Александра Николаевна Черткова (1872 - 1925)РОДСТВЕННИЦА СОБАКИНА.А Г
Александр Григорьевич' СОБАКИН. s first cousin five times removed Elle Kiiker Дочь Николая Петровича кн. Трубецкоя и Софьи Алексеевны кн. Трубецкой
Жена Михаила Федоровича Черткова
Мать Протоиерея Сергия (Чертков); <private> Чертковой; <private> Чертковой; <private> Чертковой и ещё 1
Сестра Сергея Николаевича кн. Трубецкоя; Евгения Николаевича кн. Трубецкоя; Антонины Николаевны кн.Самарины; Елизаветы Николаевны Осоргины и ещё 5
Полукровная сестра Софьи Николаевны Глебовой; Петра Николаевича кн. Трубецкоя; Георгия Николаевича кн. Трубецкоя; Марии Николаевны Кристи и ещё 1
Александра Николаевна Черткова (кн. Трубецкая)
Английский (по умолчанию): Alexandra Nikolaevna Chertkov (Psse. Trubetskaya)
Дата рождения: 18 апреля 1872
Место рождения: Achtyrka
Смерть: Умер 1 сентября 1925 в Clamart, Hauts-de-Seine, ;le-de-France, France
Ближайшие родственники:
Дочь Николая Петровича кн. Трубецкого и Софьи Алексеевны кн. Трубецкой
Жена Михаила Федоровича Черткова
Мать Протоиерея Сергия (Чертков); <личное> Чертковой; <личное> Чертковой; <личное> Чертковой и <личное> Чертковой
Сестра Сергея Николаевича кн. Трубецкого; Евгения Николаевича кн. Трубецкого; Антонины Николаевны кн.Самарины; Елизаветы Николаевны Осоргины; Ольги Николаевны кн. Трубецкой и ещё 4
Полукровная сестра Софьи Николаевны Глебовой; Петра Николаевича кн. Трубецкого; Георгия Николаевича кн. Трубецкого; Марии Николаевны Кристи и Владимира Николаевича кн. Трубецкого
Воспитанные Ахтыркой
Ахтырка. Парадный фасад усадебного дома.
... мы там дышали благодатью,
словно благодатью был там
полон каждый глоток воздуха.
Кн. Евгений Трубецкой
Детство девяти детей Н.П. Трубецкого от второго брака прошло в Ахтырке. Вся духовная атмосфера детства была создана их матерью Софьей Алексеевной. Она происходила из стародворянской семьи Лопухиных. Как писал Евгений Трубецкой, в этой семье «не было княжеского “великолепия”, не было той ширины барского размаха, как у дедушки Петра Ивановича, но зато было несравненно больше свободы. А, главное, была недостающая старому поколению Трубецких душевная теплота, естественность, жизнерадостность и та очаровательная стародворянская уютность жизни, которая нашла себе гениальное изображение в семействе Ростовых толстовского романа».
Софья Алексеевна дала детям религиозное воспитание. Над кроваткой каждого ребёнка висел образ Преподобного Сергия Радонежского. По вечерам она читала им Евангелие и завела обычай исповедоваться ей каждый день в детских преступлениях. Евгений Трубецкой приводит в своих воспоминаниях такой случай. «Моя маленькая сестрёнка, Тоня ползает под столом после обеда и собирает крошки. Она знает, что это запрещено и потому говорит: “Мам`а, отвелнись, я буду собирать клошки!” Мам`а указывает на образ и говорит: “Я не увижу, так Бог увидит”; а Тоня ей в ответ: “Пелвелни Бога”.кажется, Тоня ползает под столом после обеда и собирает крошки. Она знает, что это запрещено и потому говорит: “Мам`а, отвелнись, я буду собирать клошки!” Мам`а указывает на образ и говорит: “Я не увижу, так Бог увидит”; а Тоня ей в ответ: “Пелвелни Бога”.
Князь Сергей Николаевич
Трубецкой
Князь Евгений николаевич
Трубецкой
Не помню, что сказала на это Мам`а. Помню только, что с этой минуты с какой-то необычайною силою гипноза мне врезалось в душу религиозное ощущение, навсегда оставшееся для меня одним из центральных и самых сильных, – ощущение какого-то ясного и светлого ока, пронизывающего тьму, проникающего и в душу, и в самые тёмные глубины мирские; и никуда от этого взгляда не укроешься. Такие гипнотические внушения – самая суть воспитания, и Мам`а как никто умела их делать».
Больше всего С.А. Трубецкую «возмущали всякие проявления неуважения к личному достоинству... Никогда не забуду – писал Е.Н. Трубецкой, – силы её гнева, когда однажды, бросая пряниками в день ахтырского праздника, я целился в головы мальчиков и бросал с силою, причиняя боль. По ужасу, изобразившемуся в её глазах, я понял, какой ужас я сделал. Гипноз этого взгляда сделал для меня такое третирование крестьянских мальчиков раз навсегда невозможным... Мы выросли в понятиях равенства всех людей перед Богом».
Князь Сергей Николаевич Трубецкой с матерью
«Собственно все эти сменявшие друг друга без конца гувернантки, как и единственный гувернёр, – были не столько нашими воспитателями, – писал Е. Трубецкой, – сколько орудиями нашего воспитания – для французского языка и для прогулки. Самая суть воспитания не вверялась им, а исходила непосредственно от моей матери, которая не любила и не допускала рядом с собою чьего-либо сильного постороннего влияния. Она хотела быть всем для своих детей и достигала этого с успехом, но поэтому рядом с ней кому-либо другому было трудно быть чем-нибудь... Воспитание наше было слишком интимным и внутренним, чтобы кто-либо мог тут существенно помогать. Помню, как Мам`а готовила нас к первым нашим детским исповедям, читая Евангелие. Страдания Христа и ужас человеческого греха, приведший к этому, так ярко изображались в наших душах, потрясающая повесть о Голгофе так захватывала, что мы все плакали. Какое могло быть другое воспитание рядом с этим, и кто другой мог в этом сотрудничать!..
Помню, как неотразимо могуче было, благодаря влиянию Мам`а, первое действие на наши души великих русских писателей, каким праздником для нас были её чтения “Вечеров на Хуторе” Гоголя и “Записок охотника” Тургенева. Помню, как я десятилетним мальчиком был до глубины души взволнован и потрясён рассказом “Муму”, как она сумела по поводу этого рассказа заставить нас сразу почувствовать весь ужас канувшей в воду эпохи крепостного права. Я и до сих пор не могу вспомнить “Муму”, чтобы не вспомнить о ней. Такие воспоминания не только врезываются в память, они остаются в ней на всю жизнь духовными двигателями».
Спор за теннисом.
Старший из сыновей Н.П. Трубецкого (от второго брака) Сергей (1862 – 1905) стал выдающимся философом.Историю новой философии он начал изу-чать с седьмого класса гимназии. Закончил исто-рико-филологический факультет Московского уни-верситета. С университетом была связана вся его дальнейшая жизнь. Магистерскую диссертацию «Метафизика в Древней Греции» он защитил в 1889 году, а докторскую – «Учение о Логосе в его истории» – в 1900-м. Его философские труды, изданные посмертно, составили шесть томов.
В формировании философских взглядов С.Н. Трубецкого, несомненно, сказалось воспитание, полученное в Ахтырке. «Самое имя “Сергий” не случайно было ему наречено при крещении, – писал его брат Евгений. – Хотьковом и Лаврой полны все наши ахтырские воспоминания. Нужно ли удивляться, что миросозерцание моего брата, а в особенности внутренняя музыка его существа – насквозь насыщены густым звоном лаврских колоколов и носят на себе печать великой народно-русской святыни?.. Образ любви, собирающей народ и организующей его в собор, сильно врезался нам в душу... Любовь к сверхнародному – Божьему и любовь к родному – русскому тут были одно... Когда я вспоминаю жизнь моего брата Сергея, мне всегда кажется, словно в нём чувствовалась мысль и воля этого святого – исповедника соборности, который учил прежде всего любить, а потом уже созерцать».
Реакциия журнала "Вопросы философии и психологии"
Надо упомянуть, что свою магистерскую диссертацию Сергей Трубецкой посвятил матери.
Но С.Н. Трубецкой не ограничивался научными занятиями. Можно сказать, что он жертвовал ими ради общественной деятельности. «Всего каких-нибудь десять лет со дня вступления на литературное поприще, с 1889 по 1899 год, а, может быть, и того меньше, он мог отдавать величайшему для философа счастью погружения в мысль и созерцания духовного. Потом начались те тяжкие предродовые муки России, которые с удвоенной силой переживались всеми теми университетскими деятелями, которые горячо и глубоко любили нашу учащуюся молодёжь, тогда шедшую в авангарде всего общественного движения».
С.Н. Трубецкой активно участвовал в университетской жизни, выступал за университетскую автономию, за право совета профессоров на руководство всем ходом академической жизни и за широкую свободу академических союзов и собраний в среде студенчества. Но он был против внесения политики в стены университета, превращения университета в политический клуб. Свободу проведения политических митингов и манифестаций вне университета Трубецкой считал необходимым условием возвращения университетской жизни в академическое русло.
Свою задачу как философ и профессор Московского университета Трубецкой видел в том, чтобы не распространять дух нетерпимости. Он противопоставлял ожесточённости, распространившейся в начале XX века и в научной среде, взвешенный тон своих научных трудов, мудрость и спокойствие. Он проявлял христианское отношение даже к тем критикам, которые допускали личные выпады против него.
В 1905 году С.Н. Трубецкой был избран в состав депутации, которую Съезд земских и городских деятелей в Москве решил направить к Николаю II. С.Н. Трубецкой выступил на аудиенции перед императором, и тот просил Трубецкого подготовить записку о настоящем положении высших учебных заведений и о мерах по восстановлению в них порядка.
Похороны князя сергея Николаевича Трубецкого
2 сентября 1905 года С.Н. Трубецкого избрали ректором Московского университета. Но студенческие сходки в университете продолжались, причём в них участвовала масса посторонней публики. И уже через 20 дней после вступления в должность Трубецкой вынужден был закрыть университет, чтобы не допустить ввода на его территорию войск и полиции. Он выехал в Петербург и 29 сентября на приёме у министра народного просвещения скончался от кровоизлияния в мозг. Похороны С.Н. Трубецкого вылились в грандиозную политическую манифестацию.
Похоронен он на кладбище Донского монастыря.
Князь Сергей Николаевич Трубецкой с сыновьями
и женой Прасковьей Владимировнай
Женат С.Н. Трубецкой был на княжне Прасковье Владимировне Оболенской. Брак этот состоялся после восьми лет взаимной влюблённости. Препятствием являлось то, что брат С.Н. Трубецкого Пётр Николаевич (от первого брака Н.П. Трубецкого) был женат на сестре Прасковьи Владимировны. По православным канонам не допускались браки братьев на сёстрах. «Сомнение моё было тяжко: хорошо ли я делаю, жертвуя букве канона счастьем, а может быть, жизнью любимого исстрадавшегося существа, – писал он брату Евгению... – ты один можешь понять те нравственные и религиозные мучения, через которые я прошёл». И С.Н. Трубецкой решился переступить канон. У них было трое детей: Николай, Мария и Владимир. Ими маленькими отец постоянно восхищался в письмах к родным. Но ему не суждено было увидеть их взросление.
Евгений Николаевич Трубецкой (1863 – 1920) был только на год моложе своего брата и тоже являлся учеником философа и поэта Владимира Соловьёва. Он учился на юридическом факультете Московского университета и одновременно увлекался изучением истории философии. Однако, в отличие от брата, не перешёл на историко-филологический факультет. В одном из писем объяснял, что и тут может получить степень магистра философии права: «Больше мне ничего и не нужно, так как степень магистра нужна мне только для того, чтобы иметь должность, дающую кусок хлеба и полную возможность предаваться учёным исследованиям».
Финансовое положение семьи было в то время трудным. Евгений Николаевич писал матери из Ярославля (он преподавал после окончания университета в Демидовском юридическом лицее в Ярославле), какие у него скудные завтраки и обеды, и добавлял: «Приведу пример моих экономий: 1) у меня кофейник керосиновый, а не спиртовой, 2) я совсем не беру белого хлеба и к чаю, а покупаю сушки...» В Ярославле Трубецкой защитил магистерскую диссертацию и послал её матери с письмом, в котором были такие строки: «... все благие семена посеяны тобою с детства, все наши идеальные стремления первоначально исходят из тебя, потому что от тебя всё наше сердечное воспитание и всё, сколько в нас есть живой любви, душевной теплоты, все эти сокровища внутренней душевной жизни мы первоначально от тебя восприяли...
Князь Евгений Николаевич Трубецкой с сыновьями
Сергеем и Александром
В 1893 году Е.Н. Трубецкой перешёл в Киевский университет, а после смерти брата стал профессором Московского университета (1906 – 1911). Докторскую диссертацию он защитил в 1897-ом. Обе его диссертации посвящены рассмотрению идеала западноевропейского христианства. Он автор многих философских работ, в том числе таких, как «Философия Ницше», «История философии права», «Смысл жизни». Е.Н. Трубецкой был одним из представителей философии всеединства. Он считал, что человек несёт ответственность за зло в мире, что надо ценить всякое, даже относительное усовершенствование в жизни общества и человека.
Женат был Евгений Николаевич на княжне Вере Александровне Щербатовой и имел двух сыновей и дочь. В доме были особая атмосфера. Его сын Сергей вспоминал: «Уходя к себе в кабинет заниматься, Пап`а как будто покидал землю и уходил в какие-то другие, нездешние области... Когда Пап`а общался с нами, мы чувствовали себя совершенно просто, но когда он “начинал о чём-то думать”, а тем более уходил в свой кабинет, отношения между нами совершенно прекращались. Нам было запрещено входить в кабинет Пап`а, когда он занимается, но мы и так не посмели бы туда войти. В кабинете Пап`а был окружён для нас какой-то мистической атмосферой...».
Е.Н. Трубецкой не любил светской жизни. «Надеть фрак и ехать куда-нибудь для светского времяпрепровождения было для Пап`а действительно настоящим страданием, – писал его сын. – Больше всего он любил заниматься в своём кабинете, слушать серьёзную музыку или проводить время в тесном семейном кругу. Однако, горячий патриотизм и высокое чувство постоянно толкали его на путь общественного служения, к которому, по существу, у Пап`а было мало вкуса, но тут он не щадил ни сил, ни времени».
Е.Н. Трубецкой участвовал в земском движении, был одним из основателей кадетской партии, членом Государственной думы, а в 1907 – 1908 годах членом Государственного совета. «Трубецкой считал, что Дума обязана вынести моральное осуждение террористам, ...твердил, что этого требует совесть народная... На все свои морально-правовые доводы он неизменно получал один ответ: “Пусть правительство сначала прекратит свой террор, а там посмотрим!”». В январе 1906-го Трубецкой вышел из кадетской партии. Свою политическую цель он видел в консолидации либеральных сил за мирное обновление России путём реформ. Для этого он решил издавать журнал «Московский еженедельник». Большую долю расходов взяла на себя вдова известного купца М.А. Морозова Маргарита Кирилловна, ставшая близким другом Трубецкого. Вместе с ним она вошла в число основателей и активных участников Религиозно-философского общества памяти Владимира Соловьёва, созданного в 1906 году. Оно объединяло таких мыслителей как С.Н. Булгаков, П.А. Флоренский, Н.А. Бердяев, В.Ф. Эрн и др.
В 1910 году «Московский еженедельник» прекратил своё существование, но на средства Морозовой было создано издательство «Путь», публиковавшее произведения русских религиозных философов. По-видимому, идея организации этого издательства принадлежала Трубецкому. Он возлагал надежды на религиозное сознание народа и считал, как и другие организаторы и сотрудники «Пути», что главная задача – религиозное просвещение народа, воспитание в нём приверженности высоким христианским идеалам.
После февральской революции Е.Н. Трубецкой вернулся в кадетскую партию, участвовал в марте 1917 года в кадетском съезде. Он считал, что «в спокойное, тихое время “политика” может быть предоставлена профессиональным политикам, но в такие минуты, как нынешняя (апрель 1917 – Т.С.) должна действовать всеобщая политическая повинность. Как бы ни было тяжело нам заниматься политикою – бывают дни, когда любовь к родине делает такое послушание обязательным».
Трубецкой вместе со своими единомышленниками считал необходимым восстановление в России патриаршества, отменённого ещё Петром I. В ноябре 1917 года состоялся Всероссийский поместный церковный собор, избравший Патриарха. Е.Н. Трубецкой был товарищем (заместителем) председателя Собора. Два раза ему пришлось идти на заседание Собора буквально под пулями. Он вошёл в состав Главного объединённого совета приходских общин при Московском патриаршестве. Участвовал в крестном ходе, который двигался изо всех московских церквей в Кремль, а потом на Красную площадь в январе 1918-го. «Всё это так всецело захватывало и занимало его, что он замечал наши голодные обеды и завтраки скорее с некоторым удивлением (“почему не дают больше и лучше?”), чем с другим чувством», – писал его сын.
Находиться в большевистской Москве становилось не только голодно, но и опасно. Многие уезжали. Но князя удерживали церковные дела. Однако, когда генерал Я.Г. Жилинский, выпущенный из тюрьмы на поруки Трубецкого, решил бежать за границу, Трубецкому пришлось уехать. Под вымышленной фамилией, с несколько изменённой внешностью он направился на Украину и далее с белой армией на Юг. Заболел сыпным тифом и скончался в Новороссийске 23 января 1920 года.
Среди трудов Е.Н. Трубецкого особое место занимают очерки о древнерусском искусстве, имеющие непреходящее значение: «Умозрение в красках» (1915), «Два мира в древнерусской иконописи» (1916) и «Россия в её иконе» (1917). Трубецкой постиг язык иконописи, понял символику красок, значение золотого ассиста икон, смысл архитектурных форм. И смог донести это до слушателей – очерки были прочитаны как лекции. В них слиты воедино эстетическое, философское и богословское понимание древнерусского искусства.
Григорий Николаевич Трубецкой (1873–1929) избрал дипломатическую карьеру. Но он, очевидно, находился под сильным влиянием брата Евгения. Даже прерывал дипломатическую работу для помощи ему в работе над журналом «Московский еженедельник». Но в 1914 году по просьбе министра иностранных дел вернулся к дипломатической деятельности, был посланником в Сербии, а по возвращении в Россию директором Дипломатического отделения Царской ставки.
После Февральской революции вместе с братом занимался подготовкой Церковного собора. Призывая к восстановлению патриаршества, он в сентябре 1917 го говорил в одной из своих речей так: «Кто может поручиться за то, что мы не вступаем в период тяжких испытаний Церкви, когда ей будет нужен твёрдый защитник, сознающий свою личную ответственность за внешние отношения, призванный в качестве первого архиепископа к защите целостности, чести, достоинства и права Церкви?»
Князь Григорий Николаевич
Трубецкой
Г.Н. Трубецкой принял активное участие в добровольческом движении. С декабря 1917 го он был в Новочеркасске советником генерала Алексеева. После поражения первой Добровольческой армии с большим трудом, с чужими документами вернулся в Москву, но затем снова присоединился к Белой армии. Занимал должность Министра вероисповеданий, а затем был заместителем Министра иностранных дел в правительстве Врангеля. О своём участии в добровольческом движении Г.Н. Трубецкой написал летом 1919г. воспоминания «Годы смут и надежд». Это воспоминания человека, который тонко разбирался в нюансах политики иностранных государств по отношению к Добровольческой армии, в настроениях казачества, в особенностях личностей, руководивших белым движением, благодаря чему они являются важным источником для изучения истории гражданской войны в России.
Женат был Г.Н. Трубецкой на Марии Константиновне Бутеневой и имел шесть сыновей. Один из них – Константин – погиб в сражении на Перекопе, уступив своего коня более тяжело раненому товарищу. После поражения Белой армии Врангеля семья Г.Н. Трубецкого оказалась в эмиграции.
Ольга Николаевна Трубецкая (1867 – 1947) перенесла детский паралич, вызвавший хромоту. Она не вышла замуж. В 1892 году во время голода в России занималась организацией помощи голодающим, открытием столовых. Изучала наследие князя Черкасского, одного из активных сторонников реформы 1861года. Ею составлена «Семейная хроника» о нескольких поколениях Трубецких – она собрала и переписала различные свидетельства о жизни семьи с начала XIX века и до своей кончины. Опубликована также её работа «Князь С.Н. Трубецкой. Воспоминания сестры». Но главным занятием Ольги Николаевны была живопись. Она участвовала во многих выставках. После революции это помогло ей выжить. Как писал её брат Григорий, «у неё было положение художницы, которое давало ей некоторое право быть терпимой в большевистском строе. Это же фактически помогало ей жить; она выгодно продавала свои картины – интерьеры старинных домов. Чем больше разрушали старину и быт, тем больше ценились хотя бы его изображения» . В 1922-ом. Ольга Николаевна уехала к брату в Париж.
Елизовета Николаевна Осоргина
(урожд. княжна Трубецкая)
Княжна Ольга Николаевна Трубецкая
Все дети Софьи Алексеевны Трубецкой были красивы и талантливы. Дочери, за исключением Ольги Николаевны, вышли замуж и посвятили себя семьям. Старшие – Антонина (1864 – 1901) и Елизавета (1865 – 1935) подросли в Калуге и только один сезон (1883/84) выезжали в свет, живя в Москве у своей тётки. Вскоре Антонина Николаевна вышла замуж за Фёдора Дмитриевича Самарина из известной семьи славянофилов, занимавшего в то время пост предводителя дворянства Богородского уезда Московской губернии. Елизавета Николаевна вышла замуж за Михаила Михайловича Осоргина, происходившего из старинной дворянской семьи, в то время Тульского губернатора. И Ф.Д. Самарин, и М.М. Осоргин рано оставили службу. Но не могло быть и речи о праздности. Ф.Д. Самарин работал над вопросами крестьянского землеустройства, народного просвещения, а также изучал всё новое, что появлялось в западной печати по вопросам богословия и истории Церкви. М.М. Осоргин посвятил себя воспитанию своих детей и занятиям хозяйством в своей усадьбе Сергиевское Калужской губернии. Семьи Самариных и Осоргиных были очень религиозны. М.М. Осоргин в эмиграции принял сан священника.
Антонина Николаевна Самарина
Григорий Николаевич Трубецкой писал о Елизавете Николаевне: «Она, как и моя мать, всю душу свою отдала детям. И отец, и мать главное старание своё положили на то, чтобы воспитать своих детей в духе Церкви, и это им удалось вполне. Все вышли верующими не напоказ, а глубоко, все с раннего детства пропитались красотой и благолепием богослужения в храме, где начали петь, как только позволил это самый ранний возраст. Моя сестра была очень музыкальна, она восприняла в себя ту атмосферу музыки, в которой прошло её детство в доме родителей, и в свою очередь передала это детям».
После революции младший из сыновей Осоргиных – Георгий попросил выделить ему участок земли (всё хозяйство у Осоргиных отобрали). Крестьяне совестились происшедшего и отрезали ему землю, оставили рабочий скот и семена. Он стал проводить весь день в поле. Ему помогали сёстры. Но осенью 1918-го Осоргиным пришлось в три дня покинуть усадьбу по требованию калужских большевиков. «Эти три дня Осоргины провели в посте и говении. Храм был полон молящихся. Когда они выехали на станцию, народ провожал их на всём пути. Крестьяне наняли им вагон, Выгнали оттуда всех посторонних, поставили своих сторожей до самой Москвы. Осоргины переехали в подмосковное имение Самариных Измалково...». В Измалкове сохранялся прежний уклад жизни до 1923 года, когда всех живших там, выселили. Осоргины сняли тогда зимнюю дачу неподалёку от Измалкова. Дочери давали уроки детям из окрестных деревень и дачных посёлков, за что получали плату овощами и молоком. В 1931г. Осоргины уехали за границу.
Александра Николаевна Черткова
Об Антонине Николаевне Самариной, урождённой Трубецкой, вспоминала её дочь Мария Фёдоровна Мансурова: «... Мам`а была очень слабого здоровья и заниматься с нами много не могла. Уже тогда она была для меня вершиной красоты и совершенства: её приходы были как дань свыше, – волновали и радовали... Ма`ма получила в приданое, а, может быть, в подарок от дедушки Самарина хорошее фортепиано фирмы Блютнер... Мам`а играла больше классические вещи – сонаты Бетховена, Моцарта, Баха, прелюдии Шопена, и мы, её дети, рано начали узнавать и различать произведения этих композиторов». Вспоминала М.Ф. Мансурова и то, как, несмотря на нездоровье, её мать старалась веселить детей, устраивала ёлки, заботилась о маскарадных костюмах для детей, да и вообще о том, чтобы дети были одеты не роскошно, но изящно, добиваясь нужных линий простеньких платьиц из пике, бумазеи или фланели. В то же время она была довольно равнодушна к своим платьям».
Варвара Николаевна Лермонтова
Антонина Николаевна заболела ангиной с осложнениями. Последние четыре года она болела и скончалась в 36 лет, оставив четверых детей.
Варвара Николаевна Трубецкая (1870 – 1933) вышла замуж за Геннадия Геннадиевича Лермонтова, имела троих детей. Во время гражданской войны вместе с женой Григория Николаевича Трубецкого спасала раненых, которых, уходя с Дона, Добровольческая армия не могла захватить, а большевики их расстреливали. Этими женщинами были спасены десятки людей. Александра Николаевна Трубецкая (1872 – 1925) вышла замуж в Париже за Михаила Фёдоровича Черткова, имела пятерых детей. Марина Николаевна (1877 – 1924) была замужем за князем Николаем Викторовичем Гагариным, у них было пятеро детей. Эти три дочери с семьями оказались в эмиграции.