Конфуз

               
               
    После долгих приготовлений, заготовки необходимых материалов, комплектующих, накопления определенных денежных ресурсов, бригадир Лутицкого отделения, Подывотского совхоза , Севского района, Брянской области Егорченков Кузьма Иванович собрав толоку, так называли в деревне сбор специалистов, способных рубить избы. За световой день собрал каркас новой избы, так как старая - покосилась, местами прогнила, зимой плохо держала тепло.
      Работали мужики ладно, не уступая друг другу в мастерстве, сноровке, усердии. Как ни как, а одному из лучших бригадиров района возводили дом. К тому же Кузьма был очень уважительный, обходительный человек, пользовался большим авторитетом в совхозе. К его советам, предложениям внимательно прислушивались в хозяйстве, многие брали с него пример отношения к порученному делу. В трудовой суете световой отрезок времени пролетел быстро. Каркас новой избы торжественно замер, встречая наступающую ночь.
        Собрав инструмент, вымыв руки, приведя себя в порядок, мужики гуськом потянулись в дом Кузьмы, где его домовитая хозяйка завершала накрывать поставленные в два ряда столы. Отец Кузьмы, дед Иван, в нарядной, расшитой рубахи, с четвертью самогона встречал мужиков, выказывая им слова признательности, благодарности за помощь сыну, эффективную сегодняшнюю работу.
- Ну, братцы, - вещал дед Иван, - отработали Вы просто замечательно! Надо это дело - того, обмыть,  как положено, чтобы изба всех нас пережила.
Мужики потирали руки, крякали, усаживаясь за стол, предвкушая хороший выпивон.
- Знаете, друзья, - молвил дед Сова, - я не первый раз участвую в возведении изб в наших деревнях, но чтобы так споро, не могу припомнить! На него сразу обратили внимание, стали рассказывать его похождения. Народ оживился, посыпались шутки в адрес деда Совы, стали вспоминать о его "подвигах", когда он оставался ночевать у одиноких баб, после обильного принятия на грудь. О том,  как его Матрена однажды гонялась за ним по Саранчино,  он был в одних подштанниках.
      Вообщем радость, чувство исполненного долга, шутки и смех витали в избе. С каждым разом, принятие очередной порции самогона, а гнать добротный напиток на поселке научились еще до войны, разгоряченность, шутки, смех только усиливались.
     Думаю, что все это быстро бы забылось, так как помогать ставить избы была хорошей, доброй традицией в окрестных деревнях, если бы не случай происшедший с дедом Совой. Дело двигалось к полуночи, народ практически "созрел" от обильного употребления самогона, благо дед Иван принес вторую четверть.
    Изрядно набравшись хмельного, дед Сова решил пойти посмотреть на природу. В такую темень, какая накаталась в тот день, что-то рассмотреть было очень сложно. Найдя дощатый туалет, он решил сходить по большому. Ступив шатающейся походкой на половицы, которые,  как оказалось,  были плохо закреплены, он поскользнулся, упал, да причем так "удачно", что под тяжестью его грузного тела не выдержала доска у нулевого отверстия. Дед Сова скатился в образовавшуюся щель прямо в выгребную яму. Благо, кувыркаясь,  он смог, хотя был изрядно пьян, развернуться и погрузиться в дерьмо  лишь по плечи.
       Выбравшись, с большим трудом, из выгребной ямы, дед Сова отряхнулся, но природные "выхлопы" не покидали скромную одежду старика. Стоял удручающий запах,  дышать было просто нечем! Подойдя к бочке с дождевой водой, сбросив верхнюю экипировку, вымыв руки, лицо, еще раз отряхнувшись,  Сова направился к стожку соломы, где обустроил себе ночлег, так как родной дом находился в трех километрах от поселка Лутицкий.
      Молва о случившемся с дедом мгновенно разлетелась по поселку. С раннего утра, как только начали отправлять коров на пастбище, дед Сова проснулся, постучал в окно дома Кузьмы Ивановича, попросив грамм двести самогона, чтобы опохмелиться. Хозяйка Кузьмы хлопотала у печки, готовила завтрак мужу, детям, отдыхавшим еще, да и большой ораве животных, благо было кому: свиньи, куры, гуси, овцы, корова, которую она уже отправила в поселковое стадо, но вечером надо будет коровушку подкормить домашним приготовлением. Увидев в проеме окна Сову, хозяйка дома замахала руками, вскрикнув:
- Погоди там, сейчас вынесу выпить и закусить! -
Опрокинув двухсотграммовый стакан первача, самогон у Егорченковых был отменный, крякнув, заев салом да хлебом, старик направился в сторону своей деревни. Зловонный запах, исходивший от одежды беспокоил его, заставил снять и отбросить в сторону вначале рубаху, но это не меняло положение , вонь стояла страшная. Посмотрев на небо, убедившись в том, что Солнышко пригревает солидно, он направился к небольшому озеру, у кладбища. Раздевшись до гола, омыв тело, попытался сполоснуть оставшуюся на теле одежду, но из этой затеи,  ни чего не вышло. Запахи витали на всю округу. Да, подумал Сова:
- С таким прикидом старуха меня и на порог не пустит. -
Смачно выругавшись отборным матом в свой адрес и в адрес природы, Сова отбросил одежду в сторону кустов, плюнул и в чем мать родила,  двинулся в сторону родной деревни, палимый теплыми солнечными лучами.
- Хорошо, что народ еще не проснулся, кроме пастухов, - подумал он, ускоряя шаг,- а то от стыда хоть вешайся!
- Старухе скажу, что одежду украли, пока спал, а трусы испачкали дегтем, пришлось бросить, - раздумывал дед Сова, переходя с быстрой ходьбы на бег трусцой.
      Ночные блики покидали землю, все оживало, легкий туман заволакивал округу, что было на руку идущему, голосисто пели птицы, стрекотали кузнечики, природа шумно просыпалась, не замечая обнаженного путника.