Дождь наглел на глазах, решив что он весенний, а значит желанный. Не считаясь с мнением народных масс, водяным потоком плюхнулся на город, и понёсся ручьями - конями быстрыми, дикими необузданными.
Вечер. Рабочий день окончен. Пора домой.
Она убрала со стола документы, аккуратно сложив в рабочий стол. Выключила компьютер.Посмотрела в окно. Ливень! А зонта нет. С утра было по-весеннему тепло и солнечно, а к вечеру такое светопреставление.
В кабинет заглянул Тай.
- Подвезти?
- Нет, спасибо, я на машине.
Расстроился. Зачем соврала, сама не поняла. Чем ей не угодил Тай? Представителен, умен, воспитан. Всё при нём – работа, деньги, машина, квартира. Разведён. Детей нет. Алиментов не платит. Красив даже. Возраст подходящий. Всем хорош, а не нужен. Ничего не загорается в душе, когда смотрит на неё влюбленным взглядом. Замуж предложил. Почему бы не сходить? Ей уже тридцать. Пора задуматься о будущем. Тай и будущее…
Нет, не хочется с ним. Хочется с кем-то другим. А с кем? Кто знает, если она сама не ведает.
А Тай сказал, что не отдаст никому, будет за неё бороться.
"Интересно, с кем он собирается бороться? С ветряными мельницами? Тоже мне Дон Кихот". Нет у него соперников, а значит, сражений за неё не будет.
Шла пешком под дождём. Промокла с головы до ног, на облезлого зайца стала похожа.
"Зонт купить? Зачем? И так промокла до нитки, чем зонт поможет? В кафе зайти? Кофе горячего выпить? Неудобно, выгляжу на минус сто. Наплевать. Кому не нравится, пусть не смотрит".
- Добрый вечер, чёрный кофе и два эклера.
"Симпатичная официантка. На сестру похожая, обласканная солнцем".
Машка, Маричка - сводная сестра по отцу.
Из сводных сестёр и брата Алёна больше всех любит Машу.
"Постарался папа, огромное ему спасибо".
- Жеребец, - говорит мама.
Не Алёне осуждать отца, хотя осуждать есть за что.
Отец был женат трижды, в каждой семье по два ребёнка. Итого пятеро детей. Мать Алёны родила только её, больше не хотела. Это послужило веской причиной развода, не говоря уже о том, что у другой женщины от него подрастала Машка. Вскоре он женился на матери Маши. Потом… Ясно, что было потом.
Сейчас он в свободном полёте. Холост. Вновь ищет единственную. Быть может, найдёт, а быть может, нет. Так и останется "неудовлетворённым".
А если отец прав? И поиск своей половинки не так прост. Всё то, что свершилось или свершиться до судьбоносной встречи лишь неудачные попытки, ошибки. Что поделать, если от этих ошибок рождаются дети?
В сумочке зазвонил телефон.
- Наконец! Ты почему не отвечаешь? – звонкий голос Маши.
- Машка, я о тебе только подумала! Соскучилась!
- И я соскучилась. Твоя мама дома? Если "да", предлагаю встретимся на нейтральной территории.
Мама Машку не жалует. Почему? Машка классная и добрая, а то что из-под другой "курицы", в чём её вина?
- Мать уехала в санаторий, приезжай.
- А ты где? Что за шум?
- В кафе на Бродской.
- Ты на колёсах?
- Без колёс и без зонта.
- Жди! Еду!
"Вот она родственная душа. Почему только в Машке я чувствую родную душу? Что с остальными? Веру, родную Машину сестру, не перевариваю. Стараюсь с ней не пересекаться. Получается. Скучная, холодная натура. Кроме иностранных языков ничего её не интересует. Друзей у неё нет. Кто с такой будет дружить? Разве что, сама матушка зима. Мечтает стать переводчицей и уехать работать в заморские страны. Скатертью дорога.
Сергей и Таня самые младшие. Они от третьего брака дорогого папаши.
Сергей служит в армии. Таня заканчивает школу. О чём с ними говорить? О детстве? Хотя, они славные.
Машке двадцать пять лет. Быть может, потому что разница в возрасте небольшая, или похожи друг на друга, как две капли воды, с ней хорошо, интересно, уютно. Она самая близкая. Просто родная. Мама ревнует её к Маше. Понятно – не её дочь, бывшей подруги".
Их мамы и отец дружили с детства. Ходила этакая не разлей четвёрка – три девчонки и мальчишка... Росли, взрослели... и выросли.
Паренёк умудрился влюбиться сразу в троих, объясняя, что в каждой из них есть то, чего нет в других. И если бы, было возможным объединить всё те прекрасные "изюминки" в одной - он бы назвал её единственной.
Женившись на первой из них, белокурой Наташе - матери Алёны, прожив с ней семь лет, он не забыл о других. Потом пришла очередь брюнетки Вероники – ставшей матерью Маши и Веры. После, он осчастливил браком хрупкую и тихую Светлану, с которой родил Сергея и Татьяну.
Подруги не остались подругами. Понятно, кому приятно мужем делиться?
Но Иван Петрович чувствовал себя героем, оставив всем на память от себя детей.
- Наследство! Продолжение моё на земле, - произносил гордо, вводя в бешенство бывших жён.
Но так как, "единственную" он до сих пор встретил – продолжал её поиски, расхаживая гордым гусем в "женихах".
Мешало ли это детям? Конечно, но об этом он не думал. У него на этот счёт было своё мнение и иной взгляд на жизнь.
Алёна усмехнулась, вспомнив лицо отца, когда он в последний раз был у них в гостях. А в гости ходить он любил - без приглашения и предупреждения. Просто являлся с цветущей на лице улыбкой. Обязательно с букетом цветов, соответственно времени года и ценам. Когда перед ним распахивалась дверь квартиры, он натыкался улыбкой на "штык" – острый, недовольный взгляд бывшей супруги.
В свой последний визит к Алёне и её матери он неожиданно обнаружил отсутствие любимого кресла в котором качался с маленькой Алёной много лет назад.
- Наташа, где моё кресло? – спросил, удивлённо глядя в пустой угол.
- Выбросила, - раздраженно ответила бывшая жена.
- Зачем? Оно тебе мешало?
- А ты как думаешь? Мусор в доме мне не нужен! Алёна давно выросла!
- А я? – недоуменно спросил он.
- Ты? - она рассмеялась. - Ты незваный гость! Татарин!
Маша приехала быстро, невзирая на дорожные пробки и непогоду.
Зашла в кафе, приостановилась на долю секунды, срисовывая посетителей. Увидев сестру, направилась к столику быстрым, уверенным шагом.
- Привет, Алька, - обняв Алёну, опустилась на стул, закинув ногу на ногу. Огляделась по сторонам, поправив привычным движением непослушные кудри.
- Ты на крыльях летела? - спросила Алёна.
- Почти. На мотоцикле.
Машка гонщица. Участница международных и межрегиональных соревнований по скоростным гонкам на мотоцикле. Вот и гоняет.
- Ты где пропадала две недели? Хоть бы позвонила! - возмущённо протараторила Алёна.
- Приехала с соревнований. Поздравь, сестерь, заняла второе призовое место! Серебро! – гордо произнесла Машка и неожиданно сникла. – Жаль, конечно, первое лучше!
- Не набивай себе цену. Я тебя и такую люблю - с золотом, серебром и бес серебренницу.
- У меня новость, - Машка бросила взгляд на входную дверь. – Сейчас сюда должен кое-кто придти. Сиди - не падай. Он не не знает что мы здесь, - зашептала заговорщицки.
- Кто "он"? – поинтересовалась Алёна. – Твой новый, или?
- Папик наш ненаглядный с новой пассией. Я их обогнала на светофоре. Его машина не мой "конь". Тащится по-черепашьи. А "девушку" я срисовала. И смех, и грех. Держись за стул крепче, - предупредила, сверкнув карим взглядом, но не успела сообщить новость, так как в этот момент из дождя в кафе вплыл папа с…
Обе девушки, как по команде, пригнули головы к столу.
- Он чокнулся? – прошептала Алёна, узнав в женщине ….
Парочка устроилась в центре зала.
Отец сидел спиной к дочерям, не подозревая об их присутствии. Его пассия сидела к ним лицом.
Сёстры старались говорить, как можно тише, и смеяться негромко.
Дама картинно подперла кулаком квадратный подбородок, обвела взглядом зал.
- Что будем заказывать, фея? – спросил Иван Петрович.
- Дорогой, Иван Петрович, я бы съела мороженого с взбитыми сливками и дарами леса.
"Дорогой" вскинул удивлённый взгляд.
- С лесными ягодами, - пояснила "фея".
Новой пассией отца или очередной претенденткой на звание "единственной" оказалась городская ясновидящая Жасмин, но скорей всего ведьма, к которой отец не раз обращался за советам по поводу своего будущего.
Сколько ей было лет никто не знал. И сегодня ведьма выглядела также молодо, как и двадцать лет назад.
- Как он её не боится? - прошептала Маша, отводя взгляд в сторону. - От неё даже кошки с собаками шарахаются.
Ведьма, словно почувствовав что-то, устремила взгляд в сторону девушек.
- Опусти глаза, - приказала Алёна сестре.
Но "фея", "ведьма" или "единственная" оказалась не так проста. Она уставилась на девушек, не сводя цепкого взгляда.
Как они не пытались уйти от этих глаз – ничего не получалось. Взгляд сверлил черепа, царапая кожу.
- Больше не могу. Моё терпение лопнуло, - неожиданно заявила Маша вставая. – Сейчас выскажу ему всё, что накипело за годы.
Алёна попыталась остановить сестру, вцепившись пальцами в её куртку, но Машу уже несло к столику, где сидел папаша – вечный "принц", искатель любви.
- Я вам не помешаю? – резко спросила отца.
- Мария? Откуда ты? – его глаза стали в два раза больше обычного.
- Папа, что ты здесь делаешь? Ты разве не должен быть на родительском собрании в школе? Таня мне говорила, что…
- Мария, вам грозит опасность, будьте осторожны. Вы можете погибнуть в автомобильной аварии, - ясновидящая посмотрела на часы на своей левой руке, - через два часа, пятнадцать минут, если не произойдёт чуда. Будьте осмотрительны, прошу вас.
Машка осеклась на полуслове. Мысли зашевелились в голове. Она погибнет? С чего бы вдруг? Что эта ведьма каркает, как чёрный ворон! Лицо Маши залил дикий румянец, губы разжались. Чеканя каждое слово произнесла: "А вам никто не говорил о том, как вы уйдёте из жизни? В этой аварии, которую вы мне предрекаете, будет ни одна жертва – минимум две. Вы – вторая, а первая он!" - она взглядом указала на отца.
Женщину передёрнуло.
- С чего вы это взяли?
- Я тоже ведьма в своём роде, - дерзко ответила девушка.
Маша заметила, как отца вжало в стул. Он сморщился на глазах, как старое яблоко. Плечи под вязаным свитером вздрогнули и опустились. Его ладонь, лежащая на руке ясновидящей, дрожала.
- Жасмин, прошу тебя, сделай что – то. Я этого не переживу. Маша, уйди немедленно.
Алёну раздирало любопытство. Со своего места она не могла слышать о чём говорят, но по движению губ и выражению лиц поняла - разговор не из приятных, обстановка накалена до предела. Она поднялась из-за стола, спеша сестре на помощь.
- Добрый вечер, - произнесла улыбнувшись.
- Ещё одна! Вы что сговорились за мной следить? – воскликнул отец.
- Нет, простое совпадение, - миролюбиво ответила Алёна. – Маш, поехали домой, - она потянула сестру за рукав.
Маша была возбуждена и зла, это Алёна поняла. Ей очень хотелось увести сестру подальше от отца и этой женщины.
- Не ищите счастья там, где его нет, - неожиданно произнесла Жасмин, останавливая взгляд на Алёне. - Вы летаете в облаках. Спуститесь на землю. Ваша судьба рядом с вами. Любовь светлого мужчины из казённого дома стоит внимания. Вопрос: "Достойны ли вы этой любви?"
На улице лил дождь, беспощадно стуча по асфальту и раскалённым мозгам. Маша замерла, подняв лицо вверх, словно впитывая в себя его мощь и силу. На самом деле она негодовала. Слова Жасмин, о приближающейся смерти, не выходили из головы. Алёна тоже молчала, раздумывая над полученным предсказанием.
- Аля, - Маша подняла на сестру растревоженный взгляд, - она сказала что я погибну в автомобильной аварии, через два часа.
Алёна задохнулась. Страх за жизнь сестры сдавил горло железной лапой, отодвигая собственные мысли в сторону.
- Что делать? Давай никуда не поедем, - пролепетала Алёна, - я за тебя боюсь.
- Поехали, - резко произнесла Маша. – В конце концов от судьбы не убежишь, и если ведьма права, ... у меня ещё есть время в запасе. Целых два часа.
Спорить с Машей было бесполезно, Алёна подчинилась судьбе.
Она крепко держалась за сестру. Закрыв глаза молилась, пока они мчались навстречу неизвестному. Мотоцикл, словно очумевший мустанг, рвался вперёд по скользкому, чёрному шоссе.
Алёна перестала чувствовать время. Неожиданно голову сжал стальной обруч, в глазах потемнело. Руки, крепко вцепившиеся в Машу онемели, пальцы, словно кто-то с силой разжимал их.
- Останови! - дико закричала.
Мотоцикл резко затормозил. Мокрый асфальт тянул его дальше и дальше, словно не желая подчиниться, не желая расстаться с ветром и скоростью.
"Мы разобьёмся, - подумала Алёна. - Больше ничего не будет. - Господи помоги! За что"?
Они летели в столб. Мотоцикл подбросило в воздух, сбрасывая наездниц. Опрокинутый на бок, он продолжал скольжение по мокрой дороге, вылетая на встречную полосу, под колёса пятнадцати тонного грузовика.
Маша лежала на спине, глядя на посеревшие, разбухшие от дождя небеса. Алёна ощупала себя, пошевелила ногами, покрутила головой, сжала пальцы рук в кулаки. Болело разбитое в кровь колено. Она кинулась к сестре, неподвижно лежащей на асфальте.
Из глаз Маши текли слёзы, смешиваясь с каплями дождя.
- Мы живы, понимаешь, живы! - кричала Алёна, помогая сестре подняться.
- Живы. Жива. Ни царапины, - шептала, как заклинание, помертвевшими губами Маша.
Улица была пуста, только дождь и наступившие сумерки. Грузовик, подмяв под себя мотоцикл, превратив его в бесформенную массу, скрылся из вида не остановившись.
- Дай мне слово, что ты больше никогда не сядешь на мотоцикл, - выла Алёна. - Эта авария - знак, Понимаешь, знак! Последнее предупреждение.
- Церковь, - прошептала Маша, глядя в темноту переулка.
Церковь была пуста. Они опустились на колени перед алтарём. Губы вздрагивали, произнося слова молитв. Они благодарили Его за спасённые, подаренные им жизни.
- Пошли ко мне, - предложила Алёна. – Мамы дома нет, никто не будет мешать, задавать вопросы. Я валюсь с ног, да и нога болит. Завтра суббота, отоспимся, подлечимся. Маш, ты как?
Сестра не отвечала. Алёна потянула её за разорванный в клочья рукав куртки.
- Что-то болит? – спросила осторожно.
- Душа болит, вот здесь, - ответила, приложив руку к груди. – Странно. Перед тем, как… я подумала об отце. Почему об отце? Ни матери, ни Вере, ни тебе? Именно об отце. Я мысленно кричала: "Папа, помоги"! Почему? – её огромные глаза смотрели на сестру. Она не ждала от Алёны ответа на поставленный вопрос, она спрашивала саму себя, не находя ответа в своём сердце.
Дома они приняли душ, выпили коньяка, перевязали саднящую рану на ноге Алёны и легли.
Маше снились гонки. Её мотоцикл летел пулей. Всё смешалось. Она не видела дороги – только скорость, ветер и желание победы.
Неожиданно всё изменилась. Она увидела разбитый, покорёженный кусок метала, всё что осталось от её мотоцикла. Увидела отца, протягивающего ей на ладони своё трепещущее сердце.
- Живи, ради Бога живи, - произнёс он, исчезая в липком тумане сновидения.
Алёне снился Тай. Им было хорошо. Он держал её ладонь в своей ладони. Ей было тепло и приятно от его прикосновений. Появился отец. Он был в чёрном смокинге и почему-то грустно прощался с ней навсегда, прося прощения за всё.
Она хотела остановить его, но он исчез, как исчезает последний луч солнца при наступлении сумерек.
Алёна неожиданно проснулась, открыла глаза, встретившись взглядом с сестрой.
- С папой беда, - побелевшими губами произнесла Маша. - Позвонила Жасмин. Он умер. Сердце.
На похороны отца пришли все: жёны, дети, родственники, друзья семей, подруги матерей, знакомые и друзья отца.
Гроб медленно опускался в землю. Вместе с ним в прошлое уходили ошибки, мечты, поиск, воспоминания.
Три подруги, три жены, три матери, три вдовы плакали обнявшись, положив головы друг другу на плечи. Дети стояли стайкой, со слезами на глазах провожая в последний путь отца, которого при жизни так и не поняли. В момент скорби, прошлые обиды, раздоры отступили. Будто отец унёс собой в могилу всё то, что мешало жить.
Прошло несколько лет. Мария вышла замуж, родила дочь. Алёна нашла своё счастье с Таем - у них подрастает сын. Вера, родная сестра Марии,стала переводчиком, уехала в Германию как и мечтала. Таня с отличием закончила факультет журналистики, главный редактор местной газеты "Новости". Сергей, единственный сын своего отца, посвятил жизнь армии. Служит на Дальнем Востоке. Женат.
Матери детей, бывшие подруги, а теперь просто подруги - всегда вместе. Что им делить? Они одна семья. Всё стало общим: радости, горести, дети, внуки, заботы, проблемы.
Вспоминают покойного мужа, Ивана Петровича, с улыбкой и грустью. Если бы не он, его вечный поиск "единственной", не было бы большой, дружной семьи. Быть может, он и правда оказался героем, объединив их всех единой нитью. Кто знает? Бог ему судья.
- Мария, - голос вырвал её из праздничной толпы.
Она оглянулась, не находя ни единого знакомого лица.
Праздники, спешка. Дома муж делает генеральную уборку. Верочка приехала из Германии в отпуск. Алёна с детьми ждут Марию у детского театра, куплены билеты на спектакль "Белоснежка и семь гномов". Мария спешит.
- Маша! – она наткнулась на взгляд.
- Жасмин! Вы!
Жасмин улыбалась, пробираясь к ней сквозь толпу.
"Как она постарела!" – подумала Маша.
- Ты меня узнала, детка? Давно не виделись. Прости, я задержу тебя ненадолго.
Мария бросила быстрый взгляд на часы.
- Знаю, всё знаю. Дела, дети, Алёна, спектакль, праздничные заботы, - произнесла ясновидящая. – Хочу, чтобы вы все знали, ты в первую очередь. Отец в тот день, принял твою смерть на себя. Если бы не он, тебя бы давно на этом свете не было. Я рассказала ему о своём видении, о страшной катастрофе в которой ты погибнешь, ещё до нашей с тобой встречи в кафе. Он умолял меня спасти тебя, ценой собственной жизни. Я сделала, как он просил. Быть может, я совершила ужасный грех, используя свои способности, идя против божьей воли. Навстречу смерти пришёл он, не ты. Не поминайте отца лихом. Он любил всех вас. Ваш отец был романтиков, которых на земле не так уж много.
Когда Маша пришла в себя, рядом никого не было – толпа, праздничная, весёлая толпа.
В руке запел сотовый телефон.
- Машка, ты где? Мы с детьми в кафе "Лютик". Тут такие вкусняшки! Ты бы видела эти мордашки в крему! Что тебе купить!Давай к нам! Через час спектакль, не забудь!
- Бегу! Несусь! Родные мои, любимые! Закажи что хочешь! Съем всё! Люблю тебя, Алька! Люблю всех вас...