…… ОНА шла по городским улицам, умытыми первой апрельской грозой. Витрины магазинов блестели от снова появившихся солнечных лучей, люди улыбались, идя ей навстречу. Это был её район. ОНА здесь родилась и выросла. Теперь же, переехав к мужу, жить в другой район, работала. И потому, постоянно встречала знакомых. То друзей детства или соседей, то клиентов. Видя её, идущую по улицам в своём белом с алыми цветами платье, все здоровались с ней, называя по имени и отчеству. У неё был перерыв на обед: быстренько перехватив в местном кафе пару пирожных и горячий чай, надо было снова бежать на работу.
…..По дороге в свой кабинет ОНА увидела идущую навстречу медсестру Галочку, всеобщую любимицу.
- А к Вам опять посетитель! – хихикнула та, - дожидается в кабинете.
- И кто же?
-Как всегда! – сверкнув зелёными русалочьими глазами, Галочка упорхнула.
ОН сидел напротив её рабочего стола и болтал ногами, как мальчишка. Когда ОНА вошла, лицо его просияло.
- А я Вас заждался уже! Думал, занятий не будет!
- Ну, что Вы, как можно?! Да и разве я могу отказать такому мужчине в такой малости? – слова прозвучали с лёгкой иронией и долей озорства.
Их занятия по вокалу и сценической речи шли уже почти пять месяцев. Из-за развода с женой, у её подопечного в связи со стрессом были сильные проблемы с голосом. ОНА, как педагог, старалась его морально поддерживать, практически взяв над ним опеку. Это, безусловно, принесло свои плоды: в вокале были достигнуты определённые успехи, у него был вполне звучный тенор. Что же касается сценической речи, то на неё акцент не ставился: клиент явно преувеличил свои проблемы, или же это был просто плод его бурной фантазии. К тому же, это был ещё и прекрасный актёр, актёр от природы, учить которого значит - просто испортить.
- Ну что, же, пройдёмте в зал! – кивком головы ОНА пригласила его на урок. Спустя полчаса к дверям зала стали подходить люди, прислушиваясь к звукам. Сначала это были просто упражнения. Затем зазвучал оркестр.
- Сердце краса-а-виц, склонно к изме-е-не…
Ария герцога из «Риголетто» доносившаяся до конца коридора и столовой вызвала у всех шок.
- Ну, надо же! И полгода не прошло, а что мужик вытворяет! Классику запел! – прошептал кто-то из сотрудников.
- Это не он вытворяет! Это она – гений! Таких, специально даже в консерваторию не берут на работу – боятся конкуренции! У неё же любой запоёт в три месяца, а кому это нужно?- Сказав это, стоящая возле дверей Галочка побежала в медицинский кабинет делать клиенту укол.
Все остальные перешёптывались.
- Нда, с таким талантом, и здесь! Чудеса какие-то! Зачем ей это надо?
- Наверное, надо, раз здесь! И вообще, ей явно это нравится – работать с возрастными!
Звуки продолжались. Время от времени пение тенора прерывалось её голосом. И тогда журчащая сопрановая Ниагара обволакивала все стены. Проходящие по улице жители района невольно останавливались, заслушавшись. Иногда подходили к главному входу и спрашивали стоящих сотрудниц, вышедших покурить: «А что это здесь у Вас? Кто так поёт?».
- А Вы приходите на концерт завтра. И всё узнаете. У нас здесь центр искусств и народного творчества. А это поёт наш преподаватель вокала. Настоящая оперная певица, между прочим! Лауреат международных конкурсов!
Прошло почти семь месяцев. Их занятия продолжались. За всё это время ОН успел окончательно изменить манеру пения, и мог теперь исполнять классические арии. Частенько выступая вместе, они стали неизменными партнёрами по сцене. Периодически ОН внимательно смотрел ей в глаза и спрашивал: «Скажите, а Вам никогда не казалось, что мы с Вами уже давно знакомы?». В ответ на эти слова, ОНА неизменно смущалась, хотя и не подавала вида.
Однажды, когда начальство поинтересовалось у него, как доволен ли тот своим преподавателем, тот громко крикнул: «Да на неё надо молиться!». Убив всех своей непосредственностью, ОН впоследствии постоянно повторял эти слова. У неё всё это рыцарство вызывало лёгкую улыбку. Его постоянно бьющая через край энергия её забавляла и восхищала одновременно. Этот милый улыбчивый крепыш был невероятно симпатичен и обаятелен: от него веяло уютом, и весь женский персонал центра оказывал ему своё расположение.
ОНА, в свою очередь, старалась быть с ним заботливой, понимая, что мужчине в его возрасте нужен семейный очаг, потому что сама, как никто другой, осознавала это. Их союз с мужем, длящийся уже пятнадцатый год, был гармоничен: супруг её нежно и горячо любил, зная, что его вторая половина отвечает ему взаимной нежностью. Однажды, после мероприятия, муж приехал за ней, чтобы забрать с работы.
После занятий должен был пройти отчётный концерт оперного класса. Успех был грандиозный, но почти все лавры получил тенор, исполнивший сначала арию из «Риголетто», а затем дуэты из оперетт, вместе со своей преподавательницей и напарницей. ОНА, окрылённая, утопая в охапке цветов, подбежала к мужу, и тот, нежно взяв её за руку, увёл к выходу.
Сновавший туда-сюда народ, глядя на неё с супругом, прощался с красивой парой, не уставая периодически делать им обоим комплименты. В гуще толпы, незаметной тенью, стоял ОН, и внимательно смотрел вслед, о чём-то думая.
События стали развиваться ближе к лету. В августе как всегда готовили летний окружной бал. Приглашения были сделаны на десять человек, не считая сопровождающее лицо. На этот раз везти на бал должна была ОНА. Но, большинство приглашённых на бал ещё не приехало с дач, и потому поехало только двое. Одна милейшая безотказная пенсионерка отправилась туда сама, своим ходом. ОН был единственный, кто согласился ехать в сопровождении. Однако по дороге не заставил себя ждать неприятный сюрприз. В самом начале пути полил дождь, плавно перешедший в грозу. Пришлось спрятаться в магазине, находящемся неподалёку.
Стоя рядом с ним в крохотном вестибюльчике магазина «Магнолии», ОНА смотрела на льющиеся струи воды за стеклом. Тот о чём-то мило беседовал, и ей приходилось отвечать на его вопросы. Зная, что начальство не погладит её по головке, если на бал не приедет приглашённый, ОНА нервничала. И ОН это чувствовал.
На улице загрохотал гром, и сверкнула молния. Потом ещё две. На какое-то мгновение, ей показалось, что одна из них была белая, потом красная, потом голубая, но отряхнувшись от наваждения, ОНА снова повернулась к НЕМУ. Их взгляды встретились.
«Господи, спаси и помилуй мя, грешную!» – почему-то пронеслось у неё в голове. Сердце бешено заколотилось.
Потом когда они вернулись с бала, где оба не танцевали, а стояли рядом и разговаривали, он предложил немного посидеть и выпить вдвоём. Понимая, что, у человека трудности в семейной жизни и чувствуя желание быть с ним милой, ОНА согласилась. Зашли в кафе, то самое, где все сотрудники обедали.
Не позволив за себя расплатиться, ОНА заказала фруктовый салат. Правда, выпивка была за ЕГО счёт. Таков был уговор.
Им было весело вдвоём, до тех пор, пока ОНА не захотела показать ему пару забавных фотографий в мобильнике, которые коллекционировала. Сначала оба хохотали над таксами и кошками, но потом выплыла фотография с двумя обнимающимися собаками. Две псины с нежной любовью глядели друг другу в глаза, и ОНА, почему-то сдуру ляпнула: «Прямо, как мы с …». И назвала имя мужа.
ОН почему-то среагировал на это странно. Резко поднявшись, отрывисто попрощался и ушёл. А ОНА впервые в жизни испугалась. Потом не спала ночью и думала: зачем? Зачем я ему это сказала? Как можно было быть такой бессердечной? Ведь он разводится с женой, а я ему пихаю под нос своё счастье! Господи, какая я дура!
Ещё в декабре месяце прошлого года, когда ОН только пришёл в коллектив, произошёл инцидент, который ОНА никак не могла выбросить из памяти. Шла предновогодняя пора и череда праздничных концертов, в центре всё бурлило и кипело. И во многом с Её помощью. Будучи не только преподавателем, но и руководителем театрально-концертного отделения, ОНА вынуждена была постоянно держать руку на пульсе. От постоянного нервного напряжения её организм изрядно расшатался. Муж в последнее время постоянно пенял ей: «Солнышко, эти все тенора-баритоны тебя когда-нибудь доведут до полного истощения! Не стоит так из-за них напрягаться!», на что всегда получал неизменный ответ: «Работать плохо и не напрягаться я не умею, ты же знаешь!».
На этот раз, после концерта всего класса, собирались отметить день рождения одной из певиц. ЕЁ супруг сидел в зале и слушал пение всех подопечных. После бурных оваций, устроенных в первую очередь руководителю, счастливые артисты пошли в столовую. Их, разумеется, уговорили остаться посидеть со всеми. Пока накрывался стол, тот шутливо поведал своей милой жёнушке, как ОН, познакомившись с ним в коридоре, тут же заговорил его до смерти.
- …Забавный такой мужик! Спрашивает: А Вы к кому пришли? А я отвечаю: у меня здесь жена работает. А он: А кто Ваша жена? Я ему говорю: Ну, а Вы как думаете? Тут ты выбегаешь и чмокаешь меня в щёку. Так он, аж, рот раскрыл от неожиданности! Ха-ха-ха!
За столом царило бурное веселье. Много пили за здоровье именинницы, но не меньше за здоровье руководителя и педагога. ОНА, смущаясь, просила всех перестать. Потому, что не любила помпезности. Наконец, когда блюда наполовину опустели, ОН взял в руки гитару.
После пары-тройки отзвучавших песен, оживлённая беседа снова периодически прерывалась тостами. ОН всё время разговаривал с её мужем. Оказалось, что оба бывали по работе в одних и тех же местах, в частности на родине ЕЁ матери – в Армении. Общих тем оказалось много. Тосты продолжались, бокалы звенели. Кто-то предложил выпить за любовь. Муж, будучи человеком ироничным, решил пошутить:
- За любовь выпить не грех, вот только вопрос, чем она кончается! Лично я уже нарвался! – и нежно посмотрел на жену.
Однако ОН, не уловив шутку, встретился взглядом с ней и открыто заявил: «Хотел бы я так нарваться!». Снова увидев его глаза, у неё почему-то всё ёкнуло внутри. Почти всё оставшееся время, пока народ веселился, ОНА судорожно прижимала к себе руку мужа.
Теперь, спустя девять месяцев ОНА часто вспоминала этот эпизод, который почему-то вызывал в ней безотчётную тревогу. Хотя бояться вроде бы было нечего. ОН был неизменно с ней мил и бесконечно предан. И той ночью, после сцены в кафе, ОНА снова вспомнила эту историю, как потом вспомнила и другую:
Ещё не так давно, жарким июльским летом ОНА, как всегда, шла на работу. Предупредив начальство, что задержится, решила забежать в магазин за фотобумагой для объявлений. Идя вдоль ботанического сада, она задумалась: из головы не шёл странный сон. Ей приснилось, что ОН на неё за что-то страшно разгневан, а ОНА умоляет его о прощении. И весь её вокальный коллектив просит за неё. Но тот непреклонен. Тогда один из баритонов подбегает к Нему и говорит: «Ты неправ!», после чего мужчины ругаются, а затем начинают драться. Проснувшись в ужасе, ОНА долго думала об этом. Идя же на работу, снова вспомнила этот кошмар.
Возле магазина ей пришлось свернуть направо. Дорога была освещена ярким солнцем, его лучи слепили глаза. Вдали показался знакомый силуэт. ОН стоял под солнечными лучами возле главного входа и смотрел ей в лицо. От этого взгляда ей неожиданно стало плохо, ноги подкосились, а в душу закрался жуткий, безотчётный страх. Однако, не подав вида, ОНА шла и шла с подкашивающимися ногами ЕМУ навстречу. Безотчётно, не осознавая, что происходит. И видела, как его лицо расплывается в насмешливой улыбке, ласковой и, одновременно, ироничной. Но от этой улыбки ей почему-то становилось всё страшнее, тупая ноющая тоска не покидала её, потому, что ОНА чувствовала: Что-то произойдёт! Поравнявшись с ним и услышав его голос, такой до боли знакомый, возникло ощущение: они действительно когда-то встречались. Когда-то очень давно. И снова посмотрев ему в глаза, ОНА поняла: ОН это тоже знает. На лице его продолжала блуждать странная ухмылка. И снова губы её прошептали: «Господи, спаси и помилуй!», но в этот момент вдруг потемнело в глазах, затем наступил провал.
…. Очнувшись, ОНА услышала его голос. На этот раз чужой, испуганный и глухой.
- Что с Вами? Вам плохо? – и ОН заботливо проводил её под руку в парк, на скамью. Там они сидели и снова разговаривали. Долго, тихо и глядя друг другу в глаза. ОН рассказывал, как познакомился с женой и как они жили всё это время, в течение восьми лет. От неё же, узнал, каковы нравы в театральной и музыкальной среде. Потом они вместе пришли в центр на репетицию, не обращая внимания на пристальные, обращённые на них взгляды сотрудников, перемигивающиеся потом за их спинами.
Вспомнив и эту историю, ОНА пол-ночи ворочалась на постели, не в состоянии уснуть. Его реакция на фотографию с собаками и слова, про мужа, напугали её. Почему-то мучила совесть, хотя вроде бы и не за что. На следующий день, придя на работу вся измученная, с мешками под глазами, ОНА узнала: сегодня его на занятиях не будет.
Спустя некоторое время инцидент между ними был забыт, и всё снова пошло, как раньше. До тех пор, пока она снова не увидела сон. Он приснился ей через некоторое время после того, как они всем коллективом отметили Его день рождения. Это было в День города, шестого сентября: ОНА хотела сделать ЕМУ сюрприз и организовала стол после концерта. Сама лично приготовила несколько блюд, благо была отличной кулинаркой. Вино же, они пошли покупать вместе. Вкус у Него был отменный, и они оба выбрали «Бордо» 2009 года. После дня рождения ОН был счастлив, глаза его сияли истошной голубизной, а рот не закрывался от улыбки. Естественно, ей и в голову не могло прийти, что одна мелочь, просто пустяк, перевернут вскоре всю её жизнь и разорвут счастливое прошлое на мелкие кусочки. Об этом знало только три человека: две женщины и ОН. Бутылка красного полусухого, купленного в магазине, была подменена им на точно такую же.
И вновь спустя некоторое время было сновидение, которое ОНА потом всё время вспоминала, и которое долго не давало ей покоя. Однажды в октябре, уже под утро, когда за окнами было ещё темно, в постели её сковала какая-то тяжёлая полудрёма, перешедшая в жуткий кошмар: на кровать заползла огромная серая змея, и, извиваясь кольцами, приблизилась к ней. Закричав в истерике и позвав мужа, ОНА почувствовала, что совершенно одна и муж не придёт, но всё равно продолжала звать его по имени. Тем временем, проклятая рептилия уже накрыла её своим телом, и, задыхаясь, ОНА в последнем рывке схватила её за шею. Вдруг страх куда-то улетучился, и громадная кобра оказалась обыкновенным ужом, с маленькой смешной человеческой головкой и небесно голубыми глазами. Эта головка с удивлением и обидой смотрела на неё, точно спрашивала: Зачем ты меня прогнала? Я ведь ничего не хотела тебе сделать плохого, только полежать на тебе и погреться!
И что-то до боли знакомое было в выражении этих голубых человеческих глаз. Спустя два дня ОНА поняла: сон был вещий: уж что-что, а такие вещи эта женщина чувствовала. Никто из её коллег не догадывался, что обе её бабки со стороны отца и матери в её роду были колдуньями, и ОНА, их внучка, тоже являлась потомственным магом. Лишь спустя почти два года, уже после того, когда между ними произошла вся эта жуткая история, ОНА поняла, кто и что стояло за всеми её снами, а снилось ей многое, и часто. И снился ей ОН.
В один прекрасный день, после очередного сновидения, к ней, наконец, пришло прозрение: ОНА влюблена. Так сильно, что не может без него жить! Но теперь, когда он, после развода с женой, стал жить с женщиной, работа для неё превратилась в ад. И вся жизнь тоже. Ночью, изнывая от тоски по нему, ОНА тихо плакала, пряча лицо в подушку. Потом приходила на занятия и видела их вдвоём…
Ужасно нелепо было то, что ОНА была единственным человеком, кто принял его вторую половину радушно. Все остальные эту дамочку ненавидели и тихонько смеялись над ней за её спиной. Но ЕМУ было всё равно. ОН ходил с подругой жизни под руку с гордым видом. Хотя, при этом, по любому поводу старался дотронуться до НЕЁ, и, играя на гитаре, пел, глядя ей в глаза, не обращая внимания на свою избранницу. Что та чувствовала в этой ситуации, оставалось загадкой для всех. Кроме НЕЁ. ОНА знала, что соперница её ненавидит. Но её было наплевать. Хуже всего было другое: эта баба стала делать всё, чтобы ОН пропускал занятия. С каждым днём она всё сильнее и сильнее чувствовала её влияние, понимая: скоро всё кончится. Её страдания усиливались ещё и оттого, что ОНА, зная порядочность и благородство мужа, а главное, его сильнейшую любовь к ней, не могла признаться во всём и уйти от него, потому что знала – это его убьёт.
Каждый раз, рыдая тихонько в подушку, она повторяла: «Господи, я не могу предать их обоих! Я буду любить их двоих, одного как мужа, а другого как друга! И молиться за них двоих! Это единственное, что мне остаётся!». Часто, приходя домой после занятий, ОНА уединялась в комнате и начинала на него гадать. Потом снова плакала, то и дело повторяя: «Господи, я же не шлюха, и не убийца! Но я не могу так больше жить! И умереть тоже не могу! Я даже не могу уйти в монастырь! За что мне это?»
Когда ОН звонил ей домой, её сердце колотилось, как у школьницы, и ОНА не могла понять, как раньше могла жить без НЕГО. С наступлением темноты, её спина начинала гореть, а вспухшие губы точно обдавало током, и, сквозь сон, ОНА постоянно повторяла едва слышным шёпотом: «Я люблю тебя! Люблю, люблю, люблю! Господи, что мне делать?». Постоянно возникало ощущение, что ОН в это же время тоже думает о ней, её кожа, лицо, руки, ноги, всё её тело говорили об этом: ошибки быть не могло. Это была безумная страсть на расстоянии, и только на расстоянии. Потому что, как приличная женщина, ОНА не могла дать даже малейший повод к хоть какому-то сближению.
С того момента, как ОН стал сожительствовать со своей мадам, оставалось лишь довольствоваться встречами на занятиях, которых становилось всё меньше и меньше. Одна из её подопечных, будучи тоже к нему неравнодушной, в последнее время стала ей подругой по несчастью. Они часто беседовали вдвоём о литературе, истории, кулинарии, но чаще всего темой для разговора был ОН.
О том, как тот талантлив, умён и обаятелен, они могли обсуждать часами. И обе яро ненавидели его вторую половину. Впрочем, эта женщина никому не внушала симпатии, у неё было странное отрицательное обаяние, отталкивающее от себя практически всех. ОНА, обладая даром, прекрасно знала, что стоит за такой странностью: дамочка была колдунья, и эту чёрную ауру не чувствовал, разве что слепой. Было просто удивительно наблюдать за тем, как в незаметной особе со следами среднестатистической миловидности на лице, скрывается жуткая сатанинская сила, готовая выплеснуться в любой момент. И с этим Азазелем в юбке ничего нельзя было поделать: как только та поняла, что ОН в её власти, сразу же пустила в ход своё дарование: ОНА постоянно была вынуждена снимать с себя то проклятие, то порчу. Время от времени приходилось снимать приворот и с НЕГО, зная, что это может привести к болезням и мужскому бессилию. Только ЕЙ одной было ведомо, что эта милая дамочка ночью втихаря бегает на кладбище и к одной своей подруге - тоже колдунье, чтобы приворожить ЕГО окончательно.
Устав от бесконечной борьбы за себя, за семью, за НЕГО и от пытки видеть этих двоих вместе, ОНА, наконец, не выдержала. И подала заявление об уходе, вызвав бурную реакцию подопечных, то и дело бегавших к начальству и упрашивающих не увольнять ценного сотрудника. Никто не думал о том, что это был шаг добровольный, потому что её личная драма не была заметна для окружающих, и все приписывали этому уходу абсолютно другие мотивы.
Правда, отношения с НИМ поддерживались, поскольку ОНА не подавала вида, что у неё проблемы. Изредка встречаясь, они гуляли в сквере. Иногда посещали то самое кафе, и ОН напряжённо молчал, думая о своём.
В сентябре у них появилась возможность общаться чаще. Его пассия уехала в Ессентуки в санаторий, лечить поджелудочную железу. Весь район обсуждал эту поездку, потому что все знали: в это же время и в тот же санаторий отправился её бывший любовник. Надо сказать, что любовные приключения этой местной леди Макбет не обсуждал только ленивый. ОНА обычно всегда старалась обходить эту тему, но сильная душевная боль и боязнь за НЕГО мучили её: его самолюбие не выдержало бы измены. Зная, как ОН раним, ей всегда приходилось сдерживаться. Однажды, во время очередной прогулки тот вдруг заявил: Мы подаём заявление в ЗАГС!
- А ты хорошо подумал? – спросила ОНА. Тогда они были на «ты».
- Да, это решено. У меня сейчас проблемы в делах, и мы с ней станем партнёрами. Мне нужен помощник!
- Ах, вот оно что! – её сердце бешено заколотилось, и она, глядя в его голубые, как васильки глаза, не выдержав, вдруг выпалила: «Но ведь она же шлюха!».
Затем сама испугалась сказанному, но зажимать рот было уже поздно. Он пристально посмотрел на неё и произнёс: «Никогда не называй её так! Я женюсь на ней, и точка! Ты эту женщину совсем не знаешь! И ты не знаешь всех обстоятельств дела! А сейчас уходи!».
ОНА опрометью бросилась бежать, подхватив брошенную им сумку прямо ей в лицо. От его рыцарства не осталось и следа. Придя домой, она упала на диван и затряслась от рыданий. Затем, взяв себя в руки, решила позвонить и извиниться. Спустя два часа дрожащей рукой набрала номер сотового телефона, едва слышно прошептав его имя в трубку. То, что ОНА услышала в ответ на свои извинения, было как удар в солнечное сплетение. Его голос был абсолютно чужой: жесткий, с неприсущей ему хрипотой.
- Никогда не звони мне больше! Я прекращаю с тобой все отношения! Я всегда знал, что ты ненавидишь её и распространяешь о ней грязные слухи, а сейчас полностью убедился в этом. Ты оскорбила и унизила мою женщину, ты интриганка и сплетница! Я не желаю тебя больше видеть!
Тело её качнулось, резко потемнело в глазах, и сотовый телефон выпал из руки на пол. В этот самый момент она поняла, что умирает.
Спустя две недели после больницы, придя на бывшую работу, ОНА узнала, что свадьба не состоялась, но влюблённые голубки продолжают жить вместе. Что было причиной для такой ситуации, никому не было известно. Кроме того, в квартире этой «ростокинской леди Макбет» шёл ремонт, который ОН делал и оплачивал лично. Счастливая, хоть и несостоявшаяся невеста, щеголяла везде в новых нарядах, купленных в дорогих магазинах. Но ЕЙ это было глубоко безразлично: ОНА задыхалась от боли. Звонки на сотовый были безуспешны: никто не отвечал. Домашний номер поменялся, и ОНА билась, точно птица в силках, осознавая всю безнадёжность своего положения.
Всё последнее время у неё валились из рук предметы, сбегало молоко, суп был пересолен, а сама она постоянно лежала ничком, не в силах что-либо делать. Через пару месяцев, когда всё вроде бы улеглось, на её домашний номер стали приходить немые звонки. Подбегая к трубке, ОНА лишь успевала сказать «Алло!», после чего чьё-то прерывистое дыхание обжигало её, а затем раздавались короткие гудки.
Зная, чьи это фокусы, сначала её тело вздрагивало от каждого звонка, затем, ОНА как безумная бежала к телефону, а потом рыдала, уткнувшись в спящую кошку, безмятежно свернувшуюся калачиком на диване. Однажды утром звонок был сделан на мобильный телефон. Отпечатавшийся номер был тот самый, он не поменялся. Спустя некоторое время, ей стало доставлять удовольствие, точно это была азартная игра, набирать этот номер и слушать голос, в который столько было вложено души и труда. После нескольких «Алло!», таких родных и до боли знакомых, дрожащей рукой связь прерывалась. Так длилось до мая месяца. Однажды ей показалось, что по дороге на акведуг идёт ОН. Стремглав побежав вслед за ним, ОНА остановилась, как вкопанная, увидев совершенно чужого человека, с сердцем вдруг стало плохо, и её снова забрала скорая помощь.
Больше в этот район ОНА не ездила. От постоянно щемящей душераздирающей тоски не помогало ничего: ни подарки мужа, ни отдых на европейских курортах, никакая смена обстановки не действовала. Не спасла и новая работа. Там тоже не заладилось, и снова пришлось уволиться.
Пытаясь избавиться от этой дикой ненормальной любви, бедняжка от отчаянья стала бегать к ясновидящим и ведуньям. Но события стали разворачиваться совсем не так, как ожидалось. Наконец, не выдержав, ОНА нашла адрес, по которому ОН теперь проживал. Сначала бесцельно бродила вокруг дома. Потом, сидя на скамье, долго набирала номер телефона: ответом были лишь короткие прерывистые гудки, после чего, точно зомби, вошла в подъезд и поднялась на лестничную площадку. Дверь в квартиру почему-то оказалась открытой, очевидно для ремонтной бригады.
ОНА вошла, дверь предательски скрипнула. На неё пахнуло краской и растворителем. Паркет под ногами шатался, а стены ходили ходуном. В конце коридора была какая-то комната. Войдя в неё, ОНА увидела окно, закрытое симпатичными жёлтыми занавесками, свежие золотисто кремовые обои на стене. Какой-то звук заставил её повернуться назад в сторону шкафа…
Увиденное зрелище напоминало кошмар из кинофильмов Хичкока. Гортанный крик сдавил ей шею, а глаза выпучились, точно в припадке безумия, когда она увидела ЕГО… Точнее то, что было им когда-то, - бесформенно повисшее и болтающееся в воздухе. На мертвом, точно глянцевом, лице блуждала всё та же улыбка, которую ОНА так любила, открытые васильковые глаза смотрели прямо на неё. В груди её что-то ёкнуло, в глазах потемнело, ноги подкосились, а тело, точно ватное, стало оседать на землю.