Глава 6. О талисманах.
6.1.Сокровище из прошлого.
Сон, сказали мы. Мальчик со своим сном из повести «Детство Никиты» стал в сказке «Золотой ключик» деревянной куклой -Буратино - со своим длинным носом. («Нос» – прочтите наоборот – будет «сон».)
Во сне, который буквально сбылся наяву, мальчик Никита в дальних нежилых комнатах (подобии Элизиума), с портретами предков и таинственной амазонки, должен взять из вазочки заветное колечко. Весь его клад состоял из одного этого колечка, но колечко это было – волшебное. Правда, в чём его волшебство, в повести так и не поясняется.
Мальчик надел колечко на пальчик девочки Лили, она приняла его, поцеловала мальчика в ответ и спустя несколько месяцев написала в письме, что она его (колечко) ещё не потеряла. И всё. Это – если рассматривать «голый» сюжет. Получается – хотя, под воздействием очарования повести, мы этого и не замечаем, - но получается всё же какая-то "обманка".
Так удивительно это всё было – этот повторяющийся чудесный сон, этот таинственный голос, сказавший на ухо мальчику: «Возьми то, что в вазочке!», и вдруг это будничное: «Колечко ваше я ещё не потеряла…».
С другой стороны, ведь нам даётся всё, – а особенно что-то чудесное – вовсе не для того, чтобы мы его присвоили, а для того, чтобы – отдали! Как сказал ещё восемь веков назад Шота Руставели: «То, что спрятал – то пропало; то, что отдал – всё твоё!» Тем более, когда что-то волшебное, заветное, отдал девочке, впервые пробудившей душу…
Такое же колечко – только с зелёным камешком-изумрудом -заберёт из прежней жизни (из старой России) Катя Смоковникова (Рощина). «Она надела на палец зелёный огонёк и только его унесла из той жизни». (А.Н. Толстой. «Хождение по мукам. Восемнадцатый год».).
Синий (голубой) и зелёный цвета были для Толстого взаимозаменяемы, – как пишет об этом внучка писателя Е.Д. Толстая-Сегал, - и оба цвета воспринимаемы при этом в том самом - новалисовском - значении связи с небесным. Одна из глав книги Елены Толстой так и называется "Героини голубенькие и зелёненькие". / В кн.: Елена Толстая "Ключи счастья. Алексей Толстой и литературный Петербург". - М.:НЛО, 2013. - С.440..
Интересно в связи с этим, что повесть, где колечко с синим камешком, была написана А.Н. Толстым для эмигрантского журнала Дон-Аминадо "Зелёная палочка".
В "Приключениях" же Буратино никаких колечек нет, есть золотой ключик, открывающий клад, в котором стоит волшебный театр (другой вариант - волшебная книга).
И снова - по крайней мере у нас, - не знаем, - как у вас? - у нас - снова такое ощущение, что нас обманули: обещали КЛАД, а там оказался - только театр (или - только "книжечка какая-то"...). И снова всё будет крутиться заново - как в шарманке - те же герои, тот же сюжет, - только как бы на другом уровне...
А при том, что - как мы догадались - Буратино со своим носом - это запущенная в мир ( в театр) марионетка мальчика Никиты с его волшебным сном, - то и Никита и сон его снова прокручиваются вместе со сказкой о Буратино, - как прицепленный вагончик (или "домик на колёсах")... Нос Буратино указывает на сон Никиты, как магнитная стрелка компаса - на Север. Но - для чего он на него всё время и вечно указывает- нос на сон?..
Оттого,что сон этот остался не растолкован. Кто-то спросит: надо ли его толковать, если он - сбылся? Думаем, что надо, - если хотим понять, что хотел сказать этим сном А.Н. Толстой. И главное - как с этим сном связан Буратино?
Начнём, благословясь! Мы хоть и не Иосифы совсем Прекрасные, но всё же кое-что по этому сну сказать можем.
Во-первых, можем сказать, что сон связан с прошлым, с предками;
во-вторых, - с каким-то завещанием предков - потомку.
Общее с кладом Буратино у клада Никиты прежде всего то, что он находится в его собственном доме.
В повести о Никите - в нежилых комнатах, в сказке о Буратино - в подполье, о котором никто и не догадывался. Очаг есть и там, и там, - в обоих случаях - холодный, не действующий.
В руки мальчика Никиты даётся старинное колечко, лежащее в бронзовой вазочке с мордой льва. Лев - символ царской власти, и при этом лев связан с поэтами: славянский бог Велес - покровитель Поэзии, - изображался с львиной гривой, имя же его - в обратном порядке букв - читается: "се лев". У Н.М. Карамзина в поэме "Илья Муромец" есть волшебница Велеслава, чьё имя мы бы интерпретировали как "Слава Велеса"; у неё так же было колечко, - которое она отдала богатырю Илье Муромцу. Илья Муромец разбудил им спящую колдовским (мёртвым) сном Царь-Девицу.Очень похоже на то, что А.С. Пушкин взял именно это колечко и передал его своему вещему Финну, - поскольку оно имело то же свойство: разбудило от колдовского беспробудного сна княжну Людмилу.
Колечко Никиты - как мы полагаем, - связано с Поэзией (или вообще с писательством). Это - талисман, переданный от предков.
Мама А.Н. Толстого Александра Леонтьевна Бостром была урождённая Тургенева; двоюродная внучка декабриста Николая Ивановича Тургенева и брата его - Александра Ивановича, проводившего в последний путь тело А.С. Пушкина. (Было ещё два брата - Андрей и Сергей, - которые умерли молодыми).
С писателем Иваном Сергеевичем Тургеневым эти Тургеневы вроде бы не были связаны родственными узами, - или эта родственная связь осталась неотслеженной. Правда, М. Горький пустил в свет легенду о родстве А.Н. Толстого с И.С. Тургеневым, - в свете литературной преемственности.
Полагаем, что эту легенду Алексей Николаевич применил к себе целиком: он на самом деле считал себя преемником писателя Тургенева, - и не столько как писателя (наверное), а больше - как владельца заветного кольца-талисмана; Пушкинского кольца. Тургенев завещал кольцо Льву Николаевичу Толстому, но - то ли Полина Виардо не предложила кольца великому писателю и сразу отдала его в Музей Царскосельского лицея, то ли, - где-то мы слышали версию, - Лев Николаевич от кольца отказался... Так что талисман этот после смерти И.С. Тургенева уже никому из писателей не достался; он был, как известно, утерян в марте 1917. Так что, преемственность эта - что касается кольца - осталась мифической (или - сказочной). Но она всё же была, эта преемственность: и по фамилии матери, и по родству отца (Л.Н. Толстой - четвероюродный дедушка), и по таланту, и по разработке именно пушкинских тем в Литературе, - кольцо это должно было перейти к А.Н. Толстому. Алексей Николаевич взял и поместил его в повесть о своём детстве, - как завещанный ему от предков клад.
6.2. Талисман.
Итак, Алексей Николаевич Толстой считал, - как мы предположили, - что ему - чисто символически и метафорически - досталось то самое кольцо первых писателей земли Русской, - то есть, Пушкинский "талисман".
При этом, - как мы говорили выше, - вслед за Е.Д. Толстой, - кольцо, которое материализовалось в "Детстве Никиты", - "новалисовское", - то есть, цвета его - золото и синь - "софийные", - а софийность - как и саму Софию - премудрость Божию - воспевал немецкий романтик Новалис.
Как это совместить? Кольцо, получается - и пушкинское, и новалисовское - одновременно?
Видимо, Алексей Николаевич Толстой сознавал то, что и мы потом осознали: что Талисман А.С. Пушкина – кольцо, переданное ему любящей женщиной – графиней Елизаветой Воронцовой, - это по сути своей карбункул Новалиса.
Да, у Новалиса не кольцо, а камень – карбункул, - он и есть – талисман.
Описан он во второй сказке романа «Гейнрих фон Офтердинген» - сказке об Атлантиде. Карбункул этот – из ожерелья принцессы – дочери короля. Однажды, гуляя по лесу верхом на лошади, принцесса выехала к домику, в котором жил один лекарь со своим сыном. Принцесса, не называя себя, попросила у них стакан молока. Старик и юноша гостеприимно приняли девушку.
Далее – по тексту романа:
"Юноша тотчас же после ее ухода ушел в чащу леса. Держась края дороги, он последовал за нею через кусты до ворот в парк и потом вернулся по дороге. Вдруг он увидел, что у ног его что-то ярко сверкнуло. Он наклонился и поднял темно-красный камень, который с одной стороны сверкал необычайным блеском; на другой его стороне вырезаны были непонятные знаки. Он увидел, что это драгоценный карбункул, и ему как будто вспомнилось, что камень этот был у незнакомки посредине ее ожерелья. Он поспешил окрыленным шагом домой, точно надеясь, что она еще там, и принес камень отцу. Они решили, что сын на следующее же утро пойдет обратно по дороге и будет ждать, не ищут ли камень, и тогда его отдаст. Если же этого не случится, то они решили подождать вторичного посещения незнакомки, чтобы вручить камень ей самой. Юноша созерцал карбункул почти целую ночь и под утро ощутил неотразимое желание написать несколько слов на бумажке, в которую он завернул камень. Он сам в точности не знал, что представлял себе и о чем думал, когда писал следующие слова:
В его крови, сияющей и знойной,
Загадочные вижу письмена.
Не так ли в сердце вечен лик спокойный
И ты, безвестная, отражена?
Из камня брызжет искр поток нестройный,
Во мне лучей колеблется волна.
Из камня к свету скрытый свет струится.
Не сердце ль сердца и во мне таится?».
Удивительно, насколько совпадает всё это – листочек со стихотворением и нахождение камня из ожерелья – с эпизодом из «Детства Никиты», - когда дети находят «волшебное» колечко, мальчик надевает его на пальчик девочки, а потом достаёт из кармана листок со стихами и протягивает их – «это тоже – вам!». В стихотворении Никиты говорится про волшебный лес, герои Новалиса встречаются в лесу, который тоже кажется волшебным…
Кроме того, и здесь - в доме старика и сына - есть очаг и старинные портреты возле него – со своими тайнами…
«Пока сына не было в комнате, она стала
расспрашивать старика о некоторых достопримечательностях, которые более всего бросились ей в глаза, в особенности, о нескольких странных старинных изображениях, стоявших рядом с ее стулом у очага; он с готовностью дал ей увлекательные объяснения.»
Скорее всего, очаг и портреты взяты Новалисом из романа И.-В. Гёте «Годы учения Вильгельма Мейстера», - из дома амазонки Натальи. Известно, что Новалис писал свой роман «в пику» этому роману Гёте. Амазонка Наталья – таинственная Незнакомка главного героя – Вильгельма Мейстера. В её доме Вильгельм обнаружит давно утерянные (распроданные) картины своего деда.
Принцесса Новалиса так же «амазонка» - дама на коне. Ну, а в доме мальчика Никиты – между старинными портретами - висела своя Амазонка – роковая красавица, погубившая его двоюродного прадеда.
Прочтём ещё раз стихотворение, которое написал юноша.
В его крови, сияющей и знойной,
Загадочные вижу письмена.
Не так ли в сердце вечен лик спокойный
И ты, безвестная, отражена?
Из камня брызжет искр поток нестройный,
Во мне лучей колеблется волна.
Из камня к свету скрытый свет струится.
Не сердце ль сердца и во мне таится?
Полудрагоценные камни, которыми обменялись поэт и графиня – А.С. Пушкин и Е.К. Воронцова – были из сердолика. Название это – «сердолик» - кроме прочего, толкуют как «сердца лик». Вообще-то, говорят, что сердолик и карбункул – разные камни; карбункул – это другое название граната. С другой стороны, древнеримский естествоиспытатель Плиний Старший писал, что карбункулами называются все самоцветы красного цвета, «от лат. “карбункулус” — уголёк». Доверимся Плинию Старшему, так высоко чтимому трогательным и серьёзным другом Пушкина – Вильгельмом Карловичем Кюхельбекером. Будем считать, что сердолик заветных колец-талисманов Пушкина и Воронцовой – это так же карбункул.
По крайней мере, и то и другое – т а л и с м а н, - причём, - имеющий одно и то же свойство! Вот как пишет Новалис:
«Тем временем принцесса заметила, раздеваясь на ночь, потерю дорогого камня из ожерелья. Карбункул был ей дорог, как память о матери, а также как талисман. Обладание им обеспечивало ей свободу, так как, нося его, она знала, что никогда не подпадет под чужую власть против своей воли».
«Никогда не подпадет под чужую власть против своей воли»… Тем же свойством обладает и талисман Элизы Воронцовой:
Но когда коварны очи
Очаруют вдруг тебя,
Иль уста во мраке ночи
Поцалуют не любя —
Милый друг! от преступленья,
От сердечных новых ран,
От измены, от забвенья
Сохранит мой талисман!
Думаем, достаточно для того, чтобы осознать то, что задолго до нас уже осознал гениальный русский писатель Алексей Николаевич Толстой: что талисман Пушкина и талисман сказки Новалиса – один и тот же «предмет». Графиня Воронцова «вынесла» его из сказки и претворила в жизнь, - сошлись все приметы, даже «загадочные письмена». (Известно, что на кольцах-печатках Пушкина и Воронцовой была надпись на древнееврейском, которую удалось расшифровать только в 1880-х годах.)
С этим кольцом-талисманом Пушкин пошёл на последнюю дуэль.
Сердолик – кроме прочего – ещё и камень богини Исиды. Его называли «застывшим закатом Солнца». Сердолик клали в могилу покойника, – он должен был обеспечить благополучное прибытие в загробный мир, сохранить новоприбывшего ото всех опасностей.
Однако, А.С. Пушкин не унёс талисман с собой, а передал его старшему другу – поэту-мистику Василию Андреевичу Жуковскому. Думаем, что в этом был свой глубокий смысл. Именно от Жуковского – скорее всего, - лицеист Пушкин услышал впервые о немецком поэте Новалисе. Жуковский должен был увлечься этим поэтом – прежде всего из-за совершенно необычного, позитивного отношения Новалиса к смерти своей юной невесты – Софии Кюн. У Жуковского, – как вы знаете, - была несчастливая любовь к своей воспитаннице (и наполовину племяннице) Машеньке Протасовой (Мойер). Сводная сестра Жуковского – мать девушки – не позволила им вступить в такой – близкородственный - брак. Мария вышла замуж за друга Жуковского – Ивана Мойера, была с ним не очень счастлива, и умерла в тридцать лет при родах. Мистические настроения Жуковского, связь с умершей невестой, - всё это близко с философией Новалиса…
Имя Новалиса редко упоминается в литературоведении о наших поэтах и писателях Золотого – Пушкинского – века, - на это есть свои причины. Что касается советского литературоведения, то здесь причина в том, что идеи Новалиса о великой Германии будущего взяли на вооружение фашисты во главе с Гитлером. Что касается критиков XIX века, - пушкинского и послепушкинского времени, - то есть, Николаевской эпохи, то и этому есть объяснение. Дело в том, что императору Николаю I вряд ли понравилось бы упоминание имени этого немецкого романтика в печати. Мало того, что этот немецкий юноша своеобразно понимал религию (именно его высказывание – «религия – опиум для народа», - выдернутое из контекста, - взял в свою работу Карл Маркс, а у Маркса – В.И. Ленин), так ещё и отец его принадлежал к масонам, - вернее, - к так называемым «моравским братьям», то есть, - к тем «смутьянам», - от которых набрались свободолюбивых идей наши декабристы.
И вот, после гибели А.С. Пушкина, кольцо-талисман перешло к Василию Андреевичу Жуковскому. Когда умер Жуковский, сын его, Павел Васильевич, передал заветное колечко Ивану Сергеевичу Тургеневу. Тургенев же завещал его Льву Николаевичу Толстому. Однако, Толстой его то ли не принял, то ли Полина Виардо не предложила ему кольца, - а передала его в Музей Царскосельского лицея. То есть, колечко как бы вернулось обратно к Пушкину. В революционные дни февраля-марта 1917 года кольцо пропало.
В том, что талисман должен был достаться Льву Николаевичу Толстому, но не достался – по тем ли, иным ли, причинам, - есть свой символический смысл. Дело в том, что у Толстого ведь уже был свой талисман, - и он в другом талисмане не нуждался – даже и пушкинском! С этим талисманом он жил, в него верил, и с ним лёг в могилу, - будем надеяться, что он же и сохранил его на загробных тропах…
Талисман этот – как все мы знаем – Зелёная палочка. Волшебная Зелёная палочка, которая, - когда её откопают – сделает всех людей счастливыми.
6.3. Зелёная палочка и Толстые.
У Льва Николаевича Толстого – решили мы, был свой талисман – «Зелёная палочка», - и ему вовсе не нужно было никаких карбункулов – ни пушкинских, ни новалисовских. Никаких колечек – ни настоящих, ни символических… Ирония судьбы – в том, что в ней всё «закольцовано», и палочка всё равно волей-неволей закругляется!
Толстой сам признавался, что легенду о Зелёной палочке их старший брат Николенька создал на основании рассказа о моравских братьях. Но именно моравским братом был отец немецкого романтика Новалиса! Конечно, сам Новалис и его отец – разные люди, - но не интересно ли то, что и этот талисман – хоть и окольным путём, - снова приводит нас к Новалису?..
Для нас же интересно то, что прямым создателем легенды о Зелёной палочке – сам наверняка того не ведая и не желая – выступил декабрист Павел Иванович Калошин. Как выявил литературовед Борис Михайлович Эйхенбаум, именно П.И. Калошин – скорее всего – рассказал отцу Толстого Николаю Ильичу о «муравейных», то есть, моравских, братьях, при этом поминая и братьев-декабристов Муравьёвых. В воображении одиннадцатилетнего мальчика братья стали едиными – «муравейными». Так же Калошин рассказал и о проекте Конституции – «Русской правде», которую искали в зелёных портфелях. В Конституции был заложен проект того, как всех людей сделать счастливыми. Может быть, Калошин вместо «зелёных портфелей» сказал «зелёные папочки», а мальчик услышал – «зелёная палочка»?* Говорили о таких вещах, скорее всего, негромко, а мальчику надо было где-то прятаться, слушая на отдалении, - чтобы не прогнали.
Таким образом, благодаря декабристу Павлу Ивановичу Калошину, вошёл в жизнь великого писателя его заветный талисман: Зелёная палочка, которая сделает всех людей счастливыми, - подобно Чаше Грааля...
Никакой зелёной палочки на самом деле не было, но из воображения гениальных мальчишек она возникла так реально и осязаемо!
Так реально и осязаемо, что русские эмигранты первой волны - Дон-Аминадо (А.П. Шполянский) и А.Н. Толстой - в 1920 году в Париже создали журнал для детей, который назвали "Зелёная палочка".** Именно для этого журнала написал Толстой свою чудесную повесть "Детство Никиты". Так сошлись два, нет, три талисмана: зелёная палочка, заветный карбункул и талисман-колечко.
Зелёная палочка предназначалась для того, чтобы сделать всех людей счастливыми, талисман-колечко - для того, чтобы отметить собой преемника А.С. Пушкина на ниве Русской Литературы, заветный карбункул - для того, чтобы короновать короля Атлантиды, которым должен стать какой-то Поэт...
Похоже на то, что Третий Толстой решил присвоить себе и распоряжаться всеми тремя талисманами!
Что ж! Он имел на это полное право.
*«Сначала следственные власти искали эту рукопись в зеленых портфелях, в которых (как было сказано в доносе) Пестель хранил все важные бумаги;» /Б.М. Эйхенбаум. «Зелёная палочка».
**Так же - "Вскоре после смерти Льва Толстого один из его последователей, сын крестьянина Иван Наживин, благодаря Толстому ставший крупным писателем, открыл издательство под названием «Зелёная палочка»." /Википедия.
Продолжение: http://www.proza.ru/2016/10/18/1866