Мы чужую жизнь почти не видим
На отрезке собственной судьбы.
Только если любим, ненавидим –
Выделяем лица из толпы.
С современным поэтом Анатолием Теплешиным не согласиться, конечно, трудно. И все-таки – невозможно. Потому что есть среди нас люди, которые не только способны увидеть других, но и разглядеть их, прочувствовать чужую душу.
Наталья Моловцева – из их числа. Тонкий психолог, прозаик, обладающий каким-то особенным – теплым – слогом, она проникает в судьбы своих героев настолько глубоко, что каждый выходящий из-под ее пера рассказ – событие.
Недавно большое событие произошло у самого автора: в Москве, в издательском доме «Звонница-МГ» , вышла книга Натальи Николаевны – сборник рассказов «Меня окликни». В наше время, когда все заняты ВЫЖИВАНИЕМ, заставить кого-то остановиться, окликнув, совсем не просто. Моловцевой это удается. Своим окликом она пробуждает в нас наши лучшие чувства, заставляя искренне сопереживать своим героям.
Кто же ее герои? Бьющаяся, как рыба об лед, посудомойка Паня, вековуха Алена, Зойка-почтальонка, мужа Саню которой посадили в тюрьму, интеллигент-выпивоха Лукавый, влюбленные друг в друга и свою профессию актеры Эля и Владька, «белая кость» Таисия Алексеевна, сбегающая от отца полусирота Тоня. Они не просто живут на страницах книги. Мы знакомы с ними лично. Мы каждый день встречаем их на улице, в автобусе, в магазине. Только не знаем, не догадываемся, что они, оказывается, – ТАКИЕ.
А Моловцева? Каким чутьем она угадывает это? Где находит такие колоритные краски, точные характеристики, нужные слова? Ответ на эти вопросы дает в предисловии к ее книге известный писатель, главный редактор «Литературной газеты» Юрий Поляков, который подчеркивает, что Моловцева творит, понимая, «что из мертвых и бесцветных слов ничего стоящего создать нельзя, что прозаик, равно как и поэт, должен уметь чувствовать слово на вкус, запах и цвет».
Ее героини, на первый взгляд, женщины с неудавшейся личной жизнью. Нередко автор компенсирует это редкими, красивыми именами – Лима, Ираида, Паня, Элеонора. При этом подчеркивая, что сами они считают себя обыкновенней некуда: «Экзотичным у Ираиды было только имя; все остальное – как у обычной русской бабы». («Время зимних букетов еще не пришло»). Несмотря на свои красивые имена, их обладательницы порой и женщинами-то себя уже не чувствуют. Жизнь бьет их наотмашь, раздает тумаки направо и налево, и, кажется, что «все сроки для счастья уже вышли», как вдруг…
Это «вдруг» у Моловцевой – вовсе не чудо. Она – не писатель-фантаст и не выдумывает умопомрачительных фееричных сюжетов. Ее герои – реальность, и все, что с ними происходит, – тоже. Откуда же берется «вдруг»? Так ведь автор знает, что у каждого «глубоко внутри располагается маленькая территория, на которой человек, несмотря на все старания жизни обтесать и обкорнать его, остается самим собой» («Продаются экзотические цветы»). И Моловцева старается у каждого найти эту «территорию».
А в помощники к себе берет простые вроде бы детали. Всего лишь песня пробуждает для счастья душу затюканной мужем доярки Нюры Бобылевой в рассказе «Малиновый звон». «С какой такой стати я начала подпевать прорабу? Совсем ведь не расположена была к этому, думала, что и петь разучилась», – допрашивает она себя, еще до конца не осознавая, что «вдруг» уже произошло, «территория» открыта. А сварливой крестьянке Евдокии изменить негативное отношение к невестке, которую она считает не парой своему сыну, помогает… нарисованная картинка. Или – такая мелочь, как детские качели. Способна ли вспомнить о них душа матери, выжженная смертью двоих сыновей? Оказывается, да! И после мучительной борьбы с собой Варвара просит мужа установить качели для чужих детей («Родные и близкие»).
При чтении книги встречаешься с парадоксом: в ее рассказах о любви не мужчины дарят женщинам цветы, а – наоборот. Ромашки «с солнышками посередине» приносит в кабинет доктора ждущая любви Лима («Продаются экзотические цветы»); ворох разноцветных бумажных цветов кладет на могилу любимого всю жизнь молчавшая о своей любви нянька Катя («Цветы для любимого»); букетик подснежников неизвестно для кого собирает томящаяся одиночеством вековуха Алена («И проснутся цветы подснежники»). Так Наталья Моловцева психологически помогает своим героиням выразить выстраданное каждой чувство, считая слова здесь лишними.
Впрочем, и нужные слова – одновременно простые и истовые – герои Моловцевой также умеют находить. Один из рассказов – вроде бы о том, как в браке умирает любовь, оставляя вместо себя скучную привычку. Но достаточно только Лере прошептать, а мужу услышать – «ягодка моя», и становится понятно, что чувство – живо, но, как подснежник, укрыто снегом. Растопи его – и заноет душа сладкой болью: любима, любим!. .
Но словом можно и убить. Автор предостерегает читателя от жестоких, яростных, больно бьющих слов. «Чтоб ты сгорела!» – в сердцах бросает Наде, выходящей замуж за другого, Андрей («Надежда»). И нужно же такому случиться, что девушка действительно погибает в огне! Как жить ему после этого?!
Юрий Поляков, оценивая героев Моловцевой, говорит, что они себя не щадят, «прополаскивая душу, словно белье зимой, в холодной и чистой воде родных русских речек». Да, героям книги – не до душевного спокойствия, они терзаются в поисках верного нравственного выбора. Над вопросом, действительно ли мудро она поступает, сохраняя мир в семье за счет слез падчерицы, мучается Клавдия в рассказе «Единственный шанс». Героиня другого рассказа эгоистично не понимает мать, не желающую мириться со старостью, но в конце концов находит в себе силы повиниться за это («Я пишу акварелью»)…
Мастерство Моловцевой-психолога особенно проявляется в ее рассказах о войне. Нет, она не пишет о сражениях. Она рассказывает о том, какой неимоверной силой обладают чувства, «вспыхнувшие, как летний дождь в грозу» рядом со смертью.
В «Путешествии к почтовому ящику» баба Ася, через много-много лет после войны, задает своему земляку вопрос: «Коль, ты всю войну скрозь прошел. Скажи: не встречал ли где моего Васю? Понимаю: глупый, зряшный, все возможные времена переживший вопрос задаю. А все-таки: не встречал ли где? А, Коль?...»
В рассказы Натальи Моловцевой влюбляешься с первого предложения. Оно – это первое предложение – у нее ударное, задающее тон всему рассказу. Почему эта «нота» у Моловцевой всегда бывает верной? Может быть, потому, что иначе и быть не может, когда говоришь о сокровенном? Не отсюда ли – необыкновенная естественность, легкость, душевность зачинов?
«У почтальонки Зойки Поспеловой пропал муж. Поняла это Зойка не сразу». Или: «С началом зимы Алена пристрастилась смотреть телевизор». А какие сочные и емкие, подмеченные у народа слова и выражения звучат со страниц книги: «померекать», «поландовала», «траченный жизнью человек». И – необыкновенно трогательная ирония, соединенная с жалостью и любовью к героям.