Встреча в осеннем лесу
Дождь. Проливной. Так всегда было в июне в годы моей юности. Как зарядит. Чуть ли не на месяц. Утром проснешься в летнем домике, выбираться неохота из-под теплого одеяла - его, скомканное в ногах, на голову натягиваешь. Лежишь битый час. Слушаешь как мерной дробью барабанят капли по шиферной крыше, да куры на выгоне кудахтают. Но весь день валяться тоже не дело. Выбираешься. Натягиваешь на босу ногу резиновые сапоги – без них в такую погоду никуда. И идешь через сад в дом, голову в плечи втягивая – капли-то с веток яблони, возле дорожки утоптанной растущей, непременно за шиворот норовят упасть.
Кипятишь чайник на газовой конфорке. Горячий чай – самое оно с утра. Позднего. Смотрю в мокрое окно – окаймляющие луг ветлы, на ветру, словно сосны корабельные качаются. Во дворе куры нахохлившиеся шастают, коровы на выгоне так уныло стоят, а то и лежат на мокрой траве. Но для них и то благо – не надо хвостом настырных оводов отгонять.
Хоть и пасмурно, сыро, и дождь который день капает, солнце за низкими свинцовыми тучами скрывая, но, всеж-таки, не холодно. Да и воздух, сыростью да листьями пропахший, вдыхать приятно. Верно говорят: у природы нет плохой погоды. Накидываю на плечи телогрейку и бреду к Леньке. О, и дождь прекратился. На время, конечно. Только морось, но на нее и внимая уже не обращаешь. Волей-неволей приходится сапогами грязь месить по раскисшей дороге – не обойдешь ее, грязь-то.
– Леньк! – кричу – выходи.
Открывается дверь терраски, обдавая меня приятным запахом деревенского сала – оно, с синими прожилками, на терраске у друга висит. Несколько раз его маманя угощала меня салом этим. Вкуснее я не пробовал; даже окорок, дедом Степаном из Москвы привозимый, не сравнится.
Ленька тоже в телогрейке, в традиционных своих коротких темно-серых штанах и резиновых калошах, выходит серьезный. Он, впрочем, вообще редко улыбается. Машет рукой, во двор зовет. Я удивляюсь, потому как во дворе-то Ленькином бывал всего один раз и то давно. Он обычно ни в дом, ни во двор меня не приглашал. Двор, впрочем, как двор, катухи для кур, свиньи и коровы, из посеревших – как и у всех в деревне – некрашеных досок сложенные. Ну и грязь, с навозом перемешанная. Друг оборачивается, заходит в открытую дверь катуха, причем куры от него совсем не шарахаются, не боятся они Леньку:
– Слышь, маманя велела яиц собрать, щас я быстро.
– А-а, – отвечаю я зевая, – ага.
Пока Ленька яйца там собирает, я бесцельно по двору брожу. Смотрю, в углу как-то сарай, с большой дверью, с одной – верхней – ржавой петли уже слетевшей. Настежь дверь отворена, прям сани затаскивай, хотя знаю – саней-то у Леньки нет, отродясь они у него не водились. Подхожу ближе. Сарай как сарай, но странный при этом какой-то, ни шеста для кур, ни корыта для свиньи – она, вон, в соседнем катухе похрюкивает. Мне аж интересно стало – для чего сарай-то этот предназначен? Друг тем временем яйца собрал и в дом отнес. Возвращается.
– Леньк, а чой-то за сарай у тебя такой, в нем кто жил-то? – спрашиваю.
Друг молчал с минуту, потом шепотом, хотя кроме нас во дворе его никого и не было, отвечает:
– Слышь, а ты никому не расскажешь?
– О чем? – я по инерции тоже на шепот перешел.
Вижу, друг мнется, пятерню в лохматую и вечно нечесаную капну волос запустил, не знает: рассказывать мне или не рассказывать. Я глаза вытаращил и даже подпрыгнул от нетерпения:
– Да ладно тебе, Леньк, никому я не расскажу.
Он в ответ махнул рукой.
– Хорошо, пойдем.
Вышли мы за двор, сели на лавку нашу – благо она под навесом, никакой дождь не страшен – а он как раз опять накрапывать начал; Ленька ударил себя ладонями по коленкам, и говорит:
– Позапрошлой осенью, аккурат, дня через два как ты уехал, дожди ударили, прям как щас вот, только холоднее было. Пошли мы с батей в лес за грибами. Ходим, собираем, и, слышь, насобирали целое ведро…
И тут друг начал перечислять каких грибов они с батей своим насобирали. Я вижу, что Ленька отвлекается, да и неинтересно мне про грибы, не грибник я, с самого детства своего.
– А что дальше-то было, – перебиваю я, от нетерпения по лавке ерзая.
– Слышь, не торопись, – резонно ответил Ленька.
В самом деле, торопиться нам было некуда.
– Вот насобирали мы грибов-то, и тут слышу звук какой-то в чаще. Нездешний. Я, слышь, сначала подумал, что это кабаны, они ж, ты знаешь, в лесу нашем водятся.
– Ага, – ответил я рассеяно, понимая, что Ленька вовсе не о кабанах поведать мне собирается.
– Мы с батей, а он тоже звук странный услыхал, осторожно в чащу энту заходим, трава, слышь, после дождя мокрая, с веток капли стекають. Вот. А в чащу-то и не продерешься особо, ельник молодой вокруг. Вдруг я вижу опаленные ветки слева от себя, батю за рукав тяну, показываю. Он на меня смотрит, плечами пожимает – кто, мол, елки-то пожег? Да и зачем? Подходим, а в ельник ведет дорожка, словно выжженная. И звуки энти. Как будто кто-то тяжело так дышит и стонет даже. Понимаем мы с батей, что помощь кому-то нужна, а иттить вперед боязно. Стонет-то, кажись, и не человек вовсе.
– Ну, вы и обратно пошли? – глупо усмехнулся я.
А Ленька так посмотрел на меня: мол, чего смешного-то. И был прав. Смешного и в самом деле мало: в осеннем лесу оказаться, без оружия, перед не пойми кем стонущим. Вдруг он не просто так стонет, а заманивает.
– В общем, взяли мы с батей по палке-то, – продолжил друг, – заходим в чащу по выжженной энтой просеке и…
Произнеся это самое «и», Ленька замолчал, вспоминал видать, тот эпизод, о котором поведать мне собирался. Он даже лицо на секунду ладонями прикрыл. Потом продолжил:
– Я, слышь, глаза сначала его увидел. Будто мне в самую душу смотрели глаза энти.
Ленька опять замолчал. Я как про глаза услышал, аж рот раскрыл, смотрю, не моргая, на друга, а потом, слегка заикаясь, спрашиваю:
– Чьи ты, это, глаза увидел?
А в голову уже такое лезет по поводу того, что там друг узрел. Он посмотрел на меня несколько странно и ответил:
– Дракона.
– Когоооо?
Ленька ударил себя ладонями по коленям, потом, сморщившись, махнул в мою сторону рукой и с досадой произнес:
– Я так и знал, что ты все равно не поверишь.
И здесь друг был не прав. Я верил Леньке, потому что, как уже рассказывал, он не умел врать. Он произнес слово «Дракон» настолько естественно и даже обыденно, что не поверить ему было нельзя. А моя такая реакция… Ну, представьте себе, что человек, который, вы знаете, не умеет врать, рассказывает вам, что встретил в лесу дракона. Живого.
Продолжение следует
7 – 9 октября 2016 года Москва – Королев.