В память о папе...
Как здорово возвращаться вечером домой, крепко держа бабушку за руку. Можно попрыгать на одной ножке и не бояться, что упадешь, но сегодня Оля ведет себя как никогда сдержанно, всем своим видом давая, понять, что она в полной мере осознает свою вину и примерным поведением, постарается ее как можно скорее исправить.
У киоска «Мороженое» она намеренно замедляет шаги и чуть, наклонившись вперед, заискивающе смотрит, на бабушку, которая словно не замечая, этой маленькой детской уловки продолжает идти дальше. Беспрекословно повинуясь судьбе, Оля героически молча следует за бабушкой понимая, что она, хоть и строгая, но справедливая. Через пару шагов она все-таки не выдерживает, оборачивается и нарочито громко вздыхает:
- Да, Мишутка сегодня мы с тобой провинились, поэтому мороженого нам не видать как своих ушей.– Пожалавалась Оля плюшевому медвежонку, сидящему у нее на руках.
- И в чем же, по-твоему, провинился Мишутка? – Заинтересовалась Мария Петровна, старательно сохраняя, строгий вид. – Он, что вел себя также отвратительно, как и его хозяйка?
- Нет, что ты, он у меня послушный. – Возразила Оля с умилением, глядя на своего плюшевого друга, она, не удержалась от переизбытка нахлынувших чувств и поцеловала его прямо в нос.– Умненький, красивенький самый настоящий симпатяшка, а не старый облезлый урод.
- Разве кто-то сказал, что он урод? - Удивилась Мария Петровна, искоса наблюдая, за внучкой
- Да. – Проворчала Оля, сердито нахмурившись. – Светка обозвала Мишутку одноглазым уродом.
- Стало быть, поэтому ты назвала ее дурой? - Уточнила Мария Петровна и, получая, молчаливое подтверждение, осуждающе покачала головой. – Как не хорошо, ведь она твоя лучшая подруга.
- Светка первой начала. - Нашла Оля оправдание своему недостойному поведению. – Она вредная хитрая
- Не нужно судить людей по своим меркам. – Прервала Мария Петровна негодование – Это не красиво и не правильно.
- Но это правда. – Возмутилась Оля, поднимая, на бабушку негодующий взгляд. – Ведь я точно знаю, для чего Светка принесла свою новую куклу, она хотела ею похвастаться, перед девчонками, чтобы они обзавидовались.
- Позавидовали. – Поправила Мария Петровна невозмутимо спокойным тоном. - Согласна, хвастовство и зависть, отвратительные черты характера, но это не повод для ссоры.
- Светка поступила не честно. - Продолжала Оля, отстаивать свое мнение. – Она совсем не любит свою куклу, она хотела всего лишь выпендриться.
- Оля, это что еще за жаргонные словечки? – Осадила Мария Петровна внучку. – Откуда ты берешь эти жуткие выражения?
- В группе все так говорят. – Ответила Оля скорее машинально, чем осознанно.
- Безобразие. – Возмутилась Мария Петровна, еще больше. – Неужели, вас учат этому воспитатели?
- Нет, что ты. – Поспешила Оля успокоить рассерженную бабушку. – Воспитатели наоборот ругаются, когда кто-нибудь из ребят говорит некрасивые слова.
- Видимо мало ругают. – Продолжала Мария Петровна сердиться. - Будь я на месте воспитателей, я бы наказывала, по всей строгости, при чем не только самих паразитов, но и злостных разносчиков этой словесной заразы. Как впрочем, и других нарушителей дисциплины, зачинщиков споров ссор и драк.
- Даже если они ни в чем не виноваты? – Не преминула спросить Оля, заглядывая, в лицо бабушки.
- Любой спор можно разрешить мирным путем, не обязательно пускать в ход кулаки. - Пояснила Мария Петровна, немного смягчившись. – Применение силы, удел слабых людей. Сильный и уверенный в себе человек никогда не станет распускать руки, а найдет способ, как урезонить своего обидчика или противника.
- А, как быть, если, обидели не самого человека, а его лучшего друга, который не такой сильный и не может сам за себя постоять? – Поинтересовалась Оля, искоса взглянув, на плюшевого медвежонка. – Как тогда нужно поступать?
- Прежде чем поднять руку на человека нужно как следует подумать. – Ответила Мария Петровна и чтобы внучке, было, более понятно привела наглядный пример. – Взять хотя бы сегодняшний случай. Неужели нельзя было обойтись без драки?
- Нет. – Категорично заявила Оля и, улавливая в глазах бабушки вспыхнувшее недовольство, принялась объяснять. – Светка принесла куклу, чтобы похвастаться, а вовсе не потому, что она ее любимая игрушка.
- Что она любит, а что нет решать ей самой. – Не согласилась, Мария Петровна и строго глядя, на внучку, заметила. – Поэтому оснований для ссоры и уж тем более для драки, я не вижу.
- Но ведь она обозвала моего Мишутку одноглазым уродом. – Напомнила Оля, находя, оправдательный аргумент, своим противоправным действиям. – Кто если не я должен был за него заступиться?
- Для этого не обязательно было пускать в ход кулаки. – Не приняла Мария Петровна оправдательные доводы. – Более того, я уверена, что ваш конфликт, можно было разрешить мирным путем.
- Нельзя. – Воскликнула Оля, запальчиво. – Светка не только обозвала моего Мишутку, она еще выхватила его у меня из рук и бросила на землю. Ты бы только видела, как он горько плакал.
- Прямо вот так взял и заплакал? – Недоверчиво Мария Петровна посмотрела на внучку.
- Да. – Заверила Оля и, чтобы быть более убедительной, жалобно заскулила. – Вот так он и плакал.
- Какая же ты у меня выдумщица. – Пожурила Мария Петровна внучку. – Фантазии хоть отбавляй.
- Ничего я не выдумываю я сама, слышала, как он плакал и звал на помощь. - Вспылила Оля и, стараясь убедить бабушку, привела конкретный пример. - Он скулил как тот маленький щеночек, что живет в нашем подвале, у которого нет ни мамы, ни папы, который один, одинешенек на всем белом свете.
- Допустим. – Предпочла Мария Петровна согласиться, понимая, что упоминание о бездомном щенке неминуемо приведет к разговору, который может зайти слишком далеко, она незаметно сменила тему. – Сегодня мне было за тебя очень стыдно, я никак не ожидала, что ты станешь зачинщицей драки.
- Прости, я не хотела тебя огорчать. – Раскаялась Оля и непроизвольно, громко шмыгнув, носом, добавила. – Я хотела всего лишь защитить Мишутку, ведь он мой самый лучший самый любимый друг.
- А как же Светлана? – Задала Мария Петровна провокационный вопрос, внимательно наблюдая, за внучкой. – Разве она не твоя лучшая подруга?
- Нет. – Решительно ответила Оля, вздергивая, подбородок. – Я с ней больше не дружу.
- Не руби сплеча и не решай сгоряча. – Посоветовала Мария Петровна и, встречаясь, с недоуменными глазами внучки, пояснила. – Не нужно принимать скоропалительных решений. Прежде чем что-либо сделать необходимо, как следует подумать.
- Хорошо, в другой раз я обязательно подумаю – Заверила Оля и немного, поколебавшись, призналась. – Если честно, мне Светку было жалко, особенно когда она упала и испачкала новое платье. Представляю, как ей сегодня вечером влетит.
- Да, вряд ли кто из воспитателей мог предположить, что девочки, подруги, устроят скандал, да еще с потасовкой. - Вздохнула Мария Петровна, огорченно. - Наверняка, после сегодняшнего происшествия Татьяна Андреевна пожалела, что предложила вам принести, в детский сад, свои любимые игрушки.
- Не знаю. – Пробормотала Оля, рассеянно, пожимая, плечами, так как на данный момент, ее волновал совершенно другой вопрос. - Как было бы хорошо, если бы мы взяли его домой.
- Кого? – Переспросила Мария Петровна, не сразу понимая, о чем идет речь, она внимательно посмотрела на внучку.
- Щеночка. – Пояснила Оля и поскольку тема была ей не безразлична, заметно оживилась. – Как было бы здорово, если бы он жил у нас, я бы за ним ухаживала, играла, водила гулять.
- Оля, не начинай все заново. - Предупредила Мария Петровна, строго взглянув на внучку. - Мы ведь с тобой договорились, что будем решать этот вопрос тогда.
- Когда приедут мама и папа. – Закончила Оля горестно, вздыхая. – Скорее бы они приехали.
По краткому примечанию и тягостному вздоху, было не трудно догадаться, что, не смотря на договор, скрепленный обещанием, желание поговорить о судьбе бездомного щенка, осталось и, Мария Петровна немного поразмыслив, решила нарушить собственный запрет и вернулась к закрытой теме.
- Мы в ответе за тех, кого приручаем. – Напомнила она, стараясь объяснить внучке, насколько велика ответственность принимаемого решения. – Надеюсь, ты помнишь, кто это сказал?
- Так сказал маленький Принц своему другу Лисенку. – Откликнулась Оля, не раздумывая. – А мы сегодня почитаем эту сказку?
- Мы ведь не давно ее прочитали. – Напомнила Мария Петровна, удивленно глядя на внучку.
- Ну, и что она мне очень понравилась. – Пояснила Оля, с улыбкой. - Теперь у меня две любимых сказки «Щелкунчик» и «Маленький Принц».
- Раз так значит почитаем. – Согласилась Мария Петровна, с умилением глядя на сияющее детское личико, она не выдержала и улыбнулась.
- Ура. – Возликовала Оля, по глазам бабушки догадываясь, что старания не прошли даром, и ей удалось заслужить прощение. – Как же я тебя люблю, ты самая лучшая, бабушка на всем белом свете.
- Ох, и лиса. – Пожурила Мария Петровна, внучку, а про себя подумала. «Как бы мне хотелось, чтобы печали и горести обошли стороной мою маленькую белокурую малышку, чтобы она никогда не знала горечи слез и боли разочарования, чтобы вся ее жизнь была счастливой безмятежной и удивительно прекрасной, похожей на красивую добрую сказку».
Каждый день, возвращаясь, домой пешком, они проходили через небольшой скверик сворачивали на боковую тихую улицу и, минуя, широкий проспект, выходили к четырехэтажному дому старой постройки конца прошлого столетия.
Выстроенный буквой «П» дом, надежно защищал маленький уютный дворик, островок тишины и покоя, отделяющий его от шума автомобилей, грохота трамваев и вечно спешащих куда-то прохожих. От высокой сводчатой арки, вдоль дворика, тянулась асфальтовая дорожка, от которой словно рукава реки ответвлялись тропинки, ведущие к подъездам.
Маленькой Оле старый дом напоминал гигантский корабль, который по какой-то нелепой случайности, выбросило на берег, и словно зажатый во льдах, он так и остался стоять в самом центре города, на перекрестке между проспектом и небольшой улицей. Из рассказов бабушки ей было известно, что когда-то очень давно, она вместе со своим отцом и тетей приехали из другого города, и поселилась в этом старом доме. С тех пор прошло почти полвека и сменилось не одно поколение.
А, еще в этом доме жила подруга, Светка, про которую бабушка, часто говорила, что они, подруги с пеленок, но вот почему с пеленок, Оля ни как не могла понять. Пеленки что ли, у них были одни на двоих, но помнила она свою подругу, так же, хорошо, как саму себя.
Неразлучная парочка могла играть часами на пролет, не издавая ни единого постороннего шума, но порой наступал период, когда за короткое время, подруги умудрялись, поссориться, не один раз.
Со слезами и громким ревом они, разбежавшись по домам, клялись родителям, что отныне их дружба закончена, но как только обида проходила, они вновь мирились и продолжали играть, как будто ничего, и не было. Иногда возникающие между подругами разногласия, перерастали в спор, который не редко заканчивался маленьким потасовками. Сколько Оля себя помнит, она не никогда не затевала ссору первой и до последнего момента старалась избежать спора с подругой.
Не смотря на то, что у них были достаточно разные и противоречивые характеры, их дружба была крепкой и давней. Словно плюс и минус, они тянулись друг к другу. Смуглая, темноволосая, коротко подстриженная, Светка, с живыми карими глазами и повадками юркого вороненка, была задиристой непоседливой и жутко любопытной и потому всегда стремилась быть в курсе любых событий.
Но больше всего она гордилась тем, что на целых полгода старше, о чем постоянно напоминала, пытаясь таким способом, отвоевать право первенства, на которое в принципе Оля никогда и не претендовала. Не по годам рассудительная она была послушна и прилежна Светло-золотистые волосы, всегда были заплетенные в тугие косички, а лазурно-голубые глаза, напоминали голубизну, весеннего неба. Такое сравнение сделал отец Оли, когда впервые, увидел, свою маленькую дочурку
- Катюша, посмотри, какие у нашей дочки, глаза. – Воскликнул он изумленно. - Они цвета весеннего неба, такие же голубые и чистые.
- Иначе просто и быть не могло. – Улыбнулась Катя, с нежностью глядя на малышку. – Как ни как она дочь летчика и очень похожа на тебя.
- Нет, Катюша, она похожа на тебя. – Возразил Максим, ласково обнимая, жену. - Она такая же красивая, как ты, только еще очень маленькая, но вот когда она подрастет, то от этих голубых глазок, пожалуй потеряет голову не один, мальчишка. Как это, когда-то, случилось со мной.
Как было здорово, когда они жили все вместе. Папа учился в военном училище, мама работала в музыкальной школе. Больше всего Оля любила, когда папа возвращался вечером, домой, и она бежала его встречать, это были незабываемые и самые радостные мгновения в ее жизни.
Стройный подтянутый в красивой военной форме, папа шел через весь двор и, словно на параде, чеканил каждый шаг. Оля с гордостью бежала ему на встречу, брала его за руку, и они вместе шагали до подъезда. Возле крыльца он непременно останавливался, и предлагал сыграть, в считалки.
- Будем считать, ступени или сегодня так пойдем? – Спрашивал он лукаво, посматривая, на маленькую дочку. – Или ты их уже все без меня посчитала?
Разумеется, Оля пыталась, это сделать со своей неразлучной подругой Светкой еще днем, но почему-то они постоянно сбивались со счета и начинали спорить какая ступенька, идет следом за десятой, одиннадцатая или тринадцатая. Так и не приходя к единому мнению, они пытаясь доказать свою правоту, старались говорить все и громче.
В итоге поднимался, такой галдеж, что соседи не выдерживали и вступали в спор. Как правило, разрешая, конфликт довольно быстро и просто они выгоняли девочек из подъезда на улицу предлагая, спорить, там сколько будет угодно. На улице, спорить было не о чем, так как там не было ступеней, поэтому спор прекращался также быстро, как и начинался.
С папой же считать ступеньки было куда интереснее, поэтому Оля всегда соглашалась, и они начинали медленно подниматься по лестнице, считая, каждую пройденную ступеньку. Если вдруг она называла не правильную цифру, то папа останавливался, давая тем самым ей понять, что она должна исправить допущенную ошибку.
Порой случалось, что Оля забывала, нужную цифру, и никак не могла, вспомнить, тогда папа ей подсказывал, начиная, произносить эту цифру, по слогам. Так они поднимались, на третий этаж, где и располагалась их квартира. Эту игру в считалки, которую придумал папа, Оля любила и была готова играть хоть каждый день.
А, как ей нравились папины погоны, с большой буквой «К» на темно-синем кителе. Лучше бы он так и ходил с ними, сожалела Оля, вспоминая перемены, которые произошли, вскоре, после того как на погонах у папы появились, три, маленькие золотые звездочки.
Хотя поначалу они ей тоже очень нравились. С любопытством она разглядывала их и любовно поглаживала указательным пальчиком, ощущая их шероховатую поверхность. Как сейчас Оля помнит, что все поздравляли папу, а ей объясняли, что он получил звание и звезды, но тогда она еще не догадывалась, что скрывали за собой, эти, казалось, безобидные слова.
Вскоре после, этого папа с мамой уехали, а Оля осталась с бабушкой, Марией Петровной, маминой мамой, которую она безмерно любила, но как бы там ни было, все равно скучала по родителям, ей так хотелось, чтобы они опять жили все вместе.
Неторопливо они вошли во двор и двинулись по асфальтовой дорожке. Двое мужчин стояли возле подъезда и о чем-то, беседуя, курили. Не смотря на то, что один из мужчин находился к Оле спиной, она сразу же его узнала и, чтобы приветствовать, рванулась вперед, но Мария Петровна крепко сжала ее руку.
- Бабуля, это же дядя Толя. – Воскликнула Оля, с недоумением глядя на бабушку, она заметила, как меняется ее лицо, настороженно спросила. – Бабуля, что с тобой?
По каким-то не видимым каналам волнение, охватившее Марию Петровну, передалось и интуитивно, она прижалась к ней, словно, пыталась защититься. Тем временем один из мужчин повернулся и посмотрел в их сторону. После чего что-то сказал и словно по команде откинув, не докуренные сигареты, они направился им на встречу.
По мере их приближения Оля вдруг почувствовала, как рука бабушки сжимается, при чем так сильно, что ей стало чуточку пощипывать кончики пальцев, но она не произнесла ни звука, продолжая, внимательно наблюдать, за взрослыми, которые вели себя сдержанно и как-то очень странно.
«Почему они не радуются, ведь они так долго не видели друг друга?». Размышляла она, заглядывая, в серьезные лица взрослых, которые, ограничившись короткими приветствиями, как-то подозрительно притихли, словно им было не о чем больше поговорить.
- Дядя Толя, вы приехали совсем? – Решила Оля воспользоваться паузой, чтобы выяснить, непонятное и столь странное поведение родственников. – Или только погостить?
- Погостить. – Откликнулся дядя Толя, подхватывая, девочку на руки он направился к подъезду.
Тем временем незнакомый мужчина, взял Марию Петровну под руку и пошел следом за ними.
- А, что это за дяденька с вами приехал? – Продолжила Оля расспросы. – Он ваш приятель?
- Да. – Ответил дядя Толя и чуть, помедлив, добавил. – Мы служим в одном полку.
- Он тоже летчик? – Поинтересовалась Оля, болтая ногами в воздухе. – Как мой папа?
- Да. – Подтвердил дядя Толя глухим сдавленным голосом и напряженно, стиснув, скулы, отвернулся.
- Вы давно видели моего папу? – Спросила Оля и потому, как мужчина, заметно напрягся, с детской непосредственностью уточнила. – Или он служит в другом полку?
- Мы служим вместе – Коротко пояснил дядя Толя и во избежание дальнейших расспросов, резко сменил тему – Скажите, мне милая барышня, где ваши прелестные зубки?
- Выпали, и я их отдала мышке. – Ответила Оля, непреднамеренно искажая, шипящие звуки. – Чтобы взамен старых молочных она принесла мне новые крепкие костяные зубки, которые больше никогда у меня не выпадут, и будут у меня до самой старости.
- О, как? – Усмехнулся дядя Толя и поскольку они вошли в квартиру, он поставил девочку на ноги.
- Иди, детка поиграй, нам нужно поговорить. – Предложила Мария Петровна, ласково погладив, внучку по голове, она взглядом указала ей на спальню. – Чуть позже я тебя позову.
Послушно кивнув, Оля отправилась к себе в комнату, так как отлично понимала, что когда взрослые разговаривают, дети должны заниматься своими делами и не мешать им, решать их взрослые дела.
- Сегодня мы будем играть в школу. – Сообщила она куклам и плюшевому медвежонку, который ничуть не возражал и как примерный ученик сидел с поднятой вверх лапой. – Первым к доске пойдет Мишутка и расскажет нам стихотворение, про
Звон разбитой посуды, прервал занятия. Испуганно вздрогнув, Оля обернулась и после минутного колебания, стремительно выскочила из своей комнаты. Без стука и предварительного разрешения она самовольно распахнула, дверь кухни и остановилась на пороге.
- Что случилось? – Спросила она, недоуменно глядя на мужчин, которые, не выдерживая пытливых детских глаз, отвернулись, словно чувствовали себя виноватыми, что стали источником беспокойства этой маленькой белокурой девочки.
Терпеливо ожидая, ответа Оля смотрела на молчаливо сидящих людей, но на протяжении нескольких минут никто не проронил ни единого слова.
- Я спрашиваю, что случилось? – Повторила она, испытующе глядя на взрослых, которые вопреки ее настойчивым требованиям продолжали хранить молчание.
Всем своим существом Оля вдруг почувствовала, что от нее что-то скрывают и это еще больше, распалило, детское любопытство.
- Бабуля, что случилось? – Обратилась она к бабушке, которая вместо ответа, покачала головой и еще ниже опустила голову. – Вы, что сговорились?
Выкрикнула Оля и в сердцах топнула ногой. Отчего деревянные половицы дрогнули, издавая, не характерный для дерева звон. Недоуменно опустив, глаза она увидела, разбитую чайную чашку, белую с голубым ободком.
- Это же мамина, любимая. - Испуганно воскликнула Оля и присев, на корточки принялась собирать осколки.
- Не надо, детка брось. – Сдавленно произнес дядя Толя, удерживая, руку девочки. – Оставь.
- Мама очень сильно расстроится. – Возразила Оля, стоя посреди кухни маленькая беззащитная с округлившимися от испуга глазами. – Ведь это была ее любимая чашка.
Не давая, себе отчета, она вдруг, уткнулась в колени бабушки и, заплакала навзрыд.
- Не плачь моя девочка, не надо. – Принялась Мария Петровна успокаивать внучку, поглаживая, по светлым, как льняная куделька волосам. – Бог, с ней с чашкой.
- Что я скажу маме? - Всхлипнула Оля, прерывисто. – Когда она вернется, она обязательно спросит.
- Мама и папа не приедут. – Ответила Мария Петровна, сдавленным голосом. - Мы поедем к ним.
Известие о скорой встрече с родителями Олю не обрадовало, скорее наоборот. Где-то в глубине зародился страх и неосознанное чувство тревоги, охватило сознание. Совершенно отчетливо она вдруг поняла, а вернее почувствовала, что случилось нечто такое, с чем ей никогда не приходилось сталкиваться. Все сомнения окончательно рассеялись, когда Оля заглянула в добрые карие глаза, до краев, наполненные слезами.
- Ты плачешь? – Удивилась она, глядя на бабушку, которая, пытаясь скрыть слезы, поспешно прикрылась ладонью.
Никогда прежде Оле не доводилось видеть, чтобы бабушка плакала, открыто, горько и так безутешно.
- Бабуля, почему ты плачешь? – Переспросила она, пребывая, в растерянности. – Почему?
Вместо ответа Мария Петровна обняла внучку и прижала к себе, но она отстранилась и подняла голову.
- Ты не хочешь ехать? – Продолжала Оля расспрашивать, пытливо заглядывая, бабушке в глаза.
- Ну, что ты глупенькая. – Нашла Мария Петровна силы, чтобы ответить, отводя взгляд в сторону
- Ты не хочешь брать меня с собой? – Не унималась Оля, желая, выяснить причину слез. - Потому что я себя плохо веду?
С детской непосредственностью, рассудила она и самостоятельно, находя ответ, распрямилась.
- Бабуля я даю тебе честное пречестное слово, что буду вести себя примерно. – Поклялась Оля, складывая, руки на груди. - Только, пожалуйста, возьми меня с собой, пожалуйста, не оставляй меня.
На глаза опять навернулись слезы, и она по-детски громко расплакалась.
- Ну, что ты Олюшка, не плачь, конечно, мы поедем вместе. – Принялась Мария Петровна успокаивать внучку. - Как же я могу тебя оставить. Конечно же, я тебя не оставлю, никогда. Мы с тобой, теперь всегда будем вместе, всегда.
Едва слышно прошептала она, отводя, в сторону опустошенные потускневшие глаза. Всего лишь однажды Оле приходилось видеть этот неподвижный, будто застывший взгляд. Словно бабушка видела что-то такое, что не могли видеть и слышать другие люди.
Такими же точно глазами она смотрела на портрет, своего любимого Ванечки так ласково она называла дедушку, который умер, когда Оли еще не было на свете. До сих пор она помнит, как испугалась, когда однажды ночью услышала, что бабушка с кем-то разговаривает.
Вначале Оля подумала, что ей это приснилось, но любопытство взяло верх, и она, прислушалась, к голосу за стеной. Бабушка действительно с кем-то разговаривала, хотя Оля точно знала, что они совершенно одни. Тихонько она встала с постели и на цыпочках, подкралась к спальне. Мария Петровна сидела на кровати, а перед ней на ночном столике стоял портрет деда.
Ласково поглаживая, снимок рукой она рассказывала, что Катюша с Максимом, уехали и оставили внучку с ней и что, как только они устроятся на новом месте, то приедут и заберут Олю к себе, а она останется совсем одна, одинешенька.
Как только Оля это услышала, ей стало, так жаль, оставлять бабушку одну, что ей сразу же расхотелось ехать с родителями. «Нужно успокоить бабулю и сказать, что я не оставлю ее одну, что они поедут вместе».
Потихоньку вернувшись, в свою комнату, Оля легла в постель, немного полежав, в темноте, когда ей действительно стало страшно, громко позвала бабушку.
- Аюшки. – Откликнулась Мария Петровна, торопливо входя в спальню. – Сон плохой приснился?
- Да. – Всхлипнула Оля, обнимая, бабушку, она принялась ее целовать. - Я тебя так люблю, так люблю, что никогда не оставлю одну.
Удивленная и вместе с тем довольная, Мария Петровна усмехнулась с нескрываемой грустью
- Сладко поешь, канарейка. – Пожурила она ласково, глядя на внучку. – Посмотрим, как ты запоешь, когда настанет твой срок, улетишь из родного гнезда и только крылышками на прощанье махнешь.
- Нет, я останусь с тобой. – Возразила Оля со слезами на глазах. – Мы всегда будем жить с тобой вместе, ты и я.
- Хорошо. – Согласилась Мария Петровна и бережно, поправляя одеяло, уложила внучку обратно в постель. – А теперь спи моя девочка, спокойной тебе ночи и приятных снов. Ласково она поцеловала, свою светловолосую внучку и вышла из спальни.
Вот и сейчас Оля недоуменно смотрела на расстроенную бабушку и никак не могла понять, почему она так горько плачет. Ведь на самом деле она должна была радоваться, что они поедут к родителям в гости, и наконец-то встретятся.
Но чем, пристальнее Оля, вглядывалась в глаза бабушки, тем больше понимала, что она этому событию совсем не рада. Чем вызвана была эта затаенная печаль, она не знала и сколько бы не пыталась, ей так и не удалось понять, в чем же заключалась основная причина, такого явного и безутешного горя.
На следующий день, сразу же после завтрака, Оля, как и бабушка, стала собираться в дорогу. Первое, что она решила взять, с собой был плюшевый медвежонок.
- Мишутка поедет с нами. – Заявила она, усаживая, своего плюшевого друга на чемодан с вещами.
- Думаю, он еще слишком мал, чтобы путешествовать. - Заметила Мария Петровна, стараясь быть как можно мягче. – Что если вдруг он потеряется?
- Нет, он не сможет потеряться. – Возразила Оля, прижимая к груди, плюшевого медвежонка. – Я буду всегда держать его на руках.
- Нам предстоит долгий путь. – Напомнила Мария Петровна, любым способом пытаясь переубедить внучку. – Посмотри, какой он маленький и может быстро устать от долгой дороги.
- А вот и нет. - Воскликнула Оля, не поддаваясь ни на никакие уговоры и не желая расставаться со своим верным другом, она заявила. - Мишутка такой же, как я, взрослый и он, как и я скоро пойдет в школу.
Последний аргумент оказался наиболее убедительным, не решаясь затевать спор, Мария Петровна, вынуждена была согласиться. Довольная что ей удалось уговорить бабушку, Оля взяла медвежонка на руки и больше не выпускала его ни на минуту.
Сколько она помнила себя, ровно столько же помнила и плюшевого медведя, на основании чего считала его своим единственным и любимым другом. Именно по этой причине, она вчера и поссорилась, со своей подругой Светкой, когда та назвала его одноглазым уродом. И все потому, что один глаз у медвежонка действительно отличался от другого тем, что это была всего лишь обычная пуговка, с которой была связана целая история.
Впервые маленькую голубую чуть выпуклую пуговку Оля увидела на блузке из нежно-голубого шелка, которую мама сшила специально, для выпускного вечера, на который они вместе с папой собирались идти, по поводу окончания, военного училища. Блузка была нарядная с кружевными манжетами и таким же воротником, плавно переходящим в рюш в виде маленького галстука, под которым прятались, маленькие гладкие пуговки, похожие на капельки утренней росы или маленький глазик.
Эта внешняя схожесть и привлекла внимание Оли, а в последствии, сама собой, возникла мысль: «Вот бы моему Мишутке такой глазик. Ведь ему, наверное, плохо с одним». Подумала Оля и так как ей очень, сильно захотелось вернуть медвежонку зрение, а приставать к маме с глупостями, в такой ответственный для них с папой день, постеснялась, она после недолгих раздумий все-таки сделала выбор в пользу преданной дружбы и любви.
Пока мама с бабушкой занимались своими делами, Оля была предоставлена самой себе и решила использовать, свое свободное время с определенной и как ей думалось, благой целью. Будучи воспитанным ребенком, она прекрасно знала, что без разрешения нельзя трогать чужие вещи, но как ей казалось, мама не будет возражать, если узнает, для чего ей понадобилась, эта голубая пуговка от ее блузки.
Без спроса Оля достала из шкатулки с нитками ножницы и отправилась в комнату родителей. Блузка висела на плечиках, рядом с новым папиным мундиром. На какое-то мгновение Оля заколебалась, понимая, что делает, не совсем правильно, но желание помочь любимому медвежонку взяло верх, над рассудком. Подставив, стул она дотянулась до заветной пуговки, что находилась под кружевным воротником.
«Такой красивой пуговке здесь совсем не место и даже если ее не будет, то никто и не заметит. Зато, сколько радости, будет у Мишутки, когда она станет его глазиком». Рассудила Оля и, не раздумывая, ни минуты, отстригла пуговицу.
С чувством выполненного долга она зажала драгоценную добычу в кулачке и, отправилась в свою комнату. «Теперь осталось только уговорить бабулю пришить Мишутке пуговку вместо глазика». Мечтала Оля и довольная тем, что день прожит не зря, легла в кровать как котенок свернувшись, клубочком. Еще какое-то время она строила планы, пока не уснула, безмятежным и крепким сном.
Пребывая, в стране сладких снов, Оля не слышала, как плакала мама, расстроенная ее дерзкой выходкой, и как папа ее успокаивал. Объясняя, что Оля это сделала не со зла и совсем не потому, что ей сегодня не уделили должного внимания, а вероятнее всего у нее была какая то своя причина, о которой они обязательно узнают, когда вернуться. Так как она непременно, им расскажет, если они ее спросят.
Рано утром едва открыв, глаза Оля, вспомнила, о незаконченном накануне деле, а точнее, о пуговке, которую она всю ночь, сжимала в кулачке и, побежала к бабушке, с единственной просьбой, как можно скорее пришить пуговку Мишутке вместо глаза.
- Бабуля, смотри. – Восторженно воскликнула Оля, разжимая, ладошку. – Она ведь похожа на глазик?
- Зачем ты это сделала? – Потребовала Мария Петровна ответа, не разделяя, радости внучки. - Разве ты не знаешь, что портить вещи не хорошо?
- Да, но она такая красивая. – Начала Оля оправдываться. – И так сильно похожа на глазик.
- Если бы ты могла видеть, как расстроилась мама. – Укоризненно Мария Петровна посмотрела на внучку. - Из-за твоего легкомысленного поступка они пропустили торжественное открытие праздника.
- Я вовсе не хотела, их расстраивать – Попыталась Оля объяснить, свой поступок. – Я сделала это не нарочно, мне нужна была пуговка, для Мишутки. Ведь, он такой несчастный, ему так плохо с одним глазиком.
Слушая, сбивчивый рассказ, Мария Петровна, поджала губы, что означало лишь одно, она очень сердится.
- Неужели, ты собираешься свалить всю вину на медведя? – Поинтересовалась она, глядя на внучку, которая отчаянно завертела головой, давая, отрицательный ответ. – Тогда, скажи, для чего ты это сделала?
- Я хотела, чтобы у Мишутки был не один глазик, а два. – Ответила Оля, в полной мере осознавая, свою вину она покаянно опустила голову.– Поэтому и отрезала пуговку с маминой блузки.
- Значит, ты хотела, чтобы эта пуговица, стала глазом для твоего плюшевого медведя? – Уточнила Мария Петровна, испытующе глядя на внучку. – Правильно, я тебя поняла?
- Да. – Подтвердила Оля, не осмеливаясь, поднять глаза, на бабушку. – Но я вовсе не хотела огорчать маму и папу, я состригла пуговку с маминой блузки чтобы.
Слезы мешали ей говорить, поэтому она остановилась, переводя дыхание.
- У моего Мишутки было два глазика. – Закончила Оля, почти шепотом, еще ниже опуская, голову.
Крупные слезинки повисли на ресницах, не выдержав, собственной тяжести они прокатились по щекам, упали на грудь, оставляя, на шерстяном платьице два мокрых пятнышка.
- Зло сотворенное во благо не перестает оставаться злом. – Произнесла Мария Петровна назидательно строгим тоном, но осуждающие карие глаза, устремленные на внучку, стали чуточку теплее и мягче. – Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю?
- Я сделала это не нарочно. – Попыталась Оля, оправдаться, не понимая, смысла сказанных бабушкой слов. – Я хотела помочь Мишутке, ведь ему так плохо, жить так
От волнения и наступающих слез, она задохнулась и вынужденно замолчала.
- Я не сомневаюсь, что твои намерения были добрыми, но было бы лучше, если б ты, прежде чем, это сделать, спросила разрешения. – Пояснила Мария Петровна, суть совершенного ей поступка. – Но ты об этом как видно забыла, чем огорчила меня и своих родителей. Твое великодушие похвально, но твои самовольные действия просто отвратительны, поэтому я вынуждена отказать твоей просьбе, пришить пуговицу медведю, вместо глаза и предоставить право маме, решение данного вопроса.
С этими словами она взяла у Оли злополучную пуговку и положила ее в деревянную шкатулку.
- Думаю, так будет правильно и надежно. – Ответила Мария Петровна, на немой вопрос внучки, которая, не осмеливаясь, что-либо, ей возразить согласно кивнула головой и прерывисто вздохнула.
На следующее утро, когда Оля проснулась первое, что она увидела, был Мишутка, который сидел на стуле возле кровати, с голубой пуговкой пришитой вместо глаза.
- Доброе утро мой любимый дружочек. – Поприветствовала она, ласково поглаживая, своего плюшевого друга. – Как тебе теперь с новым глазиком?
Не дожидаясь ответа, она расцеловала своего Мишутку и, подхватив, его на руки, побежала к маме, чтобы попросить прощения и излить всю свою благодарность. Конечно же, мама простила Олю и больше на нее, не сердилась, она нежно поцеловала, дочку, а папа взял ее на руки и с гордостью произнес:
- У нашей малышки богатое воображение и очень доброе сердечко. Когда она вырастет, вот такая большая. – Воскликнул он, поднимая, дочку на вытянутых руках. – То она будет такая же добрая и красивая, как мама, такая же умная и справедливая, как бабушка.
- И такая же отважная, как ее отец. - Добавила мама, с нежностью наблюдая за игрой отца и дочурки.
Вскоре после этого случая, мама с папой уехали по распределению в далекий военный городок. Ключевого значения слова распределение Оля не знала, но то, что оно ей не нравилось, она знала наверняка. Как и то, что родители должны жить со своими детьми, а не распределяться и уезжать так далеко и надолго.
Сборы в дорогу, не заняли много времени и на следующее утро они уже летели на самолете. За все время пути Оля согласно данному обещанию, не выпускала из рук своего медвежонка, разговаривая, с ним, она объясняла ему, куда и зачем они летят и где сейчас находятся. Красивая стюардесса угостила их конфетами, которые Оля аккуратно сложила в сумочку и давала Мишке по чуть-чуть, чтобы его не мутило.
Дорога была не близкой, им предстояло лететь, с пересадками. Сначала они летели на одном, а потом на другом самолете. Когда они прилетели в город, где должны были пересесть на другой самолет, им сообщили, что рейс откладывается в связи с метеоусловиями. Вынужденная остановка затянулась на неопределенный срок, Оле казалось, что погода против встречи, с родителями.
Дождь лил, не переставая, серые тяжелые тучи, настолько разбухли от воды и так низко опустились, что казалось, еще немного и, они упадут на землю. Эти огромные свинцовые тучи напоминали гигантских надувных слонов, которые никак не могут сдвинуться с места, потому, что в них накопилось слишком много воды, которую им необходимо вылить, чтобы они могли двигаться дальше.
В зале ожидания маленького аэропорта было большое количество народа. Уставшие от неопределенности, ожидания и капризов природы, люди напряженно всматривались в небо, прося у природы пощады. Мысленно рисуя, предстоящую встречу с родителями Оля сидела, положив, голову Марии Петровне на колени.
- Бабуля, а вдруг пока мы тут сидим и ждем хорошую погоду мама с папой, подождут нас, и, не дождавшись, сами решат поехать к нам в гости? - Спросила она и сама, испугавшись, что такое может случиться, задохнулась от волнения. – Мы ведь можем разминуться.
- Не беспокойся моя девочка, они нас обязательно дождутся. – Возразила Мария Петровна, задумчиво, глядя в даль. - Даже если мы с тобой, опоздаем, то
Неожиданно громкий возглас перевал ее на полуслове.
Молодая женщина, вскинув, руки, с криком похожим на крик раненой птицы вскочила на ноги, но тут же упала на пол. На мгновение в зале похожем на растревоженный пчелиный улей воцарилось молчание. Люди, заполнившие зал ожидания, один за другим вскакивая, со своих насиженных мест, с растерянными встревоженными лицами столпились вокруг нее, образуя, плотное кольцо.
- Сиди здесь и, никуда не уходи. – Наказала Мария Петровна, внучке и порывисто поднимаясь, на ноги пояснила. – Я должна ей помочь, я врач.
Быстрыми шагами она направилась в сторону женщины и через секунду, скрылась в кольце зевак.
- Вызовите Скорую помощь и, пожалуйста, разойдитесь. - Слышала Оля строгий и вместе с тем спокойный голос бабушки: - Ничего страшного, обычный приступ удушья, от не достатка свежего воздуха.
Вскоре приехала Скорая помощь, женщину уложили на кресла и, врач принялся ее осматривать.
Пока Мария Петровна была занята разговором с врачом, внимание Оли привлек маленький мальчик, который сначала стоял в стороне и неотрывно наблюдал за тем, что происходит вокруг. Когда же появилась люди в белых халатах, он пытался, протиснуться сквозь толпу, но его тут же оттеснили на задний план, но он не сдавался и вновь предпринял попытку, чтобы прорваться.
- Что тебе там нужно? – Спросила Оля, подходя к малышу, она, подражая, бабушке строго поджала губы. - Разве ты не видишь, что взрослым не до тебя, сядь и не мешай.
На правах, старшего ребенка, она взяла мальчика за руку, чтобы отвести его в сторону и усадить в кресло.
- Нет. – Воспротивился малыш и часто, заморгав, карими глазами во весь голос заревел. – Мама-а-а
Разнеслось по всему залу. Стоявшие в кольце люди повернулись в сторону плачущего мальчугана, и Оля вдруг почувствовала себя ответственной за этого малыша.
- Идем. – Пригласила она мальчика и повела его к женщине, которая сидела в кресле.
Темные волосы, собранные в косу рассыпались по плечам, а тревожные чуть раскосые глаза блуждали по незнакомым лицам. Было очевидно, что она что-то или кого-то искала. При виде мальчика, смуглое усталое лицо женщины прояснилось и озарилось улыбкой.
- Мишенька, сынок, иди, ко мне. – Ласково позвала она, протягивая, руки. – Иди, сюда мой маленький.
Обрадованный мальчик, перестал плакать и через расступившуюся толпу, подбежал к матери, которая прижала его к груди, целуя, чернявые вихры на макушке.
- Это моя мама. - Представил малыш, прижимаясь к матери. - А я Миша Фролов.
Между тем, врач скорой помощи и начальник аэропорта спорили между собой, но ни кто не хотел уступать.
- Я требую, чтобы вы немедленно поместили женщину в комнате «Матери и ребенка» - Настаивал врач, сердито глядя на своего оппонента, который отрицательно покачивал головой. - Нет мест, разместите, у себя в кабинете, женщине необходим покой.
Пока взрослые спорили, маленький мальчик не понимая, о чем идет речь, крутил головой, громкие голоса пугали его, и он был готов, снова заплакать. Оле стало, очень жаль, этого испуганного мальчугана и ей захотелось, что-нибудь сделать для него, но что именно, она не знала.
Как вдруг в голову пришла идея подарить ему своего плюшевого медведя, так как ей казалось только он, мог утешить этого смуглолицего малыша. Не долго думая, она подошла к нему.
- Хочешь, я подарю тебе своего плюшевого медвежонка? – Предложила Оля, без каких либо предисловий, протягивая мальчику игрушку. – Знакомься его, тоже зовут Мишутка.
При виде игрушки смуглое лицо мальчика расплылось в улыбке, а карие глазенки заблестели, как бусинки.
- Правда? – Спросил Миша, переводя, недоверчивый взгляд на медвежонка.
- Да. – Подтвердила Оля, поясняя, причину своей щедрости. - Я уже взрослая и скоро пойду в школу, поэтому играть с Мишуткой и заниматься его воспитанием мне будет некогда.
Изо всех сил, стараясь выглядеть спокойной, она передала медвежонка, растерянному малышу и, чтобы вдруг не передумать завела руки за спину.
- Он послушный и очень умный. – Произнесла Оля и, помолчав, добавила. - Дрессированный, может выполнять разные команды, сидеть лежать и стоять на задних лапах.
- Ух, ты? – Изумился Миша, от удивления и восторга, забывая, о благодарности он принялся разглядывать свой подарок.
- Береги его и не обижай. – Напутствовала Оля, на прощание, погладив, своего любимца, по голове.
Без сомнения, ей было чуточку, жаль расставаться со своим другом, но восторг в карих глазах мальчугана был для нее важнее, так как впервые в жизни она ощутила себя счастливой, оттого, что доставила малышу радость и повела себя как взрослая.
- До свидания. - Попрощалась Оля и протянула мальчику руку, но увлеченный своей новой игрушкой, он, казалось, забыл обо всем на свете.
Стараясь, удержать накатившие слезы она, резко развернулась на месте и поспешила вернуться, чтобы не огорчать бабушку.
- Где, ты ходишь? Я ведь сказала, чтобы ты ждала меня – Начала Мария Петровна, но, едва взглянув, на влажные глаза внучки насторожилась. - Оля, а где твой медведь, ты, что его потеряла?
- Нет, я его подарила. – Ответила Оля, шмыгнув, носом, она посмотрела на строгое лицо бабушки.
- Как подарила? – Удивилась Мария Петровна, с недоумением глядя на девочку. – Кому?
- Маленькому мальчику у него заболела мама, и он плакал, мне его стало жаль и чтобы его успокоить, я решила подарить ему моего Мишутку. – Поведала Оля на одном дыхании и, вобрав, в себя недостающий глоток воздуха, добавила. - Мальчика тоже зовут Миша.
Не в силах больше продолжать она замолчала, чтобы не разреветься, подобно маленькому ребенку.
- Достойный поступок, молодец. – Похвалила Мария Петровна и ласково притягивая, внучку к себе поцеловала ее в голову. – Я горжусь тобой.
Больше они не возвращались к этому разговору, так как все мысли женщины, были заняты решением наиболее серьезных вопросов. А, именно, как эта маленькая, но вместе с тем уже такая взрослая и рассудительная девочка воспримет известие о гибели отца.
В полной мере, осознавая всю глубину случившегося несчастья, Мария Петровна намеренно оттягивала время и умалчивала подробности, пытаясь, если не оградить, то хотя бы подготовить детское сознание к неотвратимому удару, судьбы.
Спустя, два часа пассажиров пригласили на посадку, и через час самолет приземлился на маленьком аэродроме, где их ждала военная машина, которая унесла, навстречу неотвратимой и жестокой реальности жизни. Безмолвно Оля смотрела на однообразную и скучную картинку через забрызганное грязью окно.
- Какой бесконечно длинный этот лес. – Удивилась она, глядя, на темно-зеленую ленту елей, которые плотной стеной возвышались по обе стороны дороги, растягиваясь, до самого горизонта.
- Это тайга. – Пояснил дядя Толя, не отрывая, взгляд от окна. – Вечно зеленая, бескрайняя тайга.
Терпеливо ожидая, когда закончится эта уплывающая в бесконечность полоса Оля, убаюканная равномерным урчанием мотора незаметно для самой себя, уснула. Время, от времени просыпаясь, она выглядывала, в окно и упираясь, в зеленую ленту, грустно вздыхая, снова засыпала. Наконец они подъехали к не большому бревенчатому дому.
Когда машина остановилась, Оля, даже не проснулась. Бережно дядя Толя взял девочку на руки и занес в дом. Уставшая от перелетов, шума вокзалов, и ожидания встречи с родителями Оля еще долгое время спала. Порой ей казалось, что сон превратился в явь, а реальность стала сном.
Будто она слушала передачу по радио, все слышала, но вместе с тем ничего не видела. Пребывая, в полном сознании Оля лежала неподвижно плотно сомкнув, веки, надеясь среди незнакомых и чужих голосов, уловить голоса родителей, но кроме знакомого с детства голоса бабушки, ей так ничего и не удалось различить.
Отрывки разговоров, которые Оля слышала в промежутках между сном и бодрствованием, приводили, к безотчетному состоянию страха и, находясь, перед чем–то, неотвратимо неизбежным, она долгое время не решалась открыть глаза.
Когда, наконец, поборов, страх она отважилась и приоткрыла глаза, то первое, что увидела, в предрассветных сумерках, был силуэт бабушки, которая сидела возле кровати с неподвижным взглядом, устремленным в пространство.
- Бабуля. – Позвала Оля тихим голосом и, пытаясь убедиться, что это уже не сон, протянула к ней руку. – Это ты?
- Я. – Откликнулась Мария Петровна, поворачиваясь, к внучке, она наклонилась вперед и ласково улыбнулась. – Доброе утро, моя девочка.
Во все глаза Оля смотрела на бабушку, силясь понять, что же изменилось в этом знакомом ей с детства лице. Пока, наконец, не увидела, что некогда темные пряди с редкими нитями седых волос, вдруг стали совершенно седыми
- Бабуля, что это? – Удивилась Оля, проводя рукой по волосам. – Почему они стали такие белые?
- От снега. – Ответила Мария Петровна, заставляя, себя улыбнуться. – Во всем виноват белый снег, который шел всю ночь и до сих пор продолжает идти.
В подтверждении своих слов она указала на окно, где действительно кружился снежный хоровод, выглядевший таким не настоящим, в начале мая, словно декорация в театре.
- Но ведь так не должно быть. – Задохнулась Оля от нахлынувшей волны безотчетного страха, она подтянула одеяло к подбородку и закрыла глаза, пытаясь, если не уйти, так спрятаться от беспощадной реальности. – Не должно, не должно.
Все чаще всхлипывала она, постепенно начиная осознавать, что услышанное ей вовсе не сон, а жестокая и беспощадная правда жизни. «Значит, мама с папой погибли не во сне, а на самом деле и что я их больше никогда не увижу, никогда, никогда». Про себя повторяла Оля и, уткнувшись, лицом в подушку, горько заплакала.
- Не плачь, девочка моя, не надо. – Принялась Мария Петровна уговаривать внучку, ласково гладя, по белокурой головке. - Все пройдет, как бы не было тяжело, мы должны продолжать жить. Вопреки всем бедам и несчастьям, выпавшим на нашу долю.
В комнату вошел дядя Толя с незнакомым пожилым мужчиной, в военной форме и золотыми звездочками на погонах. «Такие же, как у моего папы, только у папы были три маленькие звездочки, а у него большие» Невесело размышляла Оля, наблюдая, как незнакомец поздоровался с бабушкой и подсел к ней на кровать.
- Ну, что спящая красавица, как дела? – Поинтересовался мужчина, с улыбкой глядя на заплаканное лицо девочки. – На, что голубушка жалуетесь? Горло, голова, нос, руки, ноги.
Перечислял он, между делом прощупывая, пульс Оли, которая лежала молча, не произнося ни звука.
- Все в полном порядке. – Сообщил мужчина результаты сделанного им осмотра, после чего поднялся на ноги. – Можете больше не волноваться, ваша девочка абсолютно здорова, как я и предполагал, сон пошел ей только на пользу.
- Спасибо вам Степан Тимофеевич. – Поблагодарила Мария Петровна, пожимая, мужчине руку.
- Не стоит меня благодарить, это моя работа – Улыбнулся незнакомец устало, и перевел взгляд на девочку. – Вы поедете вместе или
- Да. - Прервала Мария Петровна и, поворачиваясь к внучке, тихо произнесла. – Она уже все знает.
- Тогда едем. – Пригласил Степан Тимофеевич немногословно, первым выходя, из комнаты.
Молча, Мария Петровна, помогла Оле одеться, и они вновь отправились в путь.
По дороге, никто не проронил не слова, все молчали, погрузившись в свои мысли, и лишь когда машина остановилась посреди поля, незнакомец насмелился прервать напряженное молчание.
- Вы уверены, что девочку можно взять с собой? – Поинтересовался Степан Тимофеевич, глядя на строгое задумчивое лицо женщины, потом на испуганного ребенка.
- Да. – Откликнулась Мария Петровна, прижимая, внучку к себе. - Она имеет полное право знать всю правду. Нам от нее нечего скрывать она уже взрослая девочка, и надеюсь, все поймет.
Дала она краткий и убедительный ответ, после чего они вышли из машины, и пошли по заснеженному, словно укрытому белой простыней полю.
- Про таких людей как Максим говорят, бог дал им крылья, поэтому мне до сих пор сложно привыкнуть к мысли, что он погиб так нелепо. – Начал Степан Тимофеевич, хриплым, будто простуженным голосом. – В тот день ему пришлось заменить заболевшего пилота. В принципе обычный рядовой случай. Такое происходят довольно часто, к тому же самолет неоднократно поднимался в воздух и, насколько мне известно, был полностью подготовлен к полету. Никто не предполагал, что может произойти нечто из ряда вон выходящее. Перед вылетом я сам лично осмотрел Максима и дал разрешение. Если бы я мог предположить, что так произойдет.
Испытывая, явное волнение он замолчал и плотно стиснул скулы.
- Не вините, себя. – Поспешила Мария Петровна его успокоить. - Не всем дан дар предвидения. Вы исполняли свой долг, только и всего, поэтому не нужно себя казнить.
- Да, наверное, вы правы. – Согласился Степан Тимофеевич, рассеянно покачивая, головой. – На протяжении нескольких часов, никто не решался сказать Кате о том, что случилось. Но сами знаете, как быстро разлетаются подобные вести. Когда она узнала о гибели Максима, то долгое время отказывалась верить и, настаивала на доказательствах, но это было невозможно, так как самолет разорвало на куски. Единственное, что от него осталось это голос пилота по рации, в момент взрыва.
Слушая рассказ, Оля не могла удержаться от душивших ее слез. Горьковато-соленые, они тонкими струйками текли по щекам, и она не пыталась их спрятать. Впервые в жизни она плакала, молча, как плачет взрослый человек не желающий скрывать своего горя.
- Когда я разговаривал с Катей, она мне призналась. – Продолжил Степан Тимофеевич исповедь, после небольшой паузы. - До сих пор, помню слова, которые она тогда сказала. «Моя жизнь потеряла всякий смысл» Я пытался ее переубедить и внушить, что у нее остался ребенок, который нуждается в ее заботе и любви, но она меня не послушала. Если б я только мог предположить, что наш разговор будет последним.
Низко опустив, голову он замолчал, чувствуя, себя виноватым, что не сумел убедить, в необходимости бороться за самое дорогое, что дается человеку только один единственный раз – жизнь, какой бы пустой и бессмысленной она не казалась.
- К сожалению, она сама сделала свой выбор. – Произнесла Мария Петровна, стараясь облегчить его душевные терзания. - Добровольно оставив, этот мир, она полетела на встречу с Максимом.
- Да. – Отозвался Степан Тимофеевич глухо. – Об этом она написала в прощальном письме.
Так Оля узнала, как погибли родители. Еще в ее детской памяти остались, цветы. Огромное количество, красных гвоздик, которые, словно ковер застилали два могильных холмика и выглядели будто живые, но стоило к ним прикоснуться, как она ощутила идущий от них холод и поняла, что они были мертвы. Эти алеющие, словно пролитая на снегу кровь гвоздики.
Обратный путь домой показался Оле гораздо короче, чем дорога в «гости», так они теперь называли поездку к родителям.
Не смотря ни на, что, жизнь продолжалась. Размеренно и неумолимо время, продолжало отсчитывать часы и минуты, отведенного каждому срока.
Весна набирала силу, природа просыпалась, стряхивала с себя снежный покров, пробуждаясь от долгой зимней спячки.
Больше всего на свете Оля любила весну, ей нравилось наблюдать, как словно по мановению волшебной палочки, все вокруг оживает и преображается. Как высокие тополя, еще вчера неуклюже тянувшие свои голые ветви, словно руки к солнцу, прося света и тепла спустя день, уже подернулись зеленоватой дымкой.
Как из нежно-зеленых, клейких почек появляются маленькие листочки, которые, быстро окрепнув, наливаются соком, превращаясь в темно-зеленую густую листву. Как едва проклюнувшиеся острые, словно свернутые в кулечек нежные ростки, вдруг превращаются в прекрасные цветы, с соцветиями похожими на маленькие фарфоровые колокольчики, которые, от легкого дуновения весеннего ветерка издавали тихий мелодичный перезвон.
Ради того, чтобы услышать эту волшебную мелодию Оля специально выходила раньше бабушки и присаживалась на скамейку возле клумбы расположенной у подъезда Полной грудью вдыхая, воздух, наполненный весенним благоуханием, горьковатым запахом молодой листвы, цветущих деревьев и нежным ароматом весенних цветов, хрупких нежных ландышей. В это самый момент она была твердо убеждена, что именно этот сладковато-горький запах и есть ни с чем не сравнимый аромат весны.
Продолжение...