То ли во сне, то ли наяву её разбудил голос Махди:
- Здравствуй, любимая!
Я вернулся.
С нетерпением жду встречи с тобой!
Сон как ветром сдуло. Девушку подхватил и «унёс» с постели порыв радости.
- Я увижу Махди!
В сознании возник и уже не исчезал его мужественный облик.
Как наяву сияла солнечная голубизна его глаз.
Представляя это она чувствовала себя белой голубкой несущейся навстречу с любимым.
Понимая важность предстоящей встречи, стремясь унять ликующее сердце мысленно попросила:
- Махди, подожди минутку!
Я позову тебя.
Про себя подумала:
- Не встречать же его в сорочке!
Представив это засмеялась от счастья.
Потом увидела себя в зеркале.
Оно, как всегда было откровенным.
Смотрящаяся в него полуобнажённая красавица была во власти тайных желаний.
Об этом красноречиво свидетельствовали обжигающий румянец щёк, прижатые к чуткой груди руки, сладкая истома вздоха.
Девичью стыдливость смели и унесли куда-то запретные мысли.
Разум покинули сомнения и осторожность.
Гульнара хотела любить.
Это решение далось ей легко.
Оно было выстрадано в дни разлуки.
Её дальнейшая жизнь пойдёт рука об руку с любимым.
* * *
Прошлое так удалено от настоящего, что Махди не помнит когда и как пробудился к жизни.
Такая забывчивость позволительна для бессмертного.
Дата рождения важна лишь для смертных существ.
Такие сведения для него не информативны.
Зато он хорошо запомнил день, когда его Внутренний мир насытился вязью человеческих чувств.
Тогда он познал волшебную силу эмоций.
Рядом с ними всеобъемлющий Разум стал казаться скучным и бесцветным.
Многообразный, противоречивый мир эмоций «побуждает» человека к яркой и насыщенной впечатлениями жизни.
Для Махди в этот день распахнулись двери в иное бытие.
Здесь возникла его любовь к Гульнаре.
Познав силу чувств Махди понял как глубоко заблуждался в оценке человеческих возможностей.
Смертные обладали удивительным даром.
Благодаря чувствам они держали жизнь в постоянном фокусе, являлись её активными участниками, изменяли свою судьбу.
Приняв человеческую сущность Махди не переставал думать о чувствах вообще и своей привязанности к Гульнаре.
Теоретически он учился быть человеком — мыслящим существом, живущим в мире чувств.
До недавнего времени эта область жизни была для него вообще неизведанной.
Теперь он навёрстывал упущенное.
Особое внимание уделял отношениям полов.
В накопленных человечеством знаниях пытался найти понятную для себя «Формулу любви».
Огромное количество исследований в этой области отражало различные точки зрения авторов, но не приводило его к каким-либо заслуживающим внимания выводам.
Часто эмоциональные высказывания учёных, служителей и поборников исскуств заводили его в тупик. Например, оценка роли женщин в жизни человечества.
Как понимать такие высказывания: «Женщина — образцовое произведение вселенной» (Критик и драматург Готхольд-Эфраим Лессинг) или «Женщина — великая воспитательница мужчины» (Писатель Анатоль Франс)?
В то же время, думая о Гульнаре, Махди признавал справедливость подобных мнений.
Ещё больше вопросов возникало, когда люди начинали рассуждать о сущности любви.
Оказывается любовь неотъемлемый элемент репродуктивной способности человеческого рода.
Её истоки уходят в далекое прошлое.
В создании этого чуда в течение 1,2 — 3,5 миллиардов лет принимали участие бесчисленные поколения существ, живших на планете Земля. Они сотворили чудо, которое люди стали называть любовью.
Как близок к истине поэтический образ этого чувства предложенный Джорджем Байроном:
«Любовь стара как мирозданье;
Но кто пришел и кто придет на свет,
Приходит обновить ее завет...».
Приземлённей выглядит проза научных открытий.
Установлено, что любовные эмоции побуждаются гормонами.
Гормоны как топливо в кочегарке.
Самые древние из них эстрогены и андрогены.
Они заставляют «искать встречи» с людьми другого пола.
От них эстафета любви переходит к дофамину.
Он направляет любовное влечение на определённую персону, делая любовь предметной.
Любовную игру возносит на новый уровень гормон окситоцина. Он «превращает» влюблённость в долговременный союз с «предметом любви».
На этой стадии отношений возникает «вечная любовь».
Так утверждают поэтические натуры.
Размышления Махди прервал мысленный призыв Гульнары:
- Я жду тебя, любимый!
* * *
Она ожидала его в гостевой комнате.
В утренней тишине слышала как звонко и радостно бьётся ликующее сердце.
А вот и Махди!
Вскочив замерла в его объятиях, ощущая каждой клеточкой существа телесную красоту и мощь Пророка.
- Ты мой..., мой..., мой! - шептали лепестки её губ - Я люблю тебя!
И когда от нехватки воздуха прервался бесконечный поцелуй,
нашла затуманенные страстью глаза и попросила:
- Давай сообщим о нашем решении дяде и брату...
А потом унеси меня далеко-далеко!
* * *
Гульнара через Шахбиби попросила домочадцев собраться в гостиной.
Светясь от счастья она пояснила тётушке:
- Я познакомлю вас с Махди!
Несмотря на опыт общения с Даниелем Уилсоном, встреча с Пророком для Омара Иркеновича, Ахмата и Шахбиби обернулась тяжёлым испытанием.
Имидж этой личности вызывал глубокое почитание, а порой даже страх.
Махди воспринимался человечеством как реальное божество.
Больше всего Мухаметдиновых тревожила судьба Гульнары. Пророк «положил глаз» на любимую сестру и племянницу.
Она не устояла и ответила ему взаимностью.
Сейчас он на женской половине в комнатах Гульнары.
Ещё одно доказательство того, что для божества нет моральных и физических преград.
Влюблённые вошли в гостиную держась за руки. Они не прятали своих чувств.
По тому как вела себя Гульнара, как тянулась к Пророку, как ловила его взгляд, как доверчиво смотрела на него, можно было догадаться, что для себя она уже всё решила.
И нет силы способной остановить её.
Избранник Гульнары был молод, высок и строен.
В его мягких чуть-чуть ленивых движениях таилась нечеловеческая грация. За ней угадывались мощь атлета.
Его гордо посаженную голову венчала шапка вьющихся иссиня-чёрных волос.
Волосяной покров был на щеках и нижней части лица.
Это придавало внешности молодого человека мужественный облик.
У него был такой же взгляд как у Уилсона: сочетание небесной чистоты и внутренней твёрдости.
Одежда Махди была неприхотлива и подчёркивала его принадлежность к арабскому миру.
На плечи накинута синяя абая, украшенная позолоченной каймой. Под ней габалея мышиного цвета.
На голове бело-розовая арафатка. На ногах обувь, соответствующая пустыне.
Пророк как мужчина был красив, необычен и в целом производил неизгладимое впечатление.
В его присутствии Омар Иркенович, Ахмат и Шахбиби испытывали робость.
После взаимных приветствий и ритуала знакомства в атмосфере гостиной возникло неловкое молчание.
Слово взял Махди:
- Уважаемые, Омар Иркенович, Шахбиби и друг Ахмат, прибегну к привычным для вас понятиям.
Прошу вашего согласия на мой брак с Гульнарой.
Я очень люблю её и обещаю сделать счастливой.
Внимание присутствующих переключилось на Гульнару.
Она, отчаянно волнуясь, была предельно откровенна:
- Дядюшка, брат, тётя, я не могу жить без Махди!
Я его очень люблю!
Благословите нас!
Не сразу и очень невнятно вызревало согласие родственников на этот брак.
Иначе и не могло быть: жених - Небожитель, а невеста — любимая родственница!
Но разве можно отказать Божеству и близкому тебе человеку.
Поэтому позиции вскоре сблизились и соглашение было достигнуто.
По законам человеческого бытия на смену поцелуям и поздравлениям пришли будничные заботы.
Омар Иркенович поинтересовался у Махди:
- Я, догадываюсь, что Вы не будете оформлять этот брак юридически и вряд ли прибегнете к помощи церкви.
Каким образом будут гарантированы интересы моей племянницы?
- Омар Иркенович, надеюсь, что вы осознаёте экстраординарность происходящего.
По большому счёту обсуждаемое событие не имеет никакого отношения к живущим на Земле людям.
Я не имею в виду родственников невесты.
О событиях такого толка упоминается лишь в легендах и преданиях.
Подобные браки крайне редки и случаются с интервалом в несколько тысяч лет.
В принципе они должны заключаться на небесах!
Поэтому я и Гульнара не хотим огласки нашего решения, и категорически возражаем против проведения каких-либо официальных и неофициальных мероприятий, посвящённых женитьбе.
Что же касается гарантий, то Вы можете рассчитывать только на моё слово.
Поверьте, оно многого стоит!
Иного мне не дано.
Подала свой голос тётушка Шахбиби:
- Гуленька, а где вы собираетесь жить? У нас или в другом месте?
Влюблённые обменялись взглядами.
Ответил Махди:
- О том где и как будем жить мы пока не думали.
Прямо сейчас отправимся в свадебное путешествие, во время которого будем жить инкогнито.
Естественно, я сменю свой внешний вид и постараюсь чтобы нас не узнали.
Задал свой вопрос и Ахмат.
Его интересовала судьба Уилсона.
Ответ Пророка был лаконичен.
- Дани нам теперь не нужен. Он завершил свою работу в Казани и исчез навсегда.
Но моя дружба с тобой, Ахмат, сохраняется. Ведь Уилсон был одним из моих образов.
- Гуленька, а вы позавтракаете с нами? - поинтересовалась Шахбиби.
- Тётя, не принуждай Махди соблюдать принятые у людей традиции!
Гульнара не смогла скрыть раздражения:
- Я и сама не хочу придерживаться этих правил.
Устала ждать любимого.
Возникшую напряжённость снял Махди.
Он обнял девушку и успокоил Шахбиби:
- Конечно мы позавтракаем и вместе с вами отметим знаменательное в нашей жизни событие.
Всё, что происходило потом сохранилось в памяти Гульнары отдельными эпизодами.
Обычный завтрак волею Пророка превратился в красочную, насыщенную весельем и сюрпризами семейную свадебную пирушку.
Гульнара помнила, что в гостиной появилось много экзотических цветов, зазвучала соответствующая событию музыка.
Возник ломящийся от многочисленных закусок и горячительных напитков стол, а тамадой стал пришедший в себя, искрящийся весельем и радостью Омар Иркенович.
Это он объявил Гульнару и Махди мужем и женой.
По его просьбе они обменялись кольцами и совершили свой первый публичный поцелуй.
Много пожеланий было от брата и тёти.
Они как и дядя освободились от робости перед Пророком и искренне радовались счастью молодых.
* * *
Махди в силу своей сущности не мог раболепно следовать заложенным в человеческую плоть возможностям. Он искал и творил чувства, которые больше соответствовали его внутренней организации. Это касалось и любви к Гульнаре.
Он хорошо понимал насколько опасными для здоровья любимой могут оказаться подобные новшества.
Поэтому скрупулёзно анализировал, выявлял и исключал из круга общения с Гульнарой вредные для её здоровья эмоции.
Но многие из них оказались приемлемыми и он включил их в круг общения с любимой.
Не ведая об этом, Гульнара вышла на орбиту неведомых ранее чувств.
* * *
Гульнара смутно помнила прощание с братом, дядей и Шахбиби.
Всё, что было в дальнейшем невозможно загнать в рамки логических представлений.
Заботливые руки Махди, ласково приняли её в свои объятия.
Потом ощущение стремительного броска в пространстве. Замирание сердца как при падении с высоты.
Через миг вновь осознаёт себя в объятиях любимого.
Они стоят в каких-то роскошных апартаментах.
- Мы в Дарвине! - звучит его тихий голос - Это наш номер в отеле Crowne Plaza. Я обещал тебе показать Дарвин в удобное время года.
Гульнара чувствует как сильно бьётся сердце Махди.
Ощущает жар прижатых к спине ладоней любимого.
Слышит его взволнованное дыхание.
Во всём неукротимое желание любить.
Она и сама безоглядно стремится к этому.
Подняв голову, встречает зовущий взгляд и самоотверженно отвечает на страстный поцелуй Махди.
Последующее совершалось на зыбкой грани умопомрачительного помешательства.
Новым ощущениям она так и не нашла словесного определения. Какая-то странная, чередующаяся во времени последовательность из необузданной страсти и невообразимого блаженства.
В этом состоянии словно растворились время и пространство, Окружающий и Внутренний миры.
Гульнара то умирала, то возрождалась вновь.
Отвечая на ласки любимого инстинктивно понимала, что это не любовь в её привычном понимании, а нечто большее!
В минуты прозрения её баюкали волны счастья.
Она упивалась мыслью, что источником и регулятором пленивших её эмоциональных откровений является Махди.
Такое мог сотворить и преподнести любимой женщине только Небожитель.
* * *
Свадебное путешествие обернулось для Гульнары сказочным угаром.
Она ела, пила, спала, следовала предложенной Махди культурной программе, но всё это было каким-то не настоящим.
Помыслами и вниманием Гульнары безоговорочно владела ненасытная любовь к Пророку.
Она отдавалась этому чувству самозабвенно.
В ответ черпала неизведанное ранее счастье.
Поэтому всё, что не касалось любви казалось бледным, призрачным, не относящемся к её жизни.
Она смутно помнила роскошные отели, в которых они останавливались, суетившихся вокруг них людей, достопримечательности и природные условия мест отдыха.
Всё было великолепно. Однако по сравнению с чувствами, которыми одаривал её Махди, всё это представлялось блеклым, несущественным, второстепенным.
Махди не сразу разобрался в её предпочтениях. А когда понял — его любовь удвоилась.
Оказывается в центре внимания любимой был только он, а не калейдоскоп географических мест.
По обоюдному согласию они прервали своё путешествие и решили обосноваться в архипелаге Ясава (Океания. Республикеа Островов Фиджи).
Их принял безымянный, необитаемый островок в море Фиджи в одиннадцати милях к северо-востоку от Вайя.
По словам Махди остров был невелик: семь километров в длину и три в ширину.
Они приземлились в его наивысшей точке.
Это была скальная площадка, вознесённая к небу на 300 метров. Здесь было ветрено, но не страшно.
Стоящий за спиной Махди удерживал Гульнару за плечи, предоставив возможность любоваться открывшейся панорамой океана и острова.
Изумрудная рябь воды простиралась до горизонта.
Кое-где виднелись в туманной дымке собратья безымянного острова, в том числе Ясава. Самый крупный из них.
«Их остров» представлял собой живописное скальное образование, поросшее тропической растительностью.
- Мы будем жить вон там!
Махди показал на уютную бухту втиснувшуюся в скалистый берег.
Со стороны океана её отгораживал обозначенный бурунами коралловый риф.
Берега бухты покрывали голые каменистые осыпи. Лишь в одном месте виднелась сравнительно узкая, но довольно протяжённая полоска песка, кокосовых пальм и кустарника.
Указав на неё Махди невозмутимо обронил:
- Прямо за пляжем и будет наше жилище.
Гульнара ещё не освоилась с «божественными замашками» любимого.
То, что было для него естественно и не вызывало проблем, для неё казалось потрясающим чудом.
Вновь предстояло испытать мимолётный шок, наблюдая за действиями Махди.
Тяжело вздохнув она прижалась к любимому, стараясь удержать в поле зрения голубой перламутр «Уютной бухты», белую полоску пляжа и пустошь за ним.
Стоящий за её спиной Махди крепче обнял её и не шевельнув даже пальцем, начал творить.
Будто из земли возникло просторное бунгало.
И тут же круглая из пальмовых листьев крыша жилища практически исчезла под густыми кронами кокосовых пальм и других плодовых деревьев.
К берегу от бунгало вытянулись деревянные мостки соединённые с пирсом.
К нему пришвартованы белоснежная яхта и традиционное на Фиджи каноэ.
Под цветным ковром декоративных «посадок» исчезла куда-то находившаяся здесь пустошь.
Удовлетворённый своей работой Махди спросил Гульнару:
- Что ещё добавить?
- Я не знаю. Давай спустимся вниз.
При ближайшем рассмотрении того, что было создано Махди, Гульнара пришла в восторг.
Царство камня и воды ожило.
Махди создал райский уголок.
Дом и прилегающая к нему территория утопали в зелени.
Из общего многоцветия выделялись буйно цветущие невысокие деревца. Их бело-розовые, розовые и красные цветки напоминали магнолию.
Радуясь восторгу Гульнары Махди пояснил:
- Это дегенерия фиджийская. Я знал, что она тебе понравится.
Чудом возникший растительный мир породил другую жизнь.
В воздухе порхали большие разноцветные бабочки, сверкали юркие стрекозы.
В кронах деревьев слышались оживлённые голоса птиц.
Под стать окружению было воздвигнутое бунгало.
Махди создал благоустроенное, красивое жилище. В нём было всё, что требовалось для полноценного, здорового отдыха.
- Спасибо, дорогой! Всё прекрасно!
Всё ещё не привыкнув к роли подруги Пророка, Гульнара обняла мужа и смущённо добавила:
- Однако главной жемчужиной в этом подарке — ты сам!
И теряя голову от обжигающего поцелуя обронила:
- Как же я люблю тебя, мой Махди!
Потом, утратив самообладание, самозабвенно отдалась своим и его желаниям.