, взяла из вьюков завернутый в полотно меч Ори и двинулась к краю поляны.
- Ты куда это? – преградил ей дорогу огон. – В такую темь?
- Самое время, - ответила Вера, избегая его взгляда.
- А мне ты что же, с сыном друга увидеться не позволишь? – мрачно уставился на неё Троди. – Чего тебе не покоится? С рассветом и пойдем.
Вера помотала головой.
- Нет. Мне не стоит там появляться днем, на всеобщее обозрение. Я хочу говорить только с Ирве.
Огон удивленно вздернул щеткообразные брови. Помолчал, пожевав ус.
- Ну и поговоришь. Завтра. Я тебе его сам приведу. А сейчас, будь ласка, вернись-ка к огню.
В полдень нового дня в ворота Гленартана, под удивленными и обеспокоенными взглядами его обитателей, вошел огон в запыленной дорожной одежде. Спросил, где дом танеда, и, сопровождаемый дозорным, явился на его двор. Глядя на торопливо приближающегося высокого молодого довгара, Троди впился в него глазами и усмехнулся в бороду. Похож, ох, как похож был Ирве на своего отца. Только росточком еще повыше.
- Кто таков? Зачем пожаловал? – внимательно и недоверчиво разглядывая пришельца, спросил танед.
- Мне бы… того…с глазу на глаз перемолвиться, - косясь на стражу и толпящихся поодаль домочадцев, ответил огон.
Ирве коснулся светлой бороды, раздумывая. Мотнул головой, приглашая за собой, и направился к крыльцу. Через полчаса странный гость покинул Гленартан. Ирве проводил его до самых ворот и долго смотрел вслед скрывшемуся в лесной тени огону широко раскрытыми смятенными глазами.
Уставший Гленартан спал спокойным сном, лишь изредка где-то негромко побрехивала собака. Узкая потайная калитка в изгороди приоткрылась, из неё неслышно выскользнул человек. Тонкий месяц серебрил верхушки недалекого леса, к которому почти бегом устремилась мужская фигура. Чуть замешкавшись на опушке, человек опустил ладонь на рукоять ножа, и нырнул в темное нутро леса. Он быстро, насколько позволяла полумгла летней ночи, шел в указанном ему направлении, и, наконец, заметил брезжащий за стволами свет костра. У костра сидели четверо. Всматриваясь в женский силуэт до рези в глазах, ночной путник выступил из-за деревьев.
- Вайра…
Вера вскинула голову, порывисто вздохнула, сжав внезапно похолодевшими пальцами лежащие на коленях ножны. Ирве, не смея поверить самому себе, приблизился к сестре. Она поднялась навстречу, не выпуская из рук меча. Несколько минут они смотрели друг на друга. «Как же он повзрослел» - подумала Вера. Или это лишь игра тени и света делала лицо Ирве старше, суровее и строже?
- Ирве.
Он медленно подошел – рослый, дюжий, и обнял сестру, крепко, нежно.
- Вайра… Зачем ты…тут. Пойдем домой. Матушка ждет… Так ждет. А ты… тут.
Она молчала, спрятав лицо на его груди, стиснув обеими руками меч и боясь шелохнуться. А он гладил её по волосам широкой ладонью, точно так же, как когда-то Ори.
- Вайра, Вайра. Сестрица моя ненаглядная.
Она подняла лицо, заглянула в глаза Ирве.
- Я… я ненадолго. Мне нужно передать тебе кое-что. Отец просил.
Чуть отстранившись, она приложила к его груди ножны. Взгляд был виноватым и умоляющим.
- Прости меня…. Ирве, прости меня.
Он разомкнул объятия, принял клинок из её рук. Прошуршал металл, серебристое лезвие выползло наполовину из ножен, отразив вьющееся над поленьями пламя. Несколько минут Ирве смотрел на оружие в своих руках, потом перевел взгляд на Веру.
- Как он погиб?
- В бою. Он защищал меня…
Коротки летние ночи. Слишком скоротечны, чтобы успеть рассказать все, втиснуть два года жизни, наполненные страшными и странными событиями в краткий отрезок времени, оставшегося до рассвета. Вера говорила, говорила до хрипоты. Ирве слушал, не перебивая, лишь ладони, сжимающие ножны, то стискивались до белизны костяшек, то расслаблялись, поглаживая ножны. Костер прогорел, от него вертикально вверх тянулась тонкая полупрозрачная струйка дыма. На окрестных деревьях стали просыпаться птицы, несмело щебеча в своих гнездах. Из леса на поляну поползли клочья утреннего тумана.
- Значит, в Гленартан ты не вернешься, - Ирве протяжно вздохнул.
Вера закусила губу, покачала головой.
- Не стоит бояться Баэлира. Я смогу тебя защитить.
- Я боюсь не за себя, Ирве. За вас. За весь Гленартан. Я всегда была там чужой, пришлицей. Баэлир был прав. Зачем вновь вносить раздор между вами?
- И что же мне сказать матушке?
- Поцелуй её за меня. И скажи, что я умерла.
Ирве, потрясенный этими словами, вонзил в её лицо прожигающий до самого сердца взгляд. Вера не опустила глаза, ответив ему спокойным и печальным взором.
- Лучше оплакать один раз, чем терзаться бесконечным ожиданием и страхом. К тому же, у неё есть ты.
- А у тебя? – с нажимом произнес Ирве. – Кто есть у тебя?
- У неё есть я, - пробасил Троди, успокаивающе кивнув Ирве.
- И я, - поднялся Мидо, до этого тихо ворошащий тлеющие угли.
- И я, - отложив на минуту перо, мягко улыбнулся Кэй-Харм.
Ирве оглядел странных друзей своей сестры и долго, очень долго смотрел на Веру. На рыжую прядь волос, прикрывающую шрам, на пальцы с коротко и неровно обрезанными ногтями, ловил взгляд зеленых глаз, усталый, безрадостный и затягивающий, с золотой искрой в глубине зрачков. Солнце мазнуло алым верхушки деревьев над поляной, когда Ирве нехотя поднялся. Встала и Вера.
- Иди ко мне, - распахнул он руки, и Вера вновь приникла к его груди, услышала частый, взволнованный, гулкий стук его сердца.
– Одному Валкуну ведомо, как мне тяжело отпускать тебя. Пусть другие считают тебя ушедшей в Холодную обитель Нейны. Для меня ты всегда будешь живой. Далекой, недосягаемой, но живой.
Ирве повернулся к Троди и остальным, склонил голову.
- Спасибо. Спасибо вам за все, что вы для неё сделали.
Ирве разжал руки, поднял отцовский меч.
- Чуть не забыл, - он чуть заметно, одними глазами, улыбнулся он огону. – Куда приглашение на свадьбу отправить, Строудирон из дома Дорнов?
Огон расплылся в улыбке.
- А в Рудный закут, что в Северных горах. Никак женитьбу затеял?
- А что ж не затеять. Благословение батюшкино я получил, - голос Ирве дрогнул. Он приобнял Веру за плечи одной рукой, вопросительно заглянул в глаза.
- А вдруг передумаешь?
Та в ответ поцеловала его в щеку.
- Прощай, Ирве.
Довгар вздохнул, коснулся губами рыжих волос.
- Прощай, Вайра.
На краю поляны Ирве бросил последний взгляд на сестру. Она не стала деланно бодриться, улыбаться или махать ему. Она просто стояла, и не подняла руки, чтобы смахнуть ползущую по щеке слезинку. Как только фигура Ирве скрылась за стволами деревьев, Вера повернулась к Троди.
- Собираемся.
В полдень их нагнали. Вера расслышала позади торопливую дробь копыт, а потом на лесной дороге показались с десяток всадников. Придержав коня, Вера смотрела на приближающихся довгаров. «Неужели что-то с Ирве?!» - мелькнула тревожная мысль. Троди и парни развернули лошадей, с беспокойством глядя на подъехавших и молча окруживших их людей.
- Что вам нужно? – спросила Вера.
Всадники посторонились, и к ней на чалой лошади подъехал Баэлир.
- Все-таки жива…, - протянул он, буравя Веру недобрым взглядом выпуклых глаз, и тряся косицами.
- Это что еще за жаба? – тихо покосился на него Троди, скользя пальцами по ремню, которым к седлу была приторочена секира, и расстегивая его.
- Молчи, горной нечисти отродье, - зыркнул на него жрец. – Не с тобой говорить мне. С ней.
И вскинул голову, прицелившись подбородком в Веру.
- Ты кого отродьем назвал, лягва тощая?! – взвился огон, рванув ремешок и ухватив секиру наперевес.
- Троди, остынь, - Вера, подъехав к нему, положила руку на плечо огона. – Это Баэлир, жрец Гленартана.
- А-а… любитель жареного, – с прищуром скривился Троди.
- Что с Ирве? – Вера повернулась к Баэлиру.
- У меня вопрос другой. Что с Ори ты содеяла, чужачка? Увлекла танеда за собой в гнездо Лангора и пожрала его?
- Я его сейчас точно покрошу, - зло прошипел Троди, покачивая секиру в руке.
- Ори Гленар, ваш танед, погиб как воин, в сражении, - громко произнесла Вера. - Я приезжала, чтобы передать Ирве его меч и благословение.
Всадники переглянулись.
- Я говорил, говорил, что будет вред ему от приемыша, - покачал головой Баэлир. – Меня не слушал он. К гибели привела танеда, и вернулась, дабы продолжать черное дело свое, вред чинить Довогории? Возьмите её! Суд будем над ней вершить, коий в час свой не состоялся.
Троди сполз с лошади, хыкнул, беря секиру наперевес и вставая перед Вериным конем. Мидо тоже схватился за меч. Кэй-Харм вертел головой, стреляя глазами по всадникам, сжимающим кольцо вокруг них.
- Ты очень самонадеян, - нахмурилась Вера.
- Супротив тебя тверд я! – жрец вытянул руку, наставив на неё длинный узловатый палец. – Берите её.
В следующее мгновение неведомая сила выдернула его из седла, проволокла по воздуху и прижала спиной к толстому стволу дерева высоко над землей. Довгары вскрикнули и отпрянули назад. Кони, которым передалось волнение седоков, заплясали под ними.
- Тверд, говоришь? – Вера подняла руку повыше, и жрец, повинуясь её жесту, пополз вверх, дергая руками и ногами, и хрипло выкрикивая слова-обереги. Всадники повыхватили мечи, кто-то замахнулся, намереваясь ударить по её вытянутой руке. Но клинок внезапно выскочил из ладони воина, и, со свистом прорезав воздух, глубоко впился в ствол меж ступней жреца.
- Я не собираюсь вредить ни вам, ни кому бы то ни было! – крикнула она, оглядывая испуганно пятящихся довгаров. – Мне не нужны ни ваши жизни, ни ваши души! Я просто иду своей дорогой. Идите и вы своей. В противном случае…
Она повела рукой вниз, и жрец заскользил вниз по стволу. Его истошный вопль прервался всхлипом, когда тело замерло на расстоянии в ладонь от подрагивающего меж ног лезвия. Еще два меча вырвались из рук своих хозяев и впились в дерево, пробив одежду жреца над плечами и пришпилив его к стволу. Вера опустила руку, оставляя Баэлира теперь уже надеяться на прочность ткани и крепость клинков.
- Ты повиси, подумай, так уж ли ты крепок, - Вера ехидно оглядела композицию
«три меча и жрец», и повернулась к тем, кто приехал с ним. – Не нужно пытаться меня догнать, поймать, схватить. Иначе все обернется много хуже, а я этого не хочу. Я ухожу из Довогории, теперь уже навсегда. У меня лишь один вопрос – Ирве и семья в порядке?
Она обвела глазами воинов. Они смотрели на неё с опаской, косясь на трепыхающегося и стонущего жреца. Наконец, один кивнул головой.
- Танед в порядке, Вайра.
- Хорошо. Снимите этого. Чуть погодя. А ты, Баэлир, имей в виду – день следующей нашей встречи станет для тебя последним.
Троди взобрался на свою лошадку, положил секиру поперек седла, многозначительно поглядывая на расступившихся довгаров. Вера бросила последний взгляд на Баэлира, и тронула бока коня пятками. Её спутники тоже развернули коней, и двинулись прочь от того места, где висящий почти под самой кроной жрец то выкрикивал проклятья вслед удаляющимся путникам, то стонал, умоляя снять его поскорее.
Довогория исчезла за горизонтом, и перед ними вновь вздыбил подоблачные вершины горный хребет. Троди ликовал, ломясь вперед и вверх с упрямством горного барана. Его дом был совсем рядом, рукой подать. Покинув Гленартан, он поставил условие – следующим пунктом их путешествия будет его дом в Северных горах.
- Неделей позже, неделей раньше, - доказывал он Вере малозначительность времени в деле продвижения к конечной цели. – Нимхи две тыщи лет ждали, эльфы – почти тыщу. Пара недель несущественная задержка. Тут идти - то!
И вот теперь они взбирались по каменистым склонам, ведомые воодушевленным огоном. Лошади ступали осторожно, но, все равно, то и дело спотыкались.
- Ох, переломают ноги, - ворчал Мидо, тем не менее несказанно довольный тем, что впереди их ждет настоящий «дом», а не временное пристанище в чужих стенах. Кэй-Харм с легкостью перескакивал с камня на камень, высматривая для своей лошадки наиболее безопасную дорогу. Внезапно Троди с оглушительным радостным воплем рванулся вперед, выпустив повод, и пропал меж камней. Вера рассмеялась, глядя на выражение лица Мидо. А Кэй-Харм спокойно направился туда, где пропал огон, и странным образом тоже бесследно исчез за валунами вместе с лошадью.
- Давай за мной, - посмеиваясь, произнесла Вера, углядев среди скал неприметный проход. Мидо, настороженно оглядываясь, потянул за собой лошадь.
- Нет, нет, - раздался из-за камней бас Троди. – Скотине тут не место. Вайра, неужто не помнишь, где стойло было?
- Помню, - отозвалась Вера, поворачивая в расщелину.
Там уже копошился Кэй-Харм, расседлывая свою лошадку. Мидо, мечтавший о «доме», с недоумением рассматривал пещеру, ставшую пристанищем для лошадей. Взвалив на плечи сумки, он с нарождающимся разочарованием и беспокойством последовал за Верой. Неужели все рассказы его родственника о «роскошных хоромах» в Северных горах всего лишь огонье хвастовство и блеф?
Вера с хитрым блеском в глазах следила за Мадиусом. Вот Кэй-Харм, похоже, нисколько не сомневался в правдивости слов огона. Уж ему-то точно было известно, что могут скрывать неприглядные на вид скалы за мрачным фасадом. Луч солнца, отразившийся в зеркалах, на миг ослепил бывшего юнгу – Троди регулировал освещенность.
- Кость мне в глотку, - прошептал Мидо, свалив сумки у входа, и разглядывая представший его глазам зал.
- А я тебе что говорил?! – ликующе взревел Троди. – Добро пожаловать!
Он бегал по залу с совершенно счастливым видом, хватаясь сразу за все – развести огонь в давно пустующем очаге, проверить сохранность своего жилища, смахнуть пыль с каминной полки.
- Дом мой, дом, - причитал огон. – Вот незадача, кладовая-то пустая. А нет, нет, винца оставили малость. Ах, паразиты, бочонок красного опростали. Ну да ладно, за пригляд невелика плата. Дом мой, дом!
- Троди! – окликнула его Вера.
- Чего? – тот высунул голову из кладовой.
- Дрова-то есть? Так помыться хочется.
Огон метнулся в баню, погремел там, выскочил с довольным лицом.
- Есть! Сейчас растоплю. А ты давай-ка, парней покуда рассели. В мою каморку Мадиуса, сам я и в зале неплохо устроюсь. Да, и очаг разожги.
Вера кивнула огону, и поманила за собой удивленно осматривающихся юношей.
Когда иссяк дневной свет, Троди зажег светильники. Чистые, умиротворенные, все сидели за столом, ужиная тем, что соорудила Вера из поистощившихся запасов огоньей кладовой. Присматривающие за домом в его отсутствие немногочисленные друзья не позволили большинству продуктов протухнуть, изрядно их подъев и подпив. Но того, что нашлось в кладовой, хватило на нехитрую трапезу. Да и Троди был отнюдь не в обиде, справедливо рассудив, что дружба дороже колбасы.
- А помнишь, как ты тогда нахозяйничала? – встрепенулся Троди. – Наварила вкуснятины, да и попалась на ней!
- Помню, - с грустинкой усмехнулась Вера. – С этого все и пошло наперекосяк.
- Не-е, - погрозил огон пальцем, - не с этого. С лореланта все пошло.
- Тогда уж с той лужи! – рассмеялась Вера, но тут же стерла улыбку с лица.
- Н-да, - вздохнул огон. – Слушай, дай-ка мне рецептик того хлёбова, что ты тогда сварганила. Как там его? Брыщ?
- Борщ, - Верино лицо снова озарила улыбка.
- Во-во, этого самого. Красная похлебка от рыжей кухарки, - огон зафыркал, посмеиваясь, затянулся с наслаждением табаком. Облачко дыма растаяло под сводом зала. Вера оглянулась на кресла у очага, где Мидо и Кэй-Харм рассматривали книги, перелистывая их с осторожным почтением.
- Что будет с Мадиусом? – подавшись к огону, тихо спросила Вера.
- Все с ним хорошо будет, - прищурился в сторону юноши Троди. – Здесь его дом. Как будет оказия, с караваном в Уросс сходим. Сестру его я выкуплю, да и пусть живут тут. Руки у него что надо, пальцы чуткие, ему с мелочью ювелирной самая работа. Да и у наковальни не тушуется. Со мной будет, не переживай.
- Спасибо, - благодарно взглянула Вера на Троди.
- Тебе спасибо, - посерьезнел огон.
Помолчали. Вера теребила медальон на своей груди, думая о предстоящей дороге.
- Троди.
- А?
- Ты уже дома.
- Это да, - блаженная улыбка и глоток старого вина из тяжелой кружки.
- Мне кажется, тебе незачем покидать его. До ущелья каких-то десять дней пути. Даже с Кэй-Хармом. Он уже довольно сносно держится в седле. Останьтесь, а?
- Че-его-о?! – протянул огон, состроив обиженную физиономию, насупился, посасывая мундштук трубки – Вот молодец! За меня все решила! Я бы и до храма с тобой пошел, благо дорогу теперь знаю. Даже и не заикайся – уж до Карнейского ущелья мы с Мидо тебя проводим. Это для него, - кивок в сторону нимха, - ты Благосветная. А для меня – просто девчонка, дочь моего друга.
Посидел, посопел в бороду, ерзая на стуле и поигрывая туфлей. Глянул на парней у очага. Мидо уже клевал носом над открытой книгой.
- Эй, парни! Давайте-ка по кроватям. Завтра я вас научу, как правильно и плодотворно наводить порядок в огоньем доме. Спать, я сказал!
Мидо дернулся, распахнул глаза, смущенно улыбнулся и поднялся, положив книгу на стол.
- Доброй ночи, госпожа Вайра, - зевнув в ладонь, проплелся он мимо Веры.
- Добрых светлых снов, Вэйх-Рэ тха, - приложив руку к груди, произнес нимх.
- Вежливые какие, - глядя, как закрывается за ними дверь, добродушно хмыкнул огон.
-/-
Закат полыхал кровавым заревом на скалах Карнейского ущелья. Пронизывающий узкую расщелину ветер выл и свистел живыми голосами, словно в её черной глубине притаилась стая волков-оборотней.
- Меня пугает это место, - Гейот чуть заметно поежился, глядя на вставшее на их пути препятствие.
Зараэль запрокинула голову, оценивая высоту скал, оглядела прилегающее к ним пространство. Остановила взгляд на недалекой роще.
- Меня страшит другое - что я не смогу настигнуть моих врагов. Утром отправь вперед разведчиков, пусть осмотрятся. Ночуем там, - кивок в сторону темнеющих деревьев. - Огня не разводить.
Ночное небо заволокли тучи, стал накрапывать мелкий дождик. Зараэль досадливо поморщилась, слушая шуршание капель по пологу шатра – может смыть следы, если те, кого она ищет, прошли ущелье раньше неё. Ей не спалось, и не сиделось в палатке. Отбросив одеяло, она поднялась и выбралась наружу. Предосенний ветер, уже с холодком, остудил её согретое в постели тело, заставив слегка поежиться.
Она обошла лагерь. Везде царила тишина, люди спали. Никто не играл втихую в азартные игры, не травил байки в тепле шатров. Эти люди - прекрасные, дисциплинированные и послушные воины давно убедились в том, что их тугре чужды жалость, сочувствие или снисхождение. Дозорный, увидев её, кивнул – «Все тихо, тугра».
Завтра она перейдет указанный на карте рубеж. За ним – неизвестность, пустые, никем не описанные земли. Как долго еще ей придется идти? И куда?
На плечи ей легло теплое одеяло. Зараэль обернулась, увидела Гейота.
- Как только начнет светать, разведчики выдвинуться. Идите в палатку, тугра. Вам тоже нужно отдыхать.
Следопыты под предводительством Фрадека вернулись к полудню нового дня. Зараэль со скрытой дрожью ждала их доклада, и вздохнула с облегчением, услышав его от охотника.
- Мы осмотрели местность по эту и ту сторону ущелья. И не нашли никаких следов чужого пребывания. Могу ручаться, что за последние десять – пятнадцать дней здесь никто не проходил.
- Прекрасно, - Зараэль потерла перстень, сыто улыбнулась. – Как я и думала - путь через Унию намного длиннее. Нам остается только ждать. Гейот, распорядись - лагерь переносим на ту сторону ущелья. Здесь останется малый дозор. Фрадек, пусть это будут твои охотники.
Совсем скоро вереница воинов втянулась внутрь Карнейского ущелья. Тепло солнечного дня не в силах было согреть безжизненное каменное нутро. Нависшие над головами остовы древних стен, готовые вот-вот рухнуть вниз, заставляли невольно ускорить шаг. Выбирающиеся из каменных тисков люди с облегчением расправляли плечи, улыбались, переводя дух.
- Скверное место, - тихо пробормотал Гейот, выходя на освещенную солнцем поляну, и незаметно от Зараэль сплюнул через нож, отгоняя дурные мысли.
А южанка уже находилась на полпути к вершине скал, поднимаясь по тропинке, обнаруженной разведчиками.
- Прекрасный обзор, - улыбнулась она, оглядывая сверху прилегающую к ущелью местность. – Гейот! Сюда тоже поставь наблюдателя.
Лагерь разбили на опушке недалекого леса. Устраивались основательно – кто знает, сколько придется ждать? Палатки утепляли еловым лапником, заготавливали дрова, охотились. Долгий пеший путь был, наконец, вознагражден долговременной передышкой. Довольные предстоящим отдыхом ронзейцы и ватгерны шутили, варили еду. Приподнятое настроение царило в лагере и на следующее утро, до той минуты, пока воин, сменяющий дозорного на вершине скал, не примчался в лагерь с полубезумным видом, не в силах сказать ни одного внятного слова. Зараэль бросилась наверх, с ней кинулись Фрадек и Гейот. На плоской вершине, такой удобной для наблюдения, их глазам предстало страшное зрелище. Ронзейский воин, поставленный в дозор прошедшей ночью, был мертв. Но не просто мертв – его тело было ссохшимся и черным, словно мумия, а руки сжимали рукоять вонзенного в живот меча. Вместо алой крови камни и тело мертвеца пятнала густая черная жижа.
Фрадек стиснул медальон, хрипло шепча охранный заговор. Гейот, вытащив нож и поднеся его к лицу, неустанно плевался и лопотал - «Скверное место, дурное место!». Зараэль подошла, внимательно рассмотрела тело со всех сторон, толкнула его сапогом. Легкий труп перевернулся и с чавканием шлепнулся в черную лужу.
- Мерзость какая, - скривилась южанка. - Фрадек?
- Понятия не имею, что это, - ответил тот, опасливо оглядывая развалины. – Мое мнение – ночью сюда лучше не соваться.
- Пусть так. Тогда следует усилить дозоры на подступах к ущелью.
-/-
Две недели пути пролетели очень быстро. Да и может ли быть иначе, если рядом с тобой – любимые друзья. Стелившаяся ровной скатертью дорога привела их, наконец, к подножию гор, в которых рваной раной зияло Карнейское ущелье. За истекшее время пейзаж не претерпел никаких изменений – безлюдная, ровная местность с редкими островками тощих рощ, с начинающей уже подсыхать и желтеть травой. Над недалеким, памятным Вере леском, припекаемым полуденным солнцем, кружили птицы, выглядывая что-то в его глубине.
- Здесь жутковато, - зябко повел плечами Мидо, оглядывая скалы. – Такое ощущение, будто кто-то на меня смотрит.
- Так и есть, - тихим угрожающим голосом прогудел огон, придвинувшись к нему. - Это черные тени, живущие в этих скалах, глядят на тебя и думают, как ловчее в тебя вселиться.
- Что вы такое говорите? – голос Мидо дрогнул.
А Троди тем временем продолжал.
- Они входят в твое тело и пожирают его изнутри. Вот так!
С этими словами он неожиданно цапнул Мидо сзади за шею.
- А-а-а!!!
Мидо под оглушающий хохот огона отпрыгнул в сторону, извиваясь в попытке стряхнуть с себя напавшее чудище. Кэй-Харм заливался вместе с ним, глядя на напуганного бледного Мидо.
- Как дети, ей-богу! – с насмешливой грустью покачала Вера головой. – Троди! Ну что ты его пугаешь? Мидо, успокойся, он пошутил. Днем тут не опасно.
Ведя коней в поводу, они медленно приблизились вплотную к ущелью. Глядя на темный проем, из которого веяло холодом, Вера повернулась к Троди и Мидо. Сердце защемило, голос сорвался, когда она, тяжело вздохнув, заговорила.
- Ну, вот и все…. Мне казалось, что это будет еще так нескоро.
Огон и бывший юнга, тоже внезапно осознавшие, что время расставания пришло, смотрели на неё потерянно и печально.
- Нет, вот мне не по себе, - нахмурился Троди. – Тебе еще месяц по диким лесам шлепать! Одной. Ну, ладно, не одной, - кивнул он на возмущенный взгляд нимха. - Мы втроем тогда еле-еле одолели путь! Идем вместе, а? Чего ты боишься?
Вера помотала головой.
- Нет, Троди. Здесь мы расстанемся. У тебя и Мидо начинается другая жизнь. Что касается моих страхов…. Я хочу быть уверенной в том, что с вами все хорошо. Не знаю, как все обернется там, в храме. Теория и практика часто расходятся друг с другом. Если сейчас вы вернетесь домой, я отправлюсь дальше с легким сердцем.
Троди долго смотрел на Веру – без ухмылки, серьезно и задумчиво.
- Ладно, уговорила. Ты… береги себя.
- Милый, дорогой мой Троди! – Вера всхлипнула, улыбнувшись сквозь накатившие слезы. –Мне будет так тебя не хватать! И тебя, Мадиус, тоже. Я вас очень люблю. Мне так не хочется расставаться с вами! Так не хочется…
- Госпожа Вайра! – Мидо смущенно закраснелся. – Если я…если я когда-нибудь женюсь, и у меня будет дочь, я назову её в вашу честь!
Растроганная Вера обняла Мидо, смеясь и пятная его куртку капельками слез.
- Спасибо, Мидо! Спасибо…
Вера ощутила тянущую боль в груди, словно её сердце сжали в раскаленных тисках. Она оставляла с ними часть себя, забирая искру их души с собой. Эта дружба, на протяжении долгого времени гревшая её пылающим костром, останется лишь в воспоминаниях. Ни написать, ни позвонить, ни приехать к ним она уже не сможет. Их разделит не океан, не материк. Их разделит гораздо более ощутимая преграда, барьер, преодолеть который ей больше не удастся.
Разомкнув объятия, она отступила на шаг. Огон сумрачно смотрел на неё карими глазами, печальная складка пролегла меж кустистых бровей.
- Ну…. Идите, что ли, чего тянуть-то. Вон, Мадиус того гляди в голос заревет. Да и у меня чего-то глотку поскребывает. Держи, рыжий, - огон протянул ладонь Кэй-Харму. – Присматривай там за ней, у неё талант – влипать в передряги. Прощай, Вайра.
- Прощай, Троди. Прощай, Мидо.
Нимх обменялся рукопожатием с Троди и Мидо. Вера взяла лошадь под уздцы, и, медленно развернувшись, направилась к чернеющему проходу. Кэй-Харм поклонился остающимся по эту сторону ущелья друзьям, и потянул свою лошадку вслед за Верой.
Троди смотрел, как постепенно тают фигуры Веры и нимха в холодном черном сумраке. Утер рукавом нос, огладил бороду, глянул на Мидо, стоявщего с потерянным видом.
- Ушла-а…. Как-то пусто стало. Ну, до дома, что ли?
Мидо понуро кивнул. Но они не успели сделать и нескольких шагов, как сверху на их плечи обрушились чьи-то тела, повалив на землю, накинув на шеи арканы, стянув руки и ноги веревками. Они еще пытались бороться, но удары в самые чувствительные места свалили их с ног. Кляпы в рот завершили дело. Мадиус, шипя от злости и боли, вскинул голову. Над ними стояли шестеро вооруженных мужчин, а с отвесных скал свешивались покачивающиеся веревки, по которым спустились нападающие. Один из них нагнулся над Мидо, зацепившись взглядом за блеск медальона на шее.
- Смотри, Фрадек, у него медальон, - вытянув цепочку с медальоном из-под ворота рубашки, хмыкнул воин.
- Неважно, - ответил тот, к кому был обращен вопрос. – Госпожа разберется.
В ущелье зашуршало, загремело и грохнуло так, что заложило уши. Из прохода покатились камни. Троди задергался, извиваясь, словно гусеница, замычал – глухо, яростно.
- Поднимаем, - скомандовал тот, кого назвали Фрадеком.
Спеленатых пленников привязали к веревкам, свисающими со скалы, старший свистнул, и Мидо с Троди, словно бараньи тушки, рывками поползли к вершине скалы, чувствительно стукаясь о выступы. Шестеро охотников, ухватившись за веревки, быстро и ловко полезли наверх.
Вера шла впереди, Кэй-Харм чуть отстал, задрав голову и с интересом рассматривая нависающие высоко вверху остовы замков. Именно он, а не печально задумавшаяся Вера, первым осознал опасность. Зашуршало, мелкая крошка сыпанула на голову.
- Вэйх-Рэ тха!!!
Сверху, грохоча и разрывая воздух нарастающим гулом, полетели каменные глыбы. Лошади заржали, вырвали поводья из рук, мечась меж стен.
- Кэй!!!
Единым выдохом Вере удалось создать щит, защитивший её от обвала. Булыжники, отлетая от невидимой преграды, словно от широкого зонта, гремели по дну ущелья. Вера бросилась к нимху, который метнулся к стене. В этот миг сверху обрушилась лавина. Отлетая от щита, каменные валуны и куски фундаментов завалили то место, где находился нимх. Страшась тоже остаться погребенной под камнепадом, Вера бросилась к выходу из ущелья. Вокруг поутихло, лишь шуршали перекатывающиеся под ногами и опадающие мелкие камни, да гуляло меж вибрирующих еще стен гулкое эхо. Впереди показался яркий проем выхода, где в солнечных лучах дрожала и вилась каменная взвесь. Когда пыль рассеялась и осела, выбравшаяся из ущелья Вера увидела перед собой множество вооруженных людей. А впереди, пальцами левой руки постукивая по рукояти висевшего на поясе ножа, стояла Зараэль. Увидев запыхавшуюся, покрытую пылью Веру, она растянула губы в кривой улыбке. Вера с трудом верила собственным глазам.
- Ты?!
- Смотри-ка, выбралась.
Южанка подошла почти вплотную. Несколько воинов приблизились вместе с ней. Вера, все еще не совсем понимая произошедшее, смотрела на неё с недоуменной растерянностью.
- Как же мне нравится выражение твоего лица! – Зараэль коротко рассмеялась. – Ты не представляешь, что мне пришлось пережить, чтобы увидеть его.
Внезапно она резко, без размаха, ткнула Веру кулаком снизу вверх под дых. Боль ошеломила, заставила упасть, скорчиться в невозможности вдохнуть и заставить биться замершее сердце. Зараэль присела рядом, заглянула в лицо с судорожно дергающимися губами.
- Где остальные? В ущелье вы вошли только вдвоем.
Кое-как Вере удалось совладать с болью и восстановить дыхание. Она сделала попытку усмехнуться.
- Далеко.
- Надеюсь, не так далеко, чтобы не услышать твои крики?
Зараэль встала, указала одному из воинов на Веру. Тот нагнулся, накинул ей на шею петлю жесткой веревки, свободными концами связал руки сзади, поднял пленницу на ноги, продолжая удерживать за плечи.
- Где твоя шайка? Меня, в частности, интересует Эркель и та бледная плесень, которая не удосужилась сдохнуть по-быстрому в темнице Норхета.
Вера, уже вполне оправившаяся и от изумления нежданной встречи, и от причиненной боли, дернула плечами. Хорошо, что Троди и Мадиус уже далеко отсюда. Но Кэй-Харм, ах, Кэй-Харм, бедный мальчик…. Сама-то она как-нибудь выпутается. Можно, к примеру, усыпить пленителей. И вызвать «медвежью болезнь», сразу у всех. Эта мысль вызвала мстительную усмешку на её губах. Связаны руки? Ха! Они нужны, когда энергию нужно направить в определенную цель. А заклинание будет действовать в любом случае. Вера безмолвно зашевелила губами. Ничего. Еще раз произнесла сонный заговор. На губах Зараэль расползалась насмешливая ухмылка.
- Не получается? – изогнула она брови, изучая озадаченное лицо Веры. – И не получится. Твоя сила покинула тебя. Теперь ты просто девка. Девка, к которой у меня имеются бо-ольшие претензии. Ты не ответила на мой вопрос. По поводу твоих дружков.
- Я уже сказала, - совладав с непониманием и минутной оторопью, ответила Вера. - Они далеко. Ушли вратами. А я вот решила прогуляться в одиночестве. Люблю, видишь ли, длительные прогулки на свежем воздухе.
- Твоё враньё звучит неубедительно. Порталы в Олломаре и Мескине разрушены. Замок Ригестайна сожжен. Других порталов в Унии нет.
- Кроме того, что в доме Лейнолла.
Зараэль прищурилась.
- Думаешь, я поверю, что семья Лейнолла простила вам его смерть и допустила в свой дом? Думаешь, я поверю, что тебя, ключ к собственному благополучию, Эркель оставил болтаться по Унии безо всякой защиты? Нет. Ваша шайка неразлучна, как пальцы на руке. Но я их немного прорежу, чтобы ты была поразговорчивее. Гейот!
Она указала воину, державшему Веру, на тропинку, ведущую к вершине скалы. Тот толкнул в спину, заставляя двигаться вперед. Пока они поднимались, Вера перебирала в уме возможные способы побега. Она уже поняла, что мешало ей использовать силу, по крайней мере, верхние её потоки. Веревка, которой она была связана, создавала барьер, мешающий черпать энергию извне. Чтобы добраться до нижних, глубинных потоков, требовалось время и сосредоточенность. Добыть силу можно не только из общедоступных, вихрящихся в пространстве потоков, но и из любого живого предмета – растения, животного. Человека. Нужен лишь телесный контакт и, опять-таки, время. Вера еще ни разу не пользовалась этим способом, он был слишком жесток. Забрать силу - значило отнять жизнь. К тому же, оставался еще лорелант. Если не найдется другого способа, можно воспользоваться сконцентрированной в нем силой. Нужно только время.
Но все мысли мгновенно вылетели из головы, когда, взойдя на площадку у руин, она увидела связанных Троди и Мидо. Они стояли у самого края скалы, охраняемые вооруженными людьми. Вера дернулась к друзьям, но Гейот, дернув за веревку, удержал её на месте.
- Ита-ак, - поигрывая рукоятью ножа, Зараэль приблизилась к огону и юнге. – Вы только взгляните, кто тут унас! Мальчик с Итамена, разве я не подарила тебе жизнь? Скажи мне, где остальные ваши спутники? И я, быть может, еще раз сделаю тебе подарок. Ну?
Мидо смерил южанку гордым взглядом и демонстративно отвернулся, сжав зубы. Зараэль усмехнулась, перевела взгляд на Троди. Огон сверлил южанку гневно горящими глазами.
- А ты, волосатое пугало? Тебе зачем все это? Сидел бы в своей пещере, грыз сталагмиты. Где ваши остроухие приятели и предатель-маг?
- Хрена с два я тебе отвечу, - смачно харкнул ей под ноги огон.
Зараэль оглянулась на Веру.
- Хорошие друзья. Преданные. Не жаль терять их?
- Они-то в чем виноваты?! - с надрывом выкрикнула Вера, задыхаясь от возмущения и внутренне съежившись от ужасного предчувствия.
- Исключительно в том, что они – твои друзья.
- Отпусти их. Они тебе ничего не сделали!
- Не могу, - гаденько улыбнулась Зараэль. – Я поклялась, что ты увидишь смерть тех, кого любишь.
И она толкнула Троди и Мидо в грудь. Вера закричала, рванувшись вперед, стараясь всей своей силой удержать их от падения. Короткий вскрик бывшего юнги звенел в ушах нескончаемым эхом. Зараэль заглянула за край скалы.
- Бум-с, - произнесла она, повернулась и подмигнула она Вере. – Пять минус два. Этих вычеркиваем.
Вера рыдала, стоя на коленях и уткнувшись лбом в холодный камень. Зараэль с удовлетворенной ухмылкой смотрела на неё. Потом подошла, присела, и, ухватив рыжие волосы, подняла Вере голову, заглядывая в глаза.
- Чувствуешь? Ты… чувствуешь это? Эту боль, которая словно выжигает тебя изнутри, выжирает твое сердце и уничтожает душу? Боль потери, отчаяние и опустошение? Нравится?
- Тварь, - прошипела Вера.- Развяжи меня, сука, дерись со мной честно.
- Нет, - покачала головой южанка. – Может, я и сука, но не дура.
Она резко ткнула Веру головой в острые камни. Из разбитого лица на скалу полилась кровь. Удар ногой в живот опрокинул Веру на бок, вновь заставив задохнуться от боли и скорчиться.
- Свяжите её так, чтобы и пукнуть не смогла. И рот ей заткните. Убивать её еще не время. Её очередь – последняя. Поищем остальных. Наверняка они где-то недалеко.
Веревки больно впились в тело. Меж зубов, прищемив разбитые губы, втиснулась толстая занозистая деревяшка, волосы на затылке больно дернули, завязывая веревочный узел. Мужской голос произнес на незнакомом языке несколько слов. Зараэль ответила, толкнув Веру ногой. Пленницу подхватили двое южан и как тюк поволокли по каменистой тропинке вниз со скал, к лесу у их подножия. Через некоторое время на поиски Вериных спутников в разные стороны от ущелья ушли шесть вооруженных отрядов по десять человек.
Тело затекло и одервенело. Из Вериных глаз сочились слезы, и, смешиваясь с кровью, падали в траву, стекали по стеблям розовыми каплями. Над Карнейским ущельем сгущались сумерки. Ронзейцы жгли костры, варили еду. Палатка, возле которой лежала Вера, стояла поодаль от основного лагеря. Здесь у костра хозяйничал высокий южанин, посматривающий на Веру недобрым взглядом. Сняв котелок с огня, он плеснул из него варева в две глубокие миски, и занес их в палатку. Только после этого охраняющие Веру воины подошли к костру, уселись на траве, и, поставив котелок в середине, стали ужинать.
Вскоре после этого из шатра вышла Зараэль. Медленно, оглядывая стан, подошла к тому месту, где лежала Вера. Коснулась тугих веревок, проверяя их целостность. Присела рядом на корточки, сложив руки на коленях. Несколько минут она молча смотрела на Веру.
- Я любила Гилэстэла. Понимаешь? Вся моя жизнь была сконцентрирована в нем. Он был моим миром, моей вселенной. Мы были предназначены друг другу. Если бы не ты….
Вера не подняла на неё взгляд, никак не отреагировала на тихий голос.
- Знаешь, чего мне сейчас хочется больше всего?
Зараэль вздохнула, подняла голову, глядя на верхушки деревьев вокруг стоянки, сквозь которе просвечивали звезды.
- Мне хочется медленно-медленно, кусочек за кусочком, искромсать тебя на мелкие части. Напоить тебя твоей же кровью, скормить твои внутренности здешним волкам. Чтобы твои вопли было слышно за много полетов стрелы. У меня зудят руки и срывается дыхание, когда я представляю это. Хочется прикончить тебя неторопливо, а потом воскресить, чтобы повторить все вновь. Как жаль, что убить тело можно только один раз. Но сердце… Сердце можно терзать сколь угодно долго. Только по этой причине ты еще дышишь. И я заставлю тебя пожалеть о том, что ты живешь. Те двое умерли быстро и без мучений. К Эркелю и остальным я не буду столь милосердна. Я покажу, что сделаю с ними, когда найду. Подними глаза, рыжая.
Вера упорно продолжала смотреть на подошвы мягких сапог, в которые была обута Зараэль.
- Я сказала – подними глаза. Или я выколю… один. Второй оставлю, чтобы не лишать тебя возможности лицезреть мою месть.
Вера медленно подняла глаза на сидящую подле неё девушку. Та усмехнулась, развернула ладонью кверху. На большом пальце блеснул перстень магистра. По ладони южанки заплясал синий огонек. Он рос, ярчел, превратившись в ярко-голубой огненный ком, вертящийся меж её растопыренных пальцев. Отсветы пламени змеились на смуглом лице, придавая ему зловещей жути. Зараэль развернулась и метнула огненный шар в груду хвороста. Синее пламя охватило дерево, рассыпая искры по поляне. От них занялась трава, скукоживаясь в стремительно расползающемся огне. Огонь подбирался к Вере, застилая глаза едким дымом. Она почувствовала опаляющий лицо жар, отшатнулась от огня. Зараэль взмахнула рукой, сжав кулак, и пламя улеглось, потухло, оставив дымиться выжженную землю.
Южанка поднялась и вернулась в шатер. Над лагерем сгустилась ночь. Костры умерили свое пламя, мерцая углями во тьме. Тишина нарушалась уханьем сов да шелестом листвы. Люди спали, бодрствовали лишь часовые.
Вере показалось, что один из валунов, которых на поляне было немало, вдруг шевельнулся. Темнота обманывала разум. Вера закрыла глаза. А открыв, обнаружила темный силуэт камня у своих ног. Ей стало жутко. Валун неслышно переполз к её спине, и Вера услышала тихое поскрипываение железа о веревки. Онемевшее тело не почувствовало, как путы ослабли, лишь закрученные назад руки бессильно повисли. Лезвие заскрипело у шеи, волосы отпустило, и чья-то рука вынула деревянный кляп из пересохшего рта. Маленькие пальцы на мгновение прижались к её губам, в уши вполз шепоток – «Тихо, тха».
«Кэй-Харм!» - вздохнула Вера.
Нимх притаился за её спиной, осторожно растирая ей руки и спину, помогая восстановить кровообращение. Вера облизнула ссохшиеся губы, нашептывая восстанавливающий заговор. По телу прошла волна тепла, сменившаяся покалыванием в мышцах. Отчаяние и ощущение бессилия постепенно сменялись холодной яростью. Нет, не долгий сон, и не ослабевшие животы станут наказанием тем, кто поднял руку на дорогих ей людей. Пусть мрак поглотит их. Вера повела плечами, медленно, по сантиметру, отодвинулась в тень, тронула Кэй-Харма.
- Уходи отсюда как можно дальше. На восток. Я тебя найду.
- Ты хочешь призвать Тьму?
- Да. Быстрее.
Юноша отполз и исчез в темноте. Вера подтянула руки к груди, зажала в ладонях лорелант, закрыла глаза. Отрешиться от внешнего мира получилось не сразу, лица падающих со скалы Троди и Мидо стояли перед глазами. Но постепенно внешние звуки и образы перестали для неё существовать, разум успокоился. Внутреннее зрение ширилось, растекаясь по широкой окружности, ощупывая траву, деревья, камни, скалы, тела бодрствующих и спящих воинов. Она видела разветвления сосудов, пульсирующих горячей кровью в их телах, трепещущие сердца, оглушающие своим стуком. На секунду в поле зрения попала фигурка Кэй-Харма, поспешно пробирающегося сквозь лес.
Взгляд скользил по мертвой поверхности скал, испещренной трещинами, из глубин которых доносился тоскливый неразборчивый шелест. Наверх, наверх, туда, где под встающей над миром луной, на безжизненных скалах танцуют хищные дети тьмы. Взор наткнулся на преграду – возносящуюся к самому небу частую сеть из тончайших эфирных, словно лунный луч, нитей. За ней, не в силах преодолеть прогибающийся под напором, но нерушимый барьер, клубился мрак. Единственный способ покинуть эту древнюю тюрьму, возведенную нимхийскими хранителями в незапамятные времена - захватить живое тело, опрометчиво оказавшееся в темный час во власти этих созданий.
Искра, вспыхнувшая в глубине лореланта, острым узким лучом взметнулась ввысь. Иглоподобный, невидимый простому глазу луч впился в лунную сеть, загнулся крючком, растягивая звенья и ячейки, притушая голубоватое свечение сети, расширяя её. Тени, отхлынувшие от преграды, искрящейся под жгучей зеленой иглой, жадно потянулись на новое место обитания, стелясь по земле, ища теплое, живое. Прочная сеть подавалась нелегко. Вера переместила луч в сторону, потянув сеть там. И еще левее, растягивая преграду в другом месте. В скором времени потускневшая сеть пузырилась многочисленными буграми. А мрак тянул, тянул её в стороны, стекая по скалам, спускаясь вниз. Тьма напирала изнутри, сторонясь луча, стремясь расширить себе место существования, а то и вовсе сломать преграду. Намного проще и легче было бы просто уничтожить этот барьер. Но тогда.… Тогда тьма поглотит все живое, обитающее и по ту, и по эту сторону Карнейского ущелья. И Вера продолжала бережно и осторожно растягивать сеть, вплетая в неё новые звенья, добавляя новые ячейки, залатывая нечаянные бреши. Мерцающая лунными переливами сетка растянулась, наконец, на несколько километров от проклятого ущелья. Внизу, на лесной опушке у подножья скал, в человеческих телах призывно струилась горячая кровь. Почуяв долгожданную добычу, тени безмолвным антрацитовым облаком накрыли стоянку. Костры канули во мраке, и наступила тьма.
Дело было сделано. Вера вернула сознание, открыла глаза. Над ней нависли тени, алчно тянущие в её сторону свои щупальца. Но стоило ей разжать ладони и выпустить из них искрящийся лорелант, как сгустки мрака съежились, отпрянув в сторону.
- Ваша добыча там, - Вера встала с земли и взглянула в сторону палатки Зараэль.
Призраки, помедлив, поплыли в указанном направлении. Проследив, как они просачиваются сквозь стенки шатра, Вера углубилась в лес, кишаший тенями, наполненный страхом. Под её ногами, выскакивая из своих нор, с писком носились мыши. Все громче кричали птицы, мечась под кронами застывших деревьев. Трепыхаясь и ломая крылья о сучья, на землю свалилась сова. Её уханье стихло, захлебнувшись паническим «ух-ху…». Мимо, откинув уши на спину, пронесся заяц, врезался в дубовый ствол и упал, подергиваясь. В тушку впитался черный фантом, и через несколько минут на земле остался лишь ссохшийся трупик.
Зараэль вскрикнула и села на постели. Ей приснился кошмар – лицо Гилэстэла, костлявое, почерневшее, будто обугленное в пламени. Грудь сдавило страхом. Она глубоко вздохнула, приказывая себе успокоиться. Но страх не проходил. Напротив, накатила непонятная паника. Захотелось кричать, бежать. Пламя ночника встревожено трепыхалось в плошке, по стенам прыгали корявые тени. Три из них, отделившись от полога, поплыли к южанке. Они проползли мимо ночника, и огонек, вытянувшись в их сторону, погас, треснув напоследок фитилем.
- Гейот! – срывающимся голосом позвала южанка. В глазах потемнело, подступившие тени протянули к ней свои щупальца, запуская их в тело, исторгая из её горла визг, полный паники и ужаса. Такого страха, такой паники Зараэль не испытывала никогда. Неконтролируемая, неподвластная её воле, она стиснула внутренности, сдавила голову.
- Ге-ей-оот!!! – с оглушительным визгом Зараэль метнулась к выходу, оставив черные тени покачиваться у ложа.
Она откинула полог и лицом к лицу столкнулась с Гейотом, державшим в руках запятнанный кровью меч.
- Гейот! – бросилась к нему Зараэль. И тут же отшатнулась, увидев его глаза, его лицо – искаженное, иссиня-бледное в свете луны, несмотря на смуглую кожу.
Он её не слышал. В его ушах звенели другие голоса. «Убей! Убей!» – хрипели, выли и визжали они. Расплывающиеся мутным мраком личины мельтешили перед глазами, холодные щупальца шарили по телу, тянулись к горлу, вползали в уши, нос, рот. «У-убе-ей…».
- Гейот, нет!!!
Южанин развернулся, замахнулся, ударил…. Зараэль отскочила из-под его меча, вжавшись в полог, а килит снова вскинул руку с оружием. Стрела из браслета попала ему в горло. Алый пульсирующий поток, рванувшийся на обнаженную грудь, тут же стал черным. Гейот рухнул, загреб горсть травы и замер. Темная жижа вытекала из ссыхающегося на глазах тела, подбираясь к ногам Зараэль. Она с ужасом увидела, как в эту лужу с вожделеющим ворчанием окунаются все новые и новые тени. Призраки просачивались в шатер сквозь его стены, устремляясь к разлившейся крови. Поток быстро иссяк. На земляном полу лежала почерневшая сухая мумия, еще недавно бывшая Гейотом. Тени отхлынули от исчерпавшегося источника жизни, надвинулись на Зараэль. Заломило в висках, разум заволокло пеленой. «У-убе-ей…» - настойчиво лезли в уши голоса. Зараэль сползла на землю, медленно вытащила из сухой мертвой руки меч - прекрасно заточенный меч, взятый в оружейной Норхета. В стальном лезвии отразилась колыхающаяся темнота. Одно усилие, один удар, и этот кошмар прекратится - «у-убе-ей…».
Другой голос – «А как же месть, меа аранэль? А что же твоя клятва…». Полог палатки взлетел вверх и на пороге возник ронзейский воин с окровавленным тесаком в руках. Окинув обезумевшими глазами шатер, южанин устремился к Зараэль. Поднять меч высоко у неё не получилось - она перерубила ему сухожилия, а когда он упал - воткнула лезвие в живот. Как только кровавый поток выплеснулся на землю, темнота отступила от Зараэль, окунувшись в алый разлив. Ужас и жажда смерти покинули её на время, оставив страх.
«Им нужна кровь…» - Зараэль, содрогаясь, смотрела, как скукоживается и чернеет тело убитого ею воина. Она подползла на четвереньках к выходу из шатра, выглянула наружу. В лагере шла бойня. Отважные ронзейские воины в безумии убивали друг друга, убивали себя. Южанка оглянулась назад. Опустошив очередную жертву, тени потянулись к ней. Страх вновь медленно и неумолимо перерастал в панику, в безумие.
- Ко мне! – закричала она. – Сюда!
Опираясь на меч, Зараэль поднялась на ноги, встала на пороге палатки. К ней рванулся вопящий южанин с вытаращенными глазами и перекошенным лицом. Она прыгнула вбок и, развернувшись, снесла ему полголовы. Тело упало внутрь палатки, питая тьму своими соками.
- Еще! Идите сюда! – выкрикнула Зараэль, стряхивая с меча кровь. Капли не долетели до травы, поглощенные темными сгустками. К ней устремились несколько солдат.
Над поляной, невидимый и хохочущий, парил Валарэ….
В полдень нового дня в лагерь стали возвращаться отряды разведчиков. То, что предстало их глазам, повергло в шок даже бывалых воинов. Они потрясенно бродили по черной и липкой траве меж страшных мумий своих товарищей. Зараэль нашли в её шатре, среди нагромождения мертвецов, живую. Она неподвижно сидела у входа, привалившись спиной к скрюченному черному трупу, уставившись в пространство запавшими невидящими глазами. Фрадек осторожно разжал её негнущиеся пальцы, вынул из них липкий клинок. Похлопал Зараэль по щеке со смазанными черными потеками, затем поднял на руки и вынес из палатки в солнечный день. Он отнес её к ручью, и, обильно поливая ей на голову водой, стал приводить в чувство.
- Зараэль? Зараэль!
Наконец, в её глазах появилось понимание.
- Фрадек…
- Что здесь произошло? Что случилось? Кто убил людей?
Она бессильно качнула головой.
- Призраки.
Ватгерн недоуменно переглянулся с товарищами.
- Кто - то еще выжил? – Зараэль подняла на него глаза.
Фрадек отрицательно мотнул головой, поджав губы.
- А она? – с замиранием вымолвила южанка.
- Среди мертвых её не нашли, - ответил охотник.
Зараэль прикрыла глаза.
- Мне нужно отдохнуть.
Через секунду она уже спала. Фрадек угрюмо взглянул на обступивших его воинов.
- Соберите все ценное. Уходим отсюда немедленно.
-/-
Кэй-Харм не был трусом. Но лес, темный, заслоняющий небо, угрожающе шепчущий и непонятно пахнущий, пугал его. Он привык к горам, к камням, к их прохладной надежной тверди. К чистому небу над облаками, где так ясно видны звезды. Уже вторую ночь он был совершенно один. Он развел большой костер, чтобы отпугнуть возможных хищников, и, стремясь отвлечься от свербящих мыслей о судьбе Благосветной, старательно писал. Она найдет, она непременно его найдет. Для неё это сущий пустяк.
Почувствовав, что глаза уже закрываются сами собой, он убрал свиток и чернильницу, привалился спиной к широкому стволу, положил на колени нож и прикрыл глаза, пообещав себе не засыпать слишком крепко. Из этого ничего не вышло. Утомленный голодом и дневным переходом, он заснул, и не проснулся даже тогда, когда, потеряв опору, свалился на бок. Когда он открыл глаза, небосклон уже начал светлеть, а у костра, глядя в колеблющееся пламя, сидела Вера.
- Вэйх-Рэ тха! – счастливо улыбнулся нимх.
Вера молча кивнула в ответ на приветствие. Юноша посерьезнел, приподнялся, вопросительно глядя на её лицо.
- Вэйх-Рэ? С тобой все в порядке?
- Они убили Мидо и Троди.
Кэй-Харм распахнул глаза.
- Не нужно было им идти. Я же говорила. Просила. А теперь…. Сколько же еще мне придется расплачиваться?
- С кем? – не понял нимх.
Вера перевела на него печальный взгляд.
- Не с кем, а за что. За собственную прихоть, сумасбродство и беспечность.
Она вздохнула, встрепенулась, оглядела бивак.
- Ты что-нибудь ел?
Кэй-Харм смущенно пожал плечами, отрицательно мотнув головой.
- Из оружия у меня только это, - он коснулся ножа. – Остальное под завалом осталось. В лесной флоре и фауне я не разбираюсь, так что… Я б поел, честно говоря.
Вера невесело усмехнулась, признавая, что и ей бы не мешало перекусить. Она слишком торопилась догнать Кэй-Харма, чтобы специально отвлекаться на поиски пищи. Несколько пригоршен ягод с попавшегося на пути тернового куста в счет не шли.
- Решим. Как ты уцелел? Я своими глазами видела, как ты попал под обвал.
- Я родился и жил среди камней, тха. Я знаю их лучше, чем это, - он повел рукой вокруг. – В стене была ниша, я укрылся в ней. Раскидать мелкие булыжники, и выбраться наружу было не так уж трудно. К тому же самые крупные камни упали в середину ущелья, как раз туда, где была ты.
- Молодец, - чуть улыбнулась Вера. – Благодаря тебе мы живы.
- А они? Те воины? Кто это был?
Вера нахмурилась.
- Позже расскажу. Ты выспался?
- Более-менее.
- Не возражаешь, если я немного отдохну?
- Конечно! – спохватился нимх, вскочив. – Спи, тха! Я посторожу.
- Кстати, Кэй, - подмигнула ему Вера. - Твои брови… они отросли.
Он провел пальцем над глазом, улыбнулся.
Если у вас нет оружия, фляжки для воды, теплого одеяла, кремня и кресала, то вам в лесу делать нечего. Разве что волкам пир устроить собственной тушкой. Но если ваш спутник – чародей, то все вышеперечисленное вам тащить ни к чему. Так, по крайней мере, думал юный нимх, с благоговением наблюдая за Верой в дни их путешествия.
Они не тратили времени на поиски воды – при необходимости Вера наколдовывала водяные шары. Охота тоже не занимала много времени. Попадающие в их поле зрения зайцы, белки, тетерки и прочая дичь поражались одним точным ударом из раскрытой ладони. Кэй-Харм потрошил их с помощью своего ножа, и запекал над разведенным Верой огнем. На ночь над местом стоянки создавался защитный барьер, сохранявший тепло костра и не позволяющий проникнуть извне ни комару, ни кому бы то ни было покрупнее. Как-то раз Вера, проснувшись, увидела трех волков, смотревших на неё сквозь уплотнившийся подрагивающий воздух недоумевающими глазами. Один из них сунулся ближе, но его нос уперся в невидимую преграду. Звери озадаченно пофыркали и убежали.
В другое время Вера соорудила бы лук, и поучила Кэй-Харма пользоваться им. Но сейчас она торопилась. Торопилась к храму, подстегиваемая смутным, хоть и ничем не подкрепленным опасением, что те, кто выжил у Карнейского ущелья, последуют за ними. И потому, не жалея собственных сил, она облегчала путь магией. Вечерами, расположившись на подстилке из соснового ли лапника, из мягкой ли травы, Вера отправляла свое сознание обшаривать прилегающее пространство в самом длинном радиусе, который только могла достать. Убедившись, что на пройденноим ими пути нет преследователей и определившись с завтрашним направлением, Вера засыпала. Спала крепко и глубоко, восстанавливая силы после частого расходования энергии. Можно было, конечно, быстро и легко восполнить её за счет лореланта. Но Вера, не единожды уже проученная «авосем», не рисковала черпать силы из камня. Она изрядно поистощила их у Карнейского ущелья, и теперь всерьез опасалась, хватит ли оставшихся, чтобы открыть портал.
К реке подошли хмурым дождливым днем. Кэй-Харм в смятении оглянулся на Веру.
- Как же мы переправимся? Я плавать не умею.
- Нужно найти брод, - Вера окинула взглядом вздымающиеся под ветром серые волны. – Он ниже по течению, за водопадом.
- Вэйх-Рэ! Я придумал! – хлопнул себя по коленям нимх. - Сделай лед!
- Что? – Вера взглянула на торжествующе улыбающегося Кэй-Харма.
- Заморозь реку! Перейдем как посуху!
- Я польщена твоей верой в меня, - рассмеялась она. - Но на это я пойти не могу.
- Почему?
- Слшком огромный расход силы. Да и лед при таком течении долго не продержится. Так что давай поищем брод.
На поиски подходящего места для переправы ушел остаток этого дня и почти весь следующий. Брод обнаружился лишь вечером. Обмелевшая к осени река, еще не успевшая напитаться осенними дождями, разделилась на несколько широких мелких проток. Даже Кэй-Харму вода была здесь чуть выше колена. Но он все равно нервно подергивался, попадая ногами в углубления и рытвины на дне, вцепившись в заплечный мешок с драгоценными свитками и поднимая его повыше над водой. По пути изловили полуметрового сома, барахтающегося на мелководье и, очевидно, выползшего на охоту из своей норы - в четыре руки, азартно визжа, стиснули отбивающуюся рыбину и выволокли на берег. Обсыхая у костра, ели жареное на углях нежное мягкое мясо, со смехом вспоминая подробности неожиданной рыбалки.
Кэй-Харм заснул первым, довольно улыбаясь и обняв свой мешок. Вера же, покинув жаркую полость под защитным куполом, спустилась к реке. По траве и листьям зашуршал короткий дождь, рисуя мелкие круги на поверхности воды. Осень на время отступила, давая насладиться, напитаться земле теплом перед долгой зимой. Дни были почти по-летнему жарки, по небу еще не поползли отяжеленные влагой тучи. Краткие дожди, умывая за ночь начинающий менять цвет лес, в изобилии породили всевозможные грибы. Нимх, всю жизнь проживший в заснеженном городе, восторгался, как ребенок, каждым цветком, каждой травинкой или букашкой. То, что для Веры было обыденностью, он почитал за чудо. Кустики поздних фиалок и безвременника умиляли его до слез, а за порхающими над ними одинокими бабочками он мог наблюдать часами, если бы Вера его не торопила.
До храма оставалось каких-то четыре дня. В эту ночь Вера не стала осматривать оставшиеся позади километры, успокоенная предыдущими тихими днями и водной преградой. Но даже если бы она и сделала это, то не смогла бы разглядеть в неделе пути от реки десяток костров у палаток, в одной из которых, беспокойно ворочаясь, дремала Зараэль. Упорная и непреклонная в своем стремлении, как волчица, идущая по следу жертвы.
Первым, кого Вера и Кэй-Харм встретили на подходах к храму, был мальчонка лет десяти с корзинкой, наполненной грибами.
- Онкхалэ! – радостно воскликнул Кэй-Харм.
Мальчик на несколько секунд замер, а потом, бросив корзинку и подскочив подобно зайцу, рванул сквозь кусты с радостным воплем – «Вэйх-Рэ! Вэйх-Рэ тха!». Кэй-Харм рассмеялся, Вера тоже улыбнулась. Нагнулась, собрала разбросанные грибы в корзинку, взглянула в ту сторону, куда умчался мальчишка.
- Вот и добрались.
Пространство от храма до хижины Тар-Хаирэ превратилось в целый городок. У шалашей и землянок носились дети, хозяйки хлопотали у костров. При виде Веры и Кэй-Харма они радостно кричали, приветствуя их. Некоторые, подбегая, обнимали юношу, Вере же кланялись. Красное здание храма сияло чистотой. Поляна была тщательно очищена от веток и прочего мусора. Когда Вера приблизилась к дому хранителя, с крыльца к ней спустился Тар-Хаирэ. Подошел, молча обнял. Только тогда Вера ощутила в полной мере, как она устала. Понял это и хранитель.
- Идите в дом, - приобняв Веру и Кэй-Харма, он повлек их к крыльцу.
За прошедшее время в избушке хранителя ничего не изменилось. Вера опустилась на лавку, облокотилась о стол. Тар-Хаирэ сел напротив, положив руки на стол и переплетя пальцы. Они долго смотрели друг на друга. Вера – устало и грустно. Хранитель - с сочувствием и благодарностью. Кэй-Харм деликатно молчал, притаившись с краю. Наконец, Тар-Хаирэ поднялся, снял с очага котелок, поставил его на стол. Достал миски, ложки.
- Что это? – разглядывая еду, которой щедро наполнил его тарелку хранитель, спросил Кэй-Харм.
- Это грибы и картошка, - ответила Вера, и запнулась. Ей вспомнился Троди. Отгоняя воспоминания, она взглянула в окно.
- Как твои козы, Тар-Хаирэ?
- Их уже девять, - улыбнулся тот. – Теперь нужно много молока. А доить тоже надо уметь. У Строудирона это получалось просто отлично. Как он?
- Он умер, - сказала Вера, зачерпывая ложкой картошку. Подержала, пригубила.
Хранитель скорбно покачал головой, вздохнул.
- Пусть его дух соединится с пламенем, а не с тьмой.
Вера отодвинула миску.
- Я потом поем.
Тар-Хаирэ кивнул на дверь в соседнюю комнату.
- Отдыхай, Вайра. Скоро тебе понадобятся все твои силы. А твое место там, - он взглянул на юношу, уплетающего пришедшееся по вкусу блюдо, и указал на другую дверь.
Через некоторе время от поляны, на которой стояла избушка Тар-Хаирэ, в сторону долины Эдельтелад улетел черный ворон.
Вера проснулась и долго лежала, прислушиваясь к звукам снаружи. В окно лился солнечный свет – яркий, радостный. Судя по наклону лучей, утро было далеко не ранним. Из соседней комнаты сышались голоса Кэй-Харма и хранителя. Вера усмехнулась – теперь мальчишка пытал Тар-Хаирэ, выспрашивая у него всю подноготную своей обожаемой Благосветной Вэйх-Рэ. Так оно и оказалось. Перед Кэй-Хармом на столе лежал свиток, стояла чернильница. А хранитель, сплетя пальцы, повествовал юному летописцу о событиях давней зимы.
- А, проснулась! – улыбнулся Тар-Хаирэ, увидев Веру.
- Сплетничаете? – усмехнулась она, собирая волосы.
- Вэйх-Рэ тха, - укоряющее протянул юноша. – Эти бесценные сведения лягут в основу важнейшей летописи в истории нимхов!
- Ну-ну, - хмыкнула та, и вышла из хижины.
Хранитель вышел следом, присел на крыльцо. Вскоре вернулась Вера, освеженная водой из ручья, с мокрыми пятнами на одежде и влажными волосами. Присела рядом.
- Как долго нам придется ждать эльфов, Тар-Хаирэ?
- Вчера я отправил ворона в долину. Они тронутся в путь, как только получат мое послание.
- Мне неспокойно, хранитель.
Он внимательно посмотрел на Веру.
- Из-за тех, кто остался у ущелья? Мне Кэй-Харм рассказал, что там произошло. Маловероятно, чтобы после такого они отважились углубляться дальше в леса.
Она не ответила, рассматривая нимхийский стан. Старик скептически покачал головой.
- И вообще, с чего ты взяла, что они преследуют тебя?
- Предчувствие. Предположение. Паранойя. Называй, как хочешь.
- Даже если и так, их меньше сотни, Вайра. А нас здесь почти тысяча.
- Это так, - ответила она, следя за тем, как по поляне друг за другом гоняются дети, визжа и хохоча. - Но здесь большей частью женщины и дети. А те, кто может появиться тут – воины. Я не хочу, чтобы кто-то снова погибал.
Тар-Хаирэ смерил Веру недоверчивым взглядом. Огладил бороду.
- Ну, если беспокоишься…. Я отправлю Руху на облет в сторону реки. Если будет явная опасность, примем меры. Я ведь тоже кое на что годен.
Он ободряюще подмигнул Вере.
-/-
Зараэль расшвыряла ногой кострище, подняла глаза на Фрадека.
- Дней семь-восемь, - ответил тот на невысказанный вопрос. – Чистая случайность, что мы наткнулись на это место.
- Твои охотники не в состоянии выследить человека в лесу? – недовольно зыркнула на него Зараэль. - Она что, совсем не оставляет следов?
Охотник виновато помолчал, окинул взглядом деревья.
- Все оставляют следы. Но ареал поиска очень велик. Приходится обследовать слишком обширное пространство. Если бы хоть приблизительно знать, где находится конечная цель. Знать направление. Я смотрю глазами, и вижу многое. Вижу, что она была не одна, и ушла туда.
Он махнул рукой в сторону замшелых поваленных стволов. На одном из них толстый слой мха был надорван.
- Но след скоро потеряется. Будь я собакой, может, что-то и вынюхал бы.
Зараэль замерла, коснувшись мочки уха в раздумье.
- Будет тебе собака. Поймайте мне волка.
- Что? – удивился охотник.
- Волка. Живого.
- Зачем?!
- Делайте, что говорю. Остановимся пока здесь. Отправь людей на поиски её следов.
Уединившись в палатке, Зараэль принялась перелистывать книги. Бережно и заботливо упакованные, она ценила их более всего остального. Их и маленький сундучок, стоявший в палатке у изголовья её постели.
Следующим утром к палатке Зараэль притащили связанного волчонка-подростка. Зверь, рыча сквозь намордник, косил испуганными глазами в сторону людей. Южанка осмотрела волчонка, кивнула Фрадеку.
- Будет нужна твоя помощь.
Даже Фрадека, повидавшего на своем веку всякое, пробирала дрожь отвращения и жалости при виде того, что творила с пойманным зверем Зараэль. Убийца по своему предназначению и воспитанию, он не мучил и не истязал свои жертвы. Короткий неожиданный удар ножа, стрела или яд, несущие мгновенную смерть – в этом заключалась его работа. Все время, пока Зараэль сцеживала из волчьих жил кровь, вытаскивала тонкими крючками из надрубленных костей и черепа мозг, зверь был жив. Она не давала ему умереть, лишь обездвижив и лишив голоса. Ватгерн, подавая Зараэль то нож, то плошку, старался не смотреть в полные муки и боли волчьи глаза, умолявшие о смерти. Наконец, омыв руки от крови и скрываясь в палатке с чашками, в которых неаппетитными комками краснела и белела волчья плоть, южанка глазами указала Фрадеку на истерзанного зверя.
- Добей его.
Что тот и выполнил с несказанным облегчением. Он приказал закопать труп волчонка в лесу, а сам присел у входа в шатер, смутно догадываясь о том, что затеяла его госпожа. Догадка подтвердилась, когда спустя довольно продолжительное время из палатки донесся её голос. Фрадек вошел на зов. Зараэль закрыла книгу, убрала в сумку. Захлопнула сундучок, заперла его на замок, и повернулась к ватгерну.
- Мне нужны три охотника.
По спине Фрадека словно прополз холодный слизень. Он передернул плечами, поглядывая на стоявший у остывающей жаровни глиняный сосуд.
- Почему именно они? Возьми кого-то из южан.
- Они не подойдут.
- Почему? Моих людей осталось всего девять! От них больше пользы в человеческом обличье! Возьми других!
Зараэль непреклонно качнула головой.
- Нет. Другие - просто люди. Они не выдержат перевоплощения. А для повторного приготовления элексира у меня больше нет составных частей. Мне нужны три ватгерна. Выбери сам.
Фрадек смотрел на Зараэль, и в нем росло негодование.
- Тебе так сильно нужна та девушка? Настолько, что ты готова убивать без разбора всех на пути к ней?
- Именно, - прищурилась южанка. - Удивительно, что ты понял это только сейчас. Любой, кто станет препятствовать мне – труп. Так что иди и делай то, что я говорю.
- Не трогай охотников. Я сам, - он вздохнул, направившись к кувшинчику.
Зараэль преградила ему дорогу.
- Если бы я хотела, чтобы это был ты – так бы и сказала. Но ты мне нужен именно в качестве человека. В качестве командира, помощника, доверенного лица, преданного солдата. Будь по-другому, я бы выбрала сама. А тебе я предоставила право решить.
Фрадек постоял, поглядывая на сосуд за спиной южанки, развернулся и пошел к выходу.
- А в качестве друга? – негромко произнес он, отбрасывая полог палатки.
Зараэль услышала эти слова, но ничего не сказала. Через несколько минут в её шатер вошли три ватгерна. Чуть позже над станом разнеслись душераздирающие крики, заставившие похолодеть сердца воинов. Фрадек, сидя у костра, зажал уши, чтобы не слышать их. Когда на небо высыпали звезды, Зараэль вышла из своей палатки, подошла к Фрадеку, присела рядом. Ей подали миску с ужином. Она помешала ложкой похлебку, и, не глядя на Фрадека, сказала.
- Там, в палатке…. Уберите тело.
Ватгерн прикрыл глаза, ущипнул себя за переносицу. Полуперерожденное, искореженное, покрытое клочками серой шерсти тело мертвого охотника закопали там же, где зарыли волчонка. Через день Зараэль вышла из шатра в сопровождении двух мощных рослых волков. Побродив вокруг старого кострища, волки скрылись в лесу. А на следующее утро отряд Зараэль, свернув лагерь, двинулся на восток вслед за волками, уверенно бегущими по старым, но еще не стершимся следам.
-/-
В храме было чисто, как всегда. Но кое-что, все же, изменилось. Статуи сдвинули к стенам, освободив широкий проход к вратам. Дверь в святилище теперь была открыта всегда. Любой мог войти и своими глазами увидеть ту красоту, что наполняла его.
Вера спустилась по витой лесенке. Внизу было светло, несколько нимхиек обходили зал, заботливо смахивая с изваяний и со стен пыль. Увидев Веру, они быстро покинули зал, не преминув поклониться ей. Вера склонила голову в ответ. Приблизившись к жертвеннику, она провела ладонью по холодной поверхности, взглянула на врата. В углублениях над ними посверкивали лореланты – обретенная реликвия, символ обновления и возрождения. Их сила ждала своего часа, готовая пробудиться по воле ли хранителей, по зову ли крови. Чем наполнится сосуд над аркой, целиком зависело от Веры.
Теперь уже совсем недолго ждать. Посланный в Эдельтелад ворон уже несколько дней как вернулся назад и Тар-Хаирэ объявил, что эльфы выдвинулись из долины. Как только они появятся здесь, Вера откроет врата, и…. У неё засосало под ложечкой, как у девчонки, идущей на последний экзамен. После него наступит совсем другая жизнь. Вера дотронулась до черной зыбкой поверхности. Рука преодолела вязкий барьер до середины ладони. Вера усмехнулась. Еще несколько тысяч смертей в жертву Тьме, и эти врата беспрепятственно впустят её безо всякого лореланта. Но вот выпустят ли? Выдернув пальцы, она отерла их об одежду.
Она пробыла в храме весь день. Сначала просто сидела и смотрела на врата. Потом взялась помогать нимхийкам в уборке, пытаясь работой заглушить тянущее ощущение неуверенности и беспокойства. Проем над лестницей потемнел, помигивая звездами, когда Вера решила вернуться в избушку. Подземный ход показался наиболее привлекательным для возвращения – хотелось тихой дороги в размышлениях. Откинув люк в полу хижины, Вера услышала громкие голоса и смех из соседней комнаты. Она рывком распахнула дверь и бросилась навстречу Анарниэлль и остальным эльфам.
- Вайра!!!
Хранитель радостно смеялся, глядя, как Анарниэлль и еще две эльфийки обнимают Веру. Кэй-Харм, притихший в уголке, сверкающими восторженными глазами рассматривал эльфов.
- Анарниэлль! О господи, Сольвен! Альвен!
Она тискала их в объятих, счастливо смеясь. Со скамьи за этой бурей эмоций с широкой улыбкой наблюдал Эркель.
- Ну, здравствуй, - поднявшись, маг обнял Веру. – Я уже оценил масштабы твоей силы убеждения, здесь целый город вырос за какую-то пару месяцев.
- Эркель! А где…, - Вера запнулась. – А где остальные?
- Будут здесь завтра к вечеру, - Анарниэлль прекрасно поняла недосказанный вопрос. –
Эркель расширял дорогу, а мы уж так, в качестве развлечения, чтобы не скучал в пути. Как ты? Как все прошло? Мне не терпится узнать подробности!
До поздней ночи в хижине хранителя горел свет. После рассказа Веры улыбки на лицах эльфов погасли. Анарниэлль промокнула слезы краем рукава, узнав о Троди и Мидо. А Эркель с мрачным лицом выслушал про Зараэль.
- Её упорству можно позавидовать. Тар-Хаирэ, - обернулся он к хранителю. – Ты можешь отправить своего ворона в сторону реки? Так, на всякий случай?
- Могу, - пожал тот плечами. – А что это даст? Если он что-то и заметит, то даст лишь понять, видел ли кого-то или нет. Он не сообщит ни о количестве преследователей, ни о расстоянии, на котором они находятся.
- Это моя забота, - ответил маг.
- Птица в твоем распоряжении, - согласно кивнул хранитель.
Сольвен и Альвен поставили свою палатку возле хижины. Тар- Хаирэ предложил Эркелю и Анарниэлль свою комнату, но маг вежливо отказался, и их шатер также раскинулся неподалеку от дома. Пожелав всем доброй ночи, Анарниэлль взглянула на Веру, сидевшую за столом с полупустыми мисками. Присела рядом, заглянула в лицо.
- Доброй ночи, Анарниэлль, - улыбнулась ей Вера. – Я рада за тебя и Эркеля.
- А я рада за тебя, - ответила эльфийка, со странным выражением глядя на Веру.
- А как там твой брат? – с нарочитой небрежностью бросила Вера, отводя глаза.
- Прекрасно. Деятелен и решителен. Он принц, Вайра, понимаешь? И некоторые решения даются ему, прямо скажем, нелегко. Впрочем, завтра сама увидишь.
Анарниэлль поднялась и вышла. Кинув взгляд в окно, Вера увидела, как стоявший на крыльце Эркель целует эльфийку, и они, обнявшись, медленно идут к своей палатке. «Он принц, Вайра…». Вера невесело усмехнулась: «Не волнуйся, Анарниэлль. Я прекрасно это понимаю».
Утреннее солнце заливало лес золотым светом. Сидевший на руке хранителя ворон Руха недоверчиво косил глазами на Эркеля, надевающего ему на шею шнурок с прозрачным осколком то ли соли, то ли слюды. Вера с любопытством смотрела на странный предмет. Тар-Хаирэ что-то прошептал, и птица взлетела. Сделав над поляной пару кругов, ворон скрылся за верхушками деревьев. После этого Эркель деловито обошел лагерь нимхов вместе с Тар-Хаирэ, предупреждая о скором появлении эльфов и грядущем исходе. Ннимхи в радостно-возбужденном состоянии засуетились, готовясь к долгожданному событию. Вера, облокотившись о перила, с крыльца смотрела на их хлопоты.
Из палатки, потягиваясь, появилась Сольвен. Помахала Вере рукой и побежала к ручью. Вернувшись, примостилась рядом с Верой, распустила волосы и достала гребень. Вера с удовольствием смотрела на красивое лицо эльфки в обрамлении черных волос. Так могла бы выглядеть лесная фея.
- А где Альвен и Анарниэлль?
- Альвен еще до рассвета ушла. Охотится, наверное. А принцесса спит. Она теперь всегда долго спит, - тихо хохотнула Сольвен, подмигнув Вере.
Вера тоже усмехнулась. Что ж, за подругу можно было только радоваться.
- Смотри, каков командир, - качнула головой в сторону Эркеля с легкой иронией. – Давно ли перед Советом Эдельтелад стоял. А теперь – истинный вождь. Сам Сарлис его мнение ценит.
- Как его приняли? – спросила Вера.
- Трудно, - посерьезнела эльфийка. - Тяжело простить или хотя бы примириться с убийцей твоих родных. Был суд - тяжелый и долгий. Эркель выдержал его мужественно. Анарниэлль и Сарлис были его единственными защитниками. Если бы не они…
- То что?
- Права казнить Серого мага просили трое. Остальные были согласны на изгнание.
- Я даже знаю, у кого чесались руки больше всех - у Минеласа, - горько вздохнула Вера, представив, что пришлось пережить Эркелю. И Анарниэлль.
- Угадала, - грустно ответила Сольвен, опустив руку с гребнем. – Но все же, его простили. И приняли.
- И Минелас?! – удивилась Вера.
Сольвен отвела глаза, помолочала.
- Его больше нет. Он погиб.
У Веры перехватило дыхание. Она оглянулась туда, где беседовали Эркель и Тар-Хаирэ. Хранитель что-то объяснял магу, а тот согласно качал головой, сложив руки на груди. Почувствовав взгляд, Эркель взглянул на Веру. Лицо его было спокойным и уверенным.
- Погиб? - прошептала Вера, глядя на мага. – Как это случилось?
Сольвен перехватила её взгляд, поняла её мысль.
- Что ты, Вайра! Нет! Эркель в этом не замешан. Минелас…он… Он вскрыл себе вены. В собственной комнате.
Сердце Веры пронзила острая жалость, когда она представила, какими должны быть отчаяние и безысходность для такого поступка.
- Но, знаешь, Эркель скорбел вместе со всеми о его гибели. Несмотря на то, что Минелас был главным его обвинителем. В общем и целом, мне он по душе. Да и многим в долине тоже. Уже. Хаартлайхи тоже кажутся злобными и кровожадными. Но если их приручить…. В нем, конечно, чувствуется жесткость, но как без неё? Сарлис тоже не розовый лепесток. Они, между прочим, в этом довольно схожи.
Вера вполуха слушала дифирамбы, которые Сольвен пела Эркелю. Похоже, что женскую половину Эдельтелад все же не миновала любимая уловка мага, и сила его обаяния принесла свои плоды. По всей видимости, у эльфов появился еще один лидер. Вера невесело усмехнулась. Дай бог, чтобы тысячелетняя привычка полуэльфа к власти не переросла во что-то негативное. Единственный обладатель магической силы среди обитателей Эдельтелад. Волк в стае хаартлайхов. Кем он станет для них? Вожаком? Добычей? Или…
- Сольвен?
- М?
- Когда должны появиться остальные?
- К закату уже будут здесь.
- И Сарлис?
- Конечно.
- Хорошо. Я прогуляюсь. Если спросят, буду вечером.
-/-
Волки лежали у палатки, высунув языки и осуждающе поглядывая на Фрадека. Тот старался не встречаться с ними глазами. И старался не думать о том, что будет, когда звериная натура возьмет в них верх. Пока что волчий нюх существенно ускорил путь отряда. Они отыскали следы на сыром речном берегу, и нашли место переправы. Но, но…
Из шатра появилась Зараэль. Охотнику показалось, что у неё растерянный вид. Она постояла, отошла на несколько шагов, вернулась снова. Фрадек недоуменно следил за ней. Южанка повертела головой, взглянула вверх и тут же опустила голову. Подошла к Фрадеку.
- Фрадек! Над нами, если не ошибаюсь, кружит птица?
Охотник вскинул взгляд в небо.
- Да. Ворон.
- Понятно, - облегченно вздохнула Зараэль. - Пристрели его. И принеси мне. Поторопись.
Фрадек взял лук, и, отойдя под прикрытие деревьев, выстрелил. Птица рухнула в заросли шиповника, и, чтобы её достать, пришлось потрудиться. Вытащив ворона из переплетения колючих веток, охотник хмыкнул, поняв, зачем он понадобился Зараэль и удивившись её интуиции. На шее птицы болтался «дальнозор».
- Какой же он болван, - рассмеялась Зараэль, снимая с шеи мертвой птицы кусочек прозрачного камня. – Благодарю за подарок, лорд Эркель! Большей глупости от вас трудно было ожидать.
Набрав в чашку воды, Зараэль бросила туда камушек.
- Фрадек! Смотри внимательно и запоминай. Нам прислали карту.
Вода забурлила, и в сгустившемся над чашкой облаке пара Зараэль увидела избушку на лесной поляне, лица Эркеля и Веры. Внезапно изображение стало резко удаляться, перед глазами проплыли полные народу поляны, землянки, шалаши, затем их сменил лес. Фрадек внимательно смотрел, отмечая все изгибы местности, положение солнца и теней. Вот появился их лагерь, мелькнула стрела и земля понеслась навстречу. Довольное лицо Фрадека, усмешка Зараэль. Все.
Изображение пропало, пар рассеялся, вода выкипела. На сухом дне чашки лежал потемневший камень. Зараэль растерла его пальцами в порошок, взглянула на ватгерна.
- Дорогу запомнил?
- Да. Не так уж далеко осталось. Но их там целый городок.
- Неважно. Мой отец когда-то в несколько часов уничтожил целое княжество. Поднимай всех, - поглаживая перстень, облизнула губы южанка.
-/-
Вера шла через лес полузабытой дорогой. Солнечные зайчики резвились на зеленой еще траве, на поваленных стволах, обросших изумрудным мхом. Над верхушками деревьев то и дело взмывались стаи птиц, словно делая разминку и перекличку перед предстоящим долгим путешествием.
Кроме ножа, одолженного Сольвен, никакого оружия при ней не было, все сгинуло в Карнейском ущелье. Да и не нужно уже было оно ей. Еще немного, и этот мир отдалится от неё на множество бесконечностей. А там, куда ей предстоит вернуться, лук и меч – всего лишь вещи из прошлого, игрушки в руках ролевиков. Обладание ими – дань моде или знак уважения ко многим поколениям предков. Зная, как распадается плоть под ударом лезвия, помня, с каким звуком впивается в тело стрела, она не сможет считать это оружие всего лишь красивыми предметами. Пора отвыкать от них.
Где же это? Летом все кажется иным, чем зимой. Хотя…. Да, то самое место. Здесь она увидела его в первый раз. Вера окинула взглядом поляну, улыбнулась воспоминаниям. Она пришла сюда, чтобы проститься. Конечно, она еще увидит его. Но он будет уже её прошлым. Это с врагом можно расстаться в один миг, переступив через его тело и уйти, не оглядываясь. Прощание с дорогими сердцу людьми требует времени. Ведь так много нужно сказать… Ну и что, что он не слышит её. Это даже к лучшему. Будь он здесь, она бы расплакалась. Хотя, она и так плачет…. Надо выплакать все, выжать все слезы до единой, чтобы потом они не мешали. Выплеснуть всё, выдавить из себя малодушие, мягкотелость. Выкричать всё. Молчи, сердце! Не бейся попавшейся в сеть птахой, умерь свой бешеный ритм, утихни, замри. Застынь в ловушке собственных грез, как мошка в каменеющей смоле.
Хорошо. Хорошо, что он не видит её. Не узнает об этой слабости. Никто не узнает, кроме той сойки, которая встревоженно трещит на ветке над головой. И той белой совы, что нагло таращится на неё в наступающих сумерках с ольхи на противоположном крае поляны….
Вера вскочила, будто её подбросили пружиной. Слезы мгновенно высохли.
- Исилвилин?!
Сова заухала, вертя круглой головой. Ринулась вниз, раскинув крылья, облетела вокруг и взмыла в багровое небо.
Держа коня в поводу, на поляну из-под лесного полога вышел Сарлис.
- Вайра?
Она смотрела, растерянная, уязвленная тем, что он, возможно, видел и слышал её.
- Ты одна?
- Уже нет, - неловко переминаясь с ноги на ногу, ответила она.
Сарлис забросил поводья на спину коню, подошел, глядя на неё со странным выражением. «Слышал» - подумала Вера. Стало невыносимо стыдно.
- А ты… один?
- Да. Остальные уже у храма, наверное. А я решил…. вспомнить кое-что.
При этих словах его губы тронула легкая улыбка, но глаза остались совершенно серьезны.
- Прости, Вайра.
- Ничего, - дернула она плечом, отступая на шаг, поправила волосы. – Нам пора, скоро стемнеет. Завтра важный день. Эркель и Тар-Хаирэ уже предупредили всех.
Он смотрел на неё, не вникая в смысл произносимых ею слов. Просто смотрел. Протянул руки и взял её ладони в свои. Вера осеклась, сбитая толку этим прикосновением.
- Прости меня. Я не должен был оставлять тебя, не должен был. Больше я не сделаю такой ошибки, не отпущу тебя.
Она замерла, сомневаясь в правильности восприятия происходящего. Не спит ли она? Сарлис приблизился вплотную, коснулся её пальцев губами.
- Тебя не было так долго.
Его дыхание почти обожгло Верины дрожащие руки.
- Всего три месяца, - прошептала она.
- Три вечности. Я не понимал. Не знал, кто ты для меня. Я был груб и глуп. Но не гордыня моя тому виной – любовь.
Она смотрела, не смея поверить тому, что слышала. Зачем? Зачем он это говорит?! Валарэ, твои шутки? Ведь все было так хорошо, так правильно. Все было именно так, как нужно. Вера отшатнулась в смятении.
- Не уходи, - он удержал её за руки. – Ты забыла? Я не отпущу тебя. Я не могу заставить свое сердце охладеть к тебе. Я пытался, но тщетно. И более не могу сопротивляться. Любой мир, в котором я окажусь без тебя, будет мне темницей. А рядом с тобой и темница станет мне прекрасным садом. Богатства всех миров я отдам за тебя, за возможность быть рядом. Мне мало пройденной вместе с тобой дороги. Я хочу разделить с тобой жизнь. Какой бы она не была – длинной ли, короткой ли. Я клянусь перед этим небом, перед деревьями, цветами и птицами, перед ветром и землей. Я люблю тебя, искренне и нежно.
Горячая сухая ладонь касается спины, поднимается вверх, согревая тело сквозь тонкую ткань, и замирает на шее. К черту. Она имеет право на это. На краткий миг бесконечного счастья.
- Ты пойдешь со мной? – тихий шепот смешивается с шелестом листьев.
- Я…не…могу…
Последнее слово умирает, задушенное мягкими теплыми губами. Ветви подхватывают невольный стон, бережно прячут его меж листвы.
- Это неправильно.
- Я должна.
- Я погибну, если ты не пойдешь со мной.
- Ты погибнешь, если я пойду.
Тонкие пальцы осторожно освобождают плечи от блузы. Неуловимое движение рук, и легкая ткань спадает с её плеч, растворяется в надвигающейся темноте где-то внизу. Его белоснежное тело мягко отражает звездный свет, тонкие пальцы обжигают её. Черный уголь его волос, когда он склоняется к ней, мешается с рыжими прядями, разжигая неистовое пламя. Каждый его вдох лишает её частички воли – она не посмеет сопротивляться принцу Долины в этом поединке. Трава нежно качает их на упругих стеблях, цветы дурманят ароматом.
- Ты пойдешь со мной…
- Нет…
- Пощади меня…
- Я…
- Я люблю тебя…
слепящей…
огненной…
зарницей
вспыхнешь,
испепеляя
тьму в душе…
и угаснешь,
рассыпаясь
искрами желаний…
что ж потом
мне делать без тебя?
мятущееся
пламя…
пылай же,
выжигая пустоту…
в том нет твоей вины
что я
в тебе сгорю…
пощады не прошу…
алкаю боли той
что принесет
мне счастье…
и печаль на пепелище…
Плачет ночная птица. Или кричит любовь?
Лепестки роняют росу. Или любовь умывается слезами?
Полыхают звезды, освещая и освящая две души, постигающих Таинство, имя которому – Любовь.
По белому плечу эльфа стекает карминная капелька. За ней из маленькой ранки у ключицы проступает еще одна. Он не замечает их, он смотрит на Неё. На утихающий румянец на щеках, на подрагивающие ресницы, на приоткрытые губы с алым смазанным следом. Он целует её волосы, прижимает её к себе, прячет в своих руках, словно угасающий огонек. Он знает – погаснет она – не станет и его самого. Кристально прозрачные капли, туманя агатовые глаза, разбиваются о лепестки умирающих под их телами поздних цветов.
Сова предостерегающе ухает над поляной, загоняя любытных птиц в гнезда. Конь фыркает в темноте, прядая ушами и охраняя покой своего хозяина и той, которая, свернувшись в его объятиях под широким плащом, с укором смотрит в светлеющее небо.
-/-
Эркель, стоя на крыльце, нервно барабанил пальцами по перилам. Рядом Тар-Хаирэ в тревоге оглядывал прилежащие деревья. Но ночная темнота не позволяла рассмотреть, был ли там ворон или нет.
- Птица так и не вернулась? – спросил маг.
Хранитель покачал головой.
- А Вайра?
- Нет.
- Плохо. Сарлис тоже пропал.
Эркель соскочил с крыльца, кликнул Сольвен. Эльфийка, словно только и этого и ждала, тут же оказалась рядом.
- Быстро найди Нарэмора. Для него есть дело.
Сольвен побежала туда, где поставили свои палатки прибывшие из Эдельтелад эльфы. Вскоре десяток воинов тихими тенями скрылись в лесу, устремившись в том направлении, куда утром улетел Руха.
Эркель нервно мерил шагами траву перед домом. Анарниэлль подошла, положила ему руку на плечо.
- Может, не все так уж страшно. Если Сарлис и Вайра встретились по дороге сюда, то их отсутствие объяснимо. Им есть, о чем поговорить.
- Я буду рад, если все окажется именно так, - улыбнулся ей Эркель. – И рад, что твой брат, наконец, понял….
Внезапно по глазам ударила слепящая вспышка. Они зажмурились, заслоняя глаза руками и отворачиваясь. Лес вдалеке вспыхнул синим – резко, ярко.
- Что это? – Эркель на секунду замер, а потом рванулся туда, где на фоне зарева заметались людские тени и послышались испуганные крики.
Анарниэлль бросилась в палатку за оружием. Из соседнего шатра уже выскочили Сольвен и Альвен с луками. Хранитель, ухватив себя за бороду, несколько секунд смотрел на разгорающееся зарево, а потом бросился в дом.
- Кэй-Харм! Кэй-Харм! За мной, быстро!
Юноша, дремавший в комнате, выскочил на зов, по знаку старика откинул люк в полу, и они, спустившись в лаз, помчались в храм. Из палаток выскакивали вооруженные эльфы, встревоженно переглядывась. В руках появились факелы, разгоняющие темноту. Вдруг Альвен вскрикнула и побежала к деревьям, из-за которых выступил Халнор. Об него опирался приволакивающий ногу эльф, один из тех, кого Эркель отправил на разведку. В синем пламени, медленно подбирающемся все ближе, стало почти светло.
- Там засада! – выкрикнул Халнор, передал раненого на руки подбежавшим эльфам, и кинулся в сторону пожара. Многие, в том числе и Сольвен, ринулись за ним, намереваясь дать отпор неведомому врагу. Анарниэлль, хватаясь за оружие, бросилась туда же.
Эркель ожидал чего угодно, кого угодно - землетрясения, грозы, легиона демонов, ронзейской армии. Только не того, кого он увидел.
Озаренная синими языками пламени, отбрасывая резкую черную тень на покрытую пеплом землю, на них издалека смотрела Зараэль. Обок неё скалили клыки два волка. За её спиной широкой шеренгой с оружием наготове выстроились люди – смуглые южане вперемешку со светлокожими воинами. Подскочившая с магу Анарниэлль молниеносно выхватила стрелу и выстрелила. Но стрела не долетела до цели. И древко, и наконечник осыпались пылью, не нанеся ни малейшего вреда. Полсотни стрел из эльфийских луков мелькнули в воздухе, устремляясь к сиреневолосой девушке. И все пали прахом, не сумев преодолеть невидимой стены, выжигающей лес дотла, устилающей землю мелким, как мука, пеплом, и медленно двигающейся в сторону избушки хранителя. Зараэль насмешливо дернула бровью и провела по горлу большим пальцем, на котором сияло кольцо с сапфиром. Именно оно обильно источало ярко-голубой свет, питающий невидимую стену.
Эркель побелел, сглотнув с усилием застрявший в горле ком.
- Как она его нашла?
- Что? – взглянула в его испуганное лицо Анарниэлль.
- Заклинание. Которым Гилэстэл уничтожил Златолесье.
Настал черед Анарниэлль покрыться бледностью.
- Ты можешь что-то сделать?
- Не знаю. Я не знаю. Это была его тайна.
Анарниэлль впервые видела мужа таким испуганным, таким растерянным.
- Беги, Анэль.
- Я тебя не оставлю!
- Беги к хранителю. Пусть открывает врата. Один ли, с Вайрой ли – их нужно открыть. Иначе от всех здесь останется лишь пепел!
Анарниэлль опрометью помчалась к храму.
- Нарэмор! Выясни, можно ли обойти эту преграду! Если можно, атакуйте их с тыла!
По команде Нарэмора два отряда эльфов устремились в разные стороны вдоль огненной границы. Зараэль взглянула на волков и те кинулись в стороны параллельно с эльфами.
А Эркель, выставив правую ногу вперед, другой уперся в землю и вытянул руки вперед, ладонями к приближающейся стене смерти. Рубин в перстне заалел, раскаляясь. С губ мага полились распевные слова. Если не разрушить, то хотя бы задержать. Задержать, насколько сможет. Зараэль усмехнулась, когда алый луч, исторгаемый ладонями Эркеля, размазался, растёкся тонкой поволокой по невидимой поверхности, приостановив её движение.
Сарлис осторожно шевельнулся, стараясь не потревожить прижавшуюся к его боку Веру. Улыбнулся, легким движением убрав с её лица рыжие пряди. Не сдержался, коснулся губами её виска. Она не спала. Подняла веки, взглянула в его глаза – бархатно-темные, непривычно теплые и лучащиеся счастьем глаза. Внезапно его лицо приняло озабоченное выражение. Эльф приподнялся на локте, повел головой.
- Ты чувствуешь?
- Что? - обеспокоилась Вера.
- Запах гари.
Отбросив плащ, он поднялся во весь рост, с возрастающей тревогой глядя в сторону храма. На розовых предрассветных облаках поблескивали синие сполохи.
- Беда, Вайра! – выдохнул, как простонал.
Торопливо натягивая дрожащими руками одежду, Вера не умом - сердцем поняла, что за беда нагрянула в этот тихий и дикий лес. Имя этой беде - Зараэль. Жива, значит, жива и невредима. Конь вихрем мчался через лес, лавируя меж деревьев, перелетая завалы и овражки. Вера, прижавшись к спине эльфа и сцепив пальцы на его груди, даже не думала о том, чем может грозить такая скачка. Над их головами, не отставая, бесшумной белой молнией мелькала меж листвы Исилвилин.
Они вынеслись на покрытую пеплом, голую местность, еще надавно бывшую сочным зеленым лесом. Сарлис резко осадил коня, который от неожиданности заскользил копытами по рыхлой поверхности. Пепел взлетел вверх, запорошив глаза. Деревья перед ними, вспыхывая на краткий миг синими факелами, осыпались под ноги горячей пылью. Сова мелькнула на фоне неба.
- Исилвилин, нет!!!
Крик эльфа, полный отчаяния, уже ничем не смог помочь. Сова, врезавшись в невидимую преграду, вспыхнула искрящимся комком, почти мгновенно превратившись в жирные серые хлопья, медленно опадающие вниз.
- Исилвилин…, - Сарлис зажмурился на миг, сморщился, как от зубной боли.
Вера соскочила с коня, приглядываясь к чему-то впереди. На траве голубыми искрами дрожала тонкая, словно волос, полоса. Её прикосновение и заставляло гореть все. И двигалась она в ту сторону, где располагался храм и избушка хранителя.
- Вайра, не приближайся! – крикнул с испуганно гарцующего коня эльф. – Я знаю, что это. Это смерть! Те, кто за этой чертой, обречены на гибель!
Конь заржал, встав на дыбы. Взрыхлив пепел лапами и, словно материализовавшись из темноты, ему на круп взметнулся громадный волк. Сарлис выдернул ноги из стремян, выпрыгнул из седла. Приземлился с уже наложенной на тетиву стрелой, выстрелил в зверя. Стрела угодила под левую лапу точно в сердце. Волк свалился на землю с визжащего, обуянного ужасом коня. Сарлис подскочил, ухватил повод, стараясь успокоить животное, на теле которого остались глубокие царапины от волчьих когтей. Из леса выскочил еще один волк. С ним расправилась Вера, метнув в разинутую пасть серебристый диск. Волк, перекуварнувшись, рухнул на землю с раскроенным черепом.
- Нам нужно туда! – взгляд Сарлиса метался по невидимой преграде. – Там Анэль! И остальные!
Вера приблизилась к искрящейся на траве нити.
- Я попробую пробить брешь, - обернулась она к эльфу. – Сможешь быстро в неё проскочить? Вон туда, меж тех кустов?
Тот кивнул, вскочил на окровавленного коня, отъехал на десяток шагов, пригнулся в готовности. Вера потерла ладони, закрыла глаза. Кончики пальцев защипало, когда она, растопырив их, стала прощупывать невидимую преграду. Первопричина этой магии была недоступна, уничтожить же стену можно было, лишь уничтожив источник. А вот небольшую брешь на малое время – это вполне может получиться. Вера очертила взглядом на преграде полукруг, стараясь направить в его центр поток силы. Но в окружающем пространстве почти не осталось энергии, которой можно было бы воспользоваться – она вся была сосредоточена в препятствии перед ними. Использовать лорелант Вера не могла. Она оглянулась на эльфа.
- Мне нужен твой конь! Подведи его сюда!
Сарлис спрыгнул на землю.
- Прости, но другого способа нет, - Вера виновато посмотрела в глаза эльфу, погладила коня по холке, задержав там руку. – И ты прости. Сарлис, как только я скажу, беги не задерживаясь. Дорога будет свободна на очень короткое время.
Тепло конского тела потекло в ладонь, пальцы вздрагивали в такт биению его сердца. Животное пошатнулось, присело на задние ноги, потом подогнуло передние, и, наконец, повалилось на бок и замерло внеподвижности. В глазах эльфа вспыхнула жалость, тут же погашенная решимостью. Жизненная энергия, выкачанная из лошадиного тела, наполнила Веру ощущением необычайной мощи. Никогда ранее не использовавшая этот способ, она остро поняла, как велик соблазн пополнять собственные силы таким образом. Сплетя пальцы и вывернув ладони, Вера выбросила в стену весь запас энергии. Сконцентрированная в одном направлении, она прорвала тонкую невидимую оболочку.
- Давай!!!
Сарлис, словно выпущенный из пращи камень, метнулся в полукруглый проем, обрисованный по краям голубоватым свечением. Пробегая мимо Веры, схватил её и швырнул вперед. Они еще кувыркались по зеленой траве, а брешь уже сомкнулась. Где-то в противоположной стороне Зараэль настороженно вскинула голову, будто волчица, учуявшая в легком дуновении ветра запах врага.
- Сарлис!
К ним подбежал Нарэмор с несколькими эльфами.
- Говори, - приказал принц, вскакивая навстречу другу.
- Все плохо, - покачал головой военачальник. – Это замкнутый круг. И он сужается. Медленно, но неотвратимо.
- Вайра? – испытующе взглянул Сарлис на Веру.
- Не смогу, - мотнула она головой. – Ты же видел, сколько нужно усилий, чтобы проделать всего лишь дыру на несколько секунд.
- Где Эркель? - принц вновь обратил взор к Нарэмору.
- Там, - тот мотнул головой куда-то вдаль. – Пытается сдержать её.
- Кого? Зараэль?! – подскочила Вера к эльфу.
- Она не представилась, - зло усмехнулся тот.
- Вайра, - Сарлис взял Веру за плечи, повернул к себе. – Беги в храм. Как можно быстрее. Открывай врата!
- Но…
- Хочешь, чтобы все сгорели заживо?! В храм!!! Твое место там!
Он быстро, словно клюнул, дотронулся до её щеки губами, и несильно оттолкнул. Вера отступила на шаг, кивнула и бегом рванулась через лес к храму.
- Нарэмор, - принц повернулся к эльфу. – Наше дело – собрать всех у храма. Без паники и истерики. И, как только она откроет проход, переправить на другую сторону.
Храмовая поляна была забита народом. Нимхи, коленнопреклонные, распростершиеся на земле, молящие богов о спасении и избавлении от смерти, заполонили все пространство вокруг храма. Молитвы перемежались плачем и криками.
- Дорогу! Пустите же! – Вера прорывалась ко входу в храм, не разбирая, где чьи ноги или руки. Увидев Благосветную, нимхи скоренько расползлись в стороны, освободив ей проход. Она ворвалась под своды храма, слетела по лестнице вниз, и возблагодарила предусмотрительного Тар-Хаирэ за то, что он озаботился сдвинуть статуи в стороны. В храме тоже было полно народу. У жертвенника, на котором лежал обнаженный нимх, суетился Тар-Хаирэ. Рядом стояли еще несколько мужчин, готовые пожертвовать собой во имя спасения остальных. У Веры захолонуло сердце, когда она увидела в руках хранителя нож.
- Нет!!! – воскликнула она, подбегая к жертвеннику.
- Вайра! Ты здесь!
Тар-Хаирэ отбросил нож и запричитал, семеня ей навстречу.
- Мы думали, что ты… ты…
- Я в порядке. Вставай! – последнее слово было адресовано нимху, ошалело смотревшему на неё с холодного камня.
Тот сполз с жертвенника, и, подхваченный руками остальных добровольцев, отошел в сторону на ослабевших ногах.
- Ваша жертва уже не нужна, - мягко сказала она смотревшим на неё мужчинам, стараясь не опускать взгляд ниже их лиц. – Но этот благородный поступок будут помнить многие поколения ваших потомков.
Нимхи поклонились, и, отойдя в сторону и подобрав совю одежду, стали одеваться. Вера укоризненно взглянула на Тар-Хаирэ.
- И что? Ты действительно решился бы на это?
- Да, - тяжело вздохнул хранитель. - Но я никого не принуждал, Вайра. Они вызвались сами, чтобы спасти своих детей.
- Честь им и хвала. А теперь моя очередь. Надеюсь, все получится.
Она скинула куртку, бросила её на камень, распахнула рубашку на груди. Хранитель отступил за жертвенник, знаком приказав нимхам отойти дальше, замолчать, затаиться.
Лореланты в углублениях посверкивали, ожидая, когда их пробудит сила нимхийской крови. Кто знает, смогут ли они пробудиться от другого источника? Вера машинально пересчитала камни. Семь. У неё всего одна попытка. Экзамен без предварительных испытаний. Соревнование со смертью без проб и тренировок.
Закрыла глаза, зажмурилась, ощущая тяжесть медальона с восьмым камнем на своей груди. Раскинула руки в стороны, словно намереваясь охватить нечто необъятное, или взлететь. Там, наверху, запасы энергии были истощены, украдены Зараэль и направлены на уничтожение. А здесь, под толстыми каменными сводами храма, Вера ощутила, как пронизывает его подземные стены энергия самой земли, грунтовых вод, древесных корней. Как стучат сердчишки кротов, полевок, как скрипят панцири жуков и зарываются в рыхлую землю червяки и личинки.
Собирая извне эту энергию по крупицам, по частичкам, она пропускала её через лорелант, наполняя сосуд над вратами не кровью умирающих жертв, а энергией живого мира, земли, леса, трав, деревьев – энергией жизни. Лорелант сиял на её груди звездой, заливая храм изумрудным светом, отдавая накопленную за столетия силу. От наполненного зеленым светом сосуда по прозрачным нитям потек поток. Как только он достигал лорелантов, те загорались так же ярко, как камень на Вериной груди. Чернота портала постепенно уступала место зеленоватому туману, тонкими струйками перетекающего порог храма. Наконец, разгорелись последние два лореланта, в самом низу арки. Туман погустел, заклубился густо. Пришло время Слова, которое откроет определенную дорогу, предназанченную эльфам. И нимхам. Без Слова, за которое было заплачено жизнью Ори, за порогом врат их встретит множество дорог. И какая окажется верной, неведомо. Лишь теперь Вера поняла смысл переданного ей Слова. Теперь оно уже не было для неё детской считалкой. Каждый звук, каждое слово в нем имело смысл и силу.
Холоден камень, жертвенник пуст.
Жертвой от сердца, словом из уст
Будут открыты Межмирья врата,
К свету протянет тропу темнота.
Туман рассеялся. В глубине портала чернел мрак Межмирья с миллионами тропинок, переплетающимися в беспорядочном макраме, сияли звезды и мерцали туманности. Издалека к вратам протянулась белая нитка, разросшаяся до ширины дороги. Белое полотно промелькнуло у порога, закончившись створками деревянных ворот. Створки медленно распахнулись, и взору Веры открылся предназначенный эмигрантам мир.
Солнце щедро заливало цветистый луг на склоне пологого холма у края светлого леса. Тонконогая косуля осторожно выглянула из-за дерева, вытянула голову, щипнув траву. С посвистыванием пронеслась стайка пестрых птиц. С холма открывался величественный вид на протекающую широкую реку, отражающую плывущие в синем небе облака.
Вера отступила в сторону, дав возможность находящимся в храме увидеть новое обиталище. Восхищенный и облегченный вздох вырвался из множества ртов.
- Идите, - махнула Вера рукой в сторону портала. – Идите же, скорее!
Первым порог отважно перешагнули те, кто хотел принести себя в жертву. Вдохнув полной грудью воздух новой родины, они с радостными криками замахали руками, зовя остальных. И народ устремился в проем, стараясь не задеть сияющие лореланты по его краям.
Эта задача была выполнена. Вера обернулась к Тар-Хаирэ.
- Переправляй их, хранитель. Мне нужно наверх. Там есть кое-кто, с кем мне нужно встретиться.
Тар-Хаирэ не успел сказать и слова, а Вера уже, проталкиваясь через бредущих навстречу нимхов, направилась к подземному ходу. Кто-то потянул её за рукав.
- Вэйх-Рэ тха! – услышала она голос Кэй-Харма. – Вэйх-Рэ тха! Ты куда?
- Кэй-Харм, - она улыбнулась юноше, в душе все же досадуя на эту задержку. – У меня есть дела. А ты иди своей дорогой. Будь хорошим летописцем, не привирай там, в своей летописи. Я, все же, просто человек.
- Своей дорогой? – встревожился нимх. – А как же… Ты не пойдешь с нами?
- Нет. Прости. У меня другой путь.
- Вэйх-Рэ! – вымолвил юноша, горестно глядя на неё округлившимися глазами.
- Прощай, Кэй-Харм, - Вера сжала его ладонь.
Глядя вслед скрывшейся в подземелье Вере, Кэй-Харм еще долго стоял посередине храма, обтекаемый со всех сторон потоком своих соотечественников. Потом развернулся и поплеся к порталу вместе со всеми.
-/-
Эркель изнемогал. Он едва держался на ногах, а Зараэль злорадно наблюдала за ним через прозрачный барьер. Несмотря на его усилия, смертельная граница довольно ощутимо продвинулась вперед. Энергию черпать было совершенно неоткуда, и маг отдавал свою жизненную силу, слабея с каждой минутой. Рубин, исчерпавший свой запас прочности, все больше тускнел и мутнел. Рядом с ним, готовые ко всему, стояла Анаринэлль и еще с десяток эльфов. Последний выброс энергии, и Эркель, пошатнувшись, осел на землю. Камень в его перстне треснул, раскрошился и выпал из оправы. Зараэль захохотала, увидев это. Посверкивающая голубыми искорками полоса ускорила свое движение, подползая к ногам мага. Анарниэлль, ухватив его за плечи, потащила прочь от надвигающейся опасности.
Внезапно смех Зараэль прервался, перерос в гневный возглас. Лицо скривилось в свирепой гримасе. Анарниэлль вскинула глаза на Веру, быстро приближающуюся к ним.
- Вайра! – с облегчением воскликнула эльфийка.
- Врата открыты, уходите не медля! – крикнула ей Вера.
- Но тебе может понадобиться помощь!
- Вы здесь ничем не поможете, - мотнула она головой. Нагнулась над Эркелем, приложила руку к его груди. – Он жив. И если ты меня послушаешь, будет жить и дальше. Ну! Уносите его! Дальше я сама…
Зараэль с нарастающим смятением смотрела, как Эркеля подхватили на руки два эльфа и поспешно понесли прочь. Анарниэлль, бросив последний враждебный взгляд на сиреневолосую, побежала вслед за ними. Такая близкая, месть ускользала от неё. Южанка вскинула ладони, задвигала ими, заставляя полыхающую стену ускорить движение.
Вера отрицательно покачала головой. В лореланте еще оставалась энергия, которую теперь можно было расходовать без опаски. Еще слишко много оставалось тех, кому предстояло переступить порог портала. Если ползущую к храму огненную стену не остановить, они погибнут.
Вскинув руки и разжигая в лореланте искру, Вера наполнялась его энергией. Маленькие смерчи завертелись у её ног, волосы заискрили. Краем глаза она заметила движение сбоку – Сольвен, Альвен и еще с десяток эльфов, подбегая, вставали рядом с оружием наготове.
Вера увидела промелькнувший в глазах Зараэль страх. Фигура Веры по контуру вспыхнула зеленым, и вихрь энергии устремился в сторону барьера, врезавшись в него стремительно крутящимся буром. Несколько мгновений стена еще держалась, а затем угасла – тихо, без вспышек, без грома и молнии. Просто погасла. Синее пламя опало, утихло, потерявшись в траве. Лорелант потух, исчерпав весь хранившийся в нем запас энергии.
С торжествующими криками, выхватывая мечи и натягивая луки, эльфы бросились к противнику. Зараэль, ошеломленная поражением, застыла на секунду, а потом, яростно что-то выкрикнув на незнакомом языке, выбросила в сторону бегущих к ней эльфов обе руки. Два воина рухнули под стрелами из её браслетов. Не имеющая при себе никакого оружия, Вера попыталась применить магию. Тщетно. Пространство было пусто, и пройдет еще немало времени, прежде чем здесь вновь разольется питающая магическую силу энергия.
К Зараэль ринулись подруги-эльфийки. Увернувшись от меча Сольвен, южанка отпрыгнула и всадила ей в спину стрелу. Альвен бросилась на помощь к подруге. Ей наперерез кинулся темноволосый воин, на груди которого мелькнул серебряный медальон. Уверенная в своих силах Альвен не ожидала от простого, как она думала, человека, такой прыти. Фрадек был быстр, как ласка, и так же беспощаден. Альвен лишилась лука, который Фрадек разбил ударом меча. Второй удар перерубил запястье эльфки и свалил её к ногам победителя. К этому моменту со всеми остальными эльфами было уже покончено. Кого настигли стрелы Зараэль, кого – мечи ватгернов и тесаки ронзейцев. Но и их количество изрядно поубавилось.
Удивительно было то, что никто из воинов Зараэль не поднял руку на Веру. Сжав рукоять подобранного меча, она готова была защищаться. Но ни один из врагов не приблизился к ней.
- Вот ты и одна, - усмехнулась Зараэль, глядя на Веру. – Смотри, все тебя покинули, и торопятся сбежать отсюда. Ты открыла им дорогу к спасению, а они забыли про тебя.
Стон, вырвавшийся из губ Сольвен, заставил Веру встрепенуться.
- Надо же, - пнула Зараэль эльфку ногой. – Живая еще. Поднимите -ка их.
Истекающих кровью Сольвен и Альвен подняли на ноги.
- Вот тебе условия, рыжая ведьма, - взглянула на неё Зараэль. - Или вы втроем остаетесь жить, или вы втроем умираете.
- Отпусти их, - свела брови Вера.
- А ты забери, - ответила Зараэль, отступая назад.
Веру окружили воины. По кронам деревьев прошуршал ветер. Вера скользнула по ним взглядом, подмечая в листве бесшумное движение рыжих тел. С очередным порывом ветра хаартлайхи стремительными молниями ринулись на южан.
Никогда, никогда раньше Вера не дралась так отчаянно, зло и безжалостно. Те стычки, в которых ей довелось участвовать, были сродни игре. И первый бой с варнингами, и с пиратами Брего. Даже битва в Олломаре меркла перед тем, что творилось сейчас на лесной поляне. Затмевающая разум ярость, дикая злоба и звериное бешенство овладели ею. Кровькровькровь…. на листьях, траве, древесных стволах. На руках, лице и одежде. Осознание себя как человека покинуло её. Существо, бесчинствовавшее на поляне, было трудно назвать человеком. Там буйствовала другая сила – темная, холодная и жестокая. Словно бес вселился в её тело, и управлял им, как марионеткой. Рядом рычали и рвали чужие тела хаартлайхи – валили наземь, располосовывали глотки, отрывали головы, руки, ноги.
Сквозь шум крови в ушах пробился чей-то смутно знакомый голос. «Вайра!» - выкрикивал он странное имя. Силуэт появился слева, и она метнулась, намереваясь расправится с ним так же, как с остальными.
- Вайра, нет!!! – отчаянный крик Нарэмора и ощутимый удар по руке вернули её в себя.
Перед ней, с круглыми от ужаса глазами, распростерлась на земле Сольвен. Меч замер у самого лица эльфийки. Подскочивший Нарэмор осторожно вынул из рук Веры клинок. Сольвен выдохнула с хрипом.
- Они мертвы, - заглянула она в лицо Веры. – Слышишь?
Вера оглядела поляну. Хаартлайхи, глухо урча, обходили её в поисках уцелевших. Таковых не оказалось. Вера распахнула глаза, глядя на побоище, зажала ладонью рот. Лицо было мокрым и липким.
- Уходим, - потянула её Альвен левой рукой за одежду. Правая рука, лишенная кисти, была зажата под мышкой. – Вайра, пора!
- Где Зараэль? – тревожно вглядываясь в тела, спросила Вера.
- Не знаю.
Нарэмор помог Сольвен подняться, передал её в руки эльфа. Другой эльф, приобняв Альвен за плечи, бережно и быстро повел её к дому.
- Быстрее! Почти все уже ушли! - оглядывая поляну, попросил Веру Нарэмор. Вера побрела к дому, медленно, пошатываясь. Хаартлайхи шли рядом, терлись о её ноги мокрыми шкурами, утробно порыкивая.
- Нарэмор, - криво улыбнулась Вера, развела руки. – Это я. Я…
- Вайра, быстрее, - умоляюще вымолвил тот, протягивая ей руку. – Сарлис тебя ждет.
Она остановилась. Он её ждет. Помедлив, оглянулась назад. Над поляной витала крылатая тень, собирая обещанное.
Нельзя. Этого делать нельзя. Она не должна быть слабой.
- Он должен был уйти вместе со всеми, - недовольно бросила Вера, быстро подходя к Нарэмору.
- Он отправляет последних. И ждет тебя, - повторил эльф.
Вера шлепком отправила хаартлайхов в дом. Кошки шмыгнули внутрь. Вера слышала, как они простучали когтями о доски и спрыгнули в лаз.
- Но за мной вернулся ты, - она посмотрела в лицо эльфа.
- Он прислал. Он принц, Вайра, и его долг – быть со своим народом.
Она шагнула к двери.
- Идем.
В косяк впилась стрела. На поляну выскочили несколько ронзейцев. Вере показалось, что она видит сиреневые локоны за их спинами. Нарэмор втолкнул Веру в дом и захлопнул дверь.
- Уходи! Я буду прикрывать твой отход! – Нарэмор выхватил из ножен мечи и храбро встал у двери избушки.
Вера застонала от досады. Самоотверженный поступок военачальника был некстати.
- Нарэмор! – она ударила его по плечу, и еще раз, и еще. – Быстро в лаз! Я тебя умоляю! Прошу! Заклинаю! Лезь в этот чертов ход! Мы его завалим!
Ей удалось докричаться до эльфа. Он быстро спустился по лесенке вниз, принял Веру на руки. Избушка трещала, было слышно, как вышибли дверь.
Они отбежали по тусклому проходу, и Вера, послав назад заряд энергии, обрушила потолок.
Нарэмор бежал впереди, Вера за ним. Внезапно эльф остановился и повернулся к ней.
- Что случилась? – Вера заглянула ему за спину. – Почему остановились?
- Я хочу поговорить с тобой.
- Самое время, - покачала головой Вера, намереваясь пройти вперед, но Нарэмор удержал её за руку.
- Вайра, подожди. Мне нужно знать – ты действительно любишь Сарлиса?
Вера изумленно взглянула на эльфа. Тот ждал ответа, внимательно глядя ей в лицо. Ей не хотелось ему лгать.
- Да, Нарэмор. Я действительно его люблю.
В ответ эльф расплылся в радостной улыбке.
- Вайра… это… это просто чудесно! Значит, ты идешь с нами?
Вера растерянно смотрела на Нарэмора, на его улыбку. Он был так счастлив за своего друга.
- Нет, Нарэмор, - она высвободила пальцы из его ладони, но взгляда не опустила. – Ничего не изменилось. У него и у меня – разные дороги. Я не иду с вами. Я возвращаюсь домой.
- Но ты сказала, что любишь его?! – Нарэмор не мог поверить услышанному. – Почему?
- Именно поэтому, - жестко отрезала она. Потом, смягчив тон, произнесла. – Я не могу. Я не могу объяснить тебе, почему. Но мне нельзя идти с ним. Просто поверь мне. Так будет лучше.
- Лучше для кого?! – спокойные глаза эльфа зажглись возмущением. – Ты же его этим убьешь! Я знаю – ты спасла его однажды. А теперь желаешь ему смерти?! Ты настолько бесчувственна и холодна?
- Я желаю и ему, и всем вам жизни!!! – взорвалась Вера, толкнув эльфа в грудь. – Ты даже не представляешь, какие последствия может повлечь за собой моя слабость!
- Ты называешь любовь слабостью? – изумился эльф. – Вайра! Я любил свою жену. И детей. Если бы у меня появилась хоть малейшая возможность быть сейчас с ними, с живыми и невредимыми, меня не остановила бы и сама тьма!
Вера вздрогнула. Приблизилась к Нарэмору, заглянула в его глаза – серые, гневные глаза. Положила ладони ему на грудь, и прошептала:
- А если бы за их жизнь и возможность быть рядом с ними тебе пришлось бы пожертвовать жизнью твоих друзей, твоего народа? Чьи жизни ты отдал бы за них? И сколько? Тьма – очень жадная, Нарэмор. Ей нужно платить не золотом и не железом. Так сколькими жизнями ты смог бы пожертвовать за собственное счастье?
Гнев и возмущение в глазах эльфа сменились ужасом. Он смотрел на Веру, постепенно осознавая её слова, понимая её мотив.
- Я люблю его, Нарэмор. Но я обменяла его жизнь на чужие. И долг еще не уплачен.
- Вайра…
- Постарайся, чтобы он как можно скорее забыл меня, когда мы расстанемся.
- Он не забудет, - покачал головой эльф.
- А ты все же постарайся, - Вера криво улыбнулась ему, а он отер одинокую капельку с её щеки.
Вера коротко ткнулась лицом в грудь эльфа, потом отпустила его и побежала по коридору. Нарэмор несколько секунд постоял в раздумье, а потом устремился за ней.
Храмовый зал был почти пуст. Поверхность арки уже не была столь яркой, как раньше. Зыбкое марево то и дело пробегало по нему, затемняя и искривляя пейзаж другого мира. В тот миг, когда Вера вошла в него, порог врат пересекали Альвен и поддерживающий её воин. У портала стояли Тар-Хаирэ и Сарлис. Увидев Нарэмора и Веру – в окровавленной одежде, растрепанную, эльф кинулся к ним.
- Вайра!
- Нарэмор, - Вера подняла глаза на военачальника, и тот, поняв её безмолвную просьбу, направился к вратам. Бросив последний взгляд на Веру, он переступил порог.
- Вайра, - подбежав, Сарлис обнял Веру, повлек к вратам. - Идем. Все уже там.
Тар-Хаирэ с улыбкой смотрел на них, на то, как бережно Сарлис ведет Веру. Они остановились в нескольких шагах от порога. Вера высвободилась из объятий. Из его таких желанных, родных и теплых рук.
- Сарлис…
- Идем же. Что с тобой? Ты ранена? – он с тревогой оглядел её.
- Нет. Я не ранена. Я не пойду с тобой.
- Что?!
- Уходи.
- Вайра…
- Уходи!
- Я не могу оставить тебя здесь, одну. Я поклялся там, на поляне.
- Я и не останусь. У меня есть мой мир. Я вернусь туда.
- Твой мир – в моем сердце. Без тебя оно высохнет и замолчит.
- Уходи…
- Я…
- Уходи!!! Ты не понимаешь?! Мы не пара! И никогда ею не будем! Ты все равно меня потеряешь – через сто, через триста, через пятьсот лет! Что мне нужно сделать, чтобы ты сейчас ушел? Что? Чтобы ты забыл меня, вычеркнул из памяти на всю свою вечность?
Сарлис смотрел на неё глазами, полными любви и непонимания.
- Мы же любим друг друга. Остальное не важно.
- Я тебя не люблю! Не люблю! – выкрикнула Вера. Голос её сорвался. - Я любила Гилэстэла!
Хранитель охнул и с ужасом взглянул на неё. А Сарлис, помедлив, молча развернулся и шагнул к вратам. В храме остались Вера и Тар-Хаирэ. Когда силуэт эльфа размылся на колыхающейся поверхности, Вере отказали последние силы. Опустившись на каменный пол, она завыла - громко, жалобно. Так скулит и плачет от боли собака, попавшая под колеса. Тар-Хаирэ бросился к ней, тряся за плечи.
- Зачем?! Зачем ты это сделала?! Догони его. Врата открыты! Иди же!
- Н-нет. Нельзя-а! Мне нельзя, Тар-Хаирэ! Я люблю его, но я не могу-у!
- Что за бред?!
- Тар-Хаирэ, - Вера ухватила старика за одежду, указала на портал. – Там, получив силу и Слово, я заплатила страшную цену. Заплатила многими чужими жизнями. Жизнью Ори. Спасая жизнь любимого, я дала Тьме чудовищное обещание. И это не прекратится. Разве я могу подвергать его, их всех, такой опасности?
- Девочка моя, - на глаза хранителя навернулись слезы. Обняв, он гладил её по волосам. - Мне так жаль. Так жаль.
Гулкие торопливые шаги заставили Верино сердце забиться в два раза чаще. В зал, сопровождаемая тремя воинами, с запорошенными пылью волосами, ворвалась Зараэль.
- Да когда же ты сдохнешь?! – выкрикнула Вера, вскакивая на ноги.
- Вместе с тобой! - и южанка швырнула в её сторону сгусток синего пламени. Тар-Хаирэ, с удивительной ловкостью прыснув наперерез, отбил атаку.
- Вайра! Врата!
Вера поняла. Попади такой снаряд в портал, открытый в другом мире - и энергия, пронесшись через пространство и накопив чудовищную силу, сметет с лица Вселенной тот мир.
Зараэль ощерилась, глядя на вставшего на её пути старика. А хранитель, разведя руки широко в стороны, хлопнул в ладоши. Ударная волна пронеслась по храму, отбросив интервентов назад, к проходу, через который они проникли. Зараэль и Фрадек удержались на ногах, успев применить защитные заклинания. Двух других охотников, врезавшихся в стену, завалило обломками изваяний. Одежда на уцелевших повисла клочьями. Южанка, сорвав с себя бесполезные лохмотья, швырнула в хранителя новый силовой шар.
Закрыть белую дорогу. Но как?! Ощущая за спиной надежную защиту в лице хранителя, Вера торопливо перебирала в уме возможные способы. Просто закрыть врата – не выход. Тогда ей не удастся попасть домой. Лишить их части энергии, чтобы силы Межмирья оттянули, оторвали дорогу от портала. Сосуд над аркой был полон уже только наполовину. Энергия расходовалась быстро. Вера подбежала к арке, протянула руку, коснувшись вмурованного в стену сосуда. Затеплился лорелант на груди, напитываясь еще не израсходованной силой портала. Оставить немного, чтобы иметь возможность уйти домой. Когда зелень заколыхалась на самом дне сосуда, Вера отняла от него руку. Белая нить истончилась, удалилась и совсем пропала из глаз. Проем, в котором раньше мутно проглядывал прекрасный пейзаж с размытыми фигурами переселенцев, почернел. Вера облегченно вздохнула, обернулась. Внезапно в неё врезалось тело Тар-Хаирэ, и они вдвоем отлетели в угол. Жертвенник развалился на части, и над Верой возникло разъяренное лицо Зараэль.
Вера, как во сне, увидела направленные в её сторону ладони южанки, отшатнулась. Синий сгусток вонзился в плечо, причинив неимоверную боль. Но Веру более ничто не сдерживало – ни страх за друзей, ни необходимость защитить уходящих или беречь силу. Оставшиеся капли энергии и давно копившиеся эмоции Вера вложила в один последний удар. Так бывает в грозу. Сначала глаз ослепляет молния. Звук приходит потом. Каменные стены, пережившие в незапамятные времена нашествие мрака, выдержали и это испытание. Статуи разметало обломками по залу, запорошило пылью глаза. Зараэль отшвырнуло назад и со всей силы шмякнуло о стену. Тар-Хаирэ отбросило в сторону от того места, где он лежал. Сама Вера, не рассчитавшая собственных сил, влепилась с размаху в край жертвенника, ощутимо разбив себе голову и потеряв сознание.
Когда она очнулась, в храме стояла тишина. Опираясь об обломки, Вера поднялась с пола. Слипшиеся в мокрые кровавые колтуны волосы свисали мочалкой, рану на голове жгло словно огнем. Правая рука повисла, как плеть, а рукав рубашки от самого плеча окрасился в темно-багровый цвет. Пошатываясь и придерживая левой рукой правую, она оглядела скорчившиеся фигуры на полу. Все ватгерны были мертвы. А у стены, простирая в её сторону руки, словно все еще пытаясь достать её, лицом вниз, вытянулось неподвижное тело Зараэль.
Вера подняла голову и обвела туманным взглядом то, что осталось от храма, некогда наполненного прекраснейшими произведениями искусства. Повсюду обломки белоснежных статуй, медленно оседающая на них мраморная пыль, выбоины в стенах храма, с которых на неё с немой скорбью и болью взирали немногие уцелевшие фрагменты рисунков. Тоннель к хижине хранителя был наглухо завален кусками обрушившейся стены и разбитых изваяний. Поверх всей этой бело-красной мешанины, раскинув, словно крылья, широкие рукава, навзничь лежала маленькая сухая фигурка Тар;Хаирэ.
- Хранитель, - Вера закашлялась от попавшей в рот пыли, и, кое-как переволакивая ноги через обломки и бережно неся раненую руку, поплелась в сторону Тар;Хаирэ. Не в силах удержать подгибающиеся колени, она тяжело осела перед ним на кучу мелких осколков. При этом в голове будто что-то взорвалось, и веки задергались в нервном тике. На теле хранителя не было видимых повреждений, и Вера, испытывая смутную надежду, коснулась его щеки.
- Тар;Хаирэ. Очнись, пожалуйста, - не отнимая пальцев от осунувшегося, заросшего седым волосом лица, пробормотала она. В ответ на её горячую просьбу, веки нимха дрогнули, и из-под них изумрудной искрой сверкнул вполне осмысленный взгляд.
- Вайра… А где…
- Они мертвы.
- А она, та девушка?
- Тоже.
Тар;Хаирэ с усилием приподнялся и огляделся.
- Хорош же я. С девчонкой не справился. Но ты! Ты ужасно выглядишь, девочка моя!
- Спасибо, - Вера скривилась от боли.
- Ах, время, время, всегда его не хватает, - сокрушенно покачал головой хранитель, и поднялся на ноги.
- О чем это ты, Тар;Хаирэ?
- О том, что не худо было бы тебя подлечить, но на это нужно время. А у тебя его нет. Поспеши, пока портал еще открыт. Уходи, Вайра, уходи домой.
- Я не оставлю тебя здесь одного, - бросив взгляд на мерцающую красными сполохами темную поверхность, твердо сказала Вера. – Мы уйдем вместе.
Тар;Хаирэ смотрел на неё так, как смотрят на человека, понимая, что это в последний раз. Его глаза излучали тепло и отеческую заботу.
- Нет, моя маленькая нимхийка. Ты уйдешь одна. Не спорь, - воздел он руку на протестующий жест Веры. – Это моя судьба. Я выполнил своё предназначение, эльфы и нимхи обретут новый дом, новую жизнь. Твоя судьба не кончается здесь, и твоё предназначение не в том, чтобы погибнуть на развалинах чужого мира. Тебя ждет твой. А потому – возвращайся. А мне останется лишь завершить начатое тобою.
- Что ты имеешь в виду? – прошептала Вера, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
- Я должен уничтожить портал. А если однажды сюда ворвется целая орда таких, как эти четверо? - хранитель кивнул на неподвижные тела. – Разве мы можем позволить таким, как они, вырваться туда?
- Но тогда ты тоже погибнешь!
- Да. Но это и будет для меня высшей наградой – умереть, защищая свой народ, повторить судьбу великого Ранх-Каара. Так звали того ученого, который после ухода нимхов из их мира остался и разрушил последний действующий портал, я рассказывал тебе, помнишь? И если я буду знать, что меня помнят…
- Да, Тар;Хаирэ, тебя будут помнить! – Вера, уже не сдерживаясь, обняла хранителя.
Он гладил её по вздрагивающим плечам, по влажным от слез щекам, и торопил срывающимся голосом.
- Ну, не надо, девочка, все хорошо. Быстрее, иначе будет поздно. Смотри, сосуд уже почти пуст. Иди же. Не трать силы на слезы.
- Да, да, я иду.
Вера поднялась с колен, и, держа за руку нимха, двинулась к порталу. Они не видели, как дрогнули, сгребая мелкие осколки, пальцы, как приподнялось присыпанное белой пылью лицо, и, словно стальное лезвие, блеснул ненавистью взгляд Зараэль. Она смотрела им в спины, смотрела, как они приближаются к порталу, и понимала, что все кончено, что её месть не состоится.
Вера и Тар;Хаирэ подошли к арке, внутри которой пульсировала сдерживаемая энергией лорелантов живая темнота. Здесь им предстояло расстаться. Навечно. Хранитель поднял голову и подмигнул Вере.
- Не робей. Я всегда с тобой. И я, и Ори, и все остальные тоже. Ты многому научилась, многое постигла, так пусть все то, что ты вынесешь из нашего мира, не потеряет для тебя смысл и ценность в твоей вселенной.
- А лорелант, Тар;Хаирэ? – спохватилась Вера, вспомнив про медальон у себя на шее.
- Пусть он останется у тебя, солнцеволосая, и будет твоим талисманом и оберегом. Прощай, Вайра. Прощай, и да хранят тебя духи времени.
Тар;Хаирэ отступил на шаг, и улыбнулся доброй и светлой улыбкой.
- Прощай! Прощай, хранитель!
Фигура старика размылась в потоках соленой влаги, и Вера, всхлипывая и стараясь не расплакаться в голос, шагнула в мягкую податливую тьму. Несколько мгновений очертания её фигуры еще были видны на переливающейся поверхности, а потом разгладились и размылись. Тар;Хаирэ вздохнул, и, нагнувшись, с усилием вытащил из-под обломка жертвенника кривой кинжал. Взглянув на светящуюся зеленым светом нить, протянувшуюся между лорелантами, решительно кивнул и коснулся арки острием ножа в том месте, где в углублении находился один из камней.
Но рука его не успела поддеть лорелант, выковырнуть его и нарушить связь его с другими камнями, сломать магию защиты портала, и позволить несокрушимому потоку напирающей извне энергии смести все в радиусе нескольких километров с лица земли, оставив лишь выжженную до самых недр поверхность. Хранитель дернулся, удивленный внезапной болью, и пошатнулся. По его спине быстро расползалось красное пятно, в середине которого торчал тонкий металлический стержень. Тар-Хаирэ повернулся и встретился глазами с Зараэль. Её вид был ничуть не лучше, чем у Веры. Было видно, что она держится из последних сил. Браслет тихо щелкнул, и вторая стрела вонзилась под левую ключицу нимха. Следующий щелчок прозвучал вхолостую. Тар;Хаирэ медленно, все еще сжимая кинжал, стал сползать по стене.
- Вы думали, что от Зараэль так легко отделаться? Она ушла, но я достану её и там. И ты не в силах помешать мне. Никто не в силах! Прочь с дороги!
Она медленным шагом, прихрамывая и волоча ноги, направилась в сторону портала. Тар;Хаирэ смотрел мутнеющим взглядом на медленно приближающееся чудовище, со свирепо оскаленными зубами и растрепанными сиреневыми волосами.
- Даже не надейся, нелюдь, - хранитель, слабея с каждой секундой, собрал остатки жизни и потянулся вверх. Острие ножа, царапая плиту, доползло до углубления, и последним усилием хранитель поддел и вывернул камень из его гнезда.
- Не-е-ет!!! – одновременно с легким хлопком раздался истошный, полный отчаяния крик. Зараэль, пригнувшись, устремилась вперед, перепрыгивая через мраморные обломки. Её тело пушечным ядром пролетело мимо завалившегося набок хранителя, и врезалось в разгорающуюся кроваво-красным светом и набухающую изнутри поверхность портала.
Тело беспрепятственно преодолело барьер и, перекувыркнувшись, по инерции пронеслось вперед еще несколько метров. Зараэль стояла на четвереньках на чем-то упругом. Открыв глаза, она в испуге попятилась назад. Она стояла на узкой, покачивающейся тропинке, под ней была пропасть, наполненная клубящейся, поднимающейся навстречу мглой. Вдруг она ощутила, что её тянет назад, что напирающая снизу, спереди и с боков мгла тащит её обратно. А далеко впереди, за стеной мрака, по зеленой тропе уходила Вайра.
- Пустите, да пустите же! – Зараэль поднялась на ноги и рванулась вперед, тараня темноту. Но сопротивление было настолько сильным, что её все больше отталкивало к раздувающемуся до опасных размеров окну портала. Внезапно Зараэль поняла, что окружающая её тьма не однородна, а состоит из отдельных теней, жутких, холодных, мрачных, алкающих её жизни призраков. Они, игнорируя общий поток, направленный на разрушение поврежденного портала, обступили её. Её обуял смертельный ужас, но сильнее страха смерти были ненависть и жажда мщения. Перед глазами всплыла вмурованная в хрустальную глыбу фигура. Шаг вперед дался ей с трудом, а хищная мгла уже касалась своими ледяными пальцами обнаженных рук, лица, спины.
- Прочь. Пошли прочь! Нет!
За спиной раздалось шипение, взрыв, и её оглушил торжествующий вой вырвавшегося на свободу мрака. Сметая все, раздирая края портала, расширяя себе выход, тьма исторгалась наружу, и устремляющийся вовне поток грозил снести Зараэль со своего пути. Упираясь ногами, разгребая, словно тяжелый песок, встречный поток, она упорно рвалась вперед. Туда, куда, постепенно становясь все меньше и меньше, удалялась рыжеволосая девушка. И тогда Зараэль закричала. Яростно, дико, вложив в этот крик все оставшиеся силы.
- Ненавижу-у!!! Ты слышишь, ненавижу тебя!!! Ме-есть!!!
Внезапно тьма отпрянула от неё, устремляясь в прежнем направлении, но обтекая стоящую на её пути девушку. Зараэль, не пытаясь осмыслить происшедшее, рванулась вперед, не переставая повторять:
- Месть! Ненавижу!
И эти слова, ставшие ей оберегом на пути сквозь хаос и смерть, помогли вступить на ту же тропу, по которой, пошатываясь и всхлипывая, медленно уходила Вера. Ибо велика сила ненависти, а желание мстить может открыть любые двери.
-/-
Валарэ, демон с непроницаемыми глазами, отражающими фиолетовую пустоту, ждал Веру на том же месте - на поляне с неестественно зеленой, мягкой и неподвижной травой, замершими деревьями с бодро вздернутыми вверх ветвями и застывшими листьями. Всё вокруг оцепенело – ни звука, ни шороха. Лишь шелест подошв об упругие стебли, да стук сердца отдавался в ушах ударами далеких барабанов.
Вера помедлила и шагнула к демону навстречу, понимая, что встречи не избежать. Валарэ чуть заметно прищурился, ощутив её досаду и неприязнь. Он указал глазами на стоявшее на траве кресло, но Вера проигнорировала приглашение, и осталась стоять. Весь её вид выказывал нетерпение, но демон, похоже, был настроен на длительное общение. Вера поддерживала раненую руку здоровой, и, теребя носком сапога траву, смотрела на Валарэ угрюмым взглядом из-под насупленных бровей. Демон прищурился еще больше, и глаза, скрытые под длинными ресницами, потемнели.
- И все-таки, я тебе неприятен. Даже неприязнен.
- Какое это имеет значение? – бросила Вера и отвернулась. Ей не терпелось покинуть это место.
- Никакого. Однако моё безразличие и спокойствие истинны, а за твоими скрывается вулкан чувств и эмоций. Наверное, ты бы убила меня, если бы смогла. Не так ли?
Вера снова подняла на него глаза, оставив в покое непримятую траву, и несколько минут смотрела на демона. Он не противился, свободно раскинувшись в кресле.
- Зачем ты сделал это?
- Что?
- Зачем ты сделал из меня Это?
Вера с отвращением передернула плечами, при этом руку пронзило, словно током. Демон наклонил голову влево.
- Тебе не нравится твоя внешность? Ах, да, понимаю – раны, шрамы. Если хочешь, я могу исправить это прямо сейчас.
- Не насмехайся, Валарэ. Ты знаешь, о чем я говорю. Дело не в теле, и не в ранах. Я говорю о душе. О своем «я», о той, кем я была раньше. Ты сделал из меня свое подобие, заставив отнимать чужие жизни, теряя при этом свою. Ты сделал из меня орудие, благодаря которому тот мир, который я покинула только что, канет во тьму. Ты сделал из меня ключ, и открыл им двери, через которые туда вошла смерть.
Валарэ слушал молча, неотрывно глядя на Веру. Лишь края широких крыльев чуть подрагивали в ответ на её слова.
- Знаешь, мне больно осознавать, что причиной тому – всего лишь моё желание вернуться домой. По сравнению с болью физической, эта – муки обреченного вечно гореть заживо. И знаешь, теперь я боюсь возвращаться. Я боюсь, не потянется ли за мной вереница тех бед, которые поразили этот мир – мир Ори, мир Тар;Хаирэ. Мир Ригестайна и Лейнолла. В чем их вина? Они просто защищали свой дом. Ни Гилэстэл, ни Астид, ни кто бы то ни было не были теми злодеями, с которыми нужно было бы поступать так! Это была их жизнь! Я не имела права вмешиваться в дела этого мира…
Валарэ медленно моргнул, но глаз не отвел.
- Какая патетика. Но ты забываешь об эльфах. О нимхах. Благодаря твоему вмешательству они теперь свободны. Разве это не искупает твоих мук?
Вера лишь покачала головой.
- Я не знаю… Несколько тысяч за целый мир. Моя любовь. И моя душа.
- Твоя душа все еще при тебе. На неё никто не покушался, как бы ты не убеждала себя в обратном. И вдобавок ты получила силу, о которой смертный даже подумать не может.
- Сила… она слишком велика, слишком тяжела для меня. Я не в силах нести эту ношу. Избавь меня от неё, верни мне покой.
- Велика? – чуть улыбнулся Валарэ. – Может статься, однажды ты поймешь, насколько малым ты владеешь. И захочешь иметь больше. Вот тогда ты попросишь меня дать тебе настоящую мощь, о которой ты даже и не подозреваешь сейчас.
- Я?! – Вера возмущенно вздернула голову. – Просить тебя?! Ни за какие сокровища всех миров я не хочу с тобой больше встречаться. Я выполнила все условия, и я помню, что когда-нибудь мне придется придти к вам. Но по доброй воле – нет! Оставь меня в покое до того момента, когда это станет неизбежно.
- Ты и вправду меня так ненавидишь?
- Да.
- Слишком поспешный ответ, Вайра. Но меня не волнуют твои чувства. Я просто строю предположения. Ты же сама знаешь – жизнь полна неожиданностей.
Вера хотела что-то сказать, что-то гневное и протестующее. Но, помолчав, тихо произнесла:
- Просто оставьте меня в покое.
- Как скажешь, - неожиданно мягко согласился с ней Валарэ. – Мы, - он сделал ударение, - мы оставим тебя в покое. Но мы не мешаем тебе помнить о нас.
- Я постараюсь забыть, - парировала Вера.
Валарэ усмехнулся уже в открытую, и поднялся.
- Как знаешь. С этой минуты ты сама себе хозяйка. Да, да. Я вижу, как утомил тебя разговор, и хочу предложить помощь. Хотя бы в излечении ран.
- Я её не приму. Я тороплюсь. Домой.
- Я знаю. Что ж, возможно, это наш последний разговор, а, возможно, и нет…
- Последний, последний, - убедительно произнесла Вера, перебив демона. Тот, словно не заметив, продолжил:
- … но в любом случае я желаю тебе удачи. И покоя. Тебе туда.
Он указал отполированным когтем за деревья, что высились на краю поляны. Вера повернулась, и, стараясь держаться прямо, молча направилась в указанном направлении.
Валарэ смотрел ей вслед немигающим взглядом, расправляя черные крылья. Выражение его глаз на долю секунды изменилось, и из безразлично-неподвижного стало… сострадательным. Но только на мгновение. В следующее он бесследно растаял в темном облаке. Исчезли кресла на лесной поляне, воздух вздрогнул, поплыл странным маревом. Небо потемнело, и вокруг Веры, врезавшись после неживой тишины в уши, многоголосо зазвенела тайга. Над головой послышался гул. Вера, подняв глаза к небу, увидела пенный след реактивного самолета, разрезающий на две половины синеву над головой. И поняла, что она, наконец, дома.