Повесть о казантипе

Светлой памяти святой XXI века
Анны Степановны Политковской
посвящается.
Любовь долготерпит, милосердствует,
любовь не завидует, любовь не превозносится,
не гордится, не бесчинствует, не ищет своего,
не раздражается, не мыслит зла,
не радуется неправде, а сорадуется истине;
все покрывает, всему верит
 всего надеется, все переносит.
Любовь никогда не перестает,
хотя и пророчества прекратятся,
и языки умолкнут, и знание упразднится.
Апостол Павел.
ПРОЛОГ. ЦЕНТР МИРА, ИЛИ ТАЙНАЯ ИСТОРИЯ
ПОЛУОСТРОВА КАЗАНТИП
…Главное – это любовь,
суметь искренно полюбить
гонителей и палачей своих.
Трудно это, невыносимо трудно,
 не у каждого хватит сил,
чтобы на издевательства
отвечать добром и любовью.
Но тем больший подвиг
совершает мученик христианский,
 чем больше в ответ на мучительство,
несмотря  на ужасные,
даже совершенно невыносимые муки,
проявляет он любовь к мучителям своим.
Картериус Великий.
Глава 1. Казантипская легенда
1. О полуострове Казантип.
   Говорят, что на странном и таинственном полуострове Казантип, что в южном Приазовье  ме¬жду Арабат¬ской стрелкой и Керчью, каждый месяц в полнолуние происходят удивитель¬ные дела. Впро¬чем, и  сам полуостров - уникальнейшее явление природы. Это небольшой округ¬лый участок суши, окруженный по пери¬метру невысоким горным хребтом и соединен¬ный с бе¬регом Керченского по¬лу¬острова узким болоти¬стым перешейком.
   С самолета Казантип (от татарского казан) действительно похож на этот незаменимый для  ко¬че¬вого быта предмет. Впрочем, впечатлительные люди утверждают, что полуостров  с пе¬ре¬шейком бо¬лее напоминают высохшую за тысячелетия голову мумии на тонкой усохшей шее. А самые отчаян¬ные фантазеры говорят, что это голова предводителя некогда обитавших в этих краях киммерийцев.

2. Правда и вымысел.
   Однако все это беспочвенные фантазии. Я же буду повествовать исключительно о фактах. Я наме¬рен рассказать Вам, уважаемый читатель, об историях, на первый взгляд, странных и не¬обычных, но подтвержденных фактами, непреложность которых даже не подлежит обсуж¬де¬нию. Даже легенда, с изложение которой я начинаю это повествование, как впоследствии ока¬залось, гораздо лучше отражает истинное положение вещей, нежели многие и многие, пре¬тен¬дующие на достоверность, истории. Вернемся, однако, к нашему рассказу.

3. Змеи полуострова. 
   Берег полуострова изрезан многочисленными крошеч¬ными заливчиками и бухточ¬ками. На полуострове, а более всего в прибрежной его полосе, в изобилии водятся змеи. Вам покажется удивительным, но в полнолуние эти змеи влияют на судьбы мира.

4. В ясную погоду.
   Если в полнолуние небо не затянуто тучами и светит круглая, как татарская ле¬пешка, луна, змеи приползают на окончания каждого из многочисленных здесь мысов. А к ним спускаются ан¬гелы и поят гадов сладким нектаром. От этого нектара змеи рас¬правляют свои гибкие тела и вытягиваются в струнку.
   Под влиянием животного магнетизма этих древних и мудрых гадов земных судьбы лю¬дей, при¬чем, не только в округе, но и по всему миру, распрямляются, жизнь их дела¬ется простой и яс¬ной. Кому положено умереть, тот  мирно уходит, не тая зла на ок¬ружаю¬щих. А кому выпало жить, те живут, но без ненависти ни к близким, ни к дале¬ким. И устанавливается на земле мир и спокойствие.

5. В непогоду.
   А если в полнолуние небо над Казантипом затянуто тучами и луны не видно, то ан¬гелы не при¬летают. В такие ночи гады приползают к бухтам и бухточкам полуост¬рова, куда из мор¬ских глубин поднимаются бесы, и поят они змей горьким, ядовитым напитком. От этого пи¬тья змеи извиваются, завязы¬ваются узлами, свиваются в клубки.
   Судьбы людей по всему миру под влиянием змеиных извивов тоже переплетаются и  оконча¬тельно запутываются. Люди копят обиды и на близких своих, и на дальних и чужих, а неразре¬шимые споры между народами и государствами еще больше запутыва¬ются. И тогда брат идет на брата с ножом, муж бьет жену плетью, а она его - топо¬ром, село  идет на село с вилам, а на¬род на народ с пушками.

6. Казантип жарким летом.
   Просвещенный читатель склонен будет отнестись к этой легенде иронически. Я тоже не скло¬нен к мистике, да и романтический восторг мне совершенно чужд. Однако при¬рода Казантипа заставляет поверить в любые чудеса.
   Особенно убедителен полуостров ранним летом.
   На рассвете, когда не растаяла еще нега и теплота ночи, когда природа еще полна ее очарова¬нием, а наполненный ароматами трав воздух чуть дрожит от восторга пробуж¬дающейся от сна жизни, все окружающее выглядит как-то нечетко. Все вокруг не¬сколько призрачно,  неопре¬деленно, все наполнено ожиданием каких-то необычных и таинственных со¬бытий.
   Днем чуть влажная и одновременно теплая, убаюкивающая атмосфера туманит соз¬нание, а солнце над головой мягко, неназойливо, но неотвратимо убеждает нас, что все вокруг подчиня¬ется ему, нежному и одновременно горячему. Уже тогда начинаешь ве¬рить, что здесь воз¬можно практически все.
   А когда начинает смеркаться и тебя со всех сторон обступают то ли тени твоих преж¬них мыс¬лей, то ли причудливый и опасный мир чужих грез, вера в чудеса может под¬чинить себе са¬мого непримиримого атеиста.
   А уж ночью, когда оглушительно трещат цикады, а запахи трав настолько сильны, что но¬вого человека они просто валят с ног, мир фантазий кажется не в пример более реальным, чем дей¬ствитель¬ность.
   Именно так, фантазии здесь реальней действительности, которую в этих мес¬тах тоже нет достаточных оснований считать вполне реальной. Ибо окружающий мир пред¬став¬ляется че¬ловеку, здесь находящемуся, весьма и весьма далеким от реальности. Он ско¬рее напоминает предрассветный сон уставшего от тягот мира и с наслаждением ушед¬шего в мир грез.

7. Продолжение легенды.
   Но змеи Казантипа, влияющие на судьбы мира, - это всего лишь слуги Звезды, лучи ко¬торой на¬правлены во все стороны, и нацелены во все даже самые  удаленные и потаен¬ные уголки земли. Звезда эта, созданная, как говорят, в незапамятные времена былыми хозяевами этих мест, ким¬мерийцами, находится в юго-восточной части полуострова, в пещерном храме. Выложена эта Звезда из небесных камней, скрепленных ме¬жду со¬бой золотым литьем, на алтаре в центре храма. История создания храма теряется в глу¬бине веков.
   Каждый из камней, из которых сложена звезда, имеет тайное имя, пе¬редаваемое слу¬жителями храма друг другу из поколения в поколение, и веками скрывае¬мое от непосвя¬щенных. Каждый из этих таинственных камней обладает своей особой магической си¬лой, спо¬собной свернуть судьбы народов и государств, также как и жизнь отдельных людей, с пути, намечен¬ного для них Провидением и записанного в священ¬ных книгах Востока. Сила Звезды, умно¬женная магическим могуществом каждого из камней, поко¬ряет своей воле змей, увеличивая их животный магнетизм, усили¬вая тем самым их влияние на судьбы людей и стран.

8. Храм Звезды и храм Артемиды.
   Каким богам служили жрецы, основавшие храм, неизвестно. Известно только, что храм этот в древние времена был каким-то мистическим образом связан с храмом Артемиды в Эфесе, в котором змеи также играли важную роль в ритуале поклонения богам. Имеются предположения, что Герострата, сжегшего храм Артемиды, на преступление толкнули змеи, в магическом действе с которыми жрецы храма совершили какую-то роковую ошибку, поро¬див тем самым Силы Зла в душе гордеца. После гибели посвященного Артемиде седьмого чуда света в Эфесе храм Звезды стал главным святилищем, управляющим змеями мира.

9. О происхождении слова Грааль.
   Храм Звезды в древности назывался храмом Грааля. Сам полуостров получил название Ка¬зантип только с приходом в эти места татар, чьи закопченные на полевых кострах казаны для приготовления плова внешне походили на очертания полуострова, срединная равнина кото¬рого отделена от моря грядой известняковых отложений. А раньше, во времена кимме¬рий¬цев, полуостров носил звучное имя Грааль. Полузабытые легенды го¬ворят, что на языке киммерийцев звонкое слово Грааль означало чашу. И не про¬сто чашу, а чашу из горного хрусталя. Согласно преданиям, именно Хрустальная Чаша, не¬известно как попавших в руки этого таинственного племени, была основным символом вла¬сти киммерийских царей.
   Впрочем, о происхождении слова Грааль жители Южного Приазовья, чьи устные рас¬сказы, более по¬хожие не на легенды, а на простые и незатейливые застольные байки, послу¬жили основой этого рас¬сказа, не имеют ни малейшего представления.
   О том, что это слово из лексикона киммерийцев, уверенно и безапелляционно говорят (не обосновы¬вая, впрочем,  свои утверждения даже намеками на какие-либо доказательства) представи¬тели двух древнейших народностей Крыма - крымчаков и караимов.
   То, что об этом упоминают в своих рассказах члены обоих никак не связанных и даже вра¬ждующих между собой общин, проживающих территориально довольно далеко друг от друга (о киммерийском происхождении слова Грааль говорили мне крымчаки в Керчи, и ка¬раимы в Феодосии) придает этим утверждениям неко¬торое подобие достоверности.

10. Служители храма.
   Вернемся, однако, к храму Звезды.  Издавна жрецами Казантипского подземного храма, именуе¬мого священным Граалем, были мудрейшие маги Востока, предсказывавшие наро¬дам и их вла¬стителям судьбы мира. Судьбы эти самим магам были ясны и понятны, так как напрямую за¬висели от погоды на полуострове и активности змей в полнолуние на мысах и в бухтах полу¬острова. На протяжении долгих веков сильные мира сего, бла¬годарные магам за верные предска¬зания их судеб, щедро дарили храму драгоценные камни в искусных оправах, почитаемые в их странах,  как  святыни. Маги украшали этими священными камнями Звезду, усили¬вая тем самым ее маги¬ческие свойства. Одно стро¬гое правило действовало в Казантип¬ском храме – маги только пред¬сказывали будущее, но никогда не пытались влиять на него.

Глава 2. Продолжение легенды. Храм Звезды и Иисус Христос
1. Иисус и волхвы.
   Рождение младенца Иисуса было предсказано служившими в то время в казантипском  храме Звезды волхвами Каспаром, Бальтазаром и Мельхиором. Узнав об этом важней¬шем для судеб мира событии, они пришли в Землю Обетованную, чтобы поклониться родившемуся Спаси¬телю мира сего. Об этом повествуют Евангелия.
   Менее известно другое. Когда Иисусу исполнилось восемнадцать, волхвы вновь тайно пришли в Иудею. Юноша, судьбу которого они предсказали еще при  его рождении, про¬извел на них силь¬ное впечатление. Его физическое и нравственное совершенство удиви¬тельным образом сочета¬лось с тихим мяг¬ким нравом и какой-то странной, почти не¬земной отрешенностью. Молодой иудей, казалось, постоянно при¬слушивался к себе, к той высокой музыке Любви, которая по¬стоянно звучала в Его сердце.

2. В ученье у волхвов.
   Очарованные и пораженные,  маги убедили Иосифа и Марию отпустить с ними Ии¬суса. Они обещали родителям обучить юношу тайнам наук и секретам устройства ми¬роздания, хотя с самого начала понимали, что учиться придется скорее им у Него, чем Ему у них.
   Долгие девять лет молодой Иисус вместе с магами путешествовал, посещая храмы и набира¬ясь мудрости у Великих Учителей Востока. А последние три года, вплоть до сво¬его тридцатиле¬тия, он нахо¬дился на Казантипе,  где был в обучении непосредственно у жрецов храма Святого Грааля,  магов Кас¬пара, Бальтазара и  Мельхиора.

 3. Чаша Грааля.
   В первый год пребывания Иисуса в их храме Бальтазар, бывший до своего посвящения в маги из¬вестным на Востоке каменотесом и скульптором, изваял для юноши чашу для питья в форме человеческого сердца. Изготовил он ее из удивительной красоты небес¬ного камня зеленого цвета, издавна находившегося в специальном углублении алтаря в центре Звезды. Предание гово¬рит, что это был тот самый ка¬мень, который Архангел Михаил выбил мечом из короны Люци¬фера при его низвержении.
   На второй год маг Мельхиор, кузнец и металлург, искусство которого прославлено многими ле¬гендами, оправил чашу сплавом меди и цинка. Этот сплав впоследствии на¬звали мельхиором, в честь мага, его впервые  изготовившего. Изогнутая ручка чаши по¬зволяла подвешивать ее  к се¬ребряному обручу, издавна висевшему над алтарем со Звез¬дой, что в дальнейшем внесло серьез¬ные изменения в обычаи, сто¬летия до того быто¬вавшие в храме.

4. Ее влияние на судьбы мира.
   А произошло следующее. На третий год главный маг храма Каспар, известный на Востоке фи¬ло¬соф, математик и эскулап, а также великий прорицатель и толкователь снов, мудрому взору которого были доступны многие тайны мироздания, начал колдо¬вать с Иисусовой ча¬шей для питья.
   Каспар  не скрыл от ученика, что пытается использовать чашу для умножения добра и спра¬ведливости в мире. С помощью Чаши он пожелал усиливать доброе влияние змей на судьбы лю¬дей при хорошей погоде, и ослаблять  их злое  влияние, когда луна не видна из-за туч. В предшествующие полнолунию две недели маги вычисляли по звездам, какая из стран более всего погружена  во зло. А в полнолуние Каспар подвешивал Иисусову чашу на об¬руч, что  висел над алтарем.
   При хорошей погоде он подвешивал Чашу позади основания звездного луча, направ¬лен¬ного на страну, нуждающуюся в помощи, дабы усилить влияние луча Звезды на змей, рас¬прямляющих судьбы людей. А при дурной погоде, когда змей поили не ангелы, а бесы, чаша подвешивалась перед острием луча, дабы оградить змей от магической силы Звезды, ослабляя тем самым их злое влияние на страну, и без того пребывающую во зле.

5. Маги возжелали творить добро.
   Маги Каспар, Бальтазар и Мельхиор, вдохновленные рождением Иисуса и тем, что он стал их учеником, пожелали делать добро. И активно взялись за дело, «машина добра» заработала на полуострове в полную силу. Но по каким то странным причинам навя¬занное магической силой добро постоянно оборачи¬валось злом.
   Казалось бы, что плохого в том, что судьбы людей рас¬прямляются, перестают пере¬пле¬таться друг с другом, а обида и злоба уходят из человеческих сердец. Но на деле это постоянно обора¬чивалось еще  большими бедами.

Глава 3. Окончание легенды. Судьба Чаши
1. «Добро» без Любви.
   Оказалось, что искусственное добро, добро без Любви во вред людям. Оказалось, что когда вы¬прямляются судьбы людей, на земле появляется великое множество фанати¬ков. Они вроде бы не таят зло на ближних своих. Но аб¬солютно уверены они в своей правоте, и поэтому склонны с поистине сатанинской жестокостью и без тени сомне¬ния расправляться со своими против¬никами. 
   И наступает на земле время кровавых схваток и бесконечных войн, затеваемых фана¬тиками, а  страдают от которых обычные люди. Вот и выходит, что от распрямления судеб людских, происходящих не от  Любви, а под влия¬нием магических воздействий, больше вреда, чем пользы.

2. Иисус понял их ошибку.
   Иисус первый из людей понял неосуществимость добра без Любви. Почти год Он пре¬бывал в за¬думчивости, не одобряя, но и не осуждая деятельность своих учителей. За¬тем резко осудил их действия. Отобрав у магов свою Чашу, Он навсегда ушел из пещер¬ного храма.
   Бальтазар догнал Иисуса в дороге и сопровождал Его до самого родительского дома, из кото¬рого волхвы взяли юношу в учение. Приключения, произошедшие во время этого пу¬тешествия, по¬служили основой многих притч, рассказанных впоследствии Иисусом апостолам и изложен¬ных ими в Евангелиях.

3. Навязанные блага, или Любовь. (Из архива Марлена Кузовлева).
   Самое время прокомментировать легенду сохранившимся фрагментом лекции проф. Си¬дерского.
Игорь Сидерский «Легенды о Казантипе и апокрифическая литература»
(сохранилось 8,3% текста)
   Почему Иисус ушел из храма? В чем он разошелся со своими бывшими учителями? Пред¬ставля¬ется, что это было первое в истории человечества столкновение Идей и Деяний Хри¬стовых с идеями и действиями антихристовыми. Это был первый толчок, подвигнувший Ии¬суса обратиться к людям с проповедью Любви…..
   Предание говорит, что именно тогда Иисус произнес знаменитую фразу, впо¬следствии по¬вторен¬ную Павлом в послании Коринфянам: - «Если я говорю языками человеческими и ан¬гельскими, а любви не имею, то я – медь зве¬нящая и кимвал звучащий. Если имею дар про¬роче¬ства, и знаю все тайны, и имею всякое по¬знание и всю веру, так что могу и горы пере¬двигать, а любви не имею, - то я ничто. Если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том ника¬кой пользы».
   Тогда, во времена Христа со¬стоялось первое столкновение благ Любви, с бла¬годея¬ниями, навязанными людям на¬сильно.

4. Продолжение легенды. Путь Иисуса.
   Вскоре после ухода из подземного храма Иисус появился в Иудее, где принял крещение от Ио¬анна, собрал учеников, учил и проповедовал, принял крестную муку, воскрес из мертвых и воз¬несся.
   Наслышанные об удивительных проповедях своего бывшего ученика, маги Каспар, Бальтазар и Мельхиор снова пришли в Иудею, дабы ближе познакомиться с Учением Его.
   Однако волхвы опоздали, в Иерусалиме они оказались лишь в день распятия Иисуса. Голгофа полностью изменила дальнейшую жизнь магов. Они наконец поняли правоту Христа, отрек¬лись от своих заблуждений, и пришли  к апостолу Фоме, дабы тот окре¬стил их.
   В свой подземный храм им уже не довелось вернуться, ибо они приняли на себя обет –  распро¬странять среди народов учение Христа и охранять Чашу от рук Антихриста и слуг его, ежели те возжелают с ее помощью творить «добро» на¬сильно, против жела¬ния «одариваемых». Охра¬няя Чашу, они приняли мученичество в Малой Азии, в го¬роде Эфесе.

5. Судьба Чаши.
   А из Иисусовой Чаши, названной впоследствии чашей Грааля, во время Тайной вечери пил вино Христос. Пили там из нее вино и апостолы, принимая святое причастие. Именно в эту Чашу во время казни Спасителя Иосиф Аримафейский собирал  кровь Рас¬пятого, раненого Копьем цен¬туриона Лонгина.
   Затем чаша Грааля побывала и на восточной окраине западного мира – в древнем Эфесе, и, как утверждают некоторые, на западной его окраине – у рыцарей Круглого Стола в юной земле анг¬лийской. Затем, после ряда приключений, она вер¬нулась в пещер¬ный храм Казантипа. После дол¬гих странствий в храм попала и другая хри¬стианская реликвия – Копье Лонгина.

6. Эволюция Казантипского храма (Из архива Марлена Кузовлева).
Еще один фрагмент лекции проф. Сидерского
   В одном современном исследовании (Примечание автора. И.Сидерский цитирует несохра¬нившийся до¬кумент, известный под названием «Эволюция храма Звезды») говорится: «За два тысячелетия, при¬думанная волхвами достаточно примитивная система совершенствуется и превращается в сложный ритуальный комплекс, содержанием которого является анализ поведения Копья Лонгина и целая сис¬тема манипуляций с подвешенной над алтарем христо¬вой Чашей. С помощью этого ритуала на про¬тяжении 2-х тысяч лет доброхоты-мани¬пуля¬торы древнее зло вражды между людьми, народами и го¬сударствами превращали в гораздо более опас¬ное и фанатичное «добро с кулаками».
   Некоторые историки считают, что не было бы на земле храма Звезды с Чашей Иисусовой, не посе¬щали бы наш мир с таким постоянством кровавые религиозные войны и беспощадные революции. Ибо бешеное неистовство «борцов за справедливость» все это время подогрева¬лось и усиливалось воздействием Христовой Чаши, невольно ставшей орудием Антихриста».

7. Окончание легенды. Пещерный храм сегодня.
   Сегодня Казантип по-прежнему является Центром Мира, а Христову Чашу  каждое полнолу¬ние подвешивают над алтарем члены таинственного Братства Звезды.
   Так, коротко и неясно, заканчивают легенду те из местных жителей, кто берется ее расска¬зывать по¬сторонним. Но это скорее некий ритуал, некая форма, скрывающая нежелание жи¬телей рассказы¬вать пришлым о Казантипе дня сегодняшнего. Нетрудно догадаться, что о тайной жизни полуострова се¬годня каждому из рас¬сказчиков известно гораздо больше, но они не желают касаться этой темы, осо¬бенно в разговорах с посто¬ронними.

Глава 4. Первые впечатления автора
1. Рыбаки Южного Приазовья.
   Эту легенду я впервые услышал от рыбаков Южного Приазовья, отчаянных браконьеров, азартных, иногда до самозабвения. Но при этом людей легких, веселых и не дураков выпить. Они, ни мало не смущаясь, называют себя прямыми потомками киммерийцев. Что до ле¬генды, то они «на голубом глазу» утверждают, будто слышали ее от своих дедов, что, по словам этих дедов, она передается в их семьях из поколения в поколение.
   То, что веселые рыбари привирают, мне было ясно с самого на¬чала. Никакие они не по¬томки древ¬них обитателей края, а самые обычные жители Новороссии, пере¬селен¬ные сюда из внутренних гу¬берний России не ра¬нее, чем при Екатерине. Однако в происхожде¬нии ле¬генды разобраться мне по началу не удалось.

2. Легенда и действительность.
   Позже мне довелось познакомиться и с различными вариантами этой легенды, и с целым ворохом по¬добных образцов народного творчества, а также с большим объемом доселе неве¬домой мне ин¬форма¬ции, так или иначе, но связанной с таинственным полуостровом.
   Сама легенда, впервые услышанная на побережье, показалась мне интересной, но очень уж далекой от жизненных реалий не только сегодняшнего дня, но и далекого прошлого. Однако я  заблуждался. Понял я это только тогда, когда я внимательно изучил неопровержимые до¬кументальные подтвер¬ждения некоторых ее сюжетов. Но это произошло после того, как я получил доступ к архиву мест¬ного супербогача Марлена Михайловича Кузовлева, подру¬жившись с архивариусом и библиотекарем олигарха достопочтенным Тарасом Ива¬новичем Письменным.

3. Марлен Михайлович Кузовлев.
   Не могу скрыть от читателя, что, узнав имя и фамилию самого богатого обитателя этих мест, я заин¬тересовался и даже удивился. Ибо имя и отчество были такими же, а фамилия очень напоминала ту, что носил персонаж романа В.Аксенова «Остров Крым», погибший по воле автора неподалеку от¬сюда, у Арабатской Стрелки. Позже я узнал, что представитель ЦК в Крыму действительно был спи¬сан Аксеновым с местного олигарха, занимавшем в былые годы видное ме¬сто в партийной иерархии.
   О Марлене Михайловиче речь впереди, ему предстоит стать одним из главных действую¬щих лиц этого по¬вествования. Здесь же скажу только, что прозвище «олигарх» стало в этом краю его вторым име¬нем. Что, как и многое в нашем мире, неверно и справедливо одновре¬менно. Простые люди так зовут Мар¬лена только из-за его неслыханного, по их представле¬ниям, богатства. Что неверно, ибо в мире оли¬гархами называют не просто богачей, а только тех из них, кто олицетво¬ряет одновременно и власть и богатство.
   Но и это определение как нельзя лучше подходит к Марлену Михайловичу. Действи¬тельно, хотя г-н Кузовлев давно не занимает никаких официальных постов, его влияние в этих краях трудно пе¬реоце¬нить. Но он, в отличие от других олигархов, использует его не для увели¬че¬ния собст¬венного богат¬ства, а исключительно для охраны своего любимого полуост¬рова Ка¬зантип не только от рук за¬гребу¬щих, но даже от глаз завистливых.

4. О сюжетной пружине повести.
   Что же касается бедного Тараса Ивановича, то его, к сожалению, уже нет в числе живущих на этой грешной земле. Таинственной истории его смерти предстоит стать одной  из главных сюжетных пру¬жин этой повести.
   После трагических событий, о которых мне еще предстоит подробно рассказать, далеко не все из  уникального банка информации, принадлежащего местному олигарху, сохранилось. После таинственного убийства г-на Письменного, гибели архива при пожаре и разгрома компью¬терной сис¬темы, удалось восста¬новить только отдельные фрагменты из обширной информации, в нем хранив¬шейся.
   Свое даль¬нейшее повествование я буду перемежать этими фрагментами, дабы, из-за не¬обычности си¬туации, в которую я попал,  у читателя не сложилось впечат¬ления, что все это мои выдумки.

5. Оказаться в центре событий.
   Я не ожидал, что мне придется, причем совершенно неожиданно для себя, оказаться в цен¬тре собы¬тий, связанных с современным продолжением на первый взгляд полностью фанта¬стических собы¬тий изложенной выше легенды. Причем речь идет о событиях, в конце кон¬цов, напрямую по¬влияв¬ших на судьбы мира. Да и как я, простой пенсионер из России мог предполагать, что со мной слу¬читься та¬кое. Однако слу¬чилось.
   Началось все довольно таки невинно. Дело в том, что я давно мечтал провести остаток дней на бе¬регу теплого моря. И тут представилась возможность купить за совершенно смеш¬ные деньги квар¬тиру в маленьком, сказочном, но нынче почти вымирающем городке под странным названием Щел¬кино, расположенном в непосредственной близости от таинствен¬ного полуострова Казантип. Купив квартиру и поселившись на новом месте, я неожиданно для себя оказался в центре острых, даже непримиримых, философских и политических дис¬куссий. Но это поначалу. Прошло совсем не¬много времени, и я оказался внутри сложной, очень опасной для жизни детективной интриги.
   О том, что произошло далее, я еще расскажу. Предви¬деть такое было невоз¬можно. Но и свершившееся на первых этапах моего здесь пре¬бывания стало для меня полной неожидан¬ностью. Какие острые интеллекту¬альные дискуссии, какой де¬тективный сюжет, казалось мне, могли развернуться в этой полу¬сонной, Богом забытой ок¬раине Ук¬раины? Я приехал сюда отдыхать, питаться дарами моря, запивая их крепким украинским пивом. Или, возлежа на мягком азовском песочке, пить со¬гретое южным солнцем молодое вино. Но никак не для того, чтобы участвовать в острых диспутах и опасных приключениях.

6. О чем эта повесть?
   Тем более удивительно, что в этом странном, полусонном мире неожиданно, развер¬нулся не литературный, а жизненный сценарий, опасный для его участ¬ников и испол¬ненный тра¬гизма. Изложение событий и головоломных приключений, произошедших со мной и моими друзьями, пе¬ремежаемое восстановленными после электронной атаки фрагментами из когда-то бога¬тейшего ар¬хива, посвящен¬ного Казантипу, составляет текст, представленный Вашему внима¬нию.
   В повести наличествует и сложная детективная интрига с элементами фанта¬стики, и эле¬менты боевика, переплетенные с богословскими мотивами. Но для автора не менее важны ин¬теллектуальные приключения, выраженные в столкнове¬нии мнений, в борьбе идео¬логий, в противоборстве мировоззрений, в духе поиска, в исканиях Истины. Впрочем, можно ли счи¬тать приключением драматическое столкновение идей? Это как на ка¬кой вкус. Но уж, пожа¬луй, в головоломности повести не откажешь. Напрячь мозги читателю при¬дется. Любителям без¬думного чтива, берегущим голову от выполнения ее прямых функ¬ций, это может пока¬заться скучным. Так не для них я писал.
   Для автора четыре книги, со¬ставив¬шие повесть, – это путь по¬знания, это способ освоения ис¬тин, прежде только смутно мерцавших в его сознании. Первая книга помогла мне осознать истину Христа, как путь Любви. Вторая, наиболее сложная для понимания, – разобраться в том, что есть Жизнь и Человек, Христос и Анти¬христ, что есть Бог и Дьявол. Четвертая книга главная в повести. Она моделирует Второе Пришест¬вие, как возможный выход из тупика, в котором оказалось человечество. Ну а тре¬тья книга, содержащая и важные для автора идеи борьбы со злом, и самый, пожалуй, интересный поворот детективной интриги, подробно описанной во второй книге, это еще и небольшая остановка в пути. Ибо она, кроме перечис¬ленного, о Крым¬ском Приазо¬вье, о крае, в котором я не так давно поселился и который ис¬кренне полюбил.
   Однако пора начинать. Всю жизнь мечтал вслед за Михаилом Афанасьевичем Булгако¬вым воскликнуть: - «За мной, читатель!». Итак! «За мной!» Надеюсь, Вы не пожалеете о потра¬ченном времени. Но сначала еще одна порция легенд.


КНИГА ПЕРВАЯ. КАЗАНТИП
ЧАСТЬ I.
СТРАННЫЙ КРАЙ. ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО
Любовь сама себе довлеет,
сама по себе угодна и ради самой себя.
В ней самой ее заслуга,
 она сама себе служит наградой.
Любовь не ищет вне себя самой,
своей причины,
Любовь не ищет для себя и плода,
 ее польза в самом ее проявлении.
Я люблю, потому что люблю,
я люблю для того, чтобы любить.
Святой Бернард.

Негоже христианину гордиться
Учителем своим и истинностью учения Его.
Ведь истина Иисуса, высота Ее,
как раз в том и состоит,
что не ставит она себя выше других истин,
ибо истинно не то, что гордиться собою,
а то, что уважает иное.
Картериус Великий.
Глава 1. Легенды о Чаше Грааля и Копье Лонгина
Из архива Марлена Михайловича Кузовлева (сохранилось 57,3% текста)
   О приключениях Чаши до ее возвращения на Казантип существует несколько заниматель¬ных исто¬рий. Какие из них правдивы, судить трудно, но, по каждой из них, Чаша возвраща¬ется в Казантип¬ский храм. Все эти истории, так или иначе, связаны с именем Иосифа Ари¬мафейского и Копьем, ко¬торым был ранен Распятый. Ибо после казни Спасителя его тайный приверженец стал хранителем обеих главных христианских свя¬тынь.

1. Иосиф Аримафейский.
   По одной из них Иосиф Аримафейский сам привез Чашу на Казантип. После демонст¬ратив¬ного сбора крови Христа во время казни Иосиф не мог более пребывать в роли тайного последо¬ва¬теля Иисуса и одновременно официального члена Синдериона. Он стал одним из распростра¬ни¬телей христианства по миру.
   Вторую по ценности реликвию, Копье Лонгина, он передал сыну, тоже Иосифу, кото¬рый от¬пра¬вился проповедовать христианство в Англию. Сам же, вооруженный наибо¬лее ценной их хри¬стианских святынь – Чашей Грааля, счел себя лучше других последо¬вателей Христа подго¬тов¬ленным к роли распро¬странителя Его учения.
   Видать, однако, учение Иисусово не было воспринято им во всей его полноте. Ибо склонился он к делам скорее антихристовым, чем истинно христианским. Прознав о магических манипуля¬циях магов Каспара, Бальтазара и Мельхиора с Чашей в их быт¬ность в Казантипском пещерном храме, он решил эту практику продолжить, дабы наилучшим образом, как ему каза¬лось, испол¬нить свою новую роль.
   Но, задуманное Иосиф Аримафейский осуществить не успел. По прибытии в храм он был уку¬шен змеей и вскоре погиб в страшных муках. А на его место главного служителя пещерного храма заступил бывший жрец храма Артемиды в Эфесе Алкей, прибывший на Казантип неза¬долго до смерти Иосифа.

2. Братство Грааля.
   Сын Иосифа Аримафейского, до которого дошли слухи о смерти отца, почел Чашу ут¬рачен¬ной. Для ее поиска он основал в Британии, при дворе короля Артура, Братство Грааля, более из¬вест¬ное, как Братство Рыцарей Круглого Стола.
   Чтобы вернуть Чашу Иосиф, сын Иосифа, зовущегося  Аримафейским, развил бешеную дея¬тель¬ность по организации похода рыцарей в землю неверных. На Востоке, думалось ему, проще бу¬дет собрать сведения о местонахождении Чаши. Однако совершить Кре¬стовый поход ему не дове¬лось. Много позже его план осуществят другие.
   Но Братство Рыцарей Круглого Стола, или Братство Грааля, просуществовало в Анг¬лии дол¬гие годы. Над круглым столом Артуровых рыцарей всегда парило подвешенное к потолку Копье, а в центре Стола в роскошной вазе из гигантского изумруда круглый год стояла свежая роза, симво¬лизирующая Чашу, поиск которой был основной целью Брат¬ства.
   У рыцарей Круглого Стола копье Лонгина впервые стало использоваться по своему прямому на¬значению – указывать  место на земле, где мучают и пытают людей. Когда в мире нигде не со¬вершалось несправедливостей – Копье указывало на Север. Но как только на земле начинали со¬вершаться злые дела, Копье повора¬чивалось, и его острие указывало королю Артуру и его рыца¬рям направление, куда надо поспешить, дабы уст¬ранить несправедливость. Именно благодаря Копью рыцарское Братство и прослави¬лось тем, что всегда вовремя успевало устранять зло на земле.
   Позднее Копье Лонгина было выкрадено из дворца Артура знаменитым колдуном и ве¬ликим пройдохой Мерлиным. Хитроумный колдун продал реликвию мессиру Раймонду, графу Тулуз¬скому, главе катаров, у которых оно стало основным символом веры, свя¬щенной реликвией аль¬бигойской ереси.
   После поражения катаров Копье Лонгина было подарено французским королем одному из са¬мых активных участников похода против альбигойцев,  маркизу де Шуа, который продал релик¬вию заезжим араб¬ским купцам. Купцы привезли Копье на Казантип и вру¬чили его тамошним магам, дабы, задобрив храмовых, обеспечить себе и потомкам своим успехи в торговых делах. Так, по¬меняв несколько хозяев, Копье оказалось в Казантип¬ском подземном храме.

3. Жрец Алкей.
   По другой версии Иосиф Аримафейский, вооруженный священными реликвиями: Хри¬стовой Чашей и Копьем Лонгина,  отправился проповедовать в Эфес, где был арестован. А Чашей и Копьем овладел правитель города, знатный римский патриций Диодор. Зная о могуществе хри¬стианских реликвий, он за¬думал с их помощью стать сначала пре¬фек¬том Рима, а затем, если повезет, его императором. Для со¬вершения необходимых для своего плана  магических действий он привлек главного жреца храма Артемиды Ал¬кея.
   Однако лукавый жрец имел свой план использования реликвий. Он отравил правителя Эфеса, выкрал Чашу и Копье, и  бежал с ними  на Казантип. Став главным жрецом пе¬щерного храма, который после гибели седьмого чуда света, сожженного Геростратом, был более важен в магической иерархии, чем место его служе¬ния в Эфесе, Ал¬кей про¬должил неправедное дело, от которого, приняв крещение, отрек¬лись маги Каспар, Баль¬та¬зар и Мельхиор.

4. Колдун Мерлин.
   По третьей версии Иосиф Аримафейский увез Чашу в Англию, где она служила глав¬ным куль¬то¬вым предметом братства Рыцарей Круглого стола при дворе короля Артура. Однако при¬дворный колдун короля, лукавый маг Мерлин, выкрал священную реликвию из дворца короля Ар¬тура и от¬правился с ней на Казантип, где стал главным магом пещер¬ного храма.
   Это были самые тяжелые годы для человечества. Ибо Мерлин был великий испыта¬тель чело¬ве¬ческой природы и экспериментатор над душами людскими. В полнолуние он усиливал влияние Звезды на змей и в ясную, и в дурную погоду. Таким образом, Чаша помо¬гала как спрямлению змеи¬ных тел и людских судеб, порождая на земле великое множе¬ство фанатиков, заливающих ее ре¬ками человеческой крови, так и переплетению змеи¬ных тел, а, следовательно, и людских инте¬ресов и страстей, порождающих крова¬вые междоусобицы.
   А сын Иосифа, по этому варианту легенды, с подаренным отцом Копьем Лонгина, от¬правился проповедовать в землю под названием Лангедок, где подарил Копье графу Тулуз¬скому, ставшему впоследствии во главе еретиков-катаров. Копье Лонгина много лет  верно служило катарам. Оно всегда  указывало на место на земле,  из которого следо¬вало ожидать удара верных Папе и королю войск.
   Во¬время уведомленные, катары успевали подготовиться и успешно отразить нападе¬ние. Од¬нако это не избавило их от поражения, в результате которого, после  многих приключений Ко¬пье Лонгина, как и Чаша Христова, оказалось на Казантипе,  в храме Звезды.

5. Рыцарь Парисфаль.
   По четвертой версии, Чаша и Копье, привезенные Иосифом Аримафейским в Англию, и пода¬рен¬ные им властителю Камелота королю Артуру, долгие годы служили Рыцарям Круглого Стола. Однако колдун Мерлин, давно зарившийся на королевские реликвии, в отсутствии ко¬роля, ссыла¬ясь на ожидаемое нападение врагов, уговорил королеву Ги¬невру передать ему Чашу и Копье на хранение. Получив желаемое, он сразу же отплыл из Британии.
   Благородный рыцарь, сэр Парисфаль, которому король поручил охранять королеву и королев¬ство в свое отсутствие, бросился догонять беглеца. Рыцарь остро чувствовал свою вину. Ибо, под¬давшись искушению, он упился добрым элем и проспал потерю релик¬вий.
   Высадившись вслед за Мерлиным в Бретони, он вихрем промчался по Франции. Дог¬нать кол¬дуна ему удалось только в Альбигойе, у горы Монсегюр. Там, на вершине пика, между простаком-ры¬царем и искуснейшим бойцом Мерлиным состоялся кровавый бой. Колдун победил рыцаря. Он пробил грудь Парисфаля Копьем Лонгина. Но Копье, орошен¬ное святой кровью Спасителя, уже никому не могло принести серьезного вреда. Более того, попав¬шее в грудь жертвы, Копье не могло возвра¬титься в руки убийцы. Поэтому, как не ста¬рался Мерлин, ему так и не удалось вытащить ору¬дие убийства из груди ры¬царя. В это время к месту поединка подъехали рыцари графа Тулуз¬ского, наблюдавшие за схваткой из долины. И колдун предпочел удалиться.
   После чего Мерлин с Чашей, оставшейся в его коварных руках, благополучно доб¬рался до Ка¬зантипа, где занял пост главного жреца пещерного храма. А Парисфаль, излечен¬ный от раны стараниями доброй графини Тулузской, не вернулся в Англию, ибо опасался справедли¬вой и жестокой расправы разгневанного короля Артура.
   Рыцарь присоединился к еретикам-катарам, отказавшимся признавать гла¬вой церкви Папу Римского, и построившим на вершине горы для подаренной им рыцарем реликвии храм. В тече¬ние ряда лет Копье Лонгина спасало еретиков от расправы, которую им готовили король и Папа. Подвешенное над алтарем, Копье в момент опасности повора¬чивалось и острием своим указывало,  откуда ожидается нападение врагов.
   Храм на вершине горы Монсегюр существует и поныне. Но Копье Лонгина  в числе его рарите¬тов не значится, ибо хитроумный колдун вернулся в Альбигойю, выкрал главную  святыню ка¬таров и вывез ее на Казантип. Коварство колдуна предопределило пораже¬ние тулузского воин¬ства. Не предупрежденные Копьем, катары были побеждены вне¬запно напавшими на них сто¬ронниками Папы.

Глава 2. Первое знакомство
1. Странная природа края.
   Я не предполагал, что жизнь здесь может оказаться такой насыщенной приключениями и для ума, и для духа. Ожидалось, что она будет сонной, хотя очень уж странной. Странной, необычной показа¬лась мне природа этого края. Вскоре я понял, что в подобных местах я прежде, по крайней мере на¬яву, никогда не бывал. Наяву не бывал, а во сне довольно часто...
   В первый раз я приехал сюда присматривать себе жилье для покупки ранней весной. Низ¬кие об¬лака, неяркое солнце, голые ветви низкорослых деревьев, лениво плещущееся море. Картина почти нере¬альная. Так природа могла выглядеть только во сне. Именно во сне. Как вскоре выяснилось, это не расхожий литературный штамп, это гораздо серьезней.

2. Сон или явь.
   В один из дней, осмотрев несколько предложенных мне квартир, а затем, изрядно померз¬нув, гуляя по берегу, я вернулся в гостиницу и рано лег спать.
   Проснувшись ночью, я спутал сон с явью. Не разобравшись, что к чему, я пытался разбу¬дить жену, чтобы рассказать ей о своем странном сне, в котором я находился в городе, рас¬положенном на берегу какого-то почти нереального моря, освещенного тусклым призрачным солнцем.
   Каково было мое удивление, когда мою супругу локоть мой в постели не обнаружил. Только тогда я понял свою ошибку. Окончательно проснувшись, я вспомнил, что нахожусь именно в этом, при¬снившимся мне, почти нереаль¬ном городе. Такого со мной еще не случа¬лось.
   Второй раз я приехал в эти края ранним летом. Ярко светило солнце, зеленая листва и све¬жая трава, казалось бы, обязаны были в корне изменить мои прежние впечатления об этом крае. Однако этого не произошло. Солнце яркое, зелень свежая, но все здесь было немного не такое, как в других местах.
   Я долго не понимал, в чем дело. Потом понял, краски здесь, вроде бы, яркие, но какие-то расплыв¬ча¬тые, недостаточно резкие. Ибо здесь нет контрастов, тени какие-то нечеткие, не¬определенные. Сло¬вом все здесь, как во сне. Или, как в Царстве Теней, т.е. на том свете.
   Странным было мое состояние. Ощущение, что пребываю я в нереальном иллюзорном мире, пре¬сле¬довало меня все дни пребывания в Крымском Приазовье. Только добравшись до Харькова, боль¬шого промышленного города, второй (неофициальной) столицы Украины, я избавился от морока. Только тогда я окончательно проснулся, почувствовал себя не во сне, а наяву.

3. Мороки бывают разные.
   Мое странное пробуждение от сна наяву было замечено соседями по купе. Расположив¬шийся на ниж¬ней полке солидный и очень добродушный хохол из-под Винницы заявил, что это так действует на человека Юг, особенно на человека с Севера. Улыбаясь в седые усы, он пробасил: - «Хиба морок пре¬слидуе людыну  тильки у Приазовьи? Хиба у наших мисцях цього добра, холера його забэры, нэма?»
   И был в отношении меня неправ, ибо мороки бывают разные. Он толковал о мороке, кото¬рый навеи¬вает жара, а я – о мороке неопределенности, нечеткости, о мороке сна наяву, по¬хожем на пре¬бывание на том свете, в царстве мертвых.

4. Идеальное место для отдыха.
   Не знаю, кто как, а я малость подустал от реалий нашего сложного, яркого, и очень уж кон¬траст¬ного мира. Поэтому пребывание в этом ирреальном, я бы даже сказал, призрачном, мире – для меня от¬дых. Может быть, если здесь жить постоянно, то и от этого мира будешь уставать. Но кратковре¬мен¬ный отдых, каникулы в ином, так сказать, измерении – это здо¬рово.
   Не знаю, что так влияет на здешнюю атмосферу. Может быть, все тот же мистический по¬луостров Казантип? Но впечатление такое, что будто бы ты, то ли во сне, то ли уже на том свете. Впечатление удивительное, но, если хотите, даже приятное.
   Собственно говоря, здесь идеальное место для отдыха. Доброе, ласковое, какое-то по-до¬машнему интимное море, хотя и со своим непредсказуемым шаловливым характером, лас¬кающий кожу неж¬ный песок, богатое причудливыми красками небо, легкий неназойливый в сезон ветер, гоняющий по небу очаровательно кокетливые облака. Сказка, да и только.
   Отдыхают здесь люди в основном среднего достатка, удовольствий получают через край, за траты, можно сказать, минимальные. Для большого курортного бизнеса эти места еще terra incognita. Ос¬воена, причем еще при социализме, лишь малая доля здешних рекреацион¬ных ресурсов, семнадцать километров прекрасного еще никем не освоенного первозданного пляжа еще ожидают инициативных людей, которые захотят вдохнуть жизнь в эти пока без¬людные места.

5. Отдохнуть от «эсклюзивов».
   Здесь действительно идеальное место для отдыха. И, прежде всего, для тех, кто устал от удо¬вольст¬вий, для тех, кто хотел бы хоть на время прервать бесконечную чреду развлече¬ний, утом¬ляющих даже закоренелых бонвиванов, и донимающих богатых своим удручаю¬щим од¬нообразием.
   Как сказал один мой старый знакомец, в смутные времена удачно разбогатевший, а нынче с отвра¬ще¬нием играющий роль богатого бездельника:
   - Только здесь, в пустынном и запущенном Восточном Крыму, я по-на¬стоящему отдохнул. Отдох¬нул от назойливых забот тех, кто желает вытянуть из вас побольше денег. Бесконечная пластинка, непрерывно звучащая в других местах, навязла в зубах: спе¬циально для Вас – «эсклюзив». Потом еще один «эсклюзив» – и опять, только для Вас. И так без конца. С ума сойти  можно.
   Конечно, изголодавшемуся большинству населения бывшего СССР, перебивающемся на доходы много ниже порога бедности, проблемы богатых кажутся надуманными. Но, на са¬мом деле, это да¬леко не так. Опросы благоденствующего меньшинства показывают, что пси¬хика многих из них на грани срыва.

6. Отдых в этих местах.
   Думаю, что отдых в Крымском Приазовье, наверняка был бы на пользу искателям развле¬чений и си¬баритам всех мастей.  И, конечно, такой отдых просто необходим тем, кто удру¬чен, кто озабочен от¬ветственностью на нем лежащей, моральными проблемами, решить ко¬торые он не в состоянии. Для тех же, кому нужно, кому просто необходимо, расслабиться, кому нужно отдохнуть от напряже¬ния и дать покой нервам, пребывание в нирване этого почти «потустороннего» мира, - действи¬тельно, благо, лучше которого трудно придумать.
   Промежуточное состояние между сном и явью, овладевающее здесь человеком, дает пере¬дышку и ис¬кателям развлечений, и снижает почти до нуля нервное напряжение людей обес¬покоенных и озабо¬ченных. Удивительно, что денежные мешки еще не открыли этот край. Недвижимость и земля здесь на удивление дешевы, а уникальные возможности для отдыха и душевного, и физического, здесь не¬сравнимы ни с какими суперэк¬зотическими, ни, наобо¬рот, архибуколическими  местами.
   К тому же, проживание, а особенно рождение детей в этих, территориально удаленных от центров интеллектуальной жизни местах, может оказаться неожиданно полезно именно в плане интеллекту¬альном. Ведь, как утверждают некоторые источники, в этих краях родились авторы странных книг и необычных теорий.

7. «Тибетская книга мертвых».
   Рождение одного из них произошло давно, в VIII веке, да и сам он фигура почти легендар¬ная. Это по¬лумифический автор «Тибетской книги мертвых» с зубодробительной фамилией Падмасамбхава. Предание говорит, что этот Падмасамбхава родился в семье богатого индий¬ского торговца пряно¬стями. Сказочно богатая семья купца отличалась набожностью и благо¬честием. Жив¬шие в роскош¬ном дворце, они по¬ражали окружающих скудостью своего стола, скромностью одежды, и суровостью рас¬порядка дня.
   Когда отец автора «Книги мертвых» женился на  дочери знатного лаосского вельможи, по общему мнению, очень далекого от благочестия и, более того, отличавшегося весьма сво¬бодным нравом, это было принято семьей торговца в штыки.
   Дабы помириться с придерживающимися строгих правил родственниками мужа, молодые приняли на себя суровый, но весьма распространенный  в купеческих семьях обет, посетить после свадьбы одно из труднодоступных и загадочных мест земли. Выбор пал на таинствен¬ную Меотиду.
   Родился Падмасамбхава во время этого путешествия. Появился он на свет Божий именно в тот са¬мый день, когда торговец с женой прибыли в таинственную и мрачную страну, омы¬ваемую водами зага¬дочной Меотиды.
   Ученики и последователи великого Падмасамбхавы утверждают, что именно странное и необычное место рождения позволило их учителю так глубоко проникнуть в мир недос¬туп¬ный простому смерт¬ному.

8. Автор «Теории  нечетких множеств».
   Другой местный уроженец, почти наш современник. Это американский математик Лотфи Заде, ав¬тор знаменитой «Теории нечетких множеств».
   Его отец бакинский рыбак Ибрагим Заде, отличался непоседливым нравом и какой-то странной тя¬гой  к необдуманным и даже совершенно бессмысленным поступкам. Мать его Сельма, дочь бога¬того нефтепромышленника, проклятая своим отцом и, из-за пагубной ее страсти к бесшабашному нищему рыбаку, лишенная им наследства, всюду следовала за своим необузданным избранником.
   Во время рождения их первенца, названного родителями Лотфи, они находились с керчен¬ской фло¬ти¬лией рыбачьих лодок в Азовском море, у берегов полуострова Казантип.
   Американские аналитики считают, что рождение на пустынном и таинственном полуост¬рове с ран¬него  детства определило интересы будущего великого математика. Присущий ему от природы анали¬тический ум и пылкое воображение, в сочетании с навеянной местом рож¬дения непреодолимой тягой ко всему неопределенному, расплывчатому, неподдающемуся строгой формализации дали удиви¬тельные результаты. Это позволило великому Лотфи Заде открыть для математики те области челове¬ческой деятельности, которые прежде были для нее совершенно недоступны.

Глава 3. Как воспринимали Южное Приазовье другие
1. Ученый в потустороннем мире.
   Оказывается, я был не одинок в своих впечатлениях об этом крае. Мой товарищ-физик, тоже купив¬ший квартиру в Щелкино, испытывал примерно те же эмоции. У него даже были видения. Какие-то люди во фраках и париках с ним о чем-то беседовали, убеждали его в су¬ществовании каких-то совер¬шенно бредовых физиче¬ских законов.
   Запомнил он слова одного, высокого, тощего, в фиолетовом сюртуке и при больших и пу¬шистых се¬дых бакенбардах. Сей старец наставническим тоном, чрезвычайно гнусаво и нудно втолковывал мо¬ему то¬варищу, что кварк есть не что иное, как эманация флогистона, и, дес¬кать, первым поведал об этом ученому сообществу никто иной, как он, высокоученый муж Бойль-Мариот.

2. Слушать этот бред.
   Слушать этот бред бедному физику было совершенно невтерпеж. Он еще со школьной скамьи пом¬нил, что Бойль и  Мариотт – это (в отличие от Гей-Люсака, или, к примеру, Сал¬тыкова-Щедрина)  два человека, и ни один из них никогда не слышал ничего о кварках.
   Вне себя от возмущения наш сновидец надел на голову самозванца и зануды полное льду се¬ребряное ве¬дерко, из которого, вроде бы, только что вытащили бутылку шампанского. От¬куда взялось это ве¬дерко со льдом, спящий так и не понял – ни во сне, ни наяву в его доме шампанского не распивали.
   Вопреки ожиданиям обладатель седых бакенбард из сна не только не обиделся, но даже нисколько не удивился. Тщательно утершись большим клетчатым платком, он продолжил заунывные разъясне¬ния своих бредовых идей.
   Все это очень поразило моего здравомыслящего товарища. Уж он то считал себя человеком рацио¬нально мыслящим, и даже во сне неспособным оказаться в плену у какой то мутной мистики. А уж продуцировать в своем мозгу совершеннейшую чушь в виде абсурдных ква¬зифизических законов и нафталиновых фраконосцев из скучных исторических фильмов, на это он считал себя абсолютно не¬способным.

3. Это произошло именно с ним.
   Однако эта чушь, этот бред произошел именно с ним. То, что такое с ним случилось впер¬вые, и слу¬чилось именно здесь, заставило моего друга поверить, что в этих местах  что-то не так с извест¬ными ему физическими законами, что здесь проявляются какие то странные ано¬малии.  Впрочем, я неточен, употребляя термин «поверил». Говоря об этом строгом профес¬сионале-физике, правильно было бы сказать – заподозрил, или предположил. И посчитал, что его предположение требует про¬верки. И не тратя времени, приступил к про¬верке.
   О том, что из всего этого вышло, расскажу несколько позже. Сейчас меня интересует пер¬вая непо¬средственная реакция уважаемого Юлия Семеновича. Реакция человека педантич¬ного даже в мело¬чах, а уж в своей профессии и вовсе не допускающего вольностей в выводах и умозаключениях.

4. Одиссей в царстве Аида.
   Но если такое случилось с сухарем-ученым, то можно себе представить, какой переворот произо¬шел в душах впечатлительных, эмоциональных эллинов, когда они впервые посетили эти края. Он поро¬дил в их сознании многочисленные мифы. Историки говорят, что добрая половина древнегрече¬ских ми¬фов так или иначе связана с Тавридой. Немалое их число поро¬дило Крымское Приазовье.
   Впервые оказавшиеся в этих краях, эллины думали, что находятся в Царстве мертвых. Пролив Бос¬пор Киммерийский они называли Тартар, т.е. вход в царство Аида. Именно об этом месте сказано у Го¬мера: «Там киммерян печальная область, покрытая вечно влажным туманом и мглой облаков… Ночь безотрадная там искони окружает живущих».

Глава 4. Марлен Михайлович Кузовлев. Беспокойство
1. Утро местного олигарха.
   Уже добрые лет десять Марлен Михайлович регулярно начинал утро получасовой пробеж¬кой по бе¬регу. Затем следовал сорокаминутный курс гимнастики по специальной программе. После чего он и летом и зимой, в любую погоду, купался в море. Такая самодисциплина под¬держивала тонус и серь¬езно улучшила его из¬рядно пошатнувшееся за годы перестройки, здоровье.
   Но сегодня ему было не до заботы о собственном самочувствии. Тревожные мысли о бу¬дущем уголка земли, который он взялся опекать и много лет успешно охранял от посягатель¬ства чужих жадных и загребущих рук, мешали сосредоточиться на полезных для организма упражнениях.
   Да и сама природа, казалось, волновалась о будущем края, о его жемчужине – полуострове Казан¬тип. Море, почти всегда спокойное, сосредоточенное на собственной внутренней жизни своих глу¬бин, се¬годня волновалось, беспокоило рыхлый песок пологого берега. Небо, обычно умиротворен¬ное, даже когда полностью затя¬нуто тучами, не производящее впечат¬ление встревоженного, сегодня было явно чем-то обеспокоено.
   Небольшие, но тяжелые и густые тучи медленно, но с неотвратимым упорством, надвига¬лись на ис¬пуганный притихший берег. Казалось, еще немного, и тучи, как танки, взроют пе¬сок могучими тра¬ками. Такая напряженная атмосфера вокруг усиливала его беспокойство. Поэтому его утренняя про¬бежка вышла нервной, дер¬ганной, и была скорее во вред, чем на пользу.

2. Этот притягательный полуостров.
   Однако разобраться в собственных мыслях она помогла. В девяносто четвертом он от¬строил этот особняк и с тех пор живет в нем почти безвыездно. Живет сам, как раньше гово¬рили, бобылем. Жена ушла еще в 93-м, когда он завязал со своим более чем успешным биз¬несом.
   Тогда он бросил все свои дела и поселился здесь в гостинице поселка Мысовое. Здесь он вплотную занялся изучением феномена удивительного и ужасного, таинственного и прокля¬того, но такого при¬тягательного полуострова Казантип. Чтобы бытовые проблемы не мешали отдаться любимому делу, он выстроил этот особняк. Чтобы проблемы со здоровьем также не мешали его работе, он начал заниматься утренней гимнастикой.
   От почти постоянной прежде тоски, от которой его не спасала ни партийная работа, ни ус¬пешный бизнес, которым он занялся с началом перестройки, отвлекали заботы о таинствен¬ном полуострове. Его страсть была не только и даже не столько исследовательской. Это было не только стремление безраздельно владеть неким феноменом, чем-то, обладающим уникальными свойствами.
   Трудно признаться даже себе самому, но самым главным здесь было непреоборимое жела¬ние вли¬ять на судьбы мира. Желание может быть и благородное. Ведь с помощью Казантип¬ского феномена действительно можно исправить человечество, улучшить его жизнь. Но же¬лание влиять – это, безус¬ловно, гордыня. Он сознавал, что гордыня – это плохо. Хотя не счи¬тал этот грех не только смертным, но даже сколь ни будь значимым.

3. В гостях у ученого китайца.
   Собственно говоря, он впервые и на всю жизнь заинтересовался полуостровом еще при первом с ним знакомстве, когда ураган перенес его, полумертвого, с Арабатской стрелки на Казантип. Тогда он, бу¬дучи в сильном подпитии, бросился в воду на Стрелке, у поселка Со¬ляное. Его подхватила ог¬ромная волна и ударила о вол¬норез…
   И через три дня он очнулся в хижине некогда знаменитого в Крыму старого китайского ученого. Ученого звали Аль-Го-У. Когда-то тот преподавал экономику в Симферопольском университете и одновременно участвовал в проекте модернизации экономики края. Однако из этих горделивых пла¬нов ничего не вышло, крымская общественность не приняла реко¬мендаций китайского специалиста. Поэтому, промаявшись безуспешно несколько лет, китаец ушел из университета и уединился на Ка¬зантипе.
   Когда Марлен был еще очень слаб и не вставал с лежанки, старый друг Марлена Андрей Луч¬ни¬ков привез на Казантип молодого мускулистого татарина, раненного в грудь на¬вы¬лет. Увидев здесь Марлена, Андрей обрадовался и несказанно удивился, ведь он был свидетелем того, как шторм унес его бездыханное тело в открытое море. Не менее радо¬стным для его друга Андрея и для самого Марлена было видеть, как старый ки¬таец какими то таинствен¬ными пассами вернул юношу к жизни. Новым обита¬те¬лем хижины оказался мо¬ло¬дой крым¬чанин Мустафа, друг Антона Лучникова, Андреева сына.

4. Персонаж романа «Остров Крым».
   О том, как он, Марлен Кузовлев, оказался на Арабатской стрелке, да еще мертвецки пья¬ным, до¬вольно подробно, и достаточно достоверно описано в романе «Остров Крым». Роман написал Марле¬нов приятель Василий Аксенов. Правда, он в своем романе назвал Марлена Кузенковым. Но Бог ему за это судья – нужна же художнику свобода самовыражения, не должны мы ограничивать его творче¬скую фантазию.
   А в остальном все правда. Марлен действительно был уполномоченным ЦК по Крыму. И то, по¬чему он кинулся в бушующее море у Арабатской стрелки, Аксенов описал тоже доста¬точно прав¬диво.  Од¬нако в его ро¬мане Марлен погибает. В действительности же море выбро¬сило его бесчувст¬венное тело на Казантипский берег, где он был найден и возвращен в число живых таинственным ки¬тайцем. То, что китайский экономист и философ (с его трудами в области структурной лингвистики и тео¬рии систем Марлен был ранее знаком) владеет тай¬нами и секретами этого странного полуострова, было для медленно приходящего в себя уто¬пленника полной неожиданно¬стью……

5. Немного истории.
   О том, что происходило в Крыму с двадцатого до середины семидесятых, в СССР, да и в нынешней России, мало кому известно. Написал, правда, об этом Василий Аксенов целый роман («Остров Крым»), но и сам он, надо думать, в написанное слабо верит.
   Имеется еще один роман, посвященный этим со¬бытиям. Его автор новый житель Щелкина, с кото¬рым Марлена недавно познакомил художник-куз¬нец из местных, талантливый Степан Бандуры¬стенко, автор, между прочим, всех кованых поделок в его, Марлена, усадьбе в Мы¬совом.
   Однако роман этого нового щелкинца вроде бы не опубликован. По крайней мере, сам Мар¬лен Михайлович познакомился с ним в Интернете. Странно, но факт, то, что описано в романах, более, или менее, но соот¬ветствует дей¬ствительности, а то, что известно о новой истории Крыма большин¬ству бывших со¬вет¬ских людей, абсолютно никак с ней не соотно¬сится.

6. История – это то, что в прошлом.
   Актуально то, что происходит сегодня, а история – это то, что было. А может быть, все было не так. А людям только кажется, что им из¬вестна истинная подоплека событий и они уверились в собственных заблуждениях. Но в любом случае безотносительно к тому, что было на самом деле, сегодня это мало ак¬туально. Се¬годня Марлена Михайловича тревожит иное. На Казантип, на его Казантип по¬кушаются приезжие.
   Недаром он всеми доступными ему средствами препятствовал строительству здесь пяти¬звез¬дочного отеля  и современного санатория. Но комплекс этой весной достроен, и на его це¬лебные грязи съеха¬лась очень уж странная публика.
   Нет, внешне все благопристойно, даже слишком. Что, собственно, и настораживает. Ну не может так быть, не должно было в нашем забытом Богом и людьми краю собираться столь изысканное об¬ще¬ство. Неестественно это. Ну, прямо, как в приключенческом романе. Уж больно уж все это литера¬турно. И, конечно, каждый из приехавших почел своим долгом за¬свидетельствовать Марлену свое почте¬ние. Как же иначе, ведь у него самый богатый дом в округе. Но чисто формальным зна¬комством дело не ограничилось. Все посетители изъявили желание участвовать в ежемесяч¬ных научных конферен¬циях, уже много лет проходящих в его усадьбе по инициативе и под мудрым руководством милей¬шего Та¬раса Ивановича.
   Отказать ни¬кому из гостей не было ни малейшего повода, каждый предъявил реко¬менда¬ции заслу¬женных ученых мужей, прежде участвовавших в этих конференциях. Но после личного знакомства с некоторыми из гостей его беспокойство только усилилось. Никто из них не скрывает, что их инте¬ресы, так или иначе, но замыкаются на Казантипе.

Глава 5. «Комплексное исследование феноменов полуострова Казантип»
Из архива Марлена Михайловича Кузовлева(сохранилось 12,0% текста)
Утверждаю
Начальник Военного института
генерал-лейтенант  Ф. Скворцов
совершенно секретно
1. Введение.
   Тема «Комплексное исследование феноменов полуострова Казантип» включена в план нашего  института по настоянию академика  Николая Петровича Бюджетова, стра¬стного пропаган¬диста необхо¬димости всестороннего изучения необычного, и неутоми¬мого исследователя непо¬знанного.
   По решению Высшего Военного Совета научным руководителем темы  назначен сам академик Н.П.Бюджетов. Это позволило вовлечь в работу над темой лучшие научные кадры страны, а также привлечь к обсуждению ее проблем и анализу результатов от¬крытых ее разделов наибо¬лее заслуженных и авторитетных ученых всего мира………………………………………

2. Раздел №3.Геологическиеисследования
Приложение к Отчету
   ……….. В дополнение к приведенным выше результатам конкретных  исследований геологии по¬луострова Казантип, по рекомендации проф. Бюджетова мы приводим из¬ложение записки про¬фессора Ника¬норова, который в наших исследованиях участия не принимал и на чем осно¬ваны его соображения нам неизвестно.
   По мнению профессора Никанорова В.А., основанием для полуострова служит гигант¬ский маг¬нитный метеорит, врезавшегося в этом месте  в болотистую почву 5-6 млн. лет назад.
   Никаноров считает, что никакой мифический Храм Звезды, никакие змеи не могли бы дать та¬кой эффект, такое мощное энергетическое воздействие на физиологию чело¬века, с какой мы сталкиваемся в окрестностях полуострова Казантип.
   В том, что это воздействие распространяется на самые отда¬ленные уголки земли, профессор выражает здоровое сомнение, ибо это воздействие ни кем до сих пор не за¬фиксировано, и вряд ли будет когда-либо зарегистрировано физическими приборами.
   Что же касается окрестно¬стей полуострова, в частности г. Щелкино, то профессор счи¬тает, что тут, из-за сильней¬шего маг¬нитного воздействия,  налицо серьезное ис¬кривление про¬странства, результатом ко¬торого яв¬ляется нарушение в этих местах основных физических законов. …………………

3. Раздел № 6. Натурные обследования
   ……Раскопки вблизи древнегреческого городища, идентифицируемого отдельными ав¬торами (И.Т.Кругликова), как, упоминаемый в сочинениях Старбона  и Птолемея Ге¬рак¬лий, дали не¬ожиданные результаты. На третий день разведочная траншея встре¬ти¬лась со сплошной сте¬ной, сложенной из крупных каменных блоков.
   Продолжать разработку вдоль стены ни в одну, ни в другую сторону оказалось невоз¬можно, ибо в раскопе кишмя кишели тысячи змей. Попытки избавиться от непрошен¬ных гостей ни к чему не привели. Специально вызванное подразделение противохимиче¬ской защиты не¬сколько раз травило гадов газами.
   После очередной газовой атаки, змеи расползались, но не все. И из тран¬шеи каждый раз при¬ходилось выгребать сотни дохлых гадов. Но на другой день в траншее змей ока¬зывалось во много раз больше, чем до атаки.
   Взрывы средней мощности тоже ни к чему не привели, вместо погибших рептилий археологов атаковали сотни их родичей. Попытки подвести раскоп с дру¬гих сторон дали те же резуль¬таты.
   Все эти неудачные попытки, однако, позволили археологам выяснить при¬мерные раз¬меры со¬оружения. Оказалось, что змеи насмерть стояли, охраняя древний  подземный бун¬кер округлой формы диаметром около пятидесяти  метров.
   Шурфы, выкопанные в пределах пятиде¬сяти метровой окружности, показали, что бункер по¬крыт куполом, сложенным из известняковых бло¬ков. Вершина купола нахо¬дится на уровне 0,7м.  от дневной поверхности. Опорное кольцо купола оказа¬лось ниже его вершины на 12,3м.
   Попытка пробиться в бункер через крышу тоже не принесла успеха. Змеи,  также как и у стен бункера, с неистовым ожесточением препятствовали работе археоло¬гов…

4. Раздел №23. Повадки змей.
   ……. Очень удивительно, но были получены косвенные доказательства частичной правоты, приведенной в Разделе №5, «Легенды о Казантипе». Наблюдения показали, что широко распро¬страненный в этих местах полоз летними ночами лижет выступаю¬щие из земли  корни мно¬голетних растений.
   Безлун¬ными ночами он лижет корни кустарника, известного под названием жостер слаби¬тель¬ный, или кру¬шина, а при луне – бузины черной и боярышника восточного. Вполне естест¬венно, что от сока крушины гадов выворачивает, и они извиваются, завя¬зываются узлами,  сплета¬ются в клубки.
   Замечено, что сок бузины никак не влияет на поведение змей. Зато то сока боярыш¬ника гады действительно распрямляют свои гибкие тела и вытягиваются в струнку.
Не менее удивительно то обстоятельство, что наибольшую активность в потребле¬нии сока из корней кустарника змеи проявляют в полнолуние.
   Еще более удивительно то, что рептилии предпочитают кусты,  растущие вдоль бе¬регов по¬лу¬острова, боярышника -  на мысах, а жостера – ближе к бухтам полуострова.

5. Раздел  №27.Животный магнетизм змей
   ……………..Исследования в области животного магнетизма змей полуострова дали взаимо¬про¬тиворечивые результаты. Одна отдельна змея, или группа змей (до 15-ти осо¬бей), выловлен¬ные на Казантипе, во всех экспериментах (а их было более 30-и) не дали никаких результатов. Нали¬чие животного магнетизма у этих тварей обнаружить не удалось. Иное дело, когда определялось воздействие на человеческую психику всего полу¬острова в целом. Оно, наблюдаемое и идентифицируемое параллельно по нескольким методи¬кам, проявлялось, причем очень четко и однозначно,  во всех экспериментах (об¬щим чис¬лом 12)…..
Глава 6. Марлен Кузовлев и змеи
1. В хижине старого китайца.
   И все же самые удивительные из своих жизненных впечатлений Марлен получил, когда пришел в себя на Казантипе. Прежде всего, он страшно испугался. Полуденный жар дышал в открытую дверь хижины. А по ее глиняному полу и заваливающимся почему-то не внутрь, а наружу, дощатым стенам ползали змеи.
   Змей было так много, что местами ни пола, ни стен вовсе не было видно. Змеи тихо шур¬шали о вет¬хие стены хижины и чуть шевелили сухие стебли трав, которым был устлан ее пол. Это шуршание и шевеление, казалось, многократно усиливали проникающий снаружи жар, делая его нестерпимым. А змеи из-за этого поистине адского жара внушали уже не страх, а какой-то древний, подавляющий сознание ужас.
   Потом над ним склонилось умное лицо старого китайца, которого он прежде встречал в стенах Сим¬феропольского университета. Говорят, что европейскому глазу трудно отличить одного китайца от другого. Мо¬жет это и так, но этого китайца он легко отличил бы среди ты¬сяч других. У Аль-Го-У было умное тонкое лицо и выразительные, чисто китайские глаза.
   Господин Го взял больного за руку и его страх мгновенно прошел. Далее следовало мед¬ленное, но уверенное выздоровление. На циновке у противоположной стены хижины мед¬ленно, но гораздо бы¬стрее, чем он (все же возраст), оклемывался Мустафа.

2. Тайны Казантипа.
   По мере того, как гости приходили в себя, старый китаец посвящал их в особый, ни на что другое не похожий мир полуострова. Позже Марлен часто вспоминал свое первое впечатле¬ние от секретов по¬луострова, поведанных ему и Мустафе старым китайцем.
   Как господин Го проник в секреты полуострова, до сих пор остается для Марлена тайной за семью печатями. Так или иначе, но Аль-Го-У ощущал себя и действительно был сегодня единственным хранителем таинственных секретов и мрачных тайн полуострова Казантип.
   Будучи слаб здоровьем, и предчувствуя  свой скорый уход, он был явно озабочен отсутст¬вием дос¬тойного кандидата в преем¬ники, в хранители тайн полуострова. Именно поэтому старый китаец ос¬торожно, но, тем не ме¬нее, настойчиво погружал своих подопечных в таин¬ственный мир Казантипа.

3. Пещерный храм и змеи.
   Оказалось, что хижина, в которой они жили, была, так сказать, предбанником. Она, всего лишь мас¬кировала лаз в пещеру, в которой расположен храм. Кругом ползали змеи, немыс¬лимое количество змей, видимо, играющих какую то важную роль в ритуалах, выполняемых в храме. К какой религии он принадлежал, Марлену  не до конца ясно даже сегодня. Ясно одно, храм был сказочно богат и очень древен.

4. Раритеты и современность.
   Впрочем, современность проникла в храм. Старый ученый установил в храме, с сегодняш¬ней точки зрения достаточно убогую, но остроумную и надежно функционирующую систему автоматического управления феноменом.
   Эта система использовала сигналы точнейшего, хотя очень древнего прибора, регистри¬рующего мас¬совые пытки и мучения людей. В древности этот с нашей точки зрения, уни¬кальный прибор, был ору¬жием римского воина. Тогда его именовали Копьем Лонгина.
   Главным звеном системы был другой, еще более сложный и таинственный древний прибор, кото¬рый использовался в храме в качестве рефлектора. Это была та самая Иисусова чаша для питья, ко¬торую  называют Ча¬шей Грааля.
   Принципы работы этих приборов были (как и сегодня) неясны, но результаты ни у кого не вызывают сомнений. С их помощью усиливалось (или, при отсутствии луны, ослаблялось) воздействие на змей магнитных метеоритов, выложенных в виде многолучевой звезды на ал¬таре храма. А автоматизиро¬ванная система управления давала возможность этим приборам со¬гласованно функционировать без уча¬стия человека.
 
5. Неизвестные миру апокрифы.
   Однако с подбором преемника старому китайцу сильно не повезло. Мустафа, гораздо раньше Мар¬лена во всем разобравшийся и сразу же нашедший общий язык со змеями, не проявил ни к храму, ни к ритуалам, в нем совершаемым, подлинного интереса.
   Его интерес проявился в другом. Уже тогда, в хижине старого китайца, еще окончательно не окле¬мавшись, молодой татарин стал внимательно изучать найденный им в храме сборник апокрифов. Книга была на фарси. Марлен, подивившись на лингвистические позна¬ния мо¬лодого человека, еще более удивился его энтузиазму, страсти, с которой тот зачитывал пе¬ре¬водимые им на русский, особо поразившие его куски текста.
   Книга содержала неведомые миру апокрифы «От волхвов», принесших, как из¬вестно, мла¬денцу Ии¬сусу дары при Его рождении, а также  досель неизвестное «Житие святого Карте¬рия», действительно жившего в третьем веке нашей эры и бывшего пресви¬тером в Кесарии Каппадокийской. Из истории церкви известно, что  святой Картерий был убит во время по¬следнего гонения на христиан в 304 году от Р.Х.
   Нынче, когда Марлену известны легенды, связывающие казантипский подземный храм с Христом, а книга, изучаемая тогда молодым татарином, стала главным раритетом, его, Мар¬лена, библиотеки, ин¬терес Мустафы к идеям необычным, несвойственным традиционным христианским конфессиям стал более понятен.
   Тогда же он  только интуитивно, без осознания, чувствовал глубину проблемы, захватив¬шей моло¬дого татарина. Впрочем, Марлен и сейчас не все в ней понимает.
   Примечание автора. В первой книге повести я начну, а в третьей закончу знако¬мить чи¬тателя с этой более чем  странной, и по-своему удиви¬тельной книгой, на¬прочь опрокиды¬вающей наши привычные представления о христианстве.

6. Змеи не приняли Марлена.
   Марлена же тянуло к другому. С первого дня он проявил к храму и его таинствам громад¬ный инте¬рес. Он до конца дней своих влюбившийся в храм и его секреты, к своему великому сожалению, не нашел общего языка со змеями. Гады не приняли его.
   Стало быть, было в его поведении, в его психике нечто такое, что вызывало в обычно апа¬тичных, ко всему равнодушных змеях бурную негативную реакцию. Все его по¬пытки, не¬смотря ни на что идти с ними на контакт, кончались для него плачевно. Змеи, причем сразу несколько особей, нападали на него и жалили. Так было трижды. И только искусство старого китайца возвращало его к жизни.

7. Прошло много лет.
   Прошло много лет. Марлен, собрал большую библиотеку, так или иначе имеющую каса¬тельство к полуострову и его храму, приобрел копии (а в иных случаях и оригиналы) отче¬тов о научных ис¬сле¬дованиях, касающихся Казантипа и его феноменов, отыскал значитель¬ное число уникальных руко¬пи¬сей, в той или иной степени затрагивающих проблемы храма.
   Он уверенно может сказать, что преданно служит храму, а, следовательно, и змеям. Но и сегодня змеи не  принимают его. И ему приходится работать с храмом и змеями через по¬средника.

8. Специалисты по работе со змеями.
   А посредник – это проблемы, большие проблемы. Специалисты по работе со змеями у него на службе почему-то не задерживаются, чуть ли не ежегодно возникает необходимость ис¬кать нового. Каждый раз прихо¬дится пользоваться услугами постороннего человека. И каж¬дый раз Марлен оказы¬вается вынужденным ему верить. Верить, что тот ведет работу по улучшению, а не по ухудшению си¬туации в мире.
   Сложилось так, что все специалисты по работе со змеями, все люди, которые у него рабо¬тали, были ему малосимпатичны. Не то, чтобы они вызывали его подозрения, от услуг такого че¬ловека он сразу бы избавился. Но подлинного контакта ни с одним из них ему так и не уда¬лось добиться. Почему так получается? Психотип людей, совместимых со змеиными по¬вад¬ками плохо со¬вместим с его, Марлена Михайловича психотипом?

9. Психотипы родственные  и чуждые.
   Наверное, так оно и есть. Даже его спаситель, ученый китаец, человек, интеллект и душев¬ные каче¬ства которого не могли не  вызывать глубочайшего уважения, психологически все¬гда был ему чужд.
   Интересно, что общаться со змеями не может никто из его команды. Г-н  Письменный, движимый любопытством, однажды посетил подземный храм. Зрелище настолько его трав¬мировало, что он не¬сколько дней не мог работать с архивом. А ведь добрая половина мате¬риалов его архива так или иначе связана со змеиным царст¬вом, которое милейшему Тарасу Ивановичу довелось увидеть во¬очию.
   Даже управляющий его усадьбой Виктор Сергеевич Соколов, человек со стальными нер¬вами, вы¬ходец из ГБ, змеепитомника по¬хлеще любого другого обиталища рептилий, по его просьбе посетив¬ший храм, вышел оттуда изрядно поседевшим. Вот и получается, что ни он, ни его люди не могут даже изредка контролировать дея¬тельность специалиста по змеям.

Глава 7. «Комплексное исследование феноменов полуострова Казантип».
Продол¬жение
 (Из архива Марлена Михайловича Кузовлева)
   Усилиями академика Бюджетова в исследовательскую группу были включены известные литерату¬роведы и собиратели фольклора доктор филологических наук профессор МГУ Иван Сидоро¬вич Козловский и доцент того же вуза кандидат философских наук Сидор Ива¬нович Козлов.
   В результате в «Отчете» появился раздел «Структурный анализ рассказов местных жи¬телей и членов экспеди¬ции о чертях и ангелах». Нисколько не сомневаясь в научной компе¬тентности уважае¬мых ученых-фольклористов, я отдал распоряжение вышеупомянутый раздел из «Отчета» исключить, а соответст¬вующие материалы сдать в архив института, составив их опись, сопрово¬див ее кратким содержа¬нием описанных документов.
   Причина моего решения отнюдь не в стремлении скрыть некоторые с позволения сказать «факты», которые, якобы, (так, по крайней мере, утверждают наши недоброжела¬тели) позорят коллектив института. Специальная комиссия сделала вывод, что ничего по¬доб¬ного не имело места быть. Истинная причина в серьезных религиозных заблуждениях означенных ученых, прямо противо¬речащих атеистическим установкам всепобеждающего учения Мар¬кса и Ленина. 
Начальник Военного института
 генерал-лейтенант Ф. Скворцов
Краткое содержание раздела «Структурный анализ рассказов местных жителей
и членов экспедиции о чертях и ан¬гелах»
1. Общие замечания.
   Даже первое, достаточно поверхностное знакомство с материалами оставляет впе¬чатление (при более детальном знакомстве только усилившееся), что перед нами тек¬сты совершенно не¬обычные по форме, абсолютно не соответствующие научным стан¬дартам изложения. 
   Тексты изобилуют просторечными, откровенно грубыми, а в отдельных случаях про¬сто непе¬чатными, выражениями, которые при составлении этого документа отчасти (кроме, ес¬тест¬венно, выражений откровенно непечатных) воспроизведены.
   Причины такого несоответствия общепринятым образцам научного изложения кро¬ются, скорей в по¬верхностном желании авторов выделится, показать себя, свою ориги¬нальность и не¬похожесть на дру¬гих, чем в покушении на незыблемые основы научно-ис¬следователь¬ской деятельности. О чем свиде¬тельствует содержание мате¬риалов, яв¬ляющееся, несмотря на серьезные идеоло¬гические за¬блуждения авторов (об этом под¬робнее ниже), плодом кропотливого и вдумчивого ис¬следователь¬ского труда.

2. Современные байки.
  … Авторы исследования утверждают, что «полуфантастические, мистического от¬тенка байки, рассказываемые нынче обитателями края, тематически восходят к ле¬гендам о Ка¬зан¬типском подземном храме, об ангелах и бесах, что в полнолуние поят здесь змей. Только рас¬сказы эти вполне совре¬менны и начисто лишены ореола таинст¬венности, характерного для древних ле¬генд. Более того, их содержание как нельзя акту¬ально, ибо связано оно с непробудным пьянством, процветающим не только в этом краю, однако только здесь вызывающим из па¬мяти народной, уже полностью, ка¬залось бы, по¬забытые образы ангелов и чертей».

3. Об ангелах.
   В подтверждение этого своего тезиса авторы приводят следующее рассуждение: - «Казалось бы, где и когда веселые морские прогулки осуществляются на трезвую голову?- спрашивают они. -  Од¬нако только здесь во время путешествия на моторке вокруг полу¬острова Казантип, причем яс¬ным днем (в непогоду прогулки отменяются, а на вечер во¬обще не назначаются), почти все их участ¬ники видят в небе над прибрежными ска¬лами, изрядно, между прочим, загаженных бак¬ла¬нами, неясные, больше угадываемые, чем видимые, очертания ангелов.
   Интересно, что об этих удивительных видениях - продолжают исследователи - рас¬сказы¬вают не только местные жители и отдыхающие, но и совершившие подобную по¬ездку члены нашей экспедиции, причем не только из числа об¬служивающего персонала и младших научных сотруд¬ников, но и заслуженные ученые со степе¬нями кандидатов и докторов наук, и в высоких военных чинах. Единственные, кто никогда не рассказывает об ангелах, это сами экскурсоводы и лодоч¬ники. А уж этим-то объезжать полуостров приходилось не один десяток раз. Впрочем, этому есть объяснение, они во время прогу¬лок находятся на службе и, естественно, опасаются быть уличенными в пьянстве в ра¬бочее время».   

4. Бракованные зеркала.
   Оказывается, видят здесь не только ангелов, но и бесов. «Согласно Казантипской ле¬генде – на¬поминают исследователи - бесы появляются в непогоду. Здешние жители, все как на под¬бор отчаянные браконьеры, самой природой ос¬вобожденные в непогоду от своей страсти, в это время усиленно прикладываются к бутылке. Тогда любителям спиртного, и в домашних усло¬виях, и в гостях, и в не¬многочисленных здесь питейных за¬ведениях, и даже в местах присутст¬венных (правда, в них, как правило, в нерабочее время) в зеркалах являются то ли черти, то ли бесы. Иногда нечисть эта рогата, ино¬гда нет, но обликом она всегда отдаленно похожа на тех, кому видится. Тем же, кто вопреки обычаю занавешивает зеркала в дни веселья, черти видятся в оконных стеклах, на полирован¬ных поверхностях кастрюль, чайников и даже собственных портсигаров».   
   
5. Ненадежное телевещание.
   «Можно было бы предположить - рассуждают авторы материалов, - что видения эти ре¬зультат перепоя, если бы не два об¬стоятельства. Во-первых, о нечисти свиде¬тельствуют не только зеркала, но и постоянно барахлящие в этих местах телевизоры. После изрядного приема внутрь рогатые гости нередко появляются на телеэк¬ране.
   Во-вторых, о появлении нечисти говорят не только отражения на гладких поверхно¬стях. По¬сле попойки, если она происходит в непогоду, в домах пьяниц почему-то появля¬ются следы мокрых босых ног. А это дополнительное свидетельство того, что бесы, по легенде в дождь подни¬мающиеся из морских глубин для кормления змей, по¬яв¬ляются в жилых помещениях».
   
6. Черти и ученые.
   Далее в исключенных из «Отчета» материалах, утверждается, что «появляющейся в зерка¬лах, и на экранах враг человеческий обычно вступает в спор с тем, кто их ви¬дит. Удиви¬тельно, но, несмотря на почти невменяемое состояние выпившего, дискус¬сии эти обычно за¬трагивают самые живо¬трепещущие вопросы. Причем вне зависимо¬сти от профессиональной подготовки пьяницы, в прениях с чертями он всегда рассматривает сложнейшие научные, философ¬ские, религиозные, идеологические, мировоззренческие и даже политические проблемы.
   Обычно порождение ада жестко критикует своего оп¬понента и всегда занимает про¬тиво¬положную, чем он, позицию. И она практически всегда парадоксальна. Если черт оппонирует убежден¬ному атеисту, то его по¬зиция последовательно теистиче¬ская, чаще всего крайне фун¬даменталистская. Если черт оппонирует материалисту, то за¬нимает эзотерическую нишу и с завид¬ной последовательностью отстаивает свои ан¬тинаучные убеж¬дения. А ежели нечистый оппонирует увлеченному эзотерикой, то его взгляды оказываются последовательно материалистическими».
   «Именно с таким феноме¬ном – признаются авторы - столкнулись члены экспедиции из числа любителей при¬нять на грудь, причем не только те, кто употребляет спиртное в дозах непо¬мерных, но и те, кто пьет (по нашим российским меркам) не так уж много».
    Далее утверждается, что «с учеными-материалистами, коих в экспедиции было большин¬ство, спорили черти-идеали¬сты, а с уважаемым академиком Бюджетовым, из¬вестным своим увлечением эзотерикой, состязался в эрудиции изощренный в марксист¬ской догматике  черт-материалист».
    Исследователи утверждают, что об этом им, дескать, рассказывал сам уважаемый акаде¬мик, известный своей строгостью к невоздержанности подчиненных и сам прини¬мающий спиртное только в выходные и по празд¬никам, причем в ограниченном количе¬стве и только в виде хороших вин и выдержанных конья¬ков. 

7. Неудачный эксперимент.
   Далее в материалах говорится, что «эти удивительные обстоятельства подвигли вдумчивых и в трезвом состоянии весьма здравомыслящих ученых-физиков начать се¬рию экспериментов, которые призваны были раз и навсегда положить конец псевдона¬учному (с их точки зрения) объяснению тех загадочных явле¬ний, что здесь происходят».
   Далее выясняется, что авторами этих псевдонаучных объяснений были сами ученые-фолькло¬ристы, которые, несмотря на свою партийную принадлежность, оказывается люди воцерков¬ленные, что, как они сами утверждают, им разрешено специальным сек¬ретным постановле¬нием ЦК КПСС.
  С выводами уважаемых фольклористов невозможно согласиться, ибо вера в Бога и под¬линно марксистское научное мировоззрение, несмотря ни на какие партийные разреше¬ния, принципи¬ально несовместимы.

8. Разумные намерения.
   Вместе с тем ученые-фольклористы утверждают, что с самого начала не имели ни¬чего против инициативы уче¬ных-физиков, более того, они признали эту инициативу нужной и начинания своих коллег искренне приветствовали. Тем более, что первые вы¬воды и обобщения физиков были достаточно осмысленны и строги. Те утверждали, на¬пример,  что феномен появления чертей привязан исклю¬чительно к Крымскому Приазо¬вью.
   «Где – риторически спрашивали уче¬ные-физики, – в каких регионах СССР не пьют водку? По¬чему же на протяжении многих десятилетий нигде, кроме Крымского При¬азовья, людям даже в самом жестоком подпитии не являются черти? Не потому ли, что мода на чертей ушла в прошлое? Не потому ли, что нынче скорее инопланетянин привидится, нежели устаревший, неактуаль¬ный и совершенно архаичный черт?
   Что – спрашивали они далее - плохое качество зеркал и ненадежность телевещания преро¬га¬тива одного лишь Крымского Приазовья? Или в других местах с этим все нор¬мально? Так по¬чему же черти являются только здесь и нигде более?..
   Однако разумные начинания физиков – завершают свое повествование авторы - ничем добрым не кончились. А виной всему все та же водка. Она все и испортила, все хорошие замыслы свела на нет. Впрочем, иного ожидать и не следовало. Когда в эксперимен¬тальных целях допиваются до чер¬тиков, можно ли ожидать, что результаты экспе¬риментов будут тщательно зафикси¬рованы, а позже внимательно проанали¬зированы и трезво и непредвзято осмыслены?»

9. Встали на трудовую вахту.
   Авторы отмечают, что неудача постигла их коллег-физиков только в постановке экспери¬ментов, направленных на разоблачение идей этих самих ученых-фольклористов. Что же касается основной деятельности физиков, то она, за исключением некоторых огрехов, связанных с по¬хмельным синдромом, прошла в основном успешно.
   Причина такого различия в результатах в том, что эксперименты по разоблачению ан¬тинауч¬ных идей фольклористов физики ставили в основном во внерабочее время, в вы¬ходные дни и ве¬черами. Для реализации этих дополнительных, не входящих в основ¬ную программу экспедиции исследований, ученые-физики встали на трудовую вахту и заклю¬чили друг с другом социалисти¬ческое соревнование. Следует заметить, что, опи¬сывая творческую неудачу своих коллег, уче¬ные фольклористы нисколько не пытаются бро¬сить тень на саму идею социалистического со¬ревнования и подлинно коммунистиче¬ского отношения к труду. 

10. Плодотворные исследования.
   Однако неудача физиков помогла самим ученым-фольклористам, ибо их исследо¬ва¬тельское поле расширилось. Объектами их наблюдений оказались не только ме¬стные жи¬тели и отды¬хающие, но и их коллеги-физики. Это оказалось весьма удобно. Вместо того чтобы наводить контакты с незнакомыми жите¬лями и гостями края, они анали¬зиро¬вали рассказы своих же товарищей-физиков, чьи обильные возлия¬ния послужили источ¬ником многих свежих и оригинальных баек об ангелах и чертях исследуе¬мого края.
   Сами ученые-фольклористы, по их же собственным словам, счастливо избежали уча¬сти своих коллег-физиков и провели все исследования достойно. Удача им сопутство¬вала благо¬даря тому, что экспедиция проходила в дни Великого поста, когда право¬слав¬ный человек обиль¬ному пи¬тию, как правило, не преда¬ется.
Краткое описание материалов составил старший архивариус Военного института
майор  Сидорчук.
11. Признание автора.
   Автор этих строк вынужден признать, что сам он ни ангелов, ни чертей никогда не видел, ни здесь, ни в каких других местах. Сказочные города причудливой архитектуры, сверкаю¬щие на солнце, словно гигантские драго¬ценные камни, ему снились, и неоднократно. Счи¬тать их раем? Сомни¬тельно.
   Гораздо реже я видел во сне сумеречные, неясные, будто бы  призрачные пейзажи. Считать эти ви¬дения чистилищем? Еще более сомнительно.
Конец первой части.
 
ЧАСТЬ II. УСАДЬБА И ЕЕ ОБИТАТЕЛИ
Вы слышали, что сказано:
«око за око, зуб за зуб».
А я говорю вам:
не противься злому.
Но кто ударит тебя
в правую щеку твою,
обрати к нему и другую…
Мф (5.38)
Не просто главное, а единственное,
что принес на землю Христос – это Любовь.
 Все прочее: и чудеса исцеления, и хождение по водам,
и кормление пятью хлебами пяти тысяч  человек,
и Его царское происхождение,
и непорочное зачатие Его во чреве Девы Непорочной,
и Его божественная сущность,
и Воскрешение из гроба – всего лишь
красивая оправа драгоценного камня,
который есть суть учения Спасителя.
А суть эта – Любовь.
Картериус Великий
Глава 1. Евангелие от Каспара.
Раздел первый. Начало жизни Иисуса
1. Волхвы.
   Хочу рассказать о рождении, юности  и смерти Иисуса, именуемого Христом. После смерти Его на кресте, я принял святое крещение. А до того был я магом, жрецом Храма Звезды в цар¬стве Боспорском.
   Это мы, жрецы Храма Звезды Бальтазар, Мельхиор и я, Каспар, по расположению звезд  и ак¬тивности змей на юго-юго-западной части полуострова Грааль в ясную погоду (змеи этой части полуост¬рова  всегда влияли на жизнь и судьбы людей в Иудее), пред¬сказали рож¬дение Иисуса.
   Это мы, Каспар, Мельхиор и Бальтазар, принесли новорожденному в дар золото, ладан и смирну. Это мы пытались отвести злобу царя Ирода от  младенца Иисуса. А когда жестокий царь  ре¬шил перебить всех новорожденных Вифлеема, помогли Иосифу и Ма¬рии бежать с ре¬бенком в Египет. Для этого мы спрятали младенца между тюками парчи, навьюченных на од¬ного из верблюдов нашего каравана. Иначе стражники Ирода не выпустили бы Его из Вифлеема жи¬вым.

2. Учителя.
   Когда Иисусу исполнилось 18 лет, мы вновь тайно пришли в Иудею и упросили Иосифа и Ма¬рию отдать Его нам в обучение. Юный Иисус пребывал в то время при Иерусалим¬ском храме. Он был обыкновенным служкой, но мудрейшие мужи прислушивались к его словам.
   Казалось, ему нечему у нас учиться. Но божественный юноша был иного мнения. С превеликой охотой Он пошел с нами. В храмах различных верований и уставов, которые мы посещали, как губка впитывал Он мудрость Учителей Востока.
   За все годы странствий, Он ни разу не выразил своего отношения к услышанному. По¬учения мудрецов Он принимал к сведению, не соглашаясь, но и не выражая своего несо¬гласия.

3. Первое несогласие.
  Впервые высказал Он свое мнение только на последний, двенадцатый год обучения. И это было категорическое, в резкой форме выраженное несогласие с нами, Каспаром, Бальтазаром и Мель¬хиором. Пребывал Он в это время в нашем Храме Звезды, с незапа¬мятных времен Святым Граа¬лем называемом.
   Несогласие Иисуса, относилось к нашим, жрецов Великого Грааля, действиям. При¬чем не со¬гла¬сен Он был с той стороной нашей деятельности, которая противоречила и ве¬ковым тради¬циям храма, и известным принципам восточной мудрости.

4. Влиять на судьбы мира.
    Дело в том, что мы впервые за все века служения жрецов храма Грааля изменили тради¬циям и стали влиять на Будущее. До появления в храме Иисуса мы, как и все наши предшест¬венники, тысячи лет до нас служившие в храме, только предсказывали буду¬щее по поведению храмовых змей, но никогда не пытались влиять на него. 
   Когда  же в храме появился Иисус, мы  решились на необычное, и захотели по своему желанию  увеличивать, или уменьшать силу  влияние змей, изменяя тем самым судьбы людей в мире.
   Наше стремление воздействовать на события в  мире вызвана была появлением в храме Боже¬ственного юноши. Еще тогда, при появлении Его на свет Божий, мы, маги храма Грааля, поняли, что рождение Иисуса знаменует собой начало Новой Эры – Эры Добра.

5. Желание творить добро.
   Когда мы привели Его в храм наш, то поняли, что и нам пришла пора начинать де¬лать добро, творить его руками своими. Зная, каково Божественное могущество Ии¬суса,  мы решили ис¬пользовать силу Его для сотворения Добра.
   Именно для осуществления этого плана Бальтазар сделал для Иисуса из небесного камня чашу для питья, Мельхиор оковал ее сплавом, названным, впоследствии его име¬нем, а я, Каспар, стал использовать чашу для усиления доброго и ослабления злого влия¬ния змей.

6. Змеи храма Звезды.
   Испокон веков известно, что змеи нашего храма в новолуние способны влиять на судьбы мира. А благотворно это влияние или пагубно, зависит от погоды на полуост¬рове. Если небо чистое и светит луна, то влияние змей благотворно, а если небо затя¬нуто тучами, то их влияние на  мир пагубно. А расположенная на алтаре Звезда из не¬бесных и других драгоценных камней, ско¬ванных литым золотом, усиливает и доброе, и злое влияние змей.

7. Задумали изменить заведенное.
   Мы задумали изменить заведенное нашими предшественниками еще в глубокой древ¬ности. Для этого мы решили использовать Иисусову Чашу. И наш план удался. В ясную погоду Чаша усили¬вала благотворное влияние змей, когда мы  подвешивали ее  на обруче над алтарем позади того луча Звезды, что направлен на район мира, погруженный во зло и требующий помощи. Она же ослабляла их дурное влияние в непогоду, когда  мы распо¬лагали ее перед этим лучом.    

8. Иисус осудил нас.
   Именно эти наши действия осудил Иисус. Вначале нам показалось, что Он встал на защиту наших традиций, традиций неучастия мудрых в жизни мира. Но это было не так, ибо неуча¬стие противоречило идеям Любви и Добра, которые Он нес в мир. По¬этому нам, предсказав¬шим Его рождение, приложившим немало сил для Его обучения, было непонятно, из-за чего Он так резко выступил против нашего уча¬стия в делании добра.

9. Кредо Любви.
   В те дни, осуждая нас, Иисус впервые сформулировал свое кредо, кредо Любви. Именно тогда мы услышали от Него слова, которые, казалось бы, никакого отношения к на¬шему желанию тво¬рить добро не имели. Он сказал тогда то, что нынче любит повто¬рять Павел, самый дея¬тель¬ный из Его последователей:
   - Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая и кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы передвигать, а любви не имею, - то я ничто. Если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.   
   Мы, маги Каспар, Мельхиор и Бальтазар,  тогда так и не поняли, что плохого в том, что наша любовь к людям будет воплощаться в исправлении их пороков, в выпрямле¬нии их судеб.
   Не встретив понимания, Иисус покинул нас, и, дабы не вводить нас в дальнейшее ис¬куше¬ние,  взял с собой Чашу.

Глава 2. Марлен Кузовлев и его усадьба глазами автора
1. Марлен Кузовлев на фоне других.
   Экземпляр перевода неизвестных миру «Апокрифов», с публикации первой порции кото¬рых я на¬чал эту часть первой книги своей повести, увидев мой неподдельный интерес, мне любезно презен¬товал сам Марлен Ми¬хайло¬вич Кузовлев.
   Знакомство мое с Марленом состоялось еще весной. Было сыро. Тучи густо нависли над побе¬режьем и, казалось, прижимают слабо плещущееся море к мокрому усталому песку. А в большом, но уютном доме местного олигарха тепло и пахнет сложным составом восточных пряностей.
   Да и сам хозяин произвел на меня хорошее впечатление. Он достойный человек. Не жлоб, и не сноб. Еще в Москве, где я провел последние десять лет, вынужденное (по долгу службы) общение с но¬выми русскими представляло для меня психологическую проблему.
   Терпеть их довольно трудно, ибо почти все наши скоробогачи страдают двумя основными недугами:
   - Одни их них не вышли еще из полуживотного состояния и ведут себя, как законченные жлобы (это словечко старого одесского жаргона здесь как нельзя к месту). Терпеть их бес¬пардонное (поистине жлобское) хамство, наглость и просто удивительную жадность иногда довольно трудно. Но эти, по крайней мере, естественны. И если тебе под силу ставить таких ребят на место, то общаться с ними еще можно.
   - У других новобогачей иная, прямо противоположная болесть. Эти вообразили себя шибко интелли¬гентными и очень уж утонченно культурными. И поэтому смотрят на мир свысока. Из-за этой ничем не оправданной заносчивости и раздражающего высокомерия, выглядят наши «снобы», мягко говоря, нелепо. А если вспомнить их бьющую в глаза неестествен¬ность и надуманность поведения, то по¬нятно, почему общаться с ними, иногда сущая мука.

2. Странности Марлена Михайловича.
   На фоне основной массы наших новых русских Марлен Михайлович, действительно, свет¬лое пятно. Да и сам по себе человек он достаточно интересный и внешне, и внутренне. Вы¬глядит он очень внушительно. Высок ростом, седовлас, импозантен, и лицом, что совер¬шенно нехарактерно для партработ¬ни¬ков, аристократически красив.
   Но более всего поражает его внезапная за¬думчи¬вость, настигающая его в момент острого и, вроде бы, очень интересующего его разговора. Причину этой странности любезного хо¬зяина я понял не¬сколько позже, когда у меня появилась воз¬можность ознакомиться с нахо¬див¬шимся тогда в усадьбе довольно обширным архивом, в котором со¬браны документы, ка¬саю¬щиеся исключительно полуост¬рова Казантип, его природных особенностей, его явной и тай¬ной истории. Но об этом позже.

3. Усадьба и ее архитектор.
   Для начала нужно познакомить читателя с усадьбой Марлена Михайловича, расположен¬ной вблизи Казантипа, в прибрежной зоне перешейка, связывающего полуостров с матери¬ком. Сказать, что это сказочный дворец, чудесно вписанный в потрясающей кра¬соты парк, - значит почти ничего не ска¬зать. Дворец иногда называют «восьмым чудом света». И это, по¬жалуй, не такое уж преувеличение.
   Построено это «чудо» совсем недавно, в девяностые годы прошлого столетия. И архитек¬тор, его соз¬давший, не только не знаменит, а даже еще мало кому известен. Не знаю, сколько должно пройти времени, чтобы о Морисе де Сен-Жаке и о его творчестве заговорили все¬рьез.
   Пока он известен только в узких кругах постсоветских новобогачей, художественный вкус и уро¬вень эстетических притязаний кото¬рых считается таким низким, что сама работа по их заказам в ми¬ровом архитектурном сообще¬стве почитается делом не просто зазорным, но для ува¬жающего себя мастера даже предосудительным.
   Однако молодой французский «постмодернист от архитектуры»,  именно так его называют в глянце¬вых журналах (единственные средства массовой информации, где о Морисе де Сен-Жаке хоть ино¬гда, да упоминают), соорудил для г-на Кузовлева на азовском берегу дейст¬вительно восьмое чу¬дом света.

4. Эклектика или постмодернизм.
   В эстетике есть такое ругательное слово «эклектика», что означает не больше, чем смеше¬ние сти¬лей. Что же, может быть, эстеты прошлого правы, и жалкое, эпигонское смешение стилей – это дей¬стви¬тельно очень плохо. Но основной художественный принцип постмо¬дер¬низма – это откровенное ци¬тирование. И никто не считает постмодернистов эпигонами. Все дело в том, каков художествен¬ный вкус автора, и как, насколько хорошо разнородные куски подогнаны друг к другу.
   Постмодернизм, цитирующий произведения откровенно дурного вкуса вообще превраща¬ется в па¬ро¬дию, к которой, тем не менее, не предъявляется претензий за дурновкусие цити¬руемых отрывков.

5. «Фэншуй-эклект».
   Впрочем, сам архитектор постмодернистом себя отнюдь не считает. Он называет свое на¬правление (адептом которого пока что является он один) «фэншуй-эклект», или «новый кон¬структивизм». Он считает себя конструктивным эклектиком, опирающимся на принципы фэн-шуй.
   «Постмодернизм – утверждает он в Манифесте художественного направления «Фэншуй-эклект», опубликованном на его персональной странице в интернете – чаще всего стремится шокировать пуб¬лику, будоражит ее, старается поразить воображение зрителя. Для архитек¬туры такая позиция прин¬ципиально неприемлема. Фэн-шуй наоборот стремится создать зри¬телю максимальный психологиче¬ский комфорт, также как некогда модный в Европе конст¬руктивизм стремился к комфорту техноло¬гическому».
   Далее он поясняет, что «наша европейская ментальность коренным образом отличается от ментали¬тета китайцев. Для европейца психологический комфорт немыслим без крутой, на грани фола, интел¬лектуально насыщенной эстетики, или, на крайний случай, терпкой, пора¬жающей воображение экзо¬тики.
   Новый конструктивизм – утверждает далее г-н де Сен-Жак, - откровенно стремящийся соз¬дать для потребителя психологический комфорт, просто вынужден использовать для наибо¬лее полного удов¬летворения потребностей клиента эстетически острые цитаты-приправы, безотносительно того, из ка¬кого источника они взяты…
   Старый конструктивизм – продолжает он - излишне акцентировал внимание зрителя на техноло¬гии, чем совершенно неоправданно для архитектуры будоражил зрителя «скреже¬щущими» машино¬образ¬ными формами...
   Новый конструктивизм – завершает он свою статью - во главу угла своей эстетики ставя¬щий рацио¬нализм, стремится примирить технологические и психологические потребности клиента, откровенно декорируя технологические элементы конструкций разнообразными эс¬тетически обоснованными ци¬татами-коллажами».

6. Восьмое чудо света - дворец.
   Что же, молодой архитектор, пожалуй, не так уж неправ, в этом сложном и изрядно запу¬танном по¬яс¬нении своего направления в искусстве. Впечатления от его, отнюдь непростого архитектурного чуда, где-то перекликаются, с тем, что можно вычитать из его статьи.
   Итак, что предстало перед моим взором, когда я в первый раз посетил усадьбу?
   У пологого берега красивейшей в этих местах бухты Татарская уютно расположился изы¬сканной кра¬соты парк, в глубине которого возвышался совершенно сказочный дворец, отда¬ленно похожий на французский средневековый замок. Изящество и совершенство форм дворца подчеркивалось и отте¬нялось некоторой суровостью элементов средневековой замко¬вой архитектуры.
   При приближении оказалось, что дворцово-замковые архитектурные формы плавно и очень орга¬нично переходят:
   - в одних местах в восхитительное латиноамериканского типа бунгало, с обилием перехо¬дящих друг в друга веранд, лоджий, балкончиков и затененных переходов, обрамленных, а то и совершенно скры¬тых от глаз буйной тропической растительностью,
   - в других – в роскошные галереи итальянского патио, отделанных благородным мрамором и уви¬тых плющом.
   Такая, с громадным вкусом и истинно французским тактом собранная воедино эклектика, сразу по¬ра¬зила мое воображение.

7. Девятое чудо - парк.
   Дом был изящной жемчужиной в оправе не очень большого парка, но из-за обилия и разно¬об¬разия растительного мира в нем обитающего казавшегося громадным. Оправа ар¬хитектур¬ной жем¬чужины поражала сильней, ее самой. 
   При приближении оказалось, что парк тоже весьма и весьма своеобразен. Его откровенная эклек¬тичность даже превосходила причудливое смешение сти¬лей дворца. В парке такое же, как в архитек¬туре дома, плавное перетекание одного художественного стиля в другой было еще более вычурно и причудливо, еще активней занимало (но, что характерно, не будора¬жило) воображение.
   Здесь благородные формы старого английского парка причудливо переплетались и с изы¬сками садо¬вых форм, характерных для Дальнего Востока, и с необузданностью растительно¬сти тропиков. Про¬гулка по парку вызывала странное чувство встречи со сказкой.
   В одних укромных уголках парк по¬степенно превращался в традиционно изысканный и вычурный китайский сад. В других – в скром¬ный и даже суровый, но при этом распола¬гаю¬щий к глубоким фи¬лософским размышлениям сад япон¬ский. А в третьих - парк вне¬запно, но опять тактично и неназой¬ливо переходил в откровенно буйные формы тропиче¬ского леса.
   И все эти причудливые переплетения выполнены с таким тонким вкусом, с таким глубоким и чут¬ким пониманием специфики человеческого восприятия, что никакие, казалось бы, не¬обычные и, прямо скажем, непривычные для нашей ментальности формы не выглядели при этом неприемле¬мыми или чуждыми.

8. Десятое чудо – интерьер.
   Но все эти чудеса архитектуры и ландшафтного дизайна бледнели после знакомства посе¬тителя с ин¬терьером дома. Вот это было истинное чудо. Представьте себе (не верю, что это можно мысленно себе представить – это следует видеть своими глазами), что строгая, чуть чопорная викторианская об¬становка, каким-то чудесным образом сочетается: и с аскетически строгим минимализмом япон¬ского дома, и с изяществом и утонченной роскошью дома ки¬тайского, создавая тем самым какой-то удиви¬тельный англо-японо-китайский стиль.
   Причем этот новый, впервые увиденный вами стиль ка¬зался вам не чем-то новым и не¬обычным, а привычным, даже почему-то очень знакомым и даже родным. Как будто Вы все¬гда знали, что так должно и быть, но не могли этого выразить не только в материале, но даже словами. 

9. Как осуществляются чудеса.
   Позже, когда я ближе познакомился с уважаемым Марленом Михайловичем, то не без удивления понял, что чудесная архитектура его дворца (в разговорах и он сам, и все окру¬жающие называют это чудо архитектуры усадьбой) для него второстепенны, ибо главное для него – таинственный полуост¬ров.
   Тогда я не удержался и спросил о  том, что подвигло его на сооружение здесь, в забытом Богом краю этого восьмого чуда света. Ответ меня, конечно, удивил, но не очень, ибо к тому времени я уже значительно лучше знал особенности характера своего собеседника.
   А сводился ответ к тому, что строительство обошлось ему не слишком дорого, а получи¬лось так интересно, ибо ему удалось про¬явить его природный воспитанный матерью, вкус и не только при¬гласить талантливого архитек¬тора, но и найти с ним общий язык. 

Глава 3. Евангелие от Каспара. Раздел второй. Голгофа
1. Проповеди Иисуса.
   Вернувшись в Землю Обетованную, Иисус принял крещение у Иоанна, названного впо¬следствии Крестителем, и начал свою проповедь Любви и Добра. Проповедь эта была настолько удиви¬тельна, так непохожа на все другие учения мудрецов, коими никогда не был скуден Восток, что слух о ней облетел весь обитаемый мир. Достиг он и наших ушей.
   Однако срочные работы по ремонту храма, пострадавшего от  неожиданного, никогда прежде здесь не случавшегося зем¬летрясения задержали нас. Прибыли мы в Иерусалим в  один из са¬мых страшных и одновре¬менно в один из самых поучительных дней в исто¬рии человечества - в день Голгофы.

2. Иуда из Кариота.
   Сегодня одни говорят о зловещем предательстве потомка Каина по имени Иуда, как о причине казни Его. Другие утверждают, что несчастный предатель действовал по прямому Его указа¬нию. Ибо без Голгофы Иисус не смог бы должным образом выполнить свое предназначение: при¬нести миру Благую Весть. Третьи говорят, что только благо¬даря Иуде Иисус оказался на Гол¬гофе, с которой возвестил людям, что в мир пришла Любовь. А без инициативы любимого уче¬ника Его, взявшего на себя страшный крест предательства, не свершилось бы предначертанное.

3. Зависть. 
   Но все они заблуждаются. Голгофа была, действительно, предначертана Провиде¬нием с са¬мого начала. Без нее Учение не распространилось бы по миру. Но не играл не¬счастный Иуда в этом действе сколь либо значимую роль. Да, Провидение действовало через него, через его мел¬кую, су¬етную сущность.
   Но не жалкие тридцать сребреников были важны для предателя. Сгубила Иуду за¬висть. Был он любимый ученик Его и хотел он после казни Учителя сам стать во главе несущих миру Свет. Но чтобы нести Свет другим, нужно иметь его в сердце своем. А Иуда был хорош собой, умен и сообразителен, но внутри он был  пуст и сердце имел хо¬лодное.

4. Осознание вины.
   Только увидев Иисуса на кресте до конца понял Иуда, в чем суть учения Его. И пове¬сился, ибо понял, что грех его велик и неискупим. Нынче иные из последователей Христа считают, что основной грех Иуды – уныние, неверие в искупительную силу Страстей Господних, в возмож¬ность замолить любой грех.
   Может эти люди и правы. Но по учению Его нельзя отказать никому, в том числе и несчаст¬ному Иуде, в свободе выбора. И коль тот счел свой грех неискупимым и выбрал само¬убийство, он на то право имеет.

5. Что было предначертано? 
   А предначертано было Иисусу нести миру такую Весть, которую не мог принять ни¬кто из лю¬дей, считавших себя нормальными и действительно бывших таковыми. Ну, как могли люди здравомыслящие, согласится с тем, что следует любить врагов своих, молиться за гонителей своих, сострадать мучителям своим?
   Естественно здравомыслящие признали Иисуса душевнобольным. И не просто сума¬сшедшим, каких тысячи, а опасным маньяком, проповедующим идеи, способные разру¬шить самые основы привычного мироустройства.
   Поэтому когда за ним пошли некоторые, когда появились такие, кто принял учение Его, люди разумные и облеченные властью посчитали душевную болезнь Ии¬суса зараз¬ной и сочли необхо¬димым, казнив Его, остановить эпидемию.

6. Казнь Иисуса была неизбежна.
   В этих условиях казнь Иисуса представлялась для власти (и иудейской, и римской) не только не¬избежным, но и вполне естественным и логичным решением.
   «Успокоить общество, удалить из него раздражающее нормальных людей отклонение от ес¬те¬ственного, от  привычного «око за око, зуб за зуб» -  думали власти – можно только казнив сму¬щающего народ нереальным и несбыточным». 

7. Голгофа изменила мир.
   Но Голгофа полностью опрокинула замыслы и надежды властей. И не только опроки¬нула, но и в значительной степени изменила взгляды на жизнь и само восприятие мира многих представи¬те¬лей римской и иудейской власти.
   Достаточно сказать, что Понтий Пилат, прокуратор Иудеи, уверовал во Христа и до конца жизни оставался тайным Его последователем. Менее известно, что Каифа, пер¬восвященник Храма иудейского, тоже стал Его последователем.
   Это тщательно скрывалось, но для  многих в Иудее оно не состав¬ляло сек¬рета. Оно и не могло быть иначе, ибо после Голгофы все присутствовавшие при казни, кто явно, кто тайно, кто сознательно, кто сам того не осознавая, стали после¬до¬вателями Его учения.

8. Что, собственно, произошло?
   Но почему это произошло, почему все бывшие в тот день на Голгофе  уверовали в Него? По¬чему и палачи, и зрители, до того издевавшиеся и смеявшиеся над Ним, вдруг стали молиться и пла¬кать, и с надеждой взирать на Него, на кресте за них страдаю¬щего?
   Мы, присутствовавшие при казни Бальтазар, Мельхиор и я, Каспар, поняли это позже. То, что увидели мы и все другие, кто был там, никогда прежде никому из смерт¬ных видеть не доводилось. Да и промыслить такого никто прежде не мог.   
   Все мы в прежней жизни своей повидали немало казней. Зрелище это не из приятных. Гримаса боли, искажающая лицо казнимого, мало кого оставляет равнодушным. Самый жестокосерд¬ный невольно жалеет истязаемого, против воли жалеет даже самого за¬коренелого преступ¬ника.
   Но видеть, как казнимый искренне жалеет мучителей своих, прежде не доводилось никому. Даже предполагать, что такое доведется увидеть, не мог никто. Если бы мне до казни сказали, что я увижу такое, я бы счел такого предсказателя просто глупцом.

9. Любить своего палача.
   А ведь я был прежде знаком с учением Его, знал, что Христос учил любить врагов своих. Странна была мне эта наука, не скрою, очень странна и непонятна. Но я знал не¬дюжинную мо¬ральную силу Его. Поэтому счел: то, что для нас, простых смертных, не¬достижимо, по плечу Ему.
   Но все же своими глазами увидеть, как сквозь гримасу нестерпимой, нечеловеческой боли, яв¬ст¬венно проступает любовь и сострадание к палачам, это было для меня шо¬ком. Просто нельзя было себе представить, что  лицо человека такое может выразить. А на лице Его любовь к па¬лачам проступала явственно. Потому, наверное, что у Него не лицо, как у всех нас, а Лик Боже¬ственный.
   Вот это то и произошло. Все увидевшие лик Его, искаженный болью и одновременно освещен¬ный любовью и состраданием к палачам своим, в тот же час уверовали в Него.

Глава 4. Два независимых центра жизни усадьбы
1. Интерес и влечение.
   Не могу не признать, что знакомство с Марленом Михайловичем Кузовлевым, с его удиви¬тельной усадьбой, с налаженным в ней бытом  произвело на меня сильное впечатление.
   В этот же период я со странным чувством удивления, смешанного с откровенным недо¬уме¬нием, изу¬чал «Апокрифы от волхвов». Это чтение оказывало на меня какое-то удиви¬тельное воздействие. Я не понимал, в чем оно, но подсознательно чувствовал, ощущал, что меняюсь, что во мне, в моем ми¬ро¬ощущении что-то медленно, но неуклонно изменяется.
   Я хотел обсудить эти апокрифы, с многомудрым г-ном Письменным, но милейший Тарас Иванович был под завязку занят организацией сразу двух конференций, которые в ближай¬шее время должны были  (одна за другой) состояться в усадьбе олигарха. 
   Как человек, привязанный к реальному миру, я с живым, непрекращающимся (даже не¬смотря на то, что отошел от дел и пребываю на покое) интересом увлеченно знакомился с усадьбой, с особенно¬стями ее архитектуры, с бытом в ней налаженным. Но, вместе с тем, эти ранее никому не известные Евангелия, по смыслу своему никак не похожие на другие из¬вестные миру апокрифы, чем-то неудер¬жимо меня влекли. Так я продолжал свое существо¬вание, как бы поделенное на две незави¬симые друг от друга части.

2. Организация быта усадьбы.
   О быте олигарха и его окружения не могу не рассказать по возможности подробно. При¬знаюсь, я был поражен, приятно поражен, даже восхищен им. Ничего подобного я никогда прежде не встречал не только в жизни, но и в литературе.
   Несомненно, что придуманный им и тщательно организованный быт усадьбы был весьма и весьма оригинален. Он интересен, как пример нетривиальной, лишенной буржуазной пошло¬сти организа¬ции человеком разумных условий своего существования. Пример по¬ведения че¬ловека, которого даже несметное богатство не смогло превратить в существо, которое в кру¬гах продвинутых социальных психологов принято называть модным животным.
   Откуда Марлен Михайлович черпал идеи для организации жизни в своей усадьбе, можно только до¬гадываться. Ясно одно, - основой послужил сложный и внутренне противоречивый конгломерат идей и образцов.
   Первое, что сразу бросалось в глаза, - дом представлял собой в некотором роде коммуну, со¬стоящую из хозяина дома и его служащих. Нет, служащие, за исключением убежденного холо¬стя¬ка –  архива¬риуса, не жили постоянно в усадьбе, они в ней дежурили неделю через три. Признаки коммуны про¬являлись в другом.

3. Два независимых центра.
   Самым необычным в жизни усадьбы было то, что ее хозяин, то ли по замкнутости харак¬тера, то ли по иным причинам, фактически не играл в ней главной роли. Нет, усадьба жила по законам им разра¬бо¬танным, все в ней было подчинено его интересам. Но это в плане стра¬тегическом. А в повседнев¬ной жизни Марлен был всего лишь одним из обитателей дома, им построенного, лишь одним из уча¬стни¬ков повседневных, почти ритуальных действ им заве¬денных.
   Собственно говоря, у усадьбы было два независимых центра, две структуры, организую¬щие и реали¬зующие ее материальную и духовную жизнь. Жизнь полноценную и полнокров¬ную, и, тем не менее, настолько странную и необычную, настолько непохожую ни на что в нашем мире, что она произво¬дила впечатление чего-то нереального, потустороннего, могу¬щего быть только в раю.
   И люди, организующие эту жизнь и живущие ею, производили впечатление настолько странное, что казались не живыми людьми из плоти и крови, а воплощением чьих-то благо¬родных, но очень уж аб¬страктных идеалов. Вместе с тем общение с ними выявляло в них людей живых, полнокровных и часто не меру импульсивных.

4. Усадьба и ее обитатели.
   Взять хотя бы обслугу, людей, служивших в усадьбе на разных должностях. В основном это были простые люди, жители расположенного рядом города Щелкино и окрестных посел¬ков. Три недели они жили точно также, как их соседи. Мужчины рыбачили или пили пиво, а женщины хлопотали по дому и судачили с соседками.
   В течение трех недель они щеголяли в своей простой безыскусной одежде и говорили на своем яр¬ком и образном южнорусском наречии. Но на четвертую неделю на дежурстве в усадьбе этих про¬стых людей было не узнать. Стройные, подтянутые, чуть чопорные, одетые в строгие костюмы, гово¬рящие исключительно на литературном русском и изысканном анг¬лийском, эти люди, казалось, много лет прослужили в старинном замке. А причина была в том, что вся без исключения обслуга усадьбы про¬шла обучение в специальной английской школе, готовящей прислугу для британских аристократиче¬ских домов.

5. Усадьба-крепость.
   За организацию быта, жизнеобеспечения и оборону усадьбы отвечал полковник «Альфы» в от¬ставке Виктор Сергеевич Соколов. Все, включая хозяина, в вопросах организации быта усадьбы и ее охраны подчинялись ему. Виктор Сергеевич воплощал первый и главный неза¬висимый центр жизни усадьбы.
   Полковник Соколов был невысок, но и не мал ростом, не тучен, но далеко и не худ. Лицом не краса¬вец, но и не урод. Ходил по усадьбе ровно и спокойно, не таясь, но и не производя излишнего шума, не привлекая к себе постороннего внимания. Говорил голосом ровным и спокойным, но все его рас¬поряжения беспрекословно выполнялись. Был он тих и почти не¬заметен для посторонних, но со¬трудники всегда ощущали его присутствие, которое при¬да¬вало им уверенность в самых слож¬ных не¬стандартных ситуациях.
   Усадьба была густо начинена суперсовременной электроникой и таким же оружием. Ре¬зервные сис¬темы энергоснабжения и водообеспечения, а также солидные запасы разнообраз¬ной и вкусной еды и марочных вин, превратили ее в образцовую крепость, способную вы¬держать, как минимум, го¬довую осаду.
   Но самой главной военной силой усадьбы были люди, ее обитатели. Особенность усадьбы олигарха заключалась в совершенно нехарактерном для богатых домов на территории быв¬шего СССР составе ее обслуги. В усадьбе не было специализированной профессиональной охраны. Нет, дом охранялся, причем на таком высокопрофессиональном уровне, подобного которому я прежде не встречал. Все без исключения служившие в доме, были хорошо под¬готовленными бойцами. Обслуга дома под ру¬ководством управляющего могла дать бой це¬лой армии, если бы та захотела бы захватить усадьбу.

6. Научная и культурная жизнь. 
   Научно-философской и культурной жизнью командовал до самой своей кончины Тарас Иванович Письменный, библиотекарь и архивариус олигарха. Он и воплощал собой второй независимый ее центр.
   Маленький кругленький человечек с большими седыми усами и строгим видом, Та¬рас Иванович был не только высококвалифицированным системным программистом, талантли¬вым историком и филологом, но и, от Бога, человеком высокой культуры. Мягкий интелли¬гентный чело¬век, он, тем не менее, был настойчивым и четким координатором, организаци¬онными усилиями кото¬рого велась большая и разнообразная научно-исследовательская ра¬бота, посвященная феномену Ка¬зантипа.
   В рамках этой работы в гостиной усадьбы регулярно проводились конференции и семи¬нары с разно¬образной тематикой. Гостиная, оборудованная цифровыми телекамерами, свя¬занными с цен¬тральным компьютером, позволяла фиксировать не только доклады и сообще¬ния, но и все элементы дискуссии. Образцовая организация этих профессиональных форумов всегда вызывала восхищение научной об¬щественности, особенно тех ее членов, которым до¬велось в этих форумах хотя бы раз поучаствовать.
   Кроме того, в усадьбе каждый месяц обязательно проводился концерт какой-ни¬будь восхо¬дящей звезды или коллектива, тоже обязательно записываемый на высоком техническом уровне. Именно это обстоя¬тельство привлекало певцов и музыкантов, записи их концертов, отдава¬лись им бесплатно и они могли распоряжаться ими по своему усмотрению.

7. Повседневная культурная жизнь.
   Но, кроме этих обязательных мероприятий, в усадьбе существовала ежедневная культурная жизнь. В дни, когда в усадьбе не проходили семинары и конференции, по три раза в день: ранним утром до завтрака; в середине дня после обеда; и вечером после ужина (если, ко¬нечно, в этот вечер не было концерта) желающее собирались на кофе в гостиной.
   Ежедневные свободные дискуссии на разные темы, проводившиеся под неизменным пред¬седатель¬ст¬вом г-на Письменного, также фиксировались. Эти записи, как и записи семинаров и конференций, были доступны всем желающим.
   Они нередко представляли интерес никак не меньший, чем записи с профессиональных форумов. Темы их были неизменно интересны и зачастую животрепещущи, а ре¬зультат дис¬куссий нередко был поистине впечатляющ. А все потому, что и на этих ежедневных дис¬кус¬сиях Тарас Ивано¬вич мягко и интеллигентно, но настойчиво требовал придерживаться обсу¬ждае¬мой темы.

Глава 5. Евангелие от Каспара.
Раздел третий. Распространение христианства
1. Эпидемия христианства.
   После Голгофы христианство волнами стало распространяться по миру. Все присут¬ствовав¬шие при казни Его, а таких было несколько тысяч человек, почувствовали силу Любви, от Него исходящую, силу Его любви к палачам, к мучителям своим. И даже мно¬гие из тех «здравомыс¬лящих» людей, кто послал Его на смерть именно за то, что Он учил любить врагов и  мучите¬лей своих, попали под влияние высокого духа Его, и стали последователями дела Его.

2. Иосиф Аримафейский.
   Некоторые утверждают, что Иосиф Аримофейский был и до Голгофы тайным при¬вержен¬цем Христа. Я близко знаком с этим замечательным человеком, знатоком рели¬гиозных учений Вос¬тока и философских систем Запада. Он признался мне, что раннее не был знаком с Иисусом и не симпатизировал Его учению.
   Более того, до Голгофы он был врагом Спасителя, противником дела Его. При аресте Спаси¬теля он был со стражниками, схватившими Иисуса. Именно там он овладел Ча¬шей.
   И только во время казни молодой высокоученый иудей проникся Его идеями и стал привержен¬цем Его учения. На Голгофе он собрал кровь казненного в Чашу и купил у рим¬ского сотника Лон¬гина копье, коим тот пронзил Иисусов бок, из которого вытекла свя¬тая кровь Его.

3. Апостолы и Голгофа. 
   Нынче некоторые утверждают, что апостолы не присутствовали при казни Учи¬теля. Это чу¬довищное заблуждение, ибо только присутствие при казни Иисуса сделало их подлинными Его учениками. Только там они до конца поняли ту Истину, которую Он принес в мир. 
   Конечно, ученики Его отличались от «нормальных», «здравомыслящих» людей. Они отлича¬лись от тех, кого сама  мысль  возможности бескорыстно любить, а тем более любить врагов своих, приводила в неистовство.
   Совсем наоборот. Доброта Иисуса, Его сострадание к их, учеников, невзгодам (а были апо¬столы  далеко  не самыми благополучными людьми на земле) вызывали у них ответ¬ную любовь и благодарность Ему. Но и они, ученики Его, не понимали ЗАЧЕМ, а глав¬ное КАК можно любить врагов своих.

4. Только Любовью можно покорить мир.
   Только на Голгофе апостолы поняли, что в  их руках оружие, которому покорится мо¬гучий Рим, а затем и весь обитаемый  мир. Это оружие – иначе, по-новому понятая идея Мессии. В те времена в Иудее буквально каждый месяц появлялись люди, объяв¬лявшие себя Мессией. И все они рано или поздно проигрывали, ибо каждый раз будущий покори¬тель мира терпел поражение от властей или более сильного противника. И то¬гда его  почитатели убеждались, что он слаб, и не может быть спасителем мира.
   И вот пришел Иисус, который показал миру, что можно быть сильным не победами своими, а Любовью, любовью ко всем, даже к врагам своим. Поэтому победить нового Мессию не смогли устроители казни Его.
   Только на Голгофе ученики Его поняли, что такими же непобедимыми  окажутся все они, по¬следователи дела Его. Ибо физическая победа над любящим мучителей своих тут же обернется моральным поражением мнимых победителей. Только после Гол¬гофы апостолы поняли, что в их силах весь мир, всех людей на земле превратить в Его последователей.

5. Так оно и случилось.    
   Так оно и произошло. После Голгофы мир захлестнуло христианство. Сначала сотни, а затем и тысячи проповедников разошлись по свету со словами Любви, Им запове¬дан¬ной. Власти во всех частях света пытаются остановить эту «духовную заразу», но без¬успешно.
   Публичные казни распространителей этой «ужасной», по мнению властей, «болезни», только увеличивают число «зараженных» Любовью. А новые мученики все больше и больше увеличивают число сто¬ронников Его, готовых отдать жизнь за свою веру в Него.
   Теперь уже ясно, что христианство победит, что Любовью оно победит Зло во всем мире. В мире, наконец, исчезнет угнетение, останутся в прошлом убийства, не будет отныне войн и на¬бегов. И  все в этом обновленном любовью мире  будут счастливы.
   Да пребудет так навеки! Аминь!
Конец второй части.

ЧАСТЬ III. БЕСПОКОЙСТВО
Вы слышали, что сказано:
«люби ближнего твоего
и ненавидь врага твоего».
А я говорю вам:
любите врагов ваших,
благословляйте проклинающих вас,
благотворите ненавидящих вас
и молитесь за обижающих
и гонящих вас…
Мф. 5(43,44)
Любовь-преданность
 к ближним своим,
любовь-уважение к дальним
(т.е. ко всем людям на земле),
 и любовь-сострадание
 к врагам своим,
 к гонителям, мучителям
и палачам твоим
и ближних твоих.
Вот суть учения Его.
Картериус Великий
Глава 1. Из «Евангелия от Бальтазара».
Раздел второй. Иисус возвращается в Иудею
1.Ответственность.
   ….Он ушел один. Но мы, жрецы Храма Звезды, предсказавшие Его рождение, взявшие Его у ро¬дителей в обучение и осознающие свою ответственность за жизнь Его, не хо¬тели отпускать Его одного. Поэтому я, маг Бальтазар, по приказу главного мага Кас¬пара пустился за Ним в по¬гоню. Догнав Иисуса по дороге в Феодосию, я затем сопровож¬дал его до самого Иерусалима.

2.Судьбоносные происшествия.
   В самом конце этого путешествия случилось два происшествия, вполне обычных в наш жесто¬кий век, которые, однако, благодаря участию в них Иисуса, оказались чрез¬вычайно значи¬мыми, даже судьбоносными для будущего человечества. Поистине судь¬боносными, ибо на их, этих происшествий, примерах наш бывший ученик, а в дальней¬шем Учитель всех людей на земле, впервые определил для себя самого основны Учения своего.

3. Происшествие в гостинице.
   Первое происшествие приключилось с нами по прибытии в Палестину на постоялом дворе го¬рода Кесарии, куда  мы приплыли поздним вечером. Устроились мы на ночлег в гостинице, дабы на следующее утро отправиться дальше.
   Ночью в комнате соседней с нашей раздался дикий нечеловеческий крик. Мы с Иису¬сом вскочили со своих ложей и бросились в соседнее помещение. Зрелище, пред¬ставшее пред на¬шими очами, было поистине ужасным. Кричала женщина, имя кото¬рой, как впослед¬ствии вы¬яснилось, было Мария, а родом она была из Магдалы.
    Мария была жрицей любви и принимала в своей комнате очередного гостя. Ужасен был  пья¬ный гость, стоявший с занесенным ножом над ложем почему-то оказавшегося здесь ребенка.
   Почему в комнате оказался ребенок, то ли младенец был сыном Ма¬рии, то ли жало¬стливая от природы женщина уложила спать в своей ком¬нате приблудного си¬ротку, мы тогда так и не поняли.
   Так или иначе, но, если бы не Иисус, разъяренный гость, безусловно, зарезал бы невин¬ное дитя, помешавшее ему отдыхать и за свои деньги наслаждаться женской лаской.

4. Андрей опустил нож.
   В отчаянную минуту, когда  мы ворвались в комнату, нож злодея уже был готов прон¬зить дет¬ское тельце. Молодой быстроногий Иисус бежал впереди меня, но и Он не успел бы отвести нож от жертвы.
   Но ворвался Он в комнату с криком:
   - Опомнись, добрый человек!
   Этот крик остановил незнакомца, и тот, взглянув в лицо Иисуса, тотчас опустил свой нож.  В этот  момент я был за спиной Иисуса и не видел лица Его и глаз Его. Что увидели пья¬ный гость, имя которому было Андрей, и Мария из Магдалы, тоже глядев¬шая в лицо Иисуса, я понял гораздо позже, когда присутствовал при распятии Его.
   Но тогда я ничего не понял. Выбив оружие из внезапно ослабевшей руки преступника,  я хотел связать поднявшего нож на невинного младенца.
   Иисус остановил меня словами:
   - Этого не требуется, человек этот никогда более не совершит зла.
   Так оно и случилось, Андрей, впоследствии прозванный Первозванным, и Мария из Ма¬гдалы стали учениками Его и прошли с Ним весь путь до конца.
   Что же касается младенца, его звали Прохор, и по рождению был он грек из Десяти¬градья, то уверен, что его ждет большое будущее, ибо ему еще в детстве довелось уви¬деть лицо Иисуса в момент наивысшего напряжения духовных сил Его.
   Примечание переводчика. Некоторые комментаторы утверждают, что это тот самый Про¬хор, что стал впоследствии секретарем Иоанна Богослова (а по мнению самых радикальных из них, даже со¬авто¬ром Апокалипсиса).

5. Авель сын Иакова.
   Второе происшествие постигло нас с Иисусом уже по прибытии в Иерусалим, в бога¬том доме Иакова, брата Его. На другой день по приезде вся семья Иакова и гости его, то есть мы с Иису¬сом, отправились в Храм на богослужение. В доме оставался лишь ле¬жавший в тот день в жару малолетний Авель, сын Иакова.
   Когда уходили, Иисус поцеловал спящего ребенка, сказав при этом, что придет час, ко¬гда землю наследуют потомки Авеля, кроткие нравом, твердые духом, сильные разу¬мом, и с неук¬ротимой страстью к познанию.
   Надо сказать, что именно таковым был малолетний сынок Иакова. В нем скромность и даже несвойственная мальчишкам его лет стыдливость удивительным образом со¬четалась с пора¬жающим в таком юном возрасте поистине могучим умом. А его жад¬ность к учению была удивительна даже среди иудеев, природная страсть к познанию кото¬рых, всегда отличал их от других народов.

6. По прозвищу Боанергес.
   Отсутствием хозяев решил воспользоваться лихой человек по имени Иоанн, а по про¬звищу Боа¬нергес (Гром Божий). Он проник в помещение, дабы поживиться богатыми украшениями и дорогой посудой дома Иакова. Видать проснувшийся не вовремя юный Авель помешал грабителю, и, чтобы не быть впоследствии узнанным и разоблаченным, Иоанн убил ре¬бенка.
   Чем-то обеспокоенный, Иисус позвал меня вернуться в дом Иакова до окончания бого¬служе¬ния. В своих предчувствиях Иисус оказался прав, но я невольно задержал возвра¬щение, засмот¬рев¬шись на  величественную архитектуру Храма Иерусалимского.
   Когда  мы вернулись, малыш Авель лежал посреди комнаты бездыханный, весь в крови, а граби¬тель Иоанн собирал в мешок свою добычу.
   Иисус с криком:
    - Опять убит Авель! -   метнулся к ребенку, надеясь вернуть ему жизнь.
   А я на¬бросился на убийцу. Надо сказать, что преступник был на голову выше меня, шире в плечах, и вдвое моложе. Однако Иоанн был настолько поражен тем, что он, ока¬зывается, по¬вторил каи¬ново преступление, что даже не сопротивлялся.
   Поэтому я без особого труда скрутил лихого и опасного физически очень сильного убийцу и на¬чал связывать ему руки своим поясом. Действия Иисуса в это время были не так успешны, как мои. Вернуть к жизни Авеля Ему не удалось и Он, весь в слезах, обо¬ротился к нам и поглядел в лицо убийце.

7. Впоследствии Богослов.
   Занятый затягиванием узла на руках убийцы, я опять, как и в гостинице города Кеса¬рии, не уви¬дел лица Его и в этот трагический момент. Но лик Его, глаза Его увидел убийца, и в тот же миг стал иным человеком. Страшная мука и горькое раскаянье про¬ступили во всем облике не¬давнего наглого, злого и беспечного к содеянному разбойника.
   Иисус попросил  меня развязать преступника и отпустить его, говоря, что ребенка все равно уже не вернешь, а человек этот стал на путь раскаянья и более не опасен.
   Не знаю почему, но я сразу согласился с Ним и развязал путы. Иисус оказался как все¬гда прав, Иоанн стал одним из любимейших Его учеников. Впоследствии его прозвали Бого¬сло¬вом.

8. «Я обниму землю».
   Выполнив порученное мне Каспаром, я вернулся домой. Последнее и, пожалуй, самое яркое впечатление от общения с Иисусом на Святой земле оставили его странные слова при прощании со мной.
   - Они распнут меня - сказал он, наблюдая с печальной улыбкой на устах за почет¬ным строем римских легионеров, встречавших прибывший в порт корабль с римским проку¬ратором на борту, - я обниму землю, всех людей на ней, и отторгну зло в их ду¬шах жи¬вущее.
   Меня опечалило Его прорицание, ибо я понимал, что оно неизбежно сбудется. Но эта печаль не помешала мне отметить странность слов Его.
   До того я не замечал удивительного сходства между позами казненных римской вла¬стью (а крестами с распятыми на них людьми были полны дороги Империи) и по¬зой, помогавшей излечению больных, исцелением которых занимался брат Каспар. После слов Иисуса я понял, хотя и не до конца осознал, эту мистически значимую близость.
   Тогда мне не удалось понять того, что стало ясно гораздо позже. Распиная плоть не¬счастного на кресте, римская власть освобождает от грехов (иногда ужасных) его душу. А Каспар, понуждая страждущих становиться в позу приготовившейся к по¬лету птицы, возвышает души их, избавляя тем самым от болезней плоть их.

Глава 2. Владимир Крохмалев глазами Марлена Михайловича
1. Специалист по змеям.
   И все же, Марлен вынужден себе в этом признаться, особое беспокойство вызывает у него послед¬ний специалист по змеям. Мягкий и интеллигентный человек, к тому же серьезный вдумчивый ра¬ботник, он, тем не менее, был лицом с более чем темным прошлым. Доста¬точно сказать, что он только не¬давно освободился из мест заключения. Освобожден он был досрочно, за примерное пове¬дение, но все же…
   Вызывает уважение то, что он нисколько не скрывает ни своего прошлого, ни причин сво¬его осуж¬де¬ния. Не скрывает и того, что именно он послужил прообразом героя телесериала «Закон», где вы¬веден под именем «Владимир Крохмаль».
   Раньше, чем принять его на работу, пришлось ознакомиться с материалами его дела. Ока¬залось, что сценарист и режиссер сериала Александр Велединский изрядно сгустил краски.

2. Владимир Крохмалев, предыстория.
   В телесериале антигерой Владимир Крохмаль - страшная фигура, ассоциирующаяся, если хотите, с образом Антихриста. Реальный же Владимир Леонидович Крохмалев человек со¬всем иного склада. До своего осуждения он действительно принял на себя роль Робин Гуда, или в русской интерпрета¬ции Владимира Дубровского. Он вознамерился своими ру¬ками воз¬награждать за добро и карать за зло.
   И осуществил свой план. Что из этого вышло, очень приближенно к реальности рассказано в се¬риале «Закон». Конечно, он не убивал, как в сериале, несчастного юношу, его невольно разобла¬чившего. Он карал только явных преступников, которых наш продажный суд ос¬тав¬лял безнаказан¬ными.
   В своей прежней жизни он работал в цирке укротителем. В числе питомцев были и гады. Их он подкладывал преступникам, которых желал покарать. В ре¬зультате часть злодеев схо¬дила с ума, другие умирали от разрыва сердца. И только самых закоре¬не¬лых, не убоявшихся змей, он убивал попавшим в сериал стилетом со собственноручно сделанной им надписью: «Мне отмщение, аз воздам».
   Взятый на трупе со стилетом в руках, он признался на суде во всех своих преступлениях и в них по¬каялся. Еще в тюрьме он крестился, а после освобождения окончил Богословский Университет и был рукоположен в сан священника.

3. Делать добрые дела.
   Из предварительной беседы с ним стало ясно, что он, не только осудил в душе своей свои прежние методы, но и активно проповедует нынче бескровные способы борьбы со злом. Его проповеди, как устные, так и опубликованные в церковной печати, неопровержимо об этом  свидетельствуют. Его приход на работу в подземный храм, ради чего он вынужден был оста¬вить приход, косвенно свиде¬тельствует о том же.
   Откуда он узнал о Казантипском храме, о его феномене, до сих пор остается для Марлена загадкой. Объяснения г-на Крохмалева на этот счет были невнятны и несколько путаны. Вместе с тем, он не скрывал, что именно возможность делать добрые дела не на микро¬уровне, что было возможно и в должности рядового священнослужителя, а с помощью ма¬гического механизма Казантипского храма, т.е. на макроуровне,  подвигли его откликнуться на предложение Марлена.

4. Вместе с тем.
   Герой сериала, прообраз Владимира Крохмалева, был ведущим популярной телепро¬граммы и, есте¬ственно, говорил хорошо поставленным голосом. А сам Владимир Леонидо¬вич как-то странно, очень уж необычно заикается, из-за чего, кажется, что он постоянно что-то скрывает. И это что-то все время пытается из него выскочить, а он из последних сил удерживает его в себе.
   К тому же, в отличие от харизматического красавца – героя сериала, специалист по змеям тщеду¬шен и хил на вид (хотя физически хорошо подготовлен и прекрасно владеет холодным оружием), козлобород и темнолиц, с маленькими бегающими глазками.
   Все это, естественно, вызывает подозрения в чистоте его намерений.

5. И еще.
   И еще. Держать человека с таким прошлым на работе, от которой, быть может, зависят судьбы всего человечества, не опасно ли это?  Безусловно, опасно. Опасность усугубляется тем, что деятель¬ность Крохмалева практически невозможно контролировать, ибо никто, из так тщательно подобран¬ной команды не может работать со змеями. Даже Виктор Сергеевич Соколов, человек со стальными нервами, смог выдержать общение со змеями не более чет¬верти часа.

6. Впрочем.
   Впрочем, тезис о невозможности контроля за деятельностью специалиста по змеям не¬сколько уста¬рел. Современная электроника, которой оборудовано сегодня детище Марлена Михайловича, по¬зво¬ляет осуществлять из усадьбы непрерывный контроль за каждым угол¬ком храма, а компьютерная система полученную аудио-визуальную информацию системати¬зировать и сохранять.

7. Однако. 
   Однако, поскольку устанавливал электронику сам Крохмалев, нет полной уверенности, что инфор¬ма¬ция, подаваемая из храма в особняк, полностью соответствует действительности. И все же полнота непрерывно поступающей информации и ее разнообразие убеждают в наду¬манности этих сомнений и страхов.       

8. И все же.
   И все же, и периодически предаваясь сомнениям, и убеждая себя в их призрачности, не знал Марлен, как влияет его специалист по змеям на мировые события. И, конечно, не мог он даже предположить какую роковую роль сыграет Владимир Крохмалев в трагедии, которая скоро развернется в его усадьбе.

Глава 3. Из «Евангелия от Бальтазара». Раздел третий. Голгофа
1. Мы не слышали проповеди Его.
   Слухи о проповедях нашего бывшего ученика  достигли нашего храма. И мы, маги Кас¬пар, Мельхиор и Бальтазар после долгих раздумий о том, не нанесем ли мы Ему урон своим преж¬девременным приездом, не прервем ли мы этим естественный ход  воз¬му¬жания Его провидческого дара, собрались наконец в дорогу. Мы очень хо¬тели услы¬шать живое слово этого уди¬вительного проповедника. Однако, как оказалось, соби¬ра¬лись мы слишком долго. В Иерусалим мы прибыли в день казни Его.

2. Голгофа.
   Да, мы опоздали, не успели услышать ни одной проповеди Иисуса. Но мы присутст¬во¬вали при Его казни. В тот день мы стали христианами. И не только мы. Многие из, на¬ходившихся там с нами иудеев и римских воинов, также стали в тот час христианами.
   Думаю, даже ученики Его по-настоящему стали христианами только после Голгофы. Это не относится ни к Андрею, прозванному Первозванным, ни к Иоанну впоследствии названному Бо¬гословом, ни к  Марии из Магдалы. Ибо они и до казни видели лик Его в минуты величайшего ду¬ховного напряжения и стали христианами в  момент этого сво¬его ви¬дения.
   Что до остальных учеников Его, то те до Голгофы всего лишь следовали за вдохновен¬ным пропо¬ведником, не очень-то понимая смысл речей Его. Подлинными христианами они стали, лишь увидев Его распятым.
   После Голгофы, как известно, по всему обитаемому миру пошли Его последователи, пошли про¬поведовать учение Его. Почему это произошло? Что увидели иудеи и римляне в тот день на Гол¬гофе?

3. Глаза Его.
   Более всего поразили людей, видевших за свою жизнь множество казней, глаза Его, весь лик Его. Они поняли, что крестные муки Иисуса иные, чем у разбойников, висящих на крестах справа и слева от Него, иные, чем у других казнимых.
   Да, это была крестная мука, но мука совсем иная, чем у других казнимых. Мука Иисуса была не от боли физической, каковая, несомненно, присутствовала, Его физическая  боль была ужасна, почти невыносима. Но сильнее муки физической была Его мука нрав¬ственная, ибо Он СОСТРАДАЛ  мучителям своим. 

4. Он сострадал мучителям своим.
   Его глаза  выражали такую муку, такое сострадание к палачам своим, что спокойно смот¬реть на это трагичное действо не мог никто. В самом начале, когда крест с Иису¬сом только подни¬мали, толпа кричала: - «Распни Его!», а римские солдаты весело улю¬люкали.
   Потом все, как по команде, смолкли, и словно единый вздох всколыхнул толпу. Многие запла¬кали и даже не стыдились слез своих, ибо это были слезы раскаяния. Наступило раскаяние за злые мысли и жестокие поступки свои, которые в этот момент вдруг вспомнил  каждый из присут¬ствующих.
    Люди начали молиться. Каждый молился своему богу. Но это было неважно. Языче¬ские идо¬лища, также как и единый Бог иудеев, были сейчас всего лишь, символами Любви и Раскаяния, к которым обращались люди, ставшие в тот момент последовате¬лями Иисуса.
   Все молились ис¬тово, горячо.  Даже циничные, давно отринувшие богов офицеры рим¬ской гвардии, словно в глу¬боком трансе шептали забытые ими слова, вызубренных в да¬леком дет¬стве молитв.

5. Его облик проникал в душу.
   Но эти молитвы явно не помогали, слишком холодны и бесцветны были они на фоне муки Его, муки, которая с  невиданной доселе моральной силой воздействовала на каж¬дого. Глаза и весь облик Его словно проникали в глубину каждой души, снимали с нее оковы злобы и раздражения и отыскивали в каждом, как бы груб и бесчувственен он до того ни был, ростки Добра и Любви.
   По толпе прошелестел какой-то тихий шепот. До нас донеслось одно единственное слово, ко¬торые, как во сне, в разнобой произносили наши соседи. Это слово было «Спа¬ситель!»

6. Спаситель.
   Да, именно там, на Голгофе Иисуса впервые назвали Спасителем. Кто первый произ¬нес это слово неизвестно. Что подвигло первого, произнесшего это слово, также неиз¬вестно. Только много позже мы с Каспаром и Мельхиором поняли, почему Иисус - Спа¬ситель. Поняли, от чего Он спасает людей, от какой напасти он спасает человечество. А спасает он нас от злобы, ко¬торою Дьявол-Искуситель еще со времен грехопадения Адамова наделил каждого из смертных.

7. Чудо.
   Затем в толпе прозвучало еще одно слово. Это слово было «Чудо!». И опять не было понятно, кто первый его произнес, и почему он его произнес, и что он имел в виду. И эту загадку мы разга¬дали много позже. Но ведь чудо свершалось на наших глазах – это было ясно каждому. Но в чем оно?
   Лишь потом стало ясно, что тысячи людей, простых и знатных, богобоязненных и бого¬хуль¬ников, душевно тонких и далеких от совершенства в час Голгофы были спасены. Дьявол злобы более не осмелится постучать в сердца уверовавших в Распятого. Ибо Он, приняв муку крест¬ную за них, избавил души их от злого влияния Врага Человеческого.
   Не чудо ли это?
 
8. Почему мы не спасли Его?
  Все, что происходило тогда на Голгофе,  мы поняли после. Одного мы так и не смогли понять. Почему мы не спасли Его? Мы трое, с рождения знавшие Его, тогда на Голгофе вместе со всеми уверовавшие в Него, могли снять Его с креста, и никто не воспрепят¬ствовал бы этому. И мы понесли бы его на руках. А народ Иудеи и воины рим¬ские пошли бы за нами, и по дороге к нам присоединялись бы другие. И дошли бы мы до са¬мого Рима. И посадили бы мы Его на пре¬стол цезарей римских. И сам Тиберий-цезарь услужливо уступил бы трон и поклонился Ему. И началось бы Тысячелетнее Царство добра и спра¬ведливости.
   Но этого не случилось. Почему? Ответа не знает никто. Ни мы, никто другой не сде¬лал тогда этого шага, и даже мысль о таком не пришла никому в голову. Опять же, по¬чему? Есть, наверное, что-то, что правит нами, или кто-то, без чьего ведома мы и шагу ступить не можем. Брат Каспар говорит, что это судьба. Что же ему мужу уче¬ному и многомудрому виднее. Только не в этом, наверное, дело. Просто если бы это про¬изошло, история рода человеческого была бы иной: лучше или хуже то нам неведомо, но иной. Но нас грешных Господь сподобил не другой, а именно этой истории.

Глава 4. Общественное движение «Любовь и сострадание»
1. Беспокойство.
   Неопределенность, неуверенность, беспокойство  в последнее время не покидали Марлена. К опасе¬ниям по поводу его храмового работника Владимира Крохмалева прибавился, может быть также не¬достаточно мотивированный, но, тем не менее, гнетущий, страх  перед более чем странными гостями  Мысового – будущими участниками научных форумов, которые в ближайшее время будут проходить в его усадьбе.

2. Внук старого друга.
   Но пуще страха, вызванного неприкрытым интересом незваных гостей к его Казантипу, Марлена Ми¬хайловича взволновало одно несказанно приятное посещение. Дня за три до на¬чала конференций ранним утром в усадьбу явился ве¬дущий докладчик второй из них Арсен Луч, внук ста¬ринного Марленова друга Андрея Лучникова.
   Утро было на редкость спокойное, безветренное. Нежные лучи только что проснувшегося от пред¬рас¬светной дремы солнца ярко освещали умытый рассветом парк и весело играли от¬блесками на раз¬но¬цветных стеклах веранды, где Марлен с Тарасом Ивановичем принимали Арсения.
   Годами и жизненным опытом молодой Лучников был уже далеко не юн, но выглядел как юноша только что вышедший из подросткового возраста. Он был юношески строен и розо¬вощек, и самое удивительное - он по-девичьи смущался.
   Но что совершенно поражало в его каком-то странно несовременном облике – это абсо¬лютно не¬мыс¬лимая в наше рациональное время доброта. В его присутствии доброта и лю¬бовь, казалось, были раз¬литы в воздухе.
   Странно, но с приходом Арсения Марлен почувствовал, что страх, злоба и раздраже¬ние уходят из его души, и она заполняется каким-то ровным и ясным светом. Он вдруг обрел по¬нима¬ние смысла собственного существования, а мир вокруг стал светлым и прозрачным.

3. Воспоминания.
   Расслабившись от такой неожиданно приятной встречи, Мар¬лен пре¬дался нахлынувшим на него воспоминаниям. После выздоровления, которое, благо¬даря заботам ста¬рого ки¬тайца, наступило достаточно быстро, и возвращения к активной жизни, Марлен узнал, что его друг Андрей Лучников бесследно исчез. Погиб ли он или бе¬жал из Крыма, изменив фамилию, вы¬яс¬нить Марлену так и не удалось.
   Иная судьба досталась его сыну Антону. Тот после известных событий, в корне  изменив¬ших жизнь Крыма, оказался в Италии у своей матери графини Мари Джерми и целиком по¬святил себя Богу. Нынче Антонио Люччи занимает видное положение в римской курии.
   Еще более удивительной оказалась судьба сына Антона Арсения, рожденного, как верно написано у Аксенова в трагический для Крыма день Вторжения. Судьба свела обучавшегося в США юного джазмена Арсена Люччи с товарищем Марлена по несчастью Мустафой Ах¬мет-Гиреем, ставшим к тому времени знаменитым врачом-психотерапевтом и довольно из¬вестным философом.
   Промелькнувшая несколько лет назад информация о Мустафе и Арсении, попала в его ар¬хив. Не могла не попасть, ибо сведения обо всех людях, так или иначе связанных с его полу¬островом, неиз¬бежно в нем оказывалась. Согласно этой информации Мустафа и Арсений создали в Штатах удиви¬тельную, и в своем роде уникальную общественную организацию под названием «Любовь и состра¬дание».

4. Фильм «Резня в Риме».
   Информация эта была интересна еще и тем, что Марлен мог предвидеть, более того, дол¬жен был ожидать от Мустафы нечто подобное. Первоначальная информация о движении «Любовь и сострадание» была крайне скупа. В ней гово¬ри¬лось, что члены этой организации взяли за образец священника из фильма «Резня в Риме». В фи¬нале фильма герой, его играет Марчелло Мастрояни, проникает в пещеру с це¬лью разделить судьбу залож¬ников, которых расстреливают там фашисты, и вместе с ними погибает.

5. Движение «Любовь и сострадание».
   Деятельная программа Движения была такова. Как только в каком-то уголке земли терро¬ристы за¬хва¬тывают заложников, члены организации Мус¬тафы спешат к месту трагедии, дабы разделить участь невинных жертв.
   Остановить их практически невозможно, ибо им все равно от чьих рук принять смерть, от рук ли террористов, или быть расстре¬лянными правительственными войсками, окружив¬шими последних. Главное для них - разделить участь заложников.
   Естественно, что первым погиб сам Мустафа. Это произошло в октябре 2002 года. Его за¬стрелили пе¬руанские коммандос, когда он стремился проникнуть в помещение аэропорта, где террористы дер¬жали заложников.
   После первых достаточно скупых сведений в его архив попала и другая информация о Движении «Любовь и сострадание». Особый интерес вызвало у Марлена так называемое «Евангелие от Мустафы», являю¬щееся, по сути, завещанием погибшего во имя осуществле¬ния своих идей лидера Движения. Но этот интерес оставался чисто познавательным, с идеями Мустафы Марлен был в корне не согласен.

6. Предстоящая конференция.
   Когда г-н Письменный впервые ознакомил его с планом будущей конференции на тему «Вызовы времени и христианский ответ», Марлен очень удивился. И как было не удивиться, если основным  докладчиком всегда серьезный и осмотрительный Тарас Иванович опреде¬лил молодого лидера мало¬известной миру, и уж совсем неведомой научной общественности общественной организации. То, что этот человек внук его покойного друга несколько при¬мирило Марлена с экстравагантным реше¬нием его архивариуса.
   Однако этот выбор г-на Письменного по-прежнему оставался для него загадкой. Ее не раз¬веяла и личная встреча с Арсением Лучниковым.

7. Рассказ Арсения.
   Встреча была оживленной, но с обеих сторон настороженной. Арсений рассказал, что вслед за Мус¬тафой ушли из жизни еще два десятка членов их организации. Однако необхо¬димого резонанса в об¬ществе эти  смерти не вызвали.
   В СМИ говорилось о них глухо, вскользь и абсолютно вне связи с це¬лями и задачами, ко¬торые ста¬вили перед собой добровольцы-смертники, и без упоминания об их Движении. Это может показаться удивительным, но за все прошедшие годы в СМИ ни разу не упо¬миналось за что, осуществляя какие идеи, Мустафа и его товарищи пошли на смерть.
   От цели, поставленной их покойным лидером Мустафой Ахмет-Гиреем, они сегодня ни чуть не ближе, чем в начале пути. Жертвенный подвиг смертников до сих пор не оказал про¬светляющего влияния ни на террористов, ни на правительства. Больше того, он остался со¬вершенно незамеченным общественностью.
   Пребывая в забвении, Движение в течение последних двух лет вообще не пополняло свои ряды. В связи с этим они полтора года не предпринимали никаких акций, так как все это время число посвя¬щен¬ных смертников не превышало трех человек. А, согласно их Устава, при таком числе посвящен¬ных  акции отменяются.

Глава 5. Из «Евангелия от Бальтазара». Раздел четвертый. После Голгофы
1.Наше крещение.
   После распятия Его мы поняли, что наши действия с Чашей Христовой были пер¬выми на земле проявлениями антихристовыми. Как Дьявол – Обезьяна Бога, так и Ан¬тихрист - иска¬женное отражение Христа. Антихристу кажется, что он следует Хри¬сту, более того, он стремится превзойти Христа.
   Но его беда в том, что он, стремясь делать добро даже лучше Христа, в своей непо¬мерной гор¬дыне всегда торопится, и его, Антихриста, «добро», неизменно оборачива¬ется злом. Ибо, стремясь к скорейшему осуществлению добра, он неизменно навязывает его людям, действуя во¬преки воле их.
   А навязанное добро - уже не добро, а зло. Так уж устроено Всевышним, что добро, на¬вязывае¬мое людям насильно, неизбежно приводит к злым последствиям. Ибо нетерпе¬ние Антихриста, его неистребимое желание делать «добро» именно так, как он его по¬нимает, неизбежно приво¬дит к злу.
   Осознав глубину заблуждений и греховность деяний наших, мы бывшие маги Каспар, Мельхиор и Бальтазар, покаявшись, приняли святое крещение.

2.Никто не мог оставаться прежним.
   В те дни многие стали христиа¬нами. После Его казни никто не мог оставаться прежним, в каждой душе произошли изменения. Иуда, осознав всю глубину своего паде¬ния, повесился, Иосиф Аримафейский открыто стал на сторону Иисуса, а Понтий Пи¬лат стал тайным Его привер¬женцем. Синедрион, отдавший Его на казнь, в полном со¬ставе отказался от своего служения Богу и народу Израиля, сочтя свою прежнюю дея¬тельность неправедной.
   Что же касается простых людей, многие из них стали Его приверженцами. Те, кто видел глаза Его во время казни, сразу пошли за Ним, стали трудиться во славу дела Его. Из стоявших сбоку и сзади и не видевших глаз Его только самые чистые сердцем стали Его приверженцами. А гру¬бые и жестокосердые вскоре забыли молитвы свои и слезы раскаяния сердец своих, и ото¬шли от Него, от учения Его.

3. Тогда мы не поняли.
   Тогда, на Гол¬гофе  мы маги Каспар, Мельхиор и я, Бальтазар, не поняли истинного смысла того, что увидели глаза наши. Не поняли, ибо нам казалось, что понять такое не¬возможно.
   «Можно ли – думали мы - постичь разумом, можно ли понять, Того, кто сострадает мучите¬лям своим, по¬нять Того, для кого эти нравственные муки сильнее, чем муки те¬лесные, на кото¬рые обрекли Его мучители плоти Его?»
   Да, по началу мы не поняли умом, но каждый из нас ощутил, почувствовал душой своей Вели¬кую Истину, которую несет в мир Иисус. Чувства наши тогда были столь сильны, что мы в сей же час стали Его последователями и захо¬тели повторить подвиг Его. Это чувство, это желание в нас было столь сильно, что мы не могли бы его перебо¬роть, если бы даже по¬желали того.

4.Моральные уродства заслуживают сострадания.
   Однако чувства, не подкрепленные разумом в достаточной степени эфемерны и пре¬ходящи. По¬этому понимание необходимо. Со временем оно пришло. Много позже  мы, маги Каспар, Мель¬хиор и Бальтазар, уже не только сердцем, но и разумом, поняли Ии¬суса. Он сострадал мучи¬телям своим, даже жалел их, точно так же, как люди доб¬рые и жа¬лостливые сострадают и жалеют тех, кто отмечен уродством физическим.
   Давно известно, что зло порождает зло, и конца этому до прихода Спасителя не было на этой греш¬ной земле. Но как разорвать этот порочный круг? Ответ на этот вопрос дал Иисус: - «Нужно пога¬сить в сердце своем желание мстить, часто справедливое».
   Как это сделать, Иисус пове¬дал нам с Голгофы, я только пытаюсь выразить Его без¬молв¬ное поуче¬ние словами человеческими. Смысл его поучения примерно таков: - «Злоба – это болезнь духа. Она заслужи¬вает со¬страдания не меньшего, а даже боль¬шего, не¬жели болезнь тела. Только состра¬дая вра¬гам своим, мучителям и истязателям своим можно пре¬рвать порочный круг  мести и взаим¬ного озлобле¬ния».

5. Его подвиг породил последователей.
   Сострадание Иисуса к палачам своим произвело на людей, в том числе и на  мучите¬лей Его, не¬изгладимое впечатление. Оно было столь сильно, что превратило свидетелей казни Его, из числа тех, кто видел глаза Его, в  последователей Дела Его, взявшихся с неистовой страстью распространять учение Его по белу свету и принимать кре¬стную муку вслед за Ним, по Его при¬меру сострадая мучителям своим.
   Чистые сердцем свидетели казней учеников Его принимают святое крещение из рук уцелев¬ших последователей Его, и также обрекают себя на казнь во славу дела Его. Каза¬лось бы, дело Иисусово уже близко к победе.

6. Отторжение.
   Однако со времени Голгофы прошло почти девять лет, но нет никаких оснований считать, что подвиги последователей Христа уже дали свои плоды. Все эти годы та¬кая невозможная, никому непо¬нятная любовь к врагам и сострадание к мучите¬лям вы¬зывают у па¬лачей и их сто¬ронников только неистовую ненависть и искреннее возмуще¬ние.
   Это возмущение только усугуб¬ляет раз¬дражение и усиливает неприятие идей хри¬стиан¬ства. Се¬годня христианство все еще неприем¬лемо для подав¬ляющего большин¬ства нашего про¬свещен¬ного и изощренного, в различ¬ного рода философских и схоласти¬ческих изысках, человече¬ства.
   А причина в том, что силе любви последователей Его, вызванной душевным подъемом, но не подкрепленной глубокой работой мысли, далеко до всепроникающей, побеждающей Зло силе любви Иисуса, у которого ум и сердце соединялись воедино в истинно божест¬венном порыве.
   Поэтому каждая казнь последователя Христа порождает сотни новых ярых го¬ните¬лей хри¬стиан¬ства. Во время этих казней ко Христу приходят, но не сотни (и не ты¬сячи, как было во время Голгофы), а только де¬сятки новых приверженцев. Новые после¬дова¬тели Ии¬суса расхо¬дятся по миру, и вновь под¬вергаются казням новыми гонителями учения Его.

7. Ситуация изменится.
   Недостаточно пытливый, неискушенный ум, склонен сделать неутешительный для христиан¬ства вывод – гонителей христианства всегда будет в десятки раз больше, чем его при¬верженцев.
   Однако острый ум моего товарища Каспара, известного своими философскими тру¬дами, по¬свя¬щенными математике, подвиг его на иной вывод. Вывод этот опирался на его прежний фило¬софский труд, в свое время отмеченный вниманием просвещенного Востока.
Глава 6. Движение «Любовь и сострадание». Продолжение
1. Их победа над Римом.
   Однако Арсений, видно, не утратил оптимизма.
   - Первохристиане начала нашей эры – убеждал он Марлена и присутствующего при разго¬воре ар¬хивариуса -  три века распинались на крестах, горели на кострах, поджаривались в кипящем масле, отдавались на съедение диким животным.
   - И все же – порывисто и вместе с тем мягко и неназойливо продолжал он - им удалось пе¬реубедить римлян. Сна¬чала римляне с особой неприязнью встречали, с их просвещенной точки зрения,  нелепое и совер¬шенно абсурдное учение Христа.
   - Да и как было не удивляться и не возмущаться. Иисуса и Его по¬следователей обрекают на смерт¬ные муки, предают ужасным казням, а они, добровольные мученики веры христиан¬ской, утвер¬ждают, что любят и жалеют истязателей и мучителей своих.
   - Такое непри¬ятие христианства – устало продолжил он - длилось почти триста лет.
   - Однако – на неожиданно высо¬кой ноте закончил он тираду  – учение Христа все же побе¬дило.

2. Завещание Мустафы.
   С особой горечью говорил Арсений о том, что, к стыду своему, он еще жив. Жив только потому, что в своем посмертном послании единомышленникам Мустафа настоял на приня¬тии Устава органи¬зации, согласно которому очередные смертники (в составе не более 3-х человек) определяются ис¬ключи¬тельно по жребию. А когда число посвященных, готовых принять смерть,  не превышает трех чело¬век, акции вообще откладываются до тех пор, пока в число посвященных не будет принят хотя бы еще один член.
   До сих пор судьба хранила Арсения, мешая ему выполнить свой долг. В Мысовое он прие¬хал, полу¬чив наконец право стать смертником при следующем захвате заложников. Он рас¬сказал, что сле¬дующий захват заложников, разделить судьбу которых он желает, состоится, по его сведениям, в самое ближайшее время.

3. Письменный был взволнован.
   Будучи очарован личностью Арсения, Марлен остался холоден к его идеям. Нельзя ска¬зать, что идеи Общества в устном изложении Арсения, внука его старинного друга Андрея Ар¬сеньевича Луч¬никова, совершенно не захватили, не взволновали Марлена Михайловича. Но он и прежде был зна¬ком с ними.
   Программный документ Движения и, одновременно, завещание покойного лидера, назван¬ный по¬чему-то Евангелием от Мустафы, имеется у него в архиве. И сегодня, как и тогда, при знакомстве с программой Движения, проблематика, так волно¬вавшая Ар¬сения, представля¬лась ему интересной, но совершенно неактуальной.
   Чего нельзя сказать о реак¬ции Тараса Ивановича, также раннее знакомого с этим докумен¬том. Г-н Письменный был более чем взволнован, он был на вершине эмоционального возбу¬жде¬ния. Пу¬та¬ясь в словах и запинаясь, сей многоопытный оратор и резкий нелицеприятный по¬лемист взволно¬ванно проблеял, что идей, более соответствующих его настроениям и его внутреннему складу, он прежде никогда не встречал.
   На вопрос Марлена:
   - А как же документ, хранящийся  в архиве?
   Милей¬ший архивариус смущенно ответил:
   - Именно этот документ подвиг меня на организацию спе¬циальной конференции, но эмо¬циональное воздействие личной встречи с нашим гостем несравнимо более действенно. Те¬перь меня привлекает к Движению уже не только чисто научный интерес, сегодня я хочу при¬нять в нем личное участие.
   Обрадованный обретением столь горячего сторонника, Арсений, тем не менее, не сумел скрыть го¬речь и разочарование холодной реакцией на его сообщение со стороны Марлена Михайловича.
   - Именно такова реакция большинства населения во всем мире – в сердцах заявил он - ак¬туальней¬шая проблематика, от которой зависит будущее Земли, остается за пределами вни¬мания общественно¬сти.
   На что Марлен не удержался и, нарушив все мыслимые правила гостеприимства, ответил:
   - Идеи Новых Первохристиан актуальны только по Вашему мнению.
   После чего добрейший Тарас Иванович буквально зашелся от негодования. Таким Марлен его прежде ни¬когда не видел.
   Поскольку покрасневший, как бурак, архивариус не мог произнести ни слова, на это не со¬всем этич¬ное заявление с совершенно неприсущей ему резкостью, ответил  Арсений:
    - Все на свете мнения субъективны – раздраженно произнес он – объективное мнение - это нонсенс.

4. О чем забыли победители?
   - Но дело даже не в этом – уже спокойнее продолжил он. - Самое опасное для будущего человече¬ства заключается в том, что сегодняшнее общественное мнение более похоже на со¬вокупное мнение насе¬ления Римской Империи не в период наибольшей активности перво¬христиан, а после оконча¬тельной победы христианства, в корне изменившей менталитет граждан Вечного Города и всей Им¬перии в це¬лом…
   - К середине четвертого века новой эры, когда большинство римлян стали христианами, - убеж¬денно вещал внук его покойного друга - новообращенные начисто забыли то, что по¬служило основ¬ным средством их переубеждения.
   - Да, да, они забыли, что только любовь мучеников, направленная на их мучителей – не¬ожиданно поддер¬жал Арсения обретший наконец голос архивариус – смогла переубедить гордых и жестокосердных рим¬лян.
   - Да – в унисон вторил ему обрадованный поддержкой Арсений – только такой более чем весомый аргумент смог и действительно оказался действенным.
   - Тогда почему – продолжал, как бы, мыслить вслух Тарас Иванович – новообращенные начисто за¬были, что именно тезис Иисуса о любви к врагам, практически воплощаемый на протяжении трехсот лет первохристианами, помог им стать христианами. Почему святоотче¬ская литература и апокрифы полны самых нелепых и наивных домыслов на эту тему, почему буквально нигде не упоминается са¬мый действенный аргумент Иисуса и его последователей?

5. Как избежать гибели человечества?
   - Да, христианская цивилизация забыла опыт первохристиан, опыт побед не силой, а любо¬вью. Почти никогда не вспоминают, что Христос учил любить врагов своих – с горечью ре¬зюмировал Ар¬сений.
   - А не исключено, что сегодня только так можно победить террор – вернулся  он к теме по¬сле не¬про¬должительного молчания.
   - Есть  все основания предполагать, что все другие методы  не сработают. Сило¬вая борьба с терро¬ром похожа на попытку залить костер бензином. Такие шутки плохо кончаются – так рванет, что ни¬кому мало не покажется. Несколько серьезных ядерных взрывов - и цивилиза¬ция рухнет. А ведь такой вари¬ант развития событий отнюдь не фантастичен.
   - Чем активнее Запад будет подавлять террор, тем ско¬рее этот страшный сценарий осуще¬ствится. А между тем первохристиане именно «по методике, пред¬ложенной Иисусом» пере¬убедили римлян, не менее, жестоких и крово¬жадных, чем сегодняшние тер¬рористы...
   - Нас сегодня не понимают, – потупившись и скрыв за длинными густыми ресницами свер¬кание своих серых с поволокой, мягких и добрых, и одновременно почему-то  ярких и горя¬чих глаз, почти шепотом проговорил наш гость.
   - Но я уверен, - окончил он, внезапно оживившись - нам удастся преодолеть всеобщее рав¬ноду¬шие и убедить людей в своей правоте. 

6. Посещение окончилось как-то странно.
   Посещение Арсением марленовой усадьбы окончилось как-то странно… Внезапно, бук¬вально, пе¬ребив самого себя на полуслове, посетитель откланялся. Не знали тогда ни Мар¬лен, ни мудрый Тарас Иванович, что этот пылкий, но, в общем-то, достаточно обычный юноша в самое ближайшее время подвигом своим коренным образом изменит мир. Также как невозможно было предвидеть, что скромный интеллигентный Тарас Иванович Письмен¬ный, как странно это бы не звучало, превратится в яростного борца с Силами Зла, от рук ко¬торых  и погибнет.

Глава 7. Из «Евангелия от Бальтазара».
Раздел пятый. «Философия человеческой лавины»
1. Философия лавины.
   Еще во время нашего служения при храме Звезды Каспар заинтересовался моими, кам¬нетеса, часто по необходимости бывающего в горах, рассказами о лавинах камней, па¬дающих с высоких гор, если человек, животное, подмокший снежный пласт или про¬сто порыв ветра сдвинут с  места хотя бы один камень.
   Размышляя над этим природным явлением, Каспар  соз¬дал философский труд под на¬званием «Философия лавины», в которой математически описал процесс камнепада в горах. Его идея была в том, что на начальном этапе, как бы ни была велика энергия пер¬вого камня, увлеченных в падение камней будет относительно немного.
   Однако, по мере вовлечения все новых и новых камней, камнепад усилива¬ется, и чем дальше, тем более тяжелые и малоподвижные камни присоединяются к ла¬вине.
   А причина этому такова. Самые энергичные камни лавины в ее начале не в силах в одиночку сдвинуть тяжелые и малоподвижные камни. Однако по мере того, как число камней лавины увеличивается, даже камни-тяжеловесы в нее вовлекаются.
   Ибо, если  первые камни лавины только немного сдвигают их с  места, то следующие за ними камни все дальше и дальше сдви¬гают тяжеловесов от их первоначального по¬ложения, и, нако¬нец, и эти неподдающиеся камни вовлекаются в движение. Лавина растет и крушит все на своем пути.

2. Новый труд Каспара.
   После Голгофы, крещения присутствующих при казни Иисуса и ухода ново¬обращен¬ных в мир проповедовать учение Его, Каспар написал новый философский труд. Про¬долже¬ние «Философии лавины» называлось «Философия человеческой лавины».
   Своим новым философствованием Каспар обескуражил, как сторонников, так и про¬тивников Учения. Приверженцы учения Христа были уверены, что новая религия вскоре победит в Иудее, станет господствующей во всей Палестине, а затем распространится по миру.
   Их противники считали, что у учения Христа во¬обще нет будущего, что взрыв ин¬те¬реса к нему после Гол¬гофы ограничится пределами Иудеи, а просвещенный мир его от¬вергнет. Каспар же строго ма¬тематически доказывал, что ошиба¬ются и первые, и вторые.

 3. Философия человеческой лавины.
   Согласно своим выкладкам, математически обоснованным в предыдущей работе, Кас¬пар пред¬сказывал, что Иудея не будет захвачена идеями христианства. После Голгофы  окрестились многие. Однако идеи Христа так и не приемлет большинство традици¬онно мыслящего населения Палестины.
   Весь же остальной мир, куда по¬шли распространять христианство вдохновленные подвигом своего Учителя проповедники, напротив, будет захвачен Его учением. Ибо слух о Голгофе уже пошел по миру и чуть-чуть, но сдвинул с  места малоподвижное сознание обитателей ойку¬мены.
   Слухи о страшных казнях, о духовных подвигах любви все новых и новых последовате¬лей Хри¬ста будут раз за разом будоражить, понемногу сдвигать с места косное созна¬ние обывателя. Глав¬ной же движущей силой, которая превратит распространение христианства в лавину, будут казни христианских подвижников. Обыватели ой¬кумены будут периодически лично присутствовать при очередной казни, что наиболее дейст¬венно для вовлечения людей в христи¬анство.
   С иудеями все будет немного не так. Слухи о подвигах христианских подвижников, со¬вершаемых в разных частях света, будет периодически воз¬действовать и на сознание рядового иудея. Однако жи¬тель Палестины, в отличии от населяю¬щих другие части оби¬таемого мира, бу¬дет, скорее всего, лишен прямого воздействия на себя духовных под¬ви¬гов подвижников христианских, так как со¬вершаться они будут вне пределов Земли Обетованной.
   Ибо по¬сле Голгофы никто из Его последователей не решается (и в будущем вряд ли решится) повто¬рить Его подвиг в тех местах, где Он его совершил.

4. Предсказания начинают оправдываться.
   Со дня казни Спасителя прошло уже девять лет. Теперь есть все основания говорить, что пред¬сказания брата Каспара, моего дорогого и высокоученого друга, бывшего мага, а нынче про¬повед¬ника христианства, начинают оправдываться. Христианство прони¬кает во все новые и новые области ойкумены.
   По всему свету льется кровь мучеников за дело Любви, за дело Христа. И кровь эта не на¬прасна – число христиан в мире растет,  как и предсказал брат Каспар, растет лави¬нообразно. А в Земле Обетованной, в Палестине, где родился Спаситель, число привер¬жен¬цев дела Его не¬уклонно убы¬вает.

5. Предсказание Иоанна Богослова.
   Иоанн Богослов, бывший при жизни Спасителя любимым уче¬ником Его, предсказы¬вает, что и иудеи примут христианство, но случится это только после Второго При¬шествия.
   Второй приход Его на землю возвестит людям то, что сказали глаза Его на Гол¬гофе, но не по¬няли люди в первый приход Его.
   А возвещено будет следующее: - «Только сострада¬ние к одержи¬мым злобою может разорвать пороч¬ный круг взаимной вра¬жды людской. Но для того чтобы возвы¬ситься до истинной любви к врагу сво¬ему не¬достаточно только душевного порыва. Для этого нужна ра¬бота ума. Ибо не¬воз¬можно по-настоящему глу¬боко сострадать мучителю и ис¬тя¬зателю твоему без понима¬ния той страшной бездны, куда низвергается несча¬ст¬ный, одер¬жимый злобой дьявольской».
   Приняв этот завет Христа, люди обретут наконец облик Божий. Ведь сотворил нас Созда¬тель по образу и подобию своему, а мы, исполняясь грехов¬ной злобою, приняли об¬лик поистине сатанинский.
   Но для того, чтобы вер¬нуть себе облик светлый человечеству предстоит проде¬лать громад¬ную работу. Именно в этом нравственном и умственном уси¬лии иудеи примут жи¬вое участие.
   По всему видать, предсказания Иоанновы скоро сбу¬дутся. То¬гда  все люди на земле станут хри¬стианами. Да будет так. Аминь!
Конец третьей части.

ЧАСТЬ IV. ОПАСНЫЕ ГОСТИ
Если вы будете любить
любящих вас, какая вам награда?
Не то же ли делают и мытари?
И если вы приветствуете
только братьев ваших,
что особенного делаете?
Не так же ли поступают и язычники?
Мф 5(46,47)
Главной идеей Христа  была Любовь.
Любовь Учителя и последователей Его
к людям, к каждому человеку в отдельности,
к каждому встреченному на дороге жизни,
даже к палачу и мучителю своему.
Картериус Великий.
Глава 1. Евангелие от Мельхиора
(через 20 лет после ухода Его, или весть из узилища)
1. Стоявшие у колыбели Его.
   Братие! Пишет строки сии скромный последователь Иисуса Христа. Пишу я их в узилище. Братья мои во Христе Каспар и Бальтазар уже приняли смерть во славу Спа¬сителя, во имя дела Его, дабы распространялась по миру Любовь, которую Он пропове¬довал, во имя которой принял Он муку смертную. И мне, как и возлюбленным братьям моим, скоро предстоит при¬нять смерть во славу Его.   
   Это мы с братьями моими Каспаром и Бальтазаром, служившие тогда жрецами Храма Звезды, Святым Граалем издревле именуемым, предсказали рождение Его, и при¬несли дары к ко¬лыбели Его. Это мы во младенчестве Иисуса спасли Его от рук слуг царя Ирода. В юности Его мы по¬могли Иисусу познать великую мудрость Востока. Од¬нако к славе Его мы совершенно неприча¬стны. Более того, мы поначалу не поняли глубину муд¬рости Его, и Он покинул нас.

2. После Голгофы.
   Только прослышав о духовных подвигах Иисуса, мы, оставив служение свое, отправи¬лись в Иу¬дею, дабы приобщиться к мудрости Его. Однако услышать проповеди Иисуса нам не довелось. В Иерусалим мы прибыли только в день казни Его.
   Не стану описывать Голгофу. Для того чтобы рассказать о величии подвига Его нужно вдох¬но¬вение, нужен талант, коего у меня, простого кузнеца в чертогах земных, никогда не было. Та¬лантливые, даром слова владевшие братья мои Каспар и Бальтазар достаточно подробно все описали. На мою долю остается лишь описать земные по¬следствия подвига Его.
   Брат Каспар создал сочинение свое сразу после казни Его. Поэтому в творении его от¬сутст¬вует описание последствий подвига Спасителя. Однако его способность прови¬деть будущее по¬могли брату моему предсказать многое из того, что произошло в нашем мире в годы после казни Его.
   Благая весть от другого брата моего Бальтазара написана была через девять лет по¬сле Гол¬гофы. И все, что увидели глаза его, он добросовестно описал.
   Нынче же после ухода Его прошло семнадцать лет. И то, как изменился мир после Христа, опи¬сать надлежит мне. Но мысли, которые я доверю пергаменту, принадле¬жат не только мне. И в узилище, перед казнью братьев моих, и до того в многочислен¬ных беседах мы обменивались суж¬дениями о мире, о христианстве, о его будущем в этом мире.      

3. Христианская арифметика.
   Мы с братьями моими много думали о мире, о том, как изменился мир после ухода Его. О том, куда наш мир движется, о том, не напрасна ли была жертва Его. Не скажу, что наши мысли были благостны, глубокие сомнения овладевали нами. Мы с сомнениями нашими были на грани уныния. А это большой грех.
   Мы ясно понимали, если нами овладеет уныние, то жертва Его, для нашего спасения принесен¬ная, будет напрасна. Ибо жертва Им принесенная направлена не на спасение всех, а на спасение каждого. Это весьма тонкое богословское различие доступно не всем.
   Грубый негибкий ум не только не поймет, но даже попытается опровергнуть тезис Каспара, гласящий: - «Если большинство христиан на земле преодолеют уныние и спа¬сутся, а  меньшинство, или только одним христианином в целом мире оно ов¬ладеет, то Его жертва все равно ока¬жется напрасной, по крайней мере, для этого не¬счастного».
   Вывод о тщете жертвы Его, если хотя бы один из последователей Его не выдержит и пре¬даст дело Его, или, хотя бы просто ослабеет духом и предастся унынию, следует из последнего фило¬софского труда брата моего Каспара.
   К сожалению «христианская арифметика», таблицы исчислений которой брат мой Каспар представил на  суд христианскому сообществу несколько лет назад, не была принята братьями нашими во Христе.

4. Человеческая жизнь бесценна.
   Это крайне удивительно, ведь любому здравомыслящему человеку совершенно ясно, что хри¬сти¬анские ценности не исчисляются по языческим правилам эллинской ариф¬метики. Римско-эл¬линская логика утверждает, что много больше, чем мало, а один еще меньше. Римские полко¬водцы, планируя будущее сражение, ищут такой вариант стра¬тегии, чтобы людских по¬терь было как можно меньше. Чем меньше потерь, тем искус¬ней полководец его выигравший. Для греко-римского мира такая логика абсолютно верна.
   Кто спорит, в рамках своей логики они правы. Но в делах морали, при исчислении «стоимо¬сти» жизни человеческой у последователей Христа иная логика. Для христиан любая человече¬ская жизнь бесценна. Поэтому нельзя утверждать, что много спасенных жизней за счет от¬носи¬тельно малого числа жертв - это благо.
   Иное дело самопожертвование. Когда один жертвует своей жизнью ради спасения других (без¬различно, одного или многих) – это достойно, это  христианское деяние. Од¬нако совершенно ясно, что множество людей (хоть это будет всего несколько человек) не  должны совместно жертвовать своими жизнями ради других. Самопожертвование чисто индивидуальный акт, по¬этому говорить о том, что много людей жертвуют со¬бой ради других – значит произносить за¬ведомую бессмыслицу.

5. Смысл жертв христианских.
   Уже один тот факт, что христианский  мир не принял христианскую логику Кас¬пара, гово¬рит о том, что учение Христа принято Его последователями не в полном объеме. По крайней мере, на¬лицо искажение истин, которые проповедовал  Христос, отступле¬ния от смысла учения Его, отклонения от духа учения Его.
   Прошло всего семнадцать лет со дня гибели Его. Еще по всему миру на крестах, на ко¬страх, в кипящем масле, в вольерах с дикими зверями принимают муку смертную Его последователи. Но уже сегодня то тут, то там искажается смысл жертв христиан¬ских.

6. В чем истина Христа.
   Удивительно, но сегодня проповедник христианства гибнет на костре с любовью к мучите¬лям своим, а завтра молва утверждает, что умер проповедник сей не с любовью, а с гордым ут¬вер¬ждением, что истина христианства выше истин языческих, которые не истины вовсе, а за¬блуждения.
   А это не соответствует ни смыслу, ни духу учения Его. Конечно, любой человек, увле¬ченный идеями безотносительно к их действительной ценности, искренне считает их истинными. Относится это и к нам, христианам. Мы искренне верим в Иисуса, в ис¬тинность учения Его.   
    Однако христианин, если он, действительно, последователь учения Его, никогда не станет ут¬верждать, что Его истины, выше других истин, не станет утверждать, что иные, нехристи¬анские истины ложны.
   Ибо такая гордыня не пристала истинному христианину. Нет ничего более чуждого христи¬ан¬ству, чем такое отношение к иноверцам. Ибо в том то и истина Христа, что он не считал свое учение более истинным, чем другие. И свет этой сияющей Истины озаряет путь подлин¬ного христианина. 

7. Идеи христианские.
   Брат  мой Каспар ушел из жизни, не успев познакомить христианский мир со своими мыс¬лями по главным вопросам учения Иисусова. Уже здесь, в узилище, он, зная что я при¬ступил к написанию труда сего, взял с меня слово, что я изложу его видение идей христианских, их настоящего и будущего.
   Каспар до последнего своего часа думал об этом. В беседах со мной и Бальта¬заром, и до заключения под стражу, и уже здесь, в темнице, он выражал глубочайшую обеспокоен¬ность тем, что происходит сегодня в умах последователей Его. Он с горечью говорил о том, что все шире стали распространяться идеи совершенно чуждые Христу, а  иногда и просто враждебные уче¬нию Его. Мысли моего дорогого друга занимали многочисленные нынче Евангелия, в которых утвер¬ждается то, что, на самом деле, никакого от¬ноше¬ния к христианству не имеет.

8. Почетно ли быть царем Иудейским?
   В этих лжеевангелиях утверждается, что Иисус происходит из рода Давидова, благо¬даря чему Он объявляется царем Иудейским. А так ли это важно? В глазах подданных Римской Им¬перии быть наследником царей крошечной Иудеи, на окраине империи рас¬положенной, велика ли честь? Есть ли чем тут гордиться, а особенно христианам, гордыня для которых один из самых страшных грехов?

9. Достойны ли Иисуса чудеса?
   Много рассказывается в писаниях сих о чудесах, которые Иисус творил во время своих стран¬ст¬вий по Иудее. Может быть Он действительно творил их. Но так ли это важно, и какое это имеет отношение к учению Его? И вообще, что это были за такие невиданные чудеса?
   Для трезвого Рима, для бездуховных ограниченных римлян - это, может быть, и чу¬деса. Но на Востоке каждый жрец, служитель самого захудалого храма просто обязан творить такие чу¬деса, причем регулярно в каждый праздник. 

10. Мессия ли Христос?
   Доказывается, что Иисус – Сын Божий, и указывают при этом на Его якобы непороч¬ное зача¬тие. Существует древняя языческая традиция объявлять каждого властителя сы¬ном божьим и убеждать верующих в непорочном зачатии этого новоявленного бо¬же¬ства.
   Но в нашем случае наследуется традиция отнюдь не языческая. Используется иудей¬ская мес¬си¬анская идея. Не секрет, что иные воспринимают Иисуса, как традиционного иудейского мес¬сию. А мессию естественно считать Сыном Божьим, могущество кото¬рого от Отца-вседер¬жителя  исходит.
   Но в том то и дело, что Иисус не  мессия в традиционном иудейском понимании. Его величие не в силе и могуществе, а в Любви.

11. Спаситель или лицедей?
   Если утверждение о царском происхождении Иисуса и рассказы о чудесах, им твори¬мых, только чужды учению Его, то идея о божественном происхождении Иисуса опасна, даже губи¬тельна для веры христиан¬ской. Ведь ежели Он сын Божий, то и сам наделен Божественной сущно¬стью, а, следовательно, фи¬зической боли, ка¬кую испыты¬вает простой смертный при ис¬тязании тела его, чувствовать не может. Если Христос сын Божий, тогда Его крестные муки – это только искусная актер¬ская игра, а Голгофа была всего лишь театральными подмостками. Мо¬жет ли христианин со¬гла¬ситься с такой ко¬щунственной трактовкой фигуры Спасителя? Ко¬нечно, нет.

12. Богочеловек ли Христос?
   Появились богословы, которые, настаивают на Его двойственной Богочеловеческой природе. Каспару, в молодые годы обучавшему математике юных отпрысков знатных семейств Боспор¬ского царства, изыски этих богословов напоминают поведение неради¬вого ученика, который, уз¬нав ответ задачи, подгоняет под него свое решение. Каспар всегда отличал и даже поощрял на¬ходчивых лентяев-школяров. Но к богословам, ис¬пользующим те же методы, он отнесся резко отрицательно.
   - С чем еще можно сравнить такой подход? – спрашивал Каспар – для того, чтобы утвердить Его могущество, необходимо Божественное происхождение, а чтобы испы¬тывать боль – Он дол¬жен быть человеком. Какой ответ удовлетворит оба требова¬ния? Он должен быть Богоче¬лове¬ком, в котором человеческое – способность испыты¬вать боль, а Божественное – всемогуще¬ство. Уж больно ловко подгоняется решение под нуж¬ный ответ.
   Каспар говорил, что Христос, дело Его, не зависит от Божественного всемогущества, ибо побе¬ждает Он не силой, а любовью. Иисус называл себя Сыном Человеческим. Он считал себя чело¬веком!

13.Он избавил нас от злобы.
   Бог совершенен и бессмертен. Он не способен испытывать муку смертную, а поэтому не мо¬жет, как Иисус, пострадать за нас грешных. Он любит всех людей на земле. Лю¬бит не только праведни¬ков, но и грешников, в том числе и палачей.
   Но эта любовь, как свет солнца, равномерно посы¬лаемая всем людям со времен адамо¬вых до на¬ших дней, никого не спасла от смертного греха злобы дьявольской. Не спасла ни Каина, сына Адамова, ни всех других, отягощенных злобою, на¬селявших землю до Гол¬гофы. Если бы Христос был сыном Божьим, то не был бы Спасителем человечества.
   А Он наш Спаситель, Он избавил нас от злобы. Человек, в Него уверовавший, не копит злобу ни на кого на целом свете. А злобствующий даже на врага своего – не христианин вовсе. На том мы, истинные христиане, стоим крепко и стоять будем.

14. Он принес Любовь.
   - Самая большая беда наша, - говорил Каспар -  что постепенно утрачивается пред¬ставление об Истине, которую Он принес в мир. Постоянно слышишь вымыслы. И о том, что Он сын Бо¬жий, и о его умении творить чудеса, и что он – царь иудейский. Не¬ужели наши беспамятливые совре¬менники думают, что он пришел  в мир, чтобы при¬нести нам эти наивные детские исто¬рии?
   - Иногда, стыдливо, как бы вскользь, упоминают любовь, имея при этом ввиду всего лишь лю¬бовь к ближним своим. Но ближних своих любит даже зверь дикий. Чем мы то¬гда от него от¬личаемся, если любовь наша всего лишь со звериным инстинктом срав¬нима?
   - Почему забыли, что Христос учил любить и жалеть всех людей на земле, ибо все мы дети Бо¬жьи. Более всего заповедал Он любить и жалеть тех несчастных, коим отка¬зано в даре любви, отчего они делаются злы и особенно убоги в злобе своей. А посему, за¬поведал Он, пуще всего лю¬бить мучителей своих, в чье сердце не проникла Любовь и по¬сему достойны они особой жало¬сти. Почему нынче редко вспоминают, что именно Лю¬бовь и безмерную жалость свою  проявил Он на Голгофе к палачам своим?

Глава 2. Причины для беспокойства
1. Небо грозит.
   Причины для беспокойства имеются. Сегодня Марлен это ощущает особенно остро. Сюда, в Мысо¬вое, съехались волки, которые хотят отнять у него самое дорогое в его жизни, его Ка¬зантип. Да и в своей усадьбе не во всех он уверен. Опасность надвигается со всех сторон. Сама природа, кажется, это чувствует.
   Марлен считает себя достаточно трезвым человеком, он понимает, что все это мутная мис¬тика, что в действительности не природа предвидит беду, а просто его нервы напряжены, его восприятие обо¬ст¬рилось из-за надвигающейся грозы. Он понимает, что природе нет дела до наших тревог и волне¬ний.
   Однако он всегда остро чувствовал окружающий его мир. Он воспринимает природу, как Мир Бо¬жий, а небо - купол Храма Его. Ему всегда казалось, что он способен слышать му¬зыку сфер в этом храме звучащую.
   Сегодня эта музыка тревожна. А небо, кажется, грозит живущим на земле страшными ка¬рами, гро¬зит покарать гордыню человека, о небесном могуществе забывающем.
   Тяжелые тучи без конца маневрируют над притихшим берегом. Они то грозно выплывают из-за близкого горизонта, демонстрируя берегу свою мощь и несокрушимую силу, то снова скрываются за горизонт для переформирования грозного воинства своего. С каждым воз¬вращением грозная сила туч, их чудовищно тяжелых, черных утроб, кажется все более страшной. Далекий гром, кажется, уг¬рюмо грозит людям за непослушание. В его грозном ворчании слышится: - «Ужо, неслухи, воз¬дастся вам!».

2. Гости, внушающие страх.
   Опасность исходит от гостей Мысового, не от всех, но от некоторых, определенно. Вновь выстроен¬ный здесь пятизвездочный отель, неожиданно стал популярным у богатых людей. Конечно, лечебный центр, укомплектованный высококвалифицированными врачами, обес¬печивает лечение грязью с це¬лебными свойствами на порядок лучшими, чем в других подоб¬ных центрах.
   Но не всех из гостей, которые оказались здесь нынче, привлекли грязи. Некоторых привлек Казан¬тип, и они этого не скрывают. Формально они прибыли сюда на две конференции, ко¬торые будут прохо¬дить в усадьбе - одна в конце этого месяца, а другая - в самом начале сле¬дующего.
   Марлен с самого начала был против того, чтобы две предстоящие конференции были до такой сте¬пени сближены между собой во времени, но Тарас Иванович настоял, ибо их темы, при всем их раз¬личии, должны, по его мнению, привлечь одних и тех же участников. Что же, его архивариус, биб¬лиотекарь и незаменимый организатор всех научных форумов, прохо¬дивших в его усадьбе, оказался совершенно прав. Большинство из подавших заявки выра¬зили желание участвовать в обеих конфе¬ренциях.
   Но от этого Марлену ни чуть не легче. Среди участников предстоящих форумов есть фи¬гуры более чем странные. Такие персонажи можно встретить где угодно, только не на науч¬ных конференциях. Приехали и другие, постоянные участники подобных сборищ. Но неко¬торые из вроде бы обычных гостей тоже внушают Марлену серьезные опасения.
   Поскольку у него сохранились разнообразные и достаточно надежные источники инфор¬мации, ему удалось разобраться в подноготной многих из участников предстоящих конфе¬ренций. Но отказать от участия Марлен не смог никому, ибо у всех приехавших были безу¬пречные рекомендации, выданные уважаемыми, очень достойными участниками предыду¬щих форумов.

3. Иван, Сергей и Петр Пащенки.
   Более чем странно, что на научную конференцию приехала семья Пащенко в полном со¬ставе. Сер¬гей, ведущая фигура в тайной организации ветеранов ГБ «Белая стрела», его отец Иван Си¬дорович, руко¬водитель хозуправления Калининградской обладминистрации и одно¬временно олигарх регио¬нального масштаба, и их сын и внук Петр.
   Последний, молодой перспективный майор ФСБ, но не только функционер ГБ, а и доктор психоло¬ги¬ческих наук, более или менее, здесь уместен. Он уже успел зарекомендовать себя, как вдумчивый аналитик и пытливый исследователь, чьи работы в области коллективной психологии получили неко¬торый резонанс в мировой науке.
   Но его старшие сородичи смотрятся здесь более чем странно. Кстати сказать, они оба (и отец-оли¬гарх, и сын-гэбист) несказанно удивились, встретившись на такой сугубо научной тусовке.
   И, правда, что ищет здесь Иван Пащенко? Он что приехал, чтобы прикупить (наверное, для перепро¬дажи) психотропное оружие? Странно, что этот осторожный, даже по-своему муд¬рый по¬следователь бывшего  кремлевского завхоза Бородина, решил встрять в совершенно незнакомый ему бизнес. Чем, собственно, он надеется здесь разжиться?
   Что же касается его народно-патриотически ориентированного гэбиста-сына, его интерес тут одно¬значен – «патриоты» издавна нацеливались на технологии, которые обеспечили бы им манипуляции с человеческим сознанием. Следует признать, что в этом деле они немало преуспели. Сегодня их идео¬логия господствует в сознании не только граждан России, но и почти на всем постсоветском про¬странстве  (по крайней мере, в тех республиках бывшего СССР, где большинство населения – рус¬скоязычные). Но до сих пор они не применяли для своих целей психотропную технику. Что они ре¬шили начать?   
   Ну а Петр Пащенко? Есть ли у него здесь интересы, помимо чисто научных?

4. Омар бен Савадж и Махмуд Тарази.
   Не менее удивительно выглядит приезд молодого араба с аристократическими замашками, и не очень, на европейский вкус, вяжущегося с этим аристократизмом, горящим, словно ад¬ским пламе¬нем, взгля¬дом.
   Удалось выяснить, что юный мусульманин принадлежит к одному из самых знатных и бо¬гатых се¬мейств Омана. Юноша получил блестящее образование в Англии, но не гуманитар¬ное, а техническое. Более того, некоторые эксперты считают, что за последние тридцать лет Кембридж не выпускал бо¬лее талантливого и перспективного физика-атомщика. Сколь ни будь серьезного интереса к гумани¬тарным дисциплинам, а тем более, к философии, он нико¬гда прежде не проявлял.
   Род Савадж уже сотни лет успешно сотрудничает с английскими деловыми кругами, да и сам юный Омар не замечен в каких либо связях с террористами. Однако молодой арабский аристократ прилетел на своем личном вертолете вместе с известным и даже в своем роде вы¬дающимся мусульманским фи¬лософом, суфием Махмудом Тарази. Вот этот человек биогра¬фии весьма и весьма темной, и убежде¬ний явно экстремистских. Внешность суфия, невысо¬кого, сухого, с пустым невыразительным взглядом, всегда сосредоточенного и хмурого, с не то чтобы отталкивает – она настораживает.
   Еще более настораживает, что знатные арабские гости прибыли в сопрово¬ждении доброго десятка слуг, хотя и одетых в традиционные арабские костюмы, но, если судить по их вы¬правке, явно полу¬чивших, в свое время, неплохое европейское образование. Вся группа с са¬мого первого дня занята осмотром, можно сказать, детальным изучением окрестностей. Чего эти люди рыщут вокруг Ка¬зантипа, чего им здесь надобно?

5. Сын и внук старинного друга.
   Но есть и гости, присутствие которых не столько интересно в плане научном, как по-чело¬вечески приятно. На конференцию прибыли Антон и Арсений, сын и внук его покойного друга Андрея Луч¬никова.
   То, что сын Марленова друга, некогда популярный в Европе и Америке саксофонист Ант Луч стал священником, было известно и раньше. Но то, что сегодня священник Антонио Люччи уже кар¬динал, причем стоящий в открытой оппозиции к официальной идеологии ка¬толицизма, Марлен Ми¬хайлович ранее не ведал.
   Ученик и последователь его сотоварища по излечению на полуострове Ка¬зантип ныне по¬койного Мустафы Ахмет-Гирея, молодой Арсен Луч прибыл со своей юной подругой Энн Фомин, красавицей-журналисткой и наследницей громадного состояния. Юный Арсен Луч - ос¬новной докладчик на вто¬рой из предстоящих конференций.
   Впрочем, Арсений ранее и уже успел побывать в усадьбе и обрел в добрейшем Тарасе Ива¬новиче горячего сторонника своих идей. Приятной неожиданностью стало для Марлена из¬вестие, что кардинал Антонио Люччи тоже выразил желание выступить и даже стать содок¬ладчиком своего сына Арсена.

6. Жена и сноха покойного друга.
   Неожиданным, хотя вовсе не бессмысленным в плане научных дискуссий, было появление на кон¬фе¬ренции двух очень известных нынче женщин. Одна из них итальянская аристо¬кратка Мария Джерми, ныне известная журналистка, пишущая под псевдонимом Ориана Па¬лаччи. Она - бывшая жена его по¬койного друга и мать и бабка Антона и Арсения. Другая, Па¬мела Джонсон, - бывшая жена и мать Анта и Арсена Лучниковых, ныне ставшая русской дет¬ской писательницей Аленой Чудовой.
   Обе дамы являются сегодня, одна в Италии, другая в России, фигурами знаковыми. Они идейные во¬жди движения, под  знаменами которого собираются нынче антиисламские силы, готовые противо¬действовать его продвижению в традиционно христианские регионы.
   Кроме того, увлечение эзотерикой превращало их в серьезных оппонентов основных док¬ладчиков предстоящей конференции.
 
7. Странные гости из Израиля.
   Казалось бы, ничего странного. Молодые, но уже знаменитые, ученые из Израиля прибыли на кон¬фе¬ренцию. Ее тематика, вроде бы, далека от их профессиональных интересов. Но кто знает, как мо¬жет преломиться новая информация в нетрадиционных мозгах молодых гениев?
   Но…, но изобретение, которым прославились молодые евреи, очень уж необычно. Да и внешний вид ученых, может быть обычен для Палестины (очень длинные пейсы, длинные черные сюртуки с раз¬вивающимися фалдами, ломкая раскачивающаяся, но очень уж энер¬гичная походка), в наших ши¬ро¬тах более чем странен. Они похожи друг на друга, как близ¬нецы. Оба высокие, рыжеволосые, с виду неловкие, даже несколько нелепые, но если при¬смотреться, гибкие, верткие, быстрые и вынос¬ливые.
   Авраам бен Исхак, биолог, и Эфраим бар Шимон, программист, совместными усилиями создали са¬мое удивительное изобретение нового века. Бен Исхак, биолог, профессор Иель¬ского университета, сформировал и вырастил новый вид микробов, способных преобразовы¬вать световые лучи в радио¬волны, а доктор философии из Сорбонны Эфраим бар Шимон создал программу, организующую бес¬порядочный набор радиоволн, испускаемых телефо¬рами (название микробов, данных им изобретате¬лями), в стройную картинку на экране мони¬тора. 
   Нынче оба изобретателя живут и работают на исторической родине, где их буквально но¬сят на ру¬ках  восторженные почитатели.

Глава 3. Евангелие от Мельхиора. Продолжение
 1. Ответственность.
   После Голгофы мы, Каспар, Бальтазар и я, Мельхиор, приняли крещение от рук апо¬стола Фомы, но в душе своей мы стали христианами в час казни Его.  И вступили мы в число распространителей учения Христа по миру.
   Однако на нас лежала большая ответственность, ибо мы первые начали магические действа с Ча¬шей Иисусовой. Это мы выпустили в мир ту силу, которая вполне  может стать основой для дея¬тельности Антихриста.

2. Служение Чаше.
   Узнав о судьбе Чаши, из которой апостолы приняли Святое Причастие на Тайной Ве¬чере и в которую Иосиф Аримафейский собирал кровь Распятого, мы отправились вслед за ней в Эфес, куда ее привез сей, в былые времена тайный, а ныне явный последователь Христа. Незримо охра¬нять Чашу от возможных посягательств Антихриста стало главной задачей нашей жизни.
   Мы, как и Иосиф, влились в христианскую общину Эфеса, весьма успешную и не вызы¬вавшую особо сильного неприятия властей. Не проходило и года, чтобы двое из нас троих (третий все¬гда оставался в Эфесе для охраны Чаши) не отправлялись в путеше¬ст¬вие по миру проповедовать учение Христа язычникам.
   Нужно признать, что семнадцать лет Господь спасал нас. И хотя не было места на земле, где пришлый проповедник не был бы арестован и судим, на протяжении всех этих лет не было случая, чтобы нам не удалось убедить судей в том, что проповедь наша не несет никому вреда, ибо мы ничего кроме Любви не проповедуем.

3. Заговор.
   Долгих семнадцать лет  мы успешно охраняли Чашу от рук нечестивцев. Нечасто, но похити¬тели появлялись. То были воры и разбойники, отнять у которых Чашу и вернуть ее Ио¬сифу не составляло для нас большого труда. Но в конце этого срока  нашелся тот, кто возжелал продолжить  наши былые анти¬христовы деяния.
   Сведения, полученные нами из надежных источников, свидетельствовали, что новый главный жрец Эфеского храма Артемиды Алкей задался целью овладеть Чашей. Нам удалось вы¬яснить, что его целью было бросить свой известный всему миру храм Арте¬миды для того, чтобы, с по¬мощью Чаши Распятого тайно править миром из нашего скромного храма Грааля.
   Мы с  Каспаром и Бальтазаром изо всех сил пытались этому воспрепятствовать. Но усилия наши не привели ни к чему. По навету Алкея хранитель Чаши Иосиф Аримафей¬ский был аре¬стован. Чаша перешла в руки правителя и был велик риск, что тот пере¬даст Ее в злокозненные руки жреца Алкея.
   Исправить положение было нетрудно, в городе против прави¬теля зрел заговор. К тому же у заговорщиков не было вождя. Любой из нас троих (даже брат Каспар, самый старший из нас, был еще достаточно крепок) мог стать во главе заговора.  У каждого из нас был неплохой военный опыт. До посвящения в жрецы мы служили в армии и, если бы не тяга к ду¬ховной жизни, каждый из нас мог бы сде¬лать неплохую военную карьеру.
   У нас была полная возможность расправиться с правителем и вернуть Чашу Иосифу Арима¬фейскому. И тем самым добиться своей цели – не допустить, чтобы Чаша по¬пала в руки нового Антихриста. Но мы считали такой способ борьбы неприемлемым для христианина.
   Очень скоро благоприятная для нас ситуация изменилась на противоположную, в от¬сутст¬вии вождя заговорщицкие настроения в городе  постепенно выветрились, крикуны поутихли и по¬ложение правителя упрочилось. А наше положение, наоборот, стало резко ухудшаться, ибо пра¬витель подозревал в нас скрытых врагов его власти.

4. Неучастие в политике.
   Перед нами стояла одна задача - уберечь Чашу от рук жреца. Мы пытались отгово¬рить прави¬теля передавать Чашу кому бы то ни было, но тот  откровенно посмеялся над нами.
   Правитель хорошо понимал, что, возглавив заговор, мы легко достигли бы своей цели. Наша не¬решитель¬ность вызвала у него глубокое к нам  презрение, ибо, по¬считав нас людьми слабыми и вялыми, он перестал нас бояться. Вскоре мы были аре¬стованы.

5. Христиане не боятся смерти.
   Правитель обещал нам скорую казнь. Когда он понял, что мы не боимся смерти, то готов был отнестись к нам с уважением. Но когда  услышал он нас, что даже в руках палача мы не ста¬нем копить на него злобу, а напротив, отнесемся с любовью и состра¬данием и к нему, отдав¬шему приказ о нашей казни, и к палачу, который казнит нас, он исполнился к нам, даже не пре¬зрением, а  бешеной злобой. Наши убеждения, наша хри¬стианская любовь и всепрощение показа¬лись ему несусветной и достойной самого стро¬гого наказания глупостью.

6. Принять смерть с любовью к врагам.
   Две недели назад был обезглавлен Каспар. Правитель обещал его помиловать, ежели тот отка¬жется относиться с любовью к своим убийцам и, как и все люди в его положе¬нии, преис¬полнится к ним законной ненавистью. Однако правителю не удалось до¬биться своего, Каспар умер с улыб¬кой любви и горечью сострадания к палачам. Неделю назад был распят Бальтазар. Его тоже обещали помиловать. Но и он стоял на своем и был казнен.

Глава 4. Причины для беспокойства. Продолжение
1. Странные соотечественники.
   Нет, конечно, в приезде вождей и видных теоретиков народно-патриотического лагеря, во¬обще то ни¬чего удивительного нет. Более того, их присутствие придаст дискуссиям необхо¬димую остроту. И все же странно будет видеть среди людей, увлеченных поисками истины (первая конференция) и подлин¬ной нелицемерной любовью к человеку  (вторая конферен¬ция), этих бессовестных популистов и скользких демагогов.
   Наблюдать людей, Истина и Любовь для которых не более чем громкая фраза, конечно, небезынте¬ресно, но не очень-то приятно. Ведь для этих то, что для обычного человека свято, только фразы, не¬обходимые для возбуждения у слушателей злого и завистливого комплекса неполноценности, удовле¬творить который способна только месть всем, на кого направит ее длань оратора.
   Конечно, то, что на конференциях появятся «писатель-патриот» Алексей Просящев и тоже «пат¬риот», но уже «философ» Юрий Подпругин, обещает сделать их полемически заострен¬ными, а по¬тому инте¬ресными. Но для тех, кто болезненно переживает даже малейшее сопри¬косновение с гря¬зью челове¬ческой, участие в наших форумах станет весьма неприятным эпизодом их жизни.

2. Семен Претлегин.
   И, наконец, прибыли главные докладчики первой из конференций, без которых весь форум вообще не имел бы смысла. Вести первую конференцию был приглашен человек широко из¬вестный в узких кру¬гах и одновременно малоизвестный или  почти неизвестный в кругах широких.
   Широкие круги, которым сегодня почти неизвестна фамилия Претлегин - это читатели фантастики. Хотя в прежние времена она была бы у всех на устах. Что же, такое нынче время, слишком много разнообразной информации захлестывает нынче человека.  Сегодня мало кто знает фамилию автора предисловий (и послесловий) к одному из самых популяр¬ных собраний сочинений наших прослав¬ленных фантастов братьев Стругацких.
   Эти книги имеют спрос, но предисловия почти никто не читает. Тем более авторы (Стру¬гацкие) на¬столько хорошо известны, что у читателя не возникает потребность предвари¬тельно просматривать предисловие.
   Что же касается узкого круга абонентов Сети, интересующихся творчеством группы "Со¬зидание бу¬дущего", то здесь авторитет г-на Претлегина незыблем. Ибо он является лидером группы и единст¬венным (или почти единственным) ее членом.
   То, что Тарас Иванович пригласил не только прочесть одну из лекций, но и вести всю кон¬ферен¬цию именно этого человека, делает честь прозорливости и нетривиальному образу мыслей господина ар¬хивариуса. Ибо научные интересы и сам подход к проблемам, харак¬терный для Семена Василье¬вича Претлегина, не просто далеки от банальности. Они пред¬ставляют собой удивительное сочетание но¬визны мысли со строгим анализом многочислен¬ных и разнообразных феноменов и парадоксов, ко¬то¬рые в изобилии поставляют нам совре¬менные научные исследования (особенно в области социоло¬гии и психологии). Тема, на ко¬торую согласился прочесть свою лекцию молодой исследователь фе¬номе¬нов, тоже из ряда вон оригинальна и необычайно увлекательна.
   Но Претлегин, хотя и важное, но далеко не решающее звено в цепи докладов, которые должны на¬ри¬совать стройную картину современного видения удивительного мира вокруг нас и нас в этом  стран¬ном, но таком увлекательно интересном мире.

3. Степан Рахманинов.
   Зачин конференции задаст известный ученый, академик Степан Рахманинов. Человек, но¬сящий фа¬милию великого композитора, знаменит, как биолог, и, в отличие от известного русского компози¬тора-химика, к музыке не имеет никакого отношения.
   Зато, как ученый биолог, он не просто выдающаяся фигура. Он определенно прирожден¬ный ре¬во¬люционер в науке. А точнее его можно характеризовать, как ученого-провокатора, человека ро¬див¬шегося на свет Божий только с одной целью, чтобы опрокидывать устояв¬шиеся догмы.
   Причем, делает он это в точном соответствии с принципами Сократа - не сам, а ловко и не¬заметно подводя к нужным выводам своих оппонентов. Если на предстоящей конференции ожидается нечто подобное, если научное сообщество ожидает его очередная интеллектуаль¬ная провокация, то пред¬стоящий форум обещает быть очень интересным.

4. Мафусаил Воздушный.
   Изюминка конференции в том, что на ней выступит отнюдь не ученый (хотя в прошлом и кандидат технических наук), а мистик, известный в своем деле экстрасенс Михаил Добро¬нравов, называющий себя Мафусаилом Воздушным. Марлен знал, почему г-н Письменный его пригласил - эта кандида¬тура и тема доклада предложены акаде¬миком Рахманиновым. А это означает: во-первых, что ожидается на¬учная провокация (иначе зачем академику нужен экстрасенс-мистик), во-вторых, изюминка провока¬ции будет в каком-то еще неясном соеди¬нении биологии и ок¬культизма.

5. Иван Философов.
   Завершит конференцию философским докладом молодой сотрудник академика Рахмани¬нова, скры¬вающийся под псевдонимом Иван Философов. О нем информаторам Марлена ре¬шительно ничего не известно, даже его подлинной фамилии. Но поскольку это креатура г-на Рахманинова, его роль в ожидаемой провокации очевидна.

Глава 5. Евангелие от Мельхиора. Окончание
1. Завтра меня ждет страшная  казнь.
   Завтра меня ждет страшная казнь, я буду сварен в кипящем масле. Я готов принять смерть и вовсе не собираюсь отказываться от любви ко всем людям на земле и состра¬дания к своим му¬чителям. Сегодня на рассвете меня опять привели к правителю, кото¬рый пожелал узнать, не изменил ли я своему решению принять смерть со словами любви и сострадания к своим мучите¬лям на устах.
   Я вновь подтвердил, что мое решение неизменно. Но далось мне это на этот раз от¬нюдь нелегко. Ибо вчера мой старый друг философ Аристобул посетил меня в заточе¬нии и предложил свой план побега, на который я, по его мнению, обязан согласиться, ибо ко¬нечной целью его плана является спасение Чаши из рук правителя.

2. Наш оппонент Аристобул.
   Аристобул – язычник, но сочувствует нам, христианам, хотя не во всем с нами согла¬сен. Он уже много лет полемизирует со мной, близким другом своим. Особенно непри¬мирим он к идеям «Хри¬стианской арифметики» брата моего Каспара. Он уверен, что нельзя, ради нежизненных и не¬лепых, по его мнению, принципов, губить дело, за которое ты принял на себя ответствен¬ность. Когда  мы отказались встать во главе восстания, он просто кипел от негодования.
   - Что же это получается? – грубо кричал он в лицо Каспару, человеку, возрастом вдвое старше его самого, - Не желая брать на себя ответственность за  местное и, скорее всего,  почти бес¬кровное восстание в Эфесе, и, тем самым, отдавая власть над Чашей в руки Анти¬христа, врага Христа, Вы созна¬тельно обрекаете  мир на муки адские, а лю¬дей земли на  беско¬нечные и бес¬смысленные страда¬ния. И вы считаете себя правыми? А Вашу, уважаемый Каспар, «Христиан¬скую арифметику» по-прежнему считаете непре¬рекаемой истиной?
   Но Каспар был тверд в своих убеждениях, и мы с Бальтазаром были согласны с ним.

3. Еще не все потеряно.
   И вот после гибели моих товарищей и за день до моей казни Аристобул снова вернулся к своим прежним аргументам.
   - Понимаю ли я - спросил он меня – что без сопротивления соглашаясь на собствен¬ную смерть совершаю тяжкое преступление именно против христианства?
    Далее он заявил, что еще не все потеряно, что он уже подкупил стражу, и я могу бес¬препят¬ст¬венно бежать.
   - Поднять восстание – продолжал он – еще возможно. Цех кузнецов, обложенный на днях до¬полнительным налогом и почитающий знаменитого золотых дел мастера Мельхиора чуть ли не небесным покровителем их цеха, готов выступить в полном со¬ставе. И не только высту¬пить сам, но и вооружить Аристобула, его родственников и друзей, и рабов и вольноот¬пущен¬ников их. Люди эти, как свободные граждане, так и рабы и вольноотпущенники, в основ¬ном  христиане и сражаться за Чашу Христову бу¬дут до последней капли крови.
   - Но -  заверял меня Аристобул – крови прольется скорее всего совсем немного. Если я встану во главе этого маленького, но очень хорошо вооруженного и воодушевленного светлыми идеа¬лами отряда, то нам будет  обеспечена скорая и почти бескровная по¬беда.

4. Я отказался возглавить восстание.
   Я отказался не только возглавить восстание, но даже участвовать в нем. Разочарова¬ние моего друга Аристобула было безмерно. Он еще раз обвинил меня в предательстве дела, кото¬рому я и нынче покойные братья мои Каспар и Бальтазар служили послед¬ние 17 лет.
   - Неужели ты, друг мой Мельхиор, бывший высокоученый маг и  умудренный годами по¬следова¬тель Дела Иисусова, не понимаешь – в который раз втолковывал мне накален¬ный негодованием и гневом, как добрый булат в наковальне, а обычно тишайший в об¬ращении Аристобул,  - что дело ваше со смертью твоей будет окончательно загублено.
   - Ибо сразу же после твоей казни Ал¬кей овладеет Чашей и отправится в ваш подзем¬ный храм управлять миром. А это означает – задыхаясь от волнения продолжал он, - что начнутся в мире бесконечные жестокие войны, в которых каждая сторона будет чувствовать себя  не только абсолютно правой, но и в силу этой своей правоты просто обязанной жестоко наказы¬вать своего неправого противника.
   - Не¬ужели – в порыве невиданного возбуждения срываясь на крик бросал он мне в лицо – у тебя пол¬ностью отсутствует элементарная человеческая совесть, неужели тебе не жаль тысяч и ты¬сяч невинных, которые погибнут в кровавых схватках или будут за¬мучены непререкаемо суро¬выми ревнителями «справедливости», в истинности которой они не будут сомневаться. И про¬исходить это будет благодаря твоему ослиному упрям¬ству и равнодушию к людям.

5. Решение далось мне нелегко.
   Нужно сказать, что, не имея поддержки в лице щедрого на аргументы Каспара, я не был, как прежде, тверд в своих убеждениях. Сомнения овладели мной. Однако я их пре¬одолел. Мои бра¬тья Каспар и Бальтазар уже в чертогах Господних, поспешу и я за ними ни на йоту не отсту¬пив от принципов истинного христианства, разъясненных мне грешному высокоученным бра¬том моим Каспаром. Отступать от принципов им запо¬веданных я не могу и не желаю. Ибо в силу своего от природы слабого разумения не спо¬собен (да и времени мне на это уже не оста¬лось) вырабо¬тать новых.

6. Убедить смертью своей.
   Моя единственная забота смертью своей убедить врагов и казнителей своих не ис¬пользовать Чашу во зло. Я присутствовал при казни друзей своих и не могу сказать, что смерть их не ока¬зала никакого влияния на врагов их и моих. Даже на закосневшего в се¬бялюбии и душевной под¬лости Алкея смерть братьев моих во имя любви христианской произошедшая произвела силь¬ное впечатление. И это было ясно видно всем присутст¬вовавшим при казни.
   Еще сильней подействовало это зрелище на правителя города. Уже смерть Каспара заста¬вила его крепко задуматься. А во время казни Бальтазара он вообще пребывал в по¬луобморочном со¬стоянии. Видать любовь Христова сильно действует на его еще не окончательно загубленную душу. Поэтому питаю надежду, что моя смерть спасет многие души, в том числе и душу пра¬вителя города, что поможет ему по совести рас¬порядиться Чашей.  С тем иду на смерть. Слава Иисусу Христу! Слава Любви! Аминь! 

Глава 6. Причины для беспокойства. Окончание
1. Реакция природы.
   Совершенно не считая себя мистиком, Марлен, тем не менее, со смешанным чувством страха и удив¬ления отмечал, как резкими изменениями погоды сама природа отзывалась на приезд участни¬ков конференции. Может это были чисто случайные, но уж больно назойливо повторяющиеся совпа¬де¬ния. Так или иначе, но реакции погоды в точности совпадали с его, Марлена, восприятием тех или иных гостей.

2. Молодость и красота.
   Ранним погожим утром на вертолетную площадку усадьбы почти одновременно сели два верто¬лета: один с гостями с Арабского Востока, другой из Москвы с молодым майором ФСБ Петром Па¬щенко за штурвалом. А через минуту к дому неистово рыча подрулил из¬рядно по¬трепанный, но очень мощный харлей с юной Энн Фомин за рулем, почтенным ар¬хиеписко¬пом монсеньером Анто¬нио Люччи в коляске и молодым Арсеном Лучем на заднем сидении. Вышедшие из своих воздушных стрекоз майор ФСБ и арабский аристократ, не ус¬пев огля¬деться по сторонам, были моментально сражены красотой юной амазонки в седле харлея. Арсений на мгнове¬ние насупился, но тут же широко улыбнулся молодым людям, только что спустившимся с небес, но уже ставшими пленниками красоты его девушки.
   Какую роль здесь сыграло очарование ослепительно ясного утра, судить трудно. Быть мо¬жет и при ненастной погоде молодость трех юношей и красота юной амазонки за рулем мо¬тоцикла взяли бы свое, и четверо юных созданий совершенно также ис¬полнились бы симпа¬тии друг к другу. Но при¬рода почему-то им в этом явно подыгрывала.

3. Национал-радикалы.
   Странно, но утром из вертолета с Востока вышел только молодой арабский аристократ со слугами. Престарелый шейх вышел из него только во второй половине дня. Что он там делал целых полдня не¬известно. Может быть, молился Аллаху?
   Но, так или иначе, когда тот вышел на свет Божий, погода испортилась. Поднялся ветер. Он так ужасно выл на разные голоса, что казалось, будто эта страшная какофония несется  из самого ада, где тысячи чертей поджаривают на сковородах целый сонм греш¬ников.
   Это, конечно, только совпадение, но одновременно с арабским радикалом во дворе усадьбы появи¬лись радикалы отечественные. К усадьбе подкатил икарус с группой национал-патрио¬тов с ве¬тера¬ном ГБ Сергеем Пащенко во главе. В этой группе кроме «писа¬теля-патриота» Алексея Просящева и «философа-патриота» Юрия Под¬пру¬гина, находились, любезно подве¬зенные услужливым гэбистом к воротам усадьбы бывшая мир¬ная детская пи¬сательница, а ныне лидер антиисламского движения в России Алена Чудова, и ее гос¬тья, итальянский еди¬номышленник и, по совместительству родствен¬ница, известная журналистка Ориана Па¬лаччи.

4. Раздражение.
   Эти малоприятные гости, особенно писатель и философ, немного раздражали Марлена, но в гораздо большей степени они испортили радостный до того настрой Тараса Ивановича. Еще бы, эти «патриоты» - люди дос¬та¬точно хорошо известные, лица их давно примелька¬лись на телеэкранах.
   Писатель Алексей Просящев - человек неопределенного возраста с бегающим взглядом и почему-то всегда возбуж¬денным до нервного тика лицом. Писал он плохо, многословно, с будто специально пришпилен¬ными литературными красивостями, но был он истинный поэт зла, восторженно взахлеб описывающий свою яркую и глубокую ненависть ко всем другим наро¬дам (даже к родствен¬ным, например, к украинцам). С не меньшим увлечением описывал он все виды орудий убийства, от обыкновенного ножа до предмета его почти сексу¬ального вож¬деле¬ния – атомной боеголовки.
   Философ Юрий Под¬пру¬гин был человеком иного склада. Высокий, плотный, с бородой ло¬патой, гру¬боватый, с не очень гармонировавшим с его внешним видом мягким ин¬теллигент¬ным голосом. С истинно фана¬тичным упорством выискивал он в истории народов и госу¬дарств и в их сего¬дняшней жизни все и всяческие поводы для взаимных упреков, спо¬ров, конфликтов. Ибо считал вся¬ческое противостояние  и более всего войну единственным дос¬тойным человека занятием.
   В прошлые века они оба эти деятеля, наверное, были бы весьма кстати в любой государ¬стве, при любом общественном строе. Но в XXI веке они смотрелись явными монстрами, весьма опасными разжигателями деструктивных настроений, особенно в условиях психиче¬ской не¬устойчивости, свойственной населению постсоветских стран.

5. Ученые.
   На следующее утро, когда подъехал автобус с группой ученых во главе с академиком Рах¬манино¬вым, погода была вновь хороша, даже отлична, но далеко не благостна. Казалось в воздухе раз¬лито что-то еще не проявленное, невысказанное. Природа исполнилась ожида¬нием чего-то, может быть и не¬страшного, но очень уж необычного.
   После полудня, когда подъехали ученые из Израиля, погода вновь изменилась. Теперь она, каза¬лось, предвещала уже не нечто новое, необычное, но неопасное, а ясно указывала, что ожидается что-то весьма и весьма тревожное. Теперь ветер не выл отчаянно и жутко, как при приезде радикалов, а только весьма мелодично, но очень уж жалобно, подвывал, наводя тоску почти безысходную.
Конец первой книги.
КНИГА ВТОРАЯ. ГОЛЕМ
=================================
ЧАСТЬ V. ТРАГЕДИЯ В УСАДЬБЕ
Если я говорю языками человеческими и ангельскими,
а любви не имею, то я – медь звенящая и кимвал звучащий.
Если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение,
а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.
Апостол Павел.
Глава 1. Нападение на библиотеку и архив. Смерть архивариуса.
1. Был обычный осенний день.
   Был обычный осенний день. Вчера окончилась конференция, а сегодня торже¬ственно отме¬чали ее за¬крытие. Ничто не предвещало трагедии. Было жарко, но уже не изну¬ряюще. Над мо¬рем ветра не было, но высоко в небе ветры дули и, ви¬дать, неслабые. Небольшие перистые, почти прозрач¬ные облака ме¬тались по небу, беспрестанно меняя направления движения. Нервные порывистые движения облаков никак не влияли на настроения людей. Отдыхающие рав¬но¬душно взирали на метания по небу так и не ставших ту¬чами облаков, уверенные, что их от¬дыху ни¬что не помешает.
   Однако многоопытные аборигены с сомнением качали головами. Эта, якобы, мирная погода, не пред¬вещала, по их мнению, ничего хоро¬шего. Старожилы ока¬зались, как всегда, правы. Ве¬чером грянула буря. Но это вечером. А днем во время необычайно ве¬селого, и, как всегда в усадьбе, чрез¬вычайно вкусного обеда, неожиданно загорелась библиотека. Ветра не было. Од¬нако слабый бриз, почти неощутимо дую¬щий с моря, смеши¬вал ароматы кухни со свежими волнующими запахами моря и не дал обедающим по¬чувствовать гарь и тление начи¬нающе¬гося по¬жара. В этот день я вме¬сте с другими участниками конфе¬ренции был на этом, так трагиче¬ски закончившимся гастроно¬ми¬ческом празднике.

2. Почерневший труп архивариуса.
   Было торжественно. До обеда участники собрались в гостиной. Тарас Иванович ходил среди гос¬тей ус¬талый, но довольный. И его можно было понять, конференция прохо¬дила трудно, но теперь все было по¬зади. Потом был торжественный обед.
   Никто из присутствующих не заме¬тил, как он по¬кинул столовую. Когда пожар в биб¬лиотеке полыхнул, об¬слуга во главе с везде¬сущим управляю¬щим кинулась его ту¬шить и об¬наружила почерневший труп архивариуса, си¬девший за компьюте¬ром.
   Позже стало по¬нятно, что од¬новременно загорелась библиотека, вы¬шла из строя ком¬пьютер¬ная система (с утратой всего, накоплен¬ного за долгие годы, уни¬каль¬нейшего массива инфор¬мации) и от мощного удара током заживо сгорел командовавший всем этим хозяйством биб¬лиотекарь и ар¬хива¬риус усадьбы Та¬рас Письмен¬ный.
   Не ожидал, что стану участником детективной истории. Но пришлось. В особ¬няк на¬грянули менты, а вслед за милицией пожаловали следо¬ватели прокура¬туры. Милицио¬неры были весе¬лые молодые парни из местных.
   Сквозь напуск¬ную серьезность невооруженным глазом было видно, что их жере¬бячье жела¬ние поржать сдерживало только наличие трупа, полностью по¬черневшего и более всего напо¬минавшего му¬мию. Но не румяные, грубой раскраски останки вождя миро¬вого пролета¬риата, а обыкновенную мумию рядового египетского фараона, скром¬ного труженика на ниве верхов¬ного руководства Древнеегипет¬ским Царством.

Глава 2. Напряженность была
1. Ничто не предвещало трагедию.
   Между тем, только недавно ничто, вроде бы, не предвещало трагических событий, что как гром с яс¬ного неба об¬рушились на уютный дом олигарха, унесли жизнь доб¬рейшего г-на Письменного, раз¬рушили тщательно продуманный быт усадьбы и ее ве¬лико¬лепно налажен¬ную инфра¬структуру. Ин¬фраструктуру, как нельзя лучше способ¬ство¬вавшую интенсивной интеллектуаль¬ной деятельно¬сти, центром которой был по¬кой¬ный Тарас Иванович. После разразившейся трагедии недавние события восприни¬маются, как нечто дале¬кое, почти при¬зрач¬ное.

2. А начиналось все так.
   15-17 августа в усадьбе Марлена Михайловича состоялось событие, которого мои дру¬зья так ждали. Событие, которого они так боялись, для осуществления которого они в последнее время так старались. Состоялась первая из двух предстоящих конфе¬ренций. Ее тема «Фан¬томы и орга¬низмы» была странной, и поэтому доклады, на ней прочитан¬ные, были хотя и интересны, но, на мой то¬гдаш¬ний взгляд очень уж наду¬маны, если не сказать высосаны из пальца.
   С тех пор я в корне изменил свое мнение, но это произошло только после серии из ряда вон выхо¬дя¬щих событий, которые мне еще пред¬стоит описать.   

3. Напряженность была.
   Мы обычно вспоминаем прошедшее в розовом цвете, так уж устроена наша психика. Но в действи¬тель¬ности конференция проходила тяжело. Напряженность присутство¬вала с первого дня. Ост¬рые идейные столкновения задели самолюбие многих участни¬ков, не¬доволь¬ных, обижен¬ных, и даже ос¬корбленных было довольно много. И не только потому, что идейных (и не только идейных) кон¬фликтов назрело немало, а острые, на¬пряженные дис¬куссии их не только не разреши¬ли, но еще более обо¬стри¬ли.
   Более всего нагне¬тала тревогу чреда странных событий, никак не вязав¬шихся со строго на¬учной, а по¬тому, для умов неразвитых, которых не захватывает драма идей, даже несколько скуч¬но¬ватой атмо¬сферой конференции. Казалось, или это сейчас так кажется, что Злые Силы собрали пол¬чища свои дабы учинить сокрушительное сраже¬ние с неизбежными при этом жерт¬вами.

4. Арсений.
   Был среди нас человек, на лице которого, как в зеркале, отражались все перипетии конференции, вся ее непростая интеллектуально нагруженная и с моральной точки зрения далеко не однозначная драматургия. Арс Луч, несмотря на свой чуть ли не под¬ростковый вид, уже далеко не юноша, хотя все три дня почти не высказывался, на ка¬ждом повороте дискуссии ак¬тивно переживал, всей душой участвовал идейных схват¬ках оппонентов.
   И, казалось, что в ходе развития сквозного сюжета, совместно задуманного авторами докладов, связан¬ных между собой идейно и познавательно, Арсений все более укреп¬лялся в каких-то своих, ему одному известных мыслях. А взгляд, который он обращал на главного зачин¬щика всех дискуссий Тараса Письменного, раз от разу становился все более и более восторженным. Это был взгляд преданного ученика, обращенный даже не на мудрого учителя, а на достойного подражания героя.
   Было это странно, причины такого отношения молодого человека к Тарасу Ивано¬вичу были тогда нам совершенно непонятны. Дальнейший ход событий, к сожалению тра¬гический, показал, что эмоциональное состояние Арсения, истинные причины кото¬рого так и остались неясными, было оправдано.

Глава 3. Вступительное слово академика
(Вспоминая прошедшую конференцию)
1. Что такое живой организм?
   Началась конференция относительно спокойно. Г-н Рахмани¬нов пре¬дельно гладким и, ка¬залось бы, абсолютно безобидным выступлением про¬торил до¬рогу доклад¬чи¬кам, вещавшим суперреволюционные идеи.
   Свое краткое вступительное слово он начал с мягкой иронии по поводу странного названия кон¬фе¬ренции: «Фантомы и организмы»:
   - Не будучи знатоком проблемы фан¬томов – сказал он, – я буду говорить исклю¬чи¬тельно об организ¬мах. В ме¬тафизике, я тоже не си¬лен, но среди членов команды, ко¬торую я имею честь пред¬ставлять, есть и богослов,  и психолог и философ. Они то доложат вам все (в том числе и о фан¬то¬мах) в лучшем виде…
  - Еще меньше - продолжил он, - я имею право рассуждать о фе¬но¬мене человека и его сооб¬ществах. Свой взгляд на эту проблему доложит вам наш социо¬лог. Моя же специальность -организмы и сверх¬организмы биологиче¬ские. Представление об организмах у всех присутст¬вую¬щих, думаю, имеется. Со сверхорганизмами слож¬нее. Ученые-эволю¬ционисты рассмат¬ривают биологический вид или изолиро¬ванно живущую по¬пуляцию, как единый живой ор¬ганизм. Его то они и называют сверхорганизмом. Вообще, что такое живой организм?
   - Это сложная система, активно сохра¬няющая самое себя. Именно это отли¬чает живое от неживого. Поэтому биологиче¬ский вид - тоже организм, но как бы стоящий над обыч¬ными организмами, которые для него примерно то же, что клетки для многоклеточного организма – ответил сам себе академик.

2. Мир устроен по единому плану.
   - Моя роль здесь – поведал он нам - авторите¬том своей науки под¬кре¬пить гипотезы моих товарищей о соци¬альных структурах (государствах, корпорациях и пр.) как о социальных ор¬ганизмах. И о со¬вер¬шенно уникальном живом организме – Роде Человеческом. Это ¬организм осо¬бый. Он соз¬дал вокруг себя информа¬ционную среду, Вернад¬ский называл ее ноосферой. Есть смысл называть его (в отличие от государства – организма социального) организмом куль¬турным. Ведь в отличие от государства смысл Рода Человеческого, как единого орга¬низма, составляет не со¬циальная жизнь, а именно культура. При всех различиях народов на¬селяющих землю, ее основы у человечества едины.
    - Только не след думать – с улыбкой произнес он, - что, говоря о ноосфере, Вернадский  имел ввиду пресловутый «тонкий мир» эзотериков, на котором эти наивные люди малость повернуты. Особого рода среда, в кото¬рой живет человечество – семантическая, или, как го¬ворят философы, «про¬странство смыслов». Впрочем, бо¬лее под¬робно и квалифицированно обо всем этом вам расскажет наш философ на тре¬тий день нашего фо¬рума….
   - Мир устроен Провидением по единому плану. Рас¬сказав вам, уважаемые, о механиз¬мах функцио¬ниро¬вания организмов биологических, я тем самым поста¬раюсь внести свою лепту в обос¬нование гипотез моих содокладчиков об организмах социальных и об организме куль¬турном.
   - Неко¬гда ученые спорили – задумчиво продолжил академик. - Одни говорили, что логика – раз¬дел математики, другие - что матема¬тика – раздел логики. Пришло время подобным обра¬зом выяс¬нять от¬ноше¬ния между биологией и Теорией ин¬формации.
   - Я биолог, но склоняюсь к мысли, что моя наука всего лишь раздел некой гло¬бальной науч¬ной дисцип¬лины, которую можно было бы на¬звать Теорией информации в самом широ¬ком смысле этого слова. Ибо жи¬вые организмы, также как и их сообщества – это, прежде всего, сложнейшие ин¬фор¬ма¬ци¬онные сис¬темы. Это важнейшая их особенность. А то, что эти системы, так сказать, «квартируют» на объектах, изу¬чае¬мых физикой и химией – это, в сущ¬ности, не так важно - завершил он свое крат¬кое выступление.

3. Начало таинственных событий.
   В тот момент, когда ученый заговорил о Теории информации, все мониторы конференции внезапно от¬ключи¬лись. Затем они включились вновь и на них, включая большой монитор за спиной доклад¬чика, поя¬вился короткий текст:
   - Ложь, все живое – от Бога, причем здесь кибернетика? А приравнивать государство орга¬низму во¬обще несусветная глупость. П-проклятье, п-проклятье вам!!!
   Как только на экранах мониторов появились эти слова, докладчик, стоявший спиной к большому мони¬тору и единственный из всех не ви¬девший этих слов, почему-то свалился с ног, и те две-три се¬кунды, пока текст был на экране, лежал без дви¬жения. Удивленные участ¬ники конфе¬ренции не ус¬пели придти к нему на помощь, ибо, как только с мониторов исчезли слова, ака¬демик резко поднялся на ноги и, как ни в чем не бывало, продолжил свой док¬лад.
   Никто не понял, что произошло. Появившийся текст можно было счесть хулиганской ак¬цией ха¬кера, если бы, что странно, не сопровождался он кратко¬вре¬менным от¬ключе¬нием сознания у доклад¬чика. 
   Когда после выступления академику рассказали, что с ним было, он поднял рас¬сказ¬чиков на¬смех. А когда те продолжали настаивать, Рахманинов заявил, что у присутствую¬щих, на¬вер¬ное, поя¬ви¬лись мас¬совые галлюцинации.
   Странно было наблюдать и неизвестно откуда появив¬шееся на мо¬ни¬торах текст, и внезап¬ное паде¬ние с ног отно¬сительно молодого, полного сил муж¬чины, а затем, после воз¬враще¬ния к нему созна¬ния, - полное его беспамятство относительно только что произошедшего.
   Однако последствия у этих событий были. Неугомонный исследователь всего и вся, талант¬ливый художник-кузнец и одновременно программист, что называется от Бога, Сте¬пан Бан¬дурыстенко, приперев ими уважаемого академика к стенке, вы¬нудил того это при¬знать.

4. Последствия.
   Последствия были не менее странны, чем сами события. Дело в том, что после появления на мони¬то¬рах фразы, завершением которой было слово «проклятье», со сдвоенной почему-то буквой «п», из лексикона акаде¬мика начисто ис¬чезли на¬чинающиеся на эту букву слова. 
   Не заметить эту странность в речи было довольно трудно, в русском на эту букву начина¬ется очень много слов. Вследствие чего лексикон уважаемого академика оказался ужасающе беден. Степан, пер¬вым заметив неполадки в речи своего тезки, стал ходить за ним по пятам с магни¬тофоном в кармане, за¬писы¬вая все приватные разговоры Степана Львовича.
   Ночью, перед отходом ко сну, он предъ¬явил упря¬мому академику эту неопровержимую улику и заставил того признать, что необычные события все же имели место. Однако на просьбу Степы про¬изнести хоть одно слово, начинающееся на «п», ака¬демик упорно (якобы из принципа) отказывался это сделать.
   Только утром, после чая, обнаружив на своей шее скромный деревянный крестик (о причи¬нах по¬явле¬ния которого, как и многих других аму¬летов у всех без исключений участников конференции, мы расска¬жем позже), Степан Львович утратил этот странный дефект речи и в своем прочи¬танном на утреннем за¬седании докладе употреблял все слова без ограничений.
   Нужно сказать, что после инцидента во время вступительного слова академика Рахмани¬нова все,  кроме католического кардинала Антонио и позже всех приехавшего православного дьякона Алексея Курова, на шеях которых кресты были постоянно, почувствовали себя не¬здоровыми. И только позже, когда все уча¬стники конференции обнаружили у себя: - у кого на шее, у кого в кармане, у кого на стоящей у постели тум¬бочке, крестики или иконки, неиз¬вестным образом туда попавшие, недомога¬ние покинуло всех.

Глава 4. Правоохранители и детективы
1. Милиционеры.
   Однако вернемся на время к правоохранителям города Шелкино. Изящество и несо¬мненное богат¬ство усадьбы их смущало, а серьезная вы¬школенная прислуга, состоя¬щая из знакомых им с детства и в до¬машних условиях веселых разбитных земляков, приводила в недоумение. На¬скоро совершив все необхо¬димые дейст¬вия, милиционеры уехали, уступив место серьезным об¬стоятель¬ным следова¬те¬лям прокура¬туры.

2. Следователи.
   Следователей было двое. Были они, не в пример молодым милиционерам, серь¬ез¬ными умуд¬рен¬ными жизнью мужиками, обоим было да¬леко за сорок. Но, не¬смотря на серьезность ситуа¬ции, сле¬до¬ватели не¬вольно вызывали улыбку. Старший был малень¬кий энергичный толстя¬чок, а младший – анемичный, длинный и тощий, как жердь. И фамилии у них были соответст¬вующие. Стар¬шего звали Баташов, а младшего Ба¬тов.
   Несмотря на все различия во внешно¬сти, они обладали рази¬тельно по¬хожими, почти идентич¬ными но¬сами. Эти длин¬ные, острые, постоянно принюхивающиеся носы, каза¬лось, обещали, что их хо¬зяева распу¬тают эту странную историю, и преступник (или пре¬ступники) обя¬за¬тельно бу¬дут най¬дены.
   Комичная пара начала расследование преступления со всей серьезностью и энту¬зиаз¬мом, на ко¬торое она была способна. Рассчи¬тывая на немалое, осо¬бенно по щелкинским масштабам, воз¬на¬гра¬ждение известного своей щедро¬стью оли¬гарха, Бат и Баташон от прокура¬туры старались изо всех сил, можно сказать, носами землю рыли от усердия. Но, то ли случай этот был из рук вон сложный, то ли следователям ка¬тастрофически не хва¬тало умения, но из их усердия ровно ни¬чего не вышло.

Глава 5. Игорь Сидерский, библеист
(Вспоминая прошедшую конференцию)
1. Специалист по биб¬леистике.
   После вступительного слова академика свой доклад прочел видный специалист по биб¬леи¬стике профес¬сор Сидерский. Крупный, медвежеватый, с несколько тяжелым профилем, но лов¬кий, с мягкими изящными дви¬жениями и очаровательными манерами, и, не¬смотря на от¬носи¬тельно молодой возраст, седой, как лунь, он безу¬пречно владел своим голосом. Его мяг¬кий, и од¬новременно, словно про¬никаю¬щий в самую душу ба¬ритон, был на¬столько убе¬дите¬лен, что самые необыч¬ные, самые револю¬цион¬ные из его идей вос¬принимались, как истины непре¬ложные, как нечто безуслов¬ное, само со¬бой разу¬мею¬щееся.
   В соответствии с замыслом г-на Письменного, нынешнее высту¬пление ученого-бо¬гослова связало близ¬кую к казантип¬ской проблематике тему Христа и Антихриста с главной темой нынешнего фо¬рума.

2. Христос, Антихрист и Дьявол.
   Только позднее я до конца понял, смысл того, о чем говорил профессор. Уважае¬мый бого¬слов считает, что в мире действуют, бо¬рются друг с другом три силы: Сила Любви, олице¬творяемая Христом; Сила Зла - сила дьявольская разруши¬тельная; и Антихрист - сила конст¬руктив¬ная, органи¬зующая, желаю¬щая делать добро людям, но добро без любви всегда обора¬чивается злом. Последнее закономерно, ибо добро без любви порож¬дает фа¬натизм, а также склонно к созданию пустых форм и бездушных механиче¬ских му¬ляжей. 
   События, произошедшие во время конференции, хорошо иллюстрируют эту теорию на примере малого участка земли, усадьбы олигарха, и маленькой группы людей – участников конференции.

3. Магнетизм змей.
   Но г-н Сидерский говорил не об этом частном случае. Профессор пояснил свое видение сущ¬ности фено¬менов, которым он посвятил свою лек¬цию. Для него дьявольские силы, овла¬де¬вающие челове¬ком, – это, в терминах ме¬дицинских, всего лишь психи¬ческое расстройство, а на языке кибернетики – сбой про¬граммы. А Антихрист для него воплощение сил, дейст¬вую¬щих якобы во благо человеку, а на самом деле отни¬маю¬щих у него индивидуаль¬ность, ли¬шающих его души.
   Наверное по просьбе г-на Письменного профессор связал феномены, им обсуждае¬мые, с пробле¬мами Казантипа. Он разъяснил внутренний смысл казантипской ле¬генды. По его мне¬нию, в полно¬луние на по¬луострове происходит следующее:
   В непогоду магнетизм змей, извивающихся и свивающихся в клубки, вызывает у людей психиче¬ские расстройства. Легенда о бесах, поящих змей в непо¬году ядовитым напитком, не¬далека от истины, ибо расстройство психики - есть бессовство или проявле¬ние дья¬вольское.
   А в хорошую погоду, когда змеи вытягиваются в струнку, у людей успокаивается психика. Но, во¬преки легенде, участие здесь ангелов более чем сомнительно. Успо¬каивая психику, освобождая ее от воз¬дейст¬вия сил дьявольских, змеиный магнетизм отдает ее в руки сил ан¬тихристо¬вых, ибо порож¬дает фана¬тиков, неколебимо уверен¬ных в своей правоте.

4. Сродни воздействию наркотиков.
   В своем докладе профес¬сор Сидерский высказал предположение, что стремление с помо¬щью Чаши Хри¬стовой усилить успокаивающее влияние змеи¬ного магнетизма на психику людей только усили¬вает отри¬цательный эффект этого воздействия.
   - Оно сродни воздействию наркотиков – объяснил профессор. - С той только разницей, что прекра¬ще¬ние дейст¬вия наркотика вы¬зывает ломку, а магне¬тизм змей наоборот вводит пси¬хику в со¬стояние ложной, примитивной, одномер¬ной ясности, не прекращающееся с прекра¬ще¬нием его воздейст¬вия.
   - А это дает человеку – продолжил он - ощущение своей полной неоспоримой правоты и толкает его на принятие про¬стых решений, кото¬рые должны обеспечить полную победу его «истины» над чужими «за¬блуждениями».

Глава 6. Детектив-любитель
1. Детектив-любитель.
   Преступление, которое взялись расследовать ретивые комики от прокуратуры, было явно им не по зу¬бам. Зато внезапно прорезались шерлокхолмсовские спо¬собности у че¬ловека, никогда прежде рас¬следова¬ниями преступлений не занимав¬шегося, и даже де¬тективные романы нико¬гда прежде не чи¬тавшего, а уж соответ¬ствующие сериалы во¬обще на дух не переносящего. Этим человеком был мой щелкинский зна¬комец Степан Бандурыстенко.
   Человек Степан Фомич вообще недюжинный. С виду он простоватый украин¬ский парубок, с вы¬го¬рев¬шей на солнце буйной шевелюрой и всегда облупленным от ветра толстым добродуш¬ным но¬сом. Но па¬рень он только с виду, ему недавно исполнилось 28,  и он далеко не прост.

2. Философ-лингвист.
   Во-первых, он почти единственный в городе подлинный интеллектуал, тон¬кий знаток филосо¬фии и структурной лингвистики. Пристрастие к абстрактным рассуждениям у Сте¬пана наслед¬ствен¬ное. Его отец, ми¬лейший Хома Хомич Бандурыстенко, директор лучшей ме¬стной школы, знат¬ный хле¬босол, любитель доб¬рого само¬гона и густого ук¬раинского пива, ут¬верждает, что род Бандурыстенков – прямые потомки великого на¬родного фило¬софа Ук¬раины Григория Сково¬роды.

3. Художник-кузнец.
   К тому же в своем деле Степан высокий профессионал, ни одна крупная между¬народ¬ная вы¬ставка ху¬дожественной ковки не проходит без его работ. И на каж¬дой он бывает отмечен на¬градами и при¬зами. Еще в школьные и студенческие годы Степан был уча¬стником ряда серь¬езных вы¬ста¬вок в Лондоне и Па¬риже.
   Впрочем, в этом нет ничего удивительного, сама фами¬лия Бандурыстенко го¬ворит, что в их роду были не только философы. А свое пристрастие к кузнечному делу Степан явно унаследо¬вал по ма¬те¬рин¬ской линии, его мать, добрейшая хло¬по¬тунья Горпына Карповна в девичестве носила фами¬лию Коваль.

4. Программист.
   Шесть лет назад Степан окончил мехмат МГУ и успел поработать в москов¬ском фи¬лиале все¬мирно из¬вестной фирмы Микрософт. Однако тяга к искусству в конце кон¬цов победила. Бро¬сив престиж¬ную и выгодную работу в Москве, Степан вернулся в тишину родного городка и здесь, вдали от мос¬ковской суеты продолжил свои творче¬ские по¬иски, как художник-кузнец.
   Именно он ввел меня в усадьбу олигарха Марлена в Мысовом. Он, как и я, присутст¬вовал на всех засе¬даниях конференции и, что для моего дальнейшего повествования самое важное, оба мы уча¬ствовали в обсуждении доклада Сер¬гея Претлегина, старого, еще со студенческих лет, знако¬мого Степана.

Глава 7. Игорь Сидерский, библеист. Продолжение
1. Фанатики.
   - Под воздействием казантипской «машины добра» - озвучил докладчик идею, высказан¬ную им на ка¬зантипском форуме несколько лет назад, - во все века рождалось великое мно¬жество фанати¬ков. А беше¬ное неистовство «борцов за справедливость» постоянно вызывало в мире кро¬вавые рели¬гиозные войны и беспощадные револю¬ции.

2. Империи.
   - Одни фанатики канули в небытие - продолжил свою мысль профессор, - другим удава¬лось вы¬строить ве¬ликие империи, надолго запомнившиеся своим пустым, помпезным, ли¬шенным души и часто крова¬вым вели¬чием.
   - Необходимо признать и другое. Только людям с расстроенной психикой (явно находив¬шимся в этот мо¬мент в когтях дьявола) удавалось по¬беждать пустые формы бездуш¬ного им¬пер¬ского офи¬циоза.
   - Как? Художники побеждали муляжи официаль¬ного ис¬кусства своими гени¬альными тво¬рениями. А по¬литические лидеры по¬пулист¬ской ри¬торикой на¬страивали массы на восстания и разрушали сами им¬пе¬рии.

3. Борьба худшего с худшим.
   По мнению ученого-богослова сегодня, как и в прошлые века, две силы, Дьявол и Анти¬христ, - посто¬янно борются между собой:
   - Христос, сила любви, - сегодня почти не участ¬вует в жизни. А борьба Дьявола и Антихри¬ста – это война худшего с худшим. Каждый из них и прав, и неправ одновременно. Не го¬воря уже о том, что по¬беда одного – смерть от полного разрушения, а другого – это смерть духа живого, возврат к чисто биоло¬гическому существованию.

4. Где выход из тупика?
   - Необходимо возвращение Любви, возврат ко Христу. Но достаточна ли сила учения Хри¬стова для по¬беды его? Когда она строила империи (без¬относительно успешные или эфемер¬ные) – то превра¬щалась в силу антихристову.
   - А когда христианская идея легла в основу капитализма? – как бы ведя диалог с самим со¬бою, спросил он. - Государства с развитым граж¬данским обще¬ством – это тоже Царство Ан¬тихриста? Говорят о без¬духовности рынка. Следова¬тельно, капитализм тоже господ¬ство Ан¬ти¬хри¬ста?
   - Но буржуазное государство не порождает фанатиков, а гражданское общество требует от каждого из его членов живого человеческого уча¬стия. А человеческая активность, живая и одновре¬менно не¬агрес¬сивная – это по ведомству Христа.
   - Все это так – как бы сам себе отвечал ученый, - но если, За¬пад и не утратил связи с Хри¬стом, то, все равно, существенно в Его строну не продвинулся. А по мере того как бюрокра¬тия подминает под себя гражданское общество, государства Запада все более пре¬вращаются в Царство Ан¬тихриста.
   - К тому же в буржуазном обществе – добавил он аргументацию в споре с самим собой – господ¬ствует все же не граждан¬ское раз¬номыслие, а единомыслие общественного мнения. А оно чаще всего катастрофически близо¬руко и просто удручающе одномерно.
   - В итоге сопер¬ничество Дьявола разрушения и Антихриста, сози¬дающего пустые формы, все более ов¬ладевает миром – завершил он свое выступле¬ние. - А это тупик, и есть ли из него вы¬ход?

5. Дружба Дьявола и Антихри¬ста.
   Все, что говорил уважаемый профессор о борьбе Дьявола и Антихри¬ста, несомненно, правда. Но не вся. Есть страна, где Дьявол и Антихри¬ст не борются, а наоборот дружат, со¬трудничают. Это наша Россия.
   Не секрет, что наши граждане сегодня озлоблены, т.е. одер¬жимы дьяволом. И одновре¬менно они покорны нынешней антихристовой власти, преданы ей. Более того, они носталь¬гируют по, слава Богу, окончившемуся безраздельному Царству Анти¬хри¬ста - советской им¬пе¬рии и мечтают ее возрож¬дении.
   Даже к проявлениям агрессивно¬сти со стороны своих и страны недругов (истинных или мнимых) наши граждане относятся с настороженным, но уважением. Но почему-то с откро¬венной враждебностью, с ни чем не прикрытой злобой мы относимся к любым проявлениям терпимости, либераль¬ного гума¬низма, христианского всепрощения. 
   Все это очень дурно. И у Дьявола, и у Антихри¬ста в обычных условиях есть все же несо¬мненные дос¬тоинства. Первый преуспевает в строительстве. Пусть результат его деятельно¬сти пуст и безжизнен, зато обилен и разнообразен. А Дьявол обычно успешен в разрушении пустых форм, созданных Ан¬тихристом. Пусть результаты революций, разрушающих импе¬рии, всегда далеки от ожиданий, Цар¬ства Антихри¬ста все же рушатся. А борьба Дьявола про¬тив мертвых форм антихристового официоза в искусстве чаще всего весьма и весьма плодо¬творна.
   У нас же в сегодняшней России в результате дружбы между собой Сил Зла они обе полно¬стью им¬потентны. Антихрист не преуспевает в созидании, а Дьявол оказывается бессилен разрушать даже те жалкие конструкции, которые удается возвести ослабленному дружбой с ним Антихри¬сту.

6. Продолжение таинственных событий.
   Выступление библеиста проходило бы вполне обычно, если бы не странные собы¬тия, со¬провож¬давшие весь его пятнадцатиминутный док¬лад. С самого первого слова докладчика на боковой стене зала с перио¬дичностью примерно две-три минуты и продолжительно¬стью одна-две се¬кунды появ¬лялся и исчезал странный, очень выразительный, вызывающий какую-то неосознан¬ную тревогу, ри¬сунок, вроде бы, пен¬таграмма, а, может быть, иероглиф.
   Еще более странной была реакция на эту пентаграмму докладчика. Как только она появля¬лась на стене, профессор быстро-быстро три раза крестился, произнося полушепотом:
   - Спаси Бог! Спаси Бог! Спаси Бог!
   После чего, как ни в чем ни бывало, продолжал свой доклад.
   Спрошенный по его окончании, профессор заявил:
   - Никакой пентаграммы я на стене не видел, а, следова¬тельно, не мог никак на нее реагиро¬вать. А уж креститься во время доклада вообще не в моем обычае.
   - Вы, уважаемые, что-то напутали – возмущенно сказал он. - Такое можно было бы предпо¬ложить, если бы я во время доклада находился  в некоем сумеречном со¬стоя¬нии.  Что невоз¬можно, ибо и во время док¬лада, и нынче чув¬ствую себя отлично.

Глава 8. Начало второй конференции откладывается.
1. Ком¬пьютерная система вышла из строя.
  То, что расследовать трагедию, произошедшую в усадьбе, взялся человек моло¬дой энергич¬ный и очень толковый, внесло надежду, что сло¬жившаяся ситуация в конце концов разря¬дится.
   Однако начало второй конфе¬ренции, которая должна была состояться сразу после первой, откла¬дыва¬лось, ибо ком¬пьютерная система - главное достоинство здешних на¬учных форумов, полностью вышла из строя.
   Ее восстановление требо¬вало времени, а проводить конференцию кустарным спосо¬бом, да еще без Тараса Ивановича, без ее ор¬ганизатора, без ее души и главного дейст¬вую¬щего лица, наш любезный хозяин Марлен Михайлович Ку¬зовлев реши¬тельно не желал.

2. Вынужденное безделье.
   Между тем, ведущая расследование прокуратура взяла со всех, бывших в усадьбе на момент траге¬дии, или связанных с ней, подписку о невы¬езде. Запрещены было даже турпо¬ходы по ок¬рест¬ностям. Поэтому участники форума целыми днями бесцельно бро¬дили по пляжу, а вече¬рами за¬полняли местные питейные за¬ведения.
   В относи¬тельно лучшем положении оказалась тесно спаян¬ная группа друзей Степы Бан¬дуры¬стенко, безвылазно оккупировавшая его мастерскую, где обиль¬ные возлия¬ния перемежались серь¬езными философскими и мировоззренческими дискус¬сиями. 

Глава 9. Обсуждение доклада профессора Сидерского
(Вспоминая прошедшую конференцию)
1. Оппоненты профессора.
   Первыми оппонентами профессора выступили двое совершенно непохожих друг на друга участника конференции. Первым взял слово отставной гэбист Сергей Пащенко:
   - Почему уважаемый профессор считает все империи порождением антихристовым? Импе¬рии враждебные России, действительно, порождение дьявола. Вновь обретающее нынче им¬перскую мощь русское государство, которое объединяет сегодня светлые силы православия против сил темных, истинный дом Иисуса.
   Затем в спор вступил молодой арабский аристократ:
   - Наша семья уже на протяжении сотни лет придерживается либеральных тенденций ис¬лама, радикализм чужд мне также как и моим уважаемым предкам  – заявил он. – Однако объявлять террор порождением Шайтана (по-вашему, Дьявола) несправедливо. Слово джи¬хад специфически арабское, перевод его на другие языки практически всегда неполон и по¬рождает множество двусмысленностей. Его смысл наиболее адекватно можно выразить вы¬ражением: народно-освободительная борьба. А уж к этому выражению у демократиче¬ской общественности Запада не может быть никаких серьезных претензий.   
      Сидерский сухо ответил оппонентам, что принимает к сведению их позицию. Что же, он, наверное, прав, спорить тут совершенно бессмысленно.
   Это было единственное выступление и отставного гэбиста, и арабского аристократа. Непо¬нятно по какой причине, но далее и на этой и на следующей конференции ни один из них не сказал не единого слова.

2. Обвинение в ереси.
   Доклад профессора встре¬тил активное не¬при¬ятие со стороны «национально-пат¬рио¬тиче¬ски» настроенной части аудитории. Дьякон Алексей Куров, громадный, толстый, средних лет муж¬чина с благообразным ли¬цом, но очень уж умными, осо¬бенно для священно¬служи¬теля глазами, прямо обвинил профессора-богослова в ереси. 
    Дьякон этот считается в среде людей церковных чуть ли не либералом, а у либера¬лов - на¬против, ко¬ричневым. По мнению дьякона-бого¬слова идеи профессора Сидер¬ского о неких «трех си¬лах» выхо¬дят за пределы принятого в христианстве, а тем более в православии, ка¬нониче¬ского кор¬пуса церков¬ной схола¬стики:
   - Ни в четвероевангелиях, ни в преданиях, ни в святоотеческой литера¬туре ничего нет об этих пресло¬ву¬тых «трех силах». В лучшем случае, без большого ущерба канону можно было бы го¬ворить о «четы¬рех силах». Как Христос посланник Бога на земле, так Антихриста можно толковать, как по¬слан¬ника Дья¬вола.
   - Все¬держитель - Отец наш небесный – заявил он в заключение – предостерегает еретика-доклад¬чика, посылая ему Знамение Небес в виде пентаграммы, предлагая нечестивцу раска¬яться.

3. Церковь и Антихрист.
   Оппонентом дьякону выступил ведущий конференцию Тарас Иванович Письмен¬ный. Он неожи¬данно для всех (а человек он принципиально неконфликтный) страст¬ным фальцетом заявил, что  по¬зиция г-на Курова ничуть не удивительна:
   - Церковь, и католическая, и пра¬вославная, более всего со¬ответствует тому, что докладчик опреде¬лил, как пустые формы, или про¬явление силы антихри¬стовой. Не о том ли писал Дос¬тоевский в «По¬вести о Великом инквизи¬торе»? Он писал о католицизме, но какая, по сути, раз¬ница.
   - А Дьявол – задумчиво добавил он -  сила совершенно иная, в другую сторону, нежели Ан¬ти¬христ, на¬правленная. И поэтому последний по¬сланником (то есть агентом) первого быть не мо¬жет.
   - Дьяволь¬ская сила играет тем наглецом (между прочим, талантливым, как в старину гово¬рили, магне¬тизером), что использует наши стены и потолок, как экран для своего проектора, а во время выступле¬ния академика он вне¬дрялся в нашу локальную сеть.
   - А то, что Бог посылает знамение через бесовство хакера – не без яда в голосе заметил в заключе¬ние ар¬хивариус, - так это ноу-хау г-на Курова, с чем его и поздравляю.

4. Они внутренне напряглись.
   На это неожиданное заявление добрейшего Тараса Ивановича национал-патриоти¬ческая группа участ¬ников вслух не ответила ничего. Но было видно, как насупились и даже внут¬ренне напряглись и писа¬тель-патриот Просящев, и философ-патриот Подпругин, и право¬славный дьякон Ку¬ров.
   Вроде бы, ничего особенного не произошло, казалось бы, обычная дискуссия, обыкновен¬ное столкновение мнений. Но какая то неясная роковая тень словно бы пробежала над голо¬вами ее участников и преобразила каждого. Может это сейчас так ка¬жется, но тень эта пав на голову г-на архивариуса сделала его обреченным, превратила в жертву неизбежно грядущего в будущем конфликта с Силами Зла.   
   Католический кардинал сеньор Анто¬нио поддержал архивариуса. Но на него с таким не¬одобрением поглядели эзотериче¬ски настроенные дамы, что присутствующим стало не по себе.
   Было не¬понятно, какая связь между эзотерикой и като¬ли¬цизмом. Впоследствии выяс¬ни¬лось, что не только итальянка, но и русская детская писатель¬ница, рождены и воспи¬тыва¬лись в католических семьях. И поэтому все, что кажется им умалением или, упаси Бог, ущемле¬нием католицизма, встре¬чается ими в штыки.

5. Рожица с рожками.
   Нужно сказать, что условия для этой дискуссии были далеки от оптимальных. Кто-то (или что-то) уси¬ленно стремилось ей помешать. Какая-то смешная плутовская физиономия с рож¬ками, нахально торча¬щими из спутанной косматой шевелюры, кривлялась, надувала щеки, строила рожи на потолке конфе¬ренц-зала. Когда говорил г-н Куров, она надувалась важно¬стью, и становилась чем-то неуло¬вимо похожа на ученого дья¬кона. Когда ему отвечал Тарас Иванович, рожица нервно вздрагивала, а  под ее носом вырастали рос¬кошные казацкие усы и она, ни дать, ни взять, походила на госпо¬дина ар¬хивариуса, человека от при¬роды спокойного и мягкого, но нынче чем-то до предела взвинченного.

6. Христианская идея и трагедия «11 сентября».
   Однако дискуссия продолжалась. Неожиданно для большинства была затронута еще одна животре¬пе¬щущая тема. Начал разговор Степан Бандурыстенко. Он неожиданно, но весьма своевременно, по¬интересовался:
   - Какие действия пред¬при¬нимают христиане и, прежде всего, элита традиционных конфес¬сий для уси¬ления влияния Христа? Особенно важно это понять в связи с собы¬тиями 11 сен¬тября 2000 года.

7. Ватикан и «Евангелия от волхвов».
   На вопрос молодого человека подробно и обстоятельно ответил, хоть и не офици¬альный, но все же представитель Ватикана на нашем фо¬руме сеньор Антонио. То, что он поведал со¬бравшимся гибкий, изящный, в элегантной рясе, седовласый кардинал, - было, мягко говоря, неожи¬данным.
   Оказывается, Рим¬ская курия официально не при¬знавшая недавно прочитанные мной «Евангелия от волхвов» и даже никак не отреа¬гировавшая на их появление, в действитель¬ности весьма высоко оценила эти, ранее неизвестные миру апокрифы.
   Примерно через полгода после трагедии «11 сентября» представитель Ватикана конфиден¬ци¬ально обра¬тился к всемирно известному россий¬скому кинорежиссеру Андрею Нектарову с предложе¬нием тайно, в ус¬ловиях строжайшей секретности, финансиро¬вать экранизацию «Апокри¬фов от волхвов».

8. Голгофа глазами кино.
   Единственный в мире наследник философской кинопалитры великого Тарковского вначале заинте¬ресо¬вался. Но позже отказался от этого за¬манчивого предложения, объ¬яснив:
   - Не вижу актера, который смог бы убеди¬тельно сыграть роль Распятого, на кресте состра¬дающего му¬чителям своим. Более того – заявил мэтр кино, – даже подобрать соответст¬вую¬щий звукоряд мне ока¬за¬лось не по силам.

9. Музыка и Голгофа.
   Выслушав это сообщение кардинала, считающий себя великим знатоком и тонким цените¬лем му¬зыки самых разных направ¬лений (от клас¬сики – до авангарда) дьякон Куров позволил себе, причем в рез¬кой форме, усомниться в его подлинности:
   - Со¬мнительно, чтобы великий Нектаров затруднился в подборе соответст¬вующей му¬зыки. А Бах, а Шостакович, а Шнитке, а Габайдулина?
   Но тут в спор вступил г-н Письменный:
   - И у Баха, и у современных ком¬позиторов много подлинно фи¬лософских шедевров на темы: «жизнь человеческая», «жизнь и смерть». Но это – в глубокой задумчиво¬сти произнес архивариус – не совсем то. Они, мо¬жет быть, и не будут сильно про¬тиворечить Голгофе, описанной вол¬хвами, но и не помогут глубже ее осоз¬нать. Не исклю¬чено  что они (ки¬ноге¬нию вид¬нее), ослабят и даже смажут впечатление от Гол¬гофы, от описан¬ной волхвами любви Его к казнителям своим, от того сострадания, что про¬являл к ним Ии¬сус.
   Дьякон был до такой степени огорошен доводами Тараса Ивановича, что внезапно изме¬нился в лице. Мысли и чувства, явно противореча¬щие христианскому всепроще¬нию, про¬мелькнули у него в глазах.

10. Таинственный голос.
   Обсуждению доклада профессора Сидерского внешних помех, кроме рожицы с рожками, без¬молвно бес¬нующейся на потолке конфе¬ренц-зала, почти не было. Только во время раз¬го¬вора об экранизации «Евангелий от волхвов» ужасный громовой голос, несущийся, казалось, из подземе¬лья, раз¬родился ти¬радой:
   -  Ничего удивительного нет в том - с загробной  интонацией вещал «голос», - что схизма¬тики-па¬писты захотели экранизировать самые ере¬тические из когда-либо являвшихся миру апокрифов. Нынче католики в своем безбожном гуманизме переплюнули даже таких закоре¬нелых атеистов, как авторы «Евангелий от вол¬хвов».
   - Истово верую – почти истерически завыл голос, - что Господь покарает безумцев, возна¬мерив¬шихся любить не Вседержи¬теля не¬бес¬ного, в славе и силе Его, а человека, жалкого в своем ничтоже¬стве и по¬тому любви недостойного.
   Нужно признать, что на этот раз участники обсуждения никак не прореагировали на таин¬ственный го¬лос. Тот факт, что так называемые «патриоты» не использовали идейную под¬держку «голоса», го¬ворит, вроде бы,  в их пользу. Однако, учитывая, что для православия любовь к Богу первична, а лю¬бовь к чело¬веку не только не важна и вторична, но ее «чрез¬мерность» даже осуждается, не след при¬давать этому особого значения.  Просто православно ориентированные патриоты традиционно не со¬гласились на идейное сотрудничество с так называемой «тем¬ной силой», при этом оставаясь с ней (по крайней мере, по этому вопросу) в полном внутреннем единомыслии.
Конец пятой части.
==========================================================

ЧАСТЬ VI. РАЦИОНАЛЬНЫЕ ОБЪЯСНЕНИЯ
Если любите любящих вас,
какая вам за то благодарность?
ибо и грешники любящих их любят.
Евангелие от Луки.
Глава 1. Экстрасенс Мафусаил Воздушный глазами Марлена.
Рациональное объяснение оккультных принципов
1. Норвежский лоцман.
   После обеда пришла пора выступать второму докладчику. За окном ужасающе, с за¬выва¬ниями на раз¬ные голоса, дул порывистый и, по ощу¬щениям, черный, как ночь, ветер. Ветер был темен и дик, хотя на дворе стоял светлый осенний полдень.
   Если бы человеку со странным, непонят¬ного происхождения прозви¬щем Мафусаил Воз¬душный при¬клеить рыжую бородку и такие же бакенбарды, то смотрелся бы он со¬всем как ти¬пичный норвеж¬ский лоцман. Человек, досконально изу¬чивший все осо¬бенности много¬чис¬ленных фи¬ордов своей родины, тщательно спрятанных ловушек северной природы.

2. Бурные воды философской мысли.
   Но докладчик наш был без бороды, и был он на нашем «корабле мысли» лоцманом не се¬верных, а Юж¬ных морей, к тому же виртуальных. Он был для нас лоцманом тех уголков на¬шей земли, где бур¬лят ог¬ненного накала эмоции, где под личи¬ной неза¬мутненности и види¬мого спокой¬ствия пылают неслы¬хан¬ные страсти. Страсти неви¬данные, даже непонятные в нашем рациональном, су¬хом и на¬сквозь логичном запад¬ном мире. При¬чем, пылают они от¬нюдь не по поводу обычных житейских кол¬лизий и приземленных меркан¬тиль¬ных интере¬сов. Страсти полы¬хают там в связи с настоя¬тельной, по мнению облада¬телей го¬ря¬чих юж¬ных сердец, необходимостью разрешения коренных мировоз¬зренческих вопросов бытия.
   Человек со странным псевдонимом Воздушный должен был провести наш корабль через бурные и та¬инственные воды философской мысли Востока. Задача это непро¬стая, ибо изо¬щренные логиче¬ские по¬строения и головокружительные философские кульбиты оккультной мысли, ха¬рактерные для вос¬точной мудрости, тоньше, глубже и разнообразней тех сравни¬тельно простых и ясных идей, кото¬рыми опери¬руют фило¬софы и богословы Запада.
   Но слава профессионального экстрасенса и его внешний облик, го¬ворили нам не об успеш¬ном воз¬врате к западным про¬стым и ясным идеям, а ровно наоборот, об ожи¬дающем нас без¬возвратном по¬гружении в обманчиво мерцающие смутные глубины восточной мудрости.

3. Облик профессионального гипнотизера.
   Чего еще можно было ожидать от этого человека? Высоченного роста, ужасающей худобы, с длин¬ным, поневоле вызывающим скуку лицом, с острым, загнутым вверх подбородком, и постоянно ис¬синне выбри¬тыми щеками, он производил впечатление более чем странное.
   Но главным в его облике были глаза. Говорят, что у гипнотизеров глаза обязательно должны быть чер¬ного цвета. Облик Мафусаила наглядно опровергал эту догму. Глаза нашего докладчика были свинцово серые, большие и чуть навыкате. Неопределен¬ного цвета рес¬ницы обрамляли эти свинцо¬вые озерца,  не¬мигающий взгляд которых навеивал даже не сон, а ка¬кую-то непонятную, но опреде¬ленно не успокаи¬вающую, а вы¬зывающую беспокойство и даже тре¬вогу, дрему.
   Впрочем, этот человек выглядел ровно так, как должен был выглядеть. Поскольку наш докладчик был профессиональный экстрасенс, впечат¬ление, которое он произво¬дил, в точно¬сти соответство¬вало тем за¬дачам, которые ему приходилось решать в его профессиональной деятельно¬сти.

4. Чудеса и экстрасенс.
   Но фурор, произведенный докладом, по сути, ничто перед прямо сенсационными чуде¬сами, кото¬рые происходили во время его чтения г-ном Воздушным. В самом начале доклада в лу¬чах света из окон материа¬лизовалось существо, как две капли воды походившее на са¬мого экстра¬сенса, но на го¬лову ниже его рос¬том и, как бы симметричное ему.
   Если у экстрасенса была родинка под правым глазом, то у его двойника под левым. Если у ориги¬нала был начес рыжих жидких волос налево, то у копии начес густых черных во¬лос был направо. Если докладчик держал указку в правой руке, то его отражение в левой. Го¬ло¬графиче¬ский двойник докладчика все время копировал движения доклад¬чика, но де¬лал это, как бы в на¬смешку, приплясы¬вая и комично кривляясь. При этом виртуальная ко¬пия пе¬рио¬дически отпускала в адрес ориги¬нала весьма нелестные выражения.
   Экстрасенс пытался избавиться от странного гомункулуса, он делал магические пассы, чи¬тал страшные заклинания, но все тщетно, чудовище с его обликом не исчезало. Тогда док¬ладчик попы¬тался решить задачу просто. Он закрыл шторами окна, из кото¬рых проникали в комнату сол¬нечные лучи. Его противник исчез. Но на время, через минуту загоре¬лись шторы, в зале стало нечем дышать. А когда дым рассеялся, двойник экстрасенса вновь поя¬вился в зале.

Глава 2. Сбор материалов
1. Взыграло ре¬тивое.
   Когда стало ясно, что от расследования прокуратуры толку не будет, в исследо¬ва¬тельской части много¬гранной сущности Степана Бандуры¬стенко взыграло ре¬тивое. Он уверенно заявил, что пред¬мет исследо¬вания – это вторично, самое важ¬ное – верно вы¬бранная методика и, ко¬нечно, исследо¬вательский талант, от кото¬рого в первую голову зависит исследовательская удача.

2. Сбор материалов.
   С дотошностью старого бюрократа, поднаторевшего за долгие годы службы, Степан начал систе¬мати¬ческий сбор информации, хоть какой-то гранью относя¬щейся к Делу. За четыре дня упорной работы мате¬риалы в  его компьютере едва не превысили объе¬мом дотла сгоревший раздел редких рукописей в архиве оли¬гарха, куда за долгие годы усердием покойного Тараса Ивановича Пись¬менного было собрано не¬сколько сот тол¬стенных фолиантов.

3. Математическая модель.
   Впрочем, эту работу самодеятельный детектив вовсе не считал основной. Глав¬ным для него было по¬строить математическую модель ситуа¬ции, которая дала бы возмож¬ность получить полный на¬бор воз¬можных вариантов совершения пре¬ступления. Де¬тальная оценка каждого вари¬анта должна была выявить тот един¬ственный, отображе¬ние математической функции ко¬торого в смы¬словом про¬странстве во всех точках сов¬падало бы с реальным преступлением.

Глава 3. Фрагменты доклада Мафусаила Воздушного
(расшифровка фонограммы)
1. Эгрегор.
   Рассказать вам, в чем смысл мистики всей, всего оккультизма и эзотерики? Из¬вольте, по¬ведаю. Все инобытие, все якобы «непозна¬ваемые» рациональным созна¬нием сущности, есть не более чем сформиро¬ванные коллективным мнением (соз¬нанием), идеальные «об¬разы» или то, что Даниил Анд¬реев и его мно¬гочисленные последователи называют эгрего¬рами.
   Вопрос из зала (автора вопроса установить не удалось): Это то, что Юнг называл архети¬пами кол¬лективного бессознательного?
   Ответ: Не совсем так. По Юнгу архетипы – это не конкретные образы (герои мифов), а их мо¬дели, об¬щие схемы их формирования. Я же говорю не о схемах, а о ярких образах, ко¬торые многим из нас представляются более  живыми и реальными, чем их друзья и знако¬мые.

2. Так мыслят экстрасенсы.
   Однако вернемся к нашей теме. Не удивляйтесь! Самые грамотные и честные из сего¬дняшних экст¬расенсов именно так видят мир. Сложнее для представителей традиционных кон¬фессий. Ус¬тоявшиеся формы, в которые за многие века отлились их кон¬цептуальные представле¬ния, а также строгая ие¬рар¬хия высказывания мнений, традиционным религиям присущая, мешают сво¬бод¬ному развитию мысли.
   Мы же, рационально мыслящие экстрасенсы, свой новый подход к вечным про¬блемам (противо¬стоянию идеализма и материализма) даже не особенно скры¬ваем. Но и не особо афишируем это наше новое ультра материалистическое виде¬ние мира. Ибо, если мы ста¬нем его широко рекламиро¬вать, большин¬ство клиен¬тов нас просто не поймет. Наш атеизм их просто отпугнет. Но в вашей просве¬щенной среде можно и расслабиться.
   Голос виртуального двойника: Ты, гадина, предаешь и обманываешь поверивших тебе.
   Все образы, присутствующее в коллективном  сознании: от опосты¬левшего образа «Ев¬генийОне¬гина» (так слитно воспринимали это имя мы, задро¬ченные нудными училками школь¬ники времен социализма), до самого Господа Бога – это эгрегоры.
   Голос виртуального двойника: Врешь, сельдь малосольная, Бог есть. Он, Господь все ви¬дит, и воздаст тебе по за¬слугам. 

3. Имидж звезд.
   И, конечно, свои эгрегоры имеют раскрученные звезды. Никто ведь не сомнева¬ется, что от¬дельно су¬ществует некий актер, певец, и пр., а отдельно от него, часто на свой прообраз совер¬шенно не по¬хо¬жий, имиджевый образ этого актера, певца, и пр. Существует, на¬при¬мер, в реальной жизни ин¬терес¬ный музыкант и скромный интеллигентный человек – Нико¬лай Фоменко, работаю¬щий веду¬щим те¬лепро¬грамм. И одновременно существует, но уже не в реальности, а в сознании многих мил¬лионов тинэйдже¬ров, брутальный, до пре¬дела наглый пошляк с тем же именем. Что поделаешь, от пошляка без ума мо¬лодая аудитория страны, а зарабатывать на жизнь, кор¬мить жену и детей скромному интеллигенту необ¬хо¬димо………….
   Так или иначе, но все известные люди, как бы удваиваются, есть сам человек, и есть более или ме¬нее совпадающий с оригиналом образ, бытующий в обществен¬ном сознании.

4. Литературные персонажи.
   Кроме того, есть образы, не существующие в реальности, бытующие только в общест¬венном соз¬на¬нии (как «ЕвгенийОнегин» с «ТатьянЛариной»). Это как ре¬зультаты индиви¬дуального худо¬жественного творчества – образы, созданные ве¬ликими художниками (тот же «ЕвгенийОне¬гин»), так и плоды кол¬лективного народного гения – фольклорные персо¬нажи (герои) и мистиче¬ские об¬разы (Бог, Дьявол и пр.) …………..
   И «три силы», о которых нам толковал г-н богослов – это, безусловно, образы нашего кол¬лек¬тив¬ного сознания…….
   Голос виртуального двойника: Жулик ты! Люди верят, что ты связан с Высшими силами, а тебе жал¬кому мате¬риа¬листу, сомневающемуся в их существовании, не дано даже прибли¬зится к их пониманию.

5. Казантип и эгрегор.
   Мое видение феноменов Казантипа таково:
   Когда змеи вытягивают хвосты, они этим как бы внедряют в массовое сознание очеред¬ной при¬митив¬ный эгрегор, очередную прими¬тивную веру (все религии на первом этапе, пока не обре¬тут традиции, примитивны, агрессивны, тотали¬тарны). Новая религия (вспом¬ним Льва Гумилева) – это оружие ак¬тивных созда¬телей новой империи – т.е. проявление анти¬христово. А когда змеи извиваются, скручиваются в клубки – это (как верно отмечено в ле¬генде) типичная дья¬вольщина ……….
    Дьявол деструктивен (поэтому он все¬гда в оппозиции к конструктивному Антихисту), но его дея¬тельность не всегда во вред обще¬ству – все новое (чаще всего в искусстве) – это де¬структивный бунт против застывших форм антихристовых ……………
   Впрочем, не исключено, что казантипская легенда – очередной  морок, а при¬чины религи¬озных войн и революций в другом, есть более серьезное объяснение на¬плыву примитивных эгрегоров. Но сама идея борьбы Антихриста с Дьяволом ле¬гендой схвачена верно ……………

Глава 4. Идеи экстрасенса и дискуссия вокруг них
(Вспоминая прошедшую конференцию)
1. Он покусился на самое святое.
   Доклад экстрасенса произвел, поистине, фурор. Да и можно ли было оставаться спокой¬ными? Ведь он покусился на самое святое, на Бога. Спустить Бога с небес на землю, это ли не кощунство, это ли не по¬кушение на святая святых?
   Не менее интересным, но не в пример более впечатляющим, было обсуж¬дение доклада экс¬тра¬сенса. Как рассказать об этом? Ка¬кими словами описать эмоции, что потря¬сали аудито¬рию? 
   В этот день с утра ярко светило солнце. Но море было неспокойно, неистовствовал ветер. К концу дня он раз¬буше¬вался вне всяких пределов, и разразился шторм. Громадные волны с бешеной яростью мчались к пологому берегу, заливая его вспе¬нившимися водами. С той же яростью дискутировали  участники форума. Ведь г-н Воздуш¬ный  всех без исключения задел за живое. Неистовство, бук¬вально, ов¬ладело всеми.

2. Смысл сказанного.
  Смысл сказанного экстрасенсом дошел до меня не сразу. Более подготовленные слушатели, переби¬вая друг друга, во всю силу легких возму¬щались на вечернем засе¬дании, а я все еще не мог понять, что это их так возмутило. Но, вспоминая доклад, я внезапным озарением вдруг понял все.
   Все оказалось крайне просто. Докладчик говорил ровно то, о чем 70 лет толковали нам марксист¬ские лекторы:
   - Бог – это миф, созданный людьми.
   Оказалось, что такого же мнения и наш виртуальный насмешник. Во время вечернего об¬суж¬дения черт, очень похо¬жий на экстрасенса Воздушного, со всех мониторов оглуши¬тельно закричал:
   - Мафусаил – ты оказывается марксист!
   Но, думается, что черт этот (вернее тот, что инициировал эти виртуальные эскапады) был не со¬всем прав. У марксистов упомянутый тезис выглядел начетнически тупо и одно¬вре¬менно по-детски на¬ивно. А в устах видного экстрасенса, использующего в своих доказатель¬ствах одно из главных по¬нятий со¬временного оккультизма – «эгрегор», использующего его таким образом, что с него автома¬тически сле¬тала вся его эзотерическая таинственность, все это выглядело очень уж убедительно. От¬чего и поднялось общее возмущение. 
   Но большинство участников, хоть и громко возмущались, по всему видно было, что они, хоть и скрепя сердцем, готовы принять концепцию докладчика. Были на конферен¬ции и иные. Были те, кто полно¬стью и безоговорочно отвер¬гал подход г-на Воз¬душного. Причем, эти ярые и непримири¬мые противники док¬лад¬чика принадлежали к двум противоположным  идейным лаге¬рям.

3. Бизнесмен-марксист.
   Старший из семейства Пащенко, Иван Сидорович, преуспевающий бизнесмен, ка¬линин¬градский оли¬гарх, несмотря на то, что он явно преус¬пел в новые времена (что, вроде бы, ис¬ключает начетниче¬ство и во взглядах,  и как стиль поведения), оказался последовательным марксис¬том, использующим в своих до¬вольно редких, но весьма многословных тирадах, весь набор марксистской лексики.
   Оказывается, пост управляющего хозчастью Калининградского обкома КПСС (от¬куда он плавно пере¬шел на аналогичную должность в обла¬стной администрации, а затем стал обла¬стным олигар¬хом), он, бу¬дучи по профессии врачом, а еще раньше практикующим хирургом, получил за успешное руководство обкомов¬ским санато¬рием. А профессия врача, а тем более хирурга, формирует последо¬вательно материа¬листические взгляды на всю, как говорится, ос¬тавшуюся жизнь.

4. Унылое многословие.
   В развернувшейся за вечерним чаем дискуссии Иван Сидорович завел свои много¬словные и уны¬лые марксистские проповеди. Этот мате¬риал хорошо сохранился, но тратить место на эту полностью бессо¬держательную чушь – значит не уважать читателя. Приведем для иллю¬страции лишь краткие выдержки из его удручающе многословной речи.
   Например, он самым категоричным тоном заявил:
   - Только понимая и принимая неоспори¬мый приоритет марксистской социологии над по¬рочной ин¬диви¬дуалистической буржуазной психо¬логией можно что-то понять в нашем сложном мире.
   - А это означает – продолжал бизнесмен-марксист, - что сущность че¬ловека, в том числе и соз¬даю¬щего мифы, определяет не психология, поднятая на щит буржуазной псевдонаукой, а исследованные Марксом об¬щественные отношения.
   - К тому же – продолжал нудить он, - нервные клетки человека, как и электронные сети, опу¬тавшие сего¬дня мир, - это ре¬ально сущест¬вующие материальные объекты, достаточно полно ис¬следован¬ные наукой. Так что нет никакого смысла в использовании абстрактных, полно¬стью ото¬рванных от ре¬альной жизни понятий типа эгрегор.

5. Эзотерически продвинутые дамы.
   Но на этом возмущенные и крайне бессодержательные выступления не закончи¬лись. Три из четы¬рех, участвующих в форуме дам: приез¬жие Ориана Палаччи и Алена Чудова, и ме¬стная житель¬ница Нина Ти¬мофеева, ока¬зались чрезвычайно про¬двину¬тыми в об¬ласти эзоте¬рики. Они то яростно и вступили в полемику.
   Алена Чудова в числе прочего заявила следующее:
   - Так грубо материалистиче¬ски заземлять понятие эгрегора мо¬гут только сторонники неопо¬зити¬визма, не оправдав¬шего, как известно, возло¬женных на него на¬дежд и упова¬ний, давно и безнадежно уста¬ревшего и вышедшего из моды.
   - Странно, что этим занимается практи¬кующий экст¬расенс – возмущенно продолжила она, - в силу своей профессии чуть ли не еже¬дневно встречаю¬щийся с проявлениями потусторон¬них сил, в рамках убогого мате¬риа¬лизма никак не объяс¬няемых. 

6. Марксизм и эзотерика.
   Но все это еще куда ни шло. Это еще можно было терпеть. Но когда под занавес слово взяла Ориана Палаччи, это было нечто. Пожи¬лая журналистка высказалась с итальянской поры¬вистостью, но на чистом русском языке:
   - Будучи убежденной в неоспоримой ценности эзотерических идей, я, тем не менее, не по¬рываю с мар¬ксизмом и теперь в одном строю с рус¬ским марксистом Иваном Пащенко вы¬ступаю против бур¬жуазных идей Юнга и его последователей. 
   Участвующая в конференции красавица-цыганка из Щелкино Нина Тимофеева, в начале дискуссии ви¬димо подавленная интеллектом приез¬жих, молчала. Но после пылкой тирады пожилой итальянки и она подала голос:
   - Не по¬нимаю, - сказала она - почему здесь с та¬ким пренебрежением относятся к мар¬ксизму. Я, ис¬пове¬дующая эзотерические истины, ко¬нечно, от него далека. Но, на мой взгляд, среди сонма безду¬ховных буржуазных учений марксизм выгодно отли¬чается, во-первых, простотой и ясно¬стью, во-вто¬рых, своей фактической близо¬стью к духовно про¬двину¬тым ок¬культным истинам.

7. Нервы архивариуса сдали.
   Тут не выдержал Тарас Иванович. Срывающимся от возмущения голосом, он почти закри¬чал:
   - Попросил бы высказываться исключительно на русском. Тот чудовищный жаргон, на ко¬тором го¬во¬рили штатные мар¬ксисты в застой, уже тогда был совер¬шенно непонятен не только слушателям, но и, как я понимаю, самим ораторам. Иначе бы они не лепили все эти глупости.
   - Наверное, в конце поза¬прошлого и в начале прошлого веков – нервно продолжил он, - ко¬гда мар¬ксизм только пришел в Россию, та¬кого рода высказывания были понятны всем.  По¬том язык из¬менился, но марксисты продолжали риту¬ально тараторить, плохо понимая сущ¬ность своих слов.
   - Но это от них и не требовалось. Стандартные формулы вне их смысла были ритуалом словесно оформлявшим устои, демонстрирующим незыблемость тоталитарного строя. А те¬перь, ко¬гда сменилась эпоха, речи сии не  только непо¬нятны, исчезла побудительная причина их произнесения – зло завершил г-н архива¬риус.
   С ним никто не вступил в спор. Но по выражению глаз марксиста-олигарха и тем¬перамент¬ных дам было видно, что все они надолго затаили обиду.
   Тарас Иванович, уже в который раз за этот день повел себя даже не некорректно, а как-то очень уж от¬кровенно (что не очень принято в обще¬стве). Впро¬чем, его открытый характер, прин¬ципи¬альность и доб¬рожелательность до сих пор превращали Тараса Ивано¬вича в одного из тех, кому об¬щество обычно про¬щает и не¬стандартность поведения, и избыточную, грани¬чащую с некорректностью пря¬моту.
   По всему видать, раньше обстояли дела именно так. Однако нынче, на всем протя¬жении конфе¬ренции это не проходило. Словно какой-то бес толкал архивариуса вновь и вновь оби¬жать людей, причем в наи¬более неприемлемой для них форме.

8. Нелепая песенка.
   Именно бес, ибо в дискуссии архивариуса с эзотерическим марксизмом виртуальный на¬рушитель спо¬койствия откровенно стал на сторону оппонентов Тараса Ивановича. К сере¬дине дискуссии на мониторах появился усатый, очень похожий на г-на Письменного черт. Он, припля¬сывая и оглуши¬тельно шлепая себя громадными ладонями по лысо¬ватой, как и у архивариуса, голове, но снабжен¬ной маленькими смешными рожками, напевал какую-то не¬лепую, лишенную и ритма, и размера, пе¬сенку, суть которой сводилась к тому, что бизнес¬мен-марксист и эзотерические дамы разумны, а архи¬вариус глуп, как пробка.
  Нужно сказать, что бес этот достал не только г-на архивариуса, но и большинство присут¬ствующих. Но не всех, наш любезный хозяин был почти единственным, кто не поддавался на провокации вирту¬альной сущности, игравшей со всеми нами с совершенно непонятной це¬лью какие-то злые шутки.

9.Антихрист и Дьявол.
   В этой дискуссии мне увиделось реальное отражение довольно абстрактных идей профес¬сора Сидерского об Антихристе и Дьяволе. Действительно, узкий  механический материа¬лизм, а особенно в форме начетнического марксизма, ни что иное, как проявление сил Анти¬христа. А эзотерику многие (особенно принадлежащие к традиционным христи¬анским кон¬фессиям) однозначно определяют, как проявления дьявольские. Виртуальный бес, подыг¬ры¬вающий оппонентам архивариуса, пусть в парадоксальной форме, но совершенно недву¬смысленно подтверждал мою гипотезу о раскладе сил на этой дискуссии.
 
Глава 5. Прошедшая конференция в памяти Марлена Михайловича.
1. Неожиданность.
   Все уже в прошлом. Конференция закончилась трагически. Вспоминая о том, с чего все на¬чалось, Мар¬лен не устает удивляться случивше¬муся. Как удалось Тарасу Ивановичу угово¬рить Мар¬лена и орга¬ни¬зо¬вать конференцию на тему к проблеме Казантипа относящуюся весьма мало?
   Ранее та¬кого не слу¬чалось. Все темы предыдущих конференций напрямую касались про¬блем по¬луост¬рова, его по¬лу¬острова. Об этом до¬говорились с самого начала, именно на этих условиях Марлен назначил Тараса Ивановича своим архивариусом и библиотекарем.
   И вот, не¬понятно как, но уговорил все-таки г-н Пись¬менный Марлена посвя¬тить очеред¬ную кон¬ферен¬цию теме, к тому, чему посвящена жизнь Мар¬ле¬нова, относя¬щейся только кос¬венно. Тарас Иванович, сообщая Марлену о своем замысле, предложил назвать конферен¬цию «Фантомы и организмы». Марлен поначалу счел такое название слишком уж броским, даже вы¬зываю¬щим:
   - Мы же собираемся проводить научную конференцию, а не какую-то рекламную компа¬нию – ска¬зал он тогда.
   Но, выслушав достаточно убедительную аргументацию архивариуса, согла¬сился.

2. Конопатый мальчишка.
   Между прочим, только недавно узнал Марлен, кто навел Тараса Ивановича на мысль орга¬низовать именно такую конференцию, и пригласить в качестве докладчиков именно эту славную пятерку, вроде бы разномастных мыслителей, но при этом последовательных еди¬номышленников. Оказыва¬ется, ав¬тором этой идеи был никто иной, как все ведающий и все¬знающий юный Степан Бандуры¬стенко.
   Какое, однако, сильное влияние оказывает этот лопоухий конопатый мальчишка на его, Марлена жизнь и судьбу. Ведь пригласить г-на Сен-Жака проектировать его усадьбу поре¬комендовал Марлену никто иной, как Степан. А ведь тогда, 12 лет назад, юный художник-кузнец только что вышел из ти¬нейджер¬ского возраста. Но у этого удивительного юноши уже тогда состоялись успешные вы¬ставки в Париже и Лондоне, обеспечившие ему широкие зна¬комства в среде европейского художест¬венного авангарда.
   Вот и теперь Степан порекомендовал мудрому Тарасу Ивановичу познакомиться с идеями своего дав¬него московского приятеля Семена Претлегина. Откуда все и началось.

3. Научное мировоззрение.
   Нет, не ожидал Марлен, что его так заинтересуют эти новые знания. И понятно почему. В мар¬ксизме он разочаровался давно. Что марксово учение примитивно, до него дошло еще в расцвет за¬стоя (слова то ка¬кие  «расцвет застоя», с ума сойти). А ставшие внезапно модными раз¬личного рода эзотерические те¬че¬ния показались ему интересными, но несколько наив¬ными. Да и христианство, очень мощное и при¬влекательное в аспекте мо¬ральном, в метафи¬зическом – не очень, на его взгляд, отличалось от безу¬держного оккультизма эзоте¬рических учений.
   Впрочем, в понимании того, как устроен мир, насущной потребности вроде бы и не было. Но во¬преки необходимости, очень уж хотелось увидеть своим мысленным взором конструк¬цию мирозда¬ния (науч¬ным мировоззрением это называется). И вот приехала группа ученых мужей, и он, можно счи¬тать, обрел искомое мировоззрение.

4. Новые знания.
   И, конечно, шок от новизны. Слава Богу, Марлен еще живой, еще не замороженный, еще способен к восприятию нового, еще может чувство¬вать восхищение,  испытывать эстетиче¬ское наслажде¬ние от кра¬соты человеческой мысли. А восхищаться было чем, причем с са¬мого начала. Признаться, раньше его не очень интересовали ни теоретические проблемы биологии, ни Теория систем,  как та¬ковая. Он просто ни¬когда не задумывался над подоб¬ными проблемами. А это, оказывается, может заинтересо¬вать, и как!

5. Чистый Штильмарк.
    - За последние годы здесь у нас проходило много разнообразных форумов, среди них были и весьма интересные, – задумчиво сказал Тарас Иванович во время одного из перекуров с кофе в гос¬тиной в самом начале конференции, - но то, что с нами со всеми сейчас происхо¬дит, это же чистый Штильмарк.
   Сидевший рядом юный, но весьма и весьма образованный, талантливый программист и очень свое¬об¬разный, на грани гениальности, ху¬дожник-кузнец Степан Бандурыстенко, удив¬ленно посмотрел на гово¬рившего. Степан, несмотря на свои глубокие познания в самых раз¬лич¬ных областях, не понял смысла сказанного.
   Оно и неудивительно. Сегодня молодежь этого не читает, очень возможно, что для их ин¬теллек¬ту¬аль¬ного уровня это слабо и даже прими¬тивно. Но для нашего поколения приклю¬ченческий роман Штиль¬марка «Наследник из Калькутты» был, как теперь говорят, культо¬вой книгой. Он рассказы¬вал о дальних странах, о путешествиях, об опасных приключениях, и казался тогда даже более инте¬рес¬ным и захваты¬вающим, чем книги Жюль Верна или Майн-Рида.
   Степан не понял при чем здесь какой-то Штильмарк, но, как оказалось из дальнейшей бе¬седы, он, также как и Марлен с Тарасом Ивановичем и, наверное, как и все прочие, чувство¬вал себя участни¬ком интерес¬нейшего приключения, некоего виртуального, но очень уж ув¬лекательного, путешествия.

6. Чудеса.
   Да, конференция оказалась необычной. Ее участники, казалось, вовлечены были в какое-то увле¬ка¬тельное, головокружительное путешествие. Было оно чисто умозрительным, приклю¬чением в сфере интеллекта, но от этого от¬нюдь не менее захва¬тывающим и по-человечески интересным.
   Но параллельно с чисто умозрительным интеллектуальным приключением у всех на глазах происхо¬дили «чудеса», самые настоящие чудеса в виде виртуальных спектаклей с участием види¬мой, слы¬шимой, но неосязаемой нечисти: «бесов», «чертей», или кто их там знает, как это все называется.
   Удивительным было то, что чудеса эти странным образом походили на описанные в мате¬риалах Во¬енного ин¬ститута. С тем, однако, отличием, что исследователи описывали появле¬ние чертей после обиль¬ного приня¬тия спиртного, а во время конференции подобное себе ни¬кто не позволял.
   И, тем не менее, черти появ¬лялись, их воочию видели все присутствующие. Ровно также как описано в этих материалах, черти вступали в полемику с докладчиками, отстаивая идеи, диаметрально противо¬положные излагаемым в докладах.
   
7. Тарас Иванович высмеивает.
   Уважаемый Тарас Иванович на протяжении всей конференции жестко высмеивал тех, кто считал эти чудеса еще одним доказательством наличия в мире высших сил. Люди эти, впе¬чатлительные, склонные к мистике, может быть несколько наивные, но чистые и искренние, вовсе не заслуживают, на взгляд Марлена, такого безоговорочного осуждения. Ибо чистой душой своей они безошибочно регист¬ри¬руют аномальные явления.
   Объяснять причину аномальных явлений материалистически конечно несколько наивно, а иногда такие объяснения грешат грубостью и прими¬тивностью, не говоря уже о том, что путь этот, мягко го¬воря, непродукти¬вен.
   Самому Марлену эти чудеса несколько мешали воспринимать чудесное виртуальное при¬ключение, но он склонен рассматривать их только как искушения, стоящие на пути каждого, кто осмеливается, пусть в мечтах, но осуществить такое головокружительно увлекательное путешествие.

Глава 6. Программист-детектив и доморощенный философ
1. Местный философ.
   Для построения математической модели Степан привлек человека никогда высшую матема¬тику не изу¬чавшего и никогда прежде ею не интересовавшегося. Имя этого че¬ловека Михайло Толев, оно еще встре¬тится в нашем повествовании.
   Род местного натурфилософа и убежденного аскета Михайлы Степановича То¬лева был пере¬селен в эти места из-под Курска сразу после войны с Наполеоном. Родона¬чальник клана Толе¬вых был дворовым че¬ловеком знаменитого героя войны 1812 года Барклая де Толи. Нынче немалое число жителей Крымского Приазовия носит фами¬лию Толевы. Но прочие Толевы му¬жики хозяйствен¬ные, расторопные и прижими¬стые. Михайло же Толев - философ и в жизни, и в мыс¬лях.

2. Социальный оптимист.
   Его страстная убежденность в конечной победе добра над злом, его  горячая привер¬женность мо¬раль¬ным и духовным ценностям, превратили абстрактно мыслящего и во всех смыслах оторван¬ного от реаль¬ной жизни философа в не¬примиримого борца про¬тив всякого рода не¬справед¬ливо¬стей. А его искренняя вера  в науку, в прогресс, пре¬вратили народного философа в убежденного со¬ци¬ального оптимиста.

Глава 7. Прошедшая конференция в памяти Марлена. Продолжение
1. Интерьеры особняка и конференция.
   Но самое удивительное было то, что эмоционально более полноценно переживать это мыс¬ленное путе¬шествие, это виртуальное приключе¬ние помогало дизайнерское искусство госпо¬дина де Сен-Жака, офор¬мившего интерьеры его дома.
   Что это, особенности его восприятия, или просто совпадение? Может быть и первое, и вто¬рое вме¬сте, но по мере развертывания тематики конференции Марленово внимание привле¬кали те или иные каж¬дый раз новые детали интерьера дома, его дома. Эти детали были хо¬рошо ему знакомы, более того они составляли неотъемлемую часть его внутреннего мира, ибо он был не только хозяи¬ном, но и активным, неравно¬душным заказчиком всей этой до сих пор удивлявшей его гармонии, и даже в некотором роде ее сотворцом.
   Однако сейчас все это виделось ему по-другому, несколько в ином ракурсе, виделось, как нагляд¬ная ил¬люстрация этого странного путешествия, путешествия по научным направле¬ниям и религи¬озно-философ¬ским течениям Востока и Запада.

2. Терпкий аромат Востока.
   Во время докладов, сделанных библеистом профессором Сидерским и г-ном Воздушным, разде¬ляю¬щим эзотерические представления, его взгляд почему-то останавливался на восточ¬ных элементах интерь¬ера, которые вызывали у него неожиданно яркие ассоциации. Эти ас¬социа¬ции визуально под¬крепляли сильные, до гипнотического воздействия, впечатления, на¬веиваемые и мощным потоком ве¬личественных биб¬лейских истин, излагаемых доктором бо¬гословия, и густыми терпкими оккульт¬ными идеями таинст¬венного Востока, с которыми знакомил ау¬диторию известный в своем мире экс¬трасенс.

3. Флибустьерский фрегат.
   Это было странно и необычно. Но это происходило, происходило именно с ним. Во время докладов биолога, академика Рахма¬нинова, и социолога Семена Претлегина он не¬вольно за¬держивал взгляд на деталях викторианского стиля, господствую¬щего в интерьере дома. А сам дом представлялся ему величественным и, вместе с тем, уют¬ным и остойчивым фрега¬том, бо¬роз¬дящим волны различных теологических построений, бо¬гословских концепций, на¬учных гипотез и ква¬зинаучных тео¬рий.
   Рахманинов, чернобородый, со сверкающими, черными, как антрацит, глазами, представ¬лялся ему ка¬питаном этого интеллектуального ко¬рабля, человеком решительным и одновре¬менно осмотри¬тельным. Корабль этот (его собственный дом) представлялся ему надежным (и, не¬сомненно, был та¬ковым). А это вселяло, несмотря на явно флибустьерские наклонности капитана, уверенность в ус¬пехе предприятия.

4. Домой с добычей.
   А во время резюмирующего выступления Ивана Философова ему представилось, что ин¬теллекту¬альный фрегат конференции медленно возвращается к берегам доброй старой Анг¬лии.  Возвраща¬ется с богатой добычей идей, добросовестно изученных, детально освоенных и акку¬ратно, в тради¬цион¬ном для британ¬ской эмпирической философии, духе, интерпрети¬рованных. Удивительно и не¬обычно все это было.

5. Рациональное объяснение.
   Каков источник этих странных ассоциаций? Рациональное объяснение с ним произошед¬шего  вполне возможно. Мистические идеи, связан¬ные, как с могучим монотеизмом Библии, изложенные профессо¬ром Сидерским, так и с эгрегором, о котором толковал экстрасенс г-н Воз¬душный, ассо¬циируются, прежде всего, с Востоком.
   А конструктивные и последовательно позитивистские идеи биолога Рахманинова и социо¬лога Пре¬тлегина опираются на устойчивые тра¬диции европейской научной мысли. Традиции эти, как из¬вестно, берут начало в елизаветинском веке, веке Ньютона. Они мощно продолжа¬лись в викториан¬скую эпоху, эпоху Дарвина.
   Великие географические открытия, а позже строительство Британской империи, шли рука об руку со становлением и развитием западной естественно-научной мысли. В том, что акти¬визиро¬вались из¬давна существовавшие в Марленовом подсознании ассоциативные связи ме¬жду викториан¬ским сти¬лем и дарви¬низмом, нет, собственно говоря, ничего удивительного.
   Поэтому конференция и представлялась ему фрегатом, бороздящим волны восточной мис¬тиче¬ской мысли. Это, если и не тривиально, то, не¬сомненно, в этих условиях, вполне естест¬венно.
Конец шестой части.

ЧАСТЬ VII. КОРСАР ОТ НАУКИ
Если делаете добро тем,
которые вам делают добро,
какая вам за то благодарность?
ибо и грешники то же делают.
Евангелие от Луки
Глава 1. Академик Рахманинов глазами Марлена Михайловича
(Вспоминая прошедшую конференцию)
1. Корсар от науки.
   Утро второго дня конференции было удивительно свежее и чистое. Солнце весело глядело на землю, освещая все вокруг. Казалось, сама природа радуется чистому небу и ясному утру. А легкий шаловливый ветерок, играя в зарослях, весело пробегает по земле, будя ее от пред¬утренней сонливо¬сти.
   Первым читал доклад академик Степан Львович Рахма¬нинов. Моложа¬вый, стройный, с черными, как смоль во¬лосами и сверкающими, как у кинозвезды, пронзительными глазами, своим внешним ви¬дом он походил на преус¬певающего менеджера, а по¬вадками - на отчаян¬ного корсара.
   Впрочем, это, вроде бы, вполне поверхностное впечатление не противоречило ис¬тине. Он действи¬тельно был преуспевающим научным менеджером, нобелевским номинантом, руко¬водителем одной из самых авторитетных в области генетики иссле¬довательских лаборато¬рий, и одновременно отчаян¬ным авантюристом от науки.
   Авантюристом он был особого склада. Насколько Марлену известно, он никогда не по¬зво¬лял себе вы¬сказы¬вать никаких, хоть сколь ни будь завиральных идей. Да что там завираль¬ных, он никогда не выска¬зывал мыслей, не находящихся в самом центре на¬учного мэйнст¬рима. Но с какой-то поистине дьяволь¬ской лов¬костью подводил других к мыслям не просто парадоксальным, а прямо таки револю¬ционным, ниспровер¬гаю¬щим общепринятые устояв¬шиеся истины.
   Начало доклада прошло спокойно, поиздевавшись над академиком в первый день, когда тот произ¬носил вступитель¬ное слово, «чудеса» словно бы оставили ученого в покое. Но это только в начале. 

2. Об азбуке биологии.
   В его сообщении для профессионалов-биологов, вроде бы, не было ничего нового. Да и для широ¬ких слоев просвещенных людей, не изучав¬ших эту науку специально, но имеющих не¬которое пред¬ставление об основных ее принципах, нового тоже было немного. Просто боль¬шинство (это, скорее всего, касается и части профессионалов) раннее никогда не задумыва¬лись над проблемами, о кото¬рых говорил молодой акаде¬мик.
   Марлен вроде бы и раньше знал, что тела людей и животных состоят из клеток, принци¬пи¬ально не от¬личающихся от од¬ноклеточных организмов (например, живущих «на сво¬боде» инфузорий). Еще подрост¬ком зачитывался он книжками о пчелах, муравьях и тер¬митах и знал, что их семьи тоже представ¬ляют собой единые ор¬ганизмы (спе¬циалисты называют  их диффузными).
   
3. Феномен жизни.
   - До сих пор главной претензией, предъяв¬ляемой обществом научному мировоззре¬нию, яв¬ляется, якобы, неполнота и недостаточность его объяснений. По мнению оп¬понентов, наука не может без ссылки на высшие силы объяснить феномен жизни, та¬кой сложной, разнооб¬разной и так разумно устроенной – обозначил г-н Рахманинов дискуссионную часть своего доклада.
   - В действительности же современная теория эволюции в союзе с генетикой и тео¬рией ин¬формации пре¬красно объясняет то, что не получившим достаточного об¬разо¬ва¬ния, кажется непознаваемым, а потому чудесным - завершил он.

4. Слово берет оппонент с рогами.
   И тут подал голос виртуальный оппонент академика:
   - Ничуть ни бывало – голосом Рахманинова заявил со всех мониторов стройный, черново¬лосый и чер¬ноглазый красавец-черт, который до неразличимости по¬ходил бы на нашего док¬ладчика, если бы его куд¬рявую голову не украшали элегантные рога с золочен¬ными почему-то ост¬риями. – Ваша пре¬словутая эво¬люционная теория, также как и справедливо запрещен¬ная при Сталине генетика, ровно ничего не объяс¬няют. Они только затуманивают голову своей мнимой ло¬гичностью.
   - В действительности – после небольшой, но весьма глубокомысленной паузы, продолжил рогатый оп¬по¬нент академика – только промысел Божий правит миром. И никакая наука ни¬чего объяснить не в силах. Ничто не совершается вне воли Его, а поэтому ничего нельзя объ¬яснить без ссылки на Прови¬дение.
   - И мы, черти, дети бездны – неожиданно завершил свое выступление рогатый двойник докладчика, – тоже су¬ществуем и действуем по воле Его.
   Затем все экраны потухли, а зал буквально всколыхнул дикий нечеловеческий хохот, в ко¬тором ясно различались модуляции густого рахманиновского баритона.

5. Этого академик не ожидал.
   Наблюдать реакцию г-на Рахманинова было чрезвычайно любопытно. Он был опытней¬шим, весьма и весьма искушенным полемистом, за свою относительно недолгую, но бурную, многотрудную жизнь и успешную научную карьеру неоднократно побеждавшим на весьма горя¬чих диспутах. 
   Но, тут неожи¬данно столкнувшись с очень уж необычным оппонентом, академик, и это было видно не¬вооруженным взглядом, решительно не знал, как поступить. Всерьез полеми¬зировать с виртуаль¬ным про¬тивником, откровенно над ним издевающимся, конечно, не имело смысла. Оставить его вы¬пад без внима¬ния тоже было бы не совсем верно.
   Академик нашел далеко не лучший, но все же выход. Он поспешно свернул доклад, уг¬рюмо, во¬преки своему обычаю, бормоча себе под нос, что продолжать работу в сложившихся условиях он не намерен.

6. Комментарий автора.
   Сначала во вступительном слове, а затем во время основного доклада академик объяснил, что такое жизнь. Сегодня биологи понимают, что живой организм – это сложнейшая инфор¬мационная система, существующая по иным, нежели неживой мир, принципам. Наверное для самых передовых мыслителей прошлых эпох жизнь была неразрешимой загадкой, кото¬рая невольно толкала их в область оккультных представлений и мистически окрашенных эмоций. Но для людей со¬временно мыс¬лящих в объяснении г-на Рахманинова не было ни¬чего принципи¬ально нового.
   Общение с электроникой позволяет даже на интуитивном уровне осознать принципиальное отличие информационных систем от механических. Со¬всем, в сущности, небольшая доля во¬ображе¬ния позволяет осоз¬нать принципы функциони¬рования живого ор¬ганизма, как системы на не¬сколько порядков более сложной, чем самый навороченный ком¬пьютер, тем не менее  функционирующей по достаточно понятным законам. Тогда необходимость в мистическом объяснении природы живого начисто отпадает.

Глава 2. Компьютерное расследование
1. Детектив-любитель и доморощенный философ
   Молодой детектив-любитель утверждал, что страстность натуры в совокупно¬сти с бесконеч¬ным, почти автоматическим говорением «умных слов», смысл ко¬торых их произносящему вряд ли дос¬тупен, сделали местного философа Михайлу Степановича То¬лева неоценимым по¬мощником при создании математиче¬ской модели.
   Почему именно эти особенности характера доморощенного философа помогают в ре¬шении абст¬ракт¬ных задач, молодой Бандурыстенко более или менее понятно ответить не смог. А мо¬жет и не захотел. Его невнятные ссылки на принцип Гофруа-Гоф¬мана и на теорему Судзуки-Пет¬ровского были слишком невра¬зуми¬тельны для человека непод¬готовленного, коим был и остается пишущий эти строки.

2. Шерлокхолмов¬щина.
   Так или иначе, но математическая модель была разработана, и активная работа по раскры¬тию преступ¬ления началась. С отбором узкого круга гипотез из пол¬ного набора таковых (кото¬рых ока¬залось более де¬сяти миллионов) справилась специально адапти¬рованная для этих це¬лей под¬про¬грамма.
   В подробности вдаваться не буду, скучна, на мой взгляд, эта шерлокхолмов¬щина для совре¬мен¬ного че¬ловека. Скажу только, что анализирова¬лись все без исключения домо¬чадцы и гости усадьбы. А под по¬дозрение попали только 8 человек.

3. Осталось 15 гипотез.
   Из почти 10-и миллионов гипотез, программа оставила только 15. По ее машин¬ной логике все они имели право на существование, ибо были равно убеди¬тельны. Это были, безусловно, инте¬рес¬ные резуль¬таты, если бы не одно странное об¬стоятельство. В 14-ти вариантах гипотез было названо восемь возможных преступ¬ников, совершивших зло¬деяния разными спо¬собами, в раз¬ной по¬следователь¬ности, самостоя¬тельно или совме¬стно с другими подозреваемыми. В 15-м же вари¬анте преступник вообще не значился.

Глава 3. Тарас Иванович и идеи академика Рахманинова
(Вспоминая прошедшую конференцию)
1. Черт оттянулся на славу.
   Жестко наехав на г-на Рахманинова в начале конференции и во время его основного док¬лада, во время обсуждения доложенного академиком виртуальный черт, словно с цепи со¬рвался. Здесь на¬смешник с рож¬ками оттянулся, что называется, на всю катушку. Он так изо¬щренно издевался над ве¬дущим обсужде¬ние Тарасом Ивановичем, что того поневоле дела¬лось жалко. Г-н Письменный негодовал, и его можно было понять. Он был уверен, что про¬делки с чертями – это работа хакера и иллюзиониста. Та¬рас Ивано¬вич был очень не¬плохим системным про¬грамми¬стом, поэтому справиться с чертом из мони¬торов для него, вроде бы, не должно было составить проблему. Но, несмотря на все его ста¬рания, он не мог урезонить на¬халь¬ного хакера, беспрестанно внедряющегося в его ло¬каль¬ную сеть.
  Участники конференции знали, что архивариус, пока другие отдыхали, по нескольку раз в день, а также ночами сидит за компьютером. Он не скрывал, что пытается вычислить наглеца и ответной атакой прекратить его дальнейшие ин¬тервенции. Но все его уси¬лия неиз¬менно заканчивались ничем. Сотни адресов хакера по всему миру, найденные поис¬тине титани¬че¬скими усилиями архивариуса, оказывались или временными, или вообще ложными.
   Кстати поиск иллюзиониста, транслирующего в особ¬няк олигарха фигуры чертей, тоже проис¬хо¬дил. Его пыта¬лись отыскать по лучам, направляе¬мым им в окна конференц-зала, но и эти усилия не принесли плодов. Но об этом позже.
   Но никто из нас и не подозревал, что кроме поиска хакера у Тараса Ивановича много вре¬мени (он уделял этой работе, в основном ночи) занимает разработка некоего ему одному ве¬домого дополнения к программе привезенной док¬ладчиком второго дня Семеном Претлеги¬ным. И мы, конечно, не могли предположить к каким катастрофическим последствиям, пре¬жде всего для самого г-на Письменного, приве¬дет в дальнейшем испытание этой злосчастной программы.

2. Злой рок.
   Нервотрепка, вызываемая виртуальными гостями из преисподни, и постоянный недосып не могли не сказываться на настроении доброго от природы Та¬раса Ивановича. Казалось, злой рок преследовал г-на Письменного. Прямая злоба и тайная недоб¬роже¬лательность участни¬ков конференции словно шли за ним по пятам.
   Выступает академик, говорит, не прямо, а, двигаясь по своему обычаю к цели окольными путями, где ссылками на автори¬теты, где наме¬ками, где абстрактными, вроде бы, рассуж¬де¬ниями, но упорно вы¬нуж¬дает слушателя принять его, Рахманинова еще не высказанную, а только заяв¬ленную точку зрения. И вроде бы не дело ведущего уточнять и разъяснять слуша¬телям точку зрения док¬ладчика. Так нет же, ар¬хивариус три раза подряд, причем в вызы¬вающе от¬кровенной форме, разъяснил при¬сутствующим, прямо ткнул нас носом в смысл слов академика. 

3. Было что уточнять.
   Конечно, в докладе было что уточнять. Три головокружительно новых, совершенно не впи¬сываю¬щихся в традиционное мировосприятие, идеи промелькнули в речи ака¬демика. Гово¬рил о них Рахма¬нинов не прямо, а намеками. Непосредственно, что на¬зывается в лоб, они прозву¬чали позже, на ве¬чернем обсужде¬нии его доклада, но, несо¬мненно, именно он спрово¬цировал движение мыслей слу¬шателей в этом направ¬ле¬нии. 
   На вечернем обсуждении доклада началась ярост¬ная дискуссия. Все это было страсть как инте¬ресно. Каж¬дая из тем, привлекших осо¬бое внимание слушателей, требует от¬дельного рассмотрения. Чем я, рис¬куя злоупот¬ребить вниманием любезного читателя, и займусь.

4. Об эволюции по Марксу.
   Итак, первую тему докладчик назвал: «Марксизм, как теория дальнейшей эволюции вида homo sapiens». О марксизме академик упомянул, хотя и довольно недвусмыс¬ленно, но со свойст¬венной ему осторожно¬стью. В туманных, и весьма витиеватых выражениях он выска¬зал мысль, что планируемое Марксом пре¬образова¬ние по своим результатам должно было очень напоминать результаты биологи¬ческой эволюции.
   Продраться сквозь это наукообразное многословие было довольно трудно. Он, например, ска¬зал:
   -  У Маркса коммуни¬стическое общество берет за образец совер¬шенную организацию жиз¬недея¬тельно¬сти мно¬гоклеточного ор¬ганизма, с великим искус¬ством использующего отдель¬ные клетки, тоже яв¬ляющиеся организмами, но подчиненными общей единой цели.
   Далее добавил:
   - Мар¬ксов коммунизм был теорией, а осуще¬ствлен¬ный в СССР социализм, началом про¬цесса, по¬доб¬ного био¬логи¬ческой эволю¬ции… 
   - То же произошло, когда одноклеточные, прежде свободные, объединились в единый мно¬гокле¬точный ор¬ганизм. И ровно такой  же процесс – объяснил он - привел три вида насеко¬мых: пчел, му¬равьев и тер¬митов - к образованию семьи. Подобная семья, тоже орга¬низм, био¬логи называют ее орга¬низм диффузного типа. ибо ее отдель¬ные органы, как и члены единого организма коммунистического общества, не соединены между со¬бой, но связаны пищевыми сетями.
   Вся эта сложная словесная конструкция искусно ка¬муфли¬ровала ост¬рые и вообще то очень нетри¬ви¬аль¬ные идеи докладчика.

5. Пре¬вра¬тить человека в му¬равья.
   Изящная тирада г-на Рахманинова  по поводу марксизма наверное была бы остав¬лена слу¬шате¬лями без внимания. Но именно с нее открыл обсуждение Тарас Ива¬нович, который сформулировал про¬блему с совершенно несвойственной ему гру¬бой прямотой:
   - Социальный организм государства диффузен (его элементы не соединены друг с другом) – начал эту часть обсуждения г-н Письмен¬ный - и этим оно похоже на биологиче¬ские диф¬фузные организмы (пчел, муравьев, термитов). Но в государстве информация пере¬дается не пищевыми путями, а по специальным каналам, как в обычном многоклеточном ор¬ганизме. И если на первых этапах эти каналы (речь, письменность, гонцы) сильно уступали по эффек¬тивности нервным сетям обычного организма, то с изобретением телеграфа стали их дого¬нять, а сегодня, наверное, даже превосходят.
   - Не только этим – продолжил он, - но и им тоже, наверное, объясняются попытки комму¬нистов так усовершенствовать систему государственного управления, чтобы она не уступала той, что функционирует внутри многоклеточного организма. Но, ввиду высокого интеллекта элементов, они, скорее всего, обречены. Интеллект отдельных клеток многокле¬точного орга¬низма (ежели о таком феномене во¬обще можно го¬ворить всерьез) близок к нулевому. Ин¬тел¬лект от¬дель¬ных особей пчел, му¬равьев, или тер¬митов тоже не¬высок. Поэтому жесткая орга¬низа¬ция  в их семьях не вызывает вопросов. Но попробуйте ввести жесткую дис¬цип¬лину в стаде травоядных, у кото¬рых, кстати, авторитаризм вожака необыкновенно силен. Не го¬воря уже о стае хищников, где вожак всего лишь глава достаточно демо¬кратично ор¬ганизо¬ванного коллектива.
   - А теория Маркса – закончил свою преамбулу к предстоящей дискуссии архивариус - предпола¬гала пре¬вра¬тить человека в му¬равья. Вот это и будем обсуждать.

6. Особенно неиство¬вали «патриоты».
   Первым на эти слова г-на архивариуса откликнулся усатый (вылитый Письменный, только с ро¬гами)  черт с мониторов:
   - Не тебе болван, и не вашему набитому дураку-академику  - нахально заявил он – об¬суж¬дать и осуж¬дать Маркса, вы его и мизинца не стоите.
   После преамбулы г-на Письменного и ее комментария виртуальным двойником архива¬риуса на эту тему высказались почти все участники конференции. А часть из них просто на дыбы встала.
   Особенно неиство¬вали так назы¬ваемые «патриоты». Неясно, что их в этой ситуации так за¬дело, но за¬щитники тради¬цион¬ных ценностей были вне себя от возмущения. Больше всего они говорили о ду¬ховно¬сти. Что они имели в виду, применительно к этой теме, не очень ясно, но выло¬жились они, что на¬зыва¬ется, по пол¬ной про¬грамме.

7. Эмоциональный взрыв.
   Эмоциональный взрыв и, как следствие, горячая дискуссия, развернувшаяся по этому по¬воду, пре¬взошли все мыслимые и немыслимые ожи¬дания. Интересно, что ее участники по какой-то не совсем яс¬ной причине вы¬двигали свои обвинения не докладчику, акаде¬мику Рахманинову, а Тарасу Ивано¬вичу Письменному. В итоге во второй день конференции г-н Письменный приобрел недоброжелате¬лей и даже откровенных врагов еще больше, чем в пер¬вый.
   Но самым, пожалуй, инте¬ресным продол¬жением коллизии с докла¬дом и его обсужде¬нием было вы¬сказы¬вание на эту тему местного натурфи¬лософа и самого стойкого из стоиков всех времен и наро¬дов Ми¬хайлы Толева. О нем мы еще расскажем. Изложил свои идеи доморо¬щенный философ не на кон¬ференции, а значи¬тельно позже, когда запертые в городе подпис¬кой о невыезде ее участники ко¬ротали время за доброй ук¬раинской горилкой.

8. Комментарий автора.
   Рахманинов и Тарас Иванович утверждают, что коммунизм – это попытка превратить чело¬веческие сообщества в муравейники. Причем это утверждение отнюдь не литературный об¬раз. Оно подкреплено серьезными доводами, основанными  на представлениях о живых ор¬ганизмах, как об информационных системах. Действительно, коль возможен такой диффуз¬ный организм, как семья муравьев, обменивающаяся информацией через систему совмест¬ного питания, то почему невозможно преобразовать государство в единый организм с более продвинутой системой информационного обмена в виде телефона, телеграфа и пр.

Глава 4. Восемь подозреваемых
1. Ничего нового.
   Итак, программа назвала восемь подозреваемых в совершении преступления. Собст¬венно ничего не¬ожиданного, ничего сущест¬венно нового, в этом списке не было. Каж¬дый, если бы его спросили, не бу¬дучи профессиональным детективом, на основании собст¬венных дилетантских соображений, назвал бы примерно те же фамилии.

2. Восемь подозреваемых.
   Из обслуги усадьбы под подозрение попал специалист по работе со змеями. Среди гос¬тей по¬дозрение вызы¬вали семь человек. Это были все трое Пащенки (стар¬ший, средний и младший), два национал-патриота, и два гостя с арабского Вос¬тока. Очень по¬дозри¬тельных на вид арабов, слуг гостей с Востока, на момент преступления в усадьбе не было.

Глава 5. Тарас Иванович и идеи Рахманинова. Продолжение
1. Инфор¬мационная структура.
   Вторую тему, особо заинтересовавшую слушателей, Тарас Иванович на обсуждении обо¬зна¬чил как: «Инфор¬мационная структура, как душа». На эту тему ака¬демик высказался более смело, чем о вы¬шедшем из моды марксизме, но все же доста¬точно витиевато:
   - Все многоклеточные, в том числе и человек, состоят из отдельных од¬ноклеточных орга¬низмов (кле¬ток), причем никакую клетку или группу клеток невоз¬можно отождествить с са¬мой многокле¬точной осо¬бью.
   Именно эту мысль академика развил Тарас Иванович на обсуждении:
   - Из сообщения акаде¬мика следует - заявил он, - что особь это не материаль¬ный объект (скопление кле¬ток), а информаци¬онная система, этими клетками управляющая. То есть в на¬шем материальном мире не¬что неосязаемое.

2. Что такое душа?
   - Что это, душа? – с вызовом, спрашивал нас Тарас Ива¬нович - если да, то она отнюдь не обя¬за¬тельно переселяется после смерти человека в иной мир.
   - Конечно в принципе – продолжал он - всю информацию о слож¬ной системе, управляю¬щей осо¬бью можно перенести на «носители», то есть записать. Та¬кая «законсервирован¬ная» информация не будет пода¬вать признаков жизни, «носитель» не будет яв¬ляться живым орга¬низмом. Но с помощью этой ин¬формации можно воспроизве¬сти живой организм, при¬чем, со¬вершенно не обязательно на прежней моле¬кулярной ос¬нове.
   - Не ис¬ключено - произнес он, явно иг¬рая с нами, - что «душа» ка¬ким-то образом «считы¬ва¬ется», и ин¬формация передается в «иной мир». Затем эта информация уже там, в ином мире, трансформиру¬ется в ин¬формационную систему, или, что то же самое, в мыслящее существо.
   - В том потустороннем мире материальной основой информационной системы, то есть души, будет иной, не биологический материал. Воз¬можно, она будет воспроизведена на ка¬кой-то долговечной, не подвер¬женной времени основе. Тогда  душа обретет бессмертие и в таком качестве продол¬жит свое сознатель¬ное сущест¬вование на том свете.
   - Но возможное – сказал он в завершение - со¬всем не обязательно реализуется. По крайней мере, ника¬ких дос¬таточно надежных объективных свидетельств об этом у человече¬ства не имеется.

3. Самое интимное.
   Это заявление архивариуса вызвало целую бурю эмоций. Казалось, что больнее за¬тронуть самое доро¬гое, самое интимное, причем бук¬вально всех присутствующих, невозможно. Впрочем, о ци¬низме гово¬рили только некоторые, да и то вскользь, явно опасаясь насмешек. По¬этому большого шума, как во время об¬су¬ждения марксизма, не было.
   Было видно, что болезненно переживают по этому по¬воду все, но открыто вы¬сказать свои мысли не решаются. Но, несмотря на внешнюю сдержанность, люди были не¬спокойны. И, что совер¬шенно непонятно, будто какая-то тайная злая сила объединяла всех участников фо¬рума против Тараса Ивановича. Впрочем, может быть, это мне сейчас так ка¬жется?
   Но тогда все сдерживали эмоции. Наиболее откровенно высказался анонимный хакер голо¬сом черта, похожего на г-на архивариуса. Воз¬никнув на мониторах, он, без тени юмора, злым голосом заявил:
   - Обсуждать инобытие тебе, жалкому ма¬териали¬сту не по уму, ибо предмет сей возвышен¬ный и ра¬цио¬нальному рас¬суждению неподвластный.

4. Инстинкт размно¬жения.
   Третья тема, горячо обсуждавшаяся после доклада академика, опять же, Тарасом Ивано¬вичем была обо¬значена, как «Инстинкт размно¬жения, как функция не отдель¬ного ор¬ганизма, а вида».
   Было в докладе место, где Степан Львович, не провоцируя мысли слушателей, сам выска¬зал потря¬сающе смелую гипотезу. Это было в самом конце доклада. Но все мы, по¬раженные мыслями, к кото¬рым подтолкнули нас другие идеи академика, уже несколько рас¬слабились и не поняли смысла его последнего высказывания.
   Хотя все предпосылки к тому, чтобы понять его уже были. К тому времени самые неподго¬товлен¬ные из нас уже сжились с мыслью, что био¬ло¬гический вид можно рас¬сматривать, как единый организм.

5. Интеллектуальный кульбит.
   Но г-н Рахманинов сделал такой умопомрачительный интеллектуальный кульбит, что сразу понять его оказалось для большинства почти невозможно. Он заявил:
   - Инстинкт размножения обеспе¬чивает виду динамическую устой¬чивость или го¬мео¬стазис. Это функция биологического вида, а не отдельного орга¬низма, и для по¬след¬него есть нечто внешнее.
   Мысль эту разъяснил нам на обсуждении г-н Письменный:
   - Мы люди - тоже биологические ор¬га¬низмы. У нас с этой функ¬цией многое свя¬зано - и на¬слажде¬ние, и любовь, и се¬мья, и дети. По здравому размыш¬лению мы понимаем, что стремле¬ние жить есть не только у отдельного организма, но и у вида, а в нашем случае – у вида, называе¬мого «челове¬чест¬вом».
   - Но вдруг понять – сказал архивариус в заключение, - что любовь, чувство, казалось бы,  целиком при¬надлежащее нам, находящееся полностью в на¬шей власти, в дейст¬вительности явля¬ется функцией особи более высокого класса? Это очень, очень сложно, почти не¬воз¬можно. Как нам, людям согласиться, что сами мы явля¬емся в некотором роде ор¬ганами неко¬торого сверхорга¬низма?

6. Все осудили архивариуса.
   Об этом больше всего спорили при обсуждении. Ин¬тересно, что в этот раз все участники оказались еди¬номышленни¬ками, все единогласно осудили, но не докладчика, а Тараса Ива¬новича. Никто не хо¬тел со¬глашаться с такой интерпретацией слов академика.
   Никак не отозвался на дискуссию только ее виртуальный участник, видать тема эта его со¬вершенно не интересовала, а может быть он про¬сто не понимал ее смысла и она казалась ему пустой абстрак¬цией.
   Чего нельзя сказать о других. Неожиданно единодушие участников оказалось полным. И пат¬риоты, и демократы, и придерживающиеся эзотерических взглядов, и сторонники естест¬венно-научных убеждений, словно в едином строю, набросились на бедного Тараса Ивано¬вича. Это общее осужде¬ние, казалось, тучей нависло над г-ном Письменным. Нет, наверное, тогда я так не думал, но теперь мне кажется, что оно в какой-то мере определило его траги¬ческую судьбу.
   
7. Сообщение Письменного.
   Наверное, видя бессмысленность дальнейших споров, Тарас Иванович оставил в стороне обсуж¬даемую проблему и вдруг прочел нам целый доклад, незапланированный раннее, по¬священный сравнению раз¬личных типов философского мышления.
    Вопреки приня¬тому на проходящих здесь конференциях, г-н Пись¬менный, главный храни¬тель этих традиций, на этот раз ушел от основной темы обсуждения и заговорил о филосо¬фии.
   Его сообщение, которое он назвал «Субъективный идеализм – это идейный а-теизм» (он настаивал на прочтении слова «атеизм» раздельно: «а-теизм»), довольно хорошо сохрани¬лось. Это позволяет привести его почти полностью. Доклад архивариуса расшифрован по фонограмме вместе со звучав¬шим в ней «го¬лосом».

Глава 6. Из сообщения Тараса Письменного
 «Субъективный идеализм – это идейный а-теизм»
 (расшифровка фонограммы)
1. Три способа видения мира.
   Господа, мы с вами увлеклись обсуждением проблем, не требующих такового. Идеи ака¬демика Рах¬ма¬нинова нужно либо принимать, либо начисто, вне всякой ло¬гики чисто эмо¬ционально отри¬цать. Я же хочу, мне просто не терпится по¬знакомить вас со своим виде¬нием трех способов фи¬лософ¬ского позна¬ния мира: ма¬териалистиче¬ским, и объективно и субъективно идеа¬листическими.
   Наде¬юсь, что, разобравшись в этом вопросе, нам удастся понять мотивы тех, кто не при¬емлет идей академика Рахма¬нинова.
   Сразу скажу, мне более по душе субъектив¬ный идеализм. Ибо он, на мой взгляд, есть тре¬тий путь между тупым ограничен¬ным материализ¬мом и эстетически значи¬мым и психоло¬гически оправдан¬ным, но абсолютно без¬доказательным объек¬тивным идеализмом.

2. Материалист.
   Материалист обычно говорит:
   - Мои органы чувств дают мне объективные данные об ок¬ружающем меня мире. А мой совершен¬ный ум позво¬ляет мне верно обобщать и интер¬претировать эти данные путем оты¬скания законо¬мерностей и построе¬ния моделей точно отобра¬жающих законы окру¬жающего меня мира.

3. Объективный идеалист.
   Объективный идеалист, а это и верящий в Бога, и приверженец разнооб¬раз¬ных эзотериче¬ских уче¬ний, утверждает:
   - Сосредото¬чившись, я без нудных, а глав¬ное совершенно бессмысленных экс¬перимен¬тов проникаю в высший порядок мироустройства. Общение с высшими силами позволяет мне иметь совершенно точ¬ные зна¬ния о существовании невидимых миров, которыми управ¬ляют могучие существа.
   Если объективный идеалист придерживается монотеистической точки зре¬ния, то, по его мне¬нию, все эти существа подчи¬нены Главному Прави¬телю Мира. Его назы¬вают по-раз¬ному: Бог, Де¬миург, Мировой Разум, Мировой Компьютер и прочее, прочее.
   Объективный идеалист утверждает далее:
      - Для нас, объективных идеалистов, важен не наш бренный мир, а выс¬шие невидимые миры. Для их познаиия необходимо прислу¬шаться к себе, как можно глубже про¬никнуть в свое подсознание и черпать там «абсолютно достоверные» сведения об иных, высших ми¬рах. 
   Объективный идеалист уверен, что его пси¬хика, способная, как известно, по¬рождать и миражи, и сновидения, дает ему верные сведения. Не смешно ли?

4. Субъективный идеалист.
   Субъективный идеалист (одним из самых уважаемых приверженцев этого фило¬соф¬ского направ¬ления был Иммануил Кант) не уверен, что его органы чувств дают ему достоверные сведения об ок¬ружающем мире. А поскольку иных ис¬точ¬ников у него нет, нельзя же все¬рьез принимать «сведения» соб¬ственных чувств, если не совсем доверяешь даже глазам и ушам своим, то окружающий мир ос¬тается для него «вещью в себе».
   Субъективный идеализм – это идейный а-теизм, т.е. не слепая вера в то, что Бога нет, а сомне¬ния в его существовании.
   Субъектив¬ный идеализм принципиаль¬ный оп¬понент не только материализма, но и объек¬тивного идеа¬лизма. Для него ясна и бездоказательность внечувствен¬ного, внеопытного по¬знания, и тупая уверен¬ность в объективности информации, получаемой от  собственных органов чувств.
   Оглушающий голос: И тебе, усатый дурак, и твоему убогому немчику Канту неведомо, что такое бла¬годать. А потому внечувственное позна¬ние вам недоступно. И материализм вам
не подходит. Даже собст¬венным глазам вы не склонны доверять. Сомнения вас одолели. А сомнения разлагают душу, уничтожают в чело¬веке духовность.

5. Отношение к диалектике.
   Вопрос из зала: Как Вы относитесь к диалектике Гегеля?
   Ответ: Как субъективный идеалист-кантианец, я, конечно,  не приемлю объективный идеализм Гегеля. К самой же диалектике равнодушен. Она представляется мне достаточно примитивной лингвистиче¬ской игрой сугубо антропоморфными, ориентированными на че¬ловеческое восприятие, понятиями, а потому не способными отразить существенные осо¬бенности мироустройства.

6. Кантианство с коррективами Макса Борна.
   Я разделяю целиком убеждения Канта, с тем только добавлением из практики ученых-фи¬зи¬ков, что сделал в свое время Макс Борн. 
   Знаменитый физик утверждал:
   - Окружающий нас мир не цели¬ком «вещь в себе». Мы называем листок, что держим в руке зеле¬ным – говорит Борн, - в действительности его по¬верхность от¬ражает световые лучи с такой дли¬ной волны, которую наши глаза восприни¬мают, как зеленые. Но если взять два зеленых листка, то мы с абсолют¬ной дос¬товерно¬стью определим, что один листок зе¬ленее дру¬гого.
   - Поверх¬ность одного листка лучше от¬ражает световой луч, который мы называем зе¬ленным, и наш глаз это отмечает. Отличие одного листка от другого – это объективные сведения, получен¬ные на¬шими органам чувств, в данном случае гла¬зами.

7. Парадоксы.
   В своем субъективном идеализме я осмелился пойти несколько дальше. Я не уверен не только в сведениях моих ор¬ганов чувств, у меня большие со¬мнения в методах группировки и интер¬претации ин¬формации, совер¬шаемых моим мозгом. Наши ана¬литические методики цели¬ком опира¬ются на форма¬лизмы Языка, созданного нашими предками. Поэтому я думаю о мире (т.е. «вижу» его своим мыслен¬ным взором) с помощью Языка.
   Человечество находится как бы в коконе из густой сети понятий, понятийных ря¬дов, сплетен¬ной, на¬шими предками. Разгля¬деть сквозь эту сеть, как уст¬роен мир, довольно сложно, ибо понятийные ряды предо¬преде¬ляют ход наших мыслей. И только парадоксы, об¬разующие лакуны в сплош¬ной сети понятий, по¬зволяют заподозрить, что мир может быть не совсем таков, как это отра¬жа¬ется в на¬шем созна¬нии.
 
8. Есть ли место абсолюту?
   Если мир устроен по принципам ленты Мебиуса, то есть пространство безгра¬нично, ибо замк¬нуто само на себя, по нему можно дви¬гаться сколь угодно долго, не встречая границы, но не беско¬нечно, а ко¬нечно (сегодня уже известны его пара¬метры), то возможно черты Аб¬солюта, которыми мы наделяем Бога, в ре¬альном мире вообще отсут¬ствуют.
Оглушающий голос: Бог есть, но убогому сознанию он недоступен.
   Есть подозрение, что абсолют, присут¬ствующий в нашем сознании - это про¬сто пре¬дельное по¬нятие цепи понятий: больше, еще больше, бесконечно много. Такой образ мира естестве¬нен для нашего линей¬ного восприятия действитель¬ности, ибо в его пределах меби¬ус¬ность мира просто не видна.

9. Догматикам легче.
   Философия трудна. Почти невозможно мыслить о том, как мы, собственно говоря, ду¬маем. Как ска¬зать о том, каким пу¬тем мы формулируем и выражаем свои мысли? Как ска¬зать о том внут¬реннем, что движет на¬шей мыслью? Как понять то, благо¬даря чему мы собственно и являемся людьми?
   Догматикам, и религиозным, и марксистским, легче. У одних Бог (Высшее суще¬ство), у других не¬зыб¬лемость адекватного отражения реальности. Нет вопросов ни у первых, ни у вторых. Их «ис¬тины» вы¬ражаются просто и ясно – никаких недо¬мол¬вок, ни¬каких двусмыс¬ленностей.
Оглушающий голос: Тут ты прав, усатый дурень, и нам, верующим, и марксистам легче, ибо мы знаем Истину. А вам, сомневающимся, одна дорога в ад, в геенну огненную.

10. Что такое интуиция?
   Осознавая несовершенство нашего языка, я в состоянии понять претензии мистиков. Но интерпретировать их интуитивные озарения следует вовсе не как  подтверждение их связи с Абсолютом. Ибо основания для признания наличия такой связи отсутствуют.
   Наиболее вероятно, что поражающая нас всех интуиция – это некая свойственная пра¬вому полушарию нашего мозга форма аппроксимации (упрощения) сложных нелинейных за¬висимостей. Это иной, непривычный для последовательно логичного (напоминаю¬щего ком¬пьютер) левого полушария, метод обработки данных.

Глава 7. Восемь подозреваемых. Продолжение
1. Семейство Пащенко.
   Все трое Пащенки, похоже, охотились за казантипской «машиной» воздействия на психику людей. Со¬вершенно неясно, как потенци¬альные похитители планиро¬вали ов¬ладеть ею. Но то, что Тарас Иванович, командующий этим хозяйством, мог помешать похищению, лежит на по¬верхности. К тому же пожар и авария в компьютерной системе могли помочь плану похище¬ния.
   Программа за¬крепила за этими троими потенциальными преступниками семь вари¬антов престу¬пле¬ния. Эти трое могли действовать каждый по отдельности или втроем. Это дает че¬тыре ва¬ри¬анта. Ос¬тальные три варианта дает участие в нем двоих из троицы в разных со¬чета¬ниях (старший и средний, старший и младший, сред¬ний и младший).

2. Гости с Арабского Востока.
   Не исключено, что их интерес таков же, как у семьи Пащенко. Хотя их интерес может быть в русле тра¬диционно террористическом. Возможно, это преступление должно было быть первым ша¬гом какой-то громкой террористической акции, тогда было не¬ясно ка¬кой. Арабские гости тоже могли ра¬бо¬тать по отдельности и вме¬сте. Что дает три ва¬ри¬анта преступле¬ния.

3. Национал-патриоты.
   Ни писатель г-н Просящев, ни философ г-н Подпругин вовсе не походили на профес¬сиональ¬ных пре¬ступников. Но в процессе конфе¬ренции каждый из них имел основания затаить зло, ибо во время еже¬дневных дискуссий, г-н ар¬хивариус крепко обидел каж¬дого из них.
   Они также могли бы совершить преступление по отдельности и вместе. Что тоже дает три ва¬ри¬анта преступления.

4.Владимир Крохмалев.
   Специалист по работе со змеями Владимир Леонидович Крохмалев все¬гда вызы¬вал подозре¬ние, прежде всего, своей не¬обычностью, замкнуто¬стью, непохожестью на других лю¬дей. Преступ¬ное прошлое Владимира Крохма¬лева уве¬личивало к нему недове¬рие. Это дает еще один вариант преступ¬ле¬ния.

Глава 8. «Субъективный идеализм – это идейный а-теизм». Продолжение
11. Шизотеории.
   Сегодня есть множество шизофренических «теорий», теорий в ка¬выч¬ках, ибо гипотезой та¬кой бред не назовешь. Одни «мыс¬лители» утверждают, что вся Земля – разумный орга¬низм, другие эти каче¬ства приписывают Вселен¬ной.
   А по¬чему бы и нет? Ведь все ограничения отсутствуют. Этим «мыс¬лителям» нет необ¬ходимости сдерживать свои безудержные фантазии никакими ло¬гиче¬скими сооб¬ра¬же¬ниями.  Даже наобо¬рот, чем абсурднее версию выдвигает такой «ученый-новатор», тем выше его рейтинг среди почи¬тате¬лей.
   Ведь подобное «нова¬тор¬ство» в их глазах неопровержимо свидетельствует о тесной связи их ку¬мира с Высшими Силами, которые, по мысли эзотери¬ков всех нас питают ин¬формацией, а «новато¬ров» по осо¬бой безлимитной норме.
   Научная стро¬гость и логическая выве¬ренность по¬строений традиционных ученых в глазах эзотери¬ков свиде¬тель¬ст¬вует лишь об интел¬лекту¬аль¬ной ограниченности авторов-тра¬ди¬ционали¬стов, и не более того…..
   Оглушающий голос: Ваш традиционный «научный подход» - чистое надувательство, а эзотериче¬ские знания – непре¬ложная истина.

12. Свобода от логики.
   Сегодня на постсоветском пространстве сложилась странная ситуация. С об¬щефи¬ло¬софским миро¬воз¬зрением произошло примерно то же, что и с моралью, нравствен¬ностью, этикой, межна¬циональ¬ными проблемами и пр., пр.
   Когда упали оковы тота¬литаризма, внутренняя сдерживающая сила образования, воспи¬та¬ния, вкуса, собст¬венных мыслительных способностей, примера автори¬тетных людей, и пр. оказа¬лась недоста¬точны. И плотину прорвало. Потекли мутные воды: от им¬мора¬лизма и пошлости – до шо¬винизма и ква¬зинаучной бели¬берды.
   В этих условиях выдвигать не шизофренические и одновременно достаточно нетра¬дици¬онные ги¬по¬тезы чревато, ибо это означает настроить против себя подавляющее боль¬шин¬ство населе¬ния. Большинство придерживается сегодня либо эзотерических взглядов, либо начетнически-материали¬стических. Очень, очень мало сего¬дня в стране людей, ло¬гично  и не¬шаб¬лонно мыслящих.

13. Строгость мысли – это пресно.
   Мысль о том, что биологический вид – это своеобразный организм со своими функ¬циями, напри¬мер размножением, для эзотериков слишком слабо, очень уж пресно, не вдохновляет. Им такие идеи ка¬жутся бледными и не¬мощными.
   Иное дело утвер¬ждать, что вся Земля, а то и вся Вселен¬ная  - организмы, да еще и ра¬зум¬ные. А мы, люди, – всего лишь куклы в руках Кукловода. И руководит нами Выс¬ший разум, и мыслим мы не сами, а Он нам внушает все наши мысли.
   Ну, а для шаблонно мысля¬щих традиционалистов строго логически обоснован¬ная мысль о сверхор¬га¬низме ко¬щунственна ровно так же, как и оккультная муть о живой и разумной Земле…
   Оглушающий голос: Высший разум и есть Бог. Но это не всем дано понять. А сверхор¬га¬низм ваш – чушь несусветная.

14. Сочиняйте фантастику. 
   Предположим, что эзотерики правы и все, о чем они толкуют, действительно имеет ме¬сто быть, огульно ничего отрицать не след, многое возможно в нашем мире. У меня только один вопрос, откуда им все это известно? Если вы люди с воображением, сочиняйте фан¬тастику. И никто не упрекнет вас в беспочвенности ваших домыслов. Но выдавать их за истину, по меньшей мере, на¬ивно.

15. Антихрист и Дьявол.
   Интересно посмотреть на наших оппонентов с позиций уважаемого библеиста, глубокий доклад которого предоставил нам такую возможность. Марксизм - учение цели¬ком анти¬христово, тут сомнений вроде бы нет никаких. С эзотериками сложнее. Од¬нозначно опре¬делить их по ведомству Дьявола, как это делают богословы всех основных христианских конфессий, было бы неверно. Ибо они далеко не всегда несут зло.

16 Христианство и эзотерические учения.
   И все же, почему христианство в нашем сознании ассоциируется с добром, с Богом, а эзотерические учения – со злом, с Дьяволом? Скорее всего из-за того, что все  традицион¬ные христианские конфессии ограничивают свое воздействие на психику только молитвами и постом (исключение составляет лишь экзерцизм – изгнание бесов), а эзотерики сплошь и рядом применяют весьма и весьма опасные методы давления на человеческое сознание.

Глава 9. Критики доклада архивариуса
1. Марксизм.
   Когда г-н Письменный закончил свое сообщение, было уже время обеда, но участники конферен¬ции не желали расходиться. Все были возбуждены. Особенно неиствовали те, с кем Тарас Иванович схлестнулся во время обсуждения доклада экстрасенса. В ярких филиппиках марксистов и эзотери¬ков идеи г-на архи¬вариуса получили настоящее не¬приятие и жесткий отпор. На голову бедного Тараса Ивановича обруши¬лись и марксистские проклятия Ивана Сидо¬ровича, и воз¬мущенное негодование дам-эзотеричек. Мар¬ксист от боль¬шого бизнеса не ска¬зал в принципе, ни¬чего но¬вого, этой пищей мы вдоволь насыти¬лись в период за¬стоя. 
 
2. Азбука Морзе.
   Истинно марксистским было выска¬зывание бизнес¬мена по по¬воду мысли архива¬риуса о языке, свившем вокруг чело¬вече¬ства «кокон понятий» внутри кото¬рого оно вынуждено на¬ходиться.
   Иван Сидорович безапелляционно заявил, дескать, нечего наводить тень на пле¬тень, не следует прида¬вать  языку большее значение, чем есть на самом деле:
   - Язык – это, хоть и важное, но всего лишь средство общения, в котором за¬коди¬рована ин¬формация точно также, как во всем известной азбуке Морзе.
   - Не станет же уважае¬мый Тарас Ивано¬вич утверждать - глубокомысленно и с металлом в голосе сказал один из последних в России истинных мар¬ксистов, - что эта пресловутая аз¬бука Морзе свила во¬круг теле¬графистов позапрош¬лого и на¬чала прошлого века кокон, из ко¬торого они, бедные, не могли вырваться.


3. Эффективность тайных знаний.
   Затем выступили эзотерически продвинутые дамы. Они выложились, что называется, по полной про¬грамме. Начала быв¬шая дет¬ская писательница Алена Чу¬дова:
   -  Философские из¬мышле¬ния, которыми ува¬жаемый Тарас Иванович пытается поддержать унылые идеи Рахма¬ни¬нова, необратимо устарели. А сами построения академика на фоне без¬условных дости¬жений эзотерики  выглядят безнадежно убогими и бесцвет¬ными.   
   - А реальную пользу эзотерических знаний – продолжила она – невозможно переоценить. Как бы мы, например, узнали тайные замыслы наших врагов, если бы выдающийся россий¬ский экстрасенс полковник Борис Ратников, не проник в подсознание Мадлен Олбрайт, быв¬шей тогда Государствен¬ным секретарем США. Именно таким оригинальным способом от¬важный разведчик выведал тайные планы американцев по расчлене¬нию России, в частности, по отторжению от нашей страны Сибири.
Примечание автора. В этом г-жа Чудова на сто процентов права. Действительно источни¬ком ши¬роко известной информации о коварных планах Америки является необычная опера¬ция на¬ших орга¬нов, осуществленная мужественным раз¬вед¬чиком-экст¬расенсом, подлинным патрио¬том России полковником Ратниковым. Эта акция таинственного отдела «Х» была, как говорят, проведена была при участии сотрудника этого отдела, небезызвестного нынче Гри¬гория Грабо¬вого.
 
4. Академик Лысенко.
   Далее выступила итальянская коммунистка. Она ушла в исторический экскурс достижений СССР. Так она заявила, что оболганный демократами академик Лысенко в действи¬тельности был серьезным ученым про¬грессивного, как выясняется, а потому совершенно непонят¬ного традиционали¬стам направления.
   - Теперь понятно – с подъемом только что не пропела она, - что у него, вдохновленного марксиз¬мом, открылся ка¬нал общения с Космосом. И молоко его коровы давали густое от¬нюдь не потому, что он кор¬мил их шо¬кола¬дом, само кормление шоколадом ему подсказали Высшие силы.
   - И не нужно крохоборство¬вать. Да, детям тогда подчас не хватало хлеба. Но Трофим Де¬нисович тратил шоколад для того, чтобы научить ко¬ров да¬вать густое мо¬локо, и не его вина, что лжеученые, исповедую¬щие буржуазную гене¬тику, поме¬шали ему напоить всю страну густым  жир¬ным молоком.

5. Арийская физика.
   - И вообще отживающий капитализм и гнилая буржуазная демократия – продолжила свой мо¬нолог страстная коммунистка - по¬родили много штампов, иска¬жающих реальную дейст¬вительность. Так, на¬пример, арийскую физику ругают, а она, вдохновляясь Тибетом и лю¬бовью к фю¬реру, изобрела ле¬таю¬щую тарелку, космический механизм, к которому до сих пор не знают, как подсту¬питься, гордя¬щиеся своими достижениями ученые-традиционали¬сты.

6. Маловеры.
   - Вообще буржуазная наука в тупике  – продолжила она. – Так проверка экспериментов эзотериче¬ски ориентированных ученых для ретроградов от науки - во¬обще неразрешимая задача. Ну не могут вос¬произвести эти опыты жалкие ма¬ловеры, ученые, при¬держивающиеся традиционных взглядов. И это вопрос принципиаль¬ный – он отли¬чает ста¬рую безду¬хов¬ную науку от новой, ду¬ховной. Жалкие материалисты считают бредом фор¬мулы про¬грес¬сивных фи¬зиков, ибо не могут их понять, не дано им  на то вдох¬нове¬ние свыше.
   - По сравнению с великими идеями прогрессивных ученых – закончила выступление итальян¬ская журналистка - особенно убо¬гими и жалкими кажутся идейки академика Рахма¬нинова и его команды об организмах диффуз¬ных и социальных, о сверхорганизмах биологи¬че¬ских и социаль¬ных, и прочей ла¬буде, которой нас здесь кормят.

7. Цитируя Ильина.
   Затем в разговор снова вступила Алена Чу¬дова, которая поддержала горячую итальянку, процити¬ровав Ивана Ильина:
   - «Западная наука духовно слепа, она не ведает ничего, кроме наблюдения, эксперимента и анализа. Она не видит предмета, а наблюдает одни оболочки его. Русская наука не должна подражать запад¬ной учености ни в области исследований, ни в области мировосприятия».

Глава 10. Письмен¬ный отвечает критикам
(Вспоминая прошедшую конференцию)
1. Он не выдержал.
   Возмущенный до крайности словоблудием марксистов и эзотериков Тарас Ивано¬вич Письменный долго сдерживал себя, но, в конце концов, не выдержал и сорвался. Конечно, его разозлили не только эти безот¬ветственные болтуны. На нервы ему действовал и его вир¬туаль¬ный двойник с обликом черта. Пока несли чушь архивариусовы оппоненты, черт не да¬вал о себе знать. Но как только начинал гово¬рить Тарас Иванович, его двойник сразу вступил с ним в спор. Г-н Писменный буквально кипел от негодо¬вания, ибо рогатый оппонент всту¬пал в полемику по поводу почти каждой выска¬занной архивариусом мысли.

2. Что такое ЭНИО?   
   Помимо всего прочего (а такового было весьма много), Письменный заявил, что вы¬даю¬щим себя за уче¬ных (пусть нетрадиционно для науки ориентированных) невредно бы более четко разби¬раться в приме¬няемых ими терминах:
   - Что такое энерго¬инфор¬мационный обмен? Что эзоте¬рики понимают под словом «энер¬гия»? Тоже что и фи¬зики? Или это обиход¬ный психо¬логический термин? Происходит пута¬ница. Не только из-за терминологической нечеткости, ос¬новная при¬чина - мусор в головах авторов «сверхсо¬временных» идей, но из-за нее тоже.
   - Передача от человека к человеку психической информации или психологическое воз¬дей¬ствие од¬ного инди¬вида на другого - продолжил он - иногда называют пе¬реда¬чей пси¬хиче¬ской энергии, но она совсем не похожа на энергообмен и никак с ним не свя¬зана. Психологиче¬ское воз¬действие - это пере¬дача концентрированной информации, а от¬нюдь не пе¬редача энергии. 
   - Человек, как и любой живой организм, использует энергию (в физическом смысле слова) для своей жизнедеятельности. Сжигая пищу, живой организм получает энергию для работы своих мышц и внутренних органов. Но эти процессы не имеют никакого отношения к пере¬даче психической энер¬гии. Если я передаю Вам информацию, вдохновляющую Вас на дейст¬вия, то я отнюдь не передаю вам энергию в физическом смысле слова. Энергообмен и пере¬дача информации – это прин¬ципиально разные процессы. Поэтому термин «энер¬гоинформа¬ционный об¬мен» (пресловутое «ЭНИО») вообще лишен всякого смысла – нервно закончил он.
   Говорил Тарас Иванович настолько эмоционально, что ему пришлось остановиться, чтобы при¬вести в порядок дыхание. Но тут на экране появился «черт» и дерзко возразил архива¬риусу:
   - Так называемый физиче¬ский смысл термина «энергия» вообще не стоит рассматривать, ибо такая без¬духовная дисциплина, как физика, давно является позором для человечества, она не более чем за¬блу¬ждение, препятствующее его духовному развитию.

3. Торси¬онные поля.
   - Просматривал я работы об абсолютном вакууме и тор¬сионных полях - продолжил архива¬риус, изо всех сил ста¬раясь не об¬ращать внимания на комментарии сво¬его виртуального оп¬понента.
   - Не знаю, я не физик, но друзья-фи¬зики говорят, что тор¬сионные поля – это блеф. Не знаю, не знаю. Не исключено, что мои друзья оши¬баются и торси¬онные поля – это действительно новое слово в науке. Но причем здесь разумная Вселен¬ная, при чем здесь Сверхсознание Все¬ленной? – во¬прошал архи¬вариус аудиторию.
   - С этого места наблюдается явная натяжка. Вообще, что пред¬ставляет собой сознание – это вопрос фи¬лософский – неожиданно задумчиво произнес он.

4. Милейший Николя.
   - Говорят, что наша «научно-обоснованная» эзотерика – продолжал, решительно игнорируя своего рога¬того оппонента, Письменный - будто бы пользуется поддерж¬кой меж¬дуна¬родных обще¬ст¬венных органи¬заций. Но мы-то знаем, что это за организации.
   - Нынче по Москве мотается все¬общий любимец - не то француз, не то испанец, не то италь¬янец по имени Ни¬коля со странной фами¬лией Нидвора. Пред¬ставители од¬них народно¬стей делают в этой фа¬ми¬лии уда¬рение на первом слоге, дру¬гих – на вто¬ром, и только русские – на по¬следнем. Мудр наш народ, сразу рас¬познает цену каждого.
   - Так вот, этот милейший Николя представ¬ляет в Москве сразу несколько подобных ор¬га¬низа¬ций. Шизофреники есть не только у нас, их везде полно. Есть шизики с деньгами, а ус¬лужливые ми¬лые жулики с удовольствием,  за немалую мзду обслуживают их причуды. 

5. Лабораторные ли мы крысы?
   Затем Тарас Иванович задумчиво произ¬нес:
   - В принципе не исключено, что мы, человечество, просто лабо¬раторные крысы какой-то суперци¬вили¬зации. Я сам когда-то баловался фан¬тазиями подобного рода. У меня есть не¬опубликован¬ный рассказ, краткое изложение ко¬торого хочу предложить вашему вниманию.
 
6. Неопубликованный рассказ Письменного.
   Нашу Вселенную во время урока создал в колбе на своем лабораторном столе ша¬лун-школьник, дитя иной сверхцивилизации. К сере¬дине урока школьник, используя особо силь¬ный микроскоп, увидел, что на одной из планет, рас¬по¬ложен¬ной на краю небольшой перифе¬рийной галактики, появи¬лись забавные мик¬роскопические букашки. Ма¬лыш замедлил время внутри вселенной и, используя микроманипулятор, стал забав¬ляться своими соз¬да¬ниями. Для нас, людей этот космический школь¬ник был Богом, ко¬торый изредка, но вмеши¬вался в нашу жизнь.
   Со звонком на перемену на земле наступил XVIII век, шалун ушел на другой урок и утра¬тил инте¬рес к своему творению. Впрочем, если бы и не утра¬тил, жесткие школьные по¬рядки все равно не по¬зволили бы ему да¬лее вмешиваться в нашу жизнь. К концу дня школьная ла¬борантка, всячески ругая нерях, оставляющих за собой невымытую лабо¬раторную посуду, вымоет все колбы, что означает смерть нашей Вселенной.
   У рассказа есть и счастливый вариант окончания. Колба нашего малыша показалась лабо¬рантке трес¬ну¬той, и она ее выбросила. Далее благо¬даря нерадивости комму¬наль¬ных служб, несмотря на стро¬жайший приказ всю выброшенную лабораторную по¬суду тщательно де¬зин¬фициро¬вать и из¬мельчать, нашу колбу вместе с другими не¬нуж¬ными предметами, не об¬рабо¬тав соответствующим об¬разом, на¬правили на брике¬тиро¬вание. При обра¬ботке партии мусора с нашей колбой (из-за исключи¬тельного разгильдяйства работников брикетного предпри¬ятия) было снижено давление, а брако¬ван¬ный брикет бесшабашные строители, не проверив, использовали для фундамента культового соору¬жения, не подлежащего сносу, по крайней мере, до конца жизни этой цивилизации.
   Таким образом, колбе с нашей Вселенной предстоит существовать еще отрезок вре¬мени, сопоста¬вимый с продолжительностью существова¬ния цивилизации космиче¬ских гигантов, к которой при¬надлежит ша¬ловливый школьник. Если учесть разницу в масштабах времени, то для нашей Вселен¬ной, - этот срок не ограничен¬ никаким разумным пределом.
Мораль рассказа. Благодаря счастливому стечению обстоятельств цивилизация «ла¬бора¬тор¬ных крыс», продолжительность жизни которой ограничена сроками экспери¬мента, пре¬врати¬лась в гордую цивилиза¬цию Свободных Граждан Вселенной, срок жизни которой прак¬тиче¬ски не имеет верхнего предела.

7. Рабская психология.
   - Повторяю, теоретически все возможно – продолжил он. - Но пока нет никаких данных для того, чтобы считать себя лабораторными крысами. Изобретать подобные гипо¬тезы, конечно, волен каж¬дый, но это, на мой взгляд, очень унизительно. Впрочем, для людей с рабской пси¬хологией ничего не¬приятного в этом нет. Та¬ким, на¬оборот, приятно считать себя зависи¬мыми, это придает им уверен¬ность, а их жизнь обре¬тает смысл.
   Затем, переведя дыхание и оглядев зал, Тарас Иванович продолжил:
  - Источник идей о полной зависимости человека от неких всемогущих Космических Сил по¬нятен. Извилистые и темные глубины подсознания потомственного человека-раба  подска¬зывает ему, что он, жалкий и ничтожный, не может быть не только хозяином своей судьбы, но даже своих мыслей. Там, в горней вышине есть кто-то всемогущий и бесконечно мудрый, который нашептывает ему мысли, а он только транслирует их. Этим всесильным и мудрым может быть Бог, Космический Разум, Большая Вычислительная машина. Возможны вари¬анты, но смысл един.
   - Напрашивается вывод, что люди, мыслящие эзотерически, фактически, покорные слуги Антихриста, не желающие не только принимать на себя какую-то бы ни было ответствен¬ность, но даже в мыслях ставящие себя в полную зависимость от неких всемогущих Высших Сил – закончил архивариус.    

8. Белый рыцарь.
   Более всего удивляет, что в этой, казалось бы, чисто теоретической, по сути мировоз¬зрен¬ческой дискуссии, нравственная, теистическая сторона проблемы вольно или невольно, но выходила на первый план. В этих условиях, вроде бы, абсолютно равнодушный к религи¬оз¬ной проблематике Тарас Иванович, выступал, как это ни странно, белым рыцарем, защит¬ни¬ком свободы, а, следовательно, приверженцем Христа, оппонирующим сторонникам Дьявола и Анти¬хри¬ста.

Глава 11. Восемь подозреваемых. Окончание
1. Невозможно понять.
   Я спросил Степана:
   - Почему программа предполагает, что каждая группа или отдельный человек совер¬шил пре¬ступление только одним способом?
   На что самодеятельный детектив ответил так многословно и с таким обилием терми¬нов из теории «нечетких множеств» и  «многозначной логики», что несведущему чело¬веку понять от¬вет было совершенно невозможно.

2. Пятнадцать вариантов.
   Итак, восемь подозреваемых дают четырнадцать вариантов гипотез о возможной технологии со¬вершения пре¬ступле¬ния. Оставался еще предска¬занный программой та¬инст¬венный пятна¬дцатый вариант, где преступник вообще от¬сутствовал. Он об этом странном варианте лучше было во¬обще не думать, ибо он не ук¬ладывался в нор¬маль¬ный ход рассуждений любого здра¬вомыслящего чело¬века.

Глава 12. Ответ Письмен¬ного. Продолжение
1. Потребность в величии.
   В завершение своего страстного выступления Тарас Иванович заявил:
   - Возрож¬дающаяся империя дала теоретикам «Вселенского Соз¬нания», «тонких энергий», «энио» и прочей сверкающей, но ли¬шенной всякого смысла, мишуры социаль¬ный за¬каз на новую «имперскую науку», на нечто вроде гитлеровской «арий¬ской фи¬зики», или сталинско-хрущевской лысен¬ковщны. Антихристово порождение - Импе¬рия всегда испытывает ост¬рейшую потребность в Величии. А так называе¬мые «про¬грессивные уче¬ные», созда¬вая тек¬сты, в которых почти все слова начина¬ются с за¬главных букв, худо-бедно, но удов¬летворяют эту по¬треб¬ность.

2. Академик Рахманинов.
   Но тут совершенно неожиданно на помощь эзотерически ориентированным дамам пришел акаде¬мик Рахманинов. Рыцарь и защитник прекрасных дам, он нашел те единственно умест¬ные в этом случае слова, которые могли бы смягчить женские души. С молодым бле¬ском в глазах и улыб¬кой, лукаво прячущейся в черной как смоль бороде, он заявил:
   - Не следовало бы так неодобрительно и с такой категоричностью высказываться относи¬тельно эзотерического способа мышления. Он имеет право на существование, ровно также как всякий дру¬гой. Его часто ассоциируют с так называемым «дамским типом мышления». Это свя¬зано с тем, что у части населения земли, а это преимущественно женщины, слабее, чем у других, вы¬ражена асиммет¬рия левого и правого полушарий мозга. Следует сказать, что женским типом мышления об¬ладает не¬мало мужчин. Также как для достаточного числа женщин характерен мужской тип мышле¬ния.
   - Например, известно – продолжал он, - что упомянутый здесь Креть¬яно Ариенталис яр¬чайший об¬разец носителя женского типа мышления. Что же касается уважаемых ученых Агеева и Сипова, то они носители так называемого гермафродитного типа мышления. В пер¬вую половину жизни их мышление было мужским, а затем оно стало женским.

3. Колебание ауры.
   Думаю, что г-н Рахманинов прав. Вспоминается высказывание одной умнейшей женщины-психо¬лога: - «У женщин с наукой и впрямь особые отношения. Там где мужчина увидит вто¬рой закон Ньютона, женщина усмотрит колебание ауры, болезнь кармы и прочую метафи¬зику. Ей просто уют¬нее жить в понятном мире, где действуют этические сущности – духи и незримые стихии».

4. Профессор Сидерский.
   Я согласен с академиком. Но иного мнения был профессор Сидерский. Он заявил, что либе¬рализм по от¬ношению к  имперскому направлению эзотерики, которое все активнее за¬являет о себе, неуместен, ибо оно, скорее всего, порождение антихристово:
   - Как и все имперское, оно создает пышные, но совершенно пустые и бес¬смысленные формы. Это анти¬христ использует наивность одних, рабскую душу других, привычку жуль¬ничать третьих и под¬вигает всех их на создание этой ложно глубокомысленной невнятицы.

5. Всякая власть от Бога.
   Информацию о «Милейшем Николя» и неопубликованный рассказ Письменного его рога¬тый оппо¬нент никак не комментировал. Зато об им¬перии и о ее потребности в величии он высказался одно¬значно:
   - Что дурного увидели мой усатый визави и профессор-еретик Сидерский в том – заявил вир¬туальный черт, - что империя нужда¬ется в величии? Величие – это не только форма кон¬соли¬дации нации, но и путь формирования цели, светлой цели, к которой должно стремиться большин¬ству населения. Через имперскую власть больше, чем через все другое проявляется Божья воля.

6. Озлобление.
   Марксист и эзотерические дамы слушали Тараса Ивановича, академика Рахманинова и профессора Сидерского молча. Но в этом угрюмом молчании было что-то угрожающее. Их не¬дружелюбие словно накапливалось, казалось, оно вот-вот сорвет плотины доб¬ропорядочно¬сти, приличия, хорошего тона и затопит все, закрутит в своих мутных водах г-на архива¬риуса. Именно Тараса Ивановича, ибо к другим выступавшим их отношение было хо¬лодное и ровное, а к г-ну архивариусу наоборот, почему-то пристрастно-озлобленное.
   Зачем я все это так подробно вспоминаю? Может быть, пытаюсь параллельно с расследо¬ванием умника Степана самостоятельно разобраться в том, что сгубило бедного Тараса Ива¬новича? Что-то в этом всем, безусловно, есть. Ведь злоба, как ружье в чеховской пьесе, если она висит в воздухе, то не может не выстрелить.

Глава 13. Г-н Письменный и Нина. Романтическая версия
1. Романтическая версия.
   Пока самодеятельный детектив с неистовством и дотошностью настоящего ученого анали¬тиче¬ски вы¬числял преступ¬ника, досужие обыватели города Щелкино и поселка Мысовое об¬суждали романтическую версию пре¬ступления. А она была.
   Дело в том, что Тарас Иванович Письменный, несмотря на свой со¬лидный воз¬раст, серьез¬ность и обстоятельность во всем, любил красивых женщин. Да и те не ос¬тавляли его своим вниманием.
   Многие в Щелкино знали об его сложных отношениях с Ниной Тимофеевой, мате¬рью двоих де¬тей, женой Гриши Грошева, известного в го¬роде мизантропа и нелюдима.

2. Лучший ученик.
   Гриша, некогда лучший ученик лучшей школы города Щелкино, получивший за время обу¬чения множество наград за участие в матема¬тических, физических и химиче¬ских олимпиа¬дах, так и не получил высшего образования.
   Мать его, Олим¬пиада Васильевна, женщина строгая и властная, в былые годы тай¬ная по¬клон¬ница секты Свидетелей Иеговы, не поощряла светского образования. Да, и жизнь его без отца, по¬гиб¬шего в автоката¬строфе, когда Григорий пребывал еще во младенчестве, с физи¬че¬ски слабой и, не¬смотря на неукротимый дух, очень бо¬лез¬ненной матерью, была нелегкой.
   О том, чтобы уехать учиться, даже и речи не было. И с заочным обучением также ни¬чего не вы¬шло. Гриша несколько раз начинал учебу в не¬скольких заочных вузах Мо¬сквы, Киева, а под конец и Симферо¬поля, но из-за частых болезней матери так и не смог ее завершить.

3. Спасатель.
   А поскольку ни к какому ремеслу у Григория не было ровно никаких способностей, Гриша ос¬тался на всю жизнь спасателем. В спасатели он пошел под романти¬ческим влиянием одно¬именного фильма Сергея Соловьева, да так и остался в этой непре¬стиж¬ной и очень мало опла¬чивае¬мой про¬фессии. Хорошо еще, что городские власти разре¬шали ему совмещать летнюю службу на спаса¬тельной станции с работой дворника.
   Ему уже скоро сорок, растет двое детей, красавица жена, зарабатывающая раз в пять больше его самого, а он дворник, а летом еще и спасатель на водах. Гри¬горий считает себя закончен¬ным не¬удач¬ником, и, по сути, таковым и является.
   Григорий высок ростом, неплохо сложен и недурен собой. Он светловолос, впечат¬ляют его высо¬кий лоб и большие умные, всегда чуть грустные глаза. Но скован¬ность в движе¬ниях и по¬стоян¬ная за¬стенчивость, неуверенная, всегда чуть кособо¬кая походка делают его краси¬вую строй¬ную фигуру очень уж необыч¬ной. А лопоухость острижен¬ной наголо го¬ловы при¬дает его красивому выразительному лицу какое-то странное выраже¬ние.

Глава 14. Идеи Письменного в восприятии Марлена Михайловича
(Вспоминая прошедшую конференцию)
1. Когда дискутировать бессмысленно.
   Уже тогда, во время конференции, Марлен Михайлович понял, что дискутировать по ост¬рым во¬просам, по¬ставленным в докладе академика, во¬обще-то бессмысленно. То, к чему подвел слушателей этот от¬чаян¬ный авантюрист от науки и неутоми¬мый прово¬катор, основ¬ная задача кото¬рого – будить мысль, в сущно¬сти, не подлежит обсужде¬нию. Идеи ака¬демика Рахманинова нужно осознать и сми¬риться с теми выво¬дами, ко¬торые из них непременно сле¬дуют. А когда хорошо во всей полноте их осознаешь, то и спорить то, по сути, не о чем.

2. Все объяснения равноценны.
   Иное дело сообщение самого Тараса Ивановича. Вот тут спорь, что называется, с утра и до вечера. Сам Марлен, хоть и не вступал в дискус¬сию, не разделяет твердой убежденности г-на Письменного в том, что субъектив¬ный идеализм, действительно обладает теми неоспо¬ри¬мыми преимуществами, ко¬то¬рые тот так ярко живо¬писал в своем выступ¬лении.
   Ничуть не бывало. Марлен уверен, что все объяснения, все попытки понять, как устроен мир, равно¬ценны. И мистико-эзотерическое объяс¬нение мироустройства ни¬чуть не хуже лю¬бого другого. Мистика – это на¬строй души, некое особое восприятие ре¬альности. Рациональ¬ное объясне¬ние фе¬номе¬нов есть всего лишь другой вари¬ант интерпретации реальности, т.е. того, что воздей¬ствует на наши органы чувств. Воз¬можны и другие варианты объяснений.

3. Недостаточность объяснений.
   Те же соображения касаются объяснений уважаемым г-ном архивариусом и молодым про¬грамми¬стом Сте¬паном Бандурыстенко загадочных, в меру смешных, а иногда довольно странных явлений, мешаю¬щих проведению конференции.
   Собственно говоря, с предположением, что за всем этим стоит очень талантливый, одер¬жимый злом человек, можно было бы согласиться. Но злой талант этот очень уж нечеловече¬ски изощрен. Он и хакер-виртуоз, и потрясающе искусный фо¬кусник-мистификатор, и умо¬помрачительного таланта киноре¬жиссер, и квалифициро¬ванный кинооператор. Не много ли для земного человека, для человека во плоти? 
   Но если даже предположить, что за всем этим стоит человек, то неизбежен вопрос, кто или что стоит за этим человеком? Кто или что ведает злыми силами, что этим че¬ловеком управ¬ляют?
   Аналогичный вопрос можно поставить относительно того, кто или что ведет за руку ту чистую душу, что регулярно подбрасывает участни¬кам конференции крестики и иконки? Вопрос этот тоже непрост, ибо многие, получившие эти подарки, на себе ощутили их благо¬творное влия¬ние на пси¬хику, а академик Рах¬манинов даже излечился от заговора, блокиро¬вавшего его речь.

4. Почему качались стены?
   Тарас Иванович был неколебимо уверен, что здравого смысла вполне достаточно для того, чтобы рационально объяснить происходя¬щие на конференции чудеса. Однако он не разъяс¬нил, почему во время его философского экскурса стены конференц-зала стали раскачиваться, а сту¬лья вместе с сидя¬щими на них людьми начали расхажи¬вать по помещению на своих ножках, как жи¬вые.
   Пусть, как утверждали  в один голос господа Письменный и Бандурыстенко, качание стен – это только коллективная иллюзия. Но то, что все сидевшие на конференции к ее концу ока¬зались не на своих обыч¬ных местах, а в разных концах зала, это факт.
   Наши рационалисты объяснили его тем, что сами слушатели под влиянием наведенного на них гипноза передвигались по залу вместе со своими стульями. Может это и так, но в этом объяснении есть тем¬ное место. Почему кресла (пятеро слушателей сидели в креслах) не сдвинулись со своих мест? Что, когда сидишь в кресле, гипноз не действует?

5. Тарас Иванович и черти.
   Кстати, прилюдно Тарас Иванович с упорством достойным лучшего применения утвер¬ждает, что чертей, дескать, нет и быть не может. Хотя сам же в подпитии неоднократно при¬знавался Марлену, что здесь, в поселке Мысовое, он в состоянии опьяне¬ния не только видел чертей, но и неод¬нократно  с ними дискуссировал, причем в самой жесткой форме. А до того ничего подобного с ним не случа¬лось, хотя в молодые годы ему доводилось довольно часто участвовать в пьянках-гулянках.
   Но когда Марлен ненароком напомнил г-ну архивариусу его собственное признание, тот неска¬занно обиделся и, сказав, что его желают смертельно обидеть, приписав ему невесть что, целую не¬делю со своим работодателем не разговаривал.
   Видел ли сам Марлен когда либо чертей? Трудно сказать. Перед тем, как волна выбросила его на Казантипский берег, будучи в сильном опьянении, увидел он в бушующем море ог¬ромную акулу, ко¬торую в неистовом возбуждении счел воплощением Всепобеждающего учения марксизма-лени¬низма. Это видение, несомненно, было воплощением Сил Зла. Но по¬сле излечения, как, впрочем, и до того случая, спиртным не интересовался, а потому ничего подобного не видел и видеть не мог.

6. Чего не знал Марлен Михайлович.
   И конечно не знал Марлен Михайлович, что стоит за Тарасовым противостоянием и  оппо¬нентам в дискуссиях, и виртуальным чертям. Знал Марлен, что его архивариус недюжинный программист и что ночи напролет сидит он за компьютером. Но что, какую программу заду¬мал его архивариус, и чем закончится ее опробование, об этом Марлен, конечно и не догады¬вался.

Глава 15. Письменный и Нина, романтическая версия. Продолжение
1. Нина Тимофеева.
   Жена Гриши Грошева Нина в отличие от мужа преуспевала и брала от жизни все, что только можно. Гуляла она от мужа, нужно сказать с какой-то неумеренной лихо¬стью и беззаботно¬стью. Может, сказыва¬лась цыганская кровь.
   Поговаривали, что ро¬дом она из знаменитой певче¬ской се¬мьи Тимофеевых. Но, на са¬мом деле, фа¬милия эта принадле¬жала ее отцу, шоферу-дальнобойщику, который одна¬жды привез в дом свой жену-цыганку.
   Не будучи потомственной певицей, Нина хо¬рошо, с чувством пела своим чуть хрип¬лым, про¬ку¬ренным голосом и отлично иг¬рала на гитаре.
   Следует признать, любила Нина мужа крепко, и называла его: - «Лопоухий мой»  нежно и с большим чувством. Хотя от¬но¬силась к нему с еле заметной пренебрежи¬тель¬ностью преуспе¬ваю¬щего человека к явному неудач¬нику.
   Работала она представителем крупной компью¬терной фирмы, много (особенно по щелкин¬ским мас¬штабам) зараба¬тывала, но тратила деньги исклю¬чительно на себя. Жила семья бедно, даже скудно. А Нина два раза в год брала двухнедельный отпуск и отправлялась в самые голово¬кружительные пу¬те¬шествия, которые только можно себе представить.

2. Принц Палермо.
   Иногда она отправлялась на отдых из Симферополя самолетом, но чаще всего на пристани в Феодосии ее ждала яхта настоящего итальян¬ского баронета и одновре¬менно цыганского ба¬рона всей Италии Га¬этано ди Палермо.
   В ранней молодости Га¬этано, более известный в уголов¬ных кру¬гах (в том числе и в России) как Принц, или Принц Палермо, несколько раз привлекался к суду за тор¬говлю наркоти¬ками. С годами он остепенился, покончил с бизнесом на наркотиках, но зара¬батывать на сек¬с-услугах продол¬жал, его массажные салоны на вполне законных ос¬нованиях ус¬пешно функ¬цио¬нируют по всему миру.
   
3. Седоусый любовник.
   Но связь с бароном-уголовником – это только одна из сторон многогранной личной жизни Нины Тимо¬феевой. Кроме итальянско-цыганского барона за ней еще водилось несколько лю¬бовных ин¬трижек, и не только в большом мире, но и в Щелкино.
   О ее более чем сложных от¬ноше¬ниях с пожи¬лым седоусым ар¬хивариусом ме¬стного оли¬гарха в го¬роде хо¬дили легенды. Дело в том, что вежли¬вый и обходительный в обыч¬ной жизни, в лю¬бовных отно¬шениях Тарас Иванович был не в меру пылок, по-мо¬ло¬дому горяч и  страстен. По¬этому его связь с абсолютно сво¬бодной в любви Ни¬ной про¬ходила бурно и сопро¬вож¬далась по¬стоянными экс¬цессами.
   Каждая их встреча, а встречаться им при¬ходи¬лось довольно часто, ибо компьютер¬ная фирма, где рабо¬тала Нина, постоянно на¬правляла Та¬расу Ивановичу на опробова¬ние технические но¬винки, сопровожда¬лась довольно гром¬кими перепалками ино¬гда пере¬ходившими, по уверению свидетелей, в рукопашные схватки.

4. Терпеливый муж.
   Григорий терпеливо сносил все выходки любимой жены. И хоть виду не подавал, бы¬вал очень уязвлен буквально каждым эпизодом ее бо¬лее чем бурной биографии.
   Конференция в усадьбе, да еще с такими докладчиками, была для Григория истин¬ным даром не¬бес. Он, в отличие от большинства щелкинцев и от собственной жены, без¬мерно увлеченной пара¬психологией, с пре¬зрением относился к эзотерическим бред¬ням, и всерьез интере¬со¬вался подлин¬ной наукой, особенно на ее философских верши¬нах.
   Несмотря на отсутствие высшего специального образования (а может статься именно благо¬даря отсут¬ствию в его сознании затверженных догм) Гриша был все¬сто¬ронне и в лучшем смысле этого слова интел¬лектуально развит. 

5. Обида за Нину.
   Конференции в усадьбе олигарха были словно специально для Гриши придуманы. То, что глав¬ным на них был се¬доусый старец, которому его молодая жена отдает (правда, как и мно¬гим другим) свою моло¬дость и красоту, безмерно уязвляло Гришу Грошева.
   Но с этим то Гриша, пусть ценой неимо¬верных мо¬ральных усилий, но при¬мирился. Нынче проблема была в другом. Вся конферен¬ция эта острием свом была на¬прав¬лена против вы¬соко чтимой его Ниной эзотерики. А особенно против так называе¬мого «на¬учно-обоснован¬ного» ее варианта, которым Нина именно в этот период все¬рьез увлек¬лась.
   И хотя самому Грише эта наукообразная чушь была просто смешна, он не мог не ис¬пытывать обиды за Нину, за его Нину, которую все это сборище во главе с ее преста¬релым любовником Тара¬сом Письмен¬ным обижает, над которой оно, под видом ин¬тел¬ли¬гентной научной беспри¬страстно¬сти, откровенно сме¬ется.

6. Прокуроры в своем амплуа.
   Несмотря на то, что и у Григория, и у Нины было твердое алиби (в предполагаемый момент пре¬ступле¬ния их видело множество людей), про¬куроры буквально вцепились в них.
   Эта версия была им ближе, бо¬лее понятна, как нельзя лучше соответствовала их ин¬теллекту¬аль¬ному уровню. Ведь разби¬раться в кон¬фликтах по поводу идейных споров им было явно не по си¬лам. Поэтому-то они и искали потерян¬ное под фонарем. 
   Гришу въедливые правоохранители, буквально, достали. После нескольких инди¬ви¬дуальных и перекре¬стных допросов он имел очень уж за¬травленный вид. Его суп¬руге Нине, напротив, достач¬ливость проку¬роров даже нравилась. Она бесконечно за¬путы¬вала бедных работников юстиции, давая каждый раз новые показания, явно противо¬реча¬щие прежним.
   Не стесняясь, Нина называла своих допросителей дятлами. А иногда особо надоев¬шего, прямо в глаза, как Петька Ча¬паева в известном анекдоте, долбоебом.

Глава 16. Идеи Письменного в восприятии Марлена. Продолжение
1. Марлен не согласен.
   Марлен Михайлович с удивлением отметил, что он далеко не во всем согласен с яр¬ким и образным вы¬ступле¬нием бесконечно им уважае¬мого Тараса Ивано¬вича. Сами философские проблемы, под¬ня¬тые архи¬ва¬риусом, бесконечно да¬леки от марле¬новых интересов. И уже только поэтому быть со¬глас¬ным или, на¬обо¬рот, спорить по этим вопросам, явно не дело Мар¬лена.
   Поэтому во время выступления г-на Письменного и сразу после него Марлен во всем мыс¬ленно со¬глашался с Тарасом Ивановичем. Но за¬тем, по здравому размышле¬нию, он понял, что г-н Пись¬мен¬ный вместе со своим единомыш¬ленником Кантом слишком увлеклись безу¬держ¬ным агностициз¬мом.
   По-сути они, безусловно, правы – аккуратность в мыслях также хороша и полезна, как и в быту. Но, с другой стороны, какая польза от их рассуждений? Экстрасенсы внушают лю¬дям, пусть с точки зрения логики несусветную муть, но са¬мые талантливые из них способны вну¬шением вылечить мно¬же¬ство болезней. А кого и когда излечили от болезней господа субъек¬тивные идеалисты?

2. Программное лечение.
   Начетчик-бизнесмен и бывший хирург Иван Пащенко своими бессмысленными прописями натолк¬нул Мар¬лена на рассуждения о проблемах сугубо медицинских. Если сравнить между собой три вида лече¬ния: медика¬ментозное, хирургическое и внушением, то Марлен, теперь он ясно это осознает, предпочи¬тает внушение. По¬чему?
   Если бы человек по своей сложности был похож на автомобиль, то два первых ме¬тода ле¬чения были бы уме¬стны: поменял масло, влез внутрь, заменил изношенные де¬тали – и будет работать. Хотя и здесь: ка¬кой ни¬какой, но все же механизм – и он тре¬бует регулировки. ЭВМ неизмеримо сложнее автомобиля, и мы не спешим залезть внутрь, заменить деталь. Мы ле¬чим компьютер про¬граммно. Человек много сложней компьютера и программ его лечения, аналогичных компьютерным, сегодня не суще¬ст¬вует.

3. Он предпочитает внушение.
   Медикаментозное лечение тоже имеет право на существование. Поскольку живой организм в отли¬чие от компьютера базируется на водных растворах, то лечение снадобьями в качестве попытки из¬менить биохимию организма в какой-то мере оправдано. Но только в какой-то мере, ибо в действи¬тельности это попытки грубые и далеко не всегда оправданные.
   Более правильный путь иной. Способность саморегулировки живого организма поистине ог¬ромна, а у существ разумных вся эта система контролируется еще и психикой. Что и плохо, и хо¬рошо. Плохо, так как разрегулировка часто происходит из-за сбоев психики. Хо¬рошо, так как разум¬ное воз¬действие на психику, в принципе, наиболее эффективный способ программного восстановле¬ния са¬морегулировки че¬ловеческого организма. 

4. Что такое диабет?
   Возможность воз¬действовать на сложную систему чело¬веческого организма, безусловно, имеется. Марлен, например, страдает диабе¬том. А что такое диабет? Это рассогласование про¬цессов усвое¬ния (перера¬ботки) организмом сахаров.
   Если бы серьезный экстрасенс взялся психологическим внушением восстановить этот ба¬ланс, и Марлен пове¬рил бы целителю, то наверняка излечился бы, причем оконча¬тельно. А это, вроде бы, вполне реально - раз¬ре¬гули¬ровка произошла тоже из-за психологи¬ческих при¬чин, пе¬рестроечные стрессы доконали марленов орга¬низм.
   Но пока поверить сложно, целители сопровождают свои пассы густым псевдо¬на¬учным бредом. По¬ве¬рить в эту чушь реши¬тельно невозможно. Не говоря уже о том, что цели¬тель¬ством у нас занима¬ются, в ос¬нов¬ном жу¬лики и проходимцы, от которых, верь или не верь, серьезной помощи все одно не дож¬дешься. 

5. Болезнь, как сбой системы.
    Если рассматривать болезни челове¬ческого организма, как сбои информационной сис¬темы, то их, на¬верное, всего два типа: рассогласова¬ние процессов (все болезни, кроме рака), и бунт клеток (рак). Рассо¬гласование со временем растет, ибо возникает положительная об¬ратная связь, (резонанс), что приводит и к гибели организма.
   Бунт клеток, или рак, - явление поистине удивительное. Некоторые клетки отказываются жить в раб¬стве у управляющей процессами информа¬ционной сис¬темы и ведут себя, как сво¬бодные однокле¬точ¬ные. Что приводит орга¬низм к гибели. Впрочем, бунт клеток тоже, воз¬можно, результат  рас¬согласова¬ния каких-то процессов в организме.

6. Вера и исцеление.
   Вообще в психологическом воздействии на организм нет ни грана мистики. Воздействие разумного на живое и должно быть психологическим, т.е. программным. Сторонне воздейст¬вие необходимо, но только как спусковой механизм, вводящий в действие механизм саморе¬гулировки. А главную роль в этом процессе играет сознание самого человека ибо, в конеч¬ном счете, оно настраивает организм.
   Но для этого нужна вера. Сказано: - «По вере и воздано будет». И в этом заложен глубокий смысл. В этом плане вполне объяснимо благотворное и даже излечивающее воздействие на страждущего святых реликвий, причем вне зависимости от их подлинности (главное, чтобы в эту подлинность больной верил).
   Иное дело «чудеса» с объектами неживыми. Мироточение бумажных икон, например, вы¬зывает много вопросов. Но здесь, если больной верит, благотворное воздействие возможно, и это тоже объ¬яснимо. 
Конец седьмой части.
=============================================

ЧАСТЬ VIII. ПРЕДЧУВСТВИЕ ТРАГЕДИИ
Философ Кант когда-то утверждал,
что альтруизм выделяет человека из природы,
как творение Божье, единственное во всей природе
не подчиняющееся закону  необходимости.
Но если наш альтруизм – это эгрегор,
необходимый человечеству для выживания,
то выделение Кантом человека из природы
необоснованно, а считать этот альтруизм
доказательством Бытия Божьего,
мягко говоря, неправомерно.
Иван Философов, философ.
Глава 1. Семен Претлегин глазами Марлена Михайловича
(Вспоминая прошедшую конференцию)
1. Предчувствие трагедии.
   Когда пришла пора ключевого доклада конференции, погода заметно испортилась. Легкий утрен¬ний ветерок превратился в неистово воющий, бередящий душу, дерзкий и порывистый, не думающий утихать ветер. Однако туч не было, злое из-за ветра солнце, пристально, но неласково смотрело на землю.
   Участники конференции, словно чувствуя тревожное беспокойство природы, внимательно и с ка¬ким-то непонятным трепетом слушали докладчика. А было его сообщение именно тем, ради ко¬то¬рого, собственно говоря, и был организован этот форум.
   Теперь ясно, что докладчик был именно тем человеком, идеи которого, вместе со страстью экспе¬ри¬ментировать (в соедине¬нии, конечно, с совер¬шенно неуемным любопытством бед¬ного, ныне по¬кой¬ного, Та¬раса Ивановича Пись¬менного) яви¬лись причиной трагедии.
   Но о будущем заранее, до его осуществления, обычно, неизвестно никому. Нынче Марлену кажется (он почти уверен), что тяжесть какого-то неясного предчувствия по¬стоянно присут¬ствовала в его душе во все дни конференции.
   Так оно и было, или это чувство посетило Марлена только после трагедии, а теперь пси¬хика отно¬сит его к прошлому, тогда вполне безмя¬тежному? Кто знает? Его инте¬рес к конфе¬ренции, к ее тема¬тике, к ее ак¬тивным участникам, к идеям, постоянно бур¬лившим тогда в стенах его усадьбы, и его уди¬вительное, очень уж странное на¬строе¬ние, в котором он пребы¬вал все дни фо¬рума, были исклю¬чительно сильны. Поэтому, если в глу¬бине марленовой души и таились некие тревожные мысли, то прорваться наружу им мешала слишком большая эмоциональная и интеллекту¬альная нагрузка тех дней.
   В конце концов, Марлен до мозга кости европеец, и его реакции на ситуации вполне евро¬пейские. Он всецело отдается переживаниям мо¬мента и неспособен, не¬смотря на весь свой романтизм и повы¬шенную чувствительность, предвидеть, предчув¬ствовать надвигающуюся беду.

2. Черти-комментаторы.
   Ситуация во время доклада Претлегина была напряженная. Виртуальный оппонент док¬ладчиков в этот раз, казалось, превзошел самое себя. Появился уже не один выходец из пре¬исподней, похожий на г-на Претлегина, как было с другими докладчиками, а целых три. Один, веселый и на¬халь¬ный, бесновался на потолке конференц-зала, другой, склонный к де¬магогии, многоречивый и ядови¬тый, дока¬зывал свою правоту с экранов мониторов. Третий, хмурый, немногословный и злой,  материали¬зо¬вался в центре зала в солнечном луче. Причем три виртуальных черта нагло комменти¬ровали, чуть ли не каждое слово докладчика, да еще обменивались при этом ядовитыми замеча¬ниями.   

3. Претлегин.
   Г-н Претлегин на удивление не походил на об¬раз, сложившийся при чтении его многочис¬ленных публикаций. Ма¬ленький, живой и подвижный, как ртуть, и, несмотря на свой серьез¬ный, даже насуп¬ленный вид, по-детски бе¬лобры¬сый, с несколько наив¬ным и даже извиняю¬щимся взглядом, он произ¬водил сильное, но странное впечатление.
   Но облик докладчика, не соответствовавший ожиданиям, был ничто по сравнению с той оторопью, что постигла Марлена, когда ему стал по¬нятен внутренний смысл внешне не¬сколько сухого и чисто информа¬тивного доклада, прочтенного к тому же высоким отрыви¬стым фальцетом.
   Сообщенное это было неожиданно, неоднозначно, и, ра¬зумеется, спорно. Очень спорно и очень не¬одно¬значно. Но всту¬питель¬ное слово, а затем сам доклад ака¬демика Рахманинова дали некоторый карт-бланш парадоксальным заявлениям г-на Претлегина.
   Именно ска¬занное академиком дало присутствующим необходимый толчок, заста¬вивший их если не безоговорочно при¬нять, то дать себе труд обдумать далеко не бес¬спорные поло¬жения претлегин¬ского доклада. Именно благодаря Рахманинову участ¬ники конференции восприняли спорные и вряд ли реаль¬ные вари¬анты мироустрой¬ства, как удиви¬тельные, но достойные серьезного обсуждения идеи.

4. Не только метафора.
   Собственно, с идеей голема, о которой толковал докладчик, Марлен был знаком ранее. Ги¬потеза ин¬те¬ресная. О чем она? Претле¬гин и его сторонники считают тезис о государстве, как о социальном орга¬низме (они называют его големом), не только метафора.
   Историки давно заметили, что, как это не странно, государство, как целое, имеет свои за¬дачи, преследует свои цели, иногда даже напрямую противоречащие интересам лидера. И поэтому есть основания утверждать, что госу¬дарство тоже единый орга¬низмом.
   Но если жизнь клеток нашего организма или отдельных пчел улья построена по сугубо «тоталитарной» схеме (и первые и вторые не имеют никаких своих частных целей), то госу¬дарство (даже супертоталитарное) подчиняет себе только часть жизни человека, при демо¬кратиче¬ском строе весьма незначительную.
   Если принять ги¬потезу, что бюрократия и государство – это синонимичная пара понятий, то его авторы термина голем просто приду¬мали третий сино¬ним к этой паре.
   Извечная цель бюро¬кратии облегчить себе жизнь, пре¬вратив демократическое государ¬ство в тоталитарное. Тоталитарное го¬сударство походит на многоклеточ¬ный организм или семью пчел, муравьев или терми¬тов, где отдельные клетки или особи насекомых цели¬ком подчи¬нены общим целям.
   Если государство-голем прежних эпох можно сравнить с мура¬вейником, где управление осуществ¬ля¬ется по трофическим (пище¬вым) путям, то современное, ос¬нащен¬ное электрони¬кой государство можно сравнить с многоклеточным организмом, где управляю¬щие сигналы передаются по нервным сетям.
   Идея голема - это сильный, по настоящему интересный ход мысли. Хотя принять эту гипо¬тезу во¬обще-то трудно, необычайно трудно. Но по¬сле доклада акаде¬мика понимание общих принципов ор¬ганизации живого расшири¬лось, и гипотеза о големах уже не представ¬лялась столь уж необычной и экс¬травагант¬ной.

5. Реакция чертей.
   На первый тезис докладчика откликнулся голографический «черт» в центре зала. Такой же малень¬кий и бело¬брысый, как и оригинал, но, в отличие от докладчика, злой и нетерпимый, действительно, как черт, рога¬тый оппонент хмуро заявил:
   - Мысль о том, что  государство – это Левифан, не нова, но она антихристи¬анская по сути своей.
   - Христиане считают, что все государства – от Бога - добавил веселый черт с потолка кон¬ференц-зала. 
   - Сравнивать мудрость государства с примитивными отправлениями организма – вообще недопус¬тимая глупость и пошлость - вступил в раз¬говор черт с экрана.

6. Человечество, как единый организм.
   Претлегин, не обратив никакого внимания на виртуальных собеседников,  продолжал свой доклад. От¬давая дань его стойкости, согласиться, однако, со следующей мыслью докладчика было еще слож¬нее, чем с предыдущей.
   Марлен и раньше знал, да и академик напомнил, что биоло¬гический вид эволюционисты считают единым орга¬низмом. В биологическом смысле человечество – тоже единый орга¬низм. Если биологический вид – это единый организм, то и Homo Sapiens, как культурное целое, тоже орга¬низм.
   - Человечество или Вид Homo Sapiens – сказал в пояснение докладчик – является коллек¬тивным хранителем всего разнообразия культуры: религии, философии, искусства, науки, техники и прежде всего языка, который до изобретения письменности и учреждения библио¬тек был банком уникальной информации. Именно благодаря ему люди еще на заре человече¬ской цивилизации стали отличаться от братьев наших меньших – животных.
   Претлегин на¬звал единый организм – Род Человеческий - Логосом, и это уже насторажи¬вало. На этом неожиданные интеллек¬туальные всплески не кончились. Продолжение следо¬вало, и еще более неожиданное.

Глава 2. Замкнутый круг
1. Преступление без преступника.
   Я попросил Степана разъяснить мне этот загадочный «15-й вариант» (пятна¬дцатая версия пре¬ступле¬ния), когда преступление на¬лицо, а преступника нет и в помине. Мо¬жет ли, по его мнению, преступление совершится без преступника? Молодой энтузиаст от криминалистики сам уже не¬сколько дней пребывал в за¬думчивости. В ответ на мой вопрос он обрушил на меня целый ворох много¬слов¬ных, но равно неубеди¬тельных для него же самого объяснений. Все они сводились к тому, что произошедшее могло быть случайностью, крайне маловероят¬ным, но все же случаем.
   - Но тогда по¬чему - задал Степан, обращенный самому себе во¬прос - компьютер ха¬ракте¬ри¬зует про¬изошедшее, как преступление? Ведь в ис¬ходном понятийном тезау¬русе программы пре¬ступление определя¬ется наличием умысла. А какой может быть умысел при отсутствии зло¬умышленника? Замкну¬тый круг получа¬ется.

2. Замкнутый круг.
   Попав в своих рассуждениях в тупик, Степан решил на время отложить анализ этого пока нераз¬реши¬мого феномена и пожелал для начала уменьшить число равно убеди¬тельных для программы вариантов преступления.
   Для того чтобы программа совершила второй тур отбора, было необходимо за¬грузить ее до¬полни¬тель¬ной информацией. Это было узкое ме¬сто. Было абсолютно неясно, какая дополни¬тельная ин¬формация может сдвинуть работу с мертвой точки. Ситуация каза¬лась критиче¬ской. Ко¬нечно, са¬модеятельный де¬тектив по¬лучил интересные, недости¬жимые традиционными методами резуль¬таты. Но ко¬нечная цель не была дос¬тигнута, преступник не был выявлен.
   Однако Степан не унывал. Он в который раз принялся за изучение Дела и од¬новре¬менно за со¬вершен¬ствование своей программы «Детек¬тив».

Глава 3. Семен Претлегин глазами Марлена. Продолжение
1. Интеллектуальный вираж.
   В дополнение к прежнему докладчик сделал следую¬щий, еще более поразивший воображе¬ние ин¬теллектуальный вираж. Он предложил рассматривать патриотизм, как самосохрани¬тельную функцию государст¬ва-голема, а гуманизм, как аналогич¬ную функцию Рода Челове¬ческого - Ло¬госа.
   Вот это да! Это смело, это поражает воображение. От такого как не закру¬житься го¬лове.

2. Бог, как Логос.
   Но и на этом интеллектуальные виражи не закончился. Не успели слушатели опра¬виться от шока, вы¬званного его предыдущей мыслью, как Претлегин, заявил, сле¬дующее:
   - Та сущностью, которую луч¬шая часть человечества именует Господом Богом, вполне мо¬жет быть тем феноменом, который я называю Логосом ….
   - Именно с Богом – продолжил он, не¬много по¬молчав, –  связывает человечество самые гу¬манные свои идеалы.
   Аудитория, казалось, замерла в оцепенении. Такого не ожидал никто. Многие, на¬верное, испуга¬лись. Это, действительно, было смело, не¬обычно, необычно до ужаса. А страшно стало потому, что последняя мысль докладчика хоть и была очень уж не¬обычной, но каза¬лась слишком убедительной, чтобы ее можно было с порога отверг¬нуть, пренебречь ею.

3. Снова «черти».
   Как только докладчик заговорил о Боге, все трое чертей, как с цепи сорвались. Перебивая друг друга, они, со странным для обитателей ада по этому вопросу единодушием, стали кри¬чать, что док¬ладчик - оголтелый безбожник, что за богохульство его ждет страшная кара. 

4. Его неправильно поняли.
   Немного помолчав, докладчик оглядел аудиторию.
   - Господа, вы меня не совсем верно по¬няли – заявил он, хотя слушатели молчали, а спо¬рили с ним только виртуальные черти, – у меня нет желания прослыть атеи¬стом, да еще радикаль¬ным, к тому же не хотелось бы хоть в малой степени оскорбить чувства ве¬рующих.
   - Более того, истинная цель, моей ми¬ровоззренческой конструкции - удовлетворить всех, даже са¬мых в вопросах основ веры кон¬сервативных.

5. Всемогущество Божье.
   - Во всех религиях – продолжил он, переведя дыхание, - Господь Бог – это Всеблагой Аб¬солют, т.е. сущ¬ность, наделенная беско¬нечным могу¬ществом и наделяющая человека, со¬блюдающего Божьи законы, всеми благами мира. Единый организм - Род Человеческий, или Ло¬гос в масштабе суще¬ство¬вания от¬дельного че¬ловека сущность, не¬сомненно, обладающая бес¬конеч¬ным могуще¬ством, хотя современ¬ный человек да¬леко не всегда это осоз¬нает.
   - Человеческая особь, воспи¬танная животным, превращается в животное – вещал доклад¬чик в ка¬ком-то стран¬ном оцепенении. - Че¬ловеком она может стать, только вос¬приняв от ро¬ди¬телей язык че¬ловече¬ский. Язык, в ко¬тором хра¬нится инфор¬мация, необходи¬мая для того, чтобы особь, рожден¬ная женщиной, стала человеком.
   - И древние, и отно¬сительно новые религии – продолжал он - считают Бога силой космиче¬ской, ино¬гда творцом Вселен¬ной, в других случаях ее Верховным Распо¬рядителем, Главным Менеджером. Но эту особенность челове¬че¬ских верований я склонен относить к об¬ласти за¬блуждений, счи¬тать их не более чем суевериями.
   - Нет никаких данных – окончил эту часть доклада г-н Претлегин, - свиде¬тельствующих о косми¬ческом могуществе той сущно¬сти, которую люди называют Бо¬гом. А что касается Его все¬могущества относи¬тельно наших ин¬диви¬дуальных жизней, то оно несо¬мненно. Именно эта сущ¬ность делает нас людьми. Мы остаемся людьми, соблюдая гуманисти¬ческие заповеди Бога. Нару¬шая их, мы пре¬вра¬щаемся в животных……


6. Не кажется убедительным.   
   Сейчас, по прошествии времени, все это не кажется Марлену таким уж убедитель¬ным. Но тогда, ар¬гу¬менты докладчика казались кристально ясными и до предела ло¬гич¬ными. Он до¬вольно долго и очень убе¬дительно говорил о языке, о нашей человече¬ской зависимости от него. Жаль, что большая часть доклада и дискуссии во¬круг него без¬надежно утрачены. Те¬перь, по памяти эту безупречную аргументацию, эту же¬лез¬ную ло¬гику уже не вос¬становить.

7. Голем и Логос.
    - Мы тут обсуждали феномен социального организма  или голема – продолжил свой док¬лад г-н Претле¬гин.  – Голем - это организм, который в стремлении сохра¬нить свою «жизнь» используя эгре¬гор патрио¬тизма, программирует граждан, убеждая их защищать его ин¬те¬ресы. 
   - Так называемые «пат¬риоты-госу¬дарственники» - сказал он с не лишенной яда улыбкой на лице - результат програм¬мирующей деятельности голема, который таким образом защищает себя. Гибель голема – это разру¬шение го¬су¬дар¬ства, Оно, хотя и при¬носит его подданным многочисленные беды, все же не грозит гибе¬лью челове¬честву.
   - Иное дело Логос – продолжил докладчик. - Его смерть – это ги¬бель вида homo sapiens. Логос может погибнуть и без физического уничтоже¬ния лю¬дей, как биологи¬ческого вида. Если же человеческие де¬те¬ныши по какой-то причине будут начинать жизнь без опеки взрослых, вид homo sapiens исчезнет.
   - Любовь христианская «приду¬мана» Логосом для того, чтобы сохранить человечество. Любовь для самосохране¬ния Ло¬госа играет ту же роль, что патриотизм для самосохранения голема – закончил он.

8. Черти-патриоты.
   Услышав нелестное о патриотизме, виртуальные оппоненты докладчика пришли в неис¬товство. Крик поднялся такой, что разобрать их пре¬тензии вообще не было никакой возмож¬ности. Ясно было одно, тот, кто руководит хором чертей, не только православный фунда¬мен¬та¬лист, но и ура-патриот.
   Не будучи в состоянии из-за этого непрекращающегося ора продолжать свой доклад, г-н Претлегин почел за луч¬шее его закончить, ибо основное он уже изложил.

9. Самое главное.
   Но самое, как впоследствии оказалось, главное, было сказано г-ном Пре¬тлегиным ме¬жду прочим, вскользь, на что, естест¬венно, тогда никто не обратил внимания. А ведь докладчик упо¬мя¬нул, что они с Тарасом Ивановичем плани¬руют тес¬тировать компьютер¬ную систему усадьбы на предмет наличия в ней голема.

Глава 4 Доклад Претлегина в восприятии автора
1. Продолжение идей академика.
   Собственно то, о чем говорил в своем докладе г-н Претлегин, было естественным продол¬жением идей академика Рахманинова. Академик объяснил нам, что такое с его точки зрения жизнь. Он очень четко сформулировал свое представление о живом орга¬низме в самом об¬щем виде этого явления. По Рахманинову живой организм – это система связанных между собой элементов, активно сохра¬няю¬щая свою структуру. Так под понятие «организм» попали и муравей¬ник с пчелиным роем. Г-н Пре¬тлегин, двигаясь по этому пути, зачислил сюда и го¬сударства.

2. Претлегин пошел дальше.
   Академик в своем докладе утверждал, что размножение – функция не отдельного орга¬низма, а единого ¬организма биологического вида. Претлегин по¬шел дальше,  он заявил, что патрио¬тизм и гуманизм – это функции соответственно голема и Логоса. Логично? Вполне.

3. Идеи Сидерского.
   Но амбициозный аналитик г-н Претлегин позволил себе шагнуть еще дальше, хотя пона¬чалу этого, вроде бы, никто и не заметил. Он очень акку¬ратно (как и подобает уче¬нику и по¬следователю акаде¬мика, осто¬рожного и умелого провокатора от науки) пе¬рекинул мосток к тому, о чем рас¬сказывал библеист профес¬сор Сидерский в первый день конференции. Он без особого нажима, но весьма недву¬смысленно, дал по¬нять, что голем и есть реальное вопло¬щение абстрактной идеи анти¬христа.
   - Более сложно было раз¬глядеть в Логосе Бога. И, тем не менее, если быть последо¬ватель¬ными в своих рассуждениях, такой вывод неизбежен - заявил он на¬последок.

4. Это требовало осмысления.   
   Это требовало осмысления. Но не согласиться с выводами аналитика было трудно. Образ¬ность доклада профессора Сидерского служила сильным эмоциональным доказатель¬ством претлегинской пра¬воты. По-сути вся деятельность голема-государ¬ства – это создание пустых наду¬манных лишен¬ных под¬линной жизни форм. Это ли не основная характеристика анти¬христа? Основная идея Христа – это гуманизм. Но не гуманизм ли самозащита Разум¬ного Человече¬ства от самоунич¬то¬жения? Не это ли защитная функция Ло¬госа? 
   Удивительно, но эскапады чертей, которых на этот раз было трое и все они неистовали го¬раздо более прежнего, не ос¬тавили вообще никакого впечатления. Наверное потому, что кроме шума во время доклада Претлегина они вообще ничего не производили.

5. Прав ли Претлегин?
   Идеи Претлегина, вызывающе нетривиальные, откровенно противостоящие обще¬приня¬тому мнению, заслуживают серьезнейшего внимания. В сущности, докладчик попытался отыскать ис¬точники человеческих представлений о Боге и Антихристе.
   Претлегин  утверждает, что государственный организм (в его терминологии – голем) - это Антихрист, а единый организм - Род Человеческий (по Претлегину – Логос) и есть Бог. Обе гипо¬тезы, прямо скажем, мало обоснованны и выглядят, как построения, мягко говоря,  совер¬шенно произвольные.
   Хотя некоторые основания для них все же имеются. Государство дей¬ствительно порождает пустые формы. Но ведь не только оно. Их часто порождает искус¬ство и даже философия.   Еще сложнее с гипотезой о том, что Логос - это Бог. Сакральные представления чело¬вече¬ства слишком высоки и абстрактны, слишком идеальны, чтобы соотносить их с лю¬бой зем¬ной ре¬альностью.
   Да, все мы вместе составляем  Род Человеческий, или по Претлегину Логос, но это вовсе не означает, что он, Логос, и есть обожествляемое нами Высшее Существо. Хотя бы потому, что мы на¬де¬ляем Бога атри¬бутами абсолюта, а Человечество ими явно не наделено.
   С другой стороны, иных серьезных претендентов на то, чтобы быть источником челове¬че¬ских представлений о Божестве, сегодня не существует. Поэтому, отказавшись от претлегин¬ской гипотезы, мы вынуждены огра¬ничивать свои представления о Боге либо околонаучным бредом эзотериков, либо мистическими фантазиями, эмоционально насыщенными, но ли¬шенными всех и всяческих реальных оснований. Что вряд ли разумно. Хотя бы потому, что крайне непродуктивно, так как закрывает путь к рациональному познанию и сокровенных тайн природы, и высших ценностей человека.

Глава 5. Дискуссия о големах
 (Вспоминая прошедшую конференцию)
1. Разошлись в задумчивости.
   О том, как воспринимала слова Претлегина аудитория, можно было понять по тому, что все слуша¬тели напря¬женно молчали. Слушатели за¬думались. Задумались над философским смыслом изложен¬ного. Од¬нако никто и предположить не мог, что теорети¬ческие, более того, по об¬щему мнению, ско¬рее гипо¬тети¬ческие, чем отра¬жающие конкретную реальность поло¬жения, выдвинутые докладчиком, обернутся траге¬дией.
   По окончании доклада присутствующие, вопреки обычаю, разошлись в глубокой задумчи¬вости. Веду¬щий, г-н Письменный, жертва будущих трагических событий из-за связанных с идеями доклада интеллекту¬альных пе¬реживаний находился в со¬стоянии близком к трансу. Поняв, что заседание продолжать бес¬смысленно, он не стал никого задер¬живать. Было ясно, что людям нужно все об¬думать, что дискуссия начнется не ранее, чем за вечер¬ним чаем.

2. Вечером в гостиной.
   Что происходило вечером в гостиной описать очень трудно. Трудно, но придется, причем исключи¬тельно по памяти, ибо большая часть ма¬териалов этого бурного дис¬пута была без¬возвратно утрачена. Все в гостиной были возбуждены настолько, что даже строгий до при¬вередливо¬сти Тарас Иванович не мог справиться с аудиторией, и навести хотя бы подобие порядка. И конечно жару добавляли вир¬туальные черти, ко¬торые (все трое) бесились на этот раз на экране большого монитора.
   Да, словесный бой был нешутошный, казалось, все сражаются против всех. Возму¬щались все. Но при этом все без исключения были категорически  не со¬гласны друг с другом.
   
3. Мнение «патриотов».
   Оно и понятно, доклад задел всех. Патриоты-государственники были возмущены наездом на их свя¬тыни. «Государство» и «патриотизм» - для них священные коровы. Утверждать, что государство – какой-то примитивный, на интеллектуальном уровне инфузории организм, а пат¬риотизм – это про¬сто самосо¬хранительная функция этой жалкой «инфузории», это надо же? Можно ли больнее оскор¬бить светлые чувства пат¬риотов? 
   Утверждение г-на Претлегина, что гуманизм не более чем охранительная функция  Логоса, патриоты при¬няли на ура. Правда, они пред¬ложили уточ¬нение:
   - Не всего человече¬ства, а только слабой, нежизнеспособной его части. А поскольку не¬жизне¬спо¬собная часть человечества обречена на вы¬мирание, вместе с ней отомрет и этот жалкий буржуазный гуманизм.
   - На его смену при¬дет гу¬манизм национально-ориентированный – говорили они, - в кото¬ром нет места не только духу все¬прощения и жал¬кой «любви» ко всем и вся, в нем не должно быть места унижающему националиста состраданию.
   Естест¬венно, что черти с экрана бурно поддерживали патриотов.

4. Мнение демократов.
   Их оппоненты ока¬зались возму¬щены не менее. Эти тоже были согласны не со всем сказан¬ным док¬ладчиком. Мысли о государ¬стве и пат¬риотизме были встречены ими с одобрением. Но считать гума¬низм функцией - это было, по их мнению, верхом цинизма. Перевозбужден¬ные экранные черти слова демократов встречали возмущенным ре¬вом и сви¬стом.
   Люди верующие были не просто возмущены, а находились на грани нервного срыва от не¬годования из-за заявления докладчика, что Логос и есть Бог. Осо¬бенно их возмущало неоп¬равданное, по их мнению, использование Претле¬гиным слова Ло¬гос. Атеи¬сты тоже не при¬няли эту мысль докладчика. По их мнению, протаскивать идею бога в любой форме – есть обскурантизм и по¬пов¬щина.
   Удивительно, но спорщики на этот раз не разбились, как обычно, на противоборст¬вующие лагеря. Нет, это было бы слишком просто. Все было гораздо сложней, каж¬дый участник дис¬куссии находил свои ар¬гументы за и против тезисов г-на Претле¬гина. И каждый был катего¬риче¬ски не согласен с вы¬сказыва¬ниями своих оппонентов, причем, как из противоположного, так из своего собст¬венного ла¬геря.

5. Виртуальная сущность, способная на убийство.
   Спорили отчаянно. Причем претензии спорщики предъявляли не к док¬ладчику, скромно сидевшему в сторонке, а к Тарасу Ивановичу, который в первую половину ве¬черней дискус¬сии никак не вмеши¬вался, а только старался ее упорядочить, привести ее бурный по¬ток в четкий, с различимыми по¬зи¬циями дискутантов, диспут.
   Но никто из спорщиков даже не дога¬дывался, что обсуждае¬мая ими, целиком, по их мне¬нию, вир¬туаль¬ная сущность, сугубая абстракция, никак не соприка¬сающаяся с конкретной реально¬стью (а только отра¬жаю¬щая некие обществен¬ные тенденции) обернется конкретной материальной силой, способной нанести серь¬езный урон и даже совершить убий¬ство любо¬пытного, по¬сягнувшего на тайны ее.

6. Рок.
   О виртуальной сущности никто не догадывался, но вполне реальная злоба владела людьми. Каза¬лось, в жизнь Тараса Ивановича вмешался рок. Неиспо¬ведимые пути неумолимо тол¬кали спорящих к ничем не оправданному озлоблению против него. И это озлобление посте¬пенно пере¬ходило в плохо скрываемую ненависть.
   Что это было? Что двигало людьми? Что за набирающая силу гроза нависала над головой Тараса Ива¬новича?   
Глава 6. Психология преступления
1. Психология преступления.
   И успех пришел уже на шестой день. Правда, этого Степан добился путем за¬предель¬ного, нече¬ло¬вече¬ского напряжения. Как это ему удалось, для меня, и се¬годня, является секретом, но он обу¬чил компьютер разбираться в психологии преступления.
   Не знал, что познания Степана Фомича в психологии столь глубоки и обширны. Од¬нако, как фанта¬стично это бы не казалось, Степе удалось в кратчайший срок составить тесты, выявляю¬щие психологиче¬ские особенности обследуемых.
   Эти тесты позволили отделить агнцев от козлищ. Отделить людей, психологический строй лич¬ности ко¬то¬рых, делает для них невозможным совершать некоторые поступки, от тех людей, для ко¬торых это воз¬можно.

2. Холмс или Мегре?
   Я в шутку спросил психолога-любителя, помогло ли ему чтение детективов и каких именно? Не Конан Дойль ли его вдохновлял? Степан с совершенно непри¬сущей ему серьезностью от¬ветил, что все истории про Шерлока Холмса и док¬тора Ватсона со¬вер¬шенно неубедительны ло¬гически. В них выстраивается  одна, вроде бы, вполне ло¬гич¬ная версия преступления, но абсо¬лютно не учитыва¬ется, что с той же степе¬нью ве¬роят¬ности возможны и другие версии. А психо¬логический рисунок преступления во¬обще не анали¬зируется, также, как и мен¬тальные осо¬бен¬ности подозре¬ваемых.
   Иное дело Жорж Сименон. В его романах до такой степени достоверно проана¬лизиро¬вана психо¬логия преступления, что иные вер¬сии, по¬мимо той, что предла¬гает его ин¬спектор Мегре, кажутся совершенно нереальными.

3. Из восьми осталось трое.
   С согласия прокуратуры он подверг тестированию 8 человек, оказавшихся под подоз¬рением пер¬вой версии его программы. В резуль¬тате по¬дозрения с 5-ти чело¬век были сняты. Подозре¬ваемых осталось трое. Результат был налицо, но и эта работа не при¬вела ис¬следователя к фи¬налу.

Глава 7. Дискуссия о свободе выбора
(Вспоминая прошедшую конференцию)
1. Проблема свободы выбора.
   Интерес представляют все повороты той дискуссии, что разгорелась вечером второго дня конфе¬ренции. И, конечно, не худо было бы позна¬комить читателя с ними во всех подробно¬стях. Но записи отсутствуют, поэтому по¬пытаюсь изложить по памяти хотя бы са¬мую инте¬ресную их часть. По об¬щему мне¬нию, самая увлекательная часть дискуссии была та, что не¬ожиданно свернула к теме сво¬боды выбора. Впрочем, говорить о полной не¬ожиданности та¬кого пово¬рота не прихо¬дится. О чем бы не возник в любой компании спор с философским уклоном, он неизбежно споткнется на этой непро¬стой теме.
   Оно и неудивительно. Свободны ли мы в своем выборе - это вопрос вопросов. Во¬круг этой про¬блемы и развернулись основные баталии. Из доклада Претлегина следо¬вало, что приня¬тие че¬ловеком жертвенно-гуманистического альтруистического реше¬ния не свободный его выбор, а проявление са¬мосохранитель¬ной функции Логоса.

2. Аргумент Григория.
   Несмотря на присущую ему стеснительность, начал эту часть дискуссии, местный интел¬лектуал Григо¬рий Гро¬шев. Он с удивительной го¬рячностью из¬ложил свои претензии к док¬ладчику:
   - Во-первых, - заявил он с несвойственной ему категоричностью -  чело¬вече¬ство, как соци¬альный феномен, не является, по крайней мере, на сегодняшний день единым организмом ни в каких смыслах. А поэтому гово¬рить о функциях не¬су¬ществующего орга¬низма, по меньшей мере, не¬корректно.

3. Ответ архивариуса.
   На что неожиданно резко, с непонятным ядом в голосе ответил Тарас Иванович:
   - Чело¬вечество сего¬дня конечно не является организ¬мом в полном смысле этого слова, но представ¬ляет собой некий протоор¬ганизм, то есть сложно организованную инфор¬ма¬ционную систему, в не¬драх кото¬рой вполне могли заро¬диться некие протофунк¬ции.
   - И если это задевает уважаемого участника в моральном смысле - добавил он с улыбкой - то эти свои эмоции не след пе¬реносить на уро¬вень строго научного обсуж¬дения.
   Бедный Гриша был вконец обескуражен неожиданно резкой отповедью сво¬его со¬перника. Мы все тоже. Мягкий характером, Григорий, вроде бы не должен был заго¬реться жаждой мести за публичное унижение. Хотя, кто знает? Чужая душа – по¬темки.

4. Писатель-патриот.
   Но тут в спор вступил горячий полемист г-н Просящев. Писатель-патриот сначала до¬вольно спо¬койно, но постепенно, по своему обычаю все больше и больше накаля¬ясь, заявил:
   - По моему мнению, гуманизм – это действительно функция отмираю¬щей общественной струк¬туры, а именно либерального социаль¬ного организма. И о том, что либералы отнюдь не свободны в своих заявле¬ниях и действиях, а выполняют волю командующего ими некоего «либе¬рального орга¬низма» я догады¬вался давно.
   - И спасибо стороннику патриотов г-ну Претле¬гину, которого здесь ошибочно записы¬вали, чуть ли не в демократы и либералы, - добавил он - за доклад, четко расставляющий акценты.
   - Но - продолжил он, постепенно заводясь – называть патриотизм функцией ко¬щунственно. Пат¬риотизм – это свободный выбор истинных патриотов.

5. Философ-патриот.
   Философ-патриот Подпругин подошел к проблеме с неожиданной для всех стороны:
   - Меня нисколько не смущает тезис г-на Претлегина о государстве, как об орга¬низме. И на¬ция – заявил он – тоже социальный организм, а пат¬риотизм и национализм естественные функции этих ор¬ганизмов. А эту пре¬словутую «свободу воли» ос¬тавим безответственным гло¬бали¬стам и безродным космополитам.

6. Горячие споры.
   Но тут в полемику вступили сразу все. Гвалт стоял непомерный. Г-ну Письменному с большим трудом удалось утихомирить чесную компа¬нию. Но поскольку слова за¬просили од¬новременно чело¬век десять, пришлось каждому дать возможность выра¬зить свою мысль од¬ной единст¬венной фразой. Фраз оказалось так много, текли они с такой скоростью, что Бед¬ному Тарасу Ивановичу пришлось отказаться от своего ре¬ше¬ния, ограничивающего словоиз¬вержения полемистов, и вновь вернуть им их закон¬ные три минуты на выступление. Но и это не успо¬коило горячих спорщиков. Схватывались бу¬квально все со всеми, не взирая ни на ка¬кие идейные, политиче¬ские, и даже этические преграды.
   
7.Он опять полез на рожон. 
   Что за рок преследовал все дни конференции Тараса Ивановича, понять совершенно невоз¬можно. Каза¬лось бы, совершенно ясно, что, вступая в спор по поводу претле¬гинского док¬лада, г-н Письмен¬ный хотел примирить и враждующие лагеря между собой, и оба лагеря с докладчи¬ком. Но из этого ровно ни¬чего не вышло, все участ¬ники спора с удивительным еди¬но¬душием накинулись на него са¬мого. Хотя то, что он ска¬зал, казалось бы, ни в коей мере не задевало ни одну из сторон конфликта. Он про¬сто пытался пояснить термин «мертвые формы»:
   - Что такое «мертвые формы» - спрашивал он аудиторию? - Когда многоклеточный орга¬низм «строит» клетки, или муравейник «строит» муравьев – это просто иные формы жизни, это живое. А если государ¬ство-голем  «строит» чело¬века – это смерть его духа?
   - Но это так только с нашей ев¬ропейской точки зре¬ния. – отвечал он самому себе. – Правда и здесь есть ис¬ключения, но уж больно экстравагант¬ные, например Сартр с его «свободой в тюрьме».
   - А японец – продолжил он, - преданный член своей корпо¬рации, в ее недрах в сво¬бод¬ное время в инди¬ви¬дуаль¬ном порядке наслаждается саку¬рой, дзен-буддизмом и прочее.
   - Выходит – окончил архивариус свое выступление, - для японца «система» – не смерть духа.  Ску¬ченные в пространстве остро¬ви¬тяне в тюрьме, в ар¬мии и, наверное, даже при пол¬ном коммунизме, могут найти островки в пространстве и вре¬мени для инди¬видуального меди¬тирования. И оставаться людьми в полном смысле этого слова.

8. Спор продолжался долго.
   На эту эскападу г-на архивариуса присутствующие ответили чуть ли не сплошным ревом. Это было больше, чем общее возмущение – это было какое-то коллективное помешатель¬ство. Хотя, каза¬лось бы, в этом выступлении Тарас Иванович лично никого не задел.
   Спор продолжался так долго, что к его окончанию большинство его участников на¬чали си¬петь, а неко¬торые вообще потеряли голос. Как ни странно, но даже в этой своей беде спо¬рщики обвиняли Тараса Ивановича в чем - в чем, но в этом совершенно неповинного, ибо он, как мог, пытался утихо¬мирить особо ретивых дискуссантов.
   Удиви¬тельно, но в этой части дискуссии виртуальные спорщики не при¬нимали никакого участия. Но и без них было достаточно шумно.
   Поздним вечером в гостиной стало заметно тише. Все так накрича¬лись, что сил бо¬лее не оставалось ни у кого. Да и голоса многие сорвали основательно. Но эмоции продолжали за¬хлесты¬вать. И пришло время ядовитых реплик, произне¬сенных тихими от устало¬сти и по-прежнему полными ярости от на¬копив¬шейся злости голосами. Потом разошлись очень недо¬вольные друг другом.

9. Опять  чудеса.
   На следующий день споры по докладу  г-на Претлегина безусловно бы разгорелись с новой силой уже за утренним чаем. Од¬нако этой интерес¬нейшей дискуссии не суждено было про¬дол¬житься. Во-пер¬вых, вы¬званный телефонным звонком докладчик отбыл на рассвете по ка¬кому-то своему неот¬ложному делу. Во-вторых, оказалось, что все участники конференции (даже те, кто не принимал уча¬стие в вечернем диспуте) лишились голоса.
   Чудесный чай Ефросиньи Серафимовны (местной целительницы, давно состоящей в штате оли¬гарха) в первый раз за все годы, вопреки принятому в особняке ритуалу, пили молча. Баба Фрося со¬чувст¬венно, с пониманием глядела на гостей. И только после чая, когда каж¬дый обнаружил у себя в кармане иконку с изображением особо почитаемого старушкой свя¬того Горлания Египетского, ко всем вернулся голос.

Глава 8. Трое подозреваемых
1. Остались только трое.
   Итак, в числе подозреваемых осталось три человека. Специалист по змеям был по-прежнему в их числе. Что каса¬ется гостей, то подозреваемыми оста¬лись только старый араб и средний из семьи Пащенко. Психологиче¬ский анализ личностей осталь¬ных пол¬ностью от¬мел все подозре¬ния на их счет.

2. Понять машинную логику.
   Полностью понять компьютерную логику программы не представляется воз¬можным, однако не¬которые предположения о ходе ма¬шинных «рассуждений» можно сделать и они, наверное, будут недалеки от ис¬тины. Если проанализиро¬вать психологические порт¬реты людей исклю¬ченных про¬граммой из числа по¬дозреваемых, то становиться более или менее ясной машин¬ная логика про¬граммы.

3. С кого снято подозрение.
   Оба национал патриота:  и писатель Просящев, и философ Подпругин - не могли со¬вер¬шить престу¬пление, ибо они оба, несмотря на всю их аг¬рессивную риторику, пани¬чески боялись крови, а сам вид мертвеца ввергал их в ужас.
   Что касается Ивана Пащенко и его внука Петра то они тоже выпали из числа подоз¬реваемых, но уже по иным причинам. Иван Па¬щенко был прирожденный делец, с ран¬него детства пре¬данно и страстно любя¬щий деньги. Ради них он был, казалось бы, го¬тов на все. Но, как под¬линный делец, он был расчетлив и осторо¬жен. Ради сомнитель¬ной выгоды, которую, еще неиз¬вестно принесет или не при¬несет эта, опять же, сомни¬тельная технология еще более сомни¬тельного психоло¬гического воздействия на чело¬века, старший Па¬щенко, конечно, на мокрое дело никогда не пошел бы.
   Младший Пащенко, Петр, был человеком вообще из другого теста. Убийство было для него пре¬ступле¬нием, и, прежде всего, перед собствен¬ной совестью. А те чувства, что вспыхнули в его душе при знаком¬стве с отчаянной юной амазонкой, встреченной им в этом доме, делали для него невоз¬можной даже саму мысль об убийстве.
   Что касается молодого араба, то он, также как и молодой русский, был на¬столько очарован юной Эн Фомин, что и для него преступле¬ние было совершенно немыслимо.

4. А прокуроры тем временем…
   Степан, хоть и не без трудностей, продвигался вперед, а прокуроры тем временем продол¬жали свою практически бессмысленную ра¬боту. Со¬стояла она в нудных и абсо¬лютно беспер¬спектив¬ных сквозных и пе¬рекрестных допросах всех без ис¬ключения пре¬бы¬вавших в усадьбе на момент пре¬ступления.

Глава 9. Мир глазами Арсения Лучникова.
1. Он привык к вниманию.
   После допроса Арсен в задумчивости вышел из кабинета хозяина особняка, куда  сле¬дователи не¬мед¬ленного пригласили следующего свиде¬теля. Дальше он  долго си¬дел в кресле у окна ма¬ленькой гостиной, где обычно проходили музыкальные вечера.
   Нет, его не особенно шокировал допрос. Допрос, который, как было принято в со¬вет¬ской юс¬ти¬ции и, что осталось в обычаях право¬охрани¬телей постсоветских, всегда про¬ходит с пристра¬стием. Он уже при¬вык к тому, с каким особым вниманием ор¬ганы отно¬сятся к нему, русскому и одно¬вре¬менно гражда¬нину США.

2. Вспоминая Дубровку.
   Просто новая встреча с постсоветской юстицией (на этот раз не российской, а укра¬инской) на¬помнила ему такой же внимательный прищур и серию недоверчивых ух¬мы¬лок, которые встретил он сам и его до¬кументы, когда в октябре 2002-го власти за¬теяли фильтра¬цию зевак возле ДК на Дубровке.
   Уйти от облавы ему не удалось, но проверка его документов не выявила в них ни¬чего подоз¬ри¬тельного. Однако к нему приставили филера, докучливый взгляд кото¬рого со¬провождал его до са¬мого конца его пребывания в Москве.

3. Все круги ада.
   Тогда он прошел доподлинно все круги ада. Он потерял двух друзей, а его орга¬низа¬ция двух ак¬тивнейших членов. Оленька Романова, его первая любовь, по¬гибла, стала еще одной жерт¬вой того бес¬пощадного молоха, который управляет всей его жиз¬нью и уже забрал не¬мало его товарищей.
   Гибель Пита была вообще бессмысленной. Он тщательно, с присущей ему настой¬чи¬востью и упорством учил русский (Арсен сам принимал у него экзамен), но когда эти знания понадоби¬лись, он не просто все забыл, он все перепутал.
   Оленька легко прошла через милицейский кордон, ее очарование и легкий шарм сбили мо¬лодых мили¬ционеров с толку и они на ми¬нуту за¬были все свои должностные инструкции. Но когда вслед за ней по¬пытался пройти Питер, они решительно оттес¬нили его от пропускного пункта.

4. Пит растерялся.
   Иного не следовало и ожидать. Пит - солидный мужчина средних лет, явно загра¬нич¬ного вида  да еще заговорившего с ними вдруг по-корей¬ски (какая сшибка про¬изошла в этот момент у него в мозгах?), про¬сто не мог вызвать другой реакции.
   Арсен в это время был рядом. Растерявшийся Пит смотрел на него помутневшим взглядом и, не¬смотря на все свои старания, так и не смог вспомнить ни слова по-рус¬ски. Однако попытку Арсе¬ния отстранить его от операции Пит с негодованием от¬верг.
   - Ваши, Арс, обязанности координа¬тора Движения – реши¬тельно заявил он – не дают Вам права отстранять того, кто выиграл жеребь¬евку.

5. Они выиграли жеребьевку.
  Тут он был прав. Он и Ольга выиграли жеребьевку. Посвященных членов Движения на тот  мо¬мент было пять человек и согласно Уставу двое могли участвовать в опера¬ции на Дубровке. Же¬ребьевка со¬стоялась, как обычно в Интернете. Пит Сандерс из Пенсиль¬вании и москвичка Ольга Романова выиграли право присоединиться к за¬лож¬никам. Пит, находившийся в этот момент по де¬лам своей фирмы в Риме, вылетел в Москву первым рейсом. Ольга, по странному стечению об¬стоятельств проживав¬шая тут же, на Дубровке, прибыла на место, есте¬ственно, пер¬вой. Арсен, как координа¬тор Движения, руководивший всей операцией, вылетел из Парижа и при¬был на место почти одно¬временно с Питом.

Глава 10. Изображения на стенах и потолке и события вокруг них
(Вспоминая прошедшую конференцию)
1. Будка киномеханика.
   Ежедневные поиски хакера, по нескольку раз в день внедряющегося в локальную сеть особняка, предпринимаемые г-ном архивариусом, были не¬удачны. Не более удачными ока¬залась попытки оты¬скать то место (участники поисков называли его «будкой киноме¬ха¬ника»), откуда проецируются изо¬бражения на стены и потолок конфе¬ренц-зала.   
   Среди участников конференции у двоих: у арабского аристократа и у российского майора ФСБ - были в распоряжении вертолеты. Оба молодых человека рассуждали достаточно трезво и не допус¬кали, что проводить конференцию мешает какая-то высшая сила. Поэтому, когда на стенах и потолке конференц-зала стали появляться изображения чертей, молодые люди начали попеременно барражи¬ровать над полуостровом на своих машинах в надежде оты¬скать эту злоча¬сную «будку».
   Однако все их усилия остались тщетны. Видать, загадочная «будка» была надежно замас¬кирована. Когда вертолет появлялся в небе над полуостровом, она прекращала работу. Есте¬ст¬венно, что распо¬знать ее местонахождение с воздуха в этих условиях было совершенно не¬возможно.

2. Майор ФСБ.
   Раздосадованный безысходностью поисков, майор ФСБ Петр Пащенко притащил на после¬обеден¬ное за¬седание второго дня конференции ру¬жье с оптическим прицелом. И ко¬гда на потолке конфе¬ренц-зала  и в луче солнечного света появились черти, со словами:
   - Вот сейчас я вас разрывной – он прицелился в предполагае¬мый ис¬точник изо¬бражения.

3. Ловкий Арс Луч.
   Однако привести свой план в исполнение майор не успел, мягкий и совершенно неагрес¬сивный Арс Луч ловким ударом выбил у него из рук ору¬жие. Еще секунда - и молодые люди сцепились в бе¬шен¬ной схватке. Как это ни удивительно, интеллигентный, тщедушный на вид Арсений ока¬зался провор¬ней крепкого, рослого, специально подготовленного фсбшника.
   Может быть, были задейст¬вованы иные, Высшие Силы, но не прошло и минуты и узко¬пле¬чий, по девичьи краснощекий юноша сидел вер¬хом на молодом майоре ФСБ. При этом он удиви¬тельно смешно извинялся перед взбешенным до посинения майором, объясняя ему свои действия:
   - Этот надоевший кинопоказ, скорее всего, автоматизирован - убеждал он своего повергну¬того про¬тивника, -  но именно в этот момент в  «будке» может на¬ходиться наш неугомонный против¬ник, кото¬рый, кстати, не сделал нам ничего дурного.

4. Победила симпатия.
   Могучие отец и дед майора бросились на выручку своему родственнику, но тут присутст¬вующие уви¬дели нечто совершенно удивительное. Монсеньор кардинал с невесть откуда взявшимися китай¬ским нун¬чаками в обеих руках преградил им путь. Оказывается упражне¬ния с нун¬чаками, которые всегда при нем, – любимый вид отдыха сеньора кардинала, остав¬шийся со времен его бесшабашной молодости, когда бродяге-музыканту Антону Лучникову приходилось бывать в переделках, и не раз. 
   В ответ на, мягко говоря, необычные действия духовного лица отец и дед майора, воору¬жившись стуль¬ями, пошли в атаку. Но лежавший на полу Петр Пащенко своим смехом оста¬новил их. Наив¬ные оправдания явно симпатичного майору победителя до того развеселили Петра, что тот, забыв свою обиду, весело рассме¬ялся. Затем поверженный майор признал свою неправоту:
   - Желая уничто¬жить это надоевшую всем  «кинобудку», я не подумал, что там может ока¬заться че¬ловек – как бы извиняясь, сказал он.

5. Это было странное зрелище.
   Все мы оказались свидетелями более чем странного, даже несколько гротескового зрелища. Ежели бы мне кто-то попытался рассказать о том, как излучающий доброту тщедушный Ар¬сений сидит вер¬хом на рослом и крепком майоре ФСБ, а благообразный сеньор кардинал за¬правски орудует китай¬скими нунчаками, я бы этому никогда не поверил. Тем не менее, это было, и я живой свидетель про¬исшедшего.

Глава 11. Мир глазами Арсения Лучникова. Продолжение
1. Как они погибли?
   Пит все же прорвался на Дубровку. Как это ему удалось, и сегодня является для Ар¬сения за¬гад¬кой. Он вспомнил русский и убедил какого-то мента продать ему свою форму. Арсен пом¬нит, что потерял его из вида всего на несколько минут. Потом изда¬лека увидел Питера в мили¬цей¬ской форме у входа в захвачен¬ное террористами здание. Что с ним случилось дальше - неиз¬вестно, но впо¬следствии он был опознан в числе жертв.    
   Как погибла Ольга известно. Успешно пройдя милицейский кордон, она, не теряя вре¬мени, про¬шла в зри¬тельный зал, где содержались за¬ложники. Ее появление и слова, ею сказанные, были на¬столько не¬обычны, до такой степени непривычны не только для террори¬стов, но и для ушей рядо¬вых мо¬сквичей, что заложники, слышавшие ее, сочли, что она немного не в себе. Позже журнали¬сты, ком¬ментировавшие про¬изо¬шед¬шее со слов мельком видевших Ольгу за¬ложников, объясняли ее пове¬дение тем, что она была под дейст¬вием то ли алкоголя, то ли нар¬котиков.
   
2. Могли изнасиловать.
   Естественно, что террористы оказались не более продвинутыми, чем заложники. Еще хо¬рошо, что они ее просто расстреляли. А ведь они могли, при глубине их по¬знаний в русском языке, непра¬вильно истол¬ковать слова христианской любви, к ним обращен¬ные, и предвари¬тельно ее изнаси¬ловать.
   Впрочем, может быть он ошибается. Изнасиловать свою соотечественницу, если она обра¬ща¬ется к ним со словами любви, могли бы скорее представители нашей славной московской мили¬ции, по¬сещение церкви в некоторых отделе¬ниях которой стало обя¬зательным.
   Конечно, РПЦ не поощряет насилия над единоверцами. И насиловать ее адепты предпочи¬тают женщин с нерусской внешностью. Но то, что сегодняшние православ¬ные настолько не привыкли к словам любви, что могут неверно их истолковать, к сожале¬нию, факт почти непре¬ложный.

3. Они пришли с миром.
   Иное дело дикие горцы, захватившие Театральный центр. Эти люди пришли в Мо¬скву не на¬си¬ловать женщин. Они пришли добиваться мира. Чего просвещен¬ные моск¬вичи так и не по¬няли.
   Почему не поняли? Вот вопрос, который мучит Арсения до сих пор. Одно дело лидер страны Вик¬тор Викторович Пупкин и его камарилья. Для тех сама мысль о возможно¬сти мира в Чечне непри¬ем¬лема, бо¬лее того, она для них оскорбительна. Сам разговор о мире кажется им прово¬ка¬цией, по¬кушением на самые основы их держав¬ного мировоз¬зрения, предательством государст¬вен¬ных и на¬циональных инте¬ресов их России. А точ¬нее, их представлений о ее интересах.
   Иное дело миллионы и миллионы простых москвичей, пусть и задетых краем дурно пахну¬щего шови¬нистического облака, покрыв¬шего нынче Россию, но не лишившихся окончательно рассудка, сохраняю¬щих способность к самостоятельному мышлению.

4. Почему люди не поняли?
   Почему люди не поняли, что террористы, захва¬тившие заложников, пришли в Мо¬скву без взрыв¬чатки? Неужели кто-то считает, что душев¬ное состояние этих гор¬цев граничит со свято¬стью, при¬чем христи¬ан¬ского толка? Кто, кроме святого, христи¬ан¬ского святого, смог бы, видя, как газ мед¬ленно расползается по залу и, попавшие под его действие медленно усыпают, не на¬жать в этих ус¬ловиях на кнопку, находя¬щуюся на его поясе и не взо¬рвать все к чертям со¬бачьим?
   Но ни один из сорока четырех террористов не взорвал бомбу, подвешенную в центре зала. Те, у кото¬рых не было на поясе пусковой кнопки, вполне могли расстрелять ее из личного оружия (все они были вооружены), и добиться того же результата.
   Однако этого не случилось. О чем это говорит? Только об одном - не было у них взрывчатки. И пришли в Москву они умирать, а не убивать. Почему же этого никто не понял? Что мешает захваченным шовинистиче¬ским угаром рассуж¬дать здраво? Что за за¬тмение застит мозги людей?

5. Личная трагедия.
   Но это только одна сторона проблемы. Его личная трагедия не исчерпывается гибе¬лью любимой. Его боль еще в том, он не смог предотвратить гибель заложников. А он уверен, что смог бы это сделать. Арсений еще не знал, что Ольга погибла, но он, будто бы, сердцем почувствовал ее смерть. И в душе его поднялась буря такой силы, он по¬чувствовал такую любовь ко всем людям, такую боль за них, что (он уверен в этом) смог бы удержать тех, кто пустил отравляющий газ в помещения Дубровки.
   Позже он понял, что группа омоновцев, совершивших это преступление, прошла ря¬дом с ним. Он видел людей в камуфляже, у некоторых были за спиной были рюкзаки, из которых торчало нечто. Но тогда до него не дошло, что это нечто напоминает газо¬вые баллоны. Тогда интуиция его подвела, и он не предотвратил преступление. Как он мог бы удержать их? Просто, расставив руки, стать на их пути.  И любой, самый озве¬ревший омоновец, непременно, он совершенно уверен в этом, отступил бы.

6. Неудача Движения.
   Но он потерпел трагическую неудачу. Большей неудачи, чем на Дубровке, у Движе¬ния еще не случалось. Побед тоже не было, но такого аф¬ронта, такого органического неприятия своих идей, как в Москве, участники Движе¬ния встре¬тить не ожи¬дали.
   А напрасно. Чего, собственно, другого можно было ожидать от людей, почти по¬го¬ловно под¬дер¬жи¬ваю¬щих нынешнего прези¬дента страны? Чего можно ожидать от людей с благодарно¬стью прини¬мающих все ограничения своих политических прав и сво¬бод? Чего ждать от тех, кто терпеливо сносит все экономиче¬ские утеснения, затрагивающие самые разные группы на¬селения? Чего ждать от тех, кто радостно при¬ветство¬вал пол¬ную ликвидацию независимых СМИ?

7. Вернуть облик человеческий.
   Впрочем, Арсен, наверное, неправ. Как говаривал Иосиф Виссарионович Констан¬тину Симо¬нову, по¬ставленному им руководить Союзом  писателей: «Других писа¬телей у меня нет, доро¬гой, руко¬води этими». Именно этих людей нужно возвратить к идеям Христа. Этим людям, ис¬полненным ненавистью к другим, одержимым самой оголте¬лой ксенофобией, нужно вернуть об¬лик человеческий.

8. Тарас Письменный - борец со злом.
   И он выполнит задуманное. После трагических событий на Дубровке, после несколь¬ких лет сомнений, неуверенности в себе, в своей способности довершить дело, начатое совместно  с Мустафой, он снова настроен на боевой лад, более того, он уверен в конеч¬ной победе. Пусть не он, пусть его последователи в конце концов победят, преодолеют людское равнодушие. И терроризм будет преодолен, преодолен Любовью.
   А причина этой, пришедшей наконец уверенности в том, что встретил он здесь горя¬чего сторонника, неутомимого и настойчивого последователя дела своего. Этим чело¬веком оказался здешний библиотекарь, архивариус и организатор конференции, при¬гласивший его сюда.
   Окончательно покорила Арсения та поистине неуемная страсть, с которой г-н Пись¬менный все дни конференции самозабвенно сражался за их с Мустафой идеалы, за Добро и Любовь против противостоящей им злобы и ненависти.
   Горячие споры Тараса Ивановича с так называемыми «патриотами»: писателем и философом, с начетчиком-марксистом и эзотерически настроен¬ными его ма¬терью и ба¬бушкой, - были острием своим направлены против антихристовых проявле¬ний зла, та¬ившихся в убеждениях его оппонентов.

Глава 12. Доклад, который не был прочитан.
Фраг¬менты тезисов Владимира Крохмалева.
(из архива Марлена Кузовлева)
1. Странный файл.
   Этот более чем странный файл был расшифрован Степаном Бан¬дурыстенко уже к самому концу его де¬тективного расследования. Помочь в поиске преступника этот материал не мог никак. Но сам по себе он довольно интере¬сен.

2. Знания о Разумном Космосе.
   Готовя эти тезисы, я прекрасно понимаю, что никогда не выступлю с докладом. И тем не ме¬нее. Темы, обсуждаемые на конферен¬ции мне инте¬ресны. Более того, у меня по ос¬новным, про¬блемным дискуссиям сложилось собст¬венное мнение, в корне отличаю¬щееся от «авто¬ритетных» мне¬ний боль¬шинства со¬бравшихся.
   Я могу считать себя достаточно подго¬товлен¬ным, чтобы ква¬ли¬фициро¬ванно судить об этих про¬блемах. Еще в заключении я детально изучил то направление эзотерических зна¬ний, которое здесь назы¬вают «новым космизмом» или (с явной насмешкой) «научно-обоснован¬ной эзотерикой». Уверен, что в идее Космической Гармонии, как и в Едином Сверхсознании Ра¬зумного Кос¬моса за¬ложен глубокий смысл. Другое дело для того, чтобы понимать смысл этот у чело¬века должен быть открыт канал обще¬ния с Ве¬ликим и Единым.

3. Альберт Вейник и его робкие последователи.
   Убого выглядят современные ученые-эзотерики. Отсутствует у них подлинная на¬учная смелость. Еще до перестройки мне довелось встречаться в Минске с ученым, глу¬боко про¬никшим в Сверхсознание Космоса. Это профессор Альберт Вейник. Он еще в те далекие годы неопровержимо доказал антинаучность Теории относительности Эйнштейна, а его со¬временные последователи до сих пор не решаются это сделать. Все дело в том, что у Вей¬ника был открыт канал в Космос, а у его робких последователей  – закрыт.

4. У великих канал открыт.
   Канал этот был открыт у великих мира сего. И у Александра Македон¬ского, и у Ат¬тилы, и у Чин¬гисхана, и, конечно, у Гитлера со Сталиным. И не беда, что великими были пролиты реки крови. Зна¬чит, таково Веление Космоса. Недаром всех их так любил народ. У на¬рода в массе тоже от¬крыт этот канал (у каждого чело¬века нет, а у народа – да), и поэтому на¬род знает, ценит и лю¬бит Ве¬ликих Диктато¬ров.

5. У Гитлера.
   Но если у других великих правителей поиск Знаков Небес происходил, хоть и по¬стоянно, но бессоз¬на¬тельно,  то у Адольфа Гитлера он про¬исходил вполне осознанно. Поиски контактов с Высшими Силами в фашистской элите не прекращались никогда, а экспедиции к Тайнам Вос¬тока, в таинст¬венную Шамбалу, дали свои плоды.
   Фашист¬ские ученые задолго до открытия в России торсионного эффекта использо¬вали его в уни¬каль¬ном транспортной средстве, тщательно скрытым от посторонних глаз после поражения фа¬шизма, но не исчезнув¬шим бесследно, а используемом какими-то глубоко за¬секре¬чен¬ными группами нацистов и поныне. Об этом свидетельствуют изредка по¬являю¬щиеся в небе в разных частях мира так назы¬ваемые «летающие та¬релки», что есть ни что иное, как летательные аппараты, исполь¬зующие спиновый или  кру¬тильный эффект.
   Поражение Гитлера и гитлеризма было неизбежно, ибо он ошибочно (сделать эту ошибку ему по¬могли западные Силы Зла, вдохнов¬ляемые мировым сионизмом) развя¬зал войну против Шестой Расы, против Славянства, которому, как предустановленно свыше, в Третьем Ты¬сячеле¬тии пред¬стоит Глав¬ная Роль в строительстве Мировой Гармонии.

6. У Пупкина и Кадырова.
   Нынче канал открыт у двоих на земле. И у обоих в России. Конечно у пре¬зидента Пупкина. Его воз¬нес из безвестности ненавиди¬мый на¬родом предыдущий прави¬тель России. В этих условиях люди должны были презирать наследника. Но нет, народ полюбил его. И все его действия более чем ус¬пешны. Это говорит только о том, что действует он в полном согла¬сии с Высшими Силами.
   И у Рамазана Кадырова, нынешнего правителя Чечни, канал открыт. Су¬дите сами. Его отец пре¬дал свой народ и был нена¬видим. Его сын при жизни отца смотрелся недоразви¬тым при¬дурком. Но вот отца не стало, и сын занял его место. Это полуграмот¬ное, полуди¬кое су¬щество по¬любил народ, к нему с гор пришли воевавшие с его отцом и стали под его знамена. Что это, если не Знак Не¬бес?   
Конец восьмой части.
=======================================================

ЧАСТЬ IX. ГОЛЕМ ХОЧЕТ ЖИТЬ
Христос учил любить
и жалеть всех людей на земле,
ибо все мы дети Божьи.
Более всего заповедал Он
любить и жалеть тех несчастных,
коим отказано в даре любви,
отчего они делаются злы
и особенно убоги в злобе своей.
 А посему, заповедал Он,
пуще всего любить мучителей своих,
в чье сердце не проникла Любовь
и посему они достойны особой жалости.
Евангелие от Мельхиора.
Глава 1. Молодой философ Философов
 1.Философ.
   Третий день конференции начался с ласкового слепого дождя, который к середине дня пе¬решел в затяжной, но нисколько не томительный, а освежающий, ласкающий землю. Дождь этот беспре¬станно рождал в чуть волнующейся морской глади большие радужные пузыри, приветливо сверкаю¬щие в лучах выглядывающего из-за редких туч солнца.
   Начался день с доклада, который академик Рахманинов заранее определил, как итоговый, за¬вер¬шающий, резюмирующий все то новое, что совместным мозговым штурмом было нара¬ботано док¬ладчи¬ками и слушателями. Доклад был интереснейший. Читал его моло¬дой чер¬ново¬ло¬сый, явно цы¬ганского вида парень, выступающий под странным (до банальности странным) псевдонимом Фило¬софов.
   Он, несмотря на строгий костюм, вовсе не походил на молодого ученого, кандидата фило¬соф¬ских наук, каким его представил нам академик. Если бы он запел, аккомпа¬нируя себе на гитаре, или спля¬сал, слуша¬тели бы нисколько не удивились.
   Впрочем, из без музыки и танцев докладчик очень плохо вписывался в привычную атмо¬сферу на¬учных форумов. Нет, в интеллектуальном смысле его доклад был выше всяких по¬хвал. Необычной была его, вы¬хо¬дящая за рамки принятых в научном сообществе приличий, интеллекту¬альная наглость, его бьющее в глаза нежелание счи¬таться с любыми научными авторитетами.
   О нем неизвестно почти ничего, даже его настоящей фамилии никто из слушателей не знал. По слухам он окончил философ¬ский фа¬культет в Марбурге, проходил стажи¬ровку где-то в Индии, затем специали¬зиро¬вался в ка¬кой-то су¬персекретной лаборатории в США, а нынче является штат¬ным со¬трудником лаборато¬рии г-на Рахманинова. Зачем биологам философ, да еще с такой странной био¬гра¬фией, совер¬шенно не¬понятно.

2. Он произвел впечатление.
   Молодой человек был хорош собой. Высокий, стройный, со спортивной фигу¬рой, длин¬ными по плечи, густыми волосами, и постоянно весе¬лой улыбкой на загорелом длинном уз¬ком, и одновре¬менно открытом и добром лице, укра¬шенным, к тому же, ор¬линым носом и толстыми кар¬минными гу¬бами, он был ярко вы¬ра¬женным типом цы¬гана. 
   Его доклад был самым сложным из всех, услышанных нами раннее. Нет, все слова, точ¬нее, ка¬ждое в от¬дель¬ности было предельно ясно. Пожалуй, и предложения, из них со¬ставленные, не вызывали, вроде бы, ни¬каких трудностей. Но все вместе. Нет, было даже понятно то, что ут¬верждает доклад¬чик. Но уровень обобщений был настолько высок, что невольно кружи¬лась голова. Характерно, что она кру¬жилась, но не болела.

3. Ну а «черти»?
   Без них, конечно, не обошлось. Только на этот раз виртуальной нечисти было очень уж много. В луче света материализовался двойник на¬шего цыганистого докладчика, но с боль¬шими полирован¬ными, удиви¬тельно красивой формы рогами. Двойник этот облечен был в красную ру¬баху, в руках у него была гитара. Свои придирки к докладчику он напевал высо¬ким чис¬тым тенором, в цы¬ганской манере аккомпанируя себе на гитаре.
   На экране большого монитора бесновался двойник ведущего с неприлично длинным хво¬стом, а на по¬толке и стенах располагались рогатые двойники всех без исключений слушате¬лей. Двойники слу¬шателей не про¬изводили большого шума, но, выражая свое неодобрение докладчику, уморительно кривлялись. Двойник Письменного время от времени орал что-то невразумительное и, держась за собственный хвост, делал на¬стоящие клоунские сальто. А двойник г-на Философова, залих¬ватски по¬дыгрывая себе на гитаре, дополнял доклад песен¬ными ком¬ментариями.
   Нужно сказать, что молодому докладчику эти песенные комментарии не только не мешали, но даже по¬мо¬гали доводить до слушателей свои мысли. Можно было бы даже сказать, что молодой доклад¬чик и его рога¬тый двойник  хорошо спелись.
   В действительности все было не так. Виртуальный двойник изо всех сил старался поме¬шать док¬ладчику. Но тот, видно успев за два дня изучить воз¬можности виртуаль¬ных двойни¬ков, решил ис¬пользовать выступления противника в своих интере¬сах. Так что на этот раз черти, ско¬рее вопреки собственным желаниям, помогали док¬ладчику доводить его мысли до слушателей.    

. Что я понял?
   Но, несмотря на эту помощь, полностью понять идеи этого доклада было чрезвычайно сложно, очень уж кружилась голова. Это очень странно, но одновременно с головокруже¬нием наступала яс¬ность. Мир, в кото¬ром я живу,  стал понятней.
   То, что мы видим и ощущаем – это физический мир. Процессы в нем наблюдаемые – физи¬ческие. Но есть и иные процессы – ин¬фор¬мационные. Они протекают в мире живого. Эти про¬цессы, как бы «па¬разити¬руют» на физических. Их удобно обсуждать некоем вне¬физиче¬ском  простран¬стве (доклад¬чик на¬зывал его информационным).
   Видимая (ощущаемая) жизнь живого организма протекает в физическом простран¬стве. Клетки, из кото¬рых состоит моя кошка, видны (и ощу¬тимы). Но это еще не кошка. Сама кошка – это слож¬ная информа¬ционная система, соорганизующая жизнь клеток в жизнь кошки. Эту систему мы не видим, наблюдать можем лишь информа¬ционный обмен между клетками кошки. Те есть уместно было бы сказать - то, что есть сама кошка, расположено в информационном пространстве.

5. Что есть человек?
   То, что верно для кошки, верно и для меня, как для организма. Но человек не только живой ор¬га¬низм, он еще разумное существо. Но разумны мы, только живя в человече¬ском обще¬стве. Робин¬зон, даже ос¬тавшись один на острове, продолжал мыс¬лить словами, которым нау¬чили его роди¬тели. А вос¬питанный волком, вырастает животным, ибо не владеет языком, на котором люди мыс¬лят. Т.е. живем мы, люди в ин¬теллектуально-психологическом простран¬стве, насыщенном информа¬цией, кото¬рой люди испокон веков обмениваются, а в последние деся¬тилетия особенно интен¬сивно.
   Доклад сохранился почти полностью. Он подробен и, вроде бы, исчерпы¬вающе ясен.

Глава 2. Из доклада  Ивана Философова
«Пространства физическое и информационное»
(расшифровка фонограммы)
1. Эгрегор.
   …………….Для современных эзотериков понятие эгрегор – одно из важнейших. Церков¬ники, в от¬личие от эзотериков, не употреб¬ляют этот термин. Но и те, и другие любят толковать о неко¬то¬рых фено¬менальных сущностях, о том, что сущности эти (эгрегор у эзотериков,  ангелы или иные духи у церков¬ников) связаны с человеком какими-то «тонкими лучами». И нахо¬дятся эти духи (или эгре¬горы) в не¬коем «тон¬ком мире». Так вот, весь этот псевдонаучный бред сидит в башках наших и эзо¬териков, и церков¬ником только потому, что и те и другие изучали в советской школе фи¬зику. И не могут в своих объ¬ясне¬ниях обой¬тись без «лучей» (хотя бы тонких)…
   Глумливый голос нараспев в сопровождении гитарного перебора: Это у тебя, цыган, в башке бред! И только бред! Ничего в ней нет кроме бреда!

2. Рассуж¬дения о потустороннем.
   В стремлении современных мистиков поместить все идеальные сущности (от Бога до до¬мового) в «тонкий», но все же материаль¬ный, мир я ус¬матриваю проявление эле¬ментар¬ного, достаточно при¬ми¬тив¬ного, если хотите, наивного материа¬лизма. Это не более чем рецидивы ис¬тинно совкого мыш¬ле¬ния. Оно и понятно. Модные эзотерические представления привлекательны. Глубоко¬мыс¬ленно рас¬суж¬дая о «потустороннем», о недоступном этому, всем опосты¬левшему материали¬сти¬ческому взгляду на мир, можно прослыть глубо¬ким и ори¬гинальным мыслите¬лем. Но школьный курс физики глубоко засел в под¬сознании. А по¬тому нынешний эзотерик, впитавший мате¬риализм чуть ли не с моло¬ком матери, взаи¬мо¬дейст¬вие потустороннего мира с нашим ни¬чем, кроме как  с по¬мо¬щью не¬ких «тон¬ких энер¬гий», объ¬яснить не может.

3. Мистики и школьная физика.
   Не изучавшие физику в советской школе религиозные мыслители прошлого, ко¬гда описы¬вали Бога и ангелов, или Дьявола и бесов, нико¬гда не упоминали о «тонко¬материальном мире». Они толковали об ином мире, инобытии, не испы¬тывая не¬обходимости привлекать в обосновании своих рассужде¬ний вполне ма¬териальные, но еще недостаточно изученные, а потому таинственные «тонкие энер¬гии»…
   Замогильный голос: Кибернетика ваша – это обман народа, демагогия.
   Мистики прошлого не знали о существовании кибернетики. У наших же, - у каж¬дого на столе ком¬пь¬ютер. И они спокойно, не входя в эзотерический раж, подклю¬чаются к Интер¬нету и черпают из Сети необходимую им информа¬цию. Ежели бы они эту, вполне три¬ви¬альную операцию, объясняли в тра¬ди¬ци¬онном для них духе, то мы бы услышали, что компь¬ютер с помо¬щью «тон¬ких, еще не изу¬чен¬ных лу¬чей» проникает в таинственное хранилище (наиболее по¬следо¬ва¬тельные назвали бы его Миро¬вым Ра¬зумом), и с помощью этих та¬ин¬ственных лучей черпает информацию…
   Думаю, современные мистики прекрасно понимают, что информация течет по триви¬аль¬ным, соз¬дан¬ным людьми каналам связи и для того, чтобы ее получать никаких таинст¬вен¬ных лучей не нужно. Но такое знание слишком пресно и не привлечет клиен¬тов …

Глава 3. Реставрация памяти
1. Сбор информации.
   Неудача (точнее сказать удача, но не полная) не остановила Степана. Но на этот раз он решил по¬дойти к проблеме с другой стороны. Если не хватает информа¬ции, то необ¬ходимо ее раздо¬быть. Если бы не ава¬рия в компьютерной системе, следствие бы не ис¬пытывало недостатка в ви¬зуальной и зву¬ковой информа¬ции обо всех подозреваемых. В напичканной электроникой усадьбе ее должно было быть предостаточно.
   К тому же в усадьбе был торжественный обед, в котором, насколько я запом¬нил, уча¬ство¬вали все по¬дозреваемые. О том, кто, когда и куда выходил, могла бы от¬ветить сле¬дящая система, ка¬меры ко¬торой непрерывно контролиро¬вали каждый уголок усадьбы.

2. Реставрация памяти.
   У Степана не оставалось иного выхода, и он начал реставрацию памяти ком¬пьютер¬ной сис¬темы усадьбы. Специально приглашенные про¬граммисты дали категорическое заключение: память ут¬ра¬чена полностью и восстановлению не подлежит.
   Однако опыт программиста подсказывал ему, что некоторая надежда все же есть. Но чтобы до¬биться хотя бы минимальных результатов, не¬обходимы глубо¬чайшая интуи¬ция в поиске и выборе путей и тон¬чайшее искусство воплощения планов в действи¬тельность. Степан начал ра¬боту, и ре¬зультаты не замед¬лили появиться.

3. Виновных нет.
   Не прошло и трех дней, и информация, накопленная камерами видеонаблюде¬ния, была восста¬нов¬лена почти полностью. Ее анализ показал, что все, подозреваемые ран¬нее, просто не могли со¬вер¬шить это пре¬ступление.
   Это было удивительно. И хотя я не предполагал, что в преступлении повинен кто-либо из за¬та¬ивших злобу на г-на архивариуса участников конференции, все же нутром чувствовал, что злоба эта каким-то образом к преступлению все же причастна.

Глава 4. «Пространства физическое и информационное». Продолжение
4.Внефизический феномен.
   Для того, чтобы строго следовать принципу средневекового английского фило¬софа Ок¬кама (бритва Оккама – «не соз¬давай сущностей сверх необходимого»,) из своих рассужде¬ний следует, по возмож¬но¬сти, исклю¬чать «таинственное, еще не по¬знанное». Необходим иной подход.
   Рассуждая об ин¬формации, не¬продуктивно подхо¬дить к ней с принципами, разработан¬ными физи¬кой. Инфор¬мация – это иной, внематериальный, внефизи¬ческий феномен. Да, пе¬реда¬ется она по вполне материаль¬ным (под¬чиняющимся физическим законам) кана¬лам связи, записывается она на сугубо материальных носителях. Но от физиче¬ских свойств этих ка¬налов и носи¬телей она совер¬шенно не зависит…
   Глумливый голос нараспев в сопровождении гитарного перебора: Слушай цыган, не нужно людям голову морочить. Иные миры и вне¬чувст¬венное познание, о которых говорят мистики, – это реальность. А твоя болтовня об ин¬формации – это просто за¬туманивание моз¬гов.
   Ощутить информацию органолептически или с помощью физических приборов иденти¬фициро¬вать ее также, как мы ощущаем материю или энергию, совершенно невозможно. Ощутить или иденти¬фици¬ровать можно только каналы связи или носители, а также энер¬гообмен, который по этим ка¬налам  прохо¬дит и на котором передача информации, собст¬венно говоря, и «паразити¬рует». Но и ка¬налы, и энергообмен информацию, через них и с их помощью проходящую, никак не ха¬рактери¬зуют.
   Можно ли, исходя из физических данных книги (вес, цвет и пр.), судить о ее со¬держании? Измеря¬ется информация не в тради¬цион¬ных для физических (мате¬риаль¬ных) объ¬ектов еди¬ницах массы и энер¬гии, а в битах. Т.е. информация, и с этим придется согласиться, - это иной, не физи¬ческий, не матери¬альный фе¬номен….

5. В неживой природе.
   …………. Где мы встречаемся с этим феноменом, который называем информа¬цией? В неживой при¬роде про¬исходят физические про¬цессы, которые мы можем истолковывать как информаци¬он¬ные. В техногенном мире важную роль играют изо¬бретенные нами самими сложнейшие информа¬цион¬ные сис¬темы  (компьютеры).
   Но компьютеры всего лишь простейший вариант информационных систем. Если посмот¬рим на ок¬ружающий нас биологический мир, то убедимся, что жизнь – это сложнейшая информационная сис¬тема.

6. Информационное пространство.
   Для удобства рассуждений я бы предложил считать информацию феноменом, разверты¬ваю¬щемся вне привычного для нас физиче¬ского пространства. Нынче мо¬ден термин – инфор¬мационное про¬странство. Склонен думать, что научное и околонаучное сообщество, приду¬мавшее и исполь¬зующее этот термин, проявило неожиданную мудрость….
   …Что такое пространство в самом общем, абстрактном смысле этого слова? Это некая сплош¬ная непрерывная протяженность (среда, континниум), где разворачиваются про¬цессы. Физиче¬ские про¬цессы протекают в физическом про¬странстве, а информационные – в информационном, в про¬стран¬стве, имеющем свою, отличную от привычной нам, метрику …

7. Что есть живой организм?
   Утверждаю, что феномен жизни разворачивается не в физическом, а в информационном про¬стран¬стве. По¬чему? А что такое живой организм? Можно ли «увидеть» его в физиче¬ском про¬странстве? Думаю, что нет. Смотря на свою собаку, мы видим перед собой сооб¬щество по-раз¬ному специали¬зиро¬ванных групп кле¬ток, каждая из которых – есть организм, живущий своей жиз¬нью. А где ваша собака? Какую клетку, или группу клеток можно ото¬ждествить с собакой? Ока¬зывается, никакую.   
   Ваша собака – это отнюдь не видимые Вами клетки, а «невидимая» в физическом про¬странстве ин¬форма¬ционная система, сооргани¬зующая клетки, управляющая ими. Причем, управляющая доста¬точно же¬стко.
   Эта система организует питание клеток, она же командует выведением из них продук¬тов их жиз¬не¬дея¬тельно¬сти. Даже самые элитные клетки, образующие нервные сети, го¬ловной и спин¬ной мозг, нахо¬дятся в том же подчиненном положении, что и про¬чие. Ис¬кусно организованная система их жизнеобес¬пе¬че¬ния вынуждает клетки действовать наиболее эффективным об¬разом, ибо, если, как следует, не порабо¬таешь, -  вволю не поло¬па¬ешь. 
   Клетки расположены, вроде бы, в физическом пространстве,  мы их ви¬дим. Но сам много¬кле¬точ¬ный организм – это отнюдь не они, а всемогущая, невидимая, в нашем ма¬териальном мире не ощу¬тимая ин¬фор¬мационная система.
   Впрочем, и сами клетки – это, конечно, отнюдь не видимые нами (под микроско¬пом) кожи¬стые ем¬ко¬сти, в которых, как известно, кипят сложнейшие биохимические про¬цессы. Сам живой орга¬низм, кото¬рый мы на¬зываем клеткой, - это информационная сис¬тема, управ¬ляющая этими биохи¬миче¬скими про¬цессами.

8. Семья насекомых.
   То же мы наблюдаем при изучении диффузного организма  – се¬мьи насе¬ко¬мых. И ра¬бочие, и солдаты, и сама  матка, - это всего лишь органы диффузного орга¬низма. Семья, как орга¬низм, – это информационная сис¬тема, организующая жизнь улья, му¬ра¬вейника, или тер¬митника. И здесь дисцип¬лина выполнения функций безальтернативна.
   Это же касается всех биологических организмов. У видов и по¬пуляций дисциплина выпол¬нения их «клетками» (живыми особями) главной само¬сохра¬нительной функ¬ции – размноже¬ния, также безальтернативна. Ин¬стинкт размножения на¬столько си¬лен, что преодолеть его не в состоянии ни один живой орга¬низм, кроме наделенных разу¬мом.

Глава 5. Глазами Омара бен Саваджа
1. Прослыть радикалом.
   «Аллах  свидетель – размышлял  молодой араб Омар Бен Савадж, задум¬чиво глядя на ви¬димый из окна его спальни полуостров. - Он, человек, по¬лучивший серьезное за¬падное обра¬зование, более того, как пред¬стави¬тель фами¬лии, известной своим европеизмом либераль¬ного толка, не хотел бы про¬слыть адеп¬том радикаль¬ного варианта ислама. А происходит это из-за этого одиозного шейха, из-за достопочтенного Махмуда Тарази. Однако воля Все¬выш¬него выше желаний людей и их устрем¬лений. Ал¬лах требует от му¬суль¬ман неук¬лонно вы¬полнять его пред¬начертания».

2. Исламская святыня.
   Омар знал двоих из тех свободных от уз традиционализма, умных и ев¬ропейски об¬разован¬ных мо¬лодых арабских интеллектуалов, что 11 сен¬тября 2001 года захватили пассажирские лайнеры и на¬правили их на не¬боскребы Нью-йоркского торгового цен¬тра.
   Они, как и Омар, и большинство отпрысков знатных семей Арабского Востока, были чле¬нами тай¬ного общества Братьев-мусульман, по¬следователями великого пророка посвящен¬ных, святого дервиша Фали-дауда.
   Они, герои эти, также как и Омар с досто¬почтенным шей¬хом, пе¬ред со¬вершением под¬вига веры явились сюда, на этот священный полуостров, дабы приблизиться к ве¬ли¬чайшей свя¬тыне ислама, к Храму Звезды, истинная ценность которого содержится хра¬ните¬лями веры в глубочай¬шей тайне.

3. Воля Аллаха.
   Вот и пришло время Омара, и ему необходимо совершить подвиг веры. И совершать его предстоит вме¬сте с пре¬старелым шейхом Махмудом Та¬рази. До этого великого мгновения ничего не предве¬щало такого резкого по¬ворота в его жизни. И вдруг это слу¬чилось. Он вне¬запно почувст¬вовал срочную необходи¬мость совер¬шить хадж в Мекку и поклониться мусуль¬ман¬скому святилищу Кааба в мечети Харам Байт-Уллах.
   У святого камня он понял, почему призван сюда Провидением. Вскоре в Крыму, в Кокте¬беле состо¬ится заседание Большой Восьмерки, собе¬рутся в одном месте главные враги ис¬лама. Их то и назна¬чено унич¬тожить. Там же, у священного камня, он встретил шейха Мах¬муда, кото¬рый тоже был при¬зван совершить подвиг веры. Так сошлись их пути. Более они не расста¬вались.

4. Шейх в роли парторга.   
   Техническую сторону теракта Омару пришлось взять на себя. Роль шейха в этой операции не со¬всем ясна, он только молится за успех пред¬приятия, никак в нем практически не участ¬вуя.  Говорят, та¬кую же роль во всех делах в России при коммунистах играли парторги. При всем уважении к по¬жилым людям, Омар все же не склонен почитать на¬глых и самодоволь¬ных бездель¬ников, ка¬кого они не были бы воз¬раста, и ка¬кими религиозными идеями они бы не прикрыва¬лись. Тем не менее, свер¬шить предначер¬танное предстоит им вместе, такова воля Ал¬лаха.

5. Тоска мусульманина.
   Однако что-то непонятное гложет его изнутри. Не то, чтобы невыносимо, но болит посто¬янно. Он, Омар, из старинного арабского рода Савадж, достаточно европейски образо¬ван. Читал он и русского Чехова, и американского Воннегута, и многих других. Видел в те¬атрах Европы, причем в хорошем исполнении,  пьесы и Теннеси Уильямса, и того же Чехова. Знает он, что такое щемящая тоска человека Запада.
   У арабов все по-другому. И тоньше и одновременно жестче.. Хотя основы те же. Их, людей Запада, давит какой-то незримый молох. Это и Рок, и голем (если использовать терминоло¬гию этой конференции) одновре¬менно. Это давление не неотвратимо, не фатально, оно не гне¬тет мучительно, как у Достоев¬ского или Кафки. Вроде бы от него ничего не стоит изба¬виться. Но нет, избавиться от него очень трудно, почти невозможно. Со стороны выглядит, что все вроде бы нормально, в дей¬ствительности незримое давле¬ние это вызывает ноющую боль, которая с тобой посто¬янно.
   У мусульман все иначе. Участвует он во всем этом вроде бы добровольно. Но сила, что при¬звала его, ему чужда. И нет у него внутренних сил, чтобы избавиться от ее власти. И нет желания с радостью и, как надлежит мусульманину, с религиозным рвением, и с восторгом принимать все на него возложенное. Поэтому боль ду¬шевная не ос¬тавляет его. Он  справля¬ется с ней, но с каждым днем это все труднее, и труднее.

6. Это не просто болтовня.
   Но это все у него внутри. Снаружи все вроде бы в порядке. Все идет, как должно. Чтобы оказаться рядом с древней мусульманской святыней, подземным Храмом Звезды, - прибыли они на эту конференцию, которая пона¬чалу ни Омару, ни шейху была нисколько не инте¬ресна. Од¬нако в ходе фо¬рума Омар изменил свое мнение. Это не просто пустопо¬рожняя бол¬товня не¬верных, это серьезно. Настолько серьезно, что придется ему в корне пересмотреть свои взгляды, так сложно и неоднозначно сформировавшиеся на стыке западной научной ло¬гики и мусульманской мистики.

Глава 6. «Пространства физическое и информационное». Окончание
9. Пространство представлений.
   Разберемся теперь в организмах социальных, или големах. Ни одно даже самое суперто¬талитар¬ное государство по уровню жестко¬сти и безальтерна¬тивно¬сти управления даже не приближается к той предельно то¬тальной системе управле¬ния, которая функциони¬рует в биологическом организ¬ме.
   Сис¬тема управления в социальных организмах существенно иная, чем в организмах биоло¬гических.  Со¬циальные организмы, или го¬лемы, просто не в состоянии функционировать без по¬мощи эгре¬горов, эф¬фективных идеологических конструкций, зомбирующих (под¬чиняющих себе) подсознание своих чле¬нов (граж¬дан государств, служа¬щих корпораций и пр.).
   Пространство, в котором развер¬тыва¬ется система обра¬зов (эгрегоров), можно назвать образ¬ным, или пространством человеческих смыслов. Пред¬ставля¬ется, что именно это простран¬ство Вернад¬ский  на¬зывал ноосферой.
   Голос: Бессмыслица! Если твою лошадь, цыган, кормить такой белибердой – она сразу сдохнет.

10. Иерархия пространств.
   Для построения иерархии физического и иных пространств можно ис¬пользовать бле¬стя¬щую ме¬та¬фору Владимира Лефевра. Он про¬тивопоставил тра¬диционным понятийным оп¬позициям (внут¬реннее - внешнее, форма - содержание и пр.), им придуманную. Эту оппо¬зи¬цию Лефевр обозна¬чил, как «ткань» - «рису¬нок».
   Оппозиция эта хорошо описывает иерархию и взаимодействие обсуждаемых нами про¬странств:
1. Физическое пространство можно считать базовым, в нем протекают физические про¬цессы.
2. Процессы, протекающие в информационном пространстве, являются (в соот¬ветствии с Ле¬фев¬ром) «рисунком» на «ткани» процес¬сов протекающих в физиче¬ском пространстве. Информацион¬ные про¬цессы «паразитируют» на физических (используют их для развер¬тыва¬ния своих специфиче¬ских акций).
3. Процессы, протекающие в ноосфере (в пространстве человеческих смыслов), являются «рисун¬ком» на «ткани» про¬цессов протекаю¬щих в пространстве информационном ……….
   Голос: глупости все это!

11. Романтический эгрегор.
   В биологическом пространстве инстинкт размножения, как самосохранитель¬ная функция  вида (попу¬ляции), действует, как сверхна¬дежная программа. В про¬странстве же социаль¬ном эта про¬грамма дей¬ствует далеко не так четко и одно¬значно.
   Однако Род Человеческий, как единый организм (коллега Претлегин называет его Лого¬сом), задолго до реаль¬ной угрозы его сущест¬во¬ванию на¬чал от¬работку романтического эг¬регора возвышенной любви………………….

12. Христианский гуманизм.
   Примерно те же соображения приходят на ум относительно гуманизма. Его жертвен¬ность, также, как и жертвенность патриотизма, проти¬воречит самосохрани¬тельной функции индивида. Как не уви¬деть здесь интерес Логоса, который задолго до ре¬альной уг¬розы самоис¬требления человечества  (две тыс. лет назад) начал фор¬мировать гуманисти¬ческий эгре¬гор………………..

13. Бог, Кант и гуманизм. 
   Философ Кант, когда-то утверждал, что альтруизм выделяет человека из при¬роды, как тво¬рение Божье, единственное во всей при¬роде не подчиняющееся за¬кону  необходимости. Но если наш аль¬тру¬изм – это эгрегор, необходимый челове¬честву для выживания, то выде¬ление Кантом человека из при¬роды необоснованно, а считать этот альтруизм доказатель¬ством Бытия Божьего, мягко го¬воря, не¬право¬мерно.
   Однако, если признать Логос Богом, то ситуация меняется. Более того, если Логос и есть Бог, то гуманизм человеческий – есть исполнение воли Его, и кантовское доказательство бытия Божья в этом случае только усиливается.

14. Как Логос породил эгрегор Бога.
   Напоследок хочется предложить одно существенное обобщение. Имело бы смысл прибли¬зиться к пониманию единства двух феноменов, с которыми люди связывают свои представ¬ления о Боге, а также понять, как в головах наших предков родился эгрегор Бога.
   Есть основания предполагать, что, став людьми, наши предки начали ощу¬щать себя ча¬стью Все¬могущего Существа (Логоса), вне которого они и не люди вовсе, а обыкновен¬ные животные. Есте¬ственно, что они сочли это всемогущее существо Богом.
   Поместив божество на небеса и придав ему атрибуты абсолюта, они начали поклоняться своему творению. Так сформировался эгрегор той сущ¬ности, что мы люди зовем Богом. Выходит, что ре¬ально существующий Логос оказал влияние на формирование в сознание людей соответствующего эгрегора, или того, что мы называем образом Божьим.

Глава 7. Обсуждение доклада философа
1. Все накричались вчера.
   После доклада молодого философа участники конференции в активную полемику не всту¬пали. Ибо на¬кри¬чались вчера, и сил более не оставалось. Да и го¬лоса многие со¬рвали основа¬тельно. И по¬этому, по¬скольку на этот раз отстаивать свои убеждения в полный голос не мог ни¬кто. Но эмо¬ции захлесты¬вали все сильнее, а потому ядовитых реплик, произнесен¬ных  впол¬голоса, было вели¬кое множе¬ство.
   Однако никто, кроме виртуальных чертей и экзальтированных дам, еще вчера до предела на¬пряг¬ших свои связки, а поэтому се¬годня неспо¬собных к активной полемике, эзоте¬рику, как таковую, не защищал. И, что удивительно, ядовитые реплики сыпались не на молодого фи¬лософа, возбудившего аудито¬рию, а на голову бедного и тут уже точно ни в чем не повин¬ного Тараса Ивановича.

2. Странное чувство.
   И еще. Всеобщее озлобление против архивариуса, накопившееся за дни конференции, как бы сгу¬сти¬лось, и приобрело какую-то странную форму. Казалось, что оно плотным густым об¬лаком окру¬жило бедного Тараса Ивановича, и обрекло всех нас на существование в его удушливой атмо¬сфере.
   Даже я, всегда относившийся к г-ну архивариусу с дружеским расположением и величай¬шим поч¬тением, не имевший ровно ника¬ких оснований сменить это отношение на враждеб¬ное, по какой-то необъяснимой причине тоже почувст¬вовал к г-ну Письменному насторо¬женное отчуждение. Это не¬ожиданное и ничем не оправдан¬ное чувство так удивило меня, что я долго и безуспешно искал ему причины.
   Но сам г-н архивариус, казалось, этого не замечал. Создавалось впечатление, что он все время о чем-то сосредоточенно думал. Мы, конечно, не знали истинную причину его сосре¬доточенности. Да если бы и знали, смогли бы предотвратить трагедию, развернувшуюся в результате его интеллектуальных усилий?

3. Притихшие черти.
   Виртуальные спорщики на этот раз тоже оказались на удивление притихшими. Нет, изо¬щрялись они в на¬падках и шутках не меньше, чем прежде, да и чертей было в тот день много, ровно столько, сколько участников конференции, но говорили, шумели и смеялись они на удивле¬ние ти¬хими голосами.
   Тарас Иванович тотчас предположил, что все дело было в аппаратуре хакера-иллюзиони¬ста, кото¬рая на этот раз дала сбой. Но мис¬тически настроенная часть ауди¬тории с ним не со¬гласилась и пыта¬лась наделить этот факт неким высшим смыслом. 
   Был здесь высший смысл или нет, но как только шумовой эффект, созда¬ваемый не¬чистой силой резко уменьшился, примерно, в том же соотношении уменьшилось и впе¬чат¬ление, ею производимое. По крайней мере, вспомнить, что проделывали черти во время обсуждения доклада моло¬дого фило¬софа, решительно невозможно.

4. Заявление Грошева.
   В этом, весьма эмоциональном, но тихом, многоголосье совершеннейшим диссонан¬сом про¬зву¬чало заявле¬ние местного интеллек¬туала Григория Грошева. Желая защитить жену от нападок, Гриша вы¬ступил с кратким, но весьма содержательным сообщением.
   В пику своему преста¬релому со¬пер¬нику Григорий заявил себя сторонником эзо¬терики, но физиче¬ское объ¬яснение феноме¬нов он предложил заменить информаци¬онным. Однако его весьма тонкое, фи¬лософски изощренное заявле¬ние не встретило со¬чувст¬вия ни у сторонни¬ков эзоте¬рики, ни у ее противников.

5. О «Размышлизмах» Письменного.
   Однако самого Тараса Ивано¬вича нисколько не заинтересовало полемически заостренное выступ¬ление ревнивого мужа своей любовницы. Его мозг был занят другим. Я думал, что мысли г-на архивариуса  были в этот момент заняты докладом, который он затем прочел.   «Размышлизмы» как он не без юмора назвал свое сообщение, сущест¬венно дополнили док¬лад, молодого философа.
   Что удиви¬тельно, они были прочитаны при полном молчании его постоянных, на этот раз весьма многочис¬ленных, виртуальных оп¬понентов. Не менее удивительно, что они не были поняты, и, наверное, даже толком не услышаны аудиторией. А жаль. Только позднее я осоз¬нал их глубину и интеллектуальную силу, а глав¬ное их уме¬стность. Фонограмму «Размыш¬лизмов» удалось восстановить почти полностью. И по¬скольку их тема хотя и выходит за те¬матиче¬ские пределы конфе¬ренции, но представляет зна¬чительный познавательный ин¬терес, я решил по¬местить их в Приложении.
   Но, как я впоследствии понял, не мысли о собственном сообщении, которое, как впослед¬ствии выяснилось, было подготовлено еще до начала конференции, помешали г-ну Письмен¬ному ответить Григорию. Его мысли в этот момент, возможно, были заняты компьютерной программой (в последствии его погубившей), к тому моменту уже практически законченной, но его самого идейно, скорее всего, не вполне удовлетворявшей.

6. Христианство, цивилизационный смысл.
   Раздумывая над идеями Тараса Ивановича и над его судьбой, поневоле задумываешься над судьбами всей европейской цивилизации, которую мы с полным на то основанием считаем христианской.
   Называя г-на архивариуса в первой книге яростным борцом с Силами Зла, а в этой - белым рыцарем, защитником Христа, я, по сути, не очень-то грешил против истины. Ведь наслед¬ником духа учения Его в большей мере является наша цивилиза¬ция, тогда как конфессии хри¬стианские наследуют больше его букву.
   Полемизируя с эзотериками и с русскими «патриотами», искренне считаю¬щими себя хри¬стианами, Тарас Иванович отстаивал цивилизационные основы европейской ойкумены - гу¬манистические прин¬ципы учения Иисуса. Тогда как, и материалистическому марксизму, и эзотерическим уче¬ниям они внутренне глубоко чужды, а православие их в значительной мере утратило. 
   Справедливость моих выводов подтверждает одно высказывание самого г-на Письменного: - «Следует признать - заявил он на одном из вечерних чаепитий, - что обе ветви христиан¬ства, попав в варварскую среду, многое из учения Его утратили. Но если христиане Запада в дальнейшем, хоть отчасти, вернули утраченное и привили его обществу, то православие, за¬костеневшее в догмах, окончательно превратилось в секту, далекую от идей Его».

Глава 8. Из сообщения Григория Грошева
«Эзотерика. Информационно-биологическое обоснование»
(расшифровка фонограммы)
1. Смысл эзотерики.
   Наверное, имело бы смысл понять глубинное содержание эзотерических учений, их тайных Знаний и Умений. На эзотерику пала тень от многочисленных неправедных ее последовате¬лей - жуликов и прохо¬димцев. Однако эзотериче¬ские знания являются тайными по своей сути, а не по причине чьего-то стремле¬ния что-то скрыть от непосвященных. К сожале¬нию, этим ¬часто пользуются при¬крываю¬щие свои жульниче¬ские побу¬ж¬дения. В действи¬тельности эзотерические знания вынужденно оста¬ются тай¬ными (скрытыми от непосвя¬щенных) только по одной причине - рацио¬нальными спосо¬бами их невоз¬можно передать дру¬гому.

2. Об играх разума.
   Эзотерика учит не взаимодействию человека с косным миром, а взаимоотношениям чело¬века с че¬ло¬веком. А при взаимодействии ра¬зума с другим разумом никакие ана¬литические методы схва¬тыва¬ния и закрепления истины принципиально неприме¬нимы.
   Как говаривал некогда весьма известный в узких академических кругах мос¬ковский, а ныне об¬рет¬ший мировую славу американ¬ский психолог Владимир Алек¬сандрович Лефевр, встреча двух ра¬зумов – это всегда игра вроде шахмат, при ко¬торой любые заранее за¬готовленные программы бес¬по¬лезны, ибо сле¬дую¬щий ход иг¬рок де¬лает в зависимости от хода своего оп¬понента.
   Если при играх Разума с Приро¬дой справедливо классическое «Дьявол коварен, но не злона¬мерен», то при играх Ра¬зума с другим Разу¬мом противник преднамеренно сопротивляется вашим усилиям и его от¬ветные ходы сознательно направлены на то, чтобы разрушить ваши планы.
   У Тарковского в «Сталкере» Писатель говорит, что истина о человеке зыбуча и не¬уло¬вима; как только тебе покажется, что понял, ухватил ее, в тот же миг она делается со¬вершенно иной.

3. Передача знаний.
   Именно поэтому эзотерические Знания и Уме¬ния не пере¬даются ученикам в пись¬менной форме. А уст¬ная их передача традиционно идет не путем натаскивания (обу¬чения стан¬дарт¬ным умениям), а подтал¬киванием к тому, чтобы ученик самостоя¬тельно приобрел но¬вые, оригиналь¬ные Умения. В со¬от¬ветст¬вии с эзотериче¬скими принципами: “Не де¬лаю из тебя, но помогаю тебе”, “Не вталкиваю в комнату, а лишь подвожу к двери”. Поэтому речь может идти только об интуи¬тивно получен¬ных Знаниях, перево¬площенных в Уме¬ния.

4. Объясне¬ние феноменов.
   Невозможно согласиться со всеми су¬ществую¬щими нынче эзоте¬ри¬че¬скими объясне¬ниями фе¬номенов жи¬вого, а осо¬бенно ра¬зумного. Ко¬нечно, человечество тысячелетия верило в бо¬гов, и поэтому ссылки на Высшие Силы, подкрепленные наукооб¬разными идеями парафи¬зики сего¬дняшним людям близки и по¬нятны. Но они малоубе¬дительны.
   Что понимается  под сло¬вом «сознание»? То, что классическая наука всегда называла не¬живой при¬родой (Земля, Га¬лактика, Вселен¬ная) не играют с человеком в игры наподобие шахмат, по¬этому предполагать, что они обладают сознанием, значит со¬вершать ничем не обусловлен¬ное, а по¬тому явно некорректное допущение.

¬5. Следуя Оккаму.
   Невидимые миры, Могучие силы, Бог, наконец, или, как любят называть его со¬временные эзоте¬рики - Гигантский Суперкомпьютер, может и суще¬ствуют. Но пока нет об этом ни¬каких досто¬верных данных. И поэтому, ¬следуя Оккаму, нет смысла обсуж¬дать сущ¬ности, созданные досу¬жими умами без крайней на то не¬обходимости. 

6. Новое объяснение феноменов.
   Необходимы иные, новые принципы объяснения эзотерических феноменов. Объяснитель¬ная база во¬обще не является чем-то  раз навсе¬гда установленным и за¬стывшим. Она разная в разных рели¬гиях, у разных народов, в разные исторические эпохи.
   В XVIII, особенно в XIX веках для объяс¬нения феноменов эзотерика прибе¬гала к языку Ньютона, а в XX веке - к языку Эйнштейна. К концу XX века феномены стали объяснять не¬кими еще не откры¬тыми наукой «тонкими» энергиями, неизвест¬ными полями, не¬ре¬гистри¬руемыми современными при¬борами лучами,  А в  XXI веке, в связи с от¬крытым физикой спи¬но¬вым эффектом, объяснительной панацеей стали эти еще не до конца по¬нятные са¬мим физикам явле¬ния.
   К сожалению, для объяснения принципов функционирования Жизни и Разума язык физики подхо¬дит не более, чем поэтический язык мифов или темный язык мистиче¬ских пророчеств. Жизнь и Ра¬зум - яв¬ления ин¬формационные и объяснять их необхо¬димо на языке, со¬ответст¬вующем их сущно¬сти.

Глава 9. Степан словно закусил удила
1. Удар ниже пояса.
   Анализ информации, полученной от камер слежения, снял подозрения с по¬след¬них троих подозреваемых, на которых указывала преды¬дущая версия про¬граммы. Ос¬тался только по¬следний, 15-й вариант, в кото¬ром преступ¬ник во¬обще отсутст¬вовал. Это был удар, удар ниже пояса. Может ли быть преступление без преступника? Что это за бред?  Возможно ли такое? 

2. Заботливые родители.
   Когда обновленная программа выдала свое последнее решение, в мастерской Степана за¬се¬дала до¬вольно большая компания во главе с отцом хозяина, добрей¬шим Хомой Хо¬мичем. Был выходной, и Бан¬ду¬рыстенко-старший сразу после обеда заехал к сыну на своем старом разби¬том вне¬дорожнике,  до краев заполненном все¬возможными домаш¬него приготовления яст¬вами, которыми регулярно снаб¬жала свое любимое чадо (а по¬лучалось, что и всю нашу чес¬ную ком¬панию) Гор¬пына Кар¬повна, ма¬тушка нашего лю¬безного хозяина. Сам же Хома Хо¬мич преду¬смотрительно спрятал от жены в багажник десятилитровую бутыль доброго само¬гона, до кото¬рого он был боль¬шой охот¬ник.

3. Восстановление текстов.
    Теплая компания и добрая горилка несколько смягчили удар, но не смогли полно¬стью его смик¬ши¬ровать. Получив этот результат, молодой крепкого здоровья украин¬ский парубок по¬серел ли¬цом и стал похож на безнадежно больного старца. Но, почти автома¬тически, из одного упрямства, он продол¬жал работать. Единствен¬ное, что ему остава¬лось, единственное, что давало какую-то смут¬ную, неяс¬ную надежду, было восста¬новле¬ние материалов конференции.
   Восстанавливать тексты докладов и дискуссий конференции Степан начал еще раньше, по¬сле того, как ему удалось восста¬новить большую часть информации, запи¬санной следящими систе¬мами, установ¬лен¬ными во всех помещениях особ¬няка. Но чтобы восстановить все сохра¬нив¬шиеся фраг¬менты текстов, не¬обходимо было затра¬тить на эту непростую и очень кропотли¬вую работу не¬мало времени и сил, а глав¬ное, при¬ложить к ней все свое искусство, весь свой не¬дю¬жинный про¬грамми¬стский талант.
   После того, как хитроумный план поиска преступника с по¬мощью разра¬ботанной им ком¬пью¬тер¬ной программы «Детектив» полно¬стью про¬валился, ему ничего не остава¬лось, как про¬дол¬жить эту адскую ра¬боту.

Глава 10.  Глазами майора ФСБ Петра Пащенко
1. Его отец и дед.
   И все же Петру непонятно, зачем сюда заявились его отец и дед. Впро¬чем, ситуация с от¬цом, ве¬тера¬ном Конторы, более или менее ясна. Не исключено, что Сергей Пащенко получил от сво¬его не¬фор¬маль¬ного шефа то же задание что и он, Петр. Формально его отец лидер «Бе¬лой стрелы», но в действи¬тель¬но¬сти у Петра с от¬цом, скорее всего, один и тот же шеф.
   С дедом сложнее, у него разнооб¬раз¬ные бизнес-ин¬тересы, и хотя он много лет бессменно занимает вид¬ный пост в админист¬ра¬ции Калинин¬градской об¬ласти, но вряд ли губернатор области им коман¬дует, ско¬рее наоборот, дед вертит тем, как хочет.
   Думать, что сюда, по¬ближе к Казантип¬скому подзем¬ному храму его привел коммерче¬ский интерес, что он, прознав о чудесных возможно¬стях храмо¬вого ком¬плекса, захо¬тел погреть руки на приобрете¬нии и пере¬про¬даже этой психотехниче¬ской установки, нелепо. Иван Пан¬ченко не только хорошо чув¬ст¬вующий конъюктуру бизнес¬мен, но и очень разум¬ный, твердо знающий пределы своих возможно¬стей, че¬ловек. Не станет он приобретать секретную, ста¬цио¬нарную ус¬тановку (явно противозакон¬ную), в чужой, да еще уси¬ленно двигающейся в сторону Запада, стране. А про¬сто ка¬таться по каким-то болтологическим сборищам, дед тоже не станет. В чем здесь дело? Что, дед под¬чиняется тем же приказам, что и он, Петр, и его отец? Инте¬ресное кино получается.

2. Приказ из одного центра.
   Впрочем, есть одно объяснение. Дед член «Черной сотни», по крайней мере, один из ее спонсо¬ров. О том, что эта ультраправая структура, также как и отцовская «Белая стрела», ку¬риру¬ются людьми из Конторы, догадаться не¬трудно. Все это так, но, чтобы деда, человека в воз¬расте, с со¬лидным общест¬вен¬ным положением, спон¬сора наконец, послали на опе¬ратив¬ное задание, да еще на такое опасное? Пове¬рить в та¬кое невоз¬можно. Тогда что, дед вызвался сам, и ему не посмели отказать?
   Но, в таком случае, Петру следует признать, что он совершенно не знает своего предка. Оказыва¬ется Иван Пащенко еще о-го-го, еще Чин¬чанчгук Большой Змей, да еще какой.

3. О том, что внутри.
   Чего не скажешь о нем, о Петре Пащенко. С виду он крутой преуспевающий службист, до¬вольный и собой, и своей деятельностью. Но на самом деле все не так. Не так уж он безого¬ворочно уверен в идеях, что страстно и с таким напором отстаивает на людях. Ни¬кто не за¬ставляет, не принуждает его участвовать в этих сомнительных с моральной точки зрения операциях, в операциях на грани фола, вроде той, что предстоит ему в самое ближайшее время. Внутренняя неуверенность в том, что так и нужно действовать, как предписано, разъ¬едает его изнутри.
   И сделать ничего не возможно. Преодолеть свои моральные сомнения ему не по силам, а отказаться от деятельности соответствующей его глубинным патриотическим убеж¬дениям он тоже не может. Отсюда и тоска, отсюда и сосет постоянно под ложечкой. Тоска постоянно гложет его.
   И завидует он этим счастливчикам. Арсу и Энн, что так уверены в себе, в разумности своих действий. Он, Петр, их деятельность (о которой ему достаточно много известно) не одобряет и готов, коли будет приказано, ей активно воспрепятствовать. Хоть и больно ему будет (больней, чем сейчас) выполнить такой приказ. Словом, куда ни кинь, всюду клин. И с этим приходится жить. Слушать доклады и думать над услышанным легко и приятно. Любит он мыслить над аб¬стракциями далекими от реалий, в которых приходится жить. Но скоро при¬дет пора действо¬вать, и не думать об этом невозможно.

4. Кучеряво получается.
   Что поняли, что вынесли из этой конференции его отец и дед, Петру не¬ведомо. А сам Петр, хоть и счи¬тав¬ший себя докой в психологии, вы¬нес многое, очень многое. Впро¬чем, сам он кое до чего смутно до¬гады¬вался, но, несмотря на свою известную в  научных кругах интел¬лектуальную смелость, само¬стоя¬тельно доду¬мать до конца не ре¬шался.
   Кучеряво получается. Выходит, что Петру (а очень возможно и его отцу с де¬дом) отдает распо¬ря¬же¬ния голем. Голем, который, благодаря успешной дея¬тельности фсбешного агента Крох¬малева, ко¬мандует здешней храмовой уста¬новкой.
   Установка эта запрограммировала приехавших сюда исламских террори¬стов взорвать Большую Вось¬мерку во время ее встречи в Коктебеле. Но поскольку в саммите будет прини¬мать участие наш прези¬дент (раннее он официально отказался в нем участво¬вать), тот же го¬лем послал меня и, возможно, моих роди¬чей предотвра¬тить запланированный теракт.

5. Ему они нравятся.
   Он однако неравнодушен к другому полу. Ему нравится отчаянная амазонка Ан¬нушка, или Энн, как ее здесь называют. И, как это ни странно, ему симпатичен ее  друг Арс Луч, с кото¬рым уже приходилось схлестнуться. Хоро¬ший он парень, вне зависимости от его буржу¬азно-либерального ми¬ровоззре¬ния, которое ему, естественно чуждо.
   Работники спецслужб обычно с презрением относятся ко всем этим дерьмократам, разва¬лив¬шим Россию и отвергающим патриотическую духовность, в основе которой интересней¬ший сплав право¬славной и коммунистической идеологии. Идеология и менталь¬ность патрио¬тов ор¬гани¬чески чужды вся¬кого гуманистического сюсюканья, приверженцами которого яв¬ляются Анна и Арсений. Но все равно ребята ему очень симпатичны. Есть в них что-то.

Глава 11. Анализ ситуации за доброй горилкой
1. Анализировали задачу.
   Обычно уравновешенный, Степан был накануне нервного срыва. Большинство тек¬стов вос¬ста¬новлено, но загадка так и неразрешена. Степа день и ночь перечитывал тек¬сты. Ему все время ка¬залось, что вот-вот - и он схватит решение за хвост.
   Но время шло, а хвост все не был схвачен, и воз не сдвигался с места. Компьютер Степана в уско¬ренном порядке тоже анали¬зировал постав¬ленную перед ним детектив¬ную за¬гадку. Од¬нако его электронные мозги, несмотря на все усилия талантливого программиста, также как и изо¬щренный мозг самого Степы, не могли найти решение.

2. Не только они.
   К счастью не только Степан и его компьютер анализировали задачу. Добрая компа¬ния, соби¬рав¬шаяся еже¬дневно в его кузне, смакуя выдер¬жанный самогон, настоянный на многих тра¬вах знат¬ным хлебосолом Хомой Хомичем, и поглощая немыслимое коли¬чество солений его суп¬руги, добросовестно пыталась решить задачу. Спорили, шу¬мели. Первач пьянил, будо¬ражил мысль. Но до результата никак не могли добраться.    

3. Плен переставал быть бессмысленным.
   Впрочем, особых причин торопиться с расследованием, вроде бы, уже не было. Бри¬гада спе¬циа¬листов, нанятая Марленом Михайловичем, заканчивала реконст¬рукцию компьютер¬ной системы, после чего должна была начаться вторая кон¬ференция, и вы¬нужденный плен ее уча¬стни¬ков пере¬ставал быть таким бессмыс¬ленным.
 
4. Наивный философ.
   И все же Степан распутал это сложное дело. Но не сам, можно считать, что ему по¬везло. По¬могла уди¬вительная наивность местного фило¬софа Михайлы Толева. Каза¬лось бы, всем участ¬никам кон¬ференции было известно, что Тарас Иванович совместно с Семеном Претле¬гиным тестировали компьютерную сис¬тему усадьбы на предмет на¬личия в ней голема.
   Было это тестирование, как все понимали, учебно-демонстрационным, а потому в достаточ¬ной сте¬пени формальным. Ведь после доклада Претлегина никому не могло при¬дти в голову, что в не¬большой компь¬ютерной системе может зародиться голем. И нужно быть не только на¬ив¬ным, но и в достаточной степени, как теперь говорят, дере¬вянным, чтобы всерьез подумать, что Письменного убил голем.

5. Голем – убийца.
   Когда на последней пьянке в мастерской (послезав¬тра должна была начаться вторая кон¬ферен¬ция, так как ра¬боты по восстановлению компьютер¬ной системы были за¬вер¬шены) местный фило¬соф с не¬передаваемым апломбом заявил, что убийца архивариуса - голем, все долго и весело смея¬лись.
   Один Степан не смеялся. Он внимательно глядел на самоучку-философа. Ко¬гда гости от¬смеялись, само¬деятель¬ный детектив задум¬чиво спро¬сил насупивше¬гося обидой собу¬тыльника, знает ли тот, что специа¬лист по работе со змеями бесследно исчез и уже объ¬явлен украинской про¬куратурой в ро¬зыск. 
   Михайло растерянно кивнул. А Степан почему-то подкинул в воздух свой наворочен¬ный мо¬биль¬ник и захохотал, весело приговаривая:
   - Ай да Михайло, ай да мудрец.

6. Голем хочет жить.
   Причину его внезапного веселья Степан тут же разъяснил:
   - Сложно ли было беглецу замк¬нуть компью¬терную систему усадьбы на Москву? Се¬годня это пара пустяков. Сложнее водить за нос архивариуса, заста¬вить следящую сис¬тему показывать не реальное положение Чаши и Копья, а соответствующее программе, разработанной еще та¬инственным китай¬цем. Но и это воз¬можно. Не так уж трудно в автоматическом режиме транс¬лировать в усадьбу старые записи.
   - В том, что в сложнейшей компьютерной системе  российской власти живет голем, сомнений нет. Первая статья о големах называлась «Голем хочет жить». А голем в ин¬формацион¬ных се¬тях российского государ¬ства очень хочет жить. И следовательно, бо¬ится, что его вы¬явят. И поэтому он бьет по тому месту в Сети, из ко¬торого исходят по¬пытки выявить его сущест¬вова¬ние  - с победным ликованием заявил молодой детектив.
   Впоследствии Степан признался в своей ошибке, в том, что в действительности от¬ветный удар голем нанес отнюдь не из-за угрозы разоблачения. Но это случилось позд¬нее, после того как по его вине сгорело восьмое чудо света – прекрасная усадьба ме¬ст¬ного олигарха, что заставило его вновь проанализировать ситуацию. Но об этом в сле¬дующей книге.

Глава 12. Глазами Владимира Крохмалева
1. Специалист по змеям.
   И все же он ушел вовремя. Может, все бы обошлось, но стоило ли рисковать? Ситуа¬ция сложи¬лась ост¬рая. Архивариус г-н Письменный погиб, библиотека и архив сго¬рели, компью¬терная система вы¬шла из строя. Не зная почему, но Владимир был уве¬рен, что виноват во всем этом он. А точнее, при¬чина в том, что он замкнул управле¬ние храмовым комплексом на Мо¬скву.
   Почему так все случилось, не совсем ясно, но не¬со¬мненно, что удар по электронной сис¬теме усадьбы пришел из электронной системы Рос¬сийского ФСБ.
   Чувствуя свою вину, Владимир понимал, что появившиеся в усадьбе прокуроры рано или поздно обра¬тят свое внимание на его скромную особу и придется ему держать ответ за соде¬ян¬ное. Поэтому, со¬брав во всегда находящуюся при нем котомку малость еды, кое-какую оде¬жонку и заработанные чест¬ным трудом деньжата, он, скромно одевшись, отправился  в бли¬жайшую обитель на богомолье.

2. Зачем он это сделал?   
   Обдумывая ситуацию, Владимир не может не вернуться к вопросу, зачем он это сде¬лал, зачем замкнул все на Мо¬скву. А, действительно, зачем? Если бы он, Владимир Крохмалев, хоть не¬много, походил бы на ге¬роя се¬риала «Закон» Владимира Крохмаля, который с него, вроде бы, списан, то, ко¬нечно, поступил бы иначе. Тот никогда не от¬дал бы в другие руки пульт управле¬ния миром. Несомненно, что герой сериала управ¬лял бы им сам, в своих инте¬ресах.
   Он же, Владимир Крохмалев другой, совсем другой. Нет в нем той, ха¬рактерной для героя се¬риала, не¬истовой жа¬жды власти. А желание не¬сти людям добро, нести его через победу спра¬ведливости, есть. И оно, это желание, нис¬колько не изменилось, не ослабло после его осужде¬ния и раскаянья. Нет, его раскаяние было не¬при¬творным. Он искренне раскаялся, но только в том, что взял на себя ответственность за казни те. То есть во¬зомнил себя чуть ли не Господом Богом, о чем свидетельствовала над¬пись на стилете: - «Мне отмще¬ние, аз воздам». Воздавать за грехи людские – прерога¬тива Всевышнего, а не его, Вла¬димира Крохмалева, ибо он человек, а, следо¬вательно, грешен.
   Он действительно тогда много на себя взял. Уничтожать преступников, конечно, не¬обхо¬димо, и в том, что он тогда делал, он не раскаива¬ется. А со¬деяно было немало, - от подбро¬шен¬ных им в по¬стель змей умерли от их укусов или от разрыва сердца, или сошли с ума от их вида – пятеро наркоторговцев и четверо растлителей мало¬летних. А троих преступни¬ков, с кем не случилось ни первого, ни второго, ни третьего, ему пришлось казнить своим сти¬ле¬том. У трупа по¬следнего из этих троих его и взяли.

3. Он раскаялся.
   Но он раскаялся, принял крещение и даже удостоен священнического сана, дабы тво¬рить добро не наказанием преступников, а пропо¬ведью любви и добра. Но вскоре пред¬ставился слу¬чай тво¬рить добро всем людям земли, он согласился и оказался здесь в подземном храме.
   Герой телесериала «За¬кон» (его прообраз) возжелал бы творить добро сам, по своему ус¬мот¬рению. А он не та¬ков, он не пожелал взять на себя ответствен¬ность за судьбы мира, а по¬этому вос¬поль¬зовался своими старыми связями с российским ФСБ и пред¬ложил замкнуть на них управле¬ние храмовым комплексом.

4. Международные дела.
   Российское руководство не отказалось. И оказался он свидетелем усиления влияния России (с по¬мо¬щью хра¬мовой Звезды) на мировые процессы. Он уверен, что те, кто, почти посто¬янно распола¬гая Чашу по¬зади луча, направленного на Ближний Восток, активизировали ис¬лам¬ский терро¬ризм, действо¬вали вполне соз¬нательно.
   Когда он пришел в Храм, система действовала в автоматическом режиме. Строго в соответ¬ст¬вии с про¬граммой, разработанной, как утверждал покойный Тарас Ивано¬вич, еще та¬инст¬вен¬ным китай¬цем, неко¬гда управлявшим всем хра¬мовым комплексом, Чаша распола¬галась так, чтобы усили¬вать доброе и ослаб¬лять злое влияние змей полу¬острова на тот наиболее не¬благо¬по¬лучный район земли, на ко¬торый указы¬вало Ко¬пье.
   Московское руководство полностью отказалось от этой, на первый взгляд разумной и благо¬родной, а на самом деле достаточно наивной программы, и полностью подчи¬нила хра¬мовый комплекс своим полити¬ческим интересам.

5. Цель - ослабить супо¬стата.
   Интересно было наблюдать за результатами воздействия Чаши на мировые события. Атака терро¬ристов на Нью-йоркские небоскребы 11 сентября 2001 года не была слу¬чайностью. Именно в этот день Чаша усиливала луч, направленный на Нью-Йорк.
   Если прежде, казня наркоторговцев и растлителей малолетних, он брал всю ответ¬ст¬вен¬ность на себя, то в наказании возомнивших о себе американцев он принимал только косвен¬ное уча¬стие. Чему несказанно рад, ибо исполнял дело угодное Богу, по мере сла¬бых сил своих, помо¬гая родине своей ослаблять супо¬стата-Америку, исконного врага России. А по¬тому нет на нем греха.
   Косвенный же грех ги¬бели Тараса Ива¬новича он отмаливает нынче, обходя бого¬моль¬цем свя¬тые места России.

6. Раскаяние и гордость.
   Еще ему нужно каяться за то, что играл в дьявольские игры с этими интеллигентами на конфе¬рен¬ции. Собственно говоря, идею игры подсказало ему чтение материалов Во¬енного ин¬ститута. Еще знакомясь с ними, он подумал, что недурно было бы разыграть г-на Пись¬менного и всю эту свору ученых ослов, материализуя чертей с помощью элек¬троники. По¬степенно план выкристаллизовался, обрел конкретные формы, и он при¬нялся его осуществ¬лять. Однако он не  может понять, почему так долго, с рис¬ком для жизни, этим зани¬мался. Может он все же не¬много не в себе? Неприятно осознавать это, но режиссер сериала, навер¬ное, был прав. Без дья¬вольского наваждения не обходилось тогда, не обошлось и нынче.
   С другой стороны, приятно, что профессионализм в этих играх он проявил истинный. Уса¬тый интеллек¬туал и знаток программирования, да пребывает он, несмотря на свои либераль¬ные заблу¬ждения, в раю, никак не мог его поймать. Тот, бедный, думал, что кто-то посто¬ронний внедряется в его сеть, и, как безумный, искал по свету хакера, а до¬га¬даться, что он внутри сети, так и не смог. Также не смогли ни усатый умник, и никто другой догадаться, почему психологиче¬ские опыты над докладчиками проводились только в начале первого дня конференции, а потом прекратились.

7. Слабые места.
   Это в его операции было самым слабым местом. Ведь нетрудно было вычислить, кто из уча¬стников присутствовал на конференции только вначале, когда выступающие па¬дали в об¬мо¬рок и теряли память, и в середине второго дня, когда стулья вместе с уча¬стниками разгули¬вали по залу. А когда действовали дискутирующие с докладчиком виртуальные черти (что, ес¬тественно, требовало личного участия творца всех этих чу¬дес), он в зале не появ¬лялся. Однако все обошлось, никто не догадался.
   Было, впрочем, в его авантюре еще более слабое место. Он довольно сильно заика¬ется, осо¬бенно, когда нервничает. И во время конференции он был единственным та¬ким в усадьбе. Ему самому совершенно непонятно, почему в первый же день он  в над¬писи на главном мо¬ниторе воспроизвел эту особенность своей речи. Но и с этим все обошлось, никто не дога¬дался. Хотя разгадка, казалось бы, лежала на поверх¬ности.
Конец второй книги.
КНИГА ТРЕТЬЯ. КУРОРТ
=================================
ЧАСТЬ X. РАЗГАДКА ТРАГЕДИИ
Почему нынче редко вспоминают, что именно слова любви и
безмерную жалость свою проявил Он к палачам своим.
Почему почти выветрился из памяти человеческой
 тот эмоциональный взрыв, что потряс землю нашу
во время Голгофы,
последствия которой волнами пошли по миру,
взрывая обыденность человеческого существования,
________________________________________
превращая человека из разумного животного
 в существо, разум имеющего и сердцем ведомого.
Евангелие от Мельхиора

Глава 1. Запертые в городе
1. После трагедии.
   После трагедии с г-ном Письменным участ¬ники кон¬ференции, из-за расследования дела проку¬ра¬турой ограниченные подпиской о невыезде, болтались без дела в Щелкино. В эти дни те¬плая компания, постоянным членом которой был ваш покорный слуга, пользуясь госте¬приим¬ством юного Сте¬пана Бандурыстенко коротала время в его мастерской за бутылью доброй го¬рилки, лю¬бовно выгнан¬ной из отборного зерна отцом Степы, Хомой Хоми¬чем Бандурыстенко.
 
2. Было нескучно.
   Нашей компании было нескучно. Добрая горилка текла рекой, и закуска была на славу. Люди подоб¬рались интереснейшие. Горн освещал возбужденные разговором и выпивкой лица. О том, что и как обсу¬ждалось на этих неофициальных форумах можно составить отдельную книгу. Ог¬рани¬чусь лишь двумя историями.

3. Отчаянный экспериментатор. 
   …Неутомимый теоретик и отчаянный экспериментатор Юлий Жанн после своего странного сна, ге¬роями которого были нафталинного вида, к тому же несущие несусветную чушь ученые, так и не успо¬коился. Он очень хотел по¬нять, что в славном городе Щелкино так влияет на лю¬дей.
   Как ему уда¬лось взять на время в своем подмос¬ковном НИИ не¬обходимые приборы и пере¬вести их че¬рез границу между Россией и Украи¬ной, не по¬нял никто. Так или иначе, но отчаян¬ный физик выполнил, что задумал. Приобретя по случаю на распродаже несколько свежих, из¬дающих ужасный запах овечьих шкур, Юлий Семенович сшил себе комби¬не¬зон, полностью за¬крывающий все тело, и в таком, более чем оригинальном виде, от¬правился в подземный храм.
   Изготовив такую одежду, он не ошибся. Марлен Михайлович разрешил ему посетить храм, но змеи были иного мнения. Как рассказывал потом чесной компании от¬чаянный экспериментатор, тысячи гадов пресле¬до¬вали его на протяжении всей опе¬рации и страшно ши¬пели. Но нападать на облачен¬ного в паху¬чие овечьи шкуры не решались.

4. Феномен Казантипа.
    В результате Юлий Семенович добился своего. Ему удалось разобраться в странном и удиви¬тель¬ном фе¬номене Казантипа. Предположение профессора Никанорова о том, что в основании по¬луост¬рова зале¬гает громадный магнитный метеорит, прилетевший на землю миллионы лет назад, оказа¬лось весьма правдопо¬добным. Приборы Юлия Семеновича подтвердили эту гипо¬тезу. Но неукротимый в своей на¬стырности ученый Юлий Жанн на этом не остановился.
   Во-первых, он предположил (и получил в обоснование своей гипотезы весьма веские, правда косвен¬ные, доказательства), что люди испытывают на себе комплексное влияние луны и маг¬нитного метео¬рита, а змеи полуострова никакого влияния на жизнь человеческую отнюдь не оказывают. Их поведение, также как и наше, зависит от сочетания влияний большого спутника земли и гигантского метео¬рита.   
   Во-вторых, его гипотеза объяснила различный характер воздействия полной луны на воду в ясную и пасмурную погоду и связала его с воздействием на жизнь людей и поведение змей ги¬гантского ка¬зантипского магнита. Воздействие луны на организмы и людей, и змей, не¬удиви¬тельно. Полная луна, как известно, притягивает воду, вызывая морские приливы. Повы¬шенная активность живых организмов в этот период тоже понятна – живые клетки представ¬ляют собой водные растворы в кожистых оболоч¬ках. Сложнее было разобраться различиями воздействия луны в ясную и пасмурную погоду. Но и с этим наш ученый блестяще справился.
   В-третьих, он выяснил, что магнитная ось гигантского казантипского метеорита ориентиро¬вана на Ближний Восток, вследствие чего его воздействие на население этого региона особенно сильно. Что объясняет рождение в этой точке земли и Христа - воплощение Любви, и Дьявола, порождающего нена¬висть террора.
   В-четвертых, гипотеза Юлия Семеновича объяснила, почему Казантипский феномен дурно влияя на весь окружающий мир, на сам район Крымского Приазовья воздей¬ствует весьма благо¬творно. Что способствует рождению здесь не только уникальных талантов, но и душевных от¬зыв¬чивых по-настоящему добрых и искренних людей.

5. Змеи и сердце.
   И еще один весьма нетривиальный вывод сделал наш неутомимый теоретик. Он обнаружил удиви¬тельное сходство вроде бы совершенно разнородных явлений. По его мнению, человече¬ское сердце и храмовые змеи Казантипа одинаково воспринимаются народным сознанием, ко¬торое наглядно видимое следствие явления склонно принимать за его причину. И змеям, и сердцу люди приписывают влияние, змей - на челове¬чество, сердца - на эмоции человека, ко¬то¬рые и первые, и второе отнюдь не оказывают.
   Люди считают, что это змеи влияют на судьбы человечества. А в действительности они, также как и мы, испытывают совокупное влияние луны и гигантского магнитного метеорита, лежа¬щего под тощей земли полуострова.
   Считается, что сердце - главный орган, которым человек эмоционально воспринимает мир. А на самом деле оно лишь мотор, обеспечивающий питание всех клеток организма и очистку от использованных ими продуктов. Его деятельность необходима ровно также, как и других орга¬нов, которые обеспечивают иные потребности клеток. Все органы управляются ин¬формацион¬ной подсистемой, со¬стоящей из некоторых неглавных разделов мозга и нервных ре¬цепторов. На эту подсистему весьма сильно влияет высшая нервная деятельность человека, его эмоциональ¬ное состояние. Что сказывается на работе орга¬нов, стрессы пагубно на них влияют.
   Разница между сердцем и другими органами лишь в том, что деятельность сердца обязана быть беспе¬ребойной. Если под влиянием стресса начали барахлить почки или печень, человек об этом узнает не сразу, если же возникают перебои сердца, голодные клетки (и, прежде всего, клетки головного мозга) реагируют сразу. Вот и кажется людям, что на их эмоциональное со¬стояние реагирует сердце.
   Интересно, что древнее понимание этих проблем было ближе к истинному, чем современное народное. В Казантипской легенде сказано, что змеи лишь слуги Звезды, а в религиозных пред¬ставлениях сердце – орган души. Выходит, древние понимали, что не змеи влияют на людей, а иная сила, что не сердце - ис¬точник эмоций, а душа. Таким образом, если понимать под душой управляющую организмом информа¬ционную систему, а под Звездой – гигантский магнитный метеорит, то они не ошибались. Правда, они счи¬тали змей, и сердце посредниками, а на самом деле те всего лишь приборы.

6. Черти и строгий ученый.
   Все это наш вдумчивый теоретик и неутомимый экспериментатор с юмором рассказывал чес¬ной ком¬пании у жаркого горна в кузне Степы Бандурыстенко. Только одно он скрыл от обще¬ства, однако пове¬дал автору этих строк, когда после веселой попойки мы с ним, одержимые странной бессонницей, вдвоем встречали рассвет на моей заповедной веранде за бутылкой столь любимого им коньяка «Напо¬леон».
   Оказывается наш строго научно мыслящий физик тоже видел чертей. Более того, он утвер¬ждал, что не видеть их в краю, изобилующем столь разнообразными и качественными напит¬ками, вообще невоз¬можно. И все эти дети адовы обличьем походили на него, физика Юлия Жанна.
   Даже тот нелепый фраконосец из его видения, выдававший себя за никогда не существовав¬шего в при¬роде Бойля-Мариотта, несмотря на весь свой англичанистый и даже несколько скан¬динавский вид, чем-то неуловимо походил на самого физика-сновидца. А в его седых буклях, также, как и в пышных причес¬ках других, в его сне присутствующих, ясно виднелись рожки.

7. Встреча с нечистым.
   Была у этой истории и смешная сторона. Случилась она, когда на рассвете одетый в овечьи шкуры возвращался он из подземного храма. На встречу ему с бутылью колодезной воды для приготовления гостям особняка утреннего чая и туеском с шанюшками к их завтраку спешила добрей¬шая Ефросинья Серафимовна.
   Увидев двигающегося прямо на нее черта, баба Фрося осенила себя крестным знамением. Од¬нако это не помогла. Рассеянный физик, забыв о своем необычном наряде, вежливо поздоро¬вался с симпатичной ста¬рушкой, которая в отчаянии решила защищаться до последнего. Когда «нечистый» приблизился, она швырнула ему в голову бутыль с водой.
   От худшего Юлия Семеновича спас капюшон из свежей овечьей шкуры. Однако удар был очень силен, неутомимый исследователь повалился замертво. Увидев свою ошибку, добрая ста¬руха на себе дотащила  худощавого, но жилистого физика до ближайшего жилища, где привела несчастного в чувства. 
   Злые языки говорят, что стройная гипотеза о феномене Казантипа родилась в голове г-на Жана в ре¬зультате ее соприкосновения с бутылью доброй старушки. По времени действительно так и было - опра¬вившись от удара, пострадавший физик тотчас сел за разработку своей оригиналь¬ной гипотезы. Но счи¬тать Ефросинью Серафимовну и ее бутыль главным источником  его оза¬рения неверно, а главное оскор¬бительно для этого неординарного и очень талантливого чело¬века.

Глава 2. Ефросинья Серафимовна Грошева
1. Живая достопримечательность края.
   Другая героиня нашего рассказа старейшая жительница Мысового Ефросинья Серафимовна была и остается под¬линной живой досто¬примечательностью края. Все свои 87 лет она безвы¬ездно про¬жила  в поселке Мысовом, что во времена ее молодости звался Казантипом.

2. Лечебная колодезная вода.
   Живет она в воз¬веденном ее отцом, местным священником отцом Се¬рафимом в начале про¬шлого сто¬летия небольшом, но прочном, словно на века построенном ка¬менном доме.
   На ее участке расположен древний колодец с удивительно вкусной, и говорят, обла¬дающей це¬литель¬ной силой питьевой водой. Местная ле¬генда утверждает, что осо¬бенно полезно страж¬ду¬щему, если воду ему поднесет, шепча какие-то только ей одной ведомые слова, сама Ефроси¬нья Серафимовна.
   Так это, или иначе, но круглый год, при любой погоде с двенадцати часов дня, зи¬мой на про¬тяжении получаса, а летом в сезон наплыва туристов ино¬гда и до заката, бабка  Се¬рафимовна на посту, у колодца. В былые годы до прихода гостей она сама крутила ворот, добывая воду из до¬вольно таки глубокого ко¬лодца. Нынче этим занимаются многочисленные добровольцы, специ¬ально приезжающие сюда изда¬лека.

3. Ее чай и шанюшки.
   Особо изможденным Серафимовна предлагает вместо холодной воды чай из всегда находя¬ще¬гося при ней старинного термоса и ею испе¬ченные шанюшки. Чай этот, приготовленный на воде из того же ко¬лодца, настоянный на смеси каких-то таинст¬венных трав, растущих у нее на ого¬роде, говорят, обладает особой целительной си¬лой. А крошечные, ее руками приготовлен¬ные шанюшки, будто бы, не только на¬сы¬щают, но и способствуют излечению от самых застаре¬лых болезней.

4. Нет вреда.
   Так уж повелось, что все экстрасенсы и народные целители, в летнее время валом валящие на Казан¬тип, также как и проповедники самых различных верований, по приезде на Казан¬тип после заката солнца обязательно посещают ее дом. Называется это полу¬чить благословление от «ба¬ушки Серафимны», как ее ласково называет здешний люд, а за ним и пришлые.
   Но никакого видимого глазом ритуала скромная и немного¬словная баба Фрося над гостями не произво¬дит. Она про¬сто поит приходя¬щих к ней чаем со своими шанюшками. Однако резуль¬тат от ее невиди¬мого благословления на¬лицо.
   Не секрет, что среди посещающих Казантип целителей нередки жулики и прохо¬димцы, а среди рас¬пло¬дившихся на постсоветском простран¬стве сект, а том числе и тех, адепты которых посещают Казан¬тип, немало поклон¬ников дья¬вола. Но за все годы ни от проходимцев-цели¬те¬лей, ни от дьяволь¬ских сект не было ни ме¬стным жителям, ни гостям ровно никакого вреда, а наобо¬рот, одна польза. А причина в том, убеждены местные жители, что Ефросинья Серафи¬мовна благосло¬вением своим как бы связывает приходящих обетом добра.

5. Утренний чай в усадьбе.
   С того самого времени, как поселился Марлен Михайлович в своей усадьбе, поит Ефро¬синья Серафи¬мовна ее гостей и обитателей утрен¬ним чаем с шанюшками. И никто ее об этом особо не просил. Сама пришла она в усадьбу, сказав, что живут здесь люди хорошие, а потому пусть по утрам они пьют чай, приготов¬ленный из особой колодезной воды, настоянный на особых тра¬вах, и едят приготовленные ею шанюшки.
   Ее обязанности в усадьбе заканчивались к девяти часам утра, после чего она возвращалась до¬мой го¬товить новую порцию шаню¬шек для гостей и многочис¬ленных болящих, приходящих к ней, дабы изба¬виться от своих недугов.
   Марлен Михайлович положил ей за ее труд в усадьбе месячный оклад, но почти все деньги старушка от¬давала неимущим. Сбережений у нее не было даже на собст¬венные похороны:
   - Не след человеку самому забо¬титься о собственном прахе – говарит баба Фрося – о нем доб¬рые люди по¬заботятся, другим нужно помогать, пока жив.
   Единственной тратой, что позволяла себе баба Фрося из тех немалых денег, что она получала в усадьбе, была покупка в церковной лавке ос¬вященных крестиков и иконок, которыми она еже¬дневно одаривала страждущих, что приходили к ней за помощью.

Глава 3. Запертые в городе. Продолжение
1. Сон философа из народа.
   Героем другой истории был местный философ Михайло Толев. На самой конференции фило¬соф Ми¬хайло, хоть и присутствовал, но благоразумно молчал. Здесь же, со¬гретый пламенем хо¬зяйского горна и разгоряченный принятым внутрь, он вдруг разоткро¬венни¬чался. Гул¬ким, раз¬носящимся на всю округу, голосом поведал он нам однажды о своем сне. Оказывается, в ночь после док¬лада академика он, не разо¬бравшись в услышанном, тем не менее, увидел странный, но, наверное, вещий сон.
   Снилось нашему философу, что присутствует он при весьма странной сцене. Будто он явля¬ется сви¬дете¬лем встречи Чарльза Дарвина и Карла Маркса. Беседа двух вели¬ких людей будто бы про¬ходила в каком-то бо¬гато украшенном зале, где по стенам по¬верх массивных дубовых пане¬лей всюду висели ук¬рашенные золо¬том королевские вензеля, а между ними на мощных древках - тя¬желые бархатные зна¬мена. Сквозь высокие узкие окна, полуприкрытые  зелеными портье¬рами, пробивался неяркий свет.

2. Маркс и Дарвин.
   В громадных креслах друг против друга сидели два человека. Один - молодой черно¬бородый, с ярко сияю¬щими в полутьме глазами, был явно Карл Маркс. Другой, солид¬ный английский джентльмен сред¬них лет, был похож на портреты Чарльза Дарвина.
   Фигура Маркса была четко очерчена на фоне покры¬того бордовым ковром кресла, а его чер¬ноборо¬дый профиль ярко выделялся в свете зеленоватых сквозь портьеры сол¬нечных лучей.
   Фигура джентльмена, похожего на Дарвина, в тени от свисающего рядом с его креслом зна¬мени была во¬обще не видна, а его характерный про¬филь просматривался на фоне кресла смутно, как-то нечетко. К тому же блики от древних венеци¬анских стекол окон смазывали облик основа¬теля дарвинизма.   

3. О чем говорили основоположники?
   То, о чем беседовали между собой отец эволюционной теории и основоположник марксизма, по¬вергло нашего бедного философа в шок. Впрочем, говорил один осно¬ватель дарвинизма, отец мар¬ксизма внима¬тельно слушал. А говорил похожий на Дар¬вина ровно то, о чем толковал на своей лек¬ции наш россий¬ский академик. Даже гово¬рил Дарвин из сна голосом  академика Рах¬манинова, один в один повторяя его ха¬рак¬терные интонации.
   Местный философ признался, что не все по¬нял, как не во всем разобрался он, слушая акаде¬мика. Но одно он понял четко. Знаменитый биолог учил великого экономи¬ста тому, как осчаст¬ливить человече¬ство:
   - Выйдя из природы, познав любовь и милосердие, став свободным в своем выборе – говорил Дар¬вин по-русски, легко, как  Рахманинов, грассируя – человек стал изгнанником из рая, обре¬ченным на беско¬нечные душевные ме¬тания. Только став клеткой большого, состоящего из всего чело¬ве¬чества, суперор¬га¬низма, он вновь обре¬тет счастье.

4. Народный философ и марксизм.
   Рассказав о своем сновидении, наш философ заявил о своих давних социалистиче¬ских пристра¬стиях:
   - Хоть в моем сне Дарвин и говорил голосом академика – густым и раздражающе громким ба¬сом зая¬вил наш стихийный марксист, - в интонациях ве¬ликого биолога не было тех глумливых пово¬ротов, ка¬ким изобиловал доклад г-на Рахманинова. Дарвин прав, только в коллек¬тиве чело¬век может быть по-на¬стоящему счастлив.

Глава 4. Жизнь и учение священномученника Картерия
1. Что осталось в памяти церкви.
   «Святой мученик Картерий (мужественный - греч.), пресвитер Кесарии Каппа¬докийской. Во время по¬следнего гонения на христиан в 304 году от Р.Х. был схва¬чен и убит копьем». Это все, что оста¬лось в па¬мяти Римской церкви о жизни Картериуса Вели¬кого, единст¬венного из по¬следовате¬лей Ии¬суса доносив¬шего до верующих подлинное, не искаженное ере¬сью римской, учение Спа¬си¬теля.
2. Рождение и юность святого Картерия.
   Рожденный в 248 году от Р.Х. в Кесарии Каппадокийской в богатой, знат¬ной и весьма просвещен¬ной христианской семье будущий священномученник с детства отличался тремя качествами: уди¬витель¬ной добротой, невидан¬ным мужеством и непреодолимой тя¬гой к знанию.
   Удивительной была не только его доброта, но и отношение к ней других людей. Как ни странно, но с раннего детства, встречавшиеся на его жиз¬ненном пути люди, даже самые отъявленные мо¬шенники, не решались, без крайней необходи¬мости, пользоваться его доб¬ротой.
   Конечно, в то¬гдаш¬нем мире было полно ни¬щих, находившихся в таком отчаянном поло¬жении, что про¬сто вы¬нуждены были при¬бегать к его помощи. Поэтому юношей, находясь на обучении в Александ¬рии, пре¬бывая вдали от роди¬телей, Карте¬рий частенько ходил го¬лодным и полураз¬де¬тым, пока друзья не кор¬мили и не одевали его, или родители не присы¬лали своему сыну новую порцию денег.
   О его мужестве и самопожертвовании и в Кесарии, где проходило его дет¬ство, а впослед¬ствии и в Алек¬сандрии, где он обучался, ходили легенды. Уди¬вительно и то, что за всю жизнь Картерий ни разу не вос¬пользо¬вался, ни своей недюжинной, по свидетельству мно¬гих, физической силой, ни своим, дос¬тавшимся ему от отца, двуручным мечом. Меч он все¬гда носил с собой, опасаясь, что в критиче¬ской ситуа¬ции ему для защиты слабых не хва¬тит духовных и физических сил и придется прибег¬нуть к оружию.

3. Критические ситуации в жизни Картерия.
   А критических ситуаций в его юности было немало. Трижды во время его учебы в Алексан¬дрии на свободу вырывался лев, и на его глазах ки¬дался один раз на ребенка, другой раз - на женщину, а в тре¬тий - на старика-нищего. Все три раза юноша смело бросался между львом и жертвой. И все три раза львы, встре¬тив взгляд Картерия, смиренно ложи¬лись к его ногам.
   Разбойников, лихих людей, жестоких стражников на его глазах нападав¬ших на слабых безвинных лю¬дей было великое множество. Таких рассказов существует около сорока (не исключено, впрочем, что часть из них придумана уже после его ги¬бели). Но во всех расска¬зах у него ни разу не возни¬кала необхо¬ди¬мость для защиты невинных применить физиче¬скую силу или оружие. Во всех случаях его мо¬раль¬ной силы ока¬зывалось достаточно для того, чтобы убийца или истяза¬тель опустил свое оружие и прекратил насилие над своей жертвой.

4. Страсть к познанию.
   Страсть к познанию и способность к обучению у юного Картерия были во¬обще невидан¬ные. Точ¬ное ко¬личество прочитанных им книг и усвоенных им наук никто так и не смог назвать. Но глав¬ное в его сло¬жившимся под влия¬нием прочитанного мировоззрении было то, что из всего усвоен¬ного он де¬лал один вывод – о правоте учения Христа.

5. Дальнейшая жизнь святого Картериуса.
   Взрослая жизнь Картериуса проходила без каких либо ярких приключений. Окончив обу¬чение, он вер¬нулся в родную Кесарию, где вскоре занял вакантную должность пресвитера. День свой он прово¬дил в церковных заботах и обще¬нии с верующими, а ночи его были от¬даны размышлениям о христи¬анском уче¬нии, о его настоящем и будущем, и созданию бого¬словско-философских тракта¬тов, рас¬про¬стране¬ние кото¬рых по христианской ойкумене в то время сильно влияло на нрав¬ствен¬ное со¬стояние верую¬щих.
   
Глава 5. Усадьба сгорела.
1. Восстановление системы законченно.
   Между тем, бригада специалистов окончила восстановление компьютерной системы, необхо¬ди¬мой для проведения второй конференции. Поскольку подсистема, обслуживающая подземный храм, не постра¬дала (сработал заблаговременно предусмотренный покойным Тарасом Иванови¬чем системный бранд¬мауэр), а в бригаде монтажников не нашлось никого, кто бы ре¬шился по¬сетить кишащий змеями храм, то подсистему храма, предварительно ее протестировав, просто подклю¬чили к компьютерной сети особ¬няка.
   Итак, препятствия были устранены, Марлен Михайлович уже наметил на следующий день на¬чало вто¬рой конференции, однако неожиданное событие расстроило его планы.   

2. Ситуация, как в польском фильме.
   Ситуация развивалась точно также, как в знаменитом польском фильме «Рукопись най¬денная в Сара¬госе». Неуемный Степа Бандурыстенко не мог успокоиться, не проверив свою ги¬потезу на практике. По¬этому в день окончания работ Степан, рассказав Марлену Михайловичу о своей до¬гадке, испро¬сил у того раз¬решение, соблюдая правила предосторожности повторить экспе¬ри¬мент, погубивший бедного архива¬риуса, дабы подтвер¬дить ее или опровергнуть.
   Марлен Михайлович, обычно с уважением, но насторожено, относящийся к инициативам сво¬его высо¬коученого молодого друга, не¬ожиданно отступил от своего правила. На этот раз он пренеб¬ре¬жительно за¬метил:
   - Все это су¬щий бред, более нелепую гипотезу трудно даже вообразить. А посему, ува¬жае¬мый Степан Фомич, дабы самому удо¬стовериться в нежизненности своих предполо¬жений, Вы вольны про¬изво¬дить любые экс¬перименты. На этот раз система так надежно защищена, что ей не страшны любые, даже са¬мые неразумные Ваши действия.

3. Усадьба сгорела дотла.
   В тот же вечер Степан, которому Семен Претлегин оставил диски со своими тестами, повто¬рил экс¬пери¬мент Тараса Ивановича.
   …И только чудом остался в живых. Усадьба же, так надежно, по словам Марлена Михайло¬вича, защи¬щенная новейшей компью¬терной систе¬мой (в том числе от возгора¬ния), сгорела дотла. Поздно приехав¬шая пожарная команда не могла спра¬виться с огнем.
   Обго¬рев¬ший, быстро раз¬ва¬ливаю¬щийся остов некогда чудесного дворца, ко¬торый знатоки по праву на¬зы¬вали восьмым чудом света, сегодня можно разглядеть посреди запущенного, быстро ут¬ратив¬шего свой эк¬зотиче¬ский об¬лик парка.

5. Он привык выполнять свои обязательства.
   Нынче Марлен Михайлович, оправившись от потерь, восстановил свою усадьбу в прежнем виде. Но это сегодня. А в те дни Марлен Михайлович был, буквально, по¬давлен слу¬чившимся. Он очень любил свой чудесный дом.
   К тому же он оказался несостоятелен как устроитель форума. Это выводило его из себя, ибо он привык всегда отвечать по своим обя¬зательствам. А тут прово¬дить конференцию было реши¬тельно негде. Но его проблема была не только в этом. Он и его гости ока¬зались буквально на улице. Места в пяти¬звездочном отеле, в котором до начала конфе¬ренции про¬живали ее участ¬ники, были заняты. Ибо но¬вый санаторий в Мысовом заработал на полную мощ¬ность и для его привилегиро¬ванных больных по¬надобились места.
   
6. Под крылом у г-на  Аржанцева.
   Правда проблемы эти разрешилась в тот же день - директора двух самых больших здесь пан¬сиона¬тов «Крымское Приазовье» и «Рига» предложили поселить погорельцев у себя. А директор «Крым¬ского При¬азовья» Андрей Викторович Аржанцев предложил провести конференцию в его клубе. Клуб этот не¬плохо оснащен элек¬троникой, позво¬ляющей проводить в его стенах еже¬годные фестивали бардов¬ской песни. Во¬обще проводить важнейшие для города Щелкино меро¬приятия на территории этого пан¬сио¬на¬та под кры¬лом у г-на  Аржанцева - здесь хорошая тради¬ция, обеспечи¬вающая делу ус¬пех и признание.
   Мар¬лен, от души поблагодарив земляков, воспользовался обоими любезными предло¬жениями. Правда, для проведения конференции в клубе пансионата «Крымское Приазовье» требовались значительные ра¬боты по компьютерному оборудованию персональных мест для каждого участ¬ника конференции и объе¬динению их в локальную сеть. Поскольку бригада, восстановившая сис¬тему в особняке, уже успела поки¬нуть Щелкино, пришлось срочно вызывать новую. 

Глава 6. Жизнь и учение священномученника Картерия. Продолжение
1. Картерианство.
   К концу III века учение Картерия, или картерианство, как его называли в конце третьего и в  чет¬вертом веках от Рождества Христова, прочно вла¬дело умами всего христианского мира. Его учение верующие счи¬тали возро¬ждением духа подлинного христианства.
   Оно и было таким возрождением. «Главной идеей Христа - учил Кртериус – была Любовь. Любовь Учи¬теля и последователей Его к людям, к каждому человеку в отдельности, к ка¬ждому встречен¬ному на до¬роге жизни, даже к палачу и мучи¬телю своему. Только любовь – говорил он - невозмож¬ная  и, по об¬щему мнению, для нормальной человеческой психики даже немыслимая, но все же яв¬лен¬ная Христом на Гол¬гофе и христианскими мучениками, после¬дователями дела Его, на малых голго¬фах их, в конце кон¬цов, обеспечила Уче¬нию по¬беду над язычеством в умах граждан Империи».

2. Гордыня и упрямство.
   В последней четверти III века Дело Христово стало тормозиться. Христиан продол¬жали пре¬следовать на всем пространстве Империи. Однако, идя на казнь, мно¬гие из му¬че¬ников вы¬ражали не Любовь к пала¬чам своим, заповеданную нам Спа¬сите¬лем, а, осуж¬ден¬ную Им гордыню и упрямство, коим первые после¬дова¬тели учения Его отнюдь не отлича¬лись.
   К концу III века преследуемые властями христианские мученики, отошед¬шие от сути учения Его, но по-прежнему считающие себя последователями Спасителя, вступали с го¬ните¬лями и па¬лачами своими в со¬вершенно нелепые пререкания. Эти невольные отступ¬ники от дела Его пыта¬лись дока¬зать мучите¬лям своим, что Христос – Бог истинный, и христианское учение единст¬венно истин¬ное, а языче¬ские уче¬ния и боги их ложные. Они демонст¬ративно отказывались покло¬няться идолам язы¬ческим, приводя врагов своих в бе¬шенство, губя тем самым души их.
   Озлобленные непокорностью и гордыней этих искренне заблуждающихся, счи¬тающих себя после¬до¬вате¬лями Христа, но по деяниям их явных лжехристиан, языч¬ники не только не вовлекались в истин¬ную Веру Христову, но еще больше оттор¬гали учение Его от сердец своих.

3. Учение Картериуса.
   И тут, Слава Провидению, услышали христиане, сначала Каппадо¬кии, а после и всей ой¬кумены христи¬анской, мудрые слова пресвитера Картерия, впоследствии прозванного Ве¬ликим. Слова Кар¬териуса вол¬нами расходились по миру и находили живой отклик в самых отдаленных уголках Импе¬рии. А го¬ворил он о том, что «негоже христианину гордиться Учителем своим и ис¬тинно¬стью уче¬ния Его. Ведь истина Ии¬суса, высота ее, как раз в том и со¬стоит, что не ста¬вит она себя выше других истин. Ибо истина не у того, кто гор¬диться собою и верой своей, а у того, кто ува¬жает иные взгляды и чужие верования». 
   Картерий учил, что «языческие верования, языческое поклонение богам принци¬пиально отлича¬ется  от христианской веры в Бога единого. Христи¬анское покло¬нение Богу едино¬сущному для нас, христиан - это выражение нашей бесконечной веры в Него, преданности Ему, любви к Нему. А  языческое же поклонение многочисленным богам их – это всего лишь дань ува¬жения богам тем, при¬зна¬ние силы и могущества их.
   Поэтому – говорил он - нет ничего дурного в том, что хри¬стианин по¬кло¬нится богам языческим, их идо¬лам, и куми¬рам их. Исключение составляют лишь человеческие жертво¬приношения, которые христианин обязан осуждать во всех случаях. Ибо жизнь человече¬ская – высшая ценность.
   Поклоняясь чужим богам (кроме тех, что требуют человеческих жертв) хри¬стианин  всего лишь выражает ува¬жение к иным свя¬тыням, всего лишь проявляет по¬нима¬ние чу¬жих ценностей. Ибо невозможно по-христиан¬ски любить язычника, не по¬ни¬мая духовные ценности его, отвергая свя¬тыни его. Напро¬тив, относясь с любовью и ува¬жением к чу¬жим свя¬тыням, христианин тем самым приоб¬щает язычников к сокровен¬ной истине христи¬анства, уча их на собственном примере, как следует ува¬жать, понимать и любить других, их свя¬тыни и ценности. И если язычник в ответ проявит ин¬терес к уче¬нию Ии¬суса, то станет тем са¬мым на путь пости¬жения сути учения Его».

4. Добровольность и насилие.
   Картериус учил различать добровольное поклонение чужим богам от поклонения по при¬нужде¬нию. Первое он поощрял, ибо счи¬тал его «проявлением уважения к дальним, к языч¬никам, кото¬рые тоже дети Божьи и посему заслужи¬вают уважения, как сами, так и инте¬ресы их, цен¬ности их, свя¬тыни их», а второе отвергал, как страшный грех.
   Картерий учил, что «христианин, ни под каким видом, не должен поко¬ряться принужде¬нию. Ис¬тинному ревнителю веры христианской - он гово¬рил – проще смерть принять, не¬жели покло¬ниться идолу языче¬скому по принуждению».
   «В случае добровольности – учил он – не грех поклониться богу жесто¬кому, богу злому, смерть и разрушение недругам своим сулящему. Ведь и язычники, по¬клоняясь такому богу зла, отнюдь не испыты¬вают умиле¬ние. Они поклоня¬ются злу из желания за¬добрить злого бога, от¬вести, тем самым беды от себя, от детей и жен своих, от дома своего. Доброму христиа¬нину, поклоняясь вместе с языч¬никами богу злому, обяза¬тельно следует при этом разъ¬яс¬нять им, что Иисус Христос считал зло страшным недугом, болез¬нью духа, и по¬сему жа¬лел всех не¬су¬щих зло, как существ боль¬ных и несча¬стных, заслуживающих искреннего и глубо¬кого со¬страдания. Бу¬дучи простым смертным, последо¬ватель Христа, конечно, не может, как Иисус, со¬страдать злым бо¬гам, не по чину ему это. Но ока¬зы¬вать уважение, тем, кому сострадает Учи¬тель, он, по¬следователь Христа, обя¬зан».

5. Идеи секты «Терапевтов».
   Будучи верующим христианином, Картерий, тем не менее, был почитате¬лем и в некото¬рых ас¬пектах даже последователем иудейской секты «Терапевтов». Вслед за ними он ут¬верждал, что и Дьявол, и Анти¬христ в действительности от¬сут¬ствуют в нашем подлун¬ном мире. Но те, кто утверждают обратное, рож¬дают эти призраки и они появляются, об¬ретают существование не только в мире духов, но и на земле, среди людей на ней оби¬тающих.
   Он считал, что два Иоанна: Иоанн Предтеча и Иоанн Богослов, оба, будучи вели¬кими пророками, при¬несшими много добра делу Христа на земле, тем не менее, сделали немало дурного. Ибо они про¬рочест¬вами своими, сами того не желая, вызвали к жизни врагов чело¬века, уже ушедших во тьму фактом рож¬де¬ния Иисуса. Это их эсхатологическими пророче¬ствами Дьявол и Анти¬христ вновь поя¬вились в нашем мире и прочно осели в нем. Ибо ко¬гда в них верят, они поселя¬ются в сердцах людей.
   В своих «Записках» Картерий пересказывает старую притчу Терапевтов, по которой мелкие бесы, одо¬левающие людей, усиливаются, когда человеку или на¬роду не оставляют выхода, прижи¬мают к стене. То¬гда бесы сгуща¬ются и приоб¬ретают дьявольскую силу.
   «А Антихрист - писал Картерий – всего лишь голый беззащитный моллюск, что от страха перед опасно¬стями мира строит свою раковину. Когда моллюсков в одном месте со¬бира¬ется много, они образуют ко¬ралловые рифы царств и острова империй. Так строятся царства и импе¬рии, порож¬дение ан¬тихри¬стово».
   «Те, кто во вла¬сти антихриста - учил он - заслуживают сострадания не мень¬шего, чем одержи¬мые дья¬волом. Слуги Дьявола больны, ибо одержимы злобою, а слуги Антихриста несчастны, ибо ду¬хом не¬мощны и одержимы страхом».

6. Путешествие в Меотиду.
   Единственное путешествие, которое Картерий по свидетельству современников за всю свою жизнь совершил, была поездка в туманную Меотиду, что в царстве Боспорском, для дис¬пута с главным жрецом подземного храма, что на полуострове Казантип, знаменитым еретиком Филидором Киммерийским, более известным, как Фи¬лидор Акефал (Безна¬чаль¬ный).
   Сей Филидор, мистик-радикал и отчаянный спо¬рщик, су¬мевший в течение своей жизни рас¬сориться со всеми своими единоверцами, оставить церковь Христову и даже стать жрецом в языческом храме. Пропо¬ведовал он, как утверждают, некую гремучую смесь тео¬логических идей, проросшую впослед¬ствии, как в монофизитской, так и в проти¬востоящей ей монофилитской ереси. Идеи Фи¬лидора, как считают некото¬рые, впитал сам создатель ислама пророк Магомет.    
   Как проходил этот диспут и чем он закончился, точно неизвестно. Известно, однако, что его последствия оказались двойственными. С одной стороны ереси не утвердились в Боспор¬ском царстве, его население осталось верным каноническому православию. Вместе с тем ряд источников свидетельствует, что теологические основы оппозиционного христи¬ан¬ству ис¬лама  сформировались именно здесь в Меотиде.
   Это сказалось впоследствии на исламе, на особенностях его теологии. Кроме того, неко¬торые неизвестные простым верующим его святыни располо¬жены в Меотиде, вдали от главных центров мусульманской культуры.
   Конкретные детали малоизвестны. Однако имеются свидетельства того, что в давние времена члены тайного общества Братьев-мусульман почитали имя Великого Пророка Святого Дервиша Фали-дауда и поклонялись Звезде, выложенной из небесных камней на алтаре подземного храма, что на полуострове Казантип, омываемом водами Меотиды.
   И будто бы Казантипский храм таинственным образом связан с ме¬четью Ха¬рам Байт-Уллах в Мекке, ибо Казантипская Звезда из небесных камней самим ар¬хангелом Гав¬риилом (у мусульман он зовется Джабраилом) породнена со священным для мусульман не¬бесным камнем Кааба. И будто бы для адептов тайных знаний Звезда по ма¬гической ие¬рар¬хии выше Каабы, ибо только один из ее лучей направлен на святыню в Мекке (искусные ас¬тро¬логи Востока с большой точностью это рассчитали), другие же лучи Звезды направ¬лены на иные святыни мира, которым она тоже покровительствует.

Глава 7. Анализ ситуации.
1. «Визит старой дамы».
   Степа, конечно, умник, но сейчас, по прошествии времени, думаю, что он разоблачил только одного, главного убийцу. Но был и второй. Это коллективное озлоб¬ление про¬тив Та¬раса Ива¬новича. Думаю, големы, зарождаются не только в информационных се¬тях государст¬венного управления. У малого коллек¬тива тоже иногда появляется общая цель, отдельными его чле¬нами даже не всегда осознаваемая.
   В пьесе Фридриха Дюрренматта общее чувство овладевает жителями малень¬кого швейцар¬ского городка, и благонамеренные граждане в едином порыве убивают чело¬века, стоя¬щего ме¬жду ними и деньгами старой дамы.
   Наверное также поступил маленький голем коллектива участников кон¬ферен¬ции. В празд¬нич¬ный день ее окончания он подтолкнул бедного Тараса Ивановича к компью¬теру и подста¬вил его под удар большого голема российской государствен¬ности.

2. Внутренняя связь событий.
   После того как Степа Бандурыстенко только чудом избежал гибели, я спросил умника-все¬знайку, как, по его мнению, связаны: тема конферен¬ции, проделки на ней виртуального черта и произошедшие трагические события?
   - Нет - уточнил я, - вопрос не о всем понятной связи через личность Владимира Крох¬малева, спе¬циалиста по змеям, присоединившего компьютерную систему особняка к россий¬скому го¬лему. Он же, как оказалось, дразнил уча¬стников конференции виртуальными чертями.
   - Речь о другом – продолжил я свой вопрос, - имеется ли глубокая внутренняя связь между этими событиями? Имеется ли некто или нечто, в руках которого Владимир Крохмалев лишь игрушка, лишь кукла, которую это «Нечто» приводит в движение?
   Степан задумался, но ничего не ответил. А если он задумывается, то обычно выдает на гора какой-то невиданный, выходящий за пределы нормальной человеческой логики, результат, ко¬торый, как правило, к заданному ему вопросу относился только косвенно, да и то не всегда.

3. Вроде бы тривиальные тесты.
   Так было и на этот раз. Степан поведал нам удивительные, бесконечно поразившие чесное со¬брание сведения. Оказыва¬ется, в день окончания конференции Тарас Иванович тестировал сис¬тему вторично. Первый раз они с Претлегиным (тот подтвердил этот факт  SMS-кой) подвергли ее проверке на наличие голема поздним вечером второго дня конфе¬ренции. И никакого удара со стороны голема не последовало.
   Оказывается, трагедия произошла из-за того что Письменный добавил в Претлегинскую про¬грамму еще три, на первый взгляд достаточно тривиальных теста. А Степан, с боль¬шим трудом выкачавший из разгромленной компьютерной системы остатки содержавшейся в ней информа¬ции, в том числе и эти тесты, не разглядев содержащейся в них опасности, присоединил их к ос¬тавленной ему Пре¬тлегиным программе. И тоже получил от голема ответный удар.

4. Вирус рака и голем.
   Заинтересованные сообщением участники нашего бесконечного застолья спросили Степу, что это были за тесты. Его ответ поверг нас в шок. Оказывается, программа, содержащая эти, на первый взгляд, простые до триви¬альности тесты, представляет собой вирус, способный заразить государ¬ственный организм опасной болезнью.
   Кто-то из присутствующих назвал эту болезнь раком. Название прижилось. И понятно по¬чему. Благодаря программе клетки государственного организма, то есть мы, люди, и в первую очередь его нервные клетки – чиновники, выходят из повиновения, ровно также, как клетки больного раком начинают жить своей жизнью не считаясь с общими задачами организма. 
   Вроде бы вирус Письменного – это не вполне рак. Хотя смотря как посмотреть. С одной сто¬роны этот ви¬рус не разлагает социальный организм демокра¬тического государства, не является для него раком. Но он губительным образом действует на авторитарные и тоталитарные ре¬жимы. А поскольку человеческий организм в отношениях со своими клетками ведет себя чисто тотали¬тарным образом, то этот вирус вполне право¬мерно назвать раковым.
   Смысл этого информаци¬онного вируса был в том, что зараженная им клетка (человек) пере¬стает верить во внушенные ей големом идеалы и отказываться выполнять возложен¬ные на него авто¬ритарной властью антигуман¬ные функции.
   Как добился Тарас Иванович того, что в зараженном раком социальном организме человек- клетка отвергает только негуман¬ные функции? Эта тонкая особенность программы Письмен¬ного была понята Степаном далеко не сразу. Но, поняв, что к чему, он оценил ее по достоин¬ству. А российский авторитарный ор¬га¬низм на такую опасность не мог не среагировать. Его ре¬акция оба раза была мгновенной и вроде бы мак¬симально жесткой.

5. Заражен ли голем?
   Но на этом лавина поразившей нас информации не закончилась. Продолжение было не менее удивительным. Оказывается, Степан не уверен, избежал ли голем государства российского за¬ражения вирусом Письменного.
   Судя по тому, что сам он не был уничтожен, а остался жив, Степан заключил, что соци¬альный организм голема все же заражен смертельной болезнью. Причем поражен на¬столько, что не только не смог на¬дежно защититься от вторичного нападения, но, в отличие от первого раза, оказался не в силах достойно ответить на¬падавшему.

Глава 8. Жизнь и учение Картерия. Второе продолжение
1. Любовь.
   «Но самое главное - учил пресвитер Картериус – это любовь. Как ис¬кренне полюбить го¬ните¬лей и па¬ла¬чей своих? Трудно это, невыносимо трудно, не у каж¬дого хватит сил, чтобы на издева¬тель¬ства, отве¬тить доб¬ром и любовью. Но тем больший подвиг совер¬шает мученик христианский, чем больше, в ответ на му¬чительства, несмотря на ужас¬ные, даже совершенно не¬выносимые страдания, проявляет он любовь к пала¬чам своим».
   Картерий Великий учил: – «Ошибаются думающие, что человек может казнить и истя¬зать дру¬гого равно¬душно, без злобы в душе своей. Нет, иначе устроен человек, иная у него природа. Зачерст¬вевший может равнодушно взи¬рать, как другие творят злодеяния (и то не всегда), но сам творить зло, не подпиты¬ваясь ненавистью своей, человек не может. Иногда злодей прикидывается равно¬душным, но в душе его горечь от обиды, некогда ему причиненной. Каждый палачествующий был когда-то кем-то обижен. Злодейст¬вует он потому, что все еще болен обидой этой и уже по¬этому заслуживает сострада¬ния».
   Картерий учил: – «Возлюбите врагов ваших, сострадайте душевному недугу их, злобу и ненависть к вам питающему. Не просто главное, а единственное, что при¬нес на землю Хри¬стос – это Любовь.  Все про¬чее: и чудеса исцеления, и хо¬ждение по водам, и кормление пя¬тью хлебами пяти тысяч  че¬ловек, и Его цар¬ское про¬исхожде¬ние, и непорочное зачатие Его во чреве Девы Непорочной, и Его бо¬же¬ственная сущ¬ность, и Воскреше¬ние из гроба - это всего лишь красивая оправа драго¬ценного камня, который есть суть учения Спа¬сителя.  А суть эта – Любовь».

2. Три уровня любви христианской.
      Картерий учил: – «Человек, не любящий преданно ближних своих, вообще не вправе считать себя хри¬стианином. Любовь-преданность близким своим - это первый общедос¬тупный уровень любви христиан¬ской. Человек душой своей глубже познавший, что есть любовь христиан¬ская, с любовью-уважением отно¬сится ко всем людям на земле, а ко всем калекам, больным, престарелым и немощным с любо¬вью-со¬стра¬да¬нием. И, наконец, чело¬век, познавший вершину Любви, с любовью-со¬страданием отно¬сится не только к убогим телом, но и к убогим духом. Он сострадает злобст¬вующим против Бога и лю¬дей, ненавидя¬щим Его, даже палачам, людей истязающим и казнящим.
   Но это не означает - учил Картерий, - что любящий  врагов своих не дол¬жен сопротив¬ляться зло творя¬щим. Подставлять другую щеку свою хри¬стиа¬нин имеет право только, если он уверен в мо¬раль¬ной силе своей, если уверен, что шаг сей не только не подвигнет зло¬дея на дальнейшие бес¬чинства, но и утихомирит его, поможет несчастному, злом одер¬жимому, понять истину хри¬сти¬анскую. Но приме¬нять оружие свое христианин имеет право, только, когда не уве¬рен, что духом своим сможет сдер¬жать бесчин¬ствующего, либо силой, ловкостью и хитро¬стью своей обезору¬жить злодея».

3. Большое и малое сердце.
   Картерий учил, что «равенства на земле нет и быть не может, ибо Гос¬подь создал нас разными. Од¬ним Всевышний даровал Большое Сердце, даровал силу ду¬ховную, сделал для них возможным со¬страда¬ние и любовь к врагам. Другим, людям с малым сердцем, Отец наш небесный дал понимание необхо¬ди¬мости любви ко всем людям на земле, но силой ду¬ховной, позволяющей по¬беждать врагов любовью, не наде¬лил. Поэтому первым дано совер¬шать подвиги любви, духом своим побеждая вра¬гов. А вторым не дано Богом таких сил ду¬ховных и поэтому им дозволено, защищая близких своих и себя самое, пользоваться ору¬жием».

4. Формы сопротивления насилию.
   Еще в молодости Картериус написал ученый труд «О формах сопротивления насилию». В нем, в част¬ности, гово¬рится что «в крити¬че¬ской ситуации каждый человек должен сам вы¬брать свою форму сопро¬тив¬ления насилию. Пред¬поло¬жим, ты добрый хри¬стианин и чувст¬вуешь в себе духов¬ные силы следо¬вать Христу, неся лю¬бовь всем людям на земле вплоть до врагов твоих. Но сложи¬лось так, что ты, вернувшись в дом свой со службы своей, мечом перепоясанный, видишь, что на пороге дома твоего разбой¬ник занес топор свой над голо¬вой малолетнего сына твоего. Как посту¬пить тебе?
   Тебе надлежит – говорит Картерий – мгновенно оценить ситуацию, и по¬нять, сможешь ли ты си¬лой духа своего заставить убийцу отвести топор от головы сына твоего мало¬летнего. Если уве¬рен в силах своих ду¬ховных, дей¬ствуй словом и взглядом, любовью своей к врагу своему спаси сына своего. Если же ты в мо¬мент сей сомневаешься в силе духа своего, руби убийцу мечом своим, ибо не защищая слабого, не только сына своего малолетнего, а лю¬бого слабого против сильного ты совер¬шаешь смертный грех».

5. Три способа сопротивления злу.
    Картерий учил: – «Есть три способа сопротивления злу. Человек, сильный духом,  дол¬жен попы¬таться любовью своей укротить зло против него или других направ¬ленное. Чело¬век духом послабее, но сильный  телом, ловкостью и хитростью должен пытаться обезору¬жить противника, не при¬чиняя ему при этом по воз¬можности большого вреда. И только человек, не чувствую¬щий в себе больших ду¬ховных и физических сил вправе приме¬нить оружие свое для повержения (или даже убий¬ства) против¬ника.
   В бою ли, в поединке ли, в который ты вовлечен сильным и агрессивным против¬ником, старайся не ис¬пользовать оружие свое для убийства его. Хитростью и ловкостью попы¬тайся обезору¬жить противника (выбить оружие из рук его) и, предложив ему мир, одер¬жать над ним мо¬ральную по¬беду. А коли сил твоих, хитрости и ловкости твоей недос¬тает, чтобы сде¬лать это, ты вправе использовать оружие свое по прямому его назначе¬нию».

6. Картерий Великий. Формула христианства.
   Уже на закате жизни, перед самой своей трагической кончиною Картерий сформулиро¬вал выводы из своих многолетних изысканий. В них Картерий определил цели, к которым хри¬стианин должен стремиться:   
    - любить всех людей на земле,
   - со¬хранять свою независимость от любой силы, на нее покушающейся,
   - чувствовать  личную ответст¬венность за все тобой содеянное,
   - постоянно сомневаться во всем сущем,
   - со¬про¬тивляться всем видам насилия,
   - никогда не мстить за уже содеянное зло,
   - не судить (если, конечно,ты не назначен обществом судьей, ибо в этом случае судить твоя прямая обязанность), то есть не обвинять другого человека, другой народ, другое госу¬дар¬ство, дру¬гую религию, а осуждать только себя,  своих соотечественников и единовер¬цев.

7. Формула Картерия и дискуссии вокруг нее.
   Именно эта, получившая широкую в просвещенных христианских кругах известность, картерианская формула вызвала бурный протест и обильную критику, причем не только со стороны изначально враждебного Картерию римского клира, но и от самых разных хри¬стианских мыслителей того времени.
   Особое возмущение вызвали его призывы к полной независимости и к постоянному сомне¬нию: - «Как же так – возмущались его оппоненты – это, по сути, призыв к независимости от Бога и к сомнению в Его существовании».
   Картерий в своей последней проповеди успел ответить своим оппонентам: - «Суть уче¬ния Иисуса не предполагает полного подчинения Ему, также как и бездумной веры в Него. Он учил не тупой покорности и безоговорочной вере. Подчинение любому авторитету (включая и самого Учителя) и вера в него должны быть осмысленными. Коли ты неспосо¬бен к такому, то ты и не христианин вовсе. Но проблема не только в этом. Каждый день жизни верующего в Него должен быть достоин Его. А Спаситель никогда не покорялся на¬силию, никогда  не верил бездумно.

8. Общество «Дети Иисуса».
   Для воплощения в жизнь идей своего учителя последователи Картерия создали тай¬ное общество под на¬званием «Дети Иисуса». Устав Общества требо¬вал от его членов дер¬жаться в тени (от того и Обще¬ство считалось тайным, хотя никаких враж¬дебных дру¬гим людям планов оно не вы¬нашивало), и всячески по¬могать людям с Большим Сердцем со¬вершать их духовный подвиг любви.
   Среди членов этого тайного общества, которое не¬когда было ши¬роко распространено в мире, су¬щество¬вало строгое пра¬вило взаимовы¬ручки, ибо обет и связанный с ним тяж¬кий труд тайной по¬мощи людям с Большим Сердцем, требовал от них постоянно нахо¬диться в опасности, грани¬чащей с угрозой для жизни.
   Когда член Общества попадал в уже окончательно безвыход¬ную си¬туацию, он издавал клич «Ко мне, дети Иисуса!» И если в этот мо¬мент поблизости оказывались другие члены этой тайной орга¬низации, то они, вне зависимости от своего обще¬ственного положения, не взирая на то, что издав¬ший клич был из не¬дружественного или даже вражеского стана, бросались на помощь гибнущему.
   Позже этот принцип, звать на помощь в критической ситуации переняли ма¬соны. В от¬личие от «Детей Ии¬суса», их кличем стало: - «Ко мне, дети вдовы!»

9. Учение Картерия и его влияние на мир.
   В Раннем Средневековье традиция ношения рыцарями тяжелых лат, бронированных пан¬цирей тяжелых щитов и вооружения, делающая его непово¬ротливым, неспособным эф¬фективно вести бой, восходит к принци¬пам Карте¬рия, категорически запрещающим убий¬ство во время по¬единка. Во времена Рима воз¬можности обеспечить воину тяжелое воору¬жение были не меньшие, однако тогда предпочитали легкое вооружение, облегченные коль¬чуги и легкие деревян¬ные, обитые кожей щиты.
   Другое нововведение последователей Картерия из числа военных, к сожа¬лению, кануло в лету. А его преимущества, его возможности по сравнению с традициями ведения боя трудно переоценить.

10. Орден воинов-картерианцев.   
      Нам неведомо, каким путем последователи Картерия  раздобыли на самом краю ойку¬мены, в Ки¬тае и Японии, секретнейшие знания о методах безоруж¬ного сопро¬тивления воо¬руженному против¬нику. Еще в далекие времена Раннего Средневековья члены общества «Дети Иисуса», познавшие во¬енные секреты Дальнего Востока, создали ор¬ден «Воинов-картери¬ан¬цев». В поединках и даже в сражениях члены Ор¬дена приме¬няли секретные спо¬собы безоружной борьбы с вооруженным про¬тив¬ником.
   Такие поединки были очень кра¬сочны. Воины-кар¬терианцы были одеты в кожаные штаны и та¬кую же обувь. На плечах у них были только легкие накидки с выши¬тыми на груди и спине крестами (позже такие на¬кидки носили крестоносцы, а еще позднее они пе¬решли к королевским мушкетерам Франции), на голо¬вах краси¬вые шлемы с ажур¬ными за¬бралами, а в руках – легкий щит.
   Вооруженные рыцари в виде компенсации за безоружность противников своих должны были быть эки¬пированы доспехами по полной форме, хотя ввиду пол¬ной безо¬ружности воинов-картери¬анцев эти дос¬пехи были им совершенно не нужны.

11. Опасные поединки.
   Поединки эти были очень опасны для воинов-картерианцев. Их воору¬женные противники имели право беспрепятственно рубить и колоть безо¬ружных. Тем не менее, именно кар¬те¬рианцы зачас¬тую по¬беждали в этих схват¬ках. А задача их была крайне сложна. Они должны были, уворачиваясь от ударов противника, в прыжке рукой или но¬гой выбить ору¬жие из рук его. И чаще всего, к славе Иисуса и в память о Картерии Великом, им это удава¬лось. Из всех известных в то время видов оружия картерианцам разрешалось пользо¬ваться только вере¬вочной сетью, используемой еще в гладиаторских боях в Древ¬нем Риме. Схватки, в которых безо¬ружный воин-кар¬терианец набрасывал на противника сеть, а ко¬гда тот пытался ее разру¬бить, от¬нимал у врага ору¬жие, производили на зрителей сильное впечатление.

Глава 9. Арсений Лучников. Размышления.
1. Серфинг.
   Арс и Энн в застольях у Степана не участвовали. Поскольку ветры в это время года дуют здесь постоянно, они самозабвенно занима¬лись в море, у знаменитой беседки, серфингом. Они без ус¬тали перемежали виндсерфинг - катание не доске с парусом с кайтсерфингом  - тоже на доске, но управляя воздушным змеем. Впрочем, и в безветренные дни они не отдыхали, сеньор карди¬нал лихо разгонял их доски, сидя на водном мотоцикле.

2. Вирус Письменного и формула Картерия.
   И еще Арсений много и мучительно размышлял о Тарасе Ивановиче, о его подвиге. А раз¬мышлять было о чем, Степан Бандурыстенко познакомил Арсения со своим последним рассле¬дованием истинных причин гибели Письменного, и с программой, тем разработанной.
   Арсения не удивило, что Письменный создал вирус, являющийся, в сущности, программ¬ным аналогом формулы Картерия, приведенной в «Житии», с которым Тарас Иванович, как хра¬ни¬тель архива, был, конечно, знаком. Не удивило и то, что в вирусе архивариуса отсутствовал один, но главный компонент фор¬мулы Картерия, - в нем не было Любви. Ее  Письменному за¬про¬граммировать не удалось. Арсе¬ний по¬нимал, что это, ско¬рее всего, вообще невозможно. На¬вер¬ное, именно эта невозможность (а не пресловутые вирту¬альные черти) более всего мучила архи¬вариуса, портила его характер,  вслед¬ствие чего он и был чрезмерно раздражителен.

3. Боевое оружие.
   Когда Арсений познакомился с программой Письменного, ему бросились в глаза неко¬торые особенности построения ее алгоритма и совершенно нестандартные, скорее всего специ¬ально разработанные элементы сервиса. Все это неопровержимо свидетельствовало о том, что в день окончания конференции ее организатор опробовал не учебно-демонстрационный про¬граммный продукт, а мощное боевое оружие. В том, что Тарас Иванович готовил свой «боевой вирус» именно для сражения с големом, нет никаких сомнений. Но еще до конца не ясно, нанес ли он урон московскому го¬лему, или нет. Степан считает, что, скорее всего, нанес, и серьезный.
   В этой связи возникают сомнения, может быть, Тарас Иванович знал, или, по крайней мере, уже перед самой трагедией стал догадываться о тайной деятельности специалиста по змеям? И сознательно вышел на бой со страстно ненави¬димым им големом его горячо любимой родины. 
   Тарас Иванович, будучи родом из Твери, но носивший украин¬скую фамилию и счи¬тавший себя украинцем, осознавал, тем не менее, Россию своей родиной, был предан ей и в тайне гор¬дился ею.
 
4. За и против.
   В пользу предположения, что Тарас Иванович не проверял программу, а вышел на бой с голе¬мом, говорят некоторые побочные факты. Арсений помнит, как удивил его пристальный и очень уж внимательный взгляд, которым Письменный посмотрел на Крохмалева, когда тот поя¬вился на конференции, и особая интонация с которой архива¬риус разговаривал тогда со своим подчи¬нен¬ным. Впрочем, замеченное Арсением вполне могло иметь совершенно иные причины.
   Против этого предположения есть одно, но неопровержимое свидетельство. Если бы Пись¬менный сознательно выходил на бой с големом, то нашел бы способ по¬вести атаку с изолиро¬ванного компьютера и не подверг бы риску разрушения небезразличную ему локальную сеть особняка.  Конечно, Тарас Иванович не знал, что компьютерная система особняка замкнута на Москву. Он только проверял свою программу, не имея целью схлестнуться с големом россий¬ского го¬сударства. В противном случае, если бы хотя бы предполагал, что такое возможно, на¬верно был бы осторожней и сразился бы с големом в более выгодной для себя позиции.

5. Подвиг.
   И все же Письменный совершил подвиг, героический подвиг. Пусть вышло это преждевре¬менно, неожиданно для него самого, но готовил он атаку сознательно и он все равно совершил бы задуманное, хотя может быть с меньшим риском для жизни.
   Подвиг Письменного восхитил Арсения. Будучи идейным последователем Христа, он не раз¬делял толстовского непротивленче¬ства. Он считал, что со злом нужно бороться активно. Ко¬нечно, формула «добро должно быть с кулаками» неприемлема, но также неверна идея «не¬про¬тивления злу насилием». Арсению ближе «ненасильственное сопротивление» по Ганди.
   Острая дискуссия, которую вел Тарас Иванович с «патриотами», с приверженцами марксизма и эзотерических учений, была, по сути, хоть словесной, но активной борьбой с идеями Анти¬христа. Его резкость, его непри¬миримость к раб¬ской идеологии слуг врага Христова импониро¬вала Арсе¬нию. А то, что Пись¬менный, втайне от всех, готовил оружие для прямой атаки на Ан¬тихриста, не только поразило его до глубины души, но и помогло еще крепче увериться в пра¬вильности пути, который он сам избрал.

6. Даже язык изменился.
   И все же Арсения очень изменила прошедшая конференция. У него даже язык изменился. Он всегда считал Христа человеком, гуманистом, идеям которого должно следовать. А слов Ан¬ти¬христ и Дьявол вообще не было в его лексиконе. Но сегодня, и это явное влияние профессора Сидер¬ского, новые для него слова стали необходимы даже для внутрен¬него монолога.
   Также как понятия «голем» и «Логос». Тут уж несомненное влияние Семена Претлегина. Они с Семеном вначале чувство¬вали взаимную антипатию. Затем, как это бывало не раз, собственно так было со всеми встре¬чавшимися у него на пути людьми, того потянуло к нему. А Арсений со своей стороны почувст¬вовал уважение к этому человеку, оценил его недюжинный интеллект, уникальные логические способности и удивительную конструктивную силу его выводов.

7. Орган Логоса.
   Постепенно Арсений все глубже осознает себя органом Логоса, призванным выполнить его сохранительную функцию. Раньше он, как наверно и Мустафа, интуитивно (так, мол, нужно) шел по этой до¬роге. Теперь все иначе. То, что Логос и есть та сущность, которую люди считают Богом,  - это всего лишь остроумная гипотеза Претлегина. Однако Арсе¬ний настолько проникся ею, что нынче он с поистине средне¬вековой страстью осознает себя Орудием Бога, призванным спасти человечество от ги¬бели. И при этом нис¬колько не чувст¬вует себя узколобым суеверным фанатиком. Все здесь ра¬зумно, нет тут никакой мутной мистики. Зву¬чит это слишком уж высо¬копарно и вслух такое он вряд ли когда выскажет. Но, тем не ме¬нее, это так. Он чувствует гор¬дость за Род Человеческий и ощущает себя его час¬тицей.
   Однокле¬точные соз¬дали многоклеточный организм и живут, рабски подчиняясь его ин¬тере¬сам: муравьи строят му¬равейник и становятся его покорными рабами, стадо травоядных по¬корно сильному и тупому вожаку. Наши предки приматы - животные стайные, людей тоже трудно пре¬вратить в стадо – слишком высок интеллект каждой отдельной особи.
   Однако такие попытки продолжаются, Антихрист не прекращает свои эксперименты. Они особо опасны именно из-за интеллекта homo sapiens. Наши «стада» способны уничтожить друг друга. Чтобы не исчезнуть с лица земли, че¬ловечеству нужен орган для выживания – это и есть Любовь. Арсений способен любить, и в этом его призвание - быть сохранительным органом Ло¬госа.
 Конец десятой части.

ЧАСТЬ XI. ЛЕГЕНДЫ КАЗАНТИПА
И если взаймы даёте тем,
от которых надеетесь получить обратно,
 какая вам за то благодарность?
ибо и грешники дают взаймы грешникам,
 чтобы получить обратно столько же.
Евангелие от Луки.
Глава 1. Отдых в Крымском Приазовье
1. Отдых в Крымском Приазовье.
   Участники конференции, поселившиеся в щелкинских пансионатах, со¬вершенно неожи¬данно ока¬за¬лись весьма и весьма довольны условиями жизни и отдыха. Было это странно, очень странно. Ведь они только недавно проживали в особняке, кото¬рый по праву называют восьмым чудом света, сервис кото¬рого был выше всяких похвал. И, тем не ме¬нее, гости Марлена, не¬вольно оказав¬шиеся в пан¬сиона¬тах, были не про¬сто до¬вольны, они нахо¬дились от мест сво¬его но¬вого пребы¬вания в совер¬шенно неописуе¬мом вос¬торге.
 
2. Феномен советского отдыха.
   С чем это связано? В чем тут дело? Поддается ли это рациональному объ¬яснению? Весь во¬прос в том, какое объяснение следует считать рацио¬нальным? Если психологию, вторгающуюся в об¬ласть ду¬хов¬ную, отлу¬чить от мате¬риализма, то¬гда ко¬нечно рационального объяснения нет. Но это не так. Внут¬ренне проти¬воре¬чивая, ир¬ра¬цио¬нальная ностальгия по утраченному «со¬циа¬листиче¬скому раю» имеет вполне рацио¬нальное объяс¬не¬ние.
   Да, относи¬тельно скромный сервис щелкинских пан¬сионатов, без¬ус¬ловно, проигры¬вает в сравне¬нии с бьющей в глаза роско¬шью современ¬ных отелей запад¬ного типа. Преимуще¬ства здешнего отдыха в дру¬гом. Удивительное спокойствие, что охватывает здесь отдыхаю¬щего, живо напоминает нам то ни с чем не сравнимое чувство по¬коя, что в былые годы обя¬зательно по¬сещало каждого со¬ветского чело¬века, ко¬гда он, оторвавшись от неизменно одно¬образных и уди¬вительно нудных обязанностей, выезжал на от¬дых в мно¬гочис¬ленные то¬гда дома отдыха и  пан¬сио¬наты.
   Работа советского человека была, как правило, скучна и однообразна, а его досуг, по боль¬шей части, за¬полнен либо добычей пропитания, одежды или мебели в многочис¬ленных очередях, либо слож¬ней¬шими переговорами о приоб¬ретении этих же благ по, так на¬зываемым, «блатным ка¬на¬лам». Поэтому из¬бавление от нудной работы и не менее скучной суеты семей¬ного быта, ка¬залось со¬вет¬скому человеку не¬виданным благом.

3. Блаженное спокойствие.
   Ситуация, казалось бы, коренным об¬ра¬зом изменилась, дефицитов более нет, за деньги  можно по¬лу¬чить все, что твоя душа пожелает. Но заботиться о самом себе бывший советский че¬ловек не любит, также как и раньше. К тому же отдых для него сегодня гораздо более важен,  чем в прежние вре¬мена, ибо нынче ра¬бота бывшего совка отнюдь не скучна, а тре¬бует к себе по¬вы¬шенного внима¬ния, и сильно изма¬тывает. А, сле¬до¬вательно, тяга к блажен¬ному безделью сего¬дня еще сильнее, чем раньше.
   Современные отели тоже сулят отдых, однако их, прямо скажем, чересчур на¬зойливый сервис воз¬буж¬дает эмоции, причем далеко не всегда положительные. Ибо финансовые наши возможно¬сти, как пра¬вило, ограниченны, а предлагаемые нам блага и развлечения почти всегда их пре¬восходят. Все это, ко¬нечно, препятст¬вует блаженству от¬дохновения.
   Здесь же, в щелкинских пансионатах, отдых дает эффект именно бездум¬ного от¬дохновения. К тому же удивительная атмосфера не¬четко¬сти, неопределен¬ности свойственная здешней при¬роде, делают отдых в этих местах ни с чем не сравнимым удовольст¬вием, даже на¬слаждением.
   Вот почему участники конферен¬ции, неожиданно ставшие гос¬тями щелкинских пансионатов, люди, кстати, далеко не бедные, но тоже испытывающие неудоб¬ства от психологического дав¬ления чересчур на¬зойливого западного сервиса, так проник¬лись к ним лю¬бовью. 
   Но все, сказанное выше касается общих условий отдыха в щелкинской курортной зоне. Что же каса¬ется пансионатов «Крымское Приазовье» и «Рига», куда Марлен Михайлович поместил своих гостей, то это особая статья. О них и связанных с ними историях местные краеведы рас¬сказывают немало инте¬ресного. Но об этом подробнее, ниже.

Глава 2. Филидор и его жилище
 1. Жрец Филидор и его жилище.
   Территорию пансионата «Крымское Приазовье» местный фольк¬лор связывает с именем Фили¬дора, ко¬то¬рый, якобы, целых девять лет был старшим жрецом Храма Звезды в отсутствии Кас¬пара, который вме¬сте с Бальтазаром и Мельхиором обу¬чал молодого Ии¬суса мудрости, путеше¬ствуя с ним по храмам Вос¬тока. Не следует, однако, путать жреца Филидора, современ¬ника Ии¬суса Христа, с его далеким потомком ересиерархом Филидором Киммерийским по про¬звищу Акефал, скорее всего, тоже в этих местах проживавшим.
   Местные краеведы утверждают, что жилище жреца Филидора располагалось ровно в том месте, где нынче расположен клуб пансионата. Они с непререкаемой верой в свою правоту по¬кажут вам некото¬рые, им од¬ним видимые осо¬бенности рель¬ефа, неоспоримо, по их мнению, свидетель¬ствующие о том, что на этом месте в древ¬ние времена распола¬галась эллинского типа усадьба.
   По¬скольку никаких иных свиде¬тельств о Фили¬доре и его жилище, кроме местных легенд не су¬щест¬вует, приходится верить рассказчикам на слово.

2. Ревностный жрец и плохой сын.
   Местные «сказители» утверждают, что в свою бытность при Храме Звезды Иисус ежевечер¬нее по¬се¬щал жилище жреца Филидора. Дело в том, что означенный жрец потому и был оставлен Каспа¬ром в храме за стар¬шего, что любя храмовую службу, он очень ревностно относился к своим обязанно¬стям. Так ревно¬стно, что зачастую месяцами не навещал свою престарелую и очень больную мать. Ме¬жду тем само¬стоя¬тельно передвигаться, даже по комнате, ей было уже невмоготу.

3. Иисус и старая мать Филидора.
   Когда в храме появился Иисус, жизнь старой женщины стала легче, ибо мо¬ло¬дой легко¬ногий храмо¬вый служка, успевал не только выполнять свои ежеднев¬ные обя¬занности, а они были не¬малы и весьма трудо¬емки, но и с за¬катом солнца прибегать в дом к Фили¬дору, чтобы помочь по¬кинутой сы¬ном жен¬щине. Ино¬гда, когда старуха сильно болела, Иисус оставался в ее доме на ночь, чтобы еще до рассвета вер¬нуться в храм и приступить к выполнению своих служебных обязанно¬стей.

4. Страсти вокруг «филидорова жилища».
   От того ли, что на месте клуба пансионата «Крымское Приазовье» когда-то, якобы, располага¬лось «фили¬дорово жилище», или потому, что пансионату повезло с руководителем, но клуб этот, да и сам пан¬сионат в большом почете у местных жителей. Во всех мероприя¬тиях, прово¬димых в его пределах, местные принимают самое горячее уча¬стие.
   Большинство местных, как, впрочем, и отдыхающие, считают, что места, где ступала нога Спаси¬теля, не¬обходимо охранять, как святыню, и по сему они должны быть снабжены соответ¬ствую¬щими атрибу¬тами (памятными знаками, мемориальными досками и пр.)
   Есть и такие, кто предлагает перенести клуб в другое место, откопать остатки фунда¬ментов дома, где, якобы, бывал Христос, и заключить их в прозрачный саркофаг. Впрочем, эти ра¬ди¬кальные идеи не под¬держиваются большинством даже самых отчаянных из местных «краеве¬дов». 

5. Трогательная забота об отдыхающих.
   Вообще радикализм здесь не в моде. Особенно если это касается таких любимых мест, как пансионат «Крымское Приазовье». Не только отдыхающие, которые, возвратившись домой, первое время только и говорят об от¬дыхе в пансионате, принесшем им отдохновение и душев¬ное спокойствие, но и местные жители любят за¬гля¬нуть сюда, чтобы напитаться каким-то дет¬ским чувством радо¬сти оттого, что о тебе, о твоем от¬дыхе так трогательно заботятся.
   И действительно, что может быть теплее, милее, трогательней, чем, например, удивительный указа¬тель, стоя¬щий у самого клуба пансионата. Где вы еще увидите кроме стрелок с надписями: «Столовая», «Клуб», «Пляж», еще одну, направленную в небо, с надписью: «Солнце».
   И таких, вроде бы незначительных, а на самом деле по-детски трогательных и искренних зна¬ков внима¬ния, которые исподволь, как бы невзначай, коллектив пансионата оказывает каждому отдельному отды¬хающему, множество. Все это вместе создает ту удивительную атмосферу, за которую так любят отды¬хающие этот пансионат, его приветливых и доб¬росердечных работни¬ков. 
   Вообще рассказывая о чудесном крае, о курортной зоне Крымского Приазовья, нельзя не упо¬мянуть о людях его населяющих. Эти удивительно гостеприимные люди – на¬стоящая жемчу¬жина края.

Глава 3. Жизнь и учение Картерия. Третье продолжение
1. Настороженность и неприятие.
   Римские иерархи сначала настороженно, а позже откровенно враждебно отно¬сились к картери¬ан¬ству. Несмотря на гонения, они крепко надеялись на будущую благосклонность сильных мира сего. А наи¬боль¬шее неприятие со стороны власть имущих вызывала любовь. Именно эта, поднятая Картериусом из забве¬ния, и вос¬станов¬ленная в своих законных пра¬вах, часть учения Христа вызы¬вала особое неприятие.
   Епископ римский и его ближний круг стали заме¬чать, что неприятие властям христи¬анства слабело по мере того, как мученики христианские на плахах смертных своих все реже гово¬рили о своей любви к пала¬чам. Иерархи римские заметили, что гор¬дыня и упрям¬ство новых му¬чеников го¬раздо меньше раздражают власти, чем знаки любви, ранее прояв¬ляе¬мые подвижни¬ками христиан¬скими к палачам своим.

2. Учение Картерия и государство.
   Императорский Рим тоже подозрительно отнесся к популярному, овладев¬шему в то время общест¬венным вниманием, учению Картериуса. «Что же эта за власть такая – ду¬мали римские чины, - которая, вместо того, чтобы убивать врагов, будет любить их. Не нужна нам такая рели¬гия – ду¬мали они – расслабит, раз¬вратит она нас, утра¬тит силу и вели¬чие могучая ныне Импе¬рия».
   Однако римская власть не без участия римской курии, зловредные наветы ко¬торой умышленно иска¬жали смысл картерианства, ошибочно истолко¬вала суть учения Карте¬рия. В действительно¬сти картериан¬ство, строго следуя учению Спасителя, никогда не претендовало на то, чтобы по¬учать власть или даже просто досаждать ей советами.
   Сам Картериус не уставал повторять вслед за Иисусом: - «Богу богово, а кесарю кеса¬рево». Карте¬рий считал христианство учением не обществен¬ным, а сугубо личностным, учением, кото¬рое не вправе обра¬щаться с мо¬ральными претензиями к власть имущим. 
   Картериус учил: «То, что годится в качестве морального образца для рядо¬вого члена об¬щества и для ру¬ководителя малой общины, совсем не подходит властям госу¬дарствен¬ным. Государство в своей деятель¬ности обязано руководствоваться не весьма про¬из¬вольно трак¬туемыми мо¬ральными идеями, а строго и однозначно сформулированными формаль¬ными принци¬пами, возве¬денными в ранг законов.
   Моральное воздействие, осуществимое внутри малой группы, в госу¬дар¬стве нереально. Именно по¬этому властные и судебные решения в рамках государ¬ства должны осуществ¬ляться, ру¬ково¬дству¬ясь фор¬маль¬ными зако¬нами. Хри¬стово: «не судите» - пояснял он - каса¬ется отдельного чело¬века-христианина, а никак не судебных органов государства. Государ¬ство, в отличие от человека судить вправе».

3.Они расправились с ним.
   Между тем, римский клир активно ополчился против нового учения. Кар¬терия трижды анафем¬ствовали в Соборе Святого Петра в Риме. Но это не возымело действия. Скорее на¬оборот. У Кар¬териуса появля¬лось все больше и больше по¬клонников. И врагам Картерия ничего не оставалось, как распра¬виться с ним ру¬ками властей. Было составлено подметное письмо, якобы посланное им епи¬скопу Рима с просьбой помочь христианам Кесарии Кап¬падокийской под¬нять восстание и свергнуть правителя города.
   Возмущенные горожане, подзуживаемые переодетыми лазутчиками, на¬нятыми на деньги рим¬ского епи¬скопата, учинили последнюю на территории Империи резню христиан.

4.Обратил в христианство мучителей своих.
   Картерий в смертный час свой на практике подтвердил основы уче¬ния своего. Пригвож¬денный к по¬мосту, стоящему на площади народных гуляний, добрым де¬сятком копий стражников, так раз¬влекав¬шихся по случаю празд¬ника, он обра¬тился к мучителям своим со словами любви.
   Слова его были столь искренни, любовь его была так сильна, что, хоть не сразу, но возы¬мели дей¬ствие. На другой день во время от¬певания тела его в церкви большинство страж¬ников и горожан, участвовавших в погроме христиан Кесарии Каппадо¬кийской, пришли в храм, чтобы пока¬яться и принять крещение у гроба новопре¬ставленного муче¬ника.

5.Арианская и несторианская ереси.
   Однако враги нового учения не дремали. Через год после того, как Картерия воз¬вели в ранг свя¬того, всех его сторонников отлучили от церкви, а картери¬анство, не признав его офи¬циально ере¬сью, на¬чали сурово пре¬следовать. Впрочем, впоследст¬вии иерархи римские со¬чли, что лучше замал¬чивать идеи про¬тивни¬ков своих, чем преследо¬вать их.
   Замолчать картерианство римскому клиру помогла вовремя воз¬никшие много¬численные иные ереси. Все они касались проблемы, изложенной в Евангелии от Мель¬хиора. Если при¬знать Христа Богом, то крест¬ных мук он не испытывал, ибо Божественное совер¬шенство выше боли. Тогда Гол¬гофа всего лишь лице¬действо, обман. Если признать, что Христос - человек, то не ослабит это ав¬торитет Его, веру в Него?
   И Арий, и позже Несторий с их сторонниками, пусть неосоз¬нанно, но, опасаясь дискре¬дитации  Гол¬гофы, настаивали на том, что Христос не Бог, а человек. Из-за их еретиче¬ских идей возникла противо¬полож¬ная опас¬ность. Опас¬ность ут¬раты авторитета Хри¬ста. Острой реакцией на  эту опас¬ность стали монофизитская, а затем и монофилитская ереси, ут¬верждав¬шие божествен¬ность Иисуса. И снова возникла опасность, что Голгофу сочтут те¬атром, игрой, притвор¬ством.
   Наиболее осторожная часть церковных верхов во всей этой неразберихе твердо держала курс на бого¬че¬ловечество Иисуса. И выиграла. Ведь если Христос – Богочеловек, то чело¬ве¬ческая сущ¬ность его спо¬собна испытывать муки физические, а божественная сохраняет авторитет в глазах ве¬рующих. Некоторая искусствен¬ность этой теории с го¬дами приоб¬рела черты неод¬нозначно¬сти, фи¬лософской глубины и мно¬гозначительности. 

6. Опасная ересь.
   Так или иначе, но идеи Ария, Нестория и других иересериархов, при всей их опасности для хри¬стиан¬ства в целом, ничем, в сущности, не угрожали ни церков¬ным, ни светским вла¬стям. Тогда как картериан¬ство (как в свое время учение Ии¬суса) грозили подорвать самые устои общества.
    Достаточно казуистичные и, в сущности, ничем не вредящие властям, офици¬ально пре¬следуе¬мые ереси не было никакого резона замалчивать. А за¬молчать с их помощью карте¬зианство уда¬лось. Животрепещу¬щие идеи Картериуса были вредны, даже опасны и вла¬стям, и иерархам. Ведя об¬ширную и, по существу, абсолютно пустопо¬рожнюю дискуссию с официальными ересями орто¬док¬сальная цер¬ковь су¬мела отвлечь ве¬рующих от учения Кар¬терия, заставить людей забыть его. 
   И картерианство было забыто, а позже окончательно преданно забвению. Имя Картерия оста¬лось в исто¬рии, но его бы¬лая слава, его учение, даже не удостоившееся называться ересью, уси¬лиями много¬числен¬ных пе¬реписчиков, было полно¬стью вычищено из анналов и не оставило ни в истории церкви, ни в ее даль¬ней¬шей судьбе никакого следа.

Глава 4. Аристобул и его потомки
1. Философ Аристобул.
   Территорию пансионата «Рига», а особенно знаменитую беседку, расположен¬ную на первом к западу от Щелкино выдающемся в море мысу, местный фольклор связы¬вает с именем фило¬софа Аристо¬була, без¬успешно пытавше¬гося спа¬сти волхвов от казни в городе Эфесе. Неутоми¬мые «скази¬тели» утвер¬ждают, что в молодости Ари¬стобул жил здесь и даже показывают место, где, якобы, находилась его ро¬довая усадьба. 
   Рассказывают также, что Мельхиор еще со времен своего жреческого служе¬ния в Казантип¬ском храме был дружен с Аристобулом и час¬тенько вместе с Ии¬сусом наве¬щал своего друга в его родо¬вом имении, которое славилось на всю Тавриду вином, производимым фило¬софом из особого сорта выращивае¬мого только здесь ви¬нограда.
   Интересна история создания пансионата «Рига». Утверждают, что его основа¬тель¬ницы ри¬жанки Нора Бультман и ее племянница Элла Уилкс (в девичестве также Бультман) – прямые по¬томки древнегре¬че¬ского фи¬лософа Ари¬стобула. И будто бы сама Элла рассказывала интере¬сующимся ис¬торию своего рода.

2. Потомки поэта и математика.
   А история эта поистине удивительна. Будто бы после казни Мельхиора прави¬тель Эфеса Дио¬дор уз¬нал о заговоре, который готовил философ для спасения сво¬его друга. После недол¬гого разбира¬тель¬ства Ари¬сто¬бул был казнен, а двое его взрослых сыно¬вей Аристо и Булло, и их мать Клея с груд¬ным младенцем Аро¬деем бежали из города.
   Литературно одаренный Аристо будто бы поселился в Италии, и его род дал стране вели¬кого по¬эта Лю¬довико Ариосто. А с детства ув¬леченный математикой Булло ока¬зался в Брита¬нии, где один из его по¬том¬ков ос¬частли¬вил мир Булевой алгеброй. А их мать Клея и малолетний Ародей после ряда при¬клю¬чений оказа¬лись в Колхиде.
   Самое интересное в рассказе рижанки Эллы Якобовны Уилкс то, что по ее сло¬вам две ветви рода Ари¬сто¬була вновь породнились и поселились в славном го¬роде Риге. По ее словам, дядя великого ма¬тема¬тика Джоржа Буля богатый анг¬лий¬ский купец и мо¬реплава¬тель Якоб Буль влю¬бился в певицу, приму милан¬ской оперы Эллу д’Эсте, урож¬денную Ариосто. Отчаянный море¬плаватель будто бы тайком увез краса¬вицу из дома ее мужа графа д’Эсте, по¬томка знаменитых кондотьеров. Спасаясь от пре¬следо¬ва¬ния смер¬тельно ос¬корблен¬ного графа, влюб¬ленные по¬сели¬лись в Риге, где Якоб, взявший новую фамилию, ос¬но¬вал торговый дом «Бультман и сыно¬вья». 

3. Юри Ярвет, актер.
   Интересна история воссоздания знаменитой «беседки философа». По расска¬зам ме¬стных крае¬ве¬дов бе¬седка эта рождалась дважды – в 1970-м и 1972-м  годах. Первая попытка отдать долг памяти древнегрече¬скому философу, дружившему с волхвом Мельхио¬ром и при¬ни¬мав¬шему в своем имении Христа, была сде¬лана непря¬мыми потомками Аристобула. И оба они принадле¬жали к слав¬ному отряду ра¬ботни¬ков со¬вет¬ского искусства – они были кинемато¬гра¬фистами.
   Ока¬зывается, Юри Яр¬веет был по матери тоже Бультман. Семейное предание о ро¬тонде, в ко¬торой фи¬лософствовал, глядя в море, его предок Аристобул, заста¬вило обычно скромного и не¬притязатель¬ного ак¬тера после получения главной роли в фильме «Король Лир» пойти на  экстра¬радикаль¬ные меры. Ак¬тер бук¬вально вынудил режиссера Григо¬рия Ко¬зин¬цева пере¬нести часть съемки из При¬балтики, при¬рода ко¬то¬рой полностью соответствовала настроению шек¬спи¬ровской трагедии, черти куда, на южное по¬бережье Азовского моря.
   Но на этом причуды исполнителя за¬главной роли в фильме не кончились, он на¬стоял на строи¬тель¬стве на месте, где должна была сниматься мизансцена «Буря», беседки, никак не соот¬ветст¬вующей приня¬тому сценарному плану, по которому сцена должна была прохо¬дить на пус¬тын¬ном, лишенном строенийя, берегу.

4. Йонас Грицюс, оператор.
   Самое удивительное, что оператор фильма, принципиальный и даже излишне при¬дирчивый Йо¬нас Гри¬цюс, поддержал актера. Впрочем, первоначально упря¬мый Йо¬нас буквально стал на дыбы, когда услы¬шал, что Ярвет требует перене¬сти место съемки. Маэстро Грицюс заявил, что «у него есть свой план из¬менения места съемки, и что он не позволит уважаемому театральному актеру, ничего не смыс¬лящему в вы¬боре мест действия ми¬зансцен, вмеши¬ваться и диктовать свои условия».
   Лишь позже, когда он узнал, куда именно Юри Ярвет требует перене¬сти съемку, опера¬тор сму¬щенно заявил, что он хотел ровно того же. А все по¬тому, что отец Йонаса писатель Аугусти¬нас (в детстве, про¬веденном в Италии, его звали Ау¬густино) Грицюс, по ма¬тери своей, италь¬янке был из рода Ариосто и даже до совершен¬нолетия воспи¬ты¬вался в Фераре, в ро¬довом замке ве¬ликого итальян¬ского по¬эта.
   Естественно, что выдающийся советский опе¬ратор знал семейную легенду рода Ариосто, об их предке – древнегреческом философе и о его знаме¬ни¬той беседке. Един¬ственно, чего не мог пред¬пола¬гать Йонас, что в СССР есть и другие по¬томки фи¬лософа. Ибо не только он, но и его итальян¬ские ро¬дичи ничего не знали о своих рижских родственниках. Позже, узнав о своем род¬стве, они уже со¬вместными усилиями реализовали мечту всех потомков Аристо¬була.

5. Знаменитая беседка.
   Оператор энергично поддержал актера, настаивавшего на строительстве бе¬седки. Более того, он по¬тре¬бовал, чтобы для съемок возвели капитальную ро¬тонду, что было вообще против пра¬вил. Но под двой¬ным давлением актера и оператора, а главное, идя навстречу бедному Козин¬цеву, нахо¬дяще¬муся, из-за осли¬ного упрямства основных исполнителей его творческого за¬мысла, в пре¬дынфарктном со¬стоянии, ди¬ректор фильма вынужден был согла¬ситься.
   Впрочем, деньги на капитальную беседку оказались потраченными зря. Рабочие кино¬студии, привык¬шие возводить декорации, просто не могли ни¬чего построить ка¬питально. Поэтому в ближайшую, уже не ки¬нематогра¬фическую, а реаль¬ную бурю, от ротонды не осталось ничего, кроме фундамента, кото¬рый дожд¬ли¬вой осенью тоже смыло в море. И только в 1972-м, став ди¬ректором пан¬сионата, Элла Бультман, прямой пото¬мок Аристобула, воз¬вела на этом историче¬ском месте из¬вестную всем жителям и гостям Щелкино ка¬питальную ротонду.

6. Потомок младшего сына.
   Но на этом удивительные истории возвращения потомков философа Аристо¬була на место, где не¬когда была родовая усадьба их далекого предка, не закончи¬лись. В 2000 году пансионат купил пре¬ус¬певающий крымский предприниматель, кавказский грек Малхази Арудов, потомок млад¬шего сына философа, Аро¬дея.
   В семье Арудовых ле¬генда об их предке-философе, и о том, где находилась его ро¬довая усадьба, со¬хра¬ни¬лась. Знали тбилисские Арудовы и о своих родичах – мо¬сковской семье Ардо¬вых. Ардовы тоже были ос¬ве¬домлены, что корень их рода древне¬греческий. Анна Ахматова, часто останав¬ливающаяся у Ар¬довых во время своих визитов в Москву, ценила, что приют ей дают далекие по¬томки сы¬нов Эллады.
   Но Ару¬довы и Ардовы понятия не имели, что состоят в родстве с рижанами Бультма¬нами. Только при по¬купке пансио¬ната завеса над извилистыми путями исто¬рии немного приоткры¬лась. Но далеко не пол¬но¬стью, всех ро¬довых связей потомков философа Аристо¬була выяснить не удалось до сих пор.

7. Творческая энергия. 
   Зато творческая энергия кавказского грека Малхази Арудова, его родовая па¬мять, а главное, ре¬зуль¬таты его дея¬тельности на земле своих далеких предков не идут ни в какое сравнение с тем, чего доби¬лись здесь хоть и помнящие свои родовые ле¬генды, но утратившие генетиче¬скую па¬мять по¬томки Бультма¬нов и Ариосто.
   Молодой предприниматель почти всегда на уровне. Ему редко из¬меняет вкус, что во¬обще ха¬рактерно для его славных предков, украсивших и родную Элладу, и колони¬зи¬рованные ими земли ше¬деврами ис¬кус¬ства, до сих пор являющимися образцом сораз¬мерности и гармо¬нии.
   Малхази, как подлинный сын Эллады, полон неукротимой, бьющей через край творче¬ской энер¬гией. И такая активность приносит свои плоды, иногда совершенно неожиданные. Ка¬кая, например, сила надо¬умила его выкопать на Казантипе простую, грубую, без призна¬ков росписи ам¬фору, каза¬лось бы, не пред¬ставляющую никакой художест¬венной цен¬ности? Но, как уверяют местные «крае¬веды», именно эта ам¬фора с водой для уборки помещения стояла в казантипском подзем¬ном Храме Звезды. Именно ее еже¬дневно касались руки Иисуса, когда Он на протяже¬нии трех лет, бу¬дучи служкой в храме, убирал поме¬щения. Руки Спасителя превратили этот простой незатейливый сосуд в источник жи¬витель¬ной энергии, не только сни¬мающий уста¬лость, но спа¬сающий стражду¬щих, и многих уже излечивший.

8. Стремление к воссозданию прошлого.
   В пансионате «Рига» вообще удивительная атмосфера, созданная неуемной энер¬гией ее ны¬нешнего хо¬зяина. Стремление к воссозданию минув¬шего, причем разных эпох, у него в крови. И совершенно непо¬нятно от¬куда относи¬тельно молодому греку известны подробности жизни его далеких и не очень дале¬ких предков?
   Его молчаливый, сдержанный в чувствах отец нико¬гда не рассказывал сыну о своем двоюрод¬ном деде, выбившемся в Тбилиси в боль¬шие начальники и разъ¬ез¬жавшем по городу в изящном легковом авто. Од¬нако Малхази отыскал именно такой автомобиль начала позапрошлого века, вос¬ста¬новил его, и теперь этот ра¬ри¬тет, пре¬бывающий, кстати, в рабочем состоянии, украшает территорию пансионата «Рига».
   Только посетив сына, Симон Арудов, отец Малхази узнал автомобиль своего двоюрод¬ного деда и вспомнил, как в годы его юности острый на язык его родной дед Гиви на¬зывал своего брата Зураба ав¬томо¬бильным джигитом.
   Или другая история. Малхази несомненно слышал от своего дяди Георгия о службе того на под¬лодке. Но подробностей, де¬талей быта подводников, дядя Гоги, такой же молча¬ливый, как и отец, племяннику, конечно, не рассказывал. Ка¬ково же было удивление преста¬релого ве¬терана подвод¬ного флота СССР, ко¬гда он, посетив пансионат, уз¬нал, в созданном племянником интерь¬ере бара «Мор¬ской», полузабытые де¬тали быта его подлодки.

9. «Эллада плюс».
   Или, например, история фирмы «Эллада плюс», созданной кавказским греком на земле его предков. По¬чему Малхази Арудов основал ее именно в поселке Луговое? Почему это пре¬ус¬пе¬вающее мно¬гопро¬филь¬ное предприятие специализируется на двух, казалось бы, совершенно не родст¬венных направ¬ле¬ниях, про¬изводстве твердой пшеницы и камня для обли¬цовки до¬мов?
   Оказывается, этим занимались, причем именно на территории нынешнего Лу¬го¬вого (при тата¬рах посе¬ление называлось Агиб-Эли, а еще раньше у греков-ко¬лонистов – Огибелия) предки ма¬тери осно¬вателя рода Арудовых, Клеи, привез¬шей грудного младенца Аро¬дея в Колхиду. Но по¬чему, по какому наитию мо¬ло¬дой предприни¬матель продолжил дело своих далеких предков оста¬ется психоло¬гиче¬ской за¬гад¬кой и для него самого, и для окружающих.

Глава 5. Жизнь и учение Картерия. Окончание
1.Последователи бежали в Парфию.
   Только малая часть из многочисленных последователей святого выжила. Часть из них бежала в Пар¬фию, другие образовали тайное общество, преоб¬разованное впоследствии в тайный орден, кото¬рый тоже исчез, не оставив следа. Большая часть учеников и последо¬вателей Картерия была фи¬зически уничтожена в пер¬вые годы после его гибели. В ход шли самые разные способы: и пресле¬дование властей, и «справедливый» гнев язычни¬ков, и «слу¬чайные» нападения грабителей. Так или иначе, но к 308 году большинство не скры¬вав¬ших своих взглядов картерианцев пребы¬вали уже в мире ином.
   Бежавшие в Парфию, бедные и, в основном, неграмотные последователи Карте¬рия пред¬ставляли собой довольно жалкое зрелище. Однако с годами община кре¬пла, ее члены бога¬тели, их дети полу¬чали при¬лич¬ное образование. Уже более пятнадцати веков малочислен¬ная, закрытая для мира об¬щина блюдет и сохра¬няет в чистоте учение Картериуса Вели¬кого.
 
2.Картерианская община смотрит в мир.
   Наша община не поддерживает связей ни с христианами иных на¬правлений, ни с при¬вержен¬цами других религий. Однако она внимательно сле¬дит за развитием теи¬стической мысли в мире. Мы по¬стоянно при¬об¬ретаем книги религиозного и философского содержа¬ния. На протяжении всех про¬шедших веков наши купцы, путешествуя по миру, фикси¬руют свои впе¬чат¬ления в виде детальных отчетов.
   Впечатления от увиденного и услышанного купцами, от усвоенного нами из книг весьма печаль¬ные. Если бы мир следо¬вал учению Картерия, он был бы сегодня сущест¬венно иным. После его ухода из жизни гор¬дыня и спесь вновь овладели свернувшими с ис¬тинного пути христианами. Побе¬див и переубедив язычников, христиане начали с диким неистов¬ством уничтожать друг друга, обвиняя своих оппо¬нентов в ереси.
   Арианство с несториан¬ством были только началом, только первыми ласточками много¬чис¬ленных и разно¬образных ересей и расколов захвативших христианский мир. Павликиане в Армении, альби¬гойцы во Франции, катары в Ита¬лии, богомилы на Балканах, и прочее, про¬чее. А когда в мир при¬шел ислам, борьба с ним затмила даже борьбу с еретиками, ко¬то¬рая тоже не утихает. Вывод один – мир христианский пребы¬вает в затмении и неудер¬жимо катится в лапы Дьявола.

3.Картерий и волхвы.
   Уже здесь, в Парфии нашим купцам удалось приобрести рукопись «Еванге¬лий от вол¬хвов». Нам не¬из¬вестно, был ли знаком Картериус Великий с этими Евангелиями, но мысли и идеи учителя на¬шего и ма¬гов, при¬нявших святое крещение, во многом совпадают.
   Бывшие жрецы Каспар, Бальта¬зар и Мельхиор, присутствовавшие при Голгофе, своими глазами ви¬дели, как сквозь муки крестные на лице Спасителя про¬ступало сострадание, ко¬торое он испыты¬вал к мучи¬телям своим. А наш Картериус (если, конечно, он не читал их Евангелий), ви¬димо, до всего до¬шел сам. Глубина его понимания идей Христа поражает.

4. Ожидание чуда.
   В то время, как все ветви и направления современного хри¬стианства окончательно от¬ходят от ис¬тин¬ного смысла учения Его, мы, община христиан-карте¬риан¬цев, слава Все¬вышнему, остаемся верны Распя¬тому, Его науке Любви. Члены нашей общины, и мужчины, и женщины, по достиже¬нию зрелого воз¬раста, как пра¬вило, вступают в общество «Дети Иисуса».
   Однако нельзя не признать, что деятель¬ность Общества чем дальше, тем больше при¬нимает формаль¬ный характер. Ибо нам, детям Иису¬са, людям с малым серд¬цем уже давно некому помо¬гать со¬вер¬шать ду¬ховные под¬виги, ибо не рождается среди нас более людей с Большим Сердцем. Мы со все более горячим нетерпением ждем их появления. Мы пони¬маем, что появ¬ление таких людей – это подлин¬ное чудо, но мы ждем этого чуда.

5. Надежда на Его Возвращение.
   Мы, малочисленная община истинных христиан, не в силах противостоять ереси, захле¬стнувшей мир. Чем дальше мир отходит от истинного христи¬ан¬ства, тем более в душах наших зреет наде¬жда на Его воз¬враще¬ние в мир.
   Речь идет не о Вто¬ром При¬шествии, которое ожидает всех нас перед концом мира. Мы наде¬емся на Его Воз¬вра¬щение, на повторный приход Его в мир, дабы исправить ошибки, со¬вершенные людьми, со¬шедшими с пути праведного. Неизвестно когда, где и в каком облике вернется на землю Спаситель, но приход Его не¬обходим чело¬вечеству, и мы верим в него! 

6. Канатоходец.
   Но до прихода Его нужно еще дожить, и прожить это время достойно.
     - Человек – учил Картерий – канатоходец. Канат, по которому он движется по жизни,  - его собственное здоровье. Канат этот натянут над бездной небытия. Че¬ловек жив, пока ему удается уравновешивать процессы, проходящие в его организме. Но рано или поздно он неизбежно теряет равновесие и сваливается в пропасть не¬бытия.
    - Христос на Голгофе – учил Картерий, - несмотря на ужасную боль в пробитых гвоз¬дями руках, обнимал ими землю, всех людей на ней. Покинув мир живых, Он, с раскину¬тыми в стороны руками, взошел по лучу, протянутому с небес в Чертоги Гос¬подни. Нам же грешным людям, Его последователям, не дано такого. Нам, дай Бог, не вывалиться из жизни до времени, не свалиться в бездну небытия.
   Слава Богу, на этом пути мы достигли некоторых результатов. Многие члены на¬шей общины достигают невиданного в этих краях долголетия, при неизменной до са¬мой кон¬чины бодрости духа и тела. И все это благодаря духовным практикам, заве¬щанным нам нашими предками, которые разработали целую систему духовных уп¬ражнений пользуясь заветами святого Картерия. Основа этих упражнений – уподоб¬ление себя Христу на Гол¬гофе.

7. Соблазны.
   Но перед общиной картерианцев в Парфии стоят и иные задачи. Нам необходимо не только выжить в условиях безвременья, но и успешно противостоять безысходной обы¬денности нашего существования. В этом нам помогло учение Картерия «О жизни челове¬ческой, как о путешествии на натянутом канате над бездной».
   - Бездна небытия, смерти – учит Картерий - далеко внизу, на дне пропасти. А прямо под ногами идущего по канату плещутся четыре моря прижизненного небытия. Слева от него плещется море эзотерического трансцендентального небытия, вызы¬ваемого в одних случаях молитвами и прочими медитативными практиками, иногда наркотиками. Справа – море сытого бездумного покоя. Сзади – море ожесточения, зла дьявольского (от него че¬ловек пытается уйти). Спереди – море деятельных духов¬ных практик, основанных на соз¬нательном отказе от разума. Пользуясь этими практиками, их адепты достигают серьез¬ных успехов как в управлении собственным телом, так и в различных видах человеческой деятельности.

8. Смело идти вперед.
   Но последователям Иисуса – учит Картерий - следует избегать соблазнов, которые ожи¬дают нас при погружение в каждое из этих морей. Истинный христианин – ка¬натоходец, который, балансируя на канате жизни, должен смело идти вперед на¬встречу сложностям и опасностям жизни. Он не должен облегчать себе существо¬вание покоряясь ли злу, окуна¬ясь ли в бездумное существование бездумного  сытого покоя, заглушая ли беспокойство сердца своего медитациями или наркотиками. Даже успешная инстинктивная деятель¬ность, основанная на отказе от разума, не должна соблазнять  последователя Христа. Ибо счастливо бездумное, хотя и успеш¬ное деятельное существование – есть сознатель¬ный  отказ от страдания, заповедан¬ного нам Учителем.

9. Необходимость страдания.
   Это место в учении Картерия понятно не всякому. Люди неглубокие, но считаю¬щие себя достаточно разумными, чтобы постигнуть мудрость мудрых, в негодова¬нии отвергают даже саму мысль о необходимости страдания. Однако они упускают важнейший пункт в тезисе Картерия. Он говорит, что порочно не всякое счастливое существование, а только счастливо-бездумное.
  Восточные практики, обеспечиваю¬щие это счастливое и успешное существование, необ¬ходимым условием достижения результата ставят отказ от разума, от осознания себя существом разумным, спо¬собным к осознанному выбору. А это означает добровольное пре¬вращение в живот¬ное, пусть и счастливое, и успешное. А сие есть грех великий. Ибо только человек обладает правом выбора, он ответственен за свой выбор и в этом источ¬ник страданий человеческих.

Глава 6. Претензии местных «краеведов»
1. Это может оказаться выдумкой.
   Если верить, что Элла Бультман рассказывала местным исто¬рию сво¬его рода, то¬гда по¬неволе пове¬ришь, что Аристобул в молодости действительно проживал в этих местах и его вполне мог по¬сещать моло¬дой Иисус. Од¬нако все это может быть и выдумкой, у местных «краеведов» на это та¬ланта хватит.
   Они здесь го¬разды рассказывать о многом. Проживающие в Феодосии бывшие щелкинцы пока¬жут Вам дом (неоднократно пе¬рестроенный), где будто бы находилась гости¬ница, в которой оста¬навливались Ии¬сус с Баль¬тазаром перед отплытием в Палестину.
  Щелкинцы, проживающие нынче в Керчи, покажут Вам гостиницу, где Иисус с волхвами, будто бы, ос¬танав¬ли¬вались на пути из Индии на Ка¬зантип. Покажут Вам школу, где Каспар пре¬подавал ма¬те¬ма¬тику, и боль¬ницу, в которой он лечил людей. В Кер¬ченском му¬зее они пока¬жут Вам скульптуры времен заката Боспорского царства, будто бы изваян¬ные в молодо¬сти Бальта¬заром и изделия из ме¬талла, отли¬тые Мель¬хиором.
   Проживающий постоянно в Керчи щелкинец Тимофей Д. утверждает, на¬пример, что бронзо¬вый бюст знаменитой царицы Боспора Динамии, внучки Митридата VI Ев¬патора, бывшей женой трех, следующих друг за другом правителей Боспор¬ского царства: Асандра, Скрибо¬ния и Поле¬мона I, - это совместная юношеская работа бу¬дущих волхвов Бальта¬зара и Мельхиора. Однако утверждать можно все, что угодно, нужны доказательства.
   Впрочем, некоторые косвенные доказательства у означенного Тимофея Д. все же имеются. Очень неод¬нозначная работа, мало походящая на другие скульп¬туры этого периода, ясно го¬во¬рит: ее автор (или ав¬торы) были людьми не про¬сто творческими, а глубокими мыслите¬лями. Но это вовсе не оз¬начает, что ав¬торами были маги  Бальтазар и Мель¬хиор. 

2. Перезахоронить волхвов на Казантипе.
   Вообще местные самодеятельные историки племя весьма ретивое. Они не¬довольны тем, что ос¬танки волхвов покоятся в Кельнском соборе. Они собира¬ются обратиться в ЮНЕСКО с тре¬бова¬нием пе¬резахо¬ронить волхвов на Казан¬типе.
   Можно только подивиться наивности щелкинских ис¬ториков-любителей и позавидовать их упорной вере во всемогу¬щество и добрую волю международ¬ных общественных организаций. Мест¬ным акти¬ви¬стам не¬ведомо, сколько сил и средств необхо¬димо потратить, чтобы ре¬шить любой, даже самый простой во¬прос. А проблема истинности или лож¬ности казантипских легенд отнюдь не так проста и однозначна.

3. Местные «краеведы»  и щелкинские туристические бюро.
   Последнее время щелкинские самодеятельные историки вообще не дают никому покоя. Их ак¬тивность просто поразительна. С некоторых пор они требуют, чтобы местные турбюро органи¬зовали специальные экскурсии по местам, связан¬ным с Иисусом и волхвами. Впрочем, истинная причина этой, выходящей за рамки, активно¬сти ясна. По¬скольку серьезные исторические источ¬ники отсутствуют, наши самодеятель¬ные краеведы на¬деются консультировать по этим вопросам экскурсоводов.
   К чести местного турбизнеса, работники которого отличаются добросовестностью и высоким профес¬сио¬нализмом, в чем отдыхающие с каждой поездкой убеждаются все больше и больше, ровно по той же при¬чине (ибо не имеют на руках серьезных научных доказательств) не при¬сту¬пают к организации мар¬шру¬тов по местам, на которые указывают наши «исто¬рики».
   Когда турбюро уступят требованиям беспокойных «краеведов» и начнут пересказывать своим клиен¬там городские легенды о Христе и волхвах, - точно неизвестно. Одно можно сказать досто¬верно: на непо¬мерную инициативу местных активистов можно не обращать никакого вни¬мания, но не удовлетворять запросам клиентов, игнорировать их требования – этого никакой бизнес, в том числе и турист¬ский,  по¬зволить себе, конечно, не может.
   А поскольку наши «краеведы» регу¬лярно сдают квартиры приезжим, которым эти истории они, несо¬мненно, рассказывают, то в самое ближайшее время тури¬сты начнут приставать к экс¬курсоводам, с прось¬бой пока¬зать места, связанные с пребыванием здесь Ии¬суса и волхвов. 
   Тогда то и появятся специальные маршруты, во время которых экскурсоводы вынуждены бу¬дут пере¬ска¬зывать туристам местные мифы и водить их по местам, историческая подлинность которых ничем, кроме этих же мифов не подтверждается.
   Впрочем, ничего из ряда вон выходящего в этой ситуации нет. Достоверность исторически признан¬ных фактов тоже иногда вызывает сомнения, причем зачастую весьма обоснованные. Необходимо при¬знать, что мы живем в окружении мифов, которые склонны счи¬тать истиной. На самом деле, мифы и ле¬генды - не¬обходимая и даже неотъемлемая часть историче¬ской реаль¬ности, без них наше прошлое не только бедно,  тускло и однобоко, но даже как-то однообразно и убого.

Глава 7. Ситуация изменилась
1. Ситуация изменилась.
   Основные работы по доос¬наще¬нию электроникой клуба пансионата «Крым¬ское Приазовье» уже подхо¬дили к концу. Оставалась только весьма трудоемкая и занимающая много времени доводка и оп¬робова¬ние аппаратуры, как ситуация неожи¬данно изменилась. Не прошло недели с тех пор, как Степан до¬гадался том, кто, какая сила убила архива¬риуса, и про¬кура¬тура свер¬нула свою, не в меру активную деятельность, сняв запрет гостям Марлена Ми¬хай¬ловича по¬ки¬дать го¬род.
   Это произошло не без помощи вездесущего Сте¬пана Бандурыстенко. Конечно, беспо¬лезно было объяс¬нять правоохранителям истинные причины аварии. Но проку¬роры, очень уж ретивые пона¬чалу, по¬няли, наконец, что дело это им явно не по зубам. Поэтому они легко приняли объ¬яснения очень уважаемого ими молодого про¬граммиста, который в весьма сложных для их по¬нима¬ния выраже¬ниях, объяснил им, что ава¬рия в усадьбе имеет есте¬ствен¬ную, природную при¬чину, а, следовательно, преступ¬ник в этом деле отсут¬ствует. Пожар, уничто¬живший усадьбу, еще больше укрепил прокуро¬ров в их новом понима¬нии слу¬чив¬шегося.

2. Рыцарский замок в Коктебеле.
   Новая ситуация помогла Марлену выполнить свои обязательства, не дожидаясь, пока в клубе «Крым¬ского приазовья» будут окончены работы по установлению необходимого электронного обо¬рудова¬ния. Неожи¬данно с ним связался его старый знакомый Игорь Смирнов, богатый неф¬тяник, не¬сколько поме¬шанный на толкинизме. Узнав, что гости Марлена Михайловича более не связаны подпиской о невыезде из Щелкино, он предложил провести предстоящую конференцию в его замке в Коктебеле.
   Дело в том, что пару лет назад этот оригинал построил в Коктебеле сооружение, до мело¬чей воспроиз¬водя¬щее древнегерманский рыцарский замок. В этом замке уже проводилось не¬сколько, привлекших об¬щее внимание реконструкций Толкинских действ.
   Хитроумный бо¬гач ос¬настил свой замок электроникой, что позволяло ему не только самому по¬лучать удо¬вольствие от игры в рыцарей людей, этим страстно увле¬ченных, но и выгодно про¬давать видиоза¬писи всех перипетий, всех эле¬ментов этой увлекательной игры. Талантливый ки¬нодоку¬менталист, нанятый лов¬ким бо¬гачом-толкинистом, монтировал из этих записей подлин¬ные ше¬девры киноис¬кусства.

3. Правильное решение.
   Марлен Михайлович согласился. О том, какие дополнительные затраты он при этом понес, так и оста¬лось за кадром. Щепетиль¬ный Марлен Михайлович всегда пресекал подобные разговоры в самом на¬чале, ибо считал свои финансовые проблемы абсолютно конфиденциальными.
   Позже оказалось, что Марлен Михайлович, приняв предложение богача-толкиниста, оказался кругом прав. Во-первых, тематике второй конференции полностью соответствовали ин¬терьеры и сам дух рыцар¬ского замка, очень точно и с большой любовью воспроизведенный его то¬вари¬щем в Коктебеле. Во-вто¬рых, толкинистский клуб, основанный и спонсируемый г-ном Смирно¬вым, пусть по-своему, с упором на рыцарские традиции, но оказался не чужд тех идей, которые нам пред¬стояло обсуждать на предстоящей конференции.
   Ну а то, что трагические события в Коктебеле, последовавшие сразу по окончании конферен¬ции, корен¬ным образом изменили жизнь на земле, то они все равно произошли бы, вне зависи¬мости от того, при¬нял ли Марлен Михайлович предложение богатого толкиниста, или нет. Про¬сто во втором случае ваш покор¬ный слуга не был бы их живым свидетелем и не смог бы их опи¬сать.

Глава 8. Картерианский турнир
1. Картерианский турнир.
   Как это ни странно, но коктебельскому клубу толкинистов удалось воспринять и даже реали¬зовать на практике некоторые из идей Картерия Великого. Оказывается, устроитель эффектных средневековых сра¬жений и рыцар¬ских турни¬ров некоторое время назад ознакомился в библио¬теке Марлена с «Житием Кар¬терия Великого» и заинтересовался описанными в нем по¬единками с участием рыцарей-картериан¬цев.
   Новый вид зрелища показался ему более эффектным, чем традицион¬ные по¬единки вооружен¬ных ры¬ца¬рей, даже расцвеченные участием сверхоригинальных толкинских персонажей. Энту¬зиасты средневеко¬вых поединков легко освоили но¬вые правила ведения боя, тем более что среди них ока¬залось немалое число знатоков восточных единоборств.
   Забегая вперед, расскажу, как утром, до начала конференции в рыцарском замке Коктебеля ее участ¬ни¬кам показали современную имитацию рыцарского турнира, где против вооруженных воинов сражались безоружные  воины-картерианцы, ис¬пользую¬щие методы восточных едино¬борств.

2. Безоружные в накидках с крестами.   
   Турнир был принципиально новым и по форме, и по содержанию. Со¬гласно прави¬лам, один из участни¬ков был безоружен, а другой вооружен мечем. На головах безоруж¬ных бойцов были у кого шлемы с забралами, у кого простые фехтовальные проволоч¬ные маски. На плечах на¬кидки с крестами на груди и спине, на манер мушкетерских, знакомые всем по любимым фильмам. Под накид¬ками у каждого был надет толстый ватный жи¬лет, ибо безоружный всегда риско¬вал получить мощ¬ный удар, правда, тупым тренировочным оружием, но все же. Воору¬женные воины были экипированы в рыцарские доспехи по полной форме.

3. Новые правила боя.   
   Победа вооруженному воину засчитывалась, когда его оружие касалось накидки противника, снабжен¬ной токопроводящим покрытием, либо его головного убора. По¬скольку одежда одного и оружие другого воина были разноименно заряжены, их встреча вызывала эффектные искры.
   Победа безоружному воину засчитывалась, если ему удавалось разоружить про¬тивника. Но это допус¬калось не любым способом. Можно было выбить оружие из рук противника ударом руки, ноги. Разреша¬лось уда¬ром по го¬лове, в сол¬нечное сплетение, и пр. временно отключать сознание против¬ника.
   Но если противник в результате схватки получал тяжелую травму или увечье, безоружному воину не только засчитывалось поражение, он вообще отстранялся от поединков до конца тур¬нира, не говоря уже о су¬дебном преследовании такого «побе¬дителя», которое было оговорено специальными правилами.

4. Почему выигрывает безоружный?
   Схватка состояла из двух раундов, после первого противники менялись ролями. По¬этому во всех схват¬ках вооруженный воин был не менее безо¬ружного знаком с мето¬дами восточных еди¬ноборств. В этих ус¬ловиях, ка¬залось бы, победа всегда должна была доставаться вооруженному воину. Но по какой-то непо¬стижимой причине резуль¬тат почти всех поединков был как раз об¬ратный – победа чаще всего доставалась без¬оружному.
   Какая тут действовала причина, - понять трудно. Возможно, тот же боец, оказавшись безоруж¬ным, лучше выкладывался, в чем проявлялось безот¬четное желание помочь новому виду по¬единков внедриться в жизнь.
 
5. Странная пара бойцов.
   В тот день мы увидели незабываемое сражение - поединок, где преиму¬щество новых правил игры были как на ладони. Третьими выступала очень уж странная пара. Сна¬чала мы, участники конференции недо¬умевали, кто это доду¬мался вы¬ставить их друг против друга? И дей¬стви¬тельно, дерущиеся слон и моська вызвали бы, навер¬ное, меньшее удивление. И как было не удив¬ляться. Всесторонне развитый, профессио¬нально очень хо¬рошо под¬готов¬ленный, двухмет¬ровый юноша выступал против щуплого, низ¬корослого, не то, чтобы не¬ловкого, но с какими-то странными, необычными тело¬движениями, маль¬чишки.
   В первом раунде гигант выступал вооруженным, а его противник безоружным. Зрелище было по¬тря¬сающее. Как ни странно, но Голиаф никак не мог дос¬тать мальчишку своим мечем, хотя в его оконча¬тель¬ной победе сомне¬ваться, вроде бы, не приходилось. Казалось, если бы он просто протянул вооружен¬ную мечом руку, то сразу достал бы противника. С начала схватки прошло мгнове¬ние, и гигант так и по¬ступил. Но маль¬чишка отпрыгнул. Вооруженный Голиаф в ответ совершил гигантский прыжок и ока¬зался позади маль¬чишки. Но тот мгновенно от¬прыгнул на¬зад. Бойцы просто поменялись местами.
   Прыжки длились еще минуты три. При каждом наступа¬тельном движении гиганта-про¬фессио¬нала безоруж¬ный щуплый мальчишка непо¬стижимым образом уходил от противника, оказыва¬ясь вне дейст¬вия его меча. Его движения были столь необычны и непред¬сказуемы, что гигант никак не мог дос¬тать его своим мечем.
   Все с затаенным дыханием следили за схваткой. И только крики других участников турнира, играю¬щие здесь роль зрителей: - «Василий, давай! Вася, начинай!» не¬сколько отвлекали нас от зрелища. По¬степенно мы по¬няли, что Василий – это щуп¬лый, что его уже знают ветераны, что именно от него ждут победы, причем победы одержанной каким-то невероятным способом.
      Все так и произошло. Вася прыгнул. Прыгнул прямо на грудь против¬ника. Внимательно следя за этим балетом, я так и не за¬метил, что произошло, как ма¬лыш оказался прямо перед ли¬цом гиганта и в прыжке, дей¬ствуя двумя ногами крест накрест, как ножни¬цами, рубанул руку. Рука повисла как плеть, и из нее вы¬пал меч. 

6. Меч в ловких руках.
   В следующем раунде, когда меч взял Василий, его победа, казалось бы, была предрешена. Вращения меча в его руке были впечатляющи. Сверкающее лезвие меча превратилось на наших глазах в сплош¬ную, переливающуюся всеми цветами радуги, металлическую ленту. Движения ловкого мальчишки были столь неуловимо быстры и точны, что тело гиганта казалось просто мишенью, столь большой и беспо¬мощной. Казалось, попасть в нее не составляет ника¬кого труда. Но именно этого не происходило. Большое и, казалось бы, беззащитное тело гиганта ка¬ждый раз оказы¬валось вне действия до неразличимости быстрого меча его противника. В чем тут дело понять было со¬вершенно невозможно.
   Зрители, затаив дыхание, следили за необычным поединком. Ловкий малыш мгновенно насти¬гал стре¬мящегося уйти от его меча гиганта и вполне мог достать его большое тело своим ме¬чом. Но этого не про¬исходило, совершив гигантский прыжок, голиаф вновь и вновь оказывался вне действия меча. Каза¬лось, этому поединку не будет конца. Ибо выбить меч из рук ловкого ма¬лыша у гиганта небыло ровно ни¬какой воз¬можности, и тому остается только из последних сил уходить от преследования.

7. Из последних сил.
   И действительно, стало заметно, что силы стали постепенно покидать голиафа, его прыжки станови¬лись все короче, все менее и менее впечатляющими. Однако это оказалось лишь обма¬ном зрения. Корот¬кие прыжки гиганта по-прежнему помогали тому избегать острия меча про¬тивника, но раз от разу де¬лали его ближе к руке, этот меч держащей.
   Кончилось все совершенно неожиданным образом. Последний свой прыжок гигант совершил не от меча, а на руку, его держащую. Мгновение, и все было кончено. Рука малыша не удержала меч, и тот со звоном покатился по каменному полу замковой залы.    
   Победы безоружных воинов над не уступающими им в ловкости и профессионализме воо¬ру¬женными противниками, пока¬зали, что этот вид соревнова¬ний не только имеет право на сущест¬вова¬ние, но воз¬можно станет лидером современ¬ных рыцарских тур¬ниров.

8. Юные щелкинцы.
   Оказалось, что оба участника этого впечатляющего поединка - щелкинцы, дети работников сго¬ревшей усадьбы. Ловкий малыш был единственным сыном Светланы Петровны, изящной и мо¬ложавой горнич¬ной усадьбы, от которой ваш покорный слуга еще при первом посещении госте¬приимного дома оли¬гарха не мог оторвать глаз. А гигант – младшим сыном, Виктора Сер¬гее¬вича Соколова, управляющего. Ребята дружат с детства и вместе регулярно посещают клуб Вос¬точных единоборств, по при переезде в Щел¬кино организованный полковником Соколовым, об¬ладателем Черного пояса по карате.
   Из первых рук я узнал, что удивительное единоборство, которые мне посчастливилось наблю¬дать, от¬нюдь не было спектаклем. С тех пор как несколько месяцев назад друзья посетили коте¬бельский клуб тол¬кинистов, где освоили правила картерианских поединков и приобрели необхо¬димое снаряжение, по¬доб¬ные схватки происходят между ними еженедельно и удивительным образом почти всегда, за очень ред¬кими исключе¬ниями, оканчиваются победой безоруж¬ного над вооруженным.   

9. Удивительная молодежь.
   Удивительно, но юные щелкинцы, оказывается, освоили не только боевые навыки средневеко¬вых вои¬нов-картерианцев, но и их идеологические установки, и даже мораль. Причем не фор¬мальным усвоением внутренне чуждых идей, как обычно заучивается восточный ритуал, сопро¬вождаю¬щий обучение восточ¬ным единоборствам, а глубоко осознанно. Как это ни странно, но картеианская мораль пришлась по вкусу здешней молодежи.
   Это поразительно. Ведь симпатичные, миролюбивые взрослые щелкинцы - в большинстве своем до сих пор испытывают ностальгию по СССР, по его имперскому величию, по той очень скром¬ной, но посто¬ян¬ной (по сути тюремной) пайке, которую коммунисты выдавали в равной мере и честно работающим, и бездельникам. А эта разлагающая ностальгия уж никак не сочета¬ется с идеями жертвенной любви, про¬по¬ведуемыми волхвами и Картерием.
   Наверное, я что-то упустил, чего-то не заметил в исторических трансформациях, вызывающих дрейф общественного мнения на постсоветском пространстве. Только недавно, часть ностальги¬рующих по СССР взрослых были молоды и их пристрастия заставляли вновь и вновь вспоми¬нать о Моисее,  кото¬рый сорок лет водил евреев по пустыне, дабы сменилось поколение, зара¬женное рабским сознанием. Неужели уже прошли необходимые «сорок лет»?
Конец третьей книги.
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ. АЭРОГОЛГОФА
===================================
ЧАСТЬ XII. ЛЮБОВЬ И СОСТРАДАНИЕ
Любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте,
 не ожидая ничего; и будет вам награда великая,
и будете сынами Всевышнего;
ибо Он благ и к неблагодарным и злым.
Итак, будьте милосердны, как и Отец ваш милосерд.
Евангелие от Луки.
Глава 1. Арсений Лучников. Утро перед конференцией
1. Коктебель. Утро.
   Коктебель. Раннее утро. Он проснулся на рассвете, совершил привычную пробежку, по¬завтра¬кал в бли¬жайшей кафешке и теперь сидит у окна в номере гостиницы, рассеянно глядя то на плещущееся да¬леко внизу море, то на стоящий в отдалении на вы¬даю¬щейся в море скале замок, где будет прохо¬дить конфе¬ренция. Над ним высокое, тор¬жест¬венное, как баховский хорал небо.
   Замок удивительно кра¬сив, отсюда он крошечный, будто игрушечный, а внутри (вчера Арсе¬ний вме¬сте с другими его осматри¬вал) подав¬ляюще громаден. Издали он удивительно гармо¬нично сочетается с гро¬моз¬дящимися вда¬леке ди¬кими скалами, а во дворе замка кажется, будто хаос гор угрожающе нави¬сает над прилепившимся к ним человечьим гнездом.
   Вообще Коктебель, связанный с именем Макса Волошина, с его поэзией, с его подлинно ры¬царским вос¬приятием мира, мира, где жизнь человеческая – подвиг, подвиг во славу Природы и Бога, на¬страи¬вает на какой-то особо торжественный и одновременно тревожный лад.
   Сегодня в десять в большой зале замка начнется диковинный турнир, который обещал пока¬зать уча¬стни¬кам бога¬тый толкинист, предложивший проводить конференцию на его террито¬рии. Энн говорит, что за та¬кими турнирами будущее, что они помогут новым первохри¬стианам в борьбе. О подобных схват¬ках между воо¬руженными средневековыми ры¬царями и безоруж¬ными знато¬ками восточ¬ных единоборств Арсений читал в «Житии Кар¬териуса Великого», с которым впер¬вые по¬знакомился в библиотеке Мус¬тафы, своего учи¬теля и покойного друга. Что же, мо¬жет быть Анна права.
 
2. Грех уныния.
   Энн сладко улыбается во сне, а ему беспокойно. В двенадцать начнется конференция. Первый доклад пред¬стоит прочесть ему. Поймут ли его, и вообще, чего он хочет добиться своим сего¬дняшним выступлением? Нет, он Арс Луч оп¬тимист, даже неисправимый оптимист. Он без ого¬ворок верит в ко¬нечный успех его с Мустафой пред¬приятия. Его учителя и стар¬шего друга уже нет на свете, но Арс не отступит, он будет продолжать нача¬тое вместе дело. Но тоска иногда одолевает. А уныние – грех, преда¬ваться ему нельзя...
   Те¬перь тоска овладевает Арсеном реже, чем прежде. До встречи с Муста¬фой было хуже, уны¬ние дов¬лело над ним почти постоянно. Мустафа говорил, что раньше и с ним происходило почти то же, что с Арсе¬нием. Это странно, ведь обстоятельства жизни, сведшие их вместе, у них вроде бы разные. Хотя причины тоски все же едины.

3. Рок-музыкант.
   До встречи с Мустафой Арс серьезно занимался роком. Его концерты и в составе группы, и сольные, уже начали привлекать внимание знатоков. Но хотелось большего, хотелось вла¬деть аудиторией безраз¬дельно. И пошли в ход наркотики, сначала слабые, потом посиль¬ней. Нет, привыкания не было, он дейст¬вовал сознательно, исключительно ради музыки.
   Иная судьба постигла Джонни Холла, клавишника их группы и близкого друга Арсения. Большой му¬зы¬кант и страстный человек, малыш Джонни, так его прозвали в группе за ма¬лый рост и удивительную ре¬бячливость, безоглядно стремился  к совершенству, которому, как из¬вестно, предела нет.
   На этом пути Джон и сломался. Каждый день он желал достичь большего, чем удалось вчера. И погиб от передозировки. Арс, напротив, чем дальше, тем больше, разочаровывался в успехе, достигаемом при¬мене¬нием наркотиков. Более того, ис¬кусственность достигнутого давила его. Отсюда и тоска.
   Потом грянуло 11 сентября 2001 года. После трагедии Арсен до конца осознал, что жизнь его не имеет смысла, что не тому он ее посвятил. Террористы убивают невинных, для них люди – солома, которой не жаль. Арсений понял, всем сердцем почувствовал, что он при¬зван противо¬действовать злу, в том его судьба.
   Но что нужно делать? Как остановить зло? Что можно противопоставить террору? Нака¬чав¬шись нарко¬тиками можно, конечно, выйти драться с террористами. Но разве это помо¬жет?
   Встреча с Мустафой Ахмет-Гиреем, давним другом его отца, помогла найти дорогу. 

4. Психиатр-философ.
   Судьба Мустафы была совсем не похожа на Арсенову. Когда они встретились, тот был попу¬лярным в Штатах врачом-психиатром, получившим к тому же немалую известность, как вы¬дающийся философ-мис¬тик. Для обретения сил, помогающих ему лечить несчаст¬ных, Мустафа прибегал к медитации. В этом их пути были похожи. Арс - наркотиками, Мустафа – медитацией, оба добивались изменения соз¬нания с це¬лью достижения успеха, разумеется.
   Но восточный менталитет Мустафы не протестовал против таких методов достижения цели. Более того, он был удовлетворен своей работой врача-психиатра, продуктивно ис¬пользующего нетрадицион¬ные ме¬тоды лечения. Длительное погружение в дзен-буддизм и серьезное изучение даосизма сделали его верным приверженцем теории гармонического сочетания добра и зла. И в медицине такой подход давал свои плоды.
   Отвернуться от восточной мистики и стать адептом христианства заставил его все нарас¬таю¬щий, стре¬мящийся похоронить под собой все человечество, вал терроризма. Будучи глубоким философом и одно¬временно трезвым, рационально мыслящим человеком он по¬сле долгих раз¬мышлений пришел к выводу, что победить террор можно только вооружившись уче¬нием Хри¬ста, причем в его первозданном виде. 

5. Канатоходец.
   Эти мысли заставили философа-мистика Мустафу Ахмет-Гирея, еще в молодые годы по¬зна¬комивше¬гося в Казантипском подземном храме с «Евангелием от волхвов», углубиться в изуче¬ние раннего хри¬стиан¬ства.
   Впрочем и до того он использовал часть знаний, полученных в Казантипском храме. Реаними¬ровав по беглым намекам в Евангелии от Бальтазара и в Житии Кар¬терия ме¬тоды лечения боль¬ных, практиковавшиеся волхвом Каспаром и священомучен¬ником Карте¬рием, а также в общине его последователей в Парфии, он с успехом  исполь¬зовал их в своей ле¬чебной практике.
   Вслед за  Картерием Мустафа уподоблял жизнь человеческую путешествию канато¬ходца над  бездной. Ему удавалось убедить раскинувшего руки пациента, что в такой позе он, мысленно  балансируя на нити своей жизни, гармонизирует жизненные ритмы своего организма. И дейст¬вительно, уверовавшие в его метод за несколько сеансов излечивались, буквально, от всех  бо¬лезней.

6. «Любовь и сострадание».
   Сразу после памятных дней 11 сентября 2001 года он вместе с не¬многочисленными сторон¬ни¬ками учредил общественное движение, которое получило название «Сострадание и милосер¬дие». То¬гда же Арс познакомился с Мустафой.
   Встретился Арсений с былым другом своего отца после трагедии, когда сеньор Антонио посе¬тил Нью-Йорк. Найдя сына в состоянии крайней апатии, отец привел его к Мустафе. Это был визит к извест¬ному психиатру, а отнюдь не к учителю жизни, фило¬софу. Оказалось, однако, что Арсу был нужен именно учитель, а точнее Учитель с боль¬шой буквы, человек, способный при¬дать его жизни подлинный смысл. Идеи Мустафы пришлись молодому рок-музыканту, как нельзя более, по сердцу. Их интересы, не¬смотря на сущест¬венную разницу в возрасте, тесно пе¬реплелись.

7. Смирение.
   Имя Мустафы было достаточно хорошо известно в мире философской элиты США. В этих кругах его новые идеи оживленно обсуждались. Оппоненты упрекали Мус¬тафу в гор¬дыне. На¬ходились и такие, кто толковал о смирении. Эти люди говорили о необходимости поко¬риться замыслу Божь¬ему. Дескать, ска¬зано, что грядет Апокалипсис, и потому не след, бо¬рясь с терро¬ризмом, со¬противляться предначертан¬ному.
   Однако Христос проповедовал иное. О смирении в Евангелиях нет нигде. Это целиком при¬думка лени¬вых пастырей, которым сподручней управляться с покорным стадом. Ведь любовь -чувство активное, а по¬тому овнам оно ни к чему, пастырю таким стадом трудней управлять.
   Впрочем, Мустафа не был кате¬горическим противником смирения. Он утверждал, что любовь даже к близким своим посещает далеко не всех. Но даже к тем, кого она посещает, приходит не всегда, а к иным вообще крайне редко. «Когда нет любви в сердце твоем, - учил Мустафа - при¬зови на помощь смирение. Ибо усилием воли вернуть любовь невозможно. А без любви, или на крайний случай смире¬ния, как ощу¬щать себя христиани¬ном?»

8. Человек – больное животное.
   Мустафа вслед за Ницше учил, что человек - больное животное, жи¬вот¬ное с расстроенной психикой. Ибо здоровый зверь, жи¬вущий в гармонии и с природой его окружающей, и с приро¬дой собственной, ни за ка¬кие коврижки не согласился бы стать че¬ловеком.
   Дабы преодолеть, или хотя бы ослабить болезнь души человеческой, мудрый Восток приду¬мал эзотери¬ческие практики и слабые наркотики, кото¬рые лишают человека его эго и устрем¬ляют в транс¬цендентную высь, в абстрактную высь Абсолюта.
   Но такое преодо¬ление есть проявление скорее слабости, чем силы душевной. В христиан¬ской эйку¬мене душевную болезнь лечит Любовь. Она есть высшее прояв¬ление челове¬ческое. А если человек лю¬бит, нет смысла лишать его эго, которое достигает тогда высшей гар¬монии.
   Но если нет в сердце любви, то помогает смирение. Ибо гордыня и уны¬ние греховны, а если нет любви, то боль души, не укрепленная смирением сердца, может принять кри¬тический харак¬тер. Именно смирение помогает Арсению в те тяжелые минуты, когда наступает отчаяние. Ибо ко¬гда лю¬бовь испаряется из сердца и им овладевает греховное уныние, только смирение может спасти душу, вы¬тащить ее из пропасти тоски безысходной.

Глава 2. Конференция в Коктебеле, день первый
1. Конференция началась.
   Итак, вторая конференция, запланированная сразу после первой, с большим опозданием, но все же на¬ча¬лась. Она состоялась в Коктебеле, в рыцарском замке, и условия ее прове¬де¬ния были ничуть не хуже тех, что в сгоревшей усадьбе на Казантипе. А уж интерьер, ими¬тирующий быт первых веков нашей эры, так он вообще как нельзя лучше создавал со¬ответ¬ствующую теме кон¬ференции атмосферу. Ее тема «Вы¬зовы времени и христианский ответ» современна, но ведь ис¬токи христианства там, в первых веках Новой эры. Поэтому обсужде¬ние христианских проблем в атмосфере средневе¬ко¬вого замка придало им соот¬ветст¬вующий той эпохе мистический коло¬рит.

2. Атмосфера средневекового замка.
   Вопросы, которые задавали себе и собеседникам участники, были, в сущности, те же, что му¬чили по¬сле¬дователей Христа в начале нашей эры. И поэтому атмосфера средневе¬кового замка, созданная бога¬тым чу¬даком, любителем Толкина, совсем для других целей, навевала настрое¬ние, как нельзя лучше гар¬монирую¬щее с темой конференции, ее целями и задачами. Строгость, почти ас¬кетизм обстановки, в со¬четании с по¬лутьмой и величествен¬ной грубо¬стью интерьеров замка, создавали ровно то на¬строение, ко¬торое необхо¬димо для более глу¬бокого осознания, для погружения в корневые проблемы христианской этики, в про¬блемы христианства, как тако¬вого.
   Ведь коренные вопросы бытия, поднятые Христом, впервые задавали себе люди примерно в такой ат¬мо¬сфере. В первые века нашей эры они впервые прозвучали, а в Средневековье на них упорно искали ответ. Чтобы сегодня, в новых, существенно иных условиях существования, вновь начать эти поиски, если не обяза¬тельно, то все же весьма полезно очутиться в ин¬терьерах, близких к тем, что окружали че¬ловека в те времена.

3. Ораторская беспомощность докладчика.
   Проблемы захватили всех участников. Было ясно, что не ораторское искусство непри¬вычно юного, улыбчивого, и вместе с тем явно не умеющего скрыть свое смущение, а по¬тому посто¬янно густо крас¬нею¬щего докладчика вызывало такой интерес слушателей.
   Нет, докладчик привлекал взоры, буквально заставлял сочувствовать его смущению, соз¬давал в зале дружескую атмосферу взаимной симпатии, перемежаемую волнами такого удивительно теплого чувства всех ко всем, которое невоз¬можно было назвать иначе, чем любовью. Но эти эмоциональные порывы ни¬как не уменьшали явную ораторскую бес¬по¬мощность молодого чело¬века, стоявшего за кафедрой в ры¬цар¬ском зале.
   Да, Арс Луч (а первый доклад читал именно он) был явно никудышним оратором. Тем не ме¬нее, слу¬шали его присутствующие с неослабным, все возрастающим вниманием. А при¬чина была в теме, кото¬рую раз¬вивал докладчик. Тема эта касалась всех.

Глава 3. «Предупреждение об опасности,
или Тревожная Весть от Мустафы Ахмет-Ги¬рея»
1. Тревожная весть.
   Я, Мустафа Ахмет-Гирей, сопредседатель общества «Любовь и Сострадание» (Новые Перво¬хри¬стиане), несу вам Тревожную Весть о возможной гибели человечества в ближай¬шем буду¬щем, которое неиз¬бежно придет, если  мы, люди Земли, не сумеем преодолеть проблемы, встав¬шие перед нами в но¬вом тысячеле¬тии.

2. Пора Второго Пришествия.
   Я, Мустафа Ахмет-Гирей, несу вам Благую Весть о том, что пришла пора ВТОРОГО ПРИ¬ШЕ¬СТВИЯ. Мы, Новые Первохристиане, понимаем и Второе При¬шествие, и Страш¬ный Суд совсем не так, как их по¬ни¬мают все существующие конфессии, и традиционные, и секты. Мы думаем, что не сле¬дует ожидать возвращения Христа на землю в буквальном смысле слова. И, конечно, никакого Суда над нами он не уч¬редит. Все будет иначе.

3. Момент истины.
   Христос, который должен прийти, чтобы наказать грешников – это придумка циничных над¬смотрщи¬ков, предназначенная для наглых и ленивых рабов, которым не живется без плети на собственных спи¬нах.
   Много есть богов устрашающих, требующих беспрекословного повиновения. Но Иисус не та¬ков. Он прокладывает к сердцу человека иной путь. И время Его придет тогда, ко¬гда на¬ступит пора просвет¬ле¬ния, когда человека уже невозможно будет запугать.
   Страшного Суда не будет, но испытания нас ожидают немалые. Наша эпоха не только пере¬ломная, она - время вы¬бора челове¬чеством своего даль¬нейшего пути. Наше время – мо¬мент ис¬тины. Се¬годня ре¬шается дальнейшая судьба челове¬чества. От сегодняшнего вы¬бора нами своего пути зави¬сит, жить ли роду люд¬скому на Земле, или ис¬чезнуть с лица планеты, ибо дни его со¬чтены.

4. Сильный не может победить слабого.
   В чем отличие нашего времени? Прежде всего в том, что в нашу техногенную эпоху сильный на¬род, сильное государство не могут окончательно победить слабый народ, сла¬бое государство. А вре¬менная по¬беда сильного над слабым, может обернуться в дальней¬шем страшным, трагиче¬ским по¬ражением силь¬ного. Продолжение кон¬фликта сильных и сла¬бых может привести к ги¬бели всего рода челове¬че¬ского. Ес¬тест¬венно, что большинство конфликтов угасают сами собой. Но первый же конфликт не склонный к зату¬ха¬нию, раз¬растется и неизбежно приведет человече¬ство к тра¬гиче¬ской развязке.

5. Великое Испытание.
   И это время уже наступает. Великое Испытание нам, жителям земли, действительно пред¬стоит. Но во¬все не такое, как описано в богословских трудах Отцов Церкви. Первый звонок про¬звучал 11 сентября 2000г. Вернее это был не звонок, а трубный глас, воз¬вестив¬ший, что насту¬пают последние времена. Вы¬живет ли род людской, или всем нам пред¬стоит сгореть в геенне огненной?
   В эти дни, посланные человечеству для испытания, стало ясно, что человечество смо¬жет вы¬жить, только если оно воспримет главную заповедь Христа, которую возвестил Он всем нам в На¬горной про¬поведи. Постигнет ли человечество трагический конец, или нет, зависит от того, примет ли оно всем сердцем, начнет ли оно, пусть не сразу всеми своими членами, пусть сна¬чала наибо¬лее последователь¬ными из Его сторонников, но исполнять заповедь Христа «О ЛЮБВИ К ВРАГАМ».

6. Извращение учения Христа.
   Эта заповедь, по существу, не принята ни одной из христианских конфессий. Ни одна из них даже не пы¬тается вслед за Иисусом проповедо¬вать любовь к врагам. В православии, например, ут¬вердилась пол¬но¬стью антихристиан¬ская формула: «Люби врагов своих, нена¬видь врагов Хри¬ста и бей врагов Отече¬ства». Казалось бы, более из¬вратить суть учения Его, кажется уже невоз¬можно, однако православие счи¬тает себя христианской конфес¬сией.

7. Политкорректность.
   Христианские конфессии Запада в мо¬лодо¬сти наро¬дов, их исповедующих, весьма агрессив¬ные и непримиримые к иноверцам, успокоились, умерили свою не¬тер¬пимость. Но хри¬стиане За¬пада взамен любви к врагам исповедуют сегодня слабо¬силь¬ную, анемичную по¬литкоррект¬ность.
   Политкорректность хороша для массового человека, но только в стабильные пе¬риоды ис¬тории. В эти пе¬риоды любой человек, а не только герой и подвижник, имеет возмож¬ность, и в этом его поощряет ли¬бе¬ральное в стабильные времена общественное мнение, в меру своих слабых сил совершать добрые дела, благородные и гуманные поступки.

8. Ксенофобия.
   В переломный же период истории тяга масс к политкорректности неизбежно куда-то ис¬чезает, развеи¬ва¬ется как дым. 11 сентября показало, что господствовавшая вчера полит¬кор¬рект¬ность рядовых амери¬кан¬цев, временами чрезмерная, в чем-то даже карика¬турная, на¬чинает обо¬рачи¬ваться их же оголтелой ксено¬фобией, озлобленной агрес¬сив¬но¬стью. Опыт показы¬вает, что для пе¬реломных эпох человеческой истории необходимо иное - нужны ге¬рои, нужны подвижники.

Глава 4. Конференция в Коктебеле. Доклад Арсения 
1. Выживет ли человечество?
   Начал Арсений с того, что задал аудитории вопрос, волнующий каждого из нас:
 - Выживет ли челове¬че¬ство, не погиб¬нет ли род людской? Ведь в противоборстве дья¬воль¬ских сил мести и антихристовых сил порядка и неизбежно придет час, когда террори¬сты овладеют, наконец, тем, к чему они так страстно стремятся, - ядерным оружием. И что тогда? Есть ли наде¬жда, что человечество выживет, что гибели можно будет избежать? Есть ли надежда на си¬ловое разрешение вопроса?

2. Сдавался на милость победителя.
   - Давайте проведем мысленный эксперимент - немного помолчав, продолжил он. - Можно ли, хотя бы тео¬ретически (то есть, мысленно отбросив все и всяческие моральные и физиче¬ские препоны) уничто¬жить всех ре¬альных и потенциальных террористов?.. Совер¬шенно ясно, что это невозможно даже теоре¬тически…
   Что же, докладчик прав, в былые времена такая решительная (и довольно часто приме¬няемая) мера да¬вала, как правило, положи¬тельный ре¬зультат, даже без поголовного ис¬треб¬ления всех противников. Обес¬кровленный, утративший большую часть мужского на¬селе¬ния противник сдавался на милость по¬бедителя и более не пытался сопро¬тивляться.

3. Месть слабых стала возможна.
   Но это было в те времена. Нынче, когда мир насыщен опасными технологическими нова¬циями, он не¬ус¬тойчив и крайне хрупок. Сегодня даже поголовное уничтожение противника (безусловно, невозмож¬ное в наше время) неспособно принести плоды. Ибо чем жестче бу¬дут приняты меры, тем более веро¬ятно, что несколько человек, или даже один, дальний родственник уничтоженных, полукровка, по сути, седьмая вода на киселе погибшим, до того даже не осозна¬вавший свою принадлежность, свое родство с жерт¬вами, начнет мстить за своих родичей. А та¬кие возможности наш техногенный мир представляет в изо¬би¬лии.
   Как ни привыкло человечество на все роковые вопросы давать удивительно близорукий опти¬мистиче¬ский ответ, как ни любим все мы, упорно закрывая глаза, не замечать над¬ви¬гающиеся на нас, ожидаю¬щие нас беды, слушатели не могли не согласиться с тем, что ве¬роятность челове¬чества выжить, удачно проскочить ожидающий нас апокалипсис, крайне мала. А раз так, то иного ответа, чем христианский, на истори¬ческий вызов, стоя¬щий перед человечеством, просто не существует.   

4. Новые первохристиане.
   –  Любовь и сострадание, причем не только к близким, но и к врагам своим, являются  тем единствен¬ным инструментом, которому под силу предотвратить надви¬гающуюся катастрофу – развивал свою тему док¬ладчик. – Именно поэтому инициа¬тивная группа, идейным руководите¬лем которой был мой, ныне покой¬ный старший товарищ и друг Мустафа Ахмет-Гирей, учре¬дила общественную орга¬низацию под на¬званием «Лю¬бовь и сострадание».
   - Нас иногда называют «Новые первохристиане» - продолжил после короткой паузы мо¬лодой доклад¬чик, - но это название не совсем точно. Мы в своей практиче¬ской деятель¬но¬сти действи¬тельно насле¬дуем опыт первохристиан первых веков Новой эры; в ос¬нову своей идеологии мы по¬ложили принципы, провозгла¬шенные две тысячи лет назад Иисусом Христом. Да, мы после¬дователи идей Иисуса, которого христиане счи¬тают Сы¬ном Божьим, а мусульмане пропо¬ведни¬ком Исой, но мы решительно не со¬гласны с теми, кто причисляет наше движение к христиан¬ству. Наше Общество основано не на религиоз¬ных, а на гумани¬тар¬ных, рациональных, притом сугубо прагматических принци¬пах. Наша организация прин¬ципиально меж¬конфессиональна. Приверженцы всех религий и атеисты могут без всякого ущерба для своих убеждений участво¬вать в нашем Движе¬нии. Ибо лю¬бовь и мило¬сердие – основа всех рели¬гий и философских тече¬ний…

5. Не уверен, - не берись.
   – Наш безвременно ушедший лидер – перешел к новой теме Арсений – кроме документа под назва¬нием «Тревожная весть», чаще называемого «Еванге¬лием от Мустафы», оставил нам, на¬писанный перед самой кончиной некоторый свод «Правил и Рекомендаций» (так эта рукопись самим автором и озаглав¬лена). Эти «Правила» помо¬гают нам, его последова¬телям, определять свое внутреннее состояние, и в за¬висимости от него регламентировать свое поведение.
   Читал, читал. «Правила» эти, по сути, своеобразная интерпретация идей известного француз¬ского фи¬ло¬софа Жана Поля Сартра. Философ утверждал, что человека невоз¬можно заставить. В любой, даже в самой безвыходной ситуации у него всегда есть воз¬можность не подчиниться, ибо на крайний случай он может покончить с собой.
   В 1948 году во время алжирского конфликта Сартр заявил, что и мобилизованный на войну ответстве¬нен за нее. Его знаменитое: «…если ты не бросил оружие, то не говори, что тебя заста¬вили – это твоя война» можно рассматривать не только как призыв пацифиста и гу¬маниста, не только как гордое утвер¬ждение, что человек априори свободен, что его невозможно заставить, но и как призыв не врать и, пре¬жде всего, самому себе.
   Докладчик подчеркнул, что призыв не врать, а поступать так, как желает никто иной, как ты, очень ва¬жен для реализации целей Движения. Всех его участников рано или поздно ждет гибель - или от рук тер¬ро¬ри¬стов, или от их противников. Поэтому необходи¬мость следовать по этому пути человек должен осознать сам. Более того, раньше, чем при¬нять такое решение, он должен тысячу раз перепроверить себя, сможет ли он нести эту чашу, ведь и сам Иисус спрашивал, не минет ли его это испытание. Это не просто. И если че¬ловек не уверен, то ему лучше не брать на себя эту ношу.

6. Для кого заповеди Христа?
   Далее докладчик начал излагать основы идеологии своего Движения:
   - Мы, члены общества «Любовь и со¬страдание»  - начал он эту часть своего доклада -  счи¬таем, что за¬по¬ведь Учителя «любить врагов своих» - это все же не для всех. Если нет у че¬ловека мо¬ральной силы, как ни старайся, не получится у него возлюбить врага своего. Лю¬бить врагов своих неимоверно трудно, на это способны лишь праведники. И они есть на земле. Есть на свете люди такой моральной силы, что спо¬собны любить каждого чело¬века на земле. Такой человек способен искренне сострадать казнителю ма¬тери своей, убийце ре¬бенка своего. Встречаясь с личностью такой моральной силы, преступник неиз¬бежно осознает глубину своего падения и не сможет творить зло далее. 
   - Есть другие люди, - продолжил он далее - может и не способные любить убийцу матери своей или ре¬бенка своего, но все же столь сильные духом, что способны жа¬леть и любить мучи¬телей своих. Та¬кие люди ты¬сячами гибли в первые века новой эры. Это в ре¬зуль¬тате их массо¬вого подвига христианство на земле по¬бедило.
   - Подставить правую щеку, если тебя ударили по левой, тоже не для всех. Но этот тезис Хри¬ста все же для гораздо боль¬шего числа людей. Однако если человек подста¬вит щеку свою из слабости, из трусости, из рабской покорности, то это будет отнюдь не христиан¬ским по¬ступком. Если же это делается, чтобы морально одолеть против¬ника, для того, чтобы заставить его осоз¬нать собственную неправоту, тогда да, тогда этот поступок христианский. Конечно, на него спо¬собен не каждый. Для этого поступка нужны из¬ряд¬ные моральные силы.
   - Недавно видел немецкий фильм, снятый в Африке – проиллюстрировал свою мысль Арсе¬ний. – В нем старая монашенка-негритянка учит семилетнюю черную девочку: - «Если тебя, считая рабыней, ударили по щеке, докажи, что ты не рабыня, и подставь обидчику другую щеку. Пусть ударит свобод¬ного человека. После такого он устыдится и не станет более обижать лю¬дей». Авторы этого фильма наши единомышленники.
    - А две заповеди Его: «Возлюби ближнего, как самого себя» и «Не суди» - закончил тему док¬лад¬чик, - прак¬тиче¬ски для всех, считающих себя христианами. Если и эти заповеди чело¬век не может исполнить, то во¬обще не имеет права считать себя христиани¬ном.

7. Не мсти.
   - И еще – начал он новую тему - есть правило, которым обязан руково¬дство¬ваться каждый хри¬стианин: «Вырви месть из сердца своего». Оно сформу¬лиро¬вано на¬шим безвременно ушед¬шим лиде¬ром. Правило это не входит в канон ни одной из христи¬анских конфессий, однако полностью соот¬ветст¬вует духу уче¬ния Его.
   - Одно дело сопротивляться мучителю и убийце, не дать ему совершить злодеяние. Иное дело мстить за уже совершенное зло. Сопротивляться злу христианин обязан, при¬чем любыми сред¬ствами, если не¬достает духа на моральное сопротивление, если нет силы и ловкости для безо¬ружного сопротивления, то следует браться за оружие. Мстить же за уже содеянное хри¬стианин не имеет права ни при каких обстоя¬тельствах. Если человек мстит обидчику, то он не может считать себя христианином...
   Ситуация сложная, заявленное докладчиком неоднозначно. Мстящий чаще всего оправ¬дывает свои дей¬ствия желанием пресечь зло. И в большей части случаев и самому чело¬веку, и окру¬жающим почти невоз¬можно по¬нять, месть это или стремление остановить зло. Именно потому эту функцию человече¬ство пе¬редоверяет государству, чтобы чело¬век не мог оправдывать свое чувство мести желанием пре¬сечь зло.
   - К сожалению – завершил выступление Арсений – даже в среде христиан господствует мне¬ние, что верующий имеет право удовлетворять свое «естественное чувство справедливости». А это ничто иное, как искусно маскирующаяся месть. Даже Алеша Карамазов у Достоевского, правда, в сердцах, но тоже высказывает подобные эмоции. Конечно, каждый волен удовлетво¬рять любые свои чувства. Но считать их христианскими, разумеется, не следует.

Глава 5. «Тревожная Весть от Мустафы Ахмет-Гирея». Окончание
9. Он несколько поторопился.
   Мы, новые первохристиане, готовы признать, что, призывая «любить врагов своих» в свой первый при¬ход на землю Иисус не¬сколько пото¬ропился. Нельзя не согласиться, что Его требо¬вание было тогда, мягко говоря, немно¬гого преждевре¬менным. Тре¬бовать от людей любить вра¬гов своих в Первом веке Нашей Эры, когда юное че¬ловечество с таким ув¬лече¬нием дралось за¬остренными железными палками, было не¬много немилосердно со стороны Сына Божь¬его. Ибо самыми худшими результа¬тами таких кон¬фликтов были, за редчай¬шими исклю¬че¬ниями, только ушибы и ссадины. Стоило ли так строго спраши¬вать с де¬тей, а человече¬ство в I веке в полном смысле этого слова переживало свое детство, за  их пре¬грешения?

10. Хрупкость цивилизации.
   Иное дело сегодня. Изобретение ядерного оружия впервые поставило человечество на грань выжива¬ния. Однако взаим¬ный страх лидеров противоборствующих сторон не позво¬лил кон¬фликту раз¬гореться всерьез. И только сего¬дняшнее, в условиях повышенной хрупко¬сти нашей техногенной цивилизации, противо¬стоя¬ние пер¬вого и третьего миров, впервые по-настоя¬щему остро поставило вопрос о выжива¬нии человече¬ства.
   А поскольку силовых способов ликвидации множащихся ныне конфликтов более не су¬ще¬ст¬вует, един¬ст¬вен¬ным выходом из катастрофической ситуации является принятие чело¬вечеством заповеди Христа «О Любви к врагам».

11. Необходимо предотвратить катастрофу.
   Конечно, это не означает, что все чело¬ве¬чество в целом внезапно про¬никнется этой, мягко го¬воря, не¬стандартной идеей Христа. От¬нюдь нет. Надеяться на такое было бы со¬вершенно неоп¬рав¬данным идеа¬лиз¬мом. Речь о другом. Предотвратить катастрофу уда¬стся только в том случае, если найдутся в мире люди, всем сердцем принимающие идеи Любви, заповеданные Христом.
   Мир будет спасен, если появится достаточное число людей, обладающих моральными силами по-на¬стоящему, всерьез любить врагов своих, сострадать им, озлобленным, духовно убогим, ис¬тязающим плоть самих подвижников, убивающим родных и близких их. Приход та¬ких лю¬дей и будет Вторым Пришест¬вием на землю, но не Христа, а подлинного хри¬стиан¬ства.

Глава 6. Непоротое поколение
1. Анна Фомина.
   После обеда, который был, как всегда, прекрасен, ибо на кухне рыцарского замка колдо¬вали те же по¬вара, что и в сгорев¬шей усадьбе на Казантипе, с содокладом выступила юная Энн Фомин. Ее ораторские данные вы¬годно отличались от Арсеновых. Речь ее была столь убедительна, а сама она была так пре¬красна в своем благородном порыве донести до слу¬шателей истину, что аудитория была буквально за¬ворожена ею.
   Поистине удивительны эти молодые русские, выросшие и получившие образование на Западе. Ко¬рот¬кие броские иностранные имена (Арсений Лучников стал Арсом Лучем, а Анна Фомина – Энн Фомин) при¬дают им некий ореол, кажется, что они люди будущего в сверкающих одеяниях, сошедшие со стра¬ниц ка¬кого-то фантастического романа.

2. Непоротое поколение.
   Впрочем, и без этого фантастического ореола эти молодые люди в нашем, достаточно обыден¬ном суще¬ствовании, выглядят очень уж необычно. Это, поистине, новые люди, с но¬выми взгля¬дами, обла¬дающие новыми, нам старшему поколению неясно откуда взяв¬ши¬мися возможно¬стями.
   Кто они, эти люди? Наверное, правильно было бы называть их русскими иностранцами. То есть, с од¬ной стороны они вполне русские, с нашими пристрастиями, наклонностями и привыч¬ками, но вместе с тем с совершенно не нашими реакциями на любые жизненные об¬стоятельства. Наверное, это то самое, досрочно сформировавшееся «непоротое поко¬ле¬ние», рождение кото¬рого все мы с таким нетерпением ждали.
   Взошло оно за рубежом, у нас в России оно, к сожа¬лению, так и не дало всходов. Непо¬ротое поколение в России так и не родилось, ибо новое единомыслие, густо заправ¬ленное постимпер¬ским синдромом, массо¬вой ностальгией по былому военному могуществу и грозному величию соци¬ального монстра, ка¬ким был СССР, круто развер¬нуло страну назад, от свободомыслия к ту¬пой и гордой своей тупостью покорно¬сти. И хотя встреча с юными щелкинскими последовате¬лями Картерия говорит об обратном, это скорее обнаде¬живающее исключение, ибо правило, к сожалению, удручающе.

3. Юность Арсения.
   А эти! Просто глаз радуется. О судьбе юного Арсения мне было известно и раньше. Обу¬чение его про¬хо¬дило в лучших частных школах Европы и Америки (юноша за время у¬чебы сменил их более десятка). Пе¬риод взросления сов¬пал у него с удивительной страстью к гуманитарным нау¬кам. Юношей он очень серь¬езно изучал философию, лин¬гвис¬тику и теологию. Таков был его личный выбор, который он совер¬шил, как это ни странно, еще в детском возрасте. Потом было увлечение музыкой.
   Нашел он себя только встретившись со старым другом своего отца Мустафой Ахмет-Ги¬реем. С той поры ли¬ния его жизни, не сворачивая, шла по пути, намеченном этим вы¬даю¬щимся мыс¬лителем совре¬мен¬ности.

4. Ее отец.
   Об Энн Фомин (ударение на первом слоге) я узнал уже в ходе конференции. Ее отец – Лев Алек¬сандро¬вич Фомин, доктор физмат наук, действительный член АН СССР, выдаю¬щийся ма¬тематик, уди¬витель¬ные открытия которого относятся к тому новейшему разделу современной математики, в котором сегодня раз¬бирается всего несколько человек в це¬лом свете.
   Одновременно математик Фомин был финансовым ге¬нием. Ока¬завшись в науч¬ной коман¬ди¬ровке в Анг¬лии, он, никогда не интересовавшийся политикой, ре¬шил стать не¬возвращен¬цем. Ему предлагали возгла¬вить кафедры мате¬матики крупнейшие универси¬теты мира, но Фо¬мин предпочел освоить профес¬сию бро¬кера. За несколько лет работы на лондонской бирже он ско¬лотил громадное состояние.
   Почему, а главное, благодаря чему выдающийся математик стал преуспевающим брокером? Сам Лев Фомин в одном из интервью объяснял свою судьбу следующим образом:
   - «Представление об ученом, как о рассеянном чудаке, и раньше не очень соответствовало действитель¬ности, а сегодня это вообще нонсенс. Я же бывший старший лейтенант морской, авиации, дамский угодник, любитель доброй выпивки и не дурак подраться, вообще не соответ¬ствую не только традицион¬ным, но даже современным представлениям об ученом-сухаре мате¬матике.
   Если рассматривать техническую сторону проблемы, то удача мне сопутствовала потому, что я нико¬гда не был чистым, оторванным от жизни теоретиком. Программа, которую я в свое время разработал, успешно используется для прогноза погоды. Для того, чтобы адаптировать ее для прогноза рынка, при¬шлось повозиться. Но и после адаптации результаты были более чем скром¬ными. Однако с помощью этой программы мне удалось в короткий срок так развить собствен¬ную интуицию, что игра на бирже день ото дня становилась все успешней».

5. Ее мать.
   Ее мать, Мари Космодемски, прима Шекспировского театра, лауреат многих британских и междуна¬род¬ных премий. Сем¬надцатилетней девчонкой будущая великая актриса (внуча¬тая, кстати, племянница героев Отечественной Зои и Шуры Космодемьянских), окончив¬шая десять классов Вологодской средней школы и курсы су¬довых поваров в Калинин¬граде, сбежала с ры¬боло¬вецкого траулера во время его не¬плановой стоянки в Глазго и ока¬за¬лась в Лондоне. Она учила язык, мыла полы в театре «Глобус». Через три года ее стали выпус¬кать в массовке. На пя¬тый год она удостоилась роли со словами «Кушать по¬дано».
   Со своим будущим мужем она познакомилась на одном из приемов, будучи уже извест¬ной на весь мир актрисой. Внезапная любовь, затем брак и рождение дочери, а далее пят¬надцать счаст¬ливых лет, прожи¬тых вместе.

6. Упрямая девчонка.
   Авария «Боинга» над Атлантикой лишила Энн родителей, когда ей не было и четырна¬дцати. Стропти¬вая девчонка, ко¬торую родители выводили в свет и даже представили ко¬ролеве, сбежала из одной из пре¬стиж¬нейших частных школ Англии и вскоре появилась в Питере. Став членом небольшой, сплочен¬ной группи¬ровки антифашистов, она вскоре стала широко известна своим активным участием в жесто¬ких рас¬правах со скинхедами.
   В семнадцать, познакомившись в Интернете с идеями общества «Любовь и сострада¬ние», юная Энн вы¬шла из Антифа и вернулась в Англию. Там она вступила в насле¬дование отцовским имущест¬вом и экстер¬ном окон¬чила университетский курс. Получив диплом бакалавра и приоб¬ретя необходимое теле¬ре¬портеру оборудование, юная авантюристка отправилась, на свой страх и риск, объезжать горячие точки планеты. Первый репортаж из Чечни она раз¬местила на своем сайте в Интернете.
   Ее работа была за¬мечена, и вскоре самые авторитетные телестудии мира стали заказы¬вать ей репор¬тажи с мест событий. Потрясающе интересные интервью с лидерами боеви¬ков из мно¬го¬численных се¬годня го¬рячих точек планеты превратили молодую само¬деятельную журналистку в культовую фигуру телеэкрана.
   Только получив известность, Энн решилась встретиться с молодым лидером общества «Лю¬бовь и со¬страда¬ние». Более они уже не расставались.
Конец двенадцатой части.

ЧАСТЬ XIII. ВЫЗОВЫ ВРЕМЕНИ И ХРИСТИАНСКИЙ ОТВЕТ
Загоняли прикладом на край обрыва.
Освещали ручным фонарем.
Полминуты рокотали пулеметы.
Доканчивали штыком .………….
Зима в тот год была Страстной неделей
И красный май сплелся с кровавой Пасхой,
Но в ту весну Христос не воскресал.
Максимилиан Волошин.
Глава 1. Схватка
1. Драка, как в таверне.
   Если до начала конференции ее участники имели удовольствие наблюдать современную ими¬тацию рыцарского турнира, то до начала ее второго дня нам довелось быть свидетелями схватки совсем иного рода, и отнюдь не игровой, а серьезной, вполне могущей закончиться трагически. Внешне, да и по накалу страстей ее участников, она очень напоминала драки матросов, цыган и прочих городских низов в тавернах и притонах в позапрошлом веке.
   И в этом не было, собственно говоря, ничего удивительного, так как в ней участвовали на¬стоящий цы¬ганский ба¬рон и молодой художник-кузнец. Да и причина этой драки была под стать тем, известным нам только по старым фильмам и книгам.

2. Цыганский барон.
   Несмотря на трагическую смерть своего возлюбленного, красавица Нина пожелала царить на втором фо¬руме также как и на первом. Однако здесь, в Коктебеле, этому ее желанию попытался воспротивиться ба¬рон Га¬этано ди Палермо. Прибыв в Коктебель на собственной яхте, он поже¬лал, как обычно, увезти свою подругу в очередное развеселое кругосветное плавание. Нина ка¬тегорически отказалась следовать за ним, но подвыпивший барон попытался увезти ее силой.

3. Опасная схватка.
   Было раннее утро, заседание второго дня еще не началось, участники только собирались в большом ры¬царском зале. Когда расходившийся итальянский аристократ начал тянуть свою не¬покорную подругу из зала, подоспел Степан, который, в дополнение ко всем своим пристра¬стиям и увлечениям был отча¬янный ходок и к женщинам относился по-рыцарски.
   Воз¬никла перепалка. В руке Га¬этано сверкнул нож. Степа вынужден был защищаться оказав¬шейся ря¬дом скамьей. Тяжелая, под средневековье, скамья оказалась крайне неудобной, и моло¬дой программист быстро терял силы. Он оказался физически сильней итальянца, но в проворно¬сти явно уступал барону.
   В это время Лучниковых в зале не было, а все мы, невольные свидетели этой не¬обычной схватки, по¬чему-то, как завороженные смотрели, на странный поединок, не в силах сдвинуться с места.   

4. Кардинал и барон.
   Положение Степана с каждой минутой делалось все более критическим. Единственное, что ему еще оставалось – это изловчится и попытаться проломить голову Принцу Палермо тяжелой скамьей.
   Однако к та¬кому способу решения вопроса Степа, по всему было видно, решительно не желал прибе¬гать. Он предпочитал защищаться. На что он надеялся, было совер¬шенно непонятно, ибо почувствовав¬ший свое превосходство цыганский барон все сильней теснил его.
   Помощь пришла, причем совершенно неожиданно. В зале появился сеньор Антонио в своем обычном облачении. Барон Палермо внезапно повернулся спиной к противнику, по¬чему-то со¬вершенно по-русски, часто-часто закрестился и пал перед падре на колени. В зале зажурчала быстрая гортанная речь. Затем кардинал благо¬словил барона. После чего тот подошел к Сте¬пану,  с чувством пожал ему руку и, по¬ма¬хав на прощанье присутствующим, удалился. 

Глава 2. Конференция в Коктебеле, день второй
1. Докладчики второго дня.
   Главным докладчиком второго дня конференции по теме «Этническое давление и буду¬щее Европы» была писательница Алена Чудова, в былые времена звавшаяся Памелой Джонсон. Была она некогда же¬ной монсеньора кардинала и матерью его сына Арсения. Ее содокладчица Ориана Палачи, некогда звавшаяся Марией Джерми, была родной матерью кар¬динала Антонио. Оппонен¬том своей бывшей жены и своей ма¬тери выступал сам монсеньор кардинал. Первона¬чально планировалось, что главным доклад¬чиком будет кардинал, а его оппонен¬тами – дамы. Но уже в день открытия конференции по обоюдному согласию «пе¬реиграли».

2. Экзальтированная истеричка.
   Начинала тему, естественно, мадам Чудова. Маленькая, кургузая, нелепо выглядящая в своей растяну¬той домашней кофте и больших круглых очках, была она странна и, на удивление, не¬лепа. Ее резкий, ис¬терич¬ного тем¬бра го¬лос, ре¬зал слух, а то, что она утвер¬ждала, вызывало, по меньшей мере, оторопь.
   С удивлением и разочарованием глядел на нее монсеньор кардинал. Видно ничем она не на¬поминала ту полногрудую, яркую и решительную красавицу, что некогда стала его же¬ной и ро¬дила ему чудесного сына. Эта экзальтированная, как будто специально нацеленная на зло исте¬ричка, как и некогда его люби¬мая, страстно желаемая жена, тоже вызывала эмо¬ции, но сугубо от¬рицательного свойства.
   Роман «Эйфелевый минарет», достаточно хорошо известный российскому читателю, служил основой доклада.

3. «Эйфелевый минарет».
   Не вдаваясь в анализ литературных достоинств романа, нельзя не признать его безуслов¬ную актуаль¬ность. Поэтому, несмотря на раздражение, которое невольно вызывала эта, не в меру экспрессивная дама, ее выступление, также как ее нашумевший роман, невольно за¬ставляли за¬думаться. В энергии, с которой она отстаивала свои взгляды, проглядывались, несмотря на не¬умеренную экзальтацию, убеж¬денность и ис¬кренность. И то, что она гово¬рила, против чего пре¬дупреждала, выглядело убедительно.
   Действительно, мусульман в Европе (людей, как ни крути, чуждой культуры) уже добрая треть. При¬чем в большинстве своем они не стремятся не только к ассимиляции, но и к диа¬логу, не расположены они к культурному контакту с коренным населением. Причем, боль¬шая часть из них уже сегодня явля¬ются граж¬данами стран Европы, в которых они нынче проживают. А если учесть, что эти новые евро¬пейцы, в отли¬чие от коренных ее жителей, склонны к рас¬ширен¬ному воспроизводству, то через пол¬сотни лет эти новые граждане составят боль¬шинство насе¬ления.
   Примерно через 50-60 лет неизбежно начнется ущемление прав коренных евро¬пейцев. Ибо мен¬талитет и весьма незначительный демократический опыт новых граждан, скорее всего, при¬ведет их демо¬крати¬ческое волеизъявление (выборы, референ¬думы и пр.) к уста¬новлению в стра¬нах Евросоюза антидемокра¬тиче¬ских и даже теократических режимов, отнюдь не благосклон¬ных к национальным и религиозным мень¬шинствам.
   И в романе докладчицы, и в ее многочисленных интервью, и в выступлении на этом фо¬руме звучит пре¬дупреждение, звучит призыв уже сегодня приложить все усилия, чтобы этого не слу¬чилось, чтобы ко¬ренные европейцы не потеряли свою родину.

4. Странное время.
   Высказано это было предельно экспрессивно, на грани фола, с нескрываемой, более того, ярко выражен¬ной озлобленностью и нетерпимостью. Следует, однако, отделить крайне агрессивную ксено¬фобскую на¬правленность и ро¬мана, и выступлений его автора в средствах массовой ин¬формации от той негативной, но очень необходи¬мой к размышлению информации, которая за всем этим стоит.
   Странное нынче время. Сегодня де¬мократы и правозащитники, и вообще порядочные люди утаивают правду, попросту лгут. А нынешние хозяева жизни, нацио¬налисты, люди, которых мы, обитатели былых интеллигентских кухонь, всегда считали изолгавшимся жульем и подонками, как это ни странно, зачас¬тую говорят правду.
   Яркий пример - Чудова. Она говорит правду, печальную правду, горькую правду. Ситуа¬ция в Европе действительно та¬кова, что полстолетия ее разви¬тия приведет к описанному в романе.
 
Глава 3. Итальянская журналистка Ориана Палаччи
1. Сеньора Ориана Палаччи.
   Затем дополнила доклад своей невестки сеньора Ориана Палаччи. Графиня Мария Джерми, высту¬паю¬щая под этим именем в печати, была ее, каза¬лось бы, полной противопо¬ложно¬стью. Высо¬кая, статная, с изящной фигу¬рой, всегда с большим вку¬сом оде¬тая, она, несмотря на воз¬раст, казалось, нис¬колько не ут¬ратила бы¬лой привлека¬тельности. Говорила она густым краси¬вым контральто, всегда с боль¬шим чувст¬вом и очень убеди¬тельно.
   Ее отец, граф Эдуардо Джерми, владелец земель в плодородных долинах и неприступных зам¬ков в го¬рах Калабрии, с молодых ногтей был антифашистом, а позже участником итальянского Сопротивления. Еще подрост¬ком Мария разде¬ляла с отцом тяготы партизанской жизни. По¬взрослев, она разделила его убеждения.
   Потом внезапная, яркая, как молния, любовь к красавцу-плейбою Андрею Лучникову. За¬тем рождение сына и такой же бурный, как былая любовь, разрыв с легкомысленным и очень уж не¬серьезным буржуаз¬ным журналистом.
   Став известной журналисткой, Мария не изменила своих убеждений. Всю свою жизнь она была и оста¬валась убежденной, категоричной в выражении своих взглядов, антифашисткой. Став ярой противницей мусульманской экспансии, она перенесла на исламистов свою давнюю антипатию  к фашистам.

2. Общие идеи.
   Идеи, что излагала антифашистка, ставшая непримиримой итальянской националист¬кой, были, в прин¬ципе, того же сорта, что у ее невестки, националистки рус¬ской. Однако в отличие от идей внешне непри¬влекательной, а уже потому малоубедитель¬ной госпожи Чудовой, мысли изящной и все еще привлека¬тель¬ной старой дамы были несколько более плоскими и тривиаль¬ными.
   Общей у этих родственных душ была чуждая христиан¬ству, ультранационалистиче¬ского толка убеж¬ден¬ность, что раскаяние ослабляет нацию. Что же, они правы, но только в том случае, если злобную, бе¬сов¬скую агрессивность считать силой, а христианское покая¬ние – слабостью.

3. Отличия.
   Отличало пожилую сеньору какое-то чисто аристократическое неприятие плебса, к кото¬рому естест¬венно относятся разносчики и мелочные торговцы с Востока, наводнившие в последние годы Италию. Ее справедливый гнев против этих людей, которые к тому же с неуважением от¬носятся к чуждой им куль¬туре, понятен. В сущности это были претензии, прежде всего к вла¬стям, неспособным должным об¬разом ох¬ранять общественный по¬рядок.
  Конечно, не обходится без перехлестов. Ее оправдание крестовых походов вообще выхо¬дит за рамки ра¬ционального подхода к истории. Но в высказываниях сеньоры Палаччи много и спра¬ведливого. Напри¬мер, аналогия между фашизмом и исламским фундамента¬лизмом лежит на по¬верхности.

4. Все познается в сравнении.
   Сеньора Палаччи упрекает общественность Италии в том, что ее несправедливо обвиняют  в национа¬лизме и в оскорблении чувств мусульман. Что же, может по западным стандартам ее позиция и чрез¬мерно радикальна, но по сравнению с отечествен¬ными националистами госпожа Палаччи просто обра¬зец толе¬рантности.   

Глава 4. Кардинал Антонио Люччи
1. Произвел впечатление.
   После обеда выступал оппонент основных докладчиков. Сразу скажу, он произвел на участни¬ков кон¬фе¬ренции совершенно неизгладимое впечатле¬ние. Впрочем, рассказывать об этом впе¬чатлении беспо¬лезно, ибо его почти невозможно передать словами.
   Действительно, какими словами рассказать о седом, благообразном, но моложавом, очень пылком и под¬вижном итальянском аристократе – кардинале римской курии, в кото¬ром, если внимательно присмот¬реться, под слоем итальянского и сугубо католического, можно раз¬глядеть хипового американ¬ского саксо¬фониста, а если копнуть еще глубже – русского юношу из ста¬ринной дворянской семьи.
   Но самое удивительное, что все свойства личности этого необычного человека, вся сумма ментальных осо¬бенностей различных этносов, к которым он, безусловно, принадлежит, удиви¬тельным образом слиты в своеобразный, очень сложный и далеко неоднозначный, я бы сказал мультинациональный ха¬рактер.

2. Аристократическая сдержанность.
   Именно этот характер позволил монсеньеру Антонио пронести свои, более чем ориги¬нальные убежде¬ния через всю многотрудную дорогу - от рядового священника до кардинала. Знающие люди говорят, что падре Антонио всегда был религиозным диссидентом, причем никогда не скрывал своих убеждений. Но, будучи прямым потомком русских и итальян¬ских аристократов, он никогда не позволял себе высказы¬вать их в сколь ни будь резкой, раздра¬жающей или заде¬вающей других форме.
   Именно эта великолепная аристократическая сдержанность в сочетании с привычкой четко и недву¬смысленно, с удивительной прямотой формулировать свои мысли обеспечили ему быст¬рый карьерный рост.
   
3. Даниэль Руфайзен.
   Впрочем, рост этот был не совсем простым, а карьера далеко не гладкой. Будучи от при¬роды возмути¬те¬лем спокойствия, он от самого своего посвящения в сан регулярно достав¬лял римской курии серьез¬нейшие проблемы.
   Примерам несть числа, приведу лишь один. Некогда монсеньер Антонио был дружен с католи¬ческим священником в Святой Земле Даниэлем Руфайзеном, много позже описанном в ро¬мане Людмилы Улиц¬кой «Да¬ниэль Штайн, переводчик». Будущий кардинал активно под¬держивал, по-сути, раскольниче¬скую дея¬тельность этого, далеко не однозначного (с точки зрения клира, есте¬ственно) свя¬щеннослужи¬теля.
   Позже сеньор Антонио стал ини¬циатором создания общества последователей Да¬ни¬эля. Ос¬нов¬ной те¬зис учения отца Даниеля: «У каждого свой путь к Господу» стал симво¬лом веры «Обще¬ства Даниля¬ров». Однако на этом пути Антонио потерпел сокрушительное пора¬же¬ние.

4. Поражения сеньора Антонио.
   Поражение постигло сеньора Антонио в точном соответствии со словами бывшего пре¬мьера Рос¬сии Черномырдина: «Хотелось как лучше, а получилось как всегда». Будущий карди¬нал хо¬тел соз¬дать об¬щественное движение, связанное только Идеей Любви и полной свободой по части ритуала, а по¬лучи¬лось, что движение Даниляров обрело свой, отличный от других по¬сле¬дователей Христа, ритуал и пре¬вратилось в обычную христианскую секту, каких тысячи.   
   Для того, чтобы изложить полный набор христианских инициатив монсеньера Антонио, по большей части неудачных, нужно написать отдельную книгу. В нашу задачу это не вхо¬дит. Впрочем, чтобы лучше понять эту интереснейшую личность, следует познакомиться  с его по¬следней идеей, с которой он, собст¬вено, и приехал на эту конференцию.

Глава 5. Доклад кардинала
1. Ситуация выбора.
   В начале своего выступления кардинал заявил, что пришло время, когда каждый уважающий себя евро¬пеец, а тем более, каждый ве¬рующий во Христа, обязан опреде¬лить свое отно¬шение к тому кри¬зису, с ко¬торым мы неизбежно столк¬немся к середине те¬кущего столетия. Далее мон¬сеньор кардинал уточнил:
   - Какие бы меры против дальнейшей иммиграции, начиная с сегодняшнего дня, пра¬ви¬тельства стран Ев¬ропы не применило бы, будущего изменить уже невозможно. Через полсотни лет новых европейцев будет больше, чем нас, коренных. И нет никаких сомнений, что когда их станет боль¬шинство, они при¬мут за¬коны, ограничивающие в правах коренных жителей.
   - Не¬далек тот час, - продолжил он - когда старые европейцы попадут в ситуацию выбора. Он будет са¬мым сложным и трагич¬ным в истории Ев¬ропы. События эти развернутся примерно в 2055 году. Ра¬ди¬кально настроенные нацио¬на¬листы станут инициаторами референдума. Они скажут людям: - «Вы уже в меньшинстве,  но сегодня, как избиратели вы еще в большин¬стве. А через не¬сколько лет (к бу¬дущим вы¬борам), когда молодые новоселы подрастут, новые евро¬пейцы составят большинство избирателей. Тогда ваши, коренных жителей Европы права и сво¬боды, будут жестко ограничены, вы станете людьми вто¬рого сорта, изгоями. Поэтому единст¬венный выход, пока не поздно, необходимо лишить наших новых сограж¬дан избирательных прав».
   - Если старые европейцы согласятся с этими аргументами и пойдут на изменение своего зако¬нодатель¬ства, грядет, наверное, самый страшный в истории Европы поворот, она станет фашист¬ской. Но я уверен - с необыкновенным жаром, с чисто итальянской страстностью заявил этот обычно спокой¬ный и уравнове¬шенный человек, - что большинство европей¬цев сде¬лают жертвенный, истинно христиан¬ский выбор и про¬голосуют за демократию.

2. Россия и Израиль.
   - Впрочем, моя уверенность – продолжил кардинал - распространяется только на Европу. Од¬новре¬менно с ней в подобной ситуации окажутся и Израиль и Россия. Как поступят в этой си¬туации евреи, мне не ясно. С одной стороны, большинство из них придерживается европейских ценностей и, вроде бы, не должны по¬ступать иначе, чем их европейские единомышленники. Но в Израиле сильны фундамента¬листские настрое¬ния, а как следствие - религиозная нетер¬пимость. Поэтому их грядущий ответ непред¬сказуем.
   - Что же касается России, то ее ситуация сложнее. Кроме внешнего этнического давле¬ния со стороны жителей Китая на Дальний восток и населения Средней Азии и Закавказья на европей¬скую часть страны, сильно внутреннее этническое давление, исходящее от автономных респуб¬лик Кавказа, жители которых - граждане России. В этих условиях грядущий конфликт стано¬вится еще более острым и неодно¬значным. Однако почти нет сомнений в том, что Россия, все дальше отходящая от идей либера¬лизма, все более под¬верженная националистическим настрое¬ниям, в критический момент жестко подавит сепара¬тистские на¬строения своего нерусского на¬селения и, дабы обезопасить себя от судьбы Европы, примет расовые законы.

3. Эмиграция или террористическое подполье.
   - А в Европе, когда новая власть осуществит предполагаемое, - продолжал доклад¬чик, - боль¬шинство старых европейцев, я верю в это, предпочтут эмиграцию. Хотя мест, куда можно бу¬дет уе¬хать, останется к тому времени крайне мало, многие покинут Ев¬ропу. Иные выберут самоубий¬ство, и церкви придется разрешить людям совершать этот грех. Так или иначе, но большинство не со¬гласится по¬корно принять но¬вые расовые законы, но не станет со¬про¬тив¬ляться законной власти, избран¬ной большин¬ством населения.
   - Те же, кто не захочет добровольно отдавать чужакам родную землю, об¬винят большин¬ство в пре¬да¬тель¬стве и создадут подпольные террористические ор¬ганизации. Так поя¬вятся христиан¬ские «шахи¬ды». Их дея¬тель¬ность приведет к дальнейшему ужесточе¬нию расового зако¬нодатель¬ства, что, в свою оче¬редь, вызовет но¬вый обвал терактов. После цепной реакции взаимной не¬нависти и преступлений, все, что было до того, по¬ка¬жется благоденствием, пребыванием в рай¬ском саду.

4. Истина – это Любовь.
   – Я нарисовал более чем страшную картину нашего будущего – завершил свое выступле¬ние кардинал. – Я глубоко уверен, что у нас, хри¬стиан, один путь: уходить, ухо¬дить с достоинством, призывая других следо¬вать нашему примеру. Может быть, этот при¬мер благородного ухода по¬может новым хо¬зяевам Ев¬ропы, пусть не сразу, пусть через сотню-другую лет, осознать Истину Любви, ко¬торую заповедал нам Христос. Это вовсе не значит, что мусульмане откажутся от своей религии и при¬мут Хри¬ста. Нет, они ос¬танутся мусульманами. Это для нас, христиан, Ис¬тина Любви – есть Истина Христа. Пусть это у них назы¬вается иначе, не в этом дело. Истина Любви шире, чем истина Христа. В том моя вера.

5. Кардинал Антонио и отец Даниель.
   Кардинал Антонио призвал, когда придет время, уходить с достоинством. Но прав ли он? Да¬ниель Ру¬фай¬зен, с кем кардинал был некогда дружен, последователем которого он себя считает, в свое время по¬ступил иначе. Отец Даниель, если бы дожил до ожидающего нас кризиса, не уе¬хал бы. Более того, не ис¬клю¬чено, что в этих усло¬виях он принял бы ислам (ведь сотрудничал он, когда это требо¬валось, и с гес¬тапо, и с КГБ) и присоединился к наиболее либераль¬ному из его течений.
   И современник Гитлера, австрийский предприниматель Шиндлер, ставший позже героем фильма Сти¬вена Спилберга «Спи¬сок Шинд¬лера», не уехал бы. Эти люди считали, что сущест¬вует ситуация, при ко¬то¬рой цель оп¬равдывает средства. Эта ситуация – необходимость спасения людей. А спасать в Европе будет кого - будут и гетто, и преследования, и прямой геноцид.
   Но Антонио, как подлинный русско-итальянский аристократ, придерживается иного мне¬ния. Он утвер¬ждает, что гордые души не смогут остаться, они вы¬нуждены будут покинуть старушку Европу и уйти. Но уйти достойно, не хло¬пая дверью. И тут он по-своему прав, ибо далеко не каждый сможет, ос¬тав¬шись, со¬хра¬нить и жизнь, и собственное достоинство.

Глава 6. День второй. Обсуждение
1. Претензии патриотов.
   Вечером после докладов началась жесткая дискуссия. Сначала слово взяли патриоты. Они оп¬пониро¬вали и кардиналу Антонио, и выступавшему вчера Арсению. Ибо в первый день конфе¬ренции вечернего обсуж¬дения не было, так как участники предпочли вечернюю про¬гулку по Коктебелю. Нынче же каж¬дый из вы¬ступающих предъявил оппонентам свои пре¬тен¬зии.

2. Писатель-патриот Просящев.
   Писатель-патриот Просящев, с присущей ему горячностью, заявил, что идеи общества «Лю¬бовь и со¬страдание» воинствующе антипра¬вославные. Ибо давно известно истинно православ¬ное решение про¬блемы, которое дал еще святи¬тель Филарет. Любить должно тех из близ¬ких своих, с кем рассорился и стал враждо¬вать, врагов Господа должно ненавидеть, а врагов Отече¬ства необходимо бить что есть силы. Он зая¬вил:
   - Тут пытаются оспорить учение филаретово, выдвигая чуждые нашему менталитету либе¬ральные идеи. Что же, эти деятели лишний раз показали свою чуждость России. Думаю, анти¬патриотичное дви¬жение «Любовь и сострадание» в самое ближайшее время в России будет за¬прещено. На Западе пусть дей¬ствуют, пусть ослабляют врагов наших, а родина наша должна быть избавлена от вражеской пропа¬ганды. Та же участь ждет враждебный истинной вере запад¬ного толка гуманизм, который пропаганди¬рует здесь католи¬ческий иерарх. Там, в своей среде, он волен проповедовать все что угодно, но не у нас, мы иные, нам это чуждо.

3. Патриотизм.
   - Настоящий патриот - это тот, кто мужественно жертвует жизнью других – без тени юмора заявил да¬лее писатель-патриот, - жертво¬вать собой, в сущности, не так уж трудно, ге¬роизмом это называется. Многие такое совершали, еще больше людей на это спо¬собны. А вот преодо¬леть в себе, в своей душе веками воспитан¬ный гуманизм (есть он, к сожалению, в каждой душе) – это совершить настоящий под¬виг патриотизма.
   - В рамках этих размышлений - продолжил свое выступление певец и теоретик патрио¬тизма - возни¬кает вопрос об идейной реабилитации совет¬ской героини Зои Космодемьянской. Навер¬ное, неимоверно трудно было моло¬дой комсомолке преодо¬леть естественное для женщины со¬страдание к малым де¬тям и беспомощ¬ным ста¬рикам, и в се¬ре¬дине суровой русской зимы поджи¬гать крестьян¬ские дома. Но де¬вушка, вдохновленная патриотиче¬скими чувствами, не¬смотря на душевные муки, выпол¬нила за¬дание партии и лишила оккупантов теплого жилья, по крайней мере, в этой деревне.
   - Наши защитники либеральных ценностей, чуть было не заменившие в нашей стране подлин¬ную ду¬хов¬ность на запад¬ный слезливый гуманизм, осудили ее патриотиче¬ский поступок. При¬шла пора реа¬би¬литиро¬вать не только юную партизанку, но и саму нашу духовность, сам под¬линный патриотизм.

4. Любовь к Богу, или милосердие.
   Затем слово взял дьякон Алексей Куров, который принялся солидно и обстоятельно рассуж¬дать на тему состра¬дания:
    – Со¬страдать несчастным – это, конечно, по-христиански. Однако не след по образцу като¬ли¬ков уде¬лять чисто мирским деяниям, а милосердие есть дея¬ние, безусловно, мирское, столь большое внимание. Дело христианина - любить Бога, молиться ему - это и есть духовная жизнь, к которой должен стре¬миться право¬славный. Заменять духовные уст¬ремления милосердием ни в коем случае не следует. Это на безду¬ховном Западе мать Те¬реза за свою деятельность на ниве милосердия почитается святой. У нас же, у православ¬ных, у хранителей Под¬линной Веры иной подход и к духовности, и к святости. 

5. Философ-патриот Подпругин.
   Иначе подошел к проблеме патриотизма философ Подпругин. Он усомнился в действен¬ности любви, как орудия противодействия терроризму:
   - Любовь к врагам только поощряет недругов наших действо¬вать еще более нагло. «От лома нет приема, кроме другого лома» - говорит наш народ. Наша духов¬ность зиждется на прочном фундаменте про¬тиводей¬ствия не только силе, но и лю¬бому инако, чем мы, мыслию. Мы рас¬сматриваем любое ина¬комыс¬лие как противу нас действие. А всякое препятствие нашим инте¬ресам мы всегда готовы не про¬сто подавить, но и вообще удалить с тверди земной. Все разго¬воры о том что, дескать, вражда порож¬дает еще боль¬шую вражду, а силовое воз¬действие только усиливает противодей¬ствие, также как и ис¬те¬рики по поводу хрупкости техногенной ци¬вилиза¬ции – есть не более чем предатель¬ство.
   - Мы люди миролюбивые – сказал далее философ Подпругин - но, дабы наше ми¬ролюбие было действенным, мы просто обязаны быть сильными. Мы должны проявлять неук¬лонную ре¬шимость сражаться с врагами, не¬взирая ни на ка¬кие опасности, а на словесные уг¬розы отвечать не только сло¬вами, но и силой. Только так мы убережем нацию от морального упадка и идейной деграда¬ции.  Ибо ни¬что так не ослабляет нацию, как жалкое милосердие, слезливое по¬каяние и убогое миролюбие.

6. Однозначно и непротиворечиво.
   - Идеи патриотизма однозначны и непротиворечивы – завершил свое выступление философ-патриот. - Мы ни от чего не отказываемся, ничего в нашей истории не зачеркиваем. Мы, напри¬мер, твердо следуем духу заветов Ленина: для нас правильно все то, что выгодно России. Для нас непреложная истина, что Чечня должна быть в составе России, а Косово в составе Сербии, как и то, что Абхазия и Южная Осетия должны обрести независимость от Грузии, дабы позже присоединиться к России. Для нас народно-освободительная борьба ислама против американ¬ского империализма, в том числе и уничтожение башен близнецов, - благо. А их помощь Чечне и Косово – безусловное зло.
   Арабские гости ничего не ответили отечественному патриоту, они сидели с каменными ли¬цами, хотя синхронный перевод (ими же организованный) доносил до них все повороты дискус¬сии. Молодой араб в начале предыдущей конференции высказался, а потом замолк, а старый шейх на протяжении двух конференций вообще рта не раскрывал. Прошло совсем немного вре¬мени,  и мы поняли, что они здесь совсем не для участия в дискуссиях.

7. Ответ Арсения.
   - Патриотизм и национализм отнюдь не плохи сами по себе – заявил выступивший далее Арс Луч. - Но приемлемы он, только если не ущербны, если не порождены комплексом не¬полно¬цен¬ности, не пита¬ются за¬вистью, злобой и ненавистью. Чем плох американский пат¬рио¬тизм или английский национа¬лизм? Только собственной узколобостью, ограниченно¬стью. Но это уже проблема самих господ патрио¬тов и национали¬стов.
   - Иное дело – продолжил он свою мысль, - когда те же чувства посещают людей, нации и го¬сударства закоплексован¬ные, для которых все кругом враги, которым кажется, что все их оби¬жают, все против них замышляют не¬доброе. Тут, как правило, начинается такое… Но больше всего всегда достается самим за¬комлексован¬ным, самим обиженным, на которых, как из¬вестно, воду возят.
   - С другой стороны – окончил свое выступление Арсений, - корень неразрешимого спора ме¬жду пат¬рио¬тами и демократами тот же, что у сторонников Антихриста с последовате¬лями Хри¬ста. Основной во¬прос в том, что важнее: общее (национальное или государствен¬ное) или лич¬ное, частное.

8. Ответ Энн Фомин.
   – В ранней юности я принадлежала к Антифа – начала свое вечернее выступление Анна Фо¬мина, – для девушки это странно и нехарактерно, но я хорошо дралась. А лупить фашистов - это удовольствие, в ко¬то¬ром трудно себе отказать. Я и до сих пор испытываю наслаждение, ко¬гда вспоми¬наю об этих потасов¬ках. У меня, как и большинства женщин, слабые руки, но довольно крепкие ноги. Я носила тогда тяже¬ленные бутсы. Удовольствие въе¬хать носком своего бо¬тинка по роже очередного подонка до сих пор не могу за¬быть. Но уже в семна¬дцать я по¬няла, что бо¬лее сильное чувство – прощать тупым их глупость. А высшее насла¬ждение – со¬страдать ду¬шевно убогим подонкам. Это непросто, но оказалось, что вполне возможно.

9. Это наш грех.
   - Непросто было научиться, но сегодня у меня уже хватает душевных сил сострадать молодым недоум¬кам, влиять на них. Но терпеть дурость замшелых, убежденных в своей правоте негодяев – это выше моих сил. Когда я слышу предложение реабилитировать Зою Космодемьянскую, мою, кстати, двою¬род¬ную пра¬бабку - продолжила раскрасневшаяся от возмущения Анна – мне хочется вновь надеть тяжелые бутсы. Не лезьте, господа, это наш, нашей семьи грех. Судьба прабабки для семьи моей матери - давняя трагедия. Многие поколения Космодемьянских слу¬жили сельскими священниками и, как говорят, среди них не было фанатиков. Но идейные дема¬гоги изнасиловали мозги людей, и моя прабабушка пошла жечь крестьянские хаты. Потом ее казнили фашисты, но грех на ней остался, и семья должна была от него очиститься. Его отмали¬вали в монастырях две мои бабушки, которые еще в советское время при¬няли постриг. А тогда Зоя считалась героиней и ее подвиг власти превозносили до небес. Теперь новые демагоги по¬кушаются на наш мозг. Не выйдет, еще раз обмануть нас вам не удастся. 

10. Новое в движении Антифа.
   - Слушая доклад сеньора Антонио - продолжила Энн, немного успокоившись - я вспоминала свою не¬дав¬нюю по¬ездку в Питер, где встречалась с прежними друзьями и единомышленниками. Отойдя от дви¬жения Антифа, я не порвала контактов с его членами. Изменилось время, и в не¬драх Движения созрели новые идеи, причем идеи эти очень близки мне сегодняш¬ней, моим ны¬нешним убеждениям. Акти¬висты Ан¬тифа нынче отказыва¬ются от драк со скинхедами, теперь они ставят перед собой задачу пере¬воспи¬тывать этих несчастных. Что тут скажешь, задача бла¬городная! Но для ее решения моим друзьям, моим былым еди¬номыш¬ленникам при¬дется самим меняться, меняться коренным образом. И далеко не все сего¬дняшние члены Антифа смо¬гут соот¬ветствовать новым требованиям. 
   - Для перевоспитания скинов они усиленно изучают экс¬тремальные виды спорта. Неко¬торые из Ан¬тифа и раньше увлекались, кто слаломом, кто серфин¬гом, а самые продвинутые - мод¬ными нынче супермо¬токроссом и паркуром (это прыжки по стенам и крышам города). Эти последние - особо ценные кадры. В обучение к ним поступили сегодня все члены Антифа. Ибо необ¬ходимо именно в условиях го¬рода на практике пока¬зать жалким, обиженным жиз¬нью, потому агрессив¬ным скинам, как можно про¬явить себя, как сбросить из¬лишнее на¬пряжение, как жить полно¬кровно, без озлобления, без ненависти. 

11. Что дальше?
   - Тем членам Антифа - продолжила свое сообщение Энн, - кто на¬чинает изучать экстре¬маль¬ный спорт сначала, несладко приходится. Но задача поставлена, и мои товарищи не собира¬ются отступать. Их цель - на собственном примере показать своим противникам, что экс¬тремальный спорт гораздо опасней, силь¬нее волнует кровь, а потому намного инте¬рес¬ней драк. Не секрет, что и многие антифа (не говоря уже о ски¬нах) участвуют в Движении только для того, чтобы выплеснуть накопившуюся энергию. Теоретики ут¬верждают, что даже войны, не говоря уже о драках, возникают, в том числе и потому, что че¬ловеку, ско¬ванному нормами цивилизации, не¬куда девать свою природную энергию. А экстремальный спорт -  наи¬бо¬лее эффек¬тивный для этого механизм.

12. Боевые искусства.
   - Кроме того – поведала Анна, - для активного противодействия скинам антифа изу¬чают бое¬вые искус¬ства. Новые теоретики Движения (есть и такие) ранжировали все суще¬ствую¬щие виды боевых искусств по уровню их полезности для выполнения задач Антифа. Полу¬чилось довольно интересно. Израильский ме¬тод ближнего боя айки-крав-мага, кото¬рый для практических целей сегодня считается наиболее эф¬фектив¬ным, для целей Антифа при¬знан наихудшим. А афро-бра¬зильская капоэйра, наименее эффектив¬ная для боя, но чрезвычайно эффектная (танец, а не бой), для целей Антифа признана наилучшей. Ны¬неш¬ние ан¬тифа в схватках со скинами ценят не по¬беду, а возможность в наиболее яркой и наглядной форме по¬казать профессиональное превос¬ходство бойца неагрессивного, а потому раскованного, перед злоб¬ным, а потому ограниченным в своих возможностях противником.
   - Завтраш¬ние антифа своей деятель¬ностью – завершила Энн свое выступление, - помогут на¬шему дви¬же¬нию «Любовь и сострадание» и, что не менее важно, будут на практике решать про¬блему, по¬ставлен¬ную сеньором Антонио.

Глава 7. Спор разгорелся с новой силой
1. Идейная связь конференций.
   Далее в дискуссию вступили активные участники предыдущей конференции. Они, пользуясь термино¬логией, изрядно тогда надоевшей и совершенно здесь в Коктебеле не используемой, су¬мели восстано¬вить утраченную было идейную связь двух конференций.
   Первым слово взял биб¬леист Сидерский:
   - Господа, есть все основа¬ния считать нынешний форум продолжением предыдущего, про¬шедшего в Щелкино. Его тематика есте¬ственным образом вытекает из предыдущей. О чем гово¬рили здесь доклад¬чики? О том, что Дьявол тер¬роризма борется с Антихристом государствен¬ным. А уважаемый Арсений расска¬зал об их настойчивых попыт¬ках возродить третью силу – Христа. Эти мысли он вполне мог бы изло¬жить и на предыдущей конференции.

2. Аргументы Претлегина и Бандурыстенко.
   Затем выступил вернувшийся на вторую конференцию Семен Претлегин:
   - Коллега Сидерский прав – высоким фальцетом вступил он в разговор. – Третья сила, сила Хри¬ста - это и есть Логос. Когда стала реальной угроза ги¬бели че¬ловечества, на¬чала формиро¬ваться его самосохранительная функция. Новые первохри¬стиане - первый из ее механиз¬мов. Следует ожидать возникновения и других.
   Потом в разговор вступил Степан Бандурыстенко. Он напомнил собравшимся последний док¬лад, про¬читанный покойным г-ном архивариусом, тогда совершенно не воспринятый аудито¬рией. В этом док¬ладе (см. Приложение) Тарас Иванович напомнил собравшимся, что человек, в сущности, больное жи¬вотное, изгнанное из рая бездумного органичного слияния с природой.
   - Человеку вышедшему из природы – объяснил Степан – нужно что-то большее, чем чисто животные удовольствия. Он испытывает потребность в символических ценностях – эгрегорах, одни из которых  используют для своего самосохранения големы, другие  - Логос.
   - И тут правы господа Сидерский и Претлегин – закончил он, - ценности, полезные для голе¬мов (речь идет о эгрегоре патриотизма), на поздних этапах развития цивили¬зации могут ока¬заться опасными для Логоса. Ему для самосохранения необходим эгрегор гуманизма, то есть Христос. Этому и посвя¬щен доклад Арсения.

3. Карикатурный скандал.
   Вдохновленная новым поворотом, дискуссия разгорелась с новой силой. Арс Луч, вроде бы вне связи с предыдущим, сформулировал отношение к небезызвестному «карикатурному скан¬далу», когда датские газеты, ссылаясь на свободу слова, опубликовали карикатуры на пророка Мухаммеда, а общественность стран Арабского Востока стала угрожать авторам физической расправой  и в крайне агрессивной форме потребовала у датского правительства извинений.
   - Безусловно, свобода слова священна – сказал он, - поддаваться шантажу агрессивных исла¬мистов унизи¬тельно. Но если газетчики в своей деятельности будут руководствоваться христи¬анской мора¬лью, то проявят со¬страдание к ослепленному злобой мусульманскому обществу и не станут публиковать подобные карика¬туры.
   - Не слабость, не уступчивость, на этом я настаиваю – завершил он, - а активное, исполнен¬ное чувства собственного достоинства, сострадание.

4. Следовало ли сопротивляться?
   Также, вроде бы, без связи с заявлением Арсена, буквально взвилась его бабка, итальянская журнали¬стка Ориана Палаччи:
   - Все ваши идеи Антон и Арсений возмутительны – с непримиримой страстностью чуть ли не кричала она. - Вы еще заявите, что не нужно было сопротивляться итальянским и немецким фашистам, против которых сражался мой отец, а ваш дед и прадед, что вашему славному предку следовало покорно под¬ставить горло под нож этих насильников и убийц.

5. Сопротивляться, но не мстить.
   Мягко, но убедительно ответил своей матери сеньор Антонио:
   - Сопротивляться насилию иноземных захватчиков, и отечественных узурпаторов власти, без¬ус¬ловно, необходимо.  Но мстить большинству, что в Италии, что в Германии, за то, что оно по убоже¬ству своему поддерживало тоталитарный режим в своей стране и способствовало тем са¬мым жестокому наси¬лию над любящим свободу меньшинством, конечно, не следовало.
   - То же касается подавления агрессоров военной силой – продолжил он. -  Военное подавление фа¬шизма во Второй мировой благотворно сказалось на психике немецкого и итальянского наро¬дов – они покаялись. Но ситуация в Ираке говорит нам, что подобные действия  в отношении стран Арабского Востока нерезультативны и, более того, могут оказаться губительны для са¬мого существования челове¬чества.

6. Фильм «Резня в Риме».
   Ему на помощь пришел Арсений:
   - Наше общество «Любовь и сострадание» взяло за идейный образец действия священника из фильма «Резня в Риме», который не участвовал в Сопротивлении, а в критический момент при¬соединился к за¬ложникам и вместе с ними погиб.  В ту войну таких, как герой Мастрояни, было немного, но они были. Нынче же только на таких истинных последователей Христа и надежда. Мало их будет, их пример не окажется заразительным, – погибнет человечество.
Конец тринадцатой части.

ЧАСТЬ XIV. ВТОРАЯ ГОЛГОФА
Только Любовь, любовь к палачам и мучителям своим,
невозможная, по общему мнению,
 для нормальной человеческой психики даже немыслимая,
но все же проявленная Христом на Голгофе
и христианскими мучениками, последователями дела Его,
на малых голгофах их, в конце концов, обеспечила Учению
победу над язычеством в умах граждан Империи.
Картериус Великий.
Глава 1. Неудачное покушение на Большую Восьмерку
1. Конференция закончилась.
   Итак, конференция закончилась, но в тот же день грянули события страшные, и до того не¬ожиданные, что мы, рядовые их участники, в первый момент среагировали на них не просто вяло, но даже как-то на удивле¬ние пассивно. Это странно, ибо все мы, находя¬щиеся в этот мо¬мент в Коктебеле, с минуты на ми¬нуту должны были быть погребены под горным обвалом.
 
2. Покушение на Большую Восьмерку. 
   Следует, впрочем, рассказать, с чего это все началось. Дело в том, что на следующий день по¬сле конфе¬ренции в Коктебеле началось заседание Большой Восьмерки. Оказыва¬ется, наши кол¬леги с Араб¬ского Востока для того и приняли участие в обеих наших кон¬ференциях, чтобы быть ближе к Кокте¬белю, где предстоял саммит, участников которого они намерева¬лись взо¬рвать.
   После второй конференции, которая должна была окончиться на две не¬дели раньше, чем это про¬изошло, гости с Арабского Востока намеревались отправиться в Коктебель, где их фирма монтиро¬вала конструк¬ции Диснейленда, который они, якобы, должны были от¬крыть на этом ку¬рорте. В действитель¬ности же в трубчатых элементах конструк¬ций, предна¬значен¬ных для буду¬щих аттрак¬ционов, была спря¬тана взрыв¬чатка, необхо¬димая для планируе¬мого теракта.
   Авария в доме Марлена Михайловича обернулась для террори¬стов необыкновенной удачей. Вторая кон¬ференция состоялась на две недели позже, и не там, где было наме¬чено, а в Кокте¬беле, и окончи¬лась она как раз к началу заседания Восьмерки.

3. ФСБ и другие.
   Не знали мы и другого. Оказывается, ФСБ и работающие с ней рука об руку неофи¬ци¬альные струк¬туры (общество ветеранов ГБ «Белая стрела» и националистическое движе¬ние «Черная сотня») были ин¬форми¬рованы о замысле исламских террористов, и даже спо¬собствовали воз¬никновению этого плана. И, более того, косвенно руководили действиями террористов.
   Однако в этом заседании Большой Восьмерки решил участвовать, чего раньше не пред¬полага¬лось, пре¬зидент России. По¬этому спец¬службы послали своих агентов для противо¬действия тер¬рористам.

4. Все тайное становится явным.   
   Не ведали ни террористы, ни их противники, ни, конечно, мы, рядовые участники собы¬тий, какую роль во всем этом сыграют молодые израильские ученые, вернее, созданные ими особые микробы, на¬званные авторами телефорами, которыми изобретатели, явно не без умысла, зара¬зили одежду всех уча¬стников кон¬ферен¬ций. Благодаря телефорам траги¬ческие события в Кокте¬беле пошли совершенно не так, как было за¬планиро¬вано. Все по¬шло бы по-другому, если бы не вмешались эти удивительные бакте¬рии.
   Обычно, если какие-то группы задумывают нечто друг против друга, то одна узнает о дейст¬виях дру¬гой только по результатам. Но вот появи¬лись бактерии-теле¬форы, и все ко¬рен¬ным обра¬зом из¬мени¬лось, противоборствующие группы и все во¬круг стали сви¬дете¬лями собы¬тий, причем на всех эта¬пах, в том числе и на подготови¬тель¬ном.
   Молодые иудеи оказались не только гениальными учеными, но весьма ловкими де¬ло¬выми людьми. Предвидя действия террористов, они предвари¬тельно заключили контракт с CNN, пре¬дусмат¬ривающий прямую трансляцию этих событий. Для полноты картинки на эк¬ра¬нах телеви¬зора они, параллельно с те¬ле¬форами, затеяли  прямую съемку местонахо¬жде¬ния террористов из окна гостиницы.

5. Восьмерка «сделала ноги».
   События, между тем, не замедлили развернуться во всей их полноте и трагичности. К своему ужасу мир увидел группу людей в мусульманской одежде, которые что-то делали в горах. Ка¬мера моло¬дых ев¬реев показала место, где эти люди в этот момент находились. Это была пло¬щадка, рас¬положенная вы¬соко в го¬рах над Коктебелем. Одновременно теле¬форы детально пока¬зы¬вали работу этих людей, которая очень на¬поминала подготовку к взрыву. Их торопливые, но точные движения, ис¬клю¬чали любую иную трактовку этих действий.
   Первой отреагировала охрана Восьмерки. Через несколько минут после начала трансля¬ции два боевых вертолета армии США одновременно поднялись с площадки перед зда¬нием, где прохо¬дил саммит, унося с собой его участников. О том, что лидеры самых могу¬щественных стран мира вне опасности, тотчас объя¬вили все электронные СМИ планеты.

Глава 2. Из записок Арсения Лучникова
(Карманный компьютер, бывший с Арсением в полете, был разбит пулей,
но  этот фрагмент записок удалось восстановить)
1.  Способность гасить конфликты.
   ……Раньше я за собой не знал этого, и не подозревал за собой таких способностей. Это все Анна. Од¬на¬жды, собираясь в очередную горячую точку, она, вни¬мательно на меня по¬смотрев, неожиданно предложила мне ехать вместе с ней. Я не по¬нял, что мне там де¬лать, я ведь не журна¬лист. Она от¬ветила, что уверена в моей способно¬сти гасить кон¬фликты, так сказать, «голыми ру¬ками».
   - Тебе нужно появиться в гуще событий - задумчиво глядя на меня, сказала она, - ока¬заться между кон¬фликтующими группировками и призвать их прекратить вра¬жду. По¬смотрим, что из этого выйдет, ру¬чаться нельзя ни за что, но думаю, тебя ждет победа, ты сумеешь устранить противоречия и ли¬квидиро¬вать напряженность.    

2. Конфликт в Гане.
    Она оказалась права. Конфликт, на который мы с ней вылетели, происходил в Гане. Две пар¬тии, а в сущности два издавна враждующих племени, старшие сыновья вож¬дей кото¬рых, став депутатами пар¬ла¬мента и лидерами партий, одноименных с на¬званиями их племен, рассорились из-за женщины, уро¬женки Ганы, модного париж¬ского мо¬дельера. Кон¬фликт вылился на улицы столицы и противники с каким-то не¬виданным по силе ожесто¬чением принялись уничтожать друг друга.
   Мне действи¬тельно удалось ликвидировать напряженность. Как это произошло, совер¬шенно непо¬нятно, но как только я появился в Аккре и вступил в контакт с этими испол¬ненными взаимной злобы людьми, враждующие группировки почему-то не¬удер¬жимо по¬тя¬нуло друг другу, и между ними началось братание. С рассвета до заката по городу бродили толпы туземцев, пью¬щих паль¬мовое вино из странных сосудов, отда¬ленно напоминающих вы¬потрошенные и засушенные тыквы, и гор¬ланящих свои звонкие и одновре¬менно пора¬жающе за¬унывные гортанные песни.
   Меня они, несмотря на мое отчаянное сопротивление, носили по городу в каком-то удиви¬тельном, спле¬тенном из лиан, кресле. На другой день в Аккру прилетела винов¬ница конфликта, и эту очарова¬тельно смазливую девицу носили по городу в точно таком же лиановом кресле ря¬дом со мной.   
   
3. Огонь любви к людям.
    Я давно заметил, что при мне люди, как правило, забывают о своей вражде, в ду¬шах их насту¬пает мир и спокойствие. Но в тот раз мне удалось примирить не двух конфлик¬тую¬щих между собой людей, а два племени с со¬вершенно незнакомой мне культурой обще¬ния, с загадочными и явно нехристианскими тра¬дициями. Почему это произошло – мне до сих пор непонятно.
   Что мне помогает, не знаю. Энн говорит, что когда я вижу, как лю¬дьми овладевает злоба и не¬на¬висть, со мной что-то происходит. Что ощущаю при этом я? Боль, не¬стерпимую душевную боль, муку сострадания к несчастным, одержимым злобою. Присутствующие видят, как во мне что-то зажигается, глаза мои горят страстью состра¬да¬ния к несча¬ст¬ным, ду¬шами ко¬торых овладел бес.   
   Я и сам чувствую, что в подобной ситуации, несмотря на нестерпимую боль (а воз¬можно именно благодаря этой боли сострадания) меня охватывает необыкновенный подъем, и я, движимый какой-то странной силой, неистово стремлюсь к тому, чтобы этих несчаст¬ных оставил Дьявол, чтобы души их успокоились.
   Может быть, это отражается в моих глазах. Но если быть честным, то я в этих си¬туациях не испытываю никакого особого прилива любви. У меня в душе всегда, чуть ли не с рожде¬ния, ровное, очень сильное чувство любви-сострадания ко всем без ис¬ключения лю¬дям на земле.

4. Любовь русской женщины.
   Что это за чувство? Такое чувство вряд ли очень распространено среди муж¬чин. Но в прежние времена так любили своих мужчин русские женщины. Русская жен¬щина го¬ворила своему муж¬чине: - «Жалею тебя». У меня в душе всегда, примерно, то же. С той только разницей, что мне посто¬янно жаль, безумно жаль всех людей, жи¬вущих на земле …
   У Энн, вопреки ее британскому воспитанию и, несмотря на ее вызывающе хулиган¬ское по¬ве¬дение, чисто русский женский характер. Самоуверенная и независимая, она, глядя мне в глаза, со спокойной бесцере¬монностью закоренелой феминистки, говорит, что любит меня. А в дейст¬вительности, тут меня не обма¬нешь, жалеет, как и положено русской жен¬щине, она жалеет меня. И полюбила она меня именно по¬тому, что меня неизбежно ждет мучительная смерть.
   Честно говоря, мужчине быть пассивным предметом чувств женщины не очень-то при¬ятно. Но ее лю¬бовь совершенно непохожа, на то, что сегодня обозначают этим сло¬вом. Я не сразу понял это, но она меня жалеет. Жалеет точно так же, как многие поколе¬ния ее предков по жен¬ской линии жалели своих мужчин. Эта форма любви все еще харак¬терна для наших женщин. Ольга, моя первая любовь, точно так относи¬лась к старому толстому американцу Питу. Она жа¬лела его.
   Чувствовать это удивительное к себе отношение действительно странно, но так здо¬рово! Это придает уверенность, чувствуешь себя личностью, человеком дос¬той¬ным любви. Может во мне говорит голос предков? Голос многих сотен мужчин с фамилией Лучни¬ков, живших до меня, и ощу¬щавших на себе такую женскую лю¬бовь, любовь-жалость, любовь-состра¬дание.

5. В критической ситуации.
   Для мужчин такие чувства нехарактерны. Но я, наверное, непохож на других. Это мое чувство, чув¬ство любви-сострадания, в обычных условиях окружающие, как пра¬вило, не за¬ме¬чают. Если бы было иначе, мне трудно было бы с ними общаться. Да и им со мной было бы непросто.
   Слава богу, я загораюсь только в критической ситуации. Когда какой-то человек, охвачен¬ный злобою, может ока¬заться опасен для окружающих, мне становится жарко, у меня внутри что-то разгора¬ется и нестерпимо жжет. Это что-то выхо¬дит наружу, все видят это, и оно дейст¬вует на всех. А на опасных преступ¬ников дей¬ствует отрезвляюще, застав¬ляет их отказаться от задуман¬ного злодеяния.   
   Однажды, еще в годы моей рок-музыкантской юности, мы с Джонни Холлом после позд¬него концерта коротали остаток ночи перед утренним вылетом в Нью-Йорк об¬ходя какие-то сомнительные питейные заведения примыкающего к аэро¬порту пред¬местья Мехико. В одном из них мы стали свидетелями жестокой драки между двумя оборванцами в неви¬данно грязных пончо.
   И тут на меня нашло. Почув¬ствовав не¬стерпимое жжение боли-сострадания, я (по¬скольку такое уже бывало со мной и раньше) решил проверить глубину своего сострадания. Вырвав у Джонни зажжен¬ную сигару, я приложил ее к своей левой ладони. За¬пахло пален¬ным мясом, но я, ей богу, не почувствовал физической боли (боль состра¬дания была силь¬ней). Зато деру¬щиеся, приняв меня за святого, дружно пали передо мной на колени. За¬тем они, об¬нявшись, долго плакали друг у друга на плече, обливая бывшего врага горючими сле¬зами. 

6. Почему я такой?
   Почему я такой? Почему я не похож на других? Наверное, все дело в том, как про¬шел пер¬вый день жизни младенца, окрещенного Арсением. Я слышал эту историю не¬сколько раз. Еще пер¬воклашкой - от матери, уже подростком - от отца, позже про¬чел ее у Василия Ак¬сенова на по¬следних страницах романа «Остров-Крым», и уж со¬всем недавно - от Анны, отец которой, как оказалось, тоже был к ней причастен.
   Удивительно, но все эти истории, хотя в деталях (и немаловажных) отличаются друг от друга, в целом, в главном, совпадают, а это неопровержимо свидетельствует об их ис¬тинности. Ро¬дился я в день ги¬бели моего прадеда Арсения Лучникова. Про¬изошло это в трагический час па¬дения независимой Рес¬публики Крым, когда мои ро¬дители (со мной но¬ворожденным на руках) вместе со знаменитым бро¬дягой Бен-Ива¬ном и его подругой певи¬цей Заирой бежали из Сева¬стополя на случайно подвернув¬шемся ка¬тере. В тот день пи¬лот вертолета, заме¬тивший наш ка¬тер, пожалел мою мать и меня, младенца, и, пульнув ра¬кету в сто¬рону, дал нам уйти в Тур¬цию.

7. «Ложусь крестом».
  Когда вертолет появился в небе и стал приближаться к катеру беглецов, многоопытный Бен-Иван деловито сказал:
   - Внимание, ложусь крестом, - отполз  на корму, лег на спину и распростер руки, образо¬вав фигуру креста.
   Так описано у Аксенова. Но это описание оказывается неполно. Лежащий на палубе ря¬дом с матерью младенец Арсений (т.е. я во младенчестве) выпростался из пеленок, расста¬вил ручонки и тоже изобразил собою крест.
   Я этого, конечно, запомнить не мог, это, скорее всего, осталось у меня от рассказов матери. Но ощущение того, что, распростерши руки и образовав собою крест, я могу сдержать зло, живет во мне с младенчества.

8. Лев Фомин.
   Странным и необычным в этой истории было то, что пилотом, пожалевшим нас, был отец Анны Лев Фомин (у Аксе¬нова он Анатолий Макаров), окончивший в юности летное училище и служивший до своей бурной карь¬еры великого математика и гениального финан¬систа в черноморской морской авиации.
   Простой парень Лева Фомин позже рассказывал, что уже готов был нажать на гашетку, но его как мол¬нией ударило, - внизу, на катере мать с распростершим руки крестом мла¬денцем. После этого случая младший лейтенант Фомин начал уси¬ленно косить от службы, за что был  с позором изгнан из армии.
   На следующий год он без труда поступил на физмат МГУ, так как у него вдруг от¬крылись фе¬номе¬нальные математические способности. Ничего, казалось бы, не пред¬вещало такого неожи¬данного взрыва математического таланта в ни чем не приме¬чательном парне.
   Однако это случилось. Лев Александрович, человек совершенно не склонный к мис¬тике, объ¬яснял это дочери сильным потрясением оттого, что чуть было не убил распростер¬шего руки крестом грудного ре¬бенка и его мать.

8. Бенджамен Иванов.
   А нарушитель гра¬ниц и закадычный друг всех на свете контрабандистов Бенджа¬мен Ива¬нов, собственным примером научивший младенца изображать собою крест, приходится Анне родным дядей. Он то и надоумил ее мать, Марию Кос¬модемьян¬скую, еще дев¬чонкой бежать из СССР.
   Энн еще в юно¬сти уверовала в мое осо¬бое предназначение. В детстве она услышала от отца историю моего чудесного спасения, а когда про¬чла ее у Аксе¬нова, то поставила своей целью со мной встретиться. Что, впро¬чем, про¬изошло не¬скоро.

Глава 3. Коктебель. Угроза обвала.
1. Угроза обвала остается.
   Восьмерка улетела, и, казалось бы, исчезла цель теракта. Но, оказа¬лось, что это не так. Теле¬зрители во всем мире, невольные свидетели готовящегося теракта, с ужасом увидели, что терро¬ристы, видимо раздо¬садован¬ные неудачей покушения на Большую Восьмерку, продолжают под¬готовку к взрыву.
   К этому вре¬мени на CNN к прямой трансляции подключили переводчиков с араб¬ского, умею¬щих чи¬тать по губам. И телезрители могли не только видеть террористов, но и слы¬шать разго¬воры, недвусмыс¬ленно свидетельствующие об их замысле. А рядом с ними на площадке стоит вертолет. Оказывается, эти ребята, отнюдь не камикадзе, подго¬товив взрыв, они хотят благопо¬лучно отбыть восвояси.

2. Антитеррористическая группа. 
   Одновременно телезрители увидели и другую картинку. На площадку, расположенную метров на 70 выше террористов, на российском боевом вертолете прилетела группа лю¬дей. Их было трое: мы, участ¬ники конференции, тотчас узнали в них наших коллег, семью Па¬щенко. Только теперь до нас дошло, что эта семья – боевая антитеррористическая группа. Они засели за кам¬нями с оптическим оружием в руках.
   Кроме переда¬ваемого электрофорами изображения семьи Пащенко (одежда которых тоже была зара¬жена чудо-бактериями), на экране телевизора вскоре появилась еще одна картинка, которую снимали со вто¬рого ап¬парата (первый на¬блюдал за действиями терро¬ристов) молодые иудеи.
   План охотников за террористами был предельно прост: они хотели сверху, откуда пло¬щадка террори¬стов была, как на ладони, расстрелять замышляющих преступление. Од¬нако из этого ровно ничего не вышло. Ка¬залось, что какая-то невидимая преграда защи¬щала терро¬ристов.
   Не было никаких сомнений в том, что Пащенки отлично владеют оружием, и вряд ли могли так долго не попадать в цель. Тогда мы не знали, в чем причина. Позже выяснилось, что ислам¬ские террористы приоб¬рели в одном из секретных НИИ России новейшее изобре¬тение, прибор, возводящий невидимый магнит¬ный экран, сделавший их совер¬шенно недоступными для пуль.

3. Еще одна угроза обвала.
   Когда стало ясно, что достать террористов из оптического оружия не удается, семей¬ство Па¬щенко сме¬нило тактику. К этому времени CNN привлекло читающих по губам перево¬дчиков с рус¬ского. И весь мир услышал, о чем они говорят.
   Мы, зрители этого увлекательного, но, по сути, очень страшного действа, не знали, что Па¬щенки со своими ружьями сидят в том самом месте, где еще с советских времен расположен сек¬ретный склад взрыв¬чатки. И теперь охотники за террористами, обескура¬женные невоз¬мож¬ностью разобраться со своими противниками, и опасаясь, что те наладят вертолет и уйдут от возмездия, решили сбросить на их го¬ловы лавину камней, ини¬цииро¬ван¬ную взрывом, кото¬рый они в спешном порядке начали го¬товить.
   Нам внизу в Коктебеле стало по-настоящему страшно. И террористы, и их противники одно¬временно го¬товятся похоронить нас под градом камней. Интересно, что обеим груп¬пам  одина¬ково безраз¬лична жизнь и судьба людей. Хотя, что здесь уди¬вительного, такова суть идей и ра¬дикальных ислами¬стов, и их противников, агрессивных национали¬стов, так называемых пат¬рио¬тов.

4. Дельтапланы над Коктебелем.
   Но на этом неожиданности не окончились. В небо с моря поднялись два дельтаплана. И в пла¬неристах мы опять узнали своих коллег. Это были юные Арс Луч и Энн Фомин. А помог им подняться с поверхно¬сти моря залих¬ватски сидящий на водном мотоцикле отец Арсения, дос¬топоч¬тенный мон¬сеньор кардинал.
   О том, что пилоты этих дельтапланов не только изменят судьбу находящихся в Кокте¬беле, не только спасут нас от неизбежной, казалось бы, гибели под горным обвалом, но изменят будущее всего че¬ловече¬ства, мы тогда, конечно не дога¬дывались. А между тем, великое действо, впо¬следствии названное Второй Голгофой, или Аэроголгофой, уже нача¬лось.
   Арсений обратился к террористам и их противникам, прося, умоляя их не взрывать гору. В от¬вет терро¬ристы начали об¬стреливать его дельтаплан. Их, в общем, можно понять. Неудача по¬кушения на Большую Вось¬мерку вызвала у них желание хоть на ком то сорвать зло. Но по¬чему охотники на террористов тоже на¬чали стрелять по Арсению, по¬нять трудней. Хотя почему же. Раздосадованные невозмож¬ностью распра¬виться с террористами прицельным огнем, их против¬ники тоже срывают зло на непрошенном миро¬творце.

5. Картинки на экране телевизора.
   Нужно сказать, что картинки, полученные от телефоров, на которых телезрители лице¬зрели террори¬стов, семью Пащенко и юных дельтапланеристов, были нечеткими и не¬сколько размы¬тыми. Оно и по¬нятно, изобретение израильских ученых только стартовало, и еще требовало об¬катки. Более ясную кар¬тину того, чем заняты террористы и их против¬ники, а также Арсений и Анна на дельтапланах, давала прямая съемка, которую из окон замка вели молодые евреи. К тому же эти картинки дополняла профессио¬нальная съемка, которую вначале вела со своего дельтаплана неутомимая Энн Фо¬мин. А микрофон пере¬давал в эфир голос Арсения.
   Правда, съемки Анны продолжались очень недолго. Как только дельтапланы начали обстрели¬вать, она, то ли уронила, то ли выбросила свой кино¬аппарат в море, и начала свое безостановоч¬ное кружение под дельтапланом Арсения с очевид¬ной задачей защитить его от пуль.
   И хотя изображений после начала обстрела дельтапланов стало на одно меньше, чем первона¬чально, мы, и не только мы, но и весь мир стал свидете¬лем противоборства ислами¬стов и их оп¬понен¬тов из российских спецслужб, а также видели и слышали Арсе¬ния Лучни¬кова, под крылом дельта¬плана при¬зывавшего пощадить Кокте¬бель.
   Экран телевизора был разделен на сектора, в которых изобра¬жения то и дело менялись, а ино¬гда одна из картинок занимала его целиком. Телефоры, которыми были заражены и исламские тер¬рористы, их про¬тивники и молодые дельтапланеристы, позволяли пода¬вать на экран изо¬бра¬жения в разных ракур¬сах. Кроме того, два аппарата мо¬лодых иудеев постоянно подавали общие планы площадок, на которых дейст¬вовали ислам¬ские террори¬сты и их противники Па¬щенки, а также дельтапланеристов в голубом небе. Аппарат Анны, до того как она прекратила съемку, снимал все это в своем ракурсе.
   Такое обилие постоянно меняющихся картинок на экране должны были бы выглядеть как сумбур, как беспорядочное мелькание утративших всякий смысл изображений. На са¬мом же деле изобра¬женное на экранах представляло собой единый динамический ряд, эс¬тетически со¬вершен¬ный, держащий зрителей в эмоциональном напряжении в самом высоком смысле этого слова.

6. Гении телеэкрана.
    «Вторая Голгофа» - нынче популярнейший в мире документальный фильм, его любят люди всех возрастов, всех классов, всех рас и религий. Теперь люди, снявшие и смонтировавшие дан¬ное событие, увенчаны многочисленными наградами и премиями, в том числе и Но¬белевской. А то¬гда, в день Второй Голгофы, Джекоб Голд и Макс Файн были никому неиз¬вестны.
   Это теперь некоторые из жителей американской глубинки вспоминают, что еще в дет¬стве ви¬дели представле¬ния бродячего кукольного Голдфайн-театра, где два молодых кук¬ловода Джекоб и Макс раз¬влекали де¬тей очень динамичными и удивительно гармо¬нич¬ными кукольными поста¬новками.
   В маленьком городке штата Оклахома их по¬становку увидел навещавший родителей главный менед¬жер по кадрам телекомпании CNN Мэтью Смит. Сообразительный менед¬жер чуть не си¬лой заставил мо¬лодых кукольников бросить свое занятие и пройти обуче¬ние за счет компании на полугодовых курсах телеопера¬торов.
   Мэ¬тью сделал ставку на молодых бродяг и не ошибся: нынче он совладелец CNN и один из самых бога¬тых людей планеты. А его протеже стали культовыми телеоператорами. То, что мон¬тируют в пря¬мом эфире лауреаты Нобелевской премии Джекоб Голд и Макс Файн, всегда соби¬рает самую боль¬шую в мире аудиторию, а соответственно реклама, совмещае¬мая с их програм¬мами, самая дорогая.
   Но создать новую программу, если не лучше, то, по крайней мере, равную той, что те¬перь на¬зывают «Аэрогол¬гофой», им так и не удалось. Мастера синхронно думать и гармо¬нично рабо¬тать, продолжая соз¬давать истинные шедевры, так и не смогли повторить свое самое уди¬витель¬ное художественное дос¬тиже¬ние.

Глава 4. Арс Луч. Взгляд с птичьего полета.
1. Ему необходимо победить.
   Арсений и Анна летят над Коктебелем. Он всматривается в чуть дымя¬щийся от утренней росы горный склон, где на двух, расположенных друг над другом, словно специально под¬готовлен¬ных природой почти ровных пло¬щадках копо¬шатся две группки людей, готовящих гибель по¬селку.
   «Сегодня мне необходимо победить - напряженно думает Арсений, - мне предстоит ук¬ротить их злобу, злобу людей, считающих себя пра¬выми.  Нужно мо¬рально разору¬жить их, ненавидящих друг друга, а заодно и весь остальной мир. Но как остановить их? Как пре¬дотвратить гибель десятков тысяч невин¬ных? Нужно обратиться к их сердцам. Они жестоки, по¬тому что глу¬боко несчастны, обиженны судь¬бой и людьми. И они поймут, меня всегда понимали».
   Конечно, их кол¬леги по конференции, готовящие сейчас два взрыва, не выгля¬дят оби¬жен¬ными или не¬счастными. Но это только на первый взгляд. Картерий прав, зло¬дей мо¬жет сколь угодно долго прики¬ды¬ваться равнодушным, творящим зло просто так, для соб¬ственного развле¬чения. Лжет он, в том числе и самому себе. Какая-то за¬старе¬лая обида до сих пор гложет его, болен он ею, несчастен он, а потому заслужи¬вает со¬страда¬ния.
   В этом, наверное, и состоит секрет его миротворческих успехов, что ему уда¬ется со¬страдать, людям не оскорбляя при этом их достоинство. Найти понимание и сострада¬ние у другого хо¬тел бы всякий, просто каждый опасается встретить насмешку. А ему, Арсению, верят.
   Верят и потому, что обычной жизни ему удается скрывать от людей постоянно присутст¬вую¬щую в нем любовь-сострадание. От женщины мужчина это приемлет, а от другого мужчины та¬кое принимают только люди благожелательно настроен¬ные. А люди озлобленные восприни¬мают это, как обиду.
   А в критической ситуации в нем, кроме любви, возникает еще и боль-сострадание, причем та¬кой силы, что ее невозможно скрыть, и она прорывается наружу. Эта боль-сострадание почему-то никого не оскорбляет, а на¬оборот благотворно воздействует даже на самых закоренелых пре¬ступников.
   «Однако сегодня - мучительно думает Арсений, - в ситуации более чем критической, во мне это не разгорается. Если и дальше во мне будет только равномерно горящая любовь-сострадание и так и не вспыхнет боль-сострада¬ние, то я проиграю это сражение, мне не удастся переубе¬дить  преступников, и они погубят Коктебель. Но победить нужно, я дол¬жен, я обязан ощутить боль и ею победить».

2. Энн.
   Специ¬ально для таких акций Анна приобрела мощнейший мегафон. Во время их преды¬ду¬щей акции, при полете на дель¬таплане над окопами воюю¬щих ме¬жду со¬бой африканских госу¬дарств, Арс его опробо¬вал. Мегафон ока¬зался хорош, звук его разно¬сится далеко, но не ог¬лушает. Он даже не осо¬бенно громок, ка¬жется, что источник звука находился везде, во всем окру¬жаю¬щем пространстве.
   …Сегодня он должен был лететь один, а Энн разогнала бы его дельтаплан на мо¬торке. Она же отпус¬кать его од¬ного категорически отказалась. На по¬мощь Арсену пришел его отец. Как оказа¬лось, он, не¬смотря на свой сан, их еди¬номышленник. Он вызвался помочь подняться в небо. Арс уже подгото¬вился к по¬лету, но Анна вывела из строя оба дельта¬плана. А он оказался не¬дос¬та¬точно подготовлен, чтобы вернуть тех¬нике летные каче¬ства. Пришлось согла¬ситься взять ее с со¬бой. Опыт¬ная плане¬ристка Энн быстро привела в порядок дельтапланы, и они с помощью сеньора Ан¬то¬нио поднялись в небо.
   
3. Они не предполагали.
   Они с Энн не предполагали, что групп будет две. Поначалу, прибыв на первую из конфе¬рен¬ций, они во¬обще не ожидали такого развития событий. У них была инфор¬мация об ожи¬дав¬шемся захвате заложни¬ков. Она ока¬залась ложной. Вместо этого был теракт, к тому же осущест¬вленный не людьми, а иной силой. То, что сила была дей¬ствительно «иной», пришлось признать и Арсению, человеку к мистике не склонному.
   А дельтапланы Арсений и Анна захватили с собой только с целью потрениро¬ваться после окон¬чания кон¬ференций. Не думали они, что те могут понадобиться. Но оказалось, что залож¬ни¬ками, невин¬ными жерт¬вами, причем не только террори¬стов, но и их про¬тивников, стали десятки тысяч жи¬те¬лей и гостей Коктебеля. И они поднялись в небо.

4. Однажды ему это удалось.
   На тренировках с дельтапланом настоял Арсений. Он хотел научиться га¬сить кон¬фликты, ко¬гда противостоящие друг другу силы уже находятся в окопах на стадии полноцен¬ной войны. Однажды это удалось. Он взлетел на дельта¬плане, ко¬торым владел тогда еще очень плохо, над око¬пами противни¬ков и убедил их бро¬сить ору¬жие. Он ду¬мал, что в него будут стрелять с обеих сторон. Он считал, что его задача была не заставить про¬тивников бра¬таться тут же на поле боя, а переубедить их своей смертью.
   Энн вела телерепортаж, который уже после его смерти, возможно, помог бы по¬гасить не только этот, но и другие конфликты. Тогда она согласилась вести свой ре¬портаж с земли, не подвергая себя пря¬мой опас¬но¬сти. Но все про¬изошло иначе, чем он ожи¬дал.
   В тот раз ему повезло, он вышел из боя невредимым и легко, играючи, по¬гасил кон¬фликт. Впрочем, везение, случайность – это скорее в его неопытных глазах. Энн видимо знала, что де¬лала, когда отпускала его в небо над окопами враж¬дую¬щих. Доб¬родушные аборигены в военных мундирах, хоть поначалу и стреляли по его дельта¬плану, но лишь повинуясь при¬казам команди¬ров, явно не желая в него попасть. Офицеры, вначале па¬лившие по нему из револьве¬ров, тоже не желали причи¬нить ему вред. Обе сто¬роны выбросили белый флаг перего¬воров, как только он при¬звал их к этому.
   Поскольку люди, сидевшие в тот раз в окопах, были доброжелательны друг к другу (в окопы их насильно загнало высокое начальство), ему удалось замирить их только своей, по¬стоянно в нем присутствующей любовью-состраданием, боль-состра¬дание в тот раз так и не возникла, да и не было в ней тогда надобности.

5. Затем были песни и пляски.
   Затем были песни и пляски, рекой лилось пальмовое вино, откуда-то поя¬вились уди¬ви¬тельно гибкие мо¬лодые женщины с лоснящейся на солнце чер¬ной, как эбе¬новое де¬рево, ко¬жей. Целых три дня весели¬лись граждане Кот-д’Ивуара (бывший Берег Сло¬новой Кости) и Буркина-Фасо (бывшая Верхняя Вольта), именно между этими стра¬нами начал было раз¬гораться военный кон¬фликт.
   Потом появились официальные лица обеих стран. Пышущие здоровьем мо¬лодые люди, с на редкость хитрыми физиономиями, затянутые в официаль¬ные черные кос¬тюмы, явно скучали в их с Энн обще¬стве. Эти сразу поняли, что миротворцы небогаты, что у них им нечем пожи¬виться, и поэтому спе¬шили от неожиданных гостей поскорее из¬ба¬виться. Гости были не против, и на другой день отбыли во¬свояси.

6. В небе над Коктебелем.
   Но сегодня все по-иному. Энн заключила контракт с CNN на прямую трансля¬цию с места со¬бытий. Теперь судьба ее репортажа не зависит от того, со¬хранит ли она свою жизнь. Поэтому она и решила разделить с ним риск воздуш¬ного при¬ключения. А в этот раз враждующие сто¬роны не так добро¬душны, как тогда в Аф¬рике. 
   Ее решение лететь рядом с ним и вести передачу с воздуха было для него неожи¬данным. Он полагал, что она будет вести репортаж из моторки, с воды. При агрес¬сивном настрое враждую¬щих ее полет слишком опасен. Но уп¬рямство Энн та¬ково, что сломить его не¬возможно. Но в этот раз не выполнить ее требование оз¬на¬чает провалить всю опе¬рацию.
   И вот они в небе над Коктебелем. Какое здесь небо! Лететь по нему под лег¬кими пе¬ри¬стыми обла¬ками – это наслажде¬ние. Но сегодня полет со¬всем не радо¬стен. Не знал Арсений, что се¬го¬дня случится такое, не предви¬дел, что придется подняться в небо, чтобы предот¬вратить раз¬ру¬шение Кокте¬беля, мас¬совую гибель его жителей и тысяч гостей.

7. Переубедить смертью своей.
   Они  летят высоко, слева от них Карадаг с характерным ликом Волошина в чуть се¬ребря¬щейся дымке. Его могучий дух много лет оберегал Коктебель, его поэзия была музыкой этих мест, краски его живо¬писи – многоцветьем здешней природы, его доб¬родушное гостепри¬имство – удивительной добро¬сер¬деч¬ностью и доброже¬лательно¬стью местного населения. Неужели сего¬дня все это должно окончиться, неу¬жели этот земной рай погубят несчаст¬ные, ос¬лепленные зло¬бой?
   «Нет! Нет! – в отчаянии убеждает себя Арсений - Не дам! Не дам!  Меня услышат, я смогу. Смогу погасить пожар ненависти в их ду¬шах. Мне всегда это удава¬лось, смогу и сего¬дня. Я должен обратиться к ним, стремя¬щимся погубить не¬винных. Что я должен им ска¬зать? Чем мне остановить их? И я кричу в мегафон. Слова мои про¬сты до тривиальности:
    - Остано¬витесь! Одумайтесь! Нельзя гу¬бить курорт! В нем тысячи не¬вин¬ных! Женщин! Детей! Беспо¬мощных ин¬валидов, стари¬ков и старух! Оду¬май¬тесь! Останови¬тесь! Остано¬витесь!» 
   Но поскольку боль-сострадание еще не пришла к нему, его призыв не дей¬ствует. Как и следо¬вало ожидать, в него стреляют, причем из обоих лаге¬рей. И по¬падают. Раз! Два! три! Четыре раза попали. Ему больно. Как больно. И попадают, что странно, не в туло¬вище, не в го¬лову, а в руки и ноги. Больно!! Очень больно!!! Невы¬но¬симо больно!!!!
   Но это пока только физи¬ческая боль, нравственное страдание все еще не посетило его. 

8. Она нарушила договоренность. 
   «Однако что это?- скорее почувствовал, чем подумал Арсений - Меня рас¬пяли?? Пулями, словно гвоздями размозжили конечности. Это больно, ужасно больно, но вытерпеть можно. Теперь распятый я обниму мир, обниму и этих несчастных, готовящих взрыв. Об¬ниму и успокою. Погашу их злобу. Погашу, как только во мне возникнет боль-сострадание. А она возникнет, я знаю, скоро она начнется эта боль души, что сильнее боли физической.   Только бы успеть до смерти».
   Но она пока не грозит ему - ни одного попада¬ния, ни в сердце, ни в голову. Но почему? Что это зна¬чит??? Понятно. От смертельного выстрела его предохраняет Анна. Она должна была ле¬теть рядом. И хотя это и опасно, в нее могли попасть только шальные пули. А они маловеро¬ятны, ибо внизу явно засели снай¬перы. Но Энн опять нарушила договорен¬ность, она старается лететь под ним, обере¬гая его. Это опасно, очень опасно, а он не так ловок в управ¬лении дельта¬планом, чтобы помешать ей пла¬нировать под ним.
   Анна должна была снимать репортаж. Однако аппарата в ее руках нет. Она уро¬нила, а скорее сознательно выбросила его в море. Она забыла, что ее ре¬портаж должен был разорвать пелену молчания вокруг них, что он должен был пове¬дать миру об идеях и действиях Новых Перво¬хри¬стиан? После ее репортажа люди во всем мире должны были, наконец, понять, что ненависть и вражда не самый лучший способ  жизни на земле.
   Но она изменила свое решение, нарушила условия ее приема в орга¬низацию. Впрочем, он должен был это предвидеть. Анна слишком хорошая ученица. Она глубоко и все¬рьез воспри¬няла «Христианскую арифметику» волхва Каспара, его учение о несчилимости до¬бра. Для нее жизнь одного человека оказалась не менее ценна, чем буду¬щее счастье всего человечества. Вот она и защищает Арсения от пуль, позабыв о репортаже, кото¬рый (по ее же плану) должен был изменить будущее мира.
 
9. Она погибла! 
   Но вот один из хваленных снайперов там, внизу, явно промахнулся (не хотел же он по¬пасть в жен¬щину), и Анна безжизненно повисла на стропах дельтаплана.
   «Боже! Что я на¬де¬лал! Она по¬гибла! По¬гибла!»
   Но теперь он открыт и скоро примет смерть. Вот и она!! Пришло еще две пули – в грудь и в живот. А вот и третья, она раздробила ему челюсть. 
   «Больно, как больно. Но те¬перь уже скоро конец. Избавление от му¬че¬ний. Боль, ужасная боль – это мука смерт¬ная. Избавиться от нее смертью – ис¬тинное наслаждение».

9. Я сострадаю ее убийцам!!!
   Но вдруг в его душе все закричало. Она погибла!!! Энн погибла, а в нем от¬кры¬лось Оно. От¬крылось то, что обычно скрыто и от дру¬гих, и от него самого. Откры¬лось!! От¬кры¬лось!!!
   «Они убили Аню. Мою Аню. Я дол¬жен был бы ненавидеть убийц. Но во мне нет к ним ни грана нена¬висти. Я им сострадаю и мне БОЛЬНО ЗА НИХ!!! Да, да, БОЛЬНО. Мне жаль их, этих опален¬ных злобою убийц. Жаль до такой степени, что эта  мука душевная по¬сте¬пенно стано¬вится сильнее муки физической. Мука!! Мука ду¬шевная!!! Боже, как больно душе, еще больней, во стократ больней, чем телу. Душа сжи¬мается в комок и болит, как гнилой зуб, еще больней. Как невыно¬симо БОЛЬНО, когда болит душа!!!»

Глава 5. Коктебель. Угроза обвала. Продолжение
1. В лагере террористов.
   В стане террористов между тем стало твориться нечто совершенно невообрази¬мое. В их среде явно про¬изо¬шел раскол. Только недавно люди в камуфляжах сла¬женно и активно действовали. Одни под ру¬ково¬дством старого шейха методиче¬ски и сосредоточенно об¬стреливали дель¬та¬планы Арсения и Анны, и в этом доби¬лись зна¬чительных успехов – Арс был четырежды ранен, а Энн убита одним, но метким выстре¬лом старого шейха. Другие во главе с молодым ученым с тем же усердием готовили взрыв. Тре¬тьи под ру¬ково¬дством пилота вертолета готовили машину к полету. У этой группы явно что-то не лади¬лось, пи¬лот нерв¬ничал. Злые окрики шейха только усложняли ситуацию, отбытие террористов с места готовя¬щегося взрыва от¬кладывалось.
   И тут произошло непонятное. Молодой ученый араб с каким-то странным выра¬жением лица по¬глядел в небо, после чего начал препятствовать людям в камуф¬ляже готовить взрыв.

2. Охотники за террористами.
   Одновременно с происходящим в стане террористов, в стане их противников тоже стали про¬исходить не менее странные события. Младший член семейства, майор ФСБ Петр Па¬щенко, только что прицельно стре¬лявший в Арсения и уже три раза в него попавший, вне¬запно бросил это заня¬тие и стал ак¬тивно мешать отцу и деду готовить взрыв.
   И опять было совершенно неясно, что собственно произошло. Молодой фсбшник, только что трижды ранивший симпатичного ему Арсения и молчаливо соглашавшийся со своими пред¬ками, что для того, чтобы наказать террористов, не жаль курорта и находя¬щихся там людей, вдруг резко ме¬няет мнение. Почему? Что произошло?

3. Странные события.
   Что, однако, произошло в стане террористов? Что заставило Омара Бен Саваджа, при¬нявшего у свя¬щенного камня мусуль¬ман обет совершить подвиг веры, изме¬нить решение? Процесс этот, ско¬рее всего, был длитель¬ным, но последней каплей переполнившей чашу его терпения, был ра¬до¬стный возглас престаре¬лого шейха, удачно убив¬шего одним мет¬ким выстрелом красавицу Энн.
   Люди в камуфляже, невзирая на сопротивление молодого человека, продолжали гото¬вить взрыв. Это было непонятно, ведь люди эти были его слугами. Но с неко¬торого мо¬мента слуги, видимо, перестали подчиняться своему гос¬подину. Стало ясно, что слуги те¬перь выполняют от¬рывистые и резкие команды престарелого шейха.
   В двух противоположных углах площадки, что нависла и над поселком, и над замком, стоя¬щим от него в отдалении, террористы готовили два взрыва, большей и меньшей мощ¬ности. Об¬вал от большого, предназначенный для Большой вось¬мерки, должен был снести с лица земли Кокте¬бель. Малый – должен был сбросить со скалы замок. Зачем это было нужно, неясно. Быть может замок на¬поминал му¬сульманам крепости крестоносцев в Па¬лестине?
   Несмотря на усилия молодого араба, людям в камуфляже удалось взорвать ма¬лый заряд. Об¬вал очистил скалу от очаровательной и игрушки богача-толкиниста. На счастье в замке никого не было. Нефтяник, покинувший Коктебель накануне, отпустил всю прислугу.
   Но осуществить большой взрыв молодой террорист Омар Бен Савадж им не дал. Когда по¬мехи, чинимые их хозяином, начали сводить на нет их действия, люди в камуфляже, подчи¬ня¬ясь приказам шейха, попытались его связать. Но это им не уда¬лось. Молодой араб бы¬стро и убе¬ди¬тельно показал, чего он стоит в рукопаш¬ной схватке.
   Через пол¬ми¬нуты вся дюжина взбунтовавшихся против него слуг была приве¬дена к по¬винове¬нию. В пылу схватки старый шейх тоже бросился на юношу, но тот только ле¬гонько оттолкнул старика, после чего шейх на¬чисто утра¬тил актив¬ность и прекра¬тил по¬пытки овладеть ситуацией.

4. Не менее странные события.
   А что случилось в стане их противников? Было непонятно почему молодой майор ФСБ всту¬пил в борьбу с отцом и дедом. Это было по-на¬стоящему увле¬кательное, хотя уж чрезмерно кро¬ва¬вое зрелище. Интеллигентного вида майор, крепкий и рослый, но по сравнению со своим вели¬канами-родичами кажущийся хилым подро¬стком, вступил в от¬чаянную схватку с двумя двух¬метровыми, по всему видать, хорошо владею¬щими прие¬мами рукопаш¬ного боя, гигантами. 
   Молодому человеку пришлось нелегко. На удары своих родственников он, есте¬ственно не от¬вечал. А могучие, очень опытные, к тому же изрядно озве¬ревшие бойцы, били его, что называ¬ется, смертным боем. И могли бы забить насмерть. Но этого они, скорее всего вовсе не желали, а хотели лишь лишить его способности к сопротивлению, отключить сознание.
   Но именно это у них явно не получалось, Петр Пащенко ока¬зался на удивле¬ние вынос¬лив. Как ни ста¬рались отец и дед отключить мо¬лодого человека и довести до конца мон¬таж взрывного устройства, это им никак не уда¬валось. Упрямый юноша, уже, казалось бы, вконец измочален¬ный, вновь и вновь всту¬пал в борьбу.
   Однако долго так продолжаться не могло, молодой человек рано или поздно должен был утра¬тить спо¬соб¬ность к сопро¬тивлению. Но все решилось, причем до¬вольно неожиданно. Петр излов¬чился и выбро¬сил в пропасть ка¬кую-то важную де¬таль взрывного устройства.
   Вконец обе¬зумевшие старшие Пащенко начали избивать младшего так, что каза¬лось, теперь-то они окончательно забьют его до смерти. Но у молодого майора будто бы проре¬залось втрое ды¬хание. Он в от¬вет на мощные удары своих предков только счастливо улы¬бался. Еще бы, он по¬бедил в этой схватке, опас¬ность, навис¬шая над Коктебелем, была устранена.

Глава 6. Арс Луч. Взгляд с птичьего полета. Окончание
1. Я побеждаю!
   «Мне больно! Мучительно больно за них, за этих  несчастных – почти в бреду стра¬стно и даже с каким-то мучительным восторгом думал Арсений. - Но от этой муки я не спешу изба¬виться смертью, я хочу, я жажду му¬кой своей, му¬кой своего сердца, силой со¬страдания к ним победить их злобу.
   И, кажется, уже побеждаю! Уже победил!! Они перестали стрелять. И, хотя кровь за¬сти¬лает мне глаза, вижу – они прекратили подготовку к взрыву. Я побе¬дил! Мое со¬стра¬дание к этим несчастным убий¬цам подей¬ствовало на них. Коктебель не погибнет!!!»

2. Теперь можно умирать спокойно.
   «Теперь все! Можно умирать спокойно, с чувством исполненного долга. Как легко прини¬мать смерть, когда нужное выполнено! Кажется все! Сердце останавливается, и хотя мозг еще ра¬ботает, но это уже не¬на¬долго… Что это?? В голове мутнеет, видно клеткам мозга не хватает питания. Теперь все! Я умер. Все!»

Глава 7. После Аэроголгофы. Марлен Кузовлев
1.Что произошло?
   Прошло время, хотелось бы понять истинные причины тех событий. По их поводу воз¬никает не¬сколько вопросов:
   Первый вопрос. Почему террористы и их противники вдруг начали стрелять по дель¬та¬планам? Ведь мо¬лодые представители и тех, и других испытывали симпатию к Арсению, а особенно к юной Энн. 
   Здесь, скорее всего, сработал азарт борьбы. Варлам Шаламов когда-то писал о том, что в ла¬гере нет ни¬чего хорошего. Мы это с трудом, но приняли, хотя нас и Солженицин, и дру¬гие долго уверяли, что есть в ла¬герной жизни и красота человеческой дружбы и героизм сопротивления. 
   Но принять, что в битве тоже мало хорошего, еще труднее. Много вокруг войн, вокруг битв романтиче¬ского флера. А на самом деле азарт борьбы захватывает, лишает человеч¬ности. По¬пробуй, разними де¬рущихся – оба на тебя накинутся.
   Второй вопрос. Что произошло дальше? Почему молодые люди из обоих лагерей вдруг стали препят¬ство¬вать гото¬вящемуся взрыву.
   А произошло то, чего мы, сторонние наблю¬датели, поначалу не поняли. В небе над Кок¬тебе¬лем смер¬тельно раненый Арсений Лучников просил, умолял террористов не уничто¬жать посе¬лок. Мы, наблю¬дающие эту картину снизу и тоже слышащие слова Арса, пона¬чалу не вникли в их смысл.
   Теперь эти великие слова знает наизусть каждый человек на земле. А тогда? Тогда мы не ус¬лышали в них ничего особенного. Может быть потому, что не к нам они были обра¬щены, не для нас пред¬назнача¬лись? Да и ситуация наша была до предела остра, жизнь наша висела буквально на волоске. Только ко¬гда угроза взрыва была окончательно устра¬нена, мы, как и большинство людей планеты, став¬шие, благо¬даря CNN, свидетелями тра¬гедии, услышали и поняли, всем серд¬цем восприняли слова Арсе¬ния.

2. Человечность в подкорке у homo sapiens.
   А готовящие взрыв услышали первыми. Террористы и их противники услышали слова Любви, к ним об¬ращен¬ные. Любовь к людям, обуреваемым злобой, к людям, только что смертельно ра¬нившим его са¬мого и безжалостно убившим его возлюбленную, была на¬столько не¬обычна, что не могла не затронуть даже самые грубые и жестокие сердца.
   Наверное, человечность и чувство сострадания все же  в подкорке у homo sapiens. Ибо, как мы теперь знаем из опросов участни¬ков тех событий, дрогнули все, го¬товящие гибель Коктебелю, даже самые жес¬токосердые. Но старшие, чьи сердца были надежней укрыты панцирем ду¬шев¬ной глухоты, устояли. А молодые поддались. Позже и майор ФСБ, и мо¬лодой араб стали актив¬ными проводниками идей Новых Первохри¬стиан, которых теперь на земле великое множество.

3. После трагедии.
   …. Прошло уже достаточно много времени. И в мире, и в жизни самого Марлена измени¬лось многое, почти все. Он восстановил свой особняк – теперь это мемо¬риальный ком¬плекс, посвя¬щенный пребыванию на Казантипе и Иисуса Христа, и Арсения Лучни¬кова. Ру¬ководит им неуто¬мимый полковник Соколов. По-прежнему проводятся здесь научные конфе¬ренции и семи¬нары, которые попеременно ведут Степан Бандурыстенко и Григорий Гро¬шев.
   Но это раз в месяц, исключительно для избранной публики, для ин¬теллектуалов. Еже¬дневно же полуостров и мемориальный комплекс осаждают толпы паломни¬ков. Только теперь это не последователи эзотерических учений, почти исчезнувшие после Вто¬рой Голгофы, а христиане самых разных конфессий и толков. Старушка Ефросинья Серафи¬мовна еще жива, и ее дом па¬ломники тоже не оставляют вниманием.
   Сам же Марлен утратил былой интерес к своему любимому детищу. Теперь он посто¬янно жи¬вет в Коктебеле, который постепенно становится не менее знаменитым, чем Иеру¬салим. Он него теперь постоянно исходит эманация Любви, однажды излившаяся на посе¬лок из смертельно ра¬ненного сердца Ар¬сения. 
   Замок, восстановленный нефтяником Смирновым в прежнем виде, у него всегда пе¬ред гла¬зами. Нынче здесь мемориальный центр. Тут же проводятся, переведенные было в Су¬дак, Кар¬териан¬ские турниры. У замка теперь могилы Арсения и Анны, их ежедневно по¬сещают сотни палом¬ников.
   Марлен теперь часто смотрит в небо, в котором произошла трагедия. Ее несколько на¬пы¬щенно называют Аэроголгофой. После нее мир изменился, причем кардинальным обра¬зом. Но до конца понять, что, собственно, произошло, Марлен до сих пор не может. Ко¬гда все это случи¬лось, ни он, ни, насколько ему известно, другие, гибель Арсения с Голгофой не ассо¬цииро¬вали.

4. Евангелия от волхвов. 
   Марлену хорошо знакомы «Евангелия от волхвов», более того, эта книга была главным ра¬ри¬тетом в его сгоревшем архиве, но он не верил в трактовку событий, в них изложен¬ную.
   Ему всегда представлялась более обоснованной точка зрения ка¬нонических Еванге¬лий. Не очень-то верил он в то, что любовь к врагам вообще возможна, А коли она и возможна, то спо¬собна ли была произвести столь сильное впечатление на присутствую¬щих при казни, а через них и на весь антич¬ный мир? Он искренне считал описанное волхвами, если не вымыслом, то, по крайней мере, литературным пре¬увеличением.

5. Общество «Любовь и сострадание».   
   Был знаком Марлен и с документами общества «Любовь и сострадание», в том числе и с его про¬граммой, с так называемым «Евангелием от Мустафы». Он признавал, что идеи Обще¬ства не ли¬шены логики, но про¬грамма была, по его мнению, мало реалистичной, слишком абстракт¬ной, и вряд ли осуществимой.
   
6. Арсений Лучников.
   Марлен знал и героя этих событий Арсения Лучникова. Это был краснеющий, как де¬вица, мо¬лодой человек, в присутствии которого почему-то прекращались самые яростные споры, люди успо¬каивались, вражда и злоба уходили на задний план.
   Почему это происходило непонятно. Это было похоже на чудо. Но это было так. Он был скромным и застенчивым молодым человеком, очень земным, ничем от других не отли¬чаю¬щимся. Но, тем не менее, в его присутствии по совершенно непонятным причинам происходили очень странные вещи. Самые опасные конфликты в его присутст¬вии стано¬вились какими-то до смеш¬ного несерьезными, столь маловажными, что вспоминать о них не хотелось, так как каза¬лись они аб¬со¬лютно неактуальными. А причина тех странных пре¬вращений, что происходили со всеми, чья жизнь хоть немного, хоть на час пересека¬лись с жиз¬нью этого человека, была в той удивительной доб¬роте, ко¬то¬рой он бу¬квально светился.
   Да, человек это был удивительный. Его доброта, любовь ко всем людям, чувство ясно¬сти и по¬коя, ко¬торое он, буквально, излучал, были необычны, даже поражающи. Но все же был он про¬сто человеком, таким, как все. Не было в нем того, что выделяло бы его среди других людей и ставило на котурны. Не чувствовалось в нем харизмы героя, не было во¬круг лица его светяще¬гося нимба. 
   Даже когда трагические события произошли, Марлен никак не мог осознать их во всей пол¬ноте. Предпо¬ложить, что этот юноша станет Вторым Христом, а смерть его под кры¬лом дель¬та¬плана люди уподобят Голгофе, он, конечно, не мог. А, между тем, мир изме¬нился, изменился именно благо¬даря тому, что Ар¬сений на своей свершившейся под небе¬сами Голгофе излучал любовь и со¬страдание к убийцам и мучите¬лем своим.

7. Феномен Арсения.
   Только Голгофа сделала его таким, каким видит его сейчас население земли. Участники конфе¬ренции, знавшие Арсения, не разглядели того, что увидели даже те, кто за¬мышлял погу¬бить Коктебель. Но не только злоумышленники, другие жители и гости Коктебеля, как и весь про¬чий мир, на¬блюдавший за трагедией по телеэкрану, сразу разглядели в Ар¬сении, того, кем офи¬циально он был позже назван. А знакомые с ним лично почему-то нет. Только впоследствии, просмат¬ривая по телеви¬зору повторные трансляции трагедии (они были и остаются самыми рейтнго¬выми про¬граммами мирового телеэкрана) знавшие прежде Арсения поняли то, что дру¬гие поняли раньше, Арсений -  Спаситель человече¬ства.
   Не осознавая происходившее Голгофой, Марлен, тем не менее, чувствовал, что событие это не¬орди¬нарное. То же, скорее всего, испытали и другие участники конференции. Но жители и гости Коктебеля, видевшие события воочию, и весь остальной мир, все люди на земле, ставшие благо¬даря CNN свидетелями собы¬тий или смотревшие их на экране впо¬следствии, сразу, как ут¬вер¬ждают СМИ, поняли их смысл и значе¬ние, сразу назвали их Второй Голгофой.
   И все же, почему знавшие Его, поняли кто Он, только впослед¬ствии? Наверно потому, что только Голгофа сделала Арсения Спасителем. До нее Он, при всех своих человече¬ских достоин¬ствах, был просто человеком. Это и помешало знавшим Его сразу понять произо¬шедшее.

8. Роль Тараса Письменного.
   Сегодня много говорят о роли его архивариуса в тех изменениях, что произошли нынче в мире. Марлен не думает, что тут многое преувеличено. Тарас Иванович только разрабо¬тал про¬грамму с научной точки зрения достаточно интересную, но в делах духовных ком¬пьютерная программа может играть только вспомогательную роль. При всем его уваже¬нии к покойному, он считает, что восторженные почитатели Письменного все же недоста¬точно обосно¬ванно причис¬ляют его к творцам нового мира.
   Две смерти повлияли на Марлена. Гибель Письменного, который в течение многих лет был близким ему человеком, была для него ударом. А трагическая гибель Арсения сде¬лала Марлена дру¬гим человеком. И не только его, смерть эта изме¬нила мир.

9. Лик Арсения.
   Проживая постоянно в Коктебеле, Марлен имеет возможность часто смотреть на лик Арсения, появившийся нынче в скалах Карадага. Смотреть и думать, размышлять о судь¬бах мира, пере¬секшихся в этой таинственной, а те¬перь еще и святой точке земного шара.
   Это знаменательно, что подвиг Арсения, о котором узнал мир, случился именно здесь, в Кок¬тебеле, осве¬щен¬ном именем Максимилиана Волошина, поэта и, в каком-то смысле, под¬вижника этих мест.
   В XIX веке, в доволошинские времена, в очертаниях Карадага русские люди видели об¬лик Пушкина. И в этом, хотя много удивительного, нет ничего мистического. Так уж уст¬роено вос¬при¬ятие человеческое, в случайных пятнах мы видим глубокое содержание. Ибо только мы, люди, придаем смысл всей при¬роде, именно мы придаем ей содержательный контекст.
   Почему Пушкин? Он поэт, вытащивший Россию, ее язык, из трясины за¬тягивающего, одурма¬ниваю¬щего и совершенно неплодотворного многословия, научивший русский ум не путаться в трех соснах вы¬соко¬парных славословий, пошлых эпитетов и вычурных кра¬сивостей, а точно и ясно отвечать на за¬просы вре¬мени.
   В бурном XX веке на том месте, где прежде виделся Пушкин, ясно проступало лицо Во¬ло¬шина. И это можно понять. В те годы Макс был, как маяк, вопреки бурям и невзгодам све¬тив¬ший людям в тяже¬лые времена. Сам Макс был, в сущности, могучим явлением Природы, беско¬нечно возрождающейся, восстаю¬щей из праха и, несмотря ни на что, цве¬тущей не бла¬годаря, а вопреки навязанной обществом необхо¬димости.
   Нынче же, пока еще не все, пока только некоторые видят в горных складках лик Арсе¬ния Луч¬никова. Недалек тот час, когда в очертаниях Карадага лик Его увидят все.
 
10. Подвиг Анны Фоминой и молодые иудеи.
   Но не все в этой истории просто. Есть в ней нечто, не поддающееся логическому анализу. На¬пример, феномен Анны Фоминой, или, как ее называют на Западе, Энн Фо’мин. Его сегодня пристально изучают богословские центры всего мира. Основной вопрос, который стоит перед учеными-бого¬словами, впервые поставил перед христианами еще волхв Каспар в своей недо¬шедшей до нас, известной лишь по «Евангелию от Мельхиора» «Христианской арифметике».
   Вопрос прост, в то время как ответ на него необычайно сложен. А проблема, им заявленная, до сих пор также далека от разрешения, как и в библейские времена. Вопрос этот неизбежно воз¬никает, когда человек поставлен в ситуацию морального выбора.
  В такой ситуации оказалась юная, склонная к авантюризму, журналистка Анна Фомина, перво¬начальной целью которой было сделать известным и популярным деятельность общества «Но¬вые первохристиане» и тем самым постепенно вернуть человечество к христианским принци¬пам. Прямая трансляция CNN траге¬дии над Коктебелем была задумана ею именно с этой це¬лью. Однако когда летящего над Кара¬дагом Арсения начали обстреливать, Энн забыла о своем бла¬городном замысле. Защитить Арсения от пуль оказалось для нее в этот момент гораздо более важ¬ным делом, чем спасение в будущем всего человече¬ства. И в этом ее святость, ибо для ис¬тинного христианина один человек не менее важен, чем все человечество.
   Верующие зовут ее теперь святой Анной Коктебельской. Считается она нынче защитницей всех плавающих по водам и летящих под небесами. Что же, путешествующих по воде и по воз¬духу она возможно и оберегает. Но не она спасла че¬ловечество от злобы и ненависти, как не спас его и Арсений, которого теперь называют Спаси¬телем. Ибо он под¬вижник, любовь людям несущий.
   Но следует признать, что спасли человечество от злобы и не¬нависти не Арсений и Анна, а мо¬лодые ученые иудеи, спасли сами того не ведая и не желая, спасли, движимые не¬уемной стра¬стью к изобретательству. Проверяя на практике свое ноу-хау, свои бактерии-теле¬форы, они за¬ключили с CNN контракт на прямую трансляцию событий и обо всем рассказали миру.
   Если не было бы в этом месте и в это время этих молодых людей, человечество о под¬виге Ар¬сения и Анны так и не узнало бы. Ибо если нет картинки в ящике, то, как только не¬давно при¬нято было считать, неизвестно про¬изошел ли на самом деле тот факт, о котором не упомянули СМИ. И тогда не был бы Арс объявлен Спасителем человечества. И Его Подвиг Любви не изме¬нил бы в корне пси¬хологический климат в мире, и не устранено было бы из него зло.
Конец четвертой книги.

ЭПИЛОГ. МИР ИЗМЕНИЛСЯ
…Нет ничего дурного в том, что христианин поклонится
богам языческим, их идолам, их кумирам.
Этим он всего лишь выразит уважение к иным святыням,
всего лишь проявит понимание чужих ценностей.
Ибо невозможно проявлять христианскую любовь к людям,
не уважая их святыни, не понимая их ценностей.
Относясь с любовью и уважением к чужим святыням
христианин тем самым приобщает язычников
к сокровенной истине христианства.
Уча их на собственном примере, как нужно уважать,
понимать и любить других, их ценности и святыни.
И если язычник в ответ поймет и полюбит учение Иисуса,
то станет, тем самым, на путь постижения сути учения Его.
Картериус Великий
Глава 1. Обновленный мир глазами Его Преосвященства Папы Антона I
1. Мир изменился.
   После гибели его кровного сына и единомышленника мир изменился. Это ка¬сается и народов, и государств, и более всего отдельных лю¬дей. Но больше всех изменился, на¬верное, он, Антон Лучников, нынче папа Антон I. Но если мир изменился в лучшую светлую сторону, то о себе он такого сказать определенно не может.
   Как человек верующий в жизнь вечную, он должен быть если не счастлив, то, по крайней мере, душевно удовлетворен тем, что сын его пребывает в раю. Но нет, он страдает. Он раньше не понимал, не представлял себе, до какой степени горе калечит, уродует душу. Его рана не сра¬стается, болит, болит и не хочет срастаться. Может, другим удается забыть, но не ему, не дано ему забыться, не дано ощутить заб¬вение покоя.
   Почему это с ним происходит? Вообще-то мужчины в отличие от женщин, как правило, меньше привязаны к своему ребенку. Они могут неограни¬ченно долго жить вдали от него и редко вспоминать о нем. К тому же, он, как католический свя¬щенник, обязан был отринуть мысли о бывшей семье своей, освободить чувства свои для полной отдачи себя Богу.
   Но все это верно пока сын жив. А когда его нет на свете, наступает боль, нестерпимая боль. Нет, он, наверное, плохой хри¬стианин.

2. Он плохой христианин.
   Пусть он плохой христианин. Даже иначе, слава Богу, что он еще до такой степени несовер¬шенен в христианстве своем, что слабая приверженность религии не мешает его человеческим чувствам. Больно это - чувствовать так, как он чувствует. Но именно благодаря способно¬сти чув¬ство¬вать боль он не заморожен, не зачерствел, до конца не затвердел. Когда-то Ман¬дель¬штам спрашивал: - «Кто сказал, что человек всегда должен быть счастлив?» Человек тем и вы¬деляется из животного мира, что способен страдать.

3. Ситуация неразрешима.
   Эта нескончаемая боль его проходит на фоне осчастливленного его покойным сыном чело¬ве¬чества, человечества все более и более ощущающего, что после нескончаемой чреды несчаст¬ли¬вых и даже трагических лет вступает оно в период ничем не омраченного безмятежного сча¬стья.   
   Противоречивая ситуация, в которую он попал, неразрешима, принципиально неразрешима.   Нынче он ясно ощущает свое отличие от дру¬гих, как от тех, кому не довелось потерять сына, так и от тех, чей сын умер или погиб по той или иной причине, а не от¬дал жизнь ради счастья человече¬ства. Он, вроде бы, должен быть счастлив тем, что его сын ценой собственной жизни привел человечество к счастью. Но не радует его это. Сам он без минуты колебания отдал бы жизнь свою ради высокой цели. Но свою, а не сына.
   Не заживает его рана. И не может зажить. И другие отцы теряют своих сыновей. Страдают они? Наверное, не меньше, чем он. Но их раны заживают, забвение затягивает их. Ему же мир ежеминутно напоминает об Арсении. Как тут забудешь? Сколько бы он не про¬жил, хоть тысячу лет, его Арса не забудут, и будут непрестанно напоминать ему о гибели его сына. 
   
4. Чудо.
   Но если быть объективным, если устраниться от собственной боли, то следует при¬знать, Ар¬сений совершил чудо. После того, что нынче называют Второй Голгофой, или Аэроголгофой, в мире про¬изошло не¬что стран¬ное, необъяснимое. Верующие называют это чудом, а люди ученые - психоло¬гическим феноменом. Но факт, что у людей, как будто пелена с глаз спала.

5. Метаноя.
   После Аэроголгофы у большинства людей на земле произошло изменение сознания. Подгото¬вил изменения вирус Письменного. Но вы¬звал к жизни эти изменения его родной сын. Считать своего сына Богом (или Сыном Божьим) как-то странно, даже немного ко¬щунст¬венно. С другой стороны, Дух гуляет, где хочет. И не нам, греш¬ным лю¬дям, судить, может ли Дух Бо¬жий все¬литься в плоть его кровного сына. Были ли последствия Второй Голгофы чудом? Безусловно, это, дейст¬вительно, чу¬до. А разве метанойя не чудо? Чудо, что психическое воздействие Арсе¬ния на лю¬дей имеет такую силу. Да, это чудо! Ведь оно изменило созна¬ние людей, причем из¬менило его одно¬временно у всего чело¬вечества.

Глава 2. Обновленный мир глазами Папы Антона I. Продолжение
1. Альтруизм.
   Теперь люди не могут понять, почему раньше зли¬лись друг на друга, почему враж¬до¬вали. В чем было дело, почему раньше не могли понять, что все в мире просто, все разре¬шимо, нет при¬чин для конфликтов, не нужно сориться, незачем враждовать друг с дру¬гом?
   Теперь все поняли, и что самое удивительное, одновременно, что все в мире гораздо проще, чем когда-то казалось. Оказывается, все разрешимо, все конфликты не стоят и выеден¬ного яйца. Теперь каждый спешит уступить другому материальные ценности, если ему вдруг покажется, что он хоть чем-то ущем¬ляет его ин¬тересы. А этот другой, в свою очередь, никак не может по¬нять, почему ему вдруг уступают свое, и упорно отка¬зывается это при¬нять, и, наоборот, уси¬ленно предлагает партнеру свое, свои матери¬аль¬ные ценности.

2. Интерес к культуре другого.
   То же, только в диаметрально противоположном направлении, происходит с ценно¬стями ду¬ховными. Се¬годня каждый искренне желает принять и понять чужие духовные и куль¬турные ценности, отодвигая при этом на второй план свои. Точно также его партнер, что готов вос¬при¬нять культуру и духовные ценно¬сти контр¬агента, не только не желая при этом ни¬кому навя¬зы¬вать свои, но даже обращать на них хоть сколь ни будь внимание своего партнера.
   Постоянный неподдельный интерес к духовным ценностям другого вызывает к жизни целую гамму приемов и методов, целью которых является желание уговорить партнера по¬делиться своими культур¬ными достижениями. А поскольку интерес каждого глубокий и неподдельный, он всеми силами добива¬ется его удовлетворе¬ния, для чего ему приходится тратить много сил и времени.
   Эксперты-социологи утверждают, что это явление временное. Сегодня, помня свою недав¬нюю актив¬ность по навязыванию другим своих ценностей, каждый стре¬мится не быть на¬зойливым и делится своими лишь после долгих и упорных уговоров. Когда прошлое забудется, все мы ста¬нем легко и не¬принужденно обмениваться культурными достижениями и духов¬ными ценно¬стями.

3. Музыка Моцарта.
   Особенно удивили Антона его мать и бывшая жена, у которых полностью поменялось ми¬ро¬восприя¬тие. Например, разительно изменилось их отношение к недавно про¬шед¬шим концертам, посвя¬щенным юбилею Моцарта.
   Только недавно обе дамы относи¬тельно этих концертов высказались в печати предельно нега¬тивно. Прежде они называли эту серию концертов позором для европейцев, уступкой Европы, ее культур¬ных ценностей другим, чуждым европейско-ориентированной эстетике.
   А все по¬тому, что более половины му¬зыкантов, принявших участие в этих концертах, были выход¬цами с му¬сульманского Востока. Их ин¬терпре¬тация Мо¬царта, по мнению специали¬стов, была весьма своеобразна. А по мнению люби¬телей, это были, при формальном соблюдении пар¬ти¬туры, скорее ближне¬во¬сточные фантазии на тему Моцарта, чем подлинная музыка вели¬кого венца.
   Теперь же его родственницам именно это своеобразие представляется особо ценным в про¬шедших торжествах по по¬воду юбилея великого Вольфганга. В последовавших друг за другом га¬зетных публи¬кациях дамы в один голос, и совершенно искренне удивлялись, тому, как это они раньше не разглядели тех неоспоримых преиму¬ществ и не поняли тех подлинно эпохальных сверше¬ний, которых достигли ис¬полнители музыки Моцарта, интерпретируя ее в со¬ответствии с духом и смыслом восточной культуры.
 
4. Изменения во вкусах.
   И эти разительные изменения во вкусах, потребностях, пристрастиях и настроениях по¬стигли не только мать и бывшую жену сеньора Антонио, тот же удивительный дрейф мен¬тальных предпочтений он нынче наблюдает у многих и многих людей земли.
   Раньше, до Аэроголгофы, каждый, причем по любому во¬просу, чувствовал себя правым, счи¬тал, что именно он, разумеется, во имя справедливости, должен, просто обязан, отстаи¬вать свое мнение, аб¬со¬лютно искренне думая, что взгляды другого до того неразумны и бессмысленны, что не за¬служивают ровно никакого внимания.
   Сегодня ситуация иная. Сегодня каждый более всего на свете опасается ущемить права дру¬гого, и ввиду этого обида и связанная с ней неприязнь и вражда к другому просто пе¬ре¬стали су¬ществовать.
   Если бы Антону Лучникову, а позже священнику Антонио Люччи, а еще позже мон¬сень¬ору Антонио, кардиналу, сказали, что такое время настанет, то он, как и другие его совре¬менники, считающие себя хри¬стианами, сочли бы такого человека ненормаль¬ным. А это свидетельствует лишь о том, что ни он, ни дру¬гие последователи Христа по-настоящему не верили в Него.

Глава 3. Обновленный мир глазами Антона. Второе продолжение
1. Этническое давление.
   Очень важно, что решилась проблемы, волновавшие его мать и жену и его самого. Этническое давле¬ние боль¬ших и плодовитых популяций на другие, со сла¬бой воспроизводственной функ¬цией, не исчезло, но оно более никого не волнует. Прежде его, как и его родственниц, как, впро¬чем, и многих людей в Европе, этническое давле¬ние не ос¬тавляло, и не могло оставить равно¬душными.
   Прежде дамы занимали в этом вопросе радикальную пози¬цию, а он, Ан¬тонио, гуманную и страдатель¬ную. Но теперь, после гибели сына, ситуация изменилась. Причины, вызывавшие ра¬дикализм его род¬ственниц, исчезли. В отношениях между коренными жи¬телями и мигрантами более нет взаимной вражды и озлобленности. Они исчезла начисто, как будто бы их никогда и не было.
   Что произошло? Куда исчезла злоба и взаимная подозри¬тель¬ность этносов? А туда же, куда исчезло все это после Второй Голгофы у отдельных людей. Просто с глаз людей спала пелена. Оказалось, что причин для межэтнического напряжения не осталось. Ровно также нынче отсутст¬вуют причины для всех иных конфликтов. Изменилась мода. Все стали предельно щепе¬тильными. Проявлять нетерпимость стало при¬знаком дур¬ного вкуса. Если раньше политик мог, не теряя уважения людей, критико¬вать устои и нравы других на¬ро¬дов, наций, государств, то по¬сле Аэроголгофы ще¬пе¬тильность более не по¬зволяет даже намека на та¬кую критику.
   То, что произошло после Второй Голгофы напоминает один рассказ Айзека Азимова. Он о том, как одна¬жды в мире исчезли анекдоты. В этом фантастическом рассказе некий уче¬ный до¬гадался, что анек¬доты не приду¬мываются людьми, а создаются некими выс¬шими си¬лами, ко¬то¬рые используют их как тесты для экспе¬риментов над человечеством. После того, как герой рас¬сказа раскрыл замысел внезем¬ных экспери¬ментато¬ров, те пере¬стали ис¬пользовать эти тесты, и люди внезапно позабыли все анекдоты. То же про¬изошло со зло¬бой, зави¬стью, не¬терпимо¬стью. Арсений своим подвигом, словно повернул ка¬кой-то ключик в душе каждого, и злые чув¬ства исчезли из них.

2. Апокалипсис более не грозит.
   Но самое главное в этой новой для людей планеты ситуации то, что те проблемы, кото¬рые волновали Арсения и его общество «Любовь и сострадание», также как и те про¬блемы, что вол¬новали самого Анто¬ния, сами по себе разрешились. Это удивительно, но мир избавился от уг¬розы грядущей катастрофы, Апока¬липсис более не грозит челове¬честву.

3. Экстремизм.
   …..Теперь, как свидетельствуют многочисленные источники, экстремизм, конечно, не исчез с лица земли, но у взаимной вражды народов более нет оснований. Ни имущественное не¬равен¬ство, ни кон¬фессиональные, ни расовые и этнические различия не дают теперь оснований для обиды, взаимной вра¬жды и злобы.
   Нельзя сказать, что зло совсем покинуло нашу планету. Еще остались люди, раньше называв¬шиеся са¬та¬ни¬стами, которые не согласны с тем, что  Бог есть любовь, и до сих пор верховным богом считают Злую Силу. Но таких людей сегодня крайне мало, а главное – они уже никому не интересны, никто к ним не при¬слушивается. И те из них, кому не удалось поменять свое миро¬воззрение,  доживают свои дни на обо¬чине жизни, лишенные общественного вни¬мания.
   Остались еще люди, которые главным в жизни считают борьбу. Но и они постепенно стано¬вятся из¬гоями, людьми, идеи которых более никого не вдохновляют. Ибо настрой на борьбу, на кон¬фликты, пусть бескровные, с современной жизнью совершенно несовместим.

4. Пространство Интернета.
   Прежде, когда интересы людей были сосредоточены на Земле, на ее ограничен¬ных материаль¬ных ре¬сур¬сах, борьба была актуальна. Теперь же большин¬ство людских интересов простира¬ются в об¬ласть вирту¬альную, в интеллектуальное пространство Интер¬нета, как известно, беско¬нечное и безгранич¬ное. Здесь лю¬дям не за что бороться, нечего делить. И поэтому многочис¬ленным сегодня блогерам не¬лепыми и смеш¬ными выглядят потуги послед¬них на земле хакеров внедриться в чужое интел¬лектуальное про¬странство с целью его раз¬рушения. Сегодня модно и по настоящему инте¬ресно строить, создавать но¬вые и новые пространства мысли.   
 
Глава 4. Обновленный мир глазами Антона. Третье продолжение
1. Мустафа Предтеча и Спаситель Арсений.
   Только теперь он понял, что подлинным пророком и по-настоящему великим мыслителем со¬вре¬менно¬сти был его давний товарищ Мустафа Ахмет-Гирей, недавно возведенный в ранг Предтечи. Он первый указал человече¬ству на грядущую опасность. Он же предложил пути ее уст¬ранения. Идя по этому пути, Арсе¬ний, ученик и по¬следователь Мустафы, ценой собственной жизни решил проблему, устранил уг¬розу Апока¬лип¬сиса.
   Конклав, еще до его избрание Папой, долго размышлял над тем, в какой ранг святости воз¬вести Арсе¬ния за его подвиг. В итоге было решено именовать его Спасителем Человече¬ства. Вскоре к этому ре¬ше¬нию Рима присоединились и другие христианские конфессии.
   Но вопреки стремлениям некоторых экумени¬стов,  последователи Христа не объедини¬лись в единую цер¬ковь. Победил подход его давнего друга Даниеля Ру¬файзена, нынче возведенного в ранг святого. Да¬ни¬ель учил, что у каждого свой путь к Богу, а объеди¬няет всех только любовь. Тезис Да¬ниеля поддер¬жали не только христиане, к нему сегодня присое¬динились все религии земли.

2. Вирус Письменного.
   И еще понял Антон, какую роль во всех изменениях в мире сыграл так называемый «вирус  Письменного». Теперь стало окончательно ясно, что ценой собственной жизни (правда, скорее всего, неожиданно для самого себя) Тарас Письменный заразил голема российского государства (а через него и других големов) смертельной для Антихриста болезнью. Это и помогло миру из¬мениться.
   В том, что именно это содействовало изменениям в мире, сегодня почти нет сомнений. Ибо в мире осуществилось не совсем то, к чему призывал Арсений. Победила, в сущности, не любовь (нау¬чить любить врагов своих невозможно), победила запрограммированная Письмен¬ным, нынче очень популярная «фор¬мула Картерия».

3. Личная ответственность.
   Массовое сознание сегодня это недостаточно осознает, но главная заслуга Письменного в том, что его вирус разрушил идеологию коллективной ответственности. А это был основной стер¬жень всех авторитарных и тоталитарных режимов - главное оружие Антихриста. 
   Многие беды мира в прошлом происходили из-за того, что человек (особенно это касалось чи¬новников) вопреки заповеди Христа снимал с себя ответственность за свои действия, ибо думал, что если даже он откажется действовать вопреки своей совести, неправедное деяние все одно будет совершенно другими руками.
   Вирус Письменного разрушил круговую поруку взаимной безответственности и люди поняли, что за зло, совершенное в мире, ответственен не только каждый ему содействующий, но даже тот, кто не приложил достаточных усилий к его воспрепятствованию.

4. Сомнения.
   И еще. Вирус внедрил сомнения в сознание людей, прежде неколебимо уверенных в своей пра¬воте и принципиальной неправоте других. И это, вопреки мнению поверхностных аналити¬ков, во¬все не раз¬рушило государствен¬ность. Но разрушило злобу и ненависть к другим, внушае¬мые человеку государ¬ственным и национальным го¬ле¬мами.

5. Подвиг Письменного не оценен.
   Несмотря на все усилия Антона, иногда, учитывая его сан, даже чрезмерные, клир так и не признал заслуг Письменного. Научные его заслуги широко признаны, а духовный подвиг – нет. Это неправильно, ибо подвиг был, и не малый. Но таково сегодня мнение боль¬шинства верую¬щих: - «Без любви – считают они – подвиг может быть только научным, но никак не духовным». 

Глава 5. Глазами Антона. Четвертое продолжение
1. Предметы культа.
   Римский клир сдержанно отнесся к желанию людей поклоняться оставшимся после его сына, назван¬ного Спасителем Человечества, вещам, не желая превращать их в пред¬меты культа. Од¬нако жизнь рас¬порядилась иначе. Мир, казалось бы, поразила эпи¬демия массового поклоне¬ния, сразу ставших куль¬то¬выми предметам, которыми при жизни пользо¬вался Арсений. Более того, прикосновение к этим вещам (под¬линность некоторых из них вызывает большие со¬мне¬ния) дает облегчение страждущим, а не¬которым, и это под¬тверждено до¬кументально, дает пол¬ное излече¬ние от многих болезней.

2. Матушка Ксения.
   В этих условиях Риму пришлось идти на попятный и признать святость и целебную силу ве¬щей, к ко¬то¬рым при жизни касались руки Арсения. Особую ретивость в этом вопросе проявила его бывшая жена, отка¬завшаяся  и от своих прежних агрессивных националисти¬ческих писаний, и от ста¬рого псевдонима, и пуб¬ликующая нынче нравоучи¬тельного содержания детские книжки под псевдонимом Ма¬тушка Ксе¬ния.

3. Особо почитаемые.
   Сегодня православные храмы, которым в основном дарит все новые святыни Матушка Ксе¬ния, полны детскими игрушками, распашонками, школьными тетрадями, детскими книжками и прочими предме¬тами детства Арсения, в подлинности которых сомневаться не приходится, ибо мать его ребенка всю жизнь бе¬режно сохраняла все, чего касались детские ручки их сына.
   Ему, отцу ребенка, предметы детского обихода которого нынче почи¬тают, немного не по себе. Но Гос¬поду виднее: раз эти распашонки, игрушки и книжки помогают больным, значит и в них частица силы Бо¬жественной.
   И это неоднократно документально подтверждено. Наиболее яркий пример. Страдавшая дет¬ским це¬ребральным параличом, пятилетняя Электра из Салоник, после одного прикосновения к погремушке Арсения излечилась от своей болезни, причем окончательно.
   Но особо почитают верующие обломки дельтаплана, на котором совершил свой по¬след¬ний трагиче¬ский полет Арсений. Эти обломки будто бы гарантируют излечение ото всех болезней. Конечно, изле¬читься может только искренне верующий, ибо по вере будет да¬дено каждому. Но веруют сегодня мно¬гие.
   Жители Причерноморья святыми реликвиями почитают обломки дельта¬плана и личные вещи препо¬доб¬ной Анны Коктебельской (Фоминой). Эти реликвии, как утвер¬ждают адепты новых суеверий, спа¬сают от аварий и катастроф, связанных с водной и воздуш¬ной сти¬хиями.

4. Ориана Палаччи.
   С матушкой Антона графиней Марией Джерми тоже произошли разительные изменения. По¬жилая дама вдруг увлеклась историей архитектуры и изобразительных ис¬кусств Италии.  При¬чем их историей в оп¬ре¬деленном, заранее заданном ключе. Она выпустила большую моногра¬фию, посвященную влиянию Араб¬ского Востока на искусство итальянского Возрождения.
   Работа потребовала много кропотливого труда, но ее результаты оказались по¬ражающими во¬ображе¬ние. Былой оголтелой националистке удалось доказать (ино¬гда ценой неимовер¬ных ухищрений), что большинство великих достижений итальянских архитекто¬ров, ху¬дожников и скульпторов имеют арабские корни, что идеи, кото¬рыми питались прославленные творцы эпохи Возрождения, родились в мусульманском мире.
   Но на этом старая дама не остановилась. Она изучила арабский, и теперь возит по Италии экс¬курсии, по¬свящая новых европейцев в тайны искусства Высокого Возрождения. То, что эти тайны в ее интер¬прета¬ции густо приправлены исламским духом, помогает ее слушате¬лям глубже проникаться раннее чуждой им культурой.

Глава 6. Глазами Антона. Пятое продолжение
1. Прогноз Станислава Лема.
   Психологический шок после Аэроголгофы почувствовали все. Однако почти никто не наде¬ялся, что все так обер¬нется. В романе Стаислава Лема «Возвращение со звезд» описывается об¬щество в ко¬тором все люди на земле специальной прививкой лишены способности не только убивать, но даже думать об убий¬стве. Однако на пользу тому обществу это не пошло. Люди стали мягкими, роб¬кими, какими-то бес¬хребетными. Нечто подобное ожидалось, когда на земле уйдут зло, не¬нависть, ожес¬точенность.

2. Энергия людей не ослабела.
   Но вопреки пессимистическим ожиданиям все произошло иначе. С исчезновением зла энергия людей ничуть не ослабла. И в этом, следует признать, людям помогли теперь уже многочис¬лен¬ные последователи Арсения, члены общества «Любовь и сострада¬ние». С их помощью люди поняли, что Любовь – это не  слабость, а наоборот сила, что муже¬ство лю¬бить требует концен¬трации психической энергии, требует духовных сил на порядок больших, чем те, что обычно тратятся на ненависть. 
   Последователи Арсения утверждают, что в учении Льва Толстого «О непротивлении злу наси¬лием» ошибка была заложена уже в самом его названии. Следует наоборот активно сопро¬тив¬ляться злу ненасилием. А это уже принципиально иной подход. Для борьбы со злом (даже в собственной душе) необходимо упорство и недюжинная сила духа, она требует активности и смелости. Так что о благодушии и расслабленности не может идти и речи.

3. Экстремальный спорт.
   Прогноз Лема оказался ошибочным еще и потому, что в его романе (естественно для усиления сюжетной драматургии), кроме прививки, изобретен еще какой-то антигравитон, прибор полно¬стью уничтожающий возможность аварий. Именно исключение из жизни риска, а не отвраще¬ние к убийству, делает людей вялыми, расслабленными.
   А с риском в современном мире все в порядке. Экс¬тремальные виды спорта стали культом мо¬лодежи, а святая Анна Коктебельская - небесной покровительницей спортивного экстрима. Многие рекорды в этой об¬ласти посвящены ей.
   Предпосылки наступивших изменений были и раньше, только люди их почему-то не заме¬чали. Чуть ли не до середины двадцатого века жесткость ассоциировалась с сексуаль¬ной мо¬щью. Но уже со второй половины прошлого века все изменилось. Жесткость и злоба все чаще демонст¬рировали свою половую немощь, а доброта и нежность - силу. А это уже тогда свиде¬тельство¬вало об ошибочности прогноза Станислава  Лема.

4.Общий итог всех изменений.
   Отмечая многочисленные изменения в мире, Антон все не может решиться под¬вести об¬щий итог всего того, что произошло после Второго Пришествия и благодаря ему. Что это? Царство Бо¬жье на земле? Рай, сошедший с небес на землю? Наверное, не стоит так высокопарно думать о проис¬шед¬шем. Может это просто победа добра над злом? Или, кто знает, может быть это оконча¬тельная победа Христа над си¬лами дья¬воль¬скими. А может быть, это конец Истории, и больше не будет в ней трагиче¬ских, а по¬тому вели¬чест¬вен¬ных собы¬тий?
   Нет, трагедия человече¬ского существования не прервется. Ведь чело¬век смертен. Трагедия отца, поте¬ряв¬шего сына от болезни, или в катастрофе ничуть не мень¬ше, чем его, Антона. Это останется навсегда.
   Если Дьявол оставил землю, то это означает, что души людские имеют воз¬можность очи¬ститься от грязи, изба¬виться от всего того не¬нуж¬ного, что в ней накопилось за время царство¬вания Нечис¬того на земле. С его уходом и тра¬гедии, и радости человеческие ста¬нут чище, свет¬лее, обретут подлинное, а не замут¬ненное греховными делами и помыслами, ве¬личие.

5. Дьявол помогает.
   В одном Антон никогда не признается свой пастве. Он кощунственно думает, что это Дья¬вол, причем дважды, помог человечеству вырваться из мягких и ласковых, но цепких лап Анти¬хри¬ста. В пер¬вый раз, когда Нечистый искусил Еву и первые люди, вкусившие с дерева познания Добра и Зла, были из¬гнаны из рая счастливого и бездумного животного состояния. А во второй раз уже в наше время, когда Дьявол терроризма заставил человечество вернуться к любви, вы¬ведя его тем самым из почти счастли¬вого од¬номерного бытия.   

Глава 7. Глазами Антона. Окончание
1. Обретение смыслов.
   Одна из важнейших задач – обретение смыслов в жизни людей. Без этого пессимистический  про¬гноз Лема может осуществиться. Счастье бесконфликтности все же не вечно, сегодня оно нас ра¬дует, а завтра может надоесть и жизнь для многих окажется пустой и бессмысленной. То¬гда вернутся идейные наследники Олдоса Хаскли и Станисава Грофа, психологи, предлагающие «слиться с космосом» путем «изменения созна¬ния» наркотиками, задержкой дыхания, голода¬нием, бессон¬ницей, бесконечными медита¬циями.

2. Бог – это Род Человеческий.
   Сегодня большое интеллектуальное влияние на членов общества «Любовь и сострадание»,  особенно на молодежь, приобрел Семен Претлегин, его теоретик и идейный глава.  В большой программной статье сей религиозный деятель утвер¬ждает, что Арсений совершил свой подвиг, осознавая себя Охранительным Органом Логоса. Ло¬гос – это новое имя Бога, который, по его трактовке, не тра¬диционный мистический и непозна¬ваемый Абсолют, а Род Человеческий.
   Претлегин определяет свою концепцию, как принципиально антигностическую. Гностики счи¬тали, что человек до того отвратителен, что недостоин во¬обще пребывать в божьем мире. И по¬этому они призывали человечество к самоуничтожению. Хри¬стианство осудило ересь гности¬цизма, но какая-то доля пренебрежения человеком в нем сохра¬нилась. Новая концепция при¬звана изжить это небрежение.

3. Логоссары.
   На недавно прошедшем съезде Логоссаров (так называют себя теперь члены общества «Лю¬бовь и сострадание») Претлегин заявил:
   - Патриотизм во все века защищал свое: стадо, племя, нацию, государство. Что было, в общем, нор¬мально, пока эта защита не превратилась в угрозу самому существованию человечества. То¬гда появи¬лись Спасители. Две тысячи лет назад пришел на землю Иисус, указавший путь, по которому следует идти, когда угроза станет серьезной. А нынче, когда катастрофа стала почти неминуе¬мой, совершил свой подвиг Арсений. Мы, логоссары, их последователи. Наша религия – борьба за сохранение вида homo sapiens, наша вера состоит  в том, что нет на земле более важ¬ной за¬дачи.
   - Мы считаем себя христианами и в принципе не отступаем от общих для всех христиан убеж¬дений. Мы веруем в Бога, которого зовем Логосом. Мы пытаемся следовать примеру Иисуса и Арсения, возлюбленных сыно¬вей Его. Все мы тоже дети Бога, но не все верны и пре¬даны Ему, а некоторые действиями своими приближают гибель рода людского, а зна¬чит унич¬тожение Бога-Логоса. Мы, логосары, следуя примеру Спасителей человечества, готовы жизнь отдать за то, что благо¬ для Логоса.

4. Новая религия.
   Члены основанного Мустафой и Арсением общества в основном поддерживают идеи Претле¬гина, хотя неко¬торые критически относятся к слишком радикальным его высказываниям. Наи¬боль¬шее возмущение вызвала, например, такая фраза из недавнего выступления Семена: - «Как половые органы животных источают семя, чтобы их вид не прекратил свое существова¬ние, так и Иисус и Арсений источают любовь, дабы Род Человеческий не окончил свои дни на земле».
   Но эти отдельные всплески не меняют общей ситуации. Движение в прежнем виде видимо полностью исчерпало себя, так как теракты, а, сле¬довательно, и захваты заложников прекрати¬лись. Нынче Претлегин и его группа планомерно превращают Движение в новую религию и упорно ищут для своих сторонников все новые и новые формы деятельности.
   В своей последней статье Претлегин пытается убедить читателей, что Человечество, как Сверхорганизм, в значительной мере утратила половой инстинкт, в качестве органа самосо¬хра¬нения. Более того, он утверждает, что Человечество канализирует свой половой инстинкт через проституцию, случайные связи, онанизм. Дабы он не давал продолжение рода. Либо камуфли¬рует его, выдавая его проявления (например, традиционную многодетную семью) за следование Божьему завету: «Плодитесь, размножайтесь». Либо эмоционально его окрашивая, называет любовью, или вообще сублимирует его в творческую энергию.
   В результате у человечества функция самосохранения (продолжение рода) реализуется в иной форме, через сознательный выбор. Например, молодых, их родителей, или одинокой женщины.



1. Обретение смыслов.
   Одна из важнейших задач – обретение смыслов в жизни людей. Без этого пессимистический  про¬гноз Лема может осуществиться. Счастье бесконфликтности все же не вечно, сегодня оно нас ра¬дует, а завтра может надоесть и жизнь для многих окажется пустой и бессмысленной. То¬гда вернутся идейные наследники Олдоса Хаскли и Станисава Грофа, психологи, предлагающие «слиться с космосом» путем «изменения созна¬ния» наркотиками, задержкой дыхания, голода¬нием, бессон¬ницей, бесконечными медита¬циями.

2. Бог – это Род Человеческий.
   Сегодня большое интеллектуальное влияние на членов общества «Любовь и сострадание»,  особенно на молодежь, приобрел Семен Претлегин, его теоретик и идейный глава.  В большой программной статье сей религиозный деятель утвер¬ждает, что Арсений совершил свой подвиг, осознавая себя Охранительным Органом Логоса. Ло¬гос – это новое имя Бога, который, по его трактовке, не тра¬диционный мистический и непозна¬ваемый Абсолют, а Род Человеческий.
   Претлегин определяет свою концепцию, как принципиально антигностическую. Гностики счи¬тали, что человек до того отвратителен, что недостоин во¬обще пребывать в божьем мире. И по¬этому они призывали человечество к самоуничтожению. Хри¬стианство осудило ересь гности¬цизма, но какая-то доля пренебрежения человеком в нем сохра¬нилась. Новая концепция при¬звана изжить это небрежение.

3. Логоссары.
   На недавно прошедшем съезде Логоссаров (так называют себя теперь члены общества «Лю¬бовь и сострадание») Претлегин заявил:
   - Патриотизм во все века защищал свое: стадо, племя, нацию, государство. Что было, в общем, нор¬мально, пока эта защита не превратилась в угрозу самому существованию человечества. То¬гда появи¬лись Спасители. Две тысячи лет назад пришел на землю Иисус, указавший путь, по которому следует идти, когда угроза станет серьезной. А нынче, когда катастрофа стала почти неминуе¬мой, совершил свой подвиг Арсений. Мы, логоссары, их последователи. Наша религия – борьба за сохранение вида homo sapiens, наша вера состоит  в том, что нет на земле более важ¬ной за¬дачи.
   - Мы считаем себя христианами и в принципе не отступаем от общих для всех христиан убеж¬дений. Мы веруем в Бога, которого зовем Логосом. Мы пытаемся следовать примеру Иисуса и Арсения, возлюбленных сыно¬вей Его. Все мы тоже дети Бога, но не все верны и пре¬даны Ему, а некоторые действиями своими приближают гибель рода людского, а зна¬чит унич¬тожение Бога-Логоса. Мы, логосары, следуя примеру Спасителей человечества, готовы жизнь отдать за то, что благо¬ для Логоса.

4. Новая религия.
   Члены основанного Мустафой и Арсением общества в основном поддерживают идеи Претле¬гина, хотя неко¬торые критически относятся к слишком радикальным его высказываниям. Наи¬боль¬шее возмущение вызвала, например, такая фраза из недавнего выступления Семена: - «Как половые органы животных источают семя, чтобы их вид не прекратил свое существова¬ние, так и Иисус и Арсений источают любовь, дабы Род Человеческий не окончил свои дни на земле».
   Но эти отдельные всплески не меняют общей ситуации. Движение в прежнем виде видимо полностью исчерпало себя, так как теракты, а, сле¬довательно, и захваты заложников прекрати¬лись. Нынче Претлегин и его группа планомерно превращают Движение в новую религию и упорно ищут для своих сторонников все новые и новые формы деятельности.
   В своей последней статье Претлегин пытается убедить читателей, что Человечество, как Сверхорганизм, в значительной мере утратила половой инстинкт, в качестве органа самосо¬хра¬нения. Более того, он утверждает, что Человечество канализирует свой половой инстинкт через проституцию, случайные связи, онанизм. Дабы он не давал продолжение рода. Либо камуфли¬рует его, выдавая его проявления (например, традиционную многодетную семью) за следование Божьему завету: «Плодитесь, размножайтесь». Либо эмоционально его окрашивая, называет любовью, или вообще сублимирует его в творческую энергию.
   В результате у человечества функция самосохранения (продолжение рода) реализуется в иной форме, через сознательный выбор. Например, молодых, их родителей, или одинокой женщины.


5. Канатоходец.
   Счастливое избавление человечества от душевных недугов зла, преследовавших его на протя¬жении тысячелетий, поставило нас в ситуацию исчерпания целей, дававших чело¬веку, несмотря  на все уродливости его существования, даже вопреки им, жизненные силы.
   Теперь оказалось, что необходимы новые цели. И пришло понимание глубины и ценно¬сти учения Картерия «О жизни человеческой, как о путешествии на натянутом над безд¬ной канате плоти нашей». Его учение о душе человеческой, как о канатоходце идущем по канату над про¬пастью небытия и сегодня актуально. Ибо человек смертен, и этот трагич¬ный фактор нашего существования никогда не будет преодолен.
   Чтобы продлить свое существование на земле информационная система составляющая его личность (или, говоря традиционным языком, душа человеческая), должна созна¬тельно восста¬навливать нарушенные ритмы функционирования организма, в котором душа эта жительствует.
   И в этом логосары достигли значительных успехов. Разработаны и успешно применя¬ются дей¬ственные методики лечения многих болезней, в которых главную, а в иных слу¬чаях и решаю¬щую роль играет отождествление своей души с канатоходцем, сознательно балансирующим ритмы функционирования своего организма.

6. «Моря», плещущиеся у ног его.
   Не устарел и иной аспект картерианского учения. В упомянутом труде Картерия гово¬рится, что бездна небытия смерти далеко внизу, на дне пропасти. А прямо под ногами, идущего по ка¬нату жизни, плещутся «моря»  прижизненного небытия.
   Эти четыре «моря» еще присутствуют в нашей психике. И склонность к  впадению в «транс¬цендентальное небытие», вызываемое медитацией  (а иногда и наркотиками) нам по-прежнему не чуждо. И к сытому бездумному по¬кою, только по крайней необходимости деятельному, мы по-преж¬нему расположены. И в  злое ожесточение (хотя Зло в глобальном аспекте в основном покинуло Землю) мы по-прежнему впадаем. А уж к деятельным духовным практикам, типа буд¬дистских, многие все еще вполне сознательно стремятся.
   Претлегин считает, что четыре «моря», обозначенные Кратерием, следует поделить на два класса. «Море» Зла, и «море» эзотерического трансцендентального небытия принци¬пиально де¬структивны, и поэтому их следует отнести к ведомству Дьявола. «Море» сы¬того мещанского покоя, и «море» деятельных духовных практик конструктивны – их сле¬дует отнести по ведом¬ству Антихриста. Следование же по царскому пути - это сознательное противостояние антихри¬сто¬вым и дья¬вольским соблазнам. Ибо путь последователя Христа – это ясное сознание, трез¬вость мысли и постоян¬ная готовность творить добро.

7.  Светлое будущее или темное прошлое.
   Сумеет ли человечество найти смысл своего существования, обретя новую ре¬лигию? Это для Ан¬тона большой вопрос. Рациональный смысл во всем этом, безусловно, есть. Будучи верую¬щим христианином, главой католической церкви Антон, тем не менее, хорошо понимает, что ни она, ни какие другие конфессии неспособны дать людям яркое вдохновение, придать подлин¬ный смысл их жизни.
   А новая религия дает человеку возможность почувст¬во¬вать свою причастность к судьбе Рода Че¬ловеческого. Для человека это может составить предмет гордо¬сти и придать смысл его суще¬ствованию. Дай то Бог.    
   Но сомнения не отпускают. Эта новая религия, по сути дела, есть общечеловеческий патрио¬тизм. Что же, традиционный патриотизм вдохновлял, наполнял смыслом существование. Но сколько бед он принес. Не ожидает нас нечто подобное? Не обвинят ли «новые патриоты» в пре¬дательстве тех, кто ищет Бога вне земного человечества, например в Космосе?
Конец.
КНИГА ВТОРАЯ. ГОЛЕМ
=================================
ЧАСТЬ V. ТРАГЕДИЯ В УСАДЬБЕ
Если я говорю языками человеческими и ангельскими,
а любви не имею, то я – медь звенящая и кимвал звучащий.
Если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение,
а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.
Апостол Павел.
Глава 1. Нападение на библиотеку и архив. Смерть архивариуса.
1. Был обычный осенний день.
   Был обычный осенний день. Вчера окончилась конференция, а сегодня торже¬ственно отме¬чали ее за¬крытие. Ничто не предвещало трагедии. Было жарко, но уже не изну¬ряюще. Над мо¬рем ветра не было, но высоко в небе ветры дули и, ви¬дать, неслабые. Небольшие перистые, почти прозрач¬ные облака ме¬тались по небу, беспрестанно меняя направления движения. Нервные порывистые движения облаков никак не влияли на настроения людей. Отдыхающие рав¬но¬душно взирали на метания по небу так и не ставших ту¬чами облаков, уверенные, что их от¬дыху ни¬что не помешает.
   Однако многоопытные аборигены с сомнением качали головами. Эта, якобы, мирная погода, не пред¬вещала, по их мнению, ничего хоро¬шего. Старожилы ока¬зались, как всегда, правы. Ве¬чером грянула буря. Но это вечером. А днем во время необычайно ве¬селого, и, как всегда в усадьбе, чрез¬вычайно вкусного обеда, неожиданно загорелась библиотека. Ветра не было. Од¬нако слабый бриз, почти неощутимо дую¬щий с моря, смеши¬вал ароматы кухни со свежими волнующими запахами моря и не дал обедающим по¬чувствовать гарь и тление начи¬нающе¬гося по¬жара. В этот день я вме¬сте с другими участниками конфе¬ренции был на этом, так трагиче¬ски закончившимся гастроно¬ми¬ческом празднике.

2. Почерневший труп архивариуса.
   Было торжественно. До обеда участники собрались в гостиной. Тарас Иванович ходил среди гос¬тей ус¬талый, но довольный. И его можно было понять, конференция прохо¬дила трудно, но теперь все было по¬зади. Потом был торжественный обед.
   Никто из присутствующих не заме¬тил, как он по¬кинул столовую. Когда пожар в биб¬лиотеке полыхнул, об¬слуга во главе с везде¬сущим управляю¬щим кинулась его ту¬шить и об¬наружила почерневший труп архивариуса, си¬девший за компьюте¬ром.
   Позже стало по¬нятно, что од¬новременно загорелась библиотека, вы¬шла из строя ком¬пьютер¬ная система (с утратой всего, накоплен¬ного за долгие годы, уни¬каль¬нейшего массива инфор¬мации) и от мощного удара током заживо сгорел командовавший всем этим хозяйством биб¬лиотекарь и ар¬хива¬риус усадьбы Та¬рас Письмен¬ный.
   Не ожидал, что стану участником детективной истории. Но пришлось. В особ¬няк на¬грянули менты, а вслед за милицией пожаловали следо¬ватели прокура¬туры. Милицио¬неры были весе¬лые молодые парни из местных.
   Сквозь напуск¬ную серьезность невооруженным глазом было видно, что их жере¬бячье жела¬ние поржать сдерживало только наличие трупа, полностью по¬черневшего и более всего напо¬минавшего му¬мию. Но не румяные, грубой раскраски останки вождя миро¬вого пролета¬риата, а обыкновенную мумию рядового египетского фараона, скром¬ного труженика на ниве верхов¬ного руководства Древнеегипет¬ским Царством.

Глава 2. Напряженность была
1. Ничто не предвещало трагедию.
   Между тем, только недавно ничто, вроде бы, не предвещало трагических событий, что как гром с яс¬ного неба об¬рушились на уютный дом олигарха, унесли жизнь доб¬рейшего г-на Письменного, раз¬рушили тщательно продуманный быт усадьбы и ее ве¬лико¬лепно налажен¬ную инфра¬структуру. Ин¬фраструктуру, как нельзя лучше способ¬ство¬вавшую интенсивной интеллектуаль¬ной деятельно¬сти, центром которой был по¬кой¬ный Тарас Иванович. После разразившейся трагедии недавние события восприни¬маются, как нечто дале¬кое, почти при¬зрач¬ное.

2. А начиналось все так.
   15-17 августа в усадьбе Марлена Михайловича состоялось событие, которого мои дру¬зья так ждали. Событие, которого они так боялись, для осуществления которого они в последнее время так старались. Состоялась первая из двух предстоящих конфе¬ренций. Ее тема «Фан¬томы и орга¬низмы» была странной, и поэтому доклады, на ней прочитан¬ные, были хотя и интересны, но, на мой то¬гдаш¬ний взгляд очень уж наду¬маны, если не сказать высосаны из пальца.
   С тех пор я в корне изменил свое мнение, но это произошло только после серии из ряда вон выхо¬дя¬щих событий, которые мне еще пред¬стоит описать.   

3. Напряженность была.
   Мы обычно вспоминаем прошедшее в розовом цвете, так уж устроена наша психика. Но в действи¬тель¬ности конференция проходила тяжело. Напряженность присутство¬вала с первого дня. Ост¬рые идейные столкновения задели самолюбие многих участни¬ков, не¬доволь¬ных, обижен¬ных, и даже ос¬корбленных было довольно много. И не только потому, что идейных (и не только идейных) кон¬фликтов назрело немало, а острые, на¬пряженные дис¬куссии их не только не разреши¬ли, но еще более обо¬стри¬ли.
   Более всего нагне¬тала тревогу чреда странных событий, никак не вязав¬шихся со строго на¬учной, а по¬тому, для умов неразвитых, которых не захватывает драма идей, даже несколько скуч¬но¬ватой атмо¬сферой конференции. Казалось, или это сейчас так кажется, что Злые Силы собрали пол¬чища свои дабы учинить сокрушительное сраже¬ние с неизбежными при этом жерт¬вами.

4. Арсений.
   Был среди нас человек, на лице которого, как в зеркале, отражались все перипетии конференции, вся ее непростая интеллектуально нагруженная и с моральной точки зрения далеко не однозначная драматургия. Арс Луч, несмотря на свой чуть ли не под¬ростковый вид, уже далеко не юноша, хотя все три дня почти не высказывался, на ка¬ждом повороте дискуссии ак¬тивно переживал, всей душой участвовал идейных схват¬ках оппонентов.
   И, казалось, что в ходе развития сквозного сюжета, совместно задуманного авторами докладов, связан¬ных между собой идейно и познавательно, Арсений все более укреп¬лялся в каких-то своих, ему одному известных мыслях. А взгляд, который он обращал на главного зачин¬щика всех дискуссий Тараса Письменного, раз от разу становился все более и более восторженным. Это был взгляд преданного ученика, обращенный даже не на мудрого учителя, а на достойного подражания героя.
   Было это странно, причины такого отношения молодого человека к Тарасу Ивано¬вичу были тогда нам совершенно непонятны. Дальнейший ход событий, к сожалению тра¬гический, показал, что эмоциональное состояние Арсения, истинные причины кото¬рого так и остались неясными, было оправдано.

Глава 3. Вступительное слово академика
(Вспоминая прошедшую конференцию)
1. Что такое живой организм?
   Началась конференция относительно спокойно. Г-н Рахмани¬нов пре¬дельно гладким и, ка¬залось бы, абсолютно безобидным выступлением про¬торил до¬рогу доклад¬чи¬кам, вещавшим суперреволюционные идеи.
   Свое краткое вступительное слово он начал с мягкой иронии по поводу странного названия кон¬фе¬ренции: «Фантомы и организмы»:
   - Не будучи знатоком проблемы фан¬томов – сказал он, – я буду говорить исклю¬чи¬тельно об организ¬мах. В ме¬тафизике, я тоже не си¬лен, но среди членов команды, ко¬торую я имею честь пред¬ставлять, есть и богослов,  и психолог и философ. Они то доложат вам все (в том числе и о фан¬то¬мах) в лучшем виде…
  - Еще меньше - продолжил он, - я имею право рассуждать о фе¬но¬мене человека и его сооб¬ществах. Свой взгляд на эту проблему доложит вам наш социо¬лог. Моя же специальность -организмы и сверх¬организмы биологиче¬ские. Представление об организмах у всех присутст¬вую¬щих, думаю, имеется. Со сверхорганизмами слож¬нее. Ученые-эволю¬ционисты рассмат¬ривают биологический вид или изолиро¬ванно живущую по¬пуляцию, как единый живой ор¬ганизм. Его то они и называют сверхорганизмом. Вообще, что такое живой организм?
   - Это сложная система, активно сохра¬няющая самое себя. Именно это отли¬чает живое от неживого. Поэтому биологиче¬ский вид - тоже организм, но как бы стоящий над обыч¬ными организмами, которые для него примерно то же, что клетки для многоклеточного организма – ответил сам себе академик.

2. Мир устроен по единому плану.
   - Моя роль здесь – поведал он нам - авторите¬том своей науки под¬кре¬пить гипотезы моих товарищей о соци¬альных структурах (государствах, корпорациях и пр.) как о социальных ор¬ганизмах. И о со¬вер¬шенно уникальном живом организме – Роде Человеческом. Это ¬организм осо¬бый. Он соз¬дал вокруг себя информа¬ционную среду, Вернад¬ский называл ее ноосферой. Есть смысл называть его (в отличие от государства – организма социального) организмом куль¬турным. Ведь в отличие от государства смысл Рода Человеческого, как единого орга¬низма, составляет не со¬циальная жизнь, а именно культура. При всех различиях народов на¬селяющих землю, ее основы у человечества едины.
    - Только не след думать – с улыбкой произнес он, - что, говоря о ноосфере, Вернадский  имел ввиду пресловутый «тонкий мир» эзотериков, на котором эти наивные люди малость повернуты. Особого рода среда, в кото¬рой живет человечество – семантическая, или, как го¬ворят философы, «про¬странство смыслов». Впрочем, бо¬лее под¬робно и квалифицированно обо всем этом вам расскажет наш философ на тре¬тий день нашего фо¬рума….
   - Мир устроен Провидением по единому плану. Рас¬сказав вам, уважаемые, о механиз¬мах функцио¬ниро¬вания организмов биологических, я тем самым поста¬раюсь внести свою лепту в обос¬нование гипотез моих содокладчиков об организмах социальных и об организме куль¬турном.
   - Неко¬гда ученые спорили – задумчиво продолжил академик. - Одни говорили, что логика – раз¬дел математики, другие - что матема¬тика – раздел логики. Пришло время подобным обра¬зом выяс¬нять от¬ноше¬ния между биологией и Теорией ин¬формации.
   - Я биолог, но склоняюсь к мысли, что моя наука всего лишь раздел некой гло¬бальной науч¬ной дисцип¬лины, которую можно было бы на¬звать Теорией информации в самом широ¬ком смысле этого слова. Ибо жи¬вые организмы, также как и их сообщества – это, прежде всего, сложнейшие ин¬фор¬ма¬ци¬онные сис¬темы. Это важнейшая их особенность. А то, что эти системы, так сказать, «квартируют» на объектах, изу¬чае¬мых физикой и химией – это, в сущ¬ности, не так важно - завершил он свое крат¬кое выступление.

3. Начало таинственных событий.
   В тот момент, когда ученый заговорил о Теории информации, все мониторы конференции внезапно от¬ключи¬лись. Затем они включились вновь и на них, включая большой монитор за спиной доклад¬чика, поя¬вился короткий текст:
   - Ложь, все живое – от Бога, причем здесь кибернетика? А приравнивать государство орга¬низму во¬обще несусветная глупость. П-проклятье, п-проклятье вам!!!
   Как только на экранах мониторов появились эти слова, докладчик, стоявший спиной к большому мони¬тору и единственный из всех не ви¬девший этих слов, почему-то свалился с ног, и те две-три се¬кунды, пока текст был на экране, лежал без дви¬жения. Удивленные участ¬ники конфе¬ренции не ус¬пели придти к нему на помощь, ибо, как только с мониторов исчезли слова, ака¬демик резко поднялся на ноги и, как ни в чем не бывало, продолжил свой док¬лад.
   Никто не понял, что произошло. Появившийся текст можно было счесть хулиганской ак¬цией ха¬кера, если бы, что странно, не сопровождался он кратко¬вре¬менным от¬ключе¬нием сознания у доклад¬чика. 
   Когда после выступления академику рассказали, что с ним было, он поднял рас¬сказ¬чиков на¬смех. А когда те продолжали настаивать, Рахманинов заявил, что у присутствую¬щих, на¬вер¬ное, поя¬ви¬лись мас¬совые галлюцинации.
   Странно было наблюдать и неизвестно откуда появив¬шееся на мо¬ни¬торах текст, и внезап¬ное паде¬ние с ног отно¬сительно молодого, полного сил муж¬чины, а затем, после воз¬враще¬ния к нему созна¬ния, - полное его беспамятство относительно только что произошедшего.
   Однако последствия у этих событий были. Неугомонный исследователь всего и вся, талант¬ливый художник-кузнец и одновременно программист, что называется от Бога, Сте¬пан Бан¬дурыстенко, приперев ими уважаемого академика к стенке, вы¬нудил того это при¬знать.

4. Последствия.
   Последствия были не менее странны, чем сами события. Дело в том, что после появления на мони¬то¬рах фразы, завершением которой было слово «проклятье», со сдвоенной почему-то буквой «п», из лексикона акаде¬мика начисто ис¬чезли на¬чинающиеся на эту букву слова. 
   Не заметить эту странность в речи было довольно трудно, в русском на эту букву начина¬ется очень много слов. Вследствие чего лексикон уважаемого академика оказался ужасающе беден. Степан, пер¬вым заметив неполадки в речи своего тезки, стал ходить за ним по пятам с магни¬тофоном в кармане, за¬писы¬вая все приватные разговоры Степана Львовича.
   Ночью, перед отходом ко сну, он предъ¬явил упря¬мому академику эту неопровержимую улику и заставил того признать, что необычные события все же имели место. Однако на просьбу Степы про¬изнести хоть одно слово, начинающееся на «п», ака¬демик упорно (якобы из принципа) отказывался это сделать.
   Только утром, после чая, обнаружив на своей шее скромный деревянный крестик (о причи¬нах по¬явле¬ния которого, как и многих других аму¬летов у всех без исключений участников конференции, мы расска¬жем позже), Степан Львович утратил этот странный дефект речи и в своем прочи¬танном на утреннем за¬седании докладе употреблял все слова без ограничений.
   Нужно сказать, что после инцидента во время вступительного слова академика Рахмани¬нова все,  кроме католического кардинала Антонио и позже всех приехавшего православного дьякона Алексея Курова, на шеях которых кресты были постоянно, почувствовали себя не¬здоровыми. И только позже, когда все уча¬стники конференции обнаружили у себя: - у кого на шее, у кого в кармане, у кого на стоящей у постели тум¬бочке, крестики или иконки, неиз¬вестным образом туда попавшие, недомога¬ние покинуло всех.

Глава 4. Правоохранители и детективы
1. Милиционеры.
   Однако вернемся на время к правоохранителям города Шелкино. Изящество и несо¬мненное богат¬ство усадьбы их смущало, а серьезная вы¬школенная прислуга, состоя¬щая из знакомых им с детства и в до¬машних условиях веселых разбитных земляков, приводила в недоумение. На¬скоро совершив все необхо¬димые дейст¬вия, милиционеры уехали, уступив место серьезным об¬стоятель¬ным следова¬те¬лям прокура¬туры.

2. Следователи.
   Следователей было двое. Были они, не в пример молодым милиционерам, серь¬ез¬ными умуд¬рен¬ными жизнью мужиками, обоим было да¬леко за сорок. Но, не¬смотря на серьезность ситуа¬ции, сле¬до¬ватели не¬вольно вызывали улыбку. Старший был малень¬кий энергичный толстя¬чок, а младший – анемичный, длинный и тощий, как жердь. И фамилии у них были соответст¬вующие. Стар¬шего звали Баташов, а младшего Ба¬тов.
   Несмотря на все различия во внешно¬сти, они обладали рази¬тельно по¬хожими, почти идентич¬ными но¬сами. Эти длин¬ные, острые, постоянно принюхивающиеся носы, каза¬лось, обещали, что их хо¬зяева распу¬тают эту странную историю, и преступник (или пре¬ступники) обя¬за¬тельно бу¬дут най¬дены.
   Комичная пара начала расследование преступления со всей серьезностью и энту¬зиаз¬мом, на ко¬торое она была способна. Рассчи¬тывая на немалое, осо¬бенно по щелкинским масштабам, воз¬на¬гра¬ждение известного своей щедро¬стью оли¬гарха, Бат и Баташон от прокура¬туры старались изо всех сил, можно сказать, носами землю рыли от усердия. Но, то ли случай этот был из рук вон сложный, то ли следователям ка¬тастрофически не хва¬тало умения, но из их усердия ровно ни¬чего не вышло.

Глава 5. Игорь Сидерский, библеист
(Вспоминая прошедшую конференцию)
1. Специалист по биб¬леистике.
   После вступительного слова академика свой доклад прочел видный специалист по биб¬леи¬стике профес¬сор Сидерский. Крупный, медвежеватый, с несколько тяжелым профилем, но лов¬кий, с мягкими изящными дви¬жениями и очаровательными манерами, и, не¬смотря на от¬носи¬тельно молодой возраст, седой, как лунь, он безу¬пречно владел своим голосом. Его мяг¬кий, и од¬новременно, словно про¬никаю¬щий в самую душу ба¬ритон, был на¬столько убе¬дите¬лен, что самые необыч¬ные, самые револю¬цион¬ные из его идей вос¬принимались, как истины непре¬ложные, как нечто безуслов¬ное, само со¬бой разу¬мею¬щееся.
   В соответствии с замыслом г-на Письменного, нынешнее высту¬пление ученого-бо¬гослова связало близ¬кую к казантип¬ской проблематике тему Христа и Антихриста с главной темой нынешнего фо¬рума.

2. Христос, Антихрист и Дьявол.
   Только позднее я до конца понял, смысл того, о чем говорил профессор. Уважае¬мый бого¬слов считает, что в мире действуют, бо¬рются друг с другом три силы: Сила Любви, олице¬творяемая Христом; Сила Зла - сила дьявольская разруши¬тельная; и Антихрист - сила конст¬руктив¬ная, органи¬зующая, желаю¬щая делать добро людям, но добро без любви всегда обора¬чивается злом. Последнее закономерно, ибо добро без любви порож¬дает фа¬натизм, а также склонно к созданию пустых форм и бездушных механиче¬ских му¬ляжей. 
   События, произошедшие во время конференции, хорошо иллюстрируют эту теорию на примере малого участка земли, усадьбы олигарха, и маленькой группы людей – участников конференции.

3. Магнетизм змей.
   Но г-н Сидерский говорил не об этом частном случае. Профессор пояснил свое видение сущ¬ности фено¬менов, которым он посвятил свою лек¬цию. Для него дьявольские силы, овла¬де¬вающие челове¬ком, – это, в терминах ме¬дицинских, всего лишь психи¬ческое расстройство, а на языке кибернетики – сбой про¬граммы. А Антихрист для него воплощение сил, дейст¬вую¬щих якобы во благо человеку, а на самом деле отни¬маю¬щих у него индивидуаль¬ность, ли¬шающих его души.
   Наверное по просьбе г-на Письменного профессор связал феномены, им обсуждае¬мые, с пробле¬мами Казантипа. Он разъяснил внутренний смысл казантипской ле¬генды. По его мне¬нию, в полно¬луние на по¬луострове происходит следующее:
   В непогоду магнетизм змей, извивающихся и свивающихся в клубки, вызывает у людей психиче¬ские расстройства. Легенда о бесах, поящих змей в непо¬году ядовитым напитком, не¬далека от истины, ибо расстройство психики - есть бессовство или проявле¬ние дья¬вольское.
   А в хорошую погоду, когда змеи вытягиваются в струнку, у людей успокаивается психика. Но, во¬преки легенде, участие здесь ангелов более чем сомнительно. Успо¬каивая психику, освобождая ее от воз¬дейст¬вия сил дьявольских, змеиный магнетизм отдает ее в руки сил ан¬тихристо¬вых, ибо порож¬дает фана¬тиков, неколебимо уверен¬ных в своей правоте.

4. Сродни воздействию наркотиков.
   В своем докладе профес¬сор Сидерский высказал предположение, что стремление с помо¬щью Чаши Хри¬стовой усилить успокаивающее влияние змеи¬ного магнетизма на психику людей только усили¬вает отри¬цательный эффект этого воздействия.
   - Оно сродни воздействию наркотиков – объяснил профессор. - С той только разницей, что прекра¬ще¬ние дейст¬вия наркотика вы¬зывает ломку, а магне¬тизм змей наоборот вводит пси¬хику в со¬стояние ложной, примитивной, одномер¬ной ясности, не прекращающееся с прекра¬ще¬нием его воздейст¬вия.
   - А это дает человеку – продолжил он - ощущение своей полной неоспоримой правоты и толкает его на принятие про¬стых решений, кото¬рые должны обеспечить полную победу его «истины» над чужими «за¬блуждениями».

Глава 6. Детектив-любитель
1. Детектив-любитель.
   Преступление, которое взялись расследовать ретивые комики от прокуратуры, было явно им не по зу¬бам. Зато внезапно прорезались шерлокхолмсовские спо¬собности у че¬ловека, никогда прежде рас¬следова¬ниями преступлений не занимав¬шегося, и даже де¬тективные романы нико¬гда прежде не чи¬тавшего, а уж соответ¬ствующие сериалы во¬обще на дух не переносящего. Этим человеком был мой щелкинский зна¬комец Степан Бандурыстенко.
   Человек Степан Фомич вообще недюжинный. С виду он простоватый украин¬ский парубок, с вы¬го¬рев¬шей на солнце буйной шевелюрой и всегда облупленным от ветра толстым добродуш¬ным но¬сом. Но па¬рень он только с виду, ему недавно исполнилось 28,  и он далеко не прост.

2. Философ-лингвист.
   Во-первых, он почти единственный в городе подлинный интеллектуал, тон¬кий знаток филосо¬фии и структурной лингвистики. Пристрастие к абстрактным рассуждениям у Сте¬пана наслед¬ствен¬ное. Его отец, ми¬лейший Хома Хомич Бандурыстенко, директор лучшей ме¬стной школы, знат¬ный хле¬босол, любитель доб¬рого само¬гона и густого ук¬раинского пива, ут¬верждает, что род Бандурыстенков – прямые потомки великого на¬родного фило¬софа Ук¬раины Григория Сково¬роды.

3. Художник-кузнец.
   К тому же в своем деле Степан высокий профессионал, ни одна крупная между¬народ¬ная вы¬ставка ху¬дожественной ковки не проходит без его работ. И на каж¬дой он бывает отмечен на¬градами и при¬зами. Еще в школьные и студенческие годы Степан был уча¬стником ряда серь¬езных вы¬ста¬вок в Лондоне и Па¬риже.
   Впрочем, в этом нет ничего удивительного, сама фами¬лия Бандурыстенко го¬ворит, что в их роду были не только философы. А свое пристрастие к кузнечному делу Степан явно унаследо¬вал по ма¬те¬рин¬ской линии, его мать, добрейшая хло¬по¬тунья Горпына Карповна в девичестве носила фами¬лию Коваль.

4. Программист.
   Шесть лет назад Степан окончил мехмат МГУ и успел поработать в москов¬ском фи¬лиале все¬мирно из¬вестной фирмы Микрософт. Однако тяга к искусству в конце кон¬цов победила. Бро¬сив престиж¬ную и выгодную работу в Москве, Степан вернулся в тишину родного городка и здесь, вдали от мос¬ковской суеты продолжил свои творче¬ские по¬иски, как художник-кузнец.
   Именно он ввел меня в усадьбу олигарха Марлена в Мысовом. Он, как и я, присутст¬вовал на всех засе¬даниях конференции и, что для моего дальнейшего повествования самое важное, оба мы уча¬ствовали в обсуждении доклада Сер¬гея Претлегина, старого, еще со студенческих лет, знако¬мого Степана.

Глава 7. Игорь Сидерский, библеист. Продолжение
1. Фанатики.
   - Под воздействием казантипской «машины добра» - озвучил докладчик идею, высказан¬ную им на ка¬зантипском форуме несколько лет назад, - во все века рождалось великое мно¬жество фанати¬ков. А беше¬ное неистовство «борцов за справедливость» постоянно вызывало в мире кро¬вавые рели¬гиозные войны и беспощадные револю¬ции.

2. Империи.
   - Одни фанатики канули в небытие - продолжил свою мысль профессор, - другим удава¬лось вы¬строить ве¬ликие империи, надолго запомнившиеся своим пустым, помпезным, ли¬шенным души и часто крова¬вым вели¬чием.
   - Необходимо признать и другое. Только людям с расстроенной психикой (явно находив¬шимся в этот мо¬мент в когтях дьявола) удавалось по¬беждать пустые формы бездуш¬ного им¬пер¬ского офи¬циоза.
   - Как? Художники побеждали муляжи официаль¬ного ис¬кусства своими гени¬альными тво¬рениями. А по¬литические лидеры по¬пулист¬ской ри¬торикой на¬страивали массы на восстания и разрушали сами им¬пе¬рии.

3. Борьба худшего с худшим.
   По мнению ученого-богослова сегодня, как и в прошлые века, две силы, Дьявол и Анти¬христ, - посто¬янно борются между собой:
   - Христос, сила любви, - сегодня почти не участ¬вует в жизни. А борьба Дьявола и Антихри¬ста – это война худшего с худшим. Каждый из них и прав, и неправ одновременно. Не го¬воря уже о том, что по¬беда одного – смерть от полного разрушения, а другого – это смерть духа живого, возврат к чисто биоло¬гическому существованию.

4. Где выход из тупика?
   - Необходимо возвращение Любви, возврат ко Христу. Но достаточна ли сила учения Хри¬стова для по¬беды его? Когда она строила империи (без¬относительно успешные или эфемер¬ные) – то превра¬щалась в силу антихристову.
   - А когда христианская идея легла в основу капитализма? – как бы ведя диалог с самим со¬бою, спросил он. - Государства с развитым граж¬данским обще¬ством – это тоже Царство Ан¬тихриста? Говорят о без¬духовности рынка. Следова¬тельно, капитализм тоже господ¬ство Ан¬ти¬хри¬ста?
   - Но буржуазное государство не порождает фанатиков, а гражданское общество требует от каждого из его членов живого человеческого уча¬стия. А человеческая активность, живая и одновре¬менно не¬агрес¬сивная – это по ведомству Христа.
   - Все это так – как бы сам себе отвечал ученый, - но если, За¬пад и не утратил связи с Хри¬стом, то, все равно, существенно в Его строну не продвинулся. А по мере того как бюрокра¬тия подминает под себя гражданское общество, государства Запада все более пре¬вращаются в Царство Ан¬тихриста.
   - К тому же в буржуазном обществе – добавил он аргументацию в споре с самим собой – господ¬ствует все же не граждан¬ское раз¬номыслие, а единомыслие общественного мнения. А оно чаще всего катастрофически близо¬руко и просто удручающе одномерно.
   - В итоге сопер¬ничество Дьявола разрушения и Антихриста, сози¬дающего пустые формы, все более ов¬ладевает миром – завершил он свое выступле¬ние. - А это тупик, и есть ли из него вы¬ход?

5. Дружба Дьявола и Антихри¬ста.
   Все, что говорил уважаемый профессор о борьбе Дьявола и Антихри¬ста, несомненно, правда. Но не вся. Есть страна, где Дьявол и Антихри¬ст не борются, а наоборот дружат, со¬трудничают. Это наша Россия.
   Не секрет, что наши граждане сегодня озлоблены, т.е. одер¬жимы дьяволом. И одновре¬менно они покорны нынешней антихристовой власти, преданы ей. Более того, они носталь¬гируют по, слава Богу, окончившемуся безраздельному Царству Анти¬хри¬ста - советской им¬пе¬рии и мечтают ее возрож¬дении.
   Даже к проявлениям агрессивно¬сти со стороны своих и страны недругов (истинных или мнимых) наши граждане относятся с настороженным, но уважением. Но почему-то с откро¬венной враждебностью, с ни чем не прикрытой злобой мы относимся к любым проявлениям терпимости, либераль¬ного гума¬низма, христианского всепрощения. 
   Все это очень дурно. И у Дьявола, и у Антихри¬ста в обычных условиях есть все же несо¬мненные дос¬тоинства. Первый преуспевает в строительстве. Пусть результат его деятельно¬сти пуст и безжизнен, зато обилен и разнообразен. А Дьявол обычно успешен в разрушении пустых форм, созданных Ан¬тихристом. Пусть результаты революций, разрушающих импе¬рии, всегда далеки от ожиданий, Цар¬ства Антихри¬ста все же рушатся. А борьба Дьявола про¬тив мертвых форм антихристового официоза в искусстве чаще всего весьма и весьма плодо¬творна.
   У нас же в сегодняшней России в результате дружбы между собой Сил Зла они обе полно¬стью им¬потентны. Антихрист не преуспевает в созидании, а Дьявол оказывается бессилен разрушать даже те жалкие конструкции, которые удается возвести ослабленному дружбой с ним Антихри¬сту.

6. Продолжение таинственных событий.
   Выступление библеиста проходило бы вполне обычно, если бы не странные собы¬тия, со¬провож¬давшие весь его пятнадцатиминутный док¬лад. С самого первого слова докладчика на боковой стене зала с перио¬дичностью примерно две-три минуты и продолжительно¬стью одна-две се¬кунды появ¬лялся и исчезал странный, очень выразительный, вызывающий какую-то неосознан¬ную тревогу, ри¬сунок, вроде бы, пен¬таграмма, а, может быть, иероглиф.
   Еще более странной была реакция на эту пентаграмму докладчика. Как только она появля¬лась на стене, профессор быстро-быстро три раза крестился, произнося полушепотом:
   - Спаси Бог! Спаси Бог! Спаси Бог!
   После чего, как ни в чем ни бывало, продолжал свой доклад.
   Спрошенный по его окончании, профессор заявил:
   - Никакой пентаграммы я на стене не видел, а, следова¬тельно, не мог никак на нее реагиро¬вать. А уж креститься во время доклада вообще не в моем обычае.
   - Вы, уважаемые, что-то напутали – возмущенно сказал он. - Такое можно было бы предпо¬ложить, если бы я во время доклада находился  в некоем сумеречном со¬стоя¬нии.  Что невоз¬можно, ибо и во время док¬лада, и нынче чув¬ствую себя отлично.

Глава 8. Начало второй конференции откладывается.
1. Ком¬пьютерная система вышла из строя.
  То, что расследовать трагедию, произошедшую в усадьбе, взялся человек моло¬дой энергич¬ный и очень толковый, внесло надежду, что сло¬жившаяся ситуация в конце концов разря¬дится.
   Однако начало второй конфе¬ренции, которая должна была состояться сразу после первой, откла¬дыва¬лось, ибо ком¬пьютерная система - главное достоинство здешних на¬учных форумов, полностью вышла из строя.
   Ее восстановление требо¬вало времени, а проводить конференцию кустарным спосо¬бом, да еще без Тараса Ивановича, без ее ор¬ганизатора, без ее души и главного дейст¬вую¬щего лица, наш любезный хозяин Марлен Михайлович Ку¬зовлев реши¬тельно не желал.

2. Вынужденное безделье.
   Между тем, ведущая расследование прокуратура взяла со всех, бывших в усадьбе на момент траге¬дии, или связанных с ней, подписку о невы¬езде. Запрещены было даже турпо¬ходы по ок¬рест¬ностям. Поэтому участники форума целыми днями бесцельно бро¬дили по пляжу, а вече¬рами за¬полняли местные питейные за¬ведения.
   В относи¬тельно лучшем положении оказалась тесно спаян¬ная группа друзей Степы Бан¬дуры¬стенко, безвылазно оккупировавшая его мастерскую, где обиль¬ные возлия¬ния перемежались серь¬езными философскими и мировоззренческими дискус¬сиями. 

Глава 9. Обсуждение доклада профессора Сидерского
(Вспоминая прошедшую конференцию)
1. Оппоненты профессора.
   Первыми оппонентами профессора выступили двое совершенно непохожих друг на друга участника конференции. Первым взял слово отставной гэбист Сергей Пащенко:
   - Почему уважаемый профессор считает все империи порождением антихристовым? Импе¬рии враждебные России, действительно, порождение дьявола. Вновь обретающее нынче им¬перскую мощь русское государство, которое объединяет сегодня светлые силы православия против сил темных, истинный дом Иисуса.
   Затем в спор вступил молодой арабский аристократ:
   - Наша семья уже на протяжении сотни лет придерживается либеральных тенденций ис¬лама, радикализм чужд мне также как и моим уважаемым предкам  – заявил он. – Однако объявлять террор порождением Шайтана (по-вашему, Дьявола) несправедливо. Слово джи¬хад специфически арабское, перевод его на другие языки практически всегда неполон и по¬рождает множество двусмысленностей. Его смысл наиболее адекватно можно выразить вы¬ражением: народно-освободительная борьба. А уж к этому выражению у демократиче¬ской общественности Запада не может быть никаких серьезных претензий.   
      Сидерский сухо ответил оппонентам, что принимает к сведению их позицию. Что же, он, наверное, прав, спорить тут совершенно бессмысленно.
   Это было единственное выступление и отставного гэбиста, и арабского аристократа. Непо¬нятно по какой причине, но далее и на этой и на следующей конференции ни один из них не сказал не единого слова.

2. Обвинение в ереси.
   Доклад профессора встре¬тил активное не¬при¬ятие со стороны «национально-пат¬рио¬тиче¬ски» настроенной части аудитории. Дьякон Алексей Куров, громадный, толстый, средних лет муж¬чина с благообразным ли¬цом, но очень уж умными, осо¬бенно для священно¬служи¬теля глазами, прямо обвинил профессора-богослова в ереси. 
    Дьякон этот считается в среде людей церковных чуть ли не либералом, а у либера¬лов - на¬против, ко¬ричневым. По мнению дьякона-бого¬слова идеи профессора Сидер¬ского о неких «трех си¬лах» выхо¬дят за пределы принятого в христианстве, а тем более в православии, ка¬нониче¬ского кор¬пуса церков¬ной схола¬стики:
   - Ни в четвероевангелиях, ни в преданиях, ни в святоотеческой литера¬туре ничего нет об этих пресло¬ву¬тых «трех силах». В лучшем случае, без большого ущерба канону можно было бы го¬ворить о «четы¬рех силах». Как Христос посланник Бога на земле, так Антихриста можно толковать, как по¬слан¬ника Дья¬вола.
   - Все¬держитель - Отец наш небесный – заявил он в заключение – предостерегает еретика-доклад¬чика, посылая ему Знамение Небес в виде пентаграммы, предлагая нечестивцу раска¬яться.

3. Церковь и Антихрист.
   Оппонентом дьякону выступил ведущий конференцию Тарас Иванович Письмен¬ный. Он неожи¬данно для всех (а человек он принципиально неконфликтный) страст¬ным фальцетом заявил, что  по¬зиция г-на Курова ничуть не удивительна:
   - Церковь, и католическая, и пра¬вославная, более всего со¬ответствует тому, что докладчик опреде¬лил, как пустые формы, или про¬явление силы антихри¬стовой. Не о том ли писал Дос¬тоевский в «По¬вести о Великом инквизи¬торе»? Он писал о католицизме, но какая, по сути, раз¬ница.
   - А Дьявол – задумчиво добавил он -  сила совершенно иная, в другую сторону, нежели Ан¬ти¬христ, на¬правленная. И поэтому последний по¬сланником (то есть агентом) первого быть не мо¬жет.
   - Дьяволь¬ская сила играет тем наглецом (между прочим, талантливым, как в старину гово¬рили, магне¬тизером), что использует наши стены и потолок, как экран для своего проектора, а во время выступле¬ния академика он вне¬дрялся в нашу локальную сеть.
   - А то, что Бог посылает знамение через бесовство хакера – не без яда в голосе заметил в заключе¬ние ар¬хивариус, - так это ноу-хау г-на Курова, с чем его и поздравляю.

4. Они внутренне напряглись.
   На это неожиданное заявление добрейшего Тараса Ивановича национал-патриоти¬ческая группа участ¬ников вслух не ответила ничего. Но было видно, как насупились и даже внут¬ренне напряглись и писа¬тель-патриот Просящев, и философ-патриот Подпругин, и право¬славный дьякон Ку¬ров.
   Вроде бы, ничего особенного не произошло, казалось бы, обычная дискуссия, обыкновен¬ное столкновение мнений. Но какая то неясная роковая тень словно бы пробежала над голо¬вами ее участников и преобразила каждого. Может это сейчас так ка¬жется, но тень эта пав на голову г-на архивариуса сделала его обреченным, превратила в жертву неизбежно грядущего в будущем конфликта с Силами Зла.   
   Католический кардинал сеньор Анто¬нио поддержал архивариуса. Но на него с таким не¬одобрением поглядели эзотериче¬ски настроенные дамы, что присутствующим стало не по себе.
   Было не¬понятно, какая связь между эзотерикой и като¬ли¬цизмом. Впоследствии выяс¬ни¬лось, что не только итальянка, но и русская детская писатель¬ница, рождены и воспи¬тыва¬лись в католических семьях. И поэтому все, что кажется им умалением или, упаси Бог, ущемле¬нием католицизма, встре¬чается ими в штыки.

5. Рожица с рожками.
   Нужно сказать, что условия для этой дискуссии были далеки от оптимальных. Кто-то (или что-то) уси¬ленно стремилось ей помешать. Какая-то смешная плутовская физиономия с рож¬ками, нахально торча¬щими из спутанной косматой шевелюры, кривлялась, надувала щеки, строила рожи на потолке конфе¬ренц-зала. Когда говорил г-н Куров, она надувалась важно¬стью, и становилась чем-то неуло¬вимо похожа на ученого дья¬кона. Когда ему отвечал Тарас Иванович, рожица нервно вздрагивала, а  под ее носом вырастали рос¬кошные казацкие усы и она, ни дать, ни взять, походила на госпо¬дина ар¬хивариуса, человека от при¬роды спокойного и мягкого, но нынче чем-то до предела взвинченного.

6. Христианская идея и трагедия «11 сентября».
   Однако дискуссия продолжалась. Неожиданно для большинства была затронута еще одна животре¬пе¬щущая тема. Начал разговор Степан Бандурыстенко. Он неожиданно, но весьма своевременно, по¬интересовался:
   - Какие действия пред¬при¬нимают христиане и, прежде всего, элита традиционных конфес¬сий для уси¬ления влияния Христа? Особенно важно это понять в связи с собы¬тиями 11 сен¬тября 2000 года.

7. Ватикан и «Евангелия от волхвов».
   На вопрос молодого человека подробно и обстоятельно ответил, хоть и не офици¬альный, но все же представитель Ватикана на нашем фо¬руме сеньор Антонио. То, что он поведал со¬бравшимся гибкий, изящный, в элегантной рясе, седовласый кардинал, - было, мягко говоря, неожи¬данным.
   Оказывается, Рим¬ская курия официально не при¬знавшая недавно прочитанные мной «Евангелия от волхвов» и даже никак не отреа¬гировавшая на их появление, в действитель¬ности весьма высоко оценила эти, ранее неизвестные миру апокрифы.
   Примерно через полгода после трагедии «11 сентября» представитель Ватикана конфиден¬ци¬ально обра¬тился к всемирно известному россий¬скому кинорежиссеру Андрею Нектарову с предложе¬нием тайно, в ус¬ловиях строжайшей секретности, финансиро¬вать экранизацию «Апокри¬фов от волхвов».

8. Голгофа глазами кино.
   Единственный в мире наследник философской кинопалитры великого Тарковского вначале заинте¬ресо¬вался. Но позже отказался от этого за¬манчивого предложения, объ¬яснив:
   - Не вижу актера, который смог бы убеди¬тельно сыграть роль Распятого, на кресте состра¬дающего му¬чителям своим. Более того – заявил мэтр кино, – даже подобрать соответст¬вую¬щий звукоряд мне ока¬за¬лось не по силам.

9. Музыка и Голгофа.
   Выслушав это сообщение кардинала, считающий себя великим знатоком и тонким цените¬лем му¬зыки самых разных направ¬лений (от клас¬сики – до авангарда) дьякон Куров позволил себе, причем в рез¬кой форме, усомниться в его подлинности:
   - Со¬мнительно, чтобы великий Нектаров затруднился в подборе соответст¬вующей му¬зыки. А Бах, а Шостакович, а Шнитке, а Габайдулина?
   Но тут в спор вступил г-н Письменный:
   - И у Баха, и у современных ком¬позиторов много подлинно фи¬лософских шедевров на темы: «жизнь человеческая», «жизнь и смерть». Но это – в глубокой задумчиво¬сти произнес архивариус – не совсем то. Они, мо¬жет быть, и не будут сильно про¬тиворечить Голгофе, описанной вол¬хвами, но и не помогут глубже ее осоз¬нать. Не исклю¬чено  что они (ки¬ноге¬нию вид¬нее), ослабят и даже смажут впечатление от Гол¬гофы, от описан¬ной волхвами любви Его к казнителям своим, от того сострадания, что про¬являл к ним Ии¬сус.
   Дьякон был до такой степени огорошен доводами Тараса Ивановича, что внезапно изме¬нился в лице. Мысли и чувства, явно противореча¬щие христианскому всепроще¬нию, про¬мелькнули у него в глазах.

10. Таинственный голос.
   Обсуждению доклада профессора Сидерского внешних помех, кроме рожицы с рожками, без¬молвно бес¬нующейся на потолке конфе¬ренц-зала, почти не было. Только во время раз¬го¬вора об экранизации «Евангелий от волхвов» ужасный громовой голос, несущийся, казалось, из подземе¬лья, раз¬родился ти¬радой:
   -  Ничего удивительного нет в том - с загробной  интонацией вещал «голос», - что схизма¬тики-па¬писты захотели экранизировать самые ере¬тические из когда-либо являвшихся миру апокрифов. Нынче католики в своем безбожном гуманизме переплюнули даже таких закоре¬нелых атеистов, как авторы «Евангелий от вол¬хвов».
   - Истово верую – почти истерически завыл голос, - что Господь покарает безумцев, возна¬мерив¬шихся любить не Вседержи¬теля не¬бес¬ного, в славе и силе Его, а человека, жалкого в своем ничтоже¬стве и по¬тому любви недостойного.
   Нужно признать, что на этот раз участники обсуждения никак не прореагировали на таин¬ственный го¬лос. Тот факт, что так называемые «патриоты» не использовали идейную под¬держку «голоса», го¬ворит, вроде бы,  в их пользу. Однако, учитывая, что для православия любовь к Богу первична, а лю¬бовь к чело¬веку не только не важна и вторична, но ее «чрез¬мерность» даже осуждается, не след при¬давать этому особого значения.  Просто православно ориентированные патриоты традиционно не со¬гласились на идейное сотрудничество с так называемой «тем¬ной силой», при этом оставаясь с ней (по крайней мере, по этому вопросу) в полном внутреннем единомыслии.
Конец пятой части.
==========================================================

ЧАСТЬ VI. РАЦИОНАЛЬНЫЕ ОБЪЯСНЕНИЯ
Если любите любящих вас,
какая вам за то благодарность?
ибо и грешники любящих их любят.
Евангелие от Луки.
Глава 1. Экстрасенс Мафусаил Воздушный глазами Марлена.
Рациональное объяснение оккультных принципов
1. Норвежский лоцман.
   После обеда пришла пора выступать второму докладчику. За окном ужасающе, с за¬выва¬ниями на раз¬ные голоса, дул порывистый и, по ощу¬щениям, черный, как ночь, ветер. Ветер был темен и дик, хотя на дворе стоял светлый осенний полдень.
   Если бы человеку со странным, непонят¬ного происхождения прозви¬щем Мафусаил Воз¬душный при¬клеить рыжую бородку и такие же бакенбарды, то смотрелся бы он со¬всем как ти¬пичный норвеж¬ский лоцман. Человек, досконально изу¬чивший все осо¬бенности много¬чис¬ленных фи¬ордов своей родины, тщательно спрятанных ловушек северной природы.

2. Бурные воды философской мысли.
   Но докладчик наш был без бороды, и был он на нашем «корабле мысли» лоцманом не се¬верных, а Юж¬ных морей, к тому же виртуальных. Он был для нас лоцманом тех уголков на¬шей земли, где бур¬лят ог¬ненного накала эмоции, где под личи¬ной неза¬мутненности и види¬мого спокой¬ствия пылают неслы¬хан¬ные страсти. Страсти неви¬данные, даже непонятные в нашем рациональном, су¬хом и на¬сквозь логичном запад¬ном мире. При¬чем, пылают они от¬нюдь не по поводу обычных житейских кол¬лизий и приземленных меркан¬тиль¬ных интере¬сов. Страсти полы¬хают там в связи с настоя¬тельной, по мнению облада¬телей го¬ря¬чих юж¬ных сердец, необходимостью разрешения коренных мировоз¬зренческих вопросов бытия.
   Человек со странным псевдонимом Воздушный должен был провести наш корабль через бурные и та¬инственные воды философской мысли Востока. Задача это непро¬стая, ибо изо¬щренные логиче¬ские по¬строения и головокружительные философские кульбиты оккультной мысли, ха¬рактерные для вос¬точной мудрости, тоньше, глубже и разнообразней тех сравни¬тельно простых и ясных идей, кото¬рыми опери¬руют фило¬софы и богословы Запада.
   Но слава профессионального экстрасенса и его внешний облик, го¬ворили нам не об успеш¬ном воз¬врате к западным про¬стым и ясным идеям, а ровно наоборот, об ожи¬дающем нас без¬возвратном по¬гружении в обманчиво мерцающие смутные глубины восточной мудрости.

3. Облик профессионального гипнотизера.
   Чего еще можно было ожидать от этого человека? Высоченного роста, ужасающей худобы, с длин¬ным, поневоле вызывающим скуку лицом, с острым, загнутым вверх подбородком, и постоянно ис¬синне выбри¬тыми щеками, он производил впечатление более чем странное.
   Но главным в его облике были глаза. Говорят, что у гипнотизеров глаза обязательно должны быть чер¬ного цвета. Облик Мафусаила наглядно опровергал эту догму. Глаза нашего докладчика были свинцово серые, большие и чуть навыкате. Неопределен¬ного цвета рес¬ницы обрамляли эти свинцо¬вые озерца,  не¬мигающий взгляд которых навеивал даже не сон, а ка¬кую-то непонятную, но опреде¬ленно не успокаи¬вающую, а вы¬зывающую беспокойство и даже тре¬вогу, дрему.
   Впрочем, этот человек выглядел ровно так, как должен был выглядеть. Поскольку наш докладчик был профессиональный экстрасенс, впечат¬ление, которое он произво¬дил, в точно¬сти соответство¬вало тем за¬дачам, которые ему приходилось решать в его профессиональной деятельно¬сти.

4. Чудеса и экстрасенс.
   Но фурор, произведенный докладом, по сути, ничто перед прямо сенсационными чуде¬сами, кото¬рые происходили во время его чтения г-ном Воздушным. В самом начале доклада в лу¬чах света из окон материа¬лизовалось существо, как две капли воды походившее на са¬мого экстра¬сенса, но на го¬лову ниже его рос¬том и, как бы симметричное ему.
   Если у экстрасенса была родинка под правым глазом, то у его двойника под левым. Если у ориги¬нала был начес рыжих жидких волос налево, то у копии начес густых черных во¬лос был направо. Если докладчик держал указку в правой руке, то его отражение в левой. Го¬ло¬графиче¬ский двойник докладчика все время копировал движения доклад¬чика, но де¬лал это, как бы в на¬смешку, приплясы¬вая и комично кривляясь. При этом виртуальная ко¬пия пе¬рио¬дически отпускала в адрес ориги¬нала весьма нелестные выражения.
   Экстрасенс пытался избавиться от странного гомункулуса, он делал магические пассы, чи¬тал страшные заклинания, но все тщетно, чудовище с его обликом не исчезало. Тогда док¬ладчик попы¬тался решить задачу просто. Он закрыл шторами окна, из кото¬рых проникали в комнату сол¬нечные лучи. Его противник исчез. Но на время, через минуту загоре¬лись шторы, в зале стало нечем дышать. А когда дым рассеялся, двойник экстрасенса вновь поя¬вился в зале.

Глава 2. Сбор материалов
1. Взыграло ре¬тивое.
   Когда стало ясно, что от расследования прокуратуры толку не будет, в исследо¬ва¬тельской части много¬гранной сущности Степана Бандуры¬стенко взыграло ре¬тивое. Он уверенно заявил, что пред¬мет исследо¬вания – это вторично, самое важ¬ное – верно вы¬бранная методика и, ко¬нечно, исследо¬вательский талант, от кото¬рого в первую голову зависит исследовательская удача.

2. Сбор материалов.
   С дотошностью старого бюрократа, поднаторевшего за долгие годы службы, Степан начал систе¬мати¬ческий сбор информации, хоть какой-то гранью относя¬щейся к Делу. За четыре дня упорной работы мате¬риалы в  его компьютере едва не превысили объе¬мом дотла сгоревший раздел редких рукописей в архиве оли¬гарха, куда за долгие годы усердием покойного Тараса Ивановича Пись¬менного было собрано не¬сколько сот тол¬стенных фолиантов.

3. Математическая модель.
   Впрочем, эту работу самодеятельный детектив вовсе не считал основной. Глав¬ным для него было по¬строить математическую модель ситуа¬ции, которая дала бы возмож¬ность получить полный на¬бор воз¬можных вариантов совершения пре¬ступления. Де¬тальная оценка каждого вари¬анта должна была выявить тот един¬ственный, отображе¬ние математической функции ко¬торого в смы¬словом про¬странстве во всех точках сов¬падало бы с реальным преступлением.

Глава 3. Фрагменты доклада Мафусаила Воздушного
(расшифровка фонограммы)
1. Эгрегор.
   Рассказать вам, в чем смысл мистики всей, всего оккультизма и эзотерики? Из¬вольте, по¬ведаю. Все инобытие, все якобы «непозна¬ваемые» рациональным созна¬нием сущности, есть не более чем сформиро¬ванные коллективным мнением (соз¬нанием), идеальные «об¬разы» или то, что Даниил Анд¬реев и его мно¬гочисленные последователи называют эгрего¬рами.
   Вопрос из зала (автора вопроса установить не удалось): Это то, что Юнг называл архети¬пами кол¬лективного бессознательного?
   Ответ: Не совсем так. По Юнгу архетипы – это не конкретные образы (герои мифов), а их мо¬дели, об¬щие схемы их формирования. Я же говорю не о схемах, а о ярких образах, ко¬торые многим из нас представляются более  живыми и реальными, чем их друзья и знако¬мые.

2. Так мыслят экстрасенсы.
   Однако вернемся к нашей теме. Не удивляйтесь! Самые грамотные и честные из сего¬дняшних экст¬расенсов именно так видят мир. Сложнее для представителей традиционных кон¬фессий. Ус¬тоявшиеся формы, в которые за многие века отлились их кон¬цептуальные представле¬ния, а также строгая ие¬рар¬хия высказывания мнений, традиционным религиям присущая, мешают сво¬бод¬ному развитию мысли.
   Мы же, рационально мыслящие экстрасенсы, свой новый подход к вечным про¬блемам (противо¬стоянию идеализма и материализма) даже не особенно скры¬ваем. Но и не особо афишируем это наше новое ультра материалистическое виде¬ние мира. Ибо, если мы ста¬нем его широко рекламиро¬вать, большин¬ство клиен¬тов нас просто не поймет. Наш атеизм их просто отпугнет. Но в вашей просве¬щенной среде можно и расслабиться.
   Голос виртуального двойника: Ты, гадина, предаешь и обманываешь поверивших тебе.
   Все образы, присутствующее в коллективном  сознании: от опосты¬левшего образа «Ев¬генийОне¬гина» (так слитно воспринимали это имя мы, задро¬ченные нудными училками школь¬ники времен социализма), до самого Господа Бога – это эгрегоры.
   Голос виртуального двойника: Врешь, сельдь малосольная, Бог есть. Он, Господь все ви¬дит, и воздаст тебе по за¬слугам. 

3. Имидж звезд.
   И, конечно, свои эгрегоры имеют раскрученные звезды. Никто ведь не сомнева¬ется, что от¬дельно су¬ществует некий актер, певец, и пр., а отдельно от него, часто на свой прообраз совер¬шенно не по¬хо¬жий, имиджевый образ этого актера, певца, и пр. Существует, на¬при¬мер, в реальной жизни ин¬терес¬ный музыкант и скромный интеллигентный человек – Нико¬лай Фоменко, работаю¬щий веду¬щим те¬лепро¬грамм. И одновременно существует, но уже не в реальности, а в сознании многих мил¬лионов тинэйдже¬ров, брутальный, до пре¬дела наглый пошляк с тем же именем. Что поделаешь, от пошляка без ума мо¬лодая аудитория страны, а зарабатывать на жизнь, кор¬мить жену и детей скромному интеллигенту необ¬хо¬димо………….
   Так или иначе, но все известные люди, как бы удваиваются, есть сам человек, и есть более или ме¬нее совпадающий с оригиналом образ, бытующий в обществен¬ном сознании.

4. Литературные персонажи.
   Кроме того, есть образы, не существующие в реальности, бытующие только в общест¬венном соз¬на¬нии (как «ЕвгенийОнегин» с «ТатьянЛариной»). Это как ре¬зультаты индиви¬дуального худо¬жественного творчества – образы, созданные ве¬ликими художниками (тот же «ЕвгенийОне¬гин»), так и плоды кол¬лективного народного гения – фольклорные персо¬нажи (герои) и мистиче¬ские об¬разы (Бог, Дьявол и пр.) …………..
   И «три силы», о которых нам толковал г-н богослов – это, безусловно, образы нашего кол¬лек¬тив¬ного сознания…….
   Голос виртуального двойника: Жулик ты! Люди верят, что ты связан с Высшими силами, а тебе жал¬кому мате¬риа¬листу, сомневающемуся в их существовании, не дано даже прибли¬зится к их пониманию.

5. Казантип и эгрегор.
   Мое видение феноменов Казантипа таково:
   Когда змеи вытягивают хвосты, они этим как бы внедряют в массовое сознание очеред¬ной при¬митив¬ный эгрегор, очередную прими¬тивную веру (все религии на первом этапе, пока не обре¬тут традиции, примитивны, агрессивны, тотали¬тарны). Новая религия (вспом¬ним Льва Гумилева) – это оружие ак¬тивных созда¬телей новой империи – т.е. проявление анти¬христово. А когда змеи извиваются, скручиваются в клубки – это (как верно отмечено в ле¬генде) типичная дья¬вольщина ……….
    Дьявол деструктивен (поэтому он все¬гда в оппозиции к конструктивному Антихисту), но его дея¬тельность не всегда во вред обще¬ству – все новое (чаще всего в искусстве) – это де¬структивный бунт против застывших форм антихристовых ……………
   Впрочем, не исключено, что казантипская легенда – очередной  морок, а при¬чины религи¬озных войн и революций в другом, есть более серьезное объяснение на¬плыву примитивных эгрегоров. Но сама идея борьбы Антихриста с Дьяволом ле¬гендой схвачена верно ……………

Глава 4. Идеи экстрасенса и дискуссия вокруг них
(Вспоминая прошедшую конференцию)
1. Он покусился на самое святое.
   Доклад экстрасенса произвел, поистине, фурор. Да и можно ли было оставаться спокой¬ными? Ведь он покусился на самое святое, на Бога. Спустить Бога с небес на землю, это ли не кощунство, это ли не по¬кушение на святая святых?
   Не менее интересным, но не в пример более впечатляющим, было обсуж¬дение доклада экс¬тра¬сенса. Как рассказать об этом? Ка¬кими словами описать эмоции, что потря¬сали аудито¬рию? 
   В этот день с утра ярко светило солнце. Но море было неспокойно, неистовствовал ветер. К концу дня он раз¬буше¬вался вне всяких пределов, и разразился шторм. Громадные волны с бешеной яростью мчались к пологому берегу, заливая его вспе¬нившимися водами. С той же яростью дискутировали  участники форума. Ведь г-н Воздуш¬ный  всех без исключения задел за живое. Неистовство, бук¬вально, ов¬ладело всеми.

2. Смысл сказанного.
  Смысл сказанного экстрасенсом дошел до меня не сразу. Более подготовленные слушатели, переби¬вая друг друга, во всю силу легких возму¬щались на вечернем засе¬дании, а я все еще не мог понять, что это их так возмутило. Но, вспоминая доклад, я внезапным озарением вдруг понял все.
   Все оказалось крайне просто. Докладчик говорил ровно то, о чем 70 лет толковали нам марксист¬ские лекторы:
   - Бог – это миф, созданный людьми.
   Оказалось, что такого же мнения и наш виртуальный насмешник. Во время вечернего об¬суж¬дения черт, очень похо¬жий на экстрасенса Воздушного, со всех мониторов оглуши¬тельно закричал:
   - Мафусаил – ты оказывается марксист!
   Но, думается, что черт этот (вернее тот, что инициировал эти виртуальные эскапады) был не со¬всем прав. У марксистов упомянутый тезис выглядел начетнически тупо и одно¬вре¬менно по-детски на¬ивно. А в устах видного экстрасенса, использующего в своих доказатель¬ствах одно из главных по¬нятий со¬временного оккультизма – «эгрегор», использующего его таким образом, что с него автома¬тически сле¬тала вся его эзотерическая таинственность, все это выглядело очень уж убедительно. От¬чего и поднялось общее возмущение. 
   Но большинство участников, хоть и громко возмущались, по всему видно было, что они, хоть и скрепя сердцем, готовы принять концепцию докладчика. Были на конферен¬ции и иные. Были те, кто полно¬стью и безоговорочно отвер¬гал подход г-на Воз¬душного. Причем, эти ярые и непримири¬мые противники док¬лад¬чика принадлежали к двум противоположным  идейным лаге¬рям.

3. Бизнесмен-марксист.
   Старший из семейства Пащенко, Иван Сидорович, преуспевающий бизнесмен, ка¬линин¬градский оли¬гарх, несмотря на то, что он явно преус¬пел в новые времена (что, вроде бы, ис¬ключает начетниче¬ство и во взглядах,  и как стиль поведения), оказался последовательным марксис¬том, использующим в своих до¬вольно редких, но весьма многословных тирадах, весь набор марксистской лексики.
   Оказывается, пост управляющего хозчастью Калининградского обкома КПСС (от¬куда он плавно пере¬шел на аналогичную должность в обла¬стной администрации, а затем стал обла¬стным олигар¬хом), он, бу¬дучи по профессии врачом, а еще раньше практикующим хирургом, получил за успешное руководство обкомов¬ским санато¬рием. А профессия врача, а тем более хирурга, формирует последо¬вательно материа¬листические взгляды на всю, как говорится, ос¬тавшуюся жизнь.

4. Унылое многословие.
   В развернувшейся за вечерним чаем дискуссии Иван Сидорович завел свои много¬словные и уны¬лые марксистские проповеди. Этот мате¬риал хорошо сохранился, но тратить место на эту полностью бессо¬держательную чушь – значит не уважать читателя. Приведем для иллю¬страции лишь краткие выдержки из его удручающе многословной речи.
   Например, он самым категоричным тоном заявил:
   - Только понимая и принимая неоспори¬мый приоритет марксистской социологии над по¬рочной ин¬диви¬дуалистической буржуазной психо¬логией можно что-то понять в нашем сложном мире.
   - А это означает – продолжал бизнесмен-марксист, - что сущность че¬ловека, в том числе и соз¬даю¬щего мифы, определяет не психология, поднятая на щит буржуазной псевдонаукой, а исследованные Марксом об¬щественные отношения.
   - К тому же – продолжал нудить он, - нервные клетки человека, как и электронные сети, опу¬тавшие сего¬дня мир, - это ре¬ально сущест¬вующие материальные объекты, достаточно полно ис¬следован¬ные наукой. Так что нет никакого смысла в использовании абстрактных, полно¬стью ото¬рванных от ре¬альной жизни понятий типа эгрегор.

5. Эзотерически продвинутые дамы.
   Но на этом возмущенные и крайне бессодержательные выступления не закончи¬лись. Три из четы¬рех, участвующих в форуме дам: приез¬жие Ориана Палаччи и Алена Чудова, и ме¬стная житель¬ница Нина Ти¬мофеева, ока¬зались чрезвычайно про¬двину¬тыми в об¬ласти эзоте¬рики. Они то яростно и вступили в полемику.
   Алена Чудова в числе прочего заявила следующее:
   - Так грубо материалистиче¬ски заземлять понятие эгрегора мо¬гут только сторонники неопо¬зити¬визма, не оправдав¬шего, как известно, возло¬женных на него на¬дежд и упова¬ний, давно и безнадежно уста¬ревшего и вышедшего из моды.
   - Странно, что этим занимается практи¬кующий экст¬расенс – возмущенно продолжила она, - в силу своей профессии чуть ли не еже¬дневно встречаю¬щийся с проявлениями потусторон¬них сил, в рамках убогого мате¬риа¬лизма никак не объяс¬няемых. 

6. Марксизм и эзотерика.
   Но все это еще куда ни шло. Это еще можно было терпеть. Но когда под занавес слово взяла Ориана Палаччи, это было нечто. Пожи¬лая журналистка высказалась с итальянской поры¬вистостью, но на чистом русском языке:
   - Будучи убежденной в неоспоримой ценности эзотерических идей, я, тем не менее, не по¬рываю с мар¬ксизмом и теперь в одном строю с рус¬ским марксистом Иваном Пащенко вы¬ступаю против бур¬жуазных идей Юнга и его последователей. 
   Участвующая в конференции красавица-цыганка из Щелкино Нина Тимофеева, в начале дискуссии ви¬димо подавленная интеллектом приез¬жих, молчала. Но после пылкой тирады пожилой итальянки и она подала голос:
   - Не по¬нимаю, - сказала она - почему здесь с та¬ким пренебрежением относятся к мар¬ксизму. Я, ис¬пове¬дующая эзотерические истины, ко¬нечно, от него далека. Но, на мой взгляд, среди сонма безду¬ховных буржуазных учений марксизм выгодно отли¬чается, во-первых, простотой и ясно¬стью, во-вто¬рых, своей фактической близо¬стью к духовно про¬двину¬тым ок¬культным истинам.

7. Нервы архивариуса сдали.
   Тут не выдержал Тарас Иванович. Срывающимся от возмущения голосом, он почти закри¬чал:
   - Попросил бы высказываться исключительно на русском. Тот чудовищный жаргон, на ко¬тором го¬во¬рили штатные мар¬ксисты в застой, уже тогда был совер¬шенно непонятен не только слушателям, но и, как я понимаю, самим ораторам. Иначе бы они не лепили все эти глупости.
   - Наверное, в конце поза¬прошлого и в начале прошлого веков – нервно продолжил он, - ко¬гда мар¬ксизм только пришел в Россию, та¬кого рода высказывания были понятны всем.  По¬том язык из¬менился, но марксисты продолжали риту¬ально тараторить, плохо понимая сущ¬ность своих слов.
   - Но это от них и не требовалось. Стандартные формулы вне их смысла были ритуалом словесно оформлявшим устои, демонстрирующим незыблемость тоталитарного строя. А те¬перь, ко¬гда сменилась эпоха, речи сии не  только непо¬нятны, исчезла побудительная причина их произнесения – зло завершил г-н архива¬риус.
   С ним никто не вступил в спор. Но по выражению глаз марксиста-олигарха и тем¬перамент¬ных дам было видно, что все они надолго затаили обиду.
   Тарас Иванович, уже в который раз за этот день повел себя даже не некорректно, а как-то очень уж от¬кровенно (что не очень принято в обще¬стве). Впро¬чем, его открытый характер, прин¬ципи¬альность и доб¬рожелательность до сих пор превращали Тараса Ивано¬вича в одного из тех, кому об¬щество обычно про¬щает и не¬стандартность поведения, и избыточную, грани¬чащую с некорректностью пря¬моту.
   По всему видать, раньше обстояли дела именно так. Однако нынче, на всем протя¬жении конфе¬ренции это не проходило. Словно какой-то бес толкал архивариуса вновь и вновь оби¬жать людей, причем в наи¬более неприемлемой для них форме.

8. Нелепая песенка.
   Именно бес, ибо в дискуссии архивариуса с эзотерическим марксизмом виртуальный на¬рушитель спо¬койствия откровенно стал на сторону оппонентов Тараса Ивановича. К сере¬дине дискуссии на мониторах появился усатый, очень похожий на г-на Письменного черт. Он, припля¬сывая и оглуши¬тельно шлепая себя громадными ладонями по лысо¬ватой, как и у архивариуса, голове, но снабжен¬ной маленькими смешными рожками, напевал какую-то не¬лепую, лишенную и ритма, и размера, пе¬сенку, суть которой сводилась к тому, что бизнес¬мен-марксист и эзотерические дамы разумны, а архи¬вариус глуп, как пробка.
  Нужно сказать, что бес этот достал не только г-на архивариуса, но и большинство присут¬ствующих. Но не всех, наш любезный хозяин был почти единственным, кто не поддавался на провокации вирту¬альной сущности, игравшей со всеми нами с совершенно непонятной це¬лью какие-то злые шутки.

9.Антихрист и Дьявол.
   В этой дискуссии мне увиделось реальное отражение довольно абстрактных идей профес¬сора Сидерского об Антихристе и Дьяволе. Действительно, узкий  механический материа¬лизм, а особенно в форме начетнического марксизма, ни что иное, как проявление сил Анти¬христа. А эзотерику многие (особенно принадлежащие к традиционным христи¬анским кон¬фессиям) однозначно определяют, как проявления дьявольские. Виртуальный бес, подыг¬ры¬вающий оппонентам архивариуса, пусть в парадоксальной форме, но совершенно недву¬смысленно подтверждал мою гипотезу о раскладе сил на этой дискуссии.
 
Глава 5. Прошедшая конференция в памяти Марлена Михайловича.
1. Неожиданность.
   Все уже в прошлом. Конференция закончилась трагически. Вспоминая о том, с чего все на¬чалось, Мар¬лен не устает удивляться случивше¬муся. Как удалось Тарасу Ивановичу угово¬рить Мар¬лена и орга¬ни¬зо¬вать конференцию на тему к проблеме Казантипа относящуюся весьма мало?
   Ранее та¬кого не слу¬чалось. Все темы предыдущих конференций напрямую касались про¬блем по¬луост¬рова, его по¬лу¬острова. Об этом до¬говорились с самого начала, именно на этих условиях Марлен назначил Тараса Ивановича своим архивариусом и библиотекарем.
   И вот, не¬понятно как, но уговорил все-таки г-н Пись¬менный Марлена посвя¬тить очеред¬ную кон¬ферен¬цию теме, к тому, чему посвящена жизнь Мар¬ле¬нова, относя¬щейся только кос¬венно. Тарас Иванович, сообщая Марлену о своем замысле, предложил назвать конферен¬цию «Фантомы и организмы». Марлен поначалу счел такое название слишком уж броским, даже вы¬зываю¬щим:
   - Мы же собираемся проводить научную конференцию, а не какую-то рекламную компа¬нию – ска¬зал он тогда.
   Но, выслушав достаточно убедительную аргументацию архивариуса, согла¬сился.

2. Конопатый мальчишка.
   Между прочим, только недавно узнал Марлен, кто навел Тараса Ивановича на мысль орга¬низовать именно такую конференцию, и пригласить в качестве докладчиков именно эту славную пятерку, вроде бы разномастных мыслителей, но при этом последовательных еди¬номышленников. Оказыва¬ется, ав¬тором этой идеи был никто иной, как все ведающий и все¬знающий юный Степан Бандуры¬стенко.
   Какое, однако, сильное влияние оказывает этот лопоухий конопатый мальчишка на его, Марлена жизнь и судьбу. Ведь пригласить г-на Сен-Жака проектировать его усадьбу поре¬комендовал Марлену никто иной, как Степан. А ведь тогда, 12 лет назад, юный художник-кузнец только что вышел из ти¬нейджер¬ского возраста. Но у этого удивительного юноши уже тогда состоялись успешные вы¬ставки в Париже и Лондоне, обеспечившие ему широкие зна¬комства в среде европейского художест¬венного авангарда.
   Вот и теперь Степан порекомендовал мудрому Тарасу Ивановичу познакомиться с идеями своего дав¬него московского приятеля Семена Претлегина. Откуда все и началось.

3. Научное мировоззрение.
   Нет, не ожидал Марлен, что его так заинтересуют эти новые знания. И понятно почему. В мар¬ксизме он разочаровался давно. Что марксово учение примитивно, до него дошло еще в расцвет за¬стоя (слова то ка¬кие  «расцвет застоя», с ума сойти). А ставшие внезапно модными раз¬личного рода эзотерические те¬че¬ния показались ему интересными, но несколько наив¬ными. Да и христианство, очень мощное и при¬влекательное в аспекте мо¬ральном, в метафи¬зическом – не очень, на его взгляд, отличалось от безу¬держного оккультизма эзоте¬рических учений.
   Впрочем, в понимании того, как устроен мир, насущной потребности вроде бы и не было. Но во¬преки необходимости, очень уж хотелось увидеть своим мысленным взором конструк¬цию мирозда¬ния (науч¬ным мировоззрением это называется). И вот приехала группа ученых мужей, и он, можно счи¬тать, обрел искомое мировоззрение.

4. Новые знания.
   И, конечно, шок от новизны. Слава Богу, Марлен еще живой, еще не замороженный, еще способен к восприятию нового, еще может чувство¬вать восхищение,  испытывать эстетиче¬ское наслажде¬ние от кра¬соты человеческой мысли. А восхищаться было чем, причем с са¬мого начала. Признаться, раньше его не очень интересовали ни теоретические проблемы биологии, ни Теория систем,  как та¬ковая. Он просто ни¬когда не задумывался над подоб¬ными проблемами. А это, оказывается, может заинтересо¬вать, и как!

5. Чистый Штильмарк.
    - За последние годы здесь у нас проходило много разнообразных форумов, среди них были и весьма интересные, – задумчиво сказал Тарас Иванович во время одного из перекуров с кофе в гос¬тиной в самом начале конференции, - но то, что с нами со всеми сейчас происхо¬дит, это же чистый Штильмарк.
   Сидевший рядом юный, но весьма и весьма образованный, талантливый программист и очень свое¬об¬разный, на грани гениальности, ху¬дожник-кузнец Степан Бандурыстенко, удив¬ленно посмотрел на гово¬рившего. Степан, несмотря на свои глубокие познания в самых раз¬лич¬ных областях, не понял смысла сказанного.
   Оно и неудивительно. Сегодня молодежь этого не читает, очень возможно, что для их ин¬теллек¬ту¬аль¬ного уровня это слабо и даже прими¬тивно. Но для нашего поколения приклю¬ченческий роман Штиль¬марка «Наследник из Калькутты» был, как теперь говорят, культо¬вой книгой. Он рассказы¬вал о дальних странах, о путешествиях, об опасных приключениях, и казался тогда даже более инте¬рес¬ным и захваты¬вающим, чем книги Жюль Верна или Майн-Рида.
   Степан не понял при чем здесь какой-то Штильмарк, но, как оказалось из дальнейшей бе¬седы, он, также как и Марлен с Тарасом Ивановичем и, наверное, как и все прочие, чувство¬вал себя участни¬ком интерес¬нейшего приключения, некоего виртуального, но очень уж ув¬лекательного, путешествия.

6. Чудеса.
   Да, конференция оказалась необычной. Ее участники, казалось, вовлечены были в какое-то увле¬ка¬тельное, головокружительное путешествие. Было оно чисто умозрительным, приклю¬чением в сфере интеллекта, но от этого от¬нюдь не менее захва¬тывающим и по-человечески интересным.
   Но параллельно с чисто умозрительным интеллектуальным приключением у всех на глазах происхо¬дили «чудеса», самые настоящие чудеса в виде виртуальных спектаклей с участием види¬мой, слы¬шимой, но неосязаемой нечисти: «бесов», «чертей», или кто их там знает, как это все называется.
   Удивительным было то, что чудеса эти странным образом походили на описанные в мате¬риалах Во¬енного ин¬ститута. С тем, однако, отличием, что исследователи описывали появле¬ние чертей после обиль¬ного приня¬тия спиртного, а во время конференции подобное себе ни¬кто не позволял.
   И, тем не менее, черти появ¬лялись, их воочию видели все присутствующие. Ровно также как описано в этих материалах, черти вступали в полемику с докладчиками, отстаивая идеи, диаметрально противо¬положные излагаемым в докладах.
   
7. Тарас Иванович высмеивает.
   Уважаемый Тарас Иванович на протяжении всей конференции жестко высмеивал тех, кто считал эти чудеса еще одним доказательством наличия в мире высших сил. Люди эти, впе¬чатлительные, склонные к мистике, может быть несколько наивные, но чистые и искренние, вовсе не заслуживают, на взгляд Марлена, такого безоговорочного осуждения. Ибо чистой душой своей они безошибочно регист¬ри¬руют аномальные явления.
   Объяснять причину аномальных явлений материалистически конечно несколько наивно, а иногда такие объяснения грешат грубостью и прими¬тивностью, не говоря уже о том, что путь этот, мягко го¬воря, непродукти¬вен.
   Самому Марлену эти чудеса несколько мешали воспринимать чудесное виртуальное при¬ключение, но он склонен рассматривать их только как искушения, стоящие на пути каждого, кто осмеливается, пусть в мечтах, но осуществить такое головокружительно увлекательное путешествие.

Глава 6. Программист-детектив и доморощенный философ
1. Местный философ.
   Для построения математической модели Степан привлек человека никогда высшую матема¬тику не изу¬чавшего и никогда прежде ею не интересовавшегося. Имя этого че¬ловека Михайло Толев, оно еще встре¬тится в нашем повествовании.
   Род местного натурфилософа и убежденного аскета Михайлы Степановича То¬лева был пере¬селен в эти места из-под Курска сразу после войны с Наполеоном. Родона¬чальник клана Толе¬вых был дворовым че¬ловеком знаменитого героя войны 1812 года Барклая де Толи. Нынче немалое число жителей Крымского Приазовия носит фами¬лию Толевы. Но прочие Толевы му¬жики хозяйствен¬ные, расторопные и прижими¬стые. Михайло же Толев - философ и в жизни, и в мыс¬лях.

2. Социальный оптимист.
   Его страстная убежденность в конечной победе добра над злом, его  горячая привер¬женность мо¬раль¬ным и духовным ценностям, превратили абстрактно мыслящего и во всех смыслах оторван¬ного от реаль¬ной жизни философа в не¬примиримого борца про¬тив всякого рода не¬справед¬ливо¬стей. А его искренняя вера  в науку, в прогресс, пре¬вратили народного философа в убежденного со¬ци¬ального оптимиста.

Глава 7. Прошедшая конференция в памяти Марлена. Продолжение
1. Интерьеры особняка и конференция.
   Но самое удивительное было то, что эмоционально более полноценно переживать это мыс¬ленное путе¬шествие, это виртуальное приключе¬ние помогало дизайнерское искусство госпо¬дина де Сен-Жака, офор¬мившего интерьеры его дома.
   Что это, особенности его восприятия, или просто совпадение? Может быть и первое, и вто¬рое вме¬сте, но по мере развертывания тематики конференции Марленово внимание привле¬кали те или иные каж¬дый раз новые детали интерьера дома, его дома. Эти детали были хо¬рошо ему знакомы, более того они составляли неотъемлемую часть его внутреннего мира, ибо он был не только хозяи¬ном, но и активным, неравно¬душным заказчиком всей этой до сих пор удивлявшей его гармонии, и даже в некотором роде ее сотворцом.
   Однако сейчас все это виделось ему по-другому, несколько в ином ракурсе, виделось, как нагляд¬ная ил¬люстрация этого странного путешествия, путешествия по научным направле¬ниям и религи¬озно-философ¬ским течениям Востока и Запада.

2. Терпкий аромат Востока.
   Во время докладов, сделанных библеистом профессором Сидерским и г-ном Воздушным, разде¬ляю¬щим эзотерические представления, его взгляд почему-то останавливался на восточ¬ных элементах интерь¬ера, которые вызывали у него неожиданно яркие ассоциации. Эти ас¬социа¬ции визуально под¬крепляли сильные, до гипнотического воздействия, впечатления, на¬веиваемые и мощным потоком ве¬личественных биб¬лейских истин, излагаемых доктором бо¬гословия, и густыми терпкими оккульт¬ными идеями таинст¬венного Востока, с которыми знакомил ау¬диторию известный в своем мире экс¬трасенс.

3. Флибустьерский фрегат.
   Это было странно и необычно. Но это происходило, происходило именно с ним. Во время докладов биолога, академика Рахма¬нинова, и социолога Семена Претлегина он не¬вольно за¬держивал взгляд на деталях викторианского стиля, господствую¬щего в интерьере дома. А сам дом представлялся ему величественным и, вместе с тем, уют¬ным и остойчивым фрега¬том, бо¬роз¬дящим волны различных теологических построений, бо¬гословских концепций, на¬учных гипотез и ква¬зинаучных тео¬рий.
   Рахманинов, чернобородый, со сверкающими, черными, как антрацит, глазами, представ¬лялся ему ка¬питаном этого интеллектуального ко¬рабля, человеком решительным и одновре¬менно осмотри¬тельным. Корабль этот (его собственный дом) представлялся ему надежным (и, не¬сомненно, был та¬ковым). А это вселяло, несмотря на явно флибустьерские наклонности капитана, уверенность в ус¬пехе предприятия.

4. Домой с добычей.
   А во время резюмирующего выступления Ивана Философова ему представилось, что ин¬теллекту¬альный фрегат конференции медленно возвращается к берегам доброй старой Анг¬лии.  Возвраща¬ется с богатой добычей идей, добросовестно изученных, детально освоенных и акку¬ратно, в тради¬цион¬ном для британ¬ской эмпирической философии, духе, интерпрети¬рованных. Удивительно и не¬обычно все это было.

5. Рациональное объяснение.
   Каков источник этих странных ассоциаций? Рациональное объяснение с ним произошед¬шего  вполне возможно. Мистические идеи, связан¬ные, как с могучим монотеизмом Библии, изложенные профессо¬ром Сидерским, так и с эгрегором, о котором толковал экстрасенс г-н Воз¬душный, ассо¬циируются, прежде всего, с Востоком.
   А конструктивные и последовательно позитивистские идеи биолога Рахманинова и социо¬лога Пре¬тлегина опираются на устойчивые тра¬диции европейской научной мысли. Традиции эти, как из¬вестно, берут начало в елизаветинском веке, веке Ньютона. Они мощно продолжа¬лись в викториан¬скую эпоху, эпоху Дарвина.
   Великие географические открытия, а позже строительство Британской империи, шли рука об руку со становлением и развитием западной естественно-научной мысли. В том, что акти¬визиро¬вались из¬давна существовавшие в Марленовом подсознании ассоциативные связи ме¬жду викториан¬ским сти¬лем и дарви¬низмом, нет, собственно говоря, ничего удивительного.
   Поэтому конференция и представлялась ему фрегатом, бороздящим волны восточной мис¬тиче¬ской мысли. Это, если и не тривиально, то, не¬сомненно, в этих условиях, вполне естест¬венно.
Конец шестой части.

ЧАСТЬ VII. КОРСАР ОТ НАУКИ
Если делаете добро тем,
которые вам делают добро,
какая вам за то благодарность?
ибо и грешники то же делают.
Евангелие от Луки
Глава 1. Академик Рахманинов глазами Марлена Михайловича
(Вспоминая прошедшую конференцию)
1. Корсар от науки.
   Утро второго дня конференции было удивительно свежее и чистое. Солнце весело глядело на землю, освещая все вокруг. Казалось, сама природа радуется чистому небу и ясному утру. А легкий шаловливый ветерок, играя в зарослях, весело пробегает по земле, будя ее от пред¬утренней сонливо¬сти.
   Первым читал доклад академик Степан Львович Рахма¬нинов. Моложа¬вый, стройный, с черными, как смоль во¬лосами и сверкающими, как у кинозвезды, пронзительными глазами, своим внешним ви¬дом он походил на преус¬певающего менеджера, а по¬вадками - на отчаян¬ного корсара.
   Впрочем, это, вроде бы, вполне поверхностное впечатление не противоречило ис¬тине. Он действи¬тельно был преуспевающим научным менеджером, нобелевским номинантом, руко¬водителем одной из самых авторитетных в области генетики иссле¬довательских лаборато¬рий, и одновременно отчаян¬ным авантюристом от науки.
   Авантюристом он был особого склада. Насколько Марлену известно, он никогда не по¬зво¬лял себе вы¬сказы¬вать никаких, хоть сколь ни будь завиральных идей. Да что там завираль¬ных, он никогда не выска¬зывал мыслей, не находящихся в самом центре на¬учного мэйнст¬рима. Но с какой-то поистине дьяволь¬ской лов¬костью подводил других к мыслям не просто парадоксальным, а прямо таки револю¬ционным, ниспровер¬гаю¬щим общепринятые устояв¬шиеся истины.
   Начало доклада прошло спокойно, поиздевавшись над академиком в первый день, когда тот произ¬носил вступитель¬ное слово, «чудеса» словно бы оставили ученого в покое. Но это только в начале. 

2. Об азбуке биологии.
   В его сообщении для профессионалов-биологов, вроде бы, не было ничего нового. Да и для широ¬ких слоев просвещенных людей, не изучав¬ших эту науку специально, но имеющих не¬которое пред¬ставление об основных ее принципах, нового тоже было немного. Просто боль¬шинство (это, скорее всего, касается и части профессионалов) раннее никогда не задумыва¬лись над проблемами, о кото¬рых говорил молодой акаде¬мик.
   Марлен вроде бы и раньше знал, что тела людей и животных состоят из клеток, принци¬пи¬ально не от¬личающихся от од¬ноклеточных организмов (например, живущих «на сво¬боде» инфузорий). Еще подрост¬ком зачитывался он книжками о пчелах, муравьях и тер¬митах и знал, что их семьи тоже представ¬ляют собой единые ор¬ганизмы (спе¬циалисты называют  их диффузными).
   
3. Феномен жизни.
   - До сих пор главной претензией, предъяв¬ляемой обществом научному мировоззре¬нию, яв¬ляется, якобы, неполнота и недостаточность его объяснений. По мнению оп¬понентов, наука не может без ссылки на высшие силы объяснить феномен жизни, та¬кой сложной, разнооб¬разной и так разумно устроенной – обозначил г-н Рахманинов дискуссионную часть своего доклада.
   - В действительности же современная теория эволюции в союзе с генетикой и тео¬рией ин¬формации пре¬красно объясняет то, что не получившим достаточного об¬разо¬ва¬ния, кажется непознаваемым, а потому чудесным - завершил он.

4. Слово берет оппонент с рогами.
   И тут подал голос виртуальный оппонент академика:
   - Ничуть ни бывало – голосом Рахманинова заявил со всех мониторов стройный, черново¬лосый и чер¬ноглазый красавец-черт, который до неразличимости по¬ходил бы на нашего док¬ладчика, если бы его куд¬рявую голову не украшали элегантные рога с золочен¬ными почему-то ост¬риями. – Ваша пре¬словутая эво¬люционная теория, также как и справедливо запрещен¬ная при Сталине генетика, ровно ничего не объяс¬няют. Они только затуманивают голову своей мнимой ло¬гичностью.
   - В действительности – после небольшой, но весьма глубокомысленной паузы, продолжил рогатый оп¬по¬нент академика – только промысел Божий правит миром. И никакая наука ни¬чего объяснить не в силах. Ничто не совершается вне воли Его, а поэтому ничего нельзя объ¬яснить без ссылки на Прови¬дение.
   - И мы, черти, дети бездны – неожиданно завершил свое выступление рогатый двойник докладчика, – тоже су¬ществуем и действуем по воле Его.
   Затем все экраны потухли, а зал буквально всколыхнул дикий нечеловеческий хохот, в ко¬тором ясно различались модуляции густого рахманиновского баритона.

5. Этого академик не ожидал.
   Наблюдать реакцию г-на Рахманинова было чрезвычайно любопытно. Он был опытней¬шим, весьма и весьма искушенным полемистом, за свою относительно недолгую, но бурную, многотрудную жизнь и успешную научную карьеру неоднократно побеждавшим на весьма горя¬чих диспутах. 
   Но, тут неожи¬данно столкнувшись с очень уж необычным оппонентом, академик, и это было видно не¬вооруженным взглядом, решительно не знал, как поступить. Всерьез полеми¬зировать с виртуаль¬ным про¬тивником, откровенно над ним издевающимся, конечно, не имело смысла. Оставить его вы¬пад без внима¬ния тоже было бы не совсем верно.
   Академик нашел далеко не лучший, но все же выход. Он поспешно свернул доклад, уг¬рюмо, во¬преки своему обычаю, бормоча себе под нос, что продолжать работу в сложившихся условиях он не намерен.

6. Комментарий автора.
   Сначала во вступительном слове, а затем во время основного доклада академик объяснил, что такое жизнь. Сегодня биологи понимают, что живой организм – это сложнейшая инфор¬мационная система, существующая по иным, нежели неживой мир, принципам. Наверное для самых передовых мыслителей прошлых эпох жизнь была неразрешимой загадкой, кото¬рая невольно толкала их в область оккультных представлений и мистически окрашенных эмоций. Но для людей со¬временно мыс¬лящих в объяснении г-на Рахманинова не было ни¬чего принципи¬ально нового.
   Общение с электроникой позволяет даже на интуитивном уровне осознать принципиальное отличие информационных систем от механических. Со¬всем, в сущности, небольшая доля во¬ображе¬ния позволяет осоз¬нать принципы функциони¬рования живого ор¬ганизма, как системы на не¬сколько порядков более сложной, чем самый навороченный ком¬пьютер, тем не менее  функционирующей по достаточно понятным законам. Тогда необходимость в мистическом объяснении природы живого начисто отпадает.

Глава 2. Компьютерное расследование
1. Детектив-любитель и доморощенный философ
   Молодой детектив-любитель утверждал, что страстность натуры в совокупно¬сти с бесконеч¬ным, почти автоматическим говорением «умных слов», смысл ко¬торых их произносящему вряд ли дос¬тупен, сделали местного философа Михайлу Степановича То¬лева неоценимым по¬мощником при создании математиче¬ской модели.
   Почему именно эти особенности характера доморощенного философа помогают в ре¬шении абст¬ракт¬ных задач, молодой Бандурыстенко более или менее понятно ответить не смог. А мо¬жет и не захотел. Его невнятные ссылки на принцип Гофруа-Гоф¬мана и на теорему Судзуки-Пет¬ровского были слишком невра¬зуми¬тельны для человека непод¬готовленного, коим был и остается пишущий эти строки.

2. Шерлокхолмов¬щина.
   Так или иначе, но математическая модель была разработана, и активная работа по раскры¬тию преступ¬ления началась. С отбором узкого круга гипотез из пол¬ного набора таковых (кото¬рых ока¬залось более де¬сяти миллионов) справилась специально адапти¬рованная для этих це¬лей под¬про¬грамма.
   В подробности вдаваться не буду, скучна, на мой взгляд, эта шерлокхолмов¬щина для совре¬мен¬ного че¬ловека. Скажу только, что анализирова¬лись все без исключения домо¬чадцы и гости усадьбы. А под по¬дозрение попали только 8 человек.

3. Осталось 15 гипотез.
   Из почти 10-и миллионов гипотез, программа оставила только 15. По ее машин¬ной логике все они имели право на существование, ибо были равно убеди¬тельны. Это были, безусловно, инте¬рес¬ные резуль¬таты, если бы не одно странное об¬стоятельство. В 14-ти вариантах гипотез было названо восемь возможных преступ¬ников, совершивших зло¬деяния разными спо¬собами, в раз¬ной по¬следователь¬ности, самостоя¬тельно или совме¬стно с другими подозреваемыми. В 15-м же вари¬анте преступник вообще не значился.

Глава 3. Тарас Иванович и идеи академика Рахманинова
(Вспоминая прошедшую конференцию)
1. Черт оттянулся на славу.
   Жестко наехав на г-на Рахманинова в начале конференции и во время его основного док¬лада, во время обсуждения доложенного академиком виртуальный черт, словно с цепи со¬рвался. Здесь на¬смешник с рож¬ками оттянулся, что называется, на всю катушку. Он так изо¬щренно издевался над ве¬дущим обсужде¬ние Тарасом Ивановичем, что того поневоле дела¬лось жалко. Г-н Письменный негодовал, и его можно было понять. Он был уверен, что про¬делки с чертями – это работа хакера и иллюзиониста. Та¬рас Ивано¬вич был очень не¬плохим системным про¬грамми¬стом, поэтому справиться с чертом из мони¬торов для него, вроде бы, не должно было составить проблему. Но, несмотря на все его ста¬рания, он не мог урезонить на¬халь¬ного хакера, беспрестанно внедряющегося в его ло¬каль¬ную сеть.
  Участники конференции знали, что архивариус, пока другие отдыхали, по нескольку раз в день, а также ночами сидит за компьютером. Он не скрывал, что пытается вычислить наглеца и ответной атакой прекратить его дальнейшие ин¬тервенции. Но все его уси¬лия неиз¬менно заканчивались ничем. Сотни адресов хакера по всему миру, найденные поис¬тине титани¬че¬скими усилиями архивариуса, оказывались или временными, или вообще ложными.
   Кстати поиск иллюзиониста, транслирующего в особ¬няк олигарха фигуры чертей, тоже проис¬хо¬дил. Его пыта¬лись отыскать по лучам, направляе¬мым им в окна конференц-зала, но и эти усилия не принесли плодов. Но об этом позже.
   Но никто из нас и не подозревал, что кроме поиска хакера у Тараса Ивановича много вре¬мени (он уделял этой работе, в основном ночи) занимает разработка некоего ему одному ве¬домого дополнения к программе привезенной док¬ладчиком второго дня Семеном Претлеги¬ным. И мы, конечно, не могли предположить к каким катастрофическим последствиям, пре¬жде всего для самого г-на Письменного, приве¬дет в дальнейшем испытание этой злосчастной программы.

2. Злой рок.
   Нервотрепка, вызываемая виртуальными гостями из преисподни, и постоянный недосып не могли не сказываться на настроении доброго от природы Та¬раса Ивановича. Казалось, злой рок преследовал г-на Письменного. Прямая злоба и тайная недоб¬роже¬лательность участни¬ков конференции словно шли за ним по пятам.
   Выступает академик, говорит, не прямо, а, двигаясь по своему обычаю к цели окольными путями, где ссылками на автори¬теты, где наме¬ками, где абстрактными, вроде бы, рассуж¬де¬ниями, но упорно вы¬нуж¬дает слушателя принять его, Рахманинова еще не высказанную, а только заяв¬ленную точку зрения. И вроде бы не дело ведущего уточнять и разъяснять слуша¬телям точку зрения док¬ладчика. Так нет же, ар¬хивариус три раза подряд, причем в вызы¬вающе от¬кровенной форме, разъяснил при¬сутствующим, прямо ткнул нас носом в смысл слов академика. 

3. Было что уточнять.
   Конечно, в докладе было что уточнять. Три головокружительно новых, совершенно не впи¬сываю¬щихся в традиционное мировосприятие, идеи промелькнули в речи ака¬демика. Гово¬рил о них Рахма¬нинов не прямо, а намеками. Непосредственно, что на¬зывается в лоб, они прозву¬чали позже, на ве¬чернем обсужде¬нии его доклада, но, несо¬мненно, именно он спрово¬цировал движение мыслей слу¬шателей в этом направ¬ле¬нии. 
   На вечернем обсуждении доклада началась ярост¬ная дискуссия. Все это было страсть как инте¬ресно. Каж¬дая из тем, привлекших осо¬бое внимание слушателей, требует от¬дельного рассмотрения. Чем я, рис¬куя злоупот¬ребить вниманием любезного читателя, и займусь.

4. Об эволюции по Марксу.
   Итак, первую тему докладчик назвал: «Марксизм, как теория дальнейшей эволюции вида homo sapiens». О марксизме академик упомянул, хотя и довольно недвусмыс¬ленно, но со свойст¬венной ему осторожно¬стью. В туманных, и весьма витиеватых выражениях он выска¬зал мысль, что планируемое Марксом пре¬образова¬ние по своим результатам должно было очень напоминать результаты биологи¬ческой эволюции.
   Продраться сквозь это наукообразное многословие было довольно трудно. Он, например, ска¬зал:
   -  У Маркса коммуни¬стическое общество берет за образец совер¬шенную организацию жиз¬недея¬тельно¬сти мно¬гоклеточного ор¬ганизма, с великим искус¬ством использующего отдель¬ные клетки, тоже яв¬ляющиеся организмами, но подчиненными общей единой цели.
   Далее добавил:
   - Мар¬ксов коммунизм был теорией, а осуще¬ствлен¬ный в СССР социализм, началом про¬цесса, по¬доб¬ного био¬логи¬ческой эволю¬ции… 
   - То же произошло, когда одноклеточные, прежде свободные, объединились в единый мно¬гокле¬точный ор¬ганизм. И ровно такой  же процесс – объяснил он - привел три вида насеко¬мых: пчел, му¬равьев и тер¬митов - к образованию семьи. Подобная семья, тоже орга¬низм, био¬логи называют ее орга¬низм диффузного типа. ибо ее отдель¬ные органы, как и члены единого организма коммунистического общества, не соединены между со¬бой, но связаны пищевыми сетями.
   Вся эта сложная словесная конструкция искусно ка¬муфли¬ровала ост¬рые и вообще то очень нетри¬ви¬аль¬ные идеи докладчика.

5. Пре¬вра¬тить человека в му¬равья.
   Изящная тирада г-на Рахманинова  по поводу марксизма наверное была бы остав¬лена слу¬шате¬лями без внимания. Но именно с нее открыл обсуждение Тарас Ива¬нович, который сформулировал про¬блему с совершенно несвойственной ему гру¬бой прямотой:
   - Социальный организм государства диффузен (его элементы не соединены друг с другом) – начал эту часть обсуждения г-н Письмен¬ный - и этим оно похоже на биологиче¬ские диф¬фузные организмы (пчел, муравьев, термитов). Но в государстве информация пере¬дается не пищевыми путями, а по специальным каналам, как в обычном многоклеточном ор¬ганизме. И если на первых этапах эти каналы (речь, письменность, гонцы) сильно уступали по эффек¬тивности нервным сетям обычного организма, то с изобретением телеграфа стали их дого¬нять, а сегодня, наверное, даже превосходят.
   - Не только этим – продолжил он, - но и им тоже, наверное, объясняются попытки комму¬нистов так усовершенствовать систему государственного управления, чтобы она не уступала той, что функционирует внутри многоклеточного организма. Но, ввиду высокого интеллекта элементов, они, скорее всего, обречены. Интеллект отдельных клеток многокле¬точного орга¬низма (ежели о таком феномене во¬обще можно го¬ворить всерьез) близок к нулевому. Ин¬тел¬лект от¬дель¬ных особей пчел, му¬равьев, или тер¬митов тоже не¬высок. Поэтому жесткая орга¬низа¬ция  в их семьях не вызывает вопросов. Но попробуйте ввести жесткую дис¬цип¬лину в стаде травоядных, у кото¬рых, кстати, авторитаризм вожака необыкновенно силен. Не го¬воря уже о стае хищников, где вожак всего лишь глава достаточно демо¬кратично ор¬ганизо¬ванного коллектива.
   - А теория Маркса – закончил свою преамбулу к предстоящей дискуссии архивариус - предпола¬гала пре¬вра¬тить человека в му¬равья. Вот это и будем обсуждать.

6. Особенно неиство¬вали «патриоты».
   Первым на эти слова г-на архивариуса откликнулся усатый (вылитый Письменный, только с ро¬гами)  черт с мониторов:
   - Не тебе болван, и не вашему набитому дураку-академику  - нахально заявил он – об¬суж¬дать и осуж¬дать Маркса, вы его и мизинца не стоите.
   После преамбулы г-на Письменного и ее комментария виртуальным двойником архива¬риуса на эту тему высказались почти все участники конференции. А часть из них просто на дыбы встала.
   Особенно неиство¬вали так назы¬ваемые «патриоты». Неясно, что их в этой ситуации так за¬дело, но за¬щитники тради¬цион¬ных ценностей были вне себя от возмущения. Больше всего они говорили о ду¬ховно¬сти. Что они имели в виду, применительно к этой теме, не очень ясно, но выло¬жились они, что на¬зыва¬ется, по пол¬ной про¬грамме.

7. Эмоциональный взрыв.
   Эмоциональный взрыв и, как следствие, горячая дискуссия, развернувшаяся по этому по¬воду, пре¬взошли все мыслимые и немыслимые ожи¬дания. Интересно, что ее участники по какой-то не совсем яс¬ной причине вы¬двигали свои обвинения не докладчику, акаде¬мику Рахманинову, а Тарасу Ивано¬вичу Письменному. В итоге во второй день конференции г-н Письменный приобрел недоброжелате¬лей и даже откровенных врагов еще больше, чем в пер¬вый.
   Но самым, пожалуй, инте¬ресным продол¬жением коллизии с докла¬дом и его обсужде¬нием было вы¬сказы¬вание на эту тему местного натурфи¬лософа и самого стойкого из стоиков всех времен и наро¬дов Ми¬хайлы Толева. О нем мы еще расскажем. Изложил свои идеи доморо¬щенный философ не на кон¬ференции, а значи¬тельно позже, когда запертые в городе подпис¬кой о невыезде ее участники ко¬ротали время за доброй ук¬раинской горилкой.

8. Комментарий автора.
   Рахманинов и Тарас Иванович утверждают, что коммунизм – это попытка превратить чело¬веческие сообщества в муравейники. Причем это утверждение отнюдь не литературный об¬раз. Оно подкреплено серьезными доводами, основанными  на представлениях о живых ор¬ганизмах, как об информационных системах. Действительно, коль возможен такой диффуз¬ный организм, как семья муравьев, обменивающаяся информацией через систему совмест¬ного питания, то почему невозможно преобразовать государство в единый организм с более продвинутой системой информационного обмена в виде телефона, телеграфа и пр.

Глава 4. Восемь подозреваемых
1. Ничего нового.
   Итак, программа назвала восемь подозреваемых в совершении преступления. Собст¬венно ничего не¬ожиданного, ничего сущест¬венно нового, в этом списке не было. Каж¬дый, если бы его спросили, не бу¬дучи профессиональным детективом, на основании собст¬венных дилетантских соображений, назвал бы примерно те же фамилии.

2. Восемь подозреваемых.
   Из обслуги усадьбы под подозрение попал специалист по работе со змеями. Среди гос¬тей по¬дозрение вызы¬вали семь человек. Это были все трое Пащенки (стар¬ший, средний и младший), два национал-патриота, и два гостя с арабского Вос¬тока. Очень по¬дозри¬тельных на вид арабов, слуг гостей с Востока, на момент преступления в усадьбе не было.

Глава 5. Тарас Иванович и идеи Рахманинова. Продолжение
1. Инфор¬мационная структура.
   Вторую тему, особо заинтересовавшую слушателей, Тарас Иванович на обсуждении обо¬зна¬чил как: «Инфор¬мационная структура, как душа». На эту тему ака¬демик высказался более смело, чем о вы¬шедшем из моды марксизме, но все же доста¬точно витиевато:
   - Все многоклеточные, в том числе и человек, состоят из отдельных од¬ноклеточных орга¬низмов (кле¬ток), причем никакую клетку или группу клеток невоз¬можно отождествить с са¬мой многокле¬точной осо¬бью.
   Именно эту мысль академика развил Тарас Иванович на обсуждении:
   - Из сообщения акаде¬мика следует - заявил он, - что особь это не материаль¬ный объект (скопление кле¬ток), а информаци¬онная система, этими клетками управляющая. То есть в на¬шем материальном мире не¬что неосязаемое.

2. Что такое душа?
   - Что это, душа? – с вызовом, спрашивал нас Тарас Ива¬нович - если да, то она отнюдь не обя¬за¬тельно переселяется после смерти человека в иной мир.
   - Конечно в принципе – продолжал он - всю информацию о слож¬ной системе, управляю¬щей осо¬бью можно перенести на «носители», то есть записать. Та¬кая «законсервирован¬ная» информация не будет пода¬вать признаков жизни, «носитель» не будет яв¬ляться живым орга¬низмом. Но с помощью этой ин¬формации можно воспроизве¬сти живой организм, при¬чем, со¬вершенно не обязательно на прежней моле¬кулярной ос¬нове.
   - Не ис¬ключено - произнес он, явно иг¬рая с нами, - что «душа» ка¬ким-то образом «считы¬ва¬ется», и ин¬формация передается в «иной мир». Затем эта информация уже там, в ином мире, трансформиру¬ется в ин¬формационную систему, или, что то же самое, в мыслящее существо.
   - В том потустороннем мире материальной основой информационной системы, то есть души, будет иной, не биологический материал. Воз¬можно, она будет воспроизведена на ка¬кой-то долговечной, не подвер¬женной времени основе. Тогда  душа обретет бессмертие и в таком качестве продол¬жит свое сознатель¬ное сущест¬вование на том свете.
   - Но возможное – сказал он в завершение - со¬всем не обязательно реализуется. По крайней мере, ника¬ких дос¬таточно надежных объективных свидетельств об этом у человече¬ства не имеется.

3. Самое интимное.
   Это заявление архивариуса вызвало целую бурю эмоций. Казалось, что больнее за¬тронуть самое доро¬гое, самое интимное, причем бук¬вально всех присутствующих, невозможно. Впрочем, о ци¬низме гово¬рили только некоторые, да и то вскользь, явно опасаясь насмешек. По¬этому большого шума, как во время об¬су¬ждения марксизма, не было.
   Было видно, что болезненно переживают по этому по¬воду все, но открыто вы¬сказать свои мысли не решаются. Но, несмотря на внешнюю сдержанность, люди были не¬спокойны. И, что совер¬шенно непонятно, будто какая-то тайная злая сила объединяла всех участников фо¬рума против Тараса Ивановича. Впрочем, может быть, это мне сейчас так ка¬жется?
   Но тогда все сдерживали эмоции. Наиболее откровенно высказался анонимный хакер голо¬сом черта, похожего на г-на архивариуса. Воз¬никнув на мониторах, он, без тени юмора, злым голосом заявил:
   - Обсуждать инобытие тебе, жалкому ма¬териали¬сту не по уму, ибо предмет сей возвышен¬ный и ра¬цио¬нальному рас¬суждению неподвластный.

4. Инстинкт размно¬жения.
   Третья тема, горячо обсуждавшаяся после доклада академика, опять же, Тарасом Ивано¬вичем была обо¬значена, как «Инстинкт размно¬жения, как функция не отдель¬ного ор¬ганизма, а вида».
   Было в докладе место, где Степан Львович, не провоцируя мысли слушателей, сам выска¬зал потря¬сающе смелую гипотезу. Это было в самом конце доклада. Но все мы, по¬раженные мыслями, к кото¬рым подтолкнули нас другие идеи академика, уже несколько рас¬слабились и не поняли смысла его последнего высказывания.
   Хотя все предпосылки к тому, чтобы понять его уже были. К тому времени самые неподго¬товлен¬ные из нас уже сжились с мыслью, что био¬ло¬гический вид можно рас¬сматривать, как единый организм.

5. Интеллектуальный кульбит.
   Но г-н Рахманинов сделал такой умопомрачительный интеллектуальный кульбит, что сразу понять его оказалось для большинства почти невозможно. Он заявил:
   - Инстинкт размножения обеспе¬чивает виду динамическую устой¬чивость или го¬мео¬стазис. Это функция биологического вида, а не отдельного орга¬низма, и для по¬след¬него есть нечто внешнее.
   Мысль эту разъяснил нам на обсуждении г-н Письменный:
   - Мы люди - тоже биологические ор¬га¬низмы. У нас с этой функ¬цией многое свя¬зано - и на¬слажде¬ние, и любовь, и се¬мья, и дети. По здравому размыш¬лению мы понимаем, что стремле¬ние жить есть не только у отдельного организма, но и у вида, а в нашем случае – у вида, называе¬мого «челове¬чест¬вом».
   - Но вдруг понять – сказал архивариус в заключение, - что любовь, чувство, казалось бы,  целиком при¬надлежащее нам, находящееся полностью в на¬шей власти, в дейст¬вительности явля¬ется функцией особи более высокого класса? Это очень, очень сложно, почти не¬воз¬можно. Как нам, людям согласиться, что сами мы явля¬емся в некотором роде ор¬ганами неко¬торого сверхорга¬низма?

6. Все осудили архивариуса.
   Об этом больше всего спорили при обсуждении. Ин¬тересно, что в этот раз все участники оказались еди¬номышленни¬ками, все единогласно осудили, но не докладчика, а Тараса Ива¬новича. Никто не хо¬тел со¬глашаться с такой интерпретацией слов академика.
   Никак не отозвался на дискуссию только ее виртуальный участник, видать тема эта его со¬вершенно не интересовала, а может быть он про¬сто не понимал ее смысла и она казалась ему пустой абстрак¬цией.
   Чего нельзя сказать о других. Неожиданно единодушие участников оказалось полным. И пат¬риоты, и демократы, и придерживающиеся эзотерических взглядов, и сторонники естест¬венно-научных убеждений, словно в едином строю, набросились на бедного Тараса Ивано¬вича. Это общее осужде¬ние, казалось, тучей нависло над г-ном Письменным. Нет, наверное, тогда я так не думал, но теперь мне кажется, что оно в какой-то мере определило его траги¬ческую судьбу.
   
7. Сообщение Письменного.
   Наверное, видя бессмысленность дальнейших споров, Тарас Иванович оставил в стороне обсуж¬даемую проблему и вдруг прочел нам целый доклад, незапланированный раннее, по¬священный сравнению раз¬личных типов философского мышления.
    Вопреки приня¬тому на проходящих здесь конференциях, г-н Пись¬менный, главный храни¬тель этих традиций, на этот раз ушел от основной темы обсуждения и заговорил о филосо¬фии.
   Его сообщение, которое он назвал «Субъективный идеализм – это идейный а-теизм» (он настаивал на прочтении слова «атеизм» раздельно: «а-теизм»), довольно хорошо сохрани¬лось. Это позволяет привести его почти полностью. Доклад архивариуса расшифрован по фонограмме вместе со звучав¬шим в ней «го¬лосом».

Глава 6. Из сообщения Тараса Письменного
 «Субъективный идеализм – это идейный а-теизм»
 (расшифровка фонограммы)
1. Три способа видения мира.
   Господа, мы с вами увлеклись обсуждением проблем, не требующих такового. Идеи ака¬демика Рах¬ма¬нинова нужно либо принимать, либо начисто, вне всякой ло¬гики чисто эмо¬ционально отри¬цать. Я же хочу, мне просто не терпится по¬знакомить вас со своим виде¬нием трех способов фи¬лософ¬ского позна¬ния мира: ма¬териалистиче¬ским, и объективно и субъективно идеа¬листическими.
   Наде¬юсь, что, разобравшись в этом вопросе, нам удастся понять мотивы тех, кто не при¬емлет идей академика Рахма¬нинова.
   Сразу скажу, мне более по душе субъектив¬ный идеализм. Ибо он, на мой взгляд, есть тре¬тий путь между тупым ограничен¬ным материализ¬мом и эстетически значи¬мым и психоло¬гически оправдан¬ным, но абсолютно без¬доказательным объек¬тивным идеализмом.

2. Материалист.
   Материалист обычно говорит:
   - Мои органы чувств дают мне объективные данные об ок¬ружающем меня мире. А мой совершен¬ный ум позво¬ляет мне верно обобщать и интер¬претировать эти данные путем оты¬скания законо¬мерностей и построе¬ния моделей точно отобра¬жающих законы окру¬жающего меня мира.

3. Объективный идеалист.
   Объективный идеалист, а это и верящий в Бога, и приверженец разнооб¬раз¬ных эзотериче¬ских уче¬ний, утверждает:
   - Сосредото¬чившись, я без нудных, а глав¬ное совершенно бессмысленных экс¬перимен¬тов проникаю в высший порядок мироустройства. Общение с высшими силами позволяет мне иметь совершенно точ¬ные зна¬ния о существовании невидимых миров, которыми управ¬ляют могучие существа.
   Если объективный идеалист придерживается монотеистической точки зре¬ния, то, по его мне¬нию, все эти существа подчи¬нены Главному Прави¬телю Мира. Его назы¬вают по-раз¬ному: Бог, Де¬миург, Мировой Разум, Мировой Компьютер и прочее, прочее.
   Объективный идеалист утверждает далее:
      - Для нас, объективных идеалистов, важен не наш бренный мир, а выс¬шие невидимые миры. Для их познаиия необходимо прислу¬шаться к себе, как можно глубже про¬никнуть в свое подсознание и черпать там «абсолютно достоверные» сведения об иных, высших ми¬рах. 
   Объективный идеалист уверен, что его пси¬хика, способная, как известно, по¬рождать и миражи, и сновидения, дает ему верные сведения. Не смешно ли?

4. Субъективный идеалист.
   Субъективный идеалист (одним из самых уважаемых приверженцев этого фило¬соф¬ского направ¬ления был Иммануил Кант) не уверен, что его органы чувств дают ему достоверные сведения об ок¬ружающем мире. А поскольку иных ис¬точ¬ников у него нет, нельзя же все¬рьез принимать «сведения» соб¬ственных чувств, если не совсем доверяешь даже глазам и ушам своим, то окружающий мир ос¬тается для него «вещью в себе».
   Субъективный идеализм – это идейный а-теизм, т.е. не слепая вера в то, что Бога нет, а сомне¬ния в его существовании.
   Субъектив¬ный идеализм принципиаль¬ный оп¬понент не только материализма, но и объек¬тивного идеа¬лизма. Для него ясна и бездоказательность внечувствен¬ного, внеопытного по¬знания, и тупая уверен¬ность в объективности информации, получаемой от  собственных органов чувств.
   Оглушающий голос: И тебе, усатый дурак, и твоему убогому немчику Канту неведомо, что такое бла¬годать. А потому внечувственное позна¬ние вам недоступно. И материализм вам
не подходит. Даже собст¬венным глазам вы не склонны доверять. Сомнения вас одолели. А сомнения разлагают душу, уничтожают в чело¬веке духовность.

5. Отношение к диалектике.
   Вопрос из зала: Как Вы относитесь к диалектике Гегеля?
   Ответ: Как субъективный идеалист-кантианец, я, конечно,  не приемлю объективный идеализм Гегеля. К самой же диалектике равнодушен. Она представляется мне достаточно примитивной лингвистиче¬ской игрой сугубо антропоморфными, ориентированными на че¬ловеческое восприятие, понятиями, а потому не способными отразить существенные осо¬бенности мироустройства.

6. Кантианство с коррективами Макса Борна.
   Я разделяю целиком убеждения Канта, с тем только добавлением из практики ученых-фи¬зи¬ков, что сделал в свое время Макс Борн. 
   Знаменитый физик утверждал:
   - Окружающий нас мир не цели¬ком «вещь в себе». Мы называем листок, что держим в руке зеле¬ным – говорит Борн, - в действительности его по¬верхность от¬ражает световые лучи с такой дли¬ной волны, которую наши глаза восприни¬мают, как зеленые. Но если взять два зеленых листка, то мы с абсолют¬ной дос¬товерно¬стью определим, что один листок зе¬ленее дру¬гого.
   - Поверх¬ность одного листка лучше от¬ражает световой луч, который мы называем зе¬ленным, и наш глаз это отмечает. Отличие одного листка от другого – это объективные сведения, получен¬ные на¬шими органам чувств, в данном случае гла¬зами.

7. Парадоксы.
   В своем субъективном идеализме я осмелился пойти несколько дальше. Я не уверен не только в сведениях моих ор¬ганов чувств, у меня большие со¬мнения в методах группировки и интер¬претации ин¬формации, совер¬шаемых моим мозгом. Наши ана¬литические методики цели¬ком опира¬ются на форма¬лизмы Языка, созданного нашими предками. Поэтому я думаю о мире (т.е. «вижу» его своим мыслен¬ным взором) с помощью Языка.
   Человечество находится как бы в коконе из густой сети понятий, понятийных ря¬дов, сплетен¬ной, на¬шими предками. Разгля¬деть сквозь эту сеть, как уст¬роен мир, довольно сложно, ибо понятийные ряды предо¬преде¬ляют ход наших мыслей. И только парадоксы, об¬разующие лакуны в сплош¬ной сети понятий, по¬зволяют заподозрить, что мир может быть не совсем таков, как это отра¬жа¬ется в на¬шем созна¬нии.
 
8. Есть ли место абсолюту?
   Если мир устроен по принципам ленты Мебиуса, то есть пространство безгра¬нично, ибо замк¬нуто само на себя, по нему можно дви¬гаться сколь угодно долго, не встречая границы, но не беско¬нечно, а ко¬нечно (сегодня уже известны его пара¬метры), то возможно черты Аб¬солюта, которыми мы наделяем Бога, в ре¬альном мире вообще отсут¬ствуют.
Оглушающий голос: Бог есть, но убогому сознанию он недоступен.
   Есть подозрение, что абсолют, присут¬ствующий в нашем сознании - это про¬сто пре¬дельное по¬нятие цепи понятий: больше, еще больше, бесконечно много. Такой образ мира естестве¬нен для нашего линей¬ного восприятия действитель¬ности, ибо в его пределах меби¬ус¬ность мира просто не видна.

9. Догматикам легче.
   Философия трудна. Почти невозможно мыслить о том, как мы, собственно говоря, ду¬маем. Как ска¬зать о том, каким пу¬тем мы формулируем и выражаем свои мысли? Как ска¬зать о том внут¬реннем, что движет на¬шей мыслью? Как понять то, благо¬даря чему мы собственно и являемся людьми?
   Догматикам, и религиозным, и марксистским, легче. У одних Бог (Высшее суще¬ство), у других не¬зыб¬лемость адекватного отражения реальности. Нет вопросов ни у первых, ни у вторых. Их «ис¬тины» вы¬ражаются просто и ясно – никаких недо¬мол¬вок, ни¬каких двусмыс¬ленностей.
Оглушающий голос: Тут ты прав, усатый дурень, и нам, верующим, и марксистам легче, ибо мы знаем Истину. А вам, сомневающимся, одна дорога в ад, в геенну огненную.

10. Что такое интуиция?
   Осознавая несовершенство нашего языка, я в состоянии понять претензии мистиков. Но интерпретировать их интуитивные озарения следует вовсе не как  подтверждение их связи с Абсолютом. Ибо основания для признания наличия такой связи отсутствуют.
   Наиболее вероятно, что поражающая нас всех интуиция – это некая свойственная пра¬вому полушарию нашего мозга форма аппроксимации (упрощения) сложных нелинейных за¬висимостей. Это иной, непривычный для последовательно логичного (напоминаю¬щего ком¬пьютер) левого полушария, метод обработки данных.

Глава 7. Восемь подозреваемых. Продолжение
1. Семейство Пащенко.
   Все трое Пащенки, похоже, охотились за казантипской «машиной» воздействия на психику людей. Со¬вершенно неясно, как потенци¬альные похитители планиро¬вали ов¬ладеть ею. Но то, что Тарас Иванович, командующий этим хозяйством, мог помешать похищению, лежит на по¬верхности. К тому же пожар и авария в компьютерной системе могли помочь плану похище¬ния.
   Программа за¬крепила за этими троими потенциальными преступниками семь вари¬антов престу¬пле¬ния. Эти трое могли действовать каждый по отдельности или втроем. Это дает че¬тыре ва¬ри¬анта. Ос¬тальные три варианта дает участие в нем двоих из троицы в разных со¬чета¬ниях (старший и средний, старший и младший, сред¬ний и младший).

2. Гости с Арабского Востока.
   Не исключено, что их интерес таков же, как у семьи Пащенко. Хотя их интерес может быть в русле тра¬диционно террористическом. Возможно, это преступление должно было быть первым ша¬гом какой-то громкой террористической акции, тогда было не¬ясно ка¬кой. Арабские гости тоже могли ра¬бо¬тать по отдельности и вме¬сте. Что дает три ва¬ри¬анта преступле¬ния.

3. Национал-патриоты.
   Ни писатель г-н Просящев, ни философ г-н Подпругин вовсе не походили на профес¬сиональ¬ных пре¬ступников. Но в процессе конфе¬ренции каждый из них имел основания затаить зло, ибо во время еже¬дневных дискуссий, г-н ар¬хивариус крепко обидел каж¬дого из них.
   Они также могли бы совершить преступление по отдельности и вместе. Что тоже дает три ва¬ри¬анта преступления.

4.Владимир Крохмалев.
   Специалист по работе со змеями Владимир Леонидович Крохмалев все¬гда вызы¬вал подозре¬ние, прежде всего, своей не¬обычностью, замкнуто¬стью, непохожестью на других лю¬дей. Преступ¬ное прошлое Владимира Крохма¬лева уве¬личивало к нему недове¬рие. Это дает еще один вариант преступ¬ле¬ния.

Глава 8. «Субъективный идеализм – это идейный а-теизм». Продолжение
11. Шизотеории.
   Сегодня есть множество шизофренических «теорий», теорий в ка¬выч¬ках, ибо гипотезой та¬кой бред не назовешь. Одни «мыс¬лители» утверждают, что вся Земля – разумный орга¬низм, другие эти каче¬ства приписывают Вселен¬ной.
   А по¬чему бы и нет? Ведь все ограничения отсутствуют. Этим «мыс¬лителям» нет необ¬ходимости сдерживать свои безудержные фантазии никакими ло¬гиче¬скими сооб¬ра¬же¬ниями.  Даже наобо¬рот, чем абсурднее версию выдвигает такой «ученый-новатор», тем выше его рейтинг среди почи¬тате¬лей.
   Ведь подобное «нова¬тор¬ство» в их глазах неопровержимо свидетельствует о тесной связи их ку¬мира с Высшими Силами, которые, по мысли эзотери¬ков всех нас питают ин¬формацией, а «новато¬ров» по осо¬бой безлимитной норме.
   Научная стро¬гость и логическая выве¬ренность по¬строений традиционных ученых в глазах эзотери¬ков свиде¬тель¬ст¬вует лишь об интел¬лекту¬аль¬ной ограниченности авторов-тра¬ди¬ционали¬стов, и не более того…..
   Оглушающий голос: Ваш традиционный «научный подход» - чистое надувательство, а эзотериче¬ские знания – непре¬ложная истина.

12. Свобода от логики.
   Сегодня на постсоветском пространстве сложилась странная ситуация. С об¬щефи¬ло¬софским миро¬воз¬зрением произошло примерно то же, что и с моралью, нравствен¬ностью, этикой, межна¬циональ¬ными проблемами и пр., пр.
   Когда упали оковы тота¬литаризма, внутренняя сдерживающая сила образования, воспи¬та¬ния, вкуса, собст¬венных мыслительных способностей, примера автори¬тетных людей, и пр. оказа¬лась недоста¬точны. И плотину прорвало. Потекли мутные воды: от им¬мора¬лизма и пошлости – до шо¬винизма и ква¬зинаучной бели¬берды.
   В этих условиях выдвигать не шизофренические и одновременно достаточно нетра¬дици¬онные ги¬по¬тезы чревато, ибо это означает настроить против себя подавляющее боль¬шин¬ство населе¬ния. Большинство придерживается сегодня либо эзотерических взглядов, либо начетнически-материали¬стических. Очень, очень мало сего¬дня в стране людей, ло¬гично  и не¬шаб¬лонно мыслящих.

13. Строгость мысли – это пресно.
   Мысль о том, что биологический вид – это своеобразный организм со своими функ¬циями, напри¬мер размножением, для эзотериков слишком слабо, очень уж пресно, не вдохновляет. Им такие идеи ка¬жутся бледными и не¬мощными.
   Иное дело утвер¬ждать, что вся Земля, а то и вся Вселен¬ная  - организмы, да еще и ра¬зум¬ные. А мы, люди, – всего лишь куклы в руках Кукловода. И руководит нами Выс¬ший разум, и мыслим мы не сами, а Он нам внушает все наши мысли.
   Ну, а для шаблонно мысля¬щих традиционалистов строго логически обоснован¬ная мысль о сверхор¬га¬низме ко¬щунственна ровно так же, как и оккультная муть о живой и разумной Земле…
   Оглушающий голос: Высший разум и есть Бог. Но это не всем дано понять. А сверхор¬га¬низм ваш – чушь несусветная.

14. Сочиняйте фантастику. 
   Предположим, что эзотерики правы и все, о чем они толкуют, действительно имеет ме¬сто быть, огульно ничего отрицать не след, многое возможно в нашем мире. У меня только один вопрос, откуда им все это известно? Если вы люди с воображением, сочиняйте фан¬тастику. И никто не упрекнет вас в беспочвенности ваших домыслов. Но выдавать их за истину, по меньшей мере, на¬ивно.

15. Антихрист и Дьявол.
   Интересно посмотреть на наших оппонентов с позиций уважаемого библеиста, глубокий доклад которого предоставил нам такую возможность. Марксизм - учение цели¬ком анти¬христово, тут сомнений вроде бы нет никаких. С эзотериками сложнее. Од¬нозначно опре¬делить их по ведомству Дьявола, как это делают богословы всех основных христианских конфессий, было бы неверно. Ибо они далеко не всегда несут зло.

16 Христианство и эзотерические учения.
   И все же, почему христианство в нашем сознании ассоциируется с добром, с Богом, а эзотерические учения – со злом, с Дьяволом? Скорее всего из-за того, что все  традицион¬ные христианские конфессии ограничивают свое воздействие на психику только молитвами и постом (исключение составляет лишь экзерцизм – изгнание бесов), а эзотерики сплошь и рядом применяют весьма и весьма опасные методы давления на человеческое сознание.

Глава 9. Критики доклада архивариуса
1. Марксизм.
   Когда г-н Письменный закончил свое сообщение, было уже время обеда, но участники конферен¬ции не желали расходиться. Все были возбуждены. Особенно неиствовали те, с кем Тарас Иванович схлестнулся во время обсуждения доклада экстрасенса. В ярких филиппиках марксистов и эзотери¬ков идеи г-на архи¬вариуса получили настоящее не¬приятие и жесткий отпор. На голову бедного Тараса Ивановича обруши¬лись и марксистские проклятия Ивана Сидо¬ровича, и воз¬мущенное негодование дам-эзотеричек. Мар¬ксист от боль¬шого бизнеса не ска¬зал в принципе, ни¬чего но¬вого, этой пищей мы вдоволь насыти¬лись в период за¬стоя. 
 
2. Азбука Морзе.
   Истинно марксистским было выска¬зывание бизнес¬мена по по¬воду мысли архива¬риуса о языке, свившем вокруг чело¬вече¬ства «кокон понятий» внутри кото¬рого оно вынуждено на¬ходиться.
   Иван Сидорович безапелляционно заявил, дескать, нечего наводить тень на пле¬тень, не следует прида¬вать  языку большее значение, чем есть на самом деле:
   - Язык – это, хоть и важное, но всего лишь средство общения, в котором за¬коди¬рована ин¬формация точно также, как во всем известной азбуке Морзе.
   - Не станет же уважае¬мый Тарас Ивано¬вич утверждать - глубокомысленно и с металлом в голосе сказал один из последних в России истинных мар¬ксистов, - что эта пресловутая аз¬бука Морзе свила во¬круг теле¬графистов позапрош¬лого и на¬чала прошлого века кокон, из ко¬торого они, бедные, не могли вырваться.


3. Эффективность тайных знаний.
   Затем выступили эзотерически продвинутые дамы. Они выложились, что называется, по полной про¬грамме. Начала быв¬шая дет¬ская писательница Алена Чу¬дова:
   -  Философские из¬мышле¬ния, которыми ува¬жаемый Тарас Иванович пытается поддержать унылые идеи Рахма¬ни¬нова, необратимо устарели. А сами построения академика на фоне без¬условных дости¬жений эзотерики  выглядят безнадежно убогими и бесцвет¬ными.   
   - А реальную пользу эзотерических знаний – продолжила она – невозможно переоценить. Как бы мы, например, узнали тайные замыслы наших врагов, если бы выдающийся россий¬ский экстрасенс полковник Борис Ратников, не проник в подсознание Мадлен Олбрайт, быв¬шей тогда Государствен¬ным секретарем США. Именно таким оригинальным способом от¬важный разведчик выведал тайные планы американцев по расчлене¬нию России, в частности, по отторжению от нашей страны Сибири.
Примечание автора. В этом г-жа Чудова на сто процентов права. Действительно источни¬ком ши¬роко известной информации о коварных планах Америки является необычная опера¬ция на¬ших орга¬нов, осуществленная мужественным раз¬вед¬чиком-экст¬расенсом, подлинным патрио¬том России полковником Ратниковым. Эта акция таинственного отдела «Х» была, как говорят, проведена была при участии сотрудника этого отдела, небезызвестного нынче Гри¬гория Грабо¬вого.
 
4. Академик Лысенко.
   Далее выступила итальянская коммунистка. Она ушла в исторический экскурс достижений СССР. Так она заявила, что оболганный демократами академик Лысенко в действи¬тельности был серьезным ученым про¬грессивного, как выясняется, а потому совершенно непонят¬ного традиционали¬стам направления.
   - Теперь понятно – с подъемом только что не пропела она, - что у него, вдохновленного марксиз¬мом, открылся ка¬нал общения с Космосом. И молоко его коровы давали густое от¬нюдь не потому, что он кор¬мил их шо¬кола¬дом, само кормление шоколадом ему подсказали Высшие силы.
   - И не нужно крохоборство¬вать. Да, детям тогда подчас не хватало хлеба. Но Трофим Де¬нисович тратил шоколад для того, чтобы научить ко¬ров да¬вать густое мо¬локо, и не его вина, что лжеученые, исповедую¬щие буржуазную гене¬тику, поме¬шали ему напоить всю страну густым  жир¬ным молоком.

5. Арийская физика.
   - И вообще отживающий капитализм и гнилая буржуазная демократия – продолжила свой мо¬нолог страстная коммунистка - по¬родили много штампов, иска¬жающих реальную дейст¬вительность. Так, на¬пример, арийскую физику ругают, а она, вдохновляясь Тибетом и лю¬бовью к фю¬реру, изобрела ле¬таю¬щую тарелку, космический механизм, к которому до сих пор не знают, как подсту¬питься, гордя¬щиеся своими достижениями ученые-традиционали¬сты.

6. Маловеры.
   - Вообще буржуазная наука в тупике  – продолжила она. – Так проверка экспериментов эзотериче¬ски ориентированных ученых для ретроградов от науки - во¬обще неразрешимая задача. Ну не могут вос¬произвести эти опыты жалкие ма¬ловеры, ученые, при¬держивающиеся традиционных взглядов. И это вопрос принципиаль¬ный – он отли¬чает ста¬рую безду¬хов¬ную науку от новой, ду¬ховной. Жалкие материалисты считают бредом фор¬мулы про¬грес¬сивных фи¬зиков, ибо не могут их понять, не дано им  на то вдох¬нове¬ние свыше.
   - По сравнению с великими идеями прогрессивных ученых – закончила выступление итальян¬ская журналистка - особенно убо¬гими и жалкими кажутся идейки академика Рахма¬нинова и его команды об организмах диффуз¬ных и социальных, о сверхорганизмах биологи¬че¬ских и социаль¬ных, и прочей ла¬буде, которой нас здесь кормят.

7. Цитируя Ильина.
   Затем в разговор снова вступила Алена Чу¬дова, которая поддержала горячую итальянку, процити¬ровав Ивана Ильина:
   - «Западная наука духовно слепа, она не ведает ничего, кроме наблюдения, эксперимента и анализа. Она не видит предмета, а наблюдает одни оболочки его. Русская наука не должна подражать запад¬ной учености ни в области исследований, ни в области мировосприятия».

Глава 10. Письмен¬ный отвечает критикам
(Вспоминая прошедшую конференцию)
1. Он не выдержал.
   Возмущенный до крайности словоблудием марксистов и эзотериков Тарас Ивано¬вич Письменный долго сдерживал себя, но, в конце концов, не выдержал и сорвался. Конечно, его разозлили не только эти безот¬ветственные болтуны. На нервы ему действовал и его вир¬туаль¬ный двойник с обликом черта. Пока несли чушь архивариусовы оппоненты, черт не да¬вал о себе знать. Но как только начинал гово¬рить Тарас Иванович, его двойник сразу вступил с ним в спор. Г-н Писменный буквально кипел от негодо¬вания, ибо рогатый оппонент всту¬пал в полемику по поводу почти каждой выска¬занной архивариусом мысли.

2. Что такое ЭНИО?   
   Помимо всего прочего (а такового было весьма много), Письменный заявил, что вы¬даю¬щим себя за уче¬ных (пусть нетрадиционно для науки ориентированных) невредно бы более четко разби¬раться в приме¬няемых ими терминах:
   - Что такое энерго¬инфор¬мационный обмен? Что эзоте¬рики понимают под словом «энер¬гия»? Тоже что и фи¬зики? Или это обиход¬ный психо¬логический термин? Происходит пута¬ница. Не только из-за терминологической нечеткости, ос¬новная при¬чина - мусор в головах авторов «сверхсо¬временных» идей, но из-за нее тоже.
   - Передача от человека к человеку психической информации или психологическое воз¬дей¬ствие од¬ного инди¬вида на другого - продолжил он - иногда называют пе¬реда¬чей пси¬хиче¬ской энергии, но она совсем не похожа на энергообмен и никак с ним не свя¬зана. Психологиче¬ское воз¬действие - это пере¬дача концентрированной информации, а от¬нюдь не пе¬редача энергии. 
   - Человек, как и любой живой организм, использует энергию (в физическом смысле слова) для своей жизнедеятельности. Сжигая пищу, живой организм получает энергию для работы своих мышц и внутренних органов. Но эти процессы не имеют никакого отношения к пере¬даче психической энер¬гии. Если я передаю Вам информацию, вдохновляющую Вас на дейст¬вия, то я отнюдь не передаю вам энергию в физическом смысле слова. Энергообмен и пере¬дача информации – это прин¬ципиально разные процессы. Поэтому термин «энер¬гоинформа¬ционный об¬мен» (пресловутое «ЭНИО») вообще лишен всякого смысла – нервно закончил он.
   Говорил Тарас Иванович настолько эмоционально, что ему пришлось остановиться, чтобы при¬вести в порядок дыхание. Но тут на экране появился «черт» и дерзко возразил архива¬риусу:
   - Так называемый физиче¬ский смысл термина «энергия» вообще не стоит рассматривать, ибо такая без¬духовная дисциплина, как физика, давно является позором для человечества, она не более чем за¬блу¬ждение, препятствующее его духовному развитию.

3. Торси¬онные поля.
   - Просматривал я работы об абсолютном вакууме и тор¬сионных полях - продолжил архива¬риус, изо всех сил ста¬раясь не об¬ращать внимания на комментарии сво¬его виртуального оп¬понента.
   - Не знаю, я не физик, но друзья-фи¬зики говорят, что тор¬сионные поля – это блеф. Не знаю, не знаю. Не исключено, что мои друзья оши¬баются и торси¬онные поля – это действительно новое слово в науке. Но причем здесь разумная Вселен¬ная, при чем здесь Сверхсознание Все¬ленной? – во¬прошал архи¬вариус аудиторию.
   - С этого места наблюдается явная натяжка. Вообще, что пред¬ставляет собой сознание – это вопрос фи¬лософский – неожиданно задумчиво произнес он.

4. Милейший Николя.
   - Говорят, что наша «научно-обоснованная» эзотерика – продолжал, решительно игнорируя своего рога¬того оппонента, Письменный - будто бы пользуется поддерж¬кой меж¬дуна¬родных обще¬ст¬венных органи¬заций. Но мы-то знаем, что это за организации.
   - Нынче по Москве мотается все¬общий любимец - не то француз, не то испанец, не то италь¬янец по имени Ни¬коля со странной фами¬лией Нидвора. Пред¬ставители од¬них народно¬стей делают в этой фа¬ми¬лии уда¬рение на первом слоге, дру¬гих – на вто¬ром, и только русские – на по¬следнем. Мудр наш народ, сразу рас¬познает цену каждого.
   - Так вот, этот милейший Николя представ¬ляет в Москве сразу несколько подобных ор¬га¬низа¬ций. Шизофреники есть не только у нас, их везде полно. Есть шизики с деньгами, а ус¬лужливые ми¬лые жулики с удовольствием,  за немалую мзду обслуживают их причуды. 

5. Лабораторные ли мы крысы?
   Затем Тарас Иванович задумчиво произ¬нес:
   - В принципе не исключено, что мы, человечество, просто лабо¬раторные крысы какой-то суперци¬вили¬зации. Я сам когда-то баловался фан¬тазиями подобного рода. У меня есть не¬опубликован¬ный рассказ, краткое изложение ко¬торого хочу предложить вашему вниманию.
 
6. Неопубликованный рассказ Письменного.
   Нашу Вселенную во время урока создал в колбе на своем лабораторном столе ша¬лун-школьник, дитя иной сверхцивилизации. К сере¬дине урока школьник, используя особо силь¬ный микроскоп, увидел, что на одной из планет, рас¬по¬ложен¬ной на краю небольшой перифе¬рийной галактики, появи¬лись забавные мик¬роскопические букашки. Ма¬лыш замедлил время внутри вселенной и, используя микроманипулятор, стал забав¬ляться своими соз¬да¬ниями. Для нас, людей этот космический школь¬ник был Богом, ко¬торый изредка, но вмеши¬вался в нашу жизнь.
   Со звонком на перемену на земле наступил XVIII век, шалун ушел на другой урок и утра¬тил инте¬рес к своему творению. Впрочем, если бы и не утра¬тил, жесткие школьные по¬рядки все равно не по¬зволили бы ему да¬лее вмешиваться в нашу жизнь. К концу дня школьная ла¬борантка, всячески ругая нерях, оставляющих за собой невымытую лабо¬раторную посуду, вымоет все колбы, что означает смерть нашей Вселенной.
   У рассказа есть и счастливый вариант окончания. Колба нашего малыша показалась лабо¬рантке трес¬ну¬той, и она ее выбросила. Далее благо¬даря нерадивости комму¬наль¬ных служб, несмотря на стро¬жайший приказ всю выброшенную лабораторную по¬суду тщательно де¬зин¬фициро¬вать и из¬мельчать, нашу колбу вместе с другими не¬нуж¬ными предметами, не об¬рабо¬тав соответствующим об¬разом, на¬правили на брике¬тиро¬вание. При обра¬ботке партии мусора с нашей колбой (из-за исключи¬тельного разгильдяйства работников брикетного предпри¬ятия) было снижено давление, а брако¬ван¬ный брикет бесшабашные строители, не проверив, использовали для фундамента культового соору¬жения, не подлежащего сносу, по крайней мере, до конца жизни этой цивилизации.
   Таким образом, колбе с нашей Вселенной предстоит существовать еще отрезок вре¬мени, сопоста¬вимый с продолжительностью существова¬ния цивилизации космиче¬ских гигантов, к которой при¬надлежит ша¬ловливый школьник. Если учесть разницу в масштабах времени, то для нашей Вселен¬ной, - этот срок не ограничен¬ никаким разумным пределом.
Мораль рассказа. Благодаря счастливому стечению обстоятельств цивилизация «ла¬бора¬тор¬ных крыс», продолжительность жизни которой ограничена сроками экспери¬мента, пре¬врати¬лась в гордую цивилиза¬цию Свободных Граждан Вселенной, срок жизни которой прак¬тиче¬ски не имеет верхнего предела.

7. Рабская психология.
   - Повторяю, теоретически все возможно – продолжил он. - Но пока нет никаких данных для того, чтобы считать себя лабораторными крысами. Изобретать подобные гипо¬тезы, конечно, волен каж¬дый, но это, на мой взгляд, очень унизительно. Впрочем, для людей с рабской пси¬хологией ничего не¬приятного в этом нет. Та¬ким, на¬оборот, приятно считать себя зависи¬мыми, это придает им уверен¬ность, а их жизнь обре¬тает смысл.
   Затем, переведя дыхание и оглядев зал, Тарас Иванович продолжил:
  - Источник идей о полной зависимости человека от неких всемогущих Космических Сил по¬нятен. Извилистые и темные глубины подсознания потомственного человека-раба  подска¬зывает ему, что он, жалкий и ничтожный, не может быть не только хозяином своей судьбы, но даже своих мыслей. Там, в горней вышине есть кто-то всемогущий и бесконечно мудрый, который нашептывает ему мысли, а он только транслирует их. Этим всесильным и мудрым может быть Бог, Космический Разум, Большая Вычислительная машина. Возможны вари¬анты, но смысл един.
   - Напрашивается вывод, что люди, мыслящие эзотерически, фактически, покорные слуги Антихриста, не желающие не только принимать на себя какую-то бы ни было ответствен¬ность, но даже в мыслях ставящие себя в полную зависимость от неких всемогущих Высших Сил – закончил архивариус.    

8. Белый рыцарь.
   Более всего удивляет, что в этой, казалось бы, чисто теоретической, по сути мировоз¬зрен¬ческой дискуссии, нравственная, теистическая сторона проблемы вольно или невольно, но выходила на первый план. В этих условиях, вроде бы, абсолютно равнодушный к религи¬оз¬ной проблематике Тарас Иванович, выступал, как это ни странно, белым рыцарем, защит¬ни¬ком свободы, а, следовательно, приверженцем Христа, оппонирующим сторонникам Дьявола и Анти¬хри¬ста.

Глава 11. Восемь подозреваемых. Окончание
1. Невозможно понять.
   Я спросил Степана:
   - Почему программа предполагает, что каждая группа или отдельный человек совер¬шил пре¬ступление только одним способом?
   На что самодеятельный детектив ответил так многословно и с таким обилием терми¬нов из теории «нечетких множеств» и  «многозначной логики», что несведущему чело¬веку понять от¬вет было совершенно невозможно.

2. Пятнадцать вариантов.
   Итак, восемь подозреваемых дают четырнадцать вариантов гипотез о возможной технологии со¬вершения пре¬ступле¬ния. Оставался еще предска¬занный программой та¬инст¬венный пятна¬дцатый вариант, где преступник вообще от¬сутствовал. Он об этом странном варианте лучше было во¬обще не думать, ибо он не ук¬ладывался в нор¬маль¬ный ход рассуждений любого здра¬вомыслящего чело¬века.

Глава 12. Ответ Письмен¬ного. Продолжение
1. Потребность в величии.
   В завершение своего страстного выступления Тарас Иванович заявил:
   - Возрож¬дающаяся империя дала теоретикам «Вселенского Соз¬нания», «тонких энергий», «энио» и прочей сверкающей, но ли¬шенной всякого смысла, мишуры социаль¬ный за¬каз на новую «имперскую науку», на нечто вроде гитлеровской «арий¬ской фи¬зики», или сталинско-хрущевской лысен¬ковщны. Антихристово порождение - Импе¬рия всегда испытывает ост¬рейшую потребность в Величии. А так называе¬мые «про¬грессивные уче¬ные», созда¬вая тек¬сты, в которых почти все слова начина¬ются с за¬главных букв, худо-бедно, но удов¬летворяют эту по¬треб¬ность.

2. Академик Рахманинов.
   Но тут совершенно неожиданно на помощь эзотерически ориентированным дамам пришел акаде¬мик Рахманинов. Рыцарь и защитник прекрасных дам, он нашел те единственно умест¬ные в этом случае слова, которые могли бы смягчить женские души. С молодым бле¬ском в глазах и улыб¬кой, лукаво прячущейся в черной как смоль бороде, он заявил:
   - Не следовало бы так неодобрительно и с такой категоричностью высказываться относи¬тельно эзотерического способа мышления. Он имеет право на существование, ровно также как всякий дру¬гой. Его часто ассоциируют с так называемым «дамским типом мышления». Это свя¬зано с тем, что у части населения земли, а это преимущественно женщины, слабее, чем у других, вы¬ражена асиммет¬рия левого и правого полушарий мозга. Следует сказать, что женским типом мышления об¬ладает не¬мало мужчин. Также как для достаточного числа женщин характерен мужской тип мышле¬ния.
   - Например, известно – продолжал он, - что упомянутый здесь Креть¬яно Ариенталис яр¬чайший об¬разец носителя женского типа мышления. Что же касается уважаемых ученых Агеева и Сипова, то они носители так называемого гермафродитного типа мышления. В пер¬вую половину жизни их мышление было мужским, а затем оно стало женским.

3. Колебание ауры.
   Думаю, что г-н Рахманинов прав. Вспоминается высказывание одной умнейшей женщины-психо¬лога: - «У женщин с наукой и впрямь особые отношения. Там где мужчина увидит вто¬рой закон Ньютона, женщина усмотрит колебание ауры, болезнь кармы и прочую метафи¬зику. Ей просто уют¬нее жить в понятном мире, где действуют этические сущности – духи и незримые стихии».

4. Профессор Сидерский.
   Я согласен с академиком. Но иного мнения был профессор Сидерский. Он заявил, что либе¬рализм по от¬ношению к  имперскому направлению эзотерики, которое все активнее за¬являет о себе, неуместен, ибо оно, скорее всего, порождение антихристово:
   - Как и все имперское, оно создает пышные, но совершенно пустые и бес¬смысленные формы. Это анти¬христ использует наивность одних, рабскую душу других, привычку жуль¬ничать третьих и под¬вигает всех их на создание этой ложно глубокомысленной невнятицы.

5. Всякая власть от Бога.
   Информацию о «Милейшем Николя» и неопубликованный рассказ Письменного его рога¬тый оппо¬нент никак не комментировал. Зато об им¬перии и о ее потребности в величии он высказался одно¬значно:
   - Что дурного увидели мой усатый визави и профессор-еретик Сидерский в том – заявил вир¬туальный черт, - что империя нужда¬ется в величии? Величие – это не только форма кон¬соли¬дации нации, но и путь формирования цели, светлой цели, к которой должно стремиться большин¬ству населения. Через имперскую власть больше, чем через все другое проявляется Божья воля.

6. Озлобление.
   Марксист и эзотерические дамы слушали Тараса Ивановича, академика Рахманинова и профессора Сидерского молча. Но в этом угрюмом молчании было что-то угрожающее. Их не¬дружелюбие словно накапливалось, казалось, оно вот-вот сорвет плотины доб¬ропорядочно¬сти, приличия, хорошего тона и затопит все, закрутит в своих мутных водах г-на архива¬риуса. Именно Тараса Ивановича, ибо к другим выступавшим их отношение было хо¬лодное и ровное, а к г-ну архивариусу наоборот, почему-то пристрастно-озлобленное.
   Зачем я все это так подробно вспоминаю? Может быть, пытаюсь параллельно с расследо¬ванием умника Степана самостоятельно разобраться в том, что сгубило бедного Тараса Ива¬новича? Что-то в этом всем, безусловно, есть. Ведь злоба, как ружье в чеховской пьесе, если она висит в воздухе, то не может не выстрелить.

Глава 13. Г-н Письменный и Нина. Романтическая версия
1. Романтическая версия.
   Пока самодеятельный детектив с неистовством и дотошностью настоящего ученого анали¬тиче¬ски вы¬числял преступ¬ника, досужие обыватели города Щелкино и поселка Мысовое об¬суждали романтическую версию пре¬ступления. А она была.
   Дело в том, что Тарас Иванович Письменный, несмотря на свой со¬лидный воз¬раст, серьез¬ность и обстоятельность во всем, любил красивых женщин. Да и те не ос¬тавляли его своим вниманием.
   Многие в Щелкино знали об его сложных отношениях с Ниной Тимофеевой, мате¬рью двоих де¬тей, женой Гриши Грошева, известного в го¬роде мизантропа и нелюдима.

2. Лучший ученик.
   Гриша, некогда лучший ученик лучшей школы города Щелкино, получивший за время обу¬чения множество наград за участие в матема¬тических, физических и химиче¬ских олимпиа¬дах, так и не получил высшего образования.
   Мать его, Олим¬пиада Васильевна, женщина строгая и властная, в былые годы тай¬ная по¬клон¬ница секты Свидетелей Иеговы, не поощряла светского образования. Да, и жизнь его без отца, по¬гиб¬шего в автоката¬строфе, когда Григорий пребывал еще во младенчестве, с физи¬че¬ски слабой и, не¬смотря на неукротимый дух, очень бо¬лез¬ненной матерью, была нелегкой.
   О том, чтобы уехать учиться, даже и речи не было. И с заочным обучением также ни¬чего не вы¬шло. Гриша несколько раз начинал учебу в не¬скольких заочных вузах Мо¬сквы, Киева, а под конец и Симферо¬поля, но из-за частых болезней матери так и не смог ее завершить.

3. Спасатель.
   А поскольку ни к какому ремеслу у Григория не было ровно никаких способностей, Гриша ос¬тался на всю жизнь спасателем. В спасатели он пошел под романти¬ческим влиянием одно¬именного фильма Сергея Соловьева, да так и остался в этой непре¬стиж¬ной и очень мало опла¬чивае¬мой про¬фессии. Хорошо еще, что городские власти разре¬шали ему совмещать летнюю службу на спаса¬тельной станции с работой дворника.
   Ему уже скоро сорок, растет двое детей, красавица жена, зарабатывающая раз в пять больше его самого, а он дворник, а летом еще и спасатель на водах. Гри¬горий считает себя закончен¬ным не¬удач¬ником, и, по сути, таковым и является.
   Григорий высок ростом, неплохо сложен и недурен собой. Он светловолос, впечат¬ляют его высо¬кий лоб и большие умные, всегда чуть грустные глаза. Но скован¬ность в движе¬ниях и по¬стоян¬ная за¬стенчивость, неуверенная, всегда чуть кособо¬кая походка делают его краси¬вую строй¬ную фигуру очень уж необыч¬ной. А лопоухость острижен¬ной наголо го¬ловы при¬дает его красивому выразительному лицу какое-то странное выраже¬ние.

Глава 14. Идеи Письменного в восприятии Марлена Михайловича
(Вспоминая прошедшую конференцию)
1. Когда дискутировать бессмысленно.
   Уже тогда, во время конференции, Марлен Михайлович понял, что дискутировать по ост¬рым во¬просам, по¬ставленным в докладе академика, во¬обще-то бессмысленно. То, к чему подвел слушателей этот от¬чаян¬ный авантюрист от науки и неутоми¬мый прово¬катор, основ¬ная задача кото¬рого – будить мысль, в сущно¬сти, не подлежит обсужде¬нию. Идеи ака¬демика Рахманинова нужно осознать и сми¬риться с теми выво¬дами, ко¬торые из них непременно сле¬дуют. А когда хорошо во всей полноте их осознаешь, то и спорить то, по сути, не о чем.

2. Все объяснения равноценны.
   Иное дело сообщение самого Тараса Ивановича. Вот тут спорь, что называется, с утра и до вечера. Сам Марлен, хоть и не вступал в дискус¬сию, не разделяет твердой убежденности г-на Письменного в том, что субъектив¬ный идеализм, действительно обладает теми неоспо¬ри¬мыми преимуществами, ко¬то¬рые тот так ярко живо¬писал в своем выступ¬лении.
   Ничуть не бывало. Марлен уверен, что все объяснения, все попытки понять, как устроен мир, равно¬ценны. И мистико-эзотерическое объяс¬нение мироустройства ни¬чуть не хуже лю¬бого другого. Мистика – это на¬строй души, некое особое восприятие ре¬альности. Рациональ¬ное объясне¬ние фе¬номе¬нов есть всего лишь другой вари¬ант интерпретации реальности, т.е. того, что воздей¬ствует на наши органы чувств. Воз¬можны и другие варианты объяснений.

3. Недостаточность объяснений.
   Те же соображения касаются объяснений уважаемым г-ном архивариусом и молодым про¬грамми¬стом Сте¬паном Бандурыстенко загадочных, в меру смешных, а иногда довольно странных явлений, мешаю¬щих проведению конференции.
   Собственно говоря, с предположением, что за всем этим стоит очень талантливый, одер¬жимый злом человек, можно было бы согласиться. Но злой талант этот очень уж нечеловече¬ски изощрен. Он и хакер-виртуоз, и потрясающе искусный фо¬кусник-мистификатор, и умо¬помрачительного таланта киноре¬жиссер, и квалифициро¬ванный кинооператор. Не много ли для земного человека, для человека во плоти? 
   Но если даже предположить, что за всем этим стоит человек, то неизбежен вопрос, кто или что стоит за этим человеком? Кто или что ведает злыми силами, что этим че¬ловеком управ¬ляют?
   Аналогичный вопрос можно поставить относительно того, кто или что ведет за руку ту чистую душу, что регулярно подбрасывает участни¬кам конференции крестики и иконки? Вопрос этот тоже непрост, ибо многие, получившие эти подарки, на себе ощутили их благо¬творное влия¬ние на пси¬хику, а академик Рах¬манинов даже излечился от заговора, блокиро¬вавшего его речь.

4. Почему качались стены?
   Тарас Иванович был неколебимо уверен, что здравого смысла вполне достаточно для того, чтобы рационально объяснить происходя¬щие на конференции чудеса. Однако он не разъяс¬нил, почему во время его философского экскурса стены конференц-зала стали раскачиваться, а сту¬лья вместе с сидя¬щими на них людьми начали расхажи¬вать по помещению на своих ножках, как жи¬вые.
   Пусть, как утверждали  в один голос господа Письменный и Бандурыстенко, качание стен – это только коллективная иллюзия. Но то, что все сидевшие на конференции к ее концу ока¬зались не на своих обыч¬ных местах, а в разных концах зала, это факт.
   Наши рационалисты объяснили его тем, что сами слушатели под влиянием наведенного на них гипноза передвигались по залу вместе со своими стульями. Может это и так, но в этом объяснении есть тем¬ное место. Почему кресла (пятеро слушателей сидели в креслах) не сдвинулись со своих мест? Что, когда сидишь в кресле, гипноз не действует?

5. Тарас Иванович и черти.
   Кстати, прилюдно Тарас Иванович с упорством достойным лучшего применения утвер¬ждает, что чертей, дескать, нет и быть не может. Хотя сам же в подпитии неоднократно при¬знавался Марлену, что здесь, в поселке Мысовое, он в состоянии опьяне¬ния не только видел чертей, но и неод¬нократно  с ними дискуссировал, причем в самой жесткой форме. А до того ничего подобного с ним не случа¬лось, хотя в молодые годы ему доводилось довольно часто участвовать в пьянках-гулянках.
   Но когда Марлен ненароком напомнил г-ну архивариусу его собственное признание, тот неска¬занно обиделся и, сказав, что его желают смертельно обидеть, приписав ему невесть что, целую не¬делю со своим работодателем не разговаривал.
   Видел ли сам Марлен когда либо чертей? Трудно сказать. Перед тем, как волна выбросила его на Казантипский берег, будучи в сильном опьянении, увидел он в бушующем море ог¬ромную акулу, ко¬торую в неистовом возбуждении счел воплощением Всепобеждающего учения марксизма-лени¬низма. Это видение, несомненно, было воплощением Сил Зла. Но по¬сле излечения, как, впрочем, и до того случая, спиртным не интересовался, а потому ничего подобного не видел и видеть не мог.

6. Чего не знал Марлен Михайлович.
   И конечно не знал Марлен Михайлович, что стоит за Тарасовым противостоянием и  оппо¬нентам в дискуссиях, и виртуальным чертям. Знал Марлен, что его архивариус недюжинный программист и что ночи напролет сидит он за компьютером. Но что, какую программу заду¬мал его архивариус, и чем закончится ее опробование, об этом Марлен, конечно и не догады¬вался.

Глава 15. Письменный и Нина, романтическая версия. Продолжение
1. Нина Тимофеева.
   Жена Гриши Грошева Нина в отличие от мужа преуспевала и брала от жизни все, что только можно. Гуляла она от мужа, нужно сказать с какой-то неумеренной лихо¬стью и беззаботно¬стью. Может, сказыва¬лась цыганская кровь.
   Поговаривали, что ро¬дом она из знаменитой певче¬ской се¬мьи Тимофеевых. Но, на са¬мом деле, фа¬милия эта принадле¬жала ее отцу, шоферу-дальнобойщику, который одна¬жды привез в дом свой жену-цыганку.
   Не будучи потомственной певицей, Нина хо¬рошо, с чувством пела своим чуть хрип¬лым, про¬ку¬ренным голосом и отлично иг¬рала на гитаре.
   Следует признать, любила Нина мужа крепко, и называла его: - «Лопоухий мой»  нежно и с большим чувством. Хотя от¬но¬силась к нему с еле заметной пренебрежи¬тель¬ностью преуспе¬ваю¬щего человека к явному неудач¬нику.
   Работала она представителем крупной компью¬терной фирмы, много (особенно по щелкин¬ским мас¬штабам) зараба¬тывала, но тратила деньги исклю¬чительно на себя. Жила семья бедно, даже скудно. А Нина два раза в год брала двухнедельный отпуск и отправлялась в самые голово¬кружительные пу¬те¬шествия, которые только можно себе представить.

2. Принц Палермо.
   Иногда она отправлялась на отдых из Симферополя самолетом, но чаще всего на пристани в Феодосии ее ждала яхта настоящего итальян¬ского баронета и одновре¬менно цыганского ба¬рона всей Италии Га¬этано ди Палермо.
   В ранней молодости Га¬этано, более известный в уголов¬ных кру¬гах (в том числе и в России) как Принц, или Принц Палермо, несколько раз привлекался к суду за тор¬говлю наркоти¬ками. С годами он остепенился, покончил с бизнесом на наркотиках, но зара¬батывать на сек¬с-услугах продол¬жал, его массажные салоны на вполне законных ос¬нованиях ус¬пешно функ¬цио¬нируют по всему миру.
   
3. Седоусый любовник.
   Но связь с бароном-уголовником – это только одна из сторон многогранной личной жизни Нины Тимо¬феевой. Кроме итальянско-цыганского барона за ней еще водилось несколько лю¬бовных ин¬трижек, и не только в большом мире, но и в Щелкино.
   О ее более чем сложных от¬ноше¬ниях с пожи¬лым седоусым ар¬хивариусом ме¬стного оли¬гарха в го¬роде хо¬дили легенды. Дело в том, что вежли¬вый и обходительный в обыч¬ной жизни, в лю¬бовных отно¬шениях Тарас Иванович был не в меру пылок, по-мо¬ло¬дому горяч и  страстен. По¬этому его связь с абсолютно сво¬бодной в любви Ни¬ной про¬ходила бурно и сопро¬вож¬далась по¬стоянными экс¬цессами.
   Каждая их встреча, а встречаться им при¬ходи¬лось довольно часто, ибо компьютер¬ная фирма, где рабо¬тала Нина, постоянно на¬правляла Та¬расу Ивановичу на опробова¬ние технические но¬винки, сопровожда¬лась довольно гром¬кими перепалками ино¬гда пере¬ходившими, по уверению свидетелей, в рукопашные схватки.

4. Терпеливый муж.
   Григорий терпеливо сносил все выходки любимой жены. И хоть виду не подавал, бы¬вал очень уязвлен буквально каждым эпизодом ее бо¬лее чем бурной биографии.
   Конференция в усадьбе, да еще с такими докладчиками, была для Григория истин¬ным даром не¬бес. Он, в отличие от большинства щелкинцев и от собственной жены, без¬мерно увлеченной пара¬психологией, с пре¬зрением относился к эзотерическим бред¬ням, и всерьез интере¬со¬вался подлин¬ной наукой, особенно на ее философских верши¬нах.
   Несмотря на отсутствие высшего специального образования (а может статься именно благо¬даря отсут¬ствию в его сознании затверженных догм) Гриша был все¬сто¬ронне и в лучшем смысле этого слова интел¬лектуально развит. 

5. Обида за Нину.
   Конференции в усадьбе олигарха были словно специально для Гриши придуманы. То, что глав¬ным на них был се¬доусый старец, которому его молодая жена отдает (правда, как и мно¬гим другим) свою моло¬дость и красоту, безмерно уязвляло Гришу Грошева.
   Но с этим то Гриша, пусть ценой неимо¬верных мо¬ральных усилий, но при¬мирился. Нынче проблема была в другом. Вся конферен¬ция эта острием свом была на¬прав¬лена против вы¬соко чтимой его Ниной эзотерики. А особенно против так называе¬мого «на¬учно-обоснован¬ного» ее варианта, которым Нина именно в этот период все¬рьез увлек¬лась.
   И хотя самому Грише эта наукообразная чушь была просто смешна, он не мог не ис¬пытывать обиды за Нину, за его Нину, которую все это сборище во главе с ее преста¬релым любовником Тара¬сом Письмен¬ным обижает, над которой оно, под видом ин¬тел¬ли¬гентной научной беспри¬страстно¬сти, откровенно сме¬ется.

6. Прокуроры в своем амплуа.
   Несмотря на то, что и у Григория, и у Нины было твердое алиби (в предполагаемый момент пре¬ступле¬ния их видело множество людей), про¬куроры буквально вцепились в них.
   Эта версия была им ближе, бо¬лее понятна, как нельзя лучше соответствовала их ин¬теллекту¬аль¬ному уровню. Ведь разби¬раться в кон¬фликтах по поводу идейных споров им было явно не по си¬лам. Поэтому-то они и искали потерян¬ное под фонарем. 
   Гришу въедливые правоохранители, буквально, достали. После нескольких инди¬ви¬дуальных и перекре¬стных допросов он имел очень уж за¬травленный вид. Его суп¬руге Нине, напротив, достач¬ливость проку¬роров даже нравилась. Она бесконечно за¬путы¬вала бедных работников юстиции, давая каждый раз новые показания, явно противо¬реча¬щие прежним.
   Не стесняясь, Нина называла своих допросителей дятлами. А иногда особо надоев¬шего, прямо в глаза, как Петька Ча¬паева в известном анекдоте, долбоебом.

Глава 16. Идеи Письменного в восприятии Марлена. Продолжение
1. Марлен не согласен.
   Марлен Михайлович с удивлением отметил, что он далеко не во всем согласен с яр¬ким и образным вы¬ступле¬нием бесконечно им уважае¬мого Тараса Ивано¬вича. Сами философские проблемы, под¬ня¬тые архи¬ва¬риусом, бесконечно да¬леки от марле¬новых интересов. И уже только поэтому быть со¬глас¬ным или, на¬обо¬рот, спорить по этим вопросам, явно не дело Мар¬лена.
   Поэтому во время выступления г-на Письменного и сразу после него Марлен во всем мыс¬ленно со¬глашался с Тарасом Ивановичем. Но за¬тем, по здравому размышле¬нию, он понял, что г-н Пись¬мен¬ный вместе со своим единомыш¬ленником Кантом слишком увлеклись безу¬держ¬ным агностициз¬мом.
   По-сути они, безусловно, правы – аккуратность в мыслях также хороша и полезна, как и в быту. Но, с другой стороны, какая польза от их рассуждений? Экстрасенсы внушают лю¬дям, пусть с точки зрения логики несусветную муть, но са¬мые талантливые из них способны вну¬шением вылечить мно¬же¬ство болезней. А кого и когда излечили от болезней господа субъек¬тивные идеалисты?

2. Программное лечение.
   Начетчик-бизнесмен и бывший хирург Иван Пащенко своими бессмысленными прописями натолк¬нул Мар¬лена на рассуждения о проблемах сугубо медицинских. Если сравнить между собой три вида лече¬ния: медика¬ментозное, хирургическое и внушением, то Марлен, теперь он ясно это осознает, предпочи¬тает внушение. По¬чему?
   Если бы человек по своей сложности был похож на автомобиль, то два первых ме¬тода ле¬чения были бы уме¬стны: поменял масло, влез внутрь, заменил изношенные де¬тали – и будет работать. Хотя и здесь: ка¬кой ни¬какой, но все же механизм – и он тре¬бует регулировки. ЭВМ неизмеримо сложнее автомобиля, и мы не спешим залезть внутрь, заменить деталь. Мы ле¬чим компьютер про¬граммно. Человек много сложней компьютера и программ его лечения, аналогичных компьютерным, сегодня не суще¬ст¬вует.

3. Он предпочитает внушение.
   Медикаментозное лечение тоже имеет право на существование. Поскольку живой организм в отли¬чие от компьютера базируется на водных растворах, то лечение снадобьями в качестве попытки из¬менить биохимию организма в какой-то мере оправдано. Но только в какой-то мере, ибо в действи¬тельности это попытки грубые и далеко не всегда оправданные.
   Более правильный путь иной. Способность саморегулировки живого организма поистине ог¬ромна, а у существ разумных вся эта система контролируется еще и психикой. Что и плохо, и хо¬рошо. Плохо, так как разрегулировка часто происходит из-за сбоев психики. Хо¬рошо, так как разум¬ное воз¬действие на психику, в принципе, наиболее эффективный способ программного восстановле¬ния са¬морегулировки че¬ловеческого организма. 

4. Что такое диабет?
   Возможность воз¬действовать на сложную систему чело¬веческого организма, безусловно, имеется. Марлен, например, страдает диабе¬том. А что такое диабет? Это рассогласование про¬цессов усвое¬ния (перера¬ботки) организмом сахаров.
   Если бы серьезный экстрасенс взялся психологическим внушением восстановить этот ба¬ланс, и Марлен пове¬рил бы целителю, то наверняка излечился бы, причем оконча¬тельно. А это, вроде бы, вполне реально - раз¬ре¬гули¬ровка произошла тоже из-за психологи¬ческих при¬чин, пе¬рестроечные стрессы доконали марленов орга¬низм.
   Но пока поверить сложно, целители сопровождают свои пассы густым псевдо¬на¬учным бредом. По¬ве¬рить в эту чушь реши¬тельно невозможно. Не говоря уже о том, что цели¬тель¬ством у нас занима¬ются, в ос¬нов¬ном жу¬лики и проходимцы, от которых, верь или не верь, серьезной помощи все одно не дож¬дешься. 

5. Болезнь, как сбой системы.
    Если рассматривать болезни челове¬ческого организма, как сбои информационной сис¬темы, то их, на¬верное, всего два типа: рассогласова¬ние процессов (все болезни, кроме рака), и бунт клеток (рак). Рассо¬гласование со временем растет, ибо возникает положительная об¬ратная связь, (резонанс), что приводит и к гибели организма.
   Бунт клеток, или рак, - явление поистине удивительное. Некоторые клетки отказываются жить в раб¬стве у управляющей процессами информа¬ционной сис¬темы и ведут себя, как сво¬бодные однокле¬точ¬ные. Что приводит орга¬низм к гибели. Впрочем, бунт клеток тоже, воз¬можно, результат  рас¬согласова¬ния каких-то процессов в организме.

6. Вера и исцеление.
   Вообще в психологическом воздействии на организм нет ни грана мистики. Воздействие разумного на живое и должно быть психологическим, т.е. программным. Сторонне воздейст¬вие необходимо, но только как спусковой механизм, вводящий в действие механизм саморе¬гулировки. А главную роль в этом процессе играет сознание самого человека ибо, в конеч¬ном счете, оно настраивает организм.
   Но для этого нужна вера. Сказано: - «По вере и воздано будет». И в этом заложен глубокий смысл. В этом плане вполне объяснимо благотворное и даже излечивающее воздействие на страждущего святых реликвий, причем вне зависимости от их подлинности (главное, чтобы в эту подлинность больной верил).
   Иное дело «чудеса» с объектами неживыми. Мироточение бумажных икон, например, вы¬зывает много вопросов. Но здесь, если больной верит, благотворное воздействие возможно, и это тоже объ¬яснимо. 
Конец седьмой части.
=============================================

ЧАСТЬ VIII. ПРЕДЧУВСТВИЕ ТРАГЕДИИ
Философ Кант когда-то утверждал,
что альтруизм выделяет человека из природы,
как творение Божье, единственное во всей природе
не подчиняющееся закону  необходимости.
Но если наш альтруизм – это эгрегор,
необходимый человечеству для выживания,
то выделение Кантом человека из природы
необоснованно, а считать этот альтруизм
доказательством Бытия Божьего,
мягко говоря, неправомерно.
Иван Философов, философ.
Глава 1. Семен Претлегин глазами Марлена Михайловича
(Вспоминая прошедшую конференцию)
1. Предчувствие трагедии.
   Когда пришла пора ключевого доклада конференции, погода заметно испортилась. Легкий утрен¬ний ветерок превратился в неистово воющий, бередящий душу, дерзкий и порывистый, не думающий утихать ветер. Однако туч не было, злое из-за ветра солнце, пристально, но неласково смотрело на землю.
   Участники конференции, словно чувствуя тревожное беспокойство природы, внимательно и с ка¬ким-то непонятным трепетом слушали докладчика. А было его сообщение именно тем, ради ко¬то¬рого, собственно говоря, и был организован этот форум.
   Теперь ясно, что докладчик был именно тем человеком, идеи которого, вместе со страстью экспе¬ри¬ментировать (в соедине¬нии, конечно, с совер¬шенно неуемным любопытством бед¬ного, ныне по¬кой¬ного, Та¬раса Ивановича Пись¬менного) яви¬лись причиной трагедии.
   Но о будущем заранее, до его осуществления, обычно, неизвестно никому. Нынче Марлену кажется (он почти уверен), что тяжесть какого-то неясного предчувствия по¬стоянно присут¬ствовала в его душе во все дни конференции.
   Так оно и было, или это чувство посетило Марлена только после трагедии, а теперь пси¬хика отно¬сит его к прошлому, тогда вполне безмя¬тежному? Кто знает? Его инте¬рес к конфе¬ренции, к ее тема¬тике, к ее ак¬тивным участникам, к идеям, постоянно бур¬лившим тогда в стенах его усадьбы, и его уди¬вительное, очень уж странное на¬строе¬ние, в котором он пребы¬вал все дни фо¬рума, были исклю¬чительно сильны. Поэтому, если в глу¬бине марленовой души и таились некие тревожные мысли, то прорваться наружу им мешала слишком большая эмоциональная и интеллекту¬альная нагрузка тех дней.
   В конце концов, Марлен до мозга кости европеец, и его реакции на ситуации вполне евро¬пейские. Он всецело отдается переживаниям мо¬мента и неспособен, не¬смотря на весь свой романтизм и повы¬шенную чувствительность, предвидеть, предчув¬ствовать надвигающуюся беду.

2. Черти-комментаторы.
   Ситуация во время доклада Претлегина была напряженная. Виртуальный оппонент док¬ладчиков в этот раз, казалось, превзошел самое себя. Появился уже не один выходец из пре¬исподней, похожий на г-на Претлегина, как было с другими докладчиками, а целых три. Один, веселый и на¬халь¬ный, бесновался на потолке конференц-зала, другой, склонный к де¬магогии, многоречивый и ядови¬тый, дока¬зывал свою правоту с экранов мониторов. Третий, хмурый, немногословный и злой,  материали¬зо¬вался в центре зала в солнечном луче. Причем три виртуальных черта нагло комменти¬ровали, чуть ли не каждое слово докладчика, да еще обменивались при этом ядовитыми замеча¬ниями.   

3. Претлегин.
   Г-н Претлегин на удивление не походил на об¬раз, сложившийся при чтении его многочис¬ленных публикаций. Ма¬ленький, живой и подвижный, как ртуть, и, несмотря на свой серьез¬ный, даже насуп¬ленный вид, по-детски бе¬лобры¬сый, с несколько наив¬ным и даже извиняю¬щимся взглядом, он произ¬водил сильное, но странное впечатление.
   Но облик докладчика, не соответствовавший ожиданиям, был ничто по сравнению с той оторопью, что постигла Марлена, когда ему стал по¬нятен внутренний смысл внешне не¬сколько сухого и чисто информа¬тивного доклада, прочтенного к тому же высоким отрыви¬стым фальцетом.
   Сообщенное это было неожиданно, неоднозначно, и, ра¬зумеется, спорно. Очень спорно и очень не¬одно¬значно. Но всту¬питель¬ное слово, а затем сам доклад ака¬демика Рахманинова дали некоторый карт-бланш парадоксальным заявлениям г-на Претлегина.
   Именно ска¬занное академиком дало присутствующим необходимый толчок, заста¬вивший их если не безоговорочно при¬нять, то дать себе труд обдумать далеко не бес¬спорные поло¬жения претлегин¬ского доклада. Именно благодаря Рахманинову участ¬ники конференции восприняли спорные и вряд ли реаль¬ные вари¬анты мироустрой¬ства, как удиви¬тельные, но достойные серьезного обсуждения идеи.

4. Не только метафора.
   Собственно, с идеей голема, о которой толковал докладчик, Марлен был знаком ранее. Ги¬потеза ин¬те¬ресная. О чем она? Претле¬гин и его сторонники считают тезис о государстве, как о социальном орга¬низме (они называют его големом), не только метафора.
   Историки давно заметили, что, как это не странно, государство, как целое, имеет свои за¬дачи, преследует свои цели, иногда даже напрямую противоречащие интересам лидера. И поэтому есть основания утверждать, что госу¬дарство тоже единый орга¬низмом.
   Но если жизнь клеток нашего организма или отдельных пчел улья построена по сугубо «тоталитарной» схеме (и первые и вторые не имеют никаких своих частных целей), то госу¬дарство (даже супертоталитарное) подчиняет себе только часть жизни человека, при демо¬кратиче¬ском строе весьма незначительную.
   Если принять ги¬потезу, что бюрократия и государство – это синонимичная пара понятий, то его авторы термина голем просто приду¬мали третий сино¬ним к этой паре.
   Извечная цель бюро¬кратии облегчить себе жизнь, пре¬вратив демократическое государ¬ство в тоталитарное. Тоталитарное го¬сударство походит на многоклеточ¬ный организм или семью пчел, муравьев или терми¬тов, где отдельные клетки или особи насекомых цели¬ком подчи¬нены общим целям.
   Если государство-голем прежних эпох можно сравнить с мура¬вейником, где управление осуществ¬ля¬ется по трофическим (пище¬вым) путям, то современное, ос¬нащен¬ное электрони¬кой государство можно сравнить с многоклеточным организмом, где управляю¬щие сигналы передаются по нервным сетям.
   Идея голема - это сильный, по настоящему интересный ход мысли. Хотя принять эту гипо¬тезу во¬обще-то трудно, необычайно трудно. Но по¬сле доклада акаде¬мика понимание общих принципов ор¬ганизации живого расшири¬лось, и гипотеза о големах уже не представ¬лялась столь уж необычной и экс¬травагант¬ной.

5. Реакция чертей.
   На первый тезис докладчика откликнулся голографический «черт» в центре зала. Такой же малень¬кий и бело¬брысый, как и оригинал, но, в отличие от докладчика, злой и нетерпимый, действительно, как черт, рога¬тый оппонент хмуро заявил:
   - Мысль о том, что  государство – это Левифан, не нова, но она антихристи¬анская по сути своей.
   - Христиане считают, что все государства – от Бога - добавил веселый черт с потолка кон¬ференц-зала. 
   - Сравнивать мудрость государства с примитивными отправлениями организма – вообще недопус¬тимая глупость и пошлость - вступил в раз¬говор черт с экрана.

6. Человечество, как единый организм.
   Претлегин, не обратив никакого внимания на виртуальных собеседников,  продолжал свой доклад. От¬давая дань его стойкости, согласиться, однако, со следующей мыслью докладчика было еще слож¬нее, чем с предыдущей.
   Марлен и раньше знал, да и академик напомнил, что биоло¬гический вид эволюционисты считают единым орга¬низмом. В биологическом смысле человечество – тоже единый орга¬низм. Если биологический вид – это единый организм, то и Homo Sapiens, как культурное целое, тоже орга¬низм.
   - Человечество или Вид Homo Sapiens – сказал в пояснение докладчик – является коллек¬тивным хранителем всего разнообразия культуры: религии, философии, искусства, науки, техники и прежде всего языка, который до изобретения письменности и учреждения библио¬тек был банком уникальной информации. Именно благодаря ему люди еще на заре человече¬ской цивилизации стали отличаться от братьев наших меньших – животных.
   Претлегин на¬звал единый организм – Род Человеческий - Логосом, и это уже насторажи¬вало. На этом неожиданные интеллек¬туальные всплески не кончились. Продолжение следо¬вало, и еще более неожиданное.

Глава 2. Замкнутый круг
1. Преступление без преступника.
   Я попросил Степана разъяснить мне этот загадочный «15-й вариант» (пятна¬дцатая версия пре¬ступле¬ния), когда преступление на¬лицо, а преступника нет и в помине. Мо¬жет ли, по его мнению, преступление совершится без преступника? Молодой энтузиаст от криминалистики сам уже не¬сколько дней пребывал в за¬думчивости. В ответ на мой вопрос он обрушил на меня целый ворох много¬слов¬ных, но равно неубеди¬тельных для него же самого объяснений. Все они сводились к тому, что произошедшее могло быть случайностью, крайне маловероят¬ным, но все же случаем.
   - Но тогда по¬чему - задал Степан, обращенный самому себе во¬прос - компьютер ха¬ракте¬ри¬зует про¬изошедшее, как преступление? Ведь в ис¬ходном понятийном тезау¬русе программы пре¬ступление определя¬ется наличием умысла. А какой может быть умысел при отсутствии зло¬умышленника? Замкну¬тый круг получа¬ется.

2. Замкнутый круг.
   Попав в своих рассуждениях в тупик, Степан решил на время отложить анализ этого пока нераз¬реши¬мого феномена и пожелал для начала уменьшить число равно убеди¬тельных для программы вариантов преступления.
   Для того чтобы программа совершила второй тур отбора, было необходимо за¬грузить ее до¬полни¬тель¬ной информацией. Это было узкое ме¬сто. Было абсолютно неясно, какая дополни¬тельная ин¬формация может сдвинуть работу с мертвой точки. Ситуация каза¬лась критиче¬ской. Ко¬нечно, са¬модеятельный де¬тектив по¬лучил интересные, недости¬жимые традиционными методами резуль¬таты. Но ко¬нечная цель не была дос¬тигнута, преступник не был выявлен.
   Однако Степан не унывал. Он в который раз принялся за изучение Дела и од¬новре¬менно за со¬вершен¬ствование своей программы «Детек¬тив».

Глава 3. Семен Претлегин глазами Марлена. Продолжение
1. Интеллектуальный вираж.
   В дополнение к прежнему докладчик сделал следую¬щий, еще более поразивший воображе¬ние ин¬теллектуальный вираж. Он предложил рассматривать патриотизм, как самосохрани¬тельную функцию государст¬ва-голема, а гуманизм, как аналогич¬ную функцию Рода Челове¬ческого - Ло¬госа.
   Вот это да! Это смело, это поражает воображение. От такого как не закру¬житься го¬лове.

2. Бог, как Логос.
   Но и на этом интеллектуальные виражи не закончился. Не успели слушатели опра¬виться от шока, вы¬званного его предыдущей мыслью, как Претлегин, заявил, сле¬дующее:
   - Та сущностью, которую луч¬шая часть человечества именует Господом Богом, вполне мо¬жет быть тем феноменом, который я называю Логосом ….
   - Именно с Богом – продолжил он, не¬много по¬молчав, –  связывает человечество самые гу¬манные свои идеалы.
   Аудитория, казалось, замерла в оцепенении. Такого не ожидал никто. Многие, на¬верное, испуга¬лись. Это, действительно, было смело, не¬обычно, необычно до ужаса. А страшно стало потому, что последняя мысль докладчика хоть и была очень уж не¬обычной, но каза¬лась слишком убедительной, чтобы ее можно было с порога отверг¬нуть, пренебречь ею.

3. Снова «черти».
   Как только докладчик заговорил о Боге, все трое чертей, как с цепи сорвались. Перебивая друг друга, они, со странным для обитателей ада по этому вопросу единодушием, стали кри¬чать, что док¬ладчик - оголтелый безбожник, что за богохульство его ждет страшная кара. 

4. Его неправильно поняли.
   Немного помолчав, докладчик оглядел аудиторию.
   - Господа, вы меня не совсем верно по¬няли – заявил он, хотя слушатели молчали, а спо¬рили с ним только виртуальные черти, – у меня нет желания прослыть атеи¬стом, да еще радикаль¬ным, к тому же не хотелось бы хоть в малой степени оскорбить чувства ве¬рующих.
   - Более того, истинная цель, моей ми¬ровоззренческой конструкции - удовлетворить всех, даже са¬мых в вопросах основ веры кон¬сервативных.

5. Всемогущество Божье.
   - Во всех религиях – продолжил он, переведя дыхание, - Господь Бог – это Всеблагой Аб¬солют, т.е. сущ¬ность, наделенная беско¬нечным могу¬ществом и наделяющая человека, со¬блюдающего Божьи законы, всеми благами мира. Единый организм - Род Человеческий, или Ло¬гос в масштабе суще¬ство¬вания от¬дельного че¬ловека сущность, не¬сомненно, обладающая бес¬конеч¬ным могуще¬ством, хотя современ¬ный человек да¬леко не всегда это осоз¬нает.
   - Человеческая особь, воспи¬танная животным, превращается в животное – вещал доклад¬чик в ка¬ком-то стран¬ном оцепенении. - Че¬ловеком она может стать, только вос¬приняв от ро¬ди¬телей язык че¬ловече¬ский. Язык, в ко¬тором хра¬нится инфор¬мация, необходи¬мая для того, чтобы особь, рожден¬ная женщиной, стала человеком.
   - И древние, и отно¬сительно новые религии – продолжал он - считают Бога силой космиче¬ской, ино¬гда творцом Вселен¬ной, в других случаях ее Верховным Распо¬рядителем, Главным Менеджером. Но эту особенность челове¬че¬ских верований я склонен относить к об¬ласти за¬блуждений, счи¬тать их не более чем суевериями.
   - Нет никаких данных – окончил эту часть доклада г-н Претлегин, - свиде¬тельствующих о косми¬ческом могуществе той сущно¬сти, которую люди называют Бо¬гом. А что касается Его все¬могущества относи¬тельно наших ин¬диви¬дуальных жизней, то оно несо¬мненно. Именно эта сущ¬ность делает нас людьми. Мы остаемся людьми, соблюдая гуманисти¬ческие заповеди Бога. Нару¬шая их, мы пре¬вра¬щаемся в животных……


6. Не кажется убедительным.   
   Сейчас, по прошествии времени, все это не кажется Марлену таким уж убедитель¬ным. Но тогда, ар¬гу¬менты докладчика казались кристально ясными и до предела ло¬гич¬ными. Он до¬вольно долго и очень убе¬дительно говорил о языке, о нашей человече¬ской зависимости от него. Жаль, что большая часть доклада и дискуссии во¬круг него без¬надежно утрачены. Те¬перь, по памяти эту безупречную аргументацию, эту же¬лез¬ную ло¬гику уже не вос¬становить.

7. Голем и Логос.
    - Мы тут обсуждали феномен социального организма  или голема – продолжил свой док¬лад г-н Претле¬гин.  – Голем - это организм, который в стремлении сохра¬нить свою «жизнь» используя эгре¬гор патрио¬тизма, программирует граждан, убеждая их защищать его ин¬те¬ресы. 
   - Так называемые «пат¬риоты-госу¬дарственники» - сказал он с не лишенной яда улыбкой на лице - результат програм¬мирующей деятельности голема, который таким образом защищает себя. Гибель голема – это разру¬шение го¬су¬дар¬ства, Оно, хотя и при¬носит его подданным многочисленные беды, все же не грозит гибе¬лью челове¬честву.
   - Иное дело Логос – продолжил докладчик. - Его смерть – это ги¬бель вида homo sapiens. Логос может погибнуть и без физического уничтоже¬ния лю¬дей, как биологи¬ческого вида. Если же человеческие де¬те¬ныши по какой-то причине будут начинать жизнь без опеки взрослых, вид homo sapiens исчезнет.
   - Любовь христианская «приду¬мана» Логосом для того, чтобы сохранить человечество. Любовь для самосохране¬ния Ло¬госа играет ту же роль, что патриотизм для самосохранения голема – закончил он.

8. Черти-патриоты.
   Услышав нелестное о патриотизме, виртуальные оппоненты докладчика пришли в неис¬товство. Крик поднялся такой, что разобрать их пре¬тензии вообще не было никакой возмож¬ности. Ясно было одно, тот, кто руководит хором чертей, не только православный фунда¬мен¬та¬лист, но и ура-патриот.
   Не будучи в состоянии из-за этого непрекращающегося ора продолжать свой доклад, г-н Претлегин почел за луч¬шее его закончить, ибо основное он уже изложил.

9. Самое главное.
   Но самое, как впоследствии оказалось, главное, было сказано г-ном Пре¬тлегиным ме¬жду прочим, вскользь, на что, естест¬венно, тогда никто не обратил внимания. А ведь докладчик упо¬мя¬нул, что они с Тарасом Ивановичем плани¬руют тес¬тировать компьютер¬ную систему усадьбы на предмет наличия в ней голема.

Глава 4 Доклад Претлегина в восприятии автора
1. Продолжение идей академика.
   Собственно то, о чем говорил в своем докладе г-н Претлегин, было естественным продол¬жением идей академика Рахманинова. Академик объяснил нам, что такое с его точки зрения жизнь. Он очень четко сформулировал свое представление о живом орга¬низме в самом об¬щем виде этого явления. По Рахманинову живой организм – это система связанных между собой элементов, активно сохра¬няю¬щая свою структуру. Так под понятие «организм» попали и муравей¬ник с пчелиным роем. Г-н Пре¬тлегин, двигаясь по этому пути, зачислил сюда и го¬сударства.

2. Претлегин пошел дальше.
   Академик в своем докладе утверждал, что размножение – функция не отдельного орга¬низма, а единого ¬организма биологического вида. Претлегин по¬шел дальше,  он заявил, что патрио¬тизм и гуманизм – это функции соответственно голема и Логоса. Логично? Вполне.

3. Идеи Сидерского.
   Но амбициозный аналитик г-н Претлегин позволил себе шагнуть еще дальше, хотя пона¬чалу этого, вроде бы, никто и не заметил. Он очень акку¬ратно (как и подобает уче¬нику и по¬следователю акаде¬мика, осто¬рожного и умелого провокатора от науки) пе¬рекинул мосток к тому, о чем рас¬сказывал библеист профес¬сор Сидерский в первый день конференции. Он без особого нажима, но весьма недву¬смысленно, дал по¬нять, что голем и есть реальное вопло¬щение абстрактной идеи анти¬христа.
   - Более сложно было раз¬глядеть в Логосе Бога. И, тем не менее, если быть последо¬ватель¬ными в своих рассуждениях, такой вывод неизбежен - заявил он на¬последок.

4. Это требовало осмысления.   
   Это требовало осмысления. Но не согласиться с выводами аналитика было трудно. Образ¬ность доклада профессора Сидерского служила сильным эмоциональным доказатель¬ством претлегинской пра¬воты. По-сути вся деятельность голема-государ¬ства – это создание пустых наду¬манных лишен¬ных под¬линной жизни форм. Это ли не основная характеристика анти¬христа? Основная идея Христа – это гуманизм. Но не гуманизм ли самозащита Разум¬ного Человече¬ства от самоунич¬то¬жения? Не это ли защитная функция Ло¬госа? 
   Удивительно, но эскапады чертей, которых на этот раз было трое и все они неистовали го¬раздо более прежнего, не ос¬тавили вообще никакого впечатления. Наверное потому, что кроме шума во время доклада Претлегина они вообще ничего не производили.

5. Прав ли Претлегин?
   Идеи Претлегина, вызывающе нетривиальные, откровенно противостоящие обще¬приня¬тому мнению, заслуживают серьезнейшего внимания. В сущности, докладчик попытался отыскать ис¬точники человеческих представлений о Боге и Антихристе.
   Претлегин  утверждает, что государственный организм (в его терминологии – голем) - это Антихрист, а единый организм - Род Человеческий (по Претлегину – Логос) и есть Бог. Обе гипо¬тезы, прямо скажем, мало обоснованны и выглядят, как построения, мягко говоря,  совер¬шенно произвольные.
   Хотя некоторые основания для них все же имеются. Государство дей¬ствительно порождает пустые формы. Но ведь не только оно. Их часто порождает искус¬ство и даже философия.   Еще сложнее с гипотезой о том, что Логос - это Бог. Сакральные представления чело¬вече¬ства слишком высоки и абстрактны, слишком идеальны, чтобы соотносить их с лю¬бой зем¬ной ре¬альностью.
   Да, все мы вместе составляем  Род Человеческий, или по Претлегину Логос, но это вовсе не означает, что он, Логос, и есть обожествляемое нами Высшее Существо. Хотя бы потому, что мы на¬де¬ляем Бога атри¬бутами абсолюта, а Человечество ими явно не наделено.
   С другой стороны, иных серьезных претендентов на то, чтобы быть источником челове¬че¬ских представлений о Божестве, сегодня не существует. Поэтому, отказавшись от претлегин¬ской гипотезы, мы вынуждены огра¬ничивать свои представления о Боге либо околонаучным бредом эзотериков, либо мистическими фантазиями, эмоционально насыщенными, но ли¬шенными всех и всяческих реальных оснований. Что вряд ли разумно. Хотя бы потому, что крайне непродуктивно, так как закрывает путь к рациональному познанию и сокровенных тайн природы, и высших ценностей человека.

Глава 5. Дискуссия о големах
 (Вспоминая прошедшую конференцию)
1. Разошлись в задумчивости.
   О том, как воспринимала слова Претлегина аудитория, можно было понять по тому, что все слуша¬тели напря¬женно молчали. Слушатели за¬думались. Задумались над философским смыслом изложен¬ного. Од¬нако никто и предположить не мог, что теорети¬ческие, более того, по об¬щему мнению, ско¬рее гипо¬тети¬ческие, чем отра¬жающие конкретную реальность поло¬жения, выдвинутые докладчиком, обернутся траге¬дией.
   По окончании доклада присутствующие, вопреки обычаю, разошлись в глубокой задумчи¬вости. Веду¬щий, г-н Письменный, жертва будущих трагических событий из-за связанных с идеями доклада интеллекту¬альных пе¬реживаний находился в со¬стоянии близком к трансу. Поняв, что заседание продолжать бес¬смысленно, он не стал никого задер¬живать. Было ясно, что людям нужно все об¬думать, что дискуссия начнется не ранее, чем за вечер¬ним чаем.

2. Вечером в гостиной.
   Что происходило вечером в гостиной описать очень трудно. Трудно, но придется, причем исключи¬тельно по памяти, ибо большая часть ма¬териалов этого бурного дис¬пута была без¬возвратно утрачена. Все в гостиной были возбуждены настолько, что даже строгий до при¬вередливо¬сти Тарас Иванович не мог справиться с аудиторией, и навести хотя бы подобие порядка. И конечно жару добавляли вир¬туальные черти, ко¬торые (все трое) бесились на этот раз на экране большого монитора.
   Да, словесный бой был нешутошный, казалось, все сражаются против всех. Возму¬щались все. Но при этом все без исключения были категорически  не со¬гласны друг с другом.
   
3. Мнение «патриотов».
   Оно и понятно, доклад задел всех. Патриоты-государственники были возмущены наездом на их свя¬тыни. «Государство» и «патриотизм» - для них священные коровы. Утверждать, что государство – какой-то примитивный, на интеллектуальном уровне инфузории организм, а пат¬риотизм – это про¬сто самосо¬хранительная функция этой жалкой «инфузории», это надо же? Можно ли больнее оскор¬бить светлые чувства пат¬риотов? 
   Утверждение г-на Претлегина, что гуманизм не более чем охранительная функция  Логоса, патриоты при¬няли на ура. Правда, они пред¬ложили уточ¬нение:
   - Не всего человече¬ства, а только слабой, нежизнеспособной его части. А поскольку не¬жизне¬спо¬собная часть человечества обречена на вы¬мирание, вместе с ней отомрет и этот жалкий буржуазный гуманизм.
   - На его смену при¬дет гу¬манизм национально-ориентированный – говорили они, - в кото¬ром нет места не только духу все¬прощения и жал¬кой «любви» ко всем и вся, в нем не должно быть места унижающему националиста состраданию.
   Естест¬венно, что черти с экрана бурно поддерживали патриотов.

4. Мнение демократов.
   Их оппоненты ока¬зались возму¬щены не менее. Эти тоже были согласны не со всем сказан¬ным док¬ладчиком. Мысли о государ¬стве и пат¬риотизме были встречены ими с одобрением. Но считать гума¬низм функцией - это было, по их мнению, верхом цинизма. Перевозбужден¬ные экранные черти слова демократов встречали возмущенным ре¬вом и сви¬стом.
   Люди верующие были не просто возмущены, а находились на грани нервного срыва от не¬годования из-за заявления докладчика, что Логос и есть Бог. Осо¬бенно их возмущало неоп¬равданное, по их мнению, использование Претле¬гиным слова Ло¬гос. Атеи¬сты тоже не при¬няли эту мысль докладчика. По их мнению, протаскивать идею бога в любой форме – есть обскурантизм и по¬пов¬щина.
   Удивительно, но спорщики на этот раз не разбились, как обычно, на противоборст¬вующие лагеря. Нет, это было бы слишком просто. Все было гораздо сложней, каж¬дый участник дис¬куссии находил свои ар¬гументы за и против тезисов г-на Претле¬гина. И каждый был катего¬риче¬ски не согласен с вы¬сказыва¬ниями своих оппонентов, причем, как из противоположного, так из своего собст¬венного ла¬геря.

5. Виртуальная сущность, способная на убийство.
   Спорили отчаянно. Причем претензии спорщики предъявляли не к док¬ладчику, скромно сидевшему в сторонке, а к Тарасу Ивановичу, который в первую половину ве¬черней дискус¬сии никак не вмеши¬вался, а только старался ее упорядочить, привести ее бурный по¬ток в четкий, с различимыми по¬зи¬циями дискутантов, диспут.
   Но никто из спорщиков даже не дога¬дывался, что обсуждае¬мая ими, целиком, по их мне¬нию, вир¬туаль¬ная сущность, сугубая абстракция, никак не соприка¬сающаяся с конкретной реально¬стью (а только отра¬жаю¬щая некие обществен¬ные тенденции) обернется конкретной материальной силой, способной нанести серь¬езный урон и даже совершить убий¬ство любо¬пытного, по¬сягнувшего на тайны ее.

6. Рок.
   О виртуальной сущности никто не догадывался, но вполне реальная злоба владела людьми. Каза¬лось, в жизнь Тараса Ивановича вмешался рок. Неиспо¬ведимые пути неумолимо тол¬кали спорящих к ничем не оправданному озлоблению против него. И это озлобление посте¬пенно пере¬ходило в плохо скрываемую ненависть.
   Что это было? Что двигало людьми? Что за набирающая силу гроза нависала над головой Тараса Ива¬новича?   
Глава 6. Психология преступления
1. Психология преступления.
   И успех пришел уже на шестой день. Правда, этого Степан добился путем за¬предель¬ного, нече¬ло¬вече¬ского напряжения. Как это ему удалось, для меня, и се¬годня, является секретом, но он обу¬чил компьютер разбираться в психологии преступления.
   Не знал, что познания Степана Фомича в психологии столь глубоки и обширны. Од¬нако, как фанта¬стично это бы не казалось, Степе удалось в кратчайший срок составить тесты, выявляю¬щие психологиче¬ские особенности обследуемых.
   Эти тесты позволили отделить агнцев от козлищ. Отделить людей, психологический строй лич¬ности ко¬то¬рых, делает для них невозможным совершать некоторые поступки, от тех людей, для ко¬торых это воз¬можно.

2. Холмс или Мегре?
   Я в шутку спросил психолога-любителя, помогло ли ему чтение детективов и каких именно? Не Конан Дойль ли его вдохновлял? Степан с совершенно непри¬сущей ему серьезностью от¬ветил, что все истории про Шерлока Холмса и док¬тора Ватсона со¬вер¬шенно неубедительны ло¬гически. В них выстраивается  одна, вроде бы, вполне ло¬гич¬ная версия преступления, но абсо¬лютно не учитыва¬ется, что с той же степе¬нью ве¬роят¬ности возможны и другие версии. А психо¬логический рисунок преступления во¬обще не анали¬зируется, также, как и мен¬тальные осо¬бен¬ности подозре¬ваемых.
   Иное дело Жорж Сименон. В его романах до такой степени достоверно проана¬лизиро¬вана психо¬логия преступления, что иные вер¬сии, по¬мимо той, что предла¬гает его ин¬спектор Мегре, кажутся совершенно нереальными.

3. Из восьми осталось трое.
   С согласия прокуратуры он подверг тестированию 8 человек, оказавшихся под подоз¬рением пер¬вой версии его программы. В резуль¬тате по¬дозрения с 5-ти чело¬век были сняты. Подозре¬ваемых осталось трое. Результат был налицо, но и эта работа не при¬вела ис¬следователя к фи¬налу.

Глава 7. Дискуссия о свободе выбора
(Вспоминая прошедшую конференцию)
1. Проблема свободы выбора.
   Интерес представляют все повороты той дискуссии, что разгорелась вечером второго дня конфе¬ренции. И, конечно, не худо было бы позна¬комить читателя с ними во всех подробно¬стях. Но записи отсутствуют, поэтому по¬пытаюсь изложить по памяти хотя бы са¬мую инте¬ресную их часть. По об¬щему мне¬нию, самая увлекательная часть дискуссии была та, что не¬ожиданно свернула к теме сво¬боды выбора. Впрочем, говорить о полной не¬ожиданности та¬кого пово¬рота не прихо¬дится. О чем бы не возник в любой компании спор с философским уклоном, он неизбежно споткнется на этой непро¬стой теме.
   Оно и неудивительно. Свободны ли мы в своем выборе - это вопрос вопросов. Во¬круг этой про¬блемы и развернулись основные баталии. Из доклада Претлегина следо¬вало, что приня¬тие че¬ловеком жертвенно-гуманистического альтруистического реше¬ния не свободный его выбор, а проявление са¬мосохранитель¬ной функции Логоса.

2. Аргумент Григория.
   Несмотря на присущую ему стеснительность, начал эту часть дискуссии, местный интел¬лектуал Григо¬рий Гро¬шев. Он с удивительной го¬рячностью из¬ложил свои претензии к док¬ладчику:
   - Во-первых, - заявил он с несвойственной ему категоричностью -  чело¬вече¬ство, как соци¬альный феномен, не является, по крайней мере, на сегодняшний день единым организмом ни в каких смыслах. А поэтому гово¬рить о функциях не¬су¬ществующего орга¬низма, по меньшей мере, не¬корректно.

3. Ответ архивариуса.
   На что неожиданно резко, с непонятным ядом в голосе ответил Тарас Иванович:
   - Чело¬вечество сего¬дня конечно не является организ¬мом в полном смысле этого слова, но представ¬ляет собой некий протоор¬ганизм, то есть сложно организованную инфор¬ма¬ционную систему, в не¬драх кото¬рой вполне могли заро¬диться некие протофунк¬ции.
   - И если это задевает уважаемого участника в моральном смысле - добавил он с улыбкой - то эти свои эмоции не след пе¬реносить на уро¬вень строго научного обсуж¬дения.
   Бедный Гриша был вконец обескуражен неожиданно резкой отповедью сво¬его со¬перника. Мы все тоже. Мягкий характером, Григорий, вроде бы не должен был заго¬реться жаждой мести за публичное унижение. Хотя, кто знает? Чужая душа – по¬темки.

4. Писатель-патриот.
   Но тут в спор вступил горячий полемист г-н Просящев. Писатель-патриот сначала до¬вольно спо¬койно, но постепенно, по своему обычаю все больше и больше накаля¬ясь, заявил:
   - По моему мнению, гуманизм – это действительно функция отмираю¬щей общественной струк¬туры, а именно либерального социаль¬ного организма. И о том, что либералы отнюдь не свободны в своих заявле¬ниях и действиях, а выполняют волю командующего ими некоего «либе¬рального орга¬низма» я догады¬вался давно.
   - И спасибо стороннику патриотов г-ну Претле¬гину, которого здесь ошибочно записы¬вали, чуть ли не в демократы и либералы, - добавил он - за доклад, четко расставляющий акценты.
   - Но - продолжил он, постепенно заводясь – называть патриотизм функцией ко¬щунственно. Пат¬риотизм – это свободный выбор истинных патриотов.

5. Философ-патриот.
   Философ-патриот Подпругин подошел к проблеме с неожиданной для всех стороны:
   - Меня нисколько не смущает тезис г-на Претлегина о государстве, как об орга¬низме. И на¬ция – заявил он – тоже социальный организм, а пат¬риотизм и национализм естественные функции этих ор¬ганизмов. А эту пре¬словутую «свободу воли» ос¬тавим безответственным гло¬бали¬стам и безродным космополитам.

6. Горячие споры.
   Но тут в полемику вступили сразу все. Гвалт стоял непомерный. Г-ну Письменному с большим трудом удалось утихомирить чесную компа¬нию. Но поскольку слова за¬просили од¬новременно чело¬век десять, пришлось каждому дать возможность выра¬зить свою мысль од¬ной единст¬венной фразой. Фраз оказалось так много, текли они с такой скоростью, что Бед¬ному Тарасу Ивановичу пришлось отказаться от своего ре¬ше¬ния, ограничивающего словоиз¬вержения полемистов, и вновь вернуть им их закон¬ные три минуты на выступление. Но и это не успо¬коило горячих спорщиков. Схватывались бу¬квально все со всеми, не взирая ни на ка¬кие идейные, политиче¬ские, и даже этические преграды.
   
7.Он опять полез на рожон. 
   Что за рок преследовал все дни конференции Тараса Ивановича, понять совершенно невоз¬можно. Каза¬лось бы, совершенно ясно, что, вступая в спор по поводу претле¬гинского док¬лада, г-н Письмен¬ный хотел примирить и враждующие лагеря между собой, и оба лагеря с докладчи¬ком. Но из этого ровно ни¬чего не вышло, все участ¬ники спора с удивительным еди¬но¬душием накинулись на него са¬мого. Хотя то, что он ска¬зал, казалось бы, ни в коей мере не задевало ни одну из сторон конфликта. Он про¬сто пытался пояснить термин «мертвые формы»:
   - Что такое «мертвые формы» - спрашивал он аудиторию? - Когда многоклеточный орга¬низм «строит» клетки, или муравейник «строит» муравьев – это просто иные формы жизни, это живое. А если государ¬ство-голем  «строит» чело¬века – это смерть его духа?
   - Но это так только с нашей ев¬ропейской точки зре¬ния. – отвечал он самому себе. – Правда и здесь есть ис¬ключения, но уж больно экстравагант¬ные, например Сартр с его «свободой в тюрьме».
   - А японец – продолжил он, - преданный член своей корпо¬рации, в ее недрах в сво¬бод¬ное время в инди¬ви¬дуаль¬ном порядке наслаждается саку¬рой, дзен-буддизмом и прочее.
   - Выходит – окончил архивариус свое выступление, - для японца «система» – не смерть духа.  Ску¬ченные в пространстве остро¬ви¬тяне в тюрьме, в ар¬мии и, наверное, даже при пол¬ном коммунизме, могут найти островки в пространстве и вре¬мени для инди¬видуального меди¬тирования. И оставаться людьми в полном смысле этого слова.

8. Спор продолжался долго.
   На эту эскападу г-на архивариуса присутствующие ответили чуть ли не сплошным ревом. Это было больше, чем общее возмущение – это было какое-то коллективное помешатель¬ство. Хотя, каза¬лось бы, в этом выступлении Тарас Иванович лично никого не задел.
   Спор продолжался так долго, что к его окончанию большинство его участников на¬чали си¬петь, а неко¬торые вообще потеряли голос. Как ни странно, но даже в этой своей беде спо¬рщики обвиняли Тараса Ивановича в чем - в чем, но в этом совершенно неповинного, ибо он, как мог, пытался утихо¬мирить особо ретивых дискуссантов.
   Удиви¬тельно, но в этой части дискуссии виртуальные спорщики не при¬нимали никакого участия. Но и без них было достаточно шумно.
   Поздним вечером в гостиной стало заметно тише. Все так накрича¬лись, что сил бо¬лее не оставалось ни у кого. Да и голоса многие сорвали основательно. Но эмоции продолжали за¬хлесты¬вать. И пришло время ядовитых реплик, произне¬сенных тихими от устало¬сти и по-прежнему полными ярости от на¬копив¬шейся злости голосами. Потом разошлись очень недо¬вольные друг другом.

9. Опять  чудеса.
   На следующий день споры по докладу  г-на Претлегина безусловно бы разгорелись с новой силой уже за утренним чаем. Од¬нако этой интерес¬нейшей дискуссии не суждено было про¬дол¬житься. Во-пер¬вых, вы¬званный телефонным звонком докладчик отбыл на рассвете по ка¬кому-то своему неот¬ложному делу. Во-вторых, оказалось, что все участники конференции (даже те, кто не принимал уча¬стие в вечернем диспуте) лишились голоса.
   Чудесный чай Ефросиньи Серафимовны (местной целительницы, давно состоящей в штате оли¬гарха) в первый раз за все годы, вопреки принятому в особняке ритуалу, пили молча. Баба Фрося со¬чувст¬венно, с пониманием глядела на гостей. И только после чая, когда каж¬дый обнаружил у себя в кармане иконку с изображением особо почитаемого старушкой свя¬того Горлания Египетского, ко всем вернулся голос.

Глава 8. Трое подозреваемых
1. Остались только трое.
   Итак, в числе подозреваемых осталось три человека. Специалист по змеям был по-прежнему в их числе. Что каса¬ется гостей, то подозреваемыми оста¬лись только старый араб и средний из семьи Пащенко. Психологиче¬ский анализ личностей осталь¬ных пол¬ностью от¬мел все подозре¬ния на их счет.

2. Понять машинную логику.
   Полностью понять компьютерную логику программы не представляется воз¬можным, однако не¬которые предположения о ходе ма¬шинных «рассуждений» можно сделать и они, наверное, будут недалеки от ис¬тины. Если проанализиро¬вать психологические порт¬реты людей исклю¬ченных про¬граммой из числа по¬дозреваемых, то становиться более или менее ясной машин¬ная логика про¬граммы.

3. С кого снято подозрение.
   Оба национал патриота:  и писатель Просящев, и философ Подпругин - не могли со¬вер¬шить престу¬пление, ибо они оба, несмотря на всю их аг¬рессивную риторику, пани¬чески боялись крови, а сам вид мертвеца ввергал их в ужас.
   Что касается Ивана Пащенко и его внука Петра то они тоже выпали из числа подоз¬реваемых, но уже по иным причинам. Иван Па¬щенко был прирожденный делец, с ран¬него детства пре¬данно и страстно любя¬щий деньги. Ради них он был, казалось бы, го¬тов на все. Но, как под¬линный делец, он был расчетлив и осторо¬жен. Ради сомнитель¬ной выгоды, которую, еще неиз¬вестно принесет или не при¬несет эта, опять же, сомни¬тельная технология еще более сомни¬тельного психоло¬гического воздействия на чело¬века, старший Па¬щенко, конечно, на мокрое дело никогда не пошел бы.
   Младший Пащенко, Петр, был человеком вообще из другого теста. Убийство было для него пре¬ступле¬нием, и, прежде всего, перед собствен¬ной совестью. А те чувства, что вспыхнули в его душе при знаком¬стве с отчаянной юной амазонкой, встреченной им в этом доме, делали для него невоз¬можной даже саму мысль об убийстве.
   Что касается молодого араба, то он, также как и молодой русский, был на¬столько очарован юной Эн Фомин, что и для него преступле¬ние было совершенно немыслимо.

4. А прокуроры тем временем…
   Степан, хоть и не без трудностей, продвигался вперед, а прокуроры тем временем продол¬жали свою практически бессмысленную ра¬боту. Со¬стояла она в нудных и абсо¬лютно беспер¬спектив¬ных сквозных и пе¬рекрестных допросах всех без ис¬ключения пре¬бы¬вавших в усадьбе на момент пре¬ступления.

Глава 9. Мир глазами Арсения Лучникова.
1. Он привык к вниманию.
   После допроса Арсен в задумчивости вышел из кабинета хозяина особняка, куда  сле¬дователи не¬мед¬ленного пригласили следующего свиде¬теля. Дальше он  долго си¬дел в кресле у окна ма¬ленькой гостиной, где обычно проходили музыкальные вечера.
   Нет, его не особенно шокировал допрос. Допрос, который, как было принято в со¬вет¬ской юс¬ти¬ции и, что осталось в обычаях право¬охрани¬телей постсоветских, всегда про¬ходит с пристра¬стием. Он уже при¬вык к тому, с каким особым вниманием ор¬ганы отно¬сятся к нему, русскому и одно¬вре¬менно гражда¬нину США.

2. Вспоминая Дубровку.
   Просто новая встреча с постсоветской юстицией (на этот раз не российской, а укра¬инской) на¬помнила ему такой же внимательный прищур и серию недоверчивых ух¬мы¬лок, которые встретил он сам и его до¬кументы, когда в октябре 2002-го власти за¬теяли фильтра¬цию зевак возле ДК на Дубровке.
   Уйти от облавы ему не удалось, но проверка его документов не выявила в них ни¬чего подоз¬ри¬тельного. Однако к нему приставили филера, докучливый взгляд кото¬рого со¬провождал его до са¬мого конца его пребывания в Москве.

3. Все круги ада.
   Тогда он прошел доподлинно все круги ада. Он потерял двух друзей, а его орга¬низа¬ция двух ак¬тивнейших членов. Оленька Романова, его первая любовь, по¬гибла, стала еще одной жерт¬вой того бес¬пощадного молоха, который управляет всей его жиз¬нью и уже забрал не¬мало его товарищей.
   Гибель Пита была вообще бессмысленной. Он тщательно, с присущей ему настой¬чи¬востью и упорством учил русский (Арсен сам принимал у него экзамен), но когда эти знания понадоби¬лись, он не просто все забыл, он все перепутал.
   Оленька легко прошла через милицейский кордон, ее очарование и легкий шарм сбили мо¬лодых мили¬ционеров с толку и они на ми¬нуту за¬были все свои должностные инструкции. Но когда вслед за ней по¬пытался пройти Питер, они решительно оттес¬нили его от пропускного пункта.

4. Пит растерялся.
   Иного не следовало и ожидать. Пит - солидный мужчина средних лет, явно загра¬нич¬ного вида  да еще заговорившего с ними вдруг по-корей¬ски (какая сшибка про¬изошла в этот момент у него в мозгах?), про¬сто не мог вызвать другой реакции.
   Арсен в это время был рядом. Растерявшийся Пит смотрел на него помутневшим взглядом и, не¬смотря на все свои старания, так и не смог вспомнить ни слова по-рус¬ски. Однако попытку Арсе¬ния отстранить его от операции Пит с негодованием от¬верг.
   - Ваши, Арс, обязанности координа¬тора Движения – реши¬тельно заявил он – не дают Вам права отстранять того, кто выиграл жеребь¬евку.

5. Они выиграли жеребьевку.
  Тут он был прав. Он и Ольга выиграли жеребьевку. Посвященных членов Движения на тот  мо¬мент было пять человек и согласно Уставу двое могли участвовать в опера¬ции на Дубровке. Же¬ребьевка со¬стоялась, как обычно в Интернете. Пит Сандерс из Пенсиль¬вании и москвичка Ольга Романова выиграли право присоединиться к за¬лож¬никам. Пит, находившийся в этот момент по де¬лам своей фирмы в Риме, вылетел в Москву первым рейсом. Ольга, по странному стечению об¬стоятельств проживав¬шая тут же, на Дубровке, прибыла на место, есте¬ственно, пер¬вой. Арсен, как координа¬тор Движения, руководивший всей операцией, вылетел из Парижа и при¬был на место почти одно¬временно с Питом.

Глава 10. Изображения на стенах и потолке и события вокруг них
(Вспоминая прошедшую конференцию)
1. Будка киномеханика.
   Ежедневные поиски хакера, по нескольку раз в день внедряющегося в локальную сеть особняка, предпринимаемые г-ном архивариусом, были не¬удачны. Не более удачными ока¬залась попытки оты¬скать то место (участники поисков называли его «будкой киноме¬ха¬ника»), откуда проецируются изо¬бражения на стены и потолок конфе¬ренц-зала.   
   Среди участников конференции у двоих: у арабского аристократа и у российского майора ФСБ - были в распоряжении вертолеты. Оба молодых человека рассуждали достаточно трезво и не допус¬кали, что проводить конференцию мешает какая-то высшая сила. Поэтому, когда на стенах и потолке конференц-зала стали появляться изображения чертей, молодые люди начали попеременно барражи¬ровать над полуостровом на своих машинах в надежде оты¬скать эту злоча¬сную «будку».
   Однако все их усилия остались тщетны. Видать, загадочная «будка» была надежно замас¬кирована. Когда вертолет появлялся в небе над полуостровом, она прекращала работу. Есте¬ст¬венно, что распо¬знать ее местонахождение с воздуха в этих условиях было совершенно не¬возможно.

2. Майор ФСБ.
   Раздосадованный безысходностью поисков, майор ФСБ Петр Пащенко притащил на после¬обеден¬ное за¬седание второго дня конференции ру¬жье с оптическим прицелом. И ко¬гда на потолке конфе¬ренц-зала  и в луче солнечного света появились черти, со словами:
   - Вот сейчас я вас разрывной – он прицелился в предполагае¬мый ис¬точник изо¬бражения.

3. Ловкий Арс Луч.
   Однако привести свой план в исполнение майор не успел, мягкий и совершенно неагрес¬сивный Арс Луч ловким ударом выбил у него из рук ору¬жие. Еще секунда - и молодые люди сцепились в бе¬шен¬ной схватке. Как это ни удивительно, интеллигентный, тщедушный на вид Арсений ока¬зался провор¬ней крепкого, рослого, специально подготовленного фсбшника.
   Может быть, были задейст¬вованы иные, Высшие Силы, но не прошло и минуты и узко¬пле¬чий, по девичьи краснощекий юноша сидел вер¬хом на молодом майоре ФСБ. При этом он удиви¬тельно смешно извинялся перед взбешенным до посинения майором, объясняя ему свои действия:
   - Этот надоевший кинопоказ, скорее всего, автоматизирован - убеждал он своего повергну¬того про¬тивника, -  но именно в этот момент в  «будке» может на¬ходиться наш неугомонный против¬ник, кото¬рый, кстати, не сделал нам ничего дурного.

4. Победила симпатия.
   Могучие отец и дед майора бросились на выручку своему родственнику, но тут присутст¬вующие уви¬дели нечто совершенно удивительное. Монсеньор кардинал с невесть откуда взявшимися китай¬ским нун¬чаками в обеих руках преградил им путь. Оказывается упражне¬ния с нун¬чаками, которые всегда при нем, – любимый вид отдыха сеньора кардинала, остав¬шийся со времен его бесшабашной молодости, когда бродяге-музыканту Антону Лучникову приходилось бывать в переделках, и не раз. 
   В ответ на, мягко говоря, необычные действия духовного лица отец и дед майора, воору¬жившись стуль¬ями, пошли в атаку. Но лежавший на полу Петр Пащенко своим смехом оста¬новил их. Наив¬ные оправдания явно симпатичного майору победителя до того развеселили Петра, что тот, забыв свою обиду, весело рассме¬ялся. Затем поверженный майор признал свою неправоту:
   - Желая уничто¬жить это надоевшую всем  «кинобудку», я не подумал, что там может ока¬заться че¬ловек – как бы извиняясь, сказал он.

5. Это было странное зрелище.
   Все мы оказались свидетелями более чем странного, даже несколько гротескового зрелища. Ежели бы мне кто-то попытался рассказать о том, как излучающий доброту тщедушный Ар¬сений сидит вер¬хом на рослом и крепком майоре ФСБ, а благообразный сеньор кардинал за¬правски орудует китай¬скими нунчаками, я бы этому никогда не поверил. Тем не менее, это было, и я живой свидетель про¬исшедшего.

Глава 11. Мир глазами Арсения Лучникова. Продолжение
1. Как они погибли?
   Пит все же прорвался на Дубровку. Как это ему удалось, и сегодня является для Ар¬сения за¬гад¬кой. Он вспомнил русский и убедил какого-то мента продать ему свою форму. Арсен пом¬нит, что потерял его из вида всего на несколько минут. Потом изда¬лека увидел Питера в мили¬цей¬ской форме у входа в захвачен¬ное террористами здание. Что с ним случилось дальше - неиз¬вестно, но впо¬следствии он был опознан в числе жертв.    
   Как погибла Ольга известно. Успешно пройдя милицейский кордон, она, не теряя вре¬мени, про¬шла в зри¬тельный зал, где содержались за¬ложники. Ее появление и слова, ею сказанные, были на¬столько не¬обычны, до такой степени непривычны не только для террори¬стов, но и для ушей рядо¬вых мо¬сквичей, что заложники, слышавшие ее, сочли, что она немного не в себе. Позже журнали¬сты, ком¬ментировавшие про¬изо¬шед¬шее со слов мельком видевших Ольгу за¬ложников, объясняли ее пове¬дение тем, что она была под дейст¬вием то ли алкоголя, то ли нар¬котиков.
   
2. Могли изнасиловать.
   Естественно, что террористы оказались не более продвинутыми, чем заложники. Еще хо¬рошо, что они ее просто расстреляли. А ведь они могли, при глубине их по¬знаний в русском языке, непра¬вильно истол¬ковать слова христианской любви, к ним обращен¬ные, и предвари¬тельно ее изнаси¬ловать.
   Впрочем, может быть он ошибается. Изнасиловать свою соотечественницу, если она обра¬ща¬ется к ним со словами любви, могли бы скорее представители нашей славной московской мили¬ции, по¬сещение церкви в некоторых отделе¬ниях которой стало обя¬зательным.
   Конечно, РПЦ не поощряет насилия над единоверцами. И насиловать ее адепты предпочи¬тают женщин с нерусской внешностью. Но то, что сегодняшние православ¬ные настолько не привыкли к словам любви, что могут неверно их истолковать, к сожале¬нию, факт почти непре¬ложный.

3. Они пришли с миром.
   Иное дело дикие горцы, захватившие Театральный центр. Эти люди пришли в Мо¬скву не на¬си¬ловать женщин. Они пришли добиваться мира. Чего просвещен¬ные моск¬вичи так и не по¬няли.
   Почему не поняли? Вот вопрос, который мучит Арсения до сих пор. Одно дело лидер страны Вик¬тор Викторович Пупкин и его камарилья. Для тех сама мысль о возможно¬сти мира в Чечне непри¬ем¬лема, бо¬лее того, она для них оскорбительна. Сам разговор о мире кажется им прово¬ка¬цией, по¬кушением на самые основы их держав¬ного мировоз¬зрения, предательством государст¬вен¬ных и на¬циональных инте¬ресов их России. А точ¬нее, их представлений о ее интересах.
   Иное дело миллионы и миллионы простых москвичей, пусть и задетых краем дурно пахну¬щего шови¬нистического облака, покрыв¬шего нынче Россию, но не лишившихся окончательно рассудка, сохраняю¬щих способность к самостоятельному мышлению.

4. Почему люди не поняли?
   Почему люди не поняли, что террористы, захва¬тившие заложников, пришли в Мо¬скву без взрыв¬чатки? Неужели кто-то считает, что душев¬ное состояние этих гор¬цев граничит со свято¬стью, при¬чем христи¬ан¬ского толка? Кто, кроме святого, христи¬ан¬ского святого, смог бы, видя, как газ мед¬ленно расползается по залу и, попавшие под его действие медленно усыпают, не на¬жать в этих ус¬ловиях на кнопку, находя¬щуюся на его поясе и не взо¬рвать все к чертям со¬бачьим?
   Но ни один из сорока четырех террористов не взорвал бомбу, подвешенную в центре зала. Те, у кото¬рых не было на поясе пусковой кнопки, вполне могли расстрелять ее из личного оружия (все они были вооружены), и добиться того же результата.
   Однако этого не случилось. О чем это говорит? Только об одном - не было у них взрывчатки. И пришли в Москву они умирать, а не убивать. Почему же этого никто не понял? Что мешает захваченным шовинистиче¬ским угаром рассуж¬дать здраво? Что за за¬тмение застит мозги людей?

5. Личная трагедия.
   Но это только одна сторона проблемы. Его личная трагедия не исчерпывается гибе¬лью любимой. Его боль еще в том, он не смог предотвратить гибель заложников. А он уверен, что смог бы это сделать. Арсений еще не знал, что Ольга погибла, но он, будто бы, сердцем почувствовал ее смерть. И в душе его поднялась буря такой силы, он по¬чувствовал такую любовь ко всем людям, такую боль за них, что (он уверен в этом) смог бы удержать тех, кто пустил отравляющий газ в помещения Дубровки.
   Позже он понял, что группа омоновцев, совершивших это преступление, прошла ря¬дом с ним. Он видел людей в камуфляже, у некоторых были за спиной были рюкзаки, из которых торчало нечто. Но тогда до него не дошло, что это нечто напоминает газо¬вые баллоны. Тогда интуиция его подвела, и он не предотвратил преступление. Как он мог бы удержать их? Просто, расставив руки, стать на их пути.  И любой, самый озве¬ревший омоновец, непременно, он совершенно уверен в этом, отступил бы.

6. Неудача Движения.
   Но он потерпел трагическую неудачу. Большей неудачи, чем на Дубровке, у Движе¬ния еще не случалось. Побед тоже не было, но такого аф¬ронта, такого органического неприятия своих идей, как в Москве, участники Движе¬ния встре¬тить не ожи¬дали.
   А напрасно. Чего, собственно, другого можно было ожидать от людей, почти по¬го¬ловно под¬дер¬жи¬ваю¬щих нынешнего прези¬дента страны? Чего можно ожидать от людей с благодарно¬стью прини¬мающих все ограничения своих политических прав и сво¬бод? Чего ждать от тех, кто терпеливо сносит все экономиче¬ские утеснения, затрагивающие самые разные группы на¬селения? Чего ждать от тех, кто радостно при¬ветство¬вал пол¬ную ликвидацию независимых СМИ?

7. Вернуть облик человеческий.
   Впрочем, Арсен, наверное, неправ. Как говаривал Иосиф Виссарионович Констан¬тину Симо¬нову, по¬ставленному им руководить Союзом  писателей: «Других писа¬телей у меня нет, доро¬гой, руко¬води этими». Именно этих людей нужно возвратить к идеям Христа. Этим людям, ис¬полненным ненавистью к другим, одержимым самой оголте¬лой ксенофобией, нужно вернуть об¬лик человеческий.

8. Тарас Письменный - борец со злом.
   И он выполнит задуманное. После трагических событий на Дубровке, после несколь¬ких лет сомнений, неуверенности в себе, в своей способности довершить дело, начатое совместно  с Мустафой, он снова настроен на боевой лад, более того, он уверен в конеч¬ной победе. Пусть не он, пусть его последователи в конце концов победят, преодолеют людское равнодушие. И терроризм будет преодолен, преодолен Любовью.
   А причина этой, пришедшей наконец уверенности в том, что встретил он здесь горя¬чего сторонника, неутомимого и настойчивого последователя дела своего. Этим чело¬веком оказался здешний библиотекарь, архивариус и организатор конференции, при¬гласивший его сюда.
   Окончательно покорила Арсения та поистине неуемная страсть, с которой г-н Пись¬менный все дни конференции самозабвенно сражался за их с Мустафой идеалы, за Добро и Любовь против противостоящей им злобы и ненависти.
   Горячие споры Тараса Ивановича с так называемыми «патриотами»: писателем и философом, с начетчиком-марксистом и эзотерически настроен¬ными его ма¬терью и ба¬бушкой, - были острием своим направлены против антихристовых проявле¬ний зла, та¬ившихся в убеждениях его оппонентов.

Глава 12. Доклад, который не был прочитан.
Фраг¬менты тезисов Владимира Крохмалева.
(из архива Марлена Кузовлева)
1. Странный файл.
   Этот более чем странный файл был расшифрован Степаном Бан¬дурыстенко уже к самому концу его де¬тективного расследования. Помочь в поиске преступника этот материал не мог никак. Но сам по себе он довольно интере¬сен.

2. Знания о Разумном Космосе.
   Готовя эти тезисы, я прекрасно понимаю, что никогда не выступлю с докладом. И тем не ме¬нее. Темы, обсуждаемые на конферен¬ции мне инте¬ресны. Более того, у меня по ос¬новным, про¬блемным дискуссиям сложилось собст¬венное мнение, в корне отличаю¬щееся от «авто¬ритетных» мне¬ний боль¬шинства со¬бравшихся.
   Я могу считать себя достаточно подго¬товлен¬ным, чтобы ква¬ли¬фициро¬ванно судить об этих про¬блемах. Еще в заключении я детально изучил то направление эзотерических зна¬ний, которое здесь назы¬вают «новым космизмом» или (с явной насмешкой) «научно-обоснован¬ной эзотерикой». Уверен, что в идее Космической Гармонии, как и в Едином Сверхсознании Ра¬зумного Кос¬моса за¬ложен глубокий смысл. Другое дело для того, чтобы понимать смысл этот у чело¬века должен быть открыт канал обще¬ния с Ве¬ликим и Единым.

3. Альберт Вейник и его робкие последователи.
   Убого выглядят современные ученые-эзотерики. Отсутствует у них подлинная на¬учная смелость. Еще до перестройки мне довелось встречаться в Минске с ученым, глу¬боко про¬никшим в Сверхсознание Космоса. Это профессор Альберт Вейник. Он еще в те далекие годы неопровержимо доказал антинаучность Теории относительности Эйнштейна, а его со¬временные последователи до сих пор не решаются это сделать. Все дело в том, что у Вей¬ника был открыт канал в Космос, а у его робких последователей  – закрыт.

4. У великих канал открыт.
   Канал этот был открыт у великих мира сего. И у Александра Македон¬ского, и у Ат¬тилы, и у Чин¬гисхана, и, конечно, у Гитлера со Сталиным. И не беда, что великими были пролиты реки крови. Зна¬чит, таково Веление Космоса. Недаром всех их так любил народ. У на¬рода в массе тоже от¬крыт этот канал (у каждого чело¬века нет, а у народа – да), и поэтому на¬род знает, ценит и лю¬бит Ве¬ликих Диктато¬ров.

5. У Гитлера.
   Но если у других великих правителей поиск Знаков Небес происходил, хоть и по¬стоянно, но бессоз¬на¬тельно,  то у Адольфа Гитлера он про¬исходил вполне осознанно. Поиски контактов с Высшими Силами в фашистской элите не прекращались никогда, а экспедиции к Тайнам Вос¬тока, в таинст¬венную Шамбалу, дали свои плоды.
   Фашист¬ские ученые задолго до открытия в России торсионного эффекта использо¬вали его в уни¬каль¬ном транспортной средстве, тщательно скрытым от посторонних глаз после поражения фа¬шизма, но не исчезнув¬шим бесследно, а используемом какими-то глубоко за¬секре¬чен¬ными группами нацистов и поныне. Об этом свидетельствуют изредка по¬являю¬щиеся в небе в разных частях мира так назы¬ваемые «летающие та¬релки», что есть ни что иное, как летательные аппараты, исполь¬зующие спиновый или  кру¬тильный эффект.
   Поражение Гитлера и гитлеризма было неизбежно, ибо он ошибочно (сделать эту ошибку ему по¬могли западные Силы Зла, вдохнов¬ляемые мировым сионизмом) развя¬зал войну против Шестой Расы, против Славянства, которому, как предустановленно свыше, в Третьем Ты¬сячеле¬тии пред¬стоит Глав¬ная Роль в строительстве Мировой Гармонии.

6. У Пупкина и Кадырова.
   Нынче канал открыт у двоих на земле. И у обоих в России. Конечно у пре¬зидента Пупкина. Его воз¬нес из безвестности ненавиди¬мый на¬родом предыдущий прави¬тель России. В этих условиях люди должны были презирать наследника. Но нет, народ полюбил его. И все его действия более чем ус¬пешны. Это говорит только о том, что действует он в полном согла¬сии с Высшими Силами.
   И у Рамазана Кадырова, нынешнего правителя Чечни, канал открыт. Су¬дите сами. Его отец пре¬дал свой народ и был нена¬видим. Его сын при жизни отца смотрелся недоразви¬тым при¬дурком. Но вот отца не стало, и сын занял его место. Это полуграмот¬ное, полуди¬кое су¬щество по¬любил народ, к нему с гор пришли воевавшие с его отцом и стали под его знамена. Что это, если не Знак Не¬бес?   
Конец восьмой части.
=======================================================

ЧАСТЬ IX. ГОЛЕМ ХОЧЕТ ЖИТЬ
Христос учил любить
и жалеть всех людей на земле,
ибо все мы дети Божьи.
Более всего заповедал Он
любить и жалеть тех несчастных,
коим отказано в даре любви,
отчего они делаются злы
и особенно убоги в злобе своей.
 А посему, заповедал Он,
пуще всего любить мучителей своих,
в чье сердце не проникла Любовь
и посему они достойны особой жалости.
Евангелие от Мельхиора.
Глава 1. Молодой философ Философов
 1.Философ.
   Третий день конференции начался с ласкового слепого дождя, который к середине дня пе¬решел в затяжной, но нисколько не томительный, а освежающий, ласкающий землю. Дождь этот беспре¬станно рождал в чуть волнующейся морской глади большие радужные пузыри, приветливо сверкаю¬щие в лучах выглядывающего из-за редких туч солнца.
   Начался день с доклада, который академик Рахманинов заранее определил, как итоговый, за¬вер¬шающий, резюмирующий все то новое, что совместным мозговым штурмом было нара¬ботано док¬ладчи¬ками и слушателями. Доклад был интереснейший. Читал его моло¬дой чер¬ново¬ло¬сый, явно цы¬ганского вида парень, выступающий под странным (до банальности странным) псевдонимом Фило¬софов.
   Он, несмотря на строгий костюм, вовсе не походил на молодого ученого, кандидата фило¬соф¬ских наук, каким его представил нам академик. Если бы он запел, аккомпа¬нируя себе на гитаре, или спля¬сал, слуша¬тели бы нисколько не удивились.
   Впрочем, из без музыки и танцев докладчик очень плохо вписывался в привычную атмо¬сферу на¬учных форумов. Нет, в интеллектуальном смысле его доклад был выше всяких по¬хвал. Необычной была его, вы¬хо¬дящая за рамки принятых в научном сообществе приличий, интеллекту¬альная наглость, его бьющее в глаза нежелание счи¬таться с любыми научными авторитетами.
   О нем неизвестно почти ничего, даже его настоящей фамилии никто из слушателей не знал. По слухам он окончил философ¬ский фа¬культет в Марбурге, проходил стажи¬ровку где-то в Индии, затем специали¬зиро¬вался в ка¬кой-то су¬персекретной лаборатории в США, а нынче является штат¬ным со¬трудником лаборато¬рии г-на Рахманинова. Зачем биологам философ, да еще с такой странной био¬гра¬фией, совер¬шенно не¬понятно.

2. Он произвел впечатление.
   Молодой человек был хорош собой. Высокий, стройный, со спортивной фигу¬рой, длин¬ными по плечи, густыми волосами, и постоянно весе¬лой улыбкой на загорелом длинном уз¬ком, и одновре¬менно открытом и добром лице, укра¬шенным, к тому же, ор¬линым носом и толстыми кар¬минными гу¬бами, он был ярко вы¬ра¬женным типом цы¬гана. 
   Его доклад был самым сложным из всех, услышанных нами раннее. Нет, все слова, точ¬нее, ка¬ждое в от¬дель¬ности было предельно ясно. Пожалуй, и предложения, из них со¬ставленные, не вызывали, вроде бы, ни¬каких трудностей. Но все вместе. Нет, было даже понятно то, что ут¬верждает доклад¬чик. Но уровень обобщений был настолько высок, что невольно кружи¬лась голова. Характерно, что она кру¬жилась, но не болела.

3. Ну а «черти»?
   Без них, конечно, не обошлось. Только на этот раз виртуальной нечисти было очень уж много. В луче света материализовался двойник на¬шего цыганистого докладчика, но с боль¬шими полирован¬ными, удиви¬тельно красивой формы рогами. Двойник этот облечен был в красную ру¬баху, в руках у него была гитара. Свои придирки к докладчику он напевал высо¬ким чис¬тым тенором, в цы¬ганской манере аккомпанируя себе на гитаре.
   На экране большого монитора бесновался двойник ведущего с неприлично длинным хво¬стом, а на по¬толке и стенах располагались рогатые двойники всех без исключений слушате¬лей. Двойники слу¬шателей не про¬изводили большого шума, но, выражая свое неодобрение докладчику, уморительно кривлялись. Двойник Письменного время от времени орал что-то невразумительное и, держась за собственный хвост, делал на¬стоящие клоунские сальто. А двойник г-на Философова, залих¬ватски по¬дыгрывая себе на гитаре, дополнял доклад песен¬ными ком¬ментариями.
   Нужно сказать, что молодому докладчику эти песенные комментарии не только не мешали, но даже по¬мо¬гали доводить до слушателей свои мысли. Можно было бы даже сказать, что молодой доклад¬чик и его рога¬тый двойник  хорошо спелись.
   В действительности все было не так. Виртуальный двойник изо всех сил старался поме¬шать док¬ладчику. Но тот, видно успев за два дня изучить воз¬можности виртуаль¬ных двойни¬ков, решил ис¬пользовать выступления противника в своих интере¬сах. Так что на этот раз черти, ско¬рее вопреки собственным желаниям, помогали док¬ладчику доводить его мысли до слушателей.    

. Что я понял?
   Но, несмотря на эту помощь, полностью понять идеи этого доклада было чрезвычайно сложно, очень уж кружилась голова. Это очень странно, но одновременно с головокруже¬нием наступала яс¬ность. Мир, в кото¬ром я живу,  стал понятней.
   То, что мы видим и ощущаем – это физический мир. Процессы в нем наблюдаемые – физи¬ческие. Но есть и иные процессы – ин¬фор¬мационные. Они протекают в мире живого. Эти про¬цессы, как бы «па¬разити¬руют» на физических. Их удобно обсуждать некоем вне¬физиче¬ском  простран¬стве (доклад¬чик на¬зывал его информационным).
   Видимая (ощущаемая) жизнь живого организма протекает в физическом простран¬стве. Клетки, из кото¬рых состоит моя кошка, видны (и ощу¬тимы). Но это еще не кошка. Сама кошка – это слож¬ная информа¬ционная система, соорганизующая жизнь клеток в жизнь кошки. Эту систему мы не видим, наблюдать можем лишь информа¬ционный обмен между клетками кошки. Те есть уместно было бы сказать - то, что есть сама кошка, расположено в информационном пространстве.

5. Что есть человек?
   То, что верно для кошки, верно и для меня, как для организма. Но человек не только живой ор¬га¬низм, он еще разумное существо. Но разумны мы, только живя в человече¬ском обще¬стве. Робин¬зон, даже ос¬тавшись один на острове, продолжал мыс¬лить словами, которым нау¬чили его роди¬тели. А вос¬питанный волком, вырастает животным, ибо не владеет языком, на котором люди мыс¬лят. Т.е. живем мы, люди в ин¬теллектуально-психологическом простран¬стве, насыщенном информа¬цией, кото¬рой люди испокон веков обмениваются, а в последние деся¬тилетия особенно интен¬сивно.
   Доклад сохранился почти полностью. Он подробен и, вроде бы, исчерпы¬вающе ясен.

Глава 2. Из доклада  Ивана Философова
«Пространства физическое и информационное»
(расшифровка фонограммы)
1. Эгрегор.
   …………….Для современных эзотериков понятие эгрегор – одно из важнейших. Церков¬ники, в от¬личие от эзотериков, не употреб¬ляют этот термин. Но и те, и другие любят толковать о неко¬то¬рых фено¬менальных сущностях, о том, что сущности эти (эгрегор у эзотериков,  ангелы или иные духи у церков¬ников) связаны с человеком какими-то «тонкими лучами». И нахо¬дятся эти духи (или эгре¬горы) в не¬коем «тон¬ком мире». Так вот, весь этот псевдонаучный бред сидит в башках наших и эзо¬териков, и церков¬ником только потому, что и те и другие изучали в советской школе фи¬зику. И не могут в своих объ¬ясне¬ниях обой¬тись без «лучей» (хотя бы тонких)…
   Глумливый голос нараспев в сопровождении гитарного перебора: Это у тебя, цыган, в башке бред! И только бред! Ничего в ней нет кроме бреда!

2. Рассуж¬дения о потустороннем.
   В стремлении современных мистиков поместить все идеальные сущности (от Бога до до¬мового) в «тонкий», но все же материаль¬ный, мир я ус¬матриваю проявление эле¬ментар¬ного, достаточно при¬ми¬тив¬ного, если хотите, наивного материа¬лизма. Это не более чем рецидивы ис¬тинно совкого мыш¬ле¬ния. Оно и понятно. Модные эзотерические представления привлекательны. Глубоко¬мыс¬ленно рас¬суж¬дая о «потустороннем», о недоступном этому, всем опосты¬левшему материали¬сти¬ческому взгляду на мир, можно прослыть глубо¬ким и ори¬гинальным мыслите¬лем. Но школьный курс физики глубоко засел в под¬сознании. А по¬тому нынешний эзотерик, впитавший мате¬риализм чуть ли не с моло¬ком матери, взаи¬мо¬дейст¬вие потустороннего мира с нашим ни¬чем, кроме как  с по¬мо¬щью не¬ких «тон¬ких энер¬гий», объ¬яснить не может.

3. Мистики и школьная физика.
   Не изучавшие физику в советской школе религиозные мыслители прошлого, ко¬гда описы¬вали Бога и ангелов, или Дьявола и бесов, нико¬гда не упоминали о «тонко¬материальном мире». Они толковали об ином мире, инобытии, не испы¬тывая не¬обходимости привлекать в обосновании своих рассужде¬ний вполне ма¬териальные, но еще недостаточно изученные, а потому таинственные «тонкие энер¬гии»…
   Замогильный голос: Кибернетика ваша – это обман народа, демагогия.
   Мистики прошлого не знали о существовании кибернетики. У наших же, - у каж¬дого на столе ком¬пь¬ютер. И они спокойно, не входя в эзотерический раж, подклю¬чаются к Интер¬нету и черпают из Сети необходимую им информа¬цию. Ежели бы они эту, вполне три¬ви¬альную операцию, объясняли в тра¬ди¬ци¬онном для них духе, то мы бы услышали, что компь¬ютер с помо¬щью «тон¬ких, еще не изу¬чен¬ных лу¬чей» проникает в таинственное хранилище (наиболее по¬следо¬ва¬тельные назвали бы его Миро¬вым Ра¬зумом), и с помощью этих та¬ин¬ственных лучей черпает информацию…
   Думаю, современные мистики прекрасно понимают, что информация течет по триви¬аль¬ным, соз¬дан¬ным людьми каналам связи и для того, чтобы ее получать никаких таинст¬вен¬ных лучей не нужно. Но такое знание слишком пресно и не привлечет клиен¬тов …

Глава 3. Реставрация памяти
1. Сбор информации.
   Неудача (точнее сказать удача, но не полная) не остановила Степана. Но на этот раз он решил по¬дойти к проблеме с другой стороны. Если не хватает информа¬ции, то необ¬ходимо ее раздо¬быть. Если бы не ава¬рия в компьютерной системе, следствие бы не ис¬пытывало недостатка в ви¬зуальной и зву¬ковой информа¬ции обо всех подозреваемых. В напичканной электроникой усадьбе ее должно было быть предостаточно.
   К тому же в усадьбе был торжественный обед, в котором, насколько я запом¬нил, уча¬ство¬вали все по¬дозреваемые. О том, кто, когда и куда выходил, могла бы от¬ветить сле¬дящая система, ка¬меры ко¬торой непрерывно контролиро¬вали каждый уголок усадьбы.

2. Реставрация памяти.
   У Степана не оставалось иного выхода, и он начал реставрацию памяти ком¬пьютер¬ной сис¬темы усадьбы. Специально приглашенные про¬граммисты дали категорическое заключение: память ут¬ра¬чена полностью и восстановлению не подлежит.
   Однако опыт программиста подсказывал ему, что некоторая надежда все же есть. Но чтобы до¬биться хотя бы минимальных результатов, не¬обходимы глубо¬чайшая интуи¬ция в поиске и выборе путей и тон¬чайшее искусство воплощения планов в действи¬тельность. Степан начал ра¬боту, и ре¬зультаты не замед¬лили появиться.

3. Виновных нет.
   Не прошло и трех дней, и информация, накопленная камерами видеонаблюде¬ния, была восста¬нов¬лена почти полностью. Ее анализ показал, что все, подозреваемые ран¬нее, просто не могли со¬вер¬шить это пре¬ступление.
   Это было удивительно. И хотя я не предполагал, что в преступлении повинен кто-либо из за¬та¬ивших злобу на г-на архивариуса участников конференции, все же нутром чувствовал, что злоба эта каким-то образом к преступлению все же причастна.

Глава 4. «Пространства физическое и информационное». Продолжение
4.Внефизический феномен.
   Для того, чтобы строго следовать принципу средневекового английского фило¬софа Ок¬кама (бритва Оккама – «не соз¬давай сущностей сверх необходимого»,) из своих рассужде¬ний следует, по возмож¬но¬сти, исклю¬чать «таинственное, еще не по¬знанное». Необходим иной подход.
   Рассуждая об ин¬формации, не¬продуктивно подхо¬дить к ней с принципами, разработан¬ными физи¬кой. Инфор¬мация – это иной, внематериальный, внефизи¬ческий феномен. Да, пе¬реда¬ется она по вполне материаль¬ным (под¬чиняющимся физическим законам) кана¬лам связи, записывается она на сугубо материальных носителях. Но от физиче¬ских свойств этих ка¬налов и носи¬телей она совер¬шенно не зависит…
   Глумливый голос нараспев в сопровождении гитарного перебора: Слушай цыган, не нужно людям голову морочить. Иные миры и вне¬чувст¬венное познание, о которых говорят мистики, – это реальность. А твоя болтовня об ин¬формации – это просто за¬туманивание моз¬гов.
   Ощутить информацию органолептически или с помощью физических приборов иденти¬фициро¬вать ее также, как мы ощущаем материю или энергию, совершенно невозможно. Ощутить или иденти¬фици¬ровать можно только каналы связи или носители, а также энер¬гообмен, который по этим ка¬налам  прохо¬дит и на котором передача информации, собст¬венно говоря, и «паразити¬рует». Но и ка¬налы, и энергообмен информацию, через них и с их помощью проходящую, никак не ха¬рактери¬зуют.
   Можно ли, исходя из физических данных книги (вес, цвет и пр.), судить о ее со¬держании? Измеря¬ется информация не в тради¬цион¬ных для физических (мате¬риаль¬ных) объ¬ектов еди¬ницах массы и энер¬гии, а в битах. Т.е. информация, и с этим придется согласиться, - это иной, не физи¬ческий, не матери¬альный фе¬номен….

5. В неживой природе.
   …………. Где мы встречаемся с этим феноменом, который называем информа¬цией? В неживой при¬роде про¬исходят физические про¬цессы, которые мы можем истолковывать как информаци¬он¬ные. В техногенном мире важную роль играют изо¬бретенные нами самими сложнейшие информа¬цион¬ные сис¬темы  (компьютеры).
   Но компьютеры всего лишь простейший вариант информационных систем. Если посмот¬рим на ок¬ружающий нас биологический мир, то убедимся, что жизнь – это сложнейшая информационная сис¬тема.

6. Информационное пространство.
   Для удобства рассуждений я бы предложил считать информацию феноменом, разверты¬ваю¬щемся вне привычного для нас физиче¬ского пространства. Нынче мо¬ден термин – инфор¬мационное про¬странство. Склонен думать, что научное и околонаучное сообщество, приду¬мавшее и исполь¬зующее этот термин, проявило неожиданную мудрость….
   …Что такое пространство в самом общем, абстрактном смысле этого слова? Это некая сплош¬ная непрерывная протяженность (среда, континниум), где разворачиваются про¬цессы. Физиче¬ские про¬цессы протекают в физическом про¬странстве, а информационные – в информационном, в про¬стран¬стве, имеющем свою, отличную от привычной нам, метрику …

7. Что есть живой организм?
   Утверждаю, что феномен жизни разворачивается не в физическом, а в информационном про¬стран¬стве. По¬чему? А что такое живой организм? Можно ли «увидеть» его в физиче¬ском про¬странстве? Думаю, что нет. Смотря на свою собаку, мы видим перед собой сооб¬щество по-раз¬ному специали¬зиро¬ванных групп кле¬ток, каждая из которых – есть организм, живущий своей жиз¬нью. А где ваша собака? Какую клетку, или группу клеток можно ото¬ждествить с собакой? Ока¬зывается, никакую.   
   Ваша собака – это отнюдь не видимые Вами клетки, а «невидимая» в физическом про¬странстве ин¬форма¬ционная система, сооргани¬зующая клетки, управляющая ими. Причем, управляющая доста¬точно же¬стко.
   Эта система организует питание клеток, она же командует выведением из них продук¬тов их жиз¬не¬дея¬тельно¬сти. Даже самые элитные клетки, образующие нервные сети, го¬ловной и спин¬ной мозг, нахо¬дятся в том же подчиненном положении, что и про¬чие. Ис¬кусно организованная система их жизнеобес¬пе¬че¬ния вынуждает клетки действовать наиболее эффективным об¬разом, ибо, если, как следует, не порабо¬таешь, -  вволю не поло¬па¬ешь. 
   Клетки расположены, вроде бы, в физическом пространстве,  мы их ви¬дим. Но сам много¬кле¬точ¬ный организм – это отнюдь не они, а всемогущая, невидимая, в нашем ма¬териальном мире не ощу¬тимая ин¬фор¬мационная система.
   Впрочем, и сами клетки – это, конечно, отнюдь не видимые нами (под микроско¬пом) кожи¬стые ем¬ко¬сти, в которых, как известно, кипят сложнейшие биохимические про¬цессы. Сам живой орга¬низм, кото¬рый мы на¬зываем клеткой, - это информационная сис¬тема, управ¬ляющая этими биохи¬миче¬скими про¬цессами.

8. Семья насекомых.
   То же мы наблюдаем при изучении диффузного организма  – се¬мьи насе¬ко¬мых. И ра¬бочие, и солдаты, и сама  матка, - это всего лишь органы диффузного орга¬низма. Семья, как орга¬низм, – это информационная сис¬тема, организующая жизнь улья, му¬ра¬вейника, или тер¬митника. И здесь дисцип¬лина выполнения функций безальтернативна.
   Это же касается всех биологических организмов. У видов и по¬пуляций дисциплина выпол¬нения их «клетками» (живыми особями) главной само¬сохра¬нительной функ¬ции – размноже¬ния, также безальтернативна. Ин¬стинкт размножения на¬столько си¬лен, что преодолеть его не в состоянии ни один живой орга¬низм, кроме наделенных разу¬мом.

Глава 5. Глазами Омара бен Саваджа
1. Прослыть радикалом.
   «Аллах  свидетель – размышлял  молодой араб Омар Бен Савадж, задум¬чиво глядя на ви¬димый из окна его спальни полуостров. - Он, человек, по¬лучивший серьезное за¬падное обра¬зование, более того, как пред¬стави¬тель фами¬лии, известной своим европеизмом либераль¬ного толка, не хотел бы про¬слыть адеп¬том радикаль¬ного варианта ислама. А происходит это из-за этого одиозного шейха, из-за достопочтенного Махмуда Тарази. Однако воля Все¬выш¬него выше желаний людей и их устрем¬лений. Ал¬лах требует от му¬суль¬ман неук¬лонно вы¬полнять его пред¬начертания».

2. Исламская святыня.
   Омар знал двоих из тех свободных от уз традиционализма, умных и ев¬ропейски об¬разован¬ных мо¬лодых арабских интеллектуалов, что 11 сен¬тября 2001 года захватили пассажирские лайнеры и на¬правили их на не¬боскребы Нью-йоркского торгового цен¬тра.
   Они, как и Омар, и большинство отпрысков знатных семей Арабского Востока, были чле¬нами тай¬ного общества Братьев-мусульман, по¬следователями великого пророка посвящен¬ных, святого дервиша Фали-дауда.
   Они, герои эти, также как и Омар с досто¬почтенным шей¬хом, пе¬ред со¬вершением под¬вига веры явились сюда, на этот священный полуостров, дабы приблизиться к ве¬ли¬чайшей свя¬тыне ислама, к Храму Звезды, истинная ценность которого содержится хра¬ните¬лями веры в глубочай¬шей тайне.

3. Воля Аллаха.
   Вот и пришло время Омара, и ему необходимо совершить подвиг веры. И совершать его предстоит вме¬сте с пре¬старелым шейхом Махмудом Та¬рази. До этого великого мгновения ничего не предве¬щало такого резкого по¬ворота в его жизни. И вдруг это слу¬чилось. Он вне¬запно почувст¬вовал срочную необходи¬мость совер¬шить хадж в Мекку и поклониться мусуль¬ман¬скому святилищу Кааба в мечети Харам Байт-Уллах.
   У святого камня он понял, почему призван сюда Провидением. Вскоре в Крыму, в Кокте¬беле состо¬ится заседание Большой Восьмерки, собе¬рутся в одном месте главные враги ис¬лама. Их то и назна¬чено унич¬тожить. Там же, у священного камня, он встретил шейха Мах¬муда, кото¬рый тоже был при¬зван совершить подвиг веры. Так сошлись их пути. Более они не расста¬вались.

4. Шейх в роли парторга.   
   Техническую сторону теракта Омару пришлось взять на себя. Роль шейха в этой операции не со¬всем ясна, он только молится за успех пред¬приятия, никак в нем практически не участ¬вуя.  Говорят, та¬кую же роль во всех делах в России при коммунистах играли парторги. При всем уважении к по¬жилым людям, Омар все же не склонен почитать на¬глых и самодоволь¬ных бездель¬ников, ка¬кого они не были бы воз¬раста, и ка¬кими религиозными идеями они бы не прикрыва¬лись. Тем не менее, свер¬шить предначер¬танное предстоит им вместе, такова воля Ал¬лаха.

5. Тоска мусульманина.
   Однако что-то непонятное гложет его изнутри. Не то, чтобы невыносимо, но болит посто¬янно. Он, Омар, из старинного арабского рода Савадж, достаточно европейски образо¬ван. Читал он и русского Чехова, и американского Воннегута, и многих других. Видел в те¬атрах Европы, причем в хорошем исполнении,  пьесы и Теннеси Уильямса, и того же Чехова. Знает он, что такое щемящая тоска человека Запада.
   У арабов все по-другому. И тоньше и одновременно жестче.. Хотя основы те же. Их, людей Запада, давит какой-то незримый молох. Это и Рок, и голем (если использовать терминоло¬гию этой конференции) одновре¬менно. Это давление не неотвратимо, не фатально, оно не гне¬тет мучительно, как у Достоев¬ского или Кафки. Вроде бы от него ничего не стоит изба¬виться. Но нет, избавиться от него очень трудно, почти невозможно. Со стороны выглядит, что все вроде бы нормально, в дей¬ствительности незримое давле¬ние это вызывает ноющую боль, которая с тобой посто¬янно.
   У мусульман все иначе. Участвует он во всем этом вроде бы добровольно. Но сила, что при¬звала его, ему чужда. И нет у него внутренних сил, чтобы избавиться от ее власти. И нет желания с радостью и, как надлежит мусульманину, с религиозным рвением, и с восторгом принимать все на него возложенное. Поэтому боль ду¬шевная не ос¬тавляет его. Он  справля¬ется с ней, но с каждым днем это все труднее, и труднее.

6. Это не просто болтовня.
   Но это все у него внутри. Снаружи все вроде бы в порядке. Все идет, как должно. Чтобы оказаться рядом с древней мусульманской святыней, подземным Храмом Звезды, - прибыли они на эту конференцию, которая пона¬чалу ни Омару, ни шейху была нисколько не инте¬ресна. Од¬нако в ходе фо¬рума Омар изменил свое мнение. Это не просто пустопо¬рожняя бол¬товня не¬верных, это серьезно. Настолько серьезно, что придется ему в корне пересмотреть свои взгляды, так сложно и неоднозначно сформировавшиеся на стыке западной научной ло¬гики и мусульманской мистики.

Глава 6. «Пространства физическое и информационное». Окончание
9. Пространство представлений.
   Разберемся теперь в организмах социальных, или големах. Ни одно даже самое суперто¬талитар¬ное государство по уровню жестко¬сти и безальтерна¬тивно¬сти управления даже не приближается к той предельно то¬тальной системе управле¬ния, которая функциони¬рует в биологическом организ¬ме.
   Сис¬тема управления в социальных организмах существенно иная, чем в организмах биоло¬гических.  Со¬циальные организмы, или го¬лемы, просто не в состоянии функционировать без по¬мощи эгре¬горов, эф¬фективных идеологических конструкций, зомбирующих (под¬чиняющих себе) подсознание своих чле¬нов (граж¬дан государств, служа¬щих корпораций и пр.).
   Пространство, в котором развер¬тыва¬ется система обра¬зов (эгрегоров), можно назвать образ¬ным, или пространством человеческих смыслов. Пред¬ставля¬ется, что именно это простран¬ство Вернад¬ский  на¬зывал ноосферой.
   Голос: Бессмыслица! Если твою лошадь, цыган, кормить такой белибердой – она сразу сдохнет.

10. Иерархия пространств.
   Для построения иерархии физического и иных пространств можно ис¬пользовать бле¬стя¬щую ме¬та¬фору Владимира Лефевра. Он про¬тивопоставил тра¬диционным понятийным оп¬позициям (внут¬реннее - внешнее, форма - содержание и пр.), им придуманную. Эту оппо¬зи¬цию Лефевр обозна¬чил, как «ткань» - «рису¬нок».
   Оппозиция эта хорошо описывает иерархию и взаимодействие обсуждаемых нами про¬странств:
1. Физическое пространство можно считать базовым, в нем протекают физические про¬цессы.
2. Процессы, протекающие в информационном пространстве, являются (в соот¬ветствии с Ле¬фев¬ром) «рисунком» на «ткани» процес¬сов протекающих в физиче¬ском пространстве. Информацион¬ные про¬цессы «паразитируют» на физических (используют их для развер¬тыва¬ния своих специфиче¬ских акций).
3. Процессы, протекающие в ноосфере (в пространстве человеческих смыслов), являются «рисун¬ком» на «ткани» про¬цессов протекаю¬щих в пространстве информационном ……….
   Голос: глупости все это!

11. Романтический эгрегор.
   В биологическом пространстве инстинкт размножения, как самосохранитель¬ная функция  вида (попу¬ляции), действует, как сверхна¬дежная программа. В про¬странстве же социаль¬ном эта про¬грамма дей¬ствует далеко не так четко и одно¬значно.
   Однако Род Человеческий, как единый организм (коллега Претлегин называет его Лого¬сом), задолго до реаль¬ной угрозы его сущест¬во¬ванию на¬чал от¬работку романтического эг¬регора возвышенной любви………………….

12. Христианский гуманизм.
   Примерно те же соображения приходят на ум относительно гуманизма. Его жертвен¬ность, также, как и жертвенность патриотизма, проти¬воречит самосохрани¬тельной функции индивида. Как не уви¬деть здесь интерес Логоса, который задолго до ре¬альной уг¬розы самоис¬требления человечества  (две тыс. лет назад) начал фор¬мировать гуманисти¬ческий эгре¬гор………………..

13. Бог, Кант и гуманизм. 
   Философ Кант, когда-то утверждал, что альтруизм выделяет человека из при¬роды, как тво¬рение Божье, единственное во всей при¬роде не подчиняющееся за¬кону  необходимости. Но если наш аль¬тру¬изм – это эгрегор, необходимый челове¬честву для выживания, то выде¬ление Кантом человека из при¬роды необоснованно, а считать этот альтруизм доказатель¬ством Бытия Божьего, мягко го¬воря, не¬право¬мерно.
   Однако, если признать Логос Богом, то ситуация меняется. Более того, если Логос и есть Бог, то гуманизм человеческий – есть исполнение воли Его, и кантовское доказательство бытия Божья в этом случае только усиливается.

14. Как Логос породил эгрегор Бога.
   Напоследок хочется предложить одно существенное обобщение. Имело бы смысл прибли¬зиться к пониманию единства двух феноменов, с которыми люди связывают свои представ¬ления о Боге, а также понять, как в головах наших предков родился эгрегор Бога.
   Есть основания предполагать, что, став людьми, наши предки начали ощу¬щать себя ча¬стью Все¬могущего Существа (Логоса), вне которого они и не люди вовсе, а обыкновен¬ные животные. Есте¬ственно, что они сочли это всемогущее существо Богом.
   Поместив божество на небеса и придав ему атрибуты абсолюта, они начали поклоняться своему творению. Так сформировался эгрегор той сущ¬ности, что мы люди зовем Богом. Выходит, что ре¬ально существующий Логос оказал влияние на формирование в сознание людей соответствующего эгрегора, или того, что мы называем образом Божьим.

Глава 7. Обсуждение доклада философа
1. Все накричались вчера.
   После доклада молодого философа участники конференции в активную полемику не всту¬пали. Ибо на¬кри¬чались вчера, и сил более не оставалось. Да и го¬лоса многие со¬рвали основа¬тельно. И по¬этому, по¬скольку на этот раз отстаивать свои убеждения в полный голос не мог ни¬кто. Но эмо¬ции захлесты¬вали все сильнее, а потому ядовитых реплик, произнесен¬ных  впол¬голоса, было вели¬кое множе¬ство.
   Однако никто, кроме виртуальных чертей и экзальтированных дам, еще вчера до предела на¬пряг¬ших свои связки, а поэтому се¬годня неспо¬собных к активной полемике, эзоте¬рику, как таковую, не защищал. И, что удивительно, ядовитые реплики сыпались не на молодого фи¬лософа, возбудившего аудито¬рию, а на голову бедного и тут уже точно ни в чем не повин¬ного Тараса Ивановича.

2. Странное чувство.
   И еще. Всеобщее озлобление против архивариуса, накопившееся за дни конференции, как бы сгу¬сти¬лось, и приобрело какую-то странную форму. Казалось, что оно плотным густым об¬лаком окру¬жило бедного Тараса Ивановича, и обрекло всех нас на существование в его удушливой атмо¬сфере.
   Даже я, всегда относившийся к г-ну архивариусу с дружеским расположением и величай¬шим поч¬тением, не имевший ровно ника¬ких оснований сменить это отношение на враждеб¬ное, по какой-то необъяснимой причине тоже почувст¬вовал к г-ну Письменному насторо¬женное отчуждение. Это не¬ожиданное и ничем не оправдан¬ное чувство так удивило меня, что я долго и безуспешно искал ему причины.
   Но сам г-н архивариус, казалось, этого не замечал. Создавалось впечатление, что он все время о чем-то сосредоточенно думал. Мы, конечно, не знали истинную причину его сосре¬доточенности. Да если бы и знали, смогли бы предотвратить трагедию, развернувшуюся в результате его интеллектуальных усилий?

3. Притихшие черти.
   Виртуальные спорщики на этот раз тоже оказались на удивление притихшими. Нет, изо¬щрялись они в на¬падках и шутках не меньше, чем прежде, да и чертей было в тот день много, ровно столько, сколько участников конференции, но говорили, шумели и смеялись они на удивле¬ние ти¬хими голосами.
   Тарас Иванович тотчас предположил, что все дело было в аппаратуре хакера-иллюзиони¬ста, кото¬рая на этот раз дала сбой. Но мис¬тически настроенная часть ауди¬тории с ним не со¬гласилась и пыта¬лась наделить этот факт неким высшим смыслом. 
   Был здесь высший смысл или нет, но как только шумовой эффект, созда¬ваемый не¬чистой силой резко уменьшился, примерно, в том же соотношении уменьшилось и впе¬чат¬ление, ею производимое. По крайней мере, вспомнить, что проделывали черти во время обсуждения доклада моло¬дого фило¬софа, решительно невозможно.

4. Заявление Грошева.
   В этом, весьма эмоциональном, но тихом, многоголосье совершеннейшим диссонан¬сом про¬зву¬чало заявле¬ние местного интеллек¬туала Григория Грошева. Желая защитить жену от нападок, Гриша вы¬ступил с кратким, но весьма содержательным сообщением.
   В пику своему преста¬релому со¬пер¬нику Григорий заявил себя сторонником эзо¬терики, но физиче¬ское объ¬яснение феноме¬нов он предложил заменить информаци¬онным. Однако его весьма тонкое, фи¬лософски изощренное заявле¬ние не встретило со¬чувст¬вия ни у сторонни¬ков эзоте¬рики, ни у ее противников.

5. О «Размышлизмах» Письменного.
   Однако самого Тараса Ивано¬вича нисколько не заинтересовало полемически заостренное выступ¬ление ревнивого мужа своей любовницы. Его мозг был занят другим. Я думал, что мысли г-на архивариуса  были в этот момент заняты докладом, который он затем прочел.   «Размышлизмы» как он не без юмора назвал свое сообщение, сущест¬венно дополнили док¬лад, молодого философа.
   Что удиви¬тельно, они были прочитаны при полном молчании его постоянных, на этот раз весьма многочис¬ленных, виртуальных оп¬понентов. Не менее удивительно, что они не были поняты, и, наверное, даже толком не услышаны аудиторией. А жаль. Только позднее я осоз¬нал их глубину и интеллектуальную силу, а глав¬ное их уме¬стность. Фонограмму «Размыш¬лизмов» удалось восстановить почти полностью. И по¬скольку их тема хотя и выходит за те¬матиче¬ские пределы конфе¬ренции, но представляет зна¬чительный познавательный ин¬терес, я решил по¬местить их в Приложении.
   Но, как я впоследствии понял, не мысли о собственном сообщении, которое, как впослед¬ствии выяснилось, было подготовлено еще до начала конференции, помешали г-ну Письмен¬ному ответить Григорию. Его мысли в этот момент, возможно, были заняты компьютерной программой (в последствии его погубившей), к тому моменту уже практически законченной, но его самого идейно, скорее всего, не вполне удовлетворявшей.

6. Христианство, цивилизационный смысл.
   Раздумывая над идеями Тараса Ивановича и над его судьбой, поневоле задумываешься над судьбами всей европейской цивилизации, которую мы с полным на то основанием считаем христианской.
   Называя г-на архивариуса в первой книге яростным борцом с Силами Зла, а в этой - белым рыцарем, защитником Христа, я, по сути, не очень-то грешил против истины. Ведь наслед¬ником духа учения Его в большей мере является наша цивилиза¬ция, тогда как конфессии хри¬стианские наследуют больше его букву.
   Полемизируя с эзотериками и с русскими «патриотами», искренне считаю¬щими себя хри¬стианами, Тарас Иванович отстаивал цивилизационные основы европейской ойкумены - гу¬манистические прин¬ципы учения Иисуса. Тогда как, и материалистическому марксизму, и эзотерическим уче¬ниям они внутренне глубоко чужды, а православие их в значительной мере утратило. 
   Справедливость моих выводов подтверждает одно высказывание самого г-на Письменного: - «Следует признать - заявил он на одном из вечерних чаепитий, - что обе ветви христиан¬ства, попав в варварскую среду, многое из учения Его утратили. Но если христиане Запада в дальнейшем, хоть отчасти, вернули утраченное и привили его обществу, то православие, за¬костеневшее в догмах, окончательно превратилось в секту, далекую от идей Его».

Глава 8. Из сообщения Григория Грошева
«Эзотерика. Информационно-биологическое обоснование»
(расшифровка фонограммы)
1. Смысл эзотерики.
   Наверное, имело бы смысл понять глубинное содержание эзотерических учений, их тайных Знаний и Умений. На эзотерику пала тень от многочисленных неправедных ее последовате¬лей - жуликов и прохо¬димцев. Однако эзотериче¬ские знания являются тайными по своей сути, а не по причине чьего-то стремле¬ния что-то скрыть от непосвященных. К сожале¬нию, этим ¬часто пользуются при¬крываю¬щие свои жульниче¬ские побу¬ж¬дения. В действи¬тельности эзотерические знания вынужденно оста¬ются тай¬ными (скрытыми от непосвя¬щенных) только по одной причине - рацио¬нальными спосо¬бами их невоз¬можно передать дру¬гому.

2. Об играх разума.
   Эзотерика учит не взаимодействию человека с косным миром, а взаимоотношениям чело¬века с че¬ло¬веком. А при взаимодействии ра¬зума с другим разумом никакие ана¬литические методы схва¬тыва¬ния и закрепления истины принципиально неприме¬нимы.
   Как говаривал некогда весьма известный в узких академических кругах мос¬ковский, а ныне об¬рет¬ший мировую славу американ¬ский психолог Владимир Алек¬сандрович Лефевр, встреча двух ра¬зумов – это всегда игра вроде шахмат, при ко¬торой любые заранее за¬готовленные программы бес¬по¬лезны, ибо сле¬дую¬щий ход иг¬рок де¬лает в зависимости от хода своего оп¬понента.
   Если при играх Разума с Приро¬дой справедливо классическое «Дьявол коварен, но не злона¬мерен», то при играх Ра¬зума с другим Разу¬мом противник преднамеренно сопротивляется вашим усилиям и его от¬ветные ходы сознательно направлены на то, чтобы разрушить ваши планы.
   У Тарковского в «Сталкере» Писатель говорит, что истина о человеке зыбуча и не¬уло¬вима; как только тебе покажется, что понял, ухватил ее, в тот же миг она делается со¬вершенно иной.

3. Передача знаний.
   Именно поэтому эзотерические Знания и Уме¬ния не пере¬даются ученикам в пись¬менной форме. А уст¬ная их передача традиционно идет не путем натаскивания (обу¬чения стан¬дарт¬ным умениям), а подтал¬киванием к тому, чтобы ученик самостоя¬тельно приобрел но¬вые, оригиналь¬ные Умения. В со¬от¬ветст¬вии с эзотериче¬скими принципами: “Не де¬лаю из тебя, но помогаю тебе”, “Не вталкиваю в комнату, а лишь подвожу к двери”. Поэтому речь может идти только об интуи¬тивно получен¬ных Знаниях, перево¬площенных в Уме¬ния.

4. Объясне¬ние феноменов.
   Невозможно согласиться со всеми су¬ществую¬щими нынче эзоте¬ри¬че¬скими объясне¬ниями фе¬номенов жи¬вого, а осо¬бенно ра¬зумного. Ко¬нечно, человечество тысячелетия верило в бо¬гов, и поэтому ссылки на Высшие Силы, подкрепленные наукооб¬разными идеями парафи¬зики сего¬дняшним людям близки и по¬нятны. Но они малоубе¬дительны.
   Что понимается  под сло¬вом «сознание»? То, что классическая наука всегда называла не¬живой при¬родой (Земля, Га¬лактика, Вселен¬ная) не играют с человеком в игры наподобие шахмат, по¬этому предполагать, что они обладают сознанием, значит со¬вершать ничем не обусловлен¬ное, а по¬тому явно некорректное допущение.

¬5. Следуя Оккаму.
   Невидимые миры, Могучие силы, Бог, наконец, или, как любят называть его со¬временные эзоте¬рики - Гигантский Суперкомпьютер, может и суще¬ствуют. Но пока нет об этом ни¬каких досто¬верных данных. И поэтому, ¬следуя Оккаму, нет смысла обсуж¬дать сущ¬ности, созданные досу¬жими умами без крайней на то не¬обходимости. 

6. Новое объяснение феноменов.
   Необходимы иные, новые принципы объяснения эзотерических феноменов. Объяснитель¬ная база во¬обще не является чем-то  раз навсе¬гда установленным и за¬стывшим. Она разная в разных рели¬гиях, у разных народов, в разные исторические эпохи.
   В XVIII, особенно в XIX веках для объяс¬нения феноменов эзотерика прибе¬гала к языку Ньютона, а в XX веке - к языку Эйнштейна. К концу XX века феномены стали объяснять не¬кими еще не откры¬тыми наукой «тонкими» энергиями, неизвест¬ными полями, не¬ре¬гистри¬руемыми современными при¬борами лучами,  А в  XXI веке, в связи с от¬крытым физикой спи¬но¬вым эффектом, объяснительной панацеей стали эти еще не до конца по¬нятные са¬мим физикам явле¬ния.
   К сожалению, для объяснения принципов функционирования Жизни и Разума язык физики подхо¬дит не более, чем поэтический язык мифов или темный язык мистиче¬ских пророчеств. Жизнь и Ра¬зум - яв¬ления ин¬формационные и объяснять их необхо¬димо на языке, со¬ответст¬вующем их сущно¬сти.

Глава 9. Степан словно закусил удила
1. Удар ниже пояса.
   Анализ информации, полученной от камер слежения, снял подозрения с по¬след¬них троих подозреваемых, на которых указывала преды¬дущая версия про¬граммы. Ос¬тался только по¬следний, 15-й вариант, в кото¬ром преступ¬ник во¬обще отсутст¬вовал. Это был удар, удар ниже пояса. Может ли быть преступление без преступника? Что это за бред?  Возможно ли такое? 

2. Заботливые родители.
   Когда обновленная программа выдала свое последнее решение, в мастерской Степана за¬се¬дала до¬вольно большая компания во главе с отцом хозяина, добрей¬шим Хомой Хо¬мичем. Был выходной, и Бан¬ду¬рыстенко-старший сразу после обеда заехал к сыну на своем старом разби¬том вне¬дорожнике,  до краев заполненном все¬возможными домаш¬него приготовления яст¬вами, которыми регулярно снаб¬жала свое любимое чадо (а по¬лучалось, что и всю нашу чес¬ную ком¬панию) Гор¬пына Кар¬повна, ма¬тушка нашего лю¬безного хозяина. Сам же Хома Хо¬мич преду¬смотрительно спрятал от жены в багажник десятилитровую бутыль доброго само¬гона, до кото¬рого он был боль¬шой охот¬ник.

3. Восстановление текстов.
    Теплая компания и добрая горилка несколько смягчили удар, но не смогли полно¬стью его смик¬ши¬ровать. Получив этот результат, молодой крепкого здоровья украин¬ский парубок по¬серел ли¬цом и стал похож на безнадежно больного старца. Но, почти автома¬тически, из одного упрямства, он продол¬жал работать. Единствен¬ное, что ему остава¬лось, единственное, что давало какую-то смут¬ную, неяс¬ную надежду, было восста¬новле¬ние материалов конференции.
   Восстанавливать тексты докладов и дискуссий конференции Степан начал еще раньше, по¬сле того, как ему удалось восста¬новить большую часть информации, запи¬санной следящими систе¬мами, установ¬лен¬ными во всех помещениях особ¬няка. Но чтобы восстановить все сохра¬нив¬шиеся фраг¬менты текстов, не¬обходимо было затра¬тить на эту непростую и очень кропотли¬вую работу не¬мало времени и сил, а глав¬ное, при¬ложить к ней все свое искусство, весь свой не¬дю¬жинный про¬грамми¬стский талант.
   После того, как хитроумный план поиска преступника с по¬мощью разра¬ботанной им ком¬пью¬тер¬ной программы «Детектив» полно¬стью про¬валился, ему ничего не остава¬лось, как про¬дол¬жить эту адскую ра¬боту.

Глава 10.  Глазами майора ФСБ Петра Пащенко
1. Его отец и дед.
   И все же Петру непонятно, зачем сюда заявились его отец и дед. Впро¬чем, ситуация с от¬цом, ве¬тера¬ном Конторы, более или менее ясна. Не исключено, что Сергей Пащенко получил от сво¬его не¬фор¬маль¬ного шефа то же задание что и он, Петр. Формально его отец лидер «Бе¬лой стрелы», но в действи¬тель¬но¬сти у Петра с от¬цом, скорее всего, один и тот же шеф.
   С дедом сложнее, у него разнооб¬раз¬ные бизнес-ин¬тересы, и хотя он много лет бессменно занимает вид¬ный пост в админист¬ра¬ции Калинин¬градской об¬ласти, но вряд ли губернатор области им коман¬дует, ско¬рее наоборот, дед вертит тем, как хочет.
   Думать, что сюда, по¬ближе к Казантип¬скому подзем¬ному храму его привел коммерче¬ский интерес, что он, прознав о чудесных возможно¬стях храмо¬вого ком¬плекса, захо¬тел погреть руки на приобрете¬нии и пере¬про¬даже этой психотехниче¬ской установки, нелепо. Иван Пан¬ченко не только хорошо чув¬ст¬вующий конъюктуру бизнес¬мен, но и очень разум¬ный, твердо знающий пределы своих возможно¬стей, че¬ловек. Не станет он приобретать секретную, ста¬цио¬нарную ус¬тановку (явно противозакон¬ную), в чужой, да еще уси¬ленно двигающейся в сторону Запада, стране. А про¬сто ка¬таться по каким-то болтологическим сборищам, дед тоже не станет. В чем здесь дело? Что, дед под¬чиняется тем же приказам, что и он, Петр, и его отец? Инте¬ресное кино получается.

2. Приказ из одного центра.
   Впрочем, есть одно объяснение. Дед член «Черной сотни», по крайней мере, один из ее спонсо¬ров. О том, что эта ультраправая структура, также как и отцовская «Белая стрела», ку¬риру¬ются людьми из Конторы, догадаться не¬трудно. Все это так, но, чтобы деда, человека в воз¬расте, с со¬лидным общест¬вен¬ным положением, спон¬сора наконец, послали на опе¬ратив¬ное задание, да еще на такое опасное? Пове¬рить в та¬кое невоз¬можно. Тогда что, дед вызвался сам, и ему не посмели отказать?
   Но, в таком случае, Петру следует признать, что он совершенно не знает своего предка. Оказыва¬ется Иван Пащенко еще о-го-го, еще Чин¬чанчгук Большой Змей, да еще какой.

3. О том, что внутри.
   Чего не скажешь о нем, о Петре Пащенко. С виду он крутой преуспевающий службист, до¬вольный и собой, и своей деятельностью. Но на самом деле все не так. Не так уж он безого¬ворочно уверен в идеях, что страстно и с таким напором отстаивает на людях. Ни¬кто не за¬ставляет, не принуждает его участвовать в этих сомнительных с моральной точки зрения операциях, в операциях на грани фола, вроде той, что предстоит ему в самое ближайшее время. Внутренняя неуверенность в том, что так и нужно действовать, как предписано, разъ¬едает его изнутри.
   И сделать ничего не возможно. Преодолеть свои моральные сомнения ему не по силам, а отказаться от деятельности соответствующей его глубинным патриотическим убеж¬дениям он тоже не может. Отсюда и тоска, отсюда и сосет постоянно под ложечкой. Тоска постоянно гложет его.
   И завидует он этим счастливчикам. Арсу и Энн, что так уверены в себе, в разумности своих действий. Он, Петр, их деятельность (о которой ему достаточно много известно) не одобряет и готов, коли будет приказано, ей активно воспрепятствовать. Хоть и больно ему будет (больней, чем сейчас) выполнить такой приказ. Словом, куда ни кинь, всюду клин. И с этим приходится жить. Слушать доклады и думать над услышанным легко и приятно. Любит он мыслить над аб¬стракциями далекими от реалий, в которых приходится жить. Но скоро при¬дет пора действо¬вать, и не думать об этом невозможно.

4. Кучеряво получается.
   Что поняли, что вынесли из этой конференции его отец и дед, Петру не¬ведомо. А сам Петр, хоть и счи¬тав¬ший себя докой в психологии, вы¬нес многое, очень многое. Впро¬чем, сам он кое до чего смутно до¬гады¬вался, но, несмотря на свою известную в  научных кругах интел¬лектуальную смелость, само¬стоя¬тельно доду¬мать до конца не ре¬шался.
   Кучеряво получается. Выходит, что Петру (а очень возможно и его отцу с де¬дом) отдает распо¬ря¬же¬ния голем. Голем, который, благодаря успешной дея¬тельности фсбешного агента Крох¬малева, ко¬мандует здешней храмовой уста¬новкой.
   Установка эта запрограммировала приехавших сюда исламских террори¬стов взорвать Большую Вось¬мерку во время ее встречи в Коктебеле. Но поскольку в саммите будет прини¬мать участие наш прези¬дент (раннее он официально отказался в нем участво¬вать), тот же го¬лем послал меня и, возможно, моих роди¬чей предотвра¬тить запланированный теракт.

5. Ему они нравятся.
   Он однако неравнодушен к другому полу. Ему нравится отчаянная амазонка Ан¬нушка, или Энн, как ее здесь называют. И, как это ни странно, ему симпатичен ее  друг Арс Луч, с кото¬рым уже приходилось схлестнуться. Хоро¬ший он парень, вне зависимости от его буржу¬азно-либерального ми¬ровоззре¬ния, которое ему, естественно чуждо.
   Работники спецслужб обычно с презрением относятся ко всем этим дерьмократам, разва¬лив¬шим Россию и отвергающим патриотическую духовность, в основе которой интересней¬ший сплав право¬славной и коммунистической идеологии. Идеология и менталь¬ность патрио¬тов ор¬гани¬чески чужды вся¬кого гуманистического сюсюканья, приверженцами которого яв¬ляются Анна и Арсений. Но все равно ребята ему очень симпатичны. Есть в них что-то.

Глава 11. Анализ ситуации за доброй горилкой
1. Анализировали задачу.
   Обычно уравновешенный, Степан был накануне нервного срыва. Большинство тек¬стов вос¬ста¬новлено, но загадка так и неразрешена. Степа день и ночь перечитывал тек¬сты. Ему все время ка¬залось, что вот-вот - и он схватит решение за хвост.
   Но время шло, а хвост все не был схвачен, и воз не сдвигался с места. Компьютер Степана в уско¬ренном порядке тоже анали¬зировал постав¬ленную перед ним детектив¬ную за¬гадку. Од¬нако его электронные мозги, несмотря на все усилия талантливого программиста, также как и изо¬щренный мозг самого Степы, не могли найти решение.

2. Не только они.
   К счастью не только Степан и его компьютер анализировали задачу. Добрая компа¬ния, соби¬рав¬шаяся еже¬дневно в его кузне, смакуя выдер¬жанный самогон, настоянный на многих тра¬вах знат¬ным хлебосолом Хомой Хомичем, и поглощая немыслимое коли¬чество солений его суп¬руги, добросовестно пыталась решить задачу. Спорили, шу¬мели. Первач пьянил, будо¬ражил мысль. Но до результата никак не могли добраться.    

3. Плен переставал быть бессмысленным.
   Впрочем, особых причин торопиться с расследованием, вроде бы, уже не было. Бри¬гада спе¬циа¬листов, нанятая Марленом Михайловичем, заканчивала реконст¬рукцию компьютер¬ной системы, после чего должна была начаться вторая кон¬ференция, и вы¬нужденный плен ее уча¬стни¬ков пере¬ставал быть таким бессмыс¬ленным.
 
4. Наивный философ.
   И все же Степан распутал это сложное дело. Но не сам, можно считать, что ему по¬везло. По¬могла уди¬вительная наивность местного фило¬софа Михайлы Толева. Каза¬лось бы, всем участ¬никам кон¬ференции было известно, что Тарас Иванович совместно с Семеном Претле¬гиным тестировали компьютерную сис¬тему усадьбы на предмет на¬личия в ней голема.
   Было это тестирование, как все понимали, учебно-демонстрационным, а потому в достаточ¬ной сте¬пени формальным. Ведь после доклада Претлегина никому не могло при¬дти в голову, что в не¬большой компь¬ютерной системе может зародиться голем. И нужно быть не только на¬ив¬ным, но и в достаточной степени, как теперь говорят, дере¬вянным, чтобы всерьез подумать, что Письменного убил голем.

5. Голем – убийца.
   Когда на последней пьянке в мастерской (послезав¬тра должна была начаться вторая кон¬ферен¬ция, так как ра¬боты по восстановлению компьютер¬ной системы были за¬вер¬шены) местный фило¬соф с не¬передаваемым апломбом заявил, что убийца архивариуса - голем, все долго и весело смея¬лись.
   Один Степан не смеялся. Он внимательно глядел на самоучку-философа. Ко¬гда гости от¬смеялись, само¬деятель¬ный детектив задум¬чиво спро¬сил насупивше¬гося обидой собу¬тыльника, знает ли тот, что специа¬лист по работе со змеями бесследно исчез и уже объ¬явлен украинской про¬куратурой в ро¬зыск. 
   Михайло растерянно кивнул. А Степан почему-то подкинул в воздух свой наворочен¬ный мо¬биль¬ник и захохотал, весело приговаривая:
   - Ай да Михайло, ай да мудрец.

6. Голем хочет жить.
   Причину его внезапного веселья Степан тут же разъяснил:
   - Сложно ли было беглецу замк¬нуть компью¬терную систему усадьбы на Москву? Се¬годня это пара пустяков. Сложнее водить за нос архивариуса, заста¬вить следящую сис¬тему показывать не реальное положение Чаши и Копья, а соответствующее программе, разработанной еще та¬инственным китай¬цем. Но и это воз¬можно. Не так уж трудно в автоматическом режиме транс¬лировать в усадьбу старые записи.
   - В том, что в сложнейшей компьютерной системе  российской власти живет голем, сомнений нет. Первая статья о големах называлась «Голем хочет жить». А голем в ин¬формацион¬ных се¬тях российского государ¬ства очень хочет жить. И следовательно, бо¬ится, что его вы¬явят. И поэтому он бьет по тому месту в Сети, из ко¬торого исходят по¬пытки выявить его сущест¬вова¬ние  - с победным ликованием заявил молодой детектив.
   Впоследствии Степан признался в своей ошибке, в том, что в действительности от¬ветный удар голем нанес отнюдь не из-за угрозы разоблачения. Но это случилось позд¬нее, после того как по его вине сгорело восьмое чудо света – прекрасная усадьба ме¬ст¬ного олигарха, что заставило его вновь проанализировать ситуацию. Но об этом в сле¬дующей книге.

Глава 12. Глазами Владимира Крохмалева
1. Специалист по змеям.
   И все же он ушел вовремя. Может, все бы обошлось, но стоило ли рисковать? Ситуа¬ция сложи¬лась ост¬рая. Архивариус г-н Письменный погиб, библиотека и архив сго¬рели, компью¬терная система вы¬шла из строя. Не зная почему, но Владимир был уве¬рен, что виноват во всем этом он. А точнее, при¬чина в том, что он замкнул управле¬ние храмовым комплексом на Мо¬скву.
   Почему так все случилось, не совсем ясно, но не¬со¬мненно, что удар по электронной сис¬теме усадьбы пришел из электронной системы Рос¬сийского ФСБ.
   Чувствуя свою вину, Владимир понимал, что появившиеся в усадьбе прокуроры рано или поздно обра¬тят свое внимание на его скромную особу и придется ему держать ответ за соде¬ян¬ное. Поэтому, со¬брав во всегда находящуюся при нем котомку малость еды, кое-какую оде¬жонку и заработанные чест¬ным трудом деньжата, он, скромно одевшись, отправился  в бли¬жайшую обитель на богомолье.

2. Зачем он это сделал?   
   Обдумывая ситуацию, Владимир не может не вернуться к вопросу, зачем он это сде¬лал, зачем замкнул все на Мо¬скву. А, действительно, зачем? Если бы он, Владимир Крохмалев, хоть не¬много, походил бы на ге¬роя се¬риала «Закон» Владимира Крохмаля, который с него, вроде бы, списан, то, ко¬нечно, поступил бы иначе. Тот никогда не от¬дал бы в другие руки пульт управле¬ния миром. Несомненно, что герой сериала управ¬лял бы им сам, в своих инте¬ресах.
   Он же, Владимир Крохмалев другой, совсем другой. Нет в нем той, ха¬рактерной для героя се¬риала, не¬истовой жа¬жды власти. А желание не¬сти людям добро, нести его через победу спра¬ведливости, есть. И оно, это желание, нис¬колько не изменилось, не ослабло после его осужде¬ния и раскаянья. Нет, его раскаяние было не¬при¬творным. Он искренне раскаялся, но только в том, что взял на себя ответственность за казни те. То есть во¬зомнил себя чуть ли не Господом Богом, о чем свидетельствовала над¬пись на стилете: - «Мне отмще¬ние, аз воздам». Воздавать за грехи людские – прерога¬тива Всевышнего, а не его, Вла¬димира Крохмалева, ибо он человек, а, следо¬вательно, грешен.
   Он действительно тогда много на себя взял. Уничтожать преступников, конечно, не¬обхо¬димо, и в том, что он тогда делал, он не раскаива¬ется. А со¬деяно было немало, - от подбро¬шен¬ных им в по¬стель змей умерли от их укусов или от разрыва сердца, или сошли с ума от их вида – пятеро наркоторговцев и четверо растлителей мало¬летних. А троих преступни¬ков, с кем не случилось ни первого, ни второго, ни третьего, ему пришлось казнить своим сти¬ле¬том. У трупа по¬следнего из этих троих его и взяли.

3. Он раскаялся.
   Но он раскаялся, принял крещение и даже удостоен священнического сана, дабы тво¬рить добро не наказанием преступников, а пропо¬ведью любви и добра. Но вскоре пред¬ставился слу¬чай тво¬рить добро всем людям земли, он согласился и оказался здесь в подземном храме.
   Герой телесериала «За¬кон» (его прообраз) возжелал бы творить добро сам, по своему ус¬мот¬рению. А он не та¬ков, он не пожелал взять на себя ответствен¬ность за судьбы мира, а по¬этому вос¬поль¬зовался своими старыми связями с российским ФСБ и пред¬ложил замкнуть на них управле¬ние храмовым комплексом.

4. Международные дела.
   Российское руководство не отказалось. И оказался он свидетелем усиления влияния России (с по¬мо¬щью хра¬мовой Звезды) на мировые процессы. Он уверен, что те, кто, почти посто¬янно распола¬гая Чашу по¬зади луча, направленного на Ближний Восток, активизировали ис¬лам¬ский терро¬ризм, действо¬вали вполне соз¬нательно.
   Когда он пришел в Храм, система действовала в автоматическом режиме. Строго в соответ¬ст¬вии с про¬граммой, разработанной, как утверждал покойный Тарас Ивано¬вич, еще та¬инст¬вен¬ным китай¬цем, неко¬гда управлявшим всем хра¬мовым комплексом, Чаша распола¬галась так, чтобы усили¬вать доброе и ослаб¬лять злое влияние змей полу¬острова на тот наиболее не¬благо¬по¬лучный район земли, на ко¬торый указы¬вало Ко¬пье.
   Московское руководство полностью отказалось от этой, на первый взгляд разумной и благо¬родной, а на самом деле достаточно наивной программы, и полностью подчи¬нила хра¬мовый комплекс своим полити¬ческим интересам.

5. Цель - ослабить супо¬стата.
   Интересно было наблюдать за результатами воздействия Чаши на мировые события. Атака терро¬ристов на Нью-йоркские небоскребы 11 сентября 2001 года не была слу¬чайностью. Именно в этот день Чаша усиливала луч, направленный на Нью-Йорк.
   Если прежде, казня наркоторговцев и растлителей малолетних, он брал всю ответ¬ст¬вен¬ность на себя, то в наказании возомнивших о себе американцев он принимал только косвен¬ное уча¬стие. Чему несказанно рад, ибо исполнял дело угодное Богу, по мере сла¬бых сил своих, помо¬гая родине своей ослаблять супо¬стата-Америку, исконного врага России. А по¬тому нет на нем греха.
   Косвенный же грех ги¬бели Тараса Ива¬новича он отмаливает нынче, обходя бого¬моль¬цем свя¬тые места России.

6. Раскаяние и гордость.
   Еще ему нужно каяться за то, что играл в дьявольские игры с этими интеллигентами на конфе¬рен¬ции. Собственно говоря, идею игры подсказало ему чтение материалов Во¬енного ин¬ститута. Еще знакомясь с ними, он подумал, что недурно было бы разыграть г-на Пись¬менного и всю эту свору ученых ослов, материализуя чертей с помощью элек¬троники. По¬степенно план выкристаллизовался, обрел конкретные формы, и он при¬нялся его осуществ¬лять. Однако он не  может понять, почему так долго, с рис¬ком для жизни, этим зани¬мался. Может он все же не¬много не в себе? Неприятно осознавать это, но режиссер сериала, навер¬ное, был прав. Без дья¬вольского наваждения не обходилось тогда, не обошлось и нынче.
   С другой стороны, приятно, что профессионализм в этих играх он проявил истинный. Уса¬тый интеллек¬туал и знаток программирования, да пребывает он, несмотря на свои либераль¬ные заблу¬ждения, в раю, никак не мог его поймать. Тот, бедный, думал, что кто-то посто¬ронний внедряется в его сеть, и, как безумный, искал по свету хакера, а до¬га¬даться, что он внутри сети, так и не смог. Также не смогли ни усатый умник, и никто другой догадаться, почему психологиче¬ские опыты над докладчиками проводились только в начале первого дня конференции, а потом прекратились.

7. Слабые места.
   Это в его операции было самым слабым местом. Ведь нетрудно было вычислить, кто из уча¬стников присутствовал на конференции только вначале, когда выступающие па¬дали в об¬мо¬рок и теряли память, и в середине второго дня, когда стулья вместе с уча¬стниками разгули¬вали по залу. А когда действовали дискутирующие с докладчиком виртуальные черти (что, ес¬тественно, требовало личного участия творца всех этих чу¬дес), он в зале не появ¬лялся. Однако все обошлось, никто не догадался.
   Было, впрочем, в его авантюре еще более слабое место. Он довольно сильно заика¬ется, осо¬бенно, когда нервничает. И во время конференции он был единственным та¬ким в усадьбе. Ему самому совершенно непонятно, почему в первый же день он  в над¬писи на главном мо¬ниторе воспроизвел эту особенность своей речи. Но и с этим все обошлось, никто не дога¬дался. Хотя разгадка, казалось бы, лежала на поверх¬ности.
Конец второй книги.
Приложение ко второй книге.
Из сообщения Тараса Письменного «Размышлизмы об эволюции»
(расшифровка фонограммы)
   В этих размышлизмах я хочу потолковать о путях истории мира. Представляется, что история ми¬розда¬ния меняет направление, встретив на своем пути «ловушку».
   О чем я? Словом «ловушка» называют сконструированный человеком (а иногда и слу¬чайно создан¬ный природой) механизм, приводимый в действие самим зверем. Ло¬вушка резко ме¬няет будущее зверя – смерть  или неволя. Называя то, о чем я толкую ловушкой, я имею ввиду случайно созданный при¬родой механизм, который, исполь¬зуя законы и тенденции, ра¬нее направлявшие мир в одну сто¬рону, меняет век¬тор его движения на обратный. Хочу рас¬сказать о двух таких ло¬вушках.

Ловушка 1. Возникновение жизни.
1. Мир стохастичен.
   Вроде бы аксиома, что мир стохастичен (вероятностен), и подчиняясь вероятност¬ным зако¬нам, в целом неизбежно движется к тепловой смерти. Но есть и обратные тенденции. Исследования  Ильи Пригожина показали, что на участках не¬стабильности в неживом мире часто наблю¬даются процессы самоорганизации. А это означает, что случайное рождение на Земле протожизни явление отнюдь не уникальное.

2. Зарождение жизни.
   Так или иначе, но на нашей планете в какой-то луже, в растворе (в бульоне) процесс само¬организа¬ции случайно привел к образованию длинных мо¬лекул, обладающих двумя феноме¬наль¬ными свойст¬вами, способностью к самосохранению (системой отрицательной обрат¬ной связи) и способно¬стью дублировать собственную структуру (т.е. размножаться). Эти свойства-способ¬ности вначале были крайне примитивны и совсем не удиви¬тельны. По от¬дельности они, пусть не¬часто, но встречаются в неживой природе:
   - Способностью к самодублированию-размножению обладают кристаллы в растворе.
   - Способностью к самосохранению обладают и горение свечи, и лесной пожар, и процессы на солнце, кото¬рое не взрыва¬ется, а светит миллиарды лет. Все эти процессы регулиру¬ются так назы¬ваемыми системами отрицательной об¬ратной связи.

3. Механиз¬м обратной связи.
   Наверное, вообще все процессы, проходящие в неживом мире, снабжены механиз¬мами об¬ратной связи:
   - Положительной – это цепная реакция или взрыв (когда процесс во время сво¬его функцио¬ниро¬вания сам подстегивает свою интенсивность).
   - Отрица¬тельной – это са¬мосохранение, или гомеоста¬зис (когда во время сво¬его функцио¬ни¬рова¬ния процесс сам сдер¬живает свою интенсивность).
   Так что появление у каких-то длинных молекул сразу двух свойств хоть и случай¬ность, но не такая уж мало¬веро¬ятная.

4. Изменение вектора.
   Итак, произошло изменение вектора  истории у той части природы, что оказалась орга¬низована (упорядочена) жизнью. Раньше вектор всюду в мире был направлен на увели¬чение энтропии, а локальные слу¬чаи роста органи¬зации и уменьшения энтропии были только слу¬чайными флук¬туациями. Те¬перь там, где жизнь, вектор постоянно, устойчиво направлен в сторону уменьше¬ние энтропии. Причем жизнь, уве¬личивая свою организацию, по¬вышает энтропию окружающего неорга¬нического мира.

5. Эволюция.
   Биологический мир или мир, где господствует жизнь, по своей сути склонен к из¬мене¬ниям, к раз¬ви¬тию. Это называют эволюцией. Можно было бы сказать, что эво¬люция ак¬тивно ис¬пользует вероят¬ност¬ные процессы для своей целенаправленной ра¬боты. Но это в корне не¬верная телеологическая идея, ибо эволюция, не обладающая сознанием, не может ничего ис¬пользовать в своих интересах (у эволюции нет интере¬сов).
   В действительности, пройдя ловушку, Вселенная вступила в область иных законо¬мерно¬стей. Сто¬хасти¬ческий закон продолжает действовать везде в мире. Но там, где природа организована жизнью, результат получа¬ется обратный тому, что был, до ее возник¬нове¬ния. Стохас¬тический закон порождает здесь множество ва¬риантов живых орга¬низмов (особей) и сверхорга¬низмов (видов, популяций), и производит отбор, неумо¬лимо уничтожая нежизнеспособные.
   А как следствие, организация этого мира неуклонно повышается. Т.е. если ранее история мира дви¬га¬лась в сторону повышения энтропии, то теперь органическая его часть дви¬жется в сторону ее по¬нижения. Такова особенность жизни. Образно говоря, внутри преж¬ней физической вселенной появи¬лась новая вселенная - информационная.

Ловушка 2. Возникновение разума
1. Приматы.   
   На пути, определенном ловушкой №1, эволюция породила приматов. И тут Историю Ми¬роздания поджи¬дала еще одна ловушка. Один из весьма малоудачных результатов экспери¬мента эволюции не только вы¬жил, но и преуспел.
   Собственно так было на всех этапах эволюции, именно малоудачный, на первый взгляд, вариант поро¬ждал новый вид. Но на этот раз у старушки-эволюции вышло нечто принци¬пиально новое. Она породила Новый Мир – Ноосферу.
   Впрочем, начиналось все достаточно тривиально. Опыт создания видов-паразитов, ви¬дов-спутни¬ков уже был - от глистов до шакалов. И в этом новом эксперименте с прима¬тами вроде бы не было ничего нового.
   Но!!!!  Не даром мы называем младших братьев наших обезьянами. Не знаю, бла¬годаря чему, но при¬родное свойство приматов перенимать (или передразнивать) чу¬жие привычки (мы называем это обезья¬ничением) выше, чем у других животных.
   Качество это для теплокровных совершенно необходимое. Благодаря ему они пере¬дают опыт сле¬дую¬щим поколениям. Но если другие млекопитающие копируют пове¬дение своих родичей, то при¬маты обезьянничают и другим видам.

2. Борис Федорович Поршнев.
   Известный историк Борис Федорович Поршнев на закате жизни вдруг изменил своей про¬фессии и стал заниматься происхождением человека. Он написал поистине великую книгу «О начале челове¬ческой ис¬тории» («Проблемы палеопсихологии»). По Поршневу наши предки шакалили возле круп¬ных хищников. Они объедали кости, оставляемые патронами, далее они научились разбивать кости (пер¬вые «трудовые» процессы на¬ших предков) и пи¬таться костным мозгом.
   Но в гипотезе профессора Поршнева есть одно слабое место. Чтобы успешно шака¬лить при хищ¬нике, не превращаясь при этом в дичь, необходимо хотя бы одно из двух качеств: либо быть несъе¬добным, либо обладать оптимальным сочетанием малого веса и быстрых ног.
   Но ни одним из этих  качеств наш предок не обладал. Поэтому Борис Федорович в под¬держку пер¬вой гипотезы выдвинул вторую. Он предположил, что наши предки владели сек¬ретом гипноза, умели вну¬шать. Что вполне допустимо. Мне, правда, неиз¬вестен гипнотизер - дичь, но всем известен гипно¬тизер – охотник. Это змея, ее спо¬собности весьма способст¬вуют успешной охоте.
   Профессор утверждает: - Часть популяции обладала сильными гипнотиче¬скими качест¬вами и уме¬нием внушать, а другая сама хорошо поддавалась гипнозу и внушению, что поло¬жило начало классо¬вой стра¬тифи¬кации общества. К тому же внушение – это путь к ша¬манизму, т.е. к прарелигии.

3.Стрессы «в награду».   
   Вернемся, однако, к основной теме. Ну, шакалили наши предки. Ну и что? Настоящие ша¬калы ведь остались живот¬ными. Но страсть наших предков обезьянничать совершила с ними злую шутку. Они стали восприни¬мать хищника, как вожака своего стада.
   Копируя привычки, а главное, половое поведение вожаков, наши предки получили «в на¬граду» стрессы, острые психические заболевания. Самое опасное для них, скорее всего, было то, что они ко¬пировали половое поведения чужого вида, у кото¬рого иные периоды и формы половой активности. Тут не только психику нарушишь – тут и здоровье подорвешь. Я не в курсе, но, скорее всего, многие из наших болезней начались тогда.
   Почему я называю феномен рождения человека еще одной ловушкой для истории мирозда¬ния?
   Все просто: стохастический закон породил урода. Далее эволюция, которая должна была произве¬сти селекцию (уничтожение) неудавшегося (явно больного) вида, наобо¬рот привела к его удивитель¬ному рас¬цвету. И этот явно неудачный результат экспе¬риментальной дея¬тельности эволюции стал господствовать в мире и, более того, на¬чал диктовать миру свои правила.

4. Ноосфера. 
    Те самые законы эволюции (разнообразие видов и их селекция), которые при¬званы были охранять и развивать биологический мир (биосферу), привели к возник¬новению совершенно нового интеллек¬туаль¬ного мира (ноосферы).
   Еще одна аналогия второй ловушки с первой. Новый мир также «паразитирует» на мире биологиче¬ском, как последний на мире физическом. Т.е. мир разума не может существовать вне мира биологи¬че¬ского, но к нему также не сводится. Образно говоря, внутри биологиче¬ской вселенной родилась еще одна – интеллектуальная (вселенная разума или ноосфера).
   На базе одного из биологических видов (приматов), или, говоря на языке киберне¬тики, на базе од¬ного типа сложных информационных систем возникли новые слож¬нейшие интел¬лектуальные сис¬темы (вид хомо сапиенс).

5.Веркор.   
   Итак, у прачеловека появились тотем (хищник-па¬трон) и табу (совер¬шенно идиотские запреты на  те естественные проявления жизнедеятельности, кото¬рые отсутствовали у их тотема). А табу и по¬клонение тотему – это праре¬лигия. Атеисты мо¬гут счастливо по¬тирать руки – вот каков он опиум для на¬рода.
   Есть чудесный роман французского писателя Веркора «Люди или животные?». Там очень умно до¬казывается, что человек от животного отличается не трудовой дея¬тельностью (как считал Энгельс), а только лишь тем, что у него есть религия.
   Эту мысль Веркора очень убедительно обосновывает Поршнев. Именно благодаря «иди¬отским» табу у этой ветви приматов возникли стрессы – примат сошел с ума и стал пра¬человеком. Ну, какое нормальное животное станет превращаться в человека – ему и так хорошо. Кстати, среди философов ближе всего к идеям  Поршнева подошел (правда, чисто интуитивно) Ницше.
   Я плохо понимаю, как шиза может породить сознание. Есть, правда, одна полу¬шуточная догадка. Чтобы «сойти с ума», нужно его иметь (т.е. необходимо предва¬ри¬тельно его при¬обрести). Действительно, чтобы испытывать стресс, нужно ощущать свою (того, кто этот стресс ощущает) са¬мость.
   С другой стороны, стрессы, неоднократно наблюдаемые у домашних и лаборатор¬ных животных, не по¬родили у них сознания. Может быть, все дело в том, что наши издева¬тельства над братьями на¬шими меньшими не столь регулярны, глобальны и всеобъемлющи, как те, что эволюция учинила над нашими предками?
   Как все же родился человек? Благодаря Поршневу лучше понимаешь библейскую историю о гре¬хопа¬дении Адама (во всех религиях есть подобные истории). Грех Адама – познание. А рай – это сча¬стье оставаться животным, у которого нет проблем, и нет стрессов.

6. Что такое сознание?
   Люди считают, что обладают сознанием, ибо склонны и спо¬собны к рефлексии. Все жи¬вое имеет рефлексы, что есть реакция на ситуацию, и только у человека рефлексия – реакция на себя, реагирующего.
   Но почему у прачеловека появилась рефлексия? Есть одна догадка. Наверное, рефлексия, как болезненная реакция на собственное несовер¬шенство. Зародилась болезненная рефлек¬сия, рефлексия-за¬висть скорее всего, еще тогда, когда пра¬лю¬ди-шакалы сравнивали себя со своими могучими, физиче¬ски совершенным тотемами-хищниками. Так, может быть, из-за осознания собственного несовер¬шенства и появилось наше Сознание.

7. Эрих Фромм.   
   Наши шизы – это отчуждение, оторванность от естественного животного состояния. Это наши ос¬новные проблемы. Их пытались решать все религии, все направления психоло¬гиче¬ской науки. Дальше всех (успешней всех) оказались дзен-буддизм и психоана¬лиз. Эрих Фромм даже пытался их соеди¬нить, создав нечто вроде дзен-фрейдизма.
   Неважно, что из этого вышло – важно другое. Из на¬шей человечьей шизы есть два пути:
   - Первый путь - ус¬покоиться, перестать шизеть и, прекратив ду¬мать, вер¬нуться к спокой¬ному и орга¬ничному животному состоянию.
   - Второй путь - пойти в очелове¬чивании своей при¬роды еще дальше, обретя и укрепив гу¬манистиче¬скую мораль, еще дальше уйти от сча¬стливого без¬думного животного состоя¬ния.

8. Отключение мышления.
   Эрих Фромм изо всех сил старается уговорить нас (и себя), что, характерное для дзен-буддизма от¬ключение мышления, - это не путь назад (не возврат к животному), а путь на¬верх, путь к «сверхсоз¬нанию» (к ин¬туиции). 
   Но (к сожалению) это, скорее всего, самообман. Думаю, что животные (и, прежде всего, млекопи¬таю¬щие) тоже обладают (правда, в ограниченном объеме) этим фроммовским «сверхсознанием». На уровне по¬требностей и ощущений млекопитающие вне¬вербально (т.к. не владеют развитым языком), внелогиче¬ским образом (т.е. интуи¬тивно), прекрасно ориен¬ти¬руются в мире. И при этом не страдают пси¬хозами, ибо органично вписаны в окружаю¬щий мир, а не отчуждены от него, как люди. Поэтому отключение мышления – это путь назад.

9. Достижения восточных практик.
   С психологической точки зрения понятны достижения восточных практик, полу¬чающих грандиоз¬ные результаты на пути отключения вербально-логических меха¬низмов и включе¬ния интуитивных (т.е. таких, как у животных) механизмов решения практических проблем (от психологических до деятельных). Сни¬мая с себя груз чисто человеческого мышления и чувствования, индивид иногда бывает гораздо более успешен в разре¬шении своих практиче¬ских задач.

10. Со¬весть – это душевная болезнь.
   На одном из «Апокрифов» у Виктора Ерофеева некто Никонов к общему возмуще¬нию зая¬вил, что со¬весть – это душевная болезнь. Но по Поршневу он прав. Животное этим недугом не страдает. Оно отчаянно сражается за свой кусок, не смущаясь мыс¬лью о судьбе побе¬жденного.

11. Интеллектуальная революция.
   Четыре тысячи лет назад началась интеллектуальная революция. Конфуций на Дальнем Востоке, Будда в Индии, Эханатон в Египте, Заратустра в Персии, Моисей в Палестине, Кецалькоаталь в Мек¬сике соз¬дали религии, которые начали поворот к че¬ловеку. Венцом этого процесса стало возникнове¬ние христи¬анства.

12. Удаляясь от рая животного состояния.
   Только став идейным последователем Христа (не путать с формаль¬ным христианст¬вом официаль¬ных конфессий), только превратившись в существо с постоянно боль¬ной сове¬стью и, углубляя свою душевную болезнь, и тем самым мак¬симально удаля¬ясь от рая жи¬вотного состояния, человек до¬вер¬шит свой окончатель¬ный переход из биосферы в ноо¬сферу.
   Для этого и нужна, наверное, вера в Бога, чтобы идти дальше по человеческому пути (со¬провож¬даемом шизами), уходя от счастья быть животным, которое не отягощено про¬блемами выбора ме¬жду добром и злом, ибо в его мире эти понятия (как, впрочем, и все дру¬гие абстракции) отсутствуют.
   
КНИГА ТРЕТЬЯ. КУРОРТ
=================================
ЧАСТЬ X. РАЗГАДКА ТРАГЕДИИ
Почему нынче редко вспоминают, что именно слова любви и
безмерную жалость свою проявил Он к палачам своим.
Почему почти выветрился из памяти человеческой
 тот эмоциональный взрыв, что потряс землю нашу
во время Голгофы,
последствия которой волнами пошли по миру,
взрывая обыденность человеческого существования,
________________________________________
превращая человека из разумного животного
 в существо, разум имеющего и сердцем ведомого.
Евангелие от Мельхиора

Глава 1. Запертые в городе
1. После трагедии.
   После трагедии с г-ном Письменным участ¬ники кон¬ференции, из-за расследования дела проку¬ра¬турой ограниченные подпиской о невыезде, болтались без дела в Щелкино. В эти дни те¬плая компания, постоянным членом которой был ваш покорный слуга, пользуясь госте¬приим¬ством юного Сте¬пана Бандурыстенко коротала время в его мастерской за бутылью доброй го¬рилки, лю¬бовно выгнан¬ной из отборного зерна отцом Степы, Хомой Хоми¬чем Бандурыстенко.
 
2. Было нескучно.
   Нашей компании было нескучно. Добрая горилка текла рекой, и закуска была на славу. Люди подоб¬рались интереснейшие. Горн освещал возбужденные разговором и выпивкой лица. О том, что и как обсу¬ждалось на этих неофициальных форумах можно составить отдельную книгу. Ог¬рани¬чусь лишь двумя историями.

3. Отчаянный экспериментатор. 
   …Неутомимый теоретик и отчаянный экспериментатор Юлий Жанн после своего странного сна, ге¬роями которого были нафталинного вида, к тому же несущие несусветную чушь ученые, так и не успо¬коился. Он очень хотел по¬нять, что в славном городе Щелкино так влияет на лю¬дей.
   Как ему уда¬лось взять на время в своем подмос¬ковном НИИ не¬обходимые приборы и пере¬вести их че¬рез границу между Россией и Украи¬ной, не по¬нял никто. Так или иначе, но отчаян¬ный физик выполнил, что задумал. Приобретя по случаю на распродаже несколько свежих, из¬дающих ужасный запах овечьих шкур, Юлий Семенович сшил себе комби¬не¬зон, полностью за¬крывающий все тело, и в таком, более чем оригинальном виде, от¬правился в подземный храм.
   Изготовив такую одежду, он не ошибся. Марлен Михайлович разрешил ему посетить храм, но змеи были иного мнения. Как рассказывал потом чесной компании от¬чаянный экспериментатор, тысячи гадов пресле¬до¬вали его на протяжении всей опе¬рации и страшно ши¬пели. Но нападать на облачен¬ного в паху¬чие овечьи шкуры не решались.

4. Феномен Казантипа.
    В результате Юлий Семенович добился своего. Ему удалось разобраться в странном и удиви¬тель¬ном фе¬номене Казантипа. Предположение профессора Никанорова о том, что в основании по¬луост¬рова зале¬гает громадный магнитный метеорит, прилетевший на землю миллионы лет назад, оказа¬лось весьма правдопо¬добным. Приборы Юлия Семеновича подтвердили эту гипо¬тезу. Но неукротимый в своей на¬стырности ученый Юлий Жанн на этом не остановился.
   Во-первых, он предположил (и получил в обоснование своей гипотезы весьма веские, правда косвен¬ные, доказательства), что люди испытывают на себе комплексное влияние луны и маг¬нитного метео¬рита, а змеи полуострова никакого влияния на жизнь человеческую отнюдь не оказывают. Их поведение, также как и наше, зависит от сочетания влияний большого спутника земли и гигантского метео¬рита.   
   Во-вторых, его гипотеза объяснила различный характер воздействия полной луны на воду в ясную и пасмурную погоду и связала его с воздействием на жизнь людей и поведение змей ги¬гантского ка¬зантипского магнита. Воздействие луны на организмы и людей, и змей, не¬удиви¬тельно. Полная луна, как известно, притягивает воду, вызывая морские приливы. Повы¬шенная активность живых организмов в этот период тоже понятна – живые клетки представ¬ляют собой водные растворы в кожистых оболоч¬ках. Сложнее было разобраться различиями воздействия луны в ясную и пасмурную погоду. Но и с этим наш ученый блестяще справился.
   В-третьих, он выяснил, что магнитная ось гигантского казантипского метеорита ориентиро¬вана на Ближний Восток, вследствие чего его воздействие на население этого региона особенно сильно. Что объясняет рождение в этой точке земли и Христа - воплощение Любви, и Дьявола, порождающего нена¬висть террора.
   В-четвертых, гипотеза Юлия Семеновича объяснила, почему Казантипский феномен дурно влияя на весь окружающий мир, на сам район Крымского Приазовья воздей¬ствует весьма благо¬творно. Что способствует рождению здесь не только уникальных талантов, но и душевных от¬зыв¬чивых по-настоящему добрых и искренних людей.

5. Змеи и сердце.
   И еще один весьма нетривиальный вывод сделал наш неутомимый теоретик. Он обнаружил удиви¬тельное сходство вроде бы совершенно разнородных явлений. По его мнению, человече¬ское сердце и храмовые змеи Казантипа одинаково воспринимаются народным сознанием, ко¬торое наглядно видимое следствие явления склонно принимать за его причину. И змеям, и сердцу люди приписывают влияние, змей - на челове¬чество, сердца - на эмоции человека, ко¬то¬рые и первые, и второе отнюдь не оказывают.
   Люди считают, что это змеи влияют на судьбы человечества. А в действительности они, также как и мы, испытывают совокупное влияние луны и гигантского магнитного метеорита, лежа¬щего под тощей земли полуострова.
   Считается, что сердце - главный орган, которым человек эмоционально воспринимает мир. А на самом деле оно лишь мотор, обеспечивающий питание всех клеток организма и очистку от использованных ими продуктов. Его деятельность необходима ровно также, как и других орга¬нов, которые обеспечивают иные потребности клеток. Все органы управляются ин¬формацион¬ной подсистемой, со¬стоящей из некоторых неглавных разделов мозга и нервных ре¬цепторов. На эту подсистему весьма сильно влияет высшая нервная деятельность человека, его эмоциональ¬ное состояние. Что сказывается на работе орга¬нов, стрессы пагубно на них влияют.
   Разница между сердцем и другими органами лишь в том, что деятельность сердца обязана быть беспе¬ребойной. Если под влиянием стресса начали барахлить почки или печень, человек об этом узнает не сразу, если же возникают перебои сердца, голодные клетки (и, прежде всего, клетки головного мозга) реагируют сразу. Вот и кажется людям, что на их эмоциональное со¬стояние реагирует сердце.
   Интересно, что древнее понимание этих проблем было ближе к истинному, чем современное народное. В Казантипской легенде сказано, что змеи лишь слуги Звезды, а в религиозных пред¬ставлениях сердце – орган души. Выходит, древние понимали, что не змеи влияют на людей, а иная сила, что не сердце - ис¬точник эмоций, а душа. Таким образом, если понимать под душой управляющую организмом информа¬ционную систему, а под Звездой – гигантский магнитный метеорит, то они не ошибались. Правда, они счи¬тали змей, и сердце посредниками, а на самом деле те всего лишь приборы.

6. Черти и строгий ученый.
   Все это наш вдумчивый теоретик и неутомимый экспериментатор с юмором рассказывал чес¬ной ком¬пании у жаркого горна в кузне Степы Бандурыстенко. Только одно он скрыл от обще¬ства, однако пове¬дал автору этих строк, когда после веселой попойки мы с ним, одержимые странной бессонницей, вдвоем встречали рассвет на моей заповедной веранде за бутылкой столь любимого им коньяка «Напо¬леон».
   Оказывается наш строго научно мыслящий физик тоже видел чертей. Более того, он утвер¬ждал, что не видеть их в краю, изобилующем столь разнообразными и качественными напит¬ками, вообще невоз¬можно. И все эти дети адовы обличьем походили на него, физика Юлия Жанна.
   Даже тот нелепый фраконосец из его видения, выдававший себя за никогда не существовав¬шего в при¬роде Бойля-Мариотта, несмотря на весь свой англичанистый и даже несколько скан¬динавский вид, чем-то неуловимо походил на самого физика-сновидца. А в его седых буклях, также, как и в пышных причес¬ках других, в его сне присутствующих, ясно виднелись рожки.

7. Встреча с нечистым.
   Была у этой истории и смешная сторона. Случилась она, когда на рассвете одетый в овечьи шкуры возвращался он из подземного храма. На встречу ему с бутылью колодезной воды для приготовления гостям особняка утреннего чая и туеском с шанюшками к их завтраку спешила добрей¬шая Ефросинья Серафимовна.
   Увидев двигающегося прямо на нее черта, баба Фрося осенила себя крестным знамением. Од¬нако это не помогла. Рассеянный физик, забыв о своем необычном наряде, вежливо поздоро¬вался с симпатичной ста¬рушкой, которая в отчаянии решила защищаться до последнего. Когда «нечистый» приблизился, она швырнула ему в голову бутыль с водой.
   От худшего Юлия Семеновича спас капюшон из свежей овечьей шкуры. Однако удар был очень силен, неутомимый исследователь повалился замертво. Увидев свою ошибку, добрая ста¬руха на себе дотащила  худощавого, но жилистого физика до ближайшего жилища, где привела несчастного в чувства. 
   Злые языки говорят, что стройная гипотеза о феномене Казантипа родилась в голове г-на Жана в ре¬зультате ее соприкосновения с бутылью доброй старушки. По времени действительно так и было - опра¬вившись от удара, пострадавший физик тотчас сел за разработку своей оригиналь¬ной гипотезы. Но счи¬тать Ефросинью Серафимовну и ее бутыль главным источником  его оза¬рения неверно, а главное оскор¬бительно для этого неординарного и очень талантливого чело¬века.

Глава 2. Ефросинья Серафимовна Грошева
1. Живая достопримечательность края.
   Другая героиня нашего рассказа старейшая жительница Мысового Ефросинья Серафимовна была и остается под¬линной живой досто¬примечательностью края. Все свои 87 лет она безвы¬ездно про¬жила  в поселке Мысовом, что во времена ее молодости звался Казантипом.

2. Лечебная колодезная вода.
   Живет она в воз¬веденном ее отцом, местным священником отцом Се¬рафимом в начале про¬шлого сто¬летия небольшом, но прочном, словно на века построенном ка¬менном доме.
   На ее участке расположен древний колодец с удивительно вкусной, и говорят, обла¬дающей це¬литель¬ной силой питьевой водой. Местная ле¬генда утверждает, что осо¬бенно полезно страж¬ду¬щему, если воду ему поднесет, шепча какие-то только ей одной ведомые слова, сама Ефроси¬нья Серафимовна.
   Так это, или иначе, но круглый год, при любой погоде с двенадцати часов дня, зи¬мой на про¬тяжении получаса, а летом в сезон наплыва туристов ино¬гда и до заката, бабка  Се¬рафимовна на посту, у колодца. В былые годы до прихода гостей она сама крутила ворот, добывая воду из до¬вольно таки глубокого ко¬лодца. Нынче этим занимаются многочисленные добровольцы, специ¬ально приезжающие сюда изда¬лека.

3. Ее чай и шанюшки.
   Особо изможденным Серафимовна предлагает вместо холодной воды чай из всегда находя¬ще¬гося при ней старинного термоса и ею испе¬ченные шанюшки. Чай этот, приготовленный на воде из того же ко¬лодца, настоянный на смеси каких-то таинст¬венных трав, растущих у нее на ого¬роде, говорят, обладает особой целительной си¬лой. А крошечные, ее руками приготовлен¬ные шанюшки, будто бы, не только на¬сы¬щают, но и способствуют излечению от самых застаре¬лых болезней.

4. Нет вреда.
   Так уж повелось, что все экстрасенсы и народные целители, в летнее время валом валящие на Казан¬тип, также как и проповедники самых различных верований, по приезде на Казан¬тип после заката солнца обязательно посещают ее дом. Называется это полу¬чить благословление от «ба¬ушки Серафимны», как ее ласково называет здешний люд, а за ним и пришлые.
   Но никакого видимого глазом ритуала скромная и немного¬словная баба Фрося над гостями не произво¬дит. Она про¬сто поит приходя¬щих к ней чаем со своими шанюшками. Однако резуль¬тат от ее невиди¬мого благословления на¬лицо.
   Не секрет, что среди посещающих Казантип целителей нередки жулики и прохо¬димцы, а среди рас¬пло¬дившихся на постсоветском простран¬стве сект, а том числе и тех, адепты которых посещают Казан¬тип, немало поклон¬ников дья¬вола. Но за все годы ни от проходимцев-цели¬те¬лей, ни от дьяволь¬ских сект не было ни ме¬стным жителям, ни гостям ровно никакого вреда, а наобо¬рот, одна польза. А причина в том, убеждены местные жители, что Ефросинья Серафи¬мовна благосло¬вением своим как бы связывает приходящих обетом добра.

5. Утренний чай в усадьбе.
   С того самого времени, как поселился Марлен Михайлович в своей усадьбе, поит Ефро¬синья Серафи¬мовна ее гостей и обитателей утрен¬ним чаем с шанюшками. И никто ее об этом особо не просил. Сама пришла она в усадьбу, сказав, что живут здесь люди хорошие, а потому пусть по утрам они пьют чай, приготов¬ленный из особой колодезной воды, настоянный на особых тра¬вах, и едят приготовленные ею шанюшки.
   Ее обязанности в усадьбе заканчивались к девяти часам утра, после чего она возвращалась до¬мой го¬товить новую порцию шаню¬шек для гостей и многочис¬ленных болящих, приходящих к ней, дабы изба¬виться от своих недугов.
   Марлен Михайлович положил ей за ее труд в усадьбе месячный оклад, но почти все деньги старушка от¬давала неимущим. Сбережений у нее не было даже на собст¬венные похороны:
   - Не след человеку самому забо¬титься о собственном прахе – говарит баба Фрося – о нем доб¬рые люди по¬заботятся, другим нужно помогать, пока жив.
   Единственной тратой, что позволяла себе баба Фрося из тех немалых денег, что она получала в усадьбе, была покупка в церковной лавке ос¬вященных крестиков и иконок, которыми она еже¬дневно одаривала страждущих, что приходили к ней за помощью.

Глава 3. Запертые в городе. Продолжение
1. Сон философа из народа.
   Героем другой истории был местный философ Михайло Толев. На самой конференции фило¬соф Ми¬хайло, хоть и присутствовал, но благоразумно молчал. Здесь же, со¬гретый пламенем хо¬зяйского горна и разгоряченный принятым внутрь, он вдруг разоткро¬венни¬чался. Гул¬ким, раз¬носящимся на всю округу, голосом поведал он нам однажды о своем сне. Оказывается, в ночь после док¬лада академика он, не разо¬бравшись в услышанном, тем не менее, увидел странный, но, наверное, вещий сон.
   Снилось нашему философу, что присутствует он при весьма странной сцене. Будто он явля¬ется сви¬дете¬лем встречи Чарльза Дарвина и Карла Маркса. Беседа двух вели¬ких людей будто бы про¬ходила в каком-то бо¬гато украшенном зале, где по стенам по¬верх массивных дубовых пане¬лей всюду висели ук¬рашенные золо¬том королевские вензеля, а между ними на мощных древках - тя¬желые бархатные зна¬мена. Сквозь высокие узкие окна, полуприкрытые  зелеными портье¬рами, пробивался неяркий свет.

2. Маркс и Дарвин.
   В громадных креслах друг против друга сидели два человека. Один - молодой черно¬бородый, с ярко сияю¬щими в полутьме глазами, был явно Карл Маркс. Другой, солид¬ный английский джентльмен сред¬них лет, был похож на портреты Чарльза Дарвина.
   Фигура Маркса была четко очерчена на фоне покры¬того бордовым ковром кресла, а его чер¬ноборо¬дый профиль ярко выделялся в свете зеленоватых сквозь портьеры сол¬нечных лучей.
   Фигура джентльмена, похожего на Дарвина, в тени от свисающего рядом с его креслом зна¬мени была во¬обще не видна, а его характерный про¬филь просматривался на фоне кресла смутно, как-то нечетко. К тому же блики от древних венеци¬анских стекол окон смазывали облик основа¬теля дарвинизма.   

3. О чем говорили основоположники?
   То, о чем беседовали между собой отец эволюционной теории и основоположник марксизма, по¬вергло нашего бедного философа в шок. Впрочем, говорил один осно¬ватель дарвинизма, отец мар¬ксизма внима¬тельно слушал. А говорил похожий на Дар¬вина ровно то, о чем толковал на своей лек¬ции наш россий¬ский академик. Даже гово¬рил Дарвин из сна голосом  академика Рах¬манинова, один в один повторяя его ха¬рак¬терные интонации.
   Местный философ признался, что не все по¬нял, как не во всем разобрался он, слушая акаде¬мика. Но одно он понял четко. Знаменитый биолог учил великого экономи¬ста тому, как осчаст¬ливить человече¬ство:
   - Выйдя из природы, познав любовь и милосердие, став свободным в своем выборе – говорил Дар¬вин по-русски, легко, как  Рахманинов, грассируя – человек стал изгнанником из рая, обре¬ченным на беско¬нечные душевные ме¬тания. Только став клеткой большого, состоящего из всего чело¬ве¬чества, суперор¬га¬низма, он вновь обре¬тет счастье.

4. Народный философ и марксизм.
   Рассказав о своем сновидении, наш философ заявил о своих давних социалистиче¬ских пристра¬стиях:
   - Хоть в моем сне Дарвин и говорил голосом академика – густым и раздражающе громким ба¬сом зая¬вил наш стихийный марксист, - в интонациях ве¬ликого биолога не было тех глумливых пово¬ротов, ка¬ким изобиловал доклад г-на Рахманинова. Дарвин прав, только в коллек¬тиве чело¬век может быть по-на¬стоящему счастлив.

Глава 4. Жизнь и учение священномученника Картерия
1. Что осталось в памяти церкви.
   «Святой мученик Картерий (мужественный - греч.), пресвитер Кесарии Каппа¬докийской. Во время по¬следнего гонения на христиан в 304 году от Р.Х. был схва¬чен и убит копьем». Это все, что оста¬лось в па¬мяти Римской церкви о жизни Картериуса Вели¬кого, единст¬венного из по¬следовате¬лей Ии¬суса доносив¬шего до верующих подлинное, не искаженное ере¬сью римской, учение Спа¬си¬теля.
2. Рождение и юность святого Картерия.
   Рожденный в 248 году от Р.Х. в Кесарии Каппадокийской в богатой, знат¬ной и весьма просвещен¬ной христианской семье будущий священномученник с детства отличался тремя качествами: уди¬витель¬ной добротой, невидан¬ным мужеством и непреодолимой тя¬гой к знанию.
   Удивительной была не только его доброта, но и отношение к ней других людей. Как ни странно, но с раннего детства, встречавшиеся на его жиз¬ненном пути люди, даже самые отъявленные мо¬шенники, не решались, без крайней необходи¬мости, пользоваться его доб¬ротой.
   Конечно, в то¬гдаш¬нем мире было полно ни¬щих, находившихся в таком отчаянном поло¬жении, что про¬сто вы¬нуждены были при¬бегать к его помощи. Поэтому юношей, находясь на обучении в Александ¬рии, пре¬бывая вдали от роди¬телей, Карте¬рий частенько ходил го¬лодным и полураз¬де¬тым, пока друзья не кор¬мили и не одевали его, или родители не присы¬лали своему сыну новую порцию денег.
   О его мужестве и самопожертвовании и в Кесарии, где проходило его дет¬ство, а впослед¬ствии и в Алек¬сандрии, где он обучался, ходили легенды. Уди¬вительно и то, что за всю жизнь Картерий ни разу не вос¬пользо¬вался, ни своей недюжинной, по свидетельству мно¬гих, физической силой, ни своим, дос¬тавшимся ему от отца, двуручным мечом. Меч он все¬гда носил с собой, опасаясь, что в критиче¬ской ситуа¬ции ему для защиты слабых не хва¬тит духовных и физических сил и придется прибег¬нуть к оружию.

3. Критические ситуации в жизни Картерия.
   А критических ситуаций в его юности было немало. Трижды во время его учебы в Алексан¬дрии на свободу вырывался лев, и на его глазах ки¬дался один раз на ребенка, другой раз - на женщину, а в тре¬тий - на старика-нищего. Все три раза юноша смело бросался между львом и жертвой. И все три раза львы, встре¬тив взгляд Картерия, смиренно ложи¬лись к его ногам.
   Разбойников, лихих людей, жестоких стражников на его глазах нападав¬ших на слабых безвинных лю¬дей было великое множество. Таких рассказов существует около сорока (не исключено, впрочем, что часть из них придумана уже после его ги¬бели). Но во всех расска¬зах у него ни разу не возни¬кала необхо¬ди¬мость для защиты невинных применить физиче¬скую силу или оружие. Во всех случаях его мо¬раль¬ной силы ока¬зывалось достаточно для того, чтобы убийца или истяза¬тель опустил свое оружие и прекратил насилие над своей жертвой.

4. Страсть к познанию.
   Страсть к познанию и способность к обучению у юного Картерия были во¬обще невидан¬ные. Точ¬ное ко¬личество прочитанных им книг и усвоенных им наук никто так и не смог назвать. Но глав¬ное в его сло¬жившимся под влия¬нием прочитанного мировоззрении было то, что из всего усвоен¬ного он де¬лал один вывод – о правоте учения Христа.

5. Дальнейшая жизнь святого Картериуса.
   Взрослая жизнь Картериуса проходила без каких либо ярких приключений. Окончив обу¬чение, он вер¬нулся в родную Кесарию, где вскоре занял вакантную должность пресвитера. День свой он прово¬дил в церковных заботах и обще¬нии с верующими, а ночи его были от¬даны размышлениям о христи¬анском уче¬нии, о его настоящем и будущем, и созданию бого¬словско-философских тракта¬тов, рас¬про¬стране¬ние кото¬рых по христианской ойкумене в то время сильно влияло на нрав¬ствен¬ное со¬стояние верую¬щих.
   
Глава 5. Усадьба сгорела.
1. Восстановление системы законченно.
   Между тем, бригада специалистов окончила восстановление компьютерной системы, необхо¬ди¬мой для проведения второй конференции. Поскольку подсистема, обслуживающая подземный храм, не постра¬дала (сработал заблаговременно предусмотренный покойным Тарасом Иванови¬чем системный бранд¬мауэр), а в бригаде монтажников не нашлось никого, кто бы ре¬шился по¬сетить кишащий змеями храм, то подсистему храма, предварительно ее протестировав, просто подклю¬чили к компьютерной сети особ¬няка.
   Итак, препятствия были устранены, Марлен Михайлович уже наметил на следующий день на¬чало вто¬рой конференции, однако неожиданное событие расстроило его планы.   

2. Ситуация, как в польском фильме.
   Ситуация развивалась точно также, как в знаменитом польском фильме «Рукопись най¬денная в Сара¬госе». Неуемный Степа Бандурыстенко не мог успокоиться, не проверив свою ги¬потезу на практике. По¬этому в день окончания работ Степан, рассказав Марлену Михайловичу о своей до¬гадке, испро¬сил у того раз¬решение, соблюдая правила предосторожности повторить экспе¬ри¬мент, погубивший бедного архива¬риуса, дабы подтвер¬дить ее или опровергнуть.
   Марлен Михайлович, обычно с уважением, но насторожено, относящийся к инициативам сво¬его высо¬коученого молодого друга, не¬ожиданно отступил от своего правила. На этот раз он пренеб¬ре¬жительно за¬метил:
   - Все это су¬щий бред, более нелепую гипотезу трудно даже вообразить. А посему, ува¬жае¬мый Степан Фомич, дабы самому удо¬стовериться в нежизненности своих предполо¬жений, Вы вольны про¬изво¬дить любые экс¬перименты. На этот раз система так надежно защищена, что ей не страшны любые, даже са¬мые неразумные Ваши действия.

3. Усадьба сгорела дотла.
   В тот же вечер Степан, которому Семен Претлегин оставил диски со своими тестами, повто¬рил экс¬пери¬мент Тараса Ивановича.
   …И только чудом остался в живых. Усадьба же, так надежно, по словам Марлена Михайло¬вича, защи¬щенная новейшей компью¬терной систе¬мой (в том числе от возгора¬ния), сгорела дотла. Поздно приехав¬шая пожарная команда не могла спра¬виться с огнем.
   Обго¬рев¬ший, быстро раз¬ва¬ливаю¬щийся остов некогда чудесного дворца, ко¬торый знатоки по праву на¬зы¬вали восьмым чудом света, сегодня можно разглядеть посреди запущенного, быстро ут¬ратив¬шего свой эк¬зотиче¬ский об¬лик парка.

5. Он привык выполнять свои обязательства.
   Нынче Марлен Михайлович, оправившись от потерь, восстановил свою усадьбу в прежнем виде. Но это сегодня. А в те дни Марлен Михайлович был, буквально, по¬давлен слу¬чившимся. Он очень любил свой чудесный дом.
   К тому же он оказался несостоятелен как устроитель форума. Это выводило его из себя, ибо он привык всегда отвечать по своим обя¬зательствам. А тут прово¬дить конференцию было реши¬тельно негде. Но его проблема была не только в этом. Он и его гости ока¬зались буквально на улице. Места в пяти¬звездочном отеле, в котором до начала конфе¬ренции про¬живали ее участ¬ники, были заняты. Ибо но¬вый санаторий в Мысовом заработал на полную мощ¬ность и для его привилегиро¬ванных больных по¬надобились места.
   
6. Под крылом у г-на  Аржанцева.
   Правда проблемы эти разрешилась в тот же день - директора двух самых больших здесь пан¬сиона¬тов «Крымское Приазовье» и «Рига» предложили поселить погорельцев у себя. А директор «Крым¬ского При¬азовья» Андрей Викторович Аржанцев предложил провести конференцию в его клубе. Клуб этот не¬плохо оснащен элек¬троникой, позво¬ляющей проводить в его стенах еже¬годные фестивали бардов¬ской песни. Во¬обще проводить важнейшие для города Щелкино меро¬приятия на территории этого пан¬сио¬на¬та под кры¬лом у г-на  Аржанцева - здесь хорошая тради¬ция, обеспечи¬вающая делу ус¬пех и признание.
   Мар¬лен, от души поблагодарив земляков, воспользовался обоими любезными предло¬жениями. Правда, для проведения конференции в клубе пансионата «Крымское Приазовье» требовались значительные ра¬боты по компьютерному оборудованию персональных мест для каждого участ¬ника конференции и объе¬динению их в локальную сеть. Поскольку бригада, восстановившая сис¬тему в особняке, уже успела поки¬нуть Щелкино, пришлось срочно вызывать новую. 

Глава 6. Жизнь и учение священномученника Картерия. Продолжение
1. Картерианство.
   К концу III века учение Картерия, или картерианство, как его называли в конце третьего и в  чет¬вертом веках от Рождества Христова, прочно вла¬дело умами всего христианского мира. Его учение верующие счи¬тали возро¬ждением духа подлинного христианства.
   Оно и было таким возрождением. «Главной идеей Христа - учил Кртериус – была Любовь. Любовь Учи¬теля и последователей Его к людям, к каждому человеку в отдельности, к ка¬ждому встречен¬ному на до¬роге жизни, даже к палачу и мучи¬телю своему. Только любовь – говорил он - невозмож¬ная  и, по об¬щему мнению, для нормальной человеческой психики даже немыслимая, но все же яв¬лен¬ная Христом на Гол¬гофе и христианскими мучениками, после¬дователями дела Его, на малых голго¬фах их, в конце кон¬цов, обеспечила Уче¬нию по¬беду над язычеством в умах граждан Империи».

2. Гордыня и упрямство.
   В последней четверти III века Дело Христово стало тормозиться. Христиан продол¬жали пре¬следовать на всем пространстве Империи. Однако, идя на казнь, мно¬гие из му¬че¬ников вы¬ражали не Любовь к пала¬чам своим, заповеданную нам Спа¬сите¬лем, а, осуж¬ден¬ную Им гордыню и упрямство, коим первые после¬дова¬тели учения Его отнюдь не отлича¬лись.
   К концу III века преследуемые властями христианские мученики, отошед¬шие от сути учения Его, но по-прежнему считающие себя последователями Спасителя, вступали с го¬ните¬лями и па¬лачами своими в со¬вершенно нелепые пререкания. Эти невольные отступ¬ники от дела Его пыта¬лись дока¬зать мучите¬лям своим, что Христос – Бог истинный, и христианское учение единст¬венно истин¬ное, а языче¬ские уче¬ния и боги их ложные. Они демонст¬ративно отказывались покло¬няться идолам язы¬ческим, приводя врагов своих в бе¬шенство, губя тем самым души их.
   Озлобленные непокорностью и гордыней этих искренне заблуждающихся, счи¬тающих себя после¬до¬вате¬лями Христа, но по деяниям их явных лжехристиан, языч¬ники не только не вовлекались в истин¬ную Веру Христову, но еще больше оттор¬гали учение Его от сердец своих.

3. Учение Картериуса.
   И тут, Слава Провидению, услышали христиане, сначала Каппадо¬кии, а после и всей ой¬кумены христи¬анской, мудрые слова пресвитера Картерия, впоследствии прозванного Ве¬ликим. Слова Кар¬териуса вол¬нами расходились по миру и находили живой отклик в самых отдаленных уголках Импе¬рии. А го¬ворил он о том, что «негоже христианину гордиться Учителем своим и ис¬тинно¬стью уче¬ния Его. Ведь истина Ии¬суса, высота ее, как раз в том и со¬стоит, что не ста¬вит она себя выше других истин. Ибо истина не у того, кто гор¬диться собою и верой своей, а у того, кто ува¬жает иные взгляды и чужие верования». 
   Картерий учил, что «языческие верования, языческое поклонение богам принци¬пиально отлича¬ется  от христианской веры в Бога единого. Христи¬анское покло¬нение Богу едино¬сущному для нас, христиан - это выражение нашей бесконечной веры в Него, преданности Ему, любви к Нему. А  языческое же поклонение многочисленным богам их – это всего лишь дань ува¬жения богам тем, при¬зна¬ние силы и могущества их.
   Поэтому – говорил он - нет ничего дурного в том, что хри¬стианин по¬кло¬нится богам языческим, их идо¬лам, и куми¬рам их. Исключение составляют лишь человеческие жертво¬приношения, которые христианин обязан осуждать во всех случаях. Ибо жизнь человече¬ская – высшая ценность.
   Поклоняясь чужим богам (кроме тех, что требуют человеческих жертв) хри¬стианин  всего лишь выражает ува¬жение к иным свя¬тыням, всего лишь проявляет по¬нима¬ние чу¬жих ценностей. Ибо невозможно по-христиан¬ски любить язычника, не по¬ни¬мая духовные ценности его, отвергая свя¬тыни его. Напро¬тив, относясь с любовью и ува¬жением к чу¬жим свя¬тыням, христианин тем самым приоб¬щает язычников к сокровен¬ной истине христи¬анства, уча их на собственном примере, как следует ува¬жать, понимать и любить других, их свя¬тыни и ценности. И если язычник в ответ проявит ин¬терес к уче¬нию Ии¬суса, то станет тем са¬мым на путь пости¬жения сути учения Его».

4. Добровольность и насилие.
   Картериус учил различать добровольное поклонение чужим богам от поклонения по при¬нужде¬нию. Первое он поощрял, ибо счи¬тал его «проявлением уважения к дальним, к языч¬никам, кото¬рые тоже дети Божьи и посему заслужи¬вают уважения, как сами, так и инте¬ресы их, цен¬ности их, свя¬тыни их», а второе отвергал, как страшный грех.
   Картерий учил, что «христианин, ни под каким видом, не должен поко¬ряться принужде¬нию. Ис¬тинному ревнителю веры христианской - он гово¬рил – проще смерть принять, не¬жели покло¬ниться идолу языче¬скому по принуждению».
   «В случае добровольности – учил он – не грех поклониться богу жесто¬кому, богу злому, смерть и разрушение недругам своим сулящему. Ведь и язычники, по¬клоняясь такому богу зла, отнюдь не испыты¬вают умиле¬ние. Они поклоня¬ются злу из желания за¬добрить злого бога, от¬вести, тем самым беды от себя, от детей и жен своих, от дома своего. Доброму христиа¬нину, поклоняясь вместе с языч¬никами богу злому, обяза¬тельно следует при этом разъ¬яс¬нять им, что Иисус Христос считал зло страшным недугом, болез¬нью духа, и по¬сему жа¬лел всех не¬су¬щих зло, как существ боль¬ных и несча¬стных, заслуживающих искреннего и глубо¬кого со¬страдания. Бу¬дучи простым смертным, последо¬ватель Христа, конечно, не может, как Иисус, со¬страдать злым бо¬гам, не по чину ему это. Но ока¬зы¬вать уважение, тем, кому сострадает Учи¬тель, он, по¬следователь Христа, обя¬зан».

5. Идеи секты «Терапевтов».
   Будучи верующим христианином, Картерий, тем не менее, был почитате¬лем и в некото¬рых ас¬пектах даже последователем иудейской секты «Терапевтов». Вслед за ними он ут¬верждал, что и Дьявол, и Анти¬христ в действительности от¬сут¬ствуют в нашем подлун¬ном мире. Но те, кто утверждают обратное, рож¬дают эти призраки и они появляются, об¬ретают существование не только в мире духов, но и на земле, среди людей на ней оби¬тающих.
   Он считал, что два Иоанна: Иоанн Предтеча и Иоанн Богослов, оба, будучи вели¬кими пророками, при¬несшими много добра делу Христа на земле, тем не менее, сделали немало дурного. Ибо они про¬рочест¬вами своими, сами того не желая, вызвали к жизни врагов чело¬века, уже ушедших во тьму фактом рож¬де¬ния Иисуса. Это их эсхатологическими пророче¬ствами Дьявол и Анти¬христ вновь поя¬вились в нашем мире и прочно осели в нем. Ибо ко¬гда в них верят, они поселя¬ются в сердцах людей.
   В своих «Записках» Картерий пересказывает старую притчу Терапевтов, по которой мелкие бесы, одо¬левающие людей, усиливаются, когда человеку или на¬роду не оставляют выхода, прижи¬мают к стене. То¬гда бесы сгуща¬ются и приоб¬ретают дьявольскую силу.
   «А Антихрист - писал Картерий – всего лишь голый беззащитный моллюск, что от страха перед опасно¬стями мира строит свою раковину. Когда моллюсков в одном месте со¬бира¬ется много, они образуют ко¬ралловые рифы царств и острова империй. Так строятся царства и импе¬рии, порож¬дение ан¬тихри¬стово».
   «Те, кто во вла¬сти антихриста - учил он - заслуживают сострадания не мень¬шего, чем одержи¬мые дья¬волом. Слуги Дьявола больны, ибо одержимы злобою, а слуги Антихриста несчастны, ибо ду¬хом не¬мощны и одержимы страхом».

6. Путешествие в Меотиду.
   Единственное путешествие, которое Картерий по свидетельству современников за всю свою жизнь совершил, была поездка в туманную Меотиду, что в царстве Боспорском, для дис¬пута с главным жрецом подземного храма, что на полуострове Казантип, знаменитым еретиком Филидором Киммерийским, более известным, как Фи¬лидор Акефал (Безна¬чаль¬ный).
   Сей Филидор, мистик-радикал и отчаянный спо¬рщик, су¬мевший в течение своей жизни рас¬сориться со всеми своими единоверцами, оставить церковь Христову и даже стать жрецом в языческом храме. Пропо¬ведовал он, как утверждают, некую гремучую смесь тео¬логических идей, проросшую впослед¬ствии, как в монофизитской, так и в проти¬востоящей ей монофилитской ереси. Идеи Фи¬лидора, как считают некото¬рые, впитал сам создатель ислама пророк Магомет.    
   Как проходил этот диспут и чем он закончился, точно неизвестно. Известно, однако, что его последствия оказались двойственными. С одной стороны ереси не утвердились в Боспор¬ском царстве, его население осталось верным каноническому православию. Вместе с тем ряд источников свидетельствует, что теологические основы оппозиционного христи¬ан¬ству ис¬лама  сформировались именно здесь в Меотиде.
   Это сказалось впоследствии на исламе, на особенностях его теологии. Кроме того, неко¬торые неизвестные простым верующим его святыни располо¬жены в Меотиде, вдали от главных центров мусульманской культуры.
   Конкретные детали малоизвестны. Однако имеются свидетельства того, что в давние времена члены тайного общества Братьев-мусульман почитали имя Великого Пророка Святого Дервиша Фали-дауда и поклонялись Звезде, выложенной из небесных камней на алтаре подземного храма, что на полуострове Казантип, омываемом водами Меотиды.
   И будто бы Казантипский храм таинственным образом связан с ме¬четью Ха¬рам Байт-Уллах в Мекке, ибо Казантипская Звезда из небесных камней самим ар¬хангелом Гав¬риилом (у мусульман он зовется Джабраилом) породнена со священным для мусульман не¬бесным камнем Кааба. И будто бы для адептов тайных знаний Звезда по ма¬гической ие¬рар¬хии выше Каабы, ибо только один из ее лучей направлен на святыню в Мекке (искусные ас¬тро¬логи Востока с большой точностью это рассчитали), другие же лучи Звезды направ¬лены на иные святыни мира, которым она тоже покровительствует.

Глава 7. Анализ ситуации.
1. «Визит старой дамы».
   Степа, конечно, умник, но сейчас, по прошествии времени, думаю, что он разоблачил только одного, главного убийцу. Но был и второй. Это коллективное озлоб¬ление про¬тив Та¬раса Ива¬новича. Думаю, големы, зарождаются не только в информационных се¬тях государст¬венного управления. У малого коллек¬тива тоже иногда появляется общая цель, отдельными его чле¬нами даже не всегда осознаваемая.
   В пьесе Фридриха Дюрренматта общее чувство овладевает жителями малень¬кого швейцар¬ского городка, и благонамеренные граждане в едином порыве убивают чело¬века, стоя¬щего ме¬жду ними и деньгами старой дамы.
   Наверное также поступил маленький голем коллектива участников кон¬ферен¬ции. В празд¬нич¬ный день ее окончания он подтолкнул бедного Тараса Ивановича к компью¬теру и подста¬вил его под удар большого голема российской государствен¬ности.

2. Внутренняя связь событий.
   После того как Степа Бандурыстенко только чудом избежал гибели, я спросил умника-все¬знайку, как, по его мнению, связаны: тема конферен¬ции, проделки на ней виртуального черта и произошедшие трагические события?
   - Нет - уточнил я, - вопрос не о всем понятной связи через личность Владимира Крох¬малева, спе¬циалиста по змеям, присоединившего компьютерную систему особняка к россий¬скому го¬лему. Он же, как оказалось, дразнил уча¬стников конференции виртуальными чертями.
   - Речь о другом – продолжил я свой вопрос, - имеется ли глубокая внутренняя связь между этими событиями? Имеется ли некто или нечто, в руках которого Владимир Крохмалев лишь игрушка, лишь кукла, которую это «Нечто» приводит в движение?
   Степан задумался, но ничего не ответил. А если он задумывается, то обычно выдает на гора какой-то невиданный, выходящий за пределы нормальной человеческой логики, результат, ко¬торый, как правило, к заданному ему вопросу относился только косвенно, да и то не всегда.

3. Вроде бы тривиальные тесты.
   Так было и на этот раз. Степан поведал нам удивительные, бесконечно поразившие чесное со¬брание сведения. Оказыва¬ется, в день окончания конференции Тарас Иванович тестировал сис¬тему вторично. Первый раз они с Претлегиным (тот подтвердил этот факт  SMS-кой) подвергли ее проверке на наличие голема поздним вечером второго дня конфе¬ренции. И никакого удара со стороны голема не последовало.
   Оказывается, трагедия произошла из-за того что Письменный добавил в Претлегинскую про¬грамму еще три, на первый взгляд достаточно тривиальных теста. А Степан, с боль¬шим трудом выкачавший из разгромленной компьютерной системы остатки содержавшейся в ней информа¬ции, в том числе и эти тесты, не разглядев содержащейся в них опасности, присоединил их к ос¬тавленной ему Пре¬тлегиным программе. И тоже получил от голема ответный удар.

4. Вирус рака и голем.
   Заинтересованные сообщением участники нашего бесконечного застолья спросили Степу, что это были за тесты. Его ответ поверг нас в шок. Оказывается, программа, содержащая эти, на первый взгляд, простые до триви¬альности тесты, представляет собой вирус, способный заразить государ¬ственный организм опасной болезнью.
   Кто-то из присутствующих назвал эту болезнь раком. Название прижилось. И понятно по¬чему. Благодаря программе клетки государственного организма, то есть мы, люди, и в первую очередь его нервные клетки – чиновники, выходят из повиновения, ровно также, как клетки больного раком начинают жить своей жизнью не считаясь с общими задачами организма. 
   Вроде бы вирус Письменного – это не вполне рак. Хотя смотря как посмотреть. С одной сто¬роны этот ви¬рус не разлагает социальный организм демокра¬тического государства, не является для него раком. Но он губительным образом действует на авторитарные и тоталитарные ре¬жимы. А поскольку человеческий организм в отношениях со своими клетками ведет себя чисто тотали¬тарным образом, то этот вирус вполне право¬мерно назвать раковым.
   Смысл этого информаци¬онного вируса был в том, что зараженная им клетка (человек) пере¬стает верить во внушенные ей големом идеалы и отказываться выполнять возложен¬ные на него авто¬ритарной властью антигуман¬ные функции.
   Как добился Тарас Иванович того, что в зараженном раком социальном организме человек- клетка отвергает только негуман¬ные функции? Эта тонкая особенность программы Письмен¬ного была понята Степаном далеко не сразу. Но, поняв, что к чему, он оценил ее по достоин¬ству. А российский авторитарный ор¬га¬низм на такую опасность не мог не среагировать. Его ре¬акция оба раза была мгновенной и вроде бы мак¬симально жесткой.

5. Заражен ли голем?
   Но на этом лавина поразившей нас информации не закончилась. Продолжение было не менее удивительным. Оказывается, Степан не уверен, избежал ли голем государства российского за¬ражения вирусом Письменного.
   Судя по тому, что сам он не был уничтожен, а остался жив, Степан заключил, что соци¬альный организм голема все же заражен смертельной болезнью. Причем поражен на¬столько, что не только не смог на¬дежно защититься от вторичного нападения, но, в отличие от первого раза, оказался не в силах достойно ответить на¬падавшему.

Глава 8. Жизнь и учение Картерия. Второе продолжение
1. Любовь.
   «Но самое главное - учил пресвитер Картериус – это любовь. Как ис¬кренне полюбить го¬ните¬лей и па¬ла¬чей своих? Трудно это, невыносимо трудно, не у каж¬дого хватит сил, чтобы на издева¬тель¬ства, отве¬тить доб¬ром и любовью. Но тем больший подвиг совер¬шает мученик христианский, чем больше, в ответ на му¬чительства, несмотря на ужас¬ные, даже совершенно не¬выносимые страдания, проявляет он любовь к пала¬чам своим».
   Картерий Великий учил: – «Ошибаются думающие, что человек может казнить и истя¬зать дру¬гого равно¬душно, без злобы в душе своей. Нет, иначе устроен человек, иная у него природа. Зачерст¬вевший может равнодушно взи¬рать, как другие творят злодеяния (и то не всегда), но сам творить зло, не подпиты¬ваясь ненавистью своей, человек не может. Иногда злодей прикидывается равно¬душным, но в душе его горечь от обиды, некогда ему причиненной. Каждый палачествующий был когда-то кем-то обижен. Злодейст¬вует он потому, что все еще болен обидой этой и уже по¬этому заслуживает сострада¬ния».
   Картерий учил: – «Возлюбите врагов ваших, сострадайте душевному недугу их, злобу и ненависть к вам питающему. Не просто главное, а единственное, что при¬нес на землю Хри¬стос – это Любовь.  Все про¬чее: и чудеса исцеления, и хо¬ждение по водам, и кормление пя¬тью хлебами пяти тысяч  че¬ловек, и Его цар¬ское про¬исхожде¬ние, и непорочное зачатие Его во чреве Девы Непорочной, и Его бо¬же¬ственная сущ¬ность, и Воскреше¬ние из гроба - это всего лишь красивая оправа драго¬ценного камня, который есть суть учения Спа¬сителя.  А суть эта – Любовь».

2. Три уровня любви христианской.
      Картерий учил: – «Человек, не любящий преданно ближних своих, вообще не вправе считать себя хри¬стианином. Любовь-преданность близким своим - это первый общедос¬тупный уровень любви христиан¬ской. Человек душой своей глубже познавший, что есть любовь христиан¬ская, с любовью-уважением отно¬сится ко всем людям на земле, а ко всем калекам, больным, престарелым и немощным с любо¬вью-со¬стра¬да¬нием. И, наконец, чело¬век, познавший вершину Любви, с любовью-со¬страданием отно¬сится не только к убогим телом, но и к убогим духом. Он сострадает злобст¬вующим против Бога и лю¬дей, ненавидя¬щим Его, даже палачам, людей истязающим и казнящим.
   Но это не означает - учил Картерий, - что любящий  врагов своих не дол¬жен сопротив¬ляться зло творя¬щим. Подставлять другую щеку свою хри¬стиа¬нин имеет право только, если он уверен в мо¬раль¬ной силе своей, если уверен, что шаг сей не только не подвигнет зло¬дея на дальнейшие бес¬чинства, но и утихомирит его, поможет несчастному, злом одер¬жимому, понять истину хри¬сти¬анскую. Но приме¬нять оружие свое христианин имеет право, только, когда не уве¬рен, что духом своим сможет сдер¬жать бесчин¬ствующего, либо силой, ловкостью и хитро¬стью своей обезору¬жить злодея».

3. Большое и малое сердце.
   Картерий учил, что «равенства на земле нет и быть не может, ибо Гос¬подь создал нас разными. Од¬ним Всевышний даровал Большое Сердце, даровал силу ду¬ховную, сделал для них возможным со¬страда¬ние и любовь к врагам. Другим, людям с малым сердцем, Отец наш небесный дал понимание необхо¬ди¬мости любви ко всем людям на земле, но силой ду¬ховной, позволяющей по¬беждать врагов любовью, не наде¬лил. Поэтому первым дано совер¬шать подвиги любви, духом своим побеждая вра¬гов. А вторым не дано Богом таких сил ду¬ховных и поэтому им дозволено, защищая близких своих и себя самое, пользоваться ору¬жием».

4. Формы сопротивления насилию.
   Еще в молодости Картериус написал ученый труд «О формах сопротивления насилию». В нем, в част¬ности, гово¬рится что «в крити¬че¬ской ситуации каждый человек должен сам вы¬брать свою форму сопро¬тив¬ления насилию. Пред¬поло¬жим, ты добрый хри¬стианин и чувст¬вуешь в себе духов¬ные силы следо¬вать Христу, неся лю¬бовь всем людям на земле вплоть до врагов твоих. Но сложи¬лось так, что ты, вернувшись в дом свой со службы своей, мечом перепоясанный, видишь, что на пороге дома твоего разбой¬ник занес топор свой над голо¬вой малолетнего сына твоего. Как посту¬пить тебе?
   Тебе надлежит – говорит Картерий – мгновенно оценить ситуацию, и по¬нять, сможешь ли ты си¬лой духа своего заставить убийцу отвести топор от головы сына твоего мало¬летнего. Если уве¬рен в силах своих ду¬ховных, дей¬ствуй словом и взглядом, любовью своей к врагу своему спаси сына своего. Если же ты в мо¬мент сей сомневаешься в силе духа своего, руби убийцу мечом своим, ибо не защищая слабого, не только сына своего малолетнего, а лю¬бого слабого против сильного ты совер¬шаешь смертный грех».

5. Три способа сопротивления злу.
    Картерий учил: – «Есть три способа сопротивления злу. Человек, сильный духом,  дол¬жен попы¬таться любовью своей укротить зло против него или других направ¬ленное. Чело¬век духом послабее, но сильный  телом, ловкостью и хитростью должен пытаться обезору¬жить противника, не при¬чиняя ему при этом по воз¬можности большого вреда. И только человек, не чувствую¬щий в себе больших ду¬ховных и физических сил вправе приме¬нить оружие свое для повержения (или даже убий¬ства) против¬ника.
   В бою ли, в поединке ли, в который ты вовлечен сильным и агрессивным против¬ником, старайся не ис¬пользовать оружие свое для убийства его. Хитростью и ловкостью попы¬тайся обезору¬жить противника (выбить оружие из рук его) и, предложив ему мир, одер¬жать над ним мо¬ральную по¬беду. А коли сил твоих, хитрости и ловкости твоей недос¬тает, чтобы сде¬лать это, ты вправе использовать оружие свое по прямому его назначе¬нию».

6. Картерий Великий. Формула христианства.
   Уже на закате жизни, перед самой своей трагической кончиною Картерий сформулиро¬вал выводы из своих многолетних изысканий. В них Картерий определил цели, к которым хри¬стианин должен стремиться:   
    - любить всех людей на земле,
   - со¬хранять свою независимость от любой силы, на нее покушающейся,
   - чувствовать  личную ответст¬венность за все тобой содеянное,
   - постоянно сомневаться во всем сущем,
   - со¬про¬тивляться всем видам насилия,
   - никогда не мстить за уже содеянное зло,
   - не судить (если, конечно,ты не назначен обществом судьей, ибо в этом случае судить твоя прямая обязанность), то есть не обвинять другого человека, другой народ, другое госу¬дар¬ство, дру¬гую религию, а осуждать только себя,  своих соотечественников и единовер¬цев.

7. Формула Картерия и дискуссии вокруг нее.
   Именно эта, получившая широкую в просвещенных христианских кругах известность, картерианская формула вызвала бурный протест и обильную критику, причем не только со стороны изначально враждебного Картерию римского клира, но и от самых разных хри¬стианских мыслителей того времени.
   Особое возмущение вызвали его призывы к полной независимости и к постоянному сомне¬нию: - «Как же так – возмущались его оппоненты – это, по сути, призыв к независимости от Бога и к сомнению в Его существовании».
   Картерий в своей последней проповеди успел ответить своим оппонентам: - «Суть уче¬ния Иисуса не предполагает полного подчинения Ему, также как и бездумной веры в Него. Он учил не тупой покорности и безоговорочной вере. Подчинение любому авторитету (включая и самого Учителя) и вера в него должны быть осмысленными. Коли ты неспосо¬бен к такому, то ты и не христианин вовсе. Но проблема не только в этом. Каждый день жизни верующего в Него должен быть достоин Его. А Спаситель никогда не покорялся на¬силию, никогда  не верил бездумно.

8. Общество «Дети Иисуса».
   Для воплощения в жизнь идей своего учителя последователи Картерия создали тай¬ное общество под на¬званием «Дети Иисуса». Устав Общества требо¬вал от его членов дер¬жаться в тени (от того и Обще¬ство считалось тайным, хотя никаких враж¬дебных дру¬гим людям планов оно не вы¬нашивало), и всячески по¬могать людям с Большим Сердцем со¬вершать их духовный подвиг любви.
   Среди членов этого тайного общества, которое не¬когда было ши¬роко распространено в мире, су¬щество¬вало строгое пра¬вило взаимовы¬ручки, ибо обет и связанный с ним тяж¬кий труд тайной по¬мощи людям с Большим Сердцем, требовал от них постоянно нахо¬диться в опасности, грани¬чащей с угрозой для жизни.
   Когда член Общества попадал в уже окончательно безвыход¬ную си¬туацию, он издавал клич «Ко мне, дети Иисуса!» И если в этот мо¬мент поблизости оказывались другие члены этой тайной орга¬низации, то они, вне зависимости от своего обще¬ственного положения, не взирая на то, что издав¬ший клич был из не¬дружественного или даже вражеского стана, бросались на помощь гибнущему.
   Позже этот принцип, звать на помощь в критической ситуации переняли ма¬соны. В от¬личие от «Детей Ии¬суса», их кличем стало: - «Ко мне, дети вдовы!»

9. Учение Картерия и его влияние на мир.
   В Раннем Средневековье традиция ношения рыцарями тяжелых лат, бронированных пан¬цирей тяжелых щитов и вооружения, делающая его непово¬ротливым, неспособным эф¬фективно вести бой, восходит к принци¬пам Карте¬рия, категорически запрещающим убий¬ство во время по¬единка. Во времена Рима воз¬можности обеспечить воину тяжелое воору¬жение были не меньшие, однако тогда предпочитали легкое вооружение, облегченные коль¬чуги и легкие деревян¬ные, обитые кожей щиты.
   Другое нововведение последователей Картерия из числа военных, к сожа¬лению, кануло в лету. А его преимущества, его возможности по сравнению с традициями ведения боя трудно переоценить.

10. Орден воинов-картерианцев.   
      Нам неведомо, каким путем последователи Картерия  раздобыли на самом краю ойку¬мены, в Ки¬тае и Японии, секретнейшие знания о методах безоруж¬ного сопро¬тивления воо¬руженному против¬нику. Еще в далекие времена Раннего Средневековья члены общества «Дети Иисуса», познавшие во¬енные секреты Дальнего Востока, создали ор¬ден «Воинов-картери¬ан¬цев». В поединках и даже в сражениях члены Ор¬дена приме¬няли секретные спо¬собы безоружной борьбы с вооруженным про¬тив¬ником.
   Такие поединки были очень кра¬сочны. Воины-кар¬терианцы были одеты в кожаные штаны и та¬кую же обувь. На плечах у них были только легкие накидки с выши¬тыми на груди и спине крестами (позже такие на¬кидки носили крестоносцы, а еще позднее они пе¬решли к королевским мушкетерам Франции), на голо¬вах краси¬вые шлемы с ажур¬ными за¬бралами, а в руках – легкий щит.
   Вооруженные рыцари в виде компенсации за безоружность противников своих должны были быть эки¬пированы доспехами по полной форме, хотя ввиду пол¬ной безо¬ружности воинов-картери¬анцев эти дос¬пехи были им совершенно не нужны.

11. Опасные поединки.
   Поединки эти были очень опасны для воинов-картерианцев. Их воору¬женные противники имели право беспрепятственно рубить и колоть безо¬ружных. Тем не менее, именно кар¬те¬рианцы зачас¬тую по¬беждали в этих схват¬ках. А задача их была крайне сложна. Они должны были, уворачиваясь от ударов противника, в прыжке рукой или но¬гой выбить ору¬жие из рук его. И чаще всего, к славе Иисуса и в память о Картерии Великом, им это удава¬лось. Из всех известных в то время видов оружия картерианцам разрешалось пользо¬ваться только вере¬вочной сетью, используемой еще в гладиаторских боях в Древ¬нем Риме. Схватки, в которых безо¬ружный воин-кар¬терианец набрасывал на противника сеть, а ко¬гда тот пытался ее разру¬бить, от¬нимал у врага ору¬жие, производили на зрителей сильное впечатление.

Глава 9. Арсений Лучников. Размышления.
1. Серфинг.
   Арс и Энн в застольях у Степана не участвовали. Поскольку ветры в это время года дуют здесь постоянно, они самозабвенно занима¬лись в море, у знаменитой беседки, серфингом. Они без ус¬тали перемежали виндсерфинг - катание не доске с парусом с кайтсерфингом  - тоже на доске, но управляя воздушным змеем. Впрочем, и в безветренные дни они не отдыхали, сеньор карди¬нал лихо разгонял их доски, сидя на водном мотоцикле.

2. Вирус Письменного и формула Картерия.
   И еще Арсений много и мучительно размышлял о Тарасе Ивановиче, о его подвиге. А раз¬мышлять было о чем, Степан Бандурыстенко познакомил Арсения со своим последним рассле¬дованием истинных причин гибели Письменного, и с программой, тем разработанной.
   Арсения не удивило, что Письменный создал вирус, являющийся, в сущности, программ¬ным аналогом формулы Картерия, приведенной в «Житии», с которым Тарас Иванович, как хра¬ни¬тель архива, был, конечно, знаком. Не удивило и то, что в вирусе архивариуса отсутствовал один, но главный компонент фор¬мулы Картерия, - в нем не было Любви. Ее  Письменному за¬про¬граммировать не удалось. Арсе¬ний по¬нимал, что это, ско¬рее всего, вообще невозможно. На¬вер¬ное, именно эта невозможность (а не пресловутые вирту¬альные черти) более всего мучила архи¬вариуса, портила его характер,  вслед¬ствие чего он и был чрезмерно раздражителен.

3. Боевое оружие.
   Когда Арсений познакомился с программой Письменного, ему бросились в глаза неко¬торые особенности построения ее алгоритма и совершенно нестандартные, скорее всего специ¬ально разработанные элементы сервиса. Все это неопровержимо свидетельствовало о том, что в день окончания конференции ее организатор опробовал не учебно-демонстрационный про¬граммный продукт, а мощное боевое оружие. В том, что Тарас Иванович готовил свой «боевой вирус» именно для сражения с големом, нет никаких сомнений. Но еще до конца не ясно, нанес ли он урон московскому го¬лему, или нет. Степан считает, что, скорее всего, нанес, и серьезный.
   В этой связи возникают сомнения, может быть, Тарас Иванович знал, или, по крайней мере, уже перед самой трагедией стал догадываться о тайной деятельности специалиста по змеям? И сознательно вышел на бой со страстно ненави¬димым им големом его горячо любимой родины. 
   Тарас Иванович, будучи родом из Твери, но носивший украин¬скую фамилию и счи¬тавший себя украинцем, осознавал, тем не менее, Россию своей родиной, был предан ей и в тайне гор¬дился ею.
 
4. За и против.
   В пользу предположения, что Тарас Иванович не проверял программу, а вышел на бой с голе¬мом, говорят некоторые побочные факты. Арсений помнит, как удивил его пристальный и очень уж внимательный взгляд, которым Письменный посмотрел на Крохмалева, когда тот поя¬вился на конференции, и особая интонация с которой архива¬риус разговаривал тогда со своим подчи¬нен¬ным. Впрочем, замеченное Арсением вполне могло иметь совершенно иные причины.
   Против этого предположения есть одно, но неопровержимое свидетельство. Если бы Пись¬менный сознательно выходил на бой с големом, то нашел бы способ по¬вести атаку с изолиро¬ванного компьютера и не подверг бы риску разрушения небезразличную ему локальную сеть особняка.  Конечно, Тарас Иванович не знал, что компьютерная система особняка замкнута на Москву. Он только проверял свою программу, не имея целью схлестнуться с големом россий¬ского го¬сударства. В противном случае, если бы хотя бы предполагал, что такое возможно, на¬верно был бы осторожней и сразился бы с големом в более выгодной для себя позиции.

5. Подвиг.
   И все же Письменный совершил подвиг, героический подвиг. Пусть вышло это преждевре¬менно, неожиданно для него самого, но готовил он атаку сознательно и он все равно совершил бы задуманное, хотя может быть с меньшим риском для жизни.
   Подвиг Письменного восхитил Арсения. Будучи идейным последователем Христа, он не раз¬делял толстовского непротивленче¬ства. Он считал, что со злом нужно бороться активно. Ко¬нечно, формула «добро должно быть с кулаками» неприемлема, но также неверна идея «не¬про¬тивления злу насилием». Арсению ближе «ненасильственное сопротивление» по Ганди.
   Острая дискуссия, которую вел Тарас Иванович с «патриотами», с приверженцами марксизма и эзотерических учений, была, по сути, хоть словесной, но активной борьбой с идеями Анти¬христа. Его резкость, его непри¬миримость к раб¬ской идеологии слуг врага Христова импониро¬вала Арсе¬нию. А то, что Пись¬менный, втайне от всех, готовил оружие для прямой атаки на Ан¬тихриста, не только поразило его до глубины души, но и помогло еще крепче увериться в пра¬вильности пути, который он сам избрал.

6. Даже язык изменился.
   И все же Арсения очень изменила прошедшая конференция. У него даже язык изменился. Он всегда считал Христа человеком, гуманистом, идеям которого должно следовать. А слов Ан¬ти¬христ и Дьявол вообще не было в его лексиконе. Но сегодня, и это явное влияние профессора Сидер¬ского, новые для него слова стали необходимы даже для внутрен¬него монолога.
   Также как понятия «голем» и «Логос». Тут уж несомненное влияние Семена Претлегина. Они с Семеном вначале чувство¬вали взаимную антипатию. Затем, как это бывало не раз, собственно так было со всеми встре¬чавшимися у него на пути людьми, того потянуло к нему. А Арсений со своей стороны почувст¬вовал уважение к этому человеку, оценил его недюжинный интеллект, уникальные логические способности и удивительную конструктивную силу его выводов.

7. Орган Логоса.
   Постепенно Арсений все глубже осознает себя органом Логоса, призванным выполнить его сохранительную функцию. Раньше он, как наверно и Мустафа, интуитивно (так, мол, нужно) шел по этой до¬роге. Теперь все иначе. То, что Логос и есть та сущность, которую люди считают Богом,  - это всего лишь остроумная гипотеза Претлегина. Однако Арсе¬ний настолько проникся ею, что нынче он с поистине средне¬вековой страстью осознает себя Орудием Бога, призванным спасти человечество от ги¬бели. И при этом нис¬колько не чувст¬вует себя узколобым суеверным фанатиком. Все здесь ра¬зумно, нет тут никакой мутной мистики. Зву¬чит это слишком уж высо¬копарно и вслух такое он вряд ли когда выскажет. Но, тем не ме¬нее, это так. Он чувствует гор¬дость за Род Человеческий и ощущает себя его час¬тицей.
   Однокле¬точные соз¬дали многоклеточный организм и живут, рабски подчиняясь его ин¬тере¬сам: муравьи строят му¬равейник и становятся его покорными рабами, стадо травоядных по¬корно сильному и тупому вожаку. Наши предки приматы - животные стайные, людей тоже трудно пре¬вратить в стадо – слишком высок интеллект каждой отдельной особи.
   Однако такие попытки продолжаются, Антихрист не прекращает свои эксперименты. Они особо опасны именно из-за интеллекта homo sapiens. Наши «стада» способны уничтожить друг друга. Чтобы не исчезнуть с лица земли, че¬ловечеству нужен орган для выживания – это и есть Любовь. Арсений способен любить, и в этом его призвание - быть сохранительным органом Ло¬госа.
 Конец десятой части.

ЧАСТЬ XI. ЛЕГЕНДЫ КАЗАНТИПА
И если взаймы даёте тем,
от которых надеетесь получить обратно,
 какая вам за то благодарность?
ибо и грешники дают взаймы грешникам,
 чтобы получить обратно столько же.
Евангелие от Луки.
Глава 1. Отдых в Крымском Приазовье
1. Отдых в Крымском Приазовье.
   Участники конференции, поселившиеся в щелкинских пансионатах, со¬вершенно неожи¬данно ока¬за¬лись весьма и весьма довольны условиями жизни и отдыха. Было это странно, очень странно. Ведь они только недавно проживали в особняке, кото¬рый по праву называют восьмым чудом света, сервис кото¬рого был выше всяких похвал. И, тем не ме¬нее, гости Марлена, не¬вольно оказав¬шиеся в пан¬сиона¬тах, были не про¬сто до¬вольны, они нахо¬дились от мест сво¬его но¬вого пребы¬вания в совер¬шенно неописуе¬мом вос¬торге.
 
2. Феномен советского отдыха.
   С чем это связано? В чем тут дело? Поддается ли это рациональному объ¬яснению? Весь во¬прос в том, какое объяснение следует считать рацио¬нальным? Если психологию, вторгающуюся в об¬ласть ду¬хов¬ную, отлу¬чить от мате¬риализма, то¬гда ко¬нечно рационального объяснения нет. Но это не так. Внут¬ренне проти¬воре¬чивая, ир¬ра¬цио¬нальная ностальгия по утраченному «со¬циа¬листиче¬скому раю» имеет вполне рацио¬нальное объяс¬не¬ние.
   Да, относи¬тельно скромный сервис щелкинских пан¬сионатов, без¬ус¬ловно, проигры¬вает в сравне¬нии с бьющей в глаза роско¬шью современ¬ных отелей запад¬ного типа. Преимуще¬ства здешнего отдыха в дру¬гом. Удивительное спокойствие, что охватывает здесь отдыхаю¬щего, живо напоминает нам то ни с чем не сравнимое чувство по¬коя, что в былые годы обя¬зательно по¬сещало каждого со¬ветского чело¬века, ко¬гда он, оторвавшись от неизменно одно¬образных и уди¬вительно нудных обязанностей, выезжал на от¬дых в мно¬гочис¬ленные то¬гда дома отдыха и  пан¬сио¬наты.
   Работа советского человека была, как правило, скучна и однообразна, а его досуг, по боль¬шей части, за¬полнен либо добычей пропитания, одежды или мебели в многочис¬ленных очередях, либо слож¬ней¬шими переговорами о приоб¬ретении этих же благ по, так на¬зываемым, «блатным ка¬на¬лам». Поэтому из¬бавление от нудной работы и не менее скучной суеты семей¬ного быта, ка¬залось со¬вет¬скому человеку не¬виданным благом.

3. Блаженное спокойствие.
   Ситуация, казалось бы, коренным об¬ра¬зом изменилась, дефицитов более нет, за деньги  можно по¬лу¬чить все, что твоя душа пожелает. Но заботиться о самом себе бывший советский че¬ловек не любит, также как и раньше. К тому же отдых для него сегодня гораздо более важен,  чем в прежние вре¬мена, ибо нынче ра¬бота бывшего совка отнюдь не скучна, а тре¬бует к себе по¬вы¬шенного внима¬ния, и сильно изма¬тывает. А, сле¬до¬вательно, тяга к блажен¬ному безделью сего¬дня еще сильнее, чем раньше.
   Современные отели тоже сулят отдых, однако их, прямо скажем, чересчур на¬зойливый сервис воз¬буж¬дает эмоции, причем далеко не всегда положительные. Ибо финансовые наши возможно¬сти, как пра¬вило, ограниченны, а предлагаемые нам блага и развлечения почти всегда их пре¬восходят. Все это, ко¬нечно, препятст¬вует блаженству от¬дохновения.
   Здесь же, в щелкинских пансионатах, отдых дает эффект именно бездум¬ного от¬дохновения. К тому же удивительная атмосфера не¬четко¬сти, неопределен¬ности свойственная здешней при¬роде, делают отдых в этих местах ни с чем не сравнимым удовольст¬вием, даже на¬слаждением.
   Вот почему участники конферен¬ции, неожиданно ставшие гос¬тями щелкинских пансионатов, люди, кстати, далеко не бедные, но тоже испытывающие неудоб¬ства от психологического дав¬ления чересчур на¬зойливого западного сервиса, так проник¬лись к ним лю¬бовью. 
   Но все, сказанное выше касается общих условий отдыха в щелкинской курортной зоне. Что же каса¬ется пансионатов «Крымское Приазовье» и «Рига», куда Марлен Михайлович поместил своих гостей, то это особая статья. О них и связанных с ними историях местные краеведы рас¬сказывают немало инте¬ресного. Но об этом подробнее, ниже.

Глава 2. Филидор и его жилище
 1. Жрец Филидор и его жилище.
   Территорию пансионата «Крымское Приазовье» местный фольк¬лор связывает с именем Фили¬дора, ко¬то¬рый, якобы, целых девять лет был старшим жрецом Храма Звезды в отсутствии Кас¬пара, который вме¬сте с Бальтазаром и Мельхиором обу¬чал молодого Ии¬суса мудрости, путеше¬ствуя с ним по храмам Вос¬тока. Не следует, однако, путать жреца Филидора, современ¬ника Ии¬суса Христа, с его далеким потомком ересиерархом Филидором Киммерийским по про¬звищу Акефал, скорее всего, тоже в этих местах проживавшим.
   Местные краеведы утверждают, что жилище жреца Филидора располагалось ровно в том месте, где нынче расположен клуб пансионата. Они с непререкаемой верой в свою правоту по¬кажут вам некото¬рые, им од¬ним видимые осо¬бенности рель¬ефа, неоспоримо, по их мнению, свидетель¬ствующие о том, что на этом месте в древ¬ние времена распола¬галась эллинского типа усадьба.
   По¬скольку никаких иных свиде¬тельств о Фили¬доре и его жилище, кроме местных легенд не су¬щест¬вует, приходится верить рассказчикам на слово.

2. Ревностный жрец и плохой сын.
   Местные «сказители» утверждают, что в свою бытность при Храме Звезды Иисус ежевечер¬нее по¬се¬щал жилище жреца Филидора. Дело в том, что означенный жрец потому и был оставлен Каспа¬ром в храме за стар¬шего, что любя храмовую службу, он очень ревностно относился к своим обязанно¬стям. Так ревно¬стно, что зачастую месяцами не навещал свою престарелую и очень больную мать. Ме¬жду тем само¬стоя¬тельно передвигаться, даже по комнате, ей было уже невмоготу.

3. Иисус и старая мать Филидора.
   Когда в храме появился Иисус, жизнь старой женщины стала легче, ибо мо¬ло¬дой легко¬ногий храмо¬вый служка, успевал не только выполнять свои ежеднев¬ные обя¬занности, а они были не¬малы и весьма трудо¬емки, но и с за¬катом солнца прибегать в дом к Фили¬дору, чтобы помочь по¬кинутой сы¬ном жен¬щине. Ино¬гда, когда старуха сильно болела, Иисус оставался в ее доме на ночь, чтобы еще до рассвета вер¬нуться в храм и приступить к выполнению своих служебных обязанно¬стей.

4. Страсти вокруг «филидорова жилища».
   От того ли, что на месте клуба пансионата «Крымское Приазовье» когда-то, якобы, располага¬лось «фили¬дорово жилище», или потому, что пансионату повезло с руководителем, но клуб этот, да и сам пан¬сионат в большом почете у местных жителей. Во всех мероприя¬тиях, прово¬димых в его пределах, местные принимают самое горячее уча¬стие.
   Большинство местных, как, впрочем, и отдыхающие, считают, что места, где ступала нога Спаси¬теля, не¬обходимо охранять, как святыню, и по сему они должны быть снабжены соответ¬ствую¬щими атрибу¬тами (памятными знаками, мемориальными досками и пр.)
   Есть и такие, кто предлагает перенести клуб в другое место, откопать остатки фунда¬ментов дома, где, якобы, бывал Христос, и заключить их в прозрачный саркофаг. Впрочем, эти ра¬ди¬кальные идеи не под¬держиваются большинством даже самых отчаянных из местных «краеве¬дов». 

5. Трогательная забота об отдыхающих.
   Вообще радикализм здесь не в моде. Особенно если это касается таких любимых мест, как пансионат «Крымское Приазовье». Не только отдыхающие, которые, возвратившись домой, первое время только и говорят об от¬дыхе в пансионате, принесшем им отдохновение и душев¬ное спокойствие, но и местные жители любят за¬гля¬нуть сюда, чтобы напитаться каким-то дет¬ским чувством радо¬сти оттого, что о тебе, о твоем от¬дыхе так трогательно заботятся.
   И действительно, что может быть теплее, милее, трогательней, чем, например, удивительный указа¬тель, стоя¬щий у самого клуба пансионата. Где вы еще увидите кроме стрелок с надписями: «Столовая», «Клуб», «Пляж», еще одну, направленную в небо, с надписью: «Солнце».
   И таких, вроде бы незначительных, а на самом деле по-детски трогательных и искренних зна¬ков внима¬ния, которые исподволь, как бы невзначай, коллектив пансионата оказывает каждому отдельному отды¬хающему, множество. Все это вместе создает ту удивительную атмосферу, за которую так любят отды¬хающие этот пансионат, его приветливых и доб¬росердечных работни¬ков. 
   Вообще рассказывая о чудесном крае, о курортной зоне Крымского Приазовья, нельзя не упо¬мянуть о людях его населяющих. Эти удивительно гостеприимные люди – на¬стоящая жемчу¬жина края.

Глава 3. Жизнь и учение Картерия. Третье продолжение
1. Настороженность и неприятие.
   Римские иерархи сначала настороженно, а позже откровенно враждебно отно¬сились к картери¬ан¬ству. Несмотря на гонения, они крепко надеялись на будущую благосклонность сильных мира сего. А наи¬боль¬шее неприятие со стороны власть имущих вызывала любовь. Именно эта, поднятая Картериусом из забве¬ния, и вос¬станов¬ленная в своих законных пра¬вах, часть учения Христа вызы¬вала особое неприятие.
   Епископ римский и его ближний круг стали заме¬чать, что неприятие властям христи¬анства слабело по мере того, как мученики христианские на плахах смертных своих все реже гово¬рили о своей любви к пала¬чам. Иерархи римские заметили, что гор¬дыня и упрям¬ство новых му¬чеников го¬раздо меньше раздражают власти, чем знаки любви, ранее прояв¬ляе¬мые подвижни¬ками христиан¬скими к палачам своим.

2. Учение Картерия и государство.
   Императорский Рим тоже подозрительно отнесся к популярному, овладев¬шему в то время общест¬венным вниманием, учению Картериуса. «Что же эта за власть такая – ду¬мали римские чины, - которая, вместо того, чтобы убивать врагов, будет любить их. Не нужна нам такая рели¬гия – ду¬мали они – расслабит, раз¬вратит она нас, утра¬тит силу и вели¬чие могучая ныне Импе¬рия».
   Однако римская власть не без участия римской курии, зловредные наветы ко¬торой умышленно иска¬жали смысл картерианства, ошибочно истолко¬вала суть учения Карте¬рия. В действительно¬сти картериан¬ство, строго следуя учению Спасителя, никогда не претендовало на то, чтобы по¬учать власть или даже просто досаждать ей советами.
   Сам Картериус не уставал повторять вслед за Иисусом: - «Богу богово, а кесарю кеса¬рево». Карте¬рий считал христианство учением не обществен¬ным, а сугубо личностным, учением, кото¬рое не вправе обра¬щаться с мо¬ральными претензиями к власть имущим. 
   Картериус учил: «То, что годится в качестве морального образца для рядо¬вого члена об¬щества и для ру¬ководителя малой общины, совсем не подходит властям госу¬дарствен¬ным. Государство в своей деятель¬ности обязано руководствоваться не весьма про¬из¬вольно трак¬туемыми мо¬ральными идеями, а строго и однозначно сформулированными формаль¬ными принци¬пами, возве¬денными в ранг законов.
   Моральное воздействие, осуществимое внутри малой группы, в госу¬дар¬стве нереально. Именно по¬этому властные и судебные решения в рамках государ¬ства должны осуществ¬ляться, ру¬ково¬дству¬ясь фор¬маль¬ными зако¬нами. Хри¬стово: «не судите» - пояснял он - каса¬ется отдельного чело¬века-христианина, а никак не судебных органов государства. Государ¬ство, в отличие от человека судить вправе».

3.Они расправились с ним.
   Между тем, римский клир активно ополчился против нового учения. Кар¬терия трижды анафем¬ствовали в Соборе Святого Петра в Риме. Но это не возымело действия. Скорее на¬оборот. У Кар¬териуса появля¬лось все больше и больше по¬клонников. И врагам Картерия ничего не оставалось, как распра¬виться с ним ру¬ками властей. Было составлено подметное письмо, якобы посланное им епи¬скопу Рима с просьбой помочь христианам Кесарии Кап¬падокийской под¬нять восстание и свергнуть правителя города.
   Возмущенные горожане, подзуживаемые переодетыми лазутчиками, на¬нятыми на деньги рим¬ского епи¬скопата, учинили последнюю на территории Империи резню христиан.

4.Обратил в христианство мучителей своих.
   Картерий в смертный час свой на практике подтвердил основы уче¬ния своего. Пригвож¬денный к по¬мосту, стоящему на площади народных гуляний, добрым де¬сятком копий стражников, так раз¬влекав¬шихся по случаю празд¬ника, он обра¬тился к мучителям своим со словами любви.
   Слова его были столь искренни, любовь его была так сильна, что, хоть не сразу, но возы¬мели дей¬ствие. На другой день во время от¬певания тела его в церкви большинство страж¬ников и горожан, участвовавших в погроме христиан Кесарии Каппадо¬кийской, пришли в храм, чтобы пока¬яться и принять крещение у гроба новопре¬ставленного муче¬ника.

5.Арианская и несторианская ереси.
   Однако враги нового учения не дремали. Через год после того, как Картерия воз¬вели в ранг свя¬того, всех его сторонников отлучили от церкви, а картери¬анство, не признав его офи¬циально ере¬сью, на¬чали сурово пре¬следовать. Впрочем, впоследст¬вии иерархи римские со¬чли, что лучше замал¬чивать идеи про¬тивни¬ков своих, чем преследо¬вать их.
   Замолчать картерианство римскому клиру помогла вовремя воз¬никшие много¬численные иные ереси. Все они касались проблемы, изложенной в Евангелии от Мель¬хиора. Если при¬знать Христа Богом, то крест¬ных мук он не испытывал, ибо Божественное совер¬шенство выше боли. Тогда Гол¬гофа всего лишь лице¬действо, обман. Если признать, что Христос - человек, то не ослабит это ав¬торитет Его, веру в Него?
   И Арий, и позже Несторий с их сторонниками, пусть неосоз¬нанно, но, опасаясь дискре¬дитации  Гол¬гофы, настаивали на том, что Христос не Бог, а человек. Из-за их еретиче¬ских идей возникла противо¬полож¬ная опас¬ность. Опас¬ность ут¬раты авторитета Хри¬ста. Острой реакцией на  эту опас¬ность стали монофизитская, а затем и монофилитская ереси, ут¬верждав¬шие божествен¬ность Иисуса. И снова возникла опасность, что Голгофу сочтут те¬атром, игрой, притвор¬ством.
   Наиболее осторожная часть церковных верхов во всей этой неразберихе твердо держала курс на бого¬че¬ловечество Иисуса. И выиграла. Ведь если Христос – Богочеловек, то чело¬ве¬ческая сущ¬ность его спо¬собна испытывать муки физические, а божественная сохраняет авторитет в глазах ве¬рующих. Некоторая искусствен¬ность этой теории с го¬дами приоб¬рела черты неод¬нозначно¬сти, фи¬лософской глубины и мно¬гозначительности. 

6. Опасная ересь.
   Так или иначе, но идеи Ария, Нестория и других иересериархов, при всей их опасности для хри¬стиан¬ства в целом, ничем, в сущности, не угрожали ни церков¬ным, ни светским вла¬стям. Тогда как картериан¬ство (как в свое время учение Ии¬суса) грозили подорвать самые устои общества.
    Достаточно казуистичные и, в сущности, ничем не вредящие властям, офици¬ально пре¬следуе¬мые ереси не было никакого резона замалчивать. А за¬молчать с их помощью карте¬зианство уда¬лось. Животрепещу¬щие идеи Картериуса были вредны, даже опасны и вла¬стям, и иерархам. Ведя об¬ширную и, по существу, абсолютно пустопо¬рожнюю дискуссию с официальными ересями орто¬док¬сальная цер¬ковь су¬мела отвлечь ве¬рующих от учения Кар¬терия, заставить людей забыть его. 
   И картерианство было забыто, а позже окончательно преданно забвению. Имя Картерия оста¬лось в исто¬рии, но его бы¬лая слава, его учение, даже не удостоившееся называться ересью, уси¬лиями много¬числен¬ных пе¬реписчиков, было полно¬стью вычищено из анналов и не оставило ни в истории церкви, ни в ее даль¬ней¬шей судьбе никакого следа.

Глава 4. Аристобул и его потомки
1. Философ Аристобул.
   Территорию пансионата «Рига», а особенно знаменитую беседку, расположен¬ную на первом к западу от Щелкино выдающемся в море мысу, местный фольклор связы¬вает с именем фило¬софа Аристо¬була, без¬успешно пытавше¬гося спа¬сти волхвов от казни в городе Эфесе. Неутоми¬мые «скази¬тели» утвер¬ждают, что в молодости Ари¬стобул жил здесь и даже показывают место, где, якобы, находилась его ро¬довая усадьба. 
   Рассказывают также, что Мельхиор еще со времен своего жреческого служе¬ния в Казантип¬ском храме был дружен с Аристобулом и час¬тенько вместе с Ии¬сусом наве¬щал своего друга в его родо¬вом имении, которое славилось на всю Тавриду вином, производимым фило¬софом из особого сорта выращивае¬мого только здесь ви¬нограда.
   Интересна история создания пансионата «Рига». Утверждают, что его основа¬тель¬ницы ри¬жанки Нора Бультман и ее племянница Элла Уилкс (в девичестве также Бультман) – прямые по¬томки древнегре¬че¬ского фи¬лософа Ари¬стобула. И будто бы сама Элла рассказывала интере¬сующимся ис¬торию своего рода.

2. Потомки поэта и математика.
   А история эта поистине удивительна. Будто бы после казни Мельхиора прави¬тель Эфеса Дио¬дор уз¬нал о заговоре, который готовил философ для спасения сво¬его друга. После недол¬гого разбира¬тель¬ства Ари¬сто¬бул был казнен, а двое его взрослых сыно¬вей Аристо и Булло, и их мать Клея с груд¬ным младенцем Аро¬деем бежали из города.
   Литературно одаренный Аристо будто бы поселился в Италии, и его род дал стране вели¬кого по¬эта Лю¬довико Ариосто. А с детства ув¬леченный математикой Булло ока¬зался в Брита¬нии, где один из его по¬том¬ков ос¬частли¬вил мир Булевой алгеброй. А их мать Клея и малолетний Ародей после ряда при¬клю¬чений оказа¬лись в Колхиде.
   Самое интересное в рассказе рижанки Эллы Якобовны Уилкс то, что по ее сло¬вам две ветви рода Ари¬сто¬була вновь породнились и поселились в славном го¬роде Риге. По ее словам, дядя великого ма¬тема¬тика Джоржа Буля богатый анг¬лий¬ский купец и мо¬реплава¬тель Якоб Буль влю¬бился в певицу, приму милан¬ской оперы Эллу д’Эсте, урож¬денную Ариосто. Отчаянный море¬плаватель будто бы тайком увез краса¬вицу из дома ее мужа графа д’Эсте, по¬томка знаменитых кондотьеров. Спасаясь от пре¬следо¬ва¬ния смер¬тельно ос¬корблен¬ного графа, влюб¬ленные по¬сели¬лись в Риге, где Якоб, взявший новую фамилию, ос¬но¬вал торговый дом «Бультман и сыно¬вья». 

3. Юри Ярвет, актер.
   Интересна история воссоздания знаменитой «беседки философа». По расска¬зам ме¬стных крае¬ве¬дов бе¬седка эта рождалась дважды – в 1970-м и 1972-м  годах. Первая попытка отдать долг памяти древнегрече¬скому философу, дружившему с волхвом Мельхио¬ром и при¬ни¬мав¬шему в своем имении Христа, была сде¬лана непря¬мыми потомками Аристобула. И оба они принадле¬жали к слав¬ному отряду ра¬ботни¬ков со¬вет¬ского искусства – они были кинемато¬гра¬фистами.
   Ока¬зывается, Юри Яр¬веет был по матери тоже Бультман. Семейное предание о ро¬тонде, в ко¬торой фи¬лософствовал, глядя в море, его предок Аристобул, заста¬вило обычно скромного и не¬притязатель¬ного ак¬тера после получения главной роли в фильме «Король Лир» пойти на  экстра¬радикаль¬ные меры. Ак¬тер бук¬вально вынудил режиссера Григо¬рия Ко¬зин¬цева пере¬нести часть съемки из При¬балтики, при¬рода ко¬то¬рой полностью соответствовала настроению шек¬спи¬ровской трагедии, черти куда, на южное по¬бережье Азовского моря.
   Но на этом причуды исполнителя за¬главной роли в фильме не кончились, он на¬стоял на строи¬тель¬стве на месте, где должна была сниматься мизансцена «Буря», беседки, никак не соот¬ветст¬вующей приня¬тому сценарному плану, по которому сцена должна была прохо¬дить на пус¬тын¬ном, лишенном строенийя, берегу.

4. Йонас Грицюс, оператор.
   Самое удивительное, что оператор фильма, принципиальный и даже излишне при¬дирчивый Йо¬нас Гри¬цюс, поддержал актера. Впрочем, первоначально упря¬мый Йо¬нас буквально стал на дыбы, когда услы¬шал, что Ярвет требует перене¬сти место съемки. Маэстро Грицюс заявил, что «у него есть свой план из¬менения места съемки, и что он не позволит уважаемому театральному актеру, ничего не смыс¬лящему в вы¬боре мест действия ми¬зансцен, вмеши¬ваться и диктовать свои условия».
   Лишь позже, когда он узнал, куда именно Юри Ярвет требует перене¬сти съемку, опера¬тор сму¬щенно заявил, что он хотел ровно того же. А все по¬тому, что отец Йонаса писатель Аугусти¬нас (в детстве, про¬веденном в Италии, его звали Ау¬густино) Грицюс, по ма¬тери своей, италь¬янке был из рода Ариосто и даже до совершен¬нолетия воспи¬ты¬вался в Фераре, в ро¬довом замке ве¬ликого итальян¬ского по¬эта.
   Естественно, что выдающийся советский опе¬ратор знал семейную легенду рода Ариосто, об их предке – древнегреческом философе и о его знаме¬ни¬той беседке. Един¬ственно, чего не мог пред¬пола¬гать Йонас, что в СССР есть и другие по¬томки фи¬лософа. Ибо не только он, но и его итальян¬ские ро¬дичи ничего не знали о своих рижских родственниках. Позже, узнав о своем род¬стве, они уже со¬вместными усилиями реализовали мечту всех потомков Аристо¬була.

5. Знаменитая беседка.
   Оператор энергично поддержал актера, настаивавшего на строительстве бе¬седки. Более того, он по¬тре¬бовал, чтобы для съемок возвели капитальную ро¬тонду, что было вообще против пра¬вил. Но под двой¬ным давлением актера и оператора, а главное, идя навстречу бедному Козин¬цеву, нахо¬дяще¬муся, из-за осли¬ного упрямства основных исполнителей его творческого за¬мысла, в пре¬дынфарктном со¬стоянии, ди¬ректор фильма вынужден был согла¬ситься.
   Впрочем, деньги на капитальную беседку оказались потраченными зря. Рабочие кино¬студии, привык¬шие возводить декорации, просто не могли ни¬чего построить ка¬питально. Поэтому в ближайшую, уже не ки¬нематогра¬фическую, а реаль¬ную бурю, от ротонды не осталось ничего, кроме фундамента, кото¬рый дожд¬ли¬вой осенью тоже смыло в море. И только в 1972-м, став ди¬ректором пан¬сионата, Элла Бультман, прямой пото¬мок Аристобула, воз¬вела на этом историче¬ском месте из¬вестную всем жителям и гостям Щелкино ка¬питальную ротонду.

6. Потомок младшего сына.
   Но на этом удивительные истории возвращения потомков философа Аристо¬була на место, где не¬когда была родовая усадьба их далекого предка, не закончи¬лись. В 2000 году пансионат купил пре¬ус¬певающий крымский предприниматель, кавказский грек Малхази Арудов, потомок млад¬шего сына философа, Аро¬дея.
   В семье Арудовых ле¬генда об их предке-философе, и о том, где находилась его ро¬довая усадьба, со¬хра¬ни¬лась. Знали тбилисские Арудовы и о своих родичах – мо¬сковской семье Ардо¬вых. Ардовы тоже были ос¬ве¬домлены, что корень их рода древне¬греческий. Анна Ахматова, часто останав¬ливающаяся у Ар¬довых во время своих визитов в Москву, ценила, что приют ей дают далекие по¬томки сы¬нов Эллады.
   Но Ару¬довы и Ардовы понятия не имели, что состоят в родстве с рижанами Бультма¬нами. Только при по¬купке пансио¬ната завеса над извилистыми путями исто¬рии немного приоткры¬лась. Но далеко не пол¬но¬стью, всех ро¬довых связей потомков философа Аристо¬була выяснить не удалось до сих пор.

7. Творческая энергия. 
   Зато творческая энергия кавказского грека Малхази Арудова, его родовая па¬мять, а главное, ре¬зуль¬таты его дея¬тельности на земле своих далеких предков не идут ни в какое сравнение с тем, чего доби¬лись здесь хоть и помнящие свои родовые ле¬генды, но утратившие генетиче¬скую па¬мять по¬томки Бультма¬нов и Ариосто.
   Молодой предприниматель почти всегда на уровне. Ему редко из¬меняет вкус, что во¬обще ха¬рактерно для его славных предков, украсивших и родную Элладу, и колони¬зи¬рованные ими земли ше¬деврами ис¬кус¬ства, до сих пор являющимися образцом сораз¬мерности и гармо¬нии.
   Малхази, как подлинный сын Эллады, полон неукротимой, бьющей через край творче¬ской энер¬гией. И такая активность приносит свои плоды, иногда совершенно неожиданные. Ка¬кая, например, сила надо¬умила его выкопать на Казантипе простую, грубую, без призна¬ков росписи ам¬фору, каза¬лось бы, не пред¬ставляющую никакой художест¬венной цен¬ности? Но, как уверяют местные «крае¬веды», именно эта ам¬фора с водой для уборки помещения стояла в казантипском подзем¬ном Храме Звезды. Именно ее еже¬дневно касались руки Иисуса, когда Он на протяже¬нии трех лет, бу¬дучи служкой в храме, убирал поме¬щения. Руки Спасителя превратили этот простой незатейливый сосуд в источник жи¬витель¬ной энергии, не только сни¬мающий уста¬лость, но спа¬сающий стражду¬щих, и многих уже излечивший.

8. Стремление к воссозданию прошлого.
   В пансионате «Рига» вообще удивительная атмосфера, созданная неуемной энер¬гией ее ны¬нешнего хо¬зяина. Стремление к воссозданию минув¬шего, причем разных эпох, у него в крови. И совершенно непо¬нятно от¬куда относи¬тельно молодому греку известны подробности жизни его далеких и не очень дале¬ких предков?
   Его молчаливый, сдержанный в чувствах отец нико¬гда не рассказывал сыну о своем двоюрод¬ном деде, выбившемся в Тбилиси в боль¬шие начальники и разъ¬ез¬жавшем по городу в изящном легковом авто. Од¬нако Малхази отыскал именно такой автомобиль начала позапрошлого века, вос¬ста¬новил его, и теперь этот ра¬ри¬тет, пре¬бывающий, кстати, в рабочем состоянии, украшает территорию пансионата «Рига».
   Только посетив сына, Симон Арудов, отец Малхази узнал автомобиль своего двоюрод¬ного деда и вспомнил, как в годы его юности острый на язык его родной дед Гиви на¬зывал своего брата Зураба ав¬томо¬бильным джигитом.
   Или другая история. Малхази несомненно слышал от своего дяди Георгия о службе того на под¬лодке. Но подробностей, де¬талей быта подводников, дядя Гоги, такой же молча¬ливый, как и отец, племяннику, конечно, не рассказывал. Ка¬ково же было удивление преста¬релого ве¬терана подвод¬ного флота СССР, ко¬гда он, посетив пансионат, уз¬нал, в созданном племянником интерь¬ере бара «Мор¬ской», полузабытые де¬тали быта его подлодки.

9. «Эллада плюс».
   Или, например, история фирмы «Эллада плюс», созданной кавказским греком на земле его предков. По¬чему Малхази Арудов основал ее именно в поселке Луговое? Почему это пре¬ус¬пе¬вающее мно¬гопро¬филь¬ное предприятие специализируется на двух, казалось бы, совершенно не родст¬венных направ¬ле¬ниях, про¬изводстве твердой пшеницы и камня для обли¬цовки до¬мов?
   Оказывается, этим занимались, причем именно на территории нынешнего Лу¬го¬вого (при тата¬рах посе¬ление называлось Агиб-Эли, а еще раньше у греков-ко¬лонистов – Огибелия) предки ма¬тери осно¬вателя рода Арудовых, Клеи, привез¬шей грудного младенца Аро¬дея в Колхиду. Но по¬чему, по какому наитию мо¬ло¬дой предприни¬матель продолжил дело своих далеких предков оста¬ется психоло¬гиче¬ской за¬гад¬кой и для него самого, и для окружающих.

Глава 5. Жизнь и учение Картерия. Окончание
1.Последователи бежали в Парфию.
   Только малая часть из многочисленных последователей святого выжила. Часть из них бежала в Пар¬фию, другие образовали тайное общество, преоб¬разованное впоследствии в тайный орден, кото¬рый тоже исчез, не оставив следа. Большая часть учеников и последо¬вателей Картерия была фи¬зически уничтожена в пер¬вые годы после его гибели. В ход шли самые разные способы: и пресле¬дование властей, и «справедливый» гнев язычни¬ков, и «слу¬чайные» нападения грабителей. Так или иначе, но к 308 году большинство не скры¬вав¬ших своих взглядов картерианцев пребы¬вали уже в мире ином.
   Бежавшие в Парфию, бедные и, в основном, неграмотные последователи Карте¬рия пред¬ставляли собой довольно жалкое зрелище. Однако с годами община кре¬пла, ее члены бога¬тели, их дети полу¬чали при¬лич¬ное образование. Уже более пятнадцати веков малочислен¬ная, закрытая для мира об¬щина блюдет и сохра¬няет в чистоте учение Картериуса Вели¬кого.
 
2.Картерианская община смотрит в мир.
   Наша община не поддерживает связей ни с христианами иных на¬правлений, ни с при¬вержен¬цами других религий. Однако она внимательно сле¬дит за развитием теи¬стической мысли в мире. Мы по¬стоянно при¬об¬ретаем книги религиозного и философского содержа¬ния. На протяжении всех про¬шедших веков наши купцы, путешествуя по миру, фикси¬руют свои впе¬чат¬ления в виде детальных отчетов.
   Впечатления от увиденного и услышанного купцами, от усвоенного нами из книг весьма печаль¬ные. Если бы мир следо¬вал учению Картерия, он был бы сегодня сущест¬венно иным. После его ухода из жизни гор¬дыня и спесь вновь овладели свернувшими с ис¬тинного пути христианами. Побе¬див и переубедив язычников, христиане начали с диким неистов¬ством уничтожать друг друга, обвиняя своих оппо¬нентов в ереси.
   Арианство с несториан¬ством были только началом, только первыми ласточками много¬чис¬ленных и разно¬образных ересей и расколов захвативших христианский мир. Павликиане в Армении, альби¬гойцы во Франции, катары в Ита¬лии, богомилы на Балканах, и прочее, про¬чее. А когда в мир при¬шел ислам, борьба с ним затмила даже борьбу с еретиками, ко¬то¬рая тоже не утихает. Вывод один – мир христианский пребы¬вает в затмении и неудер¬жимо катится в лапы Дьявола.

3.Картерий и волхвы.
   Уже здесь, в Парфии нашим купцам удалось приобрести рукопись «Еванге¬лий от вол¬хвов». Нам не¬из¬вестно, был ли знаком Картериус Великий с этими Евангелиями, но мысли и идеи учителя на¬шего и ма¬гов, при¬нявших святое крещение, во многом совпадают.
   Бывшие жрецы Каспар, Бальта¬зар и Мельхиор, присутствовавшие при Голгофе, своими глазами ви¬дели, как сквозь муки крестные на лице Спасителя про¬ступало сострадание, ко¬торое он испыты¬вал к мучи¬телям своим. А наш Картериус (если, конечно, он не читал их Евангелий), ви¬димо, до всего до¬шел сам. Глубина его понимания идей Христа поражает.

4. Ожидание чуда.
   В то время, как все ветви и направления современного хри¬стианства окончательно от¬ходят от ис¬тин¬ного смысла учения Его, мы, община христиан-карте¬риан¬цев, слава Все¬вышнему, остаемся верны Распя¬тому, Его науке Любви. Члены нашей общины, и мужчины, и женщины, по достиже¬нию зрелого воз¬раста, как пра¬вило, вступают в общество «Дети Иисуса».
   Однако нельзя не признать, что деятель¬ность Общества чем дальше, тем больше при¬нимает формаль¬ный характер. Ибо нам, детям Иису¬са, людям с малым серд¬цем уже давно некому помо¬гать со¬вер¬шать ду¬ховные под¬виги, ибо не рождается среди нас более людей с Большим Сердцем. Мы со все более горячим нетерпением ждем их появления. Мы пони¬маем, что появ¬ление таких людей – это подлин¬ное чудо, но мы ждем этого чуда.

5. Надежда на Его Возвращение.
   Мы, малочисленная община истинных христиан, не в силах противостоять ереси, захле¬стнувшей мир. Чем дальше мир отходит от истинного христи¬ан¬ства, тем более в душах наших зреет наде¬жда на Его воз¬враще¬ние в мир.
   Речь идет не о Вто¬ром При¬шествии, которое ожидает всех нас перед концом мира. Мы наде¬емся на Его Воз¬вра¬щение, на повторный приход Его в мир, дабы исправить ошибки, со¬вершенные людьми, со¬шедшими с пути праведного. Неизвестно когда, где и в каком облике вернется на землю Спаситель, но приход Его не¬обходим чело¬вечеству, и мы верим в него! 

6. Канатоходец.
   Но до прихода Его нужно еще дожить, и прожить это время достойно.
     - Человек – учил Картерий – канатоходец. Канат, по которому он движется по жизни,  - его собственное здоровье. Канат этот натянут над бездной небытия. Че¬ловек жив, пока ему удается уравновешивать процессы, проходящие в его организме. Но рано или поздно он неизбежно теряет равновесие и сваливается в пропасть не¬бытия.
    - Христос на Голгофе – учил Картерий, - несмотря на ужасную боль в пробитых гвоз¬дями руках, обнимал ими землю, всех людей на ней. Покинув мир живых, Он, с раскину¬тыми в стороны руками, взошел по лучу, протянутому с небес в Чертоги Гос¬подни. Нам же грешным людям, Его последователям, не дано такого. Нам, дай Бог, не вывалиться из жизни до времени, не свалиться в бездну небытия.
   Слава Богу, на этом пути мы достигли некоторых результатов. Многие члены на¬шей общины достигают невиданного в этих краях долголетия, при неизменной до са¬мой кон¬чины бодрости духа и тела. И все это благодаря духовным практикам, заве¬щанным нам нашими предками, которые разработали целую систему духовных уп¬ражнений пользуясь заветами святого Картерия. Основа этих упражнений – уподоб¬ление себя Христу на Гол¬гофе.

7. Соблазны.
   Но перед общиной картерианцев в Парфии стоят и иные задачи. Нам необходимо не только выжить в условиях безвременья, но и успешно противостоять безысходной обы¬денности нашего существования. В этом нам помогло учение Картерия «О жизни челове¬ческой, как о путешествии на натянутом канате над бездной».
   - Бездна небытия, смерти – учит Картерий - далеко внизу, на дне пропасти. А прямо под ногами идущего по канату плещутся четыре моря прижизненного небытия. Слева от него плещется море эзотерического трансцендентального небытия, вызы¬ваемого в одних случаях молитвами и прочими медитативными практиками, иногда наркотиками. Справа – море сытого бездумного покоя. Сзади – море ожесточения, зла дьявольского (от него че¬ловек пытается уйти). Спереди – море деятельных духов¬ных практик, основанных на соз¬нательном отказе от разума. Пользуясь этими практиками, их адепты достигают серьез¬ных успехов как в управлении собственным телом, так и в различных видах человеческой деятельности.

8. Смело идти вперед.
   Но последователям Иисуса – учит Картерий - следует избегать соблазнов, которые ожи¬дают нас при погружение в каждое из этих морей. Истинный христианин – ка¬натоходец, который, балансируя на канате жизни, должен смело идти вперед на¬встречу сложностям и опасностям жизни. Он не должен облегчать себе существо¬вание покоряясь ли злу, окуна¬ясь ли в бездумное существование бездумного  сытого покоя, заглушая ли беспокойство сердца своего медитациями или наркотиками. Даже успешная инстинктивная деятель¬ность, основанная на отказе от разума, не должна соблазнять  последователя Христа. Ибо счастливо бездумное, хотя и успеш¬ное деятельное существование – есть сознатель¬ный  отказ от страдания, заповедан¬ного нам Учителем.

9. Необходимость страдания.
   Это место в учении Картерия понятно не всякому. Люди неглубокие, но считаю¬щие себя достаточно разумными, чтобы постигнуть мудрость мудрых, в негодова¬нии отвергают даже саму мысль о необходимости страдания. Однако они упускают важнейший пункт в тезисе Картерия. Он говорит, что порочно не всякое счастливое существование, а только счастливо-бездумное.
  Восточные практики, обеспечиваю¬щие это счастливое и успешное существование, необ¬ходимым условием достижения результата ставят отказ от разума, от осознания себя существом разумным, спо¬собным к осознанному выбору. А это означает добровольное пре¬вращение в живот¬ное, пусть и счастливое, и успешное. А сие есть грех великий. Ибо только человек обладает правом выбора, он ответственен за свой выбор и в этом источ¬ник страданий человеческих.

Глава 6. Претензии местных «краеведов»
1. Это может оказаться выдумкой.
   Если верить, что Элла Бультман рассказывала местным исто¬рию сво¬его рода, то¬гда по¬неволе пове¬ришь, что Аристобул в молодости действительно проживал в этих местах и его вполне мог по¬сещать моло¬дой Иисус. Од¬нако все это может быть и выдумкой, у местных «краеведов» на это та¬ланта хватит.
   Они здесь го¬разды рассказывать о многом. Проживающие в Феодосии бывшие щелкинцы пока¬жут Вам дом (неоднократно пе¬рестроенный), где будто бы находилась гости¬ница, в которой оста¬навливались Ии¬сус с Баль¬тазаром перед отплытием в Палестину.
  Щелкинцы, проживающие нынче в Керчи, покажут Вам гостиницу, где Иисус с волхвами, будто бы, ос¬танав¬ли¬вались на пути из Индии на Ка¬зантип. Покажут Вам школу, где Каспар пре¬подавал ма¬те¬ма¬тику, и боль¬ницу, в которой он лечил людей. В Кер¬ченском му¬зее они пока¬жут Вам скульптуры времен заката Боспорского царства, будто бы изваян¬ные в молодо¬сти Бальта¬заром и изделия из ме¬талла, отли¬тые Мель¬хиором.
   Проживающий постоянно в Керчи щелкинец Тимофей Д. утверждает, на¬пример, что бронзо¬вый бюст знаменитой царицы Боспора Динамии, внучки Митридата VI Ев¬патора, бывшей женой трех, следующих друг за другом правителей Боспор¬ского царства: Асандра, Скрибо¬ния и Поле¬мона I, - это совместная юношеская работа бу¬дущих волхвов Бальта¬зара и Мельхиора. Однако утверждать можно все, что угодно, нужны доказательства.
   Впрочем, некоторые косвенные доказательства у означенного Тимофея Д. все же имеются. Очень неод¬нозначная работа, мало походящая на другие скульп¬туры этого периода, ясно го¬во¬рит: ее автор (или ав¬торы) были людьми не про¬сто творческими, а глубокими мыслите¬лями. Но это вовсе не оз¬начает, что ав¬торами были маги  Бальтазар и Мель¬хиор. 

2. Перезахоронить волхвов на Казантипе.
   Вообще местные самодеятельные историки племя весьма ретивое. Они не¬довольны тем, что ос¬танки волхвов покоятся в Кельнском соборе. Они собира¬ются обратиться в ЮНЕСКО с тре¬бова¬нием пе¬резахо¬ронить волхвов на Казан¬типе.
   Можно только подивиться наивности щелкинских ис¬ториков-любителей и позавидовать их упорной вере во всемогу¬щество и добрую волю международ¬ных общественных организаций. Мест¬ным акти¬ви¬стам не¬ведомо, сколько сил и средств необхо¬димо потратить, чтобы ре¬шить любой, даже самый простой во¬прос. А проблема истинности или лож¬ности казантипских легенд отнюдь не так проста и однозначна.

3. Местные «краеведы»  и щелкинские туристические бюро.
   Последнее время щелкинские самодеятельные историки вообще не дают никому покоя. Их ак¬тивность просто поразительна. С некоторых пор они требуют, чтобы местные турбюро органи¬зовали специальные экскурсии по местам, связан¬ным с Иисусом и волхвами. Впрочем, истинная причина этой, выходящей за рамки, активно¬сти ясна. По¬скольку серьезные исторические источ¬ники отсутствуют, наши самодеятель¬ные краеведы на¬деются консультировать по этим вопросам экскурсоводов.
   К чести местного турбизнеса, работники которого отличаются добросовестностью и высоким профес¬сио¬нализмом, в чем отдыхающие с каждой поездкой убеждаются все больше и больше, ровно по той же при¬чине (ибо не имеют на руках серьезных научных доказательств) не при¬сту¬пают к организации мар¬шру¬тов по местам, на которые указывают наши «исто¬рики».
   Когда турбюро уступят требованиям беспокойных «краеведов» и начнут пересказывать своим клиен¬там городские легенды о Христе и волхвах, - точно неизвестно. Одно можно сказать досто¬верно: на непо¬мерную инициативу местных активистов можно не обращать никакого вни¬мания, но не удовлетворять запросам клиентов, игнорировать их требования – этого никакой бизнес, в том числе и турист¬ский,  по¬зволить себе, конечно, не может.
   А поскольку наши «краеведы» регу¬лярно сдают квартиры приезжим, которым эти истории они, несо¬мненно, рассказывают, то в самое ближайшее время тури¬сты начнут приставать к экс¬курсоводам, с прось¬бой пока¬зать места, связанные с пребыванием здесь Ии¬суса и волхвов. 
   Тогда то и появятся специальные маршруты, во время которых экскурсоводы вынуждены бу¬дут пере¬ска¬зывать туристам местные мифы и водить их по местам, историческая подлинность которых ничем, кроме этих же мифов не подтверждается.
   Впрочем, ничего из ряда вон выходящего в этой ситуации нет. Достоверность исторически признан¬ных фактов тоже иногда вызывает сомнения, причем зачастую весьма обоснованные. Необходимо при¬знать, что мы живем в окружении мифов, которые склонны счи¬тать истиной. На самом деле, мифы и ле¬генды - не¬обходимая и даже неотъемлемая часть историче¬ской реаль¬ности, без них наше прошлое не только бедно,  тускло и однобоко, но даже как-то однообразно и убого.

Глава 7. Ситуация изменилась
1. Ситуация изменилась.
   Основные работы по доос¬наще¬нию электроникой клуба пансионата «Крым¬ское Приазовье» уже подхо¬дили к концу. Оставалась только весьма трудоемкая и занимающая много времени доводка и оп¬робова¬ние аппаратуры, как ситуация неожи¬данно изменилась. Не прошло недели с тех пор, как Степан до¬гадался том, кто, какая сила убила архива¬риуса, и про¬кура¬тура свер¬нула свою, не в меру активную деятельность, сняв запрет гостям Марлена Ми¬хай¬ловича по¬ки¬дать го¬род.
   Это произошло не без помощи вездесущего Сте¬пана Бандурыстенко. Конечно, беспо¬лезно было объяс¬нять правоохранителям истинные причины аварии. Но проку¬роры, очень уж ретивые пона¬чалу, по¬няли, наконец, что дело это им явно не по зубам. Поэтому они легко приняли объ¬яснения очень уважаемого ими молодого про¬граммиста, который в весьма сложных для их по¬нима¬ния выраже¬ниях, объяснил им, что ава¬рия в усадьбе имеет есте¬ствен¬ную, природную при¬чину, а, следовательно, преступ¬ник в этом деле отсут¬ствует. Пожар, уничто¬живший усадьбу, еще больше укрепил прокуро¬ров в их новом понима¬нии слу¬чив¬шегося.

2. Рыцарский замок в Коктебеле.
   Новая ситуация помогла Марлену выполнить свои обязательства, не дожидаясь, пока в клубе «Крым¬ского приазовья» будут окончены работы по установлению необходимого электронного обо¬рудова¬ния. Неожи¬данно с ним связался его старый знакомый Игорь Смирнов, богатый неф¬тяник, не¬сколько поме¬шанный на толкинизме. Узнав, что гости Марлена Михайловича более не связаны подпиской о невыезде из Щелкино, он предложил провести предстоящую конференцию в его замке в Коктебеле.
   Дело в том, что пару лет назад этот оригинал построил в Коктебеле сооружение, до мело¬чей воспроиз¬водя¬щее древнегерманский рыцарский замок. В этом замке уже проводилось не¬сколько, привлекших об¬щее внимание реконструкций Толкинских действ.
   Хитроумный бо¬гач ос¬настил свой замок электроникой, что позволяло ему не только самому по¬лучать удо¬вольствие от игры в рыцарей людей, этим страстно увле¬ченных, но и выгодно про¬давать видиоза¬писи всех перипетий, всех эле¬ментов этой увлекательной игры. Талантливый ки¬нодоку¬менталист, нанятый лов¬ким бо¬гачом-толкинистом, монтировал из этих записей подлин¬ные ше¬девры киноис¬кусства.

3. Правильное решение.
   Марлен Михайлович согласился. О том, какие дополнительные затраты он при этом понес, так и оста¬лось за кадром. Щепетиль¬ный Марлен Михайлович всегда пресекал подобные разговоры в самом на¬чале, ибо считал свои финансовые проблемы абсолютно конфиденциальными.
   Позже оказалось, что Марлен Михайлович, приняв предложение богача-толкиниста, оказался кругом прав. Во-первых, тематике второй конференции полностью соответствовали ин¬терьеры и сам дух рыцар¬ского замка, очень точно и с большой любовью воспроизведенный его то¬вари¬щем в Коктебеле. Во-вто¬рых, толкинистский клуб, основанный и спонсируемый г-ном Смирно¬вым, пусть по-своему, с упором на рыцарские традиции, но оказался не чужд тех идей, которые нам пред¬стояло обсуждать на предстоящей конференции.
   Ну а то, что трагические события в Коктебеле, последовавшие сразу по окончании конферен¬ции, корен¬ным образом изменили жизнь на земле, то они все равно произошли бы, вне зависи¬мости от того, при¬нял ли Марлен Михайлович предложение богатого толкиниста, или нет. Про¬сто во втором случае ваш покор¬ный слуга не был бы их живым свидетелем и не смог бы их опи¬сать.

Глава 8. Картерианский турнир
1. Картерианский турнир.
   Как это ни странно, но коктебельскому клубу толкинистов удалось воспринять и даже реали¬зовать на практике некоторые из идей Картерия Великого. Оказывается, устроитель эффектных средневековых сра¬жений и рыцар¬ских турни¬ров некоторое время назад ознакомился в библио¬теке Марлена с «Житием Кар¬терия Великого» и заинтересовался описанными в нем по¬единками с участием рыцарей-картериан¬цев.
   Новый вид зрелища показался ему более эффектным, чем традицион¬ные по¬единки вооружен¬ных ры¬ца¬рей, даже расцвеченные участием сверхоригинальных толкинских персонажей. Энту¬зиасты средневеко¬вых поединков легко освоили но¬вые правила ведения боя, тем более что среди них ока¬залось немалое число знатоков восточных единоборств.
   Забегая вперед, расскажу, как утром, до начала конференции в рыцарском замке Коктебеля ее участ¬ни¬кам показали современную имитацию рыцарского турнира, где против вооруженных воинов сражались безоружные  воины-картерианцы, ис¬пользую¬щие методы восточных едино¬борств.

2. Безоружные в накидках с крестами.   
   Турнир был принципиально новым и по форме, и по содержанию. Со¬гласно прави¬лам, один из участни¬ков был безоружен, а другой вооружен мечем. На головах безоруж¬ных бойцов были у кого шлемы с забралами, у кого простые фехтовальные проволоч¬ные маски. На плечах на¬кидки с крестами на груди и спине, на манер мушкетерских, знакомые всем по любимым фильмам. Под накид¬ками у каждого был надет толстый ватный жи¬лет, ибо безоружный всегда риско¬вал получить мощ¬ный удар, правда, тупым тренировочным оружием, но все же. Воору¬женные воины были экипированы в рыцарские доспехи по полной форме.

3. Новые правила боя.   
   Победа вооруженному воину засчитывалась, когда его оружие касалось накидки противника, снабжен¬ной токопроводящим покрытием, либо его головного убора. По¬скольку одежда одного и оружие другого воина были разноименно заряжены, их встреча вызывала эффектные искры.
   Победа безоружному воину засчитывалась, если ему удавалось разоружить про¬тивника. Но это допус¬калось не любым способом. Можно было выбить оружие из рук противника ударом руки, ноги. Разреша¬лось уда¬ром по го¬лове, в сол¬нечное сплетение, и пр. временно отключать сознание против¬ника.
   Но если противник в результате схватки получал тяжелую травму или увечье, безоружному воину не только засчитывалось поражение, он вообще отстранялся от поединков до конца тур¬нира, не говоря уже о су¬дебном преследовании такого «побе¬дителя», которое было оговорено специальными правилами.

4. Почему выигрывает безоружный?
   Схватка состояла из двух раундов, после первого противники менялись ролями. По¬этому во всех схват¬ках вооруженный воин был не менее безо¬ружного знаком с мето¬дами восточных еди¬ноборств. В этих ус¬ловиях, ка¬залось бы, победа всегда должна была доставаться вооруженному воину. Но по какой-то непо¬стижимой причине резуль¬тат почти всех поединков был как раз об¬ратный – победа чаще всего доставалась без¬оружному.
   Какая тут действовала причина, - понять трудно. Возможно, тот же боец, оказавшись безоруж¬ным, лучше выкладывался, в чем проявлялось безот¬четное желание помочь новому виду по¬единков внедриться в жизнь.
 
5. Странная пара бойцов.
   В тот день мы увидели незабываемое сражение - поединок, где преиму¬щество новых правил игры были как на ладони. Третьими выступала очень уж странная пара. Сна¬чала мы, участники конференции недо¬умевали, кто это доду¬мался вы¬ставить их друг против друга? И дей¬стви¬тельно, дерущиеся слон и моська вызвали бы, навер¬ное, меньшее удивление. И как было не удив¬ляться. Всесторонне развитый, профессио¬нально очень хо¬рошо под¬готов¬ленный, двухмет¬ровый юноша выступал против щуплого, низ¬корослого, не то, чтобы не¬ловкого, но с какими-то странными, необычными тело¬движениями, маль¬чишки.
   В первом раунде гигант выступал вооруженным, а его противник безоружным. Зрелище было по¬тря¬сающее. Как ни странно, но Голиаф никак не мог дос¬тать мальчишку своим мечем, хотя в его оконча¬тель¬ной победе сомне¬ваться, вроде бы, не приходилось. Казалось, если бы он просто протянул вооружен¬ную мечом руку, то сразу достал бы противника. С начала схватки прошло мгнове¬ние, и гигант так и по¬ступил. Но маль¬чишка отпрыгнул. Вооруженный Голиаф в ответ совершил гигантский прыжок и ока¬зался позади маль¬чишки. Но тот мгновенно от¬прыгнул на¬зад. Бойцы просто поменялись местами.
   Прыжки длились еще минуты три. При каждом наступа¬тельном движении гиганта-про¬фессио¬нала безоруж¬ный щуплый мальчишка непо¬стижимым образом уходил от противника, оказыва¬ясь вне дейст¬вия его меча. Его движения были столь необычны и непред¬сказуемы, что гигант никак не мог дос¬тать его своим мечем.
   Все с затаенным дыханием следили за схваткой. И только крики других участников турнира, играю¬щие здесь роль зрителей: - «Василий, давай! Вася, начинай!» не¬сколько отвлекали нас от зрелища. По¬степенно мы по¬няли, что Василий – это щуп¬лый, что его уже знают ветераны, что именно от него ждут победы, причем победы одержанной каким-то невероятным способом.
      Все так и произошло. Вася прыгнул. Прыгнул прямо на грудь против¬ника. Внимательно следя за этим балетом, я так и не за¬метил, что произошло, как ма¬лыш оказался прямо перед ли¬цом гиганта и в прыжке, дей¬ствуя двумя ногами крест накрест, как ножни¬цами, рубанул руку. Рука повисла как плеть, и из нее вы¬пал меч. 

6. Меч в ловких руках.
   В следующем раунде, когда меч взял Василий, его победа, казалось бы, была предрешена. Вращения меча в его руке были впечатляющи. Сверкающее лезвие меча превратилось на наших глазах в сплош¬ную, переливающуюся всеми цветами радуги, металлическую ленту. Движения ловкого мальчишки были столь неуловимо быстры и точны, что тело гиганта казалось просто мишенью, столь большой и беспо¬мощной. Казалось, попасть в нее не составляет ника¬кого труда. Но именно этого не происходило. Большое и, казалось бы, беззащитное тело гиганта ка¬ждый раз оказы¬валось вне действия до неразличимости быстрого меча его противника. В чем тут дело понять было со¬вершенно невозможно.
   Зрители, затаив дыхание, следили за необычным поединком. Ловкий малыш мгновенно насти¬гал стре¬мящегося уйти от его меча гиганта и вполне мог достать его большое тело своим ме¬чом. Но этого не про¬исходило, совершив гигантский прыжок, голиаф вновь и вновь оказывался вне действия меча. Каза¬лось, этому поединку не будет конца. Ибо выбить меч из рук ловкого ма¬лыша у гиганта небыло ровно ни¬какой воз¬можности, и тому остается только из последних сил уходить от преследования.

7. Из последних сил.
   И действительно, стало заметно, что силы стали постепенно покидать голиафа, его прыжки станови¬лись все короче, все менее и менее впечатляющими. Однако это оказалось лишь обма¬ном зрения. Корот¬кие прыжки гиганта по-прежнему помогали тому избегать острия меча про¬тивника, но раз от разу де¬лали его ближе к руке, этот меч держащей.
   Кончилось все совершенно неожиданным образом. Последний свой прыжок гигант совершил не от меча, а на руку, его держащую. Мгновение, и все было кончено. Рука малыша не удержала меч, и тот со звоном покатился по каменному полу замковой залы.    
   Победы безоружных воинов над не уступающими им в ловкости и профессионализме воо¬ру¬женными противниками, пока¬зали, что этот вид соревнова¬ний не только имеет право на сущест¬вова¬ние, но воз¬можно станет лидером современ¬ных рыцарских тур¬ниров.

8. Юные щелкинцы.
   Оказалось, что оба участника этого впечатляющего поединка - щелкинцы, дети работников сго¬ревшей усадьбы. Ловкий малыш был единственным сыном Светланы Петровны, изящной и мо¬ложавой горнич¬ной усадьбы, от которой ваш покорный слуга еще при первом посещении госте¬приимного дома оли¬гарха не мог оторвать глаз. А гигант – младшим сыном, Виктора Сер¬гее¬вича Соколова, управляющего. Ребята дружат с детства и вместе регулярно посещают клуб Вос¬точных единоборств, по при переезде в Щел¬кино организованный полковником Соколовым, об¬ладателем Черного пояса по карате.
   Из первых рук я узнал, что удивительное единоборство, которые мне посчастливилось наблю¬дать, от¬нюдь не было спектаклем. С тех пор как несколько месяцев назад друзья посетили коте¬бельский клуб тол¬кинистов, где освоили правила картерианских поединков и приобрели необхо¬димое снаряжение, по¬доб¬ные схватки происходят между ними еженедельно и удивительным образом почти всегда, за очень ред¬кими исключе¬ниями, оканчиваются победой безоруж¬ного над вооруженным.   

9. Удивительная молодежь.
   Удивительно, но юные щелкинцы, оказывается, освоили не только боевые навыки средневеко¬вых вои¬нов-картерианцев, но и их идеологические установки, и даже мораль. Причем не фор¬мальным усвоением внутренне чуждых идей, как обычно заучивается восточный ритуал, сопро¬вождаю¬щий обучение восточ¬ным единоборствам, а глубоко осознанно. Как это ни странно, но картеианская мораль пришлась по вкусу здешней молодежи.
   Это поразительно. Ведь симпатичные, миролюбивые взрослые щелкинцы - в большинстве своем до сих пор испытывают ностальгию по СССР, по его имперскому величию, по той очень скром¬ной, но посто¬ян¬ной (по сути тюремной) пайке, которую коммунисты выдавали в равной мере и честно работающим, и бездельникам. А эта разлагающая ностальгия уж никак не сочета¬ется с идеями жертвенной любви, про¬по¬ведуемыми волхвами и Картерием.
   Наверное, я что-то упустил, чего-то не заметил в исторических трансформациях, вызывающих дрейф общественного мнения на постсоветском пространстве. Только недавно, часть ностальги¬рующих по СССР взрослых были молоды и их пристрастия заставляли вновь и вновь вспоми¬нать о Моисее,  кото¬рый сорок лет водил евреев по пустыне, дабы сменилось поколение, зара¬женное рабским сознанием. Неужели уже прошли необходимые «сорок лет»?
Конец третьей книги.
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ. АЭРОГОЛГОФА
===================================
ЧАСТЬ XII. ЛЮБОВЬ И СОСТРАДАНИЕ
Любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте,
 не ожидая ничего; и будет вам награда великая,
и будете сынами Всевышнего;
ибо Он благ и к неблагодарным и злым.
Итак, будьте милосердны, как и Отец ваш милосерд.
Евангелие от Луки.
Глава 1. Арсений Лучников. Утро перед конференцией
1. Коктебель. Утро.
   Коктебель. Раннее утро. Он проснулся на рассвете, совершил привычную пробежку, по¬завтра¬кал в бли¬жайшей кафешке и теперь сидит у окна в номере гостиницы, рассеянно глядя то на плещущееся да¬леко внизу море, то на стоящий в отдалении на вы¬даю¬щейся в море скале замок, где будет прохо¬дить конфе¬ренция. Над ним высокое, тор¬жест¬венное, как баховский хорал небо.
   Замок удивительно кра¬сив, отсюда он крошечный, будто игрушечный, а внутри (вчера Арсе¬ний вме¬сте с другими его осматри¬вал) подав¬ляюще громаден. Издали он удивительно гармо¬нично сочетается с гро¬моз¬дящимися вда¬леке ди¬кими скалами, а во дворе замка кажется, будто хаос гор угрожающе нави¬сает над прилепившимся к ним человечьим гнездом.
   Вообще Коктебель, связанный с именем Макса Волошина, с его поэзией, с его подлинно ры¬царским вос¬приятием мира, мира, где жизнь человеческая – подвиг, подвиг во славу Природы и Бога, на¬страи¬вает на какой-то особо торжественный и одновременно тревожный лад.
   Сегодня в десять в большой зале замка начнется диковинный турнир, который обещал пока¬зать уча¬стни¬кам бога¬тый толкинист, предложивший проводить конференцию на его террито¬рии. Энн говорит, что за та¬кими турнирами будущее, что они помогут новым первохри¬стианам в борьбе. О подобных схват¬ках между воо¬руженными средневековыми ры¬царями и безоруж¬ными знато¬ками восточ¬ных единоборств Арсений читал в «Житии Кар¬териуса Великого», с которым впер¬вые по¬знакомился в библиотеке Мус¬тафы, своего учи¬теля и покойного друга. Что же, мо¬жет быть Анна права.
 
2. Грех уныния.
   Энн сладко улыбается во сне, а ему беспокойно. В двенадцать начнется конференция. Первый доклад пред¬стоит прочесть ему. Поймут ли его, и вообще, чего он хочет добиться своим сего¬дняшним выступлением? Нет, он Арс Луч оп¬тимист, даже неисправимый оптимист. Он без ого¬ворок верит в ко¬нечный успех его с Мустафой пред¬приятия. Его учителя и стар¬шего друга уже нет на свете, но Арс не отступит, он будет продолжать нача¬тое вместе дело. Но тоска иногда одолевает. А уныние – грех, преда¬ваться ему нельзя...
   Те¬перь тоска овладевает Арсеном реже, чем прежде. До встречи с Муста¬фой было хуже, уны¬ние дов¬лело над ним почти постоянно. Мустафа говорил, что раньше и с ним происходило почти то же, что с Арсе¬нием. Это странно, ведь обстоятельства жизни, сведшие их вместе, у них вроде бы разные. Хотя причины тоски все же едины.

3. Рок-музыкант.
   До встречи с Мустафой Арс серьезно занимался роком. Его концерты и в составе группы, и сольные, уже начали привлекать внимание знатоков. Но хотелось большего, хотелось вла¬деть аудиторией безраз¬дельно. И пошли в ход наркотики, сначала слабые, потом посиль¬ней. Нет, привыкания не было, он дейст¬вовал сознательно, исключительно ради музыки.
   Иная судьба постигла Джонни Холла, клавишника их группы и близкого друга Арсения. Большой му¬зы¬кант и страстный человек, малыш Джонни, так его прозвали в группе за ма¬лый рост и удивительную ре¬бячливость, безоглядно стремился  к совершенству, которому, как из¬вестно, предела нет.
   На этом пути Джон и сломался. Каждый день он желал достичь большего, чем удалось вчера. И погиб от передозировки. Арс, напротив, чем дальше, тем больше, разочаровывался в успехе, достигаемом при¬мене¬нием наркотиков. Более того, ис¬кусственность достигнутого давила его. Отсюда и тоска.
   Потом грянуло 11 сентября 2001 года. После трагедии Арсен до конца осознал, что жизнь его не имеет смысла, что не тому он ее посвятил. Террористы убивают невинных, для них люди – солома, которой не жаль. Арсений понял, всем сердцем почувствовал, что он при¬зван противо¬действовать злу, в том его судьба.
   Но что нужно делать? Как остановить зло? Что можно противопоставить террору? Нака¬чав¬шись нарко¬тиками можно, конечно, выйти драться с террористами. Но разве это помо¬жет?
   Встреча с Мустафой Ахмет-Гиреем, давним другом его отца, помогла найти дорогу. 

4. Психиатр-философ.
   Судьба Мустафы была совсем не похожа на Арсенову. Когда они встретились, тот был попу¬лярным в Штатах врачом-психиатром, получившим к тому же немалую известность, как вы¬дающийся философ-мис¬тик. Для обретения сил, помогающих ему лечить несчаст¬ных, Мустафа прибегал к медитации. В этом их пути были похожи. Арс - наркотиками, Мустафа – медитацией, оба добивались изменения соз¬нания с це¬лью достижения успеха, разумеется.
   Но восточный менталитет Мустафы не протестовал против таких методов достижения цели. Более того, он был удовлетворен своей работой врача-психиатра, продуктивно ис¬пользующего нетрадицион¬ные ме¬тоды лечения. Длительное погружение в дзен-буддизм и серьезное изучение даосизма сделали его верным приверженцем теории гармонического сочетания добра и зла. И в медицине такой подход давал свои плоды.
   Отвернуться от восточной мистики и стать адептом христианства заставил его все нарас¬таю¬щий, стре¬мящийся похоронить под собой все человечество, вал терроризма. Будучи глубоким философом и одно¬временно трезвым, рационально мыслящим человеком он по¬сле долгих раз¬мышлений пришел к выводу, что победить террор можно только вооружившись уче¬нием Хри¬ста, причем в его первозданном виде. 

5. Канатоходец.
   Эти мысли заставили философа-мистика Мустафу Ахмет-Гирея, еще в молодые годы по¬зна¬комивше¬гося в Казантипском подземном храме с «Евангелием от волхвов», углубиться в изуче¬ние раннего хри¬стиан¬ства.
   Впрочем и до того он использовал часть знаний, полученных в Казантипском храме. Реаними¬ровав по беглым намекам в Евангелии от Бальтазара и в Житии Кар¬терия ме¬тоды лечения боль¬ных, практиковавшиеся волхвом Каспаром и священомучен¬ником Карте¬рием, а также в общине его последователей в Парфии, он с успехом  исполь¬зовал их в своей ле¬чебной практике.
   Вслед за  Картерием Мустафа уподоблял жизнь человеческую путешествию канато¬ходца над  бездной. Ему удавалось убедить раскинувшего руки пациента, что в такой позе он, мысленно  балансируя на нити своей жизни, гармонизирует жизненные ритмы своего организма. И дейст¬вительно, уверовавшие в его метод за несколько сеансов излечивались, буквально, от всех  бо¬лезней.

6. «Любовь и сострадание».
   Сразу после памятных дней 11 сентября 2001 года он вместе с не¬многочисленными сторон¬ни¬ками учредил общественное движение, которое получило название «Сострадание и милосер¬дие». То¬гда же Арс познакомился с Мустафой.
   Встретился Арсений с былым другом своего отца после трагедии, когда сеньор Антонио посе¬тил Нью-Йорк. Найдя сына в состоянии крайней апатии, отец привел его к Мустафе. Это был визит к извест¬ному психиатру, а отнюдь не к учителю жизни, фило¬софу. Оказалось, однако, что Арсу был нужен именно учитель, а точнее Учитель с боль¬шой буквы, человек, способный при¬дать его жизни подлинный смысл. Идеи Мустафы пришлись молодому рок-музыканту, как нельзя более, по сердцу. Их интересы, не¬смотря на сущест¬венную разницу в возрасте, тесно пе¬реплелись.

7. Смирение.
   Имя Мустафы было достаточно хорошо известно в мире философской элиты США. В этих кругах его новые идеи оживленно обсуждались. Оппоненты упрекали Мус¬тафу в гор¬дыне. На¬ходились и такие, кто толковал о смирении. Эти люди говорили о необходимости поко¬риться замыслу Божь¬ему. Дескать, ска¬зано, что грядет Апокалипсис, и потому не след, бо¬рясь с терро¬ризмом, со¬противляться предначертан¬ному.
   Однако Христос проповедовал иное. О смирении в Евангелиях нет нигде. Это целиком при¬думка лени¬вых пастырей, которым сподручней управляться с покорным стадом. Ведь любовь -чувство активное, а по¬тому овнам оно ни к чему, пастырю таким стадом трудней управлять.
   Впрочем, Мустафа не был кате¬горическим противником смирения. Он утверждал, что любовь даже к близким своим посещает далеко не всех. Но даже к тем, кого она посещает, приходит не всегда, а к иным вообще крайне редко. «Когда нет любви в сердце твоем, - учил Мустафа - при¬зови на помощь смирение. Ибо усилием воли вернуть любовь невозможно. А без любви, или на крайний случай смире¬ния, как ощу¬щать себя христиани¬ном?»

8. Человек – больное животное.
   Мустафа вслед за Ницше учил, что человек - больное животное, жи¬вот¬ное с расстроенной психикой. Ибо здоровый зверь, жи¬вущий в гармонии и с природой его окружающей, и с приро¬дой собственной, ни за ка¬кие коврижки не согласился бы стать че¬ловеком.
   Дабы преодолеть, или хотя бы ослабить болезнь души человеческой, мудрый Восток приду¬мал эзотери¬ческие практики и слабые наркотики, кото¬рые лишают человека его эго и устрем¬ляют в транс¬цендентную высь, в абстрактную высь Абсолюта.
   Но такое преодо¬ление есть проявление скорее слабости, чем силы душевной. В христиан¬ской эйку¬мене душевную болезнь лечит Любовь. Она есть высшее прояв¬ление челове¬ческое. А если человек лю¬бит, нет смысла лишать его эго, которое достигает тогда высшей гар¬монии.
   Но если нет в сердце любви, то помогает смирение. Ибо гордыня и уны¬ние греховны, а если нет любви, то боль души, не укрепленная смирением сердца, может принять кри¬тический харак¬тер. Именно смирение помогает Арсению в те тяжелые минуты, когда наступает отчаяние. Ибо ко¬гда лю¬бовь испаряется из сердца и им овладевает греховное уныние, только смирение может спасти душу, вы¬тащить ее из пропасти тоски безысходной.

Глава 2. Конференция в Коктебеле, день первый
1. Конференция началась.
   Итак, вторая конференция, запланированная сразу после первой, с большим опозданием, но все же на¬ча¬лась. Она состоялась в Коктебеле, в рыцарском замке, и условия ее прове¬де¬ния были ничуть не хуже тех, что в сгоревшей усадьбе на Казантипе. А уж интерьер, ими¬тирующий быт первых веков нашей эры, так он вообще как нельзя лучше создавал со¬ответ¬ствующую теме кон¬ференции атмосферу. Ее тема «Вы¬зовы времени и христианский ответ» современна, но ведь ис¬токи христианства там, в первых веках Новой эры. Поэтому обсужде¬ние христианских проблем в атмосфере средневе¬ко¬вого замка придало им соот¬ветст¬вующий той эпохе мистический коло¬рит.

2. Атмосфера средневекового замка.
   Вопросы, которые задавали себе и собеседникам участники, были, в сущности, те же, что му¬чили по¬сле¬дователей Христа в начале нашей эры. И поэтому атмосфера средневе¬кового замка, созданная бога¬тым чу¬даком, любителем Толкина, совсем для других целей, навевала настрое¬ние, как нельзя лучше гар¬монирую¬щее с темой конференции, ее целями и задачами. Строгость, почти ас¬кетизм обстановки, в со¬четании с по¬лутьмой и величествен¬ной грубо¬стью интерьеров замка, создавали ровно то на¬строение, ко¬торое необхо¬димо для более глу¬бокого осознания, для погружения в корневые проблемы христианской этики, в про¬блемы христианства, как тако¬вого.
   Ведь коренные вопросы бытия, поднятые Христом, впервые задавали себе люди примерно в такой ат¬мо¬сфере. В первые века нашей эры они впервые прозвучали, а в Средневековье на них упорно искали ответ. Чтобы сегодня, в новых, существенно иных условиях существования, вновь начать эти поиски, если не обяза¬тельно, то все же весьма полезно очутиться в ин¬терьерах, близких к тем, что окружали че¬ловека в те времена.

3. Ораторская беспомощность докладчика.
   Проблемы захватили всех участников. Было ясно, что не ораторское искусство непри¬вычно юного, улыбчивого, и вместе с тем явно не умеющего скрыть свое смущение, а по¬тому посто¬янно густо крас¬нею¬щего докладчика вызывало такой интерес слушателей.
   Нет, докладчик привлекал взоры, буквально заставлял сочувствовать его смущению, соз¬давал в зале дружескую атмосферу взаимной симпатии, перемежаемую волнами такого удивительно теплого чувства всех ко всем, которое невоз¬можно было назвать иначе, чем любовью. Но эти эмоциональные порывы ни¬как не уменьшали явную ораторскую бес¬по¬мощность молодого чело¬века, стоявшего за кафедрой в ры¬цар¬ском зале.
   Да, Арс Луч (а первый доклад читал именно он) был явно никудышним оратором. Тем не ме¬нее, слу¬шали его присутствующие с неослабным, все возрастающим вниманием. А при¬чина была в теме, кото¬рую раз¬вивал докладчик. Тема эта касалась всех.

Глава 3. «Предупреждение об опасности,
или Тревожная Весть от Мустафы Ахмет-Ги¬рея»
1. Тревожная весть.
   Я, Мустафа Ахмет-Гирей, сопредседатель общества «Любовь и Сострадание» (Новые Перво¬хри¬стиане), несу вам Тревожную Весть о возможной гибели человечества в ближай¬шем буду¬щем, которое неиз¬бежно придет, если  мы, люди Земли, не сумеем преодолеть проблемы, встав¬шие перед нами в но¬вом тысячеле¬тии.

2. Пора Второго Пришествия.
   Я, Мустафа Ахмет-Гирей, несу вам Благую Весть о том, что пришла пора ВТОРОГО ПРИ¬ШЕ¬СТВИЯ. Мы, Новые Первохристиане, понимаем и Второе При¬шествие, и Страш¬ный Суд совсем не так, как их по¬ни¬мают все существующие конфессии, и традиционные, и секты. Мы думаем, что не сле¬дует ожидать возвращения Христа на землю в буквальном смысле слова. И, конечно, никакого Суда над нами он не уч¬редит. Все будет иначе.

3. Момент истины.
   Христос, который должен прийти, чтобы наказать грешников – это придумка циничных над¬смотрщи¬ков, предназначенная для наглых и ленивых рабов, которым не живется без плети на собственных спи¬нах.
   Много есть богов устрашающих, требующих беспрекословного повиновения. Но Иисус не та¬ков. Он прокладывает к сердцу человека иной путь. И время Его придет тогда, ко¬гда на¬ступит пора просвет¬ле¬ния, когда человека уже невозможно будет запугать.
   Страшного Суда не будет, но испытания нас ожидают немалые. Наша эпоха не только пере¬ломная, она - время вы¬бора челове¬чеством своего даль¬нейшего пути. Наше время – мо¬мент ис¬тины. Се¬годня ре¬шается дальнейшая судьба челове¬чества. От сегодняшнего вы¬бора нами своего пути зави¬сит, жить ли роду люд¬скому на Земле, или ис¬чезнуть с лица планеты, ибо дни его со¬чтены.

4. Сильный не может победить слабого.
   В чем отличие нашего времени? Прежде всего в том, что в нашу техногенную эпоху сильный на¬род, сильное государство не могут окончательно победить слабый народ, сла¬бое государство. А вре¬менная по¬беда сильного над слабым, может обернуться в дальней¬шем страшным, трагиче¬ским по¬ражением силь¬ного. Продолжение кон¬фликта сильных и сла¬бых может привести к ги¬бели всего рода челове¬че¬ского. Ес¬тест¬венно, что большинство конфликтов угасают сами собой. Но первый же конфликт не склонный к зату¬ха¬нию, раз¬растется и неизбежно приведет человече¬ство к тра¬гиче¬ской развязке.

5. Великое Испытание.
   И это время уже наступает. Великое Испытание нам, жителям земли, действительно пред¬стоит. Но во¬все не такое, как описано в богословских трудах Отцов Церкви. Первый звонок про¬звучал 11 сентября 2000г. Вернее это был не звонок, а трубный глас, воз¬вестив¬ший, что насту¬пают последние времена. Вы¬живет ли род людской, или всем нам пред¬стоит сгореть в геенне огненной?
   В эти дни, посланные человечеству для испытания, стало ясно, что человечество смо¬жет вы¬жить, только если оно воспримет главную заповедь Христа, которую возвестил Он всем нам в На¬горной про¬поведи. Постигнет ли человечество трагический конец, или нет, зависит от того, примет ли оно всем сердцем, начнет ли оно, пусть не сразу всеми своими членами, пусть сна¬чала наибо¬лее последователь¬ными из Его сторонников, но исполнять заповедь Христа «О ЛЮБВИ К ВРАГАМ».

6. Извращение учения Христа.
   Эта заповедь, по существу, не принята ни одной из христианских конфессий. Ни одна из них даже не пы¬тается вслед за Иисусом проповедо¬вать любовь к врагам. В православии, например, ут¬вердилась пол¬но¬стью антихристиан¬ская формула: «Люби врагов своих, нена¬видь врагов Хри¬ста и бей врагов Отече¬ства». Казалось бы, более из¬вратить суть учения Его, кажется уже невоз¬можно, однако православие счи¬тает себя христианской конфес¬сией.

7. Политкорректность.
   Христианские конфессии Запада в мо¬лодо¬сти наро¬дов, их исповедующих, весьма агрессив¬ные и непримиримые к иноверцам, успокоились, умерили свою не¬тер¬пимость. Но хри¬стиане За¬пада взамен любви к врагам исповедуют сегодня слабо¬силь¬ную, анемичную по¬литкоррект¬ность.
   Политкорректность хороша для массового человека, но только в стабильные пе¬риоды ис¬тории. В эти пе¬риоды любой человек, а не только герой и подвижник, имеет возмож¬ность, и в этом его поощряет ли¬бе¬ральное в стабильные времена общественное мнение, в меру своих слабых сил совершать добрые дела, благородные и гуманные поступки.

8. Ксенофобия.
   В переломный же период истории тяга масс к политкорректности неизбежно куда-то ис¬чезает, развеи¬ва¬ется как дым. 11 сентября показало, что господствовавшая вчера полит¬кор¬рект¬ность рядовых амери¬кан¬цев, временами чрезмерная, в чем-то даже карика¬турная, на¬чинает обо¬рачи¬ваться их же оголтелой ксено¬фобией, озлобленной агрес¬сив¬но¬стью. Опыт показы¬вает, что для пе¬реломных эпох человеческой истории необходимо иное - нужны ге¬рои, нужны подвижники.

Глава 4. Конференция в Коктебеле. Доклад Арсения 
1. Выживет ли человечество?
   Начал Арсений с того, что задал аудитории вопрос, волнующий каждого из нас:
 - Выживет ли челове¬че¬ство, не погиб¬нет ли род людской? Ведь в противоборстве дья¬воль¬ских сил мести и антихристовых сил порядка и неизбежно придет час, когда террори¬сты овладеют, наконец, тем, к чему они так страстно стремятся, - ядерным оружием. И что тогда? Есть ли наде¬жда, что человечество выживет, что гибели можно будет избежать? Есть ли надежда на си¬ловое разрешение вопроса?

2. Сдавался на милость победителя.
   - Давайте проведем мысленный эксперимент - немного помолчав, продолжил он. - Можно ли, хотя бы тео¬ретически (то есть, мысленно отбросив все и всяческие моральные и физиче¬ские препоны) уничто¬жить всех ре¬альных и потенциальных террористов?.. Совер¬шенно ясно, что это невозможно даже теоре¬тически…
   Что же, докладчик прав, в былые времена такая решительная (и довольно часто приме¬няемая) мера да¬вала, как правило, положи¬тельный ре¬зультат, даже без поголовного ис¬треб¬ления всех противников. Обес¬кровленный, утративший большую часть мужского на¬селе¬ния противник сдавался на милость по¬бедителя и более не пытался сопро¬тивляться.

3. Месть слабых стала возможна.
   Но это было в те времена. Нынче, когда мир насыщен опасными технологическими нова¬циями, он не¬ус¬тойчив и крайне хрупок. Сегодня даже поголовное уничтожение противника (безусловно, невозмож¬ное в наше время) неспособно принести плоды. Ибо чем жестче бу¬дут приняты меры, тем более веро¬ятно, что несколько человек, или даже один, дальний родственник уничтоженных, полукровка, по сути, седьмая вода на киселе погибшим, до того даже не осозна¬вавший свою принадлежность, свое родство с жерт¬вами, начнет мстить за своих родичей. А та¬кие возможности наш техногенный мир представляет в изо¬би¬лии.
   Как ни привыкло человечество на все роковые вопросы давать удивительно близорукий опти¬мистиче¬ский ответ, как ни любим все мы, упорно закрывая глаза, не замечать над¬ви¬гающиеся на нас, ожидаю¬щие нас беды, слушатели не могли не согласиться с тем, что ве¬роятность челове¬чества выжить, удачно проскочить ожидающий нас апокалипсис, крайне мала. А раз так, то иного ответа, чем христианский, на истори¬ческий вызов, стоя¬щий перед человечеством, просто не существует.   

4. Новые первохристиане.
   –  Любовь и сострадание, причем не только к близким, но и к врагам своим, являются  тем единствен¬ным инструментом, которому под силу предотвратить надви¬гающуюся катастрофу – развивал свою тему док¬ладчик. – Именно поэтому инициа¬тивная группа, идейным руководите¬лем которой был мой, ныне покой¬ный старший товарищ и друг Мустафа Ахмет-Гирей, учре¬дила общественную орга¬низацию под на¬званием «Лю¬бовь и сострадание».
   - Нас иногда называют «Новые первохристиане» - продолжил после короткой паузы мо¬лодой доклад¬чик, - но это название не совсем точно. Мы в своей практиче¬ской деятель¬но¬сти действи¬тельно насле¬дуем опыт первохристиан первых веков Новой эры; в ос¬нову своей идеологии мы по¬ложили принципы, провозгла¬шенные две тысячи лет назад Иисусом Христом. Да, мы после¬дователи идей Иисуса, которого христиане счи¬тают Сы¬ном Божьим, а мусульмане пропо¬ведни¬ком Исой, но мы решительно не со¬гласны с теми, кто причисляет наше движение к христиан¬ству. Наше Общество основано не на религиоз¬ных, а на гумани¬тар¬ных, рациональных, притом сугубо прагматических принци¬пах. Наша организация прин¬ципиально меж¬конфессиональна. Приверженцы всех религий и атеисты могут без всякого ущерба для своих убеждений участво¬вать в нашем Движе¬нии. Ибо лю¬бовь и мило¬сердие – основа всех рели¬гий и философских тече¬ний…

5. Не уверен, - не берись.
   – Наш безвременно ушедший лидер – перешел к новой теме Арсений – кроме документа под назва¬нием «Тревожная весть», чаще называемого «Еванге¬лием от Мустафы», оставил нам, на¬писанный перед самой кончиной некоторый свод «Правил и Рекомендаций» (так эта рукопись самим автором и озаглав¬лена). Эти «Правила» помо¬гают нам, его последова¬телям, определять свое внутреннее состояние, и в за¬висимости от него регламентировать свое поведение.
   Читал, читал. «Правила» эти, по сути, своеобразная интерпретация идей известного француз¬ского фи¬ло¬софа Жана Поля Сартра. Философ утверждал, что человека невоз¬можно заставить. В любой, даже в самой безвыходной ситуации у него всегда есть воз¬можность не подчиниться, ибо на крайний случай он может покончить с собой.
   В 1948 году во время алжирского конфликта Сартр заявил, что и мобилизованный на войну ответстве¬нен за нее. Его знаменитое: «…если ты не бросил оружие, то не говори, что тебя заста¬вили – это твоя война» можно рассматривать не только как призыв пацифиста и гу¬маниста, не только как гордое утвер¬ждение, что человек априори свободен, что его невозможно заставить, но и как призыв не врать и, пре¬жде всего, самому себе.
   Докладчик подчеркнул, что призыв не врать, а поступать так, как желает никто иной, как ты, очень ва¬жен для реализации целей Движения. Всех его участников рано или поздно ждет гибель - или от рук тер¬ро¬ри¬стов, или от их противников. Поэтому необходи¬мость следовать по этому пути человек должен осознать сам. Более того, раньше, чем при¬нять такое решение, он должен тысячу раз перепроверить себя, сможет ли он нести эту чашу, ведь и сам Иисус спрашивал, не минет ли его это испытание. Это не просто. И если че¬ловек не уверен, то ему лучше не брать на себя эту ношу.

6. Для кого заповеди Христа?
   Далее докладчик начал излагать основы идеологии своего Движения:
   - Мы, члены общества «Любовь и со¬страдание»  - начал он эту часть своего доклада -  счи¬таем, что за¬по¬ведь Учителя «любить врагов своих» - это все же не для всех. Если нет у че¬ловека мо¬ральной силы, как ни старайся, не получится у него возлюбить врага своего. Лю¬бить врагов своих неимоверно трудно, на это способны лишь праведники. И они есть на земле. Есть на свете люди такой моральной силы, что спо¬собны любить каждого чело¬века на земле. Такой человек способен искренне сострадать казнителю ма¬тери своей, убийце ре¬бенка своего. Встречаясь с личностью такой моральной силы, преступник неиз¬бежно осознает глубину своего падения и не сможет творить зло далее. 
   - Есть другие люди, - продолжил он далее - может и не способные любить убийцу матери своей или ре¬бенка своего, но все же столь сильные духом, что способны жа¬леть и любить мучи¬телей своих. Та¬кие люди ты¬сячами гибли в первые века новой эры. Это в ре¬зуль¬тате их массо¬вого подвига христианство на земле по¬бедило.
   - Подставить правую щеку, если тебя ударили по левой, тоже не для всех. Но этот тезис Хри¬ста все же для гораздо боль¬шего числа людей. Однако если человек подста¬вит щеку свою из слабости, из трусости, из рабской покорности, то это будет отнюдь не христиан¬ским по¬ступком. Если же это делается, чтобы морально одолеть против¬ника, для того, чтобы заставить его осоз¬нать собственную неправоту, тогда да, тогда этот поступок христианский. Конечно, на него спо¬собен не каждый. Для этого поступка нужны из¬ряд¬ные моральные силы.
   - Недавно видел немецкий фильм, снятый в Африке – проиллюстрировал свою мысль Арсе¬ний. – В нем старая монашенка-негритянка учит семилетнюю черную девочку: - «Если тебя, считая рабыней, ударили по щеке, докажи, что ты не рабыня, и подставь обидчику другую щеку. Пусть ударит свобод¬ного человека. После такого он устыдится и не станет более обижать лю¬дей». Авторы этого фильма наши единомышленники.
    - А две заповеди Его: «Возлюби ближнего, как самого себя» и «Не суди» - закончил тему док¬лад¬чик, - прак¬тиче¬ски для всех, считающих себя христианами. Если и эти заповеди чело¬век не может исполнить, то во¬обще не имеет права считать себя христиани¬ном.

7. Не мсти.
   - И еще – начал он новую тему - есть правило, которым обязан руково¬дство¬ваться каждый хри¬стианин: «Вырви месть из сердца своего». Оно сформу¬лиро¬вано на¬шим безвременно ушед¬шим лиде¬ром. Правило это не входит в канон ни одной из христи¬анских конфессий, однако полностью соот¬ветст¬вует духу уче¬ния Его.
   - Одно дело сопротивляться мучителю и убийце, не дать ему совершить злодеяние. Иное дело мстить за уже совершенное зло. Сопротивляться злу христианин обязан, при¬чем любыми сред¬ствами, если не¬достает духа на моральное сопротивление, если нет силы и ловкости для безо¬ружного сопротивления, то следует браться за оружие. Мстить же за уже содеянное хри¬стианин не имеет права ни при каких обстоя¬тельствах. Если человек мстит обидчику, то он не может считать себя христианином...
   Ситуация сложная, заявленное докладчиком неоднозначно. Мстящий чаще всего оправ¬дывает свои дей¬ствия желанием пресечь зло. И в большей части случаев и самому чело¬веку, и окру¬жающим почти невоз¬можно по¬нять, месть это или стремление остановить зло. Именно потому эту функцию человече¬ство пе¬редоверяет государству, чтобы чело¬век не мог оправдывать свое чувство мести желанием пре¬сечь зло.
   - К сожалению – завершил выступление Арсений – даже в среде христиан господствует мне¬ние, что верующий имеет право удовлетворять свое «естественное чувство справедливости». А это ничто иное, как искусно маскирующаяся месть. Даже Алеша Карамазов у Достоевского, правда, в сердцах, но тоже высказывает подобные эмоции. Конечно, каждый волен удовлетво¬рять любые свои чувства. Но считать их христианскими, разумеется, не следует.

Глава 5. «Тревожная Весть от Мустафы Ахмет-Гирея». Окончание
9. Он несколько поторопился.
   Мы, новые первохристиане, готовы признать, что, призывая «любить врагов своих» в свой первый при¬ход на землю Иисус не¬сколько пото¬ропился. Нельзя не согласиться, что Его требо¬вание было тогда, мягко говоря, немно¬гого преждевре¬менным. Тре¬бовать от людей любить вра¬гов своих в Первом веке Нашей Эры, когда юное че¬ловечество с таким ув¬лече¬нием дралось за¬остренными железными палками, было не¬много немилосердно со стороны Сына Божь¬его. Ибо самыми худшими результа¬тами таких кон¬фликтов были, за редчай¬шими исклю¬че¬ниями, только ушибы и ссадины. Стоило ли так строго спраши¬вать с де¬тей, а человече¬ство в I веке в полном смысле этого слова переживало свое детство, за  их пре¬грешения?

10. Хрупкость цивилизации.
   Иное дело сегодня. Изобретение ядерного оружия впервые поставило человечество на грань выжива¬ния. Однако взаим¬ный страх лидеров противоборствующих сторон не позво¬лил кон¬фликту раз¬гореться всерьез. И только сего¬дняшнее, в условиях повышенной хрупко¬сти нашей техногенной цивилизации, противо¬стоя¬ние пер¬вого и третьего миров, впервые по-настоя¬щему остро поставило вопрос о выжива¬нии человече¬ства.
   А поскольку силовых способов ликвидации множащихся ныне конфликтов более не су¬ще¬ст¬вует, един¬ст¬вен¬ным выходом из катастрофической ситуации является принятие чело¬вечеством заповеди Христа «О Любви к врагам».

11. Необходимо предотвратить катастрофу.
   Конечно, это не означает, что все чело¬ве¬чество в целом внезапно про¬никнется этой, мягко го¬воря, не¬стандартной идеей Христа. От¬нюдь нет. Надеяться на такое было бы со¬вершенно неоп¬рав¬данным идеа¬лиз¬мом. Речь о другом. Предотвратить катастрофу уда¬стся только в том случае, если найдутся в мире люди, всем сердцем принимающие идеи Любви, заповеданные Христом.
   Мир будет спасен, если появится достаточное число людей, обладающих моральными силами по-на¬стоящему, всерьез любить врагов своих, сострадать им, озлобленным, духовно убогим, ис¬тязающим плоть самих подвижников, убивающим родных и близких их. Приход та¬ких лю¬дей и будет Вторым Пришест¬вием на землю, но не Христа, а подлинного хри¬стиан¬ства.

Глава 6. Непоротое поколение
1. Анна Фомина.
   После обеда, который был, как всегда, прекрасен, ибо на кухне рыцарского замка колдо¬вали те же по¬вара, что и в сгорев¬шей усадьбе на Казантипе, с содокладом выступила юная Энн Фомин. Ее ораторские данные вы¬годно отличались от Арсеновых. Речь ее была столь убедительна, а сама она была так пре¬красна в своем благородном порыве донести до слу¬шателей истину, что аудитория была буквально за¬ворожена ею.
   Поистине удивительны эти молодые русские, выросшие и получившие образование на Западе. Ко¬рот¬кие броские иностранные имена (Арсений Лучников стал Арсом Лучем, а Анна Фомина – Энн Фомин) при¬дают им некий ореол, кажется, что они люди будущего в сверкающих одеяниях, сошедшие со стра¬ниц ка¬кого-то фантастического романа.

2. Непоротое поколение.
   Впрочем, и без этого фантастического ореола эти молодые люди в нашем, достаточно обыден¬ном суще¬ствовании, выглядят очень уж необычно. Это, поистине, новые люди, с но¬выми взгля¬дами, обла¬дающие новыми, нам старшему поколению неясно откуда взяв¬ши¬мися возможно¬стями.
   Кто они, эти люди? Наверное, правильно было бы называть их русскими иностранцами. То есть, с од¬ной стороны они вполне русские, с нашими пристрастиями, наклонностями и привыч¬ками, но вместе с тем с совершенно не нашими реакциями на любые жизненные об¬стоятельства. Наверное, это то самое, досрочно сформировавшееся «непоротое поко¬ле¬ние», рождение кото¬рого все мы с таким нетерпением ждали.
   Взошло оно за рубежом, у нас в России оно, к сожа¬лению, так и не дало всходов. Непо¬ротое поколение в России так и не родилось, ибо новое единомыслие, густо заправ¬ленное постимпер¬ским синдромом, массо¬вой ностальгией по былому военному могуществу и грозному величию соци¬ального монстра, ка¬ким был СССР, круто развер¬нуло страну назад, от свободомыслия к ту¬пой и гордой своей тупостью покорно¬сти. И хотя встреча с юными щелкинскими последовате¬лями Картерия говорит об обратном, это скорее обнаде¬живающее исключение, ибо правило, к сожалению, удручающе.

3. Юность Арсения.
   А эти! Просто глаз радуется. О судьбе юного Арсения мне было известно и раньше. Обу¬чение его про¬хо¬дило в лучших частных школах Европы и Америки (юноша за время у¬чебы сменил их более десятка). Пе¬риод взросления сов¬пал у него с удивительной страстью к гуманитарным нау¬кам. Юношей он очень серь¬езно изучал философию, лин¬гвис¬тику и теологию. Таков был его личный выбор, который он совер¬шил, как это ни странно, еще в детском возрасте. Потом было увлечение музыкой.
   Нашел он себя только встретившись со старым другом своего отца Мустафой Ахмет-Ги¬реем. С той поры ли¬ния его жизни, не сворачивая, шла по пути, намеченном этим вы¬даю¬щимся мыс¬лителем совре¬мен¬ности.

4. Ее отец.
   Об Энн Фомин (ударение на первом слоге) я узнал уже в ходе конференции. Ее отец – Лев Алек¬сандро¬вич Фомин, доктор физмат наук, действительный член АН СССР, выдаю¬щийся ма¬тематик, уди¬витель¬ные открытия которого относятся к тому новейшему разделу современной математики, в котором сегодня раз¬бирается всего несколько человек в це¬лом свете.
   Одновременно математик Фомин был финансовым ге¬нием. Ока¬завшись в науч¬ной коман¬ди¬ровке в Анг¬лии, он, никогда не интересовавшийся политикой, ре¬шил стать не¬возвращен¬цем. Ему предлагали возгла¬вить кафедры мате¬матики крупнейшие универси¬теты мира, но Фо¬мин предпочел освоить профес¬сию бро¬кера. За несколько лет работы на лондонской бирже он ско¬лотил громадное состояние.
   Почему, а главное, благодаря чему выдающийся математик стал преуспевающим брокером? Сам Лев Фомин в одном из интервью объяснял свою судьбу следующим образом:
   - «Представление об ученом, как о рассеянном чудаке, и раньше не очень соответствовало действитель¬ности, а сегодня это вообще нонсенс. Я же бывший старший лейтенант морской, авиации, дамский угодник, любитель доброй выпивки и не дурак подраться, вообще не соответ¬ствую не только традицион¬ным, но даже современным представлениям об ученом-сухаре мате¬матике.
   Если рассматривать техническую сторону проблемы, то удача мне сопутствовала потому, что я нико¬гда не был чистым, оторванным от жизни теоретиком. Программа, которую я в свое время разработал, успешно используется для прогноза погоды. Для того, чтобы адаптировать ее для прогноза рынка, при¬шлось повозиться. Но и после адаптации результаты были более чем скром¬ными. Однако с помощью этой программы мне удалось в короткий срок так развить собствен¬ную интуицию, что игра на бирже день ото дня становилась все успешней».

5. Ее мать.
   Ее мать, Мари Космодемски, прима Шекспировского театра, лауреат многих британских и междуна¬род¬ных премий. Сем¬надцатилетней девчонкой будущая великая актриса (внуча¬тая, кстати, племянница героев Отечественной Зои и Шуры Космодемьянских), окончив¬шая десять классов Вологодской средней школы и курсы су¬довых поваров в Калинин¬граде, сбежала с ры¬боло¬вецкого траулера во время его не¬плановой стоянки в Глазго и ока¬за¬лась в Лондоне. Она учила язык, мыла полы в театре «Глобус». Через три года ее стали выпус¬кать в массовке. На пя¬тый год она удостоилась роли со словами «Кушать по¬дано».
   Со своим будущим мужем она познакомилась на одном из приемов, будучи уже извест¬ной на весь мир актрисой. Внезапная любовь, затем брак и рождение дочери, а далее пят¬надцать счаст¬ливых лет, прожи¬тых вместе.

6. Упрямая девчонка.
   Авария «Боинга» над Атлантикой лишила Энн родителей, когда ей не было и четырна¬дцати. Стропти¬вая девчонка, ко¬торую родители выводили в свет и даже представили ко¬ролеве, сбежала из одной из пре¬стиж¬нейших частных школ Англии и вскоре появилась в Питере. Став членом небольшой, сплочен¬ной группи¬ровки антифашистов, она вскоре стала широко известна своим активным участием в жесто¬ких рас¬правах со скинхедами.
   В семнадцать, познакомившись в Интернете с идеями общества «Любовь и сострада¬ние», юная Энн вы¬шла из Антифа и вернулась в Англию. Там она вступила в насле¬дование отцовским имущест¬вом и экстер¬ном окон¬чила университетский курс. Получив диплом бакалавра и приоб¬ретя необходимое теле¬ре¬портеру оборудование, юная авантюристка отправилась, на свой страх и риск, объезжать горячие точки планеты. Первый репортаж из Чечни она раз¬местила на своем сайте в Интернете.
   Ее работа была за¬мечена, и вскоре самые авторитетные телестудии мира стали заказы¬вать ей репор¬тажи с мест событий. Потрясающе интересные интервью с лидерами боеви¬ков из мно¬го¬численных се¬годня го¬рячих точек планеты превратили молодую само¬деятельную журналистку в культовую фигуру телеэкрана.
   Только получив известность, Энн решилась встретиться с молодым лидером общества «Лю¬бовь и со¬страда¬ние». Более они уже не расставались.
Конец двенадцатой части.

ЧАСТЬ XIII. ВЫЗОВЫ ВРЕМЕНИ И ХРИСТИАНСКИЙ ОТВЕТ
Загоняли прикладом на край обрыва.
Освещали ручным фонарем.
Полминуты рокотали пулеметы.
Доканчивали штыком .………….
Зима в тот год была Страстной неделей
И красный май сплелся с кровавой Пасхой,
Но в ту весну Христос не воскресал.
Максимилиан Волошин.
Глава 1. Схватка
1. Драка, как в таверне.
   Если до начала конференции ее участники имели удовольствие наблюдать современную ими¬тацию рыцарского турнира, то до начала ее второго дня нам довелось быть свидетелями схватки совсем иного рода, и отнюдь не игровой, а серьезной, вполне могущей закончиться трагически. Внешне, да и по накалу страстей ее участников, она очень напоминала драки матросов, цыган и прочих городских низов в тавернах и притонах в позапрошлом веке.
   И в этом не было, собственно говоря, ничего удивительного, так как в ней участвовали на¬стоящий цы¬ганский ба¬рон и молодой художник-кузнец. Да и причина этой драки была под стать тем, известным нам только по старым фильмам и книгам.

2. Цыганский барон.
   Несмотря на трагическую смерть своего возлюбленного, красавица Нина пожелала царить на втором фо¬руме также как и на первом. Однако здесь, в Коктебеле, этому ее желанию попытался воспротивиться ба¬рон Га¬этано ди Палермо. Прибыв в Коктебель на собственной яхте, он поже¬лал, как обычно, увезти свою подругу в очередное развеселое кругосветное плавание. Нина ка¬тегорически отказалась следовать за ним, но подвыпивший барон попытался увезти ее силой.

3. Опасная схватка.
   Было раннее утро, заседание второго дня еще не началось, участники только собирались в большом ры¬царском зале. Когда расходившийся итальянский аристократ начал тянуть свою не¬покорную подругу из зала, подоспел Степан, который, в дополнение ко всем своим пристра¬стиям и увлечениям был отча¬янный ходок и к женщинам относился по-рыцарски.
   Воз¬никла перепалка. В руке Га¬этано сверкнул нож. Степа вынужден был защищаться оказав¬шейся ря¬дом скамьей. Тяжелая, под средневековье, скамья оказалась крайне неудобной, и моло¬дой программист быстро терял силы. Он оказался физически сильней итальянца, но в проворно¬сти явно уступал барону.
   В это время Лучниковых в зале не было, а все мы, невольные свидетели этой не¬обычной схватки, по¬чему-то, как завороженные смотрели, на странный поединок, не в силах сдвинуться с места.   

4. Кардинал и барон.
   Положение Степана с каждой минутой делалось все более критическим. Единственное, что ему еще оставалось – это изловчится и попытаться проломить голову Принцу Палермо тяжелой скамьей.
   Однако к та¬кому способу решения вопроса Степа, по всему было видно, решительно не желал прибе¬гать. Он предпочитал защищаться. На что он надеялся, было совер¬шенно непонятно, ибо почувствовав¬ший свое превосходство цыганский барон все сильней теснил его.
   Помощь пришла, причем совершенно неожиданно. В зале появился сеньор Антонио в своем обычном облачении. Барон Палермо внезапно повернулся спиной к противнику, по¬чему-то со¬вершенно по-русски, часто-часто закрестился и пал перед падре на колени. В зале зажурчала быстрая гортанная речь. Затем кардинал благо¬словил барона. После чего тот подошел к Сте¬пану,  с чувством пожал ему руку и, по¬ма¬хав на прощанье присутствующим, удалился. 

Глава 2. Конференция в Коктебеле, день второй
1. Докладчики второго дня.
   Главным докладчиком второго дня конференции по теме «Этническое давление и буду¬щее Европы» была писательница Алена Чудова, в былые времена звавшаяся Памелой Джонсон. Была она некогда же¬ной монсеньора кардинала и матерью его сына Арсения. Ее содокладчица Ориана Палачи, некогда звавшаяся Марией Джерми, была родной матерью кар¬динала Антонио. Оппонен¬том своей бывшей жены и своей ма¬тери выступал сам монсеньор кардинал. Первона¬чально планировалось, что главным доклад¬чиком будет кардинал, а его оппонен¬тами – дамы. Но уже в день открытия конференции по обоюдному согласию «пе¬реиграли».

2. Экзальтированная истеричка.
   Начинала тему, естественно, мадам Чудова. Маленькая, кургузая, нелепо выглядящая в своей растяну¬той домашней кофте и больших круглых очках, была она странна и, на удивление, не¬лепа. Ее резкий, ис¬терич¬ного тем¬бра го¬лос, ре¬зал слух, а то, что она утвер¬ждала, вызывало, по меньшей мере, оторопь.
   С удивлением и разочарованием глядел на нее монсеньор кардинал. Видно ничем она не на¬поминала ту полногрудую, яркую и решительную красавицу, что некогда стала его же¬ной и ро¬дила ему чудесного сына. Эта экзальтированная, как будто специально нацеленная на зло исте¬ричка, как и некогда его люби¬мая, страстно желаемая жена, тоже вызывала эмо¬ции, но сугубо от¬рицательного свойства.
   Роман «Эйфелевый минарет», достаточно хорошо известный российскому читателю, служил основой доклада.

3. «Эйфелевый минарет».
   Не вдаваясь в анализ литературных достоинств романа, нельзя не признать его безуслов¬ную актуаль¬ность. Поэтому, несмотря на раздражение, которое невольно вызывала эта, не в меру экспрессивная дама, ее выступление, также как ее нашумевший роман, невольно за¬ставляли за¬думаться. В энергии, с которой она отстаивала свои взгляды, проглядывались, несмотря на не¬умеренную экзальтацию, убеж¬денность и ис¬кренность. И то, что она гово¬рила, против чего пре¬дупреждала, выглядело убедительно.
   Действительно, мусульман в Европе (людей, как ни крути, чуждой культуры) уже добрая треть. При¬чем в большинстве своем они не стремятся не только к ассимиляции, но и к диа¬логу, не расположены они к культурному контакту с коренным населением. Причем, боль¬шая часть из них уже сегодня явля¬ются граж¬данами стран Европы, в которых они нынче проживают. А если учесть, что эти новые евро¬пейцы, в отли¬чие от коренных ее жителей, склонны к рас¬ширен¬ному воспроизводству, то через пол¬сотни лет эти новые граждане составят боль¬шинство насе¬ления.
   Примерно через 50-60 лет неизбежно начнется ущемление прав коренных евро¬пейцев. Ибо мен¬талитет и весьма незначительный демократический опыт новых граждан, скорее всего, при¬ведет их демо¬крати¬ческое волеизъявление (выборы, референ¬думы и пр.) к уста¬новлению в стра¬нах Евросоюза антидемокра¬тиче¬ских и даже теократических режимов, отнюдь не благосклон¬ных к национальным и религиозным мень¬шинствам.
   И в романе докладчицы, и в ее многочисленных интервью, и в выступлении на этом фо¬руме звучит пре¬дупреждение, звучит призыв уже сегодня приложить все усилия, чтобы этого не слу¬чилось, чтобы ко¬ренные европейцы не потеряли свою родину.

4. Странное время.
   Высказано это было предельно экспрессивно, на грани фола, с нескрываемой, более того, ярко выражен¬ной озлобленностью и нетерпимостью. Следует, однако, отделить крайне агрессивную ксено¬фобскую на¬правленность и ро¬мана, и выступлений его автора в средствах массовой ин¬формации от той негативной, но очень необходи¬мой к размышлению информации, которая за всем этим стоит.
   Странное нынче время. Сегодня де¬мократы и правозащитники, и вообще порядочные люди утаивают правду, попросту лгут. А нынешние хозяева жизни, нацио¬налисты, люди, которых мы, обитатели былых интеллигентских кухонь, всегда считали изолгавшимся жульем и подонками, как это ни странно, зачас¬тую говорят правду.
   Яркий пример - Чудова. Она говорит правду, печальную правду, горькую правду. Ситуа¬ция в Европе действительно та¬кова, что полстолетия ее разви¬тия приведет к описанному в романе.
 
Глава 3. Итальянская журналистка Ориана Палаччи
1. Сеньора Ориана Палаччи.
   Затем дополнила доклад своей невестки сеньора Ориана Палаччи. Графиня Мария Джерми, высту¬паю¬щая под этим именем в печати, была ее, каза¬лось бы, полной противопо¬ложно¬стью. Высо¬кая, статная, с изящной фигу¬рой, всегда с большим вку¬сом оде¬тая, она, несмотря на воз¬раст, казалось, нис¬колько не ут¬ратила бы¬лой привлека¬тельности. Говорила она густым краси¬вым контральто, всегда с боль¬шим чувст¬вом и очень убеди¬тельно.
   Ее отец, граф Эдуардо Джерми, владелец земель в плодородных долинах и неприступных зам¬ков в го¬рах Калабрии, с молодых ногтей был антифашистом, а позже участником итальянского Сопротивления. Еще подрост¬ком Мария разде¬ляла с отцом тяготы партизанской жизни. По¬взрослев, она разделила его убеждения.
   Потом внезапная, яркая, как молния, любовь к красавцу-плейбою Андрею Лучникову. За¬тем рождение сына и такой же бурный, как былая любовь, разрыв с легкомысленным и очень уж не¬серьезным буржуаз¬ным журналистом.
   Став известной журналисткой, Мария не изменила своих убеждений. Всю свою жизнь она была и оста¬валась убежденной, категоричной в выражении своих взглядов, антифашисткой. Став ярой противницей мусульманской экспансии, она перенесла на исламистов свою давнюю антипатию  к фашистам.

2. Общие идеи.
   Идеи, что излагала антифашистка, ставшая непримиримой итальянской националист¬кой, были, в прин¬ципе, того же сорта, что у ее невестки, националистки рус¬ской. Однако в отличие от идей внешне непри¬влекательной, а уже потому малоубедитель¬ной госпожи Чудовой, мысли изящной и все еще привлека¬тель¬ной старой дамы были несколько более плоскими и тривиаль¬ными.
   Общей у этих родственных душ была чуждая христиан¬ству, ультранационалистиче¬ского толка убеж¬ден¬ность, что раскаяние ослабляет нацию. Что же, они правы, но только в том случае, если злобную, бе¬сов¬скую агрессивность считать силой, а христианское покая¬ние – слабостью.

3. Отличия.
   Отличало пожилую сеньору какое-то чисто аристократическое неприятие плебса, к кото¬рому естест¬венно относятся разносчики и мелочные торговцы с Востока, наводнившие в последние годы Италию. Ее справедливый гнев против этих людей, которые к тому же с неуважением от¬носятся к чуждой им куль¬туре, понятен. В сущности это были претензии, прежде всего к вла¬стям, неспособным должным об¬разом ох¬ранять общественный по¬рядок.
  Конечно, не обходится без перехлестов. Ее оправдание крестовых походов вообще выхо¬дит за рамки ра¬ционального подхода к истории. Но в высказываниях сеньоры Палаччи много и спра¬ведливого. Напри¬мер, аналогия между фашизмом и исламским фундамента¬лизмом лежит на по¬верхности.

4. Все познается в сравнении.
   Сеньора Палаччи упрекает общественность Италии в том, что ее несправедливо обвиняют  в национа¬лизме и в оскорблении чувств мусульман. Что же, может по западным стандартам ее позиция и чрез¬мерно радикальна, но по сравнению с отечествен¬ными националистами госпожа Палаччи просто обра¬зец толе¬рантности.   

Глава 4. Кардинал Антонио Люччи
1. Произвел впечатление.
   После обеда выступал оппонент основных докладчиков. Сразу скажу, он произвел на участни¬ков кон¬фе¬ренции совершенно неизгладимое впечатле¬ние. Впрочем, рассказывать об этом впе¬чатлении беспо¬лезно, ибо его почти невозможно передать словами.
   Действительно, какими словами рассказать о седом, благообразном, но моложавом, очень пылком и под¬вижном итальянском аристократе – кардинале римской курии, в кото¬ром, если внимательно присмот¬реться, под слоем итальянского и сугубо католического, можно раз¬глядеть хипового американ¬ского саксо¬фониста, а если копнуть еще глубже – русского юношу из ста¬ринной дворянской семьи.
   Но самое удивительное, что все свойства личности этого необычного человека, вся сумма ментальных осо¬бенностей различных этносов, к которым он, безусловно, принадлежит, удиви¬тельным образом слиты в своеобразный, очень сложный и далеко неоднозначный, я бы сказал мультинациональный ха¬рактер.

2. Аристократическая сдержанность.
   Именно этот характер позволил монсеньеру Антонио пронести свои, более чем ориги¬нальные убежде¬ния через всю многотрудную дорогу - от рядового священника до кардинала. Знающие люди говорят, что падре Антонио всегда был религиозным диссидентом, причем никогда не скрывал своих убеждений. Но, будучи прямым потомком русских и итальян¬ских аристократов, он никогда не позволял себе высказы¬вать их в сколь ни будь резкой, раздра¬жающей или заде¬вающей других форме.
   Именно эта великолепная аристократическая сдержанность в сочетании с привычкой четко и недву¬смысленно, с удивительной прямотой формулировать свои мысли обеспечили ему быст¬рый карьерный рост.
   
3. Даниэль Руфайзен.
   Впрочем, рост этот был не совсем простым, а карьера далеко не гладкой. Будучи от при¬роды возмути¬те¬лем спокойствия, он от самого своего посвящения в сан регулярно достав¬лял римской курии серьез¬нейшие проблемы.
   Примерам несть числа, приведу лишь один. Некогда монсеньер Антонио был дружен с католи¬ческим священником в Святой Земле Даниэлем Руфайзеном, много позже описанном в ро¬мане Людмилы Улиц¬кой «Да¬ниэль Штайн, переводчик». Будущий кардинал активно под¬держивал, по-сути, раскольниче¬скую дея¬тельность этого, далеко не однозначного (с точки зрения клира, есте¬ственно) свя¬щеннослужи¬теля.
   Позже сеньор Антонио стал ини¬циатором создания общества последователей Да¬ни¬эля. Ос¬нов¬ной те¬зис учения отца Даниеля: «У каждого свой путь к Господу» стал симво¬лом веры «Обще¬ства Даниля¬ров». Однако на этом пути Антонио потерпел сокрушительное пора¬же¬ние.

4. Поражения сеньора Антонио.
   Поражение постигло сеньора Антонио в точном соответствии со словами бывшего пре¬мьера Рос¬сии Черномырдина: «Хотелось как лучше, а получилось как всегда». Будущий карди¬нал хо¬тел соз¬дать об¬щественное движение, связанное только Идеей Любви и полной свободой по части ритуала, а по¬лучи¬лось, что движение Даниляров обрело свой, отличный от других по¬сле¬дователей Христа, ритуал и пре¬вратилось в обычную христианскую секту, каких тысячи.   
   Для того, чтобы изложить полный набор христианских инициатив монсеньера Антонио, по большей части неудачных, нужно написать отдельную книгу. В нашу задачу это не вхо¬дит. Впрочем, чтобы лучше понять эту интереснейшую личность, следует познакомиться  с его по¬следней идеей, с которой он, собст¬вено, и приехал на эту конференцию.

Глава 5. Доклад кардинала
1. Ситуация выбора.
   В начале своего выступления кардинал заявил, что пришло время, когда каждый уважающий себя евро¬пеец, а тем более, каждый ве¬рующий во Христа, обязан опреде¬лить свое отно¬шение к тому кри¬зису, с ко¬торым мы неизбежно столк¬немся к середине те¬кущего столетия. Далее мон¬сеньор кардинал уточнил:
   - Какие бы меры против дальнейшей иммиграции, начиная с сегодняшнего дня, пра¬ви¬тельства стран Ев¬ропы не применило бы, будущего изменить уже невозможно. Через полсотни лет новых европейцев будет больше, чем нас, коренных. И нет никаких сомнений, что когда их станет боль¬шинство, они при¬мут за¬коны, ограничивающие в правах коренных жителей.
   - Не¬далек тот час, - продолжил он - когда старые европейцы попадут в ситуацию выбора. Он будет са¬мым сложным и трагич¬ным в истории Ев¬ропы. События эти развернутся примерно в 2055 году. Ра¬ди¬кально настроенные нацио¬на¬листы станут инициаторами референдума. Они скажут людям: - «Вы уже в меньшинстве,  но сегодня, как избиратели вы еще в большин¬стве. А через не¬сколько лет (к бу¬дущим вы¬борам), когда молодые новоселы подрастут, новые евро¬пейцы составят большинство избирателей. Тогда ваши, коренных жителей Европы права и сво¬боды, будут жестко ограничены, вы станете людьми вто¬рого сорта, изгоями. Поэтому единст¬венный выход, пока не поздно, необходимо лишить наших новых сограж¬дан избирательных прав».
   - Если старые европейцы согласятся с этими аргументами и пойдут на изменение своего зако¬нодатель¬ства, грядет, наверное, самый страшный в истории Европы поворот, она станет фашист¬ской. Но я уверен - с необыкновенным жаром, с чисто итальянской страстностью заявил этот обычно спокой¬ный и уравнове¬шенный человек, - что большинство европей¬цев сде¬лают жертвенный, истинно христиан¬ский выбор и про¬голосуют за демократию.

2. Россия и Израиль.
   - Впрочем, моя уверенность – продолжил кардинал - распространяется только на Европу. Од¬новре¬менно с ней в подобной ситуации окажутся и Израиль и Россия. Как поступят в этой си¬туации евреи, мне не ясно. С одной стороны, большинство из них придерживается европейских ценностей и, вроде бы, не должны по¬ступать иначе, чем их европейские единомышленники. Но в Израиле сильны фундамента¬листские настрое¬ния, а как следствие - религиозная нетер¬пимость. Поэтому их грядущий ответ непред¬сказуем.
   - Что же касается России, то ее ситуация сложнее. Кроме внешнего этнического давле¬ния со стороны жителей Китая на Дальний восток и населения Средней Азии и Закавказья на европей¬скую часть страны, сильно внутреннее этническое давление, исходящее от автономных респуб¬лик Кавказа, жители которых - граждане России. В этих условиях грядущий конфликт стано¬вится еще более острым и неодно¬значным. Однако почти нет сомнений в том, что Россия, все дальше отходящая от идей либера¬лизма, все более под¬верженная националистическим настрое¬ниям, в критический момент жестко подавит сепара¬тистские на¬строения своего нерусского на¬селения и, дабы обезопасить себя от судьбы Европы, примет расовые законы.

3. Эмиграция или террористическое подполье.
   - А в Европе, когда новая власть осуществит предполагаемое, - продолжал доклад¬чик, - боль¬шинство старых европейцев, я верю в это, предпочтут эмиграцию. Хотя мест, куда можно бу¬дет уе¬хать, останется к тому времени крайне мало, многие покинут Ев¬ропу. Иные выберут самоубий¬ство, и церкви придется разрешить людям совершать этот грех. Так или иначе, но большинство не со¬гласится по¬корно принять но¬вые расовые законы, но не станет со¬про¬тив¬ляться законной власти, избран¬ной большин¬ством населения.
   - Те же, кто не захочет добровольно отдавать чужакам родную землю, об¬винят большин¬ство в пре¬да¬тель¬стве и создадут подпольные террористические ор¬ганизации. Так поя¬вятся христиан¬ские «шахи¬ды». Их дея¬тель¬ность приведет к дальнейшему ужесточе¬нию расового зако¬нодатель¬ства, что, в свою оче¬редь, вызовет но¬вый обвал терактов. После цепной реакции взаимной не¬нависти и преступлений, все, что было до того, по¬ка¬жется благоденствием, пребыванием в рай¬ском саду.

4. Истина – это Любовь.
   – Я нарисовал более чем страшную картину нашего будущего – завершил свое выступле¬ние кардинал. – Я глубоко уверен, что у нас, хри¬стиан, один путь: уходить, ухо¬дить с достоинством, призывая других следо¬вать нашему примеру. Может быть, этот при¬мер благородного ухода по¬может новым хо¬зяевам Ев¬ропы, пусть не сразу, пусть через сотню-другую лет, осознать Истину Любви, ко¬торую заповедал нам Христос. Это вовсе не значит, что мусульмане откажутся от своей религии и при¬мут Хри¬ста. Нет, они ос¬танутся мусульманами. Это для нас, христиан, Ис¬тина Любви – есть Истина Христа. Пусть это у них назы¬вается иначе, не в этом дело. Истина Любви шире, чем истина Христа. В том моя вера.

5. Кардинал Антонио и отец Даниель.
   Кардинал Антонио призвал, когда придет время, уходить с достоинством. Но прав ли он? Да¬ниель Ру¬фай¬зен, с кем кардинал был некогда дружен, последователем которого он себя считает, в свое время по¬ступил иначе. Отец Даниель, если бы дожил до ожидающего нас кризиса, не уе¬хал бы. Более того, не ис¬клю¬чено, что в этих усло¬виях он принял бы ислам (ведь сотрудничал он, когда это требо¬валось, и с гес¬тапо, и с КГБ) и присоединился к наиболее либераль¬ному из его течений.
   И современник Гитлера, австрийский предприниматель Шиндлер, ставший позже героем фильма Сти¬вена Спилберга «Спи¬сок Шинд¬лера», не уехал бы. Эти люди считали, что сущест¬вует ситуация, при ко¬то¬рой цель оп¬равдывает средства. Эта ситуация – необходимость спасения людей. А спасать в Европе будет кого - будут и гетто, и преследования, и прямой геноцид.
   Но Антонио, как подлинный русско-итальянский аристократ, придерживается иного мне¬ния. Он утвер¬ждает, что гордые души не смогут остаться, они вы¬нуждены будут покинуть старушку Европу и уйти. Но уйти достойно, не хло¬пая дверью. И тут он по-своему прав, ибо далеко не каждый сможет, ос¬тав¬шись, со¬хра¬нить и жизнь, и собственное достоинство.

Глава 6. День второй. Обсуждение
1. Претензии патриотов.
   Вечером после докладов началась жесткая дискуссия. Сначала слово взяли патриоты. Они оп¬пониро¬вали и кардиналу Антонио, и выступавшему вчера Арсению. Ибо в первый день конфе¬ренции вечернего обсуж¬дения не было, так как участники предпочли вечернюю про¬гулку по Коктебелю. Нынче же каж¬дый из вы¬ступающих предъявил оппонентам свои пре¬тен¬зии.

2. Писатель-патриот Просящев.
   Писатель-патриот Просящев, с присущей ему горячностью, заявил, что идеи общества «Лю¬бовь и со¬страдание» воинствующе антипра¬вославные. Ибо давно известно истинно православ¬ное решение про¬блемы, которое дал еще святи¬тель Филарет. Любить должно тех из близ¬ких своих, с кем рассорился и стал враждо¬вать, врагов Господа должно ненавидеть, а врагов Отече¬ства необходимо бить что есть силы. Он зая¬вил:
   - Тут пытаются оспорить учение филаретово, выдвигая чуждые нашему менталитету либе¬ральные идеи. Что же, эти деятели лишний раз показали свою чуждость России. Думаю, анти¬патриотичное дви¬жение «Любовь и сострадание» в самое ближайшее время в России будет за¬прещено. На Западе пусть дей¬ствуют, пусть ослабляют врагов наших, а родина наша должна быть избавлена от вражеской пропа¬ганды. Та же участь ждет враждебный истинной вере запад¬ного толка гуманизм, который пропаганди¬рует здесь католи¬ческий иерарх. Там, в своей среде, он волен проповедовать все что угодно, но не у нас, мы иные, нам это чуждо.

3. Патриотизм.
   - Настоящий патриот - это тот, кто мужественно жертвует жизнью других – без тени юмора заявил да¬лее писатель-патриот, - жертво¬вать собой, в сущности, не так уж трудно, ге¬роизмом это называется. Многие такое совершали, еще больше людей на это спо¬собны. А вот преодо¬леть в себе, в своей душе веками воспитан¬ный гуманизм (есть он, к сожалению, в каждой душе) – это совершить настоящий под¬виг патриотизма.
   - В рамках этих размышлений - продолжил свое выступление певец и теоретик патрио¬тизма - возни¬кает вопрос об идейной реабилитации совет¬ской героини Зои Космодемьянской. Навер¬ное, неимоверно трудно было моло¬дой комсомолке преодо¬леть естественное для женщины со¬страдание к малым де¬тям и беспомощ¬ным ста¬рикам, и в се¬ре¬дине суровой русской зимы поджи¬гать крестьян¬ские дома. Но де¬вушка, вдохновленная патриотиче¬скими чувствами, не¬смотря на душевные муки, выпол¬нила за¬дание партии и лишила оккупантов теплого жилья, по крайней мере, в этой деревне.
   - Наши защитники либеральных ценностей, чуть было не заменившие в нашей стране подлин¬ную ду¬хов¬ность на запад¬ный слезливый гуманизм, осудили ее патриотиче¬ский поступок. При¬шла пора реа¬би¬литиро¬вать не только юную партизанку, но и саму нашу духовность, сам под¬линный патриотизм.

4. Любовь к Богу, или милосердие.
   Затем слово взял дьякон Алексей Куров, который принялся солидно и обстоятельно рассуж¬дать на тему состра¬дания:
    – Со¬страдать несчастным – это, конечно, по-христиански. Однако не след по образцу като¬ли¬ков уде¬лять чисто мирским деяниям, а милосердие есть дея¬ние, безусловно, мирское, столь большое внимание. Дело христианина - любить Бога, молиться ему - это и есть духовная жизнь, к которой должен стре¬миться право¬славный. Заменять духовные уст¬ремления милосердием ни в коем случае не следует. Это на безду¬ховном Западе мать Те¬реза за свою деятельность на ниве милосердия почитается святой. У нас же, у православ¬ных, у хранителей Под¬линной Веры иной подход и к духовности, и к святости. 

5. Философ-патриот Подпругин.
   Иначе подошел к проблеме патриотизма философ Подпругин. Он усомнился в действен¬ности любви, как орудия противодействия терроризму:
   - Любовь к врагам только поощряет недругов наших действо¬вать еще более нагло. «От лома нет приема, кроме другого лома» - говорит наш народ. Наша духов¬ность зиждется на прочном фундаменте про¬тиводей¬ствия не только силе, но и лю¬бому инако, чем мы, мыслию. Мы рас¬сматриваем любое ина¬комыс¬лие как противу нас действие. А всякое препятствие нашим инте¬ресам мы всегда готовы не про¬сто подавить, но и вообще удалить с тверди земной. Все разго¬воры о том что, дескать, вражда порож¬дает еще боль¬шую вражду, а силовое воз¬действие только усиливает противодей¬ствие, также как и ис¬те¬рики по поводу хрупкости техногенной ци¬вилиза¬ции – есть не более чем предатель¬ство.
   - Мы люди миролюбивые – сказал далее философ Подпругин - но, дабы наше ми¬ролюбие было действенным, мы просто обязаны быть сильными. Мы должны проявлять неук¬лонную ре¬шимость сражаться с врагами, не¬взирая ни на ка¬кие опасности, а на словесные уг¬розы отвечать не только сло¬вами, но и силой. Только так мы убережем нацию от морального упадка и идейной деграда¬ции.  Ибо ни¬что так не ослабляет нацию, как жалкое милосердие, слезливое по¬каяние и убогое миролюбие.

6. Однозначно и непротиворечиво.
   - Идеи патриотизма однозначны и непротиворечивы – завершил свое выступление философ-патриот. - Мы ни от чего не отказываемся, ничего в нашей истории не зачеркиваем. Мы, напри¬мер, твердо следуем духу заветов Ленина: для нас правильно все то, что выгодно России. Для нас непреложная истина, что Чечня должна быть в составе России, а Косово в составе Сербии, как и то, что Абхазия и Южная Осетия должны обрести независимость от Грузии, дабы позже присоединиться к России. Для нас народно-освободительная борьба ислама против американ¬ского империализма, в том числе и уничтожение башен близнецов, - благо. А их помощь Чечне и Косово – безусловное зло.
   Арабские гости ничего не ответили отечественному патриоту, они сидели с каменными ли¬цами, хотя синхронный перевод (ими же организованный) доносил до них все повороты дискус¬сии. Молодой араб в начале предыдущей конференции высказался, а потом замолк, а старый шейх на протяжении двух конференций вообще рта не раскрывал. Прошло совсем немного вре¬мени,  и мы поняли, что они здесь совсем не для участия в дискуссиях.

7. Ответ Арсения.
   - Патриотизм и национализм отнюдь не плохи сами по себе – заявил выступивший далее Арс Луч. - Но приемлемы он, только если не ущербны, если не порождены комплексом не¬полно¬цен¬ности, не пита¬ются за¬вистью, злобой и ненавистью. Чем плох американский пат¬рио¬тизм или английский национа¬лизм? Только собственной узколобостью, ограниченно¬стью. Но это уже проблема самих господ патрио¬тов и национали¬стов.
   - Иное дело – продолжил он свою мысль, - когда те же чувства посещают людей, нации и го¬сударства закоплексован¬ные, для которых все кругом враги, которым кажется, что все их оби¬жают, все против них замышляют не¬доброе. Тут, как правило, начинается такое… Но больше всего всегда достается самим за¬комлексован¬ным, самим обиженным, на которых, как из¬вестно, воду возят.
   - С другой стороны – окончил свое выступление Арсений, - корень неразрешимого спора ме¬жду пат¬рио¬тами и демократами тот же, что у сторонников Антихриста с последовате¬лями Хри¬ста. Основной во¬прос в том, что важнее: общее (национальное или государствен¬ное) или лич¬ное, частное.

8. Ответ Энн Фомин.
   – В ранней юности я принадлежала к Антифа – начала свое вечернее выступление Анна Фо¬мина, – для девушки это странно и нехарактерно, но я хорошо дралась. А лупить фашистов - это удовольствие, в ко¬то¬ром трудно себе отказать. Я и до сих пор испытываю наслаждение, ко¬гда вспоми¬наю об этих потасов¬ках. У меня, как и большинства женщин, слабые руки, но довольно крепкие ноги. Я носила тогда тяже¬ленные бутсы. Удовольствие въе¬хать носком своего бо¬тинка по роже очередного подонка до сих пор не могу за¬быть. Но уже в семна¬дцать я по¬няла, что бо¬лее сильное чувство – прощать тупым их глупость. А высшее насла¬ждение – со¬страдать ду¬шевно убогим подонкам. Это непросто, но оказалось, что вполне возможно.

9. Это наш грех.
   - Непросто было научиться, но сегодня у меня уже хватает душевных сил сострадать молодым недоум¬кам, влиять на них. Но терпеть дурость замшелых, убежденных в своей правоте негодяев – это выше моих сил. Когда я слышу предложение реабилитировать Зою Космодемьянскую, мою, кстати, двою¬род¬ную пра¬бабку - продолжила раскрасневшаяся от возмущения Анна – мне хочется вновь надеть тяжелые бутсы. Не лезьте, господа, это наш, нашей семьи грех. Судьба прабабки для семьи моей матери - давняя трагедия. Многие поколения Космодемьянских слу¬жили сельскими священниками и, как говорят, среди них не было фанатиков. Но идейные дема¬гоги изнасиловали мозги людей, и моя прабабушка пошла жечь крестьянские хаты. Потом ее казнили фашисты, но грех на ней остался, и семья должна была от него очиститься. Его отмали¬вали в монастырях две мои бабушки, которые еще в советское время при¬няли постриг. А тогда Зоя считалась героиней и ее подвиг власти превозносили до небес. Теперь новые демагоги по¬кушаются на наш мозг. Не выйдет, еще раз обмануть нас вам не удастся. 

10. Новое в движении Антифа.
   - Слушая доклад сеньора Антонио - продолжила Энн, немного успокоившись - я вспоминала свою не¬дав¬нюю по¬ездку в Питер, где встречалась с прежними друзьями и единомышленниками. Отойдя от дви¬жения Антифа, я не порвала контактов с его членами. Изменилось время, и в не¬драх Движения созрели новые идеи, причем идеи эти очень близки мне сегодняш¬ней, моим ны¬нешним убеждениям. Акти¬висты Ан¬тифа нынче отказыва¬ются от драк со скинхедами, теперь они ставят перед собой задачу пере¬воспи¬тывать этих несчастных. Что тут скажешь, задача бла¬городная! Но для ее решения моим друзьям, моим былым еди¬номыш¬ленникам при¬дется самим меняться, меняться коренным образом. И далеко не все сего¬дняшние члены Антифа смо¬гут соот¬ветствовать новым требованиям. 
   - Для перевоспитания скинов они усиленно изучают экс¬тремальные виды спорта. Неко¬торые из Ан¬тифа и раньше увлекались, кто слаломом, кто серфин¬гом, а самые продвинутые - мод¬ными нынче супермо¬токроссом и паркуром (это прыжки по стенам и крышам города). Эти последние - особо ценные кадры. В обучение к ним поступили сегодня все члены Антифа. Ибо необ¬ходимо именно в условиях го¬рода на практике пока¬зать жалким, обиженным жиз¬нью, потому агрессив¬ным скинам, как можно про¬явить себя, как сбросить из¬лишнее на¬пряжение, как жить полно¬кровно, без озлобления, без ненависти. 

11. Что дальше?
   - Тем членам Антифа - продолжила свое сообщение Энн, - кто на¬чинает изучать экстре¬маль¬ный спорт сначала, несладко приходится. Но задача поставлена, и мои товарищи не собира¬ются отступать. Их цель - на собственном примере показать своим противникам, что экс¬тремальный спорт гораздо опасней, силь¬нее волнует кровь, а потому намного инте¬рес¬ней драк. Не секрет, что и многие антифа (не говоря уже о ски¬нах) участвуют в Движении только для того, чтобы выплеснуть накопившуюся энергию. Теоретики ут¬верждают, что даже войны, не говоря уже о драках, возникают, в том числе и потому, что че¬ловеку, ско¬ванному нормами цивилизации, не¬куда девать свою природную энергию. А экстремальный спорт -  наи¬бо¬лее эффек¬тивный для этого механизм.

12. Боевые искусства.
   - Кроме того – поведала Анна, - для активного противодействия скинам антифа изу¬чают бое¬вые искус¬ства. Новые теоретики Движения (есть и такие) ранжировали все суще¬ствую¬щие виды боевых искусств по уровню их полезности для выполнения задач Антифа. Полу¬чилось довольно интересно. Израильский ме¬тод ближнего боя айки-крав-мага, кото¬рый для практических целей сегодня считается наиболее эф¬фектив¬ным, для целей Антифа при¬знан наихудшим. А афро-бра¬зильская капоэйра, наименее эффектив¬ная для боя, но чрезвычайно эффектная (танец, а не бой), для целей Антифа признана наилучшей. Ны¬неш¬ние ан¬тифа в схватках со скинами ценят не по¬беду, а возможность в наиболее яркой и наглядной форме по¬казать профессиональное превос¬ходство бойца неагрессивного, а потому раскованного, перед злоб¬ным, а потому ограниченным в своих возможностях противником.
   - Завтраш¬ние антифа своей деятель¬ностью – завершила Энн свое выступление, - помогут на¬шему дви¬же¬нию «Любовь и сострадание» и, что не менее важно, будут на практике решать про¬блему, по¬ставлен¬ную сеньором Антонио.

Глава 7. Спор разгорелся с новой силой
1. Идейная связь конференций.
   Далее в дискуссию вступили активные участники предыдущей конференции. Они, пользуясь термино¬логией, изрядно тогда надоевшей и совершенно здесь в Коктебеле не используемой, су¬мели восстано¬вить утраченную было идейную связь двух конференций.
   Первым слово взял биб¬леист Сидерский:
   - Господа, есть все основа¬ния считать нынешний форум продолжением предыдущего, про¬шедшего в Щелкино. Его тематика есте¬ственным образом вытекает из предыдущей. О чем гово¬рили здесь доклад¬чики? О том, что Дьявол тер¬роризма борется с Антихристом государствен¬ным. А уважаемый Арсений расска¬зал об их настойчивых попыт¬ках возродить третью силу – Христа. Эти мысли он вполне мог бы изло¬жить и на предыдущей конференции.

2. Аргументы Претлегина и Бандурыстенко.
   Затем выступил вернувшийся на вторую конференцию Семен Претлегин:
   - Коллега Сидерский прав – высоким фальцетом вступил он в разговор. – Третья сила, сила Хри¬ста - это и есть Логос. Когда стала реальной угроза ги¬бели че¬ловечества, на¬чала формиро¬ваться его самосохранительная функция. Новые первохри¬стиане - первый из ее механиз¬мов. Следует ожидать возникновения и других.
   Потом в разговор вступил Степан Бандурыстенко. Он напомнил собравшимся последний док¬лад, про¬читанный покойным г-ном архивариусом, тогда совершенно не воспринятый аудито¬рией. В этом док¬ладе (см. Приложение) Тарас Иванович напомнил собравшимся, что человек, в сущности, больное жи¬вотное, изгнанное из рая бездумного органичного слияния с природой.
   - Человеку вышедшему из природы – объяснил Степан – нужно что-то большее, чем чисто животные удовольствия. Он испытывает потребность в символических ценностях – эгрегорах, одни из которых  используют для своего самосохранения големы, другие  - Логос.
   - И тут правы господа Сидерский и Претлегин – закончил он, - ценности, полезные для голе¬мов (речь идет о эгрегоре патриотизма), на поздних этапах развития цивили¬зации могут ока¬заться опасными для Логоса. Ему для самосохранения необходим эгрегор гуманизма, то есть Христос. Этому и посвя¬щен доклад Арсения.

3. Карикатурный скандал.
   Вдохновленная новым поворотом, дискуссия разгорелась с новой силой. Арс Луч, вроде бы вне связи с предыдущим, сформулировал отношение к небезызвестному «карикатурному скан¬далу», когда датские газеты, ссылаясь на свободу слова, опубликовали карикатуры на пророка Мухаммеда, а общественность стран Арабского Востока стала угрожать авторам физической расправой  и в крайне агрессивной форме потребовала у датского правительства извинений.
   - Безусловно, свобода слова священна – сказал он, - поддаваться шантажу агрессивных исла¬мистов унизи¬тельно. Но если газетчики в своей деятельности будут руководствоваться христи¬анской мора¬лью, то проявят со¬страдание к ослепленному злобой мусульманскому обществу и не станут публиковать подобные карика¬туры.
   - Не слабость, не уступчивость, на этом я настаиваю – завершил он, - а активное, исполнен¬ное чувства собственного достоинства, сострадание.

4. Следовало ли сопротивляться?
   Также, вроде бы, без связи с заявлением Арсена, буквально взвилась его бабка, итальянская журнали¬стка Ориана Палаччи:
   - Все ваши идеи Антон и Арсений возмутительны – с непримиримой страстностью чуть ли не кричала она. - Вы еще заявите, что не нужно было сопротивляться итальянским и немецким фашистам, против которых сражался мой отец, а ваш дед и прадед, что вашему славному предку следовало покорно под¬ставить горло под нож этих насильников и убийц.

5. Сопротивляться, но не мстить.
   Мягко, но убедительно ответил своей матери сеньор Антонио:
   - Сопротивляться насилию иноземных захватчиков, и отечественных узурпаторов власти, без¬ус¬ловно, необходимо.  Но мстить большинству, что в Италии, что в Германии, за то, что оно по убоже¬ству своему поддерживало тоталитарный режим в своей стране и способствовало тем са¬мым жестокому наси¬лию над любящим свободу меньшинством, конечно, не следовало.
   - То же касается подавления агрессоров военной силой – продолжил он. -  Военное подавление фа¬шизма во Второй мировой благотворно сказалось на психике немецкого и итальянского наро¬дов – они покаялись. Но ситуация в Ираке говорит нам, что подобные действия  в отношении стран Арабского Востока нерезультативны и, более того, могут оказаться губительны для са¬мого существования челове¬чества.

6. Фильм «Резня в Риме».
   Ему на помощь пришел Арсений:
   - Наше общество «Любовь и сострадание» взяло за идейный образец действия священника из фильма «Резня в Риме», который не участвовал в Сопротивлении, а в критический момент при¬соединился к за¬ложникам и вместе с ними погиб.  В ту войну таких, как герой Мастрояни, было немного, но они были. Нынче же только на таких истинных последователей Христа и надежда. Мало их будет, их пример не окажется заразительным, – погибнет человечество.
Конец тринадцатой части.

ЧАСТЬ XIV. ВТОРАЯ ГОЛГОФА
Только Любовь, любовь к палачам и мучителям своим,
невозможная, по общему мнению,
 для нормальной человеческой психики даже немыслимая,
но все же проявленная Христом на Голгофе
и христианскими мучениками, последователями дела Его,
на малых голгофах их, в конце концов, обеспечила Учению
победу над язычеством в умах граждан Империи.
Картериус Великий.
Глава 1. Неудачное покушение на Большую Восьмерку
1. Конференция закончилась.
   Итак, конференция закончилась, но в тот же день грянули события страшные, и до того не¬ожиданные, что мы, рядовые их участники, в первый момент среагировали на них не просто вяло, но даже как-то на удивле¬ние пассивно. Это странно, ибо все мы, находя¬щиеся в этот мо¬мент в Коктебеле, с минуты на ми¬нуту должны были быть погребены под горным обвалом.
 
2. Покушение на Большую Восьмерку. 
   Следует, впрочем, рассказать, с чего это все началось. Дело в том, что на следующий день по¬сле конфе¬ренции в Коктебеле началось заседание Большой Восьмерки. Оказыва¬ется, наши кол¬леги с Араб¬ского Востока для того и приняли участие в обеих наших кон¬ференциях, чтобы быть ближе к Кокте¬белю, где предстоял саммит, участников которого они намерева¬лись взо¬рвать.
   После второй конференции, которая должна была окончиться на две не¬дели раньше, чем это про¬изошло, гости с Арабского Востока намеревались отправиться в Коктебель, где их фирма монтиро¬вала конструк¬ции Диснейленда, который они, якобы, должны были от¬крыть на этом ку¬рорте. В действитель¬ности же в трубчатых элементах конструк¬ций, предна¬значен¬ных для буду¬щих аттрак¬ционов, была спря¬тана взрыв¬чатка, необхо¬димая для планируе¬мого теракта.
   Авария в доме Марлена Михайловича обернулась для террори¬стов необыкновенной удачей. Вторая кон¬ференция состоялась на две недели позже, и не там, где было наме¬чено, а в Кокте¬беле, и окончи¬лась она как раз к началу заседания Восьмерки.

3. ФСБ и другие.
   Не знали мы и другого. Оказывается, ФСБ и работающие с ней рука об руку неофи¬ци¬альные струк¬туры (общество ветеранов ГБ «Белая стрела» и националистическое движе¬ние «Черная сотня») были ин¬форми¬рованы о замысле исламских террористов, и даже спо¬собствовали воз¬никновению этого плана. И, более того, косвенно руководили действиями террористов.
   Однако в этом заседании Большой Восьмерки решил участвовать, чего раньше не пред¬полага¬лось, пре¬зидент России. По¬этому спец¬службы послали своих агентов для противо¬действия тер¬рористам.

4. Все тайное становится явным.   
   Не ведали ни террористы, ни их противники, ни, конечно, мы, рядовые участники собы¬тий, какую роль во всем этом сыграют молодые израильские ученые, вернее, созданные ими особые микробы, на¬званные авторами телефорами, которыми изобретатели, явно не без умысла, зара¬зили одежду всех уча¬стников кон¬ферен¬ций. Благодаря телефорам траги¬ческие события в Кокте¬беле пошли совершенно не так, как было за¬планиро¬вано. Все по¬шло бы по-другому, если бы не вмешались эти удивительные бакте¬рии.
   Обычно, если какие-то группы задумывают нечто друг против друга, то одна узнает о дейст¬виях дру¬гой только по результатам. Но вот появи¬лись бактерии-теле¬форы, и все ко¬рен¬ным обра¬зом из¬мени¬лось, противоборствующие группы и все во¬круг стали сви¬дете¬лями собы¬тий, причем на всех эта¬пах, в том числе и на подготови¬тель¬ном.
   Молодые иудеи оказались не только гениальными учеными, но весьма ловкими де¬ло¬выми людьми. Предвидя действия террористов, они предвари¬тельно заключили контракт с CNN, пре¬дусмат¬ривающий прямую трансляцию этих событий. Для полноты картинки на эк¬ра¬нах телеви¬зора они, параллельно с те¬ле¬форами, затеяли  прямую съемку местонахо¬жде¬ния террористов из окна гостиницы.

5. Восьмерка «сделала ноги».
   События, между тем, не замедлили развернуться во всей их полноте и трагичности. К своему ужасу мир увидел группу людей в мусульманской одежде, которые что-то делали в горах. Ка¬мера моло¬дых ев¬реев показала место, где эти люди в этот момент находились. Это была пло¬щадка, рас¬положенная вы¬соко в го¬рах над Коктебелем. Одновременно теле¬форы детально пока¬зы¬вали работу этих людей, которая очень на¬поминала подготовку к взрыву. Их торопливые, но точные движения, ис¬клю¬чали любую иную трактовку этих действий.
   Первой отреагировала охрана Восьмерки. Через несколько минут после начала трансля¬ции два боевых вертолета армии США одновременно поднялись с площадки перед зда¬нием, где прохо¬дил саммит, унося с собой его участников. О том, что лидеры самых могу¬щественных стран мира вне опасности, тотчас объя¬вили все электронные СМИ планеты.

Глава 2. Из записок Арсения Лучникова
(Карманный компьютер, бывший с Арсением в полете, был разбит пулей,
но  этот фрагмент записок удалось восстановить)
1.  Способность гасить конфликты.
   ……Раньше я за собой не знал этого, и не подозревал за собой таких способностей. Это все Анна. Од¬на¬жды, собираясь в очередную горячую точку, она, вни¬мательно на меня по¬смотрев, неожиданно предложила мне ехать вместе с ней. Я не по¬нял, что мне там де¬лать, я ведь не журна¬лист. Она от¬ветила, что уверена в моей способно¬сти гасить кон¬фликты, так сказать, «голыми ру¬ками».
   - Тебе нужно появиться в гуще событий - задумчиво глядя на меня, сказала она, - ока¬заться между кон¬фликтующими группировками и призвать их прекратить вра¬жду. По¬смотрим, что из этого выйдет, ру¬чаться нельзя ни за что, но думаю, тебя ждет победа, ты сумеешь устранить противоречия и ли¬квидиро¬вать напряженность.    

2. Конфликт в Гане.
    Она оказалась права. Конфликт, на который мы с ней вылетели, происходил в Гане. Две пар¬тии, а в сущности два издавна враждующих племени, старшие сыновья вож¬дей кото¬рых, став депутатами пар¬ла¬мента и лидерами партий, одноименных с на¬званиями их племен, рассорились из-за женщины, уро¬женки Ганы, модного париж¬ского мо¬дельера. Кон¬фликт вылился на улицы столицы и противники с каким-то не¬виданным по силе ожесто¬чением принялись уничтожать друг друга.
   Мне действи¬тельно удалось ликвидировать напряженность. Как это произошло, совер¬шенно непо¬нятно, но как только я появился в Аккре и вступил в контакт с этими испол¬ненными взаимной злобы людьми, враждующие группировки почему-то не¬удер¬жимо по¬тя¬нуло друг другу, и между ними началось братание. С рассвета до заката по городу бродили толпы туземцев, пью¬щих паль¬мовое вино из странных сосудов, отда¬ленно напоминающих вы¬потрошенные и засушенные тыквы, и гор¬ланящих свои звонкие и одновре¬менно пора¬жающе за¬унывные гортанные песни.
   Меня они, несмотря на мое отчаянное сопротивление, носили по городу в каком-то удиви¬тельном, спле¬тенном из лиан, кресле. На другой день в Аккру прилетела винов¬ница конфликта, и эту очарова¬тельно смазливую девицу носили по городу в точно таком же лиановом кресле ря¬дом со мной.   
   
3. Огонь любви к людям.
    Я давно заметил, что при мне люди, как правило, забывают о своей вражде, в ду¬шах их насту¬пает мир и спокойствие. Но в тот раз мне удалось примирить не двух конфлик¬тую¬щих между собой людей, а два племени с со¬вершенно незнакомой мне культурой обще¬ния, с загадочными и явно нехристианскими тра¬дициями. Почему это произошло – мне до сих пор непонятно.
   Что мне помогает, не знаю. Энн говорит, что когда я вижу, как лю¬дьми овладевает злоба и не¬на¬висть, со мной что-то происходит. Что ощущаю при этом я? Боль, не¬стерпимую душевную боль, муку сострадания к несчастным, одержимым злобою. Присутствующие видят, как во мне что-то зажигается, глаза мои горят страстью состра¬да¬ния к несча¬ст¬ным, ду¬шами ко¬торых овладел бес.   
   Я и сам чувствую, что в подобной ситуации, несмотря на нестерпимую боль (а воз¬можно именно благодаря этой боли сострадания) меня охватывает необыкновенный подъем, и я, движимый какой-то странной силой, неистово стремлюсь к тому, чтобы этих несчаст¬ных оставил Дьявол, чтобы души их успокоились.
   Может быть, это отражается в моих глазах. Но если быть честным, то я в этих си¬туациях не испытываю никакого особого прилива любви. У меня в душе всегда, чуть ли не с рожде¬ния, ровное, очень сильное чувство любви-сострадания ко всем без ис¬ключения лю¬дям на земле.

4. Любовь русской женщины.
   Что это за чувство? Такое чувство вряд ли очень распространено среди муж¬чин. Но в прежние времена так любили своих мужчин русские женщины. Русская жен¬щина го¬ворила своему муж¬чине: - «Жалею тебя». У меня в душе всегда, примерно, то же. С той только разницей, что мне посто¬янно жаль, безумно жаль всех людей, жи¬вущих на земле …
   У Энн, вопреки ее британскому воспитанию и, несмотря на ее вызывающе хулиган¬ское по¬ве¬дение, чисто русский женский характер. Самоуверенная и независимая, она, глядя мне в глаза, со спокойной бесцере¬монностью закоренелой феминистки, говорит, что любит меня. А в дейст¬вительности, тут меня не обма¬нешь, жалеет, как и положено русской жен¬щине, она жалеет меня. И полюбила она меня именно по¬тому, что меня неизбежно ждет мучительная смерть.
   Честно говоря, мужчине быть пассивным предметом чувств женщины не очень-то при¬ятно. Но ее лю¬бовь совершенно непохожа, на то, что сегодня обозначают этим сло¬вом. Я не сразу понял это, но она меня жалеет. Жалеет точно так же, как многие поколе¬ния ее предков по жен¬ской линии жалели своих мужчин. Эта форма любви все еще харак¬терна для наших женщин. Ольга, моя первая любовь, точно так относи¬лась к старому толстому американцу Питу. Она жа¬лела его.
   Чувствовать это удивительное к себе отношение действительно странно, но так здо¬рово! Это придает уверенность, чувствуешь себя личностью, человеком дос¬той¬ным любви. Может во мне говорит голос предков? Голос многих сотен мужчин с фамилией Лучни¬ков, живших до меня, и ощу¬щавших на себе такую женскую лю¬бовь, любовь-жалость, любовь-состра¬дание.

5. В критической ситуации.
   Для мужчин такие чувства нехарактерны. Но я, наверное, непохож на других. Это мое чувство, чув¬ство любви-сострадания, в обычных условиях окружающие, как пра¬вило, не за¬ме¬чают. Если бы было иначе, мне трудно было бы с ними общаться. Да и им со мной было бы непросто.
   Слава богу, я загораюсь только в критической ситуации. Когда какой-то человек, охвачен¬ный злобою, может ока¬заться опасен для окружающих, мне становится жарко, у меня внутри что-то разгора¬ется и нестерпимо жжет. Это что-то выхо¬дит наружу, все видят это, и оно дейст¬вует на всех. А на опасных преступ¬ников дей¬ствует отрезвляюще, застав¬ляет их отказаться от задуман¬ного злодеяния.   
   Однажды, еще в годы моей рок-музыкантской юности, мы с Джонни Холлом после позд¬него концерта коротали остаток ночи перед утренним вылетом в Нью-Йорк об¬ходя какие-то сомнительные питейные заведения примыкающего к аэро¬порту пред¬местья Мехико. В одном из них мы стали свидетелями жестокой драки между двумя оборванцами в неви¬данно грязных пончо.
   И тут на меня нашло. Почув¬ствовав не¬стерпимое жжение боли-сострадания, я (по¬скольку такое уже бывало со мной и раньше) решил проверить глубину своего сострадания. Вырвав у Джонни зажжен¬ную сигару, я приложил ее к своей левой ладони. За¬пахло пален¬ным мясом, но я, ей богу, не почувствовал физической боли (боль состра¬дания была силь¬ней). Зато деру¬щиеся, приняв меня за святого, дружно пали передо мной на колени. За¬тем они, об¬нявшись, долго плакали друг у друга на плече, обливая бывшего врага горючими сле¬зами. 

6. Почему я такой?
   Почему я такой? Почему я не похож на других? Наверное, все дело в том, как про¬шел пер¬вый день жизни младенца, окрещенного Арсением. Я слышал эту историю не¬сколько раз. Еще пер¬воклашкой - от матери, уже подростком - от отца, позже про¬чел ее у Василия Ак¬сенова на по¬следних страницах романа «Остров-Крым», и уж со¬всем недавно - от Анны, отец которой, как оказалось, тоже был к ней причастен.
   Удивительно, но все эти истории, хотя в деталях (и немаловажных) отличаются друг от друга, в целом, в главном, совпадают, а это неопровержимо свидетельствует об их ис¬тинности. Ро¬дился я в день ги¬бели моего прадеда Арсения Лучникова. Про¬изошло это в трагический час па¬дения независимой Рес¬публики Крым, когда мои ро¬дители (со мной но¬ворожденным на руках) вместе со знаменитым бро¬дягой Бен-Ива¬ном и его подругой певи¬цей Заирой бежали из Сева¬стополя на случайно подвернув¬шемся ка¬тере. В тот день пи¬лот вертолета, заме¬тивший наш ка¬тер, пожалел мою мать и меня, младенца, и, пульнув ра¬кету в сто¬рону, дал нам уйти в Тур¬цию.

7. «Ложусь крестом».
  Когда вертолет появился в небе и стал приближаться к катеру беглецов, многоопытный Бен-Иван деловито сказал:
   - Внимание, ложусь крестом, - отполз  на корму, лег на спину и распростер руки, образо¬вав фигуру креста.
   Так описано у Аксенова. Но это описание оказывается неполно. Лежащий на палубе ря¬дом с матерью младенец Арсений (т.е. я во младенчестве) выпростался из пеленок, расста¬вил ручонки и тоже изобразил собою крест.
   Я этого, конечно, запомнить не мог, это, скорее всего, осталось у меня от рассказов матери. Но ощущение того, что, распростерши руки и образовав собою крест, я могу сдержать зло, живет во мне с младенчества.

8. Лев Фомин.
   Странным и необычным в этой истории было то, что пилотом, пожалевшим нас, был отец Анны Лев Фомин (у Аксе¬нова он Анатолий Макаров), окончивший в юности летное училище и служивший до своей бурной карь¬еры великого математика и гениального финан¬систа в черноморской морской авиации.
   Простой парень Лева Фомин позже рассказывал, что уже готов был нажать на гашетку, но его как мол¬нией ударило, - внизу, на катере мать с распростершим руки крестом мла¬денцем. После этого случая младший лейтенант Фомин начал уси¬ленно косить от службы, за что был  с позором изгнан из армии.
   На следующий год он без труда поступил на физмат МГУ, так как у него вдруг от¬крылись фе¬номе¬нальные математические способности. Ничего, казалось бы, не пред¬вещало такого неожи¬данного взрыва математического таланта в ни чем не приме¬чательном парне.
   Однако это случилось. Лев Александрович, человек совершенно не склонный к мис¬тике, объ¬яснял это дочери сильным потрясением оттого, что чуть было не убил распростер¬шего руки крестом грудного ре¬бенка и его мать.

8. Бенджамен Иванов.
   А нарушитель гра¬ниц и закадычный друг всех на свете контрабандистов Бенджа¬мен Ива¬нов, собственным примером научивший младенца изображать собою крест, приходится Анне родным дядей. Он то и надоумил ее мать, Марию Кос¬модемьян¬скую, еще дев¬чонкой бежать из СССР.
   Энн еще в юно¬сти уверовала в мое осо¬бое предназначение. В детстве она услышала от отца историю моего чудесного спасения, а когда про¬чла ее у Аксе¬нова, то поставила своей целью со мной встретиться. Что, впро¬чем, про¬изошло не¬скоро.

Глава 3. Коктебель. Угроза обвала.
1. Угроза обвала остается.
   Восьмерка улетела, и, казалось бы, исчезла цель теракта. Но, оказа¬лось, что это не так. Теле¬зрители во всем мире, невольные свидетели готовящегося теракта, с ужасом увидели, что терро¬ристы, видимо раздо¬садован¬ные неудачей покушения на Большую Восьмерку, продолжают под¬готовку к взрыву.
   К этому вре¬мени на CNN к прямой трансляции подключили переводчиков с араб¬ского, умею¬щих чи¬тать по губам. И телезрители могли не только видеть террористов, но и слы¬шать разго¬воры, недвусмыс¬ленно свидетельствующие об их замысле. А рядом с ними на площадке стоит вертолет. Оказывается, эти ребята, отнюдь не камикадзе, подго¬товив взрыв, они хотят благопо¬лучно отбыть восвояси.

2. Антитеррористическая группа. 
   Одновременно телезрители увидели и другую картинку. На площадку, расположенную метров на 70 выше террористов, на российском боевом вертолете прилетела группа лю¬дей. Их было трое: мы, участ¬ники конференции, тотчас узнали в них наших коллег, семью Па¬щенко. Только теперь до нас дошло, что эта семья – боевая антитеррористическая группа. Они засели за кам¬нями с оптическим оружием в руках.
   Кроме переда¬ваемого электрофорами изображения семьи Пащенко (одежда которых тоже была зара¬жена чудо-бактериями), на экране телевизора вскоре появилась еще одна картинка, которую снимали со вто¬рого ап¬парата (первый на¬блюдал за действиями терро¬ристов) молодые иудеи.
   План охотников за террористами был предельно прост: они хотели сверху, откуда пло¬щадка террори¬стов была, как на ладони, расстрелять замышляющих преступление. Од¬нако из этого ровно ничего не вышло. Ка¬залось, что какая-то невидимая преграда защи¬щала терро¬ристов.
   Не было никаких сомнений в том, что Пащенки отлично владеют оружием, и вряд ли могли так долго не попадать в цель. Тогда мы не знали, в чем причина. Позже выяснилось, что ислам¬ские террористы приоб¬рели в одном из секретных НИИ России новейшее изобре¬тение, прибор, возводящий невидимый магнит¬ный экран, сделавший их совер¬шенно недоступными для пуль.

3. Еще одна угроза обвала.
   Когда стало ясно, что достать террористов из оптического оружия не удается, семей¬ство Па¬щенко сме¬нило тактику. К этому времени CNN привлекло читающих по губам перево¬дчиков с рус¬ского. И весь мир услышал, о чем они говорят.
   Мы, зрители этого увлекательного, но, по сути, очень страшного действа, не знали, что Па¬щенки со своими ружьями сидят в том самом месте, где еще с советских времен расположен сек¬ретный склад взрыв¬чатки. И теперь охотники за террористами, обескура¬женные невоз¬мож¬ностью разобраться со своими противниками, и опасаясь, что те наладят вертолет и уйдут от возмездия, решили сбросить на их го¬ловы лавину камней, ини¬цииро¬ван¬ную взрывом, кото¬рый они в спешном порядке начали го¬товить.
   Нам внизу в Коктебеле стало по-настоящему страшно. И террористы, и их противники одно¬временно го¬товятся похоронить нас под градом камней. Интересно, что обеим груп¬пам  одина¬ково безраз¬лична жизнь и судьба людей. Хотя, что здесь уди¬вительного, такова суть идей и ра¬дикальных ислами¬стов, и их противников, агрессивных национали¬стов, так называемых пат¬рио¬тов.

4. Дельтапланы над Коктебелем.
   Но на этом неожиданности не окончились. В небо с моря поднялись два дельтаплана. И в пла¬неристах мы опять узнали своих коллег. Это были юные Арс Луч и Энн Фомин. А помог им подняться с поверхно¬сти моря залих¬ватски сидящий на водном мотоцикле отец Арсения, дос¬топоч¬тенный мон¬сеньор кардинал.
   О том, что пилоты этих дельтапланов не только изменят судьбу находящихся в Кокте¬беле, не только спасут нас от неизбежной, казалось бы, гибели под горным обвалом, но изменят будущее всего че¬ловече¬ства, мы тогда, конечно не дога¬дывались. А между тем, великое действо, впо¬следствии названное Второй Голгофой, или Аэроголгофой, уже нача¬лось.
   Арсений обратился к террористам и их противникам, прося, умоляя их не взрывать гору. В от¬вет терро¬ристы начали об¬стреливать его дельтаплан. Их, в общем, можно понять. Неудача по¬кушения на Большую Вось¬мерку вызвала у них желание хоть на ком то сорвать зло. Но по¬чему охотники на террористов тоже на¬чали стрелять по Арсению, по¬нять трудней. Хотя почему же. Раздосадованные невозмож¬ностью распра¬виться с террористами прицельным огнем, их против¬ники тоже срывают зло на непрошенном миро¬творце.

5. Картинки на экране телевизора.
   Нужно сказать, что картинки, полученные от телефоров, на которых телезрители лице¬зрели террори¬стов, семью Пащенко и юных дельтапланеристов, были нечеткими и не¬сколько размы¬тыми. Оно и по¬нятно, изобретение израильских ученых только стартовало, и еще требовало об¬катки. Более ясную кар¬тину того, чем заняты террористы и их против¬ники, а также Арсений и Анна на дельтапланах, давала прямая съемка, которую из окон замка вели молодые евреи. К тому же эти картинки дополняла профессио¬нальная съемка, которую вначале вела со своего дельтаплана неутомимая Энн Фо¬мин. А микрофон пере¬давал в эфир голос Арсения.
   Правда, съемки Анны продолжались очень недолго. Как только дельтапланы начали обстрели¬вать, она, то ли уронила, то ли выбросила свой кино¬аппарат в море, и начала свое безостановоч¬ное кружение под дельтапланом Арсения с очевид¬ной задачей защитить его от пуль.
   И хотя изображений после начала обстрела дельтапланов стало на одно меньше, чем первона¬чально, мы, и не только мы, но и весь мир стал свидете¬лем противоборства ислами¬стов и их оп¬понен¬тов из российских спецслужб, а также видели и слышали Арсе¬ния Лучни¬кова, под крылом дельта¬плана при¬зывавшего пощадить Кокте¬бель.
   Экран телевизора был разделен на сектора, в которых изобра¬жения то и дело менялись, а ино¬гда одна из картинок занимала его целиком. Телефоры, которыми были заражены и исламские тер¬рористы, их про¬тивники и молодые дельтапланеристы, позволяли пода¬вать на экран изо¬бра¬жения в разных ракур¬сах. Кроме того, два аппарата мо¬лодых иудеев постоянно подавали общие планы площадок, на которых дейст¬вовали ислам¬ские террори¬сты и их противники Па¬щенки, а также дельтапланеристов в голубом небе. Аппарат Анны, до того как она прекратила съемку, снимал все это в своем ракурсе.
   Такое обилие постоянно меняющихся картинок на экране должны были бы выглядеть как сумбур, как беспорядочное мелькание утративших всякий смысл изображений. На са¬мом же деле изобра¬женное на экранах представляло собой единый динамический ряд, эс¬тетически со¬вершен¬ный, держащий зрителей в эмоциональном напряжении в самом высоком смысле этого слова.

6. Гении телеэкрана.
    «Вторая Голгофа» - нынче популярнейший в мире документальный фильм, его любят люди всех возрастов, всех классов, всех рас и религий. Теперь люди, снявшие и смонтировавшие дан¬ное событие, увенчаны многочисленными наградами и премиями, в том числе и Но¬белевской. А то¬гда, в день Второй Голгофы, Джекоб Голд и Макс Файн были никому неиз¬вестны.
   Это теперь некоторые из жителей американской глубинки вспоминают, что еще в дет¬стве ви¬дели представле¬ния бродячего кукольного Голдфайн-театра, где два молодых кук¬ловода Джекоб и Макс раз¬влекали де¬тей очень динамичными и удивительно гармо¬нич¬ными кукольными поста¬новками.
   В маленьком городке штата Оклахома их по¬становку увидел навещавший родителей главный менед¬жер по кадрам телекомпании CNN Мэтью Смит. Сообразительный менед¬жер чуть не си¬лой заставил мо¬лодых кукольников бросить свое занятие и пройти обуче¬ние за счет компании на полугодовых курсах телеопера¬торов.
   Мэ¬тью сделал ставку на молодых бродяг и не ошибся: нынче он совладелец CNN и один из самых бога¬тых людей планеты. А его протеже стали культовыми телеоператорами. То, что мон¬тируют в пря¬мом эфире лауреаты Нобелевской премии Джекоб Голд и Макс Файн, всегда соби¬рает самую боль¬шую в мире аудиторию, а соответственно реклама, совмещае¬мая с их програм¬мами, самая дорогая.
   Но создать новую программу, если не лучше, то, по крайней мере, равную той, что те¬перь на¬зывают «Аэрогол¬гофой», им так и не удалось. Мастера синхронно думать и гармо¬нично рабо¬тать, продолжая соз¬давать истинные шедевры, так и не смогли повторить свое самое уди¬витель¬ное художественное дос¬тиже¬ние.

Глава 4. Арс Луч. Взгляд с птичьего полета.
1. Ему необходимо победить.
   Арсений и Анна летят над Коктебелем. Он всматривается в чуть дымя¬щийся от утренней росы горный склон, где на двух, расположенных друг над другом, словно специально под¬готовлен¬ных природой почти ровных пло¬щадках копо¬шатся две группки людей, готовящих гибель по¬селку.
   «Сегодня мне необходимо победить - напряженно думает Арсений, - мне предстоит ук¬ротить их злобу, злобу людей, считающих себя пра¬выми.  Нужно мо¬рально разору¬жить их, ненавидящих друг друга, а заодно и весь остальной мир. Но как остановить их? Как пре¬дотвратить гибель десятков тысяч невин¬ных? Нужно обратиться к их сердцам. Они жестоки, по¬тому что глу¬боко несчастны, обиженны судь¬бой и людьми. И они поймут, меня всегда понимали».
   Конечно, их кол¬леги по конференции, готовящие сейчас два взрыва, не выгля¬дят оби¬жен¬ными или не¬счастными. Но это только на первый взгляд. Картерий прав, зло¬дей мо¬жет сколь угодно долго прики¬ды¬ваться равнодушным, творящим зло просто так, для соб¬ственного развле¬чения. Лжет он, в том числе и самому себе. Какая-то за¬старе¬лая обида до сих пор гложет его, болен он ею, несчастен он, а потому заслужи¬вает со¬страда¬ния.
   В этом, наверное, и состоит секрет его миротворческих успехов, что ему уда¬ется со¬страдать, людям не оскорбляя при этом их достоинство. Найти понимание и сострада¬ние у другого хо¬тел бы всякий, просто каждый опасается встретить насмешку. А ему, Арсению, верят.
   Верят и потому, что обычной жизни ему удается скрывать от людей постоянно присутст¬вую¬щую в нем любовь-сострадание. От женщины мужчина это приемлет, а от другого мужчины та¬кое принимают только люди благожелательно настроен¬ные. А люди озлобленные восприни¬мают это, как обиду.
   А в критической ситуации в нем, кроме любви, возникает еще и боль-сострадание, причем та¬кой силы, что ее невозможно скрыть, и она прорывается наружу. Эта боль-сострадание почему-то никого не оскорбляет, а на¬оборот благотворно воздействует даже на самых закоренелых пре¬ступников.
   «Однако сегодня - мучительно думает Арсений, - в ситуации более чем критической, во мне это не разгорается. Если и дальше во мне будет только равномерно горящая любовь-сострадание и так и не вспыхнет боль-сострада¬ние, то я проиграю это сражение, мне не удастся переубе¬дить  преступников, и они погубят Коктебель. Но победить нужно, я дол¬жен, я обязан ощутить боль и ею победить».

2. Энн.
   Специ¬ально для таких акций Анна приобрела мощнейший мегафон. Во время их преды¬ду¬щей акции, при полете на дель¬таплане над окопами воюю¬щих ме¬жду со¬бой африканских госу¬дарств, Арс его опробо¬вал. Мегафон ока¬зался хорош, звук его разно¬сится далеко, но не ог¬лушает. Он даже не осо¬бенно громок, ка¬жется, что источник звука находился везде, во всем окру¬жаю¬щем пространстве.
   …Сегодня он должен был лететь один, а Энн разогнала бы его дельтаплан на мо¬торке. Она же отпус¬кать его од¬ного категорически отказалась. На по¬мощь Арсену пришел его отец. Как оказа¬лось, он, не¬смотря на свой сан, их еди¬номышленник. Он вызвался помочь подняться в небо. Арс уже подгото¬вился к по¬лету, но Анна вывела из строя оба дельта¬плана. А он оказался не¬дос¬та¬точно подготовлен, чтобы вернуть тех¬нике летные каче¬ства. Пришлось согла¬ситься взять ее с со¬бой. Опыт¬ная плане¬ристка Энн быстро привела в порядок дельтапланы, и они с помощью сеньора Ан¬то¬нио поднялись в небо.
   
3. Они не предполагали.
   Они с Энн не предполагали, что групп будет две. Поначалу, прибыв на первую из конфе¬рен¬ций, они во¬обще не ожидали такого развития событий. У них была инфор¬мация об ожи¬дав¬шемся захвате заложни¬ков. Она ока¬залась ложной. Вместо этого был теракт, к тому же осущест¬вленный не людьми, а иной силой. То, что сила была дей¬ствительно «иной», пришлось признать и Арсению, человеку к мистике не склонному.
   А дельтапланы Арсений и Анна захватили с собой только с целью потрениро¬ваться после окон¬чания кон¬ференций. Не думали они, что те могут понадобиться. Но оказалось, что залож¬ни¬ками, невин¬ными жерт¬вами, причем не только террори¬стов, но и их про¬тивников, стали десятки тысяч жи¬те¬лей и гостей Коктебеля. И они поднялись в небо.

4. Однажды ему это удалось.
   На тренировках с дельтапланом настоял Арсений. Он хотел научиться га¬сить кон¬фликты, ко¬гда противостоящие друг другу силы уже находятся в окопах на стадии полноцен¬ной войны. Однажды это удалось. Он взлетел на дельта¬плане, ко¬торым владел тогда еще очень плохо, над око¬пами противни¬ков и убедил их бро¬сить ору¬жие. Он ду¬мал, что в него будут стрелять с обеих сторон. Он считал, что его задача была не заставить про¬тивников бра¬таться тут же на поле боя, а переубедить их своей смертью.
   Энн вела телерепортаж, который уже после его смерти, возможно, помог бы по¬гасить не только этот, но и другие конфликты. Тогда она согласилась вести свой ре¬портаж с земли, не подвергая себя пря¬мой опас¬но¬сти. Но все про¬изошло иначе, чем он ожи¬дал.
   В тот раз ему повезло, он вышел из боя невредимым и легко, играючи, по¬гасил кон¬фликт. Впрочем, везение, случайность – это скорее в его неопытных глазах. Энн видимо знала, что де¬лала, когда отпускала его в небо над окопами враж¬дую¬щих. Доб¬родушные аборигены в военных мундирах, хоть поначалу и стреляли по его дельта¬плану, но лишь повинуясь при¬казам команди¬ров, явно не желая в него попасть. Офицеры, вначале па¬лившие по нему из револьве¬ров, тоже не желали причи¬нить ему вред. Обе сто¬роны выбросили белый флаг перего¬воров, как только он при¬звал их к этому.
   Поскольку люди, сидевшие в тот раз в окопах, были доброжелательны друг к другу (в окопы их насильно загнало высокое начальство), ему удалось замирить их только своей, по¬стоянно в нем присутствующей любовью-состраданием, боль-состра¬дание в тот раз так и не возникла, да и не было в ней тогда надобности.

5. Затем были песни и пляски.
   Затем были песни и пляски, рекой лилось пальмовое вино, откуда-то поя¬вились уди¬ви¬тельно гибкие мо¬лодые женщины с лоснящейся на солнце чер¬ной, как эбе¬новое де¬рево, ко¬жей. Целых три дня весели¬лись граждане Кот-д’Ивуара (бывший Берег Сло¬новой Кости) и Буркина-Фасо (бывшая Верхняя Вольта), именно между этими стра¬нами начал было раз¬гораться военный кон¬фликт.
   Потом появились официальные лица обеих стран. Пышущие здоровьем мо¬лодые люди, с на редкость хитрыми физиономиями, затянутые в официаль¬ные черные кос¬тюмы, явно скучали в их с Энн обще¬стве. Эти сразу поняли, что миротворцы небогаты, что у них им нечем пожи¬виться, и поэтому спе¬шили от неожиданных гостей поскорее из¬ба¬виться. Гости были не против, и на другой день отбыли во¬свояси.

6. В небе над Коктебелем.
   Но сегодня все по-иному. Энн заключила контракт с CNN на прямую трансля¬цию с места со¬бытий. Теперь судьба ее репортажа не зависит от того, со¬хранит ли она свою жизнь. Поэтому она и решила разделить с ним риск воздуш¬ного при¬ключения. А в этот раз враждующие сто¬роны не так добро¬душны, как тогда в Аф¬рике. 
   Ее решение лететь рядом с ним и вести передачу с воздуха было для него неожи¬данным. Он полагал, что она будет вести репортаж из моторки, с воды. При агрес¬сивном настрое враждую¬щих ее полет слишком опасен. Но уп¬рямство Энн та¬ково, что сломить его не¬возможно. Но в этот раз не выполнить ее требование оз¬на¬чает провалить всю опе¬рацию.
   И вот они в небе над Коктебелем. Какое здесь небо! Лететь по нему под лег¬кими пе¬ри¬стыми обла¬ками – это наслажде¬ние. Но сегодня полет со¬всем не радо¬стен. Не знал Арсений, что се¬го¬дня случится такое, не предви¬дел, что придется подняться в небо, чтобы предот¬вратить раз¬ру¬шение Кокте¬беля, мас¬совую гибель его жителей и тысяч гостей.

7. Переубедить смертью своей.
   Они  летят высоко, слева от них Карадаг с характерным ликом Волошина в чуть се¬ребря¬щейся дымке. Его могучий дух много лет оберегал Коктебель, его поэзия была музыкой этих мест, краски его живо¬писи – многоцветьем здешней природы, его доб¬родушное гостепри¬имство – удивительной добро¬сер¬деч¬ностью и доброже¬лательно¬стью местного населения. Неужели сего¬дня все это должно окончиться, неу¬жели этот земной рай погубят несчаст¬ные, ос¬лепленные зло¬бой?
   «Нет! Нет! – в отчаянии убеждает себя Арсений - Не дам! Не дам!  Меня услышат, я смогу. Смогу погасить пожар ненависти в их ду¬шах. Мне всегда это удава¬лось, смогу и сего¬дня. Я должен обратиться к ним, стремя¬щимся погубить не¬винных. Что я должен им ска¬зать? Чем мне остановить их? И я кричу в мегафон. Слова мои про¬сты до тривиальности:
    - Остано¬витесь! Одумайтесь! Нельзя гу¬бить курорт! В нем тысячи не¬вин¬ных! Женщин! Детей! Беспо¬мощных ин¬валидов, стари¬ков и старух! Оду¬май¬тесь! Останови¬тесь! Остано¬витесь!» 
   Но поскольку боль-сострадание еще не пришла к нему, его призыв не дей¬ствует. Как и следо¬вало ожидать, в него стреляют, причем из обоих лаге¬рей. И по¬падают. Раз! Два! три! Четыре раза попали. Ему больно. Как больно. И попадают, что странно, не в туло¬вище, не в го¬лову, а в руки и ноги. Больно!! Очень больно!!! Невы¬но¬симо больно!!!!
   Но это пока только физи¬ческая боль, нравственное страдание все еще не посетило его. 

8. Она нарушила договоренность. 
   «Однако что это?- скорее почувствовал, чем подумал Арсений - Меня рас¬пяли?? Пулями, словно гвоздями размозжили конечности. Это больно, ужасно больно, но вытерпеть можно. Теперь распятый я обниму мир, обниму и этих несчастных, готовящих взрыв. Об¬ниму и успокою. Погашу их злобу. Погашу, как только во мне возникнет боль-сострадание. А она возникнет, я знаю, скоро она начнется эта боль души, что сильнее боли физической.   Только бы успеть до смерти».
   Но она пока не грозит ему - ни одного попада¬ния, ни в сердце, ни в голову. Но почему? Что это зна¬чит??? Понятно. От смертельного выстрела его предохраняет Анна. Она должна была ле¬теть рядом. И хотя это и опасно, в нее могли попасть только шальные пули. А они маловеро¬ятны, ибо внизу явно засели снай¬перы. Но Энн опять нарушила договорен¬ность, она старается лететь под ним, обере¬гая его. Это опасно, очень опасно, а он не так ловок в управ¬лении дельта¬планом, чтобы помешать ей пла¬нировать под ним.
   Анна должна была снимать репортаж. Однако аппарата в ее руках нет. Она уро¬нила, а скорее сознательно выбросила его в море. Она забыла, что ее ре¬портаж должен был разорвать пелену молчания вокруг них, что он должен был пове¬дать миру об идеях и действиях Новых Перво¬хри¬стиан? После ее репортажа люди во всем мире должны были, наконец, понять, что ненависть и вражда не самый лучший способ  жизни на земле.
   Но она изменила свое решение, нарушила условия ее приема в орга¬низацию. Впрочем, он должен был это предвидеть. Анна слишком хорошая ученица. Она глубоко и все¬рьез воспри¬няла «Христианскую арифметику» волхва Каспара, его учение о несчилимости до¬бра. Для нее жизнь одного человека оказалась не менее ценна, чем буду¬щее счастье всего человечества. Вот она и защищает Арсения от пуль, позабыв о репортаже, кото¬рый (по ее же плану) должен был изменить будущее мира.
 
9. Она погибла! 
   Но вот один из хваленных снайперов там, внизу, явно промахнулся (не хотел же он по¬пасть в жен¬щину), и Анна безжизненно повисла на стропах дельтаплана.
   «Боже! Что я на¬де¬лал! Она по¬гибла! По¬гибла!»
   Но теперь он открыт и скоро примет смерть. Вот и она!! Пришло еще две пули – в грудь и в живот. А вот и третья, она раздробила ему челюсть. 
   «Больно, как больно. Но те¬перь уже скоро конец. Избавление от му¬че¬ний. Боль, ужасная боль – это мука смерт¬ная. Избавиться от нее смертью – ис¬тинное наслаждение».

9. Я сострадаю ее убийцам!!!
   Но вдруг в его душе все закричало. Она погибла!!! Энн погибла, а в нем от¬кры¬лось Оно. От¬крылось то, что обычно скрыто и от дру¬гих, и от него самого. Откры¬лось!! От¬кры¬лось!!!
   «Они убили Аню. Мою Аню. Я дол¬жен был бы ненавидеть убийц. Но во мне нет к ним ни грана нена¬висти. Я им сострадаю и мне БОЛЬНО ЗА НИХ!!! Да, да, БОЛЬНО. Мне жаль их, этих опален¬ных злобою убийц. Жаль до такой степени, что эта  мука душевная по¬сте¬пенно стано¬вится сильнее муки физической. Мука!! Мука ду¬шевная!!! Боже, как больно душе, еще больней, во стократ больней, чем телу. Душа сжи¬мается в комок и болит, как гнилой зуб, еще больней. Как невыно¬симо БОЛЬНО, когда болит душа!!!»

Глава 5. Коктебель. Угроза обвала. Продолжение
1. В лагере террористов.
   В стане террористов между тем стало твориться нечто совершенно невообрази¬мое. В их среде явно про¬изо¬шел раскол. Только недавно люди в камуфляжах сла¬женно и активно действовали. Одни под ру¬ково¬дством старого шейха методиче¬ски и сосредоточенно об¬стреливали дель¬та¬планы Арсения и Анны, и в этом доби¬лись зна¬чительных успехов – Арс был четырежды ранен, а Энн убита одним, но метким выстре¬лом старого шейха. Другие во главе с молодым ученым с тем же усердием готовили взрыв. Тре¬тьи под ру¬ково¬дством пилота вертолета готовили машину к полету. У этой группы явно что-то не лади¬лось, пи¬лот нерв¬ничал. Злые окрики шейха только усложняли ситуацию, отбытие террористов с места готовя¬щегося взрыва от¬кладывалось.
   И тут произошло непонятное. Молодой ученый араб с каким-то странным выра¬жением лица по¬глядел в небо, после чего начал препятствовать людям в камуф¬ляже готовить взрыв.

2. Охотники за террористами.
   Одновременно с происходящим в стане террористов, в стане их противников тоже стали про¬исходить не менее странные события. Младший член семейства, майор ФСБ Петр Па¬щенко, только что прицельно стре¬лявший в Арсения и уже три раза в него попавший, вне¬запно бросил это заня¬тие и стал ак¬тивно мешать отцу и деду готовить взрыв.
   И опять было совершенно неясно, что собственно произошло. Молодой фсбшник, только что трижды ранивший симпатичного ему Арсения и молчаливо соглашавшийся со своими пред¬ками, что для того, чтобы наказать террористов, не жаль курорта и находя¬щихся там людей, вдруг резко ме¬няет мнение. Почему? Что произошло?

3. Странные события.
   Что, однако, произошло в стане террористов? Что заставило Омара Бен Саваджа, при¬нявшего у свя¬щенного камня мусуль¬ман обет совершить подвиг веры, изме¬нить решение? Процесс этот, ско¬рее всего, был длитель¬ным, но последней каплей переполнившей чашу его терпения, был ра¬до¬стный возглас престаре¬лого шейха, удачно убив¬шего одним мет¬ким выстрелом красавицу Энн.
   Люди в камуфляже, невзирая на сопротивление молодого человека, продолжали гото¬вить взрыв. Это было непонятно, ведь люди эти были его слугами. Но с неко¬торого мо¬мента слуги, видимо, перестали подчиняться своему гос¬подину. Стало ясно, что слуги те¬перь выполняют от¬рывистые и резкие команды престарелого шейха.
   В двух противоположных углах площадки, что нависла и над поселком, и над замком, стоя¬щим от него в отдалении, террористы готовили два взрыва, большей и меньшей мощ¬ности. Об¬вал от большого, предназначенный для Большой вось¬мерки, должен был снести с лица земли Кокте¬бель. Малый – должен был сбросить со скалы замок. Зачем это было нужно, неясно. Быть может замок на¬поминал му¬сульманам крепости крестоносцев в Па¬лестине?
   Несмотря на усилия молодого араба, людям в камуфляже удалось взорвать ма¬лый заряд. Об¬вал очистил скалу от очаровательной и игрушки богача-толкиниста. На счастье в замке никого не было. Нефтяник, покинувший Коктебель накануне, отпустил всю прислугу.
   Но осуществить большой взрыв молодой террорист Омар Бен Савадж им не дал. Когда по¬мехи, чинимые их хозяином, начали сводить на нет их действия, люди в камуфляже, подчи¬ня¬ясь приказам шейха, попытались его связать. Но это им не уда¬лось. Молодой араб бы¬стро и убе¬ди¬тельно показал, чего он стоит в рукопаш¬ной схватке.
   Через пол¬ми¬нуты вся дюжина взбунтовавшихся против него слуг была приве¬дена к по¬винове¬нию. В пылу схватки старый шейх тоже бросился на юношу, но тот только ле¬гонько оттолкнул старика, после чего шейх на¬чисто утра¬тил актив¬ность и прекра¬тил по¬пытки овладеть ситуацией.

4. Не менее странные события.
   А что случилось в стане их противников? Было непонятно почему молодой майор ФСБ всту¬пил в борьбу с отцом и дедом. Это было по-на¬стоящему увле¬кательное, хотя уж чрезмерно кро¬ва¬вое зрелище. Интеллигентного вида майор, крепкий и рослый, но по сравнению со своим вели¬канами-родичами кажущийся хилым подро¬стком, вступил в от¬чаянную схватку с двумя двух¬метровыми, по всему видать, хорошо владею¬щими прие¬мами рукопаш¬ного боя, гигантами. 
   Молодому человеку пришлось нелегко. На удары своих родственников он, есте¬ственно не от¬вечал. А могучие, очень опытные, к тому же изрядно озве¬ревшие бойцы, били его, что называ¬ется, смертным боем. И могли бы забить насмерть. Но этого они, скорее всего вовсе не желали, а хотели лишь лишить его способности к сопротивлению, отключить сознание.
   Но именно это у них явно не получалось, Петр Пащенко ока¬зался на удивле¬ние вынос¬лив. Как ни ста¬рались отец и дед отключить мо¬лодого человека и довести до конца мон¬таж взрывного устройства, это им никак не уда¬валось. Упрямый юноша, уже, казалось бы, вконец измочален¬ный, вновь и вновь всту¬пал в борьбу.
   Однако долго так продолжаться не могло, молодой человек рано или поздно должен был утра¬тить спо¬соб¬ность к сопро¬тивлению. Но все решилось, причем до¬вольно неожиданно. Петр излов¬чился и выбро¬сил в пропасть ка¬кую-то важную де¬таль взрывного устройства.
   Вконец обе¬зумевшие старшие Пащенко начали избивать младшего так, что каза¬лось, теперь-то они окончательно забьют его до смерти. Но у молодого майора будто бы проре¬залось втрое ды¬хание. Он в от¬вет на мощные удары своих предков только счастливо улы¬бался. Еще бы, он по¬бедил в этой схватке, опас¬ность, навис¬шая над Коктебелем, была устранена.

Глава 6. Арс Луч. Взгляд с птичьего полета. Окончание
1. Я побеждаю!
   «Мне больно! Мучительно больно за них, за этих  несчастных – почти в бреду стра¬стно и даже с каким-то мучительным восторгом думал Арсений. - Но от этой муки я не спешу изба¬виться смертью, я хочу, я жажду му¬кой своей, му¬кой своего сердца, силой со¬страдания к ним победить их злобу.
   И, кажется, уже побеждаю! Уже победил!! Они перестали стрелять. И, хотя кровь за¬сти¬лает мне глаза, вижу – они прекратили подготовку к взрыву. Я побе¬дил! Мое со¬стра¬дание к этим несчастным убий¬цам подей¬ствовало на них. Коктебель не погибнет!!!»

2. Теперь можно умирать спокойно.
   «Теперь все! Можно умирать спокойно, с чувством исполненного долга. Как легко прини¬мать смерть, когда нужное выполнено! Кажется все! Сердце останавливается, и хотя мозг еще ра¬ботает, но это уже не¬на¬долго… Что это?? В голове мутнеет, видно клеткам мозга не хватает питания. Теперь все! Я умер. Все!»

Глава 7. После Аэроголгофы. Марлен Кузовлев
1.Что произошло?
   Прошло время, хотелось бы понять истинные причины тех событий. По их поводу воз¬никает не¬сколько вопросов:
   Первый вопрос. Почему террористы и их противники вдруг начали стрелять по дель¬та¬планам? Ведь мо¬лодые представители и тех, и других испытывали симпатию к Арсению, а особенно к юной Энн. 
   Здесь, скорее всего, сработал азарт борьбы. Варлам Шаламов когда-то писал о том, что в ла¬гере нет ни¬чего хорошего. Мы это с трудом, но приняли, хотя нас и Солженицин, и дру¬гие долго уверяли, что есть в ла¬герной жизни и красота человеческой дружбы и героизм сопротивления. 
   Но принять, что в битве тоже мало хорошего, еще труднее. Много вокруг войн, вокруг битв романтиче¬ского флера. А на самом деле азарт борьбы захватывает, лишает человеч¬ности. По¬пробуй, разними де¬рущихся – оба на тебя накинутся.
   Второй вопрос. Что произошло дальше? Почему молодые люди из обоих лагерей вдруг стали препят¬ство¬вать гото¬вящемуся взрыву.
   А произошло то, чего мы, сторонние наблю¬датели, поначалу не поняли. В небе над Кок¬тебе¬лем смер¬тельно раненый Арсений Лучников просил, умолял террористов не уничто¬жать посе¬лок. Мы, наблю¬дающие эту картину снизу и тоже слышащие слова Арса, пона¬чалу не вникли в их смысл.
   Теперь эти великие слова знает наизусть каждый человек на земле. А тогда? Тогда мы не ус¬лышали в них ничего особенного. Может быть потому, что не к нам они были обра¬щены, не для нас пред¬назнача¬лись? Да и ситуация наша была до предела остра, жизнь наша висела буквально на волоске. Только ко¬гда угроза взрыва была окончательно устра¬нена, мы, как и большинство людей планеты, став¬шие, благо¬даря CNN, свидетелями тра¬гедии, услышали и поняли, всем серд¬цем восприняли слова Арсе¬ния.

2. Человечность в подкорке у homo sapiens.
   А готовящие взрыв услышали первыми. Террористы и их противники услышали слова Любви, к ним об¬ращен¬ные. Любовь к людям, обуреваемым злобой, к людям, только что смертельно ра¬нившим его са¬мого и безжалостно убившим его возлюбленную, была на¬столько не¬обычна, что не могла не затронуть даже самые грубые и жестокие сердца.
   Наверное, человечность и чувство сострадания все же  в подкорке у homo sapiens. Ибо, как мы теперь знаем из опросов участни¬ков тех событий, дрогнули все, го¬товящие гибель Коктебелю, даже самые жес¬токосердые. Но старшие, чьи сердца были надежней укрыты панцирем ду¬шев¬ной глухоты, устояли. А молодые поддались. Позже и майор ФСБ, и мо¬лодой араб стали актив¬ными проводниками идей Новых Первохри¬стиан, которых теперь на земле великое множество.

3. После трагедии.
   …. Прошло уже достаточно много времени. И в мире, и в жизни самого Марлена измени¬лось многое, почти все. Он восстановил свой особняк – теперь это мемо¬риальный ком¬плекс, посвя¬щенный пребыванию на Казантипе и Иисуса Христа, и Арсения Лучни¬кова. Ру¬ководит им неуто¬мимый полковник Соколов. По-прежнему проводятся здесь научные конфе¬ренции и семи¬нары, которые попеременно ведут Степан Бандурыстенко и Григорий Гро¬шев.
   Но это раз в месяц, исключительно для избранной публики, для ин¬теллектуалов. Еже¬дневно же полуостров и мемориальный комплекс осаждают толпы паломни¬ков. Только теперь это не последователи эзотерических учений, почти исчезнувшие после Вто¬рой Голгофы, а христиане самых разных конфессий и толков. Старушка Ефросинья Серафи¬мовна еще жива, и ее дом па¬ломники тоже не оставляют вниманием.
   Сам же Марлен утратил былой интерес к своему любимому детищу. Теперь он посто¬янно жи¬вет в Коктебеле, который постепенно становится не менее знаменитым, чем Иеру¬салим. Он него теперь постоянно исходит эманация Любви, однажды излившаяся на посе¬лок из смертельно ра¬ненного сердца Ар¬сения. 
   Замок, восстановленный нефтяником Смирновым в прежнем виде, у него всегда пе¬ред гла¬зами. Нынче здесь мемориальный центр. Тут же проводятся, переведенные было в Су¬дак, Кар¬териан¬ские турниры. У замка теперь могилы Арсения и Анны, их ежедневно по¬сещают сотни палом¬ников.
   Марлен теперь часто смотрит в небо, в котором произошла трагедия. Ее несколько на¬пы¬щенно называют Аэроголгофой. После нее мир изменился, причем кардинальным обра¬зом. Но до конца понять, что, собственно, произошло, Марлен до сих пор не может. Ко¬гда все это случи¬лось, ни он, ни, насколько ему известно, другие, гибель Арсения с Голгофой не ассо¬цииро¬вали.

4. Евангелия от волхвов. 
   Марлену хорошо знакомы «Евангелия от волхвов», более того, эта книга была главным ра¬ри¬тетом в его сгоревшем архиве, но он не верил в трактовку событий, в них изложен¬ную.
   Ему всегда представлялась более обоснованной точка зрения ка¬нонических Еванге¬лий. Не очень-то верил он в то, что любовь к врагам вообще возможна, А коли она и возможна, то спо¬собна ли была произвести столь сильное впечатление на присутствую¬щих при казни, а через них и на весь антич¬ный мир? Он искренне считал описанное волхвами, если не вымыслом, то, по крайней мере, литературным пре¬увеличением.

5. Общество «Любовь и сострадание».   
   Был знаком Марлен и с документами общества «Любовь и сострадание», в том числе и с его про¬граммой, с так называемым «Евангелием от Мустафы». Он признавал, что идеи Обще¬ства не ли¬шены логики, но про¬грамма была, по его мнению, мало реалистичной, слишком абстракт¬ной, и вряд ли осуществимой.
   
6. Арсений Лучников.
   Марлен знал и героя этих событий Арсения Лучникова. Это был краснеющий, как де¬вица, мо¬лодой человек, в присутствии которого почему-то прекращались самые яростные споры, люди успо¬каивались, вражда и злоба уходили на задний план.
   Почему это происходило непонятно. Это было похоже на чудо. Но это было так. Он был скромным и застенчивым молодым человеком, очень земным, ничем от других не отли¬чаю¬щимся. Но, тем не менее, в его присутствии по совершенно непонятным причинам происходили очень странные вещи. Самые опасные конфликты в его присутст¬вии стано¬вились какими-то до смеш¬ного несерьезными, столь маловажными, что вспоминать о них не хотелось, так как каза¬лись они аб¬со¬лютно неактуальными. А причина тех странных пре¬вращений, что происходили со всеми, чья жизнь хоть немного, хоть на час пересека¬лись с жиз¬нью этого человека, была в той удивительной доб¬роте, ко¬то¬рой он бу¬квально светился.
   Да, человек это был удивительный. Его доброта, любовь ко всем людям, чувство ясно¬сти и по¬коя, ко¬торое он, буквально, излучал, были необычны, даже поражающи. Но все же был он про¬сто человеком, таким, как все. Не было в нем того, что выделяло бы его среди других людей и ставило на котурны. Не чувствовалось в нем харизмы героя, не было во¬круг лица его светяще¬гося нимба. 
   Даже когда трагические события произошли, Марлен никак не мог осознать их во всей пол¬ноте. Предпо¬ложить, что этот юноша станет Вторым Христом, а смерть его под кры¬лом дель¬та¬плана люди уподобят Голгофе, он, конечно, не мог. А, между тем, мир изме¬нился, изменился именно благо¬даря тому, что Ар¬сений на своей свершившейся под небе¬сами Голгофе излучал любовь и со¬страдание к убийцам и мучите¬лем своим.

7. Феномен Арсения.
   Только Голгофа сделала его таким, каким видит его сейчас население земли. Участники конфе¬ренции, знавшие Арсения, не разглядели того, что увидели даже те, кто за¬мышлял погу¬бить Коктебель. Но не только злоумышленники, другие жители и гости Коктебеля, как и весь про¬чий мир, на¬блюдавший за трагедией по телеэкрану, сразу разглядели в Ар¬сении, того, кем офи¬циально он был позже назван. А знакомые с ним лично почему-то нет. Только впоследствии, просмат¬ривая по телеви¬зору повторные трансляции трагедии (они были и остаются самыми рейтнго¬выми про¬граммами мирового телеэкрана) знавшие прежде Арсения поняли то, что дру¬гие поняли раньше, Арсений -  Спаситель человече¬ства.
   Не осознавая происходившее Голгофой, Марлен, тем не менее, чувствовал, что событие это не¬орди¬нарное. То же, скорее всего, испытали и другие участники конференции. Но жители и гости Коктебеля, видевшие события воочию, и весь остальной мир, все люди на земле, ставшие благо¬даря CNN свидетелями собы¬тий или смотревшие их на экране впо¬следствии, сразу, как ут¬вер¬ждают СМИ, поняли их смысл и значе¬ние, сразу назвали их Второй Голгофой.
   И все же, почему знавшие Его, поняли кто Он, только впослед¬ствии? Наверно потому, что только Голгофа сделала Арсения Спасителем. До нее Он, при всех своих человече¬ских достоин¬ствах, был просто человеком. Это и помешало знавшим Его сразу понять произо¬шедшее.

8. Роль Тараса Письменного.
   Сегодня много говорят о роли его архивариуса в тех изменениях, что произошли нынче в мире. Марлен не думает, что тут многое преувеличено. Тарас Иванович только разрабо¬тал про¬грамму с научной точки зрения достаточно интересную, но в делах духовных ком¬пьютерная программа может играть только вспомогательную роль. При всем его уваже¬нии к покойному, он считает, что восторженные почитатели Письменного все же недоста¬точно обосно¬ванно причис¬ляют его к творцам нового мира.
   Две смерти повлияли на Марлена. Гибель Письменного, который в течение многих лет был близким ему человеком, была для него ударом. А трагическая гибель Арсения сде¬лала Марлена дру¬гим человеком. И не только его, смерть эта изме¬нила мир.

9. Лик Арсения.
   Проживая постоянно в Коктебеле, Марлен имеет возможность часто смотреть на лик Арсения, появившийся нынче в скалах Карадага. Смотреть и думать, размышлять о судь¬бах мира, пере¬секшихся в этой таинственной, а те¬перь еще и святой точке земного шара.
   Это знаменательно, что подвиг Арсения, о котором узнал мир, случился именно здесь, в Кок¬тебеле, осве¬щен¬ном именем Максимилиана Волошина, поэта и, в каком-то смысле, под¬вижника этих мест.
   В XIX веке, в доволошинские времена, в очертаниях Карадага русские люди видели об¬лик Пушкина. И в этом, хотя много удивительного, нет ничего мистического. Так уж уст¬роено вос¬при¬ятие человеческое, в случайных пятнах мы видим глубокое содержание. Ибо только мы, люди, придаем смысл всей при¬роде, именно мы придаем ей содержательный контекст.
   Почему Пушкин? Он поэт, вытащивший Россию, ее язык, из трясины за¬тягивающего, одурма¬ниваю¬щего и совершенно неплодотворного многословия, научивший русский ум не путаться в трех соснах вы¬соко¬парных славословий, пошлых эпитетов и вычурных кра¬сивостей, а точно и ясно отвечать на за¬просы вре¬мени.
   В бурном XX веке на том месте, где прежде виделся Пушкин, ясно проступало лицо Во¬ло¬шина. И это можно понять. В те годы Макс был, как маяк, вопреки бурям и невзгодам све¬тив¬ший людям в тяже¬лые времена. Сам Макс был, в сущности, могучим явлением Природы, беско¬нечно возрождающейся, восстаю¬щей из праха и, несмотря ни на что, цве¬тущей не бла¬годаря, а вопреки навязанной обществом необхо¬димости.
   Нынче же, пока еще не все, пока только некоторые видят в горных складках лик Арсе¬ния Луч¬никова. Недалек тот час, когда в очертаниях Карадага лик Его увидят все.
 
10. Подвиг Анны Фоминой и молодые иудеи.
   Но не все в этой истории просто. Есть в ней нечто, не поддающееся логическому анализу. На¬пример, феномен Анны Фоминой, или, как ее называют на Западе, Энн Фо’мин. Его сегодня пристально изучают богословские центры всего мира. Основной вопрос, который стоит перед учеными-бого¬словами, впервые поставил перед христианами еще волхв Каспар в своей недо¬шедшей до нас, известной лишь по «Евангелию от Мельхиора» «Христианской арифметике».
   Вопрос прост, в то время как ответ на него необычайно сложен. А проблема, им заявленная, до сих пор также далека от разрешения, как и в библейские времена. Вопрос этот неизбежно воз¬никает, когда человек поставлен в ситуацию морального выбора.
  В такой ситуации оказалась юная, склонная к авантюризму, журналистка Анна Фомина, перво¬начальной целью которой было сделать известным и популярным деятельность общества «Но¬вые первохристиане» и тем самым постепенно вернуть человечество к христианским принци¬пам. Прямая трансляция CNN траге¬дии над Коктебелем была задумана ею именно с этой це¬лью. Однако когда летящего над Кара¬дагом Арсения начали обстреливать, Энн забыла о своем бла¬городном замысле. Защитить Арсения от пуль оказалось для нее в этот момент гораздо более важ¬ным делом, чем спасение в будущем всего человече¬ства. И в этом ее святость, ибо для ис¬тинного христианина один человек не менее важен, чем все человечество.
   Верующие зовут ее теперь святой Анной Коктебельской. Считается она нынче защитницей всех плавающих по водам и летящих под небесами. Что же, путешествующих по воде и по воз¬духу она возможно и оберегает. Но не она спасла че¬ловечество от злобы и ненависти, как не спас его и Арсений, которого теперь называют Спаси¬телем. Ибо он под¬вижник, любовь людям несущий.
   Но следует признать, что спасли человечество от злобы и не¬нависти не Арсений и Анна, а мо¬лодые ученые иудеи, спасли сами того не ведая и не желая, спасли, движимые не¬уемной стра¬стью к изобретательству. Проверяя на практике свое ноу-хау, свои бактерии-теле¬форы, они за¬ключили с CNN контракт на прямую трансляцию событий и обо всем рассказали миру.
   Если не было бы в этом месте и в это время этих молодых людей, человечество о под¬виге Ар¬сения и Анны так и не узнало бы. Ибо если нет картинки в ящике, то, как только не¬давно при¬нято было считать, неизвестно про¬изошел ли на самом деле тот факт, о котором не упомянули СМИ. И тогда не был бы Арс объявлен Спасителем человечества. И Его Подвиг Любви не изме¬нил бы в корне пси¬хологический климат в мире, и не устранено было бы из него зло.
Конец четвертой книги.

ЭПИЛОГ. МИР ИЗМЕНИЛСЯ
…Нет ничего дурного в том, что христианин поклонится
богам языческим, их идолам, их кумирам.
Этим он всего лишь выразит уважение к иным святыням,
всего лишь проявит понимание чужих ценностей.
Ибо невозможно проявлять христианскую любовь к людям,
не уважая их святыни, не понимая их ценностей.
Относясь с любовью и уважением к чужим святыням
христианин тем самым приобщает язычников
к сокровенной истине христианства.
Уча их на собственном примере, как нужно уважать,
понимать и любить других, их ценности и святыни.
И если язычник в ответ поймет и полюбит учение Иисуса,
то станет, тем самым, на путь постижения сути учения Его.
Картериус Великий
Глава 1. Обновленный мир глазами Его Преосвященства Папы Антона I
1. Мир изменился.
   После гибели его кровного сына и единомышленника мир изменился. Это ка¬сается и народов, и государств, и более всего отдельных лю¬дей. Но больше всех изменился, на¬верное, он, Антон Лучников, нынче папа Антон I. Но если мир изменился в лучшую светлую сторону, то о себе он такого сказать определенно не может.
   Как человек верующий в жизнь вечную, он должен быть если не счастлив, то, по крайней мере, душевно удовлетворен тем, что сын его пребывает в раю. Но нет, он страдает. Он раньше не понимал, не представлял себе, до какой степени горе калечит, уродует душу. Его рана не сра¬стается, болит, болит и не хочет срастаться. Может, другим удается забыть, но не ему, не дано ему забыться, не дано ощутить заб¬вение покоя.
   Почему это с ним происходит? Вообще-то мужчины в отличие от женщин, как правило, меньше привязаны к своему ребенку. Они могут неограни¬ченно долго жить вдали от него и редко вспоминать о нем. К тому же, он, как католический свя¬щенник, обязан был отринуть мысли о бывшей семье своей, освободить чувства свои для полной отдачи себя Богу.
   Но все это верно пока сын жив. А когда его нет на свете, наступает боль, нестерпимая боль. Нет, он, наверное, плохой хри¬стианин.

2. Он плохой христианин.
   Пусть он плохой христианин. Даже иначе, слава Богу, что он еще до такой степени несовер¬шенен в христианстве своем, что слабая приверженность религии не мешает его человеческим чувствам. Больно это - чувствовать так, как он чувствует. Но именно благодаря способно¬сти чув¬ство¬вать боль он не заморожен, не зачерствел, до конца не затвердел. Когда-то Ман¬дель¬штам спрашивал: - «Кто сказал, что человек всегда должен быть счастлив?» Человек тем и вы¬деляется из животного мира, что способен страдать.

3. Ситуация неразрешима.
   Эта нескончаемая боль его проходит на фоне осчастливленного его покойным сыном чело¬ве¬чества, человечества все более и более ощущающего, что после нескончаемой чреды несчаст¬ли¬вых и даже трагических лет вступает оно в период ничем не омраченного безмятежного сча¬стья.   
   Противоречивая ситуация, в которую он попал, неразрешима, принципиально неразрешима.   Нынче он ясно ощущает свое отличие от дру¬гих, как от тех, кому не довелось потерять сына, так и от тех, чей сын умер или погиб по той или иной причине, а не от¬дал жизнь ради счастья человече¬ства. Он, вроде бы, должен быть счастлив тем, что его сын ценой собственной жизни привел человечество к счастью. Но не радует его это. Сам он без минуты колебания отдал бы жизнь свою ради высокой цели. Но свою, а не сына.
   Не заживает его рана. И не может зажить. И другие отцы теряют своих сыновей. Страдают они? Наверное, не меньше, чем он. Но их раны заживают, забвение затягивает их. Ему же мир ежеминутно напоминает об Арсении. Как тут забудешь? Сколько бы он не про¬жил, хоть тысячу лет, его Арса не забудут, и будут непрестанно напоминать ему о гибели его сына. 
   
4. Чудо.
   Но если быть объективным, если устраниться от собственной боли, то следует при¬знать, Ар¬сений совершил чудо. После того, что нынче называют Второй Голгофой, или Аэроголгофой, в мире про¬изошло не¬что стран¬ное, необъяснимое. Верующие называют это чудом, а люди ученые - психоло¬гическим феноменом. Но факт, что у людей, как будто пелена с глаз спала.

5. Метаноя.
   После Аэроголгофы у большинства людей на земле произошло изменение сознания. Подгото¬вил изменения вирус Письменного. Но вы¬звал к жизни эти изменения его родной сын. Считать своего сына Богом (или Сыном Божьим) как-то странно, даже немного ко¬щунст¬венно. С другой стороны, Дух гуляет, где хочет. И не нам, греш¬ным лю¬дям, судить, может ли Дух Бо¬жий все¬литься в плоть его кровного сына. Были ли последствия Второй Голгофы чудом? Безусловно, это, дейст¬вительно, чу¬до. А разве метанойя не чудо? Чудо, что психическое воздействие Арсе¬ния на лю¬дей имеет такую силу. Да, это чудо! Ведь оно изменило созна¬ние людей, причем из¬менило его одно¬временно у всего чело¬вечества.

Глава 2. Обновленный мир глазами Папы Антона I. Продолжение
1. Альтруизм.
   Теперь люди не могут понять, почему раньше зли¬лись друг на друга, почему враж¬до¬вали. В чем было дело, почему раньше не могли понять, что все в мире просто, все разре¬шимо, нет при¬чин для конфликтов, не нужно сориться, незачем враждовать друг с дру¬гом?
   Теперь все поняли, и что самое удивительное, одновременно, что все в мире гораздо проще, чем когда-то казалось. Оказывается, все разрешимо, все конфликты не стоят и выеден¬ного яйца. Теперь каждый спешит уступить другому материальные ценности, если ему вдруг покажется, что он хоть чем-то ущем¬ляет его ин¬тересы. А этот другой, в свою очередь, никак не может по¬нять, почему ему вдруг уступают свое, и упорно отка¬зывается это при¬нять, и, наоборот, уси¬ленно предлагает партнеру свое, свои матери¬аль¬ные ценности.

2. Интерес к культуре другого.
   То же, только в диаметрально противоположном направлении, происходит с ценно¬стями ду¬ховными. Се¬годня каждый искренне желает принять и понять чужие духовные и куль¬турные ценности, отодвигая при этом на второй план свои. Точно также его партнер, что готов вос¬при¬нять культуру и духовные ценно¬сти контр¬агента, не только не желая при этом ни¬кому навя¬зы¬вать свои, но даже обращать на них хоть сколь ни будь внимание своего партнера.
   Постоянный неподдельный интерес к духовным ценностям другого вызывает к жизни целую гамму приемов и методов, целью которых является желание уговорить партнера по¬делиться своими культур¬ными достижениями. А поскольку интерес каждого глубокий и неподдельный, он всеми силами добива¬ется его удовлетворе¬ния, для чего ему приходится тратить много сил и времени.
   Эксперты-социологи утверждают, что это явление временное. Сегодня, помня свою недав¬нюю актив¬ность по навязыванию другим своих ценностей, каждый стре¬мится не быть на¬зойливым и делится своими лишь после долгих и упорных уговоров. Когда прошлое забудется, все мы ста¬нем легко и не¬принужденно обмениваться культурными достижениями и духов¬ными ценно¬стями.

3. Музыка Моцарта.
   Особенно удивили Антона его мать и бывшая жена, у которых полностью поменялось ми¬ро¬восприя¬тие. Например, разительно изменилось их отношение к недавно про¬шед¬шим концертам, посвя¬щенным юбилею Моцарта.
   Только недавно обе дамы относи¬тельно этих концертов высказались в печати предельно нега¬тивно. Прежде они называли эту серию концертов позором для европейцев, уступкой Европы, ее культур¬ных ценностей другим, чуждым европейско-ориентированной эстетике.
   А все по¬тому, что более половины му¬зыкантов, принявших участие в этих концертах, были выход¬цами с му¬сульманского Востока. Их ин¬терпре¬тация Мо¬царта, по мнению специали¬стов, была весьма своеобразна. А по мнению люби¬телей, это были, при формальном соблюдении пар¬ти¬туры, скорее ближне¬во¬сточные фантазии на тему Моцарта, чем подлинная музыка вели¬кого венца.
   Теперь же его родственницам именно это своеобразие представляется особо ценным в про¬шедших торжествах по по¬воду юбилея великого Вольфганга. В последовавших друг за другом га¬зетных публи¬кациях дамы в один голос, и совершенно искренне удивлялись, тому, как это они раньше не разглядели тех неоспоримых преиму¬ществ и не поняли тех подлинно эпохальных сверше¬ний, которых достигли ис¬полнители музыки Моцарта, интерпретируя ее в со¬ответствии с духом и смыслом восточной культуры.
 
4. Изменения во вкусах.
   И эти разительные изменения во вкусах, потребностях, пристрастиях и настроениях по¬стигли не только мать и бывшую жену сеньора Антонио, тот же удивительный дрейф мен¬тальных предпочтений он нынче наблюдает у многих и многих людей земли.
   Раньше, до Аэроголгофы, каждый, причем по любому во¬просу, чувствовал себя правым, счи¬тал, что именно он, разумеется, во имя справедливости, должен, просто обязан, отстаи¬вать свое мнение, аб¬со¬лютно искренне думая, что взгляды другого до того неразумны и бессмысленны, что не за¬служивают ровно никакого внимания.
   Сегодня ситуация иная. Сегодня каждый более всего на свете опасается ущемить права дру¬гого, и ввиду этого обида и связанная с ней неприязнь и вражда к другому просто пе¬ре¬стали су¬ществовать.
   Если бы Антону Лучникову, а позже священнику Антонио Люччи, а еще позже мон¬сень¬ору Антонио, кардиналу, сказали, что такое время настанет, то он, как и другие его совре¬менники, считающие себя хри¬стианами, сочли бы такого человека ненормаль¬ным. А это свидетельствует лишь о том, что ни он, ни дру¬гие последователи Христа по-настоящему не верили в Него.

Глава 3. Обновленный мир глазами Антона. Второе продолжение
1. Этническое давление.
   Очень важно, что решилась проблемы, волновавшие его мать и жену и его самого. Этническое давле¬ние боль¬ших и плодовитых популяций на другие, со сла¬бой воспроизводственной функ¬цией, не исчезло, но оно более никого не волнует. Прежде его, как и его родственниц, как, впро¬чем, и многих людей в Европе, этническое давле¬ние не ос¬тавляло, и не могло оставить равно¬душными.
   Прежде дамы занимали в этом вопросе радикальную пози¬цию, а он, Ан¬тонио, гуманную и страдатель¬ную. Но теперь, после гибели сына, ситуация изменилась. Причины, вызывавшие ра¬дикализм его род¬ственниц, исчезли. В отношениях между коренными жи¬телями и мигрантами более нет взаимной вражды и озлобленности. Они исчезла начисто, как будто бы их никогда и не было.
   Что произошло? Куда исчезла злоба и взаимная подозри¬тель¬ность этносов? А туда же, куда исчезло все это после Второй Голгофы у отдельных людей. Просто с глаз людей спала пелена. Оказалось, что причин для межэтнического напряжения не осталось. Ровно также нынче отсутст¬вуют причины для всех иных конфликтов. Изменилась мода. Все стали предельно щепе¬тильными. Проявлять нетерпимость стало при¬знаком дур¬ного вкуса. Если раньше политик мог, не теряя уважения людей, критико¬вать устои и нравы других на¬ро¬дов, наций, государств, то по¬сле Аэроголгофы ще¬пе¬тильность более не по¬зволяет даже намека на та¬кую критику.
   То, что произошло после Второй Голгофы напоминает один рассказ Айзека Азимова. Он о том, как одна¬жды в мире исчезли анекдоты. В этом фантастическом рассказе некий уче¬ный до¬гадался, что анек¬доты не приду¬мываются людьми, а создаются некими выс¬шими си¬лами, ко¬то¬рые используют их как тесты для экспе¬риментов над человечеством. После того, как герой рас¬сказа раскрыл замысел внезем¬ных экспери¬ментато¬ров, те пере¬стали ис¬пользовать эти тесты, и люди внезапно позабыли все анекдоты. То же про¬изошло со зло¬бой, зави¬стью, не¬терпимо¬стью. Арсений своим подвигом, словно повернул ка¬кой-то ключик в душе каждого, и злые чув¬ства исчезли из них.

2. Апокалипсис более не грозит.
   Но самое главное в этой новой для людей планеты ситуации то, что те проблемы, кото¬рые волновали Арсения и его общество «Любовь и сострадание», также как и те про¬блемы, что вол¬новали самого Анто¬ния, сами по себе разрешились. Это удивительно, но мир избавился от уг¬розы грядущей катастрофы, Апока¬липсис более не грозит челове¬честву.

3. Экстремизм.
   …..Теперь, как свидетельствуют многочисленные источники, экстремизм, конечно, не исчез с лица земли, но у взаимной вражды народов более нет оснований. Ни имущественное не¬равен¬ство, ни кон¬фессиональные, ни расовые и этнические различия не дают теперь оснований для обиды, взаимной вра¬жды и злобы.
   Нельзя сказать, что зло совсем покинуло нашу планету. Еще остались люди, раньше называв¬шиеся са¬та¬ни¬стами, которые не согласны с тем, что  Бог есть любовь, и до сих пор верховным богом считают Злую Силу. Но таких людей сегодня крайне мало, а главное – они уже никому не интересны, никто к ним не при¬слушивается. И те из них, кому не удалось поменять свое миро¬воззрение,  доживают свои дни на обо¬чине жизни, лишенные общественного вни¬мания.
   Остались еще люди, которые главным в жизни считают борьбу. Но и они постепенно стано¬вятся из¬гоями, людьми, идеи которых более никого не вдохновляют. Ибо настрой на борьбу, на кон¬фликты, пусть бескровные, с современной жизнью совершенно несовместим.

4. Пространство Интернета.
   Прежде, когда интересы людей были сосредоточены на Земле, на ее ограничен¬ных материаль¬ных ре¬сур¬сах, борьба была актуальна. Теперь же большин¬ство людских интересов простира¬ются в об¬ласть вирту¬альную, в интеллектуальное пространство Интер¬нета, как известно, беско¬нечное и безгранич¬ное. Здесь лю¬дям не за что бороться, нечего делить. И поэтому многочис¬ленным сегодня блогерам не¬лепыми и смеш¬ными выглядят потуги послед¬них на земле хакеров внедриться в чужое интел¬лектуальное про¬странство с целью его раз¬рушения. Сегодня модно и по настоящему инте¬ресно строить, создавать но¬вые и новые пространства мысли.   
 
Глава 4. Обновленный мир глазами Антона. Третье продолжение
1. Мустафа Предтеча и Спаситель Арсений.
   Только теперь он понял, что подлинным пророком и по-настоящему великим мыслителем со¬вре¬менно¬сти был его давний товарищ Мустафа Ахмет-Гирей, недавно возведенный в ранг Предтечи. Он первый указал человече¬ству на грядущую опасность. Он же предложил пути ее уст¬ранения. Идя по этому пути, Арсе¬ний, ученик и по¬следователь Мустафы, ценой собственной жизни решил проблему, устранил уг¬розу Апока¬лип¬сиса.
   Конклав, еще до его избрание Папой, долго размышлял над тем, в какой ранг святости воз¬вести Арсе¬ния за его подвиг. В итоге было решено именовать его Спасителем Человече¬ства. Вскоре к этому ре¬ше¬нию Рима присоединились и другие христианские конфессии.
   Но вопреки стремлениям некоторых экумени¬стов,  последователи Христа не объедини¬лись в единую цер¬ковь. Победил подход его давнего друга Даниеля Ру¬файзена, нынче возведенного в ранг святого. Да¬ни¬ель учил, что у каждого свой путь к Богу, а объеди¬няет всех только любовь. Тезис Да¬ниеля поддер¬жали не только христиане, к нему сегодня присое¬динились все религии земли.

2. Вирус Письменного.
   И еще понял Антон, какую роль во всех изменениях в мире сыграл так называемый «вирус  Письменного». Теперь стало окончательно ясно, что ценой собственной жизни (правда, скорее всего, неожиданно для самого себя) Тарас Письменный заразил голема российского государства (а через него и других големов) смертельной для Антихриста болезнью. Это и помогло миру из¬мениться.
   В том, что именно это содействовало изменениям в мире, сегодня почти нет сомнений. Ибо в мире осуществилось не совсем то, к чему призывал Арсений. Победила, в сущности, не любовь (нау¬чить любить врагов своих невозможно), победила запрограммированная Письмен¬ным, нынче очень популярная «фор¬мула Картерия».

3. Личная ответственность.
   Массовое сознание сегодня это недостаточно осознает, но главная заслуга Письменного в том, что его вирус разрушил идеологию коллективной ответственности. А это был основной стер¬жень всех авторитарных и тоталитарных режимов - главное оружие Антихриста. 
   Многие беды мира в прошлом происходили из-за того, что человек (особенно это касалось чи¬новников) вопреки заповеди Христа снимал с себя ответственность за свои действия, ибо думал, что если даже он откажется действовать вопреки своей совести, неправедное деяние все одно будет совершенно другими руками.
   Вирус Письменного разрушил круговую поруку взаимной безответственности и люди поняли, что за зло, совершенное в мире, ответственен не только каждый ему содействующий, но даже тот, кто не приложил достаточных усилий к его воспрепятствованию.

4. Сомнения.
   И еще. Вирус внедрил сомнения в сознание людей, прежде неколебимо уверенных в своей пра¬воте и принципиальной неправоте других. И это, вопреки мнению поверхностных аналити¬ков, во¬все не раз¬рушило государствен¬ность. Но разрушило злобу и ненависть к другим, внушае¬мые человеку государ¬ственным и национальным го¬ле¬мами.

5. Подвиг Письменного не оценен.
   Несмотря на все усилия Антона, иногда, учитывая его сан, даже чрезмерные, клир так и не признал заслуг Письменного. Научные его заслуги широко признаны, а духовный подвиг – нет. Это неправильно, ибо подвиг был, и не малый. Но таково сегодня мнение боль¬шинства верую¬щих: - «Без любви – считают они – подвиг может быть только научным, но никак не духовным». 

Глава 5. Глазами Антона. Четвертое продолжение
1. Предметы культа.
   Римский клир сдержанно отнесся к желанию людей поклоняться оставшимся после его сына, назван¬ного Спасителем Человечества, вещам, не желая превращать их в пред¬меты культа. Од¬нако жизнь рас¬порядилась иначе. Мир, казалось бы, поразила эпи¬демия массового поклоне¬ния, сразу ставших куль¬то¬выми предметам, которыми при жизни пользо¬вался Арсений. Более того, прикосновение к этим вещам (под¬линность некоторых из них вызывает большие со¬мне¬ния) дает облегчение страждущим, а не¬которым, и это под¬тверждено до¬кументально, дает пол¬ное излече¬ние от многих болезней.

2. Матушка Ксения.
   В этих условиях Риму пришлось идти на попятный и признать святость и целебную силу ве¬щей, к ко¬то¬рым при жизни касались руки Арсения. Особую ретивость в этом вопросе проявила его бывшая жена, отка¬завшаяся  и от своих прежних агрессивных националисти¬ческих писаний, и от ста¬рого псевдонима, и пуб¬ликующая нынче нравоучи¬тельного содержания детские книжки под псевдонимом Ма¬тушка Ксе¬ния.

3. Особо почитаемые.
   Сегодня православные храмы, которым в основном дарит все новые святыни Матушка Ксе¬ния, полны детскими игрушками, распашонками, школьными тетрадями, детскими книжками и прочими предме¬тами детства Арсения, в подлинности которых сомневаться не приходится, ибо мать его ребенка всю жизнь бе¬режно сохраняла все, чего касались детские ручки их сына.
   Ему, отцу ребенка, предметы детского обихода которого нынче почи¬тают, немного не по себе. Но Гос¬поду виднее: раз эти распашонки, игрушки и книжки помогают больным, значит и в них частица силы Бо¬жественной.
   И это неоднократно документально подтверждено. Наиболее яркий пример. Страдавшая дет¬ским це¬ребральным параличом, пятилетняя Электра из Салоник, после одного прикосновения к погремушке Арсения излечилась от своей болезни, причем окончательно.
   Но особо почитают верующие обломки дельтаплана, на котором совершил свой по¬след¬ний трагиче¬ский полет Арсений. Эти обломки будто бы гарантируют излечение ото всех болезней. Конечно, изле¬читься может только искренне верующий, ибо по вере будет да¬дено каждому. Но веруют сегодня мно¬гие.
   Жители Причерноморья святыми реликвиями почитают обломки дельта¬плана и личные вещи препо¬доб¬ной Анны Коктебельской (Фоминой). Эти реликвии, как утвер¬ждают адепты новых суеверий, спа¬сают от аварий и катастроф, связанных с водной и воздуш¬ной сти¬хиями.

4. Ориана Палаччи.
   С матушкой Антона графиней Марией Джерми тоже произошли разительные изменения. По¬жилая дама вдруг увлеклась историей архитектуры и изобразительных ис¬кусств Италии.  При¬чем их историей в оп¬ре¬деленном, заранее заданном ключе. Она выпустила большую моногра¬фию, посвященную влиянию Араб¬ского Востока на искусство итальянского Возрождения.
   Работа потребовала много кропотливого труда, но ее результаты оказались по¬ражающими во¬ображе¬ние. Былой оголтелой националистке удалось доказать (ино¬гда ценой неимовер¬ных ухищрений), что большинство великих достижений итальянских архитекто¬ров, ху¬дожников и скульпторов имеют арабские корни, что идеи, кото¬рыми питались прославленные творцы эпохи Возрождения, родились в мусульманском мире.
   Но на этом старая дама не остановилась. Она изучила арабский, и теперь возит по Италии экс¬курсии, по¬свящая новых европейцев в тайны искусства Высокого Возрождения. То, что эти тайны в ее интер¬прета¬ции густо приправлены исламским духом, помогает ее слушате¬лям глубже проникаться раннее чуждой им культурой.

Глава 6. Глазами Антона. Пятое продолжение
1. Прогноз Станислава Лема.
   Психологический шок после Аэроголгофы почувствовали все. Однако почти никто не наде¬ялся, что все так обер¬нется. В романе Стаислава Лема «Возвращение со звезд» описывается об¬щество в ко¬тором все люди на земле специальной прививкой лишены способности не только убивать, но даже думать об убий¬стве. Однако на пользу тому обществу это не пошло. Люди стали мягкими, роб¬кими, какими-то бес¬хребетными. Нечто подобное ожидалось, когда на земле уйдут зло, не¬нависть, ожес¬точенность.

2. Энергия людей не ослабела.
   Но вопреки пессимистическим ожиданиям все произошло иначе. С исчезновением зла энергия людей ничуть не ослабла. И в этом, следует признать, людям помогли теперь уже многочис¬лен¬ные последователи Арсения, члены общества «Любовь и сострада¬ние». С их помощью люди поняли, что Любовь – это не  слабость, а наоборот сила, что муже¬ство лю¬бить требует концен¬трации психической энергии, требует духовных сил на порядок больших, чем те, что обычно тратятся на ненависть. 
   Последователи Арсения утверждают, что в учении Льва Толстого «О непротивлении злу наси¬лием» ошибка была заложена уже в самом его названии. Следует наоборот активно сопро¬тив¬ляться злу ненасилием. А это уже принципиально иной подход. Для борьбы со злом (даже в собственной душе) необходимо упорство и недюжинная сила духа, она требует активности и смелости. Так что о благодушии и расслабленности не может идти и речи.

3. Экстремальный спорт.
   Прогноз Лема оказался ошибочным еще и потому, что в его романе (естественно для усиления сюжетной драматургии), кроме прививки, изобретен еще какой-то антигравитон, прибор полно¬стью уничтожающий возможность аварий. Именно исключение из жизни риска, а не отвраще¬ние к убийству, делает людей вялыми, расслабленными.
   А с риском в современном мире все в порядке. Экс¬тремальные виды спорта стали культом мо¬лодежи, а святая Анна Коктебельская - небесной покровительницей спортивного экстрима. Многие рекорды в этой об¬ласти посвящены ей.
   Предпосылки наступивших изменений были и раньше, только люди их почему-то не заме¬чали. Чуть ли не до середины двадцатого века жесткость ассоциировалась с сексуаль¬ной мо¬щью. Но уже со второй половины прошлого века все изменилось. Жесткость и злоба все чаще демонст¬рировали свою половую немощь, а доброта и нежность - силу. А это уже тогда свиде¬тельство¬вало об ошибочности прогноза Станислава  Лема.

4.Общий итог всех изменений.
   Отмечая многочисленные изменения в мире, Антон все не может решиться под¬вести об¬щий итог всего того, что произошло после Второго Пришествия и благодаря ему. Что это? Царство Бо¬жье на земле? Рай, сошедший с небес на землю? Наверное, не стоит так высокопарно думать о проис¬шед¬шем. Может это просто победа добра над злом? Или, кто знает, может быть это оконча¬тельная победа Христа над си¬лами дья¬воль¬скими. А может быть, это конец Истории, и больше не будет в ней трагиче¬ских, а по¬тому вели¬чест¬вен¬ных собы¬тий?
   Нет, трагедия человече¬ского существования не прервется. Ведь чело¬век смертен. Трагедия отца, поте¬ряв¬шего сына от болезни, или в катастрофе ничуть не мень¬ше, чем его, Антона. Это останется навсегда.
   Если Дьявол оставил землю, то это означает, что души людские имеют воз¬можность очи¬ститься от грязи, изба¬виться от всего того не¬нуж¬ного, что в ней накопилось за время царство¬вания Нечис¬того на земле. С его уходом и тра¬гедии, и радости человеческие ста¬нут чище, свет¬лее, обретут подлинное, а не замут¬ненное греховными делами и помыслами, ве¬личие.

5. Дьявол помогает.
   В одном Антон никогда не признается свой пастве. Он кощунственно думает, что это Дья¬вол, причем дважды, помог человечеству вырваться из мягких и ласковых, но цепких лап Анти¬хри¬ста. В пер¬вый раз, когда Нечистый искусил Еву и первые люди, вкусившие с дерева познания Добра и Зла, были из¬гнаны из рая счастливого и бездумного животного состояния. А во второй раз уже в наше время, когда Дьявол терроризма заставил человечество вернуться к любви, вы¬ведя его тем самым из почти счастли¬вого од¬номерного бытия.   

Глава 7. Глазами Антона. Окончание
1. Обретение смыслов.
   Одна из важнейших задач – обретение смыслов в жизни людей. Без этого пессимистический  про¬гноз Лема может осуществиться. Счастье бесконфликтности все же не вечно, сегодня оно нас ра¬дует, а завтра может надоесть и жизнь для многих окажется пустой и бессмысленной. То¬гда вернутся идейные наследники Олдоса Хаскли и Станисава Грофа, психологи, предлагающие «слиться с космосом» путем «изменения созна¬ния» наркотиками, задержкой дыхания, голода¬нием, бессон¬ницей, бесконечными медита¬циями.

2. Бог – это Род Человеческий.
   Сегодня большое интеллектуальное влияние на членов общества «Любовь и сострадание»,  особенно на молодежь, приобрел Семен Претлегин, его теоретик и идейный глава.  В большой программной статье сей религиозный деятель утвер¬ждает, что Арсений совершил свой подвиг, осознавая себя Охранительным Органом Логоса. Ло¬гос – это новое имя Бога, который, по его трактовке, не тра¬диционный мистический и непозна¬ваемый Абсолют, а Род Человеческий.
   Претлегин определяет свою концепцию, как принципиально антигностическую. Гностики счи¬тали, что человек до того отвратителен, что недостоин во¬обще пребывать в божьем мире. И по¬этому они призывали человечество к самоуничтожению. Хри¬стианство осудило ересь гности¬цизма, но какая-то доля пренебрежения человеком в нем сохра¬нилась. Новая концепция при¬звана изжить это небрежение.

3. Логоссары.
   На недавно прошедшем съезде Логоссаров (так называют себя теперь члены общества «Лю¬бовь и сострадание») Претлегин заявил:
   - Патриотизм во все века защищал свое: стадо, племя, нацию, государство. Что было, в общем, нор¬мально, пока эта защита не превратилась в угрозу самому существованию человечества. То¬гда появи¬лись Спасители. Две тысячи лет назад пришел на землю Иисус, указавший путь, по которому следует идти, когда угроза станет серьезной. А нынче, когда катастрофа стала почти неминуе¬мой, совершил свой подвиг Арсений. Мы, логоссары, их последователи. Наша религия – борьба за сохранение вида homo sapiens, наша вера состоит  в том, что нет на земле более важ¬ной за¬дачи.
   - Мы считаем себя христианами и в принципе не отступаем от общих для всех христиан убеж¬дений. Мы веруем в Бога, которого зовем Логосом. Мы пытаемся следовать примеру Иисуса и Арсения, возлюбленных сыно¬вей Его. Все мы тоже дети Бога, но не все верны и пре¬даны Ему, а некоторые действиями своими приближают гибель рода людского, а зна¬чит унич¬тожение Бога-Логоса. Мы, логосары, следуя примеру Спасителей человечества, готовы жизнь отдать за то, что благо¬ для Логоса.

4. Новая религия.
   Члены основанного Мустафой и Арсением общества в основном поддерживают идеи Претле¬гина, хотя неко¬торые критически относятся к слишком радикальным его высказываниям. Наи¬боль¬шее возмущение вызвала, например, такая фраза из недавнего выступления Семена: - «Как половые органы животных источают семя, чтобы их вид не прекратил свое существова¬ние, так и Иисус и Арсений источают любовь, дабы Род Человеческий не окончил свои дни на земле».
   Но эти отдельные всплески не меняют общей ситуации. Движение в прежнем виде видимо полностью исчерпало себя, так как теракты, а, сле¬довательно, и захваты заложников прекрати¬лись. Нынче Претлегин и его группа планомерно превращают Движение в новую религию и упорно ищут для своих сторонников все новые и новые формы деятельности.
   В своей последней статье Претлегин пытается убедить читателей, что Человечество, как Сверхорганизм, в значительной мере утратила половой инстинкт, в качестве органа самосо¬хра¬нения. Более того, он утверждает, что Человечество канализирует свой половой инстинкт через проституцию, случайные связи, онанизм. Дабы он не давал продолжение рода. Либо камуфли¬рует его, выдавая его проявления (например, традиционную многодетную семью) за следование Божьему завету: «Плодитесь, размножайтесь». Либо эмоционально его окрашивая, называет любовью, или вообще сублимирует его в творческую энергию.
   В результате у человечества функция самосохранения (продолжение рода) реализуется в иной форме, через сознательный выбор. Например, молодых, их родителей, или одинокой женщины.



1. Обретение смыслов.
   Одна из важнейших задач – обретение смыслов в жизни людей. Без этого пессимистический  про¬гноз Лема может осуществиться. Счастье бесконфликтности все же не вечно, сегодня оно нас ра¬дует, а завтра может надоесть и жизнь для многих окажется пустой и бессмысленной. То¬гда вернутся идейные наследники Олдоса Хаскли и Станисава Грофа, психологи, предлагающие «слиться с космосом» путем «изменения созна¬ния» наркотиками, задержкой дыхания, голода¬нием, бессон¬ницей, бесконечными медита¬циями.

2. Бог – это Род Человеческий.
   Сегодня большое интеллектуальное влияние на членов общества «Любовь и сострадание»,  особенно на молодежь, приобрел Семен Претлегин, его теоретик и идейный глава.  В большой программной статье сей религиозный деятель утвер¬ждает, что Арсений совершил свой подвиг, осознавая себя Охранительным Органом Логоса. Ло¬гос – это новое имя Бога, который, по его трактовке, не тра¬диционный мистический и непозна¬ваемый Абсолют, а Род Человеческий.
   Претлегин определяет свою концепцию, как принципиально антигностическую. Гностики счи¬тали, что человек до того отвратителен, что недостоин во¬обще пребывать в божьем мире. И по¬этому они призывали человечество к самоуничтожению. Хри¬стианство осудило ересь гности¬цизма, но какая-то доля пренебрежения человеком в нем сохра¬нилась. Новая концепция при¬звана изжить это небрежение.

3. Логоссары.
   На недавно прошедшем съезде Логоссаров (так называют себя теперь члены общества «Лю¬бовь и сострадание») Претлегин заявил:
   - Патриотизм во все века защищал свое: стадо, племя, нацию, государство. Что было, в общем, нор¬мально, пока эта защита не превратилась в угрозу самому существованию человечества. То¬гда появи¬лись Спасители. Две тысячи лет назад пришел на землю Иисус, указавший путь, по которому следует идти, когда угроза станет серьезной. А нынче, когда катастрофа стала почти неминуе¬мой, совершил свой подвиг Арсений. Мы, логоссары, их последователи. Наша религия – борьба за сохранение вида homo sapiens, наша вера состоит  в том, что нет на земле более важ¬ной за¬дачи.
   - Мы считаем себя христианами и в принципе не отступаем от общих для всех христиан убеж¬дений. Мы веруем в Бога, которого зовем Логосом. Мы пытаемся следовать примеру Иисуса и Арсения, возлюбленных сыно¬вей Его. Все мы тоже дети Бога, но не все верны и пре¬даны Ему, а некоторые действиями своими приближают гибель рода людского, а зна¬чит унич¬тожение Бога-Логоса. Мы, логосары, следуя примеру Спасителей человечества, готовы жизнь отдать за то, что благо¬ для Логоса.

4. Новая религия.
   Члены основанного Мустафой и Арсением общества в основном поддерживают идеи Претле¬гина, хотя неко¬торые критически относятся к слишком радикальным его высказываниям. Наи¬боль¬шее возмущение вызвала, например, такая фраза из недавнего выступления Семена: - «Как половые органы животных источают семя, чтобы их вид не прекратил свое существова¬ние, так и Иисус и Арсений источают любовь, дабы Род Человеческий не окончил свои дни на земле».
   Но эти отдельные всплески не меняют общей ситуации. Движение в прежнем виде видимо полностью исчерпало себя, так как теракты, а, сле¬довательно, и захваты заложников прекрати¬лись. Нынче Претлегин и его группа планомерно превращают Движение в новую религию и упорно ищут для своих сторонников все новые и новые формы деятельности.
   В своей последней статье Претлегин пытается убедить читателей, что Человечество, как Сверхорганизм, в значительной мере утратила половой инстинкт, в качестве органа самосо¬хра¬нения. Более того, он утверждает, что Человечество канализирует свой половой инстинкт через проституцию, случайные связи, онанизм. Дабы он не давал продолжение рода. Либо камуфли¬рует его, выдавая его проявления (например, традиционную многодетную семью) за следование Божьему завету: «Плодитесь, размножайтесь». Либо эмоционально его окрашивая, называет любовью, или вообще сублимирует его в творческую энергию.
   В результате у человечества функция самосохранения (продолжение рода) реализуется в иной форме, через сознательный выбор. Например, молодых, их родителей, или одинокой женщины.


5. Канатоходец.
   Счастливое избавление человечества от душевных недугов зла, преследовавших его на протя¬жении тысячелетий, поставило нас в ситуацию исчерпания целей, дававших чело¬веку, несмотря  на все уродливости его существования, даже вопреки им, жизненные силы.
   Теперь оказалось, что необходимы новые цели. И пришло понимание глубины и ценно¬сти учения Картерия «О жизни человеческой, как о путешествии на натянутом над безд¬ной канате плоти нашей». Его учение о душе человеческой, как о канатоходце идущем по канату над про¬пастью небытия и сегодня актуально. Ибо человек смертен, и этот трагич¬ный фактор нашего существования никогда не будет преодолен.
   Чтобы продлить свое существование на земле информационная система составляющая его личность (или, говоря традиционным языком, душа человеческая), должна созна¬тельно восста¬навливать нарушенные ритмы функционирования организма, в котором душа эта жительствует.
   И в этом логосары достигли значительных успехов. Разработаны и успешно применя¬ются дей¬ственные методики лечения многих болезней, в которых главную, а в иных слу¬чаях и решаю¬щую роль играет отождествление своей души с канатоходцем, сознательно балансирующим ритмы функционирования своего организма.

6. «Моря», плещущиеся у ног его.
   Не устарел и иной аспект картерианского учения. В упомянутом труде Картерия гово¬рится, что бездна небытия смерти далеко внизу, на дне пропасти. А прямо под ногами, идущего по ка¬нату жизни, плещутся «моря»  прижизненного небытия.
   Эти четыре «моря» еще присутствуют в нашей психике. И склонность к  впадению в «транс¬цендентальное небытие», вызываемое медитацией  (а иногда и наркотиками) нам по-прежнему не чуждо. И к сытому бездумному по¬кою, только по крайней необходимости деятельному, мы по-преж¬нему расположены. И в  злое ожесточение (хотя Зло в глобальном аспекте в основном покинуло Землю) мы по-прежнему впадаем. А уж к деятельным духовным практикам, типа буд¬дистских, многие все еще вполне сознательно стремятся.
   Претлегин считает, что четыре «моря», обозначенные Кратерием, следует поделить на два класса. «Море» Зла, и «море» эзотерического трансцендентального небытия принци¬пиально де¬структивны, и поэтому их следует отнести к ведомству Дьявола. «Море» сы¬того мещанского покоя, и «море» деятельных духовных практик конструктивны – их сле¬дует отнести по ведом¬ству Антихриста. Следование же по царскому пути - это сознательное противостояние антихри¬сто¬вым и дья¬вольским соблазнам. Ибо путь последователя Христа – это ясное сознание, трез¬вость мысли и постоян¬ная готовность творить добро.

7.  Светлое будущее или темное прошлое.
   Сумеет ли человечество найти смысл своего существования, обретя новую ре¬лигию? Это для Ан¬тона большой вопрос. Рациональный смысл во всем этом, безусловно, есть. Будучи верую¬щим христианином, главой католической церкви Антон, тем не менее, хорошо понимает, что ни она, ни какие другие конфессии неспособны дать людям яркое вдохновение, придать подлин¬ный смысл их жизни.
   А новая религия дает человеку возможность почувст¬во¬вать свою причастность к судьбе Рода Че¬ловеческого. Для человека это может составить предмет гордо¬сти и придать смысл его суще¬ствованию. Дай то Бог.    
   Но сомнения не отпускают. Эта новая религия, по сути дела, есть общечеловеческий патрио¬тизм. Что же, традиционный патриотизм вдохновлял, наполнял смыслом существование. Но сколько бед он принес. Не ожидает нас нечто подобное? Не обвинят ли «новые патриоты» в пре¬дательстве тех, кто ищет Бога вне земного человечества, например в Космосе?
Конец.