А.Н. Стрижев, М.А. Бирюкова
Нравственный подвиг Сергея Рачинского
Этого подвижника на ниве просвещения можно вполне назвать праведником и даже апостолом школьного дела. Вся деятельная жизнь Сергея Александровича Рачинского безраздельно была отдана крестьянским детям, воспитанию в них добрых и светлых стремлений, усилению положительных черт характера. По существу, в его школе как бы рождался новый человек – сознательный и грамотный труженик, любящий свою Православную веру и родное Отечество. Духовный заряд, полученный отроком в годы научения, потом помогал ему, знающему, переносить все тяготы жизни, стать крепким семьянином и прямодушным в общении. Такими-то и делались впоследствии выпускники Татевской начальной школы, созданной С.А. Рачинским в 1875 году.
А до той поры сам Сергей Александрович прошёл долгий путь овладения знаниями, постижения свершений культуры и мудростью. Родился он в состоятельной помещичьей семье села Татево, что в Бельском уезде Смоленской губернии, 2 мая 1833 года и первые одиннадцать лет провёл здесь, на русском приволье, среди цветущих лугов, тучных нив и голосистых рощ. Как тут не зарониться в душе искорке поэзии? Тем более что высокая поэзия была родовой связью: мать Сергея, Варвара Абрамовна, родная сестра поэта Евгения Боратынского, талантливого современника Пушкина, в Татевском доме хранили богатый семейный архив и много уникальных книг. После домашнего обучения мальчика Сережу повезли в Юрьев (теперь Тарту в Эстонии), чтоб подготовить его к университету. Город был тихий, погруженный в научные интересы, в нём был старинный университет, руководимый преимущественно немецкими учёными. И язык в учёном сообществе преобладал немецкий, полюбившийся русскому отроку. Через четыре года подготовки Сергей Рачинский поехал с родителями в Москву и в ней как бы открыл для себя настоящий Русский мир. Именно в Москве юноша ощутил в должной мере поэзию и совершенный строй Православного Богослужения. Этот восторг души он так трепетно пережил на Троицу в Успенском храме, что на Покровке. Украшенный цветами и берёзками храм, освещённый щедрым солнцем, и ликующее пение хора – всё это изливало благодать и радовало сердце. Душа возносилась и жила полно в Божественной радости. Этот Троицын день останется в сердце юноши навсегда, Рачинский вспоминал его и в годы молодости, и в немощной старости.
В 1849 году Сергей Александрович, шестнадцатилетним, поступил в Московский университет на медицинский факультет, но почти сразу же перешёл вольным слушателем на естественное отделение, близкое его умонастроению. В 1853 году молодой учёный выдержал кандидатский экзамен и стал готовиться к степени магистра, избрав предметом исследования – ботанику. Но надо было ещё послужить, и он ненадолго осел в Архиве Иностранных Дел, затем в качестве личного секретаря помогал церковному писателю Андрею Муравьёву. В 1856 году Рачинский уходит в отставку и уезжает в Германию, чтоб углубить знания по ботанике – под руководством известных профессоров: в Берлине у Германа Шахта, а в Иене – у Маттиаса Шлейдена. Вернувшись в Москву, Рачинский защитил магистерскую диссертацию «О движении высших растений» и в 1859 году возглавил кафедру физиологии растений в Московском университете. Он переводит с немецкого книгу М. Шлейдена «Растение и его жизнь», написанную автором с художественным уклоном, в ней даже есть обширный раздел об эстетике растительных форм, рассчитанный на поэтическое восприятие зелёного достояния, на премудрость Божиего замысла. Около этого времени Сергей Александрович перевёл и напечатал ещё в 1858 году на немецком языке «Семейную Хронику» С.Т. Аксакова, только что опубликованную. Пришлось поработать С.А. Рачинскому и в журнале «Русский Вестник» М.Н. Каткова, с которым сблизился. Но ближе всего его сердцу были славянофилы, особенно Алексей Степанович Хомяков – из когорты поэтов Пушкинской плеяды, в которой выдающееся место принадлежало Евгению Боратынскому, как уже сказали – родному дяде Сергея Александровича по материнской линии. Но в целом назвать Рачинского славянофилом нельзя, были в его умонастроениях и отличия – не разделял апологию всеславянства и не отрицал западную культуру целиком, выбирая из неё нечто возвышенное и духовное. Так, Сергей Александрович высоко ставил святость Франциска Ассизского и даже написал его памяти стихи. Как истинный знаток музыкальных творений, Рачинский благоговел, слушая Баха, Бетховена, Моцарта. Посетив зимой 1861 года Рим, Сергей Александрович особенно душевно сошёлся с изысканным композитором, Ференцем Листом, с ним он познакомился ещё в годы учения в Германии, когда, по собственному признанию, его влияние «вошло в состав моего я, как частичный элемент». Художественная стихия Рачинского расширялась и богатела, благодаря западным и отечественным культурным влияниям. Скажем, он всем сердцем воспринимал национальную музыку Глинки, а позже и всего Чайковского, с которым дружил.
Заведуя кафедрой ботаники в Московском Университете, С.А. Рачинский, кроме чтения лекций, занимался ещё и научными исследованиями. В 1866 году он защитил докторскую диссертацию «О некоторых химических превращениях растительных тканей». Кроме того, им были опубликованы в «Вестнике Естественных Наук» познавательные статьи: «Ятрышники», «Краски растений», «Чужеядные растения», «Семейство кактусов», а также «Исландская флора». В «Русском Вестнике» С.А. Рачинский поместил в разные годы ботанические статьи – «Цветы и насекомые», «Московская флора». Живейший интерес у читателей вызвали его рассуждения о музыке Вагнера, тогда у нас ещё мало о нём знали. Сочетание сугубо профессионального выбора темы и того, чем жила его душа, было для учёного определяющим в жизни. Отрадны ему встречи и собеседования в узком салоне Н.В. Сушкова – живой легенды Москвы - и его супруги Дарьи Ивановны, родной сестры поэта Тютчева, с дочерью поэта Екатериной Фёдоровной, утончённой ценительницей вдохновенных творений, светских и духовных. Особенно привлекало Сергея Александровича избранное общество образованных и талантливых женщин, не чуждых литературы и философии. А в своей квартире у Страстного монастыря, на Малой Дмитровке, учёный ботаник собирал большое общество литераторов, художников, мыслителей. Сюда любил захаживать граф Л.Н. Толстой, присматриваясь с интересом к Екатерине Фёдоровне Тютчевой. Салон Сергея Рачинского, как и салон Николая Васильевича Сушкова, были самыми чтимыми в среде изысканной, аристократической публики.
Но всему есть конец, и Московская жизнь Рачинского оборвалась с бунта профессоров Университета против, как им казалось, нелепых нововведений. В результате несогласные подали в отставку, среди них Борис Чичерин и Сергей Рачинский, было это зимой 1867-68 годов. Оказавшись не у дел, Сергей Александрович не знал, за что теперь браться. Сердце подсказывало: надо ехать в родное Татево, где так было ему радостно в детстве. И теперь его счастье там и только там. Побыв ещё немного в Москве в кругу светских и художественных интересов, учёный решительно меняет праздную жизнь на сельский быт – и в 1872 году переезжает в Смоленское родовое имение, село Татево.
Не привык Сергей Александрович праздно проводить время и в селе, он решил заглянуть в начальную школу. Шёл урок арифметики, и то, как он вёлся учителем, показалось учёному скучным и неполезным для крестьянских детей. Попробовал сам поставить урок, приблизив примеры к деревенской жизни. Получилось интереснее. Задумал Рачинский выстроить в своём селе новую школу, чтоб была просторной, светлой, с общежитием для ребят – ведь деревни в Бельском уезде мелкие и разбросанные одна от другой далеко, ходить каждый день в Татево почти невозможно. Нужно, чтоб учились и жили здесь и только летом бы отправлялись к родителям, вникая в их труд. В 1875 году школа построена, добротная и продуманная до деталей. Светлый класс, столовая, она же общежитие, учительская, отдельно в пристройке небольшой кабинет и спаленка самого Рачинского. Каждый ученик свободно мог общаться со своим наставником: двери к нему никогда не запирались. Сергей Александрович одевался просто и был своим для ребят. В школе сам он жил, вместе со всеми кушал то же, что и они, и только на праздник после обеда уходил в господский дом, где жили его мать и сестра.
Интересно расписание учебных часов, составленное самим Рачинским. Школьный день начинался в шесть утра, дети проснулись и пошли на молитву. Здесь уже их поджидал Сергей Александрович. Чтение положенных молитв прерывалось и заканчивалось общим пением. Затем завтрак: свежий, душистый хлеб с молоком, а в постное время вместо молока квас. После, до девяти часов, хозяйственные занятия – носили дрова и воду на кухню, кто-то поливал цветы, а кто-то убирал школьные помещения, или шёл в экономию за продуктами. К слову, все затраты на содержание школы целиком лежали на плечах Рачинского. Жизнь школьника здесь по довольствию должна быть не хуже, чем в зажиточной крестьянской семье. После непродолжительного труда - занятия в школе. В полдень – обед. Все ели из одинаковых белых чашек, учитель тоже, не выделяясь. Обед из двух блюд, на первое щи или суп, в скоромные дни с мясом, по праздникам ещё чай и пирог. Пища простая, но питательная. Капуста и картофель со школьного огорода, его содержали сами воспитанники вместе с учителем: Сергей Александрович полол грядки, рыхлил борозды, а в саду окапывал приствольные круги. После обеда перерыв на отдых, а в два часа начинались уроки грамоты и чтения. В четыре – полдник, отдых, игры и прогулки. С шести до девяти часов вечерние занятия – арифметические задачи и устный счёт. В это же время школьники вникали в произведения и заучивали отрывки из русских классиков – Пушкина, Лермонтова, С. Аксакова. Устные задачки решают всем классом, и первый, кто решит, подбегает к Сергею Александровичу, шепчет ему ответ на ухо. Если ответ правильный, учитель ставит его по правую свою руку, с неправильным ответом - становится по левую. В праздники устный счёт принимает тот же оборот, только отличившихся ребят учитель оделяет пряниками. Быстрый счёт, сообразительность чрезвычайно необходимы в крестьянском деле. Потому-то Рачинский и придавал арифметике первенствующее значение в начальной школе. Он даже составил особую книжку «1001 задача для устного счёта», состоящую из тех самых записок для учеников, которые он составлял и раздавал на своих занятиях. Татевские школьники достигли в устном счёте изумительных результатов, причём быстрая сообразительность благотворно сказалась на всём их развитии.
К девяти часам вечера все занятия оканчивались, ребята вместе с учителем становились на молитву. Помощник Рачинского Н.М. Горбов впоследствии вспоминал: «Серьёзно и сосредоточенно стоят перед иконами с теплящейся лампадой после целого дня умственных и разнообразных трудов наши ребята, и я не могу сказать, как милы, как они хороши бывали в это время». Другой очевидец вечерней молитвы в Татевской школе, В.Н. Лясковский, добавляет: «Во всём этом было столько умилительной простоты, столько искреннего неподдельного благочестия, что на глазах у меня невольно навёртывались слёзы… и я никогда не забуду этого впечатления». После молитвы дети уходили спать. Суббота – день особый. Уроки завершались к 12-ти часам, отобедав, ученики занимались уборкой: мыли полы, чистили и прихорашивали свою спальню. Затем шли в баню, после – чай. Потом Сергей Александрович прочитывал воскресное Евангелие, сперва по-славянски, с объяснениями, а затем по-русски. Обыкновенно объяснения перерастали в беседу, и в ней участвовали помощники учителя и родители школьников – приходили на эти воскресные чтения из дальних сёл. Этих крестьян милостиво встречали, предоставляли им баню, угощали чаем с баранками. Заканчивали субботу спевкой к предстоящей воскресной или праздничной службам. После чего – общий ужин. Учитель, как и всегда, наравне со всеми, он даже одевался чрезвычайно просто, но чисто и аккуратно.
Особо готовились отметить праздник, чуткий педагог прекрасно знал, что в отличие от будней праздник наполнит детские души торжеством и ликованием, и это духовное веселие останется в памяти на долгие годы. Школьный хор воспитанников С.А. Рачинского пел в Татевской церкви так проникновенно, так слаженно, что сюда стекались богомольцы из многих сёл и деревень Бельского уезда. Утончённый знаток музыки, лучших проявлений её в гениальных творениях композиторов, он на самое высокое место ставил строй и лад Православного Богослужения, всем существом своим проникаясь этой возвышенной музыкой, стараясь постигнуть учительный смысл церковных песнопений. Церковь – та же школа, только духовная, без неё светское образование оказывается формальным и чисто внешним. В 1879 году Сергей Александрович с тридцатью крепкими учениками совершил первое паломничество за 120 вёрст на Селигер, в Нилову Пустынь, где покоятся мощи святого Нила Столбенского. По пути школьники вместе с учителем заходили в храмы и пели там согласно церковному чину. Умиляло такое пение не только прихожан, но и клириков. Во второй поход в Нилову Пустынь С.А. Рачинский со своей школой отправился в середине июня 1887 года, и паломников тогда было 66, из них 46 детей. Шли сельскими дорогами, в окружении нив и цветущих лугов, шли сёлами, и снова заходили в храмы и пели там молитвы, а в конце пути поклонились святому Нилу на острове Селигер, где высится Пустынь. Впечатления об этом походе сам великий педагог описал в превосходном очерке, в нём всё так живо и поэтично представлено, что, читая его, словно вместе с ребятами идёшь этим русским простором, волнуешься и радуешься вместе с ними. «Школьный поход в Нилову пустынь» - драгоценная жемчужина нашей национальной прозы. Она создана человеком необыкновенным, глубоко погруженным в Православную Веру, любящим, с чутким сердцем. Он деятелен до самозабвения. И откуда только силы берутся? «Среднего роста, тщедушный, с глубоко сидящими под нависшими бровями выразительными глазами, с быстрыми, даже несколько суетливыми движениями, он выглядел старше своих лет. Весь - дух, он не подчинялся немощам плоти», - таким рисует его образ сподвижник и таким он смотрится с картины Н.П. Богданова-Бельского, своего любимого ученика.
Опыт Татевского учителя стал прививаться в других школах Бельского уезда. Вскоре здесь уже возникло около десятка таких начальных школ, и всеми ими руководил Сергей Александрович, он был их наставник и благодетель. Обучали крестьянских детей, в основном, его выпускники, а помощников он выбирал сам. Стала распространяться Православная педагогика Рачинского и в Гжатском уезде. А в пределах своего уезда «Школьный Апостол», как любя называли его почитатели, устраивал ещё и женские школы. Там девочек обучали не только грамоте и счёту, но ещё и рукоделию, и ткачеству. Под присмотром сельских мастериц школьницы пряли и ткали, и отбеливали холст, причём выработанные ими полотна отличались добротой и носкостью. К Пасхальным праздникам Тарховская женская школа приготовила для Татевских ребят и для самого учителя подарки: сшили из своего полотна рубашки, а из цветных нитей сплели пояски. И всем этот подарок преподнесли. И вот уже в красивых обновах ребята, причёсанные и чистые, спешат в храм к Пасхальной заутрене. Сергей Александрович тоже в такой же обнове. Татевский храм наполнился благоговейными предстоящими. И вот после крестного хода и возгласа священника, батюшки Петра, школьный хор торжествующе детскими голосами возликовал: «Христос Воскресе из мертвых!» - и всё ожило, от души возрадовалось! Это ли не утешение для усердного учителя!?
После службы – трапеза в своих стенах. Но как всё теперь празднично. Из оранжерей были заранее принесены цветы, горшки ставят на оцинкованные поддоны. Расставляет цветы вдоль передней стены сам учитель. Стены украшены картинами и рисунками учеников, на видном месте живопись и графика Н.П. Богданова-Бельского и таблицы церковно-славянских текстов молитв, с красивыми заставками – всё выведено рукой Сергея Александровича, как и ноты для певчих, написанные им самим. И, разумеется, центр столовой – передний угол, с заглавной иконой Спасителя и снимком с иконы Богоматери для храма в Гусе-Хрустальном. Этот снимок преподнёс школе сам великий художник, Виктор Михайлович Васнецов. Много иконок кисти японского православного духовенства. Это всё были воспитанники Епископа Николая (Касаткина), уроженца Бельского уезда и ближайшего друга С.А. Рачинского. Некоторые из этих воспитанников приезжали в Татево пожить в атмосфере православного благочестия, и постепенно Православие в Японии привилось: были построены храмы, и священники поставлялись из японцев. Ныне в памяти людей Епископ Николай слывёт не иначе, как Апостол Японии.
Много сил С.А. Рачинский положил в дело отрезвления русских людей. Победить «зелёного змия» в селе и в городе предстояло Крестом, к христианскому идеалу должны стремиться люди, а не к помрачению. А ведь повсюду всё назло делалось, наперекор: к сёлам и деревням придвинули кабак, и часть населения потянулась туда, пропадая для Церкви. В своих письмах к духовному юношеству, воспитанникам Казанской Духовной Академии, Сергей Александрович гневно бичует этот порок, подробно останавливаясь на своём опыте создания общества трезвости, об участии церкви в борьбе с этим недугом. Такой почин всколыхнул волну откликов с мест. И потекли на имя сельского учителя сотни, тысячи «пьяных писем» со всех концов страны. Люди рассказывали о себе и о близких, раскрывали душу, просили помощи. Рачинский всем отвечал лично, наставлял на путь трезвения, молился за всех неприкаянных. Эти письма были им подобраны и подшиты. Получилось 60 томов! Да столько же лежало непереплетёнными. Был определён срок, когда такие письма можно публиковать – через пятьдесят лет. Но вот уже и 100 и 150 лет прошло, а письма как лежали, так и лежат без движения в хранилищах Российской Национальной Библиотеки в Петербурге. Не оставляет надежда, что эти исповедальные крики души будут услышаны теперь. Разыщутся и ответы самого Сергея Александровича Рачинского.
Семнадцать лет подряд неустанно трудился этот замечательный человек учителем сельской школы, в родовом имении Татево. Благая весть о его педагогическом подвиге росла и ширилась по всей России. К нему ехали учителя, чтобы перенять его опыт. И он никому ни в чём в школьном деле не отказывал. Бывшие его ученики становились сами учителями и священниками, иные из них достигали значительных духовных высот. Так его выпускник А.П. Васильев стал протоиереем Крестовоздвиженской Общины и назидал истинам Писания Августейших детей при Дворе. О выдающемся художнике Н.П. Богданове-Бельском уже упоминали, но был ещё даровитый иконописец Т.Н. Никонов – тоже Татевский ученик. А сколько получилось из деревенских отроков фельдшеров, сноровистых ремесленников и просто степенных грамотных крестьян – таких были сотни! Каждый зачаток самостоятельного мышления, таланта С.А. Рачинский старался развить и укрепить. И дружные воспитанники радовали его своими успехами.
В 1892 году учителя постигло горе – скончалась его матушка, Варвара Абрамовна. Это горе как бы пригнуло Сергея Александровича, он как бы сразу постарел и потух. Из своей школы, где он жил с учениками одним бытом, теперь великий подвижник переселился в господский дом, и в школу приходил всё реже и реже – одолевали немощи. Недалёкое расстояние преодолевалось с трудом, ребята даже смастерили скамеечку, чтобы в пути от дома до школы он мог отдохнуть. Но когда великому труженику становилось легче, и силы на время возвращались к нему, Сергей Александрович уезжал в Петербург недельки на две к своему старинному, задушевному другу, Константину Петровичу Победоносцеву, обер-прокурору Синода, и тоже педагогу-мыслителю. Там вместе они дорабатывали программы для церковно-приходских школ, обдумывали решения насущных вопросов воспитания юношества. Вернувшись в Татево, С.А. Рачинский взялся за разбор богатейшего семейного архива. В итоге составлен первый выпуск «Татевского Сборника», с публикацией ценнейших автографов Евгения Абрамовича Боратынского и материалов из Пушкинской поры, часть вещей относилась к эпохе 1840-х годов. Этот сборник – заметное явление нашей словесности.
В середине мая 1899 года Сергея Александровича Рачинского посетила большая радость: Государь-Император Николай Второй издал Высочайший рескрипт на имя «почетного попечителя церковно-приходских школ Бельского уезда», в котором отмечались заслуги сельского учителя и его личный подвиг по обучению нескольких поколений детей в духе истинного просвещения, отвечающего духовным потребностям народа. С.А. Рачинскому Государь пожаловал пожизненную пенсию в размере трёх тысяч рублей, которые, конечно же, тот немедленно вложил в школьное дело. Попечительство над созданными им школами Сергей Александрович продолжал до последнего дня своей жизни. Скончался он 2 мая 1902 года, в самый день своего рождения. Жития ему было 69 лет. Хоронили педагога с великими церковными почестями при огромном стечении людей Смоленской губернии. Эту потерю оплакивала вся Православная Русь.
Педагогическое наследие С.А. Рачинского настолько жизненно и важно для становления положительного человека, любящего свою Родину, свою историю, всей душой преданного Вере отцов и, конечно, уважающего народные традиции, которыми так богата наша страна. Школа нравственного воспитания подрастающего человека – это и есть школа Рачинского. И если в полном объёме его опыт использовать в теперешних условиях невозможно, то отдельные элементы учения, высказанные в книге «Сельская школа», вполне подходят и к нашему неспокойному времени. Вдумчивый учитель много полезного найдёт для себя в этой, по существу, бессмертной книге. А несобранные его статьи, а письма (пора публиковать их все), а беседы с современниками, известные нам по воспоминаниям. Есть над чем задуматься, есть что предъявить хорошего людям.
И сдаётся нам, поход к «Апостолу школы», С.А. Рачинскому уже начался. Как ходил некогда Сергей Александрович Рачинский со своими отроками на поклонение святыне в Нилову Пустынь, что на Селигере, так и наши ищущие истину педагоги пойдут, да уже и начали ходить, в Смоленское село Татево, где жил и учил этот замечательной души человек, достигший высот просвещения и культуры.