- Я знаю свои проблемы – уверенно говорю я врачу. – Я «чистый» алкоголик, это же говорили и все психиатры, с которыми я сталкивался. Я вообще не ваш клиент.
- Молодой человек – вздохнул усталый седой психиатр. – Давайте всё же каждый будет заниматься своим делом. Ставить диагнозы – это моё, а не ваше. У вас имеются проблемы помимо алкоголизма. И если вам сейчас прервать курс лечения – проблемы могут существенно усилиться и привести вас в гораздо более серьёзный стационар. Вы понимаете, о чём я?
- Понимаю, был я и там – отмахнулся я – Но сейчас я не на принудительном лечении, верно? И имею право уйти?
Врач опять зачем-то полистал мои бумаги.
- Право имеете. Но не нужно. Нужно ещё полечиться.
Вот все они так. На словах вроде не держат, а на деле – хрен кто тебя отпустит. А мне здесь уже тошно, из запоя вышел давно.
- И сколько мне ещё лечиться?
- Посмотрим… Вы идите пока. Идите.
«Посмотрим» предполагает не меньше месяца. Если вообще не годы. Ну нет, к такому я не готов.
Я вышел из кабинета врача и в коридоре сразу наткнулся на солдат. Солдаты попадали сюда прямо из воинских частей – кто закосил, спасаясь от дедовщины, кто – от дисбата, у кого и правда фляга брызнула, но последних единицы. Солдаты здесь дежурили по ночам, мыли полы, ходили за обедом.
-Пацаны, за бачками сегодня кто идёт? – спросил я.
- Вот мы с ним идём, ещё Серёга, и ещё кого-то четвёртого возьмём, сейчас определимся – ответил мне один. – А что?
- Я, короче, с вами. Надоело в четырёх стенах сидеть.
- Ого, Белый решил бачки потаскать. Что-то новенькое. А тебя отпустят? Ты же гражданский.
- Я и спрашивать не буду – усмехнулся я.
Медсестра, открывая нам первую из трёх дверей, увидев меня, замешкалась:
-Миша, а ты куда?
-Туда же, куда и все, за бачками.
- А у тебя есть разрешение от врача?
- Юля, тебе вредно здесь работать. Начинаешь реально так тупить. Разрешение? Мне? Ты меня первый день знаешь, или я первый раз здесь лежу?
- Ну, не знаю… Как-то раньше ты за бачками не ходил…
- Не хотел, вот и не ходил. Ночью дежурю с пацанами? Дежурю. То же самое и с бачками.
- В общем, право выполнять наши работы у него есть, а обязанности нет – подвёл итог один из солдат. Хочет – делает, не хочет – не делает. Хорошо устроился, Белый.
- Хочешь так же устроиться? – усмехнулся я.
- Неее, нафиг, нафиг… Я сюда больше не ногой. Комиссуюсь – и домой, меня девушка ждёт.
Медсестра всё-таки открыла одну дверь, вторую. Перед третьей опять замешкалась:
- Мне точно от врача не попадёт, что я тебя выпустила?
- Я отвечу на твой вопрос, если ты ответишь на мой – улыбнулся я.
- На какой?
Я наклонился к её уху и тихонько прошептал:
- Какого цвета сейчас трусики на тебе?
- Дурак! – Юля дала мне подзатыльник и толкнула к дверям. Солдаты заржали.
Мы вышли на улицу. Стояла мрачная осенняя погода, тучи нависали почти над самой головой, но дождя не было и было относительно тепло. Хотя и сыро.
- Не, ну а что, единственная молоденькая медсестра – рассуждали солдаты – Вот так на свободе встретил бы на улице и не заметил даже. Она же серая мышка. А здесь – красавица, королева! Гы-гы-гы!
Перед поворотом я остановился:
- Всё, пацаны, не поминайте лихом. Думаю, бачки втроём дотащите.
- Э, не понял. Ты чего, Белый, на рывок собрался?!
- Ага. Врач, беспредельщик, решил неизвестно сколько ещё меня здесь держать. Пошёл он.
- Тебя же прямо у твоего дома менты примут. Ты же не собираешься всю жизнь где-то скрываться?
- Никто меня не примет, я не на принудительном. Кому я нужен.
- Ну а нам-то в отделении что сказать?
- Скажете – вышел Белый покурить, пока на кухне бачки заполняли, вышли – а его нет. С вас никто ничего не спросит, вы мне не охрана.
- Ну, смотри, дело твоё. Ладно, давай, удачной дороги.
Мы пожали друг другу руки, и я направился к забору. Идти напрямую через КПП, мимо охранника, конечно, могло и прокатить, но лучше не рисковать лишний раз. Вид у меня – сразу видно, что не посетитель. Вытертые джинсы, потрёпанная клетчатая рубашка, надетая поверх толстой тельняшки – всё своё, как говорится, ношу с собой. Убитая кепка, убитые кроссовки. В общем, типичный пациент, которого выпускают на территорию. Поэтому надо идти вон туда, там в заборе есть дыра, и через неё сквозь кусты выйду прямо в полузаброшенный гаражный массив, а оттуда во дворы. И всё, можно садиться в автобус и ехать домой. С наглой рожей без билета. Высадят из одного – дождусь следующего.
В автобусе толстая тётка кондуктор, противным голосом требующая у всех «передавать за проезд» взглянула на меня один раз и всё - как будто перестала замечать, не то что требовать оплатить проезд. Это понятно. Взгляд человека, только что вышедшего из психушки, может напугать кого угодно, не только женщину.
Так и добрался без приключений до дома. А подходя к подъезду, увидел, что перед подъездом стоит милицейский микроавтобус. А чуть дальше, в другом конце двора – автобус ОМОНа.
Что здесь случилось, интересно? Не по мою же душу такая суровая делегация. В милицейском микроавтобусе, кстати, не было никого, даже водителя.
Поднялся на свой этаж и увидел, что дверь моей квартиры открыта.
Какого хрена?!
Остановился перед дверью, раздумывая, что делать дальше. И в этот момент услышал топот нескольких пар ног по лестнице. В следующее мгновение понял, что бегут и сверху и снизу одновременно.
Думать было некогда, а путь был только один. Я бросился в дверь своей квартиры, пробежал через комнаты, по дороге сбив с ног типа в камуфляже и в маске.
Да какого ж хрена тут творится? Почему в маске-то? ОМОН так не работает. Что ещё за спецназ по мою-то скромную душу?!
Выскочил на балкон – мать твою, третий этаж. Но думать было некогда. Повис на балконе, нога нащупала какую-то опору, чуть не сорвался, но всё-таки слез на балкон второго этажа. О, идея! Балконная дверь второго этажа открыта. Нырнул туда, ожидая увидеть какую-нибудь мирную семью и пробежать мимо них в подъезд – вполне реальный шанс свалить, отсидеться где-нибудь и разобраться, что вообще происходит. Но вместо обычных жильцов увидел двоих в камуфляже и в масках.
Да что за бред-то?!
Рванулся прямо в охапку одному, ударил ему головой в лицо, вырвался, бросился к выходу, чувствуя прямо затылком дыхание второго. Первый этаж… А на улицу явно нельзя, это я почувствовал интуитивно. Там сразу примут. Поэтому рванулся в подвал. Тип в маске (кто хоть это – силовые структуры или бандиты какие?) – за мной, прямо по пятам.
В подвале темно, какие-то стены, углы, в темноте прямо лабиринт кажется. Завернул за один угол и увидел свет от какой-то тусклой лампочки, горящей где-то вдали. Встал за углом, поднял с пола половинку кирпича. И влепил её прямо в лицо свернувшему за мной типу в маске.
Тип упал, задёргался на пыльном полу как рыба, вытащенная на воздух. Я заметил, что никакого оружия при нём не было. Наступил ему на руку, наклонился над ним:
-Кто такие? Что вам надо? Говори, а то умрёшь прямо здесь.
Тип в маске издал какой-то непонятный звук. Только спустя пару секунд я понял, что он тихо смеётся.
Я начал стаскивать с него маску:
-Ну-ка на рожу твою глянем, кто хоть ты такой…
И отшатнулся назад. На меня смотрело и хихикало разбитое половинкой кирпича окровавленное лицо… Моё лицо.
В следующее мгновения я понял, что стою на куче какого-то мусора и разговариваю с этой кучей. И тут мне вспомнились слова врача:
«У вас имеются проблемы помимо алкоголизма. И если вам сейчас прервать курс лечения – проблемы могут существенно усилиться»
Вот это я попал… Врач-то был прав…
И в это время сверху раздался скандальный голос соседки из подъезда:
- Кто подвал открыл? Кто там ходит?
Я направился наружу, по дороге несколько раз недоверчиво оглянувшись на кучу мусора, которая только что была человеком в камуфляже и маске с моим лицом. На мгновение мне показалось, что это лицо вырисовывается из тряпок и обломков щебня и хихикает…
Наверху соседка набросилась на меня:
- Ты что там делал?! У тебя своего подвала нет! Ты зачем туда лазишь? Искал что украсть? Я вот в милицию позвоню!
-В ФСБ позвони – огрызнулся я и вышел на улицу.
На улице мне сразу завернули руки, защёлкнули наручники и закинули в ментовской микроавтобус. Он-то, видимо, не был частью глюков.
В микроавтобусе я поднял голову. Обычные менты, в фуражках, никаких масок.
- Куда едем? – спросил я.
- Откуда ты приехал? Туда и вернёшься – равнодушно отозвался один из ментов.
Что же, наверно, оно и к лучшему… Теперь, правда, я точно зависну там на годы. Но жить на свободе с такими глюками смертельно опасно. Причём «смертельно» - в буквальном смысле, и не только для меня.
Микроавтобус остановился где-то посреди дороги, и все менты вдруг молча вышли, оставив меня одного в наручниках в салоне. Остался только водитель, и мы тронулись снова. Очень странно…
Я нащупал в кармане скрепку. Это заняло достаточно долгое время, но всё же мне удалось разогнуть её и открыть наручники. Водитель даже не смотрел в мою сторону.
- Командир, а что это тебя коллеги бросили? – спросил я его. – Один психа везёшь, не боишься?
Мент оглянулся… И я снова увидел своё собственное лицо. Разбитое половинкой кирпича ещё в подвале. Лицо тихо хихикало.
- Да вашу ж мать!!! – мне уже было неважно, глюки это или нет. Я швырнул в него наручниками, рванул дверь микроавтобуса и выпрыгнул на ходу. Полетел куда-то вниз, в густой и вязкий туман, замедляясь в падении… И мягко приземлился на свою кровать в палате всё той же психушки.
Была ночь. Все спали. Никто не заметил моего появления. Или я отсюда и не убегал?! Или всё-таки убежал, но не помню, как меня вернули?!
Что вообще происходит с моей башкой?!
Я встал и тихонько вышел в коридор. Два дежурных солдата, игравших в карты с дежурной медсестрой, равнодушно взглянули на меня краем глаза и вернулись к игре.
Я зашёл в курилку. Закурил и встал у окна. Окно, когда-то большое, но давно заложенное кирпичами почти до самого верха, открывало вид на купола стоящей вдали церкви… Стоп! Откуда там церковь?! Там, кроме соседнего барака, никогда ничего не было видно!
И тут я услышал сзади знакомое хихиканье. И голос, который сквозь хихиканье сказал мне:
- Вон куда надо было бежать-то. А ты домой рванул. Ну, теперь уж не убежишь.
Я обернулся. На меня смотрело моё собственное лицо, разбитое кирпичом в подвале. Кровь уже засохла, на пол-лица налился здоровенный чёрный синяк. Он двинулся ко мне. Я ударил его в лицо. Удар пришёлся вскользь, и та часть кожи, что с синяком, слезла, оставшись у меня на кулаке. А под ней обнажилась ярко-красная чешуя.
Я прыгнул на подоконник и в ярости начал дёргать решётку. На что надеялся – непонятно. Но я знал, что спасение – только там, где вдалеке золотились подсвеченные снизу купола с крестами…
Но решётку было не сломать. Оно схватило меня за ногу и стащило вниз. Надо мной нависло лицо, половина которого была ещё моей, а вторая половина – ярко-красной чешуёй. Из глаза вылез пучок проводов и потянулся ко мне. Существо обхватило руками моё горло, я непроизвольно открыл рот, и провода устремились мне прямо в глотку, расходясь и ветвясь по всему телу, проникая в мозг… Я заорал и проснулся.
Моя квартира. Восемь с половиной лет трезвости. Никаких психушек. Никаких драных тельняшек. Никаких глюков.
Когда просыпаешься после кошмара – надо одновременно сделать две вещи, чтобы быстро отпустило. Выглянуть в окно и прочитать про себя молитву Животворящему Кресту. Что я и сделал аж три раза подряд, глядя в спокойный ночной пейзаж спящего города. Дома, фонари… Вон проехала вдалеке одинокая машина… Окна в домах почти не горят – четыре утра. А там, вдалеке, за домами – церковь. Её не видно, но я знаю, где она. Те самые купола, до которых не добрался в кошмаре.
Утром, отменив все дела, запланированные на первую половину дня, я пошёл на Литургию.