Я к тридцати своим годам прослыл человеком знающим и понимающим во всех делах мистических. Народным фольклором интересовался. Истории необычные собирал. А заодно и людям помогал всем, чем мог. Специально людей просил, коль чего странного у них произойдет пусть ко мне приходят.
Приходила ко мне как то родственница моя, Катерина. Брата моего Николая супружница она. В жизни баба веселая, юморная. Стройная она была тогда еще, по молодости то, привлекательная. Да дурная немного. В мистике совсем ничего не понимала. Все соседок слушала.
Жили они тогда с Колей в городе. А я – больше село родное любил.
И вот, пришла значит ко мне Катерина и говорит:
- «Иван, я слышала ты делами странными занимаешься – мистическими. Наговоры и порчи снимаешь»?
- «Снимаю». – говорю. – «А что случилось то»?
- «Ой, Ваня. Я тебе расскажу, не поверишь. Порчу на меня кто то навел, ей, Богу. Крыша едет, голоса слышу по ночам. В соседней комнате будто воет кто-то. Вечером, значит, чаю с мужем попьем. И спать. Я ночью чутко сплю, ты же знаешь. А брата твоего танком не разбудишь. Ему – хоть бы хны! А я то все слышу! Ночью в квартире, как будто по стенам кто-то когтями скребет, сопит тихо, подвывает. Я на столе на ночь блюдо с печеньем оставила как-то. Ночью слышу хруст четкий, громкий такой, настоящий, словно жует кто-то. И пальцами словно по столу постукивает. Подскакиваю, бегу в кухню, свет включаю – а там – никого ! Ни души, Ваня»!
- «Так может кот ваш по столу хозяйничал»?
- «Дак нет у нас кота, Иван, не держим же. У Коли же аллергия на них».
- «Такс, такс, такс... Может еще чего случалось»? – спросил я, дабы убедиться в своих выводах.
- «Да целый вагон таких приключений! Я уже месяц спать не могу. То по полу что то шаркает, как будто в обуви кто то ходит, но тихо, то еще что. Один раз, значит, просыпаюсь я утром от того, что что то лохматое и холодное о мою шею трется. Подумала во сне что кот. А потом и вспомнила, что кота никакого то у нас и нет. Просыпаюсь, а на меня чудовище лохматое смотрит, маленькое такое черное-белое. Глаза малюсенькие, зубастое такое. Ни кошка, ни собака. Я со страху креститься начала сразу. И мать родную поминать стала. Да как заору! А это чудовище – юрк вниз, и исчезло! Ты представляешь Ваня! Я потом всю квартиру обшарила – ничего не нашла! Как никак галлюцинации! Говорю же порчу навели»!
- «Ты Катерина, успокойся». – остановил я монолог родственницы. – «Поехали к вам в квартиру. Я с вами ночь по ночую. Посмотрим, что там у вас происходит».
Катерина вроде успокоилась. Мы не мешкая к ним и поехали. Пока добирались, ночь уж настала. Я родственникам сказал, пусть спать идут. Катерине наказал, чтоб тарелку с печеньем на столе оставила. А я уж подкараулю их чудище. Мне в отличии от Катерины страшно совсем не было. Ну не верил я, что порчу на них навели. Или духи какие по квартире ходят. Дом то новый был, никто в квартире до них не жил совсем. Ни захоронений в земле этой не было, ни кладбищ поблизости. А потому я почти сразу понял, в чем дело здесь. Но не стал Катерине говорить, все равно не поверит одним словам.
Сидел, ждал пока все улягутся. Слышу засопели. И еще звук слышу из их под дивана, на который меня уложили – скрежет такой жуткий, сопение, подвывание слабое. Ну я то не из пугливых. Свет в комнате включил. Диван поднял. Смотрю внутрь – а там и вправду чудище лохматое! Зубы вперед выпирают, глазки маленькие. Да только не страшным было то чудище. Как меня увидело заскулило, к углу прижалось, лапки у него затряслись.
Правильно я мыслил изначально. Изловил чудовище кое-как, но уже с улыбкой на лице. Да с собой усадил поглаживаю, страшно на него смотреть. Я всегда думал, кто ж заводит то таких уродцев? Утром Катерине я порчу ее показал, Коля – брат мой за живот схватился и давай хохотать. Кате поначалу неудобно было, стыдно, что напридумывала, а не стала квартиру по ленивости своей лучше проверять. Ко мне еще пришла, за помощью. А потом Катерина и сама расхохоталась.
-« Надо же такой глупой быть».
А дело так было. Катерина – баба ленивая по своей натуре, любит с соседками на лавке у подъезда поворковать, по гостям ходить чаи распивать. В квартире она плохо убиралась, за диван, на который они меня уложили в ту ночь Катя сама забыла когда последний раз заглядывала. И зря. Поселилось у них там чудище маленькое. Видать в подъезд с улицы забежало, да за Катериной в квартиру и юркнуло. Под диваном из тряпок себе гнездо смастерило, чтоб теплее и мягче было. А оно боязливое было, потому когда дома кто-то был из дивана не выползало, только ночью за вкусненьким на кухню бегало, да по нужде на балкон. Да когти об обивку дивана точило. А тогда когда Катя чудище в первый раз увидела, оно поближе хотело быть к новым то хозяевам, осмелело немного. Мистики никакой в этом не было.
Сидели мы утром с родственниками, пили чай на кухне с печеньем. Чудищу отдельную миску поставили. Сидит, смотрит на нас, глазками моргает, язык высовывает. Подойти хочет, да боится нас немного. Видать тогда Катерина и его своим криком напугала. Кажется, не такое уж страшное оно - чудище наше.
- «Как ты говоришь, порода называется»? – спросил меня Коля.
-« Китайская хохлатая».- отвечаю я. –« Они дорогие очень. Наверное кто то из за границы привез, да потерял. Я, если бы не не встречал таких собак, то же бы перепугался. А зубы она вперед выпячивает, походу, когда пугается».
- «Да, Катя». – обратился к Катерине Коля. – «А ты все заладила – порча! Вот тебе и порча! Вот тебе и чудище»!- И мы все снова расхохотались. Допили чай и я поехал домой.
К слову чудовище сучкой оказалось и назвали они его Куклой. Ох, и любили Катерина с Николаем ее! Ох, и баловали!
С чудищем я потом часто виделся. Кукла долго жила у ребят, пока от старости и не померла.