Глава 37
- Что ж, теперь попробуем восстановить картину наших совместных действий, в результате каковых мы тут живенько треплемся, а господин Ростовченко в дохлом виде в компании своих телохранителей дожидается финских полицейских, - предложил Сергей Иванович и решил заполировать предыдущую выпивку нормальным пивом. – Итак. Пятнадцать лет назад тебе отрезали мизинец на левой ноге и показали жуткую запись на видеокассете, пригрозив, в случае непогашения задолженности в кратчайшие сроки, оставить твои ноги вовсе без пальцев и в таком виде сделать персонажем новой жуткой видеозаписи. Я правильно излагаю?
- Правильно, - согласился брат и тоже открыл бутылку пива. Вася перестал пить и есть, он замер на стуле, привалившись к спинке, и то ли дремал, то ли молча слушал трёп близнецов.
- И, спустя столько лет, ты затеял всю эту возню с учёным моделированием моего поведения вплоть до уборки упыря-Ростовченко? – слегка раздражённым тоном поинтересовался бывший пограничник. – А потом, когда происходит самая кульминация всей этой усечённой эпопеи, ты вываливаешься на сцену со своим подручным, гасишь своего соседа и весело заявляешь, что вся данная и донельзя криминальная катавасия затеяна с одной только целью: типа избавиться от засранца, который тебе тут правильно дышать мешает?
- Так это была шутка юмора! – как-то неубедительно возразил Андрей Иванович. – Ты, что, юмора не понимаешь?
- Хорош юмор, из-за которого ты мог расстаться со своей психологической практикой, - пробурчал Сергей Иванович. – А вместе с ней – расстаться с жизнью, семьёй и этим своим корешем…
Бывший пограничник глянул на Васю. Но тот как сидел, так и не шелохнулся. И по его донельзя раскосым глазам трудно было понять: дремлет он или, всё таки, молча слушает.
- Ну, так уж и расстаться, - недовольно молвил Андрей Иванович и потянулся за графином с водкой. – Я, конечно, нехороший человек, хотел сначала отшутиться, потому что о настоящих причинах нашего обоюдного психологического опыта не хотел говорить. Ну, думал, скушает братан версию об экологии под байду о творческом эксперименте в плане моделирования поведения и – ладно. И пусть остаётся в неведении про остальные мои греховные дела. Но братан оказался из мнительных. Что ж: для удовлетворения вашей мнительности предлагаю продолжение истории про остальную правду о моих остальных причинах пришить моего соседа…
Короче говоря.
Конечно, Андрей Иванович не стал бы затевать мероприятия по уборке приличной группы известных товарищей только из-за одного мизинца на левой ноге пятнадцатилетней давности, жуткого перепуга после просмотра жуткой записи и потери квартиры. И для этого сооружать целый научный эксперимент, который мог и не пойти в нужном направлении. И экология тут не причём. А с господином Ростовченко они последнее время так даже и подружились. Или типа того, потому что о какой дружбе речь? Но!
Год с небольшим назад Андрей нанял на работу Константина Салькова. А спустя месяц, когда они оба отдыхали в Миккели, Сальков с удивлением признал в господине Ростовченко своего ближайшего родственника, единственного брата своей покойной матери. Дескать, тот пропал в конце 80-х, когда служил в армии в Нагорном Карабахе. И вынырнул на поверхность в 94-м. Он приехал в Новосибирск делить с Костей родительский дом, оставшийся в пригороде Новосибирска после смерти матери. Уже тогда никаких родственных чувств Пётр Гаврилович не выказал, он прохладно отнёсся к племяннику, однако кое-что о себе рассказал. О том, как он неудачно нанялся воевать в зоне конфликта на стороне азербайджанцев, но очень быстро попал в плен к армянам. Из плена Пётр Ростовченко бежал, но по пути он что-то такое сделал, из-за чего попал в ИТЛ строгого режима на полную десятку. В 92-м он был амнистирован, устроился с помощью бывшего сослуживца в какой-то подмосковный кооператив, обзавёлся небольшим жильём и с тех пор занимается небольшим бизнесом в одном из подмосковных городков.
Якобы.
То есть, объявившийся в Новосибирске родственник Константина Салькова железно прикинулся бедным родственником. С которым пришлось поделить материн дом, который строил их общий предок-старовер в начале прошлого века. Поделили и расстались. Визитками с адресами не обменивались, поэтому Константин Сальков и думать забыл о своём дяде. А тут – нате! Целый олигарх криминального значения с банковским отливом. И целый владелец такого шикарного зарубежного поместья. Однако Костя как пошёл к дяде с визитом, так, не хлебалом соливши (54) , от него и выкатился.
«Что случилось?» – поинтересовался тогда Андрей Иванович у Константина, к которому в те времена сильно привязался.
«Скотина, - обозвал родственника Константин, - говорит: у нас и с матерью твоей никаких родственных чувств не было, а с тобой я и подавно родичаться не собираюсь. Вали, в общем, туда, откуда пришёл и забудь обо мне на веки…»
«Что, у него много своих близких родственников?» - продолжил любопытствовать Андрей Иванович.
«Да мы с ним из родни одни только и остались, потому что он, волчара, не женат и никаких собственных родственников в виде детей не нажил».
- …Вот такой он был, этот господин Ростовченко, - продолжил рассказ Андрей Иванович. – Но, в принципе, чему удивляться? При его образе-то жизни…
В те описываемые хозяином охотничьего домика времена они с Константином уже разрабатывали версию применения вируса, изобретённого Константином, в ожидаемом проекте. Однако начались осложнения. И начались они после того, как на их горизонте нарисовался господин Азовский. По первоначальным словам Салькова выходило, что хозяин вируса – он один. Но потом раскололся, что на вирус имеется ещё один претендент. Андрей Иванович предложил Салькову договориться о продаже доли Азовского. Сальков договорился и попросил пятьдесят тысяч долларов. И на следующий день доложил, что дело улажено. А через месяц в их московский офис заявляется господин Грузовицкий и с гаденькой ухмылкой сообщает Андрею Ивановичу о том, что Сальков задолжал их общему знакомому сорок пять тысяч евро. Каковую сумму нужно либо погасить в течение недели, либо начать расставаться с частями тела сотрудника, а потом и самого себя.
– Нет, ты представляешь, какая сволочь?! – разбушевался Андрей Иванович. – Мало, он меня поимел за мои долги, теперь он меня собрался иметь за долги моего сотрудника?!!
- Нормальное явление в любой криминальной среде, в которую не хрен было соваться, - остудил брата Сергей Иванович. – Если ты один раз проявил слабость во взаимоотношениях с ними, то такие с тебя уже не слезут. А как тебе всю эту фигню объяснил сам Сальков?
- Разнылся, как баба, чуть ли не на коленях ползал, просил прощения, умолял погасить долг, обещал работать за одни харчи, пока не отработает, и так далее.
- А ты?
- Выручил, чёрт бы его побрал! Но когда узнал подноготную, решил Салькова кончать.
- Иди ты!
- Да, и именно тогда у меня появилась идея о твоём привлечении к операции…
- …Под кодовым названием «Кукольная рефлексия», - перебил брата Сергей Иванович.
- Да не было никакого кодового названия! – отмахнулся Андрей Иванович.
- Ну, не было – так не было, но я бы хотел знать о подноготной, - сказал Сергей Иванович.
- Да-да, конечно!
В общем, Сальков оказался ещё тот гусь. Получив от ворот поворот у своего ближайшего родственника, он, всё-таки, вступил с ним в отношения. Но в какие? Сначала, конечно, у него образовалась интрига с господином Азовским. Но никаких пятидесяти тысяч долларов Константин ему тогда не отдал. Но решил вложить их в своё дело, отдельное от их общего дела с Андреем Ивановичем. Как потом выяснилось, Сальков уже тогда затеял подломить один из банковских активов в каком-то оффшоре одного из российских чиновников среднего звена с помощью всё того же многофункционального вируса. Но для грамотного подлома ему требовалась дорогостоящая аппаратура плюс определённая и не менее дорогостоящая база данных. Плюс недельная аренда специального помещения, оборудованного экранированной защитой. И этот гад Сальков вбухал в своё личное мероприятие восемьдесят тысяч долларов, при этом недостающие тридцать плюс десять на непредвиденные расходы взял в долг у своего дяди. Испросил у Андрея Ивановича недельный отпуск и чуть не влип ещё хуже, чем просто в долг криминальному банкиру. Иначе говоря, надули сибирского хакера и с дорогостоящей аппаратурой, и с базой данных, и с якобы экранированным бункером в районе подмосковного Чехова, в одной из бывших воинских частей. Дорогостоящая аппаратура засбоила после третьего сеанса взлома, в базе данных оказались повреждённые не распакованные файлы, а из якобы экранированного бункера какая-то предприимчивая собака удалила всю свинцовую арматуру. И, если бы не прыткость хакера и его предусмотрительность в плане съёма помещения под вымышленными реквизитами, гореть бы ему синим пламенем под эгидой ещё одной победы отдела виртуальной безопасности Интерпола. Вернее, ЦРУ, которое подчас позволяло присваивать свои скромные заслуги такой нескромной фирме как Интерпол…
- Я так понимаю: жадность фрайера сгубила? – уточнил Сергей Иванович. - И спешка, которая нужна только при ловле блох? И ещё я так понимаю: этот твой Сальков готовился к взлому чьих-то – ты ведь не назвал конкретных реквизитов – активов заранее, ещё до встречи с тобой?
- Верно! – округлил глаза Андрей Иванович. – Потом, когда он молил меня отмазать его от родного дяди, Сальков раскололся. Дескать, он готовил обкатку своего вируса ещё до встречи со мной. И, главное дело, этот гусь и клиента себе подобрал заранее. Из московской чиновной среды. Нет, он не назвал мне его реквизитов. Но я знаю, что Сальков облюбовал своего клиента по наколке с какого-то аукциона и по каким-то кодированным трансфертам, а наколку и трансферты Сальков надыбал ещё у себя в Новосибирске. В общем, Сальков, не будучи дураком, подобрал совершенно незаметного среднего чинушу из какой-то центральной столичной префектуры, который стоит каких-то семьсот миллионов евро и который не станет поднимать кипеж из-за пропажи каких-то ста миллионов…
- Ни хрена себе, аппетит у твоего Салькова… был, - снова вмешался в речь брата Сергей Иванович, - каких-то сто миллионов евро. Дальше?
- Ну, облюбовать-то он – облюбовал, но где взять стартовый капитал? – пожал плечами Андрей Иванович. – Вот он ко мне и нанялся. Разрисовал всё про свой вирус, втёрся ко мне в доверие, а потом устроил показательное выступление с косвенным участием господина Азовского. Который, как и я, остался с носом. То есть, Сальков его кинул, взял в долг у дяди под тридцать родственных процентов в месяц недостающие деньги, прогорел со своей махинацией и бухнулся ко мне в ноги…
- Потому что больше не к кому, - подсказал Сергей Иванович. – И?
- И отмазал я этого гадёныша, но решил… Ну, об этом я уже говорил…
- Однако порешил его ты сам? – спросил Сергей Иванович. – Или тебе помог Вася? Хотя я уже был в деле, а ты, зараза, уже моделировал моё поведение?
- Да, так получилось, - снова пожал плечами хозяин охотничьего домика. – При всём моём желании ты никак не вписывался ни в одну проектируемую схему так, чтобы вместе с остальными товарищами смог бы прибрать и Салькова. Ведь при всяком моделировании искусственного поведения нужно учитывать возможность сбоя правильного перехода от одной критической ситуации к другой. Поэтому всегда следует избегать слишком напряжённой временной регламентации, а также исключить возможность пересечения критических положений по истечении соответствующего латентного периода. В нашем случае, такого периода, когда ответная реакция человеческой психики на искусственный раздражитель…
- Давай, не будем, а? – кротко попросил Сергей Иванович. – Своими словами, пожалуйста. И по порядку. На хрена, спрашивается, ты заклал Грузовицкого и так далее…
Глава 38
Андрей Иванович объяснился.
Но сначала заявил, что после объяснения с Сальковым решил единолично завладеть бесценным вирусом и, ни много – ни мало, финским поместьем господина Ростовченко плюс всё его остальное движимое и недвижимое имущество. Для этого он потребовал у Константина расписку о передаче ему права наследования вышеупомянутого господина в случае его безвременной кончины. Тот, ясное дело, стал кочевряжиться. Однако вариантов у него не было, и он написал требуемое. Взамен Константин получил деньги на погашение задолженности и, чтобы ничего не заподозрил, был переведён на минимальный оклад, на срок погашения новой задолженности новому заимодателю, но уже без крокодильских процентов. Плюс обещание восстановить полноценное партнёрство по окончании срока выплаты долга.
Вот отсюда всё и понеслось.
Андрей симулировал свою пропажу, тем самым он зарядил ситуацию, а его жена, не ведая ни черта истинного, поехала к Сергею Ивановичу. Потом к нему же отправился и Сальков. Но Сальков всё знал и действовал более продуктивно. И Грузовицкий стал первой жертвой в игре ушлого психоаналитика. Потому что оказался ненужным опасным свидетелем. С ним крякнули двое его подельников, но это в виде побочного эффекта.
Потом всё пошло гораздо кучерявей.
Во-первых, эксцесс с господином Азовским. Во-вторых, появление неизвестного вурдалака по имени Маркел Шатурин. Вернее, он был известен Константину Салькову, но тот даже и не предполагал, что Маркел появится в Москве.
Однако Сергей Иванович справился и с этой ситуацией, а затем его грамотно вывели и на ближних помощников господина Ростовченко, и на него самого…
- Минуточку, - прервал брата бывший пограничник, - но сначала ты грамотно вывел меня на самого господина Азовского? А кто был в Маке, ты или Вася?
- Я, - бестрепетно признался Андрей Иванович.
- Ясно. Ты взял телефон у Салькова, ты вышел на улицу, пропал из видеонаблюдения на «фоне» прожекторов. Зачем? Заряжал телефон Салькова нужными данными, на основании которых я вышел на Азовского?
- Именно! – взмахнул руками Андрей Иванович. – Умница! Да, ты, я вижу, головой работаешь не хуже, чем руками! Да, ты…
- Заткнись. На хрена ты траванул Салькова таким ядом, от которого он изменился до неузнаваемости? Чтобы слегка тормознуть возможное следствие?
- Так я же говорю – умница!
- А ты как думал? Если один брат-близнец – голова, то второй – дебил? Ладно… И ещё. Все носители, которые я собирал в процессе так называемого планового мероприятия, также были заранее заряжены подставной информацией?
- Конечно! А как бы ты иначе нашёл и господина Ростовченко, и его подельников?
- Ну, на его подельников я вышел…
- Знаю-знаю! Через Александра Кулакова!
- Откуда?! – реально изумился бывший пограничник.
- Так у меня был ещё один хакер на подмену Салькову, - раскололся Андрей Иванович.
- Кто?
- Вася.
Якут даже не пошевелился. А Сергей Иванович не поверил своим ушам. И то. Чернявый раскосый малец выглядел столь безобидным творением природы, что верилось с трудом, будто в его игрушечной головке может поместиться нечто большее, чем таблица умножения. Вот профессиональным киллером якут мог быть без булды.
- Не может быть! – озвучил своё изумление Сергей Иванович.
- Может! – весело возразил Андрей Иванович и поведал отдельную историю о его знакомстве с Васей. Бедный малец прибыл из своего Якутска в Москву после разводки интернет-аферистами. Аферисты устраивали конкурс на лучшее знание программирования и криптографии среди народов Крайнего Севера. Якобы для того, чтобы лучшие из них пополнили специально открытый ВУЗ (то есть, именно для представителей вышеупомянутых народов) и обучались там бесплатно пять лет с возможностью последующего трудоустройства в таких подвинутых заведениях США, как Йельский и Стэндфордский университеты. Но перед тем как пополнить и так далее, нужно было пройти интернет-конкурс, получить специальное приглашение и перевести немного денег на счёт устроителей конкурса. Так, пустяки, каких-то сто двадцать долларов на организационные нужды.
О том, сколько юных представителей вышеупомянутых народов клюнуло на разводку, неизвестно, однако Вася оказался в их числе. Он послушно перевёл сто двадцать долларов на указанный счёт и месяца два терпеливо ждал отдельного приглашения для приезда в столицу. Однако ни приглашения, ни адреса замечательного вуза всё не приходило и не приходило. Вася применил свои юные хакерские таланты и вычислил в сети сервер, работающий интернет-жуликов. Вместе с уникальным номером сервера Вася определил его точные координаты, вычислил реквизиты хозяина сервера с прилагающимся к нему ОАО, тряхнул родственников, собрал денег и подался в столицу. Там он легко нашёл здание, где окопались предприимчивые специалисты своего дела, но на том его успешные изыскания закончились.
Во-первых, дальше охраны он не прошёл. Хотя охрана и не отрицала существования в их здании такого ОАО. Да и как отрицать, если его название типа «Меридиан-сервис» вполне легитимно отсвечивало в двенадцатой строке перечня организаций, частями арендующих какой-то бывший советский институт?
Во-вторых, когда Вася начал упорствовать в своём желании попасть в «Меридиан-сервис» и очень оригинально скандалить, его забрал наряд московской полиции. И пусть Вася, как хладнокровный сын своего Крайнего Севера, не орал «Спартак – чемпион!» и не раскокал ни одного стекла в вестибюле головой, московская полиция отработала его по полной программе. Сначала Васю погрузили в специальный автомобиль. Потом дали ему по голове. Затем сняли с него всю наличку и отняли у клиента лэптоп со смартфоном. После этого столичные полицейские влили в Васю какую-то псевдоалкогольную отраву и посадили на скамеечку в сквере возле дома, где жил Андрей Иванович Хромов. Там его и обнаружил московский психоаналитик, пожалел мальца, а когда узнал о его хакерских способностях, взял к себе на довольствие…
- Добрый ты человек, - ухмыльнулся Сергей Иванович, когда Андрей Иванович закончил повествование, - но на хрена тебе второй хакер? Или ты его приютил раньше, чем нанял Салькова? Тогда на хрен тебе упёрся Сальков?
- Да, нет, Васю я нашёл прошлой осенью, - признался Андрей Иванович, - и, вроде, с Сальковым у нас в то время не возникало никаких трений. Но как чувствовал, понимаешь? И не светил Васю перед Константином. А когда начались промеж нас с Сальковым недоразумения, тут Вася и сгодился...
И Андрей Иванович кратко поведал о том, как Вася помогал «перебивать» телефонные контакты в нужных телефонах, загружать фальшивые данные в определённые почтовые ящики электронной почты, создавать на чужих компьютерах специальные записи для ложных ориентировок, а также шарить по сети в поисках разных полезных вещей без ведома Салькова. И, главное дело, это Вася «нарисовал» в компьютере Слона ложную наколку на Андрея Ивановича, как на гладиатора в крысином ристалище во второй очереди ожидания, и будто данный очередник находится на базе в Миккели.
- Это я уже понял, - устало вздохнул Сергей Иванович. – Кстати, ты и это предприятие собираешься наследовать?
- Бог с тобой! – испугался Андрей Иванович. – Я, как вступлю в наследство, и знать не буду, что у моего соседа есть такое предприятие, как гладиаторская арена специального назначения в московской подземке. Всех посредников ты порешил, а та шушера, которая осталась, даже близко не подозревает, что над всем этим интересным бизнесом стоял Пётр Гаврилович Ростовченко, а не господин Митин по кличке «Слон».
- Что, так и пустишь это безобразие на самотёк? – удивился Сергей Иванович.
- Нет, кинусь докладную писать! – повысил голос Андрей Иванович. – Вот мне не хватит в будущем геморроя, кроме как ещё навешивать на наследодателя такой криминал, после признания какового всё наследство могут конфисковать. Что я, дурак?
- Да, геморроя тебе хватит, - с неожиданным злорадством поддакнул Сергей Иванович. – Ведь Сальков – совершенно чужой тебе человек. И умер он не совсем корректно. Что?
- Отбодаюсь! – мотнул головой Андрей Иванович. – Ведь его дарственная о передаче права на наследование определённого физического лица составлена по всем правилам. А если я говорил о геморрое, то имел в виду деньги…
«И то правда», - подумал Сергей Иванович. Он знал историю про одного из многочисленных родственников Анфисы, решившего стать фермером. Семь гектаров тот получил во время долевого акционирования своего бывшего колхоза. Но родственник захотел присовокупить к этим семи гектарам ещё сорок. И, вроде государство поощряло фермерство, однако маялся родственник Анфисы с оформлением землицы три года и семь месяцев. А бывший председатель того же колхоза хапнул казённый пруд, аналогичный лес и сто гектаров бывшего колхозного сада за неделю. А потом спьяну хвастал, что встала ему вся канитель всего в семь тысяч пятьсот долларов. И ещё хвастал, что плевать ему на закон, предусматривающий целевое использование сельхозугодий. Как хвастал, так настроил коттеджей и теперь продаёт желающим вместе с участками леса на берегу пруда. Приходится, правда, при этом кое-кому кое-что отстёгивать, ну, так это дело пятое.
- …А подземная гладиаторская арена рано или поздно накроется сама собой, - продолжил Андрей Иванович, – потому что господин Собянин не станет терпеть у себя под жопой такого безобразия… долго. Нет, ещё не всё в шоколаде, но надо же дать ему время? И скоро наша Москва станет чище и приличней Монреаля!
- Ты что сейчас пил? – заботливо полюбопытствовал Сергей Иванович, взял у брата полупустую бутылку с пивом и понюхал горлышко. – Кстати, как ты собираешься компенсировать мой моральный и материальный ущерб?
- Щедро! – широко улыбнулся Андрей Иванович. Вот тут Сергей Иванович снова ощутил укол недоверия. Хотя особенно придраться было не к чему. Поэтому он лишь согласно кинул и вяло поинтересовался:
- Да, всё забываю. Просвети меня насчёт мебели твоего соседа. Ну, я имею в виду эту непонятную канитель с транспортировкой финской мебели туда-сюда-обратно и утилизацией данной мебели на участке вышеупомянутого господина?
Андрей Иванович слегка смутился, но, решив и дальше ничего не утаивать от брата, рассказал и об этом интересном аспекте деятельности покойного соседа.
- Да это он так бабки отмывал! – заявил хозяин охотничьего домика в финском кооперативе. – Представляешь?
- Не понял, - честно признался бывший пограничник.
Андрей Иванович объяснил. Оказывается, господин Ростовченко ещё и отмывал криминальные деньги, «зарабатываемые» в Москве тамошними силовыми чиновниками от крышевания наркоторговли и проституции. Не все, конечно, такие деньги шли через господина Ростовченко, но кое-что текло и через его оригинальный канал. Но как? Да очень просто: господин Ростовченко заключил с мебельной финской фирмой договор на ежемесячное обновление полного домашнего мебельного гарнитура с таким смешным условием, что если он сдаст старую мебель на утилизацию производителю, то ему будет предоставлена 7-процентная скидка при приобретении новой. Договор составлялся для российских таможенников, каковые таможенники не могли знать, что всякую мебель господин Ростовченко утилизировал на своём дачном участке в финском кооперативе, а вовсе не на территории производителя мебели. Что касается регулярного – раз в месяц – обновления мебели богатым россиянином, то какое кому до этого дело? Ведь на дворе давно свирепствовала полная толерантность. И под её свежим напором не устояли даже суровые российские таможенники, тем более что толерантность в российской среде в первую очередь распространилась на коррумпированность. Вот и по фиг было вышеозначенным таможенникам на такой интересный факт, как регулярное перемещение через один и тот же погранпост одного и того же груза. А если вспомнить, на что в первую очередь распространилась эта забавная штука, более понятная для русского слуха как «терпимость», то станет понятным, почему к некоторым грузоперевозчикам суровые российские таможенники весьма толерантны. Больше того: провожая потеплевшим взглядом того или иного оригинала, совершающего регулярные и довольно подозрительные (по понятиям некоторых ортодоксов) рейсы, бравые таможенные чины любят повторять такое крылатое русское выражение «Наше дело телячье, обосрался и – стой!» Вот они стоят, а водитель господина Ростовченко везёт в Финляндию не просто подержанную мебель, но мебель, набитую долларами, и евро.
Глава 39
- Бред собачий, - не поверил своим ушам Сергей Иванович, - и как можно под таким дохлым прикрытием в виде совершенно нелепого договора пропускать целые фуры?! Ну, ладно, когда финские лесовозы мотаются туда-сюда без досмотра за небольшую мзду, но чтобы такой откровенный цирк…
- Вот ты, как будто вчера с луны свалился! – воскликнул Андрей Иванович. – Или нет, скорее, с Юпитера, потому что на луне о нас уже давно всё знают. А ты слышал о свиной коже, которую снимают в Рязанской области и возят для выделки в Турцию? Потом везут обратно, раскраивают эту выделанную кожу в Ростове, а потом снова везут в Турцию. Там шьют куртки, красят и – обратно к нам. Для окончательной реализации!
- Блин! – только и мог возразить Сергей Иванович. – Можно подумать, у турок своих овец мало. Однако хрен с ними, с особенностями отечественных внешнеторговых отношений, развивающихся в последнее время в непростых условиях, но не решил ли ты положить лапу на бизнес господина Роствовченко в теме отмывания денег? Кстати, по какой схеме он их отмывал?
- Понятия не имею! – признался Андрей Иванович. – И никаким отмыванием денег я, ясное дело, заниматься не собираюсь. Я лишь возьму себе то, что лежит сейчас здесь и то, что осталось на даче господина Ростовченко… то есть, теперь уже моей, в кооперативе «Красный лог» у деревни Субботино.
- И много лежит? – уточнил Сергей Иванович.
- Откуда я знаю? – удивился Андрей Иванович.
- А не боишься?
- Кого?
- Оборотней в погонах, которые сдали свои кровные, но грязные, на помывку?
- Так они ведь и не знали никакого господина Ростовченко! – радостно возразил Андрей Иванович. – Потому что и в этом деле все деньги шли через господина Грузовицкого. Который…
- Понятно. А как же финская полиция? Тут ведь произошло довольное серьёзное уголовное преступление. Сначала обнаружат трупы, потом начнётся расследование, обыщут всю дачу и…
- …И хрен на них! Деньги мы с Васей уже перетащили в мой домик. Пока ты достреливал внутри особняка моего соседа его охранников. Мы, понимаешь, подключились к ночному видеонаблюдению, установленному у этого упыря, подгадали момент и – вот мы! Я ведь знал и место – в подземном гараже – куда мой сосед прибирал эти деньги. Вот мы туда сгоняли, перебросили сумки через забор и – к тебе, на подмогу…
- Ну, ты и хмырь! – удивился Сергей Иванович. – И собаки тебя с Васей не тронули?
- Так Вася их месяц, как подкармливает!
- А что врал, будто не знаешь, сколько денег? Ну, хотя бы на этой даче известного нам упыря?
- Так ещё не посчитали!
- Так посчитай. Но не вздумай их тратить или самостоятельно раскладывать по банкам. Я не банки для огурцов имею в виду. Эти деньги…
- Серёж, ты за кого меня держишь? – ласково перебил брата Андрей Иванович. – Я знаю, что надо делать с такими деньгами.
- Да, - вспомнил Сергей Иванович, - коль твой Вася так подружился с собаками господина Ростовченко, я бы с ним прогулялся на его участок.
- Зачем?
- Надо прибраться.
- Что, наследил?
- Да, нет, отпечатков пальцев я нигде не оставил. Своей крови тоже.
- Тогда и ходить не стоит! – отмахнулся Андрей Иванович. – Сегодняшнее побоище финны запишут в разряд мафиозных международных и сдадут его в Интерпол. А Интерпол только звучит грозно, а на самом деле толку от него в деле профилактики международного криминала – нуль.
- Знаю, - буркнул Сергей Иванович. Он имел дело с Интерполом. И о данной конторе у него остались самые тёплые воспоминания. Работал, в общем, Интерпол примерно так, как Организация Объединённых наций. Денег эти «фирмы» потребляли в нескромных количествах, шум производили невероятный, а пользы взамен не давали. А иногда даже вредили. Интерпол – процессу реальной поимки реальных преступников международного уровня, ООН – правильному урегулированию конфликтов планетарного масштаба.
- В общем, забудь, - сказал Андрей Иванович.
- Тогда давай уточнимся насчёт моих моральных с материальной компенсаций, - сменил тему Сергей Иванович. - Ты обещал компенсировать мои затраты в нашем общем деле щедро. Нельзя ли конкретней?
- Сколько ты потерял? – спросил Андрей Иванович.
- Около пятидесяти штук долларов, - навскидку ответил Сергей Иванович.
- Что ж, двести тысяч долларов, я думаю, тебя устроит? – полувопросительно предположил Андрей Иванович.
- Устроит, - не стал возражать бывший пограничник.
- Хорошо, я приготовлю деньги, а ты верни мне вирус.
- Какой вирус? – напрягся Сергей Иванович.
- Расслабься, - благодушно сказал Андрей Иванович, - Вася следил за телефоном Азовского, а тот звонил своему киллеру. Ну, тому, которого ты уделал в метро. Так вот, Азовский обнаружил вирус на серверном диске, который ты позаимствовал у покойного Салькова, и киллер должен был этот диск доставить Азовскому.
- Кстати, почему Азовский так легко умер? – спросил Сергей Иванович. – Ведь это ты никак не мог смоделировать?
- Правильно, никак! – весело отмахнулся Андрей Иванович. – Просто он болел скрытой формой астмы. Вследствие чего почти моментальная асфиксия в результате твоего допроса с пристрастием...
«Понятно», - подумал Сергей Иванович. Как искушённый человек, он не стал уточнять подробности, касающиеся всеведения брата о результатах разборок Сергея Ивановича с гражданами Грузовицким, Шатуриным, Азовским, Митиным и иже с ними. У брата был Вася. А Вася легко мог подсадить виртуального жучка в оперативные полицейские сводки, которые в последние времена сплошь собирались на электронные носители.
- …Но, разумеется, весь наш грандиозный психологический эксперимент прошёл по задуманному мной пути без серьёзных отклонений ещё и благодаря удаче, - продолжил трепаться Андрей Иванович, - и я так думаю, на её долю можно отнести 15 процентов выполнения, в то время как…
- Слушай, а на хрена тебе ещё и вирус? – перебил брата Сергей Иванович. – Ты теперь и так богатый человек, куда уж больше? К тому ж реализация вируса, я думаю, сопряжена с новым криминалом. За который, кстати, судят довольно сурово. Да: как именно ты собираешься его использовать?
- Тебе – как родному – без утайки, - сказал Андрей Иванович, а бывший пограничник заметил в глазах собеседника нехороший блеск. – Этот вирус – совершенно уникальная вещь! У него неограниченная способность для модификаций. Но я не собираюсь особенно изощряться, я лишь приспособлю вирус для взимания однопроцентных комиссий со всех электронных платежей с сумм между одной и десятью тысячами долларов. Открою сотню счетов в разных банках, создам несколько фиктивных брокерских площадок с 90-процентной доходностью, и ни одна собака не докопается до причин стремительного накопительного процесса на вышеупомянутых счетах. А ещё…
Андрей Иванович разошёлся не на шутку, в уголках его рта появилась слюна, а глаза светились совершенным безумием.
- …Я тебе не сказал, что у моего соседа есть такая штука, которая поможет запустить мне вирус в полное международное обращение. Да при таком раскладе для получения миллиардного состояния мне потребуется не год, а всего три месяца! Ты понимаешь?
- Я понимаю, что ты полностью сбрендил, - недовольно пробурчал Сергей Иванович. – И это видно без всякого Фрейда. А что за штука есть у соседа?
- Специальное программное обеспечение для выхода в тотальную спутниковую связь, созданную американскими вояками, - с горящими глазами сказал Андрей Иванович.
- Всего-то? – ухмыльнулся Сергей Иванович.
- Зря иронизируешь, - отмахнулся Андрей Иванович. - Программное обеспечение также из Пентагона. Подробности его приобретения господином Ростовченко опускаю, однако замечу: был он полный идиот, потому что хотел использовать данное программное обеспечение для трансляции своего дурацкого шоу.
«Да, велика Русь выдающимися ворюгами, коль смогли спереть такую секретную гарнитуру из самого Пентагона», - машинально подумал бывший пограничник, а вслух поинтересовался: - Тогда на хрена тебе все предыдущие трофеи в виде наследства и криминальных денег, если можно стать невероятно богатым от одного только вируса?
- Помнишь Черномырдина? – в свою очередь ухмыльнулся Андрей Иванович.
- Ну.
- Так вот, в своё время ходили анекдоты о том, как он декларирует свои доходы. Уже будучи миллиардером, Черномырдин продолжал крохобориться, как советский директор завода (55) . Он постоянно плакался на бедность, а в графу «недвижимость», опуская новоприобретённые дворцы и пароходы, не стеснялся вписывать свой старенький «запорожец» и прохудившийся сруб в какой-то Оренбургской станице. Так вот, когда какой-то его бедный родственник попросил подарить ему этот «запорожец» и этот сруб, Виктор Степанович послал родственника в жопу. Помянув пословицу о копейке, которая рубль бережёт. Продал, в общем, наш легендарный хозяин своего дома России (56) и тот сруб, и тот «запорожец» какому-то постороннему человеку за четыреста долларов. И присовокупил к своим миллиардам…
Андрей Иванович подмигнул брату и продолжил:
- …Но если без шуток, то для раскрутки вируса и безопасного запуска известного программного обеспечения нужна большая куча денег, исчисляемая сотнями тысяч долларов. И только тогда, когда я обеспечу своё предприятие надёжной защитой от международных фискальных антихакерских органов, можно будет переходить к зарабатыванию вожделенных миллиардов…
- Да, брат, ты очевидно безумен, - устало сказал Сергей Иванович.
- Я не безумней Абрамовича, Сороса и Гейтса, - возразил Андрей Иванович. Его лицо приобрело нормальный вид, глаза утратили горяченный блеск, а голос был ровным, как качественный биллиардный стол. - Или Прохоров похож на психа? – спросил хозяин уютного охотничьего домика в финской сельской местности.
Сергей Иванович пытливо посмотрел на брата, хотел сделать несколько едких замечаний на тему психического расстройства в свете всяких компьютерных инноваций и хакерских диверсий, однако не стал. Он мысленно и кратко проанализировал откровения Андрея Ивановича и почувствовал, что недоверие и подозрительность в нём значительно поутихли. Хотя, если честно, бывший пограничник так и не понял, кого и в чём он подозревал? Или кому не доверял? Эти последние два вопроса касались отдельной темы, каковая тема требовала отдельного же анализа. Однако…
- Ладно, пошли спать, а то и я сейчас стану не безумней Дерипаски, - бессильно махнул рукой Сергей Иванович. Он встал из-за стола, потянулся и вопросительно посмотрел на брата: типа, а куда тот определит его на постой?
(54) Правильно – несолоно хлебавши
(55) Одно время Виктор Степанович работал директором Оренбургского газоперерабатывающего завода
(56) А ещё Виктор Степанович Черномырдин в своё время основал предвыборный блок «Наш дом – Россия»