Знаете ли вы, кто самый страшный "зверь"? Это щвейцары и вахтеры, " бойцы" вневедомственной охраны.
В советское время, еще до афганской и чеченских войн, во вневедомственной охране служили по большей части, уволенные в запас прапорщики, вот они-то и были облечены властью " тащить и не пущать", что придавало им значительности в собственных глазах. Какой-то комплекс неполноценности что ли, желание возвыситься в собственных глазах, унижая тех, кто от них зависел.
Добро бы я в ресторан стремилась, а то ведь в медицинское учреждение. В рестораны-то ходить не было ни времени, ни денег, за всю сознательную жизнь была в ресторане два или три раза, когда кто-то что-то праздновал и приглашал.
Каждое утро, опаздывая на утреннюю пятиминутку, а транспорт в Ташкенте ходил, как ему черт на душу положит, мы неслись, не глядя на вахтера. Никаких пропусков или удостоверений медработника у нас не было. Но наша вахтерша тетя Маня знала нас всех в лицо и приветствовала неизменным:
- К станку, девки?
А после работы:
- От станка? Умаялись, ишь бледные. Когда отдыхать-то будете?
Мы отшучивались: когда говорили, что на пенсии, до которой было еще очень далеко, а когда, под настроение:
- В могиле, тетя Маня, отдохнем.
И вот, как-то вечером, звонят мне из роддома и говорят, что есть подходящая пациентка для забора крови на анализы, а я собирала материал для диссертации.
- Да сами возьмите кровь на анализ, девчонки, куда мне , на ночь глядя, ехать, да и транспорта уже нет.
- Да лишних рук нет, здесь такое творится, сразу 10 рожениц, сама ведь знаешь!
И то правда, знаю. Я взяла такси и поехала на работу. А надо сказать, что наш научно-исследовательский институт педиатрии с входящим в его состав роддомом, находился уже за пределами города, на бывшем озере Кара-Камыш. Однажды к нам в вестибюль роддома даже змея заползла, правда желтопузик, но мы-то в змеиных родАх не разбирались. Услышав дикий визг акушерок, я выскочила:
- Вы что с ума сошли, всех перебудите!
Вызванные дежурный слесарь и электрик долго отнекивались, но нам удалось их убедить, что мы - слабые женщины, роженицы и младенцы, а они - настоящие мужчины. Тяпнув для храбрости, они явились и с матерком поймали-таки несчастную змею. По-моему у нее от страха инфаркт случился...
Но это я к тому, что находились мы, как немцы выражаются, "в заднице Земли".
А на проходной - вовсе даже не родная тетя Маня, а угрюмый мужик средних лет.
- Ку-у-да?
И как прикажете с ним объясняться? Двигаясь на него грудью, я небрежно и сквозь зубы обронила:
- Иду заниматься индукцией микросомальных ферментов печени.
Молча посторонился. Не признаваться же, что он не знает, что за индукция такая, я, кстати, тоже, не знаю, откуда она выскочила, индукция эта.
Однажды зимой, поздно вечером, у нас внезапно " потяжелела" послеоперационная больная. Тромбоз сосудов легочной артерии или инфаркт? У нас не было никаких узких специалистов, ни невропатолога, ни кардиолога, ни анестезиологов-реаниматоров, да и кардиографа тоже. Что делать-то?
Старшая по смене, врач средних лет, говорит мне:
- Дуй в 10-ю горбольницу, она в 10 минутах пешком, да шевели булочками-то, что стоишь?
Вообще-то не обсуждается, да я раздета, в легком халатике, без колготок, а время не терпит.
- Скорую нашу возьмешь, я сейчас позвоню на проходную и без кардиолога не возвращайся.
Подъезжаем к больнице, я говорю шоферу:
- Сигнальте, как на пожар.
Вахтер в тулупе высовывает нос из будки:
- Ты чего, озверел что ли, где у тебя горит? Куда прешь-то?
Я выглянула:
- В морг, не видишь что ли? Открывай скорее!
Открыл. Даже и не спросил, куда теперь спешить-то.
Кардиолога я достала, она и не сопротивлялась, видать, мое выражение лица ее убедило: а то куда же мне, раздетой, назад-то без кардиолога не пустят.
Как-то звонит моя подруга и коллега и говорит:
- Слушай, я тут по "сан-авиа" вылетела и застряла. Больная очень тяжелая, пока не вытяну, не вернусь. Звонила домой, а мать - в истерике: отца по скорой в госпиталь забрали, в урологию. Она в полной растерянности, к нему не пускают, у них там карантин по гриппу. Съезди, будь другом, поговори с лечащим врачом, я тут как на иголках, в неведении.
Я пообещала. Легко сказать, съезди, а меня кто пустит, да и после работы застать можно только дежурного врача.
Я задумалась. Безвыходных ситуаций-то не бывает, обычно выход там же, где и вход.
Вход? Вход! Идея. Я одела белый халат на свитер и под пальто, белую шапочку в карман, в руки пластиковую папку с.. неважно с чем.
Так.. А с пустыми руками к больному же как-то не того. Пакетик с передачей мне в руках держать нельзя. Я сунула по яблоку за пазуху, еще 2 - по карманам пальто, по одному - в карманы халата и вызвала такси.
Подъезжая к госпиталю, а там, сами понимаете, охрана не чета нашей тете Мане, своя у них охрана, я поменяла беретку на белую шапочку, пальто сняла и накинула на плечи, папку под мышку.
Шофер такси потерял дар речи, но промолчал. Я сделала морду " лопатой" и нагло двинула мимо охраны, не глядя на них: разве можно запомнить всех сотрудников в лицо? Повезло. Не остановили.
А дальше? Спрашивать, где урология нельзя: у них-то есть все специалисты, консультанты им не нужны. Но нашла. С доктором поговорила, пришлось сказать ему правду, а куда деться? Объяснила, что дочь по санавиации вылетела, волнуется.
А вот разговор с бывшим командиром пришлось варьировать, строг он был, пусть земля ему будет пухом, привык солдатами и женой командовать.
- Ты как сюда попала? Я же запретил жене кому-нибудь звонить. А где моя дочь? Или случилось что, с ней, с внуками?. Успокоив его, я сказала, что была тут на консультации ( ?!), увидела его фамилию в списках больных и решила забежать.
- А что это ты вроде как... поправилась?
Ишь ты, старик, больной, а мою увеличенную грудь заметил. Я быстро и деловито освободилась от яблок из " бабьего " и прочих карманов и .. скрылась от греха подальше.
Чего уж там, что мы глупее их что ли, этих, которые поставлены "тащить и не пущать" нашу сестру.