МАГИЯ РАССВЕТА
Было это давно. Моя семья тогда жила в районе передовых хребтов Большого Кавказа, иначе говоря, у подножья так называемых "черных гор". Мне было около девяти лет…
Едва забрезжил рассвет, мама разбудила меня со словами: «Вставай, сынок, отец уже во дворе».
Еще не успев толком проснуться, я присел в постели, но заставить себя встать не мог, так как очень хотелось вновь укрыться под еще теплым одеялом и уснуть. Но мама нежно погладила по голове и промолвила: «Эди, ты вчера всем плешь проел, уговаривая отца разрешить поехать с ним на заготовку дров. Так что, вставай, будущему мужчине не пристало показывать слабость».
Я тут же вспомнил вечерний разговор с отцом, отчего стало неловко. Конечно, я должен был подняться раньше него и запрячь лошадь в телегу (это не составило бы большого труда: сельские дети рано приобщаются к уходу за лошадьми и вообще к труду по дому и в огороде). К тому же было известно, что из дому надо выезжать спозаранку, чтобы к восходу солнца успеть углубиться в лес. Там летний солнцепёк не бывает помехой рубке отслуживших свой век деревьев. В такую пору работа спорится и где-то после полудня нагруженная доверху дровами телега, увлекаемая отдохнувшей в тени густой листвы лошадью, закатывает в село. А сегодня отец несколько припозднился со сборами и все из-за любящего поспать своего "помощника".
Взволнованный этими мыслями, я быстро оделся и вышел к отцу, который сразу же привлёк меня к запряжке лошади, устранив тем самым возникшую в моем сознании неловкость...
Скоро, закончив эту работу и легко позавтракав, мы выехали со двора и направились по дороге, ведущей в лес. Там жители близлежащих сёл в течение ряда последних лет заготовляли на зиму дрова.
Застоявшаяся за ночь лошадь рвалась вперёд, но отец удерживал её вожжами и слегка понукал за ретивость. Объяснял, словно человеку, что впереди у неё тяжелая работа и потому не следует нерасчётливо тратить силы. Но лошадь шумно пофыркивала и, мотая вверх и вниз головой, словно желая тем самым ослабить вожжи в руках несговорчивого хозяина, упрямо тянула телегу вперед.
А между тем, ещё совсем недавно бывшее чернильного цвета небо с безмятежно плывущими по нему темно-серыми силуэтами облаков медленно яснело. Ночная прохлада и сырость рассеивались, уступая место надвигавшемуся с юга теплу, как и былая ночь - утру. Всё вокруг с каждой минутой обретало свои реальные очертания, резко выделяясь индивидуальностью и неповторимостью. Яблоню уже было не перепутать с грушей или тем более со сливой. Таков он божий свет - всё при нём становится самим собой и узнаваемым...
Дорога за селом начала петлять между кустами мушмулы и кизила, росших на склонах холмов и оврагах, размытых талыми водами и весенними разливами местной речки. Между тем, лошадь успокоилась, наконец-то поняв тщетность своих попыток уговорить хозяина на бег.
Отец негромко затянул вечную в этих краях песню о погонщике, который, не соглашаясь с известной истиной не спорить с судьбой, стремился достичь горизонта и увидеть сокрытые от людского глаза небесные дали…
Вскоре телега неожиданно для меня, слегка придремавшего, свернула с колеи и остановилась на одном из пригорков.
Сначала я не понял причины этой остановки, пока не увидел, как отец, многозначительно глянув на меня, молча развернулся на восток, где занималась заря...
Золотистые лучи ещё находящегося за горизонтом солнца ударили резко и окрасили в голубой цвет небо, покоившееся над здешней местностью, опершись краями на недалекие вершины гор, серебряной кистью прошлись по облакам, отчего они в один миг стали крупнее и приблизились настолько, что до них можно было достать рукой, стоило лишь подняться в телеге на ноги, устремились в невидимые глазу дали, возвещая мир о воскрешении бога дня и буйной жизни.
Лишь только промчались озорные вестники, как за ними появился край огненного диска, отчего глаза невольно укрылись веками, не смея смотреть на него. И вдруг всё вокруг ожило переливами красок, запорхали разноцветные бабочки, затрещали и запрыгали неуёмные кузнечики, кустарники наполнились перекличкой утренних птиц. И куда только делась моя дремота…
Отец вновь посмотрел на меня и широко улыбнулся, заметив восторг в моих глазах от увиденного величия природы.
И действительно я взирал на божественный рассвет одновременно и удивленно, и восторженно . Такое, наверно, происходит с каждым, кто в первый раз зрит магическое воздействие солнца на утро жизни. Так, наверно, реагирует и душа, пробуждающаяся вместе с новой жизнью в теле только что родившегося ребёнка.
Уже продолжив путь, отец рассказал о том, что в свое время и его отец показывал ему восход солнца на этом же месте, а также о том, что те незабываемые впечатления он до сих пор хранит в сердце. И я, конечно, запомнил это утро. А потом много раз оно возвращалось ко мне солнечной улыбкой, теплом ярких лучей и неповторимым небом родины. Да и сейчас, спустя ни один десяток лет, живет во мне, как часть меня. Поэтому считаю, что всё прекрасное и доброе должно жить и повторяться в поколениях... Так оно было и будет, лишь бы солнце всегда всходило…