Старший лейтенант Николай Рябинин со своею женою Любашей и сыном Артемом приехали в город Ашхабад Туркменской ССР в гости к родителям на период отпуска. Туда же на выходные субботу и воскресенье приехала его сестра Люба с мужем Владимиром и сыном Олегом. К слову следует заметить, что Владимир тоже служил в пограничных войсках на границе республики туркменистан с государством иран. Поэтому все вечерние посиделки после ужина, завершались интересными рассказами о событиях на границе. Выдался хороший, теплый осенний вечер, все домочадцы сидели на балконе, кто пил чай, кто что-то и покрепче, дети возили по полу игрушечные машинки, а Николай рассказывал о событиях на китайской границе. Он попал на заставу почти сразу после событий на острове Даманский, где произошел конфликт между СССР и китаем. На желание китайцев присоединить остров к своей республике, Советский Союз жесткими военными действиями выбил китайцев с острова. Были и жертвы с обеих сторон. События эти еще очень свежи в памяти и россиян и китайцев, поэтому на границе периодически случались провокации со стороны китайской республики. Почти дословно привожу рассказ Николая: « К неожиданной стрельбе китайцев, при обходе пограничной полосы нашим нарядом, мы уже привыкли. Это очень неприятные ощущения. Ну вот, представляете себе иду я, двухметровый детина, и вижу китайца, который стоит в окопе нацелившись на меня с автомата. Он видит, что ты его заметил и раздается стрельба, но стреляет совсем другой боец и скорее всего в землю, однако впечатление что в тебя. Сначала я даже падал в пыль, но через неделю реагировать перестал. Короче, иду и не обращаю внимания на очередную стрельбу, даже не смотрю в ту сторону. Вдруг меня тянет за локоть солдат со словами: «Посмотрите, товарищ старший лейтенант!». Смотрю и вижу, что на этот раз они стреляют по своему солдату, который бежит в нашу сторону. Прилегли мы за бугорком, и наблюдаем за ним добежит или не добежит. Перебежал. Мы его задержали, привели на заставу и стали допрашивать. Переводчик у нас совсем плохой , но кое-как поняли, что возникла вражда солдата с начальником заставы не на жизнь, а на смерть. Так допек его начальник сильно, что он к нам и перебежал. Теперь, говорит, этого начальника уберут, а назначат другого. Просил подержать его месяц у нас. Я полчаса хохотал, а потом стал этому китайцу объяснять, что находится он будет у нас в запертом сарае, до прибытия работников особого отдела из отряда, а потом его судьба решится без меня. Скорее всего , вернут на родину или обменяют на кого-нибудь. Короче, он оказался очень злобным малым. Ему воды и еды в сарай принесут, а он по- своему лопочет, через слово: «Мао, МАО», А нашим бойцам, штаны спустит и голую задницу показывает. Никому такое положение дел не нравится. Подумал я, подумал и придумал, как его от дурных привычек отучить. Был у нас один боец, очень хорошо рисовал портреты, весь личный состав заставы обрисовал, попросил я его нарисовать портрет китайского кормчего Мао и пообещал два дня его не беспокоить. Он отлично изобразил за ночь, точная копия. Утром понесли мы еду этому арестанту. Встал я в дверях сарая, за спину портрет кормчего спрятал и жду. Китаец сразу с проклятиями на своем языке и штаны спустил, задом тычет. Ну, я, со всей высоты своего роста, портрет Мао его заду и показываю. Арестованный пригляделся и обомлел, штаны сразу натянул, сложил руки в жест приветствия и давай бить поклоны. Так мы его в дальнейшем и обслуживали, пока в отряд не передали». Посмеялись все над этой историей. И отец Николая Рябинина говорит:
- Да, сынок, ты у меня конечно смышленый, и озорной в еще большей степени. Может, покаешься перед всеми, за что тебя мой дружок генерал Черечукин чуть из военного училища не выгнал?
Николай отвечал:
- Каюсь, был такой грех. Хотя продумано было все, и получиться должно было все остроумно, но вмешался его величество случай.
А было дело так: В высшем военном училище, как и наверное везде, курсанты между лекциями курят в туалете, особенно зимой, когда холодно на улице. В этот день я вспомнил наши, с тобою, Люба, детские игры. Помнишь, во время игры в «казаков», при нападении противника на нашу высотку, мы рыли ямки бросали в них карбид . Накрывали их консервными банками с дырочкой, затем плескали в ямку воды, кидали зажженную спичку, смесь взрывалась, и банки начинали лететь в нападавших, сдерживая атаку. Вот и в училище, я взял на стройке кусок карбида бросил его в унитаз и закрыл крышку, перед тем как зайти с другом покурить. Зашли с другом в туалет, покурили, он приоткрыл крышку унитаза и бросил туда окурок. Приличный хлопок, друг мой испугался, а из соседней кабинки раздался громкий крик и грохот. Выглянул я в коридор, а по нему офицер, наш преподаватель боя, со спущенными портками , бежит и выскочил он из соседней кабинки. Оказывается, большая часть образовавшегося от карбида газа, ушла по общей трубе в соседнюю кабинку, где и сидел капитан. Ясное дело, опалило ему хозяйство слегка. За такое хулиганство меня бы точно из училища выгнали, если бы не папа. Генерал Виктор Егорович Чиричукин ,его друг по пограничному марыйскому отряду, и он же начальник высшего военного училища в городе Алма-Ата. Я до сих пор удивляюсь, как тебе удалось замять это дело».