Настоящих друзей много не бывает. Сейчас на вопрос, сколько у него друзей, современный индивидуум без запинки ответит, что примерно двести, триста или за тысячу зашкалило, точно не помнит. И формально будет прав, в соцсетях можно набрать и больше. Но друг, на мой взгляд, это куда более высокий статус. Тех, с кем хочется реально общаться и делиться сокровенным, мало, очень мало. И с каждым годом все меньше. Возможно, есть исключения – боевое братство или какое-то уникальное корпоративное сообщество, не знаю. Иногда мне кажется, что все друзья и само понятие дружбы исчезли за чертой далёкого 1991-го года, совсем в другой стране. Смею надеяться, что у меня есть два настоящих друга. Немного, но и не мало. Рассказ об одном из них. Не будем вспоминать ничего серьёзного или грустного, лучше улыбнёмся, ведь Коля Блохин человек весёлый, с потрясающим чувством юмора и иронии. И самоиронии, что немаловажно. Даже странно как-то его хвалить, между друзьями больше приняты беззлобные пикировки, и мы с Колькой не исключение. Мы познакомились на «Новоконе» в 1987-ом. И с тех пор редкий год проходил без встречи в сентябре в Новомихайловке Туапсинского района, хоть и фантастических конвентов там давно уже нет. Традиция, однако. Не помню, кто из великих советовал не возвращаться в те места, где ты был счастлив. Сомнительное утверждение, каждый случай глубоко индивидуален. Мне, например, нравится, воспоминания приятные.
«Новокон». Год какой, не помню. Я спал. Тихо, никого не трогая, в отдельной комнате, в хорошем фанерном домике. Дышал ровно, сопел в две дырочки. Дверь не закрывал, времена добрые, советские, да и кроме наших фэнов в конце сентября на турбазе почти никого нет, запираться незачем. Ввечеру употребил на сон грядущий бутылочек пять пивка и пару хорошей воблы. Останки пиршества не убирал, лень. Расслабуха. Завтра, успеется. Сны снились хорошие. Годы молодые, ни намека на простатит, даже после пива одного похода в клозет перед сном вполне достаточно. Крепкий здоровый сон в тёплую сентябрьскую ночь. Форточка, само собой, тоже на ночь была открыта. Голодная новомихайловская кошечка легко пробралась в комнату, привлечённая запахом не совсем уничтоженной воблы. Поела. Кто бы возражал, не жалко, да и спал уже, не заметил. Попить ей не удалось, пивка не оставил. Но пить ей, видимо, совсем не хотелось. Уютно устроившись на моей широкой волосатой груди, кошечка сладко уснула. Убаюканный пивом, я ничего не почувствовал. С утречка зашел Блохин, разумеется, без стука. Увидев эту идиллическую картину нежной дружбы человека с животным, он не стал поднимать шум, на цыпочках вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь. Шум он поднял чуть позже, когда вломился ко мне с оравой человек в тридцать разбуженных им наших товарищей, которым обещал немедленно показать некую местную достопримечательность. Проснулся я от дикого гогота этой разнузданной компании. Блохин громко и доходчиво читал лекцию о вреде зоофилии и моём моральном облике, особо упирая на нахождение вчерашним утром в моей комнате человеческого существа - блондинки, общение с которой, по его мнению, меня не совсем удовлетворило. Кошечка, свинья этакая, при этом совсем не испугалась шумного действа и нежно тёрлась мягкой шёрсткой о мою бороду, мурлыча и всем своим видом показывая, что по части вреда зоофилии лектор не совсем прав. Однако Коля продолжал развивать тему, обращая внимание слушателей не только на пушистую кису, но и на останки воблы. Его предположения, что и как я мог совершить с несчастной рыбой до ее физического уничтожения, по моему мнению, были бездоказательными наветами, но вызвали новый взрыв гомерического хохота. В общем, кошмарное было пробуждение. Одно радует и успокаивает - кошечка была очень даже ничего. Красивой серой масти в светлых яблоках. Блохин наверняка исходил пеной от ревности. Пущай клевещет, да, киска?
А как же приятно было в 90-х! Частные отели и отельчики еще не выросли, только проклёвывались, и в сентябре картина была такая – почти полная тишина на пляже, а также в кафешках и магазинчиках, которые появились куда раньше отелей. Сейчас это кажется нереальным, но так было. Лежим на пляже. Пора обедать. Нас двое на весь пляж и близлежащие окрестности, больше никого. Кафешек пять. Их хозяева тревожно смотрят на нас – куда пойдём, кому выпадет нечаянная радость? Теперь об этом можно только мечтать – попробуй отвоевать местечко в популярном ресторанчике Новомихайловки в сентябрьский час пик. Говорят, что мы стали жить лучше. Брехня, товарищи, простите за откровенность. Это хозяева отельчиков и кафешек стали жить лучше. А то лежишь на пляже, а из колонок близлежащего кафе струится дивная музыка: «Арцах, Арцах, страна моя, ты вся горишь в огне…». Виноват, спутал с Трансваалем, память подводит. Если быть точным, то из репродукторов неслось следующее: «Арцах, Арцах, снаряды туда-сюда разрываются, осколки туда-сюда разлетаются…». Это не преувеличение, не гипербола, просто точные слова. Их трудно было не запомнить. Больше нигде не слышал, эксклюзивный музончик. Его, правда, трудно отнести к разряду положительных впечатлений, но то, что несётся из нынешних звуковых колонок, ничем не лучше.
Коля всегда точен в определениях и скор на умозаключения, в чём я не раз имел неосторожность убедиться. Чего стоит всего один эпизод, когда он только приехал в Новомихайловку, а мы с брательником и компанией уже сутки как были там. Разумеется, успели вечером крепко надраться. Картина маслом с утра такая: солнце сквозь тонкие занавески брезжит ярким светом в холл нашего домика, где я, стоя на четвереньках, ласково обнимаю тазик, издавая звуки, воспроизвести которые не получится – таких букв в алфавите нет. Нечто похожее на «мэээ-аа-ооэээ-ааахооо-эээ…». Это очень приближённо, в реальности рёв был куда страшнее. Зрелище весьма неприглядное. Открыв дверь и мгновенно оценив обстановку, прибывший Блохин вежливо поздоровался:
- Здравствуй, Саша. Рад видеть тебя в добром здравии.
- Мэээ-аа-ооэээ-ааахооо-эээ! – вымученно ответствовал я, сроднившись с тазиком.
Увы, в последние годы, приезжая в Новомихайловку, мы стали первым делом не распихивать водочные запасы по холодильникам, как раньше, а аккуратно раскладывать таблетки по полочкам. Нет, не колёса, не экстази. Лекарства, друзья. А ведь раньше водочка от всего помогала. Вывод один - не та пошла нынче водка…
Не помню, откуда была девушка, однажды прибившаяся к нашей компании. То ли из Кемской волости, то ли из оренбургских степей. Преподаватель, детишек на море привезла. Хороший преподаватель, симпатичный. Я тогда женат не был. Периоды, когда не женат, я называю междужёньем. Сидели всей компашкой, выпивали в холле. Только с моря пришли, прямо в плавках, жарковато. Но не всё же пить, есть и другие человеческие радости - мы с учительшей встали и пошли в мою комнату.
- Куда это направились? – ревниво спросил Блохин.
- Посмотреть на ируканские ковры, - памятуя Стругацких, ответил я.
- Отчего бы благородному дону не посмотреть на ируканский матрас, - обиженно протянул Коля. – Ковров здесь сроду не было.
Отдав должное ируканским матрасам, через некоторое время мы с дамой присоединились к честной компании. И всё бы хорошо, но вскоре девушка обнаружила, что с золотой цепочки на шее исчез кулон. Оказалось, фамильная драгоценность, то ли Емелька Пугачёв дарил прапрабабушке, то ли шведский король прапрадедушке. Обыскали комнату. Нет кулона. Обыскали весь дом. Всё равно нет. Блохин предложил с пристрастием обыскать меня, напоминая случай с исчезновением медальона у посла из «Ивана Васильевича». Версию с негодованием отмели, да и чего там обыскивать, из одежды минимум, потайного кармана в плавках нет. "А когда исчез кулон, помните, девушка? - Нет, не помню, но сегодня был" Оделись, пошли искать на дорожках по пешеходному маршруту. Уже поздний вечер, с фонариками. Безрезультатно. Девушку утешали, откачивали, вернее, наливали. Почти бесполезно. На следующий день она грустно лежала на пляже, даже не пошла купаться. Я пару раз сплавал. Сплавал, это важно, скоро поймёте, почему. Обсыхая на солнышке к морю передом, к компании задом, я услышал голос одного из приятелей.
- Саша, что это у тебя в заднице?
Блохин мгновенно предположил, что. Однако заинтересовался и подошёл поближе. Я предупредил, что никаких проктологических процедур не будет и вообще интерес к моей заднице со стороны мужского пола мне крайне неприятен. Но Коля, подвывая от радостного предвкушения, уже подзывал девушку на опознание. Да, именно так, вы правильно поняли. Этот сволочной кулон каким-то образом сумел зацепиться за плавки с тыла, поэтому вечером в сумерках мы его не нашли, да и никто тогда так пристально не рассматривал мою жо…, то есть мой дивный зад. Радость девушки была омрачена поднявшимся на весь пляж гвалтом. Вариантов, как кулон оказался у меня в ж.., было множество, камасутра отдыхает. Блохин предполагал, что в пылу любовной страсти я не заметил, как принял его орально, а затем он вышел естественным путём. И это было самое приличное предположение. Народ на пляже, врубившийся в ситуацию, откровенно хихикал. Девушка больше на пляж с нами не ходила. Ну что тут скажешь… Хочется обратиться к мужикам. Благородные доны! Снимайте нижнее белье сразу, а не после прелюдии! Берегите самое дорогое! Он ведь мог меня поцарапать в таком нежном месте…
Это ещё не самый страшный случай. В каком-то приснопамятном году нас поселили в хороший гостевой домик, специально для важных персон, с удобствами. В те годы на турбазе вместимостью до 1000 человек домов с удобствами был минимум – пересчитать пальцев на одной руке хватит. Спасибо администрации, уважающей нас и любящей фантастику. Народ с дороги, удобства сразу оценили, все отметились. Последним пошёл Блохин. Это хорошо, что последним. Во-первых, проглотил он не верёвку, а канат, судя по времени нахождения в сортире. Во-вторых, после него канализация напрочь забилась. Всё, капут удобствам. Извините за столь откровенное описание рядовых бытовых сцен, к тому же дурно пахнущих, но жуть ведь. Пусти козла в огород, а Блохина в клозет… Он буквально разрушил все достижения мировой цивилизации (и канализации!), ведь даже принимать водочку с хорошей закуской стало не так комфортно. Ну, доложили администрации, те обещали починить, пока бегали до ветру в общий клозет на улице. На следующий день сначала пришел слесарь. Сражение хомо сапиенс, вооружённого разводным ключом, и толчка неразумного закончилось в пользу унитаза – нехорошая жидкость хлынула через верх. Кое-как ликвидировав течь, посрамлённый сантехник удалился. В течение последующих трёх дней сначала приходил дедушка-экстрасенс с лозой, искал, где проходит канализация - никто ни хрена не помнил, как, когда и где её проводили. Я слышал, что с лозой ищут воду, но канализацию… Паранормальные способности дедули тоже ничего не дали, несмотря на их усиление двумя стаканами нашей водки. Потом в ход пошла тяжёлая техника – пригнали экскаватор. Нас переселили - слава богу, освободился ещё один домик с удобствами. Экскаватор рылся на месте трагедии дня четыре. Блохин иногда ходил смотреть на этот тщетный труд и удалялся с явным чувством глубокого удовлетворения. И ведь так ничего и не удалось починить, а на следующий год этого домика уже не было, снесли. Бессильны все технические достижения человеческого гения супротив Колиного разрушительного эээ…, как бы это помягче, в общем, разрушительных отходов его жизнедеятельности. Справедливости ради стоит отметить, что не исключена историческая версия – возможно, канализацию здесь делали ещё древние греки, в этих местах была древнегреческая колония. Но в этом случае вина Блохина становится куда более тяжкой, как-никак разрушил исторический памятник. Товарищи! Если к вам будет стучаться Блохин и проситься в сортир – не пускайте! Берегите драгоценные комфортные памятники современности.
Всё это по большому счёту мелочи, друзья, а на самом деле мы с Колькой прекрасно друг друга дополняем. Однажды, когда уже нужно было разъезжаться по домам, с нами случились болезненные напасти – мои глаза поразил конъюнктивит, а его ноги скрутил ревматизм. И знаете, вполне себе ничего из нас получилась одна полноценная личность, если он залезал ко мне на закорки и говорил, куда идти. Спасибо, что не погонял острой слоновьей колючкой или хореем для собачьей упряжки. Помнится, когда мы этаким макаром добрались до автостанции и пошли в ресторан, официантка упорно предлагала нам кашу. Как мы ни пытались заказать харчо, лангет или салат, она каждый раз удивлённо спрашивала: «А кашу? Как же каша?» С трудом мы тогда отбились от новомихайловской каши. Сейчас думаю, а может, зря? Может, это был знак свыше, который должен был даровать немедленное исцеление. А вообще мы с Колей по жизни немало каши съели. Если, конечно, принять водку за кашу.
Ну что сказать в заключение - доброго всем здравия, господа! И хороших друзей…