Если в суде генерал даже не смотрел на меня, когда произносил свою обвинительную речь, то теперь в его взгляде, который он «дарил» мне с высоты пяти пасо, было любопытство.
- Признаться, я сначала не узнал тебя с усами и бородой. Но поскольку всех сопровождающих меня стражей я знаю в лицо, то напряг свою память. И знаешь, что подвело тебя? У тебя взгляд не ультидадца. Такие взгляды я встречал в Гиперборее, когда мы уничтожали лишние деревни.
Лишние! Я заскрипел зубами, и начальник штаба будто услышал этот скрежет.
- Но я недооценил тебя. Дав приказ тому парню у ворот, я думал, он без труда уговорит тебя выпить вино. Но ты оказался хитрее, чем я думал. Мало того, что тебе удалось продержаться две ночи, ты ещё и забрался в наше святилище.
- И чем же оно освящено? – обвёл я взглядом огромную залу. - Кровью ваших сограждан, которых вы каждую ночь приносите в жертву.
- Тебе не понять, дикарь! – в возгласе генерала слышалась усталость.
- Куда уж мне! Нам, варварам не понять причуд вашей цивилизации. Какая культурная ценность – каждую ночь скармливать своих граждан чудовищам-кровопийцам!
Генерал взирал на меня с высоты с почти отеческой нежностью.
- Ты можешь мне не верить, но я буду сожалеть о твоей смерти. Именно о таком сыне я мечтал.
- У меня есть отец – отважный воин и искусный охотник! – расправив плечи, ответил я.
- Вернее был, - тихо ответил генерал.
- Откуда вы знаете?
- Мы окружили их – сотню гиперборейских воинов, которые притворялись охотниками. А перед этим преследовали их больше месяца в Небесных горах. Они сбили три десятка наших аэростатов с реагентами, два отряда заманили в засаду и уничтожили. И вот, наконец, мы припёрли их к скалам. Под моим началом было пятьсот гвардейцев, по пять на одного гиперборейца. И, тем не менее, они не думали сдаваться, и готовились к битве.
Мы ждали рассвета, чтобы атаковать. Своим людям я дал приказ, пленных не брать. Но, когда рассвело, разведка доложила, что гиперборейцы исчезли. Но как? С трёх сторон стояли в плотном заслоне мои воины, с четвёртой за спинами гиперборейских мятежников отвесная скала высотой не меньше ста пасо. У её подножия мы и нашли утром кусок прочной верёвки. Ночью кто-то сбросил нашим врагам верёвочные лестницы с вершины скалы.
Всего этих скал было три, и все одинаковой формы и высоты. Мои солдаты прозвали их Подсвечник, потому что издалека они напоминали канделябр с тремя свечами. А между ними, если верить старинной карте, располагалось неприступное плато. Попасть на него можно было только сверху.
Два дня мы ждали, когда прибудут аэростаты. На третий я высадился с двумя сотнями бойцов на плато площадью в три лубора. Место было сплошь каменистым, ни одной травинки, не то, что кустика или деревца.
Солдаты рассыпались цепью, держа пики наперевес. Но врага нигде не было видно. И лишь после двухчасовых поисков мы обнаружили у восточной скалы расщелину, настолько узкую, что в неё с трудом мог пролезть один, причём худой, человек.
В отряде набралась дюжина добровольцев – стройных парней, лучших воинов. Когда последний скрылся во тьме расщелины, нам не оставалось ничего, кроме как ждать. Я приказал выставить у расщелины посты.
Мы ждали наших смельчаков два дня. А на третье утро, когда стало ясно, что они не вернутся, я отдал единственно верный приказ. Из старинного манускрипта было известно, что расщелина ведёт в древнюю священную пещеру гиперборейцев, и другого выхода из неё нет. Поэтому мы запустили внутрь самый сильный реагент, вызывающий отёк лёгких.
Мои воины стояли на безопасном расстоянии от расщелины в полной боевой готовности и ждали. Но наружу так никто и не выбрался, значит, газ сыграл свою смертоносную роль.
- Не слишком ли много вы ему рассказали, генерал, - раздался сзади меня хриплый голос.
Я обернулся. Себастьян Дельгадо, он же привратник Армандо, собственной персоной. Почему-то я не удивился, увидев его здесь.
- Я всего лишь поделился с нашим гиперборейским гостем своими воспоминаниями, - ответил генерал. – К тому же он наверняка испытывает гордость за отца, который погиб в священной пещере. В старинном манускрипте написано, что из пещеры нет второго выхода в наш мир. Но есть выход в мир иной. И гиперборейцы верят, что в том мире все их души встретятся.
- А вы, люди Последней цивилизации не верите в бессмертие человеческой души? – спросил я.
- А кто вообще её видел эту душу? – спросил Дельгадо. – Вот это, - в его толстых пальцах сверкнула при свете факела золотая монета, - любой может увидеть, осязать руками и даже попробовать на зуб. На неё я могу купить себе в этом мире всё, что пожелаю. А душа? Для чего она нам? Если она и существует, то штука эта совершенно бесполезная.
- Немного грубовато, но верно, - заметил генерал. – Мы, юноша, не верим не только в бессмертие души, но и в само её существование. Мы верим в кровь. Именно кровь делает нас теми, кто мы есть. Надеюсь, ты согласишься, что без крови человек перестаёт быть человеком.
Перед глазами у меня будто что-то вспыхнуло. Кровь! Так вот почему псы-кровопийцы!
- Но почему ночью?
Я даже не заметил, что задал этот вопрос вслух. Чему ни генерал, ни его бывший телохранитель не удивились.
- А представь, если бы ты и твои предки рождались и жили, не видя светила. Для организма это может быть смертельно, - объяснил мне генерал Ильдефонсо.
- А для сопливого гиперборейца ты не так уж и глуп, - добавил Дельгадо. – Мог бы стать моим заместителем. Жалко, что уже поздно.
- За свои почти семнадцать лет я прочитал много книг, - я пропустил скрытую угрозу портового короля мимо ушей, - но нигде не встречал описания животных, живущих в недрах.
- Извини, но мы не стремились дать псам классификацию.
Во взгляде генерала, которым он смотрел на меня сверху, было уважение и … грусть.
- Псы эти были созданы нами немногим более пятидесяти лет назад. Тогда ещё мой отец был совсем юным полковым врачом…
- Генерал!
Голос Дельгадо стал звонким, утратив свою хриплость.
- Пока командую здесь я, Армандо, - спокойно ответил Ильдефонсо. – К тому же мёртвые умеют хранить тайны.
После этого, как пишут в дрянных романах, в огромной зале повисла зловещая тишина.
- И угораздило тебя, парень, забраться сюда, - с досадой произнёс Дельгадо.
- Юноша имеет право знать, Армандо. Может быть, от этого ему легче будет умирать.
- Вам видней, генерал.
Но по лицу бывшего телохранителя было видно, что он раздражён болтливостью старого вояки. И в лучшем случае считает её признаком пришедшей с возрастом сентиментальности.
- У нас – потомков выходцев с Южных островов, культ крови был с глубокой древности. Так что, прошу меня простить за тавтологию – культ крови у нас в крови. Но об этом ты не прочтёшь ни в одной книге, потому что все его служители давали обет молчания. Эль вото де силенсио, как говорят в Ультидаде. На этот древний культ наложилось ультидадское жизненное кредо – всё продаётся и покупается. Ты – юноша, насколько мне известно, начитанный, и наверняка знаешь, что на месте этого славного города когда-то была маленькая рыбацкая деревушка. Эта прибрежная часть почти не знала штормов и ураганов, чем также пользовались и обитатели моря. Местные воды всегда были богаты рыбой и прочей морской живностью. Будущие ультидадцы зорко следили, чтобы чужие рыбаки не появлялись в местных водах. Рыба была основным продуктом, источником существования и затем экономического процветания Ультидада. Никто из наших соседей не мог похвастаться богатым уловом, поэтому только мы устанавливали цену.
Но примерно полвека назад рыбы стало меньше. Говорят, причина этому изменение подводного течения. Доходы республики резко упали. Второй статьёй дохода была добыча огненного камня в наших горах, но огненный камень – роскошь. А до роскоши ли, когда океан, дающий всем живущим на побережье пищу, стал вдруг скуп, как нищий кочевник, живущий в Срединной пустыне?
Изменение в питании привело к заболеваниям крови у жителей Последней цивилизации. Именно тогда мой отец и изобрёл раствор, не только очищающий кровь, но и придающий ей любую группу и способный менять резус-фактор. Вот только один был у этого чудесного эликсира недостаток. Он очищал кровь, которая не текла в жилах, то есть кровь, отделённую от человека. Если кому-то давали выпить раствор, он умирал от удушья. Отекали дыхательные пути. Пробовали делать укол в вену, через два дня человек умирал от апоплексического удара. Кровь в венах и артериях густела, мозг не выдерживал. И лишь, когда священная жидкость находилась вне людского тела, в колбе, то раствор моего отца творил чудеса. Очищенную и обновлённую кровь закачивали в смертельного больного, и он буквально воскресал.
Генерал опять взглянул на меня сверху вниз, словно проверял, внимательно ли я его слушаю.
- И тогда мой отец понял, что предки, которые прибыли сюда вместе с принцем Экстремо, посылают ему из преисподней знак – возродить древний культ крови. Но уже на основе ультидадского меркантилизма. Так основной, приносящей прибыль, статьёй дохода республики стала торговля кровью. Но знал об этом лишь узкий круг избранных. Даже в городском совете подавляющее большинство оставалось в неведении.
- А псы! – спросил я. – Они-то для чего.
Генерал не ответил, глядя в темноту пещеры, куда не добрался свет факелов. За него ответил Дельгадо.
- Всё очень просто, парень! Рыбаки ловят рыбу, купцы её продают.
- Псы – тоже продукт гениальности ультидадских учёных, возглавляемых моим отцом. - пояснил генерал. - Отличный результат селекции обычной собаки. Для ультидадцев - священное животное, справедливое наказание за грех цареубийства.
Он замолчал, и я слушал треск сгоравших факелов, смотрел на неровные стены, где огненные блики рождали причудливые тени. В игре этих теней мне чудилась вся история Ультидада: воздетые руки с окровавленными клинками, которые пронзают тела царя и его домочадцев, псы, высасывающие кровь из грешных горожан. И Башня Цивилизации, безучастно взирающее на всё это.
- Генерал, мне кажется, парень узнал достаточно. Пора отправить его туда, откуда никто не возвращался.
Голос Дельгадо не был бесстрастен, он выражал сожаление. Но не могу сказать, что от этого мне стало легче.