Что такое дружба? Кто только не писал о ЛЮБВИ, а вот, что есть ДРУЖБА? Писали о дружбе в виде рассказа об отношениях, а вот охарактеризовать, разобраться подробно, что это за чувства?
Почему я об этом подумал? Видимо пришло время разобраться в этом слове, что же оно означает? Время пришло потому, что жизнь начала клониться к закату, и уже надо подводить какие-то итоги, обдумать, осмыслить то, на что раньше просто не хватало времени, а теперь на пенсии его просто навалом, если не считать множество бытовых забот, которые сопровождают нас ежеминутно. И которые можно делать, а можно и не делать. Раньше это нужно было делать потому, что в этом был смысл, задача улучшить жизнь, украсить её, наполнить бытовыми удобствами. А теперь это потеряло смысл. Теперь понимаешь, как мало надо человеку для жизни. Что всё в жизни «суета сует и томление духа», как мудро сказал Экклизиаст.
И вот сижу я и вспоминаю своих прежних друзей. Почему прежних? Да потому, что в нынешней жизни они где-то потерялись.
В детстве их было много. Стоило выйти на улицу и все, с кем я играл, были друзьями. Но потом отца – офицера переводили в другой город и там уже были другие друзья, а прежние растворялись во времени. С взрослением они стали подразделяться на друзей и приятелей. А позже стало приходить понимание, что не все, кого я считал друзьями, есть друзья. Это просто хорошие люди, с которыми у меня дружеские отношения.
Они дружат с тобой по ситуации, или потому, что ты нужен им для чего-то, а когда не нужен, забывают о тебе. И становятся просто знакомыми людьми.
И уже к пенсии можно насчитать друзей по пальцам. И однажды твоя жена тебе говорит про твоего друга: «Ну что тебя с ним общего, прошлое?» И ты понимаешь, что действительно, у друга своя жизнь, а у тебя своя. И встречаясь, мы говорим каждый о своём, практически не слушая другого. Нам надо просто посидеть рядом за чашкой чая или кофе и выговориться. И вслушиваясь, в очередной раз в речь друга, я понимаю, что он говорит каждый раз об одном и том же. И меня всё это уже начинает раздражать. И я хожу к нему всё реже, и даже почти не звоню….
Но есть и друг детства, который нашёл меня в просторах интернета. Мы дружили с пятого класса по второй курс института, с которого его призвали в армию. У нас с ним общего всё прошедшее детство. И ещё первые влюблённости. И ещё много тех сокровенных тайн, которые мы хранили в детстве и юности. Это всё вспоминается с такой ностальгией… И мы общаемся в «Скайпе». Хотя жизнь настолько изменила нас, что в первое время мы ощущали непонимание друг друга. Фразы сказанные на русском, казалось бы, понятном нам обоим языке, звучали так, что приобретали для каждого из нас свой смысл. И мы обижались на сказанное. И писали друг другу письма, поясняющие сказанное. И восстанавливали общую приязнь…
И ещё есть друг. Он, живущий в одном городе со мной много лет, не раз приходил мне на помощь в нужную минуту. Я тоже всегда подставлял ему своё плечо. Наши жёны то ссорились, то мирились. А мы всегда сохраняли свои отношения. Может быть, он и есть теперь мой единственный настоящий друг?
А недавно со мной произошло событие, которое и навело меня на эти размышления. Я встретился со своим давним другом…
***
Только войдя в вагон и засунув сумку с вещами и коробку под нижнюю полку, я облегчённо вздохнул и подумал, что теперь, наконец, я могу расслабиться.
В ту же минуту вошли соседи по купе, и я вышел в коридор, чтобы они могли расположиться.
Я смотрел в окно на освещённый вокзал. Половина первого ночи, начало следующего дня. Обычно в это время я уже давно спал. Вокзал вдруг поплыл в сторону, поезд тронулся в путь…
Я вернулся в купе. Жена разговаривала с соседями. Все были в некотором возбуждении и не могли ещё настроиться на сон, хотя по времени должны были давно уже спать.
В детстве я любил поезда. Под монотонный стук колёс я удивительным образом засыпал и получал необыкновенное удовольствие от покачивания вагона, дзиньканья на стрелках, монотонного разговора пассажиров в коридоре вагона. А когда вдруг всё это затихало и наступала тишина, слышались крики станционных торговок, предлагавших яблоки, варёные яйца и жареную курицу, пирожки с капустой картошкой или мясом, варёную кукурузу и жареные семечки… Потом слышался тревожный гудок паровоза и раздавалось лязганье буферов вагона. Поезд трогался и снова бежал дальше. Всё это было в 50-е годы. Потом появились электровозы, а торговок заменили ларьки с продуктами. Но также стучали колёса, и радовала предстоящая встреча.
Яркие огни города уплыли в сторону. Соседи угомонились, и все мы начали устраиваться поудобней на своих полках, готовясь ко сну.
Я люблю верхнюю полку. На ней можно и читать и спать и просто валяться. Нижняя требует общения с соседями, или соучастия в их действиях.
Прошёл час. Сна не было. Скорый поезд летел, вероятно, с бешеной скоростью. Наш предпоследний вагон мотало так, что казалось, он слетит с рельсов. Колёса грохотали. Иногда трясло так, что казалось мы едем по кочкам. До утренней зари я задрёмывал несколько раз, но вместе это составило менее часа.
Я еду к другу. Сколько же мы не виделись? Наверное, более двадцати лет. Мы познакомились в армии, когда служили срочную службу. Он уже был женат и имел трёхлетнего сына. Его призвали после окончания университета на год, когда я уже год отслужил.
Через год после службы я поехал к нему в гости на Украину, под Запорожье.
А когда я женился и купил машину, мы с женой почти каждое лето бывали у них проездом. На Украине в разных городах жили мои родственники. И посещая их, мы свой путь прокладывали через их село.
Только в 90-е всё изменилось. Трое детей и сложное материальное положение вынудило нас оставаться дома даже в отпуске.
Шли годы. В советское время невозможно было выехать за границу. Но по стране ездили все. А теперь цены на билеты так взлетели, а доходы так упали, что большинство людей стали бедняками, а многие даже просто нищими.
Наша семья не нищенствовала, выживала, но денег на поездку к родственникам на Украину накопить не могли.
Но к 2007-му году, когда дети выросли и «вылетели из гнезда», мы «стали на ноги». Я купил новую машину и сказал ультимативно жене: «Всё! Следующим летом я обязательно еду к Паше!» Однако, приходило лето и находились всякие причины мешающие сделать решительное движение и поехать.
А 2014-й год просто отделил Россию от Украины. И я понял, что мы отрезаны друг от друга навсегда.
Только «Скайп» в интернете помогал нам общаться. И вдруг всё поменялось!
За долгие годы нашей дружбы у Паши вырос сын. Стал офицером советской армии, потом российской, потом он завершил службу и купил квартиру в Курске. Оттуда шёл прямой поезд в Запорожье, на котором легко было добираться до родителей. И вдруг 2014-й. Поездка к родителям стала небезопасной для российского офицера, хоть и уволенного в запас.
Надо было что-то срочно решать. И сын купил родителям «домик в деревне» под Курском. Когда я услышал в телефонном разговоре, что домик со всеми удобствами, огородом и речкой за огородом, я порадовался за друга. Хотя и не мог себе представить всё это в деревне.
И вот я еду к нему!
Солнце уже светило во-всю, но наше купе спало. Я задрёмывал только на остановках, когда стихал шум.
Я лежал и вспоминал первую поездку к другу после армии.
От Ростова до Запорожской области, где он жил в деревне Григорьевка было не близко, более 500 километров. Он окончил «физмат» университета и работал учителем математики и физики, был женат, имел сына. И на службе часто тосковал по семье, всегда ласково называя свою жену по имени.
Дорога туда запомнилась тем, что в ближайшем городе сидение впереди меня заняла толстая баба, густо намазанная «Тройным одеколоном», вероятно, растирала больные суставы. Летняя жара, духота в автобусе удушающе смешанная с потом тела хозяйки и «Тройным одеколоном», действовали на меня отравляюще. Я вылетал на каждой остановке и дышал, выгоняя из лёгких ядовитый запах. С того времени я много лет ненавидел запах «Тройного одеколона».
Я вёз с собой фотоаппарат и кинокамеру. И на долгие годы запечатлел фрагменты тех нескольких дней, что пробыл в этой доброй семье. Было знакомство с женой – учительницей русского языка и литературы. Знакомство с Пашиной мамой и его миловидной и улыбчивой сестрой, деловитым братом, с тёщей, директором школы, и тестем, ветераном войны. Был поход на рыбалку. Киносъёмка, как я «рассекаю» на мотороллере «Вятка», моей мечте приобретения…
Тогда мой друг жил в «ведомственной» трёх комнатной квартире восьмиквартирного дома, предназначенного колхозом для учителей. Были ещё учительские льготы. Например, три литра молока, на сколько, не помню, может на неделю… Запомнился борщ, сваренный тёщей. В глубокой тарелке плавали две цыплячьи тушки.
- А не лучше ли было вырастить в кур? – спросил я.
- Это не цыплята, - сказал друг, - это порода мясных голубей.
Его тёща показалась мне общительной и заботливой. Она с тестем принимала меня в только что построенном пятикомнатном доме, что по тем временам казался символом достатка, если не богатства. За общим столом, я был приглашён в воскресенье с семьёй друга на обед, она живо интересовалась мной и моими родителями. А выспросив всё, что её интересовало, предложила мне работу учителя в их школе. Как директор школы она могла решить этот вопрос.
Видя мои сомнения и нерешительность, заверила, что я сразу же получу квартиру от школы. Тем более, что пять комнат в её доме не случайны, а предназначены для совместного проживания с семьёй её дочери. А Пашина двухкомнатная квартира перейдёт ко мне.
Какая прекрасная перспектива для студента советского периода… Проблема с жильём тогда была невероятно сложной. А тут сразу двухкомнатная квартира, мечта советского человека. Но я вдруг почувствовал себя настолько несамостоятельным, не готовым жить оторвано от привычной жизни с родителями …
- Мы тебе и невесту здесь найдём, женим! – добивала она меня, чувствуя мои сомнения.
- Но мне ещё учиться в институте два года, - пытался отбрыкиваться я.
- Переведёшься в Запорожье, в Педагогический и учиться поможем.
Мне нравилась её убеждённость, энергия… И я, ощущая это давление, понимал, что она всё решит и поможет, чувствовал, как нелегко работается и живётся моему другу рядом с такой натурой.
Конечно, перспектива кардинально поменять свою жизнь, меня возбуждала. Но вернувшись домой, и рассказывая своему отцу об этом предложении, я уже не ждал его совета. Я знал, что поменять свою работу в НИИ и Радиотехнический институт на Педагогический я не смогу. Я хотел быть радиоинженером. А работа в НИИ сулила в перспективе не только интереснейшие самостоятельные разработки, обучение в аспирантуре здесь же, но и карьерный рост.
Тогда я даже представить себе не мог, что мои приоритеты изменятся уже через два года. А через шесть лет всё поменяется кардинально.
Я не заметил, как заснул… Спал не более сорока минут. Проснувшись, увидел в дверях купе жену. Она уже умылась и улыбалась мне.
- Доброе утро, - произнесла она мне и поднявшимся уже соседям.
Я поприветствовал всех и тоже отправился умываться.
Колёса весело выстукивали дорожный ритм. Уже не так мотало вагон, как ночью. День был солнечный. Ничто не предвещало дождь. Но я знал, что в Курске стояла дождливая погода.
Прибыть туда мы должны были вечером. После завтрака жена увлеклась беседой с соседями, а я лежал на верхней полке и радовался, что она успокоилась.
Ещё вчера вечером она была в истерическом состоянии, отказывалась ехать. Её всё расстраивало, и она скандалила. Она нервничала из-за кошки, которая оставалась одна в квартире, хотя мы уже отдали ключи от квартиры соседке, договорились, что она будет кормить нашу Лизу.
Ещё она не понимала, зачем едет она, если достаточно мне самому посетить моего друга.
Наша младшая дочь пыталась успокоить её. И уехала домой только в одиннадцатом часу, а поезд отходил в начале второго ночи.
Меня от всего этого трясло, как в лихорадке, но я сдерживался, чтобы не «взорваться», понимал, что вся эта истерика поверхностная. И надо вытерпеть до посадки в поезд.
После первой поездки к другу мы не виделись долгие двенадцать лет. За это время я женился, родил дочь, окончил институт, ушёл из НИИ, развёлся, женился вновь, родил сына.
Второй брак был более удачным. Мы жили душа-в-душу, сросшиеся в одно целое «два одиночества». У моей жены тоже этот брак был вторым, и была дочь. Потом родились совместные дети, сын, дочь.
«А как мы с Пашей познакомились?» - вдруг подумал я. Он пришёл служить на втором году моей службы. Пришёл с законченным высшим образованием, поэтому должен был служить всего год и уйти на дембель вместе с моим призывом.
Его сразу отправили в штаб писарем, взамен уходившего на дембель Димки Голубева. Обычно я занимался «наглядной агитацией» в части, поэтому его, как грамотного прикрепляли ко мне в помощь. Мы были одногодки и быстро сдружились.
Когда он шёл на почту то, если была посылка, старался выпросить у ком. роты меня в помощь.
Это получалось небольшим увольнением. Станица, где мы служили, была большой. Говорили, что в ней живёт 18 тыс. жителей. Не знаю, как с количеством жителей, но два автобуса по маршруту ходил. И ещё были три машины такси.
Мы позволяли себе сделать небольшую прогулку по станице. Бывало, заходили на рынок за семечками. Гуляли вдоль речки, разговаривали. Случалось, заглядывали к одному деду, который торговал вином. Солдатам сухое вино он подносил без денег, но сладкое креплёное он продавал за деньги. Виноградники, и естественно вино, были в каждом доме. Ночью ребята бегали в самоволку с пятилитровым чайником. Приносили сухое вино «за бесплатно», но на самогон скидывались, когда были деньги. Закуску приносили из столовой. Ночью там «наряд» чистил картошку на завтра. Приносили хлеб, помидоры, огурцы.
Алкоголь пили в меру, никто не буянил. Тем, кто не знал меры, старались не давать.
Мы с Пашей выпивали по стаканчику сухого и возвращались в часть обычно к обеду. Всё получалось культурно.
Но вскоре Паша стал проситься у нач. штаба в гараж. Он очень любил технику. Его не хотели отпускать и, чтобы отвязаться поставили условие: «Восстановишь «газон», будешь на нём ездить».
«Газ-51» был не просто не на ходу. Его не могли восстановить гаражные механики из вольнонаёмных, а потом начали «дербанить» на запчасти. А Паша взялся. И с таким энтузиазмом! Я не мог поверить, что этот худосочный интеллигентик сможет оживить этот хлам… Встречаясь с ним на обеде, я видел в кровь сбитые пальцы, и жалел его. Пашу нач. штаба не освобождал от основной обязанности. И ему приходилось возиться с машиной в свободное время, иногда даже ночью. Но он горел энтузиазмом. Машина была частично разукомплектована. И чтобы укомплектовать её, приходилось уговаривать помпотеха искать и выпрашивать нужное в мастерских совхоза. Но Паша добился своего. Однажды «Газон» завелся и поехал. И за рулём был Паша.
Не прошло и двух месяцев, как Пашу пересадили на более новую машину с «кунгом», а эту покрасили и продали какому-то колхозу.
Вскоре руки у Паши зажили. Ездить ему приходилось в разные места. Иногда на оптовые покупки продуктов для офицеров. Тогда он приносил ко мне в комнату фотолаборатории то помидоры и огурцы, то яйца и сало… всякое. Мы жарили на электроплитке яичницу на сале… В молодости всё прекрасно…
Под воспоминания я заснул…
Проснулся от тишины. Мы стояли в поле. Это была техническая остановка. Светило солнце. Вокруг природа уже зажелтила зелень листвы, предвещая осень. С другой стороны поезда, на некотором расстоянии был проложен новый железнодорожный путь. Видимо это и была новая ветка, которая пойдёт в обход украинской границы.
Грустно… Целая жизнь прошла в единой общности с этой республикой. Все мои родственники по отцу оставались там. Конечно, живых почти не осталось. А те, что остались, уже не хотели общаться, отравленные пропагандой украинских СМИ. Но разве мы враги? Мы же никогда не ссорились. И не виделись уже лет тридцать… Пропасть разделила нас…
А где родственники по матери? Они в России, но где? Я их никогда не знал. Бабушка родом из Валуек, а дед из Моршанска. Но дед умер в 1937 году. Бабушка в конце 80-х. Но она со своими родными только переписывалась. Нет, ездила к ним, но всего один раз, когда решила поселиться в принадлежавшем ей доме. По воспоминаниям юности, с тех пор, как она уехала по направлению на работу, он представлялся ей большим. Но вернувшись, рассказала, что там живёт Верочка, её двоюродная сестра с семьёй. А дом теперь показался маленьким и совсем обветшалым. И места там ей не было. А стеснять своих родных, и тем более выселять их она не захотела.
Когда умерла бабушка, а потом и её сестра, изредка писавшая моей маме, связь с этими родственниками совсем прервалась… Мама даже адрес потеряла.
Поезд спешил на север. Небо постепенно заволакивали тучи, но солнце периодически проглядывало сквозь них. К вечеру мы проехали Воронеж.
Я смотрел в окно и думал: «То ли дождик помыл эти места, то ли здесь живут более аккуратные люди. Все места, проплывающие мимо вагона, мне казались ухоженными и чистыми.
Но вот и показался пригород Курска, заканчивалась наша дорога. Поезд замедлил ход, приближаясь к вокзалу. Узнаю ли я Пашиного сына…
- Да вот же он! – крикнул я своей жене.
Конечно, узнал. Такой же, как на фотографиях в интернете. Мы подхватили уже приготовленные вещи и двинулись к выходу.
До дома Володи добрались на такси, по пути рассматривая улицы и здания города. Володя пытался нам всё пояснять, рассказывать, но усталая голова не откладывала и половины информации. А дома нас ждала его жена Олечка с обильным ужином.
Мы, конечно, выпили немного вина, но не столько ели и пили, сколько разговаривали. В начале 90-х эта пара была у нас в гостях проездом. Ещё тогда они понравились нам. Теперь же у них была дочь, студентка. И жили они в большой трёх комнатной квартире. Воспоминаниям и рассказам о теперешней жизни не было конца…
На следующее утро мы поднялись, когда Володя уже ушёл на работу. После завтрака Олечка помогла нам добраться до автовокзала и отправила в районный центр Фатеж.
Странное название городка. Мы ехали в небольшом комфортабельном автобусе в этот Фатеж, где мой друг должен был встретить нас и довезти до своего дома в небольшой деревеньке. Я удивлялся новому асфальту и свежей дорожной разметке. Вчера Володя сказал, что теперь это трасса «Москва – Симферополь». Вот почему она так классно сделана.
По краям шоссе был выложен бордюрный камень «заподлицо» с дорогой. Внешний край его слегка поднимался, создавая желоб для стекания дождевой воды. Периодически были сделаны «выпуски» этой воды за дорогу. Но там, вдоль всей дороги было сделан бетонный ливнесток корытом, который уносил эту воду в какие то водосборники…
Подобную обработку края асфальта я видел в Югославии, когда был там в тур. поездке в начале 80-х. Ещё тогда не мог понять, почему у нас не делают так. Ведь края асфальта выбиваются в ближайшие месяцы, и дорога требует ежегодного ремонта.
Мелькающие по бокам дороги постройки были аккуратно покрашены, все ухожено. Мне нравилось здесь.
Но вот и Фатеж. Автобус въехал на площадку перед автовокзалом, развернулся и остановился.
Я посмотрел в окно, но друга не увидел…
Мы вышли и пошли к лавочке около здания. Вот тут я и увидел Пашу. Нас встречал совершенно седой, с заросшими, нависающими бровями, улыбающийся, чуть согбенный худощавый старик. Себя всегда представляешь молодым. Только по одногодкам понимаешь, что и ты выглядишь примерно так же.
- Паша, это ты? – он улыбался глядя на меня. Мы обнялись…
Он подхватил вещи потяжелее и повёл нас к машине своего соседа, ждавшего нас на стоянке. Дорога была короткой, километра три, по той же трассе. Потом съезд прямо в деревню и мы подъехали к аккуратненькому небольшому домику, отделанному цветным сайдингом. Перед домом были посажены молоденькие деревца и цветочки, огороженные небольшим заборчиком.
Навстречу нам из дома выбежала Пашина жена. Худенькая, подвижная и улыбчивая.
Первые всплески радости перешли в непрерывные воспоминания за завтраком. Они спрашивали про наших детей, которых знали маленькими по нашим приездам ещё в советское время. А мы про их жизнь и обустройство.
Потом была экскурсия по их усадьбе. Двор, вымощенный тротуарной плиткой с цветами по забору и цветником за домом. Большой гараж в глубине двора, пока без машины, служащий столярной и слесарной мастерской. Хоз. постройка, в которой и сарай, и подсобное помещение, и курятник, и крольчатник…
Огород с грядками всевозможных овощей, фруктовыми деревьями, малиной, арбузами и тыквами. А за огородом, метрах в пятнадцати, речка, в которой водилась рыба. По берегу высоченные деревья, кусты. Родник с чистейшей водой. Нам всё очень нравилось.
Мы ходили, смотрели… Его жена рассказывала что-то моей жене, а мы вспоминали армию…
-А помнишь, при нашем призыве поменяли парадную форму? Мундиры со стоячим воротником на кителя с отложным…
- А помнишь, вышел приказ, разрешающий служить женщинам, и в часть пришли пять девушек? Лейтенант Сомов, любитель анекдотов, учил их строевому шагу не на плацу, а на сцене летнего кинотеатра. А свободные от наряда ребята сидели в зале и подшучивали, пока ком. роты их не разогнал…
- А помнишь, как сошёл вагон с рельсов и нас, человек 15 послали ставить его на рельсы? Я удивился, как с помощью бревна – рычага мы подняли этот вагон и поставили на рельсы…
- А помнишь, как мы ездили в совхозный сад помогать собирать урожай фруктов? Нас возили несколько раз. То на черешню, то на сливы, то на яблоки… Все наедались там, а я привозил в вещьмешке и мы ещё несколько дней ели. А в моей «каморке», где я печатал фотографии, ещё долго пахло яблоками. Некоторые ребята приходили, я всегда угощал.
- А помнишь, часто наведывался ко мне в каморку Славка Островский, сержант, начальник хим. службы? Всегда улыбчивый, любитель песен под гитару, геолог на гражданке? Он ведь женился на местной девушке. Служил в милиции после армии. Я нашёл его в интернете. Много разговаривал с ним по Скайпу. Собирался к нему съездить. Не успел… У был диабет в тяжёлой форме…
- А помнишь, Нас повезли в центральную усадьбу совхоза, где был устроен вечер с местной молодёжью «Деревенские посиделки»? На столах горели свечи, были семечки, чай с печеньем и конфетами. Были танцы, всевозможные конкурсы, игры, песни…
- Я помню, там была девушка, приехавшая из Ленинграда. Она работала жокеем. Очень красивая. Я танцевал с ней, обнимая за талию, удивлялся, какое плотное у неё тело, сплошные мышцы.
- И не познакомился?
- Они как-то быстро уехали, и я не успел это сделать. Она потом прислала письмо, просила фотографии, я же был с фотоаппаратом, фотографировал. Но обратного адреса не написала. А я даже фамилии её не знал… Потом жалел, что не взял адрес.
Воспоминаниям не было конца…
А на следующий день был день рождения Паши. Мы так подгадали с посещением. Конечно, приехали его сын с женой и дочкой.
Был праздничный обед с шашлыком. И разговоры… разговоры… Фотографировались…
Гостили мы три дня. Ровно столько, чтобы наговориться, осмотреться и не надоесть, когда всё уже высказано и дальше не знаешь, что делать.
Я был наполнен чувством удовлетворения от поездки, от встречи, от увиденного и услышанного. Дальнейшая жизнь моего друга и его семьи вселяла оптимизм. Всё у него сложилось замечательно. Его сын был их мощной поддержкой. И это было здорово…
Расставались мы без ощущения тоски, с надеждой ещё встретиться в будущем. Уезжали вечером в Курск опять к Пашиному сыну, чтобы переночевав, рано утром сесть на поезд в обратный путь.
- Ну, что, доволен? – спросила меня жена в поезде, – ведь ты удовлетворил своё давнее желание.
- Да, - ответил я, - теперь моя душа будет спокойна.
Паше исполнилось 70 лет. Мне будет столько же в следующем году. Сколько мы ещё проживём знает только Бог. Сложится ли в жизни так, что мы ещё встретимся? Будем жить, радуясь каждому дню и надеяться, что жизнь нам подарит ещё много событий, которые принесут нам душевное удовлетворение.