ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
КОСМИЧЕСКИЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ОФЕКА РОМАНОВСКОГО,
ШТУРМАНА ПЕРВОГО ИЗРАИЛЬСКОГО
МЕЖГАЛАКТИЧЕСКОГО КОРАБЛЯ
Пролог
История, которую я намерен Вам рассказать, еще не произошла, и произойдет она не ранее, чем через лет 30. Тем не менее, ее достоверность не вызывает у меня ни малейших сомнений. Вы спросите, почему? Это тайна для меня самого. Тайна не менее загадочная (хотя, понятно, далеко не такого уровня сакральности), чем не вызывающая сомнений достоверность Торы, что дарована нашим предкам у горы Синай, однако описывающая события, произошедшие в том числе и много позже Синайского Откровения.
Будущий космонавт родился только в этом году. На восьмой день он получил имя Офек (горизонт). И дело не только в значении этого слова. Само звучание имени таково, что услышь его братья Стругацкие, обязательно назвали бы так капитана космического корабля. Так или иначе, но на восьмой день со дня рождения путь Офика в космос стал неотвратим. А Запись в Книге Бытия определила, что путешествовать ему предстоит в Большом Космосе. И в галактике, далекой (даже в космических масштабах) от нашей, посетит он планету, целиком покрытую океаном, по составу воды близким к земному, с почти земной над водной гладью воздушной атмосферой.
.Его приключения на этой планете будут настолько удивительными, что своей необычностью затмят они все, что может подсказать даже самое необузданное воображение. Если я скажу вам, что наш Офек встретит там самого Моше Рабейну, вы мне не поверите. Тем не менее, так оно и будет.
Из Торы известно, что Моше исчез. Никто не знает, где его могила. Что бы это значило? Такого ни Тора, ни другие Священные книги не говорят ни об одном персонаже нашей истории. В чем здесь секрет? Его и предстоит узнать штурману Первого израильского межгалактического корабля Офеку Димоновичу Романовскому.
Глава 1
Все произойдет, как это часто бывает, совершенно неожиданно. В нескольких парсеках (в космических масштабах - совсем рядом) от планеты, покрытой океаном, находится планета, даже в астрономических справочниках названная «Диковинной». Ее то и изберет капитан корабля (Моше Галактайзер, непосредственный командир нашего Офека) для детальных исследований.
А поскольку штурману нечего делать пока корабль на приколе, Офек, получит двухнедельный отпуск и решит поплавать и половить рыбу на Планете-океане. С этого и начнутся совершенно фантастические приключения нашего героя.
Планета для отдыха выбрана будет, вроде бы спокойная, освоенная землянами (конечно, насколько это возможно за три недолгих ее посещения). Чудеса, однако, начнутся уже на второй день. Первый день пройдет спокойно. Полюбовавшись на странную, ни на что не похожую флору и фауну и засняв эти чудеса на свою стереокамеру, а также догнав и вдоволь наигравшись с десятком здешних диковинных рыб, прежними экспедициями признанных (несмотря на их странную физиологию) съедобными, космический штурман отпустит их. Евреи даже в Космосе не едят незнакомую (а потому возможно, что не кошерную) пищу.
На другой день прямо с утра начнется. Офек погонится за небольшим существом, похожим на осьминога. И вдруг услышит на чистейшем иврите предупреждение: --- Не смей обижать ребенка! Он дитя нашей расы не менее разумной и цивилизованной, чем ваша.
Сказать, что Офек испугается - значит не сказать почти ничего. Испугается он, прежде всего, за состояние собственного разума. Хотя перед стартом вся команда прошла тщательное обследование. Впрочем, испуг будет длиться не более четверти часа. Дальше к нему, тщательно демонстрируя мирные намерения, подплывет осьминог, размеров не на много больших, чем им до того преследуемый, но по всему видать взрослый. Подплывший на классическом иврите, объяснит Офеку, что они, здешние осьминоги, представители цивилизации гораздо более древней и интеллектуально изощренной, чем его, земная.
- Однако понять это ему (Офеку) крайне непросто - заметит его новый, весьма необычный, знакомый. - Здешняя цивилизация целиком биологическая. Т.е. не использующая ни одно из земных технических средств и навыков. А все, что землянам служит инструментами, приборами, оборудованием – здесь живые существа.
На вопрос Офека, откуда они знают иврит, он получит ответ, снова ввергший нашего штурмана в состояние близкое к помешательству. То, что он услышит, будет немыслимым кощунством.
Не считая себя верующим, Офек, тем не менее, привык с уважением относиться к вере предков. И что для него было не менее важно - его профессия, даже сама возможность преодолевать межгалактические расстояния, появились в арсенале землян только с помощью Торы. Что не сможет не вызвать мощного притока уважения к ней.
Дело в том, что лет за десять до описываемых событий произойдет странная, почти мистическая история. В сугубо научных кругах сочтут ее случайным совпадением. А произойдет вот что. Человек, которого через 10 лет будут считать крупнейшим астрофизиком ХХI века (его фамилия, по вполне понятным причинам, скрытая от моего умственного взора, то ли уже известна, то ли, в самое ближайшее время, будет известна его коллегам-астрофизикам) выскажет конструктивную, хотя на первый взгляд малопродуктивную, идею.
Удивительно то, что эта идея будет подсказана молодому ученому Торой, которую тот, в юности окончивший иешиву, неплохо знал. Мистика здесь в том, что межгалактические путешествия станут возможными только благодаря разработке идеи, подсказанной Торой. Тем не менее, так оно и будет.
Сама эта идея в глазах непрофессионала выглядит (как и мысль о возможности преодоления невообразимо гигантских расстояний между галактиками) полным бредом. Дилетанты считают, что это фантасты придумали псевдо
глубокомысленные фразы о преодолении любых расстояний путем «вхождения в подпространство» и «выхода из него» на другом краю Вселенной. На самом же деле за этой напыщенной фразеологией, якобы, не стоит ровно ничего.
Однако это не так. О том, что почти мгновенное преодоление громадных расстояний возможно, догадывались и раньше. Эта возможность связана с так называемой «мебиусной» структурой пространства. О «ленте Мебиуса известно всем. Мы можем себе представить «поверхность Мебиуса» (так называемая «бутылка Клейна»). Пространство Мебиуса представить себе невозможно. Однако, скорей всего, именно такова структура пространства во Вселенной.
Феликс Клейн, склеивший знаменитую «бутылку», сам, скорее всего, с еврейскими корнями, группировал вокруг себя еврейские физико-математические умы и помог войти в Большую науку основателю астрофизики Карлу Шварцшильду. Он, несомненно, был в курсе проблемы. Однако одно дело видеть проблему, сложнее придти к ее решению. Но знаменитая команда Клейна не изучала Тору с достаточной глубиной и уж конечно не ожидала от нее ответа на интересующий их вопрос – как выйти (прорваться) на «обратную сторону пространства» (даже если оно действительно мебиусное).
Учитывая все это, Офеку, гостю Планеты-океана, услышать от одного из своих любезных хозяев, что именно они, осьминогообразные, подарили его предкам Тору, будет не просто унизительно, будет невыносимо слышать подобное кощунство.
Однако еврей и в Космосе еврей. Не станет еврей с порога отметать самые нелепые гипотезы, а тем более начинать конфронтацию с тем, кто ему их излагает.
Кстати эта доброжелательность удивила его собеседника. Он от космических путешественников, даровавших, по его словам, Тору евреям, наслышан о необычайной жесковыйности этого кочевого народа скотоводов.
Причем о жестковыйности евреев собеседнику Офека известно не через память поколений, а непосредственно от самих путешественников, двое из которых его непосредственные родители.
- Дело в том, что биологическая цивилизация - продолжал рассказывать Офеку новый знакомец - в своем развитии достигла такого уровня долгожительства, что три и даже четыре тысячелетия для них отнюдь не рекорд. Тем не менее, почти все участники того памятного путешествия уже покинули этот мир. Видать тяготы и опасности путешествия, хоть и произошли довольно давно, все же не прошли для них даром.
В живых к прибытию Офека на планету по счастливому стечению обстоятельств остались только двое родителей его собеседника. Один из них по имени Мо (на иврите Моше) некогда вывел евреев из Египта.
Офек заинтересовался легендарным пророком своего народа и тот на следующий день приплыл в своем священном для каждого еврея скафандре на встречу с земным межгалактическим штурманом. Осьминоги, как обитатели моря, естественно, не могли обходиться без скафандров в воздушной среде и на земле, и на этой Планете-океане. К удивлению Офека скафандр Мо оказался удивительно похож на земные изображения Моше Рабейну.
Зрелище наш Офек увидит грандиозное. Раздвинутся воды океана (специально для еврея, пришедшего из Дальнего Космоса, долгожитель Мо вспомнит свой старый фокус) и Великий Пророк евреев окажется на палубе офекова ботика. Сцену эту космический штурман заснимет для предстоящего отчета перед Еврейским Космическим агентством.
Забегая вперед, скажу, что эта качественная стереозапись (как и все последующие), всесторонне и тщательно проанализированные специалистами Агентства, несмотря на то, что в них не будет найдено признаков фальсификации, будут отвергнуты Космическим агентством, в большинстве своем состоящем из иудеев-ортодоксов. Что неудивительно – Дальний Космос будет осваиваться благодаря подсказке Торы.
Заслуженному межгалактическому штурману (а в дальнейшем знаменитому ученому) еще предстоит многолетняя борьба за восстановление своего доброго имени. Но это в будущем, отстоящем от сегодняшнего дня на сорок и даже пятьдесят лет. И только через полсотни лет его доброе имя будет окончательно восстановлено. Почетному гражданину Израиля будут оказаны заслуженные почести, а самые неистовые его поклонники назовут его космические приключения «Офекиадой межгалактического штурмана».
Глава 2
Вернемся, однако, на двадцать лет назад (оказавшись при этом всего на тридцать лет впереди дня сегодняшнего) и поучаствуем в беседе мудрого Мо (в облике Моше Рабейну), престарелого даже по меркам родной ему Планеты-океана, с молодым межгалактическим штурманом с планеты Земля.
Нет ничего удивительного в том, что старый осьминог Мо, спустя более трех тысяч лет вновь оказавшись в шкуре (в скафандре) Великого иудейского пророка, ударится в воспоминания:
- Дорогой реб Офек – начнет он после недолгого раздумья – путешествие с нашей планеты на вашу (хотя они и принадлежат разным галактикам) было недолгим. Наши ученые к тому времени успели разработать методы, которые вы, евреи (в известном смысле наши, осьминогов с Планеты-океана, ученики) только начали осваивать.
- Кстати, мой молодой потомок (ему нет еще и 500 лет), который, как и я, отзывается на имя Мо…
- В честь Вас, уважаемый – перебьет его обычно немногословный Офек.
- Вы ошибаетесь, юноша – отзовется старый Мо – на этой планете я не только не выдающийся, я один из самых скромных и незаметных ее жителей. Наше путешествие считается одним из самых незначительных (и, по сути, является таковым) и не интересным посещением Большого Космоса.
Другие экспедиции познакомили нас с несравнимо более интересными и загадочными планетами. А уж их обитатели были не в пример интересней, чем скромные земляне. И ваша Тора (написанная нашей командой за предельно краткий срок) не стала на нашей планете бестселлером даже сразу после нашего возвращения. И ваш иврит не знаком большинству моих соплеменников.
- Впрочем, чего ожидать от краткого конспекта инструкции для евреев, да еще написанного в такой спешке. Капитану Эхну предстояло скорое возвращение. И вся команда включилась в работу. Мы с Аа писали параллельный текст, Ми скомпоновал его в один, а затем Эхн, уже перед самым вылетом, подверг его окончательной корректировке.
- Кстати, это Ваша удача, что Вы попались на глаза моему потомку, профессиональному историку, специализирующемуся именно на этом (далеко не самом ярком и интересном) отрезке нашей истории. Но и он, оказывается, до конца не понял Тору, нашей команды скромный труд.
- Мой уважаемый сынок не понял, что впопыхах написанная Тора, предназначенная цивилизовать дикий кочевой народ, добилась требуемого результата – жестковыйность (ради которой мы и выбрали Ваш народ – нам ни к чему были покорные, с рабскими наклонностями) утратила черты дикого упрямства. Жестковыйность мутировала в трудолюбие, в стремление к познанию, в упорство в достижении цели.
- То, что наша команда, посетившая Вашу планету, осталась в тени, не обрела здесь широкую известность, оправданно. А тем более скромен мой вклад. Я начинал путешествие вторым пилотом. Наш капитан Эхн (на Земле, в истории Египта, он зовется Эхнатоном) известен тем, что принимал участие в разработке теории кораблей для Дальнего Космоса, в их создании. Верней сказать в их выращивании – наши космические корабли, как и наши скафандры – живые существа, правда, довольно примитивные.
- Да, возвращался я капитаном. Но только потому, что Эхн был срочно отозван. А затем уже сам Эхн отозвал первого пилота Нефа. В Египте Неф звался (вернее звалась) Нефертити. Конечно ни о ком из нас, здешних осьминогов, нельзя сказать какого каждый из нас пола. Мы живем очень долго и, дабы не перенаселить планету, для рождения нового осьминога необходимы совместные многолетние усилия 72-х его, так сказать, родителей.
- Вам, молодой человек, ничего не говорит цифра 72? Да, да. Вы все поняли правильно. По глазам вижу – Вы догадались. То, что у нас эволюционно сложилось, я вписал в вашу Тору. Ваш Синедрион состоит из 72-х мудрецов.
- Вы хотите спросить почему Эхн и Неф были отозваны? Когда в межгалактическом кораблестроении (верней сказать – в кораблевыращивании) возникли трудности, без Эхна и Нефа, крупнейших специалистов в этой области, не смогли обойтись. А я, скромный второй пилот, был назначен главным по выращиванию на планете Земля новых межгалактических кораблей. На первом выращенным мной корабле улетел на родину срочно отозванный Неф. Вторым, забравшим с Земли остальных членов нашей экспедиции, - командовал я.
- К моменту моего возвращения Эхн и Неф отладили серийное выращивание образцовых межгалактических кораблей. Уродцы, на которых с громадными трудностями и немалым риском возвратились Неф, а позже я с остатками экспедиции, вызвали здесь откровенные насмешки. Особенно несуразно выглядел корабль, на котором прибыл я. Этот, с позволения сказать, межгалактический корабль был так нелеп, что после моего с остатками команды возвращения, никто нашу экспедицию воспринимать всерьез уже не был способен.
- Я же до сих пор считаю, что сделано нами было изрядно. Однако, сложилось так, что Эхн, наладивший регулярное межгалактическое сообщение, до сих пор известен и уважаем на нашей планете, а все нестыковки и прямые неудачи нашего, по сути, первого серьезного межгалактического путешествия, списаны на меня, прослывшего неудачником.
- Вообще-то неудачи преследовали нашу экспедицию с самого начала. Хотя начиналось, вроде бы, неплохо. По тщательно разработанному плану мы довольно удачно внедрились в жизнь верхушки египетского общества, в то время самого интеллектуально продвинутого на Земле. Эхн и Неф стали фараоном и его любимой женой, а мы, остальные участники экспедиции, - главными жрецами ключевых египетских храмов.
- Вас удивляет, почему Эхн оказался на Земле мужчиной, а Неф – женщиной? Первый скафандр (он предназначался, естественно, для капитана) был выращен в образе обитателя Земли – человека, но соответствовал нашим, осьминожьим, вкусам. По людским понятиям он был предельно уродлив. Второй скафандр, выращенный для первого пилота, соответствовал земным вкусам. Его потрясающая воображение красота превратила первого пилота в земную женщину, для удобства экспедиции ставшую женой командира. Остальные скафандры, предназначенные для меня, для Аа (на земле – Аарона), для Ми (у евреев, - Мириам) были почти стандартными. Из-за этой похожести (и опять же, ради удобства экспедиции) Аа назвали моим братом, а Ми (его скафандр выглядел изящней, чем наши с Аа) – сестрой.
- Однако вернемся к главной задаче нашей экспедиции. Она состояла в ускорении эволюции землян от полуживотных к существам разумным. В качестве подопытных для облегчения задачи были выбраны местные интеллектуалы – египтяне. Казалось, задача преобразования психики египтян у нас в кармане. Однако мы жестоко ошибались. Против нас (олицетворявших высшую власть в стране) поднялось все египетское общество. Ну не должны были они сопротивляться. Ведь наша программа предусматривала внедрения монотеизма, предназначавшегося для безусловного подавления мельчайших очагов сопротивления. Фараон и так был у них Богом, сопротивляться которому грех. А по нашей программе он должен был стать даже не главным, а единственным Богом, сопротивление которому вообще немыслимо.
- И все же мы проиграли. Наша ошибка состояла в том, что народ был слишком интеллектуально развит, чтобы принять такое грубое вмешательство в структуру его верований. Мы были с позором изгнаны из страны, а выступавший в роли фараона Эхн бы подвергнут нечеловеческим мукам и зверски убит (к счастью мукам и убиению подвергся только его скафандр).
- Используя урок, что принесло нам поражение, мы после жарких дебатов, приняли решение цивилизовать не продвинутый, а наоборот полудикий кочевой народ. Наш выбор пал на жестковыйных и при этом от природы креативных иудеев. Новую программу экспедиции разработали довольно быстро. Споры, собственно, вызвал только один пункт. Наше поражение в Египте было вызвано тем, что для гарантии безальтернативности процесса интеллектуальной эволюции подопытного народа внедрялся монотеизм. Аа, поддержанный Ми, выступил за устранения этого пункта из новой программы. По их мнению, дикий народ необходимо обучать, прежде всего, доброте, милосердию, толерантности. Неф с самого начала занял нейтральную позицию и категорически отказался участвовать в дискуссии. Эхн и я наоборот считали, что дикий да еще жесковыйный народ можно принудить к неукоснительному исполнению им самим непонятных правил только внедрив монотеизм, причем несравнимо более жесткий, чем был отвергнут египтянами. Поскольку при равенстве голосов капитан приобретал два голоса, наша позиция одержала верх.
- Только один член команды не согласился с общим решением. Первый пилот Неф, освоившись со скафандром красавицы, и обучившись науке высокого обольщения землян мужского пола, не пожелал тратить свое неповторимое обаяние (игру, которой он всерьез увлекся) на грубых и невежественных скотоводов. Жители Дальнего Востока показались ему не в пример эмоциональней, а обольщать их мужчин и учить их женщин искусству обольщения, он счел гораздо более интересным занятием, чем цивилизовать жестковыйных кочевников-скотоводов.
- Неф отбыл на Восток и до самого отзыва на родную планету не появлялся среди членов экспедиции. Уже перед своим отлетом он поведал нам, что ему удалось в тех местах учредить несколько школ, обучающих женщин искусству обольщения.
- Остальные члены экспедиции с энтузиазмом принялись за реализацию Новой программы. Мне удалось организовать Исход евреев из Египта. Я подвел их к горе Синай, а Эхн с успехом сыграл роль всемогущего единого Бога (он уже привык к этой роли). Аа и Ми не без таланта играли роли моих брата и сестру, наделенных святостью и даром пророчества.
- Думаю, что Вас, дорогой Офек, не удивляют чудеса, описанные в главе Исход и в дальнейшем повествовании – все это было в рамках возможностей нашей цивилизации.
- Предвижу, однако, вопрос. Почему наша экспедиция не перенаправила земную цивилизацию на биологический путь развития? Ответ после специального экспресс-исследования дали Аа и Ми (это был их профиль и их роль в экспедиции). Физиология землян не предназначена для развития биологической цивилизации. Как бы мы не старались, из этого все равно ровно ничего бы не вышло.
Глава 3
Встреча Мо и Офека будет продолжаться долго. И повторятся еще на протяжении всех дней его краткого отпуска. Любопытству молодого космического штурмана не будет границ (уж больно интересны будут для молодого иудея развернутые устные комментарии к Торе из уст одного из ее авторов), и терпение старого Мо будет также безгранично. Но Офеку встреч и бесед с Великим Моше Рабейну покажется мало. Впечатленный рассказом Мо, он пожелает испытать чары неповторимой красавицы Нефертити. (Неф, другой из родителей Мо-младшего, тоже дожил до посещения Офеком, Планеты-океана).
И такая встреча состоится. Космический штурман Офек Романовский до того, как оказаться на Планете-океане был человеком строгих правил. Дома его ждала любимая жена и четверо прекрасных детей. Да и вообще его вряд ли можно было назвать человеком романтического склада. Однако встреча с красавицей, с неповторимым идеалом женской красоты, оставит в душе Офека ни с чем другим несравнимый след. Самое удивительное, что, вроде бы зная, что перед ним всего лишь древнее мудрое головоногое в скафандре (в маске красавицы), молодой человек не только не будет испытывать ни малейшего отвращения, а напротив всем сердцем почувствует естественность и очарование юной прекрасной женщины.
Позже, анализируя собственные ощущения, Офек догадается, что живые скафандры древней цивилизации Планеты-океана отнюдь не мертвые маски. Находящийся в живом скафандре осьминог, скорее всего, вступает со своим скафандром в симбиоз. И далее они являют собой единый организм, где живое тело (в нашем случае почти неотличимое от человеческого) управляется мудрым мозгом осьминога. А постоянно обновляющийся организм живого скафандра всегда остается юным.
Так или иначе, но очарование красавицы будет настолько действенным, что наш Офек сразу окажется безнадежно влюбленным, постоянно испытывающим одно желание – без конца смотреть на предмет своей любви. Каждый раз, находя в ее облике, движениях, звуках ее нежного голоса все новые и новые милые и бесконечно привлекательные черты.
Это чудесное перерождение серьезного, далеко не романтичного еврея в странное, постоянно находящееся в состоянии сомнамбулы существо, удивит, но (что странно) ничуть не испугает нашего космического штурмана. Казалось, что Орфек согласен всю оставшуюся жизнь постоянно пребывать в таком состоянии. И он, каждую ночь встречаясь с красавицей, будет оставаться в нем, пока не покинет Планету-океан. И все же, находясь в состоянии влюбленности, Офек не сможет отказаться от таких интересных дневных бесед с Моше. Вот и придется ему все это время спать урывками. Уже на межгалактическом корабле, приступив к своим крайне непростым обязанностям, он постепенно избавился от морока влюбленности. Но это свое состояние запомнит на всю жизнь.
* * *
Уже вернувшись на Землю, Офек познакомится с результатами новейших исследований японских историков. В старинной рукописи, найденной в древнем монастыре, мир узнает о богине Нефер, легендарной основательнице школы гейш, что прилетела на землю с Луны, обучила японских женщин культуре обольщения и вернулась обратно на Луну.
* * *
Перед самым отлетом ученый историк Мо-сын торжественно вручит Офеку предмет, напоминающий свиток Торы. Предмет действительно окажется свитком, в молодости изготовленным дотошным историком из кожи водящихся у полюсов планеты морских животных. И пока Офек будет беседовать с Моше и Нефертити, Мо-второй, знакомый с искусством каллиграфии, заполнит его компиляцией из популярных учебников по физиологии флоры и фауны планеты океана. А также сведениями о принципах межгалактических перелетов.
Вернувшись домой, Офек изучит свиток, из которого поймет принципы своеобразной физиологии флоры и фауны Планеты-океана. Окажется, что флора планеты, свободно плавающая на поверхности океана, преобразует энергию лучей их солнца непосредственно в электрическую. А фауна (включая осьминогов), подключаясь к флоре, черпает у нее эту электроэнергию.
Поэтому здешние осьминоги в истинном значении этого слова - головоногие. Все их туловище представляет собой головной мозг.
А в принципах действия межгалактического корабля, на котором разумная раса головоногих с планеты-океана посещала Землю, Офеку самостоятельно разобраться не удастся.
Эпилог
После возвращения на Землю видеофильм о чудесах природы планеты-океана, а также многосерийные документальные съемки своих бесед с мудрецом Моше и красавицей Нефертити, Офек (кроме отчета перед Агентством) покажет жене, родным и знакомым. Конечно, этот сенсационный материал удержать от широкого распространения не удастся. И много миллиардов копий разойдутся по планете.
И если беседы с Моше Рабейну по настоящему заинтересуют только историков и религиоведов, то фильм о природе планеты-океана, а главное беседы с Нифертити тронут сердца многих миллионов. На них отзовутся сотни тысяч, писателей, поэтов, кинорежиссеров и критиков, создавая свои опусы (включая шедевры) на тему и по поводу видеоматериалов Офека Романовского.
* * *
Мне, ввиду преклонного возраста, конечно, не доведется познакомиться с видеоматериалами Офека Романовского. Однако неуемное воображение подсказывает мне свое к ним отношение.
Никак не комментируя видовой фильм (я с рождения равнодушен к природе) и испытывая разнообразные и глубокие впечатления от информации, полученной моим героем от его бесед с главным персонажем еврейской истории и очень уж своеобразного экскурса в нее, я, более всего, впечатлен его встречей с Нефертити.
Как я «вижу» (естественно, только мысленным взором) беседы Офека с красавицей?
Мне представляется, что основательница древней культуры гейш умела одним своим присутствием создавать удивительную атмосферу, при которой от природы суховатый, рациональный в общении, и отнюдь не гигант физически, будет казаться и самому себе, и окружающим могучим, и при этом бесконечно добрым, мужественным и необыкновенно романтичным, храбрым и одновременно нежным.
Но главное в искусстве гейши то, что она окружает мужчину нежной понимающей любовью. И у того создается впечатление, что его прекрасные черты (сила, храбрость, мужество, нежность и доброта) смогли раскрыться только благодаря нежной и понимающей любви, тонко чувствующей красавицы.
Их беседы, как бы ни о чем, будут создавать такую тонкую интеллектуально и эмоционально насыщенную атмосферу, что в представлении зрителей сериала встреч Офека с Нефертити, эту изящную, физически неощутимую ткань может разрушить не только любое невпопад сказанное слово, но даже чье-то постороннее грубое дыхание. А лишенная рационального смысла музыка этих бесед будет вызывать неизъяснимое наслаждение слушателей.
Но все это лишь плоды моего необузданного воображения. Что произойдет в действительности, покажет будущее. Молодой читатель доживет до того времени и будет иметь возможность узнать прав ли я.
P.S.
Особый интерес будет представлять Заключение экспертов Израильского космического агентства, изучивших рукописный Свиток, привезенный Офиком Романовским с Планеты-океана. Анализ содержания этого уникального документа покажет, что корабль Офека и тот, на котором Мо и его спутники некогда посетили Землю, основаны на одних и тех же принципах.
Более важно, что этот свиток подведет итог запутанной и якобы мистической ситуации, при которой земная космонавтика освоила межгалактические путешествия благодаря подсказке Торы.
Окажется, что один из авторов Книги Книг (это был Моше Рабейну) сознательно вставил в текст эту подсказку. И сделал он это дабы обеспечить возможность обитателям планеты Земля в будущем посещать другие галактики. Конечно, Великий пророк Моше знал, что гостей ждать придется долго, ибо чтобы понять подсказку Торы, часть пути по дороге познания человечеству придется пройти самостоятельно.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ОФЕК РОМАНОВСКИЙ – КОСМОБИОЛОГ,
ИССЛЕДОВАТЕЛЬ ЦИВИЛИЗАЦИИ ГОЛОВОНОГИХ
Оказавшись волею судеб первым человеком, кому довелось столкнуться с цивилизацией, куда более продвинутой, чем наша земная, космический штурман Офек Романовский, не сможет удержать свое любопытство и всерьез заинтересуется наукой о космосе. Для начала он пройдет курс космобиологии в Иерусалимском университете. Но это ни в малой степени не удовлетворит его любопытство. Ибо живые конденсаторы и преобразователи солнечной энергии в электрическую и живые конденсаторы, использующие электроэнергию для биологической активности, каковыми, по сути, являются флора и фауна Планеты-океана до сих пор человечеству в космосе не встречались. А исследование этой, открытой самим Офеком формы жизни только началось.
И безудержное любопытство космического штурмана буквально заставит его сменить профессию и влиться в отряд исследователей невиданной прежде формы жизни. Заслуги Офека Романовского на его новом поприще будут весьма велики. Достаточно сказать, что именно его лаборатории удастся разгадать с самого начала мучавшую его самого загадку. Ученые его группы выяснят, почему рыбы (как потом окажется, и морские животные), при всем различии физиологических принципов их существования с земными, вполне съедобны для человека.
Окажется, что в отличие от совершенно несъедобной для нас их флоры, мускулы многих представителей фауны Планеты-океана (потребляющих для своей жизнедеятельности в отличие от земной фауны не химическую, а электрическую энергию), полностью идентичны с мускулами земной флоры, а потому вполне съедобны. Это покажется большинству коллег Офека весьма странным, а потому сомнительным. Дальнейшие детальные исследования подтвердят его правоту.
Однако вскоре успехи в области космобиологии перестанут удовлетворять бывшего космического штурмана. Ему, первому из людей познакомившемуся с цивилизацией головоногих, захочется понять их интеллектуальную, а позже и эмоциональную, сферы. Конечно, ему придется до поры до времени скрывать от коллег свои слишком смелые мечты. Ведь претензии понять то, что заведомо неизмеримо сложнее тебя самого, твоих интеллектуальных возможностей, на первый взгляд, представляются несовместимыми с устремлениями подлинного ученого.
Однако вооружившись методологией агностицизма (кстати, более 2-х тыс. известной иудейским мудрецам), Офек смело, даже безрассудно, пошел на этот интеллектуальный прорыв. Его вдохновило то, что агностицизм все научные теории считает более или менее удачными гипотезами, т.е. не более чем предположениями, догадками, с той или иной долей вероятности могущими оказаться истинными.
Такой подход позволяет ученому без потери собственного достоинства высказывать самые нелепые на первый взгляд предположения. А коли они, эти предположения, окажутся неверными, ни мало не теряя своего ученого статуса, высказывать новые и новые гипотезы, более соответствующие накопленным к этому времени знаниям.
Позже выяснится, что именно такова исследовательская методология самих головоногих, несравнимо более интеллектуально продвинутых, чем мы, люди.
Исследователям удастся понять, почему иудаизм овладел агностическим мировоззрением на 2тыс. лет раньше остального человечества. Окажется, что экспедиция Эхна-Мо, сама того не осознавая, уже самим стилем написания Торы привела иудеев к агностицизму. Однако эти выводы будут сделаны последователями Офека Романовского уже после его кончины. Его группе попытки разгадать загадки интеллекта головоногих, на первом этапе решительно не удадутся.
Вообще первые шаги этого интеллектуально отважного исследования будут неимоверно трудны. Окажется, что изучать цивилизацию головоногих обитателей Планеты-океана земными методами вообще невозможно. У этой цивилизации вообще отсутствуют, какие бы то ни было, отличные от них самих хранилища информации. Они обмениваются информацией, передавая ее непосредственно друг другу. Понять принципы, а тем более принимать у них информацию их методами, по-видимому, не удастся еще очень долго. Язык, подобный человеческому, у них отсутствует. А иврит, как единственная возможная форма связи с ними (придуманный, кстати, совместно Аа и Ми на основе ближневосточных словообразований) окажется слишком бедным, чтобы с его помощью можно было, хоть пунктирно, выразить мудрость и своеобразие этой чуждой землянам цивилизации.
Поэтому Офеку и его соратникам придется сосредоточиться на более глубоком изучении и иудаизма, и самих себя, воспитанников внеземной цивилизации, более трех тысяч лет осваивавших мудрость, посеянную на нашей планете экспедицией головоногих. Целью этого изучения будет: изучив деятельность экспедиции Эхна-Мо, в том числе и по созданию Торы (описанную в ней самой), составить представления об интеллектуальной сфере этой цивилизации.
Этот план на первом этапе окажется почти полностью неосуществимым. Однако их исследование Торы будут весьма и весьма плодотворными.
Новые комментарии к Торе Офека и его последователей (которые впоследствии назовут Талмуд-Офеком) дадут более глубокое понимание особенностей интеллекта и психики евреев. Но это никак не поможет хоть приблизиться к принципам, на которых основан интеллект головоногих.
А достижения группы Офека в более глубоком понимании иудаизма будут поистине впечатляющими. Так станет понятно, почему Тора, при всей ее бесконечной мудрости, в некоторых местах очень напоминает Культ карго (религию самолетопоклонников, возникшую в двадцатом веке у народов Океании из-за их контактов с европейской цивилизацией).
Талмуд-Офек разъяснит, в чем схожесть и принципиальное различие иудаизма и культа карго. Схожесть их в том, что и Великая религия евреев, и жалкие суеверия карго произошли из-за контакта высокоразвитой и примитивной цивилизаций. А принципиальное различие из-за того, культ карго самозародился в результате этого контакта, а иудаизм специально разработан и сознательно внедрен представителями высокоразвитой цивилизацией в сознание кочевого народа.
Исследования группы Офека долго будут встречаться в штыки ортодоксальным иудаизмом. С громадным трудом исследователям внеземной цивилизации удастся объяснить ортодоксам, что быть учениками цивилизации мудрецов (именно по причине своей неизмеримой мудрости внешне напоминающих земных головоногих) отнюдь не зазорно, а наоборот, весьма и весьма почетно.
Окончательно примирят ортодоксов с исследованиями Офека Романовского и его группы их успехи в проникновении в интеллектуальную сферу головоногих. В частности, высказанные ими гипотезы об отношении цивилизации головоногих к трансцендентным понятиям, в частности их понимания Вс-вышнего. Детальное исследование текста Торы натолкнет группу Офека на мысль, что, несмотря на то, что головоногие специально для жестковыйных кочевников придумали идею единобожия (дабы упрямые скотоводы неукоснительно выполняли Заповеди, совершенно им непонятные, но необходимые полудикому народцу для приглушения его животных инстинктов), сами они (будучи последовательными агностиками) гипотетически допускали существование Вс-вышнего.
К концу жизни Офека его команде удастся понять и некоторые другие особенности интеллекта головоногих. Детальные обследования повседневной практики деятельности раввинов за более чем 2тыс. лет показали, что все они были вынуждены ежедневно искать практический (по возможности оптимальный) выход из лабиринта Заповедей (выполняя одну, часто невольно нарушаешь другую).
А 2-х тыс. летняя деятельность духовных лидеров страны состояла в написании все новых и новых комментариев к Священным книгам иудаизма, дабы интерпретировать их тесты в соответствии с требованиями времени. Стоит ли говорить, что именно это постоянное интеллектуальное напряжение как духовных лидеров страны, так и широкие слои местных духовных авторитетов, выковало из евреев нацию с самым высоким в мире уровнем креативности.
Хитроумные исследования группы Офека покажут, что творцы Торы в ее тексте запрограммировали механизм формирования креативности у избранного ими народа. А сделали они это именно потому, что подобный механизм многие миллионы лет успешно действует в ментальности самой цивилизации головоногих. Как он сформировался у них понять пока не удалось, но то, что удивительная интеллектуальная мощь их цивилизации обязана в том числе и этому механизму не вызывает сомнений.
Именно в разгар своего триумфа в области исследований интеллекта цивилизации обитателей Планеты-океана, группе Романовского захотелось большего. Они начали исследования эмоциональной сферы головоногих.
Следует признать, что к этому смелому, почти безрассудному поступку лидера группы подтолкнет его жена. Члены группы, вдохновленные своими женами, горячо поддержат инициативу шефа.
Причина горячего участия жен исследователей в планировании научной деятельности мужей в том, что сразу по возвращению Офека из космоса, по планете эпидемией распространится культ Нефертити. Женщины в массовом порядке начнут осваивать культуру гейш, но не в социальном плане (древние японские гейши своим искусством удовлетворяли потребности общества), а в чисто семейном плане. Что сразу скажется на психологическом климате обитателей Земли. В частности это отразится на стремительно возросшей креативности мужского населения планеты. Вдохновленные тонким, понимающим вниманием жен, мужчины в массовом порядке начнут совершать интеллектуальные подвиги. Что не преминет сказаться технико-технологическом уровне нашей земной цивилизации.
Мадам Софи Романовская (до замужества Софико Коэн-Чавчавадзе) будет принадлежать к самой древней ветви еврейской диаспоры – грузинской. Ее предки некогда были приближенными князей Чавчавадзе. Софи с самого начала примет активнейшее участие в Движении и достигнет на этом пути значительных успехов (что наглядно выразится в безудержной научной смелости Офека). Вечное (до самой ее кончины) очарование Софи и без школы гейш будет непередаваемым. А уж после прохождения курса «Следующих путем Нефертити» оно станет неотразимым.
На этот раз участие прекрасной Софи в творческом подвиге мужа будет не косвенным, как обычно, а прямым и непосредственным. Софи обратит внимание Офека, но то, что до сих пор остается загадкой, было ли искусство гейш изобретением самого осьминога Нефа, или оно опиралось на культуру их цивилизации. До смелого (на грани фола) вопроса Софии такой проблемой не интересовался никто. Ибо у головоногих пол отсутствует, как таковой.
Офек и его команда заинтересуются проблемой и после долгих косвенных исследований (прямые - цивилизации неизмеримо более мудрой, чем исследователь, попросту невозможны) сделают достойные удивления выводы.
Окажется, что все головоногие (которые наделены мошной и для человеческого сознания во многом недоступной эмоциональной сферой) являются в некотором смысле гейшами друг для друга. В их взаимоотношениях всегда присутствует тонкая непередаваемая словами нота умного понимающего чувства, непередаваемого словом «любовь». Здесь более уместно слово «обожание». Это обожание основывается на тонком понимании его (другого) индивидуальных особенностей, несхожих ни с кем черт его (другого) характера.
Именно эти гейшеобразные (на нашем земном языке) взаимоотношения предопределили мощную интеллектуальную эволюцию головоногих. Эта эволюция создала мудрых интеллектуально (и физически, с чем землянам непросто согласиться) совершенных существ, в свою очередь создавших на планете-океане уникальнейшую цивилизацию.
Таким образом, Офеку Романовскому и его группе удастся проникнуть в секреты и эмоциональной сферы цивилизации головоногих. Конечно эти «проникновения» (и в интеллектуальную, и в эмоциональную сферы) достаточно поверхностны, а выводы очень уж гипотетичны. Следует ожидать дальнейших свершений в этой области знаний, имея, конечно, ввиду, что особенно блестящих успехов и полностью неоспоримых выводов в изучении цивилизации на многие порядки сложнее нашей рассчитывать не приходится.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
НЕКОТОРЫЕ ГИПОТЕЗЫ ОФЕКА РОМАНОВСКОГО
И ЕГО ПОСЛЕДОВАТЕЛЕЙ ОТНОСИТЕЛЬНО ТАЙН ТОРЫ
Размышляя о будущих достижениях нашего героя в период его интеллектуальной зрелости (который, в момент моей попытки прогнозировать его будущее, напрудив в подгузник, плачет в своей коляске), а также его последователей, я одновременно пытаюсь понять загадки Книги Книг. И прежде всего цели и замыслы экспедиции Эхна-Мо, в страшной спешке создававших нашу Тору.
Не сомневаюсь, что мне по большей части удается попасть, что называется, «пальцем в небо». Но это не страшно. Ибо мои писания – не более, чем фантастические гипотезы. А существование цивилизации головоногих и сам факт экспедиции Эхна-Мо - всего лишь плод моего воображения. Так что реальность здесь - только Тора, загадки которой порождали, порождают и будут порождать самые разнообразные интерпретации. В числе интерпретаций – и фантастические, имеющие право на существование в ряду других, в том числе и претендующих на научность, но в глазах агностиков имеющие ровно такой же гипотетический статус, как и фантастические.
Изложенное ниже – краткое описание только некоторых идей и догадок группы Романовского, а также его учеников и последователей. Подозреваю, эти идеи и догадки будут приходить в мудрые головы евреев, этнических и геров (иудеев не по рождению, а, так сказать, по убеждениям) в том числе, и через много лет после смерти нашего героя.
Почему я думаю, что будет именно так? Я агностик, поэтому все мои соображения только предположительны. Однако допустим, что моя фантастическая гипотеза о существовании Планеты-океана, о ее удивительной флоре и фауне, и о живущей на этой планете цивилизации головоногих, истинна. Тогда и вероятность истинности этого текста окажется весьма и весьма высокой. Без этого допущения степень достоверности моего текста снижается. Но не до нуля. А некоторые ниже изложенные соображения значительно повышают его достоверность.
Есть одно обстоятельство, вынуждающее меня сочинять эти фантастические новеллы, вроде бы лишенные глубокого смысла. А ежели смысл в них присутствует (лично я в этом убежден), то он совершенно непонятен подавляющему большинству моих современников. Он непонятен гностикам (как истово верующим, так и безбожникам), коих в сегодняшнем мире большинство. И первые, и вторые не готовы обсуждать содержание и глубинные смыслы Торы, так как для первых сакральный текст требует только канонического толкования, а для вторых этот же текст – несусветная чушь, недостойная обсуждения.
Я же с таким подходом категорически не согласен. Ибо он значительно уменьшает пространство обсуждения. С одной стороны речь идет о совокупности точек, физическая реальность которых с той, или иной степенью вероятности можно считать установленной. С другой - о виртуальных пространствах, существующих только в нашем воображении. Однако их реальность (в данном случае виртуальная) не менее важна для полноты нашего мировосприятия, чем реальность физическая.
И обскурантистский, и противоположный ему наивно-материалистический взгляд на проблему сам по себе есть не только покушение на человеческую свободу, но и на саму реальность, которая, как известно, свободна (вольна) располагаться там, где ей самой заблагорассудится (Дух дышит, где хочет).
Итак, некоторые гипотезы:
А. Упрощенные представления в Торе.
В своих гипотезах о загадках Торы, Офеку и его команде не раз придется обращаться к сравнению иудаизма и культом карго. Поняв в чем различие между сознательным экспериментом головоногих и случайном влиянии современной европейской цивилизации на культуру народов Океании, исследователи обратят внимание на одно важное обстоятельство. При примерно одинаковом уровне развития древних иудеев и народов Океании в момент их контакта с высокоразвитой цивилизацией, разница в развитии головоногих 2тыс лет назад и европейцев 20-го века просто несоизмеримы. В этих условиях членам Экспедиции головоногих на Землю было просто необходимо упрощать некоторые излагаемые в Торе особо сложные представления.
Например:
1. Почему головоногие, для которых мир вероятностен, оставили евреям исключительно казуальные представления о реальности?
В Торе есть множество косвенных свидетельств о том, что цивилизация головоногих, не отрицая принципа причинности, однако ввиду многофакторности реального мира, а также динамичности и кратковременности части причин, считала целесообразным для прогноза будущих состояний использовать вероятностные закономерности.
Но посвящать в эти сложности полудиких скотоводов, означало бы замутить их ясное, неотягощенное избыточно интеллектуальными построениями рациональное сознание. И тем самым против собственной воли отдать их в руки эзотерически ориентированных жрецов, окормлявших соседние с иудеями народы, которые были к тому времени гораздо более, чем наши предки, интеллектуально продвинуты, а потому (в силу закономерностей развития человеческого сознания) уже успели опуститься в бездну мутной, затмевающей разум, мистики.
Вот этого наши космические учителя категорически не желали. В Торе множество раз утверждается, что мистика и колдовство египтян и вавилонян – есть проявление политеизма, учения мерзкого и непристойного. Ибо учителя наши хотели сохранить у креативных от природы иудеев ясный рациональный ум. И действительно, принцип казуальности сохранил ясный ум избранного народа.
Вопрос, подобный первому, можно сформулировать относительно многих положений Торе. Приведем несколько первых попавшихся:
2. Почему обряд обрезания, играющий, на самом деле, громадную роль в снижении у евреев уровня чисто животного сексуального возбуждения, представлено в иудаизме совершенно в духе культа карго: как посвящение крайней плоти каждого новорожденного еврея мужского пола Вс-вышнему?
3. Почему превратилось в ритуал исключение крови из рациона евреев, который явно сыграл (и продолжает играть) решающую роль в ослаблении у наших предков животного охотничьего инстинкта?
4. Почему уничтожение квасного перед началом исхода, которое скорее всего в тот момент было крайне необходимо (т.к. в сочетании какими-то антибиотиками, которыми путешественники были накачены перед походом, представляли смертельную опасность) превратилось в ежегодно повторяемый совершенно бессмысленный ритуал (типа того же культа карго)?
5. Почему в бессмысленный ритуал превратились филактерии, которые прежде явно играли серьезную роль в наблюдении за здоровьем и безопасностью жилищ евреев?
Ответ на каждый вопрос – упрощение, предназначенное для уровня понимания кочевников-скотоводов иври.
Б. Цивилизация богов – плод неспешной эволюции
Исследования Офекиона (так, подобно Техниону, назовут Центр Изучения Цивилизации Головоногих) показали, что главный секрет этой удивительной цивилизации в особенностях живого на этой планете и его эволюции. Еще группе Офека удастся исследовать поразительную флору и фауну планеты. Тогда же возникнет вопрос о характере эволюции на этой планете.
Исследователи очень скоро поймут всю неуместность даже мысли о проведении самостоятельных археологических работах на планете, чьи обитатели цивилизационно несравнимо выше их самих. Неоднократные же попытки обращаться с подобными вопросами к самим головоногим ровно ни к чему не приведут. Тем, несомненно, давно известны ответы на все интересующие землян вопросы, но они не посчитают нужным посвящать в них гостей, еще не достигших определенного цивилизационного уровня.
Между тем именно эта тайна будет возбуждать у всех без исключения землян дикий, просто необузданный интерес. Что в этих условиях говорить об интересе к вопросу в Офекионе? Именно этот Центр начнет серьезные исследования на основе имеющихся отрывочных, случайных и крайне неполных знаний. Постепенно начнет вырисовываться общий контур, так сказать смысловой концепт цивилизации головоногих.
Разгадка этого (необходимо признать) до конца непостижимого для человеческого разума концепта в особенностях их эволюции. Мы, люди, сформированные земной эволюцией, уверены, что эволюционные изменения есть результат борьбы за существование, острой межвидовой и внутривидовой конкуренции. Но на Планете-океане все происходило иначе, эволюция совершалась принципиально противоположным способом. У нас, землян, даже отсутствует язык, на котором можно было эту странную эволюцию описать.
Это покажется удивительным, но единственный на земле язык, способный хоть как-то описать эволюцию живого на Планете-океане, это убогий (давно на земле забытый) язык соцреализма. По крайней мере, советские критики характеризовали основную интригу все без исключений произведений соцреализма как «борьбу хорошего с лучшим». О биологической эволюции на Планете-океане лучше не скажешь. Лучшее постепенно вытесняло хорошее. Для головоногих наша земная эволюция, несомненно, представляется бурной и кровавой революцией, изменения в которой мелькают с немыслимой скоростью.
Именно это исследование позволит во всей остроте поднять вопрос о происхождении принципов гуманизма. Мы как то привыкли считать само собой разумеющимся, что наш человеческий (общечеловеческий) гуманизм постепенно развился из свойственного и животному миру стремления защитить слабое еще беспомощное потомство (свое и племенное).
Однако непредвзятый анализ покажет, что такое развитие (саморазвитие) вряд ли возможно. Воспитанный эволюцией, основанной на борьбе за существование, человек вряд ли смог бы самостоятельно развить свой рефлекс помощи слабым до уровня общечеловеческого гуманизма. Есть все основания предполагать, что гуманизм внедрен человечеству Торой. Для головоногих, детей иной эволюции, гуманизм естественен, а для человека – нет.
* * *
В заключение не могу не отметить, что многие и многие загадки Торы, без изложенных здесь фантастических гипотез, не имеют сколь ни будь убедительного рационального объяснения.