Хочу оповестить самобытную литературную общественность о том, что в Сочи на углу улицы Соколова и Курортного проспекта сгорел домик ВОИР, где обитали изобретатели и и рационализаторы. А известен этот домик был тем, что в свое время там располагалось управление НКВД.
Туда по приданию свозили арестованных врагов народа, включая создателя социалистического курорта уполномоченного ВЦИК Метелева и маршала Блюхера.
От домика расходились подземные ходы, ныне засыпанные.
Когда-то туда вызвали моего деда, агронома санатория "Пищепром", подведомственного наркомату Анастаса Микояна.
Дело было во время Великой Отечественной Войны. Для мобилизации дед не подходил по возрасту, и когда в первый день войны он попросил первого секретаря горкома ВКП(б) помочь отправиться на фронт добровольцем, тот предложил ему записаться в истребительный батальон и поработать в тылу на заготовках овощей, фруктов и лесных каштанов. Дед взялся за дело решительно. Из косточковых в Сочи тогда наиболее распространен был чернослив. Работать приходилось с пожилыми колхозниками, в прошлом красными партизанами, и "девчатами", женщинами-колхозницами. Овощи и фрукты из колхозов и санаторных хозяйств шли на стол раненым, - тогда при всех санаториях, в годы войны преобразованных в госпитали, как при помещичьих усадьбах, были устроены обширные хозяйства, с садами огородами и теплицами-лимонариями, где кроме цитрусовых местные агрономы-экспериментаторы, выращивали фейхоа, авакадо и актинидию, называемую ныне киви.
Через два года деду, успевшего себя хорошо зарекомендовать на заготовках, поручили заведовать продовольственным складом на аэродроме. Продукты грузили в мешки и контейнеры, самолеты кукурузники уносили их в предгорья Северного Кавказа, и сбрасывали нашим войскам и партизанам.
Красная армия перешла в наступление, освободила Кубань, и когда деду пришло время ехать в Краснодар, с отчетом о работе склада, его вызвали в НКВД... Дед распрощался с семьей и, как на голгофу, пошел в домик на улице Соколова. Начальник управления принял его в огромном страшном кабинете и предложил занять должность главного агронома дома отдыха "Сталинская дача". Дед согласился, но объяснил, что ему необходимо на неделю ехать в Краснодар, отчитываться.
- Езжай, - сказал начальник - а как приедешь, мы тебя найдем.
Но в Краснодаре за бюрократической волокитой он пробыл не одну, а две с половиной недели. Когда вернулся в Сочи из НКВД его не беспокоили. Но где-то через месяц на улице возле него затормозил "бьюик" начальника управления.
- Ну, что ж ты! Куда пропал- закричал ему из окна чекист.
Дед рассказал, как ему пришлось лишние полторы недели таскаться по краевым канцеляриям, но он все ждет вызова...
- Ну, что ты! Разве можно, что бы целых две с половиной недели на даче Сталина не было агронома!
На сталинской даче агрономом стал приятель деда Краснов. Бывало - рассказывал он - Сталин приходил на цитрусовый участок подсобного хозяйства, срывал с куста мандарин, чистил, съедал и, кивая, говорил:"Вкусно".
В конце семидесятых Краснов подарил деду, - зимой на дачу ходить, - отличное чекистское пальто из толстенной кожи. Дед и в глубокой старости продолжал плодоводческие изыскания с китайским фиником и плодовым деревом из Америки, азиминой-трелобой.
Угнездившуюся в домике на Соколова магию устрашения сменила магия иного рода. Когда мне довелось быть в этом особнячке в день изобретателя, один из них демонстрировал небольшие дощечки с наклеенной на них мраморной крошкой, частью крашенной бурыми полосами в виде зигзагов. Изобретатель утверждал, что эти дощечки обладают уникальной энергетикой. Великолепно очищают водку, если ее налить в стопку и накрыть сверху такой, вот, дощечкой.
И вот, домик сгорел, а с ним и кафе-столовая рядом, где любили собираться курды, черные суровые и мужественные.
Есть во всем этом, закончившимся бешеным пожаром, что-то булгаковское.
pS О пожаре узнал из выпуска теленовостей. Сходил, проверил, - здание стоит целёхонькое. Вот и верь телевизионщикам. Впрочем, булгаковское, быть может, и сохранилась: не горят не только рукописи.