Новый дождь и снова лужи превращаются в моря. Снова нужно закатывать штанины, или вообще ходить без штанов. Совсем недавно мы плавали по улицам, а один красавец даже нырял. Только тогда было тепло, а сейчас — холодно, очень холодно.
Начальство выбирает себя в грузинский парламент и ждёт власти в Трабзоне. Там — тепло, а здесь — холодно.
Не выбрали грузины начальство, надоело оно грузинам. А нам придётся садиться этим самым местом в лужу. Какое в этом может быть достоинство? Приедет начальство, а здесь всё уже высохло.
— А чем это вы тут занимались?
— Переливали мы тут из полного в порожнее и сушились.
— Не верю!
Совсем, получается не Дюк, но уже сам себе герцог. Де Ришелье всё построил, вымостил, сады посадил и только потом согласился ехать к реставрированным Бурбонам министром иностранных дел и правительство Людовика восемнадцатого возглавлять. Все были в слезах, когда он уезжал, да и сам Арман Эммануэль София-Септимани де Виньеро дю Плесси, граф де Шинон, 5-й герцог Ришельё слёзы надушенным платком вытирал.
Кто сейчас плакал? Покажите мне его!
Так хочется уважения и заботы. Все говорят, что уже завтра будет. Но жизнь заканчивается, а перестройка как началась, так и нет ей конца. Каждое новое начальство говорит, что сегодня плохо потому, что вчера было всё неправильно, надо всё перестроить и ещё больше терпеть, а забота и уважение придут потом.