Прибор поцовского 2

Альмагий Голубов
 Началась все с небольшой юморески известного израильского журналиста Пинхаса Членова «Прибор Поцовского», в которой автор рассказывает, что некий изобретатель Антон Поцовский будто бы сконструировал, и его фирма даже приступила к массовому производству целиком автоматизированного электронного прибора для обрезания крайней плоти.
 Этот прибор будто бы без участия рук человеческих оттягивает шкурку члена и специальной гильотинкой ее отрезает. Тут же, без промедления прибор приступает к лечению раны. Операция продолжается не больше часа и пациента освобождают от автомата практически здоровым.
 Особенно эффективен будто бы этот вымышленный прибор при обрезании взрослых людей, геров и ассимилированных евреев, приезжающих  в Израиль и пожелавших таким способом приблизиться к иудаизму.
 Однако именно со взрослыми (прибор конструировался исключительно для обрезания новорожденных) иногда случаются казусы. Электроника, не предназначенная для взаимодействия с взрослым органом, очень редко, но дает сбой, и гильотинка отхватывает не только шкурку, но и головку члена. Перипетии несчастного, оказавшегося жертвой такого сбоя, в уморительной манере описывает журналист по фамилии Членов.
 И надо же такому случиться, что Йосе Бендерову, уже более двадцати лет живущему в Израиле попалась на глаза юмореска Членова, буквально, за день до того, как ему позвонил из Гомеля его старый приятель, Соломон Шлемовский, только теперь надумавший вернуться на землю предков.
 Иосиф знал за собой  эту слабость. Его, как и его славного тезку и почти однофамльца Остапа Бендера, частенько, что называется, несло. И в этот раз он не сдержался. Выдуманный юмористом прибор Поцовского, фантазией на этот раз не журналиста, а самого Иосифа, оказался в руках у представителей Сохнута в аэропорту Бен-Гурион. Причем в качестве основного инструмента адаптации большей части новых репатриантов к жизни в Израиле.
 Не просто увлеченно, а в состоянии крайнего возбуждения, Иосиф изложил старому другу, только что возникшие в его разгоряченном мозгу ситуации, которые, будто бы, раньше гораздо реже, а в последнее время все чаще и чаще случаются в аэропорту с ассимилированными, а потому в большинстве своем необрезанными новыми репатриантами.
 Честно говоря, Иосиф и сам не ожидал, что его занесет в такие дебри совершенно безответственного, и уж точно, на грани фола, вымысла. Уже в самом начале разговора Иосиф ясно осознавал, что по отношению к бывшему другу он совершает бесчестный поступок. Но ничего не мог  с собой сделать, его несло все дальше и дальше.
 В начале разговора Иосиф осторожно осведомился, обрезан ли Соломон. Спросил, хотя еще со школы знал, что его друг, впрочем, как и он сам, будучи детьми комсомольских работников, избежали обряда обрезания, на котором настаивали их горячо любимые деды с бабками.
 А уж потом Иоси начал, еле сдерживаясь от распирающего его хохота, всерьез жаловаться другу на будто бы победивший в Израиле в самое последнее время религиозный фанатизм. А дальше он осторожно осведомился, проверяли ли Соломона в Сохнуте в специальной комнате, куда не допускают женщин.
 Дальше, больше. Войдя в раж, Иосиф посетовал на отвратительную работу Гомельского Сохнута, который, по его, Иосифа, мнению, обязан был предупредить Соломона о новых  методах приема здесь репатриантов.
 Не встретив в голосе Соломона настороженных нот, Иосиф, уже ни сколько не сдерживаясь, пустился во все тяжкие. Теперь он уже напрямую посоветовал другу сделать обрезание до отъезда. Ибо здесь необрезанных либо отправляют назад, либо совершают операцию на месте уже ставшим печально знаменитым прибором Поцовского. 
 Прибор этот Иосиф описал во всех, в том числе и не пришедших в голову автору юморески, подробностях. Из его рассказа следовало, что сей славный прибор ошибается все чаще, и отрезает вместе со шкуркой головку члена большинству необрезанных репатриантов. А иногда, тут рассказчик признался, что подобное встречается очень редко, автомат отрезает много, а в отдельных случаях очень много, почти, как говорится, «по самые помидоры», оставляя несчастному, что называется, «на раз пописать».
 И  тут же успокоил старого друга, что вину за ошибки Прибора Израильское правительство благородно принимает на себя. Выплаты новому репатрианту, пострадавшему от ошибки прибора, довольно высоки, они пропорциональны размерам у него отхваченного. К тому же пострадавшему после несложного экзамена присваивают звание раввина и назначают в новую синагогу (которые строятся здесь постоянно) главным равом.
 А тот несчастный, у которого оказывается отхвачено  «по самые помидоры; получает здесь такие деньги, что вообще превращается в миллионера, покупает роскошный дом, нанимает большой штат прислуги и живет себе, как Крез, «как сыр в масле купаясь».
 Но этого показалось Иосифу недостаточно. И он, вспомнив, как в юности они с другом Шлемой всячески высмеивали нелепый наряд религиозных евреев и их бесконечные молитвы, начал иезуитски убеждать друга в том, что и обрезание «по самое не могу» еще не самое неприятное в Израиле.
 Утратив всякий контроль над собой, Иоси начал убеждать Соломона, что не так уж трудно молиться по три раза в день, тратя на каждую не более получаса. В субботу, когда хочется отдохнуть от рабочей недели, трудней приходится. Тратишь по часу и семь раз в день. Но и это еще не испытание. Самое сложное в праздники. Тут приходится молиться чуть ли не целый день. А в некоторые праздники и ночь прихватываешь.
 «И не так уж трудно – продолжил он убеждать друга питаться только кошерной пищей. Правда первое время от полностью обескровленного мяса тошнит, а бывает, что и поносит. Но это быстро проходит, ибо человек привыкает.
 И с одеждой ничего страшного. Даром мы с тобой Шлема смеялись над одеждой ортодоксов. Теперь понимаю, что она по-своему красива (тем более, что другой не видишь годами, разве что случайно встретишь иностранца). А приобрести ее совсем не сложно. Платишь всего 850 шекелей и получаешь эту одежду. Она достается тебе почти новой, разве где потертая по швам. Когда еврей умирает совсем плохую его одежду сжигают. Новым репатриантам одежда всегда достается почти новой. 
 Приходится терпеть. Те, кто отлынивает от молитвы или ест некошерное, не говоря уже о разгуливающих в цивильных одеждах, рано или поздно с помощью соседей отлавливаются специальной службой и вылетают из Израиля, как пробка из бутылки шампанского.
Особенно трудно приходится любителям свинины. Она здесь приравнена к наркотикам. Храбрые контрабандисты провозят ее небольшими кусками в собственных желудках. Очищенная от полиэтиленновой пленки, в которую она была укутана, и тщательно промытая она продается на черных рынках, но очень уж дорого, дороже наркотиков. Ибо глотать куски свинины в полиэтилене трудней, чем маленькие этиленовые пачки с наркотой. А наказание попавшимся равно строгое.
 Окончив телефонный разговор, Иосиф сразу пожалел о содеянном. С раннего детства его друг был доверчив и наивен. И эти качества тот сохранил на всю жизнь. Кличка шлемазл за ним закрепилась и даже не обижала его. А над бедным Шлемой издевались, буквально, все. И каждый раз он снова верил во все небылицы, что ему плели.
 И, действительно, и на этот раз Соломон поверил другу и сделал себе обрезание еще в Гомеле. Но бедному шлемазлу, и на этот раз не повезло. Молодой моэль, только что присланный из Израиля на практику, оказывается, тоже читал творение журналиста Членова и решив поиздеваться над наивным Соломоном, отхватил у него, и до того не слывшего половым гигантом, довольно большой кусок его и без того скромного достоинства.
 В одном Иосиф ошибся. Запугать Соломона хасидской одеждой или строгими правлами кашрута было невозможно. Иосиф и понятия не имел, что его друг уже в зрелые годы (скрыв, что не обрезан) окончил иешиву и не только соблюдает все правила жизни религиозного еврея, но и имеет право на звание раввина
 Но на земле предков Соломону хоть относительно, но, все же, повезло. Иосиф не знал, а бюрократы Сохнута были в курсе дела. И случилось так, что как раз в это время к ним обратилась маленькая община полузаброшенного селения на границе с Сирией, у которой уже много лет не было своего раввина, а синагога, причем старинная и довольно обширная, была.
 Сохнут предложил, а Соломон охотно принял предложение. В результате и злые, и добрые фантазии Иосифа, причем неожиданно для него самого, осуществились.   
У Соломона был отхвачен солидный кусок его мужского достоинства,  но бедный шлемазл стал главным (хотя и единственным) раввином большой, причем не новой, а старинной синагоги.
 И если бы не шестеро малых, один от одного меньше, детей и относительно молодая жена, за жизнь которых здесь на границе, где постоянно слышны канонады и изредка залетают шальные снаряды, Соломон постоянно волновался, он здесь впервые в жизни был по-настоящему счастлив