Как много в этом городе мостов,
я становлюсь опять их вечной пленной,
и снова тишь за окнами домов,
и снова никого во всей вселенной,
мои шаги едва, едва слышны,
стараясь никого не потревожить,
я вновь тону в объятьях новизны,
желающей восторги преумножить.
Мне кажется, что в странной тишине
ещё совсем чуть-чуть, за поворотом,
промчится Пётр на яростном коне,
окликнет громким голосом кого-то,
и рассмеётся, зубы обнажив,
и в блеске глаз, слезами окаймлённых,
промчат веков нелёгких миражи,
и вздёрнет черной бровью удивлённо.
Его не стану я увещевать,
и объяснять, что много не сложилось,
мы научились землю защищать,
и он, быть может, не впадёт в немилость.
Я буду долго вслед ему смотреть,
забыв о том, зачем бродила ночью,
и отчего вторая жизни треть
над первой снисходительно хохочет.
Оцепененье легкое стряхнув,
в Казанском отстою богослуженье,
и за Россию тихо помолюсь,
за подвиги её и прегрешенья.