«Помогай людям, они слабы. Служи им верой и правдой», - нашептывала мудрая кошка-трехцветка единственному сыну, с трудом ворочая костенеющим языком. То была часть святого устава заповедей совместного проживания человека и хвостато-усатого сословия, которым следовала всю свою жизнь престарелая кошка пестрого окраса.
Матерый кот огненной расцветки долго всматривался в застывший янтарь мамашиных глаз, пытаясь рассмотреть в них проблески жизни. Поняв, что родительница покинула солнечный мир, кот бесшумно подошел к дородной хозяйке, потерся о ноги и гортанно прохрипел грустную весть.
Похоронили трехцветку в самом конце огорода, под вишней, плотно укрытой кипенью мелких цветов с ароматом медовой свежести.
Набежавшая на небо тучка пролилась скупой слезой на погребальный холмик. Солнечные лучи, пронзившие небесную влагу радужным свечением, выхватили из вишневой кипени два полупрозрачных силуэта. Первый размытый контур соответствовал очертанию тела изящной трехцветки, а второй принадлежал бездомному коту, крупному и сильному. Сдержанным сиянием прощалась родительская чета с сыном, мощным котом жизнеутверждающего солнечного цвета, который стоя у материнской могилки, внимательно провожал глазами удаляющуюся по зыбкой весенней радуге породившую его пару.
Для привычных глазу кошачьих габаритов Рыжий был великоват. Полпуда крепких мышц и мощного скелета выявляли в котяре признаки дикого зверя, щедро сдобренные привычным набором одомашненного, кошачьего сословия. Природный миксер перемешал в Рыжем бесстрашие, независимость и беспощадное отношению к врагу родного дома. Набор удивительных душевных качеств Рыжего удачно вписал его в сложный крестьянский быт, заслуженно превратив в любимца хозяйки.
- « -
Отвадить от дома крыс или отбить охоту любителям дармовщинки к огородным радостям, большого ума не требовалось. Эти детские игры лишь забавляли и развлекали меня, рыжего кота, позволяя оттачивать охотничьи приемы.
Разве не забавно затаиться в ветвях яблони, а потом спрыгнуть на плечи воришке хозяйских огурцов и прохрипеть на ухо последнее предупреждение!
А как сносит голову от бешеного прилива адреналина, когда крысы в борьбе за сытую жизнь пытаются хитрым трюкачеством изуродовать мужское достоинство кота-крысолова! Я же, зная от мамаши все подлые приемы серой алчной стаи, лишаю их удовольствия видеть меня калекой-кастратом, выправляя прописку в преисподнюю.
Но, видно, перехвалила меня хозяйка, коли умудрился подвести ее однажды. Не усмотрел наглого коршуна, упавшего камнем с небес и взмывшего безнаказанно в бесконечную синь с желторотым цыпленком. Дожидаясь повторного появления залетного вора, я несколько дней просидел в засаде у закутка с пищащим выводком. И когда воздух завибрировал от хлестких взмахов мощных крыльев, я напружинил каждую жилку своего тела и, не дожидаясь приземления коршуна, сбил вражину ловкой лобовой атакой. Закудахтала наседка, запищали птенцы-малявки, забила крылом сильная птица о землю, поднимая столб пыли и рвань травы. Мои клыки готовы были вонзиться в горло ненасытной твари, когда ее клюв, отточенный как шило, вонзился мне в глаз. От резкой боли, расколовшей голову на мелкие осколки, разжались мои клещи-когти. Потрепанный коршун встал на крыло, и кособоко заваливаясь, исчез в высоте. Я же, захлебываясь от крови, бьющей фонтаном из глаза, отполз в кусты, пытаясь унять опоясывающее жжение в дурной рыжей башке.
Благодаря своей заботливой хозяйке, я выжил. Время залатало рану. Без глаза я выглядел еще убедительней. Домашняя живность окончательно признала меня своим лидером. Это значительно облегчило мою службу по охране хозяйского добра. Правда, иногда меня слегка заносило в сторону, но я сделал поправку на урезанный угол обозрения, и ущербная одноглазость перестала меня беспокоить. Я ощущал себя полноценным членом семьи до тех пор, пока в доме не появилось мерзкое мужское существо, возненавидевшее меня, кота-калеку.
Это смердящее перегаром и самосадом двуногое чудовище было неуправляемым диким зверем, вкусившим прелесть крови. Из дома постоянно доносились брань, звон разлетающейся на осколки посуды и рыдания хозяйки. Неистребимый запах ее страданий вытеснили из бывшего рая светлую радость крестьянского труда, прописав горечь существования с оглядкой на кулаки обезумевшего мужа.
Когда хозяйка в очередной раз проходила курс необузданной жестокости изверга; когда ее, рвущие душу вопли о помощи достигли моих чутких ушных мембран, я окончательно понял, что нет места на земле таким мучителям. Их необходимо истреблять, как безродных крыс, как залетных коршунов, как врага, нацеленного на драгоценную жизнь хозяйки.
Дождавшись полного погружения паразита в одурманенное забытье, я забрался на кровать, и, не обращая внимания на кислятину потного мужского тела, затаился в ногах человеческой твари. Когда от переливов храпа зазвенели оконные стекла, когда кадык стал вздрагивать в такт сердечных сокращений, я напрягся всем набором мышц в тугую пружину.
- « -
Мощной катапультой выстрелило рыжее тело к пьяному изголовью. С хрустом вонзились острые кошачьи клыки в небритую плоть кадыка. Зубастая пасть кота мгновенно заполнилась горячей, солоноватой влагой, бьющей пульсирующим фонтаном из проколов мужской кожи. Одурманенный вкусом человеческой крови, яростно вгрызался Рыжий в шейные жилы мерзавца.
Выплыв из пьяного тумана режущей боли, захрипевший мужик машинально ухватился сильными руками за неведомый мохнатый нарыв у лица. Из последних сил он сдавил оранжевое новообразование до хруста, до треска, до странного хриплого рыка.
- " -
Дождавшись затишья, избитая хозяйка крадучись, зашла в дом. Поперек кровати, вытянувшись в длину на метр с лишним, лежал Рыжий, уставившись в потолок застывшей зеленью единственного глаза.
Бездыханный муж с зияющей раной на шее, задумчиво наблюдал через оконное стекло за странной троицей, карабкающейся в небеса по радужному коромыслу.
Возглавлял шествие матерый котяра бомжеватого вида. За ним шла изящная кошечка пестрого окраса. По-матерински ласково, она поддерживала рыжего одноглазого кота, плод любви бездомного хвостатого хулигана и обыкновенной домашней трехцветки.