Часть 5. Афганистан

Занимался рассвет. Ярко алые контуры гор все отчетливее проступали сквозь мглу. Между двух больших валунов, прямо на кусте кизила,  прижавшись,  друг к другу, спали разведчики интернациональных сил СССР в Афганистане.  Старший наряда капитан Николай Рябинин уже просыпался, когда в памяти ясно всплыли воспоминания далекого детства. Тогда он был одиннадцатилетним парнишкой, учился в четвертом классе в русской школе поселка Каахка Туркменской СССР. В классе русских учеников было всего пятеро, все дети военнослужащих из пограничного отряда. Остальные двадцать один ребенок по национальности туркмены, хорошо знавшие русский язык. В поселке была и туркменская школа, но обучение в русской считалось престижным. Директор школы Мурад Ниязов, человек грузный, почти лысый с густыми, нависающими на глаза бровями, и толстыми губами, гонял мальчишек со двора во время переменки. Только они уединятся, чтобы раскурить сигаретку в укромном месте, как директор тут как тут. И решил тогда Коля отомстить ему за это. Собираясь утром в школу, наложил в карман несколько мелких гвоздиков. Отпросился во время урока из класса, достал из кармана гвоздики и прибил к полу,  блестящие калоши  директора, стоящие в коридоре. Директор обувал их прямо на ботинки, выходя из школы в непогоду. В этот день, как раз с утра, зарядил мелкий,  занудный  осенний дождик. Результат его шалости оказался неожиданным даже для него самого. Мурад Ниязов с разбега влетел в калоши, а когда упал, то сломал себе палец на ноге. Коляна быстро вычислили и выгнали из школы. Тогда родителям пришлось отправлять его  в ашхабадский пограничный интернат для дальнейшего обучения, но и оттуда  дважды  Николая пытались выгнать. Один раз за натрий, похищенный на уроке химии и брошенный в очко общественного туалета; пришлось  учеников отпустить по домам, ввиду невозможности зайти в туалет никому – натрий производил бурные реакции с выбросом наружу. Другой раз за мотоцикл «Урал» учителя  физики,  под люльку которого он прицепил связку консервных банок на проволоке. На своем мотоцикле физик   недалеко уехал по центральной улице и еще заплатил штраф. Спасала от отчислений со школы Колю только отличная успеваемость в учебе. Сейчас в чужой стране на горе Копет-Дага он вспомнил свои детские забавы и  усмехнулся, его взрослые шалости  теперь были намного серьезднее. А еще сразу следом за воспоминаниями детства промелькнула мысль: « Человек видит картинки  своей жизни перед смертью». От такого сравнения пробрало холодком и  Николай проснулся окончательно. Друг Паша тоже пробурчал что-то спросонья и сел. Третий день они торчат на этой высотке, просматривая местность и дорогу под собою в бинокль, сообщая по рации  штабу армии о передвижениях противника. Немножко размялись и заметили, что началось движение и в низу. По дороге поползли обозы  маджахедов, вооруженных  до зубов,  и  хлеставших,  вьючных  гранатометами ишаков. Паша наблюдал и передавал сведения капитану Рябинину, а тот привычно застучал клавишами рации. Вдруг совсем рядом бабахнул взрыв. Николай свернул рацию, привычным рывком закинул ее за плечи и обратился к напарнику: « Засекли, уходим!». В ответ тишина. Капитан увидел Павла лежащим на кусте кизила. Николай подошел к напарнику – убит осколком снаряда прямо в лоб. Снаряды рвались часто. Капитан метался по небольшой площадке на вершине горы, удивляясь  тому, что еще жив.  Прыгнул в  ямку, еще дымящуюся от взорвавшегося снаряда, начал отчаянно углублять ее руками. Мины падали с упорным постоянством все ближе и ближе, наконец,  он понял , почему такой интенсивный и точечный обстрел. Антенна от рации за спиной  отсвечивает солнцем, по ней и бьют. Он снял рацию и бросил ее в сторону в этот момент удар по ладони. Николай прижал руку к груди. Больно, как больно! Прямо посреди ладошки, пробив кисть насквозь, торчал осколок  снаряда. Капитан выдернул осколок, перебинтовал руку и обратил внимание, что взрывы прекратились. Теперь духи лезут наверх, посмотреть,  кого убили, подумал он. Надо уходить. Тропинки с горы три, но по какой идти. Решил уходить по лощине заросшей ежевикой. Бежал быстро, как мог. Расщелина сужалась.  И вдруг он услышал голоса душманов, наверняка они были за ближайшим поворотом. Посмотрел вверх. С одной стороны лощины арча с другой выступ. Три рывка по скале наверх и вот он лежит аркой над тропинкой, ноги на арче руки на выступе, а в голове опять глупая мысль: «Надо же пригодился  таки двухметровый рост». Под ним пробежали враги и все стихло. Когда вернулся  в  свой отряд, удивлялся,  что выбрался и остался жив. Потом госпиталь и домой в Ашхабад к жене и сыну. В поезде по дороге домой, посмотрел на перебинтованные руки – на левой руке рана от осколка, и на обоих  руках содраны все ногти о скалы, когда углублялся в спасительную ямку на горе, как жену обнимать.