Размеренную тихую жизнь двора нарушил визг механической пилы и треск падающих веток со старого дуба, его решили спилить. Развесистые ветви упирались в стену дома и заглядывали в окна жителей, грозя в непогоду выбить стекла.
Могучие дерево не подавалось, даже несколько раз ломалась пила. Старый дуб не хотел умирать, как человек громко стонал перед смертью.
На балконе пятого этажа показалась старушка, грозно прикрикнула на рабочих:
- Что же вы делаете, ироды проклятые? Не вы сажали этот дуб! Не вам его губить!
Опилите только ветки, которые упираются в дом! И достаточно будет! Зачем всё дерево уничтожать?
Сердитый рабочий злобно выругался:
– Старуха, не мешай работать! Если с одной стороны убрать ветки, дуб упадёт и кого-нибудь покалечит или убьёт! Кто виноват будет?
- А Вы с двух сторон опилите!.
Доводы старушки никто не услышал, пила громко визжала.
Старушка спустилась во двор, сев на скамейку, горько заплакала.
Жаль ей старый дуб, ведь шестьдесят лет минуло, как она с подружкой Анной, принесла несколько саженцев из соседней улицы, боясь, вдруг к ним не завезут деревца. В тот год они высадили первую берёзовую аллею и этот мощный ветвистый дуб.
Саженцы на их улицу тоже привезли, даже много. На посадку деревьев пришли все жильцы. Малышня путалась под ногами, но они старались помочь взрослым, ведь деревья будут расти вместе с ними, украшая их двор! Тогда за выходные сразу высадили более двухсот саженцев, воду с землей носили ведрами…
И вот теперь… Старушка продолжала плакать, горечь, не проходила, слёзы сами текли ручьём. За ушедшие годы так много пережито, начались потери: муж, подруга Анна, вторая подруга Нина. И вот добрались люди до её друга, старого дуба.
Механическая пила визжала, будто наносила раны не только дубу, но и по её сердцу. Спиленный ствол с треском грохнул наземь. Умирающее дерево издало последний звучный стон.
На месте могучего дерева остался огромный пень, напоминание о великане.
Рядом со старушкой на скамью села соседка Петровна, любительница цветов, которая разбила большой цветник под своим балконом.
Женщина сразу поняла, что в жизни старого человека значил этот старый дуб, символ вечности! Так же поняла она, что Ася Ильинична оплакивает не просто дерево, а то, что она пропустила через своё сердце и душу. Если человеческая душа наполнена любовью к жизни и светом, значит, жизнь прожита не напрасно. Слёзы Аси Ильиничны - это скорбь об умершем на её глазах живом существе.
Петровна попыталась утешить и отвлечь старушку, подбирая нежные слова:
- Тетя Ася! Милая Ильинична! Не страдайте Вы так по дубу. Я согласна с Вами… . Да, он могучий, его величественная корона украшала наш двор. Но поймите! Дуб нёс опасность окружающим и самому дому. Сильный ветер мог ветвями проломить стену…
Утешая старушку, женщина добавила:
- Ну, не сокрушайтесь. Я в замен, вон там посадила уже ясень и куст жасмина…
К ним подошла старшая по дому Вера Вадимовна, видя, как переживает старушка, заверила её:
- Скоро на этом месте высадим милые ёлочки. У нас во дворе будет красота!
Старушка, взглянув на женщин, сердито ответила:
– Вы молоды, вам ещё не дано понять! Елочки, дубу не ровня. Чтобы вырасти могучим дубом, нужно быть дубом, и прожить долгую жизнь.
Старушка была права, Петровна и Вадимовна переглянулись и почти одновременно предложили:
– Ася Ильинична, расскажите об этом дубе, об этой берёзовой аллее, они же рукотворны.
Старушка, взглянув на соседок, произнесла с горечью, показывая свои натруженные руки:
- Вот этими руками и руками наших стариков-соседей, посажены эти дубы, клёны, березы.
Вера Вадимовна ласково, как только ей свойственно, попросила Ильиничну:
- Вы расскажите нам. Как дубы сажали? И о своей жизни! Вы же старожил этого дома.
Петровна, переводя разговор в шутку, подметила:
- Вы наш ходячий архив, много интересного можете поведать нам. Даже открыть тайну мудрости- как прожить почти девяносто лет с хвостиком? При этом, легко подниматься по лестнице с авоськами на пятый этаж! Ведь наверняка Вас жизнь не баловала?
Старушка, лукаво посмотрела на соседок, улыбнувшись, подумала: «Эх, наконец хоть кто-то выслушает меня. Расскажу им всё! Как на исповеди. Про мою долгую и трудную жизнь».
Тяжко вздохнув, посмотрела она куда-то вдаль, будто увидела весь свой жизненный путь…
– Я родилась в деревне на Брянщине. Когда началась война, мне шёл десятый год. Наши солдаты отступали - не хватило боеприпасов. Ведь говорили, что заключён с Германией «Мирный договор». Сталин ничего слышать не хотел о войне, стоявшей на пороге страны Советов.
Красноармейцы отступали без боя, биться без оружия, врукопашную и погибнуть?
Председатель колхоза попросил колхозников накормить солдат, наказав бойцам.
- Сынки! Побыстрее возвращаетесь. Наполеоновских французов одолели, и Германских фашистов тоже одолеем. Вам подсобим, начнём опять партизанить.
Красноармейцами скрылись за опушкой леса. Председатель и несколько стариков с десятком подростков, забрав с собой раненых солдат и медичку, ушли в лес к болотам.
Фрицы молниеносно заняли нашу деревню, они на мотоциклах нагло въехали в село. Всех селян собрали за околицей. Важный немецкий офицер вальяжно вылез из подъехавшей машины. С презрением глядел на нас, говорил много, а переводчик перевел кратко:
– Доблестные германские воины пришли вас освободить от колхозного ярма. От Советской власти. Приготовьте продукты и добровольно отдайте! Те, кто утаит, будет расстрелян.
Матушка мне шепнула:
– Беги домой! Спрячь крупу и яйца.
Не одна она догадалась спрятать провиант. Соседские дети тоже пытались прорваться к своим домам. Солдаты уже знали об уловках местных жителей, детей отловили, били много, больно.
До заката немцы шныряли по избам, выгребая всё под чистую: кур, крупу, картошку, уводили коров.
Через неделю вновь нагрянули, у нас осталось последних два яйца, для младшего брата.
Немец кричал. Матка! Яйка, курка.
Мать разводила руками, отрицательно качала головой:
– Нет, ничего! Всё ваши забрали.
Немец поднёс дуло пистолета к моему виску. Мать кинулась ко мне, крича.
– Доча, неси последние два яйца. Пусть, нехристи, подавятся!
Осенью оставшиеся жители деревни собирали коренья шиповника, солодки, крапиву с лебедой. На полях подбирали в сумерках колоски, упавшие на землю, когда косили рожь для немцев, под дулом автоматов полицаев.
Зимой мы жевали сено, чтобы заглушить голод.
Перед приходом Красной армии, фашисты сожгли всю деревню и наш дом.
Вот так наша семья оказалась в городе Долгопрудном. Нас разместили в бараке, выделили угол. Мы отделились от остальных жильцов занавеской.
Все жили бедно, но дружно, не было в нас зависти и злости. Я пошла на стройку работать, сначала подмастерьем, потом помощником каменщика, затем стала штукатуром.
Кирпичи тяжёлые, за рабочий день штук пятьсот уложишь в раствор. Руки ноют от усталости, а утром опять с силами соберёшься и работаешь. Привыкла, потом даже боль не чувствовала.
Сначала мы построили вот эти два двухэтажных и вон тот трёхэтажный дом.
Нашу пятиэтажку первой в этом ряду построили. Она была уже из плит. Я затирала внутренние швы меж плитами, когда уже знала, что в этом доме получу квартиру. Как мы радовались! Счастье нас переполняло!
Петровна поинтересовалась:
- А дирижабли видели?
- Конечно видела. Большой воздушный шар на дыню похожий. Меня они не интересовали.
Ильинична привстала со скамьи, но покачнулась, теряя равновесие. Опять села на скамейку.
- Ох! Притомилась, пожалуй, пойду. Да и сердце, что-то щемит, наверное потому, что расстроилась. Девчонки! Завтра вам ещё расскажу, - старушка тяжело вздохнула, - Уж очень мне дуб жалко!
Старушка поднялась и кряхтя побрела к себе на пятый этаж. Соседки только удивлённо посмотрели ей вслед, думая с завистью.
- Эх! Какие крепкие люди жили в прошлом! Да, могучие были люди, как и этот срубленный дуб. Нынешние поколение слабаки, в сравнение с этой старушкой.
На следующий день Ильинична сидела на скамейке, ожидая девчат.
Петровна вышла на свою цветочную полянку, поработав немного, присела отдохнуть.
Тёте Асе сказала несколько приятных слов, но в разговор вмешалась соседка Нелка с третьего этажа. До половины высунувшись из окна, пытаясь подслушать разговор соседей, она злобно крикнула, чтобы её наверняка слышали:
- Петровна, что ты её слушаешь? - Нелка украсила свою речь смачным матом.
- Петровна, я же тебя предупреждала, чтобы ты с Аськой не общалась! - она опять выругалась, - Подлая гадина! Ненавижу Аську, придушила бы её собственными руками.
На четвёртом этаже распахнулось Окно, показалась полусонная физиономия Альки, она спала после ночной смены. Её невнятная речь началась с мата, обращённого к Нелке:
- Эй ты! Ментовская шваль! Заткни свой рот, достала своей лужённой глоткой. Хуже иерихонской трубы!
В ответ посыпалась ответная брань Нелки.
Тогда Алька злобно напомнила Нелке о сыне-наркомане, который после выхода из тюрьмы, жестоко избивал свою мать. Припомнила, как после пирушки в квартире его друзья–зеки в пьяном угаре убили хозяина, не соображая даже, как это вышло… Причём, Нелка тоже была дома пьяная, и тоже ничего не помнила.
Смерть сына Нелку не огорчила, но она требовала от всех сочувствия, особенно от алкашей. Купленное в ближайшем магазине спиртное, компания распивала на скамейке перед её окном. Нелка предлагала им помянуть её сына, те посылали ей сто грамм водки в пластиковом стакане.
Соседям по дому Нелка надоела, просто возненавидели её, но поделать ничего не могли. Как-никак бывший сотрудник милиции, заявление на неё писать бесполезно.
Ася Ильинична шепнула:
- Это же я рассказала Нелке, что её сын наркотиками балуется. Я же посоветовала ей лечить сына, пока не поздно. Поэтому она меня ненавидит.
Финалом этой сцены стало появление полусонной соседки Светки с третьего этажа, любительницы ночного застолья, превратившей свою жизнь в один круглосуточный праздник.
Она получила в наследство две квартиры, к тому же, после неудачной операции по лапароскопии, в виде компенсации, врачи оформили ей вторую группу инвалидности, во избежание суда. Иногда после принятого спиртного в молодую женщину вселялся бес, и она начинала «дружить с белочкой».
Нередко хмельная Светка бегала по подъезду, угрожая соседям. При этом кричала, что если те вызовут полицию, то у неё там связи! Грозила, что всем покажет " кузькину мать!"
Однажды тётя Ася всё же вызвала полицию. Приехал на вызов Светки нродственник. Капитан показал всем эту «Кузькину мать», нагло заявив, что Светка вправе в своей квартире делать всё, что ей вздумается. А шум, крики и громкая музыка, не её проблема, а соседей.
В сегодняшней перебранке соседок Светка тоже украсила свою речь матом:
- Нелка! Заткни свой рот! Ты и твои алкаши не лучше моих, тоже задрали! - и осыпала матом всех присутствующих.
Алька, увидев Светку, переключилась на неё:
- Эй, ты сволочь! Всю ночь скандалила со своим хахалем. Я напишу заявление начальнику полиции. У твоего родственника начнётся звездопад с погон.
Петровна подметила:
- Полиция с родственниками – это уже мафия.
Тётя Ася, наклонившись к соседке, тихо сказала:
– Я тоже не могла заснуть, всё слышала. Она, когда с этим мужиком ругается, уши хоть затыкай? Дура! Сама виновата, что все о ней знают много. Отбила мужика у женщины, двух деток без отца оставила. Мужик-дурак, но снял розовые очки, увидел не женщину, а взбешённую фурию, с лужёной глоткой. А к своей жене боится вернуться, стыдно ему! Ох, не мужик, а осёл! Вляпался, вот и терпит.
Тётя Ася вздохнув, опять прошептала:
- Покойница Нина, десять раз в гробу перевернулась со стыда. Наследнички!
Петровна подытожила:
- Пустые люди. Квартиры получили в подарок. Мотивации и цели в жизни нет! Вот с ума и сходят, - затем женщина лукаво усмехнулась, - Я хоть в этом доме новый человек, но заметила! Многие соседи Вас, Ася Ильинична, ненавидят. Недавно Светка обещала Вас с лестницы сбросить.
Ильинична с горестью, пояснила:
– Не могу смотреть, как молодые свою жизнь губят. Здоровье калечат! Совет дала ей, оказалось, он не нужен. Сама, дескать, умная. Тогда я ляпнула ей:
- Незаработанная квартиру в пользу не пойдёт. Ведь Нина завещала эту квартиру другому человеку, как она Светке досталась, в толк не возьму, как?
Старуха задумчиво опустила глаза, помолчав, продолжила:
- Петровна! Ты не подумай. Я не сплетница, просто от сердца говорю и советую людям. Правду никто не хочет слышать!
- Ильинична! У Вас получается очень горькая правда.
- Петровна! Вот Алька носится с собакой, а с людьми общаться разучилась. Со всеми разругалась, лается хуже собаки.
Петровна помрачнела:
- Ой, Ильинична, не говорите. Собаки и кошки - больная тема. На днях Алька со мной тоже ругалась. Её пёс гадил в детской песочнице. Она за ним не хотела убирать.
- Ты, Петровна, тоже уже врагов нажила. Твой цветник им мешает, то было выведут пса, он у порога дела сделал, и в дом. Теперь нужно им подальше уходить с собаками.
– И всё же мне Светку жаль! Я же её знала с детства, ребёнком была милым. Девка выросла «ни богу свечка, ни чёрту кочерга» - с сочувствием произнесла Ильинична.
Петровна усмехнулась:
- А почему другие соседи вами недовольны?
- Ну, девкам замечание делала. На них стыд и срам смотреть! Юбчонки короткие, ноги голые. Нагнутся, всё исподнее видно. На смех хлопцам! Волосы на голове неприбранные, кикиморы-лохудры. Лица не видно - красоту прячут за лохмами, старушка с негодованием даже сплюнула, - Пфу! Красота девушки в причёске, в косе.
Знаешь Петровна! Сейчас у молодых ума палата, а вот ключи от этой дверцы потеряли. До мудрости они не доживут. Многие помрут безмозглыми курицами, не дожив до старости. Здоровье ведь не берегут.
Петровна подняли вверх брови от удивления.
– Ну, и соседи мне достались!
Ильинична подбодрила Петровну:
– Ты, не печалься, сейчас в любом доме такое творится. В нашем доме, только три неблагополучные квартиры, - подумав, добавила, - Ты не жалей, что переехала в наш город. Он для меня, например, он самый лучший.
На следующий день Ася Ильинична опять сидела на скамейке, снова ждала слушателей для рассказа о себе…
Петровна присоединилась, подбодрила соседку:
- Ильинична, не печальтесь, сейчас во многих дворах убирают старые деревья, смотрите, какие красивые елочки мы посадили! - улыбнувшись, посоветовала Ильиничне, как строителю,
- Вы съездите в соседний город, в Левобережные Химки, в километре от нас. Посмотрите на новый район, кругом цветы, разбит новый «Экопарк». Остановка за домом, автобус прямо до места довезёт, всего десять минут, и Вы — там.
На следующий день тётя Ася действительно побывала в Левобережных Химках. Когда вернулась, Петровна, как всегда копалась на своих клумбах. Довольная старушка подошла к ней:
- Знаешь Петровна! То не город, а настоящий каменный мешок. Эти двадцатипятиэтажные дома, как скалы, каменные джунгли. Дышать тяжело и массой давят. Хотя кругом цветы, но радости нет! Хочется из этого города бежать.
Вздохнув, посмотрела Ася Ильинична на берёзы и дубки вокруг, добавила:
- «Экопарк» мне тоже не понравился. Все деревья низкие, скрученные, будто больные. Другое дело у нас деревья стройные и высокие, кроны кудрявые. Наш дом хоть старый, но милый моему сердцу! А двор наш уютный, тихий, домашний. Я почти девяносто лет прожила. Года пролетели, как один миг. Было много хорошего и плохого. Я точно знаю теперь, если бы начала свою жизнь сначала, то приехало бы опять в город Долгопрудный, опять бы посадила много деревьев, опять бы строила дома.
А на канале Москва-река опять бы встретила своего мужа! Нарожала бы детей, получила бы в этом доме квартиру.
Эти деревья в нашем дворе - мои братья и сестры! Они - мои корни, они - моя память! Только жаль дуб, всё переживаю. Ведь с его гибелью ушёл целый мир, остались лишь воспоминания...
.