О Василии Алексеевиче Белокрылове я впервые услышал в Петропавловской редакции газеты «Верный путь» от редактора газеты Алексея Иосифовича Багринцева. Было это в 1965 году. Петропавловский район только что был восстановлен после хрущевских реорганизаций. И районная газета жила свои первые дни. Сотрудники ее до поступления в редакцию практически не имели никакого представления о журналисткой работе. Но амбиция у всех – выше крыши. Вот и уговорили редактора в самых первых номерах выпустить литературную страницу. Все горели желанием прославиться как творческие личности.
Литературная страница вышла. Дней через пять Багринцеву позвонили из Калача. Мы все почему–то были в кабинете редактора. Алексей Иосифович положил трубку и сказал, что это Васька Белокрылов со мной разговаривал. Высказал свое мнение о литературной странице.
Из уст редактора мы узнали, кого именно похвалил Белокрылов – заведующего сельхозотделом Ивана Смородинова за рассказ «Синий платок». Багринцев подбодрил автора. Белокрылов, мол, уже печатается со своими рассказами в серьезных изданиях. Так что знает, о чем говорит.
Моя личная встреча с Василием Алексеевичем произошла, когда я писал дипломную работу «Калачеевская газета «Ленинский путь» в борьбе за действенность своих выступлений». Естественно, мне пришлось приехать в Калач за необходымым материалом. С Василием Алексеевичем мы встретились совершенно случайно в обеденныйц перерыв в сельхозотделе.
Моя личная встреча с Василием Алексеевичем произошла, когда я писал дипломную работу «Калачеевская газета «Ленинский путь» в борьбе за действенность своих выступлений». Естественно, мне пришлось приехать в Калач за необходимым материалом. С Василием Алексеевичем мы встретились совершенно случайно в обеденный перерыв в сельхозотделе.
Теперь не могу сказать, почему он не пошел домой обедать. Темой для нашего разговора стала книга Белокрылова «Под солнцем покоя нет». Она совсем недавно вышла в московском издательстве. К нашей встрече я, к счастью, успел ее прочитать. И, естественно, выразил свое восхищение.
С той поры прошло очень много лет. И я, к сожалению, не могу вспомнить, что конкретно мы с автором говорил о его книге. В памяти осталось лишь самое малое, и самое незначительное. Алексей Иосифович Багринцев тоже прочитал книгу Белокрылова. И хмыкнул по поводу одного героя. Это, мол, с Семина списано. Я поинтересовался у Василия Алексеевича, действительно ли это так. Он ответил утвердительно.
Как–то получилось так, что я ему, похоже, понравился. И в нашей беседе говорил именно он, а я внимательно слушал, как получилось, что его книга вышла в Москве. Белокрылов по этому поводу рассказал следующее. Его тянуло дома по ночам сочинять рассказы. Самому автору они казались нормальными. Их охотно публиковали в районных газетах. Но районные журналисты не ахти какие оценщики его способностей. Они–то похваливают. А какова ему цена на самом деле? Вот и осмелился однажды послать свои рассказы на суд самому Симонову. Надежда была малая. И если бы большой мастер прозы ничего не ответил, Белокрылов этому нисколько бы не удивился. Мало ему таких писем приходит?
Но, к удивлению Василия Алексеевича, ответ пришел. И достаточно быстро. И ответ такой, что он очень обрадовал автора. Константин Симонов рассказы похвалил. Заметил, что у их автора заметна литературная одаренность. Ему надо пробиваться в большую литературу. Но, как писал знаменитый автор эпопеи «Живые и мертвые», в наше время заявлять о себе лучше вещью покрупнее.
Это настолько вдохновило Василия Алексеевича, что он тут же засел за повесть. Он настолько удлинил свои ночные бдения, что на работу в редакцию приходил выжатый до предела. Но коллеги его в этом не упрекали. Все от души желали ему торной дороги в большую литературу.
Повесть "Под солнцем покоя нет» была написана за несколько месяцев. Теперь уже не вспомнишь конкретные сроки. Но автор работал лихорадочно, словно боялся, вдруг покровитель передумает и дело пойдет на смарку.
Как только повесть была отпечатана на машинке, Василий Алексеевич тут же уехал в Москву. Было все это давным–давно. Поэтому теперь уже не вспомнишь, почему Белокрылов отправился прямо на квартиру Симонова. Возможно, у них в переписке была такая договоренность. Но так или иначе, Василия Алексеевича встретили в квартире очень приветливо. С ним была ласкова и обходительна секретарь знаменитого писателя, женщина, как утверждал Белокрылов, не очень красивая, но умная и душевная.
Теперь трудно судить, сколько времени пришлось прожить Василию Алексеевичу в гостинице, пока Симонов читал его повесть. Константин Михайлович оценил ее положительно. Была новая встреча на квартире покровителя. Он высказал свое мнение о написанном. Симонов заранее предупредил Василия Алексеевича, что дело это трудное. Все журналы забиты рукописями, которые ждут своего часа порой годами.
.Все мы, журналисты районных газет наивно полагали, что различные направления и течения в советской литературе отмерли сами собой после первого съезда писателей Советского Союза. Всякие там футуристы, имажинисты, символисты, Серапионовы братья ушли в историю.
Константин Михайлович открыл глаза Белокрылова, что тех писательских организаций действительно нет и в помине. Но группировки в писательской среде существуют и поныне. Только они теперь созданы по местечковым интересам. Поэтому таким начинающим, каким был Василий Алексеевич, пробиться в большую литературу – дело очень трудное.
В журналах Константина Михайловича встречали радушно. Поили чаем. И показывали свои годовые планы. Если они и возьмут повесть Белокрылова, она будет дожидаться своего часа, вероятнее всего, годы. Это не устраивало ни Симонова, ни Белокрылова. Василию Алексеевичу хотелось заявить о себе в литературе как можно быстрее.
Наконец Симонов махнул рукой: была– не была. Пойдем, мол, к Борису Полевому в "Юность". Оба – фронтовики. Друг не откажет. Друг действительно встретил гостей весьма радушно. Первым делом, бывшие фронтовики поборолись, проверяя, есть ли еще силы у ветеранов.
Убедились, что есть. Фронтовики даже пропустили по рюмке. Но ответ был все тот же. И тогда Константин Михайлович плюнул на журналы и повез Белокрылова в издательство. Точно уже не помню, в какое. Но теперь мне кажется, что в издательство "Советская Россия". Там дело решилось быстро. Книгу взяли, и она без всяких проволочек была опубликована, сделав ее автора вмиг известным человеком.
Ко времени моей встречи с Белокрыловым я уже не был наивным человеком, но все–таки задал наивный вопрос: не собирается ли он переходить на профессиональное положение? Василий Алексеевич резонно ответил, что не настолько он уверен в своей литературной судьбе, чтобы так рисковать. Симонов все время договариваться об издании его книг не будет. А самого Василия Алексеевича издательства и журналы еще неизвестно, как будут встречать.
Но, как мне помнится, через год он уволился из калачеевской редакции и уехал жить в родную Дерезовку. Выходит, перешел–таки на профессиональное положение. Не хочу судить его за легкомыслие в решении своей дальнейшей судьбы. Кто из нас в жизни не поступал именно так. Говорил одно, а делал потом совершенно другое. Теперь время определило, что начинающий писатель поступил опрометчиво.
В советское время к пишущей братии относились очень благоговейно. На них только что не молились. Припоминается такой случай. Тогда при областной писательской организации существовал то ли отдел, то ли другая какая служб по пропаганде художественной литературы. Считалось, что творческие работники помогали жителям страны лучше понимать, что такое литература и каково ее эстететическое, а, главное, идеологическое предназначение.
Как–то в Петропавловку с этой целью приехала группа воронежских писателей. В тот момент я уже был ответственным секретарем редакции. В кабинет ко мне зашел стройный подвижный человек лет пятидесяти. Он протянул руку и спросил:
–Ты секретарь?
–Я.
–Ты главный человек в редакции. Потому к тебе первому и захожу. Обедать в столовую вместе пойдем.
И тут же выпорхнул из кабинета.
Я пошел в лабораторию фотокора. Рассказал ему сложившуюся коллизию. Тот, молча, достал из кармана то, что у него имелось в наличности. Я достал свое. Фотокор лаконично спросил?
–Что будем брать?
–Все–таки знаменитый писатель. У нас его книга «Вечный огонь» идет нарасхват. Водку – вроде, неприлично. Возьми хорошего вина.
.Фотокор молча отправился в магазин.
В назначенное время мы ждали популярного тогда писателя – а это был Валентин Ющенко – в отдельном кабинете столовой, где обычно просто обедали, или обедали с возлиянием руководящие работники.
Ющенко стремительно вошел в кабинет, окинул взглядом стол и разочарованно произнес:
–Ну, это вы напрасно.
И тут же исчез из кабинета. Минут через пять он возвратился со стаканом водки и мелочью в левой руке.
–Там работяги в зале пиво пьют. Я у них только что выступал. Думают, что у меня денег – куры не клюют. А я выгреб из кармана последние копейки. Если жена сегодня не вышлет, придется у товарищей занимать.
А ведь у подавляющего большинства людей было убеждение, что писатели у нас – люди состоятельные. Тогда часто публиковалась репродукция картины известного советского художника Петра Кончаловского «Завтрак писателя». На ней за столом Алексей Толстой. Стол у него яствами заставлен. И все думали, что у у всех писателей так.
В реальности были и такие писатели, кто перебивался с хлеба на воду. Вот они–то часто просились в командировку пропагандировать художественную литературу в глубинке. Каждое выступление оплачивалось очень неплохо. К тому же писатели часто мухлевали. Выступив в одном коллективе, они просили подписать не одну, а две или три путевки. И шли они на этот мухлеж от безденежья.
Василий Алексеевич Белокрылов не мог позировать художнику для помпезной картины «Завтрак писателя». Ему нередко приходилось вести постную жизнь, достойную самого примерного послушника.
Через год после ухода из калачеевской газеты «Ленинский путь» сотрудники редакции собрались съездить проведать своего бывшего товарища по перу. Поехали на редакционной машине после рабочего дня. Предварительно в магазине запаслись продуктами и выпивкой. Ни у кого не было иллюзий, что нынешний профессиональный писатель процветает материально в своей Дерезовке. И в этом газетчики нисколько не ошиблись.
Встреча началась с конфуза. С порога в доме калачеевские гости громко спросили: «Можно к вам!». И услышали: «Кого там черти принесли?». И тут же писатель разглядел, кто к нему приехал. И пошли крепкие объятия и радостные восклицания.
Когда радость встречи понемногу улеглась, хозяин дома вспомнил, что время вечернее и пора бы гостей пригласить за стол. Он обратился к жене:
–Нина! Ты нынче рыбу ловила?
Та лаконично ответила:
–Нет.
–А чем же мы будем ужинать?
Гости успокоили писателя, что они все привезли с собой и сейчас накроют на стол. Ночь прошла в разговорах. А рано утром газетчики отбыли в Калач, чтобы успеть на работу. Но потом в калачеевской редакции часто при случае повторяли: «Нина! Ты нынче рыбу ловила?» и «А чем же мы будем ужинать?».
Вроде как шутили. Но шутка была горькой. Белокрыловы в то время частенько питались только рыбой. Благо, Дон рядом. Другие продукты было просто не за что купить.
Первая книга Василия Белокрылова «Под солнцем покоя нет» была встречена читающей публикой весьма благожелательно. О ней заговорили на читательских конференциях, ее обсуждали в периодической печати. Отзывы были в абсолютном большинстве похвальные. Автору желали дальнейших успехов в художественной литературе.
Помнится, на одной из лекций о первой книге Белокрылова обмолвился несколькими словами Георгий Владимирович Антюхин. Для нас, студентов–заочников, этот отзыв значил многое. До прихода в университет Георгий Владимирович работал заведующим отделом критики в журнале «Подъем». Уж он–то, по нашему тогдашнему представлению, мог со знанием дела давать оценку литературному произведению.
Книги Василия Белокрылова стали выходить и в Черноземном книжном издательстве. Они подолгу не залеживались на полках книжных магазинов. С тех давних пор мне памятен один слу4чай. Были мы на семинаре газетчиков в Воронеже. В перерыве кто–то сказал, что в книжные магазины поступила в продажу книга Белокрылова «Мороженые яблоки». Как только семинар закончился, мы группой тех, кто знал и ценил автора, ринулись за покупкой. Первым делом зашли в книжный магазин, который в те времена был рядом с центральным почтовым отделением. Пробежали взглядом по книжным полкам. Того, что искали, не увидели. Спросили у продавщиц. Те лаконично ответили: « Совсем недавно были. Но все уже продали». Лишний раз нам довелось убедиться, что молодой автор пользуется большим спросом воронежских читателей.
Благожелательные отзывы о творчестве Василия Белокрылова мне приходилось слышать и от других преподавателей университета. Как–то встретились мы с автором на верхнемамонской автобусной станции. Я рассказал Василию Алексеевичу об этих отзывах. Он пожал плечами и, к моему удивлению, ответил:
–Я уже слышал об этом. Не знаю, что у меня находят интеллектуалы? Я ведь только первые робкие шаги сделал в литературе. Пугает, что они находят в моих книгах то, о чем я, когда их писал, и думать не думал.
В его словах слшышалась то ли неуверенность в себе, то ли нежелание,чтобы его перехваливали. Василий Алексеевич долгие годы работал в районных газетах. От некоторых газетчиков, которые в разные времена трудились вместе с ним, что Белокрылов высокого мнения о себе, заносчив и хвастлив. Ни в нашей первой беседе с ним, ни после этих негативных черт я в нем не обнаружил.
По прошествии многих лет сложилось убеждение, что взлет писателя в литературе во многом совпадает с ростом процветания нашей страны и с ее экономическим и политическим падением. Первая книга Белокрылова вышла в 60–е годы. Тогда же стремительно росла его популярность. К распаду СССР Василий Алексеевич был на творческом распутье. Все годы после ухода Белокрылова из калачеевской районной газеты он переписывался с ответственным секретарем редакции Георгием Ивановичем Редько. Георгий Иванович написал писателю слова упрека в его творческом застое. Нет, мол, твоих книг в последние годы. Василий Алексеевич резко отверг саму мысль о том, что у него творческий кризис.
Но, похоже, Редько был прав. В последние годы Советской власти дела у Василия Алексеевича складывались не самым лучшим образом. Он взялся за серьезный роман «Жизнь как жизнь». Но, насколько я знаю, вышла только его первая часть. Вторая, судя по всему, не закончена. Не появлялись книги, и былая популярность людьми забывалась. В последние годы жизни о книгах писателя Белокрылова практически почти не говорили. Пришли другие времена. В моде стали другие авторы. Иные поются ныне песни.
А между тем, большая часть книг Василия Белокрылова о становлении юношества, об их гражданском становлении, о вступлении в самостоятельную жизнь. Тема была развита психологически глубоко и верно. Для нынешней молодежи полезно бы почитать, подумать над прочитанным. У нынешней молодежи проблем в этом плане выше крыши.