Как-то вечером на безымянной улочке...

Как-то раз нас забросило на улицу, название которой осталось тайной, поскольку какие-то мальчишки сорвали табличку с ее названием, которая располагалась на обшарпанном столбике в самом ее начале. Пройдя несколько метров вперед, мы обнаружили человека в рабочей униформе, который отчаянно стучал гаечным ключом по бордюру, видимо, также мучительно пытаясь отгадать, на какую же улицу он попал. Его упрямству можно было позавидовать, он словно пытался разрушить завесу тайны, что незримым покровом окутала этот безымянный край. В каком-то окошке горел яркий свет, но еще ярче развивалась полемика между какими-то деловыми аферистами. Часы показывали 7:30 и даже дурачку было понятно, что полемика имеет важнейшее значение для людей, подкидывавших дровишки в ее развитие. Судя по визгливым голосам, в компании произошла утечка информации или банальный слив из персонала. Кто-то громко чихнул. Боже мой, неужели их настолько поглотило профессиональное заболевание? Кто-то швырнул стеклянный стакан о стенку. Ну, ребята, это уже слишком. Пора идти дальше. Философия никуда не годится, цены растут, количество безработных неуклонно растет, экономика замерзает, политика процветает, законы лишь усложняют жизнь забитых граждан, налицо симптомы сокращения денежной массы. Боже, к чему мы пришли? На третьем квартале мы увидели приемную некоего доктора Дерпинсона. Вкрадчивым до невозможности голосом он объяснял пациенту, что у него нет никакой болезни, он вполне здоров и имеет жизненную позицию с окрасками оптимизма. "Все логично, друг мой, вы заработали кашель курильщика в результате курения, живот вздулся от безобидного количества пивка после работы, но есть и позитивные моменты. Ума не приложу, откуда у вас столь розовые щеки, может, вы их подкрашиваете? В общем, здоровый румянец говорит о том, что у вас нет никакой болезни, я рад, что вы пришли ко мне излить душу, что же, приходите еще. А теперь уходите и пусть ваши щеки не поблекнут ни на полутон. Не забудьте внести пожертвования в развитие нашей доблестной медицины, вы же знаете, что федеральные деньги ограничены, поэтому ваша страховка может погореть. Предупреждаю от этом из лучших побуждений.". Выслушав деликатного доктора мы ускорили шаг и пошли дальше. С каждым метром улица словно сужалась, тени от домов сгущались, а редкие прохожие мелькали столь редко, что их вполне можно было счесть за призраков минувших эпох. Редкий фонарь освещал какую-то аптеку, гидрант был пробит, вода, пенясь и шипя словно поток лимонада, капала на мостовую, смешиваясь в невообразимый коктейль с дорожной грязью. Видимо, его собирался починить наш рабочий, который встретился нам в начале. Рабочие бастуют, профсоюзы под гонением, каждый второй требует возмещения убытков под предлогом работы "в ужасных условиях труда", о, жизненный опыт, ты ничему нас не учишь. Возле аптеки разгагольствовал Иисус, напротив него стоял еще один. Должно быть, один из них врет. Мы переглянулись и зашли в ближайший кабак, где запили полученные от прогулки впечатления забористым ромом, отчаянно пытаясь понять, вполне ли здоровым было то, что мы имели возможность услышать и увидеть.