Серп луны сверкал на темном небосводе. По переулкам проносились вопли отчаяния, безумный смех, младенческие рыдания, слова ссор и семейных распрей. Шел дождь. В квартире напротив все было тихо. Густой шум ниспадающей на крыши и улицу воды служил подобием резонатора, никогда прежде я не наблюдал подобного. Все той ночью было каким-то странным. Абсолютная тишина соседей по лестничной площадке в контрасте с симфонией шумов, разливавшейся вокруг, была самой странной составляющей той ночи. Более того, она будто бы выступала ее эпицентром, ключевым моментом, своеобразным стержнем.
Меня так это напрягало, что я готов был выбежать к их двери на лестничную площадку и начать барабанить в нее, крича при этом: «Эй вы! Пошумите! Прокричите что-нибудь!» Но по причине врожденной робости я не решался этого сделать, а потому просто стоял, прильнув к дверному глазку. Напряжение зрительных нервов отдавалось болью в висках. Вряд ли я в полной мере осознавал, что стою так вот уже час.
Наконец, пересохшее глазное яблоко начало жутко щипать. Стоило мне «отлипнуть» от двери, чтобы поморгать и вообще прекратить себя мучить, в подъезде раздался шум. С молниеносной скоростью я вновь занял свой пост. Дозор продолжился. Мимо моей входной двери прошла тень. Не прошла даже, мелькнула, что навело на мысль о возможных галлюцинациях. Скорее всего, конечно же, это был какой-нибудь сосед, но, очевидно, не один из тех, что жили в квартире напротив. Постояв еще пару минут, я все-таки покинул наблюдательный пункт.
«Живость! Живость! Живость!» - вертелось в голове. «Тишь! Тишь! Тишь!» Не слова даже, скорее картинки. «Крепость духа! Крепость духа!»
Сердце бешено колотилось, я вдруг схватился за голову, сел на стул и начал глубоко дышать, чтобы успокоить нервы.
Головной рационализатор заработал во всю мощь: «Ты сводишь себя с ума безумными фантазиями, просто поспи.»
Я успокоился, убрал руки от головы, сделал очередной глубокий вдох, открыл глаза, поднял их перед собой и увидел свое отражение в зеркале, вот только человек в нем сидел на стуле совершенно иначе и смотрел на меня, зловеще улыбаясь. Я оторопел.
- Тебе знакомо понятие «абсолютное зло»? - спросил человек по ту сторону зеркала.
Потеряв дар речи, я не отвечал.
- В произведениях искусства зло зачастую приобретает обаятельный образ. Как-то непостижимо все, как правило, симпатизируют ему и отвергают. Не соглашаются с ним и тем не менее тянутся к нему.
Я с нарастающим ужасом осознавал, что и вправду вижу, как со мной общается отражение в зеркале.
- Появляется некий культ злодейства, - продолжал он, - а знаешь почему? Наверняка знаешь, но я все равно скажу: потому что добро бесконечно скучно! Не правда ли?
- Ч..что происходит? – медленно произнес я.
- Ты в своей квартире, и тебе открываются невероятные истины. – сказал человек в зеркале, с той его стороны успев встать со стула и вплотную подойти к прозрачной стене, разделявшей нас. Он касался пальцами этой грани между мирами и говорил:
- К примеру, я – абсолютное зло. Я убиваю людей, жестоко и без причины. Я расчленяю их, выкалываю им глаза и вырываю языки, пока они еще живы. Твои соседи, - он пальцем указал на входную дверь, - очередные мои жертвы. И ты ничего не можешь с этим поделать.
- Что происходит? – невольно повторил я, пребывая в шоке от увиденного. Человек с той стороны зеркала исчез, отражение было вновь просто моим отражением.
Меня одолевала тревога. Я кинулся к дверному глазку, болезненно в него всматриваясь. Первым, что я увидел, была моя копия из зазеркалья. Он смотрел с той стороны двери прямо мне в глаза (вернее, в глаз). Наигранно крадучись широкими шагами он подошел к входной двери соседей напротив. Его рука вытянулась к кнопке соседского звонка, все это время он не отрывал от меня взгляд и по-идиотски широко улыбался.
Я завопил, но не издал ни звука. Внезапно я понял, что не могу оторваться от глазка в буквальном смысле. Узкое деформированное линзой изображение полностью поглотило меня. Ни о каком контроле над мышцами тела не было речи и в помине, я попросту не чувствовал своего тела, как будто его у меня и не было. Также я не мог прекратить зрелище, разворачивающееся передо мной.
Дверь напротив слегка отворилась, из нее выглянула девушка и, настороженно посмотрев на мою внезапно заглянувшую к ней на огонек копию, произнесла:
- Да-да? Вы что-то хотели?
- Да! Видите ли, у меня возникли сложности с замком. Не могу попасть домой, не могли бы вы вызвать кого-нибудь? Мой телефон разрядился и… - пока мое зеркальное отражение распиналось перед соседкой, та с любопытством и, казалось, несколько померкшей настороженностью (видимо, она узнала своего соседа) смотрела на него. Ей было не больше семнадцати, ее родители, вероятно, еще не вернулись с работы.
- Конечно, можете позвонить с моего телефона, не стойте так, проходите, пожалуйста. - она открыла дверь квартиры и исчезла из поля зрения в ее недрах. Моя копия обернулась ко мне со зловещей ухмылкой и подмигнула прежде, чем проследовать за девушкой и закрыть за собой дверь. Никогда еще я не испытывал такого ужаса от одного вида закрытой двери. Я снова чувствовал свое тело, вернулся в комнату, тяжело дыша.
«Такого просто не может быть. Очевидно, я сошел с ума. Мне все это привиделось.» - думал я.
- Мне все это привиделось, - сказал я вслух, но в душе я себе не верил. Я знал, что увиденное было реальностью.- Нет! Не может быть! Это какой-то бред!
Вдруг я услышал зловещий смех, словно бы прошедший сквозь и мимо меня, рядом со мной и вокруг. Он, как порыв ветра, пролетел по квартире, посеяв во всем моем теле леденящий кровь ужас.
Слова «ты ничего не можешь с этим поделать» звенели в ушах. Вскоре этот звон трансформировался в звук дверного звонка. Как-то одновременно с этим я осознал, что из окна в комнату льется дневной свет, а дождь прекратился. Учитывая специфику погоды поздней осени, угадывался полдень. «Куда делась ночь?» - подумал было я, но от размышлений меня отвлекли нарочитые звуки звонка и стука в дверь.
Посмотрев в ненавистный и пугающий глазок, я увидел полицейского. От этого душа моя ушла в пятки, а сердце учащенно забилось. За спиной полицейского мне удалось разглядеть открытую дверь соседской квартиры и какую-то суету в ней.
- Это полиция, откройте! – командный голос человека у двери пробудил меня. Я открыл.
Полицейский смотрел на меня, а я на него. Несколько секунд мы оба молчали, он изучающе меня оглядел, затем произнес:
- Здравствуйте, прошлой ночью в квартире напротив от вас было совершенно преступление, мы опрашиваем свидетелей. Скажите, вы всю ночь пробыли у себя?
- Д..да, а что? Что случилось? – спросил я, пока сердце колотилось в груди, как отбойный молоток. Я боялся, страх, даже ужас, пронизывал тело. Ощущение какой-то жуткой истины, сокрытой в недрах моего сознания, не давало покоя. Полицейский изучал меня, казалось, что-то подозревая, он ответил:
- Было совершено жестокое убийство. Вырезана вся семья. – его голос был тверд, когда он произносил это. – Вы что-нибудь слышали или, может быть, видели?
- В..видел? – сказал я. – Нет, я.. не видел. Господи… вы говорите, вырезана вся семья?
- Да, - ответил офицер. Он сверлил меня взглядом, как будто пытаясь нащупать что-то во мне. Как будто он заметил во мне что-то, что ему не понравилось.
- Эй! Вася, подойди сюда! – крикнул кто-то сзади из глубины соседской квартиры.
- Что такое? – ответил полицейский, разговаривавший со мной, развернувшись вполоборота.
- Тут кое-что есть. Визитная карточка.
- Извините, я на минуту, - сказал он мне. После чего ушел к соседям. Их дверь по-прежнему была открыта, я стоял на пороге своей квартиры, не решаясь выйти на лестничную площадку. Я пытался разглядеть, что там происходило, но в то же время где-то в глубине знал об этом. Знал лучше всех полицейских и криминалистов, работающих сейчас на месте преступления.
Через минуту ко мне вернулся опрашивавший меня офицер и произнес:
- Извините за беспокойство, может, вы еще понадобитесь, но пока можете вернуться к себе. – с напряженным и сосредоточенным видом он удалялся по коридору в сторону лестницы, полностью потеряв ко мне всякий интерес.
Следующий полицейский не заставил себя долго ждать, он вышел из соседской квартиры следом, в его руке была рация, которая издавала характерные звуки.
- Извините, - обратился я к нему. Он посмотрел на меня:
- Да?
- Что там произошло? Кто это сделал?
- Это закрытая информация, вам знать не положено, - коротко ответил он и пошел дальше, по рации передали: «У нас визитка, похоже, это вертопрах».
- Понятно, - ответил я и удалился обратно в квартиру.
Закрыв входную дверь, я начал лихорадочно ходить по комнате, осмысляя все недавно пережитое. Мысли вертелись в голове с безумной скоростью, я не мог даже остановиться на какой-то одной и внятно что-то решить. Хотелось плакать и кричать, но я не знал, отчего именно. Сознание полного безумия, которое меня окутало, совершенно обескураживало.
Нарезая очередной круг по комнате, я вдруг сообразил, что надо делать. Я кинулся к компьютеру и ввел в поисковике «вертопрах», добавил к этому «происшествия» и не получил никаких внятных результатов.
Потом добавил «убийства»: ужасающее количество совпадений открылось моему взору. Множество ссылок, каждая из которых приводила к новостным ресурсам, описывающим жуткие картины убийств и членовредительства. Зверства, расчленения, пытки, поражающие своей жестокостью. Самые разные жертвы: старики, дети, целые семьи, общим числом доходившие, как минимум, до двадцати. Никаких следов, улик и зацепок. Случаи происходили бессистемно и нерегулярно, единственное, что их объединяло, - визитная карточка: слово «вертопрах», вырезанное на теле очередной жертвы.
Никогда прежде не читая и не слыша ничего об этом, я по какой-то причине чувствовал, что уже все это знаю. Отдельные кадры с мест преступлений вызывали ощущение дежа вю. Пока я сидел перед компьютером, вычитывая всю информацию о Вертопрахе, которую мог найти, за окном внезапно наступила ночь. Слишком внезапно.
Когда я это осознал, понял, что опять потерял целый кусок жизни. Сколько бы я ни потратил времени в сети, тут явно было что-то еще. Стоило мне подумать об этом, как я вновь услышал, даже уловил пролетевший по квартире смех.
- Веселишься? – услышал я голос где-то в квартире. Душа ушла в пятки. Я был истощен ужасами, которые нахлынули на меня так стремительно и обильно в столь краткий (или бесконечно длинный) промежуток времени. Но больше всего испугал даже не сам факт голоса, а то, что он принадлежал мне. И я знал, откуда именно в квартире он исходил.
Медленно поднявшись с кресла, я с замиранием сердца приблизился к зеркалу. Мое отражение было там, ждало меня. Моя копия стояла, боком прислонившись к зеркалу с другой его стороны, рукой касаясь стекла. Я предстал перед ним, пропитанный страхом.
- Хм, ты здесь, ну и каково это? – начал он. – Быть свидетелем. Хотя, о чем это я, ты к этому привык, всю свою жизнь ты свидетель, не так ли?
Я не мог ничего сказать и просто слушал:
- Знаешь, почему я назвал себя «Вертопрахом»? Это потому что я честен.
- Нет! – крикнул я, - этого не может быть! Я не ты! Ты не я! Я не убийца!
- Хахаха! Да неужели? Ты не убийца? Надо же! – смеялся человек из зазеркалья. – Да, ты обыкновенный трус. Сидишь взаперти и наблюдаешь, закрывая глаза на самое неприятное. Но, знаешь что, раз уж смотришь, смотри на все.
Как только мой брат-близнец договорил, он вышел из зеркала и направился к входной двери, я оторопел, отшатнулся в испуге, споткнулся о собственные ноги и упал на стул, проследил за ним взглядом. Он открыл входную дверь и направился прямиком к соседям, он позвонил в звонок.
В смятении и страхе я поднялся и пошел за ним, мое сердце снова стучало отбойным молотком. Сильнейшее чувство дежа вю охватило меня. Ко мне пришло осознание, что ночь, так внезапно сменившая день, в действительности была прошлой ночью.
Вновь передо мной разворачивалась сцена разговора моей копии с девушкой-соседкой. Так как это было воспоминание, я был всего лишь фантомом: моих слов никто не слышал, а действий не замечал.
Мое отражение уже входило в соседскую квартиру за девушкой, я вошел следом. Стоило девушке повернуться к гостю спиной, он оглушил ее резким ударом по голове. «Нет!» - крикнул я, но никто бы этого не услышал.
- Прекрати драматизировать, - произнесла моя копия, волоча тело девушки вглубь квартиры. – Просто смотри.
Он усадил ее на стул и привязал, он вставил ей кляп в рот, он взял нож с кухни. Через какое-то время девушка очнулась, она начала отчаянно вырываться и кричать, но ее крики, подобно моим, едва ли были кому-то слышны, кроме как, разумеется, ее угнетателю. Он провел лезвием ножа по ее щеке, она содрогнулась в истерической судороге. Из ее глаз текли слезы. Он сел перед ней на корточки, указательный палец свободной руки он приложил к губам, сказав:
- Тщщ, не шуми, все равно тебя никто не услышит. – другая рука по-прежнему держала нож у ее лица. Его пленница хныкала и сдавленно рыдала сквозь кляп. Он тепло улыбнулся, а потом с абсолютным равнодушием отрезал ей веки.
- Нееееет!!! – кричал я. – Остановись, чертов ублюдок! Остановись! Прекрати!
Он не обращал внимания на эти крики, продолжая творить свое бесчеловечное дело. Я хотел уйти, хотел убежать и закрыться в квартире, хотел звать на помощь, но не мог. Я не мог закрыть глаза, подобно соседке, теперь лишенной такой возможности. Она приглушенно кричала, истекала кровью, теряла сознание от болевого шока, пока моя копия заботливо останавливала кровотечение, чтобы очередная ее жертва не умерла раньше времени.
Я окончательно потерял самообладание, меня мутило, но, не имея физического тела, я не мог проблеваться. Я оказался наблюдателем в жуткой камере пыток, не имея возможности что-либо пропустить, но все еще несколько дистанцируясь от происходящего.
Меня как будто насильно привели на фильм ужасов, но не более того. Тот факт, что убийца выглядел в точности, как я, я настойчиво игнорировал.
Через какое-то время раздались звуки открывающейся входной двери, еще живая, но уже страшно изувеченная девушка, начала изо всех сил кричать, но кляп по-прежнему глушил ее крики. Моя копия ударила ее по голове, и она отключилась.
- Дочка? – послышался мужской голос соседа. – Ты тут?
Во всей квартире был выключен свет, мое отражение позаботилось о том, чтобы включить его не получилось. После нескольких безрезультатных щелчков выключателя и слов «хм, странно» мужчина прошел дальше в квартиру, и его взору открылась ужасная картина.
- Боже! Юля! Что с тобой? – он кинулся к дочери, не замечая ничего вокруг. Моя копия тем временем стояла в тени и смотрела на меня, широко улыбаясь. Я хотел кричать и плакать, но не мог. Хотел что-то сделать, но тело не слушалось.
Девушка очнулась, от потери крови и ударов по голове она явно плохо соображала и пыталась сказать что-то неразборчивое сквозь кляп. Отец начал вынимать кляп, по-прежнему не смотря по сторонам:
- Сейчас, сейчас, отвезем тебя в больницу, родная, все будет хорошо. Кто сделал с тобой это?
Девушка начала приходить в себя, все еще частично находясь в темной пелене обморока:
- П..папа? – произнесла она. Мужчина плакал, развязывая путы:
- Да, малыш, это..- он не договорил. Сам того не ожидая, я вдруг выступил вперед из темноты с ножом в руках и резким и быстрым ударом полоснул его по горлу. Из последних сил девушка закричала, наблюдая, как ее отец истекает кровью, безуспешно инстинктивно пытаясь остановить горячий поток руками. Я прекратил крик, вонзив нож в ее глаз.
- Аааа! Нет! – рывком я отскочил от своих жертв, меня тут же подхватила копия из зеркала, на лету поймав отброшенный нож.
- Хахаха, прости, не удержался, - сказал он мне.
С диким и безумным воплем я кинулся на человека из зазеркалья, но ему, казалось, только того и надо было. Падая на пол сквозь него, я проваливался куда-то во тьму и очнулся, стоя на прежнем месте наблюдателя в соседской квартире, созерцая, как моя копия потрошила пришедшую чуть позже убитого мужчины мать семейства.
- Нетнетнетнет, - бесконтрольно бормотал я. Все помещение начало вертеться. Мое отражение тем временем наносило последние штрихи: щиколотку по-прежнему привязанной к стулу мертвой девушки увенчала подпись «вертопрах». На вспоротом животе убитой в последнюю очередь женщины я вырезал «живость». Задрав штанину мужчины, я вырезал на его голени «тишь». Наконец, соседским кухонным ножом, измазанным в их жертвенной крови, я вырезал на своей левой руке «крепость духа». После этого я вытер лезвие о свою одежду, стер отпечатки пальцев с рукоятки и всех поверхностей, к которым прикасался.
Я действовал методично и словно в трансе. Я вернулся в свою квартиру, убедившись, что не оставил ни следов, ни свидетелей. Я прошел в ванную и умылся, там было маленькое зеркало, я посмотрел в него и улыбнулся. Мое отражение не улыбалось. С другой стороны зеркала на меня смотрел осуждающий взгляд, полный отвращения и ненависти. Я почувствовал, как подмигнул ему, он не ответил взаимностью. Я не ответил взаимностью.
Голова вдруг закружилась, перспектива резко изменилась, я сидел на стуле перед большим зеркалом, в нем было просто мое отражение. Рука болела, кровоточила не успевшая зажить рана. Я закатал левый рукав и прочел вырезанное неровными кровавыми буквами «крепость духа».
«Что я такое?» - подумал я. «Когда я в последний раз выходил из квартиры?» Меня пронизывала уверенность в том, что вся моя личность была какой-то побочной. Я вдруг понял, что родился прошлой ночью. Родился из какой-то глубинной спячки во время ливня под серпом луны. До этого меня просто не было, до этого был только он. Вертопрах. Жестокий психопат-убийца. Абсолютное зло.
Будучи целиком сотканным из страха, сомнения и совести, я был рожден, чтобы стать единственным свидетелем очередного убийства неуловимого серийного маньяка. Обитая в недрах, неприспособленное к жизни слабое существо, я вдруг в полной мере осознал цель и смысл своего существования.
Телефонная трубка, простой номер, голос на той стороне:
- Полиция. Что у вас случилось?
- Я Вертопрах. Это я убил их. Я убил их всех.