С наступлением тепла каждое воскресенье Иван вместе со своей семилетней дочкой Светланкой ездил на городской Центральный рынок за ранними фруктами и овощами. В начале 1960-х купить всё это в сибирском городе можно только на рынке. Светланку одевали в красивое белое капроновое платье, на белые кудряшки завязывали большой белый бант, и маленькая девочка превращалась в красивую куколку. Иван брал за руку счастливую дочурку, и они шли на трамвайную остановку. До рынка было недалеко, надо проехать всего несколько остановок. Как только Светланка заходила в вагон, люди улыбались, особенно женщины, приглашали девочку сесть на колени или просто уступали место. Молодому отцу такое внимание к дочери казалось приятным. Стояло летнее солнечное утро, которое обещало обернуться тёплым днём. Народу в вагоне в выходной день немного. Светланка умостилась возле окна, сев на колени улыбчивой женщине, чем вызвала у неё умиление.
- Вот наша остановка. Давай будем продвигаться к выходу, - сказал Иван дочке и поблагодарил женщину, державшую девочку на своих коленях.
Они вышли из трамвая. Предстояло совсем немного пройти по широкому тротуару до входных ворот на городской рынок. В те годы часто жители города видели как не состарившиеся участники Великой Отечественной войны, лишившиеся ног, рук, слепые и получившие иные увечья, просили милостыню. Вдоль тротуара, по которому люди проходили на Центральный городской рынок, по обе стороны сидели такие инвалиды. Их всегда собиралось много. Они сидели при наградах, вид у них был, конечно, «несвежим», многие находились «под хмельком», поставив перед собой железную банку или кружку, а то и свою матросскую бескозырку, они просили подаяние. Нетрезвые плакали, показывая обрубки своих ног или рук, другие молча ожидали проявления к ним милосердия, опустив глаза в свою фуражку или банку. Иногда между ними затевались какие-то разборки, и успокаивать разбушевавшихся фронтовиков приходилось милиции.
Прохожие относились к инвалидам с большим сочувствием и состраданием. Они, зная свой маршрут, заранее запасались монетной мелочью, которую раздавали сидевшим по обе стороны фронтовикам. Иван тоже собрал дома всю мелочь и засыпал её в карман.
- Возьми, Светланка, денежку и подавай дядям с правой стороны тротуара, а я это сделаю с другой стороны, - сказал отец, ссыпая часть мелочи в ладонь дочурке, как только они подошли к инвалидам.
Люди никогда не давали в обиду фронтовиков, и всякий раз заступались за них, когда нагрянувшая милиция пыталась «навести порядок» среди просящих подаяние. Находясь здесь, можно наслушаться всего: и фронтовых песен, исполняемых под гармошку, и фронтовых историй о героических событиях, и даже увидеть, полные эмоций, встречи сослуживцев. Проходящие мимо инвалидов горожане подавали им монеты, по-особому сердечно проявляя своё сочувствие. Инвалиды рассаживались вплоть до базарных ворот и даже забирались на территорию рынка.
Иван вместе со Светланкой зашли в торговые ряды.
- Светочка, что тебе купить? Алычи или вишни, а может слив? Смотри, какие они красивые! – обратился к дочке отец, подойдя к одному из прилавков, на котором продавец разложил много всего вкусного.
- Папа, купи мне алычу! Я её ещё никогда не пробовала, - попросила дочка.
Купив желанную алычу, яблок и ранних помидор, Иван со Светланкой уже пошли на выход, возвращаясь к воротам. И вдруг он помрачнел. Весёлость пропала. Иван резко ускорил свой шаг, продвигаясь к выходу.
- Папа, папа, не иди так быстро, пожалуйста, я не успеваю за тобой! – взмолилась маленькая дочь.
Иван не слышал её. Пройдя несколько метров к трамвайной остановке, он вдруг внезапно повернул назад!
- Папа, почему мы опять идём на базар? – затараторила дочурка.
- Так надо, Света! Пожалуйста, молчи и иди быстро.
Они вновь зашли на территорию рынка. Иван вытащил из кармана брюк свою культю правой руки, на которой не было пальцев, а только половина ладони. Он прихватил маленьким обрубком большого пальца рублёвую купюру и подошёл к мужчине лет сорока. Это был фронтовик, который громко с плачем просил у прохожих милостыню. На синей бельевой майке висела «Медаль за отвагу». Показывая всем изувеченную левую руку, он искал сочувствия.
Взяв крепко за руку Светланку, Иван стал пробираться сквозь толпу людей к нему. Он протянул свою изуродованную правую руку с рублёвой купюрой и положил её рядом с такой же левой рукой фронтовика.
Оба смотрели на руки. Иван оказался моложе собирателя милостыни лет на пять. За плечами была служба в Тихоокеанском флоте, освоение по комсомольской путёвке Крайнего Севера, множество экспедиций, в одной из которых с ним произошло несчастье. Будучи списанным по инвалидности и оказавшись без любимой профессии радиста, жизнь пришлось начинать заново. Он стал полноценным левшой, уже учился в юридическом вузе. Мужчина пережил вновь своё горе за несколько минут, увидев в жалком состоянии калеку с такой же инвалидностью, как и у него. Иван не мог понять: как человек, имеющий боевую награду, изувеченную, в отличие от него, даже не правую, а левую руку, может просить милостыню у него, такого же инвалида!!!
Глаза их встретились.
- На, возьми, страдалец! – подал ему рубль Иван.
Мужчина вскочил, схватил свою жестяную банку с собранной мелочью, швырнул её в толпу и громко выругался. Опустив низко голову, бросился прочь.
Иван крепко взял левой рукой дочь, правую руку, как обычно, сунул в карман брюк и они пошли на трамвайную остановку.